| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Дав короткий свисток, Трофимыч дождался, когда серегина САУ пройдет за их кормой, и приказал Василию двигать следом. А бой продолжался — из-за холма доносились звуки орудийной стрельбы — это стреляли танки и САУ-76, а пятидесятки, закрытые холмом, перевалили ложбинку между холмами и, слегка поднявшись по южному склону меньшего холма пошли на север, по направлению к фрицам, чтобы ударить им в бок.
Тут на обратной стороне большого холма начали вставать разрывы.
— Вот блин, похоже, у фрицев минометная батарея. Степан, поглядывай — если увидишь — надо бы сначала ее, а то накидают нам сверху.
— Хорошо.
— И — не забывай следить за вершиной большого холма — не хватало еще словить оттуда ...
— Да, буду глядеть.
Тем временем их САУ осторожно выползла из-за склона чуть ниже серегиной, которая уже палила по танкам на том берегу, и в свою очередь, тоже начала садить по одному из огрызающихся танков. Первый выстрел прошел мимо.
— Вот черт ! Похоже, эта хрень снова сбилась. — Трофимыч отвернул винты, откинул вбок самоделку из мастерских, и начал работать только через штатный прицел — на таких расстояниях и через него было нормально видно. Дело сразу пошло на лад — почти после каждого выстрела Трофимыч давал команду сдвинуться вперед и, увидев очередные танки, стоявшие на том берегу, начинал вертеть рукоятки наводки. Обернувшись на мгновение назад, Трофимыч присвистнул — весь большой холм был покрыт разрывами. Похоже, фрицы посчитали, что там находится мощная оборона, и теперь старались ее подавить и, наверное, под прикрытием массированного огня перейти на эту сторону силами, достаточными для рывка вперед.
'Ага ... а нас-то они и не видят' — подумал сержант. Ну да — через кусты, да из танка, да когда все внимание — на холм — самое вероятное место обороны. А мы их по-тихому, в бочок ...
Но лафа длилась недолго — уже через две минуты неподалеку встал минометный разрыв.
— Слушайте, а ведь это по нам. Заметили, суки. Давайте-ка смещаться на третью позицию.
Вдруг их машину резко дернуло влево.
— Танк на холме !!! Степан, твою мать !!! Васька, вправо девяносто !!!
Несмотря на развороченные попаданием снаряда жалюзи над МТО, двигатель работал, и Василий развернул машину по направлению к вершине большого холма, на котором виднелись два немецких танка, сейчас выцеливавших их САУ. Серегина машина им была за деревьями не видна, а вот машина Трофимыча была как на ладони. Но резким разворотом они вышли из-под одновременного выстрела обоих танков — снаряды прошли мимо, срезав деревья и кусты позади САУ.
— Бронебойный в стволе !
— Васька, вперед два метра ! — Трофимычу не хватало высоты подъема ствола, чтобы взять на прицел хотя бы один из танков.
'Сейчас они выстрелят. Не успеваем'.
Вдруг один из танков слегка подпрыгнул и тут же задымил, а второй, не сделав больше ни одного выстрела, резко сдал назад и исчез за вершиной холма.
'А ведь почти ...' — Трофимыч не стал додумывать мысль, а вместо этого дал свисток — и обе САУ, заехав задом за склон холма, изменили направление и, так же задом — не дай бог кто сейчас вынырнет из-за склона — поехали по направлению к лесу. Трофимыч вовремя подсказывал Василию, куда надо довернуть, так что добрались без происшествий, и, нырнув под защиту деревьев, уже тут развернулись и пошли по слегка расчищенному маршруту к ложбинке — их третьей на этот бой позиции.
Пехота шла впереди в пешем порядке — еще не хватало наткнуться на каких-нибудь шальных фрицев, переправившихся на этот берег с фланга. Но обошлось.
По дороге остановились на минуту, чтобы осмотреть повреждения. Не, даже вентиляторы крутились нормально — только жалюзи торчали вверх порванными пластинами — снаряд прошел почти по касательной к МТО, поэтому, несмотря на жуткий вид разрушений, все работало. Ну, пока.
— Трофимыч, как я его, а ?
— Так это ты снял того с холма ?
— Ага. Я гляжу, ты вертишься на месте, а почему— непонятно. Глянул вправо — мать честная ! — фрицы. Проморгали мы их.
— Да, мы тоже лопухнулись.
— Так зато какой тир устроили.
— Это да. И что дальше ?
— Ну а что ? Развернулся да и вдарил сквозь кусты — снаряд-то в стволе — и как раз под башню.
— Да блин, спас ты нас. Мы-то не успевали — орудие не поднимешь — надо въехать чуть по-выше, а еще потом прицелиться — не, не успевали.
— Да чего там, ладно ...
— В общем, с нас причитается. Слушай, а чего ты на большом холме замолчал ?
— Да эта долбанная насадка на прицеле снова сдвинулась. Стреляю — а мимо, даже не вижу — куда.
— Да, мы ее подкручивали перед боем.
— Так и я подкручивал, а видимо растрясло. Ну я и отрубил ее совсем.
— Я тоже стреляю уже через штатный. Надо будет сказать, что что-то они все-таки не продумали.
— Это точно.
— Ну, погнали. — и САУ тронулись на следующую точку.
С новой позиции открывался чудесный вид — несколько танков дымились уже на этом берегу, а остальные, подставив корму, бодро шпарили к противоположному краю поля, где работали семидесятки.
— Серега ! Беглым !! Ты — справа, я слева !!! Огонь !!!!
И пошла плясать деревня. Довернуть, поймать — выстрел. Довернуть, поймать — выстрел. Каждый снаряд попадал в корму и, проткнув тонкую броню, впивался в двигательный отсек, тут же превращая его в перекореженную мешанину из металла, меди и разгорающегося пламени.
— Василий, право десять !
Мехвод довернул корпус САУ, и Трофимыч, вывернув ствол в обратную сторону, снова пошел класть строчку снарядов в цепь немецких танков. Но через три выстрела доступные цели закончились — задние были подбиты, и своими тушами и дымом из МТО закрыли обзор на передние цепи. А вслепую стрелять было опасно — можно и по своим попасть. Пробить не пробьет, но и приятного мало.
— Так, давайте-ка отсюда выбираться. Серега ! Выходишь из лощины, берешь вправо и прикрываешь. И скажи пехоте, чтобы следила за левым флангом — немцы уже могли перебраться на этот бе...
БЫМ !!!
Трофимыча кинуло на срез переднего бронелиста и приложило так хорошо, что дыхание пропало напрочь, а в глазах потемнело.
— Степан. — прохрипел он. — Что это ?
— Пушка на этом берегу — успели перетащить.
— Давай ее пулеметом.
— Да, ща. — через секунду пулемет затрещал, а Трофимыч наконец смог восстановить дыхание.
— Васька ! Ты как там ?
— Да о броню приложило.
— Давай, заводи и выезжаем !
— Сейчас. Только приложу что-нибудь к голове ... все, завожу.
К счастью, заглохший от сильного удара двигатель все-таки схватился, чихнул, зарокотал ровным голосом, и начал вытягивать машину с ее экипажем из ставшей неуютной лощинки.
Оклемавшийся Трофимыч всадил вперед два осколочных — 'лишь бы было' — мало ли, вдруг Степан не задавил пушку. Но по ним больше не стреляли, только через минуту на место их позиции стали падать мины. Но обе САУ и грузовик с прикрытием уже уходили на юг — они свое отработали.
Но они не проехали и километра, как их перехватил посыльный.
— Заворачивай ! Сейчас пойдем добивать.
— Чего ?!?
— Подошли две батареи, да с той стороны стянули еще пяток пушек — ща дадим жару. Ого как вас ...
— Во-во. Жару они дадут ... — Трофимыч уже осмотрел повреждения, и в очередной раз поблагодарил себя за то, что упросил-таки наварить справа и слева от пушки по плюхе от тройки — и, похоже, именно ее три дополнительных сантиметра и спасли сержанта от гибели — сама плюха отсутствовала, как и внешний лист под ней, а по бетонной подушке шла борозда раскрошенного бетона и порванной арматуры, да и на внутреннем листе была длинная вмятина.
— Кто это вас так ? — капитан с интересом рассматривал повреждения на подъехавшей самоходке.
— Пятидесятка. Фрицы перетащили на этот берег и жахнули. Хорошо, я успел их придавить пулеметом, да и Трофимыч ... то есть товарищ сержант — добавил осколочных.
— Хм ... а разведка говорила, что пушек при них нет. Доложу — как бы не нарваться.
— Что, в атаку идем ?
— Вы-то издали поддерживайте. А так — да, идем. Вы там набили их больше чем предполагалось, да и успели подтянуть артиллерию, еще шесть ДРГ подошло с разных сторон. Осилим.
— Так холмик теперь их. Тяжело будет брать-то
— Не совсем. Холмик, конечно, пикировщики обработали, уже когда вы ушли оттуда, так что воронок где укрыться хватает, но и у нас — минометы. Справимся.
Справились. Понеся большие потери при переправе и на поле после нее, расстреляв боекомплекты, фрицы не смогли оказать нормального сопротивления и начали сдаваться уже через пятнадцать минут боя, когда первые Т-26 взобрались на вершину холма — немцы успели занять его только пехотой, а пушки подтянуть не успели, да и танки еще атаковали давно оставленные позиции, а потом еще возвращались к мосту, вместо того, чтобы идти вперед. Потом-то стало понятно, что они шли пополнить боекомплект, вот только грузовики с боеприпасами были уже взяты нашими ДРГ, и фрицы, немного еще потрепыхавшись и потеряв с пяток танков, начали вываливать из люков белые тряпки.
Добыча была большой, при очень небольших потерях — мы-таки потеряли подбитым один из танков, что стрелял через реку — его как раз подбила одна из пушек противотанковой батареи, что фрицы тащили с собой — экипаж погиб полностью — взорвались снаряды. Да и танк уже не подлежал восстановлению — только если что-то на запчасти, а так — в переплавку. Еще среди пехоты прикрытия было пятеро раненных, причем один — тяжело. Ну и наступавшие на холм потеряли двух убитыми, и еще более десятка раненных уже отправляли в госпиталь.
Немцы же потеряли гораздо больше. Четыре четверки, из которых одну можно было поставить в строй. Из шести троек можно было отремонтировать четыре штуки, из шести двоек — пять, также подавали надежды все три единички, а вот из чехов были как-то пригодны только пять танков, остальные семнадцать — только на запчасти и в переплавку. Точнее даже не в переплавку — пустим на дополнительное бронирование нашей бронетехники. Ну и то хлеб — целее будем. Вот только снарядов калибра пятьдесят семь миллиметров оставалось не так уж много — если осколочных было еще почти тысяча штук, то бронебойных оставалось менее двухсот — только за этот бой расстреляли почти семьдесят штук. Да, надо бы все-таки оптимизировать тактику — тратить такие мощные снаряды только на хорошо защищенную или далеко расположенную технику, а по остальной работать менее дефицитными боеприпасами. Ну — лиха беда начало.
Помимо танков взяли еще три ганомага целыми или ремонтопригодными, восемь — в качестве доноров и источника металла, семнадцать рабочих или подающих грузовиков и еще двадцать шесть — также в качестве источника запчастей. Ну и — более двухсот фрицев положили и еще почти четыре сотни взяли в плен, причем почти половина даже не были раненными. Вояки.
За день всю технику мы убрали с поля боя — все немцы хоть немного времени потратят, чтобы продумать — куда это делось больше полутора рот танков, пехотный батальон, батарея противотанковых пушек и две минометных батареи. Мы еще и устроили радиоигру — в живых остались радист и заместитель командира группы, которые согласились кормить немецкое командование ложными доносами. Это дало нам еще неделю, чтобы вывезти к себе почти всю технику — хорошую-то мы отправляли сразу, но и металлолом нам пригодится. Вывезли не все, но дальше рисковать не хотелось — над районом стали кружить разведчики, и мы опасались передвигаться по дорогам в светлое время суток — пусть фрицы подуспокоятся. Хотя это вряд ли — за пропавших ведь надо будет кому-то отвечать. Но последней радиограммой ушло сообщение, что их переподчинили другой части — набранные в группу подразделения двигались на фронт, и не были под непосредственным командованием отправившего их на нас генерала, так что может и прокатит еще какое-то время — пока выйдут все сроки прибытия на фронт, пока начнут разбираться — глядишь, еще с пару недель и пройдет. Правда, ДРГ выловили более десятка немцев, которые смогли ускользнуть с поля боя, так что не исключено, что кто-то и доберется до своих. Ну, сколь веревочке не виться ...
ГЛАВА 10.
Главное — две блестящие победы, да еще подряд, очень сильно подняли дух и населения, и бойцов. Захваченная техника — что битая, что нормальная — показала людям, что они могут сражаться с немцами на равных и даже побеждать. А более тысячи пленных, что скопилось у нас к этому моменту, дополнительно подтверждало то, что нам по силам справиться с фашистской ордой. Правда, хлопот с этими пленными тоже было изрядно — построить бараки, кормить, охранять — все это отнимало силы и ресурсы. И на массовые расстрелы ни я, ни кто-то из моего окружения, не был готов пойти. Некоторых, особо буйных или замешанных в преступлениях, мы, конечно же, расстреливали, но это так — процентов десять от силы. Кто-то из немцев даже соглашался на сотрудничество — работать переводчиком, обучать немецкому, да просто работать на добыче торфа или дров, копать траншеи, а то и ремонтировать механизмы или работать в мастерских. Последние, вспомнив, о своей классовой принадлежности, с особым старанием пытались склонить нас к сдаче в плен. Мы только посмеивались, но пропаганде не препятствовали — так, иногда засветят кому-нибудь в морду, если он начнет приводить какие-то совсем дикие аргументы о превосходстве арийской расы, а в основном — просто посылали или давали незлобную оплеуху. И хватало.
Так что мы стали чувствовать себя увереннее, и люди, поняв что мы тут надолго, смирились и наконец начали нам помогать. Продовольственная проблема становилась особо острой, поэтому в конце июля местность в городе и округе была засажена остатками картофеля — уж не знаю, что там может вырасти за месяц-полтора, но агрономы утверждали, что что-то да вырастет. Ну да — все-равно эти пятьдесят тонн были изрядно попорчены при хранении, да и проросли изрядно, а сорт все-таки скороспелый, так что, если не случится ранних морозов, то в конце сентября будет хоть какой-то урожай. Надо бы подумать о защите полей от холодов, но это явно не сейчас. Помимо этого, постоянно заготавливалось сено — в мастерских сделали пять конных сенокосилок, ворошителей — и с этой техникой объемы сена повысились в несколько раз. Глядя на эти приготовления, люди начинали смекать, что мы уходить не собираемся и их не бросим, поэтому все больше и все активнее включались в процессы трудовой и боевой подготовки к разгрому врага. Крестьян окрестных сел мы переселили ближе к городу — чтобы их можно было защитить от немцев. Переселились не все, но многие, так что вопрос с заготовками на зиму стоял остро — мы могли рассчитывать только на себя и на немцев, но с ними, конечно же, посложнее — они ведь будут защищать свои запасы.
Коммунальные службы решали хозяйственные вопросы города — сделать фильтр на трубу электростанции, чтобы она не выдавала себя дымом, обеспечить ее топливом, для чего формировались команды рубщиков дров. Чтобы дрова можно было использовать в электростанции и котельных, переделывали их загрузочные части под прием дров, увеличивали площадь колосников — чтобы проходил сгоревший уголь от менее жарко горящих дров, отчего их требовалось больше, чем привозного каменного угля. Также из-за большего количества отходов увеличивали и приемники золы — чтобы реже их выгребать. Для более полного использования ресурсов сделали промывку золы — для добычи поташа. Я озадачил химиков и инженеров разработкой оборудования для его очистки, но пока они еще работали над проблемой. Как его потом использовать — тоже было непонятно. В крайнем случае — пустим на удобрение полей. Но это дело будущего, сейчас главное — занять осмысленной деятельностью максимальное количество народа — я и мои руководящие структуры не успевали переваривать поток людей — определить, что за человек, чем он может заниматься, встроить его в существующие структуры или создать новые — все это требовало времени и сил, которых у нас не было — все наше внимание сейчас было направлено прежде всего на организацию боевых структур, и гражданский сектор оставался практически без внимания. Да и с боевыми структурами все было не слишком хорошо — людей было больше, чем оружия и командиров. Поэтому и приходилось придумывать задания мало-мальски грамотным в техническом плане людям — авось хоть на первое время не надо будет думать, куда их действительно пристраивать.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
