С феями шутки плохи...

Соседи начали браниться, а госпожа Тинке взяла меня за плечо и повела прочь.

-Спасибо, сударыня, — сказала я, опустив голову. — Я расплачусь. Не сразу, но расплачусь.

-Верю, — ответила она. Хильда Тинке была высокой стройной женщиной, не верилось, что ей уже под пятьдесят, и что у нее две взрослые дочери. — Тебя хорошо воспитали. Я завидовала твоей тетушке, не скрою.

-Отчего, сударыня?

-Неважно, — ответила она и умолкла. Потом спросила: — Ты слыхала что-нибудь о королевском бале?

-Конечно. Кузина была там с тетушкой, а я подглядывала снаружи — там много оказалось таких девушек, — повторила я свое вранье. — Вы с дочерьми ведь тоже там были?

-Да, — ответила госпожа Тинке. — Но что самое странное — там очутилась моя падчерица.

Я потеряла дар речи. Неужто она узнала Эллу? И волшебство не помогло?

-Я не удивилась бы, увидев там тебя, Маргрит, — продолжила она, — твой отец, повторюсь, воспитывал тебя достойно. Но Элла...

-Как же она попала туда? — спросила я.

-Не знаю, — помолчав, ответила госпожа Тинке. — Но я уверена: ей неоткуда было взять такое платье, такие драгоценности и... не пешком же она явилась!

Я промолчала.

-Элла могла припрятать украшения матери, ее платье, но на что бы она наняла экипаж? — она смотрела на меня в упор.

-Иначе как колдовством это и не объяснить, — ответила я и рискнула: — А почему вы держите Эллу в черном теле, госпожа Тинке? Я не видела, чтобы ваши дочери ходили по воду или в лавку.

-Они уже умеют это делать, — холодно ответила она. — Да, они те еще капризницы, но, Маргрит, обеих я отдавала на год к чужим людям. Анна и Марианна умеют готовить, стирать и шить. Не так хорошо, как мне хотелось бы, но при нужде способны будут состряпать обед, заштопать чулок, поставить заплатку. А пока в этом нет нужды и средства позволяют — могут бездельничать и бренчать на клавесине.

-Ясно, — кивнула я. — А Элла...

-Она мне не дочь, — коротко ответила госпожа Тинке. — И я была рада, когда Черный герцог привел к его высочеству иностранку, с которой тот провел почти весь вечер! Агате повезло, конечно, но один танец с принцем и десять полезных знакомств несравнимы...

-Вы подыскали кого-то дочерям?

-Именно. Анну-то я сговорила уже давно. Ну с тем мальчиком — уже мужчиной! — они дружны с детства, и когда он посватается, я не буду возражать. Он хороший человек, пусть и не слишком богатый. А Марианна покамест перебирает женихами...

-Неужто влюбилась в принца?

-Нет, замахнулась на Черного герцога, — ответила госпожа Тинке. — Я приказала ей забыть о нем, не того она полета птица. Правда, это было год назад, теперь Марианна вздыхает по баронету Денну. Пускай вздыхает.

-А принц?

-Мои девочки, возможно, и капризны, — холодно сказала госпожа Тинке, подобрав подол, — но знают свое место. Мечтать о его высочестве или его светлости я им запретить не могу, но они понимают, кого могут выбирать в мужья, а кого нет. Я уже получила несколько предложений от достойных молодых людей нашего круга.

Я кивнула. Анна с Марианной, сестры-погодки, были не особенно красивы, но и впрямь знали свое место. Они были заносчивы с такими, как я, но...

-Надеюсь, у ваших дочерей все сложится удачно, — вежливо сказала я.

-Надеюсь, у тебя тоже, — ответила госпожа Тинке. — Не бойся, я скажу соседям, чтобы попридержали коней. За гнилой сарай да старый забор с тебя много не возьмут, надо еще пересчитать, а то что-то уж больно много заломили!

-Спасибо, — кивнула я. — Я постараюсь заплатить поскорее. Может, господин даст денег в счет жалованья...

-А у кого ты служишь? — спросила вдруг госпожа Тинке.

-Как раз у Черного герцога, — ответила я, — так уж получилось.

Она промолчала, но прибавила шагу.

-Хорошо бы, ты оказалась моей падчерицей, — сказала госпожа Тинке, глядя в сторону. — Если бы твой отец не подумал, что чужие дети его обременят, а мачеха... Нет, забудь! Забудь... Гастон слишком любил тебя...

Я замерла. Так это госпожа Тинке могла стать моей мачехой? А Анна с Марианной — моими назваными сестрами? И...

Правда, тогда у меня не было бы Агаты.

-Сударыня...

-Ничего не говори, Маргрит, — сказала она и замедлила шаг. — Я любила твоего отца.

-Но...

-Не будем об этом. Вот что я тебе скажу... — госпожа Тинке остановилась. — Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть всю жизнь. Ясно?

-Да, сударыня, — ответила я.

-Если что пойдет не так, приходи ко мне. Уж найду, куда вас с Агатой поселить, если нужно будет переждать, пока место не найдете, — сказала она. — Или сама вас найму. Напомнишь моим, как стирать да гладить, а то вовсе разленились! Эллу они совсем не слушают, а она не умеет настоять на своем...

-Сударыня, вы слишком добры ко мне!

-Я любила Гастона, — повторила госпожа Тинке и пошла прочь.

Я постояла, вздохнула и отправилась домой. А, впрочем, называть домом герцогский особняк не получалось.

-Что это с тобой? — встревожилась Агата, увидев меня, но я только покачала головой да ушла на кухню, где до самой ночи перемывала то, на что не хватило сил у кузины, а потом грела воду, много воды — так велел с утра герцог.

Он вернулся заполночь, от него пахло лошадиным потом и бог весть чем еще, а я, по праву экономки (никто меня ею пока не назначал, я сама присвоила это звание) велела мальчишкам натаскать да согреть еще воды, одним котлом тут было не обойтись.

-Устал как собака, Маргрит... — герцог вытянулся в горячей воде, а я отвела взгляд, хотя чего, спрашивается, я там не видела? Я помогала отцу, когда он перестал вставать, так что... — Маргрит?

-Что, сударь?

-Да нет, ничего. Подай рубашку...

Он молча оделся и пошел к себе в спальню, ну а я вытерла пол, позвала кого-то из мальчишек вылить воду и вымыть ванну... А потом вымыла руки, взглянула на себя в зеркало...

-Поди к черту, Маргрит! — сказал герцог сквозь сон. — Маргрит?!

-Так велела госпожа, — солгала я, скидывая рубашку и забираясь к нему под одеяло.

Я толком не знала, как этим заниматься. То, что я видела на ферме, не в счет. Зато в этом отлично разбирался герцог...

-Почему ты не сказала, что девица? — негромко произнес он. После всего он тяжело дышал, а я кусала губы. Впрочем, боль была не смертельной, как сплетничали женщины у колодца, можно и потерпеть. — Я был бы осторожней.

-А я думала, вы догадаетесь, что с моим лицом... я уж точно никогда и ни с кем...

-К черту лицо, не видно же ничего...

Да, мне было не по себе, но убежать прочь, как поступали опороченные девицы в романах, не тянуло. Сама ведь пришла, понимала, на что иду!

-Мне не всякий день попадаюся такие вот... — Тяжелая мужская рука легла мне на плечо. — Маргрит...

Я осторожно коснулась его волос.

-Ну же...

-Нет, хватит, — отстранился он. — С тебя — хватит.

Луна подсвечивала его со спины, но не давала рассмотреть лицо.

-А с вас — нет, — ответила я.

-Я сказал — хватит, — сказал герцог. Подумал и добавил: — На эту ночь. Там будет видно.

-Мне уйти к себе? — спросила я негромко.

-Нет. Останься до утра.

Надо ли говорить, что до утра я не сомкнула глаз? Мне прежде не доводилось спать в одной постели с мужчиной (в детстве, с отцом — не в счет). А мужчина этот вдобавок очень тяжел, силен и спит беспробудно, так что может и придавить.

-Напрасно ты это сделала, Маргрит, — произнесла Фея Ночи у меня над ухом, и я вздрогнула.

-Почему?

-Ты качнула весы в нашу сторону. Ты помнишь, о чем я говорила?

-Конечно. Агату только не трогайте, а я...

-С кем ты говоришь? — сонным голосом спросил герцог и встряхнул головой. Вот тебе и "беспробудно"! — Со своей феей? Госпожа фея, я невыносимо хочу спать. Нельзя ли отложить разговоры... гм... на другую ночь? Я искренне вас прошу!

-Передай ему, — со смешком произнесла она, — что с тобой я поговорю позже. А сама ты, думаю, понимаешь, что такое пролитая кровь.

-Конечно, сударыня, — ответила я. Даже в романах Агаты попадались не самые глупые мысли, да и няня рассказывала много сказок.

Теперь моя патронесса не сможет тронуть герцога: то, что я сделала добровольно, наградило его защитой от колдовства. Может, не от всякого, но хотя бы от нее он мог не ожидать подвоха. Во всяком случае, я на это надеялась.

Феи рядом уже не было, это я чувствовала прекрасно.

-Спите, сударь, — сказала я.

-С тобой уснешь, пожалуй... — вздохнул он. — Ну а раз уж я все равно проснулся, а ты не возражаешь, я, пожалуй, покажу тебе кое-что, о чем не пишут в романах. Публика не оценит.

-Да что вы такое...

Дальше говорить было и впрямь затруднительно, потому что в книжках о таком точно не писали. Герцог был прав — публика, даже если и была в курсе таких вещей, не оценила бы. Но пес с ней, публикой, вот тут-то я и увидела искры из глаз, о которых там говорилось...

-С этого надо было начинать, — сказал он, когда я пришла в себя.

-Я сама виновата, что не предупредила. Думала, вы тогда прогоните меня прочь.

-Ну, некоторые нарочно выискивают нетронутых девиц. Даже страшненьких.

-Спасибо за комплимент, сударь.

-Я не о тебе, — усмехнулся он. Рука его как-то очень бережно обнимала меня за плечи. — Ты не страшная. Просто... ну...

-Некрасивая, — пришла я на помощь.

-Нет, тоже не то. Непривычная, что ли? Тут ведь девицы в основом круглолицы...

-Да вы поэт, сударь! — не удержалась я.

-А ты думала, наследник рода не умеет зарифмовать два слова? Я и сонет способен сложить, правила знаю, только жаль тратить время на такую ерунду, к тому же...

-А как же посвящения для прекрасных дам?

-Обойдутся, — фыркнул он. — Если уж приспичит, закажу придворному поэту хоть венок сонетов. И прекрати меня перебивать, я этого не терплю.

-Ну так отошлите меня прочь.

-Ты сама пришла, можешь и уйти, если хочешь.

-Не хочу, — честно ответила я.

Быть с ним рядом было все равно что со зверем, и не важно, домашним или диким. Домашнего ты хоть как-то знаешь, и то ласковый когда-то бычок, которого ты выпаивала из рожка, может поднять на рога, когда вырастет, либо же щенок, росший у тебя на коленях, вдруг укусит. А уж вовсе незнакомый...

-Маргрит... — сказал он вдруг. — Я понимаю, зачем ты это сделала. Но это не поможет.

-Почему?

-Потому что всегда отыщутся лазейки, — ответил герцог. У него было горячее дыхание и жесткие сильные пальцы. — Нам, людям, не дано понять тех... ты понимаешь, о ком я говорю.

-На всякую лазейку найдется крысоловка с отравой, — ответила я.

-Не смеши, Маргрит. Против дивного народа могли выстоять только легендарные рыцари, да и тем доставалось! А мы уже не помним и не знаем, что делать, как защищаться.

-Можно выяснить, — сказала я, глядя ему в глаза. — Их можно заставить дать ответы на вопросы. И люди совсем не так беспомощны по сравнению с ними, как кажется! И вовсе не обязаны быть чьими-то игрушками, что дивного народа, что наших святош!

-Твою бы уверенность со злостью да перековать в хороший клинок... — Герцог обнял меня и привлек к себе на плечо. — И нет, я не поволоку тебя на костер. Я и сам еретик...

-Как так? — опешила я.

-Я не верую в бога, — спокойно ответил он. — В того самого, единого. А вот во многих богов — вполне.

-Тогда какой же вы еретик, если это множество богов вполне может быть воплощениями одного бога, слишком могущественного для того, чтобы смертные смогли на него взглянуть? Что вы так смотрите? Отец Эллы рассказывал такую легенду — он слышал ее в каких-то дальних странах.

-Это подходит, — усмехнулся он. — Спи, Маргрит, скоро утро, а я так толком и не отдохнул...

Я пристроилась поудобнее, глядя, как понемногу светлеет небо за окном, и четкий профиль герцога проявляется на этом фоне. И на его густые темные ресницы и брови — левая рассечена была шрамом, коротким, видно, совсем старым. На теле у него шрамов почти не было — вон один чуть выше локтя и второй на груди, тоже давно побелевшие, а еще недавний, от падения... Недаром говорили, что он прекрасный боец — поди коснись! И что любовник отменный — тоже не врали. Сравнивать мне было не с кем, но... Я знала, что в первый раз мне почти наверняка будет скверно, тем более, он не сдерживался, но то, что герцог вытворил потом... А с мужчинами, наверно, тоже можно вот так....

-Я ничего не могу поделать, Маргрит, — печально сказала Фея Ночи, и я вздрогнула. — Ты перешла границу. Была бы ночь, я попыталась бы помочь хоть чем-то, но... уже настало утро. Гляди, вон первые солнечные лучи видны на крыше ратуши.

-Но... Винсент! — я впервые назвала его по имени. — Винсент, очнитесь! Пожалуйста, ну прошу вас!

Первый луч солнца коснулся его руки, и я кинулась задергивать шторы, но опоздала. Когда я обернулась, герцога уже не было, только мерцало что-то в воздухе...

-Ну хорошо же... — Я усилием воли взяла себя в руки. — Если так... то держись, милая фея. Я приду к тебе, не будь я Черной Маргрит, и заберу то, что тебе не принадлежит!

Искры над постелью вспыхнули ярче и пропали.

-Она услышала, — сказала из темного угла Фея Ночи. — Ты поступила опрометчиво. После клятвы обратной дороги нет.

-Я и не собиралась поворачивать назад. Где искать эту?.. — я сдержала непристойное ругательство.

Тишина была мне ответом — утреннее солнце уже залило всю комнату.

Ну что ж, у меня имелся целый день для того, чтобы подготовиться! Ну а куда подевался герцог... слугам он не докладывает. Вот только конь его остался на конюшне, и я решила, что нужно взять его с собой — красавец Браст любил хозяина и мог нам пригодиться.

Я помнила, что дивный народ не любит холодного железа и чует его за милю, так что отправилась прямиком в кузницу. Сковать пару бронзовых ножей (мне ведь нужна была не красота, а только прочность) ничего не стоило, а заточить их я могла и сама.

-Ты чем занята, Маргрит? — спросила Агата, увидев, как я точу ножи на кухне.

-Помой лучше посуду, — ответила я.

-Нет уж, говори! — нахмурилась она, и я подумала, что Агата имеет право знать.

-Сегодня, как стемнеет... и если получится, я пойду за герцогом.

Глаза Агаты округлились.

-О чем ты говоришь? Куда пойдешь?

-Она забрала его... — внутри у меня клокотала холодная ярость. — Его забрала проклятая фея, потому что он мешал принцу найти ту девицу!

-Так это не сказки? — негромко спросила Агата.

-Не сказки, — ответила я и вдруг решила: у меня никого нет в этом мире, кроме кузины, пусть и не родной, так что терять? — Это я была той иностранкой на балу.

Воцарилось молчание.

-А я еще думала — ни у кого не видела таких маленьких ног, только у тебя, — сглотнув, сказала Агата. — Да и работу дядюшки Уолдо с чужой не спутаешь, но я думала, мне показалось...

-Мне нужно было держать принца подальше от девушки в голубом, помнишь такую?

-Конечно! Красавица, наверно принцесса какая-то?

-Это была Элла.

-Не может... Хотя, если ты была там, то почему она не могла? — сказала Агата. — Но как вы ухитрились? Я просила маму, чтобы она отдала тебе мое старое платье или свое, ты же умеешь шить, переделала бы! Хоть не стояла бы за окном, в зале даже крестьянки были! Но она не согласилась...