Книга 1. Кель'дорей.

Что может быть хуже, чем внезапно обнаружить, что у тебя прочитали все твои мысли, и вложили в голову ту, которая нужна? Как будто в один момент ты перестал быть личностью, а стал лишь продолжением чьей-то воли. При этом, оставшись об этом в неведении.

Параллельные потоки сознания продолжали работу, и я внезапно смог вспомнить странное, мимолетное ощущение в тот бесконечно малый миг, когда я уже попал под чей-то контроль. Это ощущение напоминало одновременно и запах... запах какой-то силы. Липкой и мерзкой, холодной, как могила, неуловимой, как туман. Теперь, зная, что искать, я почувствовал, что эта сила проникла повсюду, где я только мог ощущать силу вообще. Большая часть кварталов, если не весь город, — все это несло следы от воздействия этой силы. Оно, это воздействие, всегда было столь же кратким и мимолетным, как и в моем случае. Но, вряд ли последствия окажутся мимолетны, особенно, если вспомнить, что именно мне вложили в голову. От скрытности и незаметности этой силы мурашки идут еще сильнее.

Внезапно, взглянув на картину в целом, мне показалось, что следы этой силы похожи на какую-то паутину, по нити которой мы сейчас шли с дворфами.

Что я чувствовал? А вы как думаете? Я не знаю, что заставляло меня шагать с дворфами, вместо того, чтобы бежать со всех ног из этого места, спасая рассудок. Было ли это, быть может, понимание того, что странные действия привлекли бы неведомого кукловода, и я потерял бы разум уже окончательно? Было ли это снова поднявшей голову интуицией, что не давала мне даже отклониться от маршрута, задаваемого Варрином. Не знаю. Может быть и еще хуже: меня уже взяли под контроль, а я об этом могу только подозревать.

Когда мы дошли до библиотеки, я дошел до такого состояния, что в каждом углу мне мерещилось нечто жуткое, а вздрагивал я от каждого шороха.

Лишь титанические усилия воли позволяли мне демонстрировать окружающим лишь легкую нервозность, не более того. В душе же я обливался потом, чувствуя, что иду прямо в мышеловку, и не могу свернуть с дороги. Ощущение, как во сне, когда ты падаешь с большой высоты, и видишь приближающуюся землю. Снова проклятое предчувствие, что не дало мне сначала оставить в покое пришедшую в голову мысль, а теперь — тянущее меня куда-то. Куда? Судя по всему — в пасть зверя.

Варрин продолжал что-то рассказывать, а я думал лишь о том, что мы сейчас идем по паутине, нити которой сходятся все ближе, словно соприкасаясь друг с другом, формируя затейливые переплетения и...

-Это — мастер Негус, один из наших лучших ученых, — представил мне Варрин седобородого дварфа. Я смотрел на него, и видел, что паутина, наконец-то, сошлась в одном месте. Том, где стоит этот дворф.

...! — подумал я нечто непечатное, поднимая руку и формируя в ней плеть молний. В момент, когда я начал еще только создавать плетение, во взгляде дворфа что-то поменялось, и повеяло физически ощутимой жаждой крови, как мороз по коже. Я едва успел увидеть вспышку многочисленных разрядов молнии, бегущих по телу дворфа, когда почувствовал мгновенную боль от сокрушительного удара, разом выбросившего меня из сознания.

Когда я очнулся с половиной магического резерва, бой все еще был в самом разгаре, судя по шуму. Или это у меня в голове шум? С трудом пошевелив конечностями, я застонал от боли, и возблагодарил высшие силы за то, что остался в живых после полученного удара. И еще — за то, что меня никто не добил, пока я находился без сознания. Судя по всему, от этого удара мне должно было переломать все кости, если вообще не размазать в лепешку. Спас щит маны.

Вдоль стенки дубового шкафа, в который меня запустило, как катапультой, прошли глубокие трещины и разломы. Сам я валялся на полу, заваленный горой книг, трактатов, свитков, и обломков полок. Кроме того, меня едва не раздавил рухнувший на меня массивный стеллаж. Спасло меня лишь то, что ему на это немного не хватило места.

В ушах раздавался пронзительный звон, а кровь набатом стучала в виски. Вздохнув, я сжался от вспышки боли в ребрах. Сфокусировав взгляд после небольшой передышки, за которую немного унялась боль, я попробовал выбраться из под обломков. Целительное заклинание мне не поможет. Судя по опыту на корабле, мне можно применять его только с полным резервом, иначе я просто лягу на месте. Надо доработать. И да, это — если я еще выживу в этой переделке.

Выпрямившись, я едва сумел сохранить равновесие от накатившего головокружения. Раздался оглушительный выстрел. Инстинктивно вздрогнув, я повернулся, и пошел туда, откуда доносились многочисленные хлопки ружейных залпов, грохот, дикий ор и площадная брань вперемешку на Общем языке и языке дворфов.

Сражение переместилось в общий зал. Я перешагнул через труп воина в полной металлической броне, не спасшей его, тем не менее, от страшного удара, вырвавшего ему половину груди. Рядом находилось тело его товарища, с неестественно изогнутой спиной. Ступая по липкому от крови полу, я медленно двинулся к полю боя, в которое превратилось все место.

По подземным коридорам проносился звук боевого рога. В зал постоянно прибывали новые воины дварфов. Некоторые были вооружены чем попало, а точнее — тем, что они успели ухватить при звуке тревоги. Такие старались держаться позади воинов в массивных доспехах, окруживших с разных сторон беснующегося демона. В противнике толпы дворфов я с удивлением узнал натрезима — Повелителя ужаса из орд Пылающего Легиона. Это же... полный песец.

Вдвое выше любого подгорного воителя, демон возвышался над ними, подобно башне. Длинные, смертоносные когти уже отправили многих дворфов на тот свет, несмотря на всю их броню, которая от его ударов прорывалась, как картон. Магия демона волнами накатывала на строй воинов. Некоторые из них почти мгновенно падали замертво, но магические щиты, природная стойкость дворфов и, вероятно, их защитных амулетов и талисманов, не позволяли натрезиму прорваться. Редкие удары когтей Повелителя ужаса разбрасывали воинов, как котят. Но, даже несмотря на исступленное боевое безумие демона, это было напрасно: все новые воины вставали в строй, а у натрезима при каждой яростной атаке прибавлялось ран.

Лысый череп, обтянутый бледной кожей, повернулся в сторону группы стрелков, укрывшихся на возвышении, вместе с несколькими дварфами и гномами, облаченными в мантии. Я с облегчением увидел рядом с ними Варрина и Бейли, судя по всему, раненых, но еще стоящих на ногах.

Эту группку прикрывал сильный магический щит, о который на моих глазах уже несколько раз разбились сокрушительные удары чар натрезима. Даже издалека я мог заметить взгляд полыхающих лютой ненавистью глаз демона, направленный на магический кристалл посоха, который держал в руках один из гномов. Посох был выше низенького гнома едва ли не втрое, и тот держал его, подобно боевому штандарту. Эта картина могла бы повеселить в другой обстановке, но демону явно было не до шуток. Изо всех сил он пытался пробиться именно к этому посоху, но встречал отпор.

Вспомнив о способности натрезимов к телепортации, я быстро связал магический кристалл и тот факт, что натрезим до сих пор сражается в проигрышном для него поединке. Кристалл в посохе, должно быть, способен блокировать телепортацию.

В другой раз, я бы не стал вмешиваться в сражение, но я точно знал, что такие кристаллы недолговечны. У них тоже есть свой ресурс работы, как и у любого другого предмета, и использование их в течение долгого времени грозило выходом их из строя.

Положение Повелителя Ужаса было не столь печальным — в действительности, ему осталось только дождаться того момента, когда кристалл выйдет из строя, что может произойти уже через несколько минут. Пока что, демон считал, что может до него добраться и сам, но скоро он поймет, что выгоднее действовать от обороны. От обороны, которая может затянуться надолго — как раз на столько, чтобы кристалл вышел из строя. После этого, демон телепортируется, издевательски расхохотавшись напоследок. Лично мне после этого останется только писать завещание. Месть Повелителя Ужаса, рано или поздно, достигнет тех, кто ему помешал. И это значит, что сегодня ему придется отправиться на перерождение, чего бы мне это не стоило.

Медленно переставляя ноги, я пошел в сторону демона, с интервалом в каждые несколько секунд ударяя плетью молний поверх голов подгорных воителей. Зарычав, скорее от ярости, чем от боли, натрезим перевел бешеный взгляд своих глаз на меня. Покрывшая его, легкая темная дымка поглощала часть силы удара моих молний, но они все равно заставляли демона отвлекаться. Воспользовавшись возникшей заминкой, сразу несколько воинов разом бросились в атаку с яростным боевым кличем на устах. Удары топоров, прежде чем демон разбросал навалившихся на него воителей, оставили на его теле лишь несколько легких ран, вместо того, чтобы разрубить его на куски.

-Смертная тварь! Тебя я убью лично, — произнес Повелитель Ужаса, устремив на меня взгляд. Несмотря на грохот и шум, царящий вокруг, его услышали все, до единого. По рядам дворфов пробежала дрожь от исходящего из голоса демона сплава жажды крови, безумия, и какого-то... зла, чистого, незамутненного.

Полностью прекратив попытки атаковать преграду, защищавшую кристалл, демон с безумным криком вложил всю свою ярость в круговую волну, разбросавшую всех воинов, окруживших его. Расправив крылья, натрезим перепрыгнул одним прыжком немногих оставшихся на ногах дворфов, ставших преградой между ним, и его целью.

В тот короткий миг, когда демон уже почти завис в наивысшей точке падения, готовясь приземлиться прямо на меня, кристалл не выдержал. С ослепительной вспышкой он взорвался, усыпав пол сверкающими обломками, и породил магическую бурю, волны от которой накатились на все вокруг. Все сформированные плетения рассыпались под напором дикой, необузданной магии. Я физически ощутил, как предательски затрещал мой щит маны, тем не менее, устояв, оказавшись слишком сложным для разрушения. Щиту дварфов так не повезло — его словно слизнуло, в одно мгновение.

Внезапно, я ощутил горячую волну энергии, затопившую меня сверху донизу — камень маны, лежавший у меня за пазухой, тоже не выдержал бури, и рассыпался. Едва не сходя с ума от переполнившей меня магии, я поднял обе руки, и вложил всю свою силу в удар плетью молний. Плевать, что это будет скорее удар сырой, неоформленной разрушительной силой, а не плеть молний. В этот краткий миг у меня сырой силы в десяток раз больше обычного, если я не избавлюсь от неё, она вырвется на волю сама.

Огромный, пылающий синим светом, луч устремился к Повелителю ужаса, сбивая направление магических волн, и собирая их перед собой. Пытаясь заполнить пустоту, оставшуюся после луча, магические волны последовали вслед за моим ударом со всех сторон, сливаясь с ним, и становясь столь же разрушительными, будучи сфокусированы на одной точке, в которую превратился натрезим.

Его щит, как и мой, с честью выдержал магическую бурю, сломавшую щит дворфов, но этот удар проломил его, как сухую яичную скорлупу. В крике натрезима, сбитого лучом, не звучало ничего, кроме боли. Обезумевший от неё, парализованный током разрушительной энергии, буквально пожиравшей его тело, демон был сбит, рухнув в толпу дворфов, что сразу же набросились на него с безумными воплями, словно пытаясь разорвать его на куски.

Через несколько секунд все было кончено. Я поежился от пустоты, наполнившей магический фон вокруг. Голова демона, с обрубленными у основания рогами, покатилась по полу. Здоровенный, в три раза шире меня в своих доспехах, залитый черной кровью с ног до головы, боец, подошел к ней, и поднял её над головой, ухватив за основание одного из рогов.

Его глотка уже была готова издать ликующий возглас, когда он замер вместе с остальными. Голову демона, а вместе с ней — и все его тело, охватил темный огонь. Пожираемая им, плоть демона истаивала прямо на глазах, оставляя после себя лишь легкий черный дымок, который, собравшись воедино, растаял без следа.

Дворфы замолкли. Что-то оставило в происходящем ощущение незавершенности, как будто сражение с демоном завершилось не окончательной победой, а лишь тем, что его прогнали прочь.

Как-то внезапно для всех, подступило опустошение после схватки. Все разбрелись по углам, повсюду раздавались усталые голоса. Кто-то и вовсе рухнул прямо там, где был.

Меня лихорадило. Ноги, и так еле державшие меня, подкосились. Я сел, скрестив их, и уставившись в одну точку. Разболелись все кости, пострадавшие от удара, полученного в самом начале схватки с демоном, когда тот еще только притворялся дворфом.

Внутри было легкое сосущее чувство, но, к счастью, я не довел себя до серьезного магического истощения. Куда больше меня беспокоили нервы, взбудораженные не столько схваткой, сколько немыслимым потоком магии, пропущенным сквозь меня. Но я был рад, что все закончилось.

Варрин, заметив меня, подошел, и уселся поблизости.

-Я рад, что ты цел, эльф, — сказал он, положив руку на плечо, — Я уже думал, ты погиб, но оказалось, нет. Вылез, еле живой, черт возьми, но вылез! И вовремя, гоблин его, демона, дери!

-Как ты сам выжил-то? — спросил я у Варрина, — Меня почти сразу вырубило. — Вместо ответа Варрин снял с шеи золотой талисман с крупным кристаллом, теперь потрескавшимся.

-У Бейли такой же, — пояснил он, — Защищает от магии, и хорошо защищает, раз уж долбаный демон до самого выхода в зал нас не сумел достать. Уже там он попытался пустить в ход когти, но здесь хватало стражи, которая подняла тревогу. Так что, ему стало уже не до нас.

-Понятно, — ответил я, и попытался подняться. Сразу же заныли ребра. Варрин помог мне встать.

-Бейли, дурья ты башка, сюда иди! — заорал дворф, и уже ко мне, — Отведем тебя к лекарю, а потом — ко мне домой. Тебе уход нужен, нечего в каморке сидеть.

* * *

-Проходи, Мэвниар, — сказал мне Варрин, открыв дверь в комнату. В ней находились еще двое. Один из них, крупный дворф с бородой и волосами красного цвета, сразу привлек мое внимание. Что-то в его величавой осанке, в том, как остальные вели себя в его присутствии, показывало мне, что именно он здесь главный. На голове у него был золотой обруч. Хм... своеобразное украшение. Интересно, ему не тяжело такую тяжесть носить?

Второго здоровяка я узнал по доспехам: именно он, в конце схватки, отрубил голову натрезиму. Несколько шрамов пересекало его обветренное суровое лицо, показывая всем, что их обладатель — бывалый воин, побывавший в бесчисленных переделках.

При моем появлении дворф в обруче оживился, его лицо немного просветлело.

-Я — Магни Бронзобород, король Стальгорна, — представился он, — Рад, что в эти непростые времена еще встречаются такие, как ты, — услышав его, я оказался слегка ошеломлен. Я, конечно, ожидал, что со мной будут всерьез беседовать по поводу происшествия, но совсем не ожидал, что это будет сам король. Человеческая половина не знала, что делать. Эльфийская половина — заставила меня поклониться. Ну... точнее, попытаться. С момента схватки прошла ночь, которую мне дали, чтобы прийти в себя. За это время треснувшие ребра зажить не успели — напротив, воспалились, как и многочисленные синяки, покрывавшие мою спину. Поклон в таких условиях становился тем еще номером.