Мисс Амбридж - Прошу любить и жаловать.

Мисс Амбридж — Прошу любить и жаловать.

Пролог

В зеркале отражались испуганные карие глазёнки худенькой, если не сказать больше, девочки. Блёклые каштановые волосы были заплетены в тугие косички, и теперь я нервно теребила кончик одной из них, грозя вконец расплести ленточку. Единственное, что можно было бы отнести к будущему облику страшной злодейки из канона про Мальчика-Который-Выжил, это большой рот — как у лягушки. Но именно он сейчас никак не хотел складываться даже в робкую улыбку. Куда уж там нацепить злодейский оскал!

— Да, — философски заметила я, обращаясь к своему отражению, — и с чем прикажете работать? — Легонько потянула себя за косичку, та дрогнула и расплелась окончательно.

— Ну вот, — проскрипело зеркало, — опять заплетать. — И тяжело вздохнуло.

Я тоже вздохнула в унисон старому зеркалу. Меня уже давно перестали пугать эти волшебные штучки. Как-то привыкла. И к чайнику, что начинал весело прыгать по столу, когда вода достигала точки кипения, и к сахарнице, которая точно отмеряла кусочки сахара, которые я клала к себе в чашку, даже поварёшка — и та сама помешивала в большой кастрюле, стоявшей на плите, густую похлёбку.

Привыкла и к тому, что при других — обычных людях — магией пользоваться было нельзя. Запрещено Министерством магии.

Да, тогда три года назад, когда я ощутила себя в этом мире — у девочки Долли только-только родился маленький братик Джеймс. А вот теперь ему уже исполнялось три годика. И все в доме были немного взбудоражены, ибо на этот — не спорю — семейный праздник обещала приехать САМА.

Под этим прозвищем подразумевалась бабушка Долли, мать её собственной матери. Вдовствующая леди Кракнелл. И пусть в послевоенные годы люди всё чаще стали относиться к титулованным особам как-то снисходительно, мол, устаревшие понятия. Но в глубинке, где в своём небольшом имении проживала леди Кракнелл, всё ещё чтили традиции прежних дней. И пусть она не обладала многомиллионным состоянием, не могла позволить себе большой штат прислуги, который свидетельствовал бы о её значимости. Ей хватало и троих — садовник (мастер на все руки, он же шофёр) Джеффри Олбрайт, кухарка и домоправительница — супруга садовника — миссис Хельга Олбрайт, горничная и швея в одном флаконе — племянница кухарки, Ингрид Бергман.

Джеффри привёз жену и её племянницу из Швеции, где во время войны долго лежал в госпитале. Там и познакомился с будущей супругой, даже выучил шведский язык, чтобы сделать ей приятное, она же в свою очередь приобрела обширные познания не только в английском языке, но и в английской кухне. Теперь уже, чтобы доставить удовольствие милому. А поскольку в годы войны потеряла всех членов семьи, кроме десятилетней племянницы, то выходя замуж, прихватила и её с собой. Та с радостью покинула небольшой городок на севере Швеции, где единственным развлечением было разглядывать полярное сияние долгими зимними ночами. В Британии она надеялась получить образование и со временем удачно выйти замуж. И за прошедшие с той поры годы вполне преуспела в первом.

А вот второе никак не удавалось. За сыновей фермеров, арендующих землю у леди Кракнелл, она и сама не хотела идти замуж, а других молодых людей её возраста трудно было встретить в той усадьбе, где последние годы жила бабушка.

Эта усадьба — всё, что осталось бабушке от её родителей, а тем в свою очередь — от своих. Сама усадьба была построена лет четыреста назад. И бабушка не слишком любила рассказывать её историю. Ничего. Я и сама справилась.

— Долорес, доченька! — донеслось с первого этажа. — Скорей, леди Кракнелл уже приехала!

Я мило улыбнулась своему отражению, ловко расплела и другую косичку, расправила складки на новеньком нарядном платьице — тёмно-синее с белой кружевной отделкой.

Теперь можно и бабушку встретить.

Портрет в семь лет

http://i75.fastpic.ru/big/2016/0310/80/83d49150e6f77abfcb6062b64366d380.jpg

Глава 1

А, я же не представилась! Как невежливо с моей стороны.

Я — Долорес Джейн Амбридж — да-да, та самая, которая в каноне отличалась весьма неприглядным внешним видом. Да ещё и характер был не самый сладкий. Хоть она и любила розовый цвет

Так вот — это всё могло бы произойти и здесь. Если бы не слепой случай.

Здесь за два дня до своего четвёртого дня рождения Долли узнала, что матушка родила братика, которого назвали Джеймс. Это жутко расстроило впечатлительную девочку — не знаю, что больше — то, что родился мальчик-Наследник? Или то, что у него оказались неразвитыми магические каналы, о чём отец, не сдерживая себя, поделился с кем-то из родственников по каминной связи. А девочка услышала. Теперь уже и не узнать.

А это расстройство вылилось в сильнейший стихийный выброс. В обычное время это только порадовало бы родственников со стороны отца, если бы не то, что у девочки после этого наступила сильнейшая слабость, которую можно сравнить с магической комой. А тут ещё и супруга с новорожденным требовали внимания. Род Амбридж, хоть и чистокровный, да не из богатых или Древних. Своих домовиков никогда не было. Поэтому Орфорд Амбридж сбивался с ног, пытаясь успеть и в Мунго — за супругой, и присмотреть за дочерью.

Не случайно, что визит матери супруги, леди Сесили Кракнелл был воспринят с огромным облегчением, особенно после того, как она изъявила желание принять заботу о заболевшей внучке на себя.

— Орфорд, — заявила она, — Эллен и Джеймс будут на Вашем попечении. Я не собираюсь лишать Вас сына-Наследника, да и ребёнку лучше первые годы провести в любящей семье с обоими родителями. А Долорес, — она никогда не называла меня уменьшительным именем, — ей будет лучше очнуться в новом месте. Новые впечатления, новые друзья, новое окружение непременно окажут своё влияние на такого впечатлительного ребёнка.

И забрала меня в родовое поместье своего отца — двенадцатого маркиза Сент-Эдмонд.

Так что очнулась Долли, точнее — я, уже в собственной комнате в усадьбе Кенделшу. Первое, что я увидела, открыв глаза, обеспокоенное лицо пожилой дамы. Она наклонилась над моей кроватью с искренним беспокойством в глазах. Да и я сразу почувствовала её тревогу за моё здоровье. Странно. Раньше я как-то не относилась к эмпатам.

Это я не сразу поняла, что тело уже не моё, а детское. И очень даже маленькое. Амнезия — наше всё! Особенно, когда нужно поскорее разобраться в происходящем.

Вот и я простонала, чуть повернув голову:

— Где я?

И стон не был театром. Голову на самом деле прострелила сильнейшая боль. Так что стон был самый непритворный. Пожилая дама не дала мне приподняться:

— Лежи, дитя моё. Раз уж ты очнулась — пойдёшь на поправку. Так и мистер Прайори говорит. А уж он неплохой врач, смею тебя заверить.

— Кто вы? — и немного испуга в голосе. — Где я? Где мама? Папа где? — и постаралась выжать пару слезинок. Удалось. В голове по-прежнему билась тупая боль, так что и слёзы появились вовремя.

— Ты совсем не помнишь меня? — огорчилась достопочтенная дама.

Я хотела покачать головой, но вспомнила, как она болит при малейшем движении. И только просипела:

— Нет, не помню. Ничего не помню.

— Но родителей ведь помнишь? — улыбнулась дама.

— Нет, — я честно смотрела ей в глаза. — Но я подумала, что они должны у меня быть. Вот и спросила про них.

Эти последние слова, казалось, выпили у меня последние силы, и я откинулась на подушку, уже не делая попытки подняться.

Вокруг меня опять захлопотали, появился этот таинственный врач — мистер Мариус Прайори — сухопарый длинный — типичный англичанин с серо-голубыми глазами и каштановыми волосами, уже давно присыпанными сединой. Но было заметно, что он пытается их красить, а корни волос предательски белели, выдавая его секрет. Он внимательно осмотрел меня, напоил лекарствами, сказал, что теперь всё должно наладиться. И ушёл, отозвав почтенную леди за дверь.

А меня пока оставили на попечение двух детишек лет десяти. Близнецов — голубоглазых с льняными волосами, очень похожих друг на друга. Так что я не сразу догадалась, что это мальчик и девочка.

Разговаривали они с лёгким акцентом — я даже не сразу сообразила, что именно они мне говорят. Несколько раз переспрашивала, чтобы понять. Они дружелюбно разговаривали со мной, шутили, даже попытались что-то спеть, при этом срываясь на незнакомый иностранный язык.

Потом пришла белокурая красивая женщина — очень похожая на них, шуганула их от кровати, аккуратно напоила меня горячим наваристым бульоном из специальной чашки с носиком.

И меня снова оставили одну.

Нет, в комнату тихонько скользнула молодая девушка. Тоже светловолосая. И скромно уселась с книгой в кресло у моей кровати. За ней вслед пришла белая кошка с чёрными пятнами на спине, прыгнула ко мне на кровать, завела свою песенку. Я и уснула.

Проснулась на удивление свежей с чудесным ощущением силы и здоровья. Поэтому радостной улыбкой встретила очередной визит мистера Прайори. Тот удивился моей искренней радости, но после осмотра немного оттаял. И разрешил мне потихоньку вставать. Строго-настрого запретив мне переутомляться хотя бы первую неделю.

В первую очередь этот наказ относился к близнецам — до школы оставалось ещё несколько дней, Поэтому им было вменено в обязанность эти несколько дней провести со мной, оберегая меня от переутомления.

Когда я узнала, что пропустила из-за странного приступа свой день рождения, то не почувствовала того огорчения, которого от меня ожидали. Пришлось немного поиграть на публику, изображая некоторое возвращение памяти.

Но продолжала расспросы, настаивая, что я хочу вспомнить всё! Или познакомиться со всем заново.

О, это была чудесная неделя! Стояли последние дни августа пятьдесят пятого года. Удивительно тепло для Англии. Мы собирали яблоки в саду, кормили кур и гусей, наливали воду в поилку для коров, сбивали масло в домашней маслобойке, участвовали в заготовке яблок и груш на зиму. И болтали, болтали, болтали.

Бьорн (здесь его называли Берни, а он и не возражал) и Анне-Фрид (опять же — просто Энни) чувствовали себя вполне англичанами, хоть их матушка и не позволяла им забыть про их шведские корни. Дома они разговаривали только по-шведски. И миссис Олбрайт бдительно следила, чтобы они не приобрели в её родном шведском языке чужого акцента. Джеффри Олбрайт только посмеивался, глядя на такое рвение супруги. Он считал, что в школе детям всё равно придётся освоиться с английским, а знание дополнительного иностранного языка (хоть и родного для супруги) никому не помешает.

Я тоже так считала, поэтому беспрестанно повторяла за близнецами те слова, что вырывались у них на шведском. Их моё произношение веселило, а я училась, попросив и Хельгу, и Ингрид помогать мне. Я сказала, что хочу сделать сюрприз бабушке — леди Кракнелл, показав ей, что я могу и хочу учиться...

И у нас появилась своя общая тайна. Хельгу очень обрадовала и возможность наряжать меня в костюмы её детства — своя-то дочка уже выросла. Вот я и разгуливала в длинной юбке с передником и капоре с крылышками.

Уже к Рождеству я довольно бойко болтала по-шведски. Не на самые сложные темы, разумеется, но нет предела совершенству. Леди Кракнелл только улыбнулась, услышав, как мы втроём распеваем рождественские хоралы на этом языке, уточнила у Хельги, насколько велики мои успехи. И... стала говорить в моём присутствии только по-французски. Это был уже вызов моему достоинству! И я налегла на французский язык. Мистер Прайори поддерживал меня в этом начинании, помогал осваивать лексику. Даже подарил мне чудесное старинное издание сказок Шарля Перро. Дивные иллюстрации на одном развороте, а на втором — с текстом на двух языках — английском и французском, что помогло мне набрать словарный запас.

Уже к лету у меня в активе было два иностранных языка.

Это радовало меня, а вот леди Кракнелл сильно была огорчена. Нет, не моими успехами.

У неё были проблемы с поместьем. Дом — старинный, был построен ещё во времена королевы Елизаветы Английской, при доме имелся довольно большой парк, огорожено место под фруктовый сад. Там же в саду стоял и небольшой домик, где и жил Джеффри Олбрайт с семейством.

Да в самом доме, построенным в виде буквы Е было три крыла. Активно использовались только два из них. Центральное — жилое. Оно ещё давало небольшой доход в виде нечастых экскурсий. Ибо передняя часть буквы Е сохранялась в том виде, каким она была лет двести, а то и триста назад.

Сразу слева от входа можно было увидеть большой зал для приёма гостей. С огромным камином, где можно было бы даже запечь кабана или оленя. Во всяком случае, приспособления для этого имелись. Не было только оленя.

В этом же зале на стенах висели предметы из коллекции старинного оружия — дубликаты, разумеется. Большая часть находилась в неиспользуемой части дома. Вдоль стен стояли рыцарские доспехи. Их ещё использовали для дополнительного освещения зала, вешая на них фонари или прикрепляя к копьям толстые свечи, сделанные тут же в доме по старинному рецепту. Они сгорали очень медленно, а особые ароматические добавки, бывшие семейной тайной, придавали им дополнительный шарм.

Зал отличался высоким потолком, под которым висела огромная люстра-колесо, в ней тоже были использованы свечи из семейных запасов. С помощью специального каната, закреплённого в одном из углов, можно было спустить эту люстру, сменить или укрепить свечи, зажечь их и снова поднять люстру-колесо вверх.

А ещё в зале над дверью из холла был небольшой балкончик для музыкантов, которые должны были играть во время званых обедов, придавая средневековый антураж происходящему действу. На этот балкончик можно было подняться по узкой винтовой лесенке в углу зала, или пройти через хитро замаскированную дверцу, которая была спрятана в стене второго этажа.

Лестница на второй этаж шла прямо от главного входа, потом разделялась на два крыла и вновь соединялась на галерее второго этажа. Вот только слева — была глухая стена, за которой и был Большой зал. Жилые комнаты располагались справа от лестницы.

В холле на стенах висели батальные полотна, в библиотеке — портреты предков — предыдущих маркизов де Сент-Эдмонд.

В большом зале над камином тоже располагалось огромное полотно, изображавшее визит в поместье одного из прежних государей. Не разобрать и какого именно — видны были только пышные наряды, да сам дом на заднем плане позволял сделать вывод, что всё же посещали именно усадьбу.

Да, на том балкончике была размещена бронзовая статуя в натуральную величину, изображавшая первого маркиза — Джошуа Сент-Эдмонда, работы знаменитого мастера семнадцатого века — Джерарда Крисмаса. Тот прославился тем, что вырезал фигуры для носов кораблей в начале семнадцатого века, а ещё он почти тридцать лет делал резные фигуры для ежегодных торжественных процессий лондонского лорд-мэра.

Леди Кракнелл у моей постели

http://i74.fastpic.ru/big/2016/0310/1f/bf21dd011d4e3280d50c5464fa98c71f.jpg

Усадьба Кенделшу

http://i75.fastpic.ru/big/2016/0310/75/44c4c2b31f66862c31f4de456d37c975.jpg

Долорес — 4 года

http://i75.fastpic.ru/big/2016/0310/72/172a4b9a432cbee2f1abf315d30aa372.jpg

Глава 2

Вот по одной из его моделей и была отлита эта статуя. Она представляла нам однорукого моряка с абордажной саблей в уцелевшей руке, в простой треуголке и камзоле с огромной дырой слева внизу.

Одной ногой этот пират опирался на большой сундук. При этом его сабля была угрожающе наклонена прямо перед ним. Он как бы предупреждал: Не подходи близко!

Да, так уж вышло, что первый маркиз, получивший этот титул — капитан Джошуа Сент-Эдмонд — был пиратом, грозой морей. Удача никогда не оставляла его. Для всех он стал настоящим героем, живой легендой. Ой, нет — тогда это называлось по-другому. Корсар Её Величества. Или потом, когда королеву сменил король — корсар Его Величества.

Кстати, на одной из картин в холле тоже был изображён этот первый маркиз, принимающий капитуляцию от одного из множества капитанов, которых он захватил в своё время. Там он тоже был нарисован, опирающимся ногой о сундук.

А сабля протыкала лист о капитуляции. Говорили, что и статуя, и картина были созданы ещё при жизни старого пирата. У него было столько сокровищ!

А вот потомки вспоминали этого предка не слишком добрым словом. Да, награбленного — ой, простите — нажитого на королевской службе добра хватило и на покупку первого титула, и на женитьбу на дочери одного благородного, но обедневшего семейства, которая и принесла в приданое те земли, что и сейчас ещё оставались за потомками. Да, были прикуплены и другие земли, даже сам городок, где до сих пор жили родители моего отца, тоже когда-то принадлежал маркизам Сент-Эдмонд. Но шли годы, некоторые маркизы вставали не на ту сторону, приходилось отдавать деньги и земли — неплохой размен за жизнь и свободу. И вот теперь осталось поместье, заложенное не один раз.

Тут ещё и обе войны сильно подорвали экономическую базу. В городке проложили железную дорогу, прихватив при этом довольно большой кусок земель очередного маркиза. Да, были выплачены отступные. Но что деньги во время мировых войн? Утекли между пальцев.

Разумеется, если бы во время последней войны не погибли супруг и старший сын леди Кракнелл, то можно было бы отдалить разорение.

Многие из потомков искали завещание первого маркиза — по слухам тому удалось припрятать часть своих сокровищ, не сразу пустить их в дело, а приберечь для потомков. На такой вот крайний случай. Но поиски оставались безуспешными. Уже не раз были перекопаны все земли во внутреннем дворике, образованном двумя перекладинами-крыльями. Чтобы она не пропадала даром, там была сделана крыша и создана оранжерея, которая сейчас использовалась не только для разведения роскошных дорогих цветов, а для выращивания свежих помидоров, огурцов, клубники. Хватало и на еду, и на продажу, что тоже давало небольшую прибавку в скудный бюджет усадьбы.

Были даже проданы четыре коровы из шести, некоторые доспехи, но всё равно — всё шло к тому, что годовщину моего пребывания в усадьбе мне придётся отмечать возвращением к родителям.

Немудрено, что ТА Долли Амбридж прониклась такой ненавистью к маглам. Только привыкла к относительно обеспеченной жизни в уютном поместье с любящими родственниками, как пришлось возвращаться в родной дом. Хоть он и был магическим, но размерами было не сравнить с поместьем. Да и был в Лондоне. А воздух там неблагоприятен для тех, кто уже привык к ароматам свежих трав и сливового варенья. Вот она и злилась на этих маглов, что позволили себя разорить.

Ещё и братик — сквиб, но должен унаследовать титул маркиза. Поэтому-то матушка ТОЙ Долорес и вернулась к маглам, забрав с собой сына. Что тоже не прибавило радости пятнадцатилетней девочке...

Я — не она. Но как я слабая пятилетняя девочка могу помочь бабушке?

И тут я вспомнила кое-что из моей прежней жизни.

И как это я сразу не сообразила — меня могло извинить лишь небольшое помрачение сознания, когда я пришла в себя, но в чужом теле.

Усадьба Кенделшу — поиски сокровищ старого пирата — неужели всё это было основано на реальных событиях?!!

Но пока сокровища не были найдены — не означало ли это то, что они всё ещё хранятся там? На самом видном месте? И могут спасти усадьбу и бабушку?

Но как мне это сделать, не выдавая своей осведомлённости?

Пришлось проявлять чудеса изворотливости и смекалки.

Вначале я постаралась узнать, почему закрыто одно крыло — правое, если смотреть от дороги. Да, мне повезло — именно в этой закрытой от всех части здания и располагались когда-то покои капитана Джошуа. А закрыты они были по причине ветхости полов в той части. Ничего, меня выдержали. Мне удалось прокрасться в спальню капитана и осмотреть его кровать. Помня, что набалдашники у стоек кровати должны крутиться, я перепробовала все из них. По закону подлости — это сработало на четвёртом столбике. Да, там был устроен тайник, где и хранились необходимые бумаги.

А какие красивые были эти набалдашники! У меня тут же созрел план, как показать найденное завещание бабушке.

И вот в день летнего солнцестояния был устроен небольшой праздник для всех проживающих в поместье. Благо особых затрат не требовалось. Придумали себе волшебные костюмы, подходящие по смыслу.

Я нарядилась феей — взяла белую простыню, обмотала её вокруг себя на манер тоги, попросив скрепить её булавками в стратегических местах. Вооружилась "волшебной палочкой" и начала творить чудеса, бодро размахивая ею за общим столом.

Да, леди Кракнелл обычно приглашала всех работающих в усадьбе, на ужин. Тем более, что и осталось-то работников всего ничего. Только Джеффри с семьёй, но леди Кракнелл уже давно не считала его просто наёмным работником. Ведь именно благодаря работе всего его семейства пока удавалось удерживаться на плаву.

На столе было много вкусных вещей. А я прыгала вокруг резвым козликом и "творила великие Чары" под хохот близнецов. Они смеялись, пока и им в глаза и рот не угодила небольшая струйка воды. Джеффри я не трогала — ведь это именно он помог мне соорудить "волшебную палочку" из стойки кровати и набалдашника.

Он прикрутил тонкой проволочкой к стойке небольшую резиновую трубочку — у него в сарае валялось много чего интересного. И помог мне спрятать под простынёй небольшую резиновую грушу с водой. Взмахивая палочкой, я незаметно нажимала на грушу. И вот уже с кончика "чудесным образом" бьёт струйка воды. Никто не обижался — в такой жаркий летний вечер это было даже приятно. Я же не ведро воды на голову выливала. Да и много ли поместится воды в ту спринцовку?

Устав прыгать по лужайке, на которой стоял праздничный стол, я присела на своё место — справа от бабушки — и стала крутить в руках набалдашник. Разумеется — он долго не выдержал такого обращения и отвалился от стойки.

— Ой! — вскрикнула я, привлекая внимание взрослых. — Моя палочка! — и надула губы, как бы собираясь заплакать.

— Не реви! — в один голос сказали близнецы. — Починить можно?

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовалась леди Кракнелл набалдашником. — Долорес Джейн Амбридж! — голос её заметно похолодел. — Вы нарушили запрет на посещение закрытого крыла?!! — Она даже приподнялась со стула в возмущении.

Разумеется, она не могла не узнать фигурку. Думаете — набалдашниками у кровати старого пирата были банальные шары? Неет, изящные фигурки русалок, искусно выточенных из... А вот материал был мне неизвестен. Слоновая кость? Возможно. Никогда не была знатоком. Но то, что вещь старинная, показывало содержимое стойки. А пока — представление продолжалось.

Я виновато опустила голову и неловко двинула рукой, пытаясь убрать с глаз и стойку. Тюкнув ею при этом по краю стола. Это послужило для старой древесины последней каплей. Она и так уже трещала по всем сколам, только тщательно примотанная трубочка и удерживала от окончательного распада. А тут я и трубочку отцепила в процессе откручивания набалдашника. Вот стойка и рассыпалась на мелкие щепки. А на столе остался лежать небольшой рулончик документов. Даже неискушенному взгляду было видно, что это — очень старые бумаги.

Как они поместились в этой стойке? Ну, так она и не была изящной волшебной палочкой. Поместились как-то. Я только посмотрела, что они там есть, а не доставала.

А вот теперь заинтересовался и мистер Прайори. Он осторожно протянул тонкую руку с длинными пальцами, потрогал рулончик. Перевёл взгляд на леди Кракнелл.

— Сесили, — растерянно начал он. Запнулся, откашлялся, — леди Кракнелл. Похоже, что это что-то очень важное. Вы утверждаете, что эта вещь из закрытого крыла?

— Да! И детям строго-настрого запрещено туда ходить! Долорес будет наказана! Без сладкого... — тут она тоже запнулась, разглядев свиток, который очень осторожно разворачивал мистер Прайори. — Это ведь не бумага, Мариус, — охрипшим голосом произнесла она и села обратно, шаря рукой по столу в поисках воды.

Догадливая Ингрид быстренько подсунула ей полный бокал. Леди Кракнелл залпом выпила его. Она, не отрывая глаз, следила за тем, что появилось на свет в процессе разворачивания.

— Да, это не та бумага, на которой мы все пишем сейчас, — усмехнулся Мариус, — это особым образом выделанный пергамент. Очень тонкий и очень дорогой, судя по тому, что на нём написано.

И он развернул пергамент исписанной стороной к бабушке. Та надела очки, вчиталась в текст. И обмякла на стуле, схватившись рукой за сердце. Хорошо, что мистер Прайори сидел слева от неё. Очень близко. Он смог поддержать бабушку не дал ей упасть, потом подозвал к себе Хельгу, доверил ей тело бабушки, сам вытащил из нагрудного карманчика маленький пузырёк. Поводил им, сняв крышечку, перед лицом пожилой леди. Когда она открыла глаза, одобрительно хмыкнул, налил всё в тот же бокал немного жидкости из другого флакона, тщательно отмерив дозу. Добавил воды, дал выпить бабушке.

Некоторое время спустя она стала выглядеть гораздо лучше. Щёки немного порозовели, глаза заблестели.

Мне тоже стало любопытно, я обежала вокруг стула бабушки и сунула нос в свиток. Попыталась сунуть.

— Не так быстро, юная леди, — насмешливо проговорил Мариус. — Разве вы ещё не читали?

— Откуда бы мне? — натурально возмутилась я, мысленно гладя себя по голове за то, что даже и не пыталась достать свиток раньше. — Вы же сами видели, что он был в моей "волшебной палочке"! А она была целой до сих пор.

— Да, — подал голос в мою защиту Джеффри, — я сам помогал прикрутить сюда трубку для воды и ничего не заметил.

Ещё бы! Я специально выбрала время для моей просьбы — вечером и слона можно не увидеть. А работает Джеффри отлично. Даже в сумерках справился. Я и не дала ему возможности рассматривать материал, из которого делала свой реквизит. Но алиби — налицо.

— А что это? — сочла возможным проявить любопытство и Хельга.

И все застыли в ожидании ответа леди Кракнелл.

— Если это не ужасная шутка, — слабым голосом начала она, — и не жестокая мистификация неизвестного шутника, — голос её постепенно окреп, — то это как раз то самое завещание моего далёкого предка, которое все так долго и безуспешно искали!!!

— Теперь Вы сможете не продавать усадьбу Кенделшу? — неверяще спросил Берни.

— И мы снова сможем завести коров? — переспросила более практичная Энни.

Леди Кракнелл ещё раз пробежала текст завещания и тяжело вздохнула.

— Увы, Джошуа Сент-Эдмонд оказался тем ещё шутником. Он не указал в завещании место, где спрятал часть своих богатств. Только небольшая приписка внизу пергамента: Сокровища найдёт лишь тот, кто за книгами просидит до утра.

Мистер Прайори

http://i76.fastpic.ru/big/2016/0311/89/d9386dc02245cbdca5642305186c6389.jpeg

Набалдашник от кровати старого пирата

http://i75.fastpic.ru/big/2016/0311/4b/d17cda001ea3376482684086facb4a4b.jpg

Завещание старого пирата

http://i73.fastpic.ru/big/2016/0311/71/c857471acc6b19f96daf56d69fb1ee71.jpg

Глава 3

— Ну, так это просто, — оптимистично заявила я. — Надо пойти в библиотеку и всё.

— Да? — взвился Берни. — А ты знаешь, сколько там книг? Пока все перелистаешь — не одна ночь пройдёт. — О, да он не слишком любит читать, усмехнулась я.

— Нет, тут не так всё написано, — призадумалась Ингрид, — да и не сказано, что спрятано в книгах.

Они немного поспорили о количестве книг в библиотеке.

Мистер Прайори внимательно слушал всех, переводя взгляд с одного спорящего на другого. Потом взгляд его остановился на мне.

— И что спорить? — мягко заметил он. — Просто пойти и посмотреть. Всё равно уже сегодня вряд ли кто уснёт.

— От волнения, — улыбнулась леди Кракнелл. — Но всё же я попросила бы вас, Джеффри, пойти домой с семейством. Конечно, все мы прекрасно поместимся в библиотеке, но завтрашние работы никто не отменял, а невыспавшись — можно наделать ошибок. А ведь никаких сокровищ пока не найдено. Пока следует рассчитывать только на свои силы.

— Да, миледи, — учтиво поклонился Джеффри.

— Конечно, миледи, — добавили Хельга и Ингрид.

А близнецов просто взяли за руки и увели с собой.

Меня тоже хотели отправить в постель, но я взбунтовалась. Ведь это Я нашла завещание! И что с того, что я о нём не знала?

— Да, — вспомнила леди Кракнелл, — наказание за непослушание пока не отменено.

— Да, я помню, — отвернулась я к стенке, — но там речь шла о лишении сладкого, а не приключений.

Оба рассмеялись. Мне было разрешено посидеть с ними в библиотеке. Помня о том, что надо дождаться рассвета, я незаметно прихватила с собой будильник. Обычно он стоял на столике у моей кровати. Установить его на время восхода солнца не составило труда. Я прочитала об этом в календаре, который висел на кухне — Хельга увлекалась всякими астрологическими прогнозами, потому и интересовалась такими подробностями.

Да, библиотека в усадьбе вполне заслужила такого гордого названия. Она начиналась сразу направо от главного входа и доходила до конца фасада. То есть почти столько же места, сколько и бальный зал. Единственное — она была вполовину уже, ведь рядом с ней была сделана уютная гостиная, в которой принимались — увы, немногочисленные теперь — гости.

Но и так книг в библиотеки было очень и очень много. Да, тут были стеллажи и с современными книгами, даже мне была отведена специальная полка с детскими произведениями современных писателей. Но было много и старинных книг, к которым мне пока не было доступа. Тяжёлые кожаные переплёты, тонкие желтоватые от времени страницы, эти книги находились в дальнем конце библиотеки, отделяясь от более новых изданий лёгкой ширмой.

Так же, как и в Большом зале, высокий потолок, стены был доверху заполнены стеллажами с книгами. Ах, нет, всё же на самом верху оставался кусочек стены, украшенный затейливым орнаментом вокруг умных мыслей о книгах.

Чтобы обеспечить доступ к верхним полкам были проложены металлические опоры, по которым с тихим лязгом передвигалась незамысловатая лесенка.

Посередине первого отсека библиотеки стоял стол. Большой, с места не сдвинешь. За этот год я часто сидела за ним, занимаясь с кем-то из взрослых или сама. Мне даже специальный стул сделали, чтобы мне не пришлось подтаскивать к столу тяжеленные кресла, стоявшие в разных углах библиотеки рядом со столиками со старинными лампами. Так уютно было сидеть в одном из этих кресел, забравшись с ногами, укрывшись тёплым пледом, переживая за кого-то из персонажей.

Но сегодня я не стала устраиваться в кресле, да и плед мне был не нужен — лето ведь на дворе. Нет, я оккупировала сидение под окном, единственное из всех, которое располагалось напротив чистой стены. То есть — на ней не было афоризма. Благо она была ближайшей к входу.

Потянула за руку и бабушку, вынуждая её сесть рядом со мной.

Мило улыбнулась мистеру Прайори. Тот устроился в кресле недалеко от нас и погрузился в изучение скучнейшей книги — ни одной картинки. О чём я тут же поставила его в известность голоском маленькой девочки, вызвав снисходительные улыбки взрослых. А что — мне не трудно немного подыграть им. Пока что получалось неплохо.

А сама я немного почитала вслух одну из моих любимых сказок — специально для бабушки. Она была довольна, хоть и исправляла мои ошибки. Но очень терпеливо.

Потом сон всё же сморил меня. Что поделать — этому телу только должно было исполниться пять лет.

Но предусмотрительно засунутый под одну из подушек будильник разбудил меня вовремя. За окном только начала разгораться заря. Цветные стёклышки на окне начали бросать отблески на стену. Я посмотрела на бабушку — та тоже дремала, прислонившись головой к стене.

А вот мистер Прайори не спал. Он внимательно смотрел на меня. Как только заметил, что я проснулась и посмотрела на него — лихо подмигнул мне. И тоже посмотрел на витражи.

Леди Кракнелл сонно зашевелилась, надела висевшие на тонкой цепочке очки, недоумённо посмотрела на меня.

— Что? Уже?

Ага! Вот уже и солнце показалось! На стене проступили буквы — точь-в-точь как те изречения, что были на соседних стенах. Это солнечные лучи, пройдя сквозь витраж, дали такое изображение. А так как эта часть окна находилась где-то на уровне второго этажа, было маловероятно, что кто-то с улицы мог прочитать это.

Я сжала руку бабушки, привлекая её внимание к стене. Нет, бабушка не смогла сама прочитать то, что написано. Ей помог мистер Прайори, громко прочитав две строки, что появились на стене.

— И путь величия ко гробу нас ведет!

— Как странно, — леди Кракнелл прижала руку ко лбу, вспоминая. — Да, конечно! Это строчка из стихотворения Томаса Грея — в этом стихотворении говорится о размышлениях на сельском кладбище. Томик стихов этого поэта есть в нашей библиотеке — и даже с подписью автора.

Она поспешила пройти к полкам с рукописными книгами, теми, что были за ширмой. Немного постояла перед стеллажом, вспоминая, потом точно протянула руку и достала небольшую книжечку в аккуратном сафьяновом переплёте. Бережно раскрыла её, пролистнула несколько страниц.

— Вот эти строки! Но тут больше ничего нет.

Она даже слегка потрясла книгу, перевернув её страницами вниз.

— Никаких указаний, — грустно добавила она.

Я тихо хихикнула. В чуть приоткрытое окно доносился разгорающийся щебет просыпающихся птиц. И звон колокола на ближайшей церкви. Её ещё было видно из окна моей спальни на втором этаже.

А где церковь там и кладбище. Сельское.

Видимо эта же мысль пришла в голову и обоим моим спутникам по ночному сидению в библиотеке, потому что они попытались броситься к выходу из дома.

Их остановил только мой невинный вопрос:

— А вы пойдёте туда в домашнем халате и тапочках?

Оба смутились, бросив взгляд друг на друга. Разумеется, перед тем, как отправиться на эти ночные посиделки в библиотеку, мы все переоделись в домашнее платье. И обувь сменили.

— Да, а завтракать мы тоже сегодня не будем? — догнал их мой вопрос на лестнице.

Тут они просто расхохотались, правильно оценив комизм ситуации.

Леди Кракнелл покачала головой.

— Мы чуть не заболели страшной болезнью, Мариус. Хорошо, что Долорес так рационально мыслит. Смогла немного охладить нас.

— И какая это болезнь? — заинтересовалась я. — Заразная? Сильно? Как ветрянка?

— Эта болезнь очень заразная, мисс Амбридж. Называется — золотая лихорадка. — Суровым голосом заговорил мистер Прайори.

Но долго не выдержал серьёзного тона. Неожиданно прыснул, как мальчишка.

— И ведь мы поддались ей, — укоризненно погрозила ему бабушка. И сама улыбнулась.

Было решено, что мы втроём совершим небольшой набег на кухню, возьмём с собой корзинку для пикника, в которую положим немудрёные бутерброды и пару бутылок с морсом. И только потом неспешным шагом отправимся на прогулку по окрестностям. Что может быть естественней такой утренней прогулки?

Тем более — что и окрестности усадьбы того стоили!

Уже год я жила в усадьбе, а всё не могла насмотреться на окрестности, которые открывались с крыши дома, благо она имел довольно высокую балюстраду в виде зубчиков крепостной стены. Они позволяли спокойно рассматривать подъезжающих, при этом пряча наблюдателей. Да и просто с ближайшего холма, носившего впрочем, громкое название Кенделшу-Хилл, рассмотреть поля арендаторов. На этом холме всё ещё стояла старинная ветряная мельница, право молоть зерно здесь принадлежало только арендаторам маркиза. Да, земельные угодья всё ещё оставались в ведении семьи Сент-Эдмонд, хоть уже и потеряли то значение, которое имели — да хотя бы в девятнадцатом веке. И старая мельница грустно ветшала, жалобно поскрипывая под внезапными порывами ветра.

К северу от возвышенности, на которой мы остановились по пути к сельской церкви, простирались невысокие холмы, куда переходит ее подножие, характерные для английского пейзажа. За возвышенностью рядом с Кенделшу-Хилл спряталась близлежащая деревенька, о существовании которой свидетельствовали голубовато-серые дымки — туда-то мы и направлялись. Всего около двух километров — просто утренняя прогулка.

К югу тянулась низменность, однако не переходящая в болото, а на небольшом отдалении была видна серебристая лента моря. В семи с небольшим километрах за пологими холмами скрывался небольшой торговый городок, стремительно выросший из деревни, когда там проложили железную дорогу, тем самым отхватив немалую часть угодий маркизов Сент-Эдмонд. Прямо под холмом, там, откуда мы пришли, за торжественным великолепием лужаек, сада и знаменитого (увы, всё в прошлом) оленьего парка располагались вычурные и в то же время аккуратные постройки имения Кенделшу. И все же с вершины холма имение выглядело почти игрушечным. Безупречным.

— Как вы думаете, сможем мы хоть что-то найти? — напряжённым голосом спросила леди Кракнелл, опираясь на руку мистера Прайори, любезно поданную пожилой леди при подъёме на холм.

Мы ненадолго обосновались у подножия старой мельницы — там был очень подходящий плоский камень, перекусили бутербродами и выпили прохладного морса из маленьких серебряных стаканчиков, что оказались в походной сумке мистера Прайори.

Мы шли на поиски приключений. И только я точно знала, что мы должны будем найти. Раз уж всё остальное совпало.

Однако безоблачный июньский день пока ничего об этом не знал. Из голубятни над садом доносились гулкое воркование, гудение, клокочущие трели, ухающие, стонущие, хриплые раскаты, свист, шипение. То есть — самые безмятежные из всех звуков доброй старой Англии. Ему лениво вторили галки, скрывающиеся под сенью вязов на старинной аллее, берущей своё начало от ворот, что ещё сохранились при въезде в поместье. Где-то вдалеке, там, где расположены бывшие конюшни, а теперь всего-навсего гараж для одинокого роллс-ройса, колокол пробил семь. Поместье всё ещё дремало.

Библиотека

http://i73.fastpic.ru/big/2016/0312/c2/efaca0e3cfc7c218c782305361c033c2.jpg

Умные мысли

http://i76.fastpic.ru/big/2016/0312/4c/293c488aa6abe79f934bd9b9cba5314c.jpg

Диванчик у окошка

http://i76.fastpic.ru/big/2016/0312/08/edbfdfb900d81a2fafcf503c8c12b208.jpg

Отражение на стене

http://i73.fastpic.ru/big/2016/0312/7b/50684e1e89d7a2dbb45146a2ede55b7b.jpg

Рассвет над усадьбой

http://i73.fastpic.ru/big/2016/0312/ed/554d561609b6e11f8171e03fe8806fed.jpg

Мистер Прайори в библиотеке

http://i74.fastpic.ru/big/2016/0312/f7/884a8d4b8df08e2b702fd0ad5f1da6f7.jpg

Глава 4

Спустившись с холма, мы оказались на проселочной дороге — совершенно разбитой на вид. И ею явно давно не пользовались. Вдоль дороги тянулись высокие густые живые изгороди. Я всмотрелась — да это же ежевика. Весьма колючее растение, хоть и очень красивое — жаль, что оно только-только отцвело. Можно будет придти сюда за урожаем — ведь эти ягоды весьма полезны. Невольно облизнулась, предвкушая булку с ежевичным вареньем. Или пирог с начинкой из свежих ягод.

Вприпрыжку догнала бабушку, спросила о варенье.

— Ах ты, сладкоежка моя! — Ласково обняла она меня. — Да, разумеется. Девочки и здесь тоже собирали ягоды для варенья. Ты просто тогда ещё не жила со мной — вот и не знаешь. — Её лицо помрачнело. — Когда-то здесь всё принадлежало только нам. А что будет этим летом — никто не знает. Если ничего не найдём — придётся продавать усадьбу.

Леди Кракнелл горестно поджала губы и решительно повернула направо, зашагав по обочине. Я бросила взгляд на дорожный указатель позади нас. Увы, он был слишком далеко, чтобы прочитать, что на нём написано. Если судить по быстрому шагу бабушки, идти нам оставалось не так уж и далеко.

Затем дорога неожиданно повернула влево, потом круто пошла под уклон, так что перед нами внезапно открылся вид на раскинувшуюся внизу небольшую долину. Я увидела деревушку, примостившуюся между двумя холмами, ту самую, дымки домов которой я видела из окна своей спальни. Сверху можно было как следует рассмотреть церковь и кладбище. Что я и делала с большим удовольствием — люблю красивое!

По другую сторону долины на склоне холма возвышался красивый дом местного землевладельца, окруженный обширным бархатисто-зеленым газоном. Там же за невысокой оградой стояли и высокие деревья.

Я подумала, что там, наверно, много яблок. И тут же позабыла об этом доме.

Только и успела заметить узкий проселок, отходящий куда-то в сторону от той дороге, на которой стояли мы. Он был окаймлён еще более высокими и запущенными живыми изгородями. Та тропинка была извилистая, каменистая, вся в рытвинах, она тоже шла под уклон и вела, по-видимому, к темной группе деревьев немного ниже по склону.

Но нас ждала церковь. Спустившись, мы вошли в прохладные стены деревенской церкви.

Пожилой священник — мистер Армигель — ничуть не удивился, обнаружив нашу троицу на пороге своей церкви этим ранним утром. Видно, что он хорошо был знаком и с почтенной леди, и с мистером Прайори. Это только меня по малолетству не напрягали обязательным присутствием в церкви на всех службах. Но уж в воскресные дни мы шли туда всем семейством.

Но в этот раз этикет был полностью соблюдён. Незачем было привлекать внимание к объекту наших исследований. А так — леди Кракнелл пришла на утреннюю службу? Она и раньше так делала. Её сопровождает друг семьи — по совместительству врач? И что — у леди здоровье слабое, может и потребоваться помощь. Леди Кракнелл привела внучку? Так что такого? Девочка умненькая — вон как рассматривает убранство церкви и молчит, не бегает по нефам, шума не поднимает.

После службы бабушка, соблюдая обычный ритуал, подошла к достопочтенному священнику. Осведомилась о его здоровье, посетовала на налоги, которые не дают ей вносить прежние вклады в церковную кассу. Попросила благословения в делах её. Получила.

И с чистой совестью мы отправились за особую ограду на кладбище — осматривать могильные камни семьи.

Я заметила, что бабушка, выходя из дверей церкви, бросила тоскливый взгляд на холм, противоположный тому, откуда мы спустились. Туда, где высился тот прекрасный изящный особняк, окружённый деревьями с густыми кронами. Явно, что он был не такой старый, как наша усадьба. Но и он был по-своему красив. Типичная викторианская усадьба, тогда как усадьба Кенделшу — усадьба в елизаветинском стиле. Лет на двести постарше будет.

Но мы пришли сюда не сравнивать особняки. И я решительно потянула бабушку за руку в сторону кладбища.

Можно сказать, что кладбище — важная часть любой культуры. Пасторальная атмосфера английского кладбища успокаивает издерганную большим городом душу. И самое английское из всех растений — плющ — проявляет себя во всем своем блеске, обвивая паутиной треугольных листьев надгробные плиты и памятники.

Многие британцы уже в девятнадцатом веке предпочитали памятники без крестов: в римском стиле — колонна с каменной вазой наверху (у римлян в таких вазах был, правда, прах усопшего) и в египетском — миниатюрные обелиски в виде Александрийской иглы.

Встречаются и заламывающие руки молодые каменные женщины — это континентальное влияние. Ограды у английских могил бывают редко.

Мне стало интересно — почему могилы маркизов Сент-Эдмонд находятся не в церкви?

Подёргала за рукав леди Кракнелл. Озвучила свой вопрос.

— Ведь это было бы краси-и-иво, — протянула я тоненьким голоском. — Я же видела в церкви пару барельефов с чужими фамилиями. Почему не Сент-Эдмонд? Если уж наша семья владела этими местами.

— Здесь были не только владения маркиза. Ещё и той семьи, откуда происходила супруга Джошуа Сент-Эдмонд — первого маркиза — того самого, бывшего пирата. Их земли тоже меняли своих владельцев. Как и наша семья — по разным причинам. И потому в самой церкви надгробия прежних владельцев имений. А мои предки похоронены за пределами церкви по указанию опять же первого маркиза. Потом это стало обычаем.

Бабушка резко замолчала. Мы медленно шли среди старых надгробий. Какие-то из могильных камней уже давно покосились. Другие — даже совсем рухнули под тяжестью лет. Некоторые — наоборот: сверкали чистенькой белизной свежевычищенного камня. Надписи на одних камнях были чётко видны и на расстоянии. К другим приходилась наклоняться поближе. И то — трудно было понять, что же там написано.

Леди Кракнелл уверенно вела меня за руку по извилистой дорожке к самому началу могильника.

— Эта церковь была построена ещё предками супруги первого маркиза, — тихо объяснила она, — поэтому мои предки, — она покосилась на меня, — наши предки лежат у стен церкви с другой стороны. Вот и то самое место!

Мы остановились у квадратной стелы с рисунком на всех четырёх сторонах обелиска. Но этот рисунок заметно стёрся за прошедшие столетия. Только и осталось, что имя и фамилия. Да титул.

— Ну, — упавшим голосом проговорила бабушка, — тут смотреть надо? Или где ещё?

— Не думаю, что старый пират настолько мог предвидеть свою смерть, что загодя сделал что-то со своим надгробием, — задумчиво проговорил мистер Прайори. — А вот приготовить заранее ещё что-то — вполне в духе времени. Леди Кракнелл, вы ведь сказали, что его похоронили в том месте, которое он сам выбрал? Значит — надо осмотреть тут всё вокруг.

Я же быстро оглядывалась в поисках того самого надгробия, о котором помнила всё это время. Стараясь сделать это незаметно. И опять удостоилась внимательного взгляда от мистера Прайори.

Ага! Вот и оно. Мелкими шажками я передвинулась к стене церкви — мы как раз были у задней стены — запнулась о собственную ногу, ойкнула, привлекая к себе внимание, рухнула на землю рядом с покосившимся могильным камнем. Неловко взмахнула рукой, сдирая с него мох и вьющиеся растения, что покрывали его, как и многие другие.

— Долорес! — бросилась ко мне бабушка. — Разве ж можно быть такой неосторожной! Сильно ушиблась? Тебе очень больно, дитя моё?

Я кривила губы, давая осмотреть моё разбитое колено. Неужели они не видят надпись на камне?!! Я что — зря старалась?!!!

Уфф. Не зря. Заметили и надпись.

— Томас Грей, моряк, — прочитал мистер Прайори расплывшуюся в камне надпись.

— Какой это Томас Грей? — Переспросила леди Кракнелл. — Тот, что написал стихи? И откуда бы тут взяться его могиле? Помнится мне, что он не имел никакого отношения к нашим землям. Этот томик с дарственной надписью — вряд ли был дружеским подарком. Скорее всего — просто вложение денег на перспективу. Старик Джошуа умел выколачивать деньги из всего, что попадало ему в руки. И не упускал из рук ничего ценного. — Она прерывисто вздохнула. — Жаль, что нам — его потомкам — не передалось это важное умение. Многое было утеряно.

Наклонилась поближе к надгробию, перечитала ещё раз.

— Странная такая эпитафия, — пробормотала она, пробегая глазами строчки, выбитые ниже простого креста.

Богатство ему подарило затмение.

Ищи его тоже, оставив сомнения.

— Несомненно, все мы ищем богатство старого пирата, — она медленно сняла очки и протирала их белым платком с кружевной оторочкой.

— Но затмение-то тут причём? — влезла я. — Это ведь очень редко бывает. Я читала в прогнозах у миссис Олбрайт. Чтобы увидеть настоящее солнечное затмение — надо очень постараться.

Леди Кракнелл вздрогнула, словно её током ударило.

— Вот именно! Настоящее затмение нам и не нужно! Скорее обратно в усадьбу! Это имя носил пиратский корабль, на котором пират захватил свой главный приз. После чего и вышел спокойно в отставку, купив эти земли и женившись на дочери владельца этих земель.

Мы возвращались в усадьбу уже не тем прогулочным шагом, каким шли в деревню. Торопились, как только могли. Я даже забыла про боль в колене.

Нас встретили очень бурно — мы же ушли, не поставив никого в известность о результате наших ночных бдений.

Пришлось вначале исправить это упущение и познакомить других с результатами нашего "великого сидения" в библиотеке.

— Вот это да! — Выразил общее мнение Джеффри. — всего-то встретить рассвет в библиотеке да прогуляться на кладбище.

— Не всё так просто, — остановила его леди Кракнелл, — надо ещё и соотнести надпись на камне с тем двухмачтовым парусником, что изображён на картине в холле.

— Та самая картина! — в восхищении переглянулись Берни и Энни.

— Да, там капитан Джошуа на борту "Затмения" принимает меч от испанского капитана, чьё судно он захватил.

— А сколько же там было золота. — Опять мечтательно закатил глаза Берни. — Испанского золота, — подчеркнул он.

.— Подождите, — дёрнулся Джеффри. — Только сегодня была почта. Там в газете напечатано сообщение о продаже редкой монеты — испанского дублона. И продали его за восемь тысяч долларов.

Мы переглянулись — одна монета за восемь тысяч долларов. В переводе на фунты — не так уж и много — около пяти тысяч фунтов. Но и это могло нас выручить.

— Вот только, — заметила тихонько Ингрид, — если таких монет будет много, они и стоить будут меньше.

— Это так, но не стоит забывать и про общее количество золотых монет. — Размышлял вслух мистер Прайори, пока мы все вместе разглядывали картину в холле. — Не все же дублоны имеют историческую ценность — только некоторые. Но общая масса драгоценного металла от этого не обесценивается. — Усмехнулся, глядя на оторопевшего Берни, и сказал проще. — Золото — всегда в цене. И неважно — слиток это или редкая монета.

— Да, — леди Кракнелл закончила изучать картину, — как же нам прочитать эту надпись на договоре? Она же для нас вверх ногами.

Ежевичные кусты

http://i74.fastpic.ru/big/2016/0313/33/19cdb16df1acfce3308a11b3bcd15b33.jpg

Надгробия на кладбище

http://i75.fastpic.ru/big/2016/0313/68/e6ca4a380214c75f5ad70fad0ad8ea68.jpg

Подсказка

http://i75.fastpic.ru/big/2016/0313/13/8715cc0c7ae4d76b986ed2511cf8d613.jpg

Глава 5

— А, это не проблема, — махнул рукой Берни и побежал на кухню. Принёс оттуда грубоватый стул со спинкой, лихо подмигнул мне:

— Старая работа надёжнее. — Потом попросил Джеффри: — Отец, подержи меня, пожалуйста.

И встал на руки, обернувшись лицом к картине. Но сразу же вернулся в обычное положение, смущённо улыбаясь.

— Немного низко, — спокойно констатировал мистер Прайори.— Нужно повыше. Можно и стол принести.

Такой же грубый деревянный стол мужчины притащили уже втроём. Стул, поставленный на стол, держал за ножки мистер Прайори, сам Джеффри тоже вскарабкался на стол, чтобы помогать сыну.

— А выдержит ли? Не сломается? — заботливо произнесла миссис Олбрайт, волнуясь за мужа и сына.

— Ничего, — оптимистично заявил Джеффри. — В своё время мы такие битвы на этих столах устраивали, насмотревшись фильмов о мушкетёрах, и ничего не случилось. Ой! — Он поднёс руку ко рту, поняв, что выдал свой секрет.

— Ничего страшного, — спокойным голосом сказала леди Кракнелл, но я видела, что она еле сдерживала улыбку. — Сейчас нам важней результат. Осторожнее, пожалуйста.

Всё повторилось. Но уже с лучшим результатом. Берни громко зачитал строчки, написанные на листе капитуляции, которую подписывал капитан испанской эскадры. Правда ему пришлось продираться через непривычные завитушки, характерные для того времени. Но результат был налицо.

Тут тоже были рифмованные строки:

В холле большом под ногой.

Взглянешь наверх — и удача будет с тобой.

— В холле, — пробормотал Берни, ловко возвращаясь в нормальное положение и спрыгивая со стола. — Это здесь, что ли?

— Наверх посмотреть, — поддержал его отец и ухватил за рукав. — Куда?! Сначала стол на кухню отнесём. Не годится ему тут стоять.

— Тут слово "холл" употреблено в значении Большой Зал, — бабушка от волнения снова сняла очки и протирала их, хоть и не пользовалась ими в обычной жизни. — Боюсь, что эти сокровища лишь поманили нас несбыточной надеждой. Шутник был этот Джошуа Сент-Эдмонд. Зло пошутил над своими потомками.

И она приложила этот платочек к глазам.

— Отчего же? — недоумевала Ингрид, переводя взгляд с леди Кракнелл на картину и обратно.

— Потому что та статуя, что стоит на балкончике и изображает самого капитана в полный рост — она всегда была объектом изысканий. — Леди Кракнелл направилась в Большой Зал, пригласив всех следовать за ней. — Как только стало известно, что где-то спрятана часть богатств Джошуа Сент-Эдмонда, наследники обратили внимание и на эту статую. Но всегда отступали. Она отлита из чугуна. И нога капитана, опирающаяся на крышку сундука, мешает открыть его крышку. Мало того, сундук ещё и плотно запаян. Там нет даже малейшей линии, показывающей, что крышку можно открыть.

Бабушка, грустно улыбаясь, поднялась по узкой винтовой лесенке на балкончик для музыкантов. Я хвостиком следовала за ней. Внутри меня бушевало возмущение: Как же так?!!! Я так старалась! Так надеялась на этот клад! Не может же всё так плохо кончиться. Не должно!

Неугомонные Берни и Энни поднялись вместе с нами, покрутились у подножия статуи, убедились, что её и впрямь не сдвинуть с места. И не поднять крышку сундука. Заметно огорчились. Продажа усадьбы ударяла и по их семье — надо было искать новое место жительство, новую работу.

Они спустились вниз и отправились по своим делам — помогать матери и отцу. На балкончике остались мы втроём — мистер Прайори, леди Кракнелл и я.

— Пойдём и мы, Долорес, — ласково погладила меня по голове бабушка. — Делать нечего. Мы сделали всё, что могли — нашли завещание, прошли все подсказки. Нашей вины нет в том, что сокровищ тут нет.

Она нежно обняла меня и повлекла в сторону потайной дверцы в стене, ведущей на второй этаж — так было ближе до моей комнаты.

Я вывернулась из рук бабушки, подбежала к статуе, высоко задрала голову и крикнула:

— Как же так, пра-пра, — подумала, что придётся слишком много перечислять эти пра-пра, исправилась: — предок! Как Вам не стыдно?!!

И стукнула маленьким кулачком, куда смогла дотянуться.

Я смотрела в лицо пирата, не отрывая взгляда, и явственно увидела, что при этих словах, его черты исказились. Что такое? Мне почудилось?

Я протёрла глаза руками. Нет, мне не померещилось. Но исказилось не лицо чугунной статуи — это от статуи отделялся призрак. Сам капитан Джошуа!

От неожиданности я попятилась, запнулась о ногу мистера Прайори, шлёпнулась на пол. Оказывается, я ударила своим кулачком по правой руке капитана и попала на эфес сабли, которую он держал в этой руке. Поранилась, набухла кровью ранка. Капелька крови повисла в воздухе.

Мистер Прайори сделал шаг вперёд, защищая меня и бабушку от призрака, но тот оказался быстрее. Ловко скользнул ко мне и не дал крови упасть на доски пола.

— Чудесно, — почти промурлыкал он, жадно впитывая мою кровь, — наконец-то хоть кто-то догадался.

От моей ли крови или ещё по какой другой причине, он налился красками, став практически неотличим от живого человека. Только то, что его ступни висели сантиметрах в десяти над полом, не позволяло забыть, что это — призрак.

— Отойди от неё, — проговорил мистер Прайори, что-то нащупывающий левой рукой на груди.

— Отойти? А то что? Что ты можешь, сквиб? — капитан Джошуа хмыкнул и, ловко ухватив меня тем же эфесом за руку, поднял на ноги. Я метнула взгляд на колено — утренняя царапина исчезла. Абсолютно.

— Я так понимаю, — капитан Джошуа обратился к бабушке, вежливо наклонив голову и подметая своей треуголкой пол. При этом он ещё и поморщился, убирая абордажную саблю, что была у него в правой руке, в петельки на поясе. — Именно эта юная леди нашла моё завещание в моей спальне?

Все трое кивнули, не в силах произнести ни слова.

— Великолепно! — потёр руки старый пират.

Э-м-м, не совсем руки, ибо левой руки у него не было вовсе, но жест был очень похож.

— И, насколько я понял, она принадлежит к моим потомкам? Она моей крови? Ей и владеть!

— Да, — отмерла, наконец, бабушка, — не трогай её! Я нахожусь ближе к тебе по крови — если тебе нужна ещё родственная кровь...

— Да зачем? — удивился бывший призрак. — Я уже получил всё, что хотел. Мои загадки разгаданы, я передал свои сокровища потомкам, меня немного подпитали родственной кровью — так что у меня не осталось никаких дел, удерживающих меня на земле.

— Как передал? — громко возмутилась я. — Какие сокровища? Мы ничего не получили. Разгадав все загадки, застряли на этом сундуке. Крышка-то не открывается. — И надула губы, собираясь зареветь.

— Чадо, — торжественно воздел правую руку к потолку капитан, сам при этом устыдился своего пафоса, но не смутился. — Сундуки такого типа не всегда открываются через крышку. — Он послал мне воздушный поцелуй. — Задняя стенка сундука просто откидывается, если освободить крепления. Даже твои тонкие пальчики с этим справятся. А мне уже пора.

Над его головой появился столб бело-синего цвета, узким концом упиравшийся в потолок. Нет, уходящий сквозь него!

— Матильда, я иду к тебе, — прорычал Джошуа Сент-Эдмонд, — надеюсь, что за прошедшие триста лет ты успела соскучиться, дорогая!

Тело его истончилось и втянулось в воронку. Та схлопнулась, ударив в последний момент яркой вспышкой ослепительного света нам по глазам.

Проморгавшись, я кинулась к сундуку, чуть опередив у него бабушку и мистера Прайори.

— Задняя стенка, — вслух размышляла я, — повернуть крепления? Ага, вот эти головки — надо подцепить их ногтями.

Я плюхнулась на пол у стенки сундука и крутила туда-сюда эти выступы. Оказалось, что надо подцепить за плоскую шляпку, потянуть эту шляпку на себя, потом повернуть её, чтобы риска на шляпке совпала с линией узора, искусно выложенного на сундуке.

Леди Кракнелл и мистер Прайори взволнованно дышали у меня за спиной, не решаясь прервать мои эксперименты.

— Уфф, — сказала я и с довольным вздохом отодвинулась от сундука.

— Фух, — сказала стенка сундука и повернулась на шарнирах, находящихся на нижнем ребре сундука.

Думаете, что оттуда сразу посыпались золотые дублоны? Ничуть. Оказалось, что в этом сундуке в специальные пазы на стенках вставлены своего рода лотки, в которых и лежали сокровища. Не побоюсь этого слова — замечательной ценности.

Да, один из лотков — самый нижний, я начала с него — был полон золотых монет: разного достоинства, разной формы и размера. Возможно, что и государств уже таких не было. А монеты — вот они, лежат. На мой неискушённый взгляд здесь было килограмма три — очень уж трудно было выдвигать-вдвигать лоток.

В следующем лотке засверкали драгоценные камни, добавив слепоты и так уже пострадавшим сегодня глазам. Этот лоток был разделён на два отсека: в первом были именно камни без оправ и цепочек. Во втором — грудой лежали тяжёлые ювелирные украшения, иногда сломанные или сплюснутые, чтобы они могли войти в этот лоток.

Выдвинув третий лоток, я была почти разочарована. Ожидала увидеть какие-то совсем немыслимые сокровища, подобно двум предыдущим, а тут оказались всего две дощечки с картинами.

Но судя по тому, как задышали у меня за плечами взрослые, я ничего не понимаю в ценности живописи.

— Это же... — умирающим голосом произнесла бабушка, опускаясь на колени рядом со мной и протягивая руку к лотку. — Неужели это она?

— Осторожней, Сесили, — мистер Прайори тоже опустился на колени, — лучше пока не трогать. Неизвестно, как эта картина перенесёт перепад температур. Такой раритет. — Тут он вздрогнул и бросил взгляд на меня. — Если это подлинник.

Я заинтересованно уставилась на первую дощечку. Какие-то фигуры — светлая и тёмная. Женщина. Нет, молодая девушка. Сидит у бассейна, перед ней — чуть ниже на ступенях — мужчина, которого рвут собаки. Оба полуодеты. Женщина чуть прикрыта лёгким покрывалом, мужчина — а под собаками уже и не видно.

И подпись внизу картины — нет, не подпись. Сложная конструкция из неизвестных мне символов.

— Вы уверены, Сесили? — переспросил мистер Прайори.

— Разумеется. — Твёрдым голосом ответила бабушка, резко выпрямившись. — Именно эти две картины входили во вдовью часть первой маркизы Сент-Эдмонд. Так было написано в брачном договоре. Маркиз не только заплатил долги её семьи, но и выделил капитал на случай, если умрёт раньше, чем его молодая супруга. Но она умерла раньше. И звали её — не Матильда. — Она слегка улыбнулась. — После смерти самого маркиза картины так и не были обнаружены в усадьбе. Не было и никаких свидетельств того, куда они могли деваться. Это же утерянные "Диана и Актеон" работы Джорджоне и "Диана и Каллисто" — парная к ней, но работы Тициана.

— Ого! — присвистнул мистер Прайори. — Да за одну возможность выставить их в Национальной галерее или Британском Музее можно будет получить сумму на десять лет налогов вперёд.

— Или освобождение от налогов, — степенно кивнула бабушка.

— И этого хватит, чтобы отремонтировать правое крыло? Там, где спальня капитана.

— Разумеется, дитя моё. Мы обязательно это сделаем.

Статуя капитана

http://i76.fastpic.ru/big/2016/0314/b2/c74906eccbae8ce39a79b1e0dd5c68b2.jpg

Картина с пиратом

http://i74.fastpic.ru/big/2016/0314/7d/a3d37445952bccfdf78d955f0250897d.jpg

Глава 6

Леди Кракнелл и мистер Прайори стали обсуждать, как доставить сокровища в Лондон — в банк, где до сих пор хранились скудные остатки семейных капиталов, как устроить демонстрацию картин. Как оформить все бумаги.

А мне вдруг всё стало безразлично. Я отошла в сторону.

Пока мистер Прайори ходил к себе в комнату за дорожным кофром, куда смогли поместиться все лотки, осторожно вытащенные им из сундука, пока я снова ставила крышку на место, аккуратно вставляя на место болты, я ещё как-то держалась, но как только всё было закончено, я начала уплывать куда-то далеко. Прислонилась к лёгкой загородке, отделявшей выступ со статуей капитана от остального пространства балкончика, тихо сползла по ней, прикрыв глаза.

Всё же для этого тела имеется свой предел возможностей. Практически не спать всю ночь, потом проделать пеший поход до соседней деревни и обратно, потом весьма эмоциональный поиск клада — это могло вымотать и более взрослого человека. А я тут в пятилетнем теле. Вот и расплачиваюсь.

Бабушка заметила моё сонное состояние и забеспокоилась. Уложив меня в кровать, она уже собиралась сидеть со мной и никуда не ехать. Пришлось ненадолго отогнать сон.

— Нельзя. Сидеть. Надо. Всё. Отвезти. Спрятать. Безопасность. — Проговорила я, еле ворочая языком, и сама удивилась силе, которая прозвучала в словах смертельно уставшего ребёнка. Собралась с силами: — Я ещё буду спать, когда вы вернётесь, -пообещала я твёрдо и вновь откинулась на подушки.

Только и помню, как бабушка с немного виноватым и обеспокоенным видом закрывала за собой дверь.

Больше почти ничего не помню. Меня оставили на попечение Ингрид, как уже было год назад. А ей практика по уходу за больными была нужна — она выбрала медицину, как и мистер Прайори и усиленно занималась. А с книгами можно было работать и у меня в спальне, что она и делала.

Несколько раз я приходила в себя и видела её, склонившуюся над учебниками. Но она сразу же срывалась с места, чтобы помочь мне. И опять я говорила с ней на шведском. Слова сами слетали с языка. Я чувствовала, что употребляю сложные конструкции, которым меня не учили. Но удивляться этому не было сил. Слишком устала.

Проснулась как от толчка. Словно меня кто-то позвал. Но не рискнула поднимать голову или как-то показывать, что я проснулась. Даже глаза не открывала — осматривалась сквозь ресницы. Медленно, как могла, обвела взглядом комнату, за год выученную мной до мельчайшей складочки на балдахине.

Почему я так осторожничала? Сама не понимаю.

Темно. Даже ночник не горит. На фоне окна вижу, что кто-то сидит в кресле у окна. Я любила читать в нём, забравшись с ногами. Кто же там?

Машинально щёлкнула пальцами, зажёгся маленький огонёк. Осветил кровать и кресло. И напряженного мистера Прайори, слегка наклонившегося вперёд и внимательно рассматривавшего меня, словно диковинную зверушку.

Увидев, что я зажгла магический огонёк, он удовлетворённо вздохнул и откинулся в кресле, включив простую лампу, которая стояла рядом с креслом. Я же уже говорила, что любила читать, сидя в нём? Вот и лампа там стояла. Моя любимая, изображавшая пастуха и пастушку с парой овечек. Они сидели у старинной колонны, на которой и крепился абажур.

Несколько минут мы молчали и просто смотрели друг на друга. Потом я погасила огонёк и постаралась смущённо улыбнуться.

— Я не ошибся, — негромко хохотнул мистер Прайори, — юная мисс Амбридж и впрямь волшебница.

— Разумеется, сэр, — я изобразила лёгкую обиду. — Мой отец — чистокровный волшебник! — Гордо произнесла я.

Он отвернулся и пробормотал:

— И угораздило же дочь Сесили выйти замуж за волшебника. — Потом снова повернулся ко мне: — То есть ты хорошо знакома с магией?

— Нет, сэр, меня ещё не начинали учить магии, помешал тот первый стихийный выброс, после которого меня забрала к себе леди Кракнелл.

Мы ещё немного помолчали. Мужчина погрузился в свои мысли, а мне надо было кое-что уточнить:

— Призрак. Тот призрак назвал вас сквибом, сэр. — Он резко вскинул голову, но я успела задать вопрос: — Это правда?

— Правда, — нехотя, через силу ответил он. — А что ты знаешь о сквибах?

— Ничего особенного, — я равнодушно пожала плечами. — Когда родился Джеймс — мой младший братик — я услышала, что отец жалуется кому-то по каминной сети, что "мальчик родился сквибом, это же ужасно, дорогая". Не знаю, кому он это говорил, я подслушивала, а не подглядывала. Но именно после этих слов у меня и был выброс.

— А-а, понятно, — мужчина вздохнул. — В семьях магов иногда рождаются дети, не умеющие колдовать. Никто не знает причины этого. И не может объяснить — почему это происходит. При этом иногда такие дети могут научиться пользоваться некоторыми магическими предметами, амулетами и прочими вещами. Они также видят магические места, скрытые от глаз обычных маглов. Например — вход в магический квартал Лондона. Маглы не увидят паб "Дырявый котёл", а сквиб увидит. Вот только волшебной палочки у нас не бывает, потому приходится ждать, пока кто-то захочет туда пройти.

— Или просить бармена о помощи, — негромко добавила я. — А что — раз паб, то должен быть и бармен?

— Верно, — сказал мистер Прайори, с любопытством оглядывая меня, словно видел в первый раз. — Тебе об этом говорили?

— Сама догадалась, — фыркнула я. — А вы — из какой семьи вы происходите?

Мужчина плотно сжал губы, удерживая льющиеся слова, но не мог долго сопротивляться.

— Я родился на рубеже двух столетий в почтенной чистокровной семье, — медленно говорил он. — Не сразу выяснилось, что я сквиб. Меня учили как всех детей в семье. Я не был наследником — у меня был старший брат и сёстры. Мы были дружной семьёй. Пока не выяснилось, что я сквиб. И не смогу учиться магии в Хогвартсе. Такой позор для семьи! Но меня не стали вышвыривать из дома, стерев память. И на том спасибо. Меня отдали в семью тётушки. — Он вздохнул. — Точнее — тётушкой она приходилась моему отцу, но мне было велено называть её также, чтобы не вызывать подозрений у маглов. Она с мужем жила среди них. Он у неё был маглорождённый.

— И ей разрешили выйти за него замуж? У вас была очень прогрессивная семья. — Не удержалась я.

— Нет, — он опустил голову. — На словах-то её проклинали за такой выбор, даже стёрли с родового гобелена. — Он криво усмехнулся. — А на деле — продолжали поддерживать некоторые отношения: вот — даже меня отдали на воспитание.

Он с вызовом посмотрел на меня. Попытался замолчать. Пришлось задать ещё вопрос:

— А дальше?

— Дальше я учился в школе и колледже, стал учиться медицине. И хорошо учился, чёрт возьми! — Вспылил он, но продолжил. — Стал военным медиком — широкое поле деятельности. Уехал в Индии, служил в колониальных войсках. Там женился на дочери одного плантатора с Цейлона. Взял фамилию жены — Прайори. Её отцу хотелось иметь наследников своей чайной империи. Двое сыновей — могу гордиться. Они так сроднились с Цейлоном, что не пожелали уезжать с острова, когда мне пришлось покинуть армию в сорок девятом. Я вышел в отставку, жена моя к тому времени умерла. Жить на иждивении сыновей я не захотел — вот и вернулся в Англию.

Я не сразу выбрал место, где мне поселиться. Заехал к одному из своих однокашников по медицинскому факультету. Потом мы и служили вместе. Только он был женат, а жена оставалась в Англии. Там была какая-то странная история. Тогда я не интересовался. Когда же умер её отец, Джеймс быстро подал в отставку и покинул гарнизон. Мы не были большими друзьями, но приятелями. Узнал, что Джеймс Кракнелл погиб в сорок третьем под бомбёжкой, а его старший сын — тоже Джеймс — скончался от лихорадки в сорок четвёртом. Вдова осталась одна и растит дочь.

— Вы рассказываете о бабушке, да?

— Разумеется, — он мечтательно улыбнулся. — Я заехал выразить свои соболезнования леди Кракнелл. И был сражён наповал. Сердце моё дрогнуло, — смущение было написано на его лице, но он продолжал. — Когда она в беседе осведомилась о моих планах на жизнь в Англии, я честно признался, что таких планов у меня пока нет, но я готов провести остаток дней у её ног. Она весело рассмеялась, сказав, что мужчина, да ещё врач — всегда пригодится в доме.

Так я и остался в этом доме. Мы — хорошие друзья с леди Кракнелл. Только друзья. Увы, но её сердце навсегда отдано другому человеку.

И да — это не её умерший супруг. Она вышла за него замуж вынужденно. Точнее — её выдали за Джеймса Кракнелла после большого скандала с разорванной помолвкой. Сесили Сент-Эдмонд, дочь двенадцатого маркиза Сент-Эдмонд, была помолвлена с сыном соседей отца. Да ты видела их дом, когда мы ходили в церковь. Там, на холме.

— Бабушка и сейчас его любит, — грустно заметила я.

— Да, — подтвердил он. — Дело шло к свадьбе. Да вдруг её жених пропал. По слухам, которые мигом разлетелись по округе, — сбежал с дочерью одного из малоимущих соседей своих родителей. Оскорблённый маркиз Сент-Эдмонд разорвал помолвку и в гневе спешно выдал дочь замуж, чтобы следующим маркизом стал её старший сын. Увы, тот мальчик — Джеймс, так и не смог стать взрослым. Война затронул и наши места.

— А-а, в его честь матушка назвала братика, — понятливо кивнула я.

— Да, и твоему брату предстоит стать четырнадцатым маркизом Сент-Эдмонд. — Мужчина бросил быстрый взгляд. — Ты не ревнуешь?

— К брату? Нисколько. Надеюсь, что теперь, когда мы нашли это клад, он сможет учиться в хорошей школе. — Я мечтательно зажмурила глаза. — А я — я буду сестрой маркиза Сент-Эдмонд, что тоже увеличит мои шансы на приличный брак. — И весело рассмеялась.

— Ну, если так смотреть — то ты права, — мужчина задумчиво покачал головой. — Ты же будешь учиться в Хогвартсе, тебе титул не к чему, да и передаётся он только потомку мужского пола. Хоть и через дочерей — тоже. Так уж устроил первый маркиз. Бр-р-р! До сих пор мороз по коже от его вида. — Его явственно передёрнуло.

— Отчего же? — Удивилась я. — Он никого не обидел. Наоборот. Я себя отлично чувствую.

— Да? — прищурился мужчина.— А ты знаешь, сколько времени спала? Мне с трудом удалось уговорить Сесили пойти прилечь. Она так и сидела у твоей кровати с тех пор, как мы вернулись.

— Откуда бы мне знать? Сутки?

Он медленно покачал головой.

— Двое? Снова нет? Тогда сколько? Отвечайте! — Мой голос против моей воли дрогнул, зазвучал жалобно.

Мужчина тряхнул головой, скидывая морок.

— Охх, что-то я разболтался сегодня. Да и вам, мисс Амбридж, не мешало бы подремать до утра. Будьте умницей, выпейте лекарство, утром проснётесь уже совсем здоровой.

Он осторожно приподнял мою голову, напоил меня лекарством — я ещё удивилась, что у него приятный земляничный вкус. Бережно поправил на мне одеяло.

Направился к двери.

— Стойте! — голос неожиданно прозвучал чётко, хоть и негромко. Он замер, не доходя до двери. — Последний вопрос, мистер Прайори. Из какого вы Рода?

— Благороднейший и Древнейший Род Блэк.

Голос его звучал глухо, но отчётливо.

— Когда-то меня звали Мариус Блэк.

И он, не оглядываясь, вышел из моей комнаты.

А я откинулась на подушки. Мне надо было многое осмыслить и понять.

Глава 7

Я потянулась, стараясь устроиться поудобнее. Зелье, выпитое мной, должно было погрузить меня в сон, но я не чувствовала сонливости. Наоборот — мысли были ясными и чёткими. Я ощущала своё тело так, как никогда раньше. Прямо видела потоки магии, что ласково окутывали меня, подобно второй коже. Такое странное чувство!

Видимо, не только я поделилась кровью с призраком пирата, но и в момент моего удара по эфесу сабли случилось что-то ещё. Неожиданное для меня. То, что не случилось в той реальности с ТОЙ Долорес. С ней ведь и поиски клада не случились.

Я лежала, смотрела в потолок и улыбалась.

Подумать только — моим дедушкой вполне мог быть Томас Риддл. Отец Тёмного Лорда! Пусть и по магловской родне, но такое родство могло сыграть свою роль.

Я похолодела и даже села в кровати. Мистер Прайори — Мариус Блэк небрежно бросил, что он служил вместе с Джеймсом Кракнеллом в Индии, а жена того оставалась в Англии. Мне не хотелось бы думать плохо о бабушке, но кто знает? Вдруг моя матушка...? Нет, даже думать об этом не хочу! Пока что. Будут данные — тогда и решу, что с этим делать. Может, я зря себя накручиваю?

Всё равно — успокоиться не могла, поэтому переключилась на Блэка, снова укладываясь поуютнее в кровати.

Повезло, нечего сказать. Его обучали как будущего мага! Я с предвкушением потёрла ладошки. Грех будет упустить такую возможность. Научиться чему-то, что не могла дать семья моего отца. Вздохнула. Чистокровные, но не слишком родовитые. Даже Родового камня не было. Только тем и сильны, что дети рождались крепкие и не слишком слабые маги. Даже удивительно, что мой брат родился сквибом.

Я задумалась. Не случайно?

Примем пока как факт. Надо позаботиться о хорошем образовании для будущего маркиза.

Я повернулась на живот и прижала разгорячённый лоб к прохладной подушке.

А ещё — я же видела, как мистер Блэк не хочет мне всё это говорить. Но рассказывал, преодолевая какие-то барьеры. И лишь когда жалобно дрогнул мой голос, он сделал попытку командовать мной как раньше. Но последнего приказа он избежать не смог.

Что же случилось? Изменился мой голос? Или я сама? Или — моя магия? Но почему это случилось? Только из-за этого удара по сабле капитана?

Столько вопросов, а ответов пока нет. Возможно, я смогу найти хоть часть ответов в том крыле, что сейчас закрыто.

И не заметила, как заснула. Всё же зелье подействовало.

Утром прежде всего побежала в ванную. Потребовалось. Ну как побежала? Добрела по стеночке — слабость в руках и ногах напомнила мне прошлый год, когда у ТОЙ ещё Долорес произошёл стихийный выброс. Но ведь в этот раз я не помню выброса. Что же случилось тогда и сейчас?

Уже выходя из ванной комнаты, бросила взгляд на себя в зеркало. Замерла. Вернулась в ванную комнату, внимательно изучила своё отображение.

А вот это мне уже совершенно не нравится. Столько вопросов к папочке. И он ответит на все. Я вот только ещё потренируюсь с новым умением.

Оказалось, что бабушка принесла мне завтрак в постель. Пожурила меня, что я в одиночку добралась до ванной. Не пустила меня в столовую, хоть я и порывалась сама дойти туда. Потом посмотрела на леди Кракнелл и не смогла отказать ей в такой радости — просто побыть бабушкой.

До сих пор ей приходилось вытягивать поместье из долговой ямы, а для этого применять все свои умения и навыки. Леди Кракнелл не могла позволить себе быть слабой — быть просто бабушкой.

Теперь же открывались такие перспективы. Можно было немного расслабиться.

Да мне самой это доставило удовольствие.

Я улыбалась и щебетала всякие детские глупости, радовалась цветам, вкусному варенью на булке, любимой кошке, которая прошмыгнула вслед за бабушкой, пока та заходила в комнату. Ведь руки у той были заняты подносом с моим завтраком. А кошка одним прыжком оказалась на кровати, улеглась у меня в ногах. И не желала уходить. Да и я по ней сильно соскучилась.

В беседе за завтраком выяснилось, что я провела в таком бессознательном состоянии около трёх суток. И что тогда мистер Прайори темнил? Это он не советовал отправлять меня в больницу, приговаривая, что я просто сильно перенервничала, да вообще — перетрудилась в тот день.

Леди Кракнелл рассказала, что было принято решение не афишировать доставшееся вдруг богатство. Монеты будут вводить в оборот понемногу, чтобы они не потеряли аукционной стоимости, картины были положены в банковскую ячейку и ждали приезда консультанта-оценщика. Прежде чем предлагать их на выставки, надо было наверняка определить их подлинность, а на это требовалось время. И немалые деньги. Пока доход был невелик.

Только продажа пары камней из наследства удержало в этом году усадьбу от полного разорения, да ещё пара камней ждала своей очереди, чтобы тоже попасть на аукцион редкостей — так можно было получить больше денег.

Но хоть какой-то прогресс наметился.

Энни бурно радовалась, что можно будет вернуть её любимиц-коров, которых пока не пустили под нож, Джеффри радовался, что получил свою плату за прошлый и этот год, его жена — была довольна тем, что не придётся искать другое место жительства. Жизнь на природе ей очень нравилась.

Да и Берни радовался тому же. Здесь в школе Грейт-Хэнглтона у него была определённая репутация, наработанная им с определёнными усилиями. И ему совсем не улыбалось начинать всё сначала.

Да, Грейт-Хэнглтон, тот городок, что стоял на землях, когда-то принадлежавшим маркизам Сент-Эдмонд, а потом их выкупили, чтобы проложить железную дорогу. А ходили мы в церковь, которая находилась в деревушке Литтл-Хэнглтон. Именно там и было место упокоения всех членов нашей семьи.

Да и деревушкой это поселение называлось больше по инерции. Теперь Литтл-Хэнглтон можно было назвать посёлком городского типа. Ещё не город, но уже не деревня.

И именно там стоял заброшенный дом семьи Риддл.

Я проверила воздействие моего нового голоса и на леди Кракнелл, спросив, что означает для неё фамилия Риддл.

— О, я любила Томаса, — ответила она мне, печально опуская глаза, — мы были так похожи — молоды, красивы. — Она смутилась. — Меня называли красавицей. Возможно. Я была хороша собой. Когда я уже вышла замуж за Джеймса, меня представили ко двору. — Она немного помолчала. — Мне оказывал знаки внимания сам Эдуард, Принц Уэльский. Я испугалась и попросила мужа увезти меня обратно в Кенделшу. И тут я поняла, что жду ребёнка. Джеймс был очень горд, что родился сын и наследник. И года не прошло со дня нашей свадьбы. Но тут ему пришлось отправиться в Индию в армию. Не знаю подробностей его контракта, он обещал вернуться при первой же возможности. А я жила здесь в доме моего отца, среди вещей, знакомых мне с детства, воспитывала сына. И никогда больше не ходила в сторону Литтл-Хэнглтона. Не хотела даже смотреть на дом Риддлов.

Нашу беседу прервала Ингрид. Она забрала поднос с посудой, а я попросила бабушку помочь мне одеться и спуститься в библиотеку. При этом попросила её продолжить рассказ.

— Мне это интересно, — выделила голосом.

И она опять не устояла.

— Да, ходили слухи, что Томас не сам сбежал с той девчонкой. Слуги в поместье — их тогда было больше, которые общались с местными, шушукались, что когда он появился дома спустя год, то утверждал, будто его опоили. Та девушка, с которой он убежал из дома. Он напивался каждый день у себя в комнате, орал и швырял тяжёлые предметы в стену. Но при этом — то звал её по имени, то называл её ведьмой.

Она смутилась.

— Боюсь, что я не устояла бы, если бы он вдруг приехал к нам с визитом. Бог уберёг меня. После смерти моего отца вернулся Джеймс, а через год родилась Эллен — твоя мама. — Она с нежностью провела рукой по моим волосам. — Теперь у меня были две причины, привязывающие меня к этой жизни. Мой сын и моя дочь.

Мы сидели в библиотеке на том самом диванчике, на котором проснулись всего три дня назад. А ведь кажется, что прошло так много времени!

— Слуги же и принесли весть, которая разнеслась по деревне: погожим летним утром служанка вошла в гостиную и обнаружила всех трех Риддлов мертвыми. — Она сухими глазами смотрела на стенку без надписи, видя там что-то своё. — Тогда арестовали садовника, но вскоре отпустили, ибо выяснилась поразительная вещь — никто из них не был ни отравлен, ни зарезан, ни застрелен, ни удавлен, не задохнулся газом и вообще, судя по всему, не получил никаких повреждений. Фактически все Риддлы оказались абсолютно здоровы, не считая такой детали, что были мертвы. Поскольку не было никаких доказательств, что Риддлов вообще кто-то убил, полиции пришлось отпустить садовника. Никто так ничего и не узнал.

Бабушка обнимала меня всё сильнее и сильнее.

— Эта война. Она забрала у меня почти всё. — Её руки дёрнулись, судорожно прижимая меня к груди. — Смерть мужа и сына чуть не привели меня к полному краху. Я ведь даже не замечала, как умирает усадьба Кенделшу, увы. Только приезд Мариуса немного встряхнул меня. Джеймс рассказывал мне о нём, — её губы раздвинулись в робкой улыбке. Нет, он ничем не напоминал мне Томаса. И на Джеймса не был похож. Но на него можно было положиться. Он и сейчас выглядит весьма достойным спутником жизни. А я. — И снова горечь в её голосе, — я стала стремительно стареть. И ведь мне было всё равно. Даже замужество Эллен не вывело меня из этого сумрачного состояния.

Я гладила её руки и ругала себя последними словами за то, что заставила её говорить. А с другой стороны — может, ей и нужно было выговориться?

— И только когда сюда в Кенделшу привезли маленькую девочку со смешными косичками, — тут она достала гребешок и стала расчёсывать мне волосы, — только тогда я почувствовала, что что-то теплеет у меня в груди. Я снова захотела жить. Ради тебя, Долорес. А уж когда эта маленькая девочка стала радовать меня своими успехами в языках и прочих предметах. — Немного помолчав, добавила. — Я ведь всё время наблюдала, как ты практикуешься в письме или читаешь, как ты играешь или просто сидишь, рассматривая старые фотографии или слушая Ингрид, Мариуса, Джеффри. У тебя талант, Долорес. Ты умеешь хорошо слушать. — Она вздохнула. — Вот и теперь — я же открыла перед тобой душу, я понимаю. И почему я сделала это перед такой малышкой? — Она чмокнула меня в макушку, завязывая большой белый бант. — И ведь нисколько не жалею.

И мы крепко обняли друг друга.

Жизнь в усадьбе Кенделшу пошла своим чередом — я и близнецы играли вместе, собирали цветы в саду и урожай ягод.

А месяц спустя в августе я вернулась из родительского дома, куда поехала, чтобы вместе с семьёй отпраздновать день рождения братика, а потом через четыре дня и мой.

Вернулась в полном раздрае, ибо не знала, как сообщить бабушке, что я такая же волшебница, как и та, кто в своё время увела её первого жениха. Да и открыть ей имя моего магического крёстного

Глава 8

Нет, весь июль я не только развлекалась разными хозяйственными делами — весь месяц я провела в усадьбе, тренируя и оттачивая своё новое странное умение. Выяснила, что Голос — я пока назвала это так — действует на всех, даже на животных и птиц. Кошка выполняла мои нехитрые команды, подчас с видимым неудовольствием, но выполняла. И я старалась её задобрить кусочками мяса или мисочкой молока.

А ещё мне удалось потренироваться на птичках, которые прилетали на кормушку, повешенную на окошко. И пусть сейчас было лето, в садах и полях полно насекомых и прочего корма, но всё равно — я уже узнавала постоянных посетителей кормушки. Они реагировали на приказ "застыть!", замирая на краю дощечки, так что можно было взять эти трепетные комочки пуха в руку и надеть им на крохотные лапки самодельные колечки с чётко выбитыми номерами. Они не могли сопротивляться моему приказу. Но их крохотные сердечки так бешено стучали, пока я держала их в руках, что я резко ограничила круг испытуемых.

Я заключила союз с мистером Прайори. На сей раз обычным способом — через Клятву. Пусть он не мог сам магичить, но откат лишил бы его последних крох магии, да и жизнь бы после этого долго не длилась бы. Да Мариус даже и не пытался протестовать. Ему тоже стало интересно, и он активно участвовал в моих экспериментах, тщательно записывая исходные данные, мои слова и видимый результат.

А после часто отпаивал меня некоторыми зельями, которые он мог делать сам, не применяя магию. Всё же подчас я плохо реагировала на сигналы моего детского тельца. Вот я и падала с магическим истощением, что приводило нас к выводу, что этот Голос — явление сугубо магическое. Но вот откуда он у меня вдруг проснулся? Ждали результатов разговора с отцом. Почему с ним? Ну не с матушкой-маглой разговаривать о магических артефактах — браслетах-ограничителях, что вдруг проступили на моих запястьях после памятной встречи с призраком дальнего предка.

То, что это именно ограничители, определил Мариус. Извлёк подобные браслеты из своей памяти, рассказал мне о них поподробнее.

— Такие браслеты бывали трёх видов, — рассказывал он мне по собственной воле, — в первом случае — горе побеждённым! Так они назывались. И эти браслеты надевались, чтобы ограничить магию уже взрослого волшебника или волшебницы, по решению суда. Или, — тяжёлый вздох, — по решению группы людей. Иногда — перед тем, как изгнать осуждённого в мир маглов. Чтобы жил воспоминаниями о том, что мог колдовать, а теперь вот приходится учиться выживать без магии. И поверь, это было не самое гуманное наказание.

— А почему бы просто не лишать их магии? — задала я наивный вопрос, — и так же изгонять? Ведь этот наказанный маг может найти другого мага, который снимет эти ограничители. И наказанный маг сможет снова владеть своей силой. И он будет очень сердит. И мстить обидчику.

— Или она будет сердита, — автоматически поправил меня Мариус. — В том-то и дело, что такие браслеты может снять только тот, кто накладывал. За малым исключением. А уж для таких наказанных браслеты замыкал не один маг, а группа. Как раз, чтобы никто не мог повлиять на одного мага, шантажируя его семьёй или чем-то ещё. У группы магов труднее найти болевые точки.

— Но случалось и так, что изгнанный маг искупал свою ошибку или преступление. Тогда браслеты можно было снять. — Продолжил он веселее. — Магия снова возвращалась. А лишив его магии совсем, вернуть уже не получилось бы.

— Да, разумно, — глубокомысленно заявила я. И не выдержала, рассмеялась.

— Второй вид браслетов — полная противоположность первым, — отсмеявшись вместе со мной, рассказывал Мариус. — Их накладывали любящие родители на своих детей, если видели, что магия ребёнка очень сильна и часто прорывается наружу в виде сильнейших магических всплесков. А если они живут среди маглов? Каждый раз вызывать бригаду обливиаторов из Аврората? Накладно будет. Да и просто постоянно чинить свой дом от результатов такого всплеска — слишком уж дорого. Вот и ставили такие браслеты родители. Но они не были закреплены вмёртвую заклинаниями. Ребёнок рос, учился владеть собой, управлять теми крохами магии, что оставались в нём даже после закрепления браслетов. И родители постепенно снимали ограничители. Так что в Хогвартс такой ребёнок ехал полностью готовым к управлению собственной магией.

— И третий вид ограничителей, — потемнел он лицом, — такие ограничители ставили, когда магию не просто убирали от мага, но передавали кому-то другому. Такие браслеты обычно мог поставить только очень сильный маг. А магию направить на любого в семье. Или вне семьи. Не секрет, что иногда и среди магов бывают, — он остановился, тщательно подбирая слова. — Бывают личности, не отвечающие за свои поступки. Семья никак не может избавиться от такого члена семьи — будет откат за убийство родственника. А, имея доступ к магии, такой больной может натворить много бед. И одновременно в семье может быть кто-то кому просто необходима магия — ждёт ли женщина ребёнка, получил ли кто-то опасное проклятие. Да просто заработал магическое истощение. Тогда этими браслетами перекидывают магию на другого члена семьи. Их могут надеть или снять только Главы Родов. И тут — не в одиночку. Должна быть помощь ещё трёх магов.

— И ты, — я не закончила фразу.

— Да, я потому и знаю о браслетах-ограничителях, что перед моим одиннадцатым днём рождения в семье обсуждался вопрос о таком способе передаче мне магии, — Мариус отвёл глаза, но тут же с вызовом поднял голову. — Не знаю к несчастью или к счастью в тот год в семье не нашлось никого, кто вызвал бы неудовольствие у главы семьи. Поэтому меня отправили к тётушке Айле. И в итоге я оказался в выигрыше. — Мягко улыбнулся он. — Немногие члены семьи Блэк путешествовали по миру так много, как я. И участвовать в таком количестве магловских сражений — вряд ли довелось кому ещё пережить такое.

И я была в выигрыше — за этот месяц я узнала о магии больше, чем за годы жизни в семье. Хотя — да, маленькую девочку никто и не стал бы обучать. Да и некому было. Отец — на работе пропадает, матушка — ну, матушка магла и сама ничего не может рассказать о магии. Хоть она и пользовалась некоторыми зачарованными предметами, которые ей исправно поставлял отец, но каждый раз делала это с заметным усилием.

Да и леди Кракнелл не была поставлена в известность, что её дочь вышла замуж за мага. В её представлении мой отец был для неё таким же пареньком из Грейт-Хэнглтона, каким когда-то был Джеффри. Только вот Эллен Кракнелл встретилась с ним не в госпитале, что было бы романтично, а на берегу пруда, в который она вдруг свалилась. А молодой человек — Орфорд Амбридж, который приехал к родителям в гости, спас её. Спасённая влюбилась в спасителя. Через месяц уже играли свадьбу. И тут же переехали в Лондон, где Орфорд работал в одном из министерств. Клерком или что-то вроде этого. Это то, что было известно всем в округе.

А Мариус разговаривал со мной не только по-английски. Нередко мы перебрасывались и французскими фразами, что невероятно поднимало мой уровень знания этого языка. И бабушка была довольна.

— Но вот твои браслеты, — внимательно разглядывал их мистер Прайори, — они совсем не похожи ни на один из тех типов, что я изучал. Точнее — они похожи сразу на все три. Тут и вязь заботы родителей, и передача магической силы куда-то наружу, запирая её при этом для тебя. Странное и непонятное мастерство. И при этом — это работа, скорее всего, одного мага, не группы, ибо я вижу здесь оттиск только одной магии. — Он с силой потёр глаза и откинулся на спинку стула. — Но я могу и ошибаться. Всё же я не так уж подкован в магии.

Я обняла его, стараясь утешить своего взрослого друга. Да — именно друга! Разберусь и с браслетами, и с собственной магией!

И вот она — поездка в родительский дом. Поскольку меня привезли в Кенделшу без сознания, дорога в Лондон вызвала у меня неописуемые эмоции. Я просто замучила бедного мистера Прайори и миссис Олбрайт, которых бабушка попросила доставить меня домой к маме и папе, видимо она предполагала, во что выльется эта поездка, и мудро дистанцировалась от моих бесконечных вопросов.

А я заметила, что весь прошлый год детское тело явно оказывало влияние на мой разум. Я с увлечением играла с Берни и Энни, если читала — то преимущественно сказки. И даже изучение иностранных языков было для меня игрой.

Теперь же я чувствовала, что меняюсь. Возросло стремление к знаниям. И мне приходилось делать некоторые усилия, чтобы мои вопросы выглядели обыкновенным детским щебетом. Да и просто резвиться, беззаботно порхая, мне хотелось всё меньше и меньше, памятуя о том, что может произойти в магической Британии. Или — могло произойти?

Приехав в родной дом и распрощавшись с Мариусом и Хельгой, я старательно лепетала вместе с годовалым братцем, восхищённо махала руками и погремушкой, пытаясь привлечь его внимание, очень огорчилась, когда он неожиданно мирно засопел, перестав обращать на меня внимание.

Мама подхватила его и отправилась с ним в ближайший парк на прогулку.

Я тут же стёрла со своего лица блаженную улыбку, взглянула на отца.

— Нам надо поговорить, папа.

Тот сначала не понял, что я убийственно серьёзна. Попытался шутить со мной. Но я резко вскинула руки к груди. Рукава спустились до локтей, обнажив браслеты. И отец замолк на полуслове.

— Как это могло случиться?! — отмерев, воскликнул он. — Ты же не могла сама...

— Не могла, — кивнула я. — Предок помог. Призрак старого пирата.

— А-а, — тут же успокоился отец. — Это возможно. — И забормотал что-то непонятное про привидения. Про их силу, про родственные отношения. Так что мне пришлось прервать его, используя Голос.

— Расскажи мне, откуда они у меня.

Да, отец не ожидал атаки, обмяк и виновато взглянул на меня.

— Это работа твоего магического крёстного.

— Крёстного? — моё удивление было непритворным. — Я никогда не слышала ничего о том, что у меня имеется крёстный!

— Не просто крёстный — а крёстный по Магии. — Отец поучающе поднял палец. — Это значит, что он должен быть твоим Наставником в магических искусствах, поддержать тебя, если со мной что-то случится. Позаботиться о том, чтобы ты удачно вышла замуж. Или сделала карьеру.

Он мечтательно закатил глаза.

— Я сразу понял, что этот мальчик — не простой полукровка. Мы с ним попали в одну спальню и жили рядом до пятого курса, пока он не стал старостой Слизерина и не переехал в отдельную комнату. Нет, он не был моим другом. Думаю, что у него никогда не было друзей.

Но вот я сумел оказать ему некоторую услугу. — Отец подмигнул мне. — А он тогда был не слишком подкован в магических клятвах. Мне и удалось взять у него обещание, подкреплённое магией, что он будет магическим крёстным моему первому ребёнку. Потом-то я понял, какой бонус я вытащил! Его сила росла с каждым днём! А потом он открыл нам секрет, что является потомком Слизерина! — Глаза у отца горели восторгом. — Мы все были готовы пойти за ним в огонь и в воду! Конечно, — его восторг немного потускнел, — некоторые примкнули к его Ордену Вальпургиевых рыцарей, который он создал на шестом курсе, только с целью заиметь какую-то выгоду. Но я, я был его верным соратником все эти годы!

— И поэтому сейчас работаешь простым клерком в Министерстве? — скептически возразила я.

— Тсс, — отец прижал палец к губам. — Это Том попросил меня устроиться в Отдел Тайн.

Мне с трудом удалось сохранить на лице лёгкое недоумение. Но я была поражена до глубины души. Отец Долорес работал невыразимцем?!!!

— Седьмой курс он завершил с высшими оценками по каждому сданному им предмету. Он был старостой, лучшим учеником, лауреатом Специальной премии за заслуги перед школой, и все ожидали от него чего-то особенно блестящего. Все прочили ему быструю карьеру в любом отделе Министерства, думали даже, что он сможет стать самым молодым министром Магии за все годы Статута Секретности. Никто не ожидал, что он вдруг пойдёт на работу в магазин "Боргин и Беркс".

— И что такого в работе в этом магазине? — изобразила я недоумение.

— А, — отмахнулся отец, — этот магазинчик располагался в Лютном переулке — не самом приличном месте для настоящих волшебников. Но я могу понять Тома — знакомства, завязанные здесь, могли принести немалую пользу нашему Ордену! Да и в самом магазине нередко появлялись по-настоящему могущественные Тёмные вещи — инструменты для пыток, маски, петли, проклятые предметы.

— Так всё же что там с браслетами? — надавила я Голосом на отца, видя, что он опять удаляется куда-то в сторону.

— Э-м-м, — отец виновато отвёл глаза. — Во время крестин что-то пошло не так.

— Что-то? — переспросила я.

Отец рванул воротничок на рубашке.

— Да, это я немного усилил обряд, надеясь, что Том не слишком разбирается в ритуале. Я ошибся. Но и Том — тоже. Он попытался исправить ошибку в процессе крестин. И оказалось, что вы оба связаны больше, чем крёстный и крестница. Каждый твой новый зуб, каждая лихорадка отражались на самочувствии Тома. А ведь он собирался в далёкое путешествие по миру. Но он был обязан реагировать на все те неприятности, которые подстерегали тебя. Поэтому перед отъездом мы вместе с ним наложили на тебя эти браслеты. С тем, чтобы оградить Тома от мелких проявлений твоей магии. Он обещал вернуться к твоему поступлению в Хогвартс. И помочь мне снять эти браслеты.

— А если он не вернётся? — Я с трудом разлепила губы, стараясь, чтобы вопрос звучал по-прежнему твёрдо. Сработало. Отец ответил легко и быстро.

— Если браслеты не снять вовремя, могла бы возникнуть некоторая трудность с твоей магией, раздражительность, переделка сознания под влиянием нерастраченной магии, изменения во внешности, характере.

Наверно я сильно побледнела, ибо отец забеспокоился.

— Но он твёрдо пообещал вернуться к шестьдесят второму году — как раз тебе идти в Хогвартс.

— А вернулся только в шестьдесят девятом или даже семидесятом, — я с трудом шевелила похолодевшими губами. Так вот откуда все проблемы у канонной Долорес!

— Ничего, теперь-то уж он точно вернётся!

— Что ты делаешь?!! — вскрикнул отец.

Но я уже приложила запястья друг к другу, стараясь, чтобы браслет на правой руке, и так уже повреждённый от удара по эфесу сабли пирата, зацепился за плетение на левой руке. Повернула руки, выворачивая их, при этом с радостью увидела, что всё получилось. Браслеты плотно сцепились между собой.

И я резко развела руки в стороны, ощущая, как рвутся браслеты.

Глава 9

Да, мне очень повезло, что от того удара об эфес каким-то образом лопнуло плетение браслета-ограничителя на правой руке. Осталась только одна ниточка магического узора. Но этого оказалось достаточно, чтобы весь этот месяц я накапливала в себе силы, которые и выпустила сейчас.

Иначе бы мне эти ограничители не снять. То есть — снять совсем и теперь не удалось. Отец-то не участвовал. Мне удалось только порвать плетения, которые ограничивали мою связь с крёстным, да пару плетений за каждый год, что я провела без магии.

Но на правой руке ограничителя больше не было.

Отец потрясённо рассматривал меня.

— З-з-зачем ты это сделала? — его голос дрожал, что напомнило мне первую книгу о Гарри Поттере.

— Может, во мне кровь предка проснулась, — тихонько заметила я.

— Что? Но Джошуа Сент-Эдмонд не был магом или сквибом! Я проверял, прежде чем знакомиться с Эллен.

— Так ты с ней не случайно познакомился? — Я опять слегка надавила голосом.

— Конечно, нет, — отец так и лучился довольством. — Я тщательно проверил всех девушек подходящего возраста в окрестностях. И остановил свой выбор на ней. Всё же титул маркиза, хоть и носили только мужчины, но передавался он и по женской линии.

— И в пруд она свалилась не случайно? — торопилась я выяснить все подробности.

Отец смутился, отвёл взгляд.

— Нет, в пруд она упала случайно, а вот я... я там был, потому что... подглядывал. — Жутко покраснев, шепнул он.

Мне ли жаловаться на Орфорда Амбриджа, если в результате его изысканий на свет появилась я? Задумалась.

— А зачем тебе вообще потребовалось жениться на магле?

— Как зачем? Проверить мою теорию об очищении крови! — Его глаза горели фанатичным блеском. — Кто ещё мог такое сделать?! Кому бы я доверился? Если Том Риддл получился таким сильным от брака слабой ведьмы и магла, то тогда — что получится от брака чистокровного волшебника и маглы? Уж себя-то я не считаю слабым волшебником, — гордо проговорил отец. И тут же погрустнел. — Вот только твой брат меня огорчил.

— И что такого? — Возмутилась я. — Титул тоже ведь надо передать. Мне же его не дадут. А так — всё чудесно получилось. Братец Джеймс станет маркизом, я — сестра маркиза. Не так уж и плохо.

На семейном совете в усадьбе было решено не слишком распространяться о сокровищах старого пирата, поэтому я говорила только о титуле и самой усадьбе. Да, удалось удержаться от полного разорения. Нет, мне никак не могут быть известны причины. Если кто и помог леди Кракнелл, то меня не спешили поставить в известность. Мала слишком.

Тут громким голосом братец заявил о своём возвращении с прогулки и недовольстве тем, что его пока не накормили. И серьёзные разговоры пришлось прекратить. То есть — отложить. До поры до времени.

Благополучно отметили первый день рождения братика — он уморительно вымазался в креме, когда перед ним поставили его праздничный тортик с одной свечой.

Через три дня вечером — накануне моего дня рождения — отец позвал меня в комнату, которая носила громкое название библиотека, но представляла собой смешение кабинета, библиотеки и что-то вроде склада ненужных вещей.

Войдя в эту комнату, я заметила, что отец сильно нервничает. А перед ним на столе разложены четыре коробочки.

— Вот, — указал на эти коробочки отец, — это подарки, которые твой крёстный присылал тебе на все твои дни рождения. Пока твоя магия была ограничена, было бы не совсем правильно отдавать тебе эти магические вещицы, Но теперь, — он явно что-то пытался скрыть от меня.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что именно.

Я сделала шаг к столу, потом резко развернулась на каблуках и уставилась в полумрак комнаты.

— А почему там только четыре подарка, крёстный? — Спросила я у темноты. — Ведь мне исполняется пять лет. Не забыл?

— Не забыл, — хохотнул незнакомый голос и из тёмного угла вышел молодой человек. — Пятый подарок я принёс с собой.

Лампа осветила его лицо. Я стала жадно его разглядывать. Как там было в каноне, когда уже Лорд Волдеморт явился в Хогвартс просить место преподавателя ЗОТИ у директора Дамблдора?

"Черты его были не теми, какие почти два года назад явились Гарри в большом каменном котле, в них было меньше змеиного, глаза пока еще не так сильно отливали багрецом, да и само лицо не превратилось в маску. И все же оно не было больше лицом красавца Тома Реддла. Это лицо казалось обожженным, черты утратили резкость, стали словно восковыми, перекошенными; белки глаз теперь уже навсегда налились кровью, хотя зрачки и не превратились пока в узкие щели, какими (как было известно Гарри) им предстояло стать. Длинная черная мантия окутывала Волдеморта, а лицо его было таким же белым как снег, поблескивавший у него на плечах".

Как бы не так! Вероятно, что именно эти изменения произошли с Томом Риддлом уже после создания пятого хоркрукса из диадемы Ровены Рейвенкло. Наверно мне удалось застать его на полпути к Албании. И он ещё не нашёл эту реликвию. И не сделал из неё пятый хоркрукс.

Пока что ничего такого в его лице не наблюдалось. Красивое лицо довольно молодого человека. Даже мой отец и то выглядел старше своего однокурсника. С другой стороны — откуда мне знать, где всё это время путешествовал будущий Тёмный Лорд? Да и как он выглядел, обучаясь в Хогвартсе?

Тонкие черты лица, чуть впалые щёки, длинные пряди обрамляют лицо, основная масса блестящих чёрных волос аккуратно прихвачена на затылке тёмной широкой лентой. В полумраке не слишком видно, насколько он бледен. А глаза...

Тут он присел передо мной на корточки и заглянул в мои глаза.

Э-э, нет, мы так не договаривались! И я тут же разорвала зрительный контакт.

Еле заметно удивился, направился к креслу возле стола, приговаривая что-то вроде:

— Где же это у меня. А, вот! — и с видом фокусника достал из воздуха красивую резную коробочку. Что-то в ней напомнило мне про Индию. Возможно — обилие узоров?

Я очень осторожно придвинулась вслед за ним к столу. Чуть ли не обнюхала эту коробочку.

Скосила глаза на крёстного. Тот с едва заметной усмешкой наблюдал за мной.

— И давно юная мисс Амбридж так подозрительна? — Спросил он куда-то в сторону, словно и не ждал ответа.

— Недавно. Как только обнаружила что-то лишнее на руках. — И потрясла запястьями с обрывками браслетов.

— Как интересно. — По его тону можно было предположить, что ему ничуть не важны ответы. Настолько равнодушно они звучали. Может, я ошиблась, и хоркрукс из диадемы уже сделан?

— Мне тоже интересно. — Постаралась скопировать его тон. — Прошу открыть подарок. — Таким же скучающим тоном.

Он протянул тонкую бледную руку, взял коробочку, усмехнулся, небрежно открыл её. Повернул ко мне, чтобы я заглянула внутрь.

— Ах! Какая прелесть! — Я не смогла сдержать восхищённый вскрик.

Там лежали специальные крепления для зелий, которые обычно берут с собой на неотложные нужды. Но эти крепления выглядели как настоящие драгоценности — они были просто скрыты под обилием цветных узоров. Трудно было сказать — было ли тиснение по тонкой коже магическим или это просто ювелирная обработка. Мне понравилось.

Я уже протянула руку, чтобы коснуться одного из креплений, но тут же отдёрнула руку, спрятав её для надёжности за спиной.

— Отец, — я немного применила Голос, — прошу проверить подарок на Чары и заклинания.

Заметила, что крёстный несколько удивился, хоть по его лицу и трудно было определить точно. Он слегка наклонился вперёд, дожидаясь результата проверки.

— Всё чисто, — сказал отец, убирая палочку, — тут только стандартные Чары сокрытия от маглов и неразбиваемости для флаконов с зельями.

Но я не спешила доставать подарок, любовалась им издали.

Крёстный вздохнул, положил эту коробочку на стол к тем четырём, что уже лежали на столе, обратился к моему отцу:

— Орфорд, друг мой, — в его голосе чуть заметно было напряжение, — мне надо поговорить с твоей дочерью пару минут наедине. Ты позволишь? — А вот тут был чётко применён Голос. Я смогла определить его на слух. Но и внутри меня тоже что-то завибрировало.

Отец встал из-за стола и тут же вышел из комнаты.

Крёстный молчал. Я тоже не спешила начинать разговор.

— И как давно юная мисс Амбридж может управлять людьми? — Снова с деланным равнодушием спросил Том Марволо Риддл.

— С того же дня, как разбила браслет об эфес сабли своего предка, — предельно честно ответила я. Иногда полезней сказать правду, чем что-то скрывать.

Он задал ещё несколько вопросов, негромко хмыкнул. Резко наклонился в мою сторону.

— Отчего-то мне кажется, что возраст не совпадает с образом маленькой девочки, — насмешливо протянул он.

Я спокойно кивнула головой.

— Я и сама заметила, что в последний месяц мне стало всё труднее играть с детьми, которые живут в усадьбе. Мне больше хочется читать, учить что-то, получать новые знания, — благополучно умолчав о том, что знания я и до этого любила получать. А вот скрыть свою взрослость от него не удалось — так спишем всё на снятие ограничителей.

— Усадьба? — Непритворно заинтересовался он.

То ли хотел сменить тему, то ли и впрямь не знал откуда Орфорд взял жену. Мне это на руку. Сам спросил.

И я пустилась в подробное описание усадьбы, куда забрала меня бабушка после рождения братика, про игры и занятия, которыми были наполнены мои дни там.

Нет, про поиски сокровищ не рассказывала. А вот то, как повстречала призрак — доложила подробно. И как мне удалось его вызвать — тоже. И про страшную слабость после этого, и странные браслеты, обнаруженные мною на запястьях.

Немного помолчав, добавила:

— То, что один из них повреждён, натолкнуло меня на мысль, что и второй можно сломать — были бы силы. А тут как раз и этот Голос прорезался. Раньше такого не было — вот и решила, что сил сломать второй браслет — хватит. — Огорчённо вздохнула. — Но не справилась.

Потрясла кистями рук перед носом крёстного. Жалобно спросила:

— Мне теперь в них до Хогвартса ходить? Я столько нового за это время узнала. — Собралась с духом, продолжила: — Вот, совсем недавно мы ходили в церковь в Литтл-Хэнглтон, — Том резко вскинул голову, но я зачастила, не давая ему вклиниться в мой рассказ. — Так бабушка — леди Кракнелл — долго вздыхала над могилами соседей. Рассказала мне, что была помолвлена с неким Томасом Риддлом. Так что и моя мама могла быть Эллен Риддл, пока не вышла замуж за отца.

Глава 10

Несколько минут я слушала "непереводимую игру слов". Когда мне это надоело, съехидничала:

— Помедленнее можно? Я записываю. — И поиграла пером, которое прихватила на столе у отца.

Крёстный замолк на полуслове, посмотрел на меня немного ошалевшим взглядом, обвиняюще ткнул пальцем:

— Но у тебя же нет пергамента в руках — куда собираешься записывать?

— Хмм, — я легонько взмахнула пёрышком, как волшебной палочкой, — память никто не отменял, а она у меня отменная. Заметила уже. — Кивнула в ответ на вопросительный взгляд.

Он немедленно приманил к себе какую-то книгу из шкафа, открыл на середине, бегло просмотрел, переместил мне в руки.

— Читай, потом расскажешь, что запомнила!

Не проблема — как бы я так быстро заговорила на шведском и французском? Память отточила так, что слова от зубов отскакивали. Разумеется — и практика каждый день.

Поэтому быстро пробежала глазами по страницам. Потом пулей выдала весь текст, предварительно вернув книгу мистеру Риддлу.

— А что поняла? — ехидно спросил он.

— Ничего, — безмятежно ответила я. — Книга-то на латыни. Это даже я с моим скудным знанием латинских слов смогла сообразить.

Том с любопытством взглянул на меня.

— Так-так, а скудный запас латыни откуда?

— Так французский язык на латинских корнях основан, А бабушка успела в меня немало вложить, — мирно улыбнулась я. — Pourquoi pas? Почему бы и нет? А ещё в газетах иногда попадаются фразы, в других книгах, не в учебниках. Бабушка — леди Кракнелл — пока не обучает меня латыни. Она сказала, что в том пансионе, куда она меня уже определила на следующий год, у меня будет большой выбор иностранных языков. Раз уж я так быстро всё усваиваю.

Крёстный задумался, потом вскинул голову и что-то прошипел мне в лицо. Я всё так же безмятежно улыбалась.

— Нет, я не получила знание парселтанга, мне очень жаль. — Мне, правда, было жаль. Такой козырь в Хогвартсе пропадал. — Но вот повторить могу. — И старательно зашипела в ответ.

Полюбовалась непередаваемым зрелищем — изумление на лице Тома плавно перетекло в заинтересованность.

— Интересно, — хмыкнул он одобрительно. — Конечно, акцент жуткий, но понять можно. Давай ещё разок.

И мы так пошипели друг другу. Я тщательно повторяла звуки, совершенно не понимая, о чём идёт речь, пока не возмутилась:

— И долго я так повторять буду? Может, это не пожелание доброго утра, а наоборот — какое-то заковыристое проклятие. И меня после такой фразы первая же гадюка цапнет. С летальным исходом.

— Да, извини, не подумал. — Но довольный вид никакого раскаяния не показывал.

— Может, пронумеруешь мне все фразы — я их так с номером и заучу? Как поздороваться, как попросить о помощи, проводить в лесу, как сказать, чтобы не трогали и моих спутников. Или — наоборот — пригрозить им нападением. Разные могут быть варианты.

Том задумался.

А я продолжила невинным голосом:

— Как сказать — откройся, закройся, лестница. — Он заметно заволновался, сжал подлокотники. — А ещё: Говори со мной, Салазар, самый осторожный из Хогвартской четвёрки.

— Там другие слова, я не так помню: Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четверки! — брякнул Том, потом глаза его расширились. — Откуда ты знаешь?!! — Голос его осёкся. — Говори! — И он схватил меня за плечи и тряхнул пару раз. Но тут же отскочил, тряся рукой.

— Магическая защита действует? — Я смотрела на него, слегка наклонив голову. — Я ничего бы не сказала, не будь ты моим крёстным. И мне вовсе не хочется для тебя вот такого конца. Смотри! — и постаралась как можно ярче представить себе тот фрагмент из фильма, где Лорд Волдеморт корчится и рассыпается чёрной пылью на фоне разрушенного Хогвартса. И предоставила Тому возможность заглянуть ко мне в голову.

Да, я, едва только почувствовала, что он пытается прочитать больше, возмутилась:

— Мало ли какие могут быть у девочки секреты!

Его выкинуло из моей головы. И опять ему было больно.

Некоторое время он шипел сквозь зубы. Потом резко замолчал.

— Эти развалины. Неужели это — Хогвартс? — прошептал он чуть слышно.

Дошло, хвала Мерлину! Я только кивнула.

— А этот, — он резко замолчал. — Этот Некто, который погиб. Так страшно. Я не могу оценить его магию — инфернал? Лич? Он кто?

Я молчала, отрицательно качая головой на все его предположения. Догадка отразилась на его лице.

— Это — я? Я так умер? Рассыпался в прах? Ты — Провидица?

— Нет, — устало и с грустью сказала я. — Ты же за собой не знаешь способностей к прорицанию? — Дождалась кивка от него, продолжила: — Вот и я не чувствую, что это — Пророчество. Я же всё прекрасно помню — иначе не смогла бы и тебе показать, крёстный.

И ласково погладила его по руке. Вздохнула.

— Не знаю, откуда в моей голове всплывают эти картинки, — предельно честно, разумеется. Не знаю, ведь до книг, а тем более — до фильмов, ещё минимум сорок лет, — но они пугают меня. Мне страшно, крёстный!

Всхлипнула, прижала к глазам платочек, подлезла под его руку, ища утешения. Он машинально прижал моё вздрагивающее тельце к себе, стал успокаивать, поглаживая по плечам и спине, даже стал что-то успокоительное шептать.

Потом сообразил что-то, отодвинул меня, усадил на прежнее место, всмотрелся. Коротко хохотнул:

— Мастерица! Как тебе это удалось — меня обмануть?

— Есть разные способы, — отмахнулась я. — Магловские. Но ведь есть результат?

— Да уж. Точно — есть. Разыграла меня, Ай да крестница у меня! — Он шутил и говорил весёлым тоном, но глаза у него оставались холодными. Видно было, что он о чём-то размышляет.

Вот — пришёл к какому-то решению. Мне в глаза уже не смотрит — хватило и одного отката за причинение мне боли попыткой легилименции.

— Давай договоримся, — он был предельно серьёзен. — Ты расскажешь мне то, что видела, как сможешь. А я попробую соотнести это с реальной жизнью. И потом мы вместе решим — имеет ли это отношение к нам, или это просто сны. Хорошо?

— По рукам! — бодро ответила я и протянула ему ладошку.

Уселась поудобнее — подтянула ноги на кресло, стала рассказывать о мальчике Гарри, который жил со своими родственниками и только в одиннадцать лет узнал, что он волшебник.

— Поттер? — Удивился Том, когда услышал его фамилию. — Я знаком с одним Поттером — нас познакомили на рауте у Вальпурги Блэк. Её тётушка Дорея замуж за этим Поттером. Он старше нас. Но его зовут Чарльз. И сына по имени Джеймс у него нет. Есть дочь — Галатея и сын — как же его зовут, — прищёлкнул он пальцами, — вспомнил! Дориан, его зовут Дориан Поттер. И вот что интересно, — медленно проговорил крёстный, — я не помню, чтобы они учились в Хогвартсе.

— Не знаю — я же не летопись из жизни магов читаю, а пересказываю, что помню. Кое-что ведь совпадает? И ведь то, о чём я говорю, происходит в девяносто первом — мало ли что за ближайшие двадцать пять лет может случиться. Ты прав, пока никого из этих людей не существует. Но некоторых и ты знаешь.

Продолжила рассказывать. Когда дошла до визита Хагрида, Том кивнул:

— Да, верно — некоторых знаю. Я был на пятом курсе, а Хагрид на третьем, когда случилась эта история.

— С василиском? — Невинно заметила я. — И с Плаксой Миртл?

На его щеках заходили желваки, я заметила, как он нервничает, поспешила добавить:

— Это ты ещё и части событий не услышал. Увы — там тебе не лучшая роль отведена.

— То есть тебе всё известно о Тайной Комнате?

— Да, и про диадему Рейвенкло — тоже. Слушай, не перебивай. А то до завтра не закончу. Никогда тебе не прощу, если на своём дне рождения я буду невыспавшаяся и помятая. Вот! — И ткнула его легонько в грудь.

Попала на что-то плотное, округлое.

— Ой, это что у тебя? — отвлеклась на интересный предмет.

— Не отвлекайся, рассказывай, — поторопил меня Том.

— Пфф, — фыркнула я, — и так могу догадаться, что у тебя там. Семейная реликвия. Медальон Салазара Слизерина. — Вздохнула. — По совместительству — твой хоркрукс.

Заткнула уши, пережидая всплеск эмоций. Бушевал он долго, успокоился не сразу. Долго нарезал круги вокруг стола, эмоции так и били.

А тут ещё мой отец у дверей нарисовался — не вовремя пришёл. Попал под горячую руку. Когда Том и его обругал, вспылил в ответ, сказал:

— Долорес пора ужинать и ложиться спать. Меня леди Кракнелл предупреждала, что ей надо режим соблюдать. Месяц назад ей было очень плохо.

— Месяц? — Том даже остановился. — Да, верно, с месяц назад я впервые почувствовал, что связь между нами заработала.

— Именно тогда мне удалось надорвать один из браслетов, — добавила я и демонстративно зевнула.

— Вот видишь! — Отец снова напустился на Тома. — У неё был магический выброс, а ты не даёшь ей восстановиться!

Тома перекосило.

— Хорошо, — с видимым трудом произнёс он, — ты прав, Орфорд. Я не могу позволить, чтобы мисс Амбридж — моя крестница Долорес, — он оживал прямо на глазах, — терпела из-за меня какие-то неудобства. Я приду завтра — ближе к концу праздника. Ладно?

— Разумеется, — отец расплылся в улыбке. — Мы будем очень рады.

Крёстный наклонился ко мне и шепнул:

— Вспомни все подробности, Долорес, Завтра поговорим.

Ласково погладил меня по голове и ушёл.

Отец долго пытался выпытать у меня, что именно от меня хотел услышать крёстный, но мне удалось отговориться некими детскими секретами, постоянно переводя вопрос на завтрашний праздник. Эта беседа утомила и меня, и отца. Так что спать я отправилась не в лучшем расположении духа.

Ничего, утро Дня рождения всегда исправляет любое плохое настроение! Так и со мной. С самого утра мне позволялось буквально всё. Сменить одно платье на другое? Пожалуйста! Получить лишнюю порцию конфет и лимонада — сколько угодно! Немного покапризничать? В другой день меня бы наказали, оставили бы без сладкого, но только не в этот!

Единственное, что от меня успешно скрывали до поры до времени — это подарки.

И так раздразнили моё любопытство, что я и впрямь чувствовала себя маленькой девочкой на этом празднике.

Глава 11

Подарки!

Я ждала с нетерпением пятилетней девочки, когда мне разрешат их посмотреть.

Когда я только попала в это тело в прошлом году, никакого праздника не было. Из-за моего недуга, да и до пяти лет как-то не принято в магическом мире показывать своих детей посторонним. Не запрещено, нет, но не рекомендуется. Считается, что магия ребёнка должна привыкнуть контактировать с магией родителей. Или одного из родителей, если ребёнок — полукровка. И только потом общаться с другими представителями волшебного мира.

К домовикам это не относилось, так как они, проживая за счёт магической наполняющей Дома, сами несли на себе отпечаток хозяйской магии. Поэтому не могли никак "сбить с толку" магию ребёнка.

Вот и сидят такие дети дома, не общаясь со своими магическими сверстниками за пределами Семьи. Хорошо, когда Семья большая. И в ней могут найтись дети, близкие по возрасту. А если в Семье только один ребёнок? Что тогда делать ему? Он и играть-то в одиночку толком не научится. В этом я смогла убедиться, осваиваясь в этом теле. Телу-то не были известны те игры, в которые играли Берни и Энни. И в которые они старательно вовлекали меня. Хорошо, что они помнили, что я тяжело болела, и не слишком рьяно настаивали. А я привыкла потихоньку. И теперь с таким же задором гонялась за Энни по лужайке. Или лазала по деревьям вместе с Берни. Или вместе бегали наперегонки по лестницам двух крыльев, что были открыты.

Хоть Том и обещал прийти попозже — к концу моего праздника, он появился вовремя. Да не один. Он пришёл под ручку с одной молодой дамой, а за ним шли ещё несколько женщин. С детьми чуть постарше меня. Или одного со мной возраста.

Заинтересовавшись, в первую очередь, детьми и внимательно разглядывая именно их, я чуть не упустила момент, когда Том представил отцу свою спутницу:

— Самый молодой анимаг из зарегистрированных в этом столетии — Минерва МакГонагалл. — Я во все глаза уставилась на смутившуюся девушку — ей явно было не намного больше двадцати одного, а Том продолжал рекламировать мисс МакГонагалл. — На седьмом курсе она получила высшие баллы по СОВ и ЖАБА, была не только старостой курса, но и старостой факультета, а также выиграла в номинации "Самый многообещающий новичок" в "Трансфигурации сегодня". А сейчас она работает в Министерстве Магии, в Секторе по борьбе с неправомерным использованием магии. И на хорошем счету у начальства — во всяком случае начальник этого Сектора — Элфинстоун Урхарт — в разговоре со мной отзывался о работе мисс МакГонагалл только в самых тёплых словах.

Та уже и не знала, куда деваться от таких похвал.

Но тут крёстный вытащил меня из-за спины отца и стал представлять уже меня пришедшим с ним дамам.

— А вот и моя крестница — Долорес Джейн Амбридж, дочь присутствующего здесь Орфорда Амбриджа и Эллен Кракнелл, которая сейчас занимается младшим ребёнком.

Честно говоря, при этих его словах на лицах некоторых дам проступило явное презрение к моему полукровному происхождению. Но Том сделал вид, что ничего не заметил и продолжал разливаться соловьём:

— Старший брат миссис Амбридж унаследовал через свою матушку титул тринадцатого маркиза Сент-Эдмонд, — пара дам задумалась, — а теперь после его смерти титул должен перейти к сыну Эллен Кракнелл. Джеймс Амбридж имеет все предпосылки стать четырнадцатым маркизом.

Тут уже все сменили выражение лиц на заинтересованные и довольно любезные по отношению ко мне. Ещё бы! Титул маркиза и в магическом мире — это титул. А тут перед ними — сестра будущего маркиза. И кто знает, что там будет лет через десять-пятнадцать? Тут даже и большим менталистом не надо быть, чтобы понять, что крёстный только что упрочил и свои, и мои позиции.

Я только успевала кивать головой да запоминать имена пришедших детей. Здесь были Дарла и Лорен Яксли, Норманн Пьюси и Генрих Нотт, Морриган Мальсибер и Беллатрикс Блэк.

На последнем имени я сделала стойку и впилась глазами в девочку, смутившуюся от моего такого пристального внимания.

Да, непослушные чёрные волосы уложены в аккуратную причёску, но уже пара локонов выбилась из неё и свисают, обрамляя тонко очерченное лицо. Тёмные глаза — а почему не синие? — осторожно осматривают всё вокруг.

Красивая, вздохнула я, критично относясь к своему внешнему виду. Краем уха слушая, как миссис Блэк — Вальпурга, не Друэлла, которая привела Беллатрикс, рассказывала, что Друэлла никак не может оправиться после рождения третьей дочери. И на сына ей теперь рассчитывать не приходится. Она произнесла это с таким мрачным торжеством, что я поспешила подхватить её племянницу и увлечь её и других детей в наш маленький садик, где были устроены и качели, и место для игры в дартс. И прочие радости для детей.

Вволю набегавшись и напрыгавшись, мы в изнеможении сидели за специальным детским столом, пили морс из "взрослых" бокалов, отщипывали виноградины от тяжёлых гроздей. И вели неспешные беседы, подражая взрослым. Не получалось пока? Ничего, вырастем!

А потом открывали подарки!

И радовались новомодной магической игрушке — театр марионеток, который можно было обновлять, докупая новые фигурки для более сложных представлений. Или делать самим, когда мы достаточно подрастём. Так сказала мисс МакГонагалл. В доказательство своих слов она тут же преобразовала один из пустых бокалов в новую фигурку, необходимую по сюжету, но которой не было в основном составе действующих лиц.

— Правда, — заметила она невзначай, — такая трансфигурация недолговечна — всего на несколько часов. На один спектакль достаточно. А для более долговечных изменений требуется закрепление рунами или артефактами.

— Минерва, — рассмеялся у неё за спиной Том, — они же ещё слишком малы, чтобы понять все основы трансфигурации, которые ты пытаешься им преподнести. Вот вырастут — ещё и нас с тобой за пояс заткнут.

— Непременно, — ответила слегка порозовевшая Минерва.

Но всему приходит конец — гости засобирались домой, крёстный шепнул, что только проводит, и мы продолжим беседу. И тут же исчез вместе с мисс МакГонагалл.

Вернулся и впрямь мигом, был настроен очень серьёзно.

Мы снова устроились в кабинете-библиотеке. Я продолжила рассказ о том, что "видела".

Том слушал с видимым спокойствием и даже равнодушием, но время от времени скрипевшие подлокотники свидетельствовали, насколько показным было это спокойствие.

Первый раз он прервал меня, когда Хагрид назвал Гарри имя того злого волшебника, который был виноват в гибели его родителей.

— Странно, — скрипнул он зубами, — я на самом деле придумал эту анаграмму из всех букв своего имени, но отнюдь не требовал от моих друзей, чтобы они меня так называли. Зачем мне носить не принадлежащий мне титул? Это опасно.

— Да, — кивнула я, а ещё говорили, что ты набросил заклинание на это имя. И любой, кто его произносил, мог подвергнуться атаке твоих Пожирателей Смерти.

— Что за чушь?!! — Простонал крёстный, — Какие Пожиратели? Ещё и Смерть приплели в название — никогда бы не стал связываться с таким могущественным существом, — Он передёрнул плечами. — Да, в Хогвартсе мы основали Братство. — Он немного смутился. — С излишним пафосом назвали его в честь Вальпургии Блэк — там вообще было много Блэков в том Ордене. Ордене Вальпургиевых рыцарей.

Он даже вышел на мгновение из образа невозмутимого слушателя и забегал по комнате, вцепившись в волосы руками. Потом снова плюхнулся в кресло.

— Продолжай, пожалуйста, — он снова нацепил на себя равнодушный вид.

Я и продолжила — кратенько пересказала первый курс обучения Гарри в Хогвартсе. Тролль и цербер вызвали у него неконтролируемый скрежет зубов, но он сдержался. И даже затылок Квиррелла не вызвал у него сильной реакции. А вот темный дух, который вырвался, из тела сгоревшего профессора его заинтересовал.

— Подожди минутку, дай подумать, — он откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. — Это что же получается — тот Волдеморт не умер, а только покинул тело? А само тело куда девалось? Его нашли в том доме родителей Гарри? А волшебная палочка? Куда она девалась?

На каждый его вопрос я мотала отрицательно головой, пока не решила, что она вот-вот отвалится.

— Я лучше тебе про второй курс расскажу. Там Гарри с василиском и твоим дневником встретился.

Том даже в лице переменился.

— С василиском? Так он жив?

— Понятия не имею, — пожала я плечами. — Я видела, как он там за Гарри гонялся — значит, был жив. Пока Гарри его не победил.

— Жаль его, — Том отвернулся. — Но я же думал, что он погиб ещё тогда, в сорок третьем!!!

— С чего бы это? — удивилась я.

— Но ведь я бросил его там одного.

— А до этого он как-то без тебя обходился. Сколько там прошло лет после Основателей?

— Без малого тысяча, — опешил от моего напора крёстный.

— Так вот — василиск как-то пережил эту тысячу лет. В спячку впадал или в магический сон — не важно. Возможно, что он и теперь спит. И ждёт Наследника Слизерина.

Том задумался. Так и просидел, внимательно слушая мой рассказ о втором курсе. Без подробностей в виде Локхарта или переживаний Поттера. Заинтересовался только его мантией-невидимкой, вчера как-то не обратил внимание.

— Мантия-невидимка. Та самая? Из Даров Смерти братьям Певерелл? Возможно-возможно.

И он бросил взгляд на свою руку, где красовался золотой перстень довольно грубой работы. С чёрным камнем в нём. Камень пересекали какие-то линии.

Я тоже посмотрела на кольцо, но промолчала. Позже он и сам всё услышит. Не буду забегать вперёд.

Третий курс был выслушан довольно спокойно. Немного похмыкал на изучении Патронуса. А вот оборотень в роли профессора опять вызвал неконтролируемое бешенство.

— Я всегда считал, что им нельзя верить! Предадут и не задумаются!

— Э-э-э, это ты о ком?

— О Фенрире, разумеется и его стае. Ведь по слухам тот же Фенрир поставил себе цель — покусать как можно больше детей волшебников, чтобы потом составить из них ядро своей армии и уничтожить всех, кто ему мешает. Но это именно, что слухи. — Он остановился и посмотрел на меня совершенно спокойно. — Я учился вместе с Фенриром, пока он ещё не стал вожаком оборотней, приняв наследство после своего отца.

Глава 12

Я с подозрением посмотрела на него.

— Странно, крёстный. Ты сначала ругался на Фенрира и его стаю, а теперь защищаешь его.

Том с силой потёр рукой лоб.

— Да, припоминаю.

— Ты плохо себя чувствуешь? — Заботливо проговорила я, пытаясь дотронуться до его лба, — может, тебе провериться в Мунго? А что, если необходимость считаться с моей безопасностью, что-то сдвинула у тебя в мозгу?

Он с новым интересом посмотрел на меня. Пробормотал:

— Устами младенца...

— Твоими и папочкиными стараниями — уже далеко не младенец! — Буркнула я и обиженно отвернулась.

И тут же почувствовала на своих плечах руки крёстного.

— Не сердись, Долли, я с тобой, Долли, — пропел он на мотив популярной песенки. И весьма неплохо пропел, надо сказать.

Я с удивлением воззрилась на него.

Том широко улыбнулся.

— Я ведь путешествовал не только магическим способом, да и жить подчас приходилось среди маглов. Наслушался всякого. И у меня память блестящая. — Он опять потёр лоб рукой. — Была. Это точно. Но почему мне мерещится, будто я что-то упустил из виду?

— Возможно, надо дослушать мой рассказ до конца? — Я вылезла из кольца его рук и снова села напротив, тяжело вздохнув. — С четвёртого курса пойдут очень неприятные вещи, крёстный.

— И почему я в этом не сомневаюсь?— вздохнул он ещё тяжелее и стал слушать.

Взорвался он в первый раз на проведении Международного матча по квиддичу.

— Никогда! Я никогда не стал бы делать ТАК! Тем более — мои друзья! Они — приличные маги, из хороших семей!

— В семье не без урода, — шепнула я в сторону, но он услышал.

Стиснул зубы и знаком попросил меня продолжить.

Терпение у него лопнуло уже на первом туре Турнира Волшебников.

— Драконы! Кто же додумался выпускать драконов?!!! — шипел он почти на парселтанге, но я разбирала каждое слово.

Второй тур выслушал без особых эмоций, и вот пришло время третьего тура. Описание кладбища, куда переместился Гарри Поттер, проведение странного ритуала, итоги этого действия — возрождение Тёмного Лорда. Всё это вызвало у него уже не возмущение, но приступ неконтролируемого... смеха.

— Это надо же, — смеялся он до слёз, — так переврать Ритуал! Как только смогли хоть что-то сделать!

Но смех прекратился, как только я стала рассказывать о дуэли и бегстве Поттера с телом Седрика.

— Жаль мальчика, он ни в чём не виноват, — прокомментировал Том. — А это собрание Ближнего Круга — как ты их там называла — Пожиратели Смерти?

— Это не я их называла, так они сами себя называли. По крайней мере — так говорили. Сама-то я не была на их заседаниях.

Том некоторое время сидел в задумчивости, барабаня пальцами по подлокотнику кресла.

Уже опять отец напомнил, что мне пора спать.

Только тогда он поднял голову и посмотрел на меня.

— Я завтра собрался в Хогсмид — поищу там место, куда мог выходить потайной ход. Тот, что вёл к Визжащей Хижине, где этот недоволк проводил свои полнолуния. — Он встал и направился к двери, повернулся на мой жалобный вздох. — Ты пойдёшь со мной на прогулку?

— Ой, — радостно взвизгнула я и повисла у него на шее, болтая ногами. — Это будет самый лучший подарок для меня, крёстный! Вот только — я не смогу рассказывать там, где нас могут подслушать чужие уши.

— Так вернёмся домой — тогда и продолжишь рассказ. Немного осталось ведь?

— Немного, — серьёзно кивнула я. — Но зато — самое страшное. — И мысленно добавила: "И появится там недалёкая и жестокая ведьма по имени Долорес Амбридж. Интересно, как долго я смогу рассказывать, ни разу не назвав её по имени? И как скоро Том догадается, что в моём рассказе что-то не так?"

Перед сном я опять поиграла немного с младшим братцем. Мама так радовалась, что я искусно исполняю роль старшей сестры, что она и не замечала, что отцу неприятно, что сын у него — сквиб.

Утром я была готова к прогулке задолго до того, как Том пришёл к нам домой. Поэтому встретила его весьма злобным взглядом.

Он сделал вид, что ничего не заметил, подхватил меня на руки и прошёл в камин, подключённый к сети. Детям вроде меня аппарация противопоказана, да и перемещаться с помощью портключа — небезопасно. Почему? Пока не знаю. Выясню.

Оказалось, что мы переместились прямо в отделение совиной почты — по совместительству и пункт прибытия через камин. Разумеется, он работал не круглосуточно.

Отряхнув нас от сажи, Том любезно улыбнулся хозяйке почтового отделения, купил специально для меня пакетик совиного корма, попросил разрешить мне покормить птичек. Мол, он хочет, чтобы крестница хорошо разбиралась в почтовых птицах. Тут были не только совы, но даже ястребы и голуби.

— А почему я никогда не слышала о почтальонах-голубях? — спросила я, наивно улыбаясь владелице этого заведения.

— О, в основном голуби пользуются спросом у влюблённых, — смущённо ответила она мне и закатила глаза. — Это так символично! Белые голуби — обязательно пара — приносят письмо. И пока адресат его читает, тихо и нежно воркуют, создавая непринуждённую атмосферу. Все мои птички хорошо обучены. — С гордостью сказала она. — И никогда не запачкают вашу одежду. Даже, если вы им не понравитесь. Или — не угостите их.

Намёк был понят. Я немедленно скормила весь пакетик птицам, сидящим поблизости.

— Уфф, — сказала я, когда мы вышли из "Серой совы". — Птицы — это интересно, но мне хотелось бы меньше с ними общаться. Я пока не владею заклинаниями очистки одежды или ароматизации воздуха.

Мой намёк был тоже понят. Мы направились в лавочку с амулетами и оберегами, где у меня просто разбежались глаза.

— Разумеется, — прошептал мне крёстный, — это всё не самые серьёзные защиты. Они рассчитаны на детей, которые часто попадают в неприятные ситуации, а родителей элементарно может не оказаться рядом. Если это умелые родители, они сделают обереги сами. А для тех, кто не может сам, как раз и предназначены эти безделушки.

Но я не слушала, я просто любовалась этими вещицами в стеклянных лотках. К каждой был дан сопроводительный листок: что делает, как включить функции.

— Пока они не куплены, они хранятся от неосторожного прикосновения, — добродушно объяснил мне хозяин лавочки, мистер Кроккетт.

Тоже один из знакомых Тома по Слизерину. Они немного поболтали о квиддиче, пока я выбирала себе амулет. Присмотрела очень красивый медальон с камеей на лицевой стороне.

— О, у юной мисс неплохое чутьё, — пробормотал мистер Кроккетт. — Как раз этот амулет — многофункционален. Его можно настроить на поиск ребёнка — тогда родители всегда будут в курсе, где именно играет их ребёнок. Сигнал придёт к ним на любой амулет. Тут также есть Чары безопасного отхода — если вдруг случится что-то плохое, будет время, чтобы убежать.

Том подмигнул мне и небрежно оплатил покупку.

А когда мы вышли из магазинчика, он преспокойно положил медальон к себе в карман. В ответ на мой вопросительный взгляд, объяснил:

— Я же видел, что тебе понравился медальон. А Чары — Чары я сюда любые наложу. Какие захочешь. Надо будет только от старых избавиться. Но на это нужно время. Не возражаешь?

Ещё бы я возражала!

Мы пошли по улочке, которая вскоре привела нас на окраину Хогсмида.

— Как красиво! — не удержалась я от восклицания.

— Да, на расстоянии — красиво. А на деле — там жуткие сквозняки, зимой — холодно, летом — жарко. Настоящая Школа выживания. — Том говорил вроде в сторону, но я видела, что он внимательно наблюдает за мной.

— Ага, — заявила я, — тогда, если хочешь согреться — выучишь нужное заклинание в два раза быстрее. Неплохая мотивация!

— Да, и заклинание вентиляции — тоже, — улыбнулся Том.

Мы вышли на пригорок, за которым уже начинался Запретный лес. Отсюда уже были видны стены Школы.

— Дальше мы не сможем пройти, — буднично сказал Том. — Здесь стоит защита от чужаков. А вот она — пройдёт. Всё посмотрит и всё расскажет мне.

Он осторожно положил свою сумку на землю, открыл клапан, пошипел немного. Оттуда медленно выползла змея. Когда она вся оказалась за пределами сумки, она заметно увеличилась в размерах.

— Но она слишком большая. Её заметят, — разочарованно протянула я.

— Нет, Нагайна умеет хорошо прятаться. И Чары на ней хорошо держатся, — улыбнулся Том.

— А-а, Чары ненахождения, обратные тем, что на медальоне, — протянула я.

— Умница, — похвалил меня Том. — А мы пока посидим здесь.

И он сноровисто устроил на опушке всё для пикника: расстелил одеяло, поставил корзинку с припасами, кувшин с холодным лимонадом и стаканы для нас обоих.

— Крёстный, — не удержалась я от вопроса, — а почему ты вчера привёл с собой Минерву МакГонагалл? Она же училась на Гриффиндоре.

Том медленно повернулся ко мне, улыбаясь.

— А я всё ждал, когда тебе станет любопытно. По твоему рассказу я понял, что она может стать верной помощницей профессора Дамблдора, если он станет директором Хогвартса.

— Когда он станет? — Переспросила я.

— Если, — голосом подчеркнул Том. — Вот я и решил, что мне необходимо познакомиться с ней, что бы составить своё мнение. И повод хороший: "Нам — полукровкам — стоит держаться вместе". Она сразу всё поняла. Умная девушка. Да и миленькая. — Подмигнул мне крёстный. И тут же поднял в защитном жесте руки. — Нет-нет, у меня нет в отношении неё никаких жутких планов — всё абсолютно прозрачно и невинно. Почему бы мне не попросить мисс МакГонагалл дать пару уроков Трансфигурации детям моих друзей? Не все из них отличались такими успехами на уроках. У них просто были другие цели.

— Ты хочешь привлечь её на свою сторону?

— Скорее — я хотел бы отвлечь её от ТОЙ стороны. Если получится.

— Если ты переусердствуешь и разобьёшь ей сердце, она точно встанет на Ту сторону, — загрустила я.

— Долли, этого не будет — я постараюсь. — Очень тихо и очень серьёзно пообещал Том.

Мы уже прикончили сендвичи с холодным мясом и приступили к сладким пирожкам, когда трава около нас зашевелилась. И из неё поднялась треугольная голова Нагайны.

И не одна. Рядом с ней поднялись и что-то зашипели ещё две змеи. Поменьше.

Глава 13

Я вздрогнула — больше от неожиданности, чем от страха. Нагайну я ждала, а вот появление ещё двух шипящих заставило меня ойкнуть и прижаться к Тому в поисках защиты.

Не переставая шипеть с ними, он левой рукой прижал меня к себе. Потом сделал паузу в своей беседе.

— Ты и сама можешь поздороваться с ними, Долли. Вспомни — сама же нумеровала фразы, — улыбнулся он, — номер один и номер пять. Ну-ка, попробуй!

Я тщательно зашипела, вспоминая, как эти номера отпечатались в моей памяти.

Змеи повернули свои головки в мою сторону. И улыбнулись. Вы когда-нибудь видели улыбающихся змей? Скажете — такого не бывает. Вот и нет. Сама видела. Иначе как улыбкой это умильное выражение их морд и не назовёшь.

Том ободрил меня.

— Это не ядовитые змеи — обычные ужики. И да — им приятно, что ты не кидаешь в них камнями, не убегаешь с дикими криками, а пытаешься с ними разговаривать на их языке. Хоть пока ты выучила его плохо. — Он приобнял насупившуюся меня. — Знаю-знаю, я сейчас скажу, что ты всего второй день учишь их язык.

Он ещё что-то прошипел, змеи активно закивали головами, соглашаясь.

— Вот видишь! Они довольны твоими успехами. А ещё — нам важно то, что они — НЕ волшебные змеи. — Он вздохнул. — Нагайне нет хода на территорию Хогвартса. На всякий случай. Незачем нам привлекать внимание раньше времени. А вот они — проползут, если обнаружат подземный ход.

— А как долго они будут искать? Территория вокруг Хогвартса большая, а их только двое. — Скептически поджала губы я. — Долго будут искать. А мне в усадьбу возвращаться.

И ткнулась лбом в плечо крёстного. Прошептала:

— А ведь мне интересно. Я тоже помогаю.

— Помогаешь, не спорю, — развеселился крёстный.

Я не поняла, над чем он смеётся. Тогда он просто указал рукой на траву возле холмика, на котором мы сидели.

Мама дорогая! Змеи! Так и сновали в траве, время от времени поднимая свои головки над травой.

— Как видишь — помощников у нас достаточно. — Уже серьёзно добавил Том.— Мигом найдут все входы-выходы.

— Но нам-то нужны не общеизвестные, которые ведут в "Сладкое Королевство". Или просто выходят за пределы Хогвартса. Да и размер у этих проходов должен быть достаточным, чтобы и ты мог пройти. Да и василиск не всюду проползёт.

— Да! — Хлопнул себя по лбу Том. — Вот оно! То, что я забыл! Василиск! Мне обязательно надо с ним встретиться. Я не понимаю, как я мог забыть о нём на эти годы. Даже и не вспоминал.

— Ладно — тогда, сразу после гибели девочки — это было опасно, — продолжила я мысль за него. — Но потом? Что мешало тебе встретиться с ним и разжиться ядом или сброшенной шкурой?

Том растерянно смотрел на меня.

— Такой взрослый, а простые вещи — забыл. Неспроста это, — важно подняла пальчик я.

А он медленно кивнул, собираясь с мыслями.

Потом осторожно достал из кармана тот самый кулончик-амулет, спросил:

— Ты не будешь возражать? Они положат его рядом с подходящим входом. А мы завтра придём отыскивать пропажу. Найдём и кулон, и проход.

Я радостно захлопала в ладоши.

— Конечно, на нём же Чары для облегчения поиска!!!

Змеи расползлись по округе, Нагайна забралась обратно в сумку, предварительно закусив одним из сендвичей. Разумеется — она съела мясо, а хлеб оставила.

Мы спокойно спустились с пригорка, прошли в совятню к камину. Крёстный опять взял меня на руки. Мы вернулись домой.

Я подёргала Тома за рукав, привлекая его внимание.

— Мне бы в магловский Лондон сходить — подарки выбрать. Для Берни и Энни, для Джеффри и Хельги, Ингрид тоже не забыть бы. Что-нибудь для мистера Прайори — по медицине. — Я деловито загибала пальцы, изображая для отца мыслительный процесс. — И бабушку, конечно — для леди Кракнелл — тоже надо!

— Сходим, обязательно сходим, улыбнулись оба — и отец, и Том. — Ты же не собираешься увозить с собой половину Хэррода?

— А что — можно? — вскинулась я. И надула губы, когда они рассмеялись. — Шутите? Ах, так?!! Сейчас я начну капризничать, — многообещающе проговорила я. Знаю-знаю, что не моя фраза, но так хорошо она легла в мои ощущения. Думаю, что мои родственники не читали Евгения Шварца.

Немного разрядила обстановку, повеселив окружающих. И то хорошо.

После ужина мы снова заняли кабинет отца, где я с трудом, но поведала содержание пятого и шестого тома эпопеи про Гарри Поттера. Да, пятую книгу постаралась пролистнуть как можно быстрее. Не заостряя внимания на именах — только некоторые события. И то, что Сириус Блэк погиб, упав в Арку Смерти.

Тут крёстный удивился.

— Такой артефакт? И не изучен? И почему он находится практически в открытом доступе. Интересно, а если туда отправить механизм. Как у маглов. Он сможет вернуться?

— Том, — охладила я его пыл. — То, что я видела — не всегда соответствует действительности. Ты же сам смеялся над тем Ритуалом на кладбище.

— Да, — Том был очень серьёзен, — не всё правильно. Но большая часть соответствует действительности. И этот Сириус... Получается, что долгожданный сын Ориона и Вальпурги погибнет, не оставив потомства? А там ещё у него младший брат вроде был — тоже из моих последователей. — Он нервно хохотнул, — с ним-то что?

— Погиб, — я отвернулась, чувствуя, что горло сдавливают слёзы. — Все погибли тем или иным способом. Из знакомых тебе людей практически никого не осталось.

Том закрыл лицо рукой и откинулся на спинку кресла.

— Это всё будет завтра? Ты закончишь свой рассказ?

— Да, — признала я очевидное. — Там и будет страшная битва за Хогвартс, которая разрушит замок. Нет, не полностью. Но очень сильно.

— Хорошо, — он резко встал, — завтра так завтра. На очереди — снова в Хогсмид и твой последний рассказ. Не обессудь, по Лондону мы погуляем в другой раз. Обязательно.

— Я верю, крёстный, — Я поддалась внезапному порыву и повисла на его шее.

Он неловко чмокнул меня в щёку, осторожно поставил на пол и быстро ушёл. Не оглядываясь.

Утром следующего дня я чувствовала себя как на иголках. То брала выученную наизусть книгу "Проклятия и контрпроклятия" Винидиктуса Виридиана. То теребила в руках злосчастные "Сказки Барда Бигля" — они-то не могли сопротивляться. Наконец присела в кресле с "Магическими отварами и зельями" от Инес де Хэвилленд. Надо бы теорию зельеварения подучить. Не вышло.

Как раз и Том пришёл. В этот раз не один. Его сопровождали двое волшебников. Увидев одного из них, сразу догадалась о его фамилии. Кто же ещё может быть с такими чудесными серебристыми волосами, как не мистер Малфой. Пусть это и был Абраксас, с которым Том познакомился ещё в поезде Хогвартс-Экспресса, когда ехал на первый курс.

Именно Малфой, Нотт и Руквуд были первыми, кто поддержал Тома в его идее создания Ордена Вальпургиевых рыцарей. За эти дни, что мы общались рассказывала не только я. Точнее — свои истории я могла сообщить только в тишине отцовской библиотеки. Ещё и том ставил Полог Молчания, чтобы нас никто не мог подслушать.

В остальное время я задавала вопросы, а он отвечал. Спрашивала я его и о школьных временах. И впитывала ответы, как губка.

Присутствовал в тех рассказах и Орион Блэк — кузен Вальпурги, а по окончании Хогвартса — и её муж. И детей у них до сих пор не было, хоть и поженили их ещё в сорок седьмом. Другой их родич Сигнус за прошедшие годы стал отцом уже трёх очаровательных дочерей, старшую из которых я могла видеть на своём дне рождения.

— Хмм, — протянула я на это, — помню, что разглядывала журналы, которые выписывает мистер Прайори. Он врач и у него много специальной литературы. Я-то картинки искала, а там нет принцесс и прекрасных принцев. — Я капризно надула губы. И тут же посерьёзнела. — Но я запомнила почти всё, что читала. Маглы давно развивают свою медицину. Пусть они и не волшебники, но умеют делать то, что вряд ли по силам волшебникам. Хотя бы потому, что волшебники об этом никогда не думали. Так вот — в том числе они изучают и причины мужского или женского бесплодия.

Том опешил.

— А не рановато ли тебе такие журналы читать?

— А, — отмахнулась я, — я и не читала, просмотрела по диагонали. Но благодаря тебе — всё увиденное глубоко засело в памяти. И вот теперь проявляется, когда надо. Или — не надо. Но это случается реже. Я бы посоветовала твоему другу Ориону и его супруге пройти полный медицинский осмотр у маглов.

— И как ты себе это представляешь? — Том с любопытством рассматривал меня.

— Так никто не отменял Конфундус или Обливиейт, не так ли? Да и иллюзии внешности они делать умеют?

Том глубоко задумался. Не знаю, рассказал ли он своим друзьям Блэкам о врачах-маглах, но сегодня привёл с собой не только Абраксаса Малфоя, но и Ориона Блэка.

Я внимательно рассмотрела обоих магов. Оба высокие, но не выше Тома, Волосы — тут я хихикнула — все трое убирали волосы по одному образцу. Длинные волосы стягивались на затылке тёмной бархатной лентой — только цвет волос разный. Абраксас — серебристые волосы, Орион — скорее каштановые, Том — как уже говорила — чёрные. Красивые лица, хорошая осанка — видно сразу, что их не щадили, занимаясь физическими упражнениями.

— Пока мы будем гулять по окрестностям, искать твой кулончик, — Том лихо подмигнул мне, — мои друзья побеседуют с таном Хогсмида на предмет покупки дома или земельного участка. Будут рассматривать варианты. Если у нас всё получится, и мы найдём то, что искали, я тут же свяжусь с ними. А уж они определят, где мы находимся. И подробно расспросят про это место. Если получится — сразу и купят.

— Что время тянуть? — Кивнул мистер Блэк.

— Мне и самому интересно, — подхватил мистер Малфой.

И мы снова отправились через камин в Хогсмид.

Как и говорил Том — разделились. Он запустил заклинание Поиска на мой кулон. И сразу же нашёл предмет наших поисков. Быстрым шагом мы быстро дошли до той же окраины поселения, где были вчера. Вот только теперь мы не выходили за пределы Хогсмида. По уютной, полной цветов улочке мы дошли до очень странного дома.

Та улочка, по которой мы шли, закончилась как-то неожиданно. Так что этот дом с окружающим его садом стоял практически на отшибе. Там крёстный сразу обнаружил мой амулет у каменной стены дома. Он сразу связался с друзьями. Не знаю как, но всё прошло очень быстро.

Я осмотрела дом критическим взглядом. Даже мне сразу стало понятно, что здесь уже давно никто не живёт. Что странно — довольно большой участок, двухэтажный дом. Где-то журчит ручей.

— А, вот в чём дело, — Том подозвал меня к дальнему концу забора. — Тут ручей.

— И мельничное колесо? — удивилась я. — Странно.

Хлопок аппарации и рядом с нами появились Орион и Абраксас. Они были чем-то возбуждены.

— Знаешь, дом и участок отдали практически за бесценок! — волнуясь, рассказывал мистер Малфой.

— По-моему, тан готов был даже приплатить, если мы займёмся этим домом, — добавил мистер Блэк.

Глава 14

— За ним укрепилась дурная слава после пропажи одного из прежних хозяев. Наследников у того не оказалось. Дом выставили на продажу. А вот ужиться в нём новым владельцам — никак.

— Тью, — присвистнула я. — Маги и не могут ужиться в старом доме?

— Маги, да, — согласился мистер Блэк. — Но нужно помнить, что здесь в Хогсмиде обычно приобретают дом те, кто уже не может проживать рядом с маглами, по разным причинам. А это — уже, как правило, пожилые волшебники.

— Так это и хорошо! — с энтузиазмом вскричала я. — Пожилой — много поживший и узнавший! Запросто с любой проблемой справится.

— Так-то оно так, много узнавший, — опять кивнул мистер Блэк. — А с другой стороны — и сильно уставший.

— Не секрет, что маги могут жить долго, но не бесконечно, — улыбнулся мистер Малфой. — И длительность жизни мага зависит, в первую очередь, от его желания жить, как это не парадоксально звучит.

— Могу понять, — глядя в сторону буркнула я, — другому бы кто объяснил. — И с вызовом глянула в сторону крёстного.

Но тот даже и не заметил моей шпильки. Стоял, прислушивался, поводя головой из стороны в сторону, даже принюхивался к чему-то, шумно раздувая ноздри.

— Не нравится мне это, — заметил его поведение мистер Малфой. — Надо бы вызвать Семёрку для подкрепления.

— А как вы вызовете кого-то? — Не сдержала я любопытства.

Оба синхронно показали мне левые запястья. на них красовались обручи наподобие моих ограничителей, но рисунок был не в пример сложнее.

— Первая четвёрка, — просветил меня Абраксас. — Мы давали клятву друг другу — соответственно и помогали себе все вместе палочками. Изгнать из нашего Ордена мы можем друг друга, только соединив усилия троих.

— Да, а чем дальше шло дело — тем сложнее. — Кивнул Орион. — Когда приходил новый претендент, проходил испытание. Если выдерживал — его решали принять. Проходило общее собрание Рыцарей. И браслет он получал с помощью всех участников. Он же должен быть связан со всеми. Да и с ним надо поддерживать связь.

— Там есть ещё детали, но это только для членов Ордена. Ну, что же ты медлишь, Том? Вызывай!

— Поздно, — хриплым голосом прошептал Орион Блэк. — Тут включился антиаппарационный щит. Нам не выйти отсюда.

— Но мы даже не зашли в дом. — Удивилась я. — Только шагнули за калитку.

— В некоторых домах и этого достаточно, мисс Амбридж. — Просветил меня Орион. — Встаньте между нами. И постарайтесь не кричать, чтобы не привлекать внимание.

От деревьев, что стояли тесной группкой рядом с калиткой, потянуло холодом. Туман заструился по земле, время от времени приподнимаясь и принимая причудливые очертания.

Вот от него отделился большой сгусток, подплыл к нам, принимая очертания сухонького старичка в костюме... — я вгляделась получше — в костюме конца восемнадцатого века. Этот напудренный парик с тугими кудряшками над ушами, этот камзол, расшитый причудливым орнаментом, эта тонкая шпага — всё очень походило на картинки, которые я так любила рассматривать в библиотеке. Могла и ошибиться в определении века — маги до сих пор весьма старомодны в одежде.

А вот поведение этого Стража меня удивило. Он так же принюхивался к чему-то, как и Том. Интересная мысль мелькнула у меня в голове. Я дёрнула за рукав насторожившегося Абраксаса.

— Там в документах была дата пропажи этого владельца?

Он удивился моему вопросу, но бросил взгляд в документы, которые не успел передать Тому.

— Да, стоит. Тридцать первое декабря двадцать шестого года. — И зачем-то уточнил. — Этого века.

Наверно и его ввело в заблуждение платье старичка.

— Том Марволо Риддл, — позвала я крёстного, чтобы проверить свою мысль, — тебе надо познакомиться со Стражем этого дома.

Том вздрогнул и перестал оглядываться по сторонам. Он, что, не видел этого старичка? Странно.

— Молодец, девочка, — неожиданно сильным голосом проговорил призрак. — Марволо? А почему ты Риддл?

— — Потому что у него отец носил эту фамилию. — Я не давала Тому вставить и слова. — А вот матушка его была урождённая Гонт. Меропа Гонт. Дочь того Марволо, которого Вы и помните. Наверно помните, — чуть тише добавила я.

Призрак уже не слушал. Он облетал вокруг Тома, а тот всё пытался повернуться к нему лицом, поворачиваясь вслед за Стражем, пока чуть не упал.

Я кинулась к нему, схватила за руку — он только что открывал калитку и зацепился за шип ограды. Сдавила ранку, Том зашипел от боли и отдёрнул руку. Но я добилась своего — капелька его крови повисла в воздухе. Потом мягко плюхнулась в серый туман, уже окутавший наши ноги.

Туман резко свернулся в тугой комок, призрак удовлетворённо вздохнул:

— Приятно, что хоть кто-то помнит обычаи. Благодарю! — и он отвесил церемонный поклон, даже и не думая развеиваться. Наоборот, он стал чуть плотнее, сквозь него уже трудно было разглядеть что-нибудь.

Мне показалось? Или...— Я протёрла глаза. Он обрёл краски! Нет, не плоть — он всё так же колыхался в воздухе, словно воздушный шарик. Но он уже не был серым призраком.

— А мой предок после подпитки моей кровью развеялся, — разочарованно протянула я.

— Вероятно, у него было другое незаконченное дело, — благодушно заявил Страж, одним щелчком пальцев воздвигая себе кресло с высокой спинкой и усаживаясь в него. Оставаясь при этом висеть в воздухе.

— Да, — протянула я, — Джошуа Сент-Эдмонд заставил всех разгадывать загадки и искать его завещание. — И что с того, что порядок был другой?

— Старый пират, — Страж махнул рукой, — что с него взять. Магл — он и есть магл. Я же пообещал сам себе, что непременно дождусь потомка, который возродит мою благородную фамилию. Я ведь и умер в тот день, когда понял, что не чувствую своих потомков.

— Какую фамилию? — поинтересовался Абраксас, небрежно наклонив голову.

— Моя вина — я не представился, — призрак вскочил с кресла и церемонно раскланялся. — Джереми Вилье — к вашим услугам!

— Вильерс? — переспросил ошарашенный Орион. — Потомок герцога?

— О, нет, — призрак с огорчением махнул изящной кистью. — Дед никогда бы не дал отцу свою фамилию. Он её урезал, превратив Вильерс — в Вилье. Если бы он знал, что бабушка была волшебницей, да ещё и чистокровной... Вряд ли бы он стал обижать дочку мельника в деревне недалеко от своего поместья, вырывая её из дома мужа в первую брачную ночь. Утром Джордж Вильерс решил, что неплохо бы продолжить удовольствие, и увёз четырнадцатилетнюю Лиссу Фельтон в свое поместье, разлучая с родными и отдав её молодого мужа — Джона Фельтона в солдаты короля. Как только дед понял, что крестьянская девчонка ждёт от него ребенка, он обвинил Лиссу в государственной измене и шпионаже. Ведь к тому времени король Яков Первый даровал ему титул герцога Бекингем, а она находилась рядом с ним, чтобы выведывать государственные тайны! После чего спокойно сослал её в монастырь и велел постричь в монахини.

Страж снова сидел в своём кресле и покачивал ногой в изящном башмаке. Казалось, что он рассказывает о чужом человеке. Ни капли эмоций.

— Так что мой отец родился в женском монастыре, но практически сразу покинул его, попав в приют для подкидышей. Ему повезло — некий таинственный покровитель дал ему имя Стивен Вилье и щедро оплатил его воспитание и обучение. Так и быть бы моему отцу монахом, если бы в нём не забушевала магия. Неожиданно проснувшиеся в нем способности монахи мужского монастыря где-то в Дерби приняли за отметку дьявола. Мальчику отказали в божьем приюте, но очень кстати подвернулся кузнец, которому требовался ученик. Хорошо, что юный Стивен успел приобрести базовые знания грамматики и арифметики, которые потом немало помогли ему при обучении в Хогвартсе, выгодно отличая его от таких же детей, но имевших чисто крестьянское происхождение и воспитание. Нет, он учился не на Слизерине — всё же отец у него был магл. Стивен Вилье попал в Дом Хельги, что ничуть не огорчило его — ведь учили всех детей одинаково. А уж он знал, как надо правильно учиться!

Небрежно достал небольшую волшебную палочку, но не делал попытки колдовать. Вздохнул.

— Отец не сразу узнал, кто были его родители. Следы были слишком хорошо запутаны. Тем более, что к тому времени герцог был убит разгневанным мужем Лиссы, вернувшимся из армии ещё более злым на обидчика. Но он смог разыскать мельника — отца девушки. Тот и рассказал ему историю его рождения. Звал остаться в деревне, обещал передать ему своё дело, но Стивену нужно было найти выход бушевавшей магии. Он долго учился у европейских магов, там и женился на дочери одного из своих учителей. Добился, что имя Вилье стали произносить с уважением. Там и я появился на свет, после меня были ещё три дочери, которые благополучно вышли замуж за магов.

Он снова вздохнул.

— Я уже обучался на Слизерине, считался чистокровным магом, не обращал внимания на тех, кому для признания чистокровным нужны три поколения магов с обеих сторон. Я был женат на девушке из чистокровной семьи, которая могла гордиться более длинным списком магов, чем моя. Однажды на спор, — он весело хмыкнул, — я перенёс мельницу моего прадеда сюда в Хогсмид, поставив её на одном из горных потоков, впадающих в Чёрное Озеро, сделав её основой для своей собственной усадьбы. Рядом построил новый дом. Но часто приходил отдыхать именно на мельницу. Здесь я проводил свои опыты. Одно не радовало меня — рождение дочерей. Которые выходили замуж и принимали имена своих супругов. Моё имя могло кануть в неизвестность. И тогда я дал себе зарок, что обязательно доживу до рождения Наследника мужского пола, который получит мою фамилию. И принесёт ей успех своими открытиями!

Он уже давно вскочил и мерил шагами дорожку, ведущую к дому. Мои спутники сидели, уютно устроившись на табуретах, спешно трансфигурированных из валявшихся веток.

— Но у всех моих дочерей рождались девочки. И тогда я выдал свою младшенькую — Мэйбл — за Марволо Гонта. Насколько мне известно, от этого брака родились Морфин и Меропа. А ты, — палец его указал на Тома, — ты — сын Меропы?

— Да, — спокойно сказал крёстный. — Странно, что я появился на свет именно тридцать первого декабря двадцать шестого года. — Он улыбнулся краешками губ и повторил за Малфоем. — Этого века.

— Тогда я подожду, пока ты не обзаведёшься сыном. — С довольным видом призрак крутнулся вокруг своей оси.

В заброшенном саду стало заметно светлее. Деревья плодового сада оказались богаты на урожай. Нет, на ветках не появились персики или бананы, но вот яблоки, висевшие на ветках, были вполне краснобокими. И даже сладкими.

Джереми Вилье провёл экскурсию по своему дому, но предупредил, чтобы никто пока не ходил к старой мельнице. Пока Том не принял наследство, она защищена от незваных гостей.

Удивительно, но колесо мельницы всё ещё работало. Стоило только освободить его от стопора, и оно, жалобно поскрипывая, начало свою обычную работу.

Глава 15

Зачем запустили мельницу? Раз к ней нельзя подходить?

Так вода в крохотном пруду застоялась — надо было обновить её. Ручей, который запускал колесо, протекал по северной стороне участка, сразу за ним была опушка Запретного леса — так что ручей был естественной преградой для... скажем — для некоторых неприятных визитёров, которые не любили текучей воды.

Всего-то надо было пустить воду в отводок, который шёл от ручья к колесу, оно и завертелось.

После этого мистер Вилье настоятельно повторил своё предупреждение о том, что в здании у него проходили разные эксперименты, которые сейчас защищены стазисом. Но попытка проникновения внутрь, да просто колдовство рядом с мельницей может спровоцировать срабатывание защиты, что в свою очередь может вызвать неприятные последствия. Поэтому, пока он не передаст определённую сумму знаний своему потомку — крёстному, если кто не догадался, к мельнице лучше не ходить.

Впрочем, она была в дальней части усадьбы, желания попасть туда, продираясь сквозь густые заросли моих любимых шиповников и ежевики, пока не было.

Гораздо больше внимания удостоился сам дом.

Мистер Вилье — впрочем, он начал горячо настаивать, чтобы все называли его просто по имени:

— Как члены семьи, разумеется, другим-то я не прощу такой фамильярности, — и он выразительно постукивал своей волшебной палочкой по левой руке.

Джереми летел чуть впереди нас, рассказывая о том, как строил этот дом, как росли тут его девочки, как он ждал, что появится мальчик — Наследник. И как морозной ночью в канун Нового — двадцать седьмого — Года он, сидя у камина, почувствовал, что неведомая сила вырывает его из тела.

— Довольно изношенного, надо сказать, — не преминул он добавить, — но ещё могло послужить. У нас в семье живут долго — вот мой прадед-мельник прожил полторы сотни лет. Прожил бы и больше, если бы вовремя уехал из родных мест. А он всё медлил. Вот и помогли ему уйти на тот свет. — Он заметно помрачнел и отвернулся.

А мы с ужасом смотрели на открывшийся нам вид.

Разруха полная! Разбитые окна, покосившиеся ставни, двери, висящие на одном честном слове. Можно было видеть, что и полы в комнатах вздулись от избытка влаги, сквозь разбитые окна нанесло листву, которая теперь неопрятными кучами высилась тут и там.

— Что-то тут не так, — озвучил общие сомнения Том, — за тридцать лет, конечно, что-то могло и испортиться. Но в магическом доме? Невозможно!

— Да, — с гордостью оглянулся на него Джереми, — несомненно, у тебя пытливый ум, мой мальчик, ты уж извини старика за такое обращение, но думаю, что я имею право так тебя называть.

Том только рукой махнул:

— Джереми, если бы я обращал внимание на все имена и прозвища, которыми меня называли... — Он улыбнулся, посмотрев на меня. — Как вам такое имечко: Тот-Кого-Нельзя-Называть?

— Так что там с домом? — Нетерпеливо спросила я. — Успеете ещё наговориться с прадедушкой. Мне же скоро в Кенделшу возвращаться. — Обиженно хлюпнула носом. — А вы тут какие-то секреты разводите.

— Никаких секретов, Долорес, — Джереми изящно махнул рукой, срывая пелену иллюзии с дома.

Наше громкое "Ах!" было ему наградой.

А тут и впрямь можно было только восхищаться. Иллюзия-то была сложная, многоуровневая, даже на уровне ощущений — можно было наколоть руку о гвоздь, торчащий из обломка крылечка.

Но теперь всё изменилось — даже общий вид дома. Добротный — чистенький и аккуратный фасад, и никаких растений, торчащих из окон, никаких битых стёкол вокруг дома.

Здание было выстроено на высоком основании, что давало возможность предполагать наличие крепких и глубоких подвальных помещений. Потом высились два этажа жилых, гостевых и прочих комнат. И под самой крышей виднелись окна мансард, которые можно было использовать в разных целях.

Цветные стёклышки окон сверкали по всему фасаду здания. Так что в любое время суток, если было солнце, цветные зайчики были обеспечены по всему дому. Тем же, кто предпочитал обычные окна, обязательно выделили бы комнату с простыми стёклами окон.

Меня восхитила вьющаяся роза, которая красиво окаймляла дверь в дом, окошки первого этажа, и даже пыталась дотянуться до второго.

А мужчины с восторгом обсуждали Чары, которые были задействованы, чтобы уберечь этот участок от нескромных взглядов. Защитные контуры, запитка от амулетов, линии Силы — мудрёные слова так и слетали с их языков, а я всё равно пока в этом ничего не понимала.

Внезапно я поймала взгляд мистера Вилье. Он увидел, что я обратила на него внимание, улыбнулся, подмигнул мне. Указал подбородком на правнука, поднял вверх большой палец. И тут же послал мне воздушный поцелуй.

Он, что — о чём-то догадывается?

— И чтобы это значило? — Том как раз обернулся в тот момент, когда мне был послан поцелуй.

— Ничего особенного, у тебя прекрасный вкус, потомок, — ухмыльнулся Джереми.

— Долорес — моя крестница, — поспешил с объяснением Том.

— Разумеется, я не о ней говорю. Видишь ли, одна из способностей нашего Рода, которая, надеюсь, передалась и тебе — это улавливать эмоциональный фон окружающих. Не только улавливать, но и воздействовать на него. И я чувствую, что недавно какая-то особа женского пола сильно повлияла на твоё мироощущение.

— Это эмпатия? — изумилась я. — Такая сложная?

— Нет, — Джереми дёрнул рукой, пытаясь погладить меня по голове, — эмпатия — только часть той ментальной конструкции, которая может возникнуть в голове опытного мастера Разума. Думаю, что такое усиление семейных способностей напрямую связано с введением в Род маглорождённых. Или вовсе маглов.

— Вас бы с моим отцом познакомить, — прошептала я, отвернувшись. — Он тоже женился на моей матери, чтобы улучшить родовые способности. Эксперимент у него!

— Ну, если ты — результат этого эксперимента, то его явно можно поздравить с успехом!

В его руке вновь неожиданно возникла палочка, которой он начал выписывать сложные фигуры, непрестанно при этом глядя на меня.

— Таак, что тут у нас? — Бормотал он в процессе. — Способности к языкам — хорошо, отличная память — здорово, прекрасные аналитические способности — просто замечательно! Талант к Чарам и зельям, предрасположенность к Трансфигурации. — Нахмурился. — А это что?

Кончик его волшебной палочки указывал на моё левое запястье. Лето, а я не могла надеть платье без рукавов — сразу было видно это "украшение". Я придумала фасон блузки, а матушка быстро сделала всё по моей просьбе. И теперь я щеголяла в блузках или платьях с длинными рукавами на высоких манжетах, которые полностью скрывали мои запястья от посторонних взглядов. Но при этом эти рукава были разрезаны на тончайшие ленточки и не доставляли мне никаких неудобств. Полная вентиляция!

Поэтому просто увидеть остатки браслета-ограничителя он не мог. А вот после диагностических заклинаний — вполне.

— Ограничитель? Да ещё и криво поставлен? Руки бы оторвать такому магу! Сам-то на себе не пробовал ограничители? — почти прошипел он. — Мне в детстве ставили любящие родители, но каждый год до Хогвартса снимали по одному уровню, не переставая тренировать мои способности. Иначе я вряд ли смог достичь успехов в мастерстве. Но это! Это ни на что не похоже!

Пока Орион и Абраксас осматривали сад и внешнюю защиту, Том быстро ввёл прадедушку в курс дела — о не совсем правильном Ритуале и непонятной связи, получившейся при этом между нами. Думаю, что крёстный и сам не хотел сильной огласки.

— А, тогда понятно, — мигом успокоился Джереми. — Но всё равно — жаль, что для твоего будущего сына она не подходит в жёны, связь слишком близкая. Не родство, но магические линии переплетены достаточно сильно. А вот брак между её дочерью и кем-то из твоих сыновей — вполне возможен. Может, — тут он мечтательно закатил глаза, — с твоим третьим сыном — моим Наследником.

Его уже успели просветить, что носить фамилию Вилье сможет только третий сын Тома. Первые два будут отданы Родам Слизерин и Певерелл. Но его это нисколько не смущало.

— Главное — начать! — веселился призрак. — А уж я и с первыми буду рад пообщаться. Люблю учить детишек новому. Я ведь и в Хогсмиде поселился именно потому, что когда-то был профессором Чар здесь. — Немного загрустил, вспоминая былые времена, потом вскинул голову, загадочно улыбаясь. — А вот моего портрета там нет — жаль, мог бы тряхнуть старые связи, да и про тебя, Том, узнал бы раньше.

Ему уже сказали, что мы тут искали ход, ведущий в Школу, который должен был находиться где-то здесь на территории усадьбы, на что он кивнул:

— Сам же и делал. Аппарация на территорию Хогвартса возможна только при опущенных щитах. А это даже и в мирное время не приветствуется. Защита там хороша! — Он даже языком прищёлкнул от восхищения. — И ваш покорный слуга приложил немало усилий, укрепляя её.

Раскланялся с очень довольным видом.

А я потянула Тома за рукав.

— Мне домой не пора? Ещё и в Лондон надо за покупками. И с тобой ещё не всё закончили. — Я выразительно показала на браслет. — Ничего, там немного осталось. Вот вернусь я в Кенделшу — тогда и поговорите с предком.

— Кенделшу, бывал я и там, — мечтательно проговорил Джереми. — Ведь и усадьба Гонт неподалёку была. Твоему старшенькому достанется неплохой домик, Том. Ты там уже всё обновил, надеюсь. Брак надо заключать в родовом имении.

Том растерянно оглянулся на меня. Я пожала плечами — сама не видела, рассказ вела, только опираясь на "видения".

— Но там, — крёстный запинался, — я был там всего один раз. Когда искал родственников матери. Сын Марволо — Морфин, принял меня неласково, попытался бутылкой ударить. Я и не сдержался. Ударил его Воздушным кулаком — он в стену-то и врезался. — Его передёрнуло от воспоминаний. — Грязь там была несусветная, хижина — крошечная. Как они там все втроём помещались? И мог бы Морфин туда жену привести? Вот и жил один. А сейчас он в Азкабане — за убийство моего отца и его родителей. Нет уж, я туда ни ногой.

— Странно, — протянул призрак, — я сам помогал Мэйбл настраивать защиту и маглоотталкивающие Чары на усадьбу. Как и здесь. — Он кивком указал на дом. Как раз луч солнца заиграл на цветных витражах, иллюстрируя его слова.

— Так что — там тоже иллюзия?

— Да, — с гордостью сказал Джереми. — Я неплохой мастер Чар. — Понимание отразилось на его лице. — Неужели Марволо не смог перенастроить амулет на себя после смерти Мэйбл?! Они так и жили внутри иллюзии? Почему же не обратился ко мне? Я бы помог.

Том со стоном опустился на землю. От дома к нам спешили Орион и Абраксас, которых взволновало его состояние.

Дом под иллюзией

http://i73.fastpic.ru/big/2016/0326/3e/4d6da61e626608b804113a40de0bac3e.jpg

и без иллюзии

http://i75.fastpic.ru/big/2016/0326/19/2907c5e6794fe192a97fd67d0a6df919.jpg

Глава 16

— Ничего не понимаю, — прошептал Том, поднимаясь на ноги и хватаясь за моё плечо, — я же помню тот дом.

Орион и Абраксас стояли в нескольких шагах от нас, не делая попытки приблизиться. Я пожала плечами.

— Вернёмся домой, я закончу рассказ, потом и будешь думать — что и как было. — Нарочито равнодушно сказала я. — Сейчас ты всё равно потратил много сил и эмоций.

— Да-да! — Активно закивал Джереми, — даже я чувствую, что тебе надо немного передохнуть от новых впечатлений.

— Ну, уж новыми впечатлениями я его обеспечу, — буркнула я в сторону, ничуть не сомневаясь, что мистер Вилье меня слышит.

Он же призрак, рассеян по всей территории поместья. И всё, что здесь происходит, будет для него тут же известно. Что он и подтвердил, ласково улыбнувшись мне.

— Идите-идите, а я пока снова включу защиту, — проговорил он, растекаясь туманом по земле.

Этот туман вновь окутал усадьбу и весь дом. Растаял. И опять были видны заросли и пришедший в негодность дом.

— Друзья, на чьё имя выписаны документы на владение участком? — беря себя в руки, осведомился Том. — Если я, как Наследник мистера Вилье, владелец по закону, об этом быстро узнают в Министерстве, а там много любителей потрепать языками. Мне же хотелось бы сохранить пока ТАКОЕ родство в тайне. Пусть уж лучше недооценивают.

Маги понимающе переглянулись и ухмыльнулись. Абсолютно одинаково.

— Знаешь, друг, — медленно протянул мистер Малфой, — мы не решились афишировать имя покупателя, поэтом владение было приобретено для тренировки юных магов. Как полигон.

— Такое заброшенное поместье с целым выводком пикси или чего-то в том же роде — то, что нужно для отработки заклятий, — подхватил мистер Блэк. — А молодых у нас много. Потому и документы выписаны на Орден. Мы его ещё в сорок пятом зарегистрировали, — пояснил он специально для меня. — Как обычный Клуб по интересам для молодых магов. В Школе у нас были разные Клубы и Сообщества — так мы просто решили продолжить и после Школы заниматься подобным образом. Особенно теперь, когда почти каждый из нас имеет детей.

— Надо думать о будущем, — степенно проговорил Абраксас.

Мы возвращались к совятне вместе, хотя и Блэк, и Малфой могли сразу переместиться. Но они предпочли проводить нас. Я была им благодарна, ибо могла приставать к ним с вопросами, отвлекая внимание на себя и оставив в покое Тома. Он слишком плохо выглядел, слишком глубоко погрузился в свои мысли, от которых я пока не хотела его отвлекать. Ничего, дома отыграюсь.

В этот раз наше перемещение по каминной сети было не самым удачным. Том так погрузился в свои мысли, что мы едва не приземлились неопрятной кучкой, вывалившись у нас дома. Но в последний момент он удержался на ногах. И даже не выпустил меня из рук. По-моему, он даже не заметил, что мы уже прибыли.

Пришлось прибегнуть к крайним мерам. Я воспользовалась тем, что отец спешно прошёл вперёд, чтобы открыть нам дверь в библиотеку. И громко завизжала.

Отец тут же выпрыгнул из кабинета, но я неотрывно смотрела на Тома. Проняло и его, ибо я даже не заметила, как он выхватил волшебную палочку.

А я мило улыбнулась, подхватила двумя пальцами юбочку. Присела, держа спину так прямо, как только могла. Прошла мимо опешивших взрослых — у них никак не вязался мой спокойный вид и тот визг, который я только что издавала.

Уже усевшись в кресло, позвала крёстного:

— Мы сегодня закончим или нет? Мне ведь возвращаться пора.

Отец подтвердил:

— Леди Кракнелл сегодня позвонила Эллен. Спросила — когда лучше приехать за малышкой — на неделе? Или в выходной?

— Выходные — поздно будет, — произвела я нужные подсчёты. — Там уже и сентябрь наступит. А я хотела кое-что купить в подарок Берни и Энни как раз для школы.

— Тогда завтра с утра по магазинам?

— А послезавтра можно и в Кенделшу, — я милостиво кивнула головой.

Не выдержала и расхохоталась. Взрослые тоже рассмеялись при виде того, как я "строю из себя взрослую".

Том уселся в кресло, прикрыл рукою лицо. Так и просидел всё время, что я рассказывала события седьмой книги, не задавая вопросов и не прерывая меня. Разумеется — рассказ мой был сильно укороченным вариантом.

После того, как я замолчала, он ещё несколько минут просто сидел, потом вздрогнул и прошептал с горькой обидой:

— И это всё Я? Когда ты только начинала рассказывать, я слушал, сравнивал, комментировал. Но серьёзно не соотносил с собой. А сегодня поговорил с Джереми — и словно пелена с глаз упала. Те некоторые совпадения, о которых я говорил, их же мало. Гораздо больше несовпадений. Но уж больно всё гладко складывается.

Он вытащил медальон из-за пазухи.

— Красивый, — прокомментировала я.

Он и впрямь был хорош — тяжелый золотой медальон, размером с куриное яйцо. Витиеватое, выложенное зелеными камушками "С" — реликвия рода Слизерин. И кольцо, что сверкало на его пальце — большой, довольно грубо сделанный перстень из металла, по виду похожего на золото, с большим камнем тёмного цвета. Он снял его, положил на стол.

— Я. Не. Делал. Из. Них. ХОРКРУКСЫ!!! — Он говорил негромко, но вколачивал каждое слово. — Магией своей клянусь!

Взмахнул волшебной палочкой. Из кончика вырвался ослепительный свет, окутал его фигуру плотным покрывалом. Я тихо вскрикнула. Свет рассыпался мелкими искорками, не причинив никакого вреда.

Том щёлкнул пальцами левой руки:

— Люмос! — На кончиках пальцев засветились неяркие белые огоньки.

— Нокс! — И они тут же погасли.

— Вот, — он повернул ко мне побелевшее от напряжения лицо, увидел, что я сижу, напряжённо держась за ручки кресла, мягко улыбнулся. — Видишь, я не лгу. Магия не даст соврать. Это просто семейные реликвии.

— Но тогда как они попали к тебе? — у меня голова шла кругом. Что было правдой, а что Большой Ложью?

Он усмехнулся уголками губ, но глаза его не улыбались.

— Я же говорил, что искал родственников. Сначала я думал, что это отец у меня был волшебник, но не нашёл никаких упоминаний об этой фамилии в Хогвартсе. Я тщетно пытался найти какие-либо следы Тома Риддла Старшего — на щитах Зала Славы, в списках прежних старост школы, даже в книгах по истории волшебства. — Он криво усмехнулся. —

Зато, перелистывая старые списки учеников, наткнулся на имя Марволо — Марволо Кадмус Гонт. От приютского начальства я знал, что так звали отца моей матери. И она просила дать мне второе имя в его честь. Марволо Гонт учился в Хогвартсе ещё в девятнадцатом веке. С восемьдесят третьего по восемьдесят восьмой. Странно, но он покинул Школу после пятого курса. Но он был в своём праве. Абраксас помог мне найти его адрес. Через Министерство магии. Обнаружилось, что был суд над ним и над его сыном Морфином за нападение на магла, нарушение Статута Секретности и сопротивление властям при аресте. Там же в деле был и адрес. Точнее — координаты для настройки порт-ключа.

Он немного помолчал, потом через силу продолжил.

— Именно во время этих поисков, я обнаружил, что Гонты — последние потомки Слизерина. Разумеется, учась на "змеином" факультете, — он грустно усмехнулся, — я знал, что Салазар Слизерин был змееустом. Тогда же познакомился и с легендой о Тайной Комнате. И несколько месяцев провёл в изысканиях. Я подумал, что вход в неё замаскирован изображением змей. И шипел каждой змее, которую видел в Хогвартсе, "Откройся!".

Представь себе — пятый курс, скоро сдавать СОВ, а я разыскиваю Тайную Комнату. Полгода искал. И вот удача улыбнулась мне. Сразу после моего последнего экзамена — десятого июня — недалеко от входа в наши подземелья я обнаружил на стене замысловатый рельеф из целого клубка змей. Именно они на моё шипение зашевелились и начали расползаться в разные стороны, открывая ручку тщательно замаскированной двери, что скрывалась в тени. Да, я вошёл туда, дверь тихо закрылась за моей спиной. Я стоял на площадке, а под моими ногами была она.

— Тайная Комната? — восторженно прошептала я.

— Да, — подтвердил Том, — я огляделся — от площадки вниз не было спуска. Тогда я вспомнил о магловских лифтах и прошипел — "Вниз!". И ведь сработало! — Глаза его вспыхнули, — я оказался внизу. Не сразу. Площадка медленно ехала, а вокруг вспыхивали зачарованные огоньки. Ряд за рядом. Нет, они не могли полностью победить мрак, но я чётко видел, что на противоположной стороне проступают очертания колоссальной фигуры. — Он прикрыл глаза, вспоминая, — это был статный красивый мужчина, в мантии, его правая рука почему-то держала не волшебную палочку, но гигантский кристалл, который он внимательно рассматривал. У меня создалось такое впечатление. — Том поёжился. — Когда же я оказался внизу и посмотрел на статую снизу вверх, то поразился, насколько она изменилась. У неё оказалось гигантское лицо с обезьяньими чертами и длинной жидкой бородой, ниспадающей почти до самого подола каменной мантии, вместо красивого мужчины — всё принадлежало древнему старцу. Из-под мантии виднелись две громадные серые стопы, подпиравшие гладкий пол. Я отметил эту странность, но тут же забыл. Огляделся. Сразу за моей спиной оказался такой же клубок змей, как тот, что открыл мне дверь в подземельях. Следовательно, я спустился гораздо ниже наших комнат. Конечно, я знал, что подземелья Хогвартса обширны и скрывают много тайн, простираясь под Чёрным Озером. Но тут такая глубина. А ещё и этот морок со статуей. Что же он скрывал?

Я подошёл к каменным подошвам и не нашёл ничего лучше, чем просто постучать по ним моей волшебной палочкой и повторить тот же трюк, что и со змеями.

— То есть — "откройся"? — Я постаралась воспроизвести его шипение.

Том одобрительно кивнул.

— У тебя с каждым разом получается всё лучше и лучше, Долли. Да, послышался скрип. Часть ступни пришла в движение и стала поворачиваться — совсем как дверь. Послышалось странное шуршание. Я с трепетом прикрыл глаза. Раз уж тут кругом змеи, то следовало ожидать появления Короля Змей.

— Василиск! — ещё тише шепнула я, но с должным восторгом.

— Догадливая, — улыбнулся крёстный.

— Книги люблю читать. И не только картинки рассматриваю. — Вернула я ему подачу.

— Да, василиск. Вскоре шуршание стала громче. Я почувствовал, что вокруг меня что-то двигается, оплетая меня, лишая меня возможности двигаться. Но мне не было страшно. Почему? И сам не могу объяснить. Просто знал, что вреда мне никто не причинит.

Вскоре, я почувствовал, что моего лица что-то касается, и услышал:

— Хосссяин... Нассследник... Можжжешшшь открыть-сс глассса...

Медальон

http://i74.fastpic.ru/big/2016/0328/e7/a2b66f00f2e356d8ccbccd48ffebfae7.jpg

Кольцо

http://i73.fastpic.ru/big/2016/0328/63/5731aa49ab024c2bbe3e9970fda24063.jpg

Глава 17

Рассказывая, Том прошипел на парселтанге что-то непонятное. Пришлось подёргать его за рукав и напомнить:

— Я всё же только начала изучать язык змей, отдельные слова знаю. Остальное мне непонятно. Переведи!

— Ох, — спохватился он. — Верно, больше не буду. Сразу переводить стану.

Я услышал, что мне предлагают открыть глаза. И мои глаза открылись сами собой. Действительно, вокруг меня обвивались тугие змеиные кольца, но страшных змеиных глаз я перед собой не видел.

Внезапно тот же голос раздался чуть сзади, из-за моего правого плеча.

— Теперь безопасно, Я прикрою глаза.

Я резко повернул голову и чуть не упал. Практически вплотную к моему лицу увидел огромную змеиную морду! Нет, не змеиную. Ни у одной из змей я не наблюдал подобного ассортимента зубов. Чётко выделялись чуть загнутые клыки сверху и снизу. И стоял целый забор более мелких. Но при этом они оставались огромными — больше, чем мои пальцы.

Для сравнения Том повертел рукой у меня перед носом.

— И она явно улыбалась! Пасть была чуть приоткрыта, но отвратительного запаха — не было. Хоть это радует.

— Да, — задумчиво проговорила голова, — мой взгляд тебе не опасен, ибо глаза прикрыты плёнкой. Но ты ещё и змееуст, тебе и так не повредило бы. А любой другой из людей, даже увидев мой взгляд под защитой, впал бы в оцепенение. Пока не нашли бы лекарство.

Огромный василиск — и настроен так спокойно! Я был поражён до глубины души. А Короля Змей, по-моему, это только веселило.

Мы долго беседовали, вопросы так и сыпались из меня. Я спрашивал и о Слизерине, и о тех моих предках, которые бывали в Тайной Комнате. Мне было сказано, что в последние годы Шаиль — такое имя было дано крошечному василиску самим Салазаром за нежную, просто бархатистую шкурку. Теперь-то она немного огрубела, не скрою. Но она нисколько не похожа на жёсткую шкуру, которую обычно называют драконьей кожей. А ведь эту драконью кожу считают самым прочным материалом. И самым лучшим материалом для создания защитных артефактов. Что уж тут говорить о шкуре василиска? Её параметры превышают в пять, а то и в семь раз все те защитные параметры, которыми столь славится драконья кожа, но при этом она невероятно мягка и упруга. Да, я держал в руках шкуры, сброшенные Шаиль. Довелось работать и с доспехами из драконьей кожи. Могу сравнить

Так вот — Шаиль всё чаще погружается в сон, потому что здесь не бывает никого, в ком присутствовала бы кровь Самого Первого Хозяина.

За разговорами я совершенно забыл о времени, так и заснул прямо здесь, положив голову на кольцо, как на подушку. Хорошо, что это был день последнего экзамена, поэтому преподаватели сквозь пальцы смотрели на некоторые "вольности" студентов в этот день. Такие, как отсутствие в спальне ночью, но на завтрак надо было идти непременно.

Шаиль захотелось обязательно проводить меня. Но подняться со мной на платформе к тому входу, откуда я проник в Тайную комнату? Невозможно. Огромное тело просто бы не уместилось на платформе.

Были несколько ходов, выходящих на территорию за пределами защиты Хогвартса — в Запретном Лесу, в Чёрном Озере — Шаиль любит время от времени разнообразить своё питание рыбкой, и ещё один — но тут мне было сказано, что мне пока рано о нём знать.

Так что нам оставался только один путь — он вёл прямо в сердце Хогвартса.

Когда-то давно в восемнадцатом веке было предложено установить сложную систему сантехники в замок Хогвартс. Корвинус Гонт — мой дальний предок — тогда как раз учился в Хогвартсе и открывал Тайную Комнату. Но не использовал её — он наслаждался одним осознанием, что у него такая власть над жизнью других людей! А вот данный проект угрожал секретности входа в Тайную комнату, который на то время еще был в своем первоначальном виде. То есть — вход в Комнату представлял собой ряд магических туннелей, скрытых люком. А этот люк был расположен на месте, где сейчас находится женский туалет второго этажа (если не считать цокольного, в котором расположен Большой Зал).

Позже, будучи ответственным за установку системы сантехники, Корвинус скрыл вход с помощью комплекса раковин, благодаря чему вход в Тайную комнату окончательно потерялся и волшебники уверились, что Комната была чистой выдумкой. И только мне удалось найти этот вход. Потому что я искал с помощью парселтанга, что у других сделать не получалось.

Узнав, куда выходит этот путь, я удивился — если я спустился из подземелий, и спускаться мне пришлось довольно долго, пусть и на лифте. Тогда тот ход — он же ещё длиннее?!

Мне было предложено воспользоваться помощью Шаиль. На огромной голове имелись своеобразные выступы, напоминавшие корону. Я вполне мог держаться за них. Добравшись до люка, открыл его и стал прощаться с Шаиль, как вдруг у меня за спиной раздался громкий вопль. Я вздрогнул, но не успел обернуться, как всё было кончено.

Том в печали прикрыл лицо рукой.

— Та девочка, Миртл Уоррен, так неожиданно попавшаяся нам на дороге, оцепенела. Я бросился к ней, думая, что её можно оживить. Но она умерла.

— Как же так?! — кричал я на Шаиль — Ведь твой взгляд не мог убить её?!!!

Оказалось, что у Миртл было слабое сердце, я провёл спешно диагностику ещё не остывшего тела. Оно и не выдержало потрясения и оцепенения.

Не помню, как уговаривал Шаиль скрыться, не помню, как закрывал проход. Вероятно, что я покинул Тайную Комнату, воспользовавшись опять таинственным лифтом. Не помню. Очнулся уже сидя в Большом Зале, вместе со всеми учениками. Нам тогда сообщили о таинственной гибели маглорождённой ученицы. Мысленно я застонал — ещё и это! Начались шепотки о таинственном Ужасе Салазара Слизерина, которого он оставил в Хогвартсе, чтобы сохранить Школу от засилья маглорождённых.

Я же хотел остаться в Школе на лето, чтобы иметь возможность изучить все секреты тайной Комнаты, потому и обратился тринадцатого июня — перед отправкой учеников из Хогвартса — к директору Диппету с просьбой. Правда, — Том заметно смутился, — я выставил совсем другую причину. То, что я не хочу возвращаться снова и снова в приют. Но это я уже много раз говорил, когда обращался с этой просьбой. И каждый раз она оставалась без ответа. А в этот раз мне ещё сказали, что Школу вообще могут закрыть, если не будет найден тот, из-за кого умерла Миртл.

Том отвёл глаза.

— Да, я поступил некрасиво, знаю. Я дождался момента, когда Рубеус Хагрид — полувеликан с третьего курса — потащит мимо меня коробку со своим питомцем. И привлёк внимание профессоров, подняв тревогу. Тому чудовищу удалось сбежать. — Тома передёрнуло. — Бррр ! Огромный паук, размером с пони. Он скрылся в Запретном Лесу. Дело представили так, будто девушка погибла из-за несчастного случая. А меня наградили красивой золотой доской с гравировкой и велели впредь держать язык за зубами.

Хагрида арестовали, судили. Постановили выгнать из Школы. Ему сломали волшебную палочку. Но ему было некуда идти, профессор Дамблдор предложил ему место помощника лесничего. Он и был счастлив. Его любимые звери!

А я должен был вернуться в Лондон. Я был лучшим учеником Школы! Я был старостой факультета! И мне не разрешили провести лето в Хогвартсе. А этот... Хагрид... теперь мог с полным правом жить там в хижине. На территории старого замка.

Да, я был очень зол.

Поэтому с вокзала Кинг-Кросс я направился не в приют, как обычно. А воспользовался портключом, который должен был доставить меня к дому семьи Гонт.

Том снова закрыл лицо обеими руками. Голос его звучал хрипло. Он рассказывал, как он с трудом добрался до полуразвалившейся хижины. Уже стемнело, он еле набрёл на тропинку, ведущую к домику. Как на его стук никто не отозвался, хоть он и чувствовал, что внутри кто-то есть. Как он вошёл и увидел своего дядю Морфина.

Даже теперь Тома передёрнуло от омерзения.

— Эта нищета — грязнее места я еще никогда не видел — куда там приютской жизни! Она могла бы показаться раем — после такого-то! Потолок покрывала плотная паутина, на полу — глубоко въевшаяся сажа; на столе вперемешку с кучей немытых мисок и плошек валялись заплесневелые и гниющие объедки. Единственный свет давала оплывшая свеча, да фонарь, который я смог трансфигурировать из камешка.

— Морфин попытался напасть на меня, крича что-то о проклятом магле, — Том невесело усмехнулся, — это потом я понял, что он принял меня за отца — Тома Риддла, который вернулся к родителям, когда я ещё не появился на свет! — Его красивое лицо исказила жуткая гримаса, но он быстро взял себя в руки. — Дядюшка с удовольствием описывал мне все те муки, которые он предназначил для моего отца, потом перешёл с оскорблениями на мою мать. Орал, что она воровка, украла наследство Салазара — медальон! Потом обозвал её потаскушкой, раз меня принесла в подоле. Тут-то я и не выдержал — ударил его Воздушным Кулаком. Так, что он отлетел к стене и сполз по ней, ошалело мотая головой. POV Тома Риддла

По его заросшему лицу расплылась довольная усмешка.

— Силён, племяш, — уважительно произнёс он. — Таким и отец бы гордился.

— Марволо? А где он?

— Да умер, не дождался моего возвращения из Азкабана. Ему тогда полгода только дали за нападение на министерского чиновника, а мне — все три года впаяли. Вот он и вернулся, а дома-то никого, — он гаденько захихикал. — Меропа-то сбежала с соседом-красавчиком. Втюрилась в него по уши. А он бросил её, вернулся. Теперь вот живёт в большом доме при дороге — ты мог видеть этот красивый дом, когда сворачивал на тропинку в нашу рощу. — Тут он сплюнул на пол и гаденько усмехнулся. — Ты сильно на него похож. Не смогут отвертеться.

Он неожиданно крепко схватил меня за руку и аппарировал со мной. Мы оказались у входа в дом. Такой разительный контраст! Та убогая хижина и этот добротный дом.

— А ведь ты мог расти здесь, — заметил Морфин, изучая моё лицо при слабом свете моего фонаря. — В довольстве, которое дают деньги, много денег.

Он отвернулся и бухнул пару раз огромным кулаком в дверь. Несколько минут спустя дверь отворили. На пороге стоял.. я. Немного постаревший, но всё ещё стройный и подтянутый.

Он не сразу понял, кто перед ним. Долго всматривался в меня при свете свечи, которую принёс с собой. В те военные годы тщательно заботились о маскировке, особенно там, в нескольких милях от берега. Постоянно ожидали возможного вражеского десанта.

Потом он молча отступил в сторону, давая нам дорогу, и закрыл за нами дверь. Мы проследовали за ним в гостиную, где перед камином сидели двое. Мужчина — тоже похожий на меня. То есть это я походил на них. И хрупкая женщина — совершенно седая. Когда она разглядела моё лицо, тихо заплакала, приговаривая:

— Том, сыночек! Как же так?!!

Я хотел подойти к ней, утешить, но не мог сдвинуться с места.

И тут из-за моей спины вылетел зелёный луч. Трижды. Он поразил каждого из моих родственников и те скончались на месте.

А Морфин с удовлетворением спрятал свою палочку в рукав.

— Вот и пригодились уроки старика Марволо, — с удовлетворением произнёс он.

Снова схватил меня за руку и переместил обратно в хижину. Я в изнеможении опустился на единственный табурет, уже не обращая внимания на грязь, которая покрывала его. А Морфин в диком возбуждении расхаживал по комнате, размахивал полупустой бутылкой, которую он ухитрился отыскать среди кучи пустых, валявшихся грудой в углу комнатушки. И всё говорил-говорил о своих планах.

— Вот уляжется заварушка со смертью этих маглов. Тут-то ты и появишься. Предъявишь права на наследство. Не сразу, но всё тебе отойдёт. Тут-то мы и заживём, племяш. Ты же не оставишь старого дядюшку Морфина, который всё за тебя сделал. Ты мне должен за тот медальон, который сестрица увела! А ведь он — самого Салазара наследство.

Конец POV Тома Риддла

— И он всё вертел перед моим носом пальцем с последним наследством — вот этим перстнем. — Том кивнул на кольцо с чёрным камнем, что так и лежало на столе. — Когда же он свалился под стол, окончательно напившись, я тихо снял кольцо с его пальца — как виру за убитых родственников, вышел из хижины и активировал портключ обратно в Лондон.

Глава 18

Том сидел, низко наклонив голову, так что длинные чёрные пряди закрывали его лицо блестящей пеленой. Грудь его бурно вздымалась. Он снова пережил смерть ближайших родственников. Его можно было понять.

Я подумала немного. И забралась к нему на колени. Всё же в детском тельце есть некоторое преимущество — такое уж никто не заподозрит в сексуальных домогательствах. А я получила возможность просто обнять его детскими ручонками, прижаться к его груди, ловить его дыхание, постепенно выравнивая его. Получилось не сразу. Я пока не самый хороший эмпат. Но постепенно дыхание его успокоилось. Сердце, к которому я прижималась ухом, стало биться гораздо ровнее.

— Спасибо, — шепнул он мне в ухо, — мне уже гораздо лучше.

— Ничего, — я откинулась немного назад и внимательно посмотрела на него. — Я ещё немного посижу так. — И снова обняла его за шею.

Теперь настала моя очередь шептать ему в ухо.

— А вот господин Дамблдор считает, что ты взял палочку дяди, отправился с ней в дом отца. Когда тебя там приняли очень холодно — убил всех троих, создав тем самым из кольца очередной хоркрукс. А память дяде поправил сильнейшим заклинанием — так что тот сразу с гордостью признался в убийстве, сообщив подробности, которые мог знать лишь виновник этого преступления. Он был рад, что перебил этих маглов, он много лет дожидался такой возможности. Морфин сдал свою волшебную палочку, и сразу стало ясно, что семья Риддл убита с ее помощью. Затем он, не оказав сопротивления, позволил отправить себя в Азкабан. Где и умер через несколько лет.

Крёстный ничего не сказал, только руки, обнимавшие меня, сильнее сжались у меня на поясе.

Потом он всё же заговорил. Усмешка так и звучала в каждом его слове. Горькая усмешка.

— После пятого курса? Сильнейший ментальный удар и внедрение новых воспоминаний?

Авада Кедавра в шестнадцать лет? На ближайших кровных родственников — пусть и маглов? Хоть я был лучшим учеником своего потока, но я не новый Мерлин. Знания у меня на тот момент были недостаточны. Да и теперь я пока только развиваю свои способности. Учителя нужны. Хорошо, что Рыцари помогают, — я щекой почувствовала его слабую улыбку.

— И потом — мы же выяснили, что я не делал из кольца и медальона хоркруксы.

— А тетрадь? Дневник, который был с тобой в момент гибели Миртл Уоррен?

— Ах, этот, — он чуть изогнулся и отстегнул от пояса небольшой кармашек.

Уверенно действуя одной рукой (другой он по-прежнему прижимал меня к груди), достал из этого кармашка коробочку, взмахом палочки увеличив её до средних размеров сундучка. Ловко откинул крышку. Там оказались сложены одинаковые чёрные тетрадки-ежедневники. Том по очереди достал парочку, показал мне их внутренние стороны. На первой было выведено аккуратным почерком "Т.М.Риддл" и год ежедневника. На последней странице был вытеснен адрес магазина на Воксхолл-Роуд в Лондоне.

— Тогда в мой день рождения — на шестнадцатилетие, — пояснил мне Том, — Абраксас сделал мне поистине щедрый подарок. Не знаю, каким образом он получил доступ к этому складу, ведь тогда было военное время. Даже такие канцтовары не лежали в свободном доступе, а приобретались по специальным купонам соответствующих ведомств. Но Малфой — всегда Малфой. Он смог достать и подарил мне шестнадцать одинаковых тетрадей. Ещё смеялся, что когда-нибудь я смогу издать сборники своих рецептов или новых заклинаний, или философских рассуждений. А он будет получать отчисления с этих книг, потому что ежедневники подарил он. — Крёстный улыбнулся воспоминаниям.

Я быстро пробежала взглядом по корешкам тетрадей, пересчитывая их.

— Но их здесь только пятнадцать! — подняла растерянный взгляд на крёстного.

— Да, — грустно сказал он, — пропала самая первая за сорок третий год. Боюсь, что я потерял её, пока разыскивал вход в Тайную Комнату. Но... я не проводил над тетрадкой никакого Ритуала, чтобы смерть Миртл послужила для создания хоркрукса. Ну, представь себе, я должен где-то начертить рунные круги, — голос его звучал негромко, но твёрдо, — провести нехилую подготовительную работу, напитать круги жертвенной крови, подготовив всё к завершающему этапу — убийству, которое расколет мне душу. И этот кусочек я помещу в заранее приготовленный сосуд. В дневник в данном случае. И потеряю его при первой возможности? Да я стал бы беречь его как зеницу ока!!! Привязал бы к себе этот предмет всевозможными Чарами, накинул бы на него маячки, защитил бы от чужих рук изощрёнными проклятиями. Как то, о котором ты рассказывала. Насколько я понял по твоему описанию, проклятие, которое поразило директора, называется Чёрным не случайно. Оно пожирает человека, двигаясь от заражённой части, пока не охватит всё тело. При этом человек испытывает невероятную боль, так что смерть для него становится освобождением от этой боли. Я так понял. Но я не знаю, какое Проклятие даёт подобный результат. — Он выглядел растерянным. — Пока не знаю.

И я была склонна ему поверить.

Ещё немного пообнимала крёстного, потом отодвинулась и серьёзно посмотрела на него.

— В одном он был прав, — и в ответ на его недоумевающий взгляд добавила, — твой дядя Морфин. Он был прав в том, что тебе надо попытаться получить наследство своего отца.

— Мне не нужны его деньги! — Вспыхнул Том.

— Я и не говорю о деньгах, — рассудительно продолжила я. — Боюсь, что их там и не осталось. Я говорю про имение, про земли. Те, которые принадлежали семье Риддл и, — сделала небольшую паузу, — и семье Гонт. Ведь тебе надо дать Наследников двум Родам. Помимо Вилье, чьё наследство находится в Хогсмиде. А первые два что получат? Твою волшебную палочку и по одному сувениру? — Я подбородком указала на медальон и кольцо, что всё ещё лежали на столе. — Этого мало и у магов, и у маглов, хоть они сейчас меньше обращают внимание на титулы и земли. И налог надо платить, что не каждый сможет. Но тем-то и гордятся такие землевладельцы. — Я вспомнила о бабушке и вздохнула. — Два твоих мира могли бы соприкоснуться, получи ты эти земли.

Том погрузился в размышления и даже не заметил, как я сползла с его коленей и стала исследовать тетради. Действительно, все они принадлежали разным годам и были похожи как две капли воды. В данном случае — как пятнадцать.

— Но как я смогу объяснить, где был всё это время? Почему не пришёл раньше? — Видимо, Том решился на принятие наследства.

Я с облегчением перевела дух.

— Возможны варианты, — я рассуждала, прохаживаясь из стороны в сторону. — Как можно меньше неправды — ты рос в приюте, учился в закрытой школе, когда закончил её — отправился в путешествие по свету. Но, — подняла палец, — не сам, а как компаньон или секретарь какого-нибудь эксцентричного путешественника. Иначе возникнет вопрос, на какие деньги ты путешествовал — не на те ли, что были в доме у Риддлов?

Том вспыхнул, хотел что-то сказать, но я подняла руку, успокаивая его.

— Раз такое предположение пришло на ум мне, могут и чиновники задать такой вопрос. А потом всё просто. Вернулся, сходил посмотреть из ностальгии на приют, где рос, разговорился с тамошней директрисой. Она тебе предъявила документы из твоего досье, где обнаружилось свидетельство о законном браке между твоей матушкой и неким Томом Риддлом, эсквайром. Захотел отыскать родных. Сокрушаешься, что опоздал, но предъявляешь права на землю и дом. Это один вариант.

— Неплохо, — задумался Том, — только вот я не знаю, был ли такой документ на самом деле.

— А кто мешает проверить? — Резонно заметила я. — Да, дело не одного дня. Но с помощью магии... — мечтательно прикрыла глаза. — Но документы всё равно должны быть предъявлены. — Резко добавила я. — После войны должны были быть смягчены условия для подобных документов — что-то горело, что-то вообще пропадало. Но теперь начинают снова всё протоколировать, заносить в реестры. Пока не поздно, надо успеть оформить всё правильно.

— Ты сказала, что имеются варианты, — хмыкнул Том, — а другой вариант?

— Он и проще, и сложнее, — вздохнула я. — Тот же вариант с приютом, но только ты попал лет в десять на один из "кораблей счастья" в Австралию. Там и работал всё это время. Плюс — надо меньше бумаг о жизни здесь, в Британии — где учился, как уезжал в путешествие. А минус — надо найти подтверждение, что ты на самом деле был в Австралии. И лишь недавно вернулся, а дальше — как в первом варианте.

Том тоже встал из кресла, подхватил меня, подбросил пару раз в воздух, добился испуганно-восторженного взвизга, опустил на своё место.

Сам зашагал по кабинету, размышляя, бурча себе что-то под нос.

Я не выдержала и громко зевнула, испуганно прикрыв рот ладошкой.

— Ох, прости, забыл о том, что ты ещё маленькая, — повинился Том. — Спать! Завтра мы с тобой пойдём за покупками. — Смутился и отвёл глаза в сторону. — Ты не будешь возражать, если я приглашу мисс МакГонагалл с нами?

— А она не заметит, что со мной что-то не так?

— Я думаю, что ты сможешь сыграть роль пятилетней девочки с блеском, — мягко улыбнулся Том. — Справлялась же ты до этого. А ведь те люди тебя знали лучше Минервы.

— Ладно, — ответила я ему ослепительной улыбкой, которую немного испортил второй зевок, — нам — полукровкам — надо держаться друг друга.

Повторила его фразу и увидела, как его глаза заблестели от сдерживаемого смеха. Чмокнула его в щёку, когда он наклонился, чтобы пожелать мне спокойной ночи. И спокойно отправилась спать.

Завтра за покупками!!! Я ещё ни разу не была в здешних магазинах.

Я тщательно выбрала себе наряд — ведь мы шли в магловскую часть города. И Том, и мисс МакГонагалл появились в нашем доме в мантиях, ведь они шли через камин министерства, но перед выходом из дома оба сняли их.

На Минерве было совершенно очаровательное платье — синее в мелкий белый горошек — с рукавами фонарик и с пышной юбкой до середины икры. Она выглядела чудесно, особенно трогательна была её причёска. Она заплела волосы в две косы и уложила петлями над ушами. Эта причёска сделала её ещё моложе. Но она застеснялась моего пристального взгляда и сразу же спрятала волосы под лёгким газовым шарфиком.

Да, мы отправились в Хэрродс — и отец, и крёстный не пожалели денег на покупки.

Куклы, чудесные куклы с фарфоровыми личиками и плотным туловищем на витринах! А ещё куча модной одежды — специально для кукол. Ещё не наступила эпоха Барби, но американские куколки Тони с победой шествовали по магазинам, занимая свое место в сердцах маленьких девочек!

Ну, и заставляя раскошеливаться взрослых.

Я сразу приметила четырёх кукол разного типа — чтобы не было обидно Энни. Мы же играли вместе. И она делилась со мной своими игрушками. Теперь — моя очередь!

Мне было жаль, что столько новых костюмчиков я не смогу купить, но мисс МакГонагалл пообещала, что непременно сделает для меня несколько моделей. И закрепит их на длительный период. Она это может. Так что мы вместе любовались на ряды разных кукол, а я указывала ей на особо понравившиеся модели.

Для Берни купили набор юного электрика и несколько деталей для постройки железной дороги. Надо же и для рождественских подарков задел оставить.

Не миновали и книжный отдел — поскольку я поведала крёстному о своём желании выучить и итальянский язык, мне были куплены пара словарей, самоучитель и несколько тетрадей для отработки слов и выражений.

Для Берни и Энни — ещё в подарок были куплены симпатичные детские рюкзаки с цветными картинками.

А потом мы все вместе ели мороженое на открытой веранде маленького кафе неподалёку от универмага и смотрели на большой город и его жителей, которые шли мимо нас. Совершенно не догадываясь, что на них смотрят волшебники.

Реклама Хэрродс

http://i73.fastpic.ru/big/2016/0330/75/571ecb83534cd1f5f2fb1ebcbd068875.jpg

Кукла Тони — Красная Шапочка

http://i76.fastpic.ru/big/2016/0330/1f/835ccb051e7cae1ad94d6516f8e9001f.jpg

Кукла Тони — для Энни

http://i76.fastpic.ru/big/2016/0330/41/f456595e54aec12f7b7b82a397fd9141.jpg

Глава 19

Разумеется, я не забыла и о других членах нашей дружной компании, но тут уже речь шла о взрослых. Поэтому я передала право делать им подарки от моего имени отцу и крёстному, сообщив только некоторые сведения о том, что может быть интересно тем, кто живёт в усадьбе Кенделшу.

— Какое странное название! — восхитилась Минерва.

— И такая длинная история! — Я ответила ей в той же манере. Мы переглянулись и захихикали.

Именно Минерва, узнав, что Ингрид обшивает всю нашу компанию, посоветовала покупать не готовые платья для семьи Олбрайт, а ткань. И, разумеется, журналы с выкройками. Она же и помогла мне сделать подборку журналов с моделями на все случаи жизни. Вот с тканью помочь не могла.

— Я же не знаю ни цвета волос, ни глаз, ни то, что они любят, — расстроено говорила она.

— Ничего, — утешала я её, — впереди будут ещё праздники. Там уж я смогу лучше подготовиться.

Для миссис Олбрайт были куплены несколько кухонных комплектов — лёгкая скатерть, салфетки и прихватки в одной цветовой гамме. Честно признаюсь: один такой комплект — красный в белых горохах — выпросила себе после небольшой демонстрации "капризная девчонка".

Впрочем, Том с явным удовольствием наблюдал за моим представлением. Сам же сказал мне вживаться в роль — вот я и стараюсь соответствовать.

Там же в кафе, пока я и Минерва с удовольствием лакомились мороженым и запивали всё прохладным шипучим лимонадом, Том выложил на столик два кулона.

— Ой, — обрадовалась я одному из них. — Уже настроил на меня?

Это был тот самый медальон, что мы купили в Хогсмиде, а Том обещал перенастроить на нём Чары.

— Да, только я связал его не только со своим медальоном. — Крёстный выразительно похлопал себя по груди. — Но и с этим. — Он подтолкнул ко мне красивую коробочку со вторым медальоном.

Почти такой же как и у меня, он выглядел гораздо серьёзнее. Если при взгляде на мой кулончик сразу становилось ясно, что он довольно дешёвый — как раз для ребёнка. То этот создавал впечатление достаточно дорогой статусной игрушки. Металл, обрамляющий оба отделения медальона, был похож на золото, вероятно, им и являясь. Несколько блестящих камушков нисколько не портили общее впечатление от тонкой работы, органично вписываясь в это украшение.

— Это ты отдашь своей бабушке — леди Кракнелл — и очень сильно попросишь её никогда не снимать его, — он так сильно выделил это слово, что я только кивнула головой.

Но не удержалась, уточнила:

— Ты связал со своим оба медальона?

— Нет, — Том покачал головой, — только твой завязан на меня. И в свою очередь — с тем, что для твоей бабушки. Ты сама сможешь определить, если ей потребуется какая-то помощь. И тогда уже свяжешься со мной. — Он помолчал, потом добавил. — Или с кем-то ещё. По обстоятельствам.

Минерва молчала и только внимательно рассматривала оба медальона. Я быстренько надела свой, слегка поёжившись, когда холодная цепочка скользнула по шее. А Том пока спрятал коробочку с подарком в свой карман.

И мы отправились домой. Уже подходя к дому, я увидела знакомый роллс-ройс с зелёным откидывающимся верхом.

— Уррра!!! — Завопила я и бросилась в дом. — За мной приехали!!!

Вслед мне донёсся тихий смех взрослых. Но мне было не до них. Мне надо было отвлечь внимание приехавших за мной, чтобы МакГонагалл могла уйти в Министерство через камин.

Ворвавшись в дом, узнала от отца, что мама увела миссис Олбрайт наверх в детскую к братику. У них там были свои разговоры о маленьких детях. С облегчением перевела дух. Мистер Прайори и так знал о магии всё, что можно. Нарушения Статута не будет.

Тут меня как раз догнали запыхавшиеся Том и Минерва. Хоть покупки, положенные в пакеты, и весили не много — Чары уменьшения веса. Но совсем избавиться от пакетов мы не могли. Мы же были не где-нибудь, а в Хэрродс!

Они осторожно сгрузили покупки на столик в прихожей. Крёстный помог Минерве накинуть мантию. Интересно, мне показалось? Или он и впрямь на мгновение задержал руки, помогая девушке?

Порозовевшие щёки Минервы могли свидетельствовать и за, и против. Она быстро скрылась в камине, называя адрес.

— Я так и думал, — в дверях, ведущих в гостиную, стоял мистер Прайори.

Он пока не видел лица Тома, крёстный стоял к нему спиной, провожая взглядом Минерву.

Я взяла его за руку, медленно начала разворачивать лицом к Мариусу, представляя:

— Прошу любить и жаловать! Мой крёстный — Том Марволо Риддл!

Да, мистеру Прайори было не занимать выдержки. Он и бровью не повёл. Только слегка дёрнулась щека. Я внимательно наблюдала за ним.

Но и Том, оказывается, увидел что-то в лице мистера Прайори.

Они оба начали практически одновременно.

— Думаю, нам надо многое обсудить.

И тут же замолчали, свирепо глядя друг на друга.

— Надо, разумеется, — я прошла мимо них, ухватила обоих за руки, провела в гостиную. — И разговаривать лучше сидя в кресле. Только недолго, а то не успеем доехать до Кенделшу.

— Так вполне можно и завтра утром выехать, Долли. — Вмешался отец. — Уж место для гостей у нас имеется. Пусть и не апартаменты, как у вас в усадьбе, но найдём.

— Тогда тем более, — я усадила обоих мужчин в кресла лицом друг другу, отец поставил на стол красивые бокалы и бутылку коллекционного бренди. Потом молча вышел из комнаты.

Несколько минут оба мужчины молчали.

Первым не выдержал Мариус.

— Фотографии. Леди Кракнелл до сих пор хранит несколько фотографий своего бывшего жениха. После смерти мужа, она могла уже не прятать их в шкатулке с украшениями, — объяснил он, повернувшись ко мне. — Я видел их на столике возле кровати, когда у неё был очередной приступ.

Я сжала от волнения руки.

— Бабушка серьёзно больна?

— Да, у неё больное сердце, — грустно кивнул он. — Я стараюсь помочь, чем могу, но возможности у меня маловаты.

— Вы — сквиб? — резко спросил Том. — Какого Рода?

Ага, он тоже воспользовался Голосом, как и я в своё время.

— Блэк. — Тихо ответил Мариус. — Когда-то меня звали Мариус Блэк.

Том с любопытством взглянул на меня.

— А ты мне об этом не рассказывала.

Я пожала плечами.

— Не моя тайна. А я — не болтушка, рассказывающая все секреты, которые узнаю, направо и налево. — Улыбнулась и сделала вид, что накидываю себе что-то на плечи, скрестив руки на груди.

Тут и крёстный побагровел и шумно задышал.

Эстафету перехватил мистер Прайори.

— Сходство не случайно? Вы — его сын? — Том и я синхронно кивнули. — И маг? Прошу простить моё любопытство, но — какого Рода Ваша матушка?

— Гонт, — чуть отвернувшись, буркнул Том.

У Мариуса буквально челюсть отпала самым плебейским образом.

— Не может быть! Это что же получается — именно Ваша земля лежит между владениями маркизов Сент-Эдмонд и усадьбой семьи Риддл в Литтл-Хэнглтоне?

— Вы что-то об этом знаете? — Заинтересовался Том.

— Разумеется, — он удобнее уселся в кресле. — Мне было интересно и с точки зрения простого мира, и с точки магического.

Том чуть слышно зарычал.

— Всё просто, — пояснил Мариус, — эта земля существует, но по бумагам она никому не принадлежит. И при этом её нельзя никак купить. Да и просто пройти туда почти невозможно. Пару раз там блуждали несколько дней. Странная история. Я давно подозревал некое магическое воздействие. Нет, — он покачал головой, — сам я туда не ходил. Только пытался разыскать материалы. Я прекрасно осознаю свою слабость перед магией.

— Мне просто необходимо всё узнать, — Том резко встал. — И всё самому проверить.

— Том, — подёргала я его за рукав, — а можно найти лекарство для бабушки? Чтобы ей с сердцем помочь?

— Можно, — задумчиво кивнул он, — жаль, что Даркворт-Грейнджер уже не практикует и не берёт учеников, лучше зельевара я не встречал. Словно у самого Мерлина учился. Но есть и другие Мастера. Найду, обещаю. А пока — не забудь про медальон.

— Не забуду, — я торжественно кивнула, принимая у него коробочку. — Обещаю.

Он улыбнулся, потрепал меня по плечу. Быстро вышел из комнаты. Мариус задумчиво смотрел на меня.

— Да, юная мисс Амбридж, вокруг вас происходит столько приключений, — таинственным голосом прошептал он.

И мы вместе рассмеялись.

На следующее утро погрузили мой багаж в машину и отправились домой. Мистер Прайори наотрез отказался рассказывать мне новости о найденных сокровищах. Сказал, что только леди Кракнелл имеет право мне об этом рассказать.

Так что всю дорогу я сидела как на иголках. Никак не могла дождаться приезда.

Оказалось, что некоторые из найденных монет имеют большую историческую ценность. Даже пришлось нанять специального человека, который рассортировал все монеты. Дубли и часто встречающиеся были засчитаны просто как золото. А вот редкие монеты будут выставляться на аукцион.

И леди Кракнелл считает, что они будут приносить стабильный доход. Уже был запланирован ремонт правого крыла — она считала своим долгом обязательно отремонтировать спальню капитана Джошуа.

А ещё она решила, что через год, когда мне исполнится семь лет, меня отправят в хороший пансион для девочек. С большим трудом удалось уговорить её не платить за всё время обучения, а только по годам. Я же знала, что мне предстоит обучение в Хогвартсе.

Мой подарок — медальон — она надела и обещала мне, что не снимет его. Иногда ночью я просыпалась и прислушивалась — как она там. Пока всё было хорошо.

Вообще — все мои подарки понравились. Хоть Энни немного и посмеялась над тем, что я и ей привезла куклу. Мол, она уже большая, чтобы играть в куклы. Но я видела, что эта красавица, так похожая на её матушку в молодости, привлекла её внимание.

А ещё я открыла для неё мир кукольной моды.

— Раз ты слишком большая, чтобы играть в куклы, играть буду я, — заявила я. — А тебе я закажу одежду для моих кукол.

— Но у меня пока плохо получается, — вздохнула Энни.

— А Ингрид тебе поможет. У неё всегда много лоскутков остаётся. Правда, Ингрид?

Та только кивнула. Журналы, что я привезла для неё, полностью захватили её внимание. Но потом она не раз помогала своей племяннице. Так что к Рождеству не только мы все щеголяли в новых нарядах. Куклы тоже не остались без обновок.

Я начала учить итальянские слова и фразы — мистер Прайори тренировал меня.

А на Рождество к нам заехал наш новый сосед.

Глава 20

Разумеется, деревенские пересуды о том, что старый дом Риддлов в очередной раз сменил хозяина доходили до нас и раньше. Джеффри после сбора урожая позволял себе посидеть в местном питейном заведении, болтая с завсегдатаями, вспоминая предвоенные годы. Иногда — беседовал и о годах службы в армии. Но чаще просто пил свою вечернюю кружку пива, слушая местные пересуды.

Он-то и начал рассказывать как-то за общим столом об изменениях в Литтл-Хэнглтоне.

Хорошо ещё, что бабушка не успела в тот день спуститься к столу. Поэтому мистер Прайори настоятельно попросил Джеффри не упоминать фамилию Риддл в своих рассказах. По возможности.

Джеффри только послушно наклонил голову. Он был из тех слуг, которые были воспитаны при господском доме. И был полностью лоялен хозяевам. Конечно, ему и в голову не пришло тревожить леди Кракнелл своими рассказами.

Поэтому при ней он ограничивался только пересказом обычных сплетен из трактира.

Не забыл сообщить, что вернулся и старый (то есть — прежний, не так уж он был и стар) садовник семьи Риддл — тоже ветеран той войны, с которой вернулся с негнущейся ногой. Он поселился в своём прежнем жилище у ворот в поместье.

В трактире, который незамысловато назывался просто "Хэнглтон" часто спорили, как долго проживёт в доме на холме та или иная семья, осмеливавшаяся приобрести дом. И тут же съезжавшая оттуда — не проходило и полугода.

Да, в деревне не слишком любили прежних владельцев дома — мистер и миссис Риддл были людьми богатыми, высокомерными и грубыми, а их взрослый сын Том и того хуже. Ещё и эта странная история с его помолвкой, разрывом помолвки и внезапным бегством с не самой красивой девушкой в округе. Потом такое же внезапное возвращение — слуги, работавшие тогда в доме, любили почесать языком в трактире. Их рассказы и припоминали каждый раз, когда появлялись новые владельцы, но надолго там никто не задерживался. Владельцы жаловались, что это место таит в себе что-то зловещее, и дом, в отсутствие обитателей, начал понемногу ветшать. Но выглядел ещё очень внушительно. Не сравнить с тем мороком, который показывал нам мистер Вилье. Каждый раз, вспоминая ту иллюзию — очень реальную, надо сказать, я чувствовала тот же необъяснимый страх, который на мгновение почувствовала, проходя на территорию усадьбы.

Жаль, что мне не удалось побывать в доме семьи Риддл до того, как туда приехал новый владелец.

Джеффри со смехом рассказывал, с каким восторгом делились своими впечатлениями о новом хозяине местные досужие сплетницы. Да, некоторые из них когда-то работали при прежних хозяевах. И хорошо помнили их внешний вид.

И теперь молодой человек — так похожий на своего отца, появившийся из далёкой Австралии, вернувший себе дом своих предков, занимал все их мысли.

— Как жаль, — вздыхала бывшая кухарка семьи, — что он не стал нанимать никого из прежних слуг. Только Фрэнка оставил на месте.

— Да, и то только потому, что он эти годы по собственному почину кое-как ухаживал за садом, не давая ему полностью одичать, насколько позволяла негнущаяся нога. Денег-то ему за эту работу никто не платил. — Заметил хозяин трактира.

— Но и аренду за свой дом он тоже не выплачивал, — покачала головой бывшая кухарка.

Но все сошлись в одном мнении — то, что у дома теперь появился настоящий Хозяин — только на пользу всей деревне.

— Представляете, — с изумлением рассказывал Джеффри нам на кухне, — говорили, что он предложил какое-то выгодное дело старосте. А ещё привёз целую бригаду мастеров, чтобы отремонтировать и переделать дом.

— И что тут такого особенного? — Хмыкнула Хельга, как всегда готовившая обед, но при этом она не пропустила ни слова из рассказа мужа.

— Да то, что эти мастер — коротышки! Все до одного! Коренастые и крепкие, но маленькие!

Неужели Тому удалось привести бригаду гоблинов под амулетами иллюзий, подумала я, а вслух сказала только:

— А может, они и впрямь — маленькие люди? Помните, мы смотрели фильм о Дороти из Канзаса? Так там целая деревня была таких смешных человечков.

— А то, что они маленького роста — даже лучше. — Рассудительно заметил Берни, указывая на меня. — Полы в том крыле смогли выдержать Долли, а подо мной скрипели, готовясь развалиться. — Он хлопнул себя по губам, но слова уже были произнесены.

— Таак, — раскручивая кухонное полотенце, сурово проговорила Хельга. — Что мы ещё не знаем о твоих приключениях?

И разговор на этом закончился.

Но события продолжали развиваться. Я заметила, что вечерами над усадьбой стали появляться совы. Нет, они прилетали не ко мне. Следовало ожидать — к мистеру Прайори. А уж он молчал, как партизан. Пока я не подкараулила его в библиотеке и не воспользовалась Голосом.

Да, он переписывается с мистером Риддлом. Да, тот присылает ему некоторые зелья, которые Мариус прописывает — как личный врач — бабушке. И он может с удовлетворением отметить, что её здоровье стало гораздо лучше! Уже нет тех приступов, когда она от боли в груди не могла пошевелиться. Она заметно окрепла, стала быстрее двигаться.

И теперь мистер Прайори почти не боится за неё, если прибудет мистер Риддл.

И он прибыл.

Но как!!!

Был канун Рождества — тихий семейный праздник. Мы все собрались за праздничным столом, ожидая прибытия главного блюда — рождественского хлеба. Так называемого "хлеба Христа". У любой хозяйки есть свой вариант приготовления этого блюда, с особыми ритуальными узорами и зеленью. Такой хлеб обычно торжественно разрезали на части: обязательно одну из частей отдавали бедным в церкви. Крошки тщательно собирали и подмешивали в корм домашнего скота и птицы. А у нас смешались две традиции — шведская и английская. В праздничные пироги были вложены зерно боба, кольцо, монета и пуговица, с помощью них мы и гадали. Считалось, что найти боб — к счастью, кольцо — к замужеству. Монета в кусочке означала богатство, а пуговица — бедность. И все ждали, кому из нас и что достанется на этот раз.

В прошлом году я наслаждалась искусством миссис Олбрайт. Мне достался просто кусочек пирога — без дополнительных сюрпризов. И от этого ужина не ожидала подвоха.

Да, в этот раз мы разместились в большом зале. Редко мы собирались там, но уж рождественская свиная голова требовала особого способа приготовления. И огромный камин такую возможность предоставлял. Ведь в нём можно было запечь и кабана.

На окнах нашего Большого зала были выставлены свечи домашнего производства, но и от сжигания рождественского полена мы тоже не отказались, привезя его ещё раньше с шумом и хохотом из леса на санках.

Да, леди Кракнелл сама добыла это полено в лесу, тюкнув по подготовленному деревцу. Сама довезла санки до дома. И ничего, что все дружно их подпихивали сзади. А потом разместили в огромном камине.

И вот, сидя за столом, услышали мы звон колокольчиков, который явно приближался к нашему дому. Я не выдержала и приникла к окну. И так и застыла в изумлении.

Не поверите, но по дороге, ведущей от шоссе к усадьбе, двигалась странная процессия! Впереди гордо выступали олени! Я протёрла глаза и вновь посмотрела в окошко. Восторженные вздохи Берни и Энни, подтвердили, что мне не мерещится — они тоже видели ЭТО!

— Санта! Настоящий! — лепетала Энни.

— И олени, и Руперт! — Вторил ей брат.

Присмотрелась: за упряжкой из восьми оленей, впряжённых в просто гигантские сани, двигалось ещё что-то. Когда он приблизилось, за моей спиной вскрикнула Ингрид:

— Снежная Королева! Та самая! Из сказки Андерсена.

— Я её именно такой и представляла, — согласилась Хельга, пожирая глазами необыкновенную процессию.

Упряжкой оленей управлял огромный человек, одетый в меховую шубу. Огоньки так и бегали по сбруе и рогам оленей.

А вот тройкой белоснежных лошадей, впряжённых в сани Снежной Королевы, управлял огромный медведь, но не белый, а бурый. Он был наряжен в цветную жилетку, и огромные широкие штаны.

Все остановились у главного входа. Из саней выпрыгнул высокий представительный мужчина с белой бородой и в красном кафтане, он церемонно протянул руку Ледяной красавице. Та аккуратно вышла из своих саней. Пара направилась к дверям, за ними семенил маленький человечек, наряженный в зелёный костюмчик с мешком за спиной.

Странно, но медведь последовал за честной компанией.

Мы, не дыша, застыли и ждали, когда они войдут.

Леди Кракнелл с улыбкой приветствовала ряженых, поднесла им по всем правилам специального приготовленного печенья, осведомилась:

— С чем пожаловали, гости дорогие?

— С подарками — хорошим деткам, с розгами — непослушным! — нарочито пробасил этот Санта.

А Ледяная Дева рассмеялась серебристым смехом.

— Этот мешок — с подарками на Рождество. Положите под ёлку. Откроете завтра утром, — проговорила она.

— А ещё — приглашаю присоединиться к нам. Сегодня в центре деревни — большой праздник! С музыкой и песнями, с фейерверками и накрытыми столами. — Всё тем же басом искушал Санта.

И бабушка сдалась. Нас быстро одели соответствующим образом, вывели на улицу.

Пока мы дожидались взрослых, Берни успел скормить оленям полкоробки морковки, а Энни — оделила яблоками великолепных коней. Я же разглядывала иллюминацию на кончиках рогов.

— А, — понимающе протянул Джеффри, выйдя на улицу, — там прикреплены электрогирлянды. Как на ёлке. Наверно, аккумулятор стоит в ногах у кучера.

Взрослые сели в гигантские сани к Санте, а всех детей усадили в сани поменьше. Медведь залихватски присвистнул, подбирая вожжи. Тройка набрала ход.

Но и оленья упряжка не уступала в скорости. Там ведь было аж восемь оленей!

Берни внимательно всматривался в сани, что двигались рядом с нами. Потом засмеялся.

— Там — колёса! — Показал он пальцем. — Они замаскированы полозьями, но могут ехать и без снега.

— Совершенно верно, — погладила его по голове Ледяная Дева, укутывая нам ноги тёплым мехом.

Мы доехали до деревни гораздо быстрее, чем шли пешком этим летом. Десять минут — и мы вылезли из саней.

И впрямь — небольшая площадь была полна народа. Тут были и взрослые, и дети.

Напротив церкви было установлено рождественское дерево, а под ним — пещера с Марией, Иосифом, младенцем Христом и мудрецами, принесшими дары. Всё это мы видели ещё днём, когда ходили на службу.

Но теперь всё было по-другому. Великан отвёл сани куда-то в переулок, детей разместили перед ёлкой, взрослые расположились у нас за спиной.

Ткань скрыла от нас фигуры, мы отсчитывали секунды до полуночи.

— Три, два, один!

— Ах!

На рождественском дереве ярко вспыхнула звезда, тихо застрекотал аппарат, отражая на покрывало двигающиеся тени. Вот мужчина ведёт в поводу ослика, на котором сидит женщина, вот стучатся они в двери, не находя приюта, вот подходят к пастухам, а те провожают их в свою пещеру.

Тут ткань отдёрнулась, и мы увидели снова ту же сцену, которая и была. Но теперь фигуры — двигались! Вот Иосиф кладёт младенца в ясли. И от него растекается яркий свет. Вот покачивают головами осёл и корова, выдёргивая сено из яслей. Вот появляются три восточных мудреца, протягивают свои подарки.

И снова всё замерло.

Вперёд вышел достопочтенный мистер Армигель.

— Поблагодарим же за доставленное удовольствие того, кто сделал всё это для вас, друзья мои! Именно он выписал эти сложные механические устройства из Нюрнберга, именно он собрал сегодня детей у этого дерева, именно он устроил нам этот праздник!

Приветствуйте — мистер Риддл!

Глава 21

Я сидела на коленях у бабушки, поэтому почувствовала, что она вздрогнула. Но мой медальон ничего не показывал.

И вот вперёд шагнул Санта Клаус, снимая на ходу красный колпак вместе с прикреплёнными к нему седыми волосами и бородой. И вот уже рядом с достопочтенным Армигелем стоит мой красавец крёстный!

Тут руки бабушки сжались вокруг меня, но тут же ослабли. Да медальон взорвался дробным стуком. И тут же снова всё стало как прежде.

Группа местных жителей терзала музыкальные инструменты. И даже получалось мелодично, танцевали пары на площадке рядом с музыкантами, работала незамысловатая карусель. Не только с обычными лошадками, но и с единорогами и с машинами.

Работали киоски с незатейливыми сластями и горячими — с пылу-с жару — напитками по символическим ценам. Нет, не даром, и тут Том развернулся по полной программе. Выручка должна была пойти на реставрацию церкви. Девушки из местных в костюмах снежинок предлагали купить специальные рождественские розетки, которые следовало прикрепить к верхней одежде, чтобы показать, что ты уже сделал вклад на доброе дело.

Люди на площади радовались и не обращали внимания на позднее время.

Слышались восторженные взвизги детворы, счастливой от того, что сегодня детишкам было позволено не ложиться спать. Ведь один раз можно и разрешить? Тем более — отец Армигель благословил праздник.

Я немного потаскала за собой бабушку и мистера Прайори. У Берни и Энни свои родители были, да и Ингрид увлеклась танцами. Я видела её косички в разных концах площади.

Но бабушка быстро утомилась. Оно и понятно. Если бы она знала, что предстоит такая бурная ночь, она могла бы отдохнуть днём. Но она не знала.

Мы вместе присели за столиком, собираясь попить что-нибудь горячего. Уже и мистер Прайори привстал, чтобы пройти к стойке.

Но тут за нашими спинами раздался весёлый голос:

— Минни, я же говорил, что они тут!

И меня сгребли в охапку и подбросили вверх, хоть я была немного потяжелее, чем летом.

Я опять старательно повизжала. С должным восторгом. Меня аккуратно поставили на землю. Том учтиво поклонился.

— Леди Кракнелл, ещё раз позвольте представиться — Том Марволо Риддл. Ваш сосед. И, — небольшой взгляд в мою сторону, чтобы я прекратила хихикать, — и крёстный Вашей внучки.

Его вздох слился с таким же вздохом бабушки. Она посмотрела на мою улыбающуюся рожицу. Подумала немного и спросила, сурово сдвинув брови:

— Так ты обо всём этом знала, маленькая проказница? — По-французски это прозвучало не так строго, как хотелось бы бабушке.

Но и Том не сплоховал, подхватив на этом же языке:

— Ну что Вы, мадам, разве я доверил бы свои секреты этой непоседе? Разболтала бы сразу!

И он незаметно подмигнул мне.

Я насупилась и, тщательно подбирая слова, сказала:

— То, что он — мой крёстный — узнала непосредственно перед моим днём рождения. Он вернулся и привёз мне подарки. — Я мечтательно закатила глаза. — А это Рождество! Я вряд ли его забуду. Но я не знала его планы на этот праздник. Правда-правда.

— Не стоит сердиться на внучку, леди Кракнелл. Видит Бог, как мне хотелось бы в детстве иметь любящих родственников. — Том снова перешёл на английский. И да, в его речи слышался чуть заметный акцент. — Но судьбе было угодно распорядиться иначе. Да, я родился в приюте. Там и провёл первые десять лет своей жизни. — Он говорил вроде и негромко, но я видела любопытных, остановившихся неподалёку. — Потом мне не повезло — или наоборот — повезло попасть в число детей, которых отправили в Австралию за "солнцем и апельсинами". Это было самое тяжёлое время. Многие заболели ещё в дороге. Выживших детей разместили в госпитале Пресвятой Девы Марии, где меня неожиданно решили усыновить. Один из бывших переселенцев из Англии — некто Кадмус Певерелл. Так что теперь у меня двойная фамилия, — улыбнулся он. — А потом я вырос, а мой второй отец неожиданно обнаружил на своих землях, где паслись овцы, месторождение опалов. Они и принесли моей новой семье деньги и славу.

— Опалы? — Вздрогнула бабушка. — После того, как вышел нашумевший роман Вальтера Скотта "Анна из Гайерштайна", в котором автор связал человеческие судьбы с таинственным поведением опалов, спрос на эти камни резко упал. Многие ценные экземпляры тогда были уничтожены.

— Да. — Спокойно кивнул Том, — я знаю это. Считалось, что камень содержит в себе внутренний яд, от которого сам же и погибает. Влиянием опала объяснялись самоубийства, преступления, банкротства, разводы. А вот ещё у римлян этот камень пользовался заслуженным восхищением. Они за невероятную красоту называли его "ребенок красивый, как любовь".

— Многие авторы древности приводят рассказ о римском сенаторе Нониусе, который отказался от родины, богатства и предпочел ссылку, но не отдал римскому полководцу Марку Антонию свой перстень с опалом величиной с лесной орех. — Задумчиво проговорил Мариус, припоминая что-то. — Этот опал неописуемой красоты полководец хотел подарить египетской царице Клеопатре. Камень был оценен в два с половиной миллиона сестерциев. Воистину, это, должно быть, был очень красивый камень, если Марк Антоний признал его достойным своей любви к Клеопатре. И воистину велика была вера Нониуса в могущественные свойства опала, если он подверг себя тяжелейшим испытаниям, голоду, скитаниям, но с камнем не расстался.

Том с благодарностью посмотрел на него и продолжил:

— Когда Её Величество королева Елизавета посещала Австралию два года назад, власти Южной Австралии преподнесли ей в подарок изумительное ожерелье, украшенное огромным опалом весом в двести три карата. Именно этот опал был найден в месторождениях хребта Андамука, принадлежавших моему второму отцу. Это позволило мне предпринять поездку сюда в Англию, чтобы разыскать сведения о моих настоящих родителях. — Он нежно улыбнулся. — И кольцо с опалами я подарил моей невесте.

Он подтянул Ледяную Деву за руку к себе, приобнял, нежно поцеловал в щёку.

— Мы планируем свадьбу на конец апреля, — смущённо сказал Минерва, очень выразительно поглядывая на Тома.

Действительно, на ёе руке красовался перстень очень тонкой работы.

— А сейчас мы хотели бы проводить вас до Кенделшу. Долорес уже пора спать! — Строгим голосом, но со смеющимися глазами, сказал крёстный.

— И вовсе я не хочу спать, — обиделась я, и показательно зевнула. — Ой!

— Пора-пора, — подхватила бабушка. — Спасибо за прекрасный праздник, мистер Риддл.

Окружающие явно надеялись на что-то другое, чем просто мирная беседа двух крупнейших землевладельцев района. Они разочарованно разошлись, оставив нашу компанию.

— Тони, — негромко позвал Том, — проводи нас к упряжке.

— Слушаюсь, — бурый медведь, вольготно развалившийся на соседней лавке, браво вскочил и убежал в тот переулок, куда были уведены и олени, и кони.

— Антонин — русский, отлично управляется с тройкой, — пояснил Том. — Ему и самому радостно вспомнить молодость. Хоть и ворчит, что у нас неправильное Рождество. А уж если нарядится медведем — не отличишь от настоящего. Это он сейчас красуется перед вашими девушками.

Мы все направились в ту же сторону, куда побежал Антонин.

— А наши друзья? — Остановилась вдруг я.— Как они доберутся?

— Их подвезут на оленьей упряжке, — спокойно сказал Том. — Когда мы ехали сюда, я обо всём договорился с отцом семейства. Когда они нагуляются, им стоит только обратиться к Хагриду. Доставит в лучшем виде! — И он залихватски подмигнул мне.

Мы разместились в санях, которые привезли сюда Ледяную деву и отправились в усадьбу.

— А как вам удалось привезти сюда оленей? — Поинтересовался вдруг мистер Прайори.

— О, это не проблема, — махнул рукой Том, — были бы деньги. Их доставили особым фрахтом на пароходе из Швеции — из той части Лапландии, что принадлежит этому государству. А потом привезли сюда в специальных фурах, которые обычно используют для перевозки лошадей.

Он весело рассмеялся.

— Представьте себе — труднее всего было не привезти их сюда, а приучить к "волшебным" огонькам на упряжи и у них на рогах. Ничего, Рубеус справился.

— А что это он такой большой? — С опаской спросила бабушка.

Том огляделся с видом заговорщика.

— Тсс. Только никому не говорите. — Загадочно начал шептать он. — Бедняге Рубеусу пришлось неделю тренироваться. Он учился ходить в этих огромных сапогах. — Он выразительно кивнул. — Ну, знаете — такие, по спецзаказу.

— Двойная подошва? — Догадался мистер Прайори.

— Куда там! Гораздо толще, — махнул рукой крёстный. — Ещё и шуба сшита особым образом. Но Рубеус — парень крепкий! Я бы столько не выдержал.

Всё время, пока они разговаривали, Минерва и я переглядывались с видом заговорщиков. Наконец бабушка заметила эти наши переглядывания и призвала меня к порядку.

— Но, бабушка, — заканючила я, — Минни ещё летом обещала мне платья для моих кукол. И так и не прислала.

— Но у меня есть оправдание, Долли, — Минерва чмокнула меня в щёку, — я была очень занята на работе. Но теперь весь твой кукольный гардероб дожидается тебя в рождественских подарках. Всё, о чём мы договорились. И я ещё добавила несколько сказочных нарядов. Ты же не будешь возражать?

— Ну, если так, — я сделала вид, что размышляю. — Тогда я не буду капризничать.

Взрослые вздохнули с явным облегчением. И что это их так каждый раз передёргивает? Я ведь и не капризничала пока в полную силу. Так, по мелочи, чтобы отыграть тело маленькой девочки.

— Так вы все познакомились ещё летом, — протянула бабушка с намёком.

— Нет, не все, — буркнула я. — Этого Тони тогда не было. Только крёстный и мисс МакГонагалл. Мы вместе ходили за покупками.

За этими разговорами добрались до усадьбы ещё быстрее, чем ехали на ёлку.

Когда выгрузили отчаянно зевающую меня и поручили заботам мистера Прайори, бабушка — нет, леди Кракнелл дотронулась до руки крёстного и торжественно объявила:

— Вам всегда будут рады в моём доме, мистер Риддл. И Вы, и Ваша очаровательная невеста, — она посмотрела на смущающуюся Минерву. — Я буду рада вас видеть. — Тихо добавила она. — Вам, наверно, уже рассказывали, что я была помолвлена с Вашим отцом. И нет моей вины, что я так и не вышла за него замуж. — Голос её дрогнул.

Том быстро выскочил из саней, придержал руку пожилой дамы обеими руками, поцеловал ей запястье.

— Я буду только рад, — особым Голосом сказал он. А ведь до этого не использовал. Я его даже стала сильней уважать.

Опаловое кольцо

http://i75.fastpic.ru/big/2016/0402/6d/11a24b7df16cab17c4b178666fa6f56d.jpg

Ожерелье для королевы Елизаветы

http://i74.fastpic.ru/big/2016/0402/e9/a6b60e2c67e69aca477f0f81b9d296e9.jpg

Королева в опаловом ожерелье. 1954 год

http://i76.fastpic.ru/big/2016/0402/3e/ecea2894c0ac685e1bd79e6cef9d573e.jpeg

Глава 22

Так весело прошло наше Рождество. Но я помнила, что тридцать первого декабря у крёстного день Рождения. И надеялась, что он пригласит на свой праздник и всю нашу семью. То есть бабушку и меня. Мистер Прайори будет сопровождать бабушку в качестве личного врача. Не зажмёт же Том праздник? А уж я найду способ, как пообщаться с ним наедине и узнать все новости магического мира из первых рук!

Надежды мои вполне оправдались. Накануне, то есть тридцатого декабря, крёстный заехал к нам, чтобы лично вручить персональные приглашения.

Я улучила момент, пока леди Кракнелл не спустилась в гостиную, забралась на колени к крёстному, требовательно спросила:

— Скажи хотя бы — как тебе удалось уговорить её?

Том тяжёло вздохнул, но понял, что ему не избежать моего любопытства, сделал лёгкий взмах рукой, в которой мелькнула его волшебная палочка.

Вокруг нас соткалось заклинание — Полог невнимания.

— Понимаешь, — Том осторожно подбирал слова, — мы были просто друзьями. Обсуждали новые заклинания, изучали жизнь маглов — вместе это было делать безопасней, чем поодиночке, ходили в кино. Мы встречались каждый день после работы Минервы. Я и не думал, что смогу так быстро стать для неё кем-то больше, чем друг. Ты же меня предупредила, что не простишь. — Он улыбнулся и слегка нажал на кончик моего носа.

— Но вот в конце сентября Минерва пришла очень расстроенная. Слово за слово, она рассказала мне о том, что получила известие от матери. Дугал МакГрегор, сын местного фермера женился на дочери другого фермера.

POV Тома Риддла

Красивая девушка рыдала у меня на плече. Девушка, пришедшая на свидание со мной, а я всё же был склонен считать эти наши встречи — свиданиями. А я осторожно расспрашивал её, утирая слёзы, катившиеся из таких красивых глаз.

Выяснилось, что после окончания Хогвартса, Минерва вернулась в родительский дом, чтобы провести с семьей последнее лето, так как потом она должна была уехать в Лондон, где ей было предложено место в Министерстве Магии. Где мы потом и встретились.

А вот для Минервы эти три месяца стали наиболее сложными, так как она, восемнадцатилетняя, без памяти влюбилась в магловского мальчишку. Он был красивым, умным и обаятельным. Такая же прекрасная, как и ее мать, Минерва была умна и остроумна. Оба с чувством юмора, они яростно спорили и совершенно не подозревали друг друга в чем-то мистическом. И вот — незадолго до её отъезда в Лондон, Дугал посреди поля встал на одно колено, делая предложение, а Минерва согласилась.

Она вернулась домой, намереваясь рассказать родителям о своей помолвке, однако в итоге оказалась не в состоянии сделать это. Всю ту ночь она не сомкнула глаз, думая о своём будущем. Дугал не знал, кем была Минерва на самом деле, так же, как и её отец, который не узнал правды от Изабелль Росс — матери Минервы — до тех пор, пока они не поженились. Минерва ясно представила себе, каким бы был их брак, если бы она вышла замуж за Дугала. Это был бы конец всем ее стремлениям, это означало волшебную палочку, запертую в коробке, и детей, лгущих даже родному отцу — так, как это было в её собственной семье. Она не обманывала себя тем, что Дугал МакГрегор будет жить с ней в Лондоне, в то время, как она ежедневно будет уходить на работу в Министерство, ведь он с нетерпением ждал дня, когда унаследует отцовскую ферму.

На следующее утро, Минерва выскользнула из родительского дома и направилась к Дугалу, чтобы сообщить ему, что она изменила свое решение и не может выйти за него замуж. Помня о том, что если она нарушит Статут о Секретности, то потеряет работу в Министерстве, ради которой она и бросала Дугала, Минерва не смогла адекватно объяснить, почему изменила своё решение. Она просто оставила его в полном смятении и через три дня уехала в Лондон.

Она хранила письма Дугала МакГрегора в коробке под кроватью, убеждая себя тем, что лучше хранить там письма, нежели волшебную палочку.

— И вот теперь матушка написала, что он женился. И они уже ждут ребёнка! Разве ж можно верить мужчинам? — Она подняла залитое слезами лицо. — Не могу поверить, что я его любила, а он... — Она снова захлебнулась рыданиями.

Не зная, как ещё её утешить, я предложил ей навестить усадьбу в Хогсмиде. Мне, мол, требуется её помощь по трансфигурации.

Не сразу, но она успокоилась. И уже с любопытством расспрашивала меня о доме и о саде, который окружал усадьбу.

Когда туман заструился вокруг нас, она даже не вскрикнула, но плотнее прижалась ко мне. Когда из тумана соткалась фигура Джереми Вилье, я заметил, как он подмигнул мне.

Я церемонно представил свою спутницу своему прадеду.

Её очень удивило это наше родство, но она с удовольствием начала разговор о заклинаниях и Чарах, которые старик когда-то накладывал на усадьбу.

Пока они беседовали, а Минерва всё больше успокаивалась, я заметил, что Джереми — наоборот — всё больше хмурится, взглядывая на неё.

Пока он не прервал беседу на полуслове:

— Потомок, — иногда он так называл меня, — ты испытываешь какие-то чувства к этой милой девушке?

У меня даже слова застряли в горле. А старик продолжал:

— Должен сказать весьма неприятную вещь, мисс МакГонагалл. Кто-то Вас проклял.

— Что?!! — А это мы уже хором.

— Да, — он откинулся в своём любимом призрачном кресле, — вы позволите мне это доказать?

Мы переглянулись. Минерва плотно сжала губы, побледнела ещё больше. Решительно кивнула:

— Я разрешаю.

Джереми аккуратно достал волшебную палочку. Меня всё время удивляла эта его возможность колдовать ею — этим он сильно отличался от тех призраков, что жили, точнее — существовали в стенах Хогвартса.

Так вот, он выписывал сложные фигуры в воздухе. И вот мы увидели результат его действий — проекцию Чар, которые он обнаружил на Минерве.

Он чётко обозначил плетения.

— Вот эта паутинка — рассеянность мыслей, смотрите — здесь завиток невнимания, вот эта линия — отвлекает внимание от важных событий, заставляя помнить ненужные мелочи, заостряя на них внимание. Вот это заклинание — снижает критичность мышления. Но не общее, — фыркнул Джереми насмешливо, — иначе Вы вряд ли бы смогли работать на Вашем посту в Министерстве так долго. Нет, критичность должна была снижаться после произнесения определённым человеком набора фраз в заранее подготовленной последовательности. И тогда всё, что он бы сказал, воспринималось бы Вами как истина в последней инстанции.

Минерва испуганно вздрогнула и прижала ладони к щекам. Я приобнял её за плечи.

— А можно ли определить автора этого плетения? — Осторожно спросил я, постепенно закипая.

— Можно всё, но не сразу, — безмятежно ответил прадед, продолжая выписывать фигуры кончиком волшебной палочки. — Да тут ещё и венец безбрачия накинут! Кто же Вас так не любит, прелестное дитя?

А вот теперь она уже не была расстроена. Она была в гневе! И она была — прекрасна! Настоящая Дева-воительница! Я даже залюбовался.

— Венец безбрачия?! — Шипела она не хуже василиска, хоть это был и не парселтанг. — Когда?

Она не закончила фразу, но Джереми всё и так понял.

— Конец пятого курса, несомненно. Этого было достаточно, чтобы отвратить от Вас любых поклонников, которые мешали бы Вам заниматься единственно правильным делом. — Он наставительно поднял палец. — Учёба, только учёба.

— Да, теперь понимаю. — На неё было страшно смотреть. — Именно после экзаменов на СОВ, на которых я получила все Высшие баллы, мне предложили личное ученичество. На особых условиях. — Она грустно усмехнулась. — А я отказалась от той формулировки, которая была предложена. Матушка смогла меня хоть этому научить — не давать поспешных клятв и обещаний. Я предложила свой вариант ученической клятвы — более мягкий. Он согласился. И я стала его ученицей. Под его руководством освоила анимагию, по его настоянию — зарегистрировала свою аниформу официально. По его рекомендации пошла на работу в Министерство Магии.

— Кто же это был? — спросил я тихо, хоть и так всё понял.

— Наш профессор Трансфигурации, победитель Гриндевальда, — словно выплюнула Минерва. — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. И как раз по тем условиям, от которых я отказалась, мне была запрещена личная жизнь иначе, как по указанию Наставника. То есть — только он мог бы определить, с кем мне можно было бы гулять вечерами, — она с вызовом взглянула на меня. — С кем мне целоваться, за кого выходить замуж. — Её сияющие глаза потускнели, плечи затряслись. — И мне так и не удалось избежать этого руководства.

— Отчего же, — невозмутимость и медлительность прадеда действовали мне на нервы. — Совсем разучилась думать молодёжь! Вот если бы не удалось определить проблему — вот тогда бы это была трагедия. А это можно исправить.

Минерва как фурия налетела на призрака, требуя рассказать ей — как можно снять проклятие. Если бы он не был привидением, она трясла бы его, пока не добилась своего. А так — он просто растёкся туманом у неё в руках. И возник снова — уже на некотором расстоянии от моей Минни.

— Новое — хорошо забытое старое, — поучительно сказал Джереми, — Этот Альбус думал, что открыл что-то новое, накладывая Чары на юную мисс МакГонагалл. И в какой-то мере был прав. Пару завитков я с трудом узнал. Они, видимо, были переделаны тем, кто накладывал проклятие. Но общий рисунок — не так уж и нов. И я даже знаю контрпроклятие к нему. Теперь надо только определить, как нейтрализовать эффект от этих изменений. Но для этого мне надо изучить их получше. Есть ли у Вас возможность остаться в усадьбе на пару дней, никуда не выходя? Спрятавшись под защитными щитами?

Я взглянул на Минни. Надежда осветила её заплаканное личико.

— Можно снять проклятие? И для этого надо пожить здесь пару дней? Я согласна!

— И куда же Вы так торопитесь, — снова пробурчал предок. — Я ведь ещё не поклялся, что мои исследования не причинят Вам вреда, а Вы уже соглашаетесь.

Бледная как смерть Минерва осеклась на полуслове.

— Развею, — прошипел я старику.

Джереми Вилье благоразумно не стал долго испытывать её и моё терпение. Клятвы были даны, Минерва отправила сообщение на работу, что должна взять отпуск для лечения. Её начальник вошёл в её положение, предоставил девушке неделю внеочередного отпуска.

И мы засели в усадьбе.

Не скажу, что хорошо разобрался в проводимых обрядах и ритуалах. Мне ещё расти и расти до уровня профессора, которым обладал Джереми.

Но и то, что я понял, внушило мне неподдельное уважение к его силе и знаниям. Зачем был нужен я? А Джереми как призрак просто не мог выполнить некоторые условия обряда. Для этого и потребовались мои руки.

Предок ухитрился, изучив все обстоятельства, даже создать амулет, который показывал бы, что Минерва по-прежнему находится под влиянием этих Чар. И может быть подвергнута кодовой цепочке фраз для активации. Разумеется, теперь бы эти фразы никак не повлияли бы на неё, но внешне всё выглядело бы так, как будто они сработали.

Совместное проживание под одной крышей сблизило нас ещё больше. А снятие Чар соединило нас больше, чем любой другой союз.

Поэтому я предложил Минерве брачный союз, который бы только скрепил отношения для всех остальных. Нет, невеста была чиста и невинна, брак будет заключён в своё время. С соблюдением всех положенных обрядов.

А пока магическая помолвка защищала мою невесту от возможных зелий и Чар.

Конец POV Тома Риддла

— И вот совсем недавно сработали кодовые фразы, — уставившись в одну точку, прошептал Том, — Минни вызвал к себе профессор Дамблдор и предложил ей — весьма настойчиво предложил — место профессора Трансфигурации в Хогвартсе.

Глава 23

— И что? — С замиранием сердца спросила я.

— Как что? — Деланно удивился Том. — Такими предложениями не разбрасываются. Так что уже неделю Минни — профессор Трансфигурации.

— И декан Гриффиндора?

— Неет, эту должность профессор Дамблдор оставил за собой, равно как и пост заместителя директора Хогвартса. Думаю, что он надеялся получить пост директора, когда неожиданно скончался директор Армандо Диппет. Но он хоть и умер быстро, но к смерти подготовился заранее. Не шутка — ему ведь уже за триста лет было! Мог ожидать кончины в любой день. Так вот — следующим директором Хогвартса, как правило, становится тот, на кого укажет предыдущий директор. И этим счастливчиком на этот раз оказался не Альбус.

Том сделал выразительную паузу. Пришлось слегка постучать ему по груди, выразительно указывая на часы: в любой момент могла войти леди Кракнелл, хоть я попросила Мариуса ненавязчиво придержать бабушку на втором этаже. И мы бы услышали, как они спускаются вниз.

— Да, — крёстный всё понял правильно и заговорил быстрее, — оказалось, что Армандо Диппет воспользовался своим правом и выдвинул своим преемником миссис Юджину Дженкинс. Она в своё время блестяще закончила Рейвенкло, а всем было известно, что директор Диппет благоволит ученикам своего родного факультета, — улыбнулся Том.

А я лихорадочно вспоминала, что я могла знать об этой даме. Ничего особенного. Только имя. И то, что она была Министром магии с шестьдесят восьмого года. Ага! Вот оно! Вполне возможно, что в ближайшие десять лет профессор Дамблдор смог войти к ней в доверие и сподвигнуть на этот примечательный пост, оказав ей всяческую поддержку в Визенгамоте. За что благодарная дама отрекомендовала именно его директором Хогвартса. Всё сходится. Помню, что в каноне, который я читала в далёком будущем, Ремус Люпин говорил, что Альбус Дамблдор стал директором Школы незадолго до его поступления туда. Что ж, шестьдесят восьмой год — и впрямь незадолго. Я тоже улыбнулась крёстному, выражая полное внимание.

А он продолжал:

— Миссис Дженкинс отличилась, работая в Министерстве Магии в отделе магического правопорядка. Теперь вот с сентября этого года она стала директором Хогвартса. Никаких кадровых перестановок не намечалось, все должны были работать до конца учебного года. Да вот беда — нынешний преподаватель ЗОТИ, сменивший когда-то профессора Галатею Меррисоут, некий Аластор Моуди, — он отреагировал на моё испуганное лицо. — Да-да, тот самый Моуди. Он учился на Гриффиндоре парой курсов старше, чем я. И ему было отдано предпочтение, когда и он, и я, просились на эту должность в сорок пятом году. Да вот теперь оказалось, что ему милее должность аврора. Ведь он окончил курсы авроров сразу после окончания Хогвартса, потому-то в своё время его особа не вызвала никаких нареканий при назначении его на эту должность. И теперь его временно будет замещать профессор Дамблдор — уж ему-то, победителю Гриндевальда, кавалеру Ордена Мерлина первой степени никто не смог отказать. Даже госпожа Дженкинс. А он тут же обратился к Минерве с просьбой занять его должность в Хогвартсе. Обещая быстрый карьерный рост — вплоть до заместителя директора Школы.

— А пост директора не обещал? — буркнула я.

— Нет, он — не обещал, — с нажимом произнёс Том, ссаживая меня с колен. — Вместо него это сделал я. Как раз в тот день, когда предложил мисс МакГонагалл выйти за меня замуж. Она прислушалась к моим словам. И мы теперь вместе работаем над её карьерой.

Тут в гостиную вошла бабушка. Том тут же вскочил, приветствуя ей по всем правилам этикета. Леди Кракнелл была тронута, у неё на глазах блеснули слёзы. Но она тут же взяла себя в руки. Я видела, что ей очень хотелось потрепать по волосам голову Тома, склонившуюся над её рукой. Она даже дёрнула правой рукой, но остановила сама себя.

С удовлетворением она выслушала приглашение на празднование дня рождения крёстного, но выразила сомнение:

— Разумеется, мы приедем. Но удобно ли привозить с собой Долорес? Она ведь ещё мала для таких мероприятий.

— Мала, не буду спорить, — Том весело сверкнул глазами. — Но это ведь ещё и канун Нового Года! Ко мне приглашены друзья, уже имеющие детей. С ними будет работать специально нанятый воспитатель. Присмотрит. А уж лишать детишек зрелища особенных фейерверков — грех. Мне ведь тридцать лет исполняется. Друзья обещали придумать что-то необычное.

Мы с мистером Прайори переглянулись. Если уж маг говорит, что фейерверки будут особенные... Это что-то да значит!

— Дом полностью отремонтирован, дети могут быть уложены спать прямо там, в гостевых спальнях. И уж утром все гости разъедутся по домам. — Искушал её Том.

И я умоляюще сложила ручки, глядя на бабушку.

— Уговорила, озорница! — Улыбнулась она мне. — Мы обязательно прибудем, мистер Риддл.

И я весь день посвятила выбору платья для праздника. Не случайно же Том сказал про детей его друзей. Я других и не знала, кроме тех, кто был на моём дне рождения.

Оказалось, что я просчиталась. Детей было гораздо больше.

Видимо перспектива удивительных визуальных эффектов прельстила не только леди Кракнелл.

Она оказалась не единственной маглой на этом празднике. Тут была и семья невесты хозяина. А ведь отец Минервы — пресвитерианский священник. Он внимательно осматривал собравшееся общество, пытаясь угадать, кто здесь волшебник, а кто такой же человек, как и он.

Будучи представлен леди Кракнелл, заметно успокоился. Они вместе устроились в стороне от праздника и наблюдали, как счастливый Том кружит в танце зарумянившуюся невесту.

Да, дети были все волшебниками, поэтому и играли в другой комнате под присмотром пары молоденьких волшебниц да трёх домовиков. Не обошлось вначале без недоразумений, когда юная мисс Блэк решила проверить меня на прочность, похваставшись своим происхождением. Я хихикнула и немного пошипела ей на парселтанге, вызвав тем самым лёгкую панику у присматривавших воспитательниц. Уж не помню перевод того, что я шипела. Вроде я пожелала Беллатрикс здоровья. Но выглядело это довольно грозно.

Спор увял. И полчаса спустя мы уже все вместе играли с марионетками. Минерва, как и обещала, сделала дополнительные фигурки, которые можно было включить в новую пьесу.

А мальчишки строили замки из кубиков. Тут нужно было точно рассчитать силу, применяемую к кубику, чтобы тот встал на своё место в каменной стене, а не перелетел и не раздавил фигурки строителей, что копошились у подножия возводимых башен, укреплений и замков.

Ближе к полуночи нас всех быстренько одели и вывели в заснеженный сад.

Действительно, фейерверки были великолепными. Магическими картинами.

Вот по небу поплыли фигуры жениха и невесты, которые кружили в танце всего несколько минут назад. Вот — выпрыгнул из кустов златогривый единорог, который смиренно преклонил колени перед фигуркой невесты. Вот — жених сражается с огнедышащим драконом и побеждает его. А тело дракона быстро преображается в заросли цветущих роз. И с неба начинают сыпаться лепестки этих цветов. Они падают на землю. И из земли тут же вырастают такие же розы.

— Дивное зрелище, — бабушка, неслышно подошедшая ко мне, держала платок у мокрых глаз. — Какие же мастера в знакомых у мистера Риддла!

Нас проводили в гостевую комнату, предназначенную именно для нас.

Подозреваю, что остальные гости сразу после праздника отправились домой тем или иным способом, не задерживаясь надолго. Остались только мы и семья МакГонагалл.

Утром я проснулась первой. И отправилась исследовать старый дом Риддлов, оставив бабушку спокойно отсыпаться. Разумеется, зелье Сна-без-сновидений тут совершенно не причём.

Спустившись в бальный зал, обнаружила там крёстного.

— Я так и думал, что ты не удержишься, — смешком приветствовал он меня.

— Разумеется, ведь мы не закончили наши разговоры, — степенно кивнула я головой, но не выдержала и тоже рассмеялась. — Крёстный, а как ты хочешь сделать Минни директором Хогвартса?

— Ну... Думаю, что она сможет с полным правом занять этот пост, когда подарит Хогвартсу реликвии трёх Основателей. Меч Гриффиндора уже находится в Хогвартсе. Осталось только найти диадему Ровены и Чашу Хельги. — Он весело подмигнул мне.

— Да, ты не рассказывал мне, как тебе удалось вернуть медальон, — вспомнила я. — Ведь твоя матушка продала его за десять галеонов в лавку "Боргин и Беркс".

— Да, — лицо Тома потемнело, — я узнал об этом, когда искал предметы, принадлежавшие моей семье. К тому времени медальон уже перекупила миссис Смит. Особа, гордившаяся тем, что происходит от Хельги Хаффлпафф. Не знаю, не проверял. Но и медальон, и Чашу я у неё забрал. — Он поднял на меня тяжёлый взгляд. — Ты думаешь, что это я виноват в смерти Хэпзибы Смит? Ничуть. Но её домовушка сообщила мне первому о её смерти. Я достаточно прикормил её своей магией. И я понял — это мой шанс. Нет, я сам не появлялся в её доме, — Том покачал головой, — я направил туда Нагайну. Она тогда была ещё совсем молодой. Но справилась с этим делом и принесла мне медальон в пасти, а Чашу придерживала хвостом. Да, именно домовушка миссис Смит открыла замки тайников, где хранились эти сокровища — как она обычно делала по приказу хозяйки, но сама она не притрагивалась к реликвиям. Всё остальное сделала Нагайна.

— А где находится диадема? Ты разговаривал с призраком Серой Дамы? Она тебе рассказывала про обстоятельства её смерти от руки Кровавого Барона в лесах Албании?

Том неожиданно покатился со смеха. Я не поняла в чём дело и надулась, понимая, что смеётся он надо мной.

— Какая Албания, Долли? — утирая слёзы, выступившие у него от смеха, простонал Том, — она говорила мне про Албени. Так называется часть Шотландии. От латинского слова Альба — белый. Ещё со времён пиктов известно это название. И недаром титул герцога Албени носили сыновья шотландских королей. Так что совершенно необязательно отправляться так далеко через Пролив. Диадема спрятана в лесах неподалёку от Хогвартса. В одиноком старом дереве. И нет — я пока не нашёл её. Но найду, обязательно.

Он внезапно посерьёзнел.

— Я тебе очень благодарен, Долорес Джейн Амбридж. Ведь Джереми Вилье нашёл неприятные заклинания не только на Минерве. Оказалось, что и я переливаюсь в сканирующих заклинаниях как рождественская ёлка. — Он прикрыл рукой глаза. — Если бы ты не вызвала меня, сломав браслеты-ограничители, я вернулся бы из путешествия нескоро, позволив тем заклинаниям укорениться у меня в мозгу.

— А я превратилась бы в натуральную Жабу, — отвернувшись, буркнула я, — если бы ты не вернулся ко времени моей отправки в Хогвартс.

— Жаба? — Переспросил Том. В его глазах разгорелось понимание. — Та самая? Про которую ты рассказывала? Что же ты мне раньше не сказала?!!

— А ты поверил бы?

Том задумался.

— Если бы ты не сломала браслеты и не стала так разумно разговаривать — вряд ли поверил бы. Но пока что всё, что ты говорила, либо было на самом деле, либо было очень похоже на правду.

Он взмахнул палочкой, накрывая нам на стол чай и булочки.

— Так это правда? — Донеслось от дверей.

Там стояла бабушка. Бледная как смерть.

Глава 24

Том с укоризной посмотрел на меня, я приняла независимый вид, Том покачал головой, слегка шевельнул рукой. И вот уже одно из кресел слегка подбило бабушку под колени, перенося её к столу.

Ещё один взмах руки — и на столе появился флакон с зельем.

— Выпейте, прошу Вас. Клянусь, что это только Укрепляющее зелье. — проговорил обычную формулу крёстный.

Щёлкнул пальцами, вызывая домовушку. При виде этого существа у бабушки только расширились глаза от изумления, но больше она никак не выразила своих чувств.

— Ещё один прибор, Алия, и завтрак, разумеется. — И снова покосился на меня.

А я что? Сидела спокойно. Я же чувствовала, что сердце бабушки бьётся ритмично. Курс зелий, которые присылал Том, помог ей.

Бабушка бестрепетной рукой взяла флакон, поднесла к губам, втянула носом запах и быстро выпила всё содержимое пузырька.

— Я узнаю вкус моего ночного напитка, — улыбнулась она,— каждый вечер Мариус приносил мне бокал с таким же лекарством. После него я сладко засыпала. А потом весь день сердце меня не беспокоило. Так вот кому я обязана улучшением своего состояния... — протянула она, слегка наклонив голову. — Благодарю. Я уже опасалась, что придётся оставить Долорес без поддержки. И даже завещание написала. Наши врачи не оставили мне надежды.

Я резко вскинула голову, но промолчала.

— Да, протянул Том, — этот вариант зелья был специально разработан для маглов и сквибов.

— Маглов? Сквибов? — бабушка покатала на языке незнакомые слова.

— Маглы — простые люди. Без магии. Сквибы — в семьях магов иногда рождаются дети, которые сами не могут её творить, хоть и видят отдельные элементы чужого волшебства. Такие, как Мариус Блэк — Вы знаете его, как мистера Прайори. — Он сделал паузу, бабушка только вопросительно смотрела на него. — Или как Ваш внук Джеймс.

— У Джеймса нет магии? — медленно произнесла бабушка. — Это меняет дело, — кивнула она своим мыслям. — А ...— пауза, — Долорес?

— Она — волшебница. Довольно сильный потенциал, хоть она и полукровка. Её отец — волшебник.

— И надо же было такому случиться, — покачала головой бабушка. Вдруг она замерла в испуге. — Он тогда всё подстроил нарочно?

— Нет, — теперь уже вмешалась я. — Хоть отец и долго выбирал себе жену среди маглов, там — у пруда — всё произошло случайно. И он увидел в этом руку Судьбы. Маги часто опираются на подобные знаки. То, что он подглядывал за юными девушками, ещё не повод обвинять его в преступлении.

— Да я и не обвиняю его, — бабушка отвернулась, — я только хотела видеть Эллен счастливой. После смерти сына, а потом и мужа — она, единственное, что ещё осталось у меня. А я даже не смогла бы обеспечить тебе приличное образование, если бы, — лёгкая улыбка скользнула по её губам, — если бы ты не позаботилась об этом сама.

— Как это так? — Заинтересовался Том.

И бабушка с удовольствием выложила ему свою версию происходивших событий. Впрочем, она не слишком отличалась от той, которую я в своё время рассказала крёстному.

Но его не заинтересовали отличия. Больше внимания он уделил тому, что целое крыло старинного дома практически не используется. Из-за ветхости перекрытий.

Том воодушевился и сказал, что у него на примете есть бригада искуснейших мастеров, которых хлебом не корми — дай только что-то починить да исправить. И чем старее это "что-то", тем они больше радуются — такой вызов их умениям и навыкам. Пообещал познакомить леди Кракнелл с их бригадиром. Сам он может дать только восторженные отзывы об их работе.

— Представляете, — сделал он таинственное лицо, — дом моих предков не так стар, как Ваш. Девятнадцатый век, хоть ещё и до королевы Виктории. И то — при ремонте было обнаружено столько интересного! Даже "тайник священника" нашли. Хотя откуда бы ему взяться, если все в семье принадлежали к англиканской церкви?

— Да? — Заинтересовалась я. — А что такое этот тайник?

— Не знаю, как в других домах, — улыбнулся Том, — но у моих предков это было относительно просторное, хотя и темное, душное помещение с двойным укрытием: одно — обшитая деревянными панелями стена спальни, другое — находящаяся сразу за ней ложная дверца посудного шкафа. Такие комнаты устраивали обычно хозяева-католики во времена королевы Елизаветы и её преемников. Там скрывались священники или монахи, чтобы их не схватили тайные службы королей.

— Усадьба Кенделшу хоть и построена в елизаветинском стиле, но королева Елизавета здесь никогда не бывала. — Задумчиво поведала бабушка. — Дом был закончен в год её смерти. А вот её преемник — весёлый король шотландский Джеймс — как раз по пути в Лондон и останавливался на пару ночей. Так что в том крыле, которое сейчас закрыто, имеются и особые "королевские покои".

— А-а, так это его приезд изображает картина в Большом зале? — Догадалась я. — Та, что над камином.

— Скорее всего, и у вас можно что-то подобное найти. — В глазах Тома горели огонька азарта. — Если Долорес исследовала только спальню и нашла завещание, то, что же может находиться в какой-нибудь кладовке? Или в подвале?

— Что-то ценное? — Присоединился к нам Мариус Блэк и уютно устроился в кресле рядом с леди Кракнелл. — Или просто память о тех временах?

— Антиквариат всё чаще становится модным в наше время. — Поддержал его Том. — Для тех, кто понимает. Особенно, если есть какая-нибудь душещипательная история.

— Или наоборот — душераздирающая трагедия, — хихикнула я.

— Да, — леди Кракнелл явно задумалась. — А как у этой бригады с сохранением тайны?

— Обижаете, они всегда дают клятву, когда их нанимают. И её не обойти так просто.

— А-а, — догадалась бабушка, — они тоже, — маленькая заминка, — тоже из ваших.

Крёстный только кивнул. Зачем слова? И так понятно, что это гоблины под амулетами, скрывающими их внешность.

У этого народа слава не только безжалостных воинов, а потом и строгих банкиров Магического мира. Нет, они прославились и как искусные мастера. Недаром, так ценились украшения гоблинской работы. Хотя их традиция делать оружие или драгоценности "в долг", только на время жизни заказчика, вела к множеству недоразумений, которые потом и выливались в гоблинские войны, о которых так любил распространяться в каноне призрак профессора Биннса.

Так что завтрак продолжился в тёплой и дружеской обстановке. Решили, что ближе к лету Том поможет бабушке встретиться с бригадиром "маленьких людей". Так они предпочитали скрывать свой внешний вид, но не рост.

Обговорили и обучение меня некоторым теоретическим аспектам магии в эти полгода. До того, как мне осенью надо будет отправиться в пансион для девочек.

Том настоятельно посоветовал леди Кракнелл не вносить всю сумму за обучение, а платить за каждый год. Ибо всё равно меня в одиннадцать лет ждал Хогвартс.

— Лучше подумать уже сейчас, где будет учиться братик, — улыбнулась я, — мне бы не хотелось, чтобы став маркизом Сент-Эдмонд он слишком задирал нос.

Бабушка рассмеялась и обещала мне навести справки, подняв все свои старые связи.

— Эти снобы, — с мстительным удовольствием сказала она, — которые отвернулись от меня, когда дела в усадьбе стали идти всё хуже и хуже... Зашевелились теперь, когда я начала кое-какие операции по ремонту дома, по продаже монет из наследства капитана. Хорошо, что дома ничего не хранится — всё в сейфе в Лондоне.

А мне всё не давала покоя мысль, связанная с визитом короля Джеймса. И что-то я обдумывала, когда увидела, с какой ловкостью крёстный смог устроить рождественское гуляние в Литтл-Хэнглтоне.

А! Вот оно что! Я вспомнила про экскурсионное мероприятие "ужин с королевой Елизаветой". Нанимались актёры, которые изображали саму королеву, придворных, играла соответствующая музыка, подавались блюда той эпохи, устраивали танцы. И продавали экскурсии на такие мероприятия. А ведь можно разнообразить сюжеты. В зависимости от времени. Та часть усадьбы, что сейчас закрыта и не используется, не могла бы она стать объектом подобных экскурсий? Разумеется, после того, как будут открыты те тайники, которые там могли быть.

Те же комнаты с соответствующим антуражем могли быть использованы и для разыгрывания знаменитых сцен из Шекспира или других классиков английской литературы.

А всё вместе приносило бы не только и не столько доход нашему семейству, сколько создавало бы новую репутацию усадьбы. Да и окрестные поселения не остались бы в стороне — статисты всегда будут нужны. Хотя бы на роли слуг.

И кого тогда удивит человек в старомодном костюме, бредущий с отсутствующим или мечтательным видом по улицам — да даже и самого Грейт-Хэнглтона? Благо и там внешний облик домов сохранился с начала века. Этим человеком вполне мог оказаться актёр, вживающийся в роль, репетирующий её прямо на ходу.

Почему бы и нет?

Озвучила свои мысли. Взрослые заинтересовались.

— А ещё кто-то из жителей мог бы готовить блюда по старинным рецептам, или что-то производить "под старину", — задумался Мариус.

— А рецепты таких блюд вполне можно "отыскать" в закрытом крыле. — Улыбнулась бабушка. — Думаю, что среди ваших книг, — она всё легче произносила эти слова, — найдутся старинные рецепты, которые вполне можно использовать и маглам. Ведь когда-то маги и маглы жили рядом. И никого это не смущало.

— Только это надо хорошо продумать, — сказал Том, — чтобы не нарушать Статута Секретности. Это чревато. И может помешать некоторым нашим планам.

— Да это дело не одного месяца, даже и не одного года, — возразила ему бабушка. — Мы ещё даже ремонт не начали.

И все заулыбались. На самом деле — куда спешить?

Бабушке пошёл на пользу курс зелий, которыми её отпаивал мистер Прайори под руководством крёстного. Она явно чувствовала себя гораздо увереннее. Хоть и не стала моложе внешне. Но её это и не беспокоило.

— Главное — то, что внутри, — повторяла она мне не раз. — Остальное не так важно.

Она всецело сосредоточилась на моём образовании и воспитании, готовя меня к пансиону. Рассказывала, какие у неё были подруги по пансиону, какие приключения они обсуждали вечерами.

А я тихонько улыбалась и выполняла упражнения на развитие рук и на концентрацию, которым меня научил крёстный.

Никогда не знаешь, что может пригодиться.

Глава 25

Апрель пятьдесят седьмого года ознаменовался для нас двумя важными событиями.

Аккурат в конце его — тридцатого апреля состоялась долгожданная свадьба Томаса Марволо Риддла-Певерелла и Минервы Исобель МакГонагалл.

Свадебное торжество проходило при большом стечении народа в родовой усадьбе мистера Риддла, недавно возвратившегося в родные пенаты из далёкой Австралии. Благодарные соотечественники устроили вернувшемуся землевладельцу необыкновенно тёплый приём. Даже свадьбу играли по старинному обычаю, когда в подготовке к этому торжественному мероприятию участвовали все жители небольшого селения Литтл-Хэнглтон, расположенного на землях мистера Риддла.

Присутствовали и высокопоставленные гости, прибывшие из Лондона и некоторых западноевропейских стран.

Уфф...

Даже в зубах кисло стало. Интересно — кто сочинял такой отчёт о свадьбе? Вот уж пожалеешь, что Рита Скитер пока ещё даже в Хогвартс не пошла.

Да, разумеется, такая заметка появилась в обычной магловской прессе, не в "Ежедневном Пророке". Том не мог не отмечаться на публике, раз легализовался в обычном мире.

— Да, — улыбался он, рассказывая мне о своих приключениях, — трудно поверить, но как раз в пятьдесят четвёртом я оказался в Австралии. Незадолго до визита туда Её Величества. Вся Австралия готовилась к приезду Королевы — ведь она была первым британским монархом, посетившим бывшие колонии с официальным визитом.

— Да уж, после того, как это было местом ссылки для каторжников, — буркнула я сердито.

— Не забудь ещё и "детей солнца". — невесело усмехнулся Том. — Я хоть и сослался на то, что попал на такой корабль за "солнцем и апельсинами", но подробности узнал только теперь, когда оформлял документы.Ох, как много детей так и сгинули на просторах австралийских степей и буша. Это мне повезло — я прибыл туда, имея за собой поддержку сильных магов. Это и помогло мне стать совладельцем опаловых копей Андамука и довольно большого куска прилегающих степей. И да — тот комплект, который был подарен Королеве, ожерелье и серьги, был изготовлен из огромного опала, найденного в этих копях ещё в сорок девятом году. Почему его делали так долго? Так опалы — камни капризные в обработке. Не случайно тот экземпляр изначально весил около девятисот карат, а после обработки ювелира Джона Альтмана, — Том опять усмехнулся, — вес его составил чуть больше двухсот карат. Опал Андамука в виде кабошона был вставлен в бриллиантовое ожерелье из палладия, которое и было торжественно вручено Её Величеству.

Она была так довольна, так любезна, что после принятия подарка подписала мне документы на право пользоваться двойной фамилией Риддл-Певерелл. Ей это ничего не стоило, а мне проще стало вернуть имение предков. Так что — всё официально. Разумеется, я смог предоставить ей документы, что я имею право на это имя, — Том легонько потёр лоб, — хоть и стоило это мне больших трудов. — И он погрузился в размышления.

— Ловкость рук и никакого мошенства, — пробормотала я. — А ведь так искусно притворился, что ничего не хочешь знать о Риддлах.

— Ну-у-у, так я тогда понятия не имел, что за счастье мне подвалило в лице моей крестницы, — Том весело подмигнул мне, — да и о своих детях я ещё не задумывался. А ведь именно они, — он стал серьёзным, — именно они — ключ к истинному бессмертию мага.

Я помолчала немного и спросила:

— А почему ты первым легализовал у маглов фамилию ПЕВЕРЕЛЛ? А не Гонт?

— А потому, что Вильгельм Певерелл жил раньше Джона Гонта, который тоже числится среди моих прямых предков, а не наоборот. Да и Гонт — скорее прозвище, искажённое слово Гент. То есть — родом из города Гента. А Певереллы известны ещё со времён Вильгельма Завоевателя. Возможно, что он имеет прямое отношение к появлению этого рода. — Том вздохнул. — Жаль, что я пока не имею доступа к семейным архивам. Приходится опираться лишь на косвенные источники. Только и смог найти, что упоминания о двух ветвях рода — магловской и магической. Было и такое в те времена. Некоторые бравировали тем, что у них в родне маги и волшебницы, другие — всячески скрывали такое родство, поэтому трудно определить точно, если нет допуска к летописям Рода. А это — очень трудно заслужить. Не каждая семья подпустит к своим летописям чужака. — Крёстный поднял резко голову. — Но я работаю над этим. И репутация женатого мужчины мне в этом поможет.

Жаль, что такие разговоры выпадали не часто. Мы с крёстным встречались тогда не каждую неделю, всё больше я общалась с мистером Прайори. Мы разбирали с ним теорию и практику зелий, занимались упражнениями на внимание и развитие мелкой моторики пальцев. Я тщательно училась выводить буквы пером на пергаменте — нет, не на том, который в средние века изготавливали из шкурок новорождённых ягнят. Это был особый сорт бумаги, специально для магов и магических записей. Такой пергамент было не в пример легче зачаровать. Да и места он занимал гораздо меньше. А писать можно было и на отдельных листах, удлиняя их по окончании работы. Да, этот магический материал легко соединялся в свитки нужного размера, стоило только произнести соответствующее заклинание. Или отрезать лишний кусочек, который потом можно было снова использовать для записей. И он был значительно дешевле исторического пергамента.

А ещё я сильно увлеклась историей знаменитых драгоценностей. И вообще драгоценных, полудрагоценных камней и их значении для мира магии.

Конечно, доступа к магическим библиотекам я пока не имела, да и хранить такие книги в усадьбе было бы нелепо. Но вот истории о кровавом пути некоторых камней можно было найти и в обычных книгах. Почему бы и нет. По моей просьбе Мариус списался с некоторыми издательскими домами и крупными книжными магазинами, откуда начали приходить разнообразные книги и журналы на интересующую меня тему. Некоторые кусочки из этой литературы я и тренировалась выписывать на пергамент.

Но мне всё не давали покоя опалы Австралии. И при первой же возможности я опять пристала к Тому.

— А драконы? Опаловоглазые антиподы? Ты их видел?

Том утомлённо вздохнул, но с великим терпением ответил на мои вопросы.

— Именно эти драконы и стали причиной моей поездки в Австралию. Я был как раз в Новой Зеландии, когда меня и сопровождавших меня магов попросили разобраться с разросшейся колонией этих могучих существ. Они слишком расплодились на островах, территория их стала мала для них, потому они и начали перебираться на ближайший континент. Поскольку этот вид драконов обитает не в горах, а в долинах, что необычно для драконов, это делало его уязвимым для возможного наблюдения маглами. Любимая пища антипода — овцы, хотя, случается, то он нападает и на более крупную добычу. Следовательно — рано или поздно маглы могли обнаружить, что кто-то нападает на стада овец, которые обычно не имеют врагов в тех местах. И тогда начались бы поиски неизвестного хищника. Мне удалось найти этих переселенцев, — Том еле сдержал ухмылку, — благодаря парселтангу я смог договориться с несколькими особями о привязке их к определённому месту проживания. А сам приобрёл неплохой участок земли, прилегавший к копям. Увы, но после находки того огромного опала, месторождение сочли бесперспективным. Отдали мне — практически за бесценок. Но, — тут глаза Тома загадочно блеснули. — После того, как там поселились драконы, непостижимым образом месторождение восстановилось. И даже прошлым летом был найден необыкновенно крупный образец. Как раз незадолго до того, как ты сломала браслеты. Этот огромный образец даже не стали вынимать целиком из породы — только слегка обнажили его фрагмент и отполировали его, чтобы краски заиграли дивным цветом. Сейчас он носит название Олимпийский опал.

— А, — протянула я с видом знатока, — Шестнадцатые Летние Игры в Мельбурне.

— Да, — кивнул Том. — Он хранится в демонстрационном зале компании "Altmann & Cherny Ltd" в городе Мельбурн. Они выкупили его у меня за неплохую сумму в два миллиона австралийских долларов. Но уже оценивают его гораздо дороже. Ещё бы! Вес необработанного опала составил семнадцать тысяч карат (что равняется почти трем с половиной килограммам!).

Я в изумлении всплеснула руками.

— И ты его отдал?! Я понимаю — тебе были нужны деньги. Но такая ценность, — вздохнула.

— Ничего, — потрепал меня по плечу крёстный. — На мой век хватит яиц, из которых так и не смогли вылупиться дракончики. Даже, если придётся их для этого опустить глубоко вниз.

— А само месторождение?

— Так долго ли спрятать отмершие чешуйки от кожи драконов, а потом "найти" их?

Я ничего не могла сказать и только развела руками.

Да, магическая помолвка Тома и Минервы была заметна опытному глазу, уж браслеты на правой руке трудно утаить. Но вот имени жениха определить было невозможно. А Том заранее обзавёлся запасом Оборотного зелья, под которым он и встречался с Минервой в Хогсмиде. Волосы для зелья ему абсолютно добровольно дал ещё один его бывший однокурсник-слизеринец. Некто Элфинстоун Урхарт. Или он учился на курс старше? Не помню.

Взамен Том пообещал посодействовать начальнику Минервы по отделу магического правопорядка в завоевании руки одной чистокровной волшебницы. И собирался сдержать своё слово. А пока — на словах Урхарт изображал, что увлечён мисс МакГонагалл, а на свидания с ней ходил уже сам Том.

— Гадость неимоверная, эти зелья! — Отплёвывался он, — Но что только не сделаешь ради спокойствия будущей супруги. — И пожимал плечами.

— А вот интересно, может ли Минни различить вас, если вы оба стоите перед ней? — как-то задалась я вопросом.

Том вначале растерялся, потом улыбнулся.

— Даже и не собираюсь проверять. Достаточно и того, что её видят на свидании с одним магом, а свадьбу она сыграет совсем с другим. Ещё и родителям будущей невесты Урхарта всё объяснить надо будет.

— Ты справишься, — утешила я его.

А свадьба и впрямь была великолепным зрелищем!

Я принимала участие и в магловском, и в магическом праздновании. Если на магической свадьбе я была лишь одной из зрительниц, и то, до самых глубоких таинств и ритуалов я по малолетству не была допущена.

То вот обычная свадьба превратилась в настоящее шоу. Том, памятуя о будущих начинаниях, постарался обставить всё в викторианском стиле. Экипажи, запряжённые белоснежными лошадьми, платье невесты — точная копия платья королевы Виктории — ведь именно она когда-то ввела в моду белый цвет для платья невесты. Это свадебное платье с узким лифом, объемной юбкой на кринолинах и длинным шлейфом. Шлейф соотносится с величиной приданого. Большое приданое подразумевает длинный шлейф, а нет приданого, так и шлейф долой! Но крёстный не обратил на такие тонкости внимания. Он просто потребовал, чтобы шлейф у платья был покороче. Ему, мол, не хочется наступать на него. И Минерва отказалась совсем от шлейфа.

А вот венок — она отстояла. Это тоже традиция, идущая со времён свадьбы Виктории. Венок из нежных цветов флёрдоранжа на волосах был для Минервы с её чёрными локонами беспроигрышным вариантом, как и тонкая вуаль невесты, прикреплённая к венку.

Да и сам Том неплохо выглядел в черном костюме жениха. Оба высокие, черноволосые, они прекрасно дополняли друг друга!

Мне доверили нести корзинку с лепестками роз, которыми я усыпала путь новобрачных к алтарю. Гости, приглашённые на празднование в Литтл-Хэнглтон, тоже были наряжены в костюмы той эпохи. И некоторые из зрителей — тоже. Всё это событие снималось на киноплёнку, чтобы потом можно было начать рекламную компанию нового экскурсионного бизнеса.

А вторым событием было то, что приблизительно за неделю до свадебных торжеств совершенно внезапно исчез кавалер ордена Мерлина Первой степени, Великий волшебник — победитель Тёмного Лорда Гриндевальда, член Визенгамота, представитель Британии на Международной конфедерации магов

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор

Глава 26

Пропал. И никто не мог его найти. Тревогу поднял его брат. Аберфорт Дамблдор. Хоть они и считались в ссоре, но вот первым забеспокоился именно он. Начались поиски. Даже прибегли к так нелюбимым в последнее время Ритуалам на крови.

Все подобные Ритуалы начали приравниваться к занятиям Чёрной магией. И всё шло к тому, чтобы они были запрещены к проведению специальным указом министерства.

Однако, поскольку пропал такой Великий Маг, поиск по крови разрешили.

И он показал, что Альбус Дамблдор — жив. И больше ничего. Ни направления, ни способа с ним связаться.

Неудивительно. Ритуал-то проводили по последнему месту жительства профессора. То есть — в Хогвартсе.

А как же можно найти кого-то в подземельях Замка, да ещё и в Тайной Комнате?

Она весьма крепко защищена от проникновения внутрь — мне об этом Том рассказывал. И вообще — стоит и стоит ещё одна статуя среди других подобных ей в подземелье. И кому какая разница? Кто их там пересчитывал? Василиск? Крёстный? Не было печали

Да, живая статуя — профессора ведь никто не убивал, вреда ему не причинили. Только окаменили слегка. Так, чтобы даже зелье на мандрагорах расколдовать не могло. Оказалось, что Шаиль прекрасно умеет дозировать силу взгляда. Можно было и в настоящую статую превратить. Навечно.

Это случилось за неделю до свадьбы Тома и Минервы. В разгаре были пасхальные каникулы. Детей в Школе практически не осталось. А те, кто остался — в основном студенты пятых и седьмых курсов, не требовали постоянного присмотра, ибо и так всё время пропадали в библиотеке, готовясь к экзаменам С.О.В. и Ж.А.Б.А.

Профессор Дамблдор откуда-то узнал основной секрет Тайной Комнаты. Что её можно открыть, немного пошипев над рукомойником со змейкой в туалете второго этажа. Того, в котором погибла Миртл Уоррен.

Откуда он узнал, что именно надо прошипеть — другой вопрос. Но Альбус Дамблдор славился своими обширными познаниями в иностранных языках. Может, и парселтанг среди них затесался. Теперь не узнать.

Ибо даже знание слов "откройся" не помогло. Шаиль предупредили заранее. И появление профессора с претензией на руководство тысячелетним василиском не было чем-то неожиданным. Альбус не знал, что в том проходе стояли следилки, которые разместил там ещё великий Салазар. Потому-то профессор и не смог их почувствовать.

А вот они послали сигнал на принимающее устройство — в поместье Джереми Вилье, откуда тут же стартовал Том. И успел застать самый конец эпического противостояния.

Огромный скучающий василиск и маленькая фигурка у ног статуи великого Основателя.

Попытка человека провалилась, ибо шипел он с дичайшим акцентом.

Крёстный посмеялся ещё, сказав потом, что даже у меня — и то лучше получалось копировать фразы.

Феникс, появившийся в конце представления, благополучно остался в стороне от всего происходящего. Но он и не мог ничем помог каменной статуе. Внешне — ничем теперь не отличающуюся от многих других статуй Хогвартса. Разве что краски с неё ещё не сошли. И она не стала серебристо-белого цвета.

Впрочем — всегда можно было напомнить о том, что древние греки предпочитали раскрашивать свои статуи в соответствующие цвета, То, что они дошли до нас в белоснежном варианте, следует благодарить землю, в которой их обычно находили, да органику, которая разъедала такие же органические краски.

Том рассказал мне, как он с удивлением узнал, что в одной из множества комнат, что были устроены в подземельях Слизерином, находится небольшая армия, правда собранная не за одну осаду. Вот только была она не из обожжённой глины, как в гробнице Великого Императора Поднебесной — Цинь Шихуанди, а каменная. И состояла сплошь из искателей приключений, приходивших в разное время к стенам Хогвартса. И окаменевших под взглядом василиска. Они стояли и сидели, замерли в падении, но ни один из них не был жив. Кроме самой последней статуи — Альбус Дамблдор был весьма грозен. Или смешон. Зависит от того, с какой стороны смотреть.

— Нет, их уже нельзя оживить за давностью лет. — Грустно говорил Том. — А ведь это были не только простые люди, но и маги. Но все они не смогли защититься от взгляда Последнего Стража Хогвартса. Любопытно, — оживился он, — ни у одного мага не было волшебных палочек. А судя по положению рук, в них они держали посохи или жезлы. Но ничего такого у них в руках не наблюдалось. Да и амулетов на их каменной одежде не было.

— Так наверно их смогли обыскать. По очереди. Оживляли одного под прицелом палочек, обыскивали. — Размышляла я вслух. — И снова под взгляд василиску отдавали. А вот куда трофеи девали?

— Да! Там ещё много комнат! — Торжествующе вскрикнул Том, — только я пока не осматривался там. Вначале боялся как-то сигнализацию потревожить. Только договорился с Шаиль о пропитании: пока бодрствует — одна овца в месяц или десяток кроликов. Поохотиться любит. — Улыбнулся он. — А потом, к лету, можно будет и по травке в Запретном Лесу поползать. Акромантулов погонять. Тот паук, которого Хагрид выращивал, вымахал в огромную зверюгу, Рубеус как-то рассказывал. Этот полувеликан ему и самку выписал. Откуда-то с Борнео. Теперь вот детишки пошли. Но буйные стали. Надо укоротить. Они одного Короля Змей и боятся.

— Ах, — мечтательно проговорила я, — паутина акромантулов... Тонкая — словно шёлк. Её можно ткать? Или магией делать ткань? Интересно ведь. Если у маленьких паучков ещё древние китайцы или парагвайцы ухитрялись добывать паутину, чтобы делать красивые вещи. И без всякой магии. То, что там с гигантскими пауками? Магическими?

Крёстный глубоко задумался. Не то, чтобы я изрекала какие-то неизвестные вещи, он и сам знал, как дороги ткани из паутины акромантулов. Оплатил немало счетов, готовясь к свадьбе. А вот то, что мои слова натолкнули его на какую-то идею — было очевидно.

То, что благодаря опаловым копям, у него был неплохой легальный источник доходов в магловском мире, я не сомневалась. А вот на какие средства он жил и путешествовал в магическом мире? Он не спешил со мной делиться. Я и не лезла.

Хотя могла предположить, что о драконах он мне не всё рассказал. Кроме чешуек, которые признавались опалами, там могли быть разные ингредиенты — кровь, навоз, которым теперь удобрялись земли возле рудников. И травы, что там росли, пришлись по вкусу многочисленным стадам овец, которых Том тоже завёл на своих землях. И драконам — еда каждый месяц, и продавать мясо и шерсть правительству не помешает.

Так что и в магическом мире потихоньку денежка капала, прибавляя капиталы.

Но вот что больше всего бесило Тома, да и бабушку — тоже затрагивало напрямую, это отношение государства к ремонту наших усадеб. Вроде бы — частная собственность, делай, что хочешь — хоть снеси и построй новомодный отель! Ан нет! Нельзя!

Усадьба семьи Риддл была построена во времена королевы Виктории . И за прошедшие десять-пятнадцать лет, когда у неё не было постоянного хозяина, она изрядно обветшала. С одной стороны, приятно осознавать, что живешь в доме, построенном во времена знаменитой королевы, но с другой — это накладывает на владельца определенные ограничения. Дом старый, стены старые, перекрытия из досок, сколоченных еще коваными гвоздями. Снести и построить заново — местные власти не позволят. Перекрыть черепичную крышу каким-нибудь современным синтетическим материалом — тоже, даже покрасить дом в другой цвет: сменить благородный кирпичный оттенок наружных на синий или жёлтый хозяину не разрешают.

— Вот усадьба прадеда в Хогсмиде — совсем другое дело, — сетовал крёстный, — что захотел — тут же и изменил. Да, и там пришлось нанимать мастеров, но работали они там свободно, без оглядки на правила. Только мои желания и моя способность заплатить за мои фантазии.

— И таких домов в Британии десятки тысяч, и государство к их сохранению не имеет никакого отношения. — Подхватывала бабушка. — Оно лишь следит за тем, чтобы новые хозяева не уничтожили историческую ценность. А не можешь поддержать дом в прежнем состоянии — продавай. — Она темнела лицом и отворачивалась, промакивала глаза ослепительно белым кружевным платком. — Так ведь и у нас чуть не случилось. Если бы не наследство старого пирата, мы лишились бы усадьбы. Ведь денег на поддержание ветхого строения из государственного бюджета не выделяется ни пенса. Только условия ставятся. Которые довольно трудно выполнить.

В таком доме, который внесён в список "охраняемых", нельзя сменить окна на новые — другой конструкции, нельзя менять внешний вид дома, фактически нельзя ничего, что изменит внешнее и внутреннее устройство дома. Даже дверную ручку или щеколду на окне нельзя заменить, не заручившись предварительно согласием специальных органов архитектурного надзора. Это, конечно, не только головная боль для хозяев, но и значительные деньги. Потому что ручка должна быть идентичной той, что была установлена на дверь изначально, несколько сотен лет назад. А как быть, если давно уже таких умельцев нет в живых? Изготовить на заказ? Такая ручка может стоить целой двери.

А крыша на доме в Кенделшу и вовсе с шестнадцатого века не перекладывалась ни разу, так как состояла из каменных пластин, обтесанных наподобие черепицы. Чтобы устранить течь в крыше, нужно было бы вызывать бригаду реставраторов, поскольку класть такие крыши современные рабочие не умеют.

— Ничего, — закончил бодро Том, — мои мастера справятся и с этой проблемой.

Он улыбнулся, как умел улыбаться только он. Так, что каждая из присутствующих в комнате женщин приняла эту улыбку на свой счёт.

После памятного празднования Рождества, дня рождения Тома и Нового Года подобные встречи в усадьбе проходили хотя бы раз в неделю.

Том приезжал один, очень редко с Минервой — та была занята в Хогвартсе с учениками и не всегда могла вырваться к нам.

Обычно во время этих встреч леди Кракнелл и Том обсуждали планы и чертежи поместья, найденные в библиотеке, планировали мероприятия в обновлённых домах — ведь все "старые" дома были обязаны хотя бы раз в год открывать свои залы для экскурсантов. А Том хотел поставить подобные экскурсии на коммерческую основу, сделав постоянными. Чаще всего они жарко спорили о расходах каждого из них: крёстный упорно настаивал, что он может сделать такой подарок крестнице, а бабушка — соглашалась только на бригаду мастеров, рекомендованную и оплаченную Томом. Остальные расходы она пыталась взять на себя.

Я наблюдала за ними, время от времени подливая масла в огонь. Или наоборот, старалась снизить градус напряжения какими-нибудь "детскими" репликами.

До начала работ оставалось всё меньше времени. Они были запланированы на май-июнь, чтобы успеть провести пару запланированных костюмных мероприятий под открытым небом. Это привлекло бы больше внимания, как и было задумано.

Но.

Сразу после свадьбы Тома и Минни я пребывала в тоске и печали. И ничто — даже предстоящие открытия в правом крыле меня не радовали.

Потому что я — элементарно влюбилась. Влюбилась в молодого человека, который был приглашён, чтобы вести уроки ЗОТИ до конца года. А если он справится с этим делом — то и останется в роли профессора Хогвартса на несколько лет.

Глава 27

Влюбилась. Втрескалась. Запала. Втюрилась.

Столько слов. И ни одно не может отразить моё чувство в те дни.

Я увидела этого красавца во время свадебного обряда в Хогсмиде. Усадьба, некогда принадлежавшая Джереми Вилье, вновь была открыта. С усадьбы были сняты все иллюзии. Там можно было увидеть магов со всей Британии. И даже из-за Пролива.

Детей на празднике было немного, я подсела к Беллатрикс Блэк. Та вспомнила меня, как была у меня на дне рождения, и то, как мы "мило" побеседовали на дне рождения Тома, но не отказалась немного поболтать со мной. Так мы и сидели, спрятавшись от глаз взрослых, рассматривая гостей в большой зале, пока я снова не наткнулась взглядом на того красавца.

Осторожно указала на него Белле, спросила, не знает ли она этого молодого человека.

Она бросила на него короткий взгляд, буркнула:

— Знаю. — И замолчала.

— Так кто он? — Не выдержала я и спросила через несколько минут.

Она покосилась на меня, помолчала немного. Потом нехотя ответила:

— Один из моих дядюшек.

— Блэк? — Разочарованно протянула я.

— Нет, — покачала она головой. — Поттер. Дориан Поттер. Его мать — Дорея Блэк, сестра моего деда — Поллукса Блэка. — Она неожиданно резко вскинула на меня голову. — У Дориана есть ещё и сестра — Галатея. И оба они учились не в Хогвартсе.

— Почему? — Мне даже не пришлось изображать удивление.

— А в Дурмштранге принимают на учёбу только чистокровок. Никаких полукровок или тем паче — маглорождённых. Вот, когда их обоих пригласили туда, Дорея Поттер была очень довольна. Как же! — Белла явно кого-то передразнивала, — это же ещё одно доказательство того, как ценится в Европе кровь Блэков и Поттеров.

Я залюбовалась Дорианом. Он кружил в танце какую-то молодую ведьму. Та смущённо улыбалась, а Дориан что-то нашёптывал ей на ушко.

— Ты бы не так пыталась привлечь его внимание, — меланхолично заметила Белла, — он учился на факультете Стор (Stor) — это наиболее уважаемый и самый крупный факультет Дурмштранга, который делает упор на изучение темных Искусств. И он весьма преуспел в изучении этих Тёмных Искусств.

— Да? — Мне удалось произнести это довольно равнодушным голосом. — Но что плохого, если я смотрю на что-то красивое? Или — на кого-то красивого. Я же вижу, как ты разглядываешь моего крёстного. И что?

Белла вспыхнула, но ничего не ответила.

Потом мы заговорили о Хогвартсе.

— Но ведь это так долго ждать до одиннадцати лет! — пожаловалась я. И не удержалась от хвастовства: — Бабушка — леди Кракнелл — обещала отправить меня в самый лучший пансион для будущих леди.

— Фи, — хмыкнула Белла, — пансион для маглов!

— Не скажи-не скажи, — погрозила я ей пальчиком, — связи не только в Хогвартсе завязываются. Да и знать, что сейчас в моде у маглов мне не помешает. А всему остальному я и в Хогвартсе научусь.

Белла задумалась. Я же отправилась поискать мороженое повкуснее. Раздобыла креманку с разноцветными шариками и спряталась с ней подальше от чужих глаз. На празднике было много укромных местечек.

Почему-то мне не давали покоя слова Беллы о Дурмштранге. Сама не знаю, что меня беспокоило.

И только узнав, что ЗОТИ в Хогвартсе до летних каникул будет преподавать некий профессор Дориан Поттер, поняла, что я боялась увидеть Дориана своим профессором, когда я сама пойду учиться в Школу.

На расстоянии я быстро могла бы забыть это увлечение.

Но.

Когда эта влюблённость будет подкрепляться каждый день, я буду видеть его, мучиться от знаков внимания, которые он будет оказывать другим. Нередко такая влюблённость становилась наваждением.

С этим надо было что-то делать.

И я поделилась проблемой с крёстным. Почему с ним? Почему не с бабушкой?

Я надеялась, что отыщется магический способ отвести мои мысли от молодого красавца.

И Том не подвёл меня. Он не стал насмехаться над этой моей детской влюблённостью.

— Я не сомневаюсь, что Дориан уже помолвлен, — размышлял он вслух, машинально крутя на пальце кольцо Рода Гонт. — Несомненно, тебе надо что-то, что поможет тебе сохранить ясность мышления и убережёт от любовной лихорадки. И это я не о зельях говорю. От них тоже нужна защита. — Он замер, глядя в одну точку.

Я боялась даже пошевелиться, надеясь, что умница Том обязательно найдёт выход. Не сразу, да. Сначала он пообещал мне посоветоваться с мистером Вилье — тот всё же имел двухсотлетний опыт записного ловеласа: умел и накладывать привороты, и мастерить от них защиту.

После ремонта усадьбы Джереми уже не было нужды превращаться в туман и растекаться по всему поместью. Он обосновался на мельнице — только она по-прежнему была накрыта разнообразными щитами, глушилками и прочими волшебными средствами защиты и нападения. Том слегка посетовал как-то, что приходится пачками таскать прадеду магловские книги и журналы по технике. Особенно — по военной технике. Джереми вставлял книгу в специальный пюпитр, который переворачивал страницы или наоборот — держал открытой книгу так долго, сколько надо было Джереми. А он надиктовывал свои мысли Прытко-Пишущему-Перу, которое неизменно сопровождало его в научных изысканиях.

Прошло около недели, я изнывала от желания узнать, удалось ли что-то придумать для меня. Но не торопила крёстного — в его медовый месяц вряд ли он горел желанием заниматься чем-то ещё.

А тем временем в усадьбе Кенделшу начались работы по реставрации правого крыла.

Оно было закрыто как минимум лет пятьдесят. Возможно и дольше.

Это было очень интересное время.

Ещё при первичном осмотре бригадир реставраторов заметил, что некоторые коридоры второго и первого этажей не совпадают по размерам. Разумеется, начали с того, что простучали все стены. И вот — на первом этаже была найдена комнатка. Нет, не совсем потайная — скорее, просто забытая. А там...

Нет, там не было сокровищ. Нечто лучше. Это был склад тех, кто когда-то строил здание. Так что там в изобилии были представлены и ручки дверей, и детали лестничных ограждений, даже стояло несколько готовых витражей из цветного стекла, приготовленных для окон. Что пришлось весьма кстати. Ибо во время войны взрывной волной было выбито несколько окон, а заменить их на новые — не представлялось возможным. Теперь же можно было просто сменить рамы. Аутентичность была гарантирована.

— Разумеется, — улыбался Том, — ничего не стоило заранее провести осмотр помещений и заготовить недостающие детали, используя то, что есть, за образец. Обычным заклинанием копирования. Состарить эти детали. А потом просто сложить всё в этом "тайнике".

— Находка была вскрыта при большом стечении народа, велась фото и киносъёмка. Думаю, — бабушка веселилась от души, — что многие надеялись на то, что в этом помещении за потайной дверцей будут спрятаны какие-то регалии Короны. Или какие-то редкие книги.

— Или что-то подобное тому, что было найдено в Вашем "тайнике священника", мистер Риддл. Старинные бумаги, фрагменты летописей, "спасённые" когда-то от костров, — даже всегда невозмутимый мистер Прайори излучал удовольствие. — А тут склад мастеров! Всего лишь. Разумеется, всё было проверено историками. Вещи и впрямь были старинными — есть заключения экспертов.

— А то, что маркизы Сент-Эдмонд никогда не были законопослушными подданными Его Величества.

— Или Её Величества, — поддакнула я.

— Верно обратное — часто вставали не на ту сторону. Потому-то и мы лишились большого куска земель. — Вздохнула бабушка, снова огорчаясь, но ненадолго.

— Ничего, — она махнула рукой, — мы отыгрались на тайнике "старого пирата". Ведь и в самом деле он написал те дневники? — жалобно сказала она.

— Да, — Том энергичным кивком подтвердил сказанное, успокаивая бабушку. — Благодаря точным координатам, указанным там, мы уже смогли найти несколько судов из тех, которые он атаковал. Но не смог ограбить из-за пробоин, увлёкших суда на дно, прежде, чем на них побывали пираты. А вот магическим способом их можно исследовать и не поднимая на поверхность.

— А ведь даже пушки могут быть исторической ценностью, — негромко сказала я. — Если правильно подать в газетах.

— "Находка века"! — Том зажмурился от удовольствия. — Щедрый подарок Адмиралтейству!

— Новичкам везёт! — в тон ему подхватила я. — И Её Величество отблагодарит тебя.

— И необязательно показывать ВСЕ находки, — бабушка нежно обняла меня. — Пусть мальчики поиграют в "кораблики".

И мы вместе захихикали.

А крёстный принял мои слова о королевской благодарности близко к сердцу, развил бешеную деятельность по легализации найденных в пучинах обломков и трофеев. Пресса с удовольствием подхватила рассказы о Непобедимой Армаде, о славных временах господства Англии на морских просторах. Непременно указывая на неутомимого исследователя былой истории — мистера Риддла-Певерелл.

Так что к лету того же года Том уже мог показать нам бумаги о возвращении ему другого родового имени — Гонт. Со всеми вытекающими последствиями.

Тот участок земли, что вклинивался между усадьбой Кенделшу и владениями семьи Риддл был невелик. По меркам маглов. Неровной формы ромб — просто врезка между участками.

А вот по меркам магов было пока неясно. Надо было смотреть.

Том решил — не без помощи Джереми — отправиться в "своё родовоё гнездо" вечером перед самой короткой ночью в году.

После некоторой истерики с моей стороны при полной поддержке мастера Вилье мне было разрешено присоединиться к экспедиции. Благо я уже зарекомендовала себя благоразумной и здравомыслящей особой, хоть и юной.

— Молодость — это такой недостаток, что проходит с годами, — пошутил Джереми, уговаривая Тома взять и меня с собой.

На меня навешали кучу амулетов и охранных заклинаний, Том ещё раз проверил, чётко ли я помню то, какие фразы, в какой последовательности надо будет шипеть на парселтанге, если что-то пойдёт не так.

И мы отправились в новое приключение.

Глава 28

Был чудесный летний день, когда Том подъёхал к дому, чтобы забрать меня с собой на прогулку.

Меня и большую корзину для пикника, которую специально для меня собрала Хельга. В машине сидели уже знакомые мне маги Абраксас Малфой и Орион Блэк. Но кроме них

был там ещё один маг, которого я пока не знала.

Подойдя к машине, вежливо остановилась чуть вдалеке, дождалась, что на меня обратят внимание.

— А, а, братья — моя крестница Долорес Амбридж. Прошу любить и жаловать!

Я вежливо присела перед прибывшими, крёстный представил меня незнакомому магу. Оказалось, что это был Август Руквуд, один из первой четвёрки. Тот, о ком вспоминали тогда Орион и Абраксас.

Как только я уселась в машину, сразу тронулись с места. Том вёл на удивление хорошо и спокойно. Поймала его весёлый взгляд в зеркальце заднего вида, подняла большой палец вверх. Пока разворачивались на лужайке перед усадьбой Кенделшу, обратила внимание на своего соседа слева.

Я внимательно рассматривала его, ибо на других уже успела наглядеться. Он, увидев мой испытующий взгляд, вдруг подмигнул мне. Боюсь, что я сильно покраснела, но сразу упрямо вздёрнула подбородок и продолжила рассматривать его.

Работает в Отделе Тайн — надо же! Как и мой отец. А по внешнему виду не скажешь.

Что один, что другой — типичные средней руки клерки. Это, если по внешнему виду судить. Посмотрела на его руки. Да, у отца такие же — длинные тонкие пальцы, сильные кисти. Невольно посмотрела на свои — короткопалые. Застеснялась, спрятала их под фартук с карманами, Хельга уговорила его надеть. И смешной капор с ушками. В лес ведь идём. На прогулку. Вдруг что-нибудь с веток посыплется.

Почувствовала лёгкое прикосновение к плечу. Подняла голову. Сосед протягивал мне пару красивых разноцветных шариков, сам при этом продолжал крутить в своих пальцах — не может быть! У меня даже в глазах зарябило! У него по левой руке сами собой — так это выглядело со стороны — бегали шесть мелких шариков: скользили между пальцами, пропадали на тыльной стороне кисти, появлялись на ладони. И ведь не падали!

Зачарованно я уставилась на это волшебство, с благоговением прошептав только:

— Магия...

— Не только, мисс Амбридж, — Август резко тряхнул рукой, собирая все шарики на ладони. И снова протянул мне ту пару. — Попробуйте сами.

Я робко взяла предложенные шарики. И, разумеется, тут же уронила один из них.

— Ничего, — обнадёжил меня мистер Руквуд. — Я в первый раз уронил оба.

Подтянув к себе упавший шарик, он осторожно показал мне первое движение пальцами — как надо дозировано направить лёгкий импульс энергии, как правильно соединить указательный и большой пальцы.

И ведь у меня почти сразу получилось.

— Молодец! — Сказал Том. — А мы уже приехали.

— Так быстро? — я пожалела, что дорога не заняла ещё полчаса.

— Машина — зверь, — крёстный ласково похлопал по капоту автомобиль, — и не стоит её сдерживать.

Краткий инструктаж — в основном для меня, так как вся четвёрка давно уже сработалась и знает, как себя вести в разных ситуациях.

Машина осталась на той же просёлочной дороге, по которой мы тогда год назад шли из Кенделшу в Литтл-Хэнглтон. Я с ностальгией осмотрела ежевичные кусты — скоро сбор урожая, приятно.

Вот только к деревушке дорога свернула вправо, а нас сейчас привлекла тропинка, отходившая от дороги влево. По ней и направилась наша команда. Тропинка была не так уж и узка, скорее смахивала на узкий проселок, окаймленный еще более высокими и запущенными живыми изгородями. Вот только теперь это были не ежевичные кусты.

Руквуд взглянул на них и пробормотал непотребное ругательство. Потребовал, чтобы ОЧЕНЬ сильно постарались не приближаться к этим милым кустикам.

— Сожрут ведь. И не успеешь "Мяу" сказать, — чуть слышно прошептал он. — Где ж только откопали такой реликт?

— Это же жёлтые глазки. — Подтвердил негромко Том. — Мало того, что они жрут все, что ни попадя, так еще и ядовиты.

— И ведь заметь: дальше участка семьи Гонт не распространяется. Значит, есть ограничитель ареала, — таким же свистящим шёпотом добавил Блэк.

Я с удивлением посмотрела на такие милые кустики. С жёлтыми мелкими цветочками они выглядели совершенно безобидно. Но предпочла довериться старшим и опытным магам в этом вопросе.

Только за спиной мечтательно вздохнул Малфой:

— Одно это растеньице может составить конкуренцию многим другим как главный катализатор в зельях — это же золотое дно, — осёкся. — Разумеется, оно даётся в руки только хозяину. Тем-то и ценно. Теперь понятно, почему его давно не стало в Лютном у перекупщиков. Морфин-то в Азкабане, запасы — кончились. Слышь, брат, Ритуал привязки проведи правильно!

Том только буркнул в ответ что-то непонятное.

— А они нас не тронут? — Исправилась. — Не дотянутся? — Знаю, что получилось жалобно, но я и не собиралась из себя Брунгильду изображать.

— Не тронут, — успокоил меня Блэк, — Том не просто так впереди идёт — у него кровь-ключ. Хотя мы пока по доступной всем тропинке идём. А то пришлось бы Гонтам виру за всех магов, съеденных их кустиками, платить.

Тропинка была извилистая, каменистая, вся в рытвинах, она тоже шла под уклон и вела, к темной группе деревьев немного ниже по склону. И вот вскоре дорога вышла к рощице, Том остановился и вытащил волшебную палочку.

На небе не было ни единого облачка, но старые деревья отбрасывали сплошную темную холодную тень, и я не сразу заметила среди тесно растущих стволов какое-то строение. А ведь я точно знала, что надо искать.

— Странный выбор места для жилья, — чуть громче произнёс Руквуд, пока Том выписывал какие-то фигуры волшебной палочкой. — Почему они не вырубили деревья, заслоняющие свет и вид на долину?

— Джереми говорит, что это часть Защиты, — произнёс Том, не поворачиваясь к нам. — А теперь смотрите внимательней!

Я протёрла глаза, но картина не изменилась. Стены хибарки заросли мхом, черепица осыпалась, и местами через дыры проглядывали стропила. Вокруг росла крапива, такая высокая, что доставала до крошечных окошек с грязными стеклами.

Озвучила. Трое магов подтвердили мои слова.

Том пожал плечами.

— Придётся снимать Защиту изнутри. Осторожней! Вперёд!

На покосившейся двери так и висела прибитая мёртвая змея. Том остановился в нескольких шагах от неё. Зашипел, тщательно меняя тональность.

Я вздрогнула — змейка, висевшая до того чёрным шнурком, вдруг зашевелилась, увеличилась в размерах, сменила цвет на золотистый. Потом она щёлкнула хвостом. Дверь мягко открылась.

— Ух ты! — Восхитилась я. — И ведь сама на место встала.

— Ещё бы, — Том потёр левую ладонь, убирая с неё кровь и шрам. — Пришлось задействовать Привязку на Крови.

Всё было проделано так быстро и ловко, что я даже не успела ничего заметить.

— Теперь можно зайти внутрь, — сказал Том устало. — Только ничего не трогайте сами. Немного отойду — продолжу. — Снял с пояса три флакона и опрокинул их один за другим.

— Раз Хозяин разрешил, заходить можно, — улыбнулся Август.

Мы и зашли.

Как оказалось, в хижине были три крошечные комнаты. В две из них можно было пройти через главную комнату, служившую сразу и кухней, и гостиной. Эти две части чётко отделялись одна от другой. Перед камином стояло два засаленных кресла. Между ними — небольшой столик, похожий на обрубок от древесного ствола, весь заваленный разнокалиберными бутылками. Такая же груда бутылок валялась и вокруг самого очага.

С другой стороны комнаты у самого окна стоял кухонный стол. Но о его назначении можно было догадаться только по наличию стоящей рядом с ним закопчённой до черноты печки, труба которой выходила в окошко. Этот стол был практически погребён под немытой посудой, кусками давно заплесневевших продуктов, тарелками с остатками испорченной еды. Рядом валялись разбитые горшки. Даже от одного взгляда на это убожество замутило. Меня бережно взяли за плечи и повернули лицом в красивую мантию.

— Спасибо, мистер Малфой, — у меня даже глаза заслезились. — Там столько мух. — Меня передёрнуло.

— Ну, будет, будет вам, мисс Амбридж, — мне протянули дивный платок.

Вдохнула необычный аромат и сразу почувствовала себя бодрее.

Мы по-прежнему располагались звездой, центром которой была я. Том стоял на острие, Абраксас был наготове и держал щит. Август и Орион присматривали за флангами.

Но вот крёстный немного постоял, покачиваясь с пятки на носок, словно прислушиваясь к чему-то или кому-то. Улыбнулся, подошёл к очагу, взмахом руки сметая мусор со столика между креслами.

Ещё один взмах и вместо грубой колоды перед нами изящной работы произведение Мастера.

— Ах! — Я не удержалась от восторженного вскрика. И тут же прикрыла рот платком Малфоя.

Том поднял столик в воздух. И тот в воздухе начал трансформироваться. Из ножки выдвинулись четыре непонятные конструкции, которые с тихим лязгом образовали неровную рамку, внутри которой была сеть таких же неровных ячеек. Круглая столешница вдруг покрылась мелкими линиями и распалась на фрагменты, Но эти фрагменты не упали на пол, а принялись двигаться вокруг всей непонятной конструкции, повинуясь какому-то неведомому мне замыслу. Постепенно они вставали на места в конструкции, создавая странную мозаику.

Вот Том сделал шаг вперёд, подхватил обеими руками конструкцию. Да нет же! Это был щит! Огромный!

Там, где Том держал этот щит, вдруг показались два острия. Они пробили ему руки. Кровь оросила поверхность щита. Крёстный покачнулся.

Я хотела броситься к нему. Абраксас удержал меня.

— Нельзя. — Коротко отрезал он. — В нём только половина чистой крови. Должен справиться сам. Иначе Предки его не примут.

Только когда весь щит был омыт кровью Тома, Орион и Август вышли вперёд, подхватили его под руки, помогли дойти до очага. Тут они отпустили его. Он ещё с минуту постоял, потом с видимым усилием приподнял щит и надел его на крюк над очагом.

Блеснула вспышка, окутывая очаг, щит и крёстного белой пеленой.

Глава 29

Проморгавшись после этой ослепительной вспышки, я огляделась и жутко расстроилась.

— Но почему ничего не изменилось? Такая грязь! — Всхлипнула я.

Том глотал Укрепляющее и Кроветворное — я заметила флакончики — поэтому промолчал. Но в разговор вступил Август Руквуд. Он и Орион продолжали подпирать крёстного плечами.

— Да потому, что иллюзия была наведена на усадьбу. Потому-то её и не видно. А это, — он плавно обвёл рукой загаженную комнатушку, — это похоже на дом садовника. И минимум лет двадцать тут жили не слишком чистоплотные люди.

— Да, — наконец Том закончил с зельями, — а потом ещё с сорок третьего года тут вообще никто не жил. — Он отвернулся и глухо добавил. — Морфин Гонт скончался в Азкабане пять лет назад. Мне выдали все бумаги. — Он сжал кулаки. — А ведь я тогда ещё не отправился в путешествие! Мог вступить уже тогда в наследство. — И тут же успокоился. — Но тогда я вряд ли познакомился бы с Джереми Вилье и научился бы у него снимать этот морок.

— Да, — вспомнила я, — а в Хогсмиде тебе тоже пришлось снимать иллюзию так кроваво?

— Нет, там мне повезло, — Том усмехнулся, — мистер Вилье был рядом и смог оказать неоценимую поддержку в снятии своих собственных Чар.

— А тут на Кровь была защита поставлена, — добавил Орион и покрутил головой, — чувствуется рука Мастера.

— Да уж, — в один голос проговорили мы все и рассмеялись.

Немного нервно, не спорю.

Я посмотрела на мужчин, вздохнула и спросила:

— Никому не интересно — что там изменилось за порогом? Или — страшно? — и сама честно призналась. — Я лично — боюсь.

Мужчины переглянулись и быстро перегруппировались. Том опять оказался на острие, только теперь он первым подошел к двери, распахнул её и застыл на пороге. Так что пришлось его слегка подпихнуть, чтобы дал и всем остальным выйти.

Что ж, если вы думаете, что после снятия иллюзии вокруг раскинулся чудесный и таинственный мир, вы ошибаетесь. Да, раздвинулись кроны деревьев, стало заметно светлее. Но всё равно близился вечер, и тени стали наступать на полянку. Сам домик, в котором мы были, не слишком изменился снаружи.

А вот местность, что его окружала. М-м-м, заметно повеселела.

Да, ещё появилась чётко проложенная дорожка, покрытая... — та-дамм!!! — вы не поверите — жёлтым кирпичом! Я не удержалась и проверила на звук. Кирпич запел под моими каблуками. Выбила некоторое подобие чечётки, каюсь, не удержалась.

Взрослые улыбались, глядя на мои прыжки.

Но потом крёстный остановил меня.

— Долли, ещё успеешь повеселиться. Нам надо дойти до дома. Проверить — есть ли там Родовой камень. Сама понимаешь — в поместье Риддлов его быть не может. Да и семья Вилье — слишком молода.

— Одна надежда, что здесь найдётся камень, — кивнул Орион. — Гонты — достаточно старый Род. Не случайно они попали в тридцатые годы в список двадцати восьми семейств, которыми может гордиться магическая Британия.

И мы зашагали по дорожке. Она причудливо извивалась среди кустов.

— А почему бы не пройти напрямик? Срезали бы путь — быстрее пришли. — Наивно поинтересовалась я.

Взрослым ведь так приятно почувствовать себя умнее малолетней девицы. А мне ничего не стоит доставить им это удовольствие.

— Мы пока не стали своими для этих земель, — пояснил мне мистер Малфой.

— Но Том ведь активировал щит своей кровью! Как же так? — справедливо возмутилась я.

— Этого мало, — в разговор вступил Август, молча шагая справа от меня, — его ждёт самое главное Испытание. В доме.

Мы как раз дошли до конца жёлтой дорожки. Я оглянулась назад, но мы успели несколько раз повернуть между живыми изгородями. И теперь уже не было видно сторожки. Только кусты вздымались вокруг нас.

Живая изгородь причудливо изогнулась, образовав арку. Только теперь она была увита не теми кустиками с дурной репутацией, о которых говорил Абраксас. Нет, арка сплошь была усыпана алыми и сиреневыми цветами.

Я услышала, как громко задышал Том, как присвистнул Орион. Пролезла под рукой Августа. И сама замерла. От восхищения.

— Надо же! Такая красота скрывалась под иллюзией, а Гонты жили в развалюхе. — Выразил общее мнение Абраксас.

— Разруха не вокруг, она в голове, — нравоучительно заметила я, снимая напряжение.

Мужчины расхохотались, услышав такое глубокомысленное замечание. А мне только этого и надо было.

— Но вы говорили что-то о старинном Роде, а этот домик на старинный не тянет, — я оценивающе обежала взглядом чудесный вид снизу доверху. — Почему так?

— Если судить по рассказам Джереми, то дочь он выдал замуж за Марволо в начале этого века. — Припомнил Том. — Не думаю, что он стал бы выдавать дочь в семью, в которой нет ни гроша.

— Или усадьба — на ладан дышит, — подхватил его мысль Орион. — Значит — тогда с домом, где должна была жить его дочь, всё было в порядке. И он вполне мог соответствовать эпохе. Всё же не в глуши стоял.

— Если уж из сторожки были слышны голоса от дороги, по которой мы приехали, то и усадьба могла быть видна. Тогда. До срабатывания амулета с иллюзией. — Кивнул, соглашаясь, Август.

— Конечно, — подколол приятеля Орион, — до Малфой-мэнора этой усадьбе далеко, но вот с домом твоих родителей, Том, — он внезапно стал серьёзен. — С их домом поспорить может. В нём чувствуется магия.

— И сильная магия, скажу я тебе, — согласился Абраксас.

— Да а внутри вполне может быть всё по-старому устроено. — Размышляла я, осматривая этот странный дом. — А какой тут цветник! — мечтательно протянула я.

— Да, — Том остановил мою руку, потянувшуюся к особо красивому цветку — серебристому с кровавыми капельками на лепестках. — Ты опять торопишься, Долли, — мягко пожурил он меня. — Ты точно знаешь, что этот цветок безвреден?

— Ой! — Испугалась я, отдёргивая руку. — Я вообще пока плохо знаю ваши растения.

И приготовилась всхлипнуть.

— Вот это да! — Воскликнул Абраксас.

А Руквуд отвернулся в сторону и экспрессивно выругался. Слух у меня хороший.

— Это же Огненный Кровник! — Восхитился Орион. — Откуда бы ему тут взяться? Мне о нём ещё дед рассказывал. И уже тогда говорил, что только видел, как его кто-то купил. А сам не использовал. Я потом специально в библиотеке у себя его отыскал. Вдруг в путешествии смогу отыскать, тогда попытался бы домой привезти, вырастить...— Он мечтательно закатил глаза. — Создать условия — для хорошего мага не проблема.

— А поподробнее? — Я надула губы, изображая капризную принцессу.

Сработало ли это, или Орион Блэк просто нашёл благодарную аудиторию, но он начал рассказывать, показывая при этом на растение, которым была увита арка.

— Итак — Огненный Кровник — довольно редкое, красивое, и многофункциональное растение. Любит тепло и даже жар, поэтому произрастает лишь в местах, где есть глубокие трещины, пышущие жаром и огнём. — Он остановился, посмотрел на нас. — Поэтому меня удивляет, что он спокойно растёт здесь, в Британии.

— Разве что под ногами у нас — жерло вулкана. — Не упустила возможности высказать свою версию.

Он пожал плечами и продолжил:

— Кажущееся хрупким на вид, это растение между тем имеет очень длинные, крепкие корни, из-за чего погубить его почти не возможно.

— Ага! — Снова прервала я его. — Оно вполне может дотянуться своими корнями до более жарких районов внутри Земли! Я в книжке читала, что там раскалённое ядро крутится. Почему бы и нет?

— В период цветения растение становится опасным, так как оно, почувствовав рядом живое существо, может дотянуться до ничего не подозревающего субъекта. И, прикоснувшись цветком, словно пиявка начинает высасывать кровь из жертвы. Его можно узнать по характерному окрасу — ярким красным пятнам на белых лепестках, словно только что брызнувшим на них каплям крови. — И он указал на эти чудесные цвету, которые уже не казались мне столь чудесными.

— Но при этом сами цветы этого растения очень полезны в лечении различных ран — при правильном приготовлении и добавлении в мази, дают эффект удаления воспаления и быстрой регенерации тканей. — Поспешил добавить Орион, видя, что произвёл на нас не самое лучшее впечатление. — Да, его листья ядовиты и могут использоваться для приготовления некоторых ядов. Или наоборот — противоядий. Ибо в малых дозах — лекарство, в больших дозах — яд.

— Это даже я знаю, — буркнула я и огляделась по сторонам.

— А вот корни этого растения при правильном приготовлении, обладают эффектом энергетика, быстро восстанавливая силы уставшего, как жизненные, так и магические, но в меньшей мере.

— Магические, говоришь? — Заинтересовался Малфой.

Но тут я заорала:

— Том! Где Том?!!! Куда он пропал!!!

— Да здесь я, здесь, — раздался его голос за изгородью.

Потом сквозь кусты протянулась рука, зацепилась за плечо Августа. Том подтянулся и выпал из кустов.

— Тебя не тронули? Но как? Почему? — Засуетилась я вокруг него.

— Зелья, — прохрипел Том. — Мои запасы кончились.

Ему тут же соорудили стул из валявшегося корешка, усадили, влили пару флаконов Укрепляющего зелья. Он в изнеможении прикрыл глаза.

— Том, — чуть не плача теребила я его, — чем я могу тебе помочь?

Он оживал просто на глазах. Не открывая глаз, начал тихо говорить:

— Пока Орион делился с вами своими знаниями, я решил рискнуть и прошёл сквозь арку к дому. Растения не причинили мне вреда. Я только почувствовал, что их аромат усилился. Но это могло быть и следствием подступающего вечера.

Мы огляделись — и впрямь стремительно темнело.

— Я прошёл по дорожке к дому, — продолжал Том, выпив ещё флакон с кроветворным, — но не смог подняться на крыльцо. Меня не пустила тугая плёнка. Невидимая, но ощутимая. Я решил использовать всё тот же способ с кровью. Сработало.

— И ты вошёл в дом? Один? Без нас? — Возмутилась я.

— Нет, — Том приоткрыл один глаз и посмотрел на меня. — Я вдруг чётко понял, что если я сейчас войду в дом один, я получу всё, что хранит мой Род — знания, богатство, положение. Но при этом все, кто вне дома, будут в опасности. И я не решился подвергнуть этой опасности вас. Моих друзей. — Он пожал руки своим соратникам — первым из Ордена. — Мою семью, — он подтянул меня к себе и чмокнул в макушку.

— Ты повернул назад, — я не спрашивала, утверждала.

— Да, — Том пожал плечами, — я не был готов к такому размену. И тут на меня накатило.

Усадьба семьи Гонт

http://i80.fastpic.ru/big/2016/0412/2e/6ff76d8fc436a9cb49ff2a89273f872e.jpg

Огненный Кровник

http://i80.fastpic.ru/big/2016/0412/36/357cc48e9029b0886fcc3c2f855d6336.jpg

Глава 30

Я с подозрением оглядела крёстного, заметила у него на рукаве усик от жёлтых глазок, ткнула пальцем. Впрочем, постаралась не дотрагиваться до веточки.

— Вот! Ты вывалился к нам СКВОЗЬ стену, а они тебя не тронули.

— Да, — поддержал меня Орион, — что произошло?

Том, испытывая наше терпение, осторожно поднял меня на колени, прижал к себе, упёрся подбородком мне в макушку, тихо заговорил.

— Говорят, что перед смертью перед человеком проносится вся его жизнь. А у меня. — Тут он повернул голову к Ориону, который, как и Абраксас с Августом тоже присел на спешно трансфигурированные пеньки, — сколько времени ушло у тебя на твой рассказ?

— Минут пять, — Орион смутился.

Было слышно, как кто-то из мужчин постучал его по плечу:

— Да знаем мы тебя, любишь ты о растениях поговорить.

— Но всё равно — не больше десяти минут. Если принять во внимание и реплики Долли, — усмехнулся Том. — За это время я пережил бесчисленное число жизней. И свою жизнь — от рождения до наших дней. И даже дальше. И чужие. Я был и принцем, и нищим, магом и отверженным бродягой, успешным купцом и знатным рыцарем. Многое видел, многое пережил. И вот — в какой-то момент почувствовал, что все эти судьбы — мои, что все эти люди — тоже я. Тут-то до меня и дошло. Вот оно — истинное бессмертие. Когда потомок принимает в себя память предыдущих поколений!

Тут он снова прижал меня к себе и прошептал так, чтобы слышала только я:

— А не тот ужасный путь, который выбрал для своего бессмертия некий Лорд Волдеморт.

— И правильно, — я тоже обняла его и поцеловала в щёку. — А что было дальше?

— Ничего особенного, — пожал плечами Том.

— Как так? — Я даже соскочила с его колен. — А эти кустики?

— Хорошо, что напомнила, — тоже встал Том, хоть и не так резво. — Друзья мои, пойдёмте, мне надо и вас включить в охранную сеть. Меня может не оказаться на месте, а урожай надо собирать вовремя. — Ухмыльнулся он, видя, как на лице Ориона проступает бешеный восторг. — Э-э, нет, пока трогать нельзя!

Блэк еле успел отдёрнуть руку от самого быстрого кустика, который уже почти достал его палец.

— Не так быстро, друг мой, — Том уже держал наготове странную тёмную чашу и весьма необычный нож. — Я ещё не включил вас.

Он осторожно проколол мне палец этим странным ножом. Да даже не ножом — рукоятки у него не было. Только лезвие. Тёмное, почти чёрное. И — я вгляделась — полупрозрачное по самому краю?

— Это нож старой работы, — крёстный заметил мой интерес. — Обсидиан.

Несколько капель моей крови упали в чашу.

— Достаточно, вам же не надо принимать на себя все обязанности. Только доступ.

Потом он ловко взял кровь и у троих мужчин. Они быстро залечили свои ранки. Мне Том сам затворил кровь.

— Ну вот — полдела сделано, теперь нужно вас познакомить. — С этими словами Том брызнул из чаши нашей кровью на арку, ведущую к дому.

Вначале ничего не происходило, я уж было засомневалась, что всё было сделано правильно. Как вдруг Том схватил меня в охапку, начал щекотать и... рухнул вместе со мной в эти кусты. Я даже не смогла завизжать — горло перехватило от страха.

А ничего не произошло. Кустики мягко спружинили и оттолкнули Тома, снова возвращая ему вертикальное положение.

И вновь перед нами высокая ровная стена, покрытая весёлыми мелкими цветочками ослепительно желтого цвета с маленькой чёрной точкой в самом центре цветка.

— Да, поэтому их и называют жёлтыми глазками, — Орион правильно понял моё внимание к цветам. — А как их собирают, Том?

— Не так и сложно. Обрати внимание. Не все кусты покрыты цветами равномерно. Они цветут всё лето так, чтобы собрав сегодня часть из них, завтра можно было бы взять урожай со следующего ряда. А сюда опять вернуться через пару недель. Тут опять будут нежные, но ядовитые соцветия.

Том говорил и показывал, что надо делать. Он наклонился и отломил старый пожелтевший лист у корня куста. Тот в его руках мигом свернулся в подобие конвертика. Тогда Том просто поднёс левую руку с этим конвертиком к выбранной ветке, правой одновременно собирая в горсть цветочки и стряхивая их в этот конвертик. Ни один цветочек не упал на землю. А крёстный провёл пальцем по краю листа, закрывая им этот пакет.

— Да, — оглядел его манипуляции Малфой, — именно такими порциями они и продавались.

— Семейный секрет, что ж ты хочешь, братец, — развеселился Том.

— А у меня руки маленькие, — я привлекла внимание взрослых.

— Ничего, — потрепал меня по плечу Август, — смотри — тут у корня есть старые пожелтевшие листья и поменьше. Попробуй! Как раз получится половина большой порции. Иногда и такие были нужны. А аптекарь не разрешал делить. Теперь я понимаю, почему.

Я попробовала.

— Получилось!

Мужчины рассмеялись, а Том сказал:

— Только не усердствуй, нам скоро домой возвращаться.

— Да, бабушка ждёт всех к ужину. Ой! — всплеснула я руками. — Мы совсем забыли про корзинку с едой. Хельга расстроится.

— А мы не скажем ей ничего, спрячем твою корзинку под стазис — съедим всё в следующий раз.

Абраксас разогнулся. Задумался.

— Пожалуй, этой порции хватит, — осмотрел он приготовленные нами коробочки. — Вначале могут и не поверить, что снова пошли поставки, будут набирать впрок — полезный ингредиент.

— При правильном употреблении — да, — согласились все трое.

— А этот красненький — такой красивый — собирать будете?

— Огненный Кровник? — переспросил Том. — Тот, что на арке — не будем. Он тут нужнее. Там дальше ещё и не такие раритеты можно найти. Если судить по тем картинам, что мне показали.

Он присел передо мной, взял мои руки в свои.

— Но, милая моя крестница, туда я тебя с собой не возьму. Джереми посоветовал мне взять на снятие Иллюзии и на первичную привязку тех, кому я доверяю. Ты — в их числе. И он клятвенно заверил меня, что ни жизни, ни здоровью моих спутников ничего угрожать не будет. А вот исследовать поместье и подвергать возможной опасности твою жизнь — я не буду.

Я насупилась и отвернулась, прекрасно понимая, что он прав.

— Мир? — Крёстный легонько пощекотал меня, не давая рассердиться на него по-настоящему. Да я и не собиралась.

— Мир, — с видимым неудовольствием протянула я, — А почему ты сегодня с собой не взял Минни?

Том смутился, даже в сумерках было видно, как он покраснел.

— Минни... она сейчас не может...ей пока нельзя нервничать, — пробормотал он, оглядываясь на своих побратимов.

Те мигом навострили уши.

— Так-так, — широко улыбнулся Абраксас, толкая локтями Августа и Ориона, — что я слышу? Неужели нашего полку отцов прибыло? Смотрите-ка, папа Том волнуется за мамочку Минни.

И все рассмеялись. Необидно. Том сам смеялся громче других.

— Пока ничего не скажу. Не хочу отпугнуть Птицу Счастья, что пришла вдруг в мой дом.

Мы заторопились обратно к машине. Прошли мимо хижины, где жили Гонты. Она так и не изменилась.

— Её будет видно с дороги. Привлекать внимание к участку — пока не стоит. — Том поймал мой взгляд. — Да и маглоотталкивающие Чары мы тоже поправили. Будут смотреть и тут же забывать, что видели тут дом.

Пока ехали в усадьбу Кенделшу, Август и Абраксас подшучивали над Томом и его будущим отцовством. А вот Орион молчал и мрачнел с каждой шуткой.

Уже выходили из машины, когда он не выдержал, вспылил:

— Ты бы сам сначала женился, потом о детях болтал. Не знаешь, а говоришь.

— Женюсь, непременно женюсь, — улыбнулся Руквуд, вынимая меня из машины и подбрасывая вверх к полному моему удовольствию. — Вот Долли подрастёт — на ней и женюсь. А, Том, выдашь за меня свою крестницу?

— Долорес сама будет решать, — неожиданно серьёзно сказал Том. — Я могу только не дать ей ошибиться. Не попасть в ловушку. Обязательно всё проверю. Сам.

Так я и въехала в дом на руках у Августа.

А Том успокаивал Ориона:

— Ты ведь сходил к тем врачам, к которым я посоветовал? И Вал проверилась?

— Ходил, — нехотя ответил Блэк, — они признали, что у меня всё в порядке, — он хмыкнул, — даже показывали мне результаты проверки. Я мало что понял, но убедился, что я могу иметь детей. А вот Вал... — Он отвернулся.

Мне было хорошо видно сверху.

— Мне больших трудов стоило её уговорить на этот осмотр и все эти анализы. Когда результат получился отрицательный, то есть — это какие-то проблемы у неё, на наш дом налетел тайфун, ураган и всё прочее с нежным женским именем.

Он повёл плечами, пытаясь сбросить с них груз забот.

Том сочувственно хлопнул его по плечу и, уже заходя в дом, неожиданно продолжил разговор:

— Если она так не доверяет магловским врачам, а наши целители в больнице святого Мунго никогда не занимались подобными делами, почему бы нам не попробовать соединить знания по медицине маглов с умениями магов?

Орион даже остановился от неожиданности.

— Но, — было видно, что он усиленно обдумывает ситуацию, ищет пути выхода, — если так, то нам нужен хороший магловский врач, который при этом знает о мире магии.

— И он у нас есть, — спокойно сказал Том. — Знакомься, пожалуйста — мистер Прайори, он же Мариус Блэк. Именно благодаря консультации с ним я и осмелился посоветовать тебе ту клинику.

Август уже давно спустил меня с рук, и я тут же спряталась за ближайшей колонной. Ещё бы! Иначе меня сразу отправили бы в кровать, а мне так хотелось посмотреть на встречу двух Блэков.

Глава 31

Когда были названы имена Прайори и Мариус Блэк, было видно, как напрягся Орион. Я подумала, что он в курсе, что его родственник менял фамилию. И не ошиблась.

Холодно, но учтиво поклонившись, Орион вдруг отбросил эту аристократическую чопорность и радостно потряс руку родственника.

— Дядя Мариус! Вы ведь, правда, врач? Я так рад! Помнится мне, что тётушка Кассиопея что-то говорила о своём братце, но она тогда больше ругалась, что Вы пропали с глаз долой. И никаких весточек семье.

— Семья сама отказалась от меня, отдав той, кого также изгнали из дома, — изменившись в лице, тихо сказал Мариус. — Я сам всего добился. И учился, и служил в армии, потом женился. Всё сам.

— Как же так? — удивился Орион. — Отец всегда вспоминал свою тётушку Айлу с большим уважением. Мол, и сама отучилась, и потом других отпрысков семьи вытащила. Она-то сейчас уже с правнуками возится. Вы же у неё не один на воспитании были. И после вас были, — он сделал паузу. — Другие неодарённые дети. Ей и отдавали. В семью. И связи не теряли.

Мариус растерялся под напором Ориона. Сразу потерял половину своей выдержки. Сейчас перед нами был просто усталый пожилой человек. Племянник аккуратно усадил его в кресло, Том, внимательно посмотрев на лицо Мариуса, налил ему бокал из графина, стоявшего на столе. Мариус хлебнул, как воду, закашлялся. Посмотрел, что именно ему налили, вздохнул:

— Мальчишки. Всё куда-то торопитесь.

— Так ведь некуда деваться, — с облегчением засмеялся племянник. — Магический мир всё больше замыкается на себя, а мы вот считаем , что это преждевременно. Решили всё изменить.

Мариус изучающе посмотрел на него.

— И для этого вам потребовались мои знания и связи в медицине?

— Да, — не стал отпираться Орион. — Ведь Том уже что-то сказал о, — снова пауза и быстрый взгляд на дядю. — О некоторых проблемах с детьми. Привычного состава семьи становятся всё реже. Всё чаще у волшебников рождается только по одному ребёнку. И причина этого неизвестна.

— Конечно, нам нужна любая помощь, — присоединился внимательно наблюдавший за беседой родственников Абраксас. — И мы готовы сотрудничать даже с маглами, если есть какой-то выход.

— И да — это сотрудничество не будет афишироваться, чтобы не создавать нам дурной репутации. Но оно будет честным. — Припечатал Август.

Но тут меня перехватили и отправили сначала на кухню — перекусить перед сном, а потом отправили в кровать. Маленьким девочкам нельзя нарушать режим.

Да я и сама это чувствовала. Событий в этот день было много — надо и отдохнуть. И осмыслить всё, что произошло.

Я теперь совершенно не знала, что может случиться — ведь Альбус Дамблдор уже не станет директором Хогвартса. А вот я вполне могу подружиться с Беллатрикс Блэк и её младшими сёстрами. Да и судя по напору, с каким Орион Блэк взялся за Мариуса, можно ожидать появления Сириуса Блэка — как и в каноне.

А другие дети? Как мне отследить — родились ли они? Или положиться на волю случая? И просто жить своей детской жизнью, не слишком обращая внимание на взрослых магов? Решено! Так и сделаю.

Как там в одном девизе было сказано — делай, что должно и будь, что будет.

С таким намерением и уснула.

Но на следующий день уговорила бабушку отпустить меня в Певерелл-Холл — так теперь стало называться поместье семьи Риддл. Раньше у него не было собственного названия — просто "дом на холме" или "дом этих гордецов Риддлов". Теперь же, когда мистер Риддл-Певерелл показал, что посёлок может не только тихо умирать, но и зарабатывать деньги на старине, сменилось и название усадьбы. Ещё пару лет и никто и не вспомнит первую часть фамилии мистера Певерелла.

Полюбовалась на смущённую Минерву — Том ей шагу не давал самой сделать, пытаясь предугадать её желания. Мы с ней немного поболтали о моих новых куклах, о новых костюмчиках для них. Она показала мне пару движений кистью для отработки. Весьма полезная вещь при изучении некоторых заклинаний трансфигурации!

А потом я сделала страшные глаза и утащила крёстного "немного поболтать". Я не сомневалась, что Минни правильно воспользуется предоставленной свободой.

Я же на самом деле хотела многое узнать.

Но первым делом выложила крёстному о странном впечатлении, которое произвёл на меня на его свадьбе один из гостей. Так, что даже сейчас продолжает мне сниться. И, если маленькая девочка погрузилась бы в обожание предмета страсти на расстоянии, то вот я, обладая немного странной аномалией Разума (лёгкий реверанс в сторону папеньки и Тома), никак не могу смириться с тем, что это была именно случайная влюблённость.

— И мне интересно, как другие молодые девушки реагировали на общение с мистером Поттером? — Прикусила я моё любимое сахарное перо с лимонным вкусом. Я аккуратно записывала симптомы моего любовного помешательства.

Том нахмурился, видно было, что он старательно вспоминал всё, что знал о Дориане Поттере. Потом его лицо озарилось пониманием. Крёстный достал волшебную палочку и окутал меня серией заклинаний.

Хмыкнув, убрал палочку. Задумался. Пришлось слегка потеребить его, чтобы поделился своими догадками.

— Видишь ли, — вздохнул Том, — на нашей свадьбе ты была единственной полукровкой. Поэтому у тебя не оказалось никакой защиты.

— Почему же единственной? — хмыкнула я. — Ты и Минни — тоже полукровки.

— Но у нас-то защита была. Помолвку не так просто Магией подтверждают. Это даёт определённую защиту — от зелий, от Чар и прочего. Некоторые чистокровные имеют разнообразные Дары. И не стесняются ими пользоваться повсюду — авось, кто попадётся.

Он глухо застонал и прижал руки к лицу.

— Я должен был сам об этом вспомнить!

Я не могла смотреть, как он корчится от боли. Прижалась к нему, провела рукой по щеке. Постепенно его перестало ломать. Он выпрямился и даже с лёгкой улыбкой сказал:

— Вот что значит — менять устоявшиеся веками Ритуалы. И ведь ни я, ни Орфорд не можем теперь понять, что именно мы изменили в обычной привязке Наставничества по магии.

— А спросить кого-то сведущего? Того же мастера Вилье?

— Так ведь всё пошло не так совершенно случайно. Я пытался исправить ситуацию интуитивно, на чистой магии. Знаю только, что твой отец хотел, чтобы наша с тобой связь была сильнее.

— Что ж ему это удалось. Куда уж больше, — улыбнулась я ему.

Том откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и заговорил:

— Тогда в тридцать восьмом я попал в одну комнату с двумя чистокровными мальчишками. Не знатными и не самыми Древними, но чистокровными. К тому времени я искренне считал, что у меня магом мог быть только отец. Если бы волшебницей была мать, — по его лицу пробежала лёгкая судорога, — она не умерла бы так быстро, оставив меня одного в том приюте святого Вула. Я так думал. И гордился тем, что Шляпа направила меня на Слизерин. Я учился как проклятый, зарылся в книги, тренировался в заклинаниях. И присматривался к окружающим. Понял, что и они присматриваются ко мне. Мне повезло — у них не нашлось заводилы, хотя Вальпурга Блэк, которая училась на курс старше, вполне могла сойти за Атаманшу. — Крёстный мечтательно улыбнулся. — Ей нравилось, когда её сравнивали с валькирией.

Я слушала очень внимательно, Том нечасто баловал меня рассказами о своей учёбе в Хогвартсе. И мне надо было кое-что выяснить об отце.

— Орион и Абраксас жили отдельно от нас, хоть у них и было в спальне ещё одно место, но они его использовали для своих вещей, отказавшись от третьего соседа. Не знаю, как сложились бы наши отношения, если бы меня сразу поселили с ними. А так — Август и Оруэлл не слишком задирали нос перед бедным полукровкой. Они оба были не из самых благополучных семей, уж извини, Долли.

Вечерами мы нередко беседовали перед сном, делились впечатлениями от уроков, рассказывали о своих семьях — сама понимаешь, что этим обычно занимались двое моих однокурсников. Мне-то похвастаться было нечем. И неожиданно для себя стали друзьями.

Том остро взглянул на меня.

— Не знаю, много ли тебе известно о том, что за человек твой отец, ты была мала и под воздействием браслетов, а потом тебе просто не удалось познакомиться с ним поближе. И ты, должно быть, винишь его в том, что он так поступил с тобой.

Я прислушалась к себе и легко мотнула головой.

— Не виню, но хотела бы понять.

— Родился Орфорд в семье Оруэлла и Мелани Амбридж (в девичестве Глиттер). Твой дед — Оруэлл Амбридж, сын зажиточных чистокровных магов, которые даже своим богатством не могли себе купить место среди британской магической аристократии. И при этом — гордились чистотой своей крови. Оруэлл рос спокойным, усидчивым мальчиком, который с блеском постигал многие школьные премудрости. За все годы школьной жизни "не был, не состоял, не привлекался". Каким-то он был... Неслизеринским, что ли... Но слава Салазару, ни слабаком, ни выскочкой не был, отношения с сокурсниками были ровными.

Матушка его — Мелани Глиттер — была с Рэйвенкло. Неглупая во всем, что касалось учёбы, Мелани была абсолютно не приспособлена к обычной жизни. — Том оценивающе пробежал глазами по мне. — Я рад, что ты унаследовала её ум, но не её непрактичность.

Оруэлл занимался наукой, часто запираясь в своем кабинете, Мелани, мало интересуясь работой мужа, обустраивала их семейное гнёздышко. Для Мелани муж был — светило и мозг. Гений. Так и жили, изредка посещая светские рауты и принимая друзей.

Увы, но не всё так просто. И на свет появился твой отец. Колдомедики запретили твоей бабушке даже думать о втором ребёнке, поэтому вся её любовь и нежность была перенесена с мужа на сына. Мальчик рос избалованным ребёнком. И требовательным. А еще с пытливым умом. Желал знать всё, что, зачем и куда это положили? Впрочем, годам к десяти он немного посерьёзнел и "вырос". Стал читать книги из отцовской библиотеки. И в Хогвартс приехал уже вполне готовым к поступлению на Рейвенкло.

Слизерин стал для него ударом — ведь он уже в своих мечтах видел себя, заседающим в какой-нибудь Коллегии Мастеров. Или исследователей. Но он быстро собрался и начал изучать своих соседей по комнате — меня и Августа.

Я покраснела, вспомнив вчерашние слова этого Августа о сватовстве. Сильно сжала в руке перо, даже отломила леденцовый хвостик от стержня для письма.

Крёстный правильно меня понял.

— Знаешь, Долли, — Том резко придвинулся к моему стулу и поднял мою голову, заставляя смотреть ему прямо в глаза, — вчера Август Руквуд официально попросил твоей руки у меня и у твоей бабушки.

Глава 32

Крёстный с лёгкой улыбкой смотрел на моё ошеломление.

— Как? Не может быть! А как же ...?

— Вероятно, ты хотела спросить, почему это Август просит твоей руки не у твоих родителей? И почему именно у меня и у твоей бабушки?

Я кивнула. Боялась открыть рот — могла и высказаться ненароком. Меня бы не поняли, но запомнили. А мне это не к чему.

— Так вот, — удобно устроился в кресле Том, — леди Кракнелл имеет преимущество перед твоей матушкой. Именно она является сейчас главой вашей семьи со стороны матери. Ведь это она была дочерью маркиза Сент-Эдмонд. Через неё титул перешёл старшему брату Эллен. И теперь может перейти к твоему брату.

И он вновь полюбовался выражением на моём лице.

— И да — твой отец — в семье главнее твоей матери, но не в этом случае. Ещё на пятом курсе он принёс мне вассальную клятву.

Я потрясла головой, не понимая ничего.

— Как он мог тебе принести клятву? Ты же тогда не был Наследником? Да и никакой Род за тобой не стоял.

— Именно. Но он уговорил меня стать крёстным его будущему ребёнку. В самом начале пятого курса. Оказал мне услугу, а за помощь сделал некое предложение. Но сделал это в такой форме, что это было засчитано магией за вассальное подчинение. Не абсолютное, нет, — он слегка махнул рукой, — но он тогда хотел обмануть меня. А попался сам.

— Он был так рад, рассказывая мне, что ты тогда согласился стать мне Наставником, — вспомнила я. — И был не слишком доволен, что не смог занять в Ордене возле тебя соответствующее место.

— Да, — ухмыльнулся Том, — соответствующее его амбициям место занять уже не смог, ибо организовали мы Орден рыцарей Вальпургии уже на шестом курсе. На рождественских каникулах. Абраксас пригласил меня к себе домой на праздники, Блэк и Руквуд были приглашены вместе со своими семьями. А Орфорд оказался за бортом. Там-то мы и выбрали Вальпургу Блэк нашим символом, дали Клятву Ордена. Мы — четверо — Первые из всех!!!

— Припоминаю, ты что-то говорил про браслеты. Но почему эта странная фантазия о браке?

— О браке как раз речь не шла, Долли, — хмыкнул Том, вновь улыбаясь моему недоумению.

— Но он просил моей руки? Разве не так?

— Так-то так, — на лицо Тома набежала тень. — Август первым подумал о том, о чём должен был сообразить я.

Крёстный вскочил и нервно зашагал по комнате.

— Год назад мне пришлось неожиданно вернуться из моего путешествия за знаниями. Я никому не рассказывал, что это произошло из-за нашей такой прочной связи. — Он кивнул на остатки браслета на моей левой руке. — Поэтому все Рыцари могли только гадать — что же послужило причиной моего возвращения. И вот вскоре после прибытия я вдруг приглашаю на твой день рождения жён и детей своих соратников. Представляю тебя как свою крестницу, показываю всяческое благоволение. — Он усмехнулся. — До сих пор я ведь ни к кому не приглашал других.

— Ещё бы — тебя же и в Британии не было! — хихикнула я.

— Да, а они приняли это за некий Знак. — Том сел и схватился руками за голову. — Возможно, они подумали, что я тем самым показал, что назначил тебя своей Наследницей. Пока своих детей у меня нет. А ведь меня уже признали наследником Слизерина. Соответственно — и тебя тоже. Кто-то мог начать строить какие-то планы с тобой вместе. Кто-то наоборот — попытался бы тебя устранить, да мог испугаться моего гнева.

— А теперь, — прошептала я испуганным голосом, — теперь, когда Минни...

— Да, теперь, когда я женился, и Наследник у меня будет совершенно законно, те же люди могли изменить свои планы. И ты уже не вписываешься в их расчёты. И зацикливаться на твоей защите я уже не буду. По их мнению. Мне надо было самому подумать об этом. А я — упустил это из виду. Мне не приходилось думать обо всех этих хитросплетениях с самого детства. А вот Август — задумался.

— И решил убить одним выстрелом двух зайцев? — усмехнулась я, совершенно не чувствуя веселья.

— Ты же его совершенно не знаешь.

— Разумеется, не знаю. Даже с тобой я пока плохо знакома, а ведь мы уже почти год общаемся, крёстный. А мистера Руквуда я в первый раз увидела только вчера. — Подняла руку, останавливая его возражения. — На твоей свадьбе — это не считается. Там я не так много и разглядела. Всё внимание к тебе было приковано. Так что — только вчера.

— Резонно, — заметил Том, уселся поудобней, задумался — с чего начать. — Август Руквуд, родился двадцать четвёртого ноября двадцать шестого года.

— Ага, — прервала я его, — так же, как и ты, он пошёл в Хогвартс на год позже.

— Да, — улыбнулся Том, — Родился Августус Уильям Руквуд в чистокровной семье, в которой, разумеется, присутствовали свои традиции и свои семейные устои. Август всегда был серьёзным, замкнутым ребёнком, который был себе на уме. Даже строгость, в которой поначалу пытался воспитывать сына Руквуд-старший, пришлось отменить, так как она была абсолютно бесполезна. Воля у Августа была железной, казалось, она даже родилась вперёд него самого. Мальчик с детства проявлял интерес к книгам по тёмной магии и частенько засиживался в отцовской библиотеке далеко за полночь. Поначалу Августа пытались отучить от этой привычки, но когда поняли что и это бесполезно, просто оставили его в покое и предоставили самому себе. Правда, не забывая о традициях воспитания, таких, как обучение фехтованию, езде верхом, французскому языку и латыни, боевой магии и некоторым боевым искусствам. За счет изучения боевых искусств у Августа выработалась неплохая реакция, и он вполне ожидаемо стал учеником Слизерина, ведь все его предки заканчивали именно этот факультет. Август быстро понял, какие перспективы перед ним откроет блестящая учеба в Хогвартсе, и научился добиваться расположения преподавателей и зарабатывать неплохие оценки.

Крёстный хмыкнул и призадумался.

— При этом он тащил за собой и нас, своих соседей по комнате. Не скажу, что он открыл для меня какие-то сверхсекреты магии, но вот разыскивать информацию, работать с первоисточниками — научил, указал нам пути решения многих проблем. Я до сих пор благодарен ему и за то, что именно он вместе со мной устроился работать помощником в лавку "Боргин и Беркс". В школе Августус проявил способности в сфере артефакторики, да и в детстве успел уделить некоторое внимание ее изучению — под руководством отца, так же имевшего определённые познания в этом направлении. Поэтому он занимался сортировкой и оценкой артефактов в лавке, тогда как я, — он бросил на меня косой взгляд, — я занимался работой с клиентами, уговаривая их продать те или иные вещицы. Или наоборот — приобрести что-то в магазине.

Он вздохнул.

— Именно Август раскопал сведения о медальоне Слизерина, которые Карактак Берк "приобрёл" тридцать лет назад у моей матери за десять галеонов. Да уж, наш "хозяин", — выплюнул он с ненавистью, — даже гордился этой сделкой, называл её лучшей сделкой. О да! Купил за десять галеонов, а продал миссис Смит за весьма круглую сумму!

Голос его повышался, к концу он уже почти кричал.

— Успокойся, крёстный, я же тебе верю, — я похлопала его по руке, пытаясь привести его в чувство.

Некоторое время мы просто сидели, потом Том продолжил:

— Мне довелось проработать там дольше, чем Руквуду. Спустя три года — в сорок восьмом году — он появился на пороге Министерства Магии, желая представить вниманию профессионалов усовершенствованную версию Напоминалки. Он работал над разными артефактами всё время, пока трудился в этой лавке.

И его увлечение артефактами всё росло — ведь иногда попадались неизвестные заклинания на самых простых и невинных предметах — таких, как заварной чайник, который мог налить не чай, но страшное зелье, убивающее медленно. А потом снова наливать невинный напиток.

Или же шкатулку с музыкой, услышав которую человек становился одержимым и танцевал под мелодию, которую слышал только он один. За что его мигом определяли в сумасшедшие, если неведомый "шутник" не снимал своё заклятие дистанционно.

Так что Августа приняли на работу, хоть и не в Отдел Тайн — его пока устроили секретарём одного из мелких чиновников, дальнейшее стало не более чем вопросом времени, ибо Орфорд Амбридж, — Том кивнул, — да, твой отец, он смог устроиться туда работать с первого месяца после выпуска. А теперь перевёл к себе и Руквуда. Всего три года спустя, осенью пятьдесят первого года Август стал сотрудником Отдела Тайн. А совсем недавно, пять лет проработав в Комнате Артефактов, Август получил повышение до невыразимца.

За это время Август уже успел завести немало знакомств: зная, как произвести нужное впечатление, молодой человек стал другом и доверенным приятелем многих сотрудников Министерства. Новости из первых рук, подтверждённые слухи и другая информация — всё это анализировалось и раскладывалось по полочкам всё время, что меня не было в Британии. Благодаря природной находчивости и умению просчитывать реакции окружающих людей Август быстро стал у начальства на хорошем счету — его отправляли в заграничные командировки, препоручали важные документы и открывали карьерные перспективы. Не последнюю роль в его карьере сыграло и владение восемью иностранными языками, при этом он свободно говорит на шести из них.

Я встрепенулась: языки — это и мой конёк. Том не подал и виду.

— Август Руквуд обладает четким аналитическим складом ума, приправленным природной хладнокровностью, у него довольно высокий магический потенциал, владеет тёмной и боевой магией — мне ли не знать. — Том рефлекторно потёр кисть левой руки, на которой виднелся свежий шрам. — Почти профессионально освоил основы колдомедицины. Стараясь соответствовать профессиональным требованиям, изучил окклюменцию, хоть и не в совершенстве.

Я хихикнула.

— Ты перечисляешь мне его сильные стороны. Словно товар расхваливаешь. Ты так хочешь, чтобы я в итоге вышла за него замуж.

— Ах, Долли, скорее, я хочу, чтобы ты не торопилась оттолкнуть его сватовство. Магическая помолвка защитит тебя от возможных покушений, предупредит о любовных зельях, о ментальном воздействии с целью подчинения — амулетом или Чарами. Всё одно.

— И я буду обязана выйти замуж за этого человека? Сразу, как закончу учиться? А вдруг мне кто-нибудь понравится в Школе? Или я кому-то понравлюсь?

— Так, что он захочет на тебе жениться, невзирая на то, что ты обещала свою руку другому? — Сдвинул брови крёстный. — Заметь, я сейчас не о сердце говорю — только о руке. Знаешь, такое иногда случается и у магов. Тогда перед влюблёнными два пути: правильный и неправильный. Неправильный путь — это бегство молодых людей, с отсечением обоих от Рода, проклятиями им вслед и прочими радостями.

И правильный путь — поговорить с родителями девушки или — как в нашем случае — со мной, твоим Наставником по магии. И уж поверь мне, я из претендента на твою руку и сердце вытрясу все его мысли. Даже те, о которых он и сам забыл. И если после этого я сочту, что он достоин тебя, можно будет разорвать помолвку. Обряд это позволяет.

Да и сам Август в это время будет защищён от излишнего внимания матерей с дочерьми на выданье, просто от ловких девиц или вдовушек. Он ведь единственный из нас — из первой четвёрки Рыцарей — пока не окольцован.

— Хорошо, — я сделала вид, что смирилась, да это и было так. Десять лет быстро пройдут — многое может измениться. — Ты всё о достоинствах мне рассказывал. А недостатки-то у него есть?

— Как не быть — имеются, — улыбнулся Том, — медведь Августу на ухо наступил ещё в самом детстве, так что не стоит ждать, что он споёт любовный романс аки соловей. Августус не разбирается ни в музыке, ни в живописи, единственная стезя, которой он счёл нужным уделить толику своего внимания — книги.

Я кивнула. Я прекрасно понимала эту страсть. Сама обожаю читать и узнавать что-то новое.

— А самой сильной слабостью Руквуда являются старинные артефакты, которые он коллекционирует. Как поговаривают в нашем кругу: "Хочешь доставить Руквуду удовольствие, подари ему артефакт". И действительно, за некоторые старинные артефакты Руквуд мог отдать — да и отдавал — очень многое. Он даже несколько раз сам ездил в экспедиции за артефактами, но лишь из двух из них вернулся с хорошим уловом.

— И он согласен на подобную помолвку?

— Это то, что я сейчас больше всего желаю, мисс Амбридж, — раздался голос от дверей кабинета.

Глава 33

Я прижала ладони к щекам, опустила взгляд вниз, изображая смущение.

— Он всё слышал? — метнула укоризненный взгляд на крёстного.

— Нет, не всё, — Том ответил мне безмятежным взглядом, — я снял защиту с кабинета всего пару минут назад. Когда почувствовал, что Август подошёл.

Он тряхнул своим левым запястьем, напоминая мне о браслетах, которые связывали Рыцарей Ордена.

— После вчерашнего Август попросил у меня разрешения задержаться в моём доме, чтобы иметь возможность поговорить с леди Кракнелл.

— А что — имеется необходимость в этом разговоре? — Я с подозрением смотрела на обоих мужчин. — Разве бабушка не отказала в этом сватовстве?

Быстрый взгляд, которым обменялись оба, насторожил меня.

— Долорес, — ласково обратился ко мне Том, — твоя бабушка доверила мне защиту твоих интересов в магическом мире. Сама она не имеет такой возможности. А я тебе всё же не чужой.

Я почувствовала, что мои глаза наполняются слезами.

— А моё мнение уже в расчёт не принимается? Мне ничего говорить не надо? Только в известность поставить? Долорес — это твой жених и будущий муж, Август — это Долорес, твоя невеста и будущая жена. Познакомились. И ничего, что он твой ровесник?!!

Ух ты! Это надо же! Воздух вокруг меня заискрился и подёрнулся серебристой дымкой! Я судорожно прижала руки к груди, почувствовав при этом, что под правой рукой рассыпается ещё один браслет-ограничитель на левой руке.

И ещё я услышала:

— Щит! Держи щит!

И уже погружаясь в спасительный обморок, услышала ласковое:

— Всё хорошо, Долли, ты справилась.

Сознание вернулось ко мне достаточно быстро, но продолжала лежать в постели. Как-то я сразу поняла, что это моя комната в Певерелл-Холле, та, что мне отвёл Том, когда мы приезжали праздновать его день рождения.

Чуть приоткрыв глаза, попыталась разведать ситуацию. Дежа вю — опять я просыпаюсь после выброса, опять вокруг всё темно. И опять в кресле рядом с моей постелью кто-то сидит. Кто-то, кого мне не видно.

Ан нет — стоило мне пошевелиться и попробовать поднести руку к голове, прошептав сакраментальное:

— Пить... — и ко мне сразу же склонилась взволнованная Минерва.

Она осторожно приподняла мою голову вместе с подушкой, подозвала стакан, напоила меня водой с приятным лимонным вкусом. Потом присела на край моей кровати, сжала руку.

— Ах, как ты нас всех напугала, Долорес, — с лёгким упрёком сказала она. — Разве тебя не учили, что надо время от времени сбрасывать магию, чтобы не было вот таких сильных выбросов?

— Сбрасывать магию? — искренне удивилась я. — Не слышала ничего подобного. Мистер Прайори меня только теории обучал, бабушка ведь не может. — Я нервно приподнялась на постели. — Бабушка! Она же волнуется!

— Успокойся, — её нежные, но сильные руки придавили меня к кровати. — Лежи и слушай. Мне ведь тоже в детстве ничего не рассказывали. Матушка боялась признаться отцу в том, что она волшебница. И что я у них — тоже уродилась волшебницей. Так что мой первый стихийный выброс обрадовал её. И напугал. Ей пришлось тогда во всём признаться отцу.

Она на минутку замолчала.

— Да не о ней сейчас речь. Мастер Вилье, — она немного смутилась, — когда узнал, что у нас будет ребёнок, очень воодушевился и забросал меня рукописными сборниками. Для будущих мам, как он их назвал. Он в своё время собирал копии дневников, которые вели любящие родители о своих детях-волшебниках. Собирался систематизировать и вывести рекомендации для маглорождённых детей и их родителей. Он тоже считает, что обучение всех детей в Хогвартсе одинаково и с одиннадцати лет сильно замедляет их магическое развитие. В своих материалах он советует устроить предварительное обучение для детей из семей маглов, а ещё — ввести патронаж чистокровных семей над подобными семьями, для того, чтобы дети легче потом вливались в магический мир. Тогда бы не было многих недоразумений, — вздохнула Минерва.

— Как я понимаю, детей в чистокровных семьях обучают их родители. И они аккуратно используют свои магические способности, постепенно привыкая использовать их, не допуская сокрушительных стихийных выбросов?

— Совершенно верно, — улыбнулась Минерва. — В семьях маглов такого обучения нет. Поэтому стихийные детские выбросы бывают такими разрушительными.

— А вот у меня в детстве не было ничего подобного.

— Это работа твоих браслетов-ограничителей, — твёрдо сказала Минерва. — И я уже несколько раз говорила Тому, что и остальные надо постепенно снимать. Не ждать же каждый раз магического выброса.

— Так у меня был выброс?

— Да, — отвела глаза Минни, — Том и Август специально его спровоцировали. Но опять не все последствия предусмотрели. Ты должна было только выплеснуть излишки силы на какое-нибудь мелкое волшебство, а тебе удалось сломать ещё один браслет-ограничитель.

Я с облегчением откинулась на подушку.

— Так этот разговор о помолвке был проведён только для того, чтобы я рассердилась?

Рано я расслабилась.

— Нет, — спокойно ответила мне Минерва, — помолвка и впрямь обсуждалась. Я только не понимаю — почему именно Август? Он же из тех Руквудов, которые чрезвычайно заботились о чистоте своей крови весьма... своеобразным способом. Наследник Рода, достигнув семнадцати лет — возраста совершеннолетия, давал Нерушимый Обет главе семьи, в котором клялся взять в жёны только чистокровную волшебницу. Если в начале возникновения сей славной традиции и были попытки её нарушить, то они давно уже сошли на нет. Младшие братья, глядя на то, как погибали старшие, вовсе не желали повторять их судьбу. И безропотно следовали клятве. — Она опять замолчала. — Поэтому-то Руквуды и сейчас имеют репутацию жестоких магов, но некоторые из чистокровных семей — Блэки, Малфои, Яксли, Лестрейнджи, напротив, публично выражают своё одобрение подобному методу. И охотно заключают выгодные браки между своими наследниками и наследниками Руквудов. Потому меня удивило то, что Наследник этой семьи вдруг решил связать свою жизнь с полукровкой.

— А всё потому, что вначале он стал одним из первых Рыцарей нашего Ордена, — раздался голос Тома, тихонько вошедшего в комнату, — и эта клятва не дала ему дать Нерушимый Обет отцу. У Августа уже появился новый сюзерен.

— Ты? — удивилась я.

— Нет, — крёстный был настроен благодушно и тоже присел на край моей постели, обняв супругу за талию. — Орден, я же сказал. А мы четверо — его Основатели. Магия, признав нас Первыми Рыцарями, дала нам некоторые привилегии. Но и обязанности тоже.

— Как всё сложно, — действие Укрепляющего зелья закончилось. Я снова погружалась в забытье.

Меня поцеловали в лоб и подоткнули покрывало.

— Спи, завтра всё объясню.

Утром я и впрямь проснулась абсолютно отдохнувшей и бодрой. Давно я себя так хорошо не чувствовала. Прислушалась к своему самочувствию — да, точно! Именно такая же неуёмная энергия охватила меня после того первого выброса, когда я очнулась в этом теле. Тогда это тоже были последствия магического всплеска?!

И ведь я почти год чувствовала себя великолепно — учила шведский и французский, помогала Хельге вести хозяйство, занималась вместе с Берни и Энни. И у меня неплохо получалось!

Год назад случились поиски сокровищ пирата. И опять бы был выброс, если бы я не попыталась ударить статую. При этом лопнуло несколько ограничителей, и выброс прошел только как сильное магическое истощение. Без внешних проявлений.

И вот теперь выброс был спровоцирован.

Минни помогла мне одеться — оказывается, она накупила мне кучу одежды. Которая и хранилась в этой комнате и ждала только, когда я попаду сюда на некоторое время. Потом мы вместе с ней спустились в столовую, тщательно делая вид, что не замечаем Августа и Тома, уже сидевших за столом.

За завтраком мы погрузились в обсуждение моих кукол и нарядов для них, плавно перешли к беседам о платьях, причёсках, украшениях. Не упустили из виду и знакомых дам и девочек, которые были в своё время приглашены на свадьбу Тома и Минервы. Поговорили и о блюдах, которые были приготовлены к завтраку. Сошлись на том, что блинчики с шоколадным сиропом получились сегодня не слишком воздушными, а вот омлет — просто таял во рту. И всё это — с абсолютно серьёзными выражениями на лицах.

Я видела, что Том с трудом удерживается от хохота. А у Августа появилось странное выражение лица.

И да — я внимательно разглядывала сегодня человека, которого мне предназначили в женихи. Пока в женихи.

Без сомнения, Августус Руквуд обладал внешностью яркой и запоминающейся — высокий, статный мужчина спортивного телосложения.

У него были очень сильные руки и развитые плечевые суставы. Уж в этом-то я убедилась, пока он таскал меня на руках. Немного худощав, но это нисколько не делало его менее привлекательным, на мой неискушённый взгляд. Из-за привычки держать осанку и всегда ходить прямо, он даже выглядел выше, чем был на самом деле.

Он напомнил мне хищную птицу — смуглая кожа, темноглазый, с волевым подбородком. Широкие тёмные брови, высокий лоб, прямой нос и чётко выраженные скулы. Незаметные на первый взгляд ресницы очень длинные и светлые — это несколько раздражало, ведь придавало ему сходство с женщиной, а женственным Руквуда никак не назовёшь.

Кто-то назвал бы его красивым, другие не нашли бы и одной мало-мальски привлекательной черты. Ведь идеалы красоты никогда не бывают четкими, уж слишком субъективно восприятие. Он совершенно не походил на красавца Дориана, но и его внешность, несомненно, была неординарной.

У него были красивые темно-каштановые, почти черные, довольно коротко стриженые волосы, что отличало его от трёх других магов — Абраксаса, Ориона и Тома. Те отрастили себе длинные волосы, перехватывая их совершенно одинаковой лентой со сложным орнаментом. Возможно, он коротко стригся, потому что единственный из них официально работал? В Министерстве Магии. А может и ещё какая причина была.

Заметила, что во время завтрака глаза его были чуть-чуть прищурены, будто бы он немного не доверял своим собеседникам.

А после завтрака крёстный решительно позвал меня и Минни в свой кабинет.

Август Руквуд в профиль

http://i80.fastpic.ru/big/2016/0417/74/d32efccf92bce7a15ace4399062dba74.jpg

Августус Руквуд

http://i77.fastpic.ru/big/2016/0417/4a/e065a852e06ed6a67ffc24dc9ad0c84a.jpg

Глава 34

В кабинете кроме Тома обнаружился и мистер Руквуд, старательно притворявшийся деталью интерьера.

Я отпустила руку Минервы, подошла сразу к Августу, ткнула пальцем ему в живот — уж куда достала. В грудь не получилось.

— Почему ты выбрал меня? — нет, Голос я не применяла, постаралась обойтись писклявым детским голоском.

Руквуд растерянно посмотрел на Тома, тот довольный сидел на диване, крепко прижимая к себе Минерву. И не собирался ничем помогать своему побратиму-соратнику.

Тогда Август опустился на одно колено, чтобы заглянуть мне в глаза. Не помогло — он всё равно был выше меня.

Он широко улыбнулся, одним гибким движением встал, подхватил меня, переставил с пола на диван — между Томом и Минни. Им ничего другого не оставалось, как придержать меня за ноги, не давая упасть.

Опять одним движением Август перетёк на одно колено, сказал:

— А я долго присматривался.

Теперь он оказался ниже, чем я, и смотрел смеющимися глазами снизу вверх.

— За этот год я столько раз услышал от Тома о необыкновенной девочке, — он покосился на крёстного, тот сделал вид, что не знает, о чём идёт речь. — И мне очень захотелось с ней познакомиться. Раньше — никак было нельзя. Даже на свадьбе у Тома детей оберегали от неожиданных знакомств.

Теперь уже отвернулась я, вспомнив свои страдания по Дориану.

— А тут вдруг Том собрал Первых Рыцарей для посещения усадьбы предков. Но он ничего не сказал, что берёт с собой и крестницу. Поэтому для меня было большой неожиданностью это чудесное видение. Мы же подъехали к магловскому дому. Но мало ли что ему могло потребоваться у этих маглов? И вдруг он вышел с ребёнком. Девочкой. Я никак не ожидал увидеть девочку, одетую по старой моде, хоть и очень просто. И весьма уверенно чувствующую себя в этой одежде. Это требует определённой тренировки.

Я хмыкнула — знал бы он, сколько мне пришлось практиковаться, чтобы ходить в длинной юбке и не путаться в подоле. И даже научиться выполнять некоторые нехитрые крестьянские работы. Спасибо Хельге! Энни всё больше погружалась в учёбу, а я-то была рядом. И училась у неё ведению домашнего хозяйства, восторженно глядя на все эти премудрости. Знания лишними не бывают!

А Руквуд всё разливался, описывая, как наблюдал за мной во время проведения Ритуала, и потом, когда шли по дорожке из жёлтого кирпича. И то, что я заволновалась о крёстном — тоже легло мне в плюс.

— А потом, когда Том рухнул с тобой в кусты, я очень испугался. — Изменившимся голосом добавил Август. — Не знаю, что бы я сделал, если бы кусты вдруг не вытолкнули вас обоих, но я был готов на всё, чтобы этот весёлый огонёк, — он выразительно посмотрел на меня, — продолжал освещать жизнь. Мою жизнь. — Чётко проговорил он. — И понял, что никому не отдам это счастье — быть рядом.

Я была очень смущена его пылкой речью. На самом деле. Он же гораздо старше Долорес. И в глазах других эта его пылкость будет выглядеть смешной.

— Всё это приятно слышать, — вмешалась Минерва, — но Долорес может полюбить кого-то во время учёбы в Хогвартсе. Сердцу не прикажешь. А помолвка ограничит её круг знакомств. Хотя...

— Я думаю, что в таком случае, — он осёкся, продолжил, запинаясь, — если Долорес выберет другого, — голос его зазвучал уверенней, — кто лучше меня сможет проверить — любит ли её избранник её саму или её положение в обществе?

Мне стало жаль этого красивого сильного мужчину. И я протянула правую руку, чтобы погладить его по щеке.

Он перехватил мою руку и прижал её к губам. Очень нежно.

Обвёл нас тоскливым взглядом.

— И тогда я отпущу её, — потухшим голосом добавил он.

— Я думаю, что всё решаемо, — задумчиво сказал Том, — всё зависит от варианта помолвки. Август заметно вздрогнул, но не выпустил мою руку из своей лапищи.

— Мне надо посмотреть в книгах. — Крёстный аккуратно высвободил мою руку из плотных тисков и передоверил меня Минерве.

Сам встал и прошёлся по комнате, вынуждая и Руквуда подняться с колена.

— Надеюсь, ты понимаешь, Август, что до тех пор тебе не стоит делать попыток встречаться с мисс Амбридж иначе как в присутствии кого-то из членов её семьи. Пусть она ещё слишком юна, чтобы пошли какие-то сплетни, но всегда найдутся люди, которые припомнят всё плохое, что только смогут.

Руквуд с плохо скрываемой надеждой посмотрел на Тома, коротко кивнул.

— Я всё понял.

Церемонно поклонился нам обеим и вышел из комнаты.

Том резко вернулся к дивану. Присел передо мной на корточки.

— Вот только жалеть его не надо, — шепнул он. — Руквуд привык всегда и во всём полагаться только на себя. Он аналитик, скептик и прагматик, не подверженный влиянию романтической чепухи, на которую так падки отдельные личности. И мне странно видеть сейчас его таким.

— Таким очарованным? — протянула Минни. — Извини, я пока плохо знаю твоих друзей, но и мне показалась странной эта одержимость.

— С другой стороны, — хмыкнул Том, — он всегда идёт до конца и любой ценой к поставленной цели. С упорством громамонта, не чураясь ни методами, ни собственным здоровьем.

Немного помолчал и отвёл меня ближе к своему столу.

— Если он в чём-то уверен, то только в себе. Тогда рискует и играет с огнём, но редко оступается, поскольку для него это будет иметь фатальные последствия. Не все в Ордене его за это любят, скорее — побаиваются — острый на язык Августус никогда не лезет в карман за словом.

Я кивнула, изящно присела в реверансе:

— Самое то для крестницы Наследника Слизерина, не так ли? — и подмигнула Тому.

Тот опешил, потом расхохотался.

— Я всегда забываю, что у тебя МОЙ склад ума, — он покосился на Минерву.

Её ведь не раскрывали подробности Ритуала моих крестин, но она безмятежно улыбалась, работая над вышиванием крохотной рубашечки, которая висела перед ней в воздухе, и совершенно не слушала нас.

Я утащила крёстного в другую комнату, чтобы задать пару интересующих меня вопросов:

— Что там с диадемой Рейвенкло?

Он внезапно посерьёзнел.

— Знаешь, в тот момент, когда передо мной проходила история моего Рода, я такое узнал — до сих пор в себя прийти не могу. Всё, что нам известно про Основателей и Школу... — Он опять попробовал вырвать клок волос из своей шевелюры, да я не позволила. — Всё было совершенно не так.

— Так расскажи мне, может, я увижу в ней что-то знакомое? — уселась поудобнее и благовоспитанно сложила руки на коленях.

Том посмотрел на меня, улыбнулся, легонько ущипнул за щёчку:

— Так-то лучше, а то и на ребёнка не похожа, — продолжил. — Я узнал, что Салазар Слизерин был мужем Ровены Рейвенкло — это её девичья фамилия. И Елена — Серая Дама факультета — это их законная дочь и наследница. И ту диадему Салазар и Ровена делали вместе, работали над артефактом, который помогал бы быстрее передавать знания от одного человека другому. Речь не шла о магических способностях, их надо было развивать специальными упражнениями и практикой. Нет, именно о знаниях, которые можно было взять у одного человека, при этом не лишая его этих знаний, — улыбнулся Том, увидев, как я напряглась, — а потом поделиться этими знаниями с любым другим человеком. Одно условие, — добавил Том серьёзно, — этот человек должен уже иметь какие-то знания. Младенцу эта диадема не может помочь заговорить.

— Но что там произошло? Почему Елена унесла диадему?

— Она была очень умной девушкой и добивалась своих знаний обычным способом — с помощью книг и тренировок. Узнав про возможности волшебной диадемы матери и отца, Елена решила, что те ученики, что наденут её, смогут получить больше знаний, чем она. И приревновала будущих студентов к знаниям.

— Всего лишь?

— Да, не забывай — дело было около тысячи лет назад. Тогда и маги были немного консервативнее, чем теперь. Она гордилась, что сама смогла достичь определённых высот в магии, а теперь любой — парень или девушка — сможет сделать тоже самое, палец о палец не ударив.

— Она совсем забыла, что иногда знания могут потребоваться очень быстро.

— Да, — подтвердил Том, — например целительские знания и умения во время эпидемии. Можно было бы быстро передать некоторые умения и навыки, чтобы помочь людям. А Елена, обвинив мать и отца в измене Магии, скрылась из Школы вместе с диадемой. Чтобы найти её, родители отправили на поиски её жениха.

— Кровавого Барона?

— И это помнишь, — усмехнулся Том. — Вот только звали его — Кадмус Певерелл.

Я ахнула:

— Не может быть!

— Да-да, тот самый — второй брат из сказок Барда Биддля. Тот, который получил Воскрешающий Камень. Вот только история была не совсем та, как её описали в сказках.

Кадмус и впрямь настиг беглянку в лесах Албени — неподалёку от Хогвартса. Тогда Школа ещё не была так сильно спрятана от маглов — замок и замок. Не такое уж редкое явление по тем временам. Нашёл и пытался убедить её вернуться, ведь уже близилось время их свадьбы. И Елена согласилась вернуться, пошла к ручью, чтобы забрать спрятанную неподалёку диадему. Но там на неё напали разбойники. Она не успела достать украшение из тайника. Безутешный жених доставил её тело в Хогвартс. А иначе — откуда там появились их призраки? Были ветром принесены?

— И задействовал Воскрешающий камень? — вздохнула я.

— Совершенно верно, — Елена вернулась из-за Грани в своё тело. Они сочетались браком в той часовне, где её уже собирались отпевать. Через девять месяцев Елена родила дочь. Счастливый отец от радости пообещал супруге выполнить её любую просьбу.

— Понимаю...

— Да, она попросила отпустить её душу. Кадмус поклялся. И был вынужден сдержать своё слово. Он снова задействовал Камень, отпуская Елену. Но не выдержал и сам ушёл вслед за ней — пронзив своё сердце тем самым кинжалом, что он когда-то вынул из раны на груди Елены. И оставил маленькую Селену на попечение бабушки и дедушки. Оказалось, что у Селены проявился талант змееуста, поэтому Салазар видел в ней достойного потомка и ученицу, передав ей так много знаний, сколько мог. Даже посвятил её в Тайну своих подземелий, наказав её тщательно хранить эту тайну. А Воскрешающий Камень был вставлен в кольцо, которое стало родовым для Селены. Ведь она основала свой Род — у её отца был младший брат — там было кому продолжать Род на тот момент. Почему она выбрала фамилию Гонт (мрачный, суровый), так её детство нельзя было назвать счастливым. Без родительской ласки. Вот такая история.

Глава 35

Я всплеснула руками:

— Такая любовь! И такая трагедия, — закончила чуть слышно. — Мне жаль Селену, — всхлипнула.

— Э-э, нет, жалеть не о чем. Род Гонт переживал свои взлёты и падения, в нём были и маги и простые люди, которые располагали неплохим состоянием и солидными банковскими счетами. Ну, как простые, — хмыкнул Том, — Внебрачные дочери королевских семей имели ценность для магов, и многие знатные люди видели те преимущества для семьи, если в их род входила волшебница. Но время шло, увы, в девятнадцатом веке от фамильного денежного фонда практически ничего не осталось. Склонность к излишествам, пристрастие к роскошной жизни и неумение экономить к середине прошлого века привели семью Гонт к фактически полному разорению. Лишь брак с дочерью Джереми Вилье ненадолго приподнял семью из нищеты. И ведь были возможности. Сама видела — продажей только золотых глазок можно заработать на хлеб с маслом. Да ещё и мясо в котелке иметь. Хоть и не каждый день.

— Курица в котелке в воскресенье? — Припомнила я обещание Генриха Наваррского для французов, если он станет королём Франции.

— Что-то вроде того, — быстрый взгляд в мою сторону, а я передаю образ большой книги — иллюстрированной детской исторической энциклопедии. — А-а, понятно.

— И всё же — что стало с диадемой? — Вернула я разговор к интересующей меня теме. — Не может быть, что она так и осталась там в лесу. Или осталась? А те знания, которые собирались передаваться — они как-то хранились? Были упакованы во флаконы, как воспоминания для Омута памяти? Или это были какие-то другие способы, — размышляла я вслух.

Том задумался.

— И почему бы не расспросить саму Елену? Уже с новых позиций. Тогда ты был просто одним из учеников. А теперь — и её потомок тоже.

Крёстный виновато опустил голову, потом резко вскинул её. В его глазах мелькали чёртики.

— Я же знал, что ты непременно захочешь присоединиться к подобной экспедиции, а во время учебного года нам незачем было там светиться. Да и Альбус мог устроить какую-нибудь пакость. Всё же он долго был заместителем директора Школы.

— А теперь путь свободен! Профессор Трансфигурации — отдыхает в обществе себе подобных! — радостно завопила я, но тут же прихлопнула рот руками и оглянулась на дверь.

— Учебный год закончился, детишки разъехались по домам — осталась только директор да смотритель Хогвартса. Аполлион Прингл, — произнеся это имя, Том вздрогнул. — Не думаю, что необходимо ставить его в известность.

— А через усадьбу Вилье никак? — я задумчиво прикоснулась к кончику носа. — Может, и он какие способы подскажет.

— Решено, — хлопнул себя по коленям Том, резко вставая из кресла, — Я посоветуюсь с Джереми, соберу команду и...

— Вот уже нет, — заупрямилась я, — я с ним тоже давно не общалась, да и в Хогсмиде не была целую вечность.

— Всего лишь год, Долли. — Укоризненно заметил крёстный.

— Вот-вот, я и говорю — целую вечность. — И упрямо вздёрнула подбородок.

Пришлось Тому обещать, что меня обязательно возьмут и в эту жуткую "икспедицию"

Хоть и не на поиски полюса.

Я специально не заостряла внимание на составе команды — что будет — то и будет.

Оказалось, что без Августа Руквуда — специалиста по артефактам — никак не обойтись. Орион Блэк был чем-то важным занят у себя дома, Абраксас Малфой как раз отправился по делам во Францию. Но двух взрослых магов было недостаточно для сопровождения одной меня, так что Том настоял на присутствии двух других сокурсников по Слизерину, учившихся курсом младше. Альберт Ранкорн и Ноэль Пьюси оказались молодыми широкоплечими мужчинами, похожими друг на друга как братья-близнецы. Сходство это не было случайным: их матери были родными сёстрами.

Перемещение в усадьбу Вилье прошло быстро. Камин в доме подключили, как только полностью оформили все бумаги. Хоть и закрыли на особый пароль.

Появившегося мастера Вилье я встретила радостным визгом. Даже попыталась обнять, но руки неизменно проходили сквозь белесоватую субстанцию. Но старик был рад и такому искреннему выражению чувств.

— Да, — сказал он, когда ему сообщили о целях нашего похода, — я помню, вы ещё тогда искали именно проход на территорию Хогвартса. — Он лукаво взглянул на нас, взмахнул сухонькой ручкой. — И мне было странно, что вдруг ваши изыскания были забыты. Нет, я нисколько не виню вас, Том, любой бы занялся в первую очередь красивой живой девушкой, а не старым привидением. Наслышан и о том, что удалось взять под руку и имение Гонт. Хвалю-хвалю. — Его ладошки взмыли в воздух, обозначая аплодисменты. — Но вот вы теперь пришли. За знаниями?

— Знания — сила, — улыбнулась я.

— Ах, как точно, дитя моё, — восхитился старик. — Именно эти слова — ключ к двери прохода, ведущего в подземелья Хогвартса. Когда я был профессором в Школе Чародейства и Волшебства, я сам сделал ответвление от одной из веток потайных ходов, что пронизывают всё, что находится у нас под ногами. — Он посмотрел по сторонам и прошептал так тихо, что услышали только мы. — Боюсь, что Основатели и сами не знали, где именно они устроили Школу.

— Благодарю, Джереми, — Том отвесил церемонный поклон, а я присела в старинном реверансе (разучивала вместе с Минервой).

Мы уже собирались пройти к подземному ходу, как вдруг меня обуяло любопытство:

— Мастер Джереми, за эти тридцать лет, что Вы охраняете усадьбу в виде призрака, Вам не случалось встречать тут других призраков?

В первый момент мне показалось, что Джереми хочет уйти от ответа. Он опять растёкся в туман, как и в первый день нашего знакомства.

Но потом вновь соткался в прежний облик и заявил:

— Я откровенно смущён, Долорес, но, — тут он картинно вздохнул, поправил пышную пену кружева на руке, обратился к Тому. — Девочка задала правильный вопрос, правнук. Извини, я не мог по собственной инициативе начать рассказ — увы, я связан словом. А вот на вопросы отвечать могу, — он улыбнулся и снова попытался погладить меня по голове. — Но каждый Хэллоуин я был приглашён в подземелья Замка на Бал Немёртвых. Тогда-то я и познакомился со многими достойными представителями, — он запнулся. — С прежними обитателями Школы.

— Ой, и Вы видели основателей? — широко раскрыв глаза, вскрикнула я.

— Нет, — виновато вздохнув, ответил Джереми, — только с теми, кто появился уже после них.

— Странно это, — обратилась я к Тому, — есть призрак Серой Леди и Кровавого Барона, — скосила глаза на Джереми Вилье и успела заметить, что он слегка кивнул головой, сразу замаскировав этот жест под обычный взмах платком. — Сэр Николас де Мимси-Порпингтон и Толстый Монах. — Это привидения факультетов. Есть ещё некий Пивз — полтергейст.

Тут Джереми махнул платком и пробурчал:

— Весьма невоспитанный субъект! — Но тут же оживился. — Я ещё при жизни нашёл способ с ним справляться.

— Но есть ещё около дюжины призраков, которые не так известны, как эти четверо. — Продолжила я решительно. — А почему нет призраков Основателей? Или — хотя бы их портретов? Неужели они не смогли сделать это для себя?

Джереми резко выпрямился, перестав изображать из себя дряхлую развалину. Теперь перед нами был сильный и опытный маг. И ничего, что его изображение колыхалось под напором ветра. Сразу можно было понять, за что его пригласили преподавать в своё время в Школу.

— Следуйте за мной, — серьёзно сказал он. — Не волнуйтесь за девочку. Я обещаю, что вам всем ничего не угрожает.

И первым просочился сквозь завесу из дикого плюща, под которой скрывался тот самый подземный ход.

Переглянувшись, маги опять перестроились ромбом, поставив меня в середину, и двинулись за ним. Том несколько раз останавливал наше движение, что-то бормотал — ему подсказывал мастер Джереми, потом мы двигались дальше. Где-то на середине пути проход резко пошёл вниз. Мы остановились, чтобы выпить некоторые зелья.

Странно, но проход не становился уже, вполне можно было идти в прежнем порядке.

Я вздохнула и шёпотом спросила:

— Наверно, мы уже прошли за Хогвартс?

— Нет, дитя моё, — ответил мне... не голос Джереми.

Чужой голос.

Чуть впереди по ходу нашего движения стояли двое — красивая девушка с тщательно уложенными в сложную причёску волосами, платье было не разглядеть — его скрывал тяжёлый плащ, скреплённый изящной застёжкой у горла. И широкоплечий мужчина — тоже в плаще, но коротком. Он позволял видеть сильные ноги в высоких сапогах... В нескольких сантиметрах от земли.

Да, оба встречающих были такими же привидениями, как и мастер Джереми.

Я огляделась в поисках источника света, который помогал нам разглядеть все детали. Да, прежде чем заходить в подземный ход все подстраховались и выпили зелье ночного взгляда, Даже мне дали — детскую модификацию.

Но свет, который падал от стен, не причинял боли глазам, хотя был гораздо ярче, чем огоньки, которые обычно наколдовывали на кончиках волшебных палочек.

Тем временем Том вышел вперёд и подошёл к своим предкам. Да, Серая Дама была настоящей красавицей! Но и Том, хоть и был рождён от отца-магла, не уступал ей: чётко очерченное лицо, выразительные глаза, волосы, убранные в хвост, чтобы не мешали в экспедиции.

Том легко и непринуждённо поклонился, привидения ответили ему тем же. Завязалась беседа, неслышная для нас. Но она длилась недолго, я даже не успела начать капризничать.

Крёстный повернулся к нам, сделал приглашающий жест рукой.

Когда мы подошли, он представил нас. Представляя меня, он голосом подчеркнул слово "крестница". Видимо было что-то об этом сказано в приватной беседе.

Я была удостоена очень внимательного осмотра. При этом и сама не упустила возможности смотреть во все глаза. Даже попыталась подёргать за развевающийся плащ Кадмуса Певерелла, но тот ускользнул из моих рук. Я надула губы, изображая недовольство.

— Не стоит так огорчаться, дитя, — на лице Елены заиграла почти живая улыбка. — Тебе достаточно и своих игрушек. Не трогай мои.

Я вежливо присела, ничего не говоря.

— Умная девочка, — улыбнулся Кадмус и резко двинулся вперёд, приглашая следовать за ним. — Осталось немного. Вас ждут.

— Кто ждёт? — спросил крёстный, но вопрос остался без ответа.

Неожиданно для себя мы подошли к тяжёлым створкам ворот.

— Опять змеи, — пробормотала я.

А Том радостно зашипел:

— Откроссся.

Глава 36

О, та дверь в фильме была жалким подобием тех дверей, что сейчас тихо открывались перед нами. Помнится, что в фильме изобразили двигающихся змеек, которые с тихими щелчками двигались по кругу, как в одной детской игре.

А вот мы увидели на этой двери сначала бесформенный клубок змей, в котором не было возможности определить вид той или иной змеи. Но после шипения Тома с приказом открыться, клубок распался. Но змеи никуда не девались. Они разместились по всей поверхности двери, образуя своими телами сложный рисунок. Ещё и разноцветный, ибо эти крохотные змейки и огромные змеюги переливались всеми красками. Их чешуйки так и сверкали даже в этом смутном свете неизвестного происхождения.

Когда же рисунок окончательно сложился, Том присвистнул от удивления:

— Да это же Шаиль!

На двери и впрямь проступило изображение огромного василиска, вставшего на кончике хвоста, изогнувшегося над нами. И это изображение сияло, словно выложенное из драгоценных камней. Ну — или из крохотных кусочков смальты, составляя дивную мозаику.

Глаза василиска отливали багровым пламенем. Я ойкнула и попыталась спрятаться за спину Тома. При этом оказалось, что я прижимаюсь к ногам Руквуда. Именно он стоял у меня за спиной, охраняя.

Том осмотрел эту дверь — на ней по-прежнему не было видно ручки, на которую надо было нажать, или засова, который нужно было бы отодвинуть.

Он весело спросил, не оборачиваясь к нам:

— Ну — и как же это открывается? Как в сказке? Сим-сим, откройся!

Я подёргала крёстного за куртку и шепнула:

— Зубы. Кровь.

Оба призрака, зависшие по обе стороны от двери покосились на меня с увеличивающимся интересом.

Том хмыкнул и поднёс левую руку к морде василиска. Для этого ему пришлось поднять руку вверх, ибо василиск был значительно выше человеческого роста. Потому и пасть его находилась довольно высоко. Я уж точно бы не достала. Но я и не рвалась вперёд, а благоразумно держалась между двумя магами.

Чем больше крёстный приближал руку, тем больше выдвигались ослепительно белые клыки. И вот Том всунул руку как раз в пасть василиску, а клыки тут же сомкнулись у него на запястье. Странно, но крови не было. Ни капли. Только мелькнул длинный язык, обвивший руку.

И вот глаза василиска вспыхнули изумрудным огнём, его голова вместе с рукой Тома начала опускаться вниз. Когда они достигли уровня груди взрослого мужчины, раздался щелчок. Рука выскользнула из захвата. Крёстный рефлекторно потёр ее и удивился:

— Нет никаких следов от прокола! Но я ведь чувствовал боль от укуса!

— Хороши бы мы были, если бы позволили умереть своим потомкам от потери крови, — ухмыльнулся Кадмус Певерелл.

Он же — Кровавый Барон. Да, его плащ в полёте время от времени распахивался. И тогда были видны серебристые потёки на его груди, исходящие от раны с торчащей рукояткой кинжала. Заметив наши взгляды, он получше закутался в плащ, закинув одну полу на плечо.

А дверь тем временем начала уходить в сторону. Она двигалась абсолютно бесшумно. За ней открылось обширное помещение, чьи своды терялись в вышине.

Я тихонько хихикнула — Путь открыт! Но это был нервный смех.

Приглашающе кивнув, призраки полетели вперёд, более не оборачиваясь. Да и к чему это им? Мы и так последовали за ними.

— Тайная Комната... — с восхищением шептали маги и оглядывались по сторонам.

О да — это и впрямь была она — комната, а точнее — целый комплекс, когда-то устроенный Салазаром Слизерином. И вот уже много сотен лет это помещение служило всего-навсего вольером для милой зверушки. Я опять нервно хихикнула.

Перед нами лежала просторная, но тускло освещенная комната. Уходящие вверх колонны были обвиты каменными змеями. А те в свою очередь передвигались по этим колоннам. Ах нет — это тени так влияли. А колонны были высоки — они поднимались до теряющегося во мраке потолка и отбрасывали длинные черные тени сквозь странный зеленоватый сумрак.

Это был тот самый зал, в котором когда-то побывал Том, о чём он тут же шепнул нам. Только тогда он спускался сверху.

— И ведь это уже третий ход, который сюда ведёт, — я старательно сжала кулачок и по очереди отгибала пальцы. — Хотя бы два — из Школы: из туалета и из подземелий. Тот, которым ты сюда проник. На лифте. — Я мечтательно закатила глаза. — Прокатишь меня?

Том весело хмыкнул, погладил меня по голове, потом снова прошёл вперёд.

— Если ты тогда спустился сюда на подъёмнике, а возвращался на спине василиска через женский туалет, повстречав при этом Миртл Уоррен, то где сейчас этот подъёмник? Ты же не поднимался на нём — он должен был остаться внизу.

Я снова потеребила крёстного. Но тот даже не заметил моих усилий, Я надула губы и отвернулась, успев заметить улыбку, скользнувшую по губам Августа. Хоть один из зрителей высказал одобрение.

— Освещение подкачало, — ляпнула я. — Только статуя и освещена. Но всё равно её плохо видно. Ты же рассказывал, что видел её красивой, Том? Почему же отсюда она видится такой... другой? — В последний момент я проглотило невежливое слово, заменив его на нейтральное.

— Не знаю, — пожал он плечами, — постепенно разберёмся. Закройте глаза, я попробую позвать Шаиль. Август, головой отвечаешь. — Только глухой не заметил бы лёгкой угрозы в его голосе.

Все послушно зажмурились. А меня ещё для верности развернули лицом к магу и заставили уткнуться лицом в прохладную ткань мантии. Вдобавок мне на голову опустили смешной колпак, спешно трансфигурированный из платка. Он полностью заблокировал мне обзор. Даже если бы я горела желанием поиграть в гляделки с василиском, у меня бы ничего не получилось. А у меня такого желания вовсе не было.

Том зашипел:

— Откройссся...

Послышался скрежет, потом лёгкое шуршание, совсем не похожее на то, что ползла многотонная туша Короля Змей. Я попыталась вскинуть голову, чтобы прислушаться, но меня ещё плотнее вдавили в мантию. Я почувствовала, что меня держат одной рукой, но держат крепко. Не вырвешься.

Том и Шаиль ласково пошипели друг на друга, приветствуя, обмениваясь впечатлениями. Я с грехом пополам улавливала из их шипения отдельные слова. Всё же этот язык мне давался плохо — не то, что иностранные языки людей.

Я только поняла, что эта огромная змея ужасно рада новой встрече, а Том представил всех спутников. По очереди.

Меня оставил напоследок. И сказал, что я учу парселтанг, но пока знаю его плохо.

— Теперь можете открыть глаза, — добавил он обычным голосом.

Я воспользовалась разрешением и поспешила сорвать с головы этот колпак. Сунула его в руки Августа, спешно пробормотав слова благодарности за его заботу, повернулась... И чуть не шлёпнулась от неожиданности.

Прямо перед моим лицом — практически на уровне пола — зависла улыбающаяся голова поистине исполинской змеи. Змеи не улыбаются? Ещё как!

А кончиком огромного хвоста она не дала мне упасть, оплетя меня как лиана.

Шаиль была прекрасна — блестящая, всех оттенков зелёного цвета шкура, буквально с колонну толщиной в обхвате. И шкура не была жёсткой — уж я-то почувствовала!

Крёстный быстро подошёл ко мне, выпутал меня из колец змеи, что-то укоризненно прошипел ей. Та только помотала головой, ещё шире разевая пасть. Думаю, что я вполне могла бы уместиться у неё между зубами. Если бы не боялась поцарапаться о ядовитые клыки — узкие, блистающие, смертоносные. Которых было... Ну, очень много. Пересчитывать их? Нет уж, увольте. Меня к ним не тянуло.

Том так и держал меня на руках, змея немного подалась назад.

— Друзья, мне и Долорес надо пройти к Шаиль в логово. — Негромко сказал Том. — Но вам туда хода нет. Прошу подождать меня здесь.

Август вскинулся:

— А девочку-то туда зачем тащить?

Том ещё крепче прижал меня к себе.

— Так надо. Она — моя крестница. — Как будто это всё объясняло.

Но Руквуд сделал шаг назад.

— Но не расходитесь далеко — можно попасть в какую-нибудь не разряжённую ловушку, — проговорил Кадмус, внезапно вырастая из-под пола.

Я видела, как весьма не слабонервные маги, стоявшие чуть поодаль, содрогнулись.

Август, ещё не отошедший от переживаний, метнул какое-то заклинание в сторону призрака. Разумеется, тому оно ничего не сделало.

— В эту игру можно играть и в две руки, — улыбнулся старший Певерелл.

Откинул голову назад и, рисуясь, демонически захохотал.

— Щит!

И в свою очередь метнул серию искр в магов. Одновременно в троих. И попал. Потому что они не сочли угрозой его нападение. Судя по вскрикам, это было Жалящее.

Постепенно они разгорячились, а к Певереллу подтянулись и Джереми, и Толстый Монах. И приняли участие в состязании — маги против призраков.

Немного полюбовавшись на неожиданное развлечение, мы скользнули вслед за Шаиль обратно к статуе.

А тройка магов осталась разминаться.

Тем временем Том подсадил меня на голову Шаиль — там были наросты, за которые можно было держаться. Сам сел за моей спиной, чтобы придерживать меня. И мы отправились в странное путешествие.

Глава 37

Но удовольствие от поездки на голове василиска длилось недолго. Всего-то проскользнули через пару больших залов. Тёмных, потому и не было ничего в них видно. Да ещё несколько поворотов по таким же тёмным туннелям сделали.

А как я поняла, что были залы и туннели, раз ничего не было видно? Да от Шаиль постоянно неслись комментарии, а Том мне аккуратно всё переводил. Но вот что любопытно — с каждым новым залом я понимала василиска всё лучше и лучше. Сама. Пока на последнем комментарии не сжала руку Тома и спросила, запинаясь:

— Нам ещщщё долго ссскольсссить?

На удивление прозвучало очень чётко. Раньше у меня таких успехов не было.

Я почувствовала, что Том вздрогнул. Да и василиск замедлил движение, попросту сворачиваясь в кольцо, подтягивая к голове свой длинный хвост.

— Всссё, — прошипел он, — дальшшше вам идти одним... Беззз язззыка вам там нечего было делать. — И он резко наклонил голову, стряхивая нас на пол со своей макушки.

Я взвизгнула от страха, но почувствовала, что уже не падаю. Зависла в воздухе, словно на воздушной подушке, медленно опускаясь вниз. Вот уже и что-то твёрдое под ногами. Но вокруг всё равно темно. А вот и крёстный приземлился рядом со мной — кто же ещё?

— Люмос, — скомандовал он.

Но ничего не вышло. Я хмыкнула.

— Что там Шаиль про язык говорил? — прошептала задумчиво. — Сссвет!

И рядом вспыхнул неяркий огонёк. За ним другой, третий. И вот уже видна цепочка таких разноцветных огоньков, уводящих куда-то вдаль. И вниз. По спирали. У меня даже немного в глазах помутилось — припомнила эти психологические тесты. Отодвинулась назад.

— Говорила, — машинально поправил меня Том. — Шаиль — она. Василиска.

— Не Король змей? — удивление заставило меня забыть о спиральном спуске. — Это Королева?!! Как же так?

— Я и сам не сразу поверил, — в голосе Тома слышалась улыбка. — Но пришлось, когда она заявила о своём гнезде и детёнышах.

У меня волосы встали дыбом.

— Это что же — тут будут ещё и её детёныши ползать? — у меня перехватило горло.

— Испугалась? — хихикнул Том. — Зря. Тебе же ничего не грозит. Как змееусту.

— Но деткам и ползать где-то надо, и учиться. Как ты себе это представляешь в подземелье Хогвартса? — Возмутилась я.

— Но она и не собирается отправлять сразу весь выводок в Хогвартс, — улыбнулся Том. — Не забывай, что василиск — магически выведенное существо. И подходить к Шаиль с обычными мерками просто нерационально. У неё совсем другие понятия. Да, а пока она сказала только про одного детёныша, готового к взрослой жизни. И это — ты.

Я оторопела и не нашла аргументов. А крёстный только чуть слышно хихикнул. Потом сказал:

— И да — ты всё ещё думаешь, что мы в подземельях Хогвартса?

Том приобнял меня свободной левой рукой. Но в другой руке продолжал сжимать свою волшебную палочку.

— А ты заметила, что стала вполне неплохо шипеть на парселтанге? — весело заявил он.

Я вздрогнула и попыталась сосредоточиться. Проанализировав нашу беседу, поняла, что он прав. Весь этот диалог о Шаиль и детях прошёл на чистейшем змеином языке. Я тряхнула головой.

Попыталась вернуться к английскому.

— Странно это, — покатала слова на языке.

Волевым усилием снова включила парселтанг:

— Ссстранно это.

Ага — это возможно — чётко понимать с кем и как говорить. Вот только зачем это кому-то потребовалось. А главное — как это было проделано? Каким способом? Вроде я не ощутила ничего, пока ехала на голове Шаиль.

Том с чуть заметной улыбкой наблюдал за моими экспериментами.

— Куда нам дальше идти? — не выдержала и спросила его. — Ты знаешь?

— Нет, — он медленно покачал головой. — Думаю, что нас должны позвать. Тем... или... иным... способом... — Его речь становилась всё медленнее, он смотрел на что-то позади меня.

Я оглянулась. Не завизжала только потому, что горло перехватило.

Вот это да! На нас двигалась стена огня! Бежать? Куда? Не скрыться...

Я в ужасе зажмурилась.

Вал огня накатился, опалив жаром. И сразу же это ощущения жара пропало, сменившись уютной прохладой.

Осторожно приоткрыла один глаз. Второй уже сам распахнулся.

Я стояла в столбе того самого пламени, которое только что наступало на нас. И это пламя не обжигало, просто не давало сделать шаг в сторону или поднять руку. Я попыталась пошевелиться. Не смогла.

— Не стоит этого делать, — раздался вдруг голос. Нет, не так — Голос.

Непонятно чей — мужской или женский. И звучал он сразу со всех сторон.

— Что именно не стоит делать? — спросила я. Вроде бы и спокойно. Но внутри меня здорово потряхивало.

— А дёргаться не надо! — в этом голосе прорезались эмоции? И даже веселье?

— Вам смешно? — Насупилась я. — Не я затеяла все эти переселения.

И бросила взгляд в сторону Тома. Не слышит ли?

— Не беспокойся, — произнёс Голос. — Ему сейчас не до того, чтобы твои беседы подслушивать. Его самого сейчас песочат — будь здоров!

— Песочат? — переспросила я. — Кто?

— Захочет — расскажет. Ты же ему тоже не всю правду открыла,— усмешка в Голосе стала заметнее.

— А надо было сразу всё выложить? — я постаралась вложить максимум язвительности в свою реплику. — Так, мол, и так, крёстный, тебе предстояло стать тем монстром Волдемортом, о котором я тебе рассказывала, если бы твоей крестнице не удалось сорвать ограничители. И не вызвать тебя тем самым из дальней поездки. Ах да, совсем забыла — твоей крестницы-то уже как раз и нет. Я тут вместо неё. И долго я после этого проживу?

Смех вокруг меня стал громче и даже превратился в оглушительный хохот. А меня несло:

— Смешно им, видите ли. Мне — нет!

— Постой, — посерьёзнел Голос, — почему ты говоришь о множественном числе, обращаясь, — запнулся, — ко мне?

— Вот только дуру не надо из меня делать, — немного успокаиваясь, буркнула я. — Ясно же, что такую интригу одному проворачивать незачем — даже от скуки. Всяко двое должно быть. Как минимум. А учитывая, что тут были и побочные линии, могу предположить, что количество участников больше трёх. Тут ведь нужно было вмешаться ещё раньше, чем я сюда попала.

— Какой умный ребёнок, — мурлыкнул Голос мне в правое ухо. Уже другой. Мягкий и нежный. Почти женский.

— Ребёнок? — хмыкнула я. — А ничего, что только тело детское?

— Мы могли бы устранить это недостаток, — проговорил первый Голос. — Хочешь получить сразу тело взрослой девушки? Разумеется, волшебницы.

— Умницы и красавицы, — хихикнул третий Голос.

— И чем мне придётся за это заплатить? — сразу же отреагировала я. — И что станет с этим телом, если я уйду из него?

— Ничего не будет. Ты же не сможешь раздвоиться. И тело взрослой волшебницы ты получишь не здесь, в другом мире, — с вкрадчивой интонацией заговорил ещё один.

— Э-э, нет, я не согласна. — Возмутилась я. — Я тут два года из кожи лезла, пытаясь улучшить себе стартовые позиции, пусть и с Вашей помощью, — постаралась вежливо наклонить голову. Всё равно ведь не вижу, с кем разговариваю. — А теперь всё тут бросить и начинать заново в новом мире?!! Не согласна!

И опять смех вокруг. В пламени, окружающем меня плотной стеной, мелькают разноцветные всполохи, искры.

— А почему ты так смело разговариваешь, — опять пауза, — с нами?

— А что мне остаётся? — ответила вопросом на вопрос я. — Раз уж Вы смогли всё это провернуть, могли бы и не спрашивать меня. Выдернули бы отсюда да перекинули в другое тело. Делов-то! Для таких Сил, как Вы. А вы разговариваете со мной. — Скосила глаза в ту сторону, где был Том в таком же коконе, поправилась, — с нами. Видимо, что-то не складывается. Или какие-то условия надо выполнить. — Я уже размышляла вслух, а не отвечала на вопрос.

— Я же сказала, что ты умница. — Меня при этом ещё и по голове погладили. — Правильно рассуждаешь.

— Вот только информации к размышлению у меня маловато, — загрустила я. — Не знаю, что дальше делать. Подсказывать будете?

— А надо? — снова хихиканье со всех сторон. — Ты пока и сама справляешься.

— Это нечестно, — я вздохнула. — Та-а-ак, чем я там планировала заниматься? Надо подумать — сразу стать Тёмной Леди? Или сначала Тома туда направить, а потом сменить его на этом трудном посту.

Смех уже перешёл в тихое повизгивание.

— А мне нравится этот вариант, — мурлыкающий Голос прозвучал неожиданно серьёзно — Здесь такого точно ещё не было. Только Тёмные Лорды.

— Ой, — испугалась я, что ненароком угадала. — Зачем мне такая ответственность? Не справлюсь.

— Точно, не справится. — Вздохнул первый Голос. — И знаний не хватит.

— Ну, память-то мы ей поправили ещё при вселении, — в третьем Голосе звучало удовлетворение, — можно и ещё что-нибудь подарить.

— Ага! — взвизгнула я и сразу сделала голос потише. — Три желания! Или, — сделала вид, что задумалась, — подарки от фей-крёстных? Так их в сказке семеро было. А можно ещё и число двенадцать вспомнить. — Я старательно убалтывала Голоса, потому что не знала, что можно от них ожидать, а сердце так и замирало от страха.

— Ну, уж нет, — резко произнёс третий Голос. — Первый подарок ты получила, осталось ещё два. И что ты хочешь? — вкрадчиво спросил он.

— Ну, уж нет! — я постаралась скопировать его интонацию. Но потом вежливо склонила голову и смиренно произнесла. — Я премного благодарна за первый дар. Он меня очень выручил в этом мире. Поэтому я приму любой подарок. На Ваш выбор.

— Ох, и лиса! — Загрохотало вокруг. — Вспомнила-таки! Да, это истинно: "Никогда и ничего не просите, никогда и ничего, особенно у тех, кто сильнее Вас, сами все предложат и сами все дадут".

— Ой, — залепетала я, — я была так невежлива. Простите меня, Мессир!

— А, пустое. Маску обидеть нельзя. Сниму её, и обиды нет. Не бери в голову, дитя, лучше принимай Дар.

— И что мне дадут? — Практичность никто не отменял.

— Три раза ты сможешь попросить помощи. И получишь её, — сказал третий Голос сурово.

— Благодарю, Мессир, — чинно поблагодарила я. И не удержалась: — Это всё?

— Ты ещё получила в Дар прекрасную память и способности змееуста. — Снова мурлыкнул Голос. — И тебе мало?

— Мало, — честно сказала я, вызвав лёгкий смех, чего я и добивалась. — Я слышу четыре Голоса, а подарков — только три.

— Истинная дочь Евы, — я так и не поняла с одобрением или осуждением проговорил четвёртый Голос. — Тебе не повредит небольшое усиление магических способностей. Конечно, с твоим крёстным ты вряд ли сравнишься, но немного магии Альбуса можно передать. Всё равно простаивает без движения. Трансфигурация и анимагия. Теперь ты довольна? — И всё же я услышала улыбку и в этом Голосе.

— Это больше, чем я желала, — снова склонила я голову. Всё равно я никак не могла пошевелиться в этом сияющем столбе пламени. — Как мне Вас благодарить?

И вывалилась из кокона.

Глава 38

Именно — вывалилась. Вот только что я стояла в ослепительном столбе пламени. Даже не могла пошевелиться — так плотно сжимал меня этот столб. И вот теперь пламя исчезло. Меня больше ничего не удерживало в вертикальном положении. Ноги тоже подвели. Оказывается, я так перенервничала, что ноги просто подкосились и я села прямо на пол. Меня всю слегка потряхивало.

Да какое там слегка!!!

Трясло мелкой дрожью — зуб на зуб не попадал. А вы сами попробуйте поговорить с четвёркой непонятных Сущностей!!! Да ещё так, чтобы они довольны остались. Представили? Вот-вот. Кто может предсказать, что им придётся по нраву, а от каких слов они могут прийти в ярость.

Уффф. Перевела дух. Вроде рассердить этих... Незнакомцев... Не довелось. Ещё и подарки пообещали — тоже в плюс. Анимагия... Я в предвкушении прикрыла глаза. Интересно, а какая у меня будет аниформа?

И тут же широко распахнула глаза. Поблизости от меня раскрылось яркое окно — я даже прикрыла глаза рукой. И оттуда выпал крёстный. Как и меня, его ноги тоже не удержали. Но он ухитрился не потерять равновесия и приземлился на колени. Потом быстро вывернулся, в итоге оказался стоявшим на одном колене. Всё это сопровождалось весьма экспрессивными комментариями.

Я благоразумно сделала вид, что ничего не слышу и только восхищаюсь ловкостью крёстного:

— Что значит тренировки! — С лёгкой завистью и с небольшой грустью вздохнула я.

— А, ты уже здесь, — крёстного тоже потряхивало. — И как ты себя чувствуешь после такого? — Озаботился он.

Но даже голос звучал глухо, неразборчиво. Было видно, что он ошарашен. И даже — я присмотрелась — растерян. И всё же он собрался быстрее, чем я. Тоже опыт. Ничего, и я со временем освоюсь.

— А кто с тобой говорил? — Не сдержала я любопытства.

Но надо было быть осторожней. Хоть я и издалека начала расспросы. И всё равно — Том взглянул на меня с подозрением. Вздохнула и кратко передала ему мой разговор с неизвестными. Не забыла упомянуть и то, как отозвались о его собственной "беседе" эти Голоса.

Он улыбнулся, потом нахмурился. Рефлекторно поднял руку к затылку.

— Да, разговор был не из лёгких. — Сухо сказал он. — Хоть и похвалили меня, что вовремя одумался — не стал душу раскалывать, но оказалось, что и хвалить меня пока не за что.

— Как же так? — немного растерялась я. — Ты и фамилию Певерелл себе вернул, и драконов переселил, и поместья восстанавливаешь.

— Да, — Том крутнул головой и ослабил воротничок. — Мне зачли только драконов. — И он хмуро посмотрел на меня. — Догадываешься — почему?

Я погрузилась в размышления. И впрямь — почему только они засчитаны? Драконы... Я мечтательно закатила глаза. Да ведь не какие-то хвостороги или огненные шары, а опаловоглазые драконы. На другом конце земного шара. А их засчитали крёстному в плюс. А то, что он добился здесь, в Англии, почему-то не учитывается.

Тому надоело ждать моего озарения. И он решил сам всё прояснить.

— Когда я помог драконам, — он откашлялся, — я сделал это хоть и из корыстных целей, но в итоге стало хорошо для Магии в том месте. На Островах стало больше места для новых поселенцев, а в Австралии усилился магический фон. Немного, но это временно. Вот встанут на крыло молодые дракончики, освоятся. Тогда и там можно будет Школу Магии восстанавливать. С местным уклоном. — Он улыбнулся.

— А вот поместья ты только для себя восстанавливаешь, — подхватила я. — Да, конечно, и о потомках думаешь. Но только о своих.

Он коротко кивнул.

— Верно.

— А им надо, чтобы ты больше сделал для Магической Британии. — Стала размышлять вслух. — И что именно они от тебя хотят?

— Да выбор-то не велик, — снова тяжело вздохнул Том. — Стать Министром Магии и менять структуру общества силовыми методами да Указами. Или стать директором Хогвартса и менять структуру общества изнутри. Начав с воспитания юных магов.

— Я бы выбрала Школу, — хихикнула я. — Тут у меня свой интерес имеется.

— Да, конечно, — Том улыбнулся и потрепал меня по плечу. — Пока ты подрастёшь и пойдёшь в Хогвартс, я уже успею что-то изменить в преподавании.

— Да! Почему бы и нет?!! — Я старалась излучать восторг и воодушевление. — Ты справишься! Я уверена! Новые предметы, новые профессора!

Том бережно притянул меня к себе. Так мы и посидели немного, обнявшись.

— Конечно, я пока могу занять должность Минервы, — задумчиво произнёс Том где-то над моей головой. — Она ведь с год не сможет преподавать. Полностью посвятит себя ребёнку. И она этого хочет, и я не собираюсь возражать.

— А работу в Школе — терять не хочется, — буркнула я. — Это такая возможность!

— Не буду спорить, — улыбка чувствовалась в голосе, хоть я и не видела лица Тома. — Но вот как нам теперь отсюда выбраться?

Крёстный опять попытался использовать волшебную палочку и стандартные заклинания. И опять ничего не вышло.

— Но магия здесь есть! Я её чувствую. — Немного растерянно произнёс он.

— Что ж, тогда придётся учить новую магию, — немного легкомысленно заявила я.

Собралась с силами и встала. Осмотрела себя, попрыгала на одном месте. Вроде всё на своём месте, ничего не пропало, не появилось. Разочарованно вздохнула — а где способности к трансфигурации?

Вытянула вперёд указательный палец и прошипела:

= Люмосс, = на кончике пальца сформировался небольшой яркий шарик.

Стоило мне подумать, что таким "светлячком" дорогу не осветить, шарик стал увеличиваться в размерах. И вот уже перед моим лицом покачивается огненный шар чуть больше моей головы. Но жарко не было, тепло — да, ощущалось.

— Осторожней, — послышался шёпот Тома. — Попробуй представить, что он уменьшается и зависает чуть в стороне от тебя.

Я представила. Шарик стал меньше размером, но начал описывать какие-то замысловатые круги вокруг нас.

— Я же сказал — представить! — прошипел Том на парселтанге.

И ведь помогло! Как только я лениво подумала, что надо бы прошипеть это по-змеиному — всё получилось.

— Вот оно что! — задумался Том. — Магия, завязанная на парселтанг. Это открывает определённые перспективы. — Он устроился прямо на полу, скрестив ноги, и начал что-то шептать-шипеть, выписывая в воздухе узоры. Нет, не палочкой. Обычным карандашом. Но у него время от времени получалось. И тогда он счастливо улыбался.

А мне стало скучно. Я же пока ничего не понимаю в сложных магических выкладках.

Поэтому я тоже присела на колени на пол и начала задумчиво водить пальцем по полу. Э-э, да тут мозаичный узор выложен. Симпатичный. Я последовала за премилой бабочкой, которая была изображена в углу каждой плитки. Она то сворачивала влево, образуя спираль, то вела меня прямо через зал, в котором мы сидели. А потом опять вдруг складывала крылышки и маскировалась под тёмное пятнышко.

Думаете, что я ползала вслед за ней, окончательно потеряв голову?

Неет, я помнила, что в этом мире магии не всегда то, что мы видим, можно определить однозначно. Поэтому я каждый раз, протягивая руку к этой бабочке, повторяла про себя те слова, которые уже были сказаны. Не мной и не здесь. Раньше.

"Никогда и ничего не просите, никогда и ничего, особенно у тех, кто сильнее Вас, сами все предложат и сами все дадут".

Странно. Но это срабатывало. Стоило мне произнести эту нехитрую формулу, как бабочка на пару секунд замирала. И я успевала подобраться к ней поближе.

Вдруг я уткнулась носом в спину Тома, по-прежнему сидевшего на том же самом месте. Оказывается, я проползла по всему залу, проложив изящно выписанные дорожки.

Интересно было бы взглянуть на этот рисунок сверху, хмыкнула я про себя и обратилась к крёстному:

— А мы тут на сутки останемся? Что-то мне кушать захотелось.

— А? Сейчас-сейчас, — нервно вздрогнув, пришёл в себя крёстный.

Вероятно то, что я голодна, тоже оказывало на него негативное влияние. Через нашу связь, которую так неудачно — или наоборот — удачно — проложил мой отец.

Он медленно поднялся на ноги, огляделся. Даже присвистнул, увидев с высоты своего роста светящиеся дорожки, проложенные мной на пыльном полу в пылу погони за бабочкой.

А я тихо любовалась этим чудом, которое сейчас складывало и разворачивало крылышки у меня на запястье. На правом, свободном от браслетов-ограничителей.

— Я думаю, — начал Том, — что эта часть подземелий находится ниже тех, что принадлежат Хогвартсу. Поэтому, можно считать, что здесь есть магия — более древняя, чем магия Школы. И именно поэтому здесь мы не можем колдовать палочкой.

— Зато заклинания на парселтанге здесь получаются гораздо мощнее, — подхватила я, — чем на поверхности. Интересно, с чем это связано? Тут есть что-то, что способствует силе именно этой составляющей? Найти бы это... — Я мечтательно улыбнулась.

Том с уважением посмотрел на меня, но знаком попросил не перебивать его.

— Доступ сюда есть только у тех, кто владеет парселтангом. И это — пока ты и я. Возможно — мои дети, — он в смущении отвёл глаза. — Но пока это точно не известно. Поэтому — ты будешь находиться в опасности.

— На меня откроют охоту? — я исподлобья взглянула на него.

— Да. — Он коротко кивнул. — Выкрасть тебя, ввести в свой Род, выдать замуж за нужного человека. Некоторые не остановятся не перед чем, надеясь добраться хоть таким образом до секретов Хогвартса. А ведь я не всегда смогу успеть.

— Понимаю, — Пригорюнилась я. — Но выход есть — так? — Вскинула я голову.

— Так, — не стал спорить Том. — Но тебе он не слишком понравится. Помолвка. Магическая. Даже я не могу настаивать на магическом браке сейчас — ты слишком мала. Магия не простит. А помолвка — вполне возможна. И тебе дополнительная защита. И Род жениха сможет тебя охранять.

— Какого жениха? — Изумилась я.

— Августа Руквуда. — Том поднял руки в защитном жесте. — Подожди, Долорес, не злись.

— Но ты же говорил, что у него нет сейчас родни. — Я и не думала злиться.

— Зато у него есть мы. Орден Вальпургиевых рыцарей. Чем не семья? И все будут связаны клятвой — смогут прийти тебе на помощь при необходимости.

— Это меняет дело. — Я с силой провела руками по лицу, стряхивая паутину ненужных мыслей. — Я согласна.

.