Игры Ниаварры

Перекусив, Дана расслабленно откинулась на стуле и прикрыла глаза. В этот момент Амариго поглаживал её руку, и глаза окружающих были прикованы к его медленным ласкающим движениям. Это дало Дане возможность присмотреться к гостям. К концу обеда её настроение было окончательно испорчено увиденным.

Через час после обеда они с правителем встретились в его гостиной. Ожидая хозяина, Дана присмотрелась к стенам: их покрывали тонкие магические плетения. Интересно, сколько человек знают о том, что на самом деле творится в этом дворце?

— Эти плетения — дело рук моей жены. Естественно, об этом не знает почти никто, ведь на Фаниире магия запрещена.

За её спиной стоял Амариго.

— Вы всегда передвигаетесь бесшумно? — вздрогнула Дана.

— Да. Каково ваше первое впечатление от моего окружения?

— Весьма и весьма отрицательное. Я могу решить вашу проблему прямо сейчас.

Амариго терпеливо переждал паузу. — И?

— Выгоните их всех.

— Спасибо, пришлите счёт за проделанную работу! — Правитель засмеялся, искренне и громко, и Дана не почувствовала в нём ни капли страха.

Отсмеявшись, оба задумались. Амариго первым прервал молчание. — Всё настолько плохо?

— Это зависит от вашего определения слова 'плохо'. Ваши любовницы к вам равнодушны...

— Вы ревнуете, — прервал её Амариго.

— Хорошо, предположим, что я ревную. Остальные гости вам завидуют. Коллеги испытывают смешанные чувства, от равнодушия до ненависти, но хорошего очень мало.

— Вы даже не пытаетесь подсластить пилюлю. Это — месть за мою шутку о вашем теле?

— Если бы я попыталась подсластить пилюлю, вы бы меня уволили. Скажу честно: я просканировала то, что на поверхности. Убийцу так не найдёшь, нужно копать глубже. Если верить в то, что убийца вас ненавидит, то на сегодняшнем обеде присутствовали больше десятка кандидатов. Но всё намного сложнее. Ведь тот, кто готовит покушение, может испытывать радость и предвкушение и выделяться среди других, как очень довольный человек. Так что всё не так просто.

Амариго кивнул, и на его лице отразилось нечто, напоминающее уважение.

— Предупреждаю сразу, — продолжила Дана. — Я расскажу вам только о том, что относится к делу. Вы получите информацию о тех людях, которые планируют вам навредить.

— Я рад, что вы согласны хоть в чём-то мне помочь. Могу ли я поинтересоваться, почему вы согласились? Вы поверили в моё предсказание?

— Нет, не поверила, но признаюсь честно: вы меня заинтересовали.

— И как давно появились первые симптомы? — усмехнулся Амариго.

— С самого начала. Мой интерес обострился, когда я узнала, что вы купили себе всех полуфиналисток конкурса красоты. Я бы хотела понять, откуда у вас это жило в... откуда в вас такая неуёмная жизненная энергия. Люди покупают вещи, собственность, домашних животных, в конце концов. Любовниц заводят, а не покупают, а вы купили их, причём оптом, и самое главное, что они этим гордятся!

— Они опрятнее, чем домашние животные, — заговорщически признался Амариго.

— Вы просто возмутительны. — Дана прикрыла лицо ладонью, пытаясь скрыть смех.

Наступили трудовые будни. Пит скользил по коридорам молчаливой тенью, стоял в углах, прислушиваясь к разговорам. Дана, в открытых платьях и ломящих шею украшениях, сопровождала Амариго повсюду, рассматривая окружающих его людей, тщательно отделяя частное от нужного.

Вечером перед празднованием дня рождения Дана связалась с Саймоном и рассказала ему о результатах.

— У вас есть хоть какая-нибудь информация, которая поможет нам в расследовании? — спросила она.

— Амариго Риталли — очень влиятельный и умный мужчина. Постарайтесь предотвратить покушение.

— Это всё, чем вы можете со мной поделиться?

— Да.

— Я рада, что связалась с вами. Что бы я делала без этой информации?

Рассмеявшись, Дана выключила ладошку.

В деле правителя Риталли расклад был неутешительный: коллеги Амариго не возражали против его правления, но с тем же рвением последовали бы и за любым другим, кто подарил бы им уверенность в завтрашнем дне. Лояльности среди них искать не следовало. Братья Амариго, в целом, относились к нему неплохо, но у этого 'неплохо' была значительная примесь зависти. К началу праздника во дворце разместились десятки гостей, и проверить всех стало невозможно. Дана проводила практически всё время с Амариго, разглядывая его собеседников и сообщая избранную информацию правителю. Вечерами она встречалась с Питом, который следил за членами правительства и готовил охрану дворца к празднику.

Когда Дана спросила Амариго, кого он подозревает в предательстве, он ответил:

— Всех.

— И вашу жену? — не сдержалась Дана.

— Кроме моей жены. Я не исключаю, что когда-нибудь она захочет от меня избавиться. Но, поверьте, это случится не сейчас, и, если это случится, ей никто не сможет помешать.

— Вы так в этом уверены?

— Посмотрите на меня. Посмотрите на эти стены. Эти запрещённые защитные плетения — её рук дело. Ей стоит только дёрнуть за ниточку — и никто не догадается о причине моей смерти.

— И, зная это, вы держите гарем?

Амариго искренне рассмеялся, почти до слёз: — Что вы, дорогая моя девочка. Если Лола захочет со мной покончить, это будет вовсе не из-за женщин.

— А из-за чего? — Дана не смогла скрыть любопытство.

— Так я вам и рассказал! — хитро усмехнулся правитель.

Под особым подозрением находились два человека. Первым был один из братьев Амариго, Матеуш, который недавно обанкротился, растратив целое состояние на азартные игры и женщин. Он попросил денег у Амариго, но тот ему отказал.

— Неужели тебе наплевать на репутацию нашей семьи? — пожаловался Матеуш.

— Нет, не наплевать, и именно поэтому я не хочу иметь с тобой дело.

Не послушав Амариго, их мать дала Матеушу большую сумму денег, которые тот проиграл всего за неделю. Амариго перевёз жену и детей Матеуша во дворец и запретил брату появляться в Ниире, пока он не приведёт свою жизнь в порядок. Когда тот приехал на день рождения матери, он буквально кипел от злости.

— Нам следует его опасаться? — спросил Пит.

— Сомневаюсь, — задумчиво протянула Дана. — Во-первых, я вижу в Матеуше только гнев и ненависть, а для того, чтобы составить план покушения, нужна концентрация, решимость, мозги, в конце концов. Во-вторых, у него нет денег, чтобы нанять убийцу. Но всё равно пусть охрана не спускает с него глаз.

Вторым подозреваемым был один из членов правительства — Себастьян дио Вуардо. Себастьян считал себя намного опытнее Амариго и, время от времени, пытался подорвать его авторитет среди коллег и сторонников. Ходили слухи о связях дио Вуардо с криминальными элементами Фанииры и с наёмниками, и агенты всерьёз беспокоились о его намерениях.

Наступил день праздника. Всё утро агенты провели с Амариго и проверенными членами его охраны, репетируя план. За два часа до праздника они, наконец, смогли выкроить небольшую передышку. Когда Пит вошёл в её комнату, Дана тихо лежала, свернувшись калачиком и забившись в угол огромной кровати. Пит осторожно сел рядом и погладил её по голове.

— Хреново приходится?

Она не ответила, а только сжалась ещё плотнее. Постоянное копание в чужих мыслях может довести человека до безумия.

— Надеюсь, что нам повезёт, и сегодня всё закончится. Мы вернёмся домой, и ты устроишь себе перерыв, — продолжил Пит. — Возьмёшь отпуск, будешь читать, слушать музыку, гулять по городу или что ты там ещё делаешь в выходные.

Пит знал, что ступил в запретную зону, но его тянуло в неё, как будто там прятались разгадки всех волнующих его секретов. Дана сжалась ещё сильнее и ничего не сказала. Они молчали, и только пальцы Пита теребили светлые кудряшки, разбросанные по подушке. Наконец, Дана соскребла себя с постели, встала и потянулась.

— Всё не так уж и плохо, просто чтение чужих мыслей очень утомляет.

Через час они были в полной боевой готовности. Когда Пит зашёл за Даной, она закрепляла украшения перед зеркалом. Амариго предоставил ей на праздник роскошное белое платье. Поймав её секундное замешательство при виде подарка, правитель едко спросил: — Боитесь забрызгать его кровью?

Дане пришлось надеть это красивое, но слишком открытое платье с глубоким декольте и разрезом до середины бедра. К счастью, талия и спина были прикрыты, позволяя оставить изменяющие фигуру накладки.

Пит остановился в дверях, внимательно разглядывая напарницу. Слишком внимательно.

— Разрез на юбке на правой стороне, и мне пришлось засунуть оптическую дугу в левый чулок. Это пытка для правши!

При слове 'чулок', Пит стрельнул глазами и отошёл. Без колебаний, Дана направилась за ним, развернула напарника к себе и взяла за руку: — Между нами что-то не так. Между нами не может быть 'что-то не так'. Давай разберёмся здесь и сейчас, что происходит.

Пит разозлился и выдернул руку: — С женщинами всегда так, одно наказание: всё надо обсуждать! Попробуй принять мою точку зрения: некоторые вещи обсуждать не надо! Всё. Я всё сказал. Пошли.

Он пнул ногой дверь и встал в дверях.

Дана демонстративно села на кровать и скрестила ноги, показывая, что никуда идти не собирается. Подождав несколько секунд, Пит выругался и вернулся в спальню.

— Что тебе приспичило обсуждать?

— Тебя. Иногда мне кажется, что ты за мной пристально наблюдаешь, как будто в чём-то не доверяешь или подозреваешь. Я хочу знать, в чём дело.

Дана знала, что говорит Питу не всю правду, но начать разговор словами 'ты на меня пялишься, и у тебя течёт слюна' казалось излишним.

Пит устало вздохнул: — Нет, не в этом дело. Просто иногда я вдруг осознаю, что вообще не знаю, кто ты такая. Мы всё время вместе, но при этом остаёмся чужими людьми. Я знаю секреты твоего дара, но при этом не знаю твоей фамилии. Я видел тебя раздетой, я сам одевал и раздевал тебя, но при этом я не знаю, есть ли у тебя хобби, какой твой любимый цвет, во сколько ты встаёшь в выходные. Я доверяю тебе мою жизнь, но при этом не знаю, любила ли ты когда-нибудь. Я понимаю, что так надо, но иногда меня коробит от этого. У нас с тобой самые близкие, самые реальные, самые глубокие отношения. Но тем не менее, их как бы и не существует.

Дана не отвела взгляда.

— Так и есть. Наши отношения необычны, но это не значит, что в них что-то не так. Всё как раз наоборот: я могу первому встречному рассказать про мой любимый цвет, но только тебе я доверю страховать мою жизнь.

— Какой твой любимый цвет? — тихо спросил Пит, не ожидая ответа.

— Нам пора, — так же тихо ответила Дана.

Пит бросил последний взгляд на напарницу: невысокое, гибкое тело, тонкие запястья, длинные пальцы, женственный овал лица со светлой, почти прозрачной кожей, светлые кудряшки парика, разбросанные по плечам... где же прячется этот неумолимый стальной стержень?

Праздник был совершенно невероятным. Огромная зала и анфилада ведущих в неё комнат были убраны цветами. Комнаты вели в сад, где в тщательно прогреваемом воздухе пели фонтаны, искрились фейерверки и бесшумно двигались разносчики еды. Виновница торжества сидела на возвышении, окружённая детьми и внуками, принимая гостей и гору подарков.

— В этом наряде вы выглядите, как богиня света, — проурчал Амариго около уха Даны. Они стояли в оконной нише, а вокруг них разгуливали четыре охранника.

— Позвольте сделать вам ответный комплимент, — сказала Дана, и Амариго поражённо отклонился в сторону, внимательно глядя на собеседницу. — Вы очень спокойны для человека, которого собираются убить.

— А я уж было подумал, что привлёк вас своим немалым обаянием, — беззаботно рассмеялся он.

В идеальном классическом смокинге Амариго выглядел сногсшибательно. Исходящих от него силы и энергии было бы достаточно, чтобы протопить весь дворец. Одного взгляда на правителя хватало, чтобы понять, что перед вами — неординарный человек, который способен изменить мир.

— Вы прекрасно выглядите, правитель. Но ваша выдержка меня поражает.

— Я рад, что вас что-то во мне поразило. Я действительно спокоен. Мне нечего бояться, так как я могу вам доверять. — Амариго склонился к её уху. — Могу ли я называть вас по имени, Мэд?

— Это было бы странно, так как меня зовут Дана.

— Что-ж, по крайней мере, я попробовал.

— Вы думаете, что всё знаете.

— Я действительно всё знаю.... Пожалуй, кроме одного...

Дана задержала дыхание.

— Мэд, признайтесь, что вы намотали на свою талию?

— Меня зовут Дана.

— Хорошо. Я понял. Повторюсь: Дана, что вы намотали на талию? Это обычное полотенце, или патрулю выдают что-то чрезвычайно современное?

— Вы узнаете, когда вам пришлют счёт, — пошутила Дана.

— Мне? За что? Я не соглашался платить за вашу жировую прослойку. Всё, хватит спорить. Пойдёмте танцевать.

Амариго галантно провёл её в центр залы. Гости расступились, заиграла музыка, и они закружились в танце. К ним присоединились несколько танцующих пар. Остальные гости толпились по периметру комнаты, жадно разглядывая правителя и его новую даму.

— Как вы можете так жить? — грустно поинтересовалась Дана.

— Что именно вам не нравится?

— Вы постоянно у всех на виду. Кругом завистники, враги и просто равнодушные люди. Вы живёте свою жизнь в открытую, перед этой лживой публикой.

— А вы живёте не так? Только не говорите, что у вас нет врагов.

— Есть, конечно. Но, по крайней мере, на меня не смотрят.

— На вашем месте я бы не стал на это надеяться. С вас не сводят глаз.

— Но это только потому, что меня считают вашей любовницей.

— Может быть. Но в зале есть мужчина, который смотрит на вас слишком пристально. Мне это совсем не нравится. Обычно гости не разглядывают моих любовниц!

— Почему? У вас плохой вкус? — усмехнулась Дана, решив, что Амариго говорит о её напарнике.

— Нет, но у меня очень плохая репутация.

— И что вы сделаете с этим мужчиной?

— А что бы вы хотели, чтобы я с ним сделал?

— Всё зависит от того, насколько он привлекателен, — снова рассмеялась Дана, волнуясь о том, что напарник сегодня явно не в форме. — Если очень, то мы его простим. Если нет — делайте с ним, что хотите.

Амариго слегка повернул Дану и лёгким кивком показал направление. Чуть наклонив голову, она оглянулась и прикусила щёку, почувствовав вкус крови во рту. Прислонившись к проёму окна, невдалеке стоял темноволосый мужчина. Привлекательный, даже очень. Самый прекрасный мужчина в мире. Её муж.

'Вот он и попался, — подумала Дана. — Или может, попалась я сама?'

Её замешательство не укрылось от Амариго.

— Он вас заинтересовал... И что же вы прикажете с ним сделать?

Дана приложила все возможные усилия, чтобы контролировать дыхание и не показать Амариго степень своего волнения.

— Сдайте мне его с потрохами. Он — шпион?

— Скажем, что он дипломат, — тактично поправил её Амариго. — Он вам нравится?

— Как шпион — да, как мужчина — нет.

— Вы врёте.

— Вы заметили это только сейчас? Вообще, я говорю правду только в исключительных случаях.