Мисс Амбридж - Прошу любить и жаловать.

— Догадливая, — улыбнулся крёстный.

— Книги люблю читать. И не только картинки рассматриваю. — Вернула я ему подачу.

— Да, василиск. Вскоре шуршание стала громче. Я почувствовал, что вокруг меня что-то двигается, оплетая меня, лишая меня возможности двигаться. Но мне не было страшно. Почему? И сам не могу объяснить. Просто знал, что вреда мне никто не причинит.

Вскоре, я почувствовал, что моего лица что-то касается, и услышал:

— Хосссяин... Нассследник... Можжжешшшь открыть-сс глассса...

Медальон

http://i74.fastpic.ru/big/2016/0328/e7/a2b66f00f2e356d8ccbccd48ffebfae7.jpg

Кольцо

http://i73.fastpic.ru/big/2016/0328/63/5731aa49ab024c2bbe3e9970fda24063.jpg

Глава 17

Рассказывая, Том прошипел на парселтанге что-то непонятное. Пришлось подёргать его за рукав и напомнить:

— Я всё же только начала изучать язык змей, отдельные слова знаю. Остальное мне непонятно. Переведи!

— Ох, — спохватился он. — Верно, больше не буду. Сразу переводить стану.

Я услышал, что мне предлагают открыть глаза. И мои глаза открылись сами собой. Действительно, вокруг меня обвивались тугие змеиные кольца, но страшных змеиных глаз я перед собой не видел.

Внезапно тот же голос раздался чуть сзади, из-за моего правого плеча.

— Теперь безопасно, Я прикрою глаза.

Я резко повернул голову и чуть не упал. Практически вплотную к моему лицу увидел огромную змеиную морду! Нет, не змеиную. Ни у одной из змей я не наблюдал подобного ассортимента зубов. Чётко выделялись чуть загнутые клыки сверху и снизу. И стоял целый забор более мелких. Но при этом они оставались огромными — больше, чем мои пальцы.

Для сравнения Том повертел рукой у меня перед носом.

— И она явно улыбалась! Пасть была чуть приоткрыта, но отвратительного запаха — не было. Хоть это радует.

— Да, — задумчиво проговорила голова, — мой взгляд тебе не опасен, ибо глаза прикрыты плёнкой. Но ты ещё и змееуст, тебе и так не повредило бы. А любой другой из людей, даже увидев мой взгляд под защитой, впал бы в оцепенение. Пока не нашли бы лекарство.

Огромный василиск — и настроен так спокойно! Я был поражён до глубины души. А Короля Змей, по-моему, это только веселило.

Мы долго беседовали, вопросы так и сыпались из меня. Я спрашивал и о Слизерине, и о тех моих предках, которые бывали в Тайной Комнате. Мне было сказано, что в последние годы Шаиль — такое имя было дано крошечному василиску самим Салазаром за нежную, просто бархатистую шкурку. Теперь-то она немного огрубела, не скрою. Но она нисколько не похожа на жёсткую шкуру, которую обычно называют драконьей кожей. А ведь эту драконью кожу считают самым прочным материалом. И самым лучшим материалом для создания защитных артефактов. Что уж тут говорить о шкуре василиска? Её параметры превышают в пять, а то и в семь раз все те защитные параметры, которыми столь славится драконья кожа, но при этом она невероятно мягка и упруга. Да, я держал в руках шкуры, сброшенные Шаиль. Довелось работать и с доспехами из драконьей кожи. Могу сравнить

Так вот — Шаиль всё чаще погружается в сон, потому что здесь не бывает никого, в ком присутствовала бы кровь Самого Первого Хозяина.

За разговорами я совершенно забыл о времени, так и заснул прямо здесь, положив голову на кольцо, как на подушку. Хорошо, что это был день последнего экзамена, поэтому преподаватели сквозь пальцы смотрели на некоторые "вольности" студентов в этот день. Такие, как отсутствие в спальне ночью, но на завтрак надо было идти непременно.

Шаиль захотелось обязательно проводить меня. Но подняться со мной на платформе к тому входу, откуда я проник в Тайную комнату? Невозможно. Огромное тело просто бы не уместилось на платформе.

Были несколько ходов, выходящих на территорию за пределами защиты Хогвартса — в Запретном Лесу, в Чёрном Озере — Шаиль любит время от времени разнообразить своё питание рыбкой, и ещё один — но тут мне было сказано, что мне пока рано о нём знать.

Так что нам оставался только один путь — он вёл прямо в сердце Хогвартса.

Когда-то давно в восемнадцатом веке было предложено установить сложную систему сантехники в замок Хогвартс. Корвинус Гонт — мой дальний предок — тогда как раз учился в Хогвартсе и открывал Тайную Комнату. Но не использовал её — он наслаждался одним осознанием, что у него такая власть над жизнью других людей! А вот данный проект угрожал секретности входа в Тайную комнату, который на то время еще был в своем первоначальном виде. То есть — вход в Комнату представлял собой ряд магических туннелей, скрытых люком. А этот люк был расположен на месте, где сейчас находится женский туалет второго этажа (если не считать цокольного, в котором расположен Большой Зал).

Позже, будучи ответственным за установку системы сантехники, Корвинус скрыл вход с помощью комплекса раковин, благодаря чему вход в Тайную комнату окончательно потерялся и волшебники уверились, что Комната была чистой выдумкой. И только мне удалось найти этот вход. Потому что я искал с помощью парселтанга, что у других сделать не получалось.

Узнав, куда выходит этот путь, я удивился — если я спустился из подземелий, и спускаться мне пришлось довольно долго, пусть и на лифте. Тогда тот ход — он же ещё длиннее?!

Мне было предложено воспользоваться помощью Шаиль. На огромной голове имелись своеобразные выступы, напоминавшие корону. Я вполне мог держаться за них. Добравшись до люка, открыл его и стал прощаться с Шаиль, как вдруг у меня за спиной раздался громкий вопль. Я вздрогнул, но не успел обернуться, как всё было кончено.

Том в печали прикрыл лицо рукой.

— Та девочка, Миртл Уоррен, так неожиданно попавшаяся нам на дороге, оцепенела. Я бросился к ней, думая, что её можно оживить. Но она умерла.

— Как же так?! — кричал я на Шаиль — Ведь твой взгляд не мог убить её?!!!

Оказалось, что у Миртл было слабое сердце, я провёл спешно диагностику ещё не остывшего тела. Оно и не выдержало потрясения и оцепенения.

Не помню, как уговаривал Шаиль скрыться, не помню, как закрывал проход. Вероятно, что я покинул Тайную Комнату, воспользовавшись опять таинственным лифтом. Не помню. Очнулся уже сидя в Большом Зале, вместе со всеми учениками. Нам тогда сообщили о таинственной гибели маглорождённой ученицы. Мысленно я застонал — ещё и это! Начались шепотки о таинственном Ужасе Салазара Слизерина, которого он оставил в Хогвартсе, чтобы сохранить Школу от засилья маглорождённых.

Я же хотел остаться в Школе на лето, чтобы иметь возможность изучить все секреты тайной Комнаты, потому и обратился тринадцатого июня — перед отправкой учеников из Хогвартса — к директору Диппету с просьбой. Правда, — Том заметно смутился, — я выставил совсем другую причину. То, что я не хочу возвращаться снова и снова в приют. Но это я уже много раз говорил, когда обращался с этой просьбой. И каждый раз она оставалась без ответа. А в этот раз мне ещё сказали, что Школу вообще могут закрыть, если не будет найден тот, из-за кого умерла Миртл.

Том отвёл глаза.

— Да, я поступил некрасиво, знаю. Я дождался момента, когда Рубеус Хагрид — полувеликан с третьего курса — потащит мимо меня коробку со своим питомцем. И привлёк внимание профессоров, подняв тревогу. Тому чудовищу удалось сбежать. — Тома передёрнуло. — Бррр ! Огромный паук, размером с пони. Он скрылся в Запретном Лесу. Дело представили так, будто девушка погибла из-за несчастного случая. А меня наградили красивой золотой доской с гравировкой и велели впредь держать язык за зубами.

Хагрида арестовали, судили. Постановили выгнать из Школы. Ему сломали волшебную палочку. Но ему было некуда идти, профессор Дамблдор предложил ему место помощника лесничего. Он и был счастлив. Его любимые звери!

А я должен был вернуться в Лондон. Я был лучшим учеником Школы! Я был старостой факультета! И мне не разрешили провести лето в Хогвартсе. А этот... Хагрид... теперь мог с полным правом жить там в хижине. На территории старого замка.

Да, я был очень зол.

Поэтому с вокзала Кинг-Кросс я направился не в приют, как обычно. А воспользовался портключом, который должен был доставить меня к дому семьи Гонт.

Том снова закрыл лицо обеими руками. Голос его звучал хрипло. Он рассказывал, как он с трудом добрался до полуразвалившейся хижины. Уже стемнело, он еле набрёл на тропинку, ведущую к домику. Как на его стук никто не отозвался, хоть он и чувствовал, что внутри кто-то есть. Как он вошёл и увидел своего дядю Морфина.

Даже теперь Тома передёрнуло от омерзения.

— Эта нищета — грязнее места я еще никогда не видел — куда там приютской жизни! Она могла бы показаться раем — после такого-то! Потолок покрывала плотная паутина, на полу — глубоко въевшаяся сажа; на столе вперемешку с кучей немытых мисок и плошек валялись заплесневелые и гниющие объедки. Единственный свет давала оплывшая свеча, да фонарь, который я смог трансфигурировать из камешка.

— Морфин попытался напасть на меня, крича что-то о проклятом магле, — Том невесело усмехнулся, — это потом я понял, что он принял меня за отца — Тома Риддла, который вернулся к родителям, когда я ещё не появился на свет! — Его красивое лицо исказила жуткая гримаса, но он быстро взял себя в руки. — Дядюшка с удовольствием описывал мне все те муки, которые он предназначил для моего отца, потом перешёл с оскорблениями на мою мать. Орал, что она воровка, украла наследство Салазара — медальон! Потом обозвал её потаскушкой, раз меня принесла в подоле. Тут-то я и не выдержал — ударил его Воздушным Кулаком. Так, что он отлетел к стене и сполз по ней, ошалело мотая головой. POV Тома Риддла

По его заросшему лицу расплылась довольная усмешка.

— Силён, племяш, — уважительно произнёс он. — Таким и отец бы гордился.

— Марволо? А где он?

— Да умер, не дождался моего возвращения из Азкабана. Ему тогда полгода только дали за нападение на министерского чиновника, а мне — все три года впаяли. Вот он и вернулся, а дома-то никого, — он гаденько захихикал. — Меропа-то сбежала с соседом-красавчиком. Втюрилась в него по уши. А он бросил её, вернулся. Теперь вот живёт в большом доме при дороге — ты мог видеть этот красивый дом, когда сворачивал на тропинку в нашу рощу. — Тут он сплюнул на пол и гаденько усмехнулся. — Ты сильно на него похож. Не смогут отвертеться.

Он неожиданно крепко схватил меня за руку и аппарировал со мной. Мы оказались у входа в дом. Такой разительный контраст! Та убогая хижина и этот добротный дом.

— А ведь ты мог расти здесь, — заметил Морфин, изучая моё лицо при слабом свете моего фонаря. — В довольстве, которое дают деньги, много денег.

Он отвернулся и бухнул пару раз огромным кулаком в дверь. Несколько минут спустя дверь отворили. На пороге стоял.. я. Немного постаревший, но всё ещё стройный и подтянутый.

Он не сразу понял, кто перед ним. Долго всматривался в меня при свете свечи, которую принёс с собой. В те военные годы тщательно заботились о маскировке, особенно там, в нескольких милях от берега. Постоянно ожидали возможного вражеского десанта.

Потом он молча отступил в сторону, давая нам дорогу, и закрыл за нами дверь. Мы проследовали за ним в гостиную, где перед камином сидели двое. Мужчина — тоже похожий на меня. То есть это я походил на них. И хрупкая женщина — совершенно седая. Когда она разглядела моё лицо, тихо заплакала, приговаривая:

— Том, сыночек! Как же так?!!

Я хотел подойти к ней, утешить, но не мог сдвинуться с места.

И тут из-за моей спины вылетел зелёный луч. Трижды. Он поразил каждого из моих родственников и те скончались на месте.

А Морфин с удовлетворением спрятал свою палочку в рукав.

— Вот и пригодились уроки старика Марволо, — с удовлетворением произнёс он.

Снова схватил меня за руку и переместил обратно в хижину. Я в изнеможении опустился на единственный табурет, уже не обращая внимания на грязь, которая покрывала его. А Морфин в диком возбуждении расхаживал по комнате, размахивал полупустой бутылкой, которую он ухитрился отыскать среди кучи пустых, валявшихся грудой в углу комнатушки. И всё говорил-говорил о своих планах.

— Вот уляжется заварушка со смертью этих маглов. Тут-то ты и появишься. Предъявишь права на наследство. Не сразу, но всё тебе отойдёт. Тут-то мы и заживём, племяш. Ты же не оставишь старого дядюшку Морфина, который всё за тебя сделал. Ты мне должен за тот медальон, который сестрица увела! А ведь он — самого Салазара наследство.

Конец POV Тома Риддла

— И он всё вертел перед моим носом пальцем с последним наследством — вот этим перстнем. — Том кивнул на кольцо с чёрным камнем, что так и лежало на столе. — Когда же он свалился под стол, окончательно напившись, я тихо снял кольцо с его пальца — как виру за убитых родственников, вышел из хижины и активировал портключ обратно в Лондон.

Глава 18

Том сидел, низко наклонив голову, так что длинные чёрные пряди закрывали его лицо блестящей пеленой. Грудь его бурно вздымалась. Он снова пережил смерть ближайших родственников. Его можно было понять.

Я подумала немного. И забралась к нему на колени. Всё же в детском тельце есть некоторое преимущество — такое уж никто не заподозрит в сексуальных домогательствах. А я получила возможность просто обнять его детскими ручонками, прижаться к его груди, ловить его дыхание, постепенно выравнивая его. Получилось не сразу. Я пока не самый хороший эмпат. Но постепенно дыхание его успокоилось. Сердце, к которому я прижималась ухом, стало биться гораздо ровнее.

— Спасибо, — шепнул он мне в ухо, — мне уже гораздо лучше.

— Ничего, — я откинулась немного назад и внимательно посмотрела на него. — Я ещё немного посижу так. — И снова обняла его за шею.

Теперь настала моя очередь шептать ему в ухо.

— А вот господин Дамблдор считает, что ты взял палочку дяди, отправился с ней в дом отца. Когда тебя там приняли очень холодно — убил всех троих, создав тем самым из кольца очередной хоркрукс. А память дяде поправил сильнейшим заклинанием — так что тот сразу с гордостью признался в убийстве, сообщив подробности, которые мог знать лишь виновник этого преступления. Он был рад, что перебил этих маглов, он много лет дожидался такой возможности. Морфин сдал свою волшебную палочку, и сразу стало ясно, что семья Риддл убита с ее помощью. Затем он, не оказав сопротивления, позволил отправить себя в Азкабан. Где и умер через несколько лет.

Крёстный ничего не сказал, только руки, обнимавшие меня, сильнее сжались у меня на поясе.

Потом он всё же заговорил. Усмешка так и звучала в каждом его слове. Горькая усмешка.

— После пятого курса? Сильнейший ментальный удар и внедрение новых воспоминаний?

Авада Кедавра в шестнадцать лет? На ближайших кровных родственников — пусть и маглов? Хоть я был лучшим учеником своего потока, но я не новый Мерлин. Знания у меня на тот момент были недостаточны. Да и теперь я пока только развиваю свои способности. Учителя нужны. Хорошо, что Рыцари помогают, — я щекой почувствовала его слабую улыбку.