Книга 1. Кель'дорей.

Пролог.

Заклекотав, грифон приземлился на верхушке башни, прервав сон эльфа, охранявшего покой её ворот. Тот доблестный страж дремал на посту, лишь изредка просыпаясь, чтобы разглядывать бредущих по своим делам прохожих. Ему была знакома каждая трещина, каждый излом в розоватом камне, которым замостили улицу. Обычно по этому стражнику было сложно определить, спит он, или нет. Искусство спать на посту с открытыми глазами — то практическое умение, которое, в принципе, самым первым осваивает любой ценящий своё время часовой. Второе полезное умение — мгновенно просыпаться от малейшего шороха, чтобы оценить обстановку. Не потому, что подкрадется враг — какой к демону враг в центре города? Нет — просто, если много спать, то хлебная должность в гвардии быстро уплывет из рук.

Эльф по имени Мэвниар справился с задачей на твердую тройку — ото сна он очнулся очень быстро, однако даже это не позволило ему оценить обстановку трезво. Хуже того — в первый момент он даже не разобрался в том, проснулся он, или нет. Смутное видение перед глазами удобнее всего было воспринимать в качестве сновидения, пусть даже эльф уже сознавал себя, и даже мог осознанно шевелить конечностями — уж больно странным оно показалось воину.

Он видел... тоже улицу, но теперь она выглядела непривычно глазу обычного эльфа. Более того — то, что он видел, он ни за что не посчитал бы реально существующим явлением, будь он в здравом уме и трезвой памяти. В своем сне, он парил в темноте, на такой высоте, с которой улица казалась неспешно ползущим, светящимся ярким змеем, вблизи оказавшимся потоком огромных самоходных машин, отдаленно напоминавших творения гномов. От изделий подгорных механиков эти машины отличались каким-то изяществом, законченностью форм, и отсутствием даже малейшей угловатости. Они двигались со стремительностью атакующей змеи, выписывая невозможные в реальности фигуры, словно крутились в неведомом хороводе. Рык, который они издавали, был похож на рев разъяренного дракона — эльф никогда в жизни не видел огнедышащих рептилий, но был уверен, что ревут они именно так.

Мэвниар захотел исчезнуть — перестать видеть этот кошмар, однако у видения были свои законы, на которые воля простого эльфа не распространялась. Вынудив его снизиться насколько возможно низко, оно забросило его незримый дух внутрь мчащейся подобно ракете огнедышащей повозки, отчего эльф испытал такой прилив внезапного ужаса, что онемел. Сознание его перестало поспевать за происходящим. Единственным, что врезалось в его память был образ такой же повозки, мчащейся прямо ему навстречу. После столкновения, заставившего эльфа испуганно вскрикнуть, образы в его голове стали меняться с ужасающей скоростью, а в ушах раздался противный звон...

-Мэвниар, что это с тобой? — услышал стражник встревоженный голос над головой. Чьи-то руки подхватили его, заботливо прислонили к стене, и сняли с головы шлем. Покрытые холодным потом длинные золотистые волосы упали на бледное лицо эльфа. Голубые глаза казались потухшими, словно их обладатель лишь частично пребывал в сознании.

То был его напарник по службе — эльф по имени Танарий, и для него Мэвниар уж точно повел себя совсем необычно.

Первый раз — когда с внезапным криком дернулся, едва не растянувшись на каменной мостовой в полный рост. Второй раз — когда уставился на него в крайнем замешательстве, будто первый раз в жизни его увидел.

-Мэвниар? — удивленно выдавил из себя Танарий. Собеседник не отвечал, мутным взглядом разглядывая его... уши.

Мэвниар действительно смотрел сейчас именно туда, и окружающие бы сильно удивились, узнав, о чем он думает.

Чем же мне дались его уши, во имя Света? У меня — такие же!

Впрочем, уже вскоре молодой эльф рывком восстановил самообладание, вынырнув откуда-то из своих грез. Лишь напрягшиеся скулы на правильном, симметричном лице подсказывали, что происходящее несколько секунд назад никому не почудилось. Мгновенная метаморфоза Мэвниара удивила Танария уже в третий раз за сегодняшний день. Он изумленно следил из непроницаемым лицом своего товарища, прочитать по которому хоть что-либо внезапно стало крайне сложно.

-Я в порядке, — быстро ответил Мэвниар на вопрос напарника... на миг, удивившись тому, что этот тип, оказывается, его напарник.

Странное, двойственное ощущение, будто в теле эльфа пытались ужиться две личности. Причем, если одной из них Танарий был отлично знаком, то другая — не то, что с Танарием была незнакома. Она — словно живого эльфа впервые видела! Что же, если так хочется посмотреть эльфов — вокруг их сколько угодно, не будь это столичный город эльфийского королевства!— подумал Мэвниар, мысленно обращаясь к самому себе так, будто внутри его черепушки с недавних пор появилась дополнительная личность. Крайне идиотское ощущение, честно говоря.

Мэвниар заподозрил бы себя в раздвоении личности, если бы не один немаловажный факт: раздвоись его личность надвое, в результате получилось бы два эльфа. Второй же явно эльфом не являлся, так как самих эльфов раньше в глаза не видел. Логично? Все вместе, эти вещи заставили эльфа опасаться пуще всего одной вещи: он таки свихнулся. Лишь бы никто не заподозрил.

-Может быть, тебя проводить к целителю? — спросил Танарий.

-Да нет, не надо, — поспешил отказаться Мэвниар.

Целители — эльфы своеобразные. У них есть своя, особенная система рангов, и самыми авторитетными среди них считаются те, кому посчастливилось найти новую, неизвестную доселе науке болезнь. И вылечить её, само собой, после длинной череды экспериментов. Мэвниар в этот момент мог бы оказать огромную услугу любому из этой славной братии. Каждый целитель будет рад, если однажды сможет во время беседы, как бы, невзначай, заметить: "Знаете, когда я только-только открыл синдром Мэвниара...."

Чур меня, чур, — подумал эльф.

-Вид у тебя сейчас, признаться, очумелый, — заметил Танарий, — Иди уже домой, Мэвниар, смена-то твоя уже закончилась. Как раз, пару дней отдохнешь, заодно в себя придешь.

-Твоя правда, — ответил Мэвниар. Попрощавшись с напарником, он отправился домой, в некоторой неуверенности по поводу того, где же его дом находится на самом деле.

В голове его постоянно крутилась таинственная фраза: "Улица Пушкина, 12". Сжав ладонями занывшие от боли виски, он попытался отстраниться от мелькавших в сознании образов. Пока что, получалось не очень. К счастью, ноги сами вели эльфа в нужном направлении. Тело в очередной раз оказалось умнее головы, у которой сейчас явно что-то было не в порядке. Добравшись до дома, Мэвниар рухнул в постель, еле сумев найти в себе силы разоблачиться.

Ну что сказать — весьма опрометчиво было бы считать, что проблемы куда-то от этого улетучатся. Теперь эльфу больше нечем было себя отвлечь от хаотического мельтешения образов, что все так же наполняло его сознание, и в какой-то момент он провалился в состояние, больше похожее на транс, чем на обычный сон. Он очнулся уже через несколько часов, судя по тому, что солнце только-только зашло. В чем бы ни заключалась суть таинственных процессов, происходящих в его голове, за это время они завершились.

И результатом их работы стал Я.

Глава 1.

Меня зовут Мэвниар.

"Зовут" — наиболее правильный термин, поскольку Мэвниаром я в действительности больше не являюсь. Знаю, как это звучит, но это так: под таким именем окружающие знают тело, которое мне принадлежит. Кому это — мне, спросите вы, и это будет хороший вопрос. Постараюсь на него ответить так: мне — это значит мне. Простите за отсутствие лишних деталей. Видите ли, я не существовал в природе до соединения души эльфа с неведомым вселенцем, и поэтому со своим статусом до конца еще не определился.

Я, Мэвниар, служу... теперь уже служил, пожалуй — стражем в Сильвергарде, увлекаюсь магией. Мне чуть меньше ста лет — для эльфа я еще молод, поверьте. Как ни странно, всю Первую и Вторую войну мне ни разу не пришлось поучаствовать в каких-то серьезных боях. Мелкие стычки с троллями — не в счет. Хорошо это, или плохо — другой вопрос.

Во время войны с Ордой мы с большой неохотой отправляли даже символическую военную помощь Альянсу. Итог закономерен — Орда оценила столь широкий жест, и подошла к границам Кель-Таласа вплотную, сжигая на своем пути леса, и вырезая города кельдореев до последнего жителя. В числе жертв была и вся моя семья, за исключением дяди.

Тогда я рвался в бой, и объявил о желании вступить в армию, и отправиться в самую гущу сражения. Правда, стоило мне, получить снаряжение, как вдогонку прилетел неожиданный сюрприз от дяди, не желавшего видеть племянничка на передовой. Назначение в столичную стражу — шикарный подарок, правда? Работенка непыльная, да и от самой мясорубки далеко. Настолько далеко, насколько это вообще возможно себе представить.

Дядюшка имел кое-какие связи при дворе Анастериана Солнечного Скитальца — нашего короля, и выхлопотал мне назначение в столичную стражу. После атаки Орды дядюшка прямо-таки воспылал любовью по отношению к единственному оставшемуся в живых родственнику, да уж.

Понятно, что такой расклад меня тогда не радовал. Я рвал и метал так, насколько был способен еще незрелый эльф. Жажда крови пылала, но красноречие дядюшки сумело её притушить. Не в первый раз он делает почти невозможное: стражник в столичном городе должен либо обладать солидным опытом, либо доказать свою полезность и перспективность иным образом. На владение магией, в таком случае, смотрят в первую очередь.

С первым у меня было совсем туго, а со вторым — с грехом пополам. Да уж, маг из меня, конечно... зато мечом я владею еще хуже! И то хлеб.

На самом деле, любой кельдорей неплохо разбирается в магии. Это — часть нашей культуры. Даже дети умудряются творить разные магические фокусы. Как-никак, поголовное наличие магического дара накладывает свой отпечаток. Тем-то мы и отличаемся от остальных. Легко прослыть сильным магом среди гоблинов, но поди докажи это эльфу!

Люди быстро вникают в суть дела, их воля легко приводит в движение магические потоки, но — магия в их руках всегда будет подобна молоту в руках варвара, и всегда будет служить не более, чем грубым инструментом. Да, встречаются и исключения, но и они, в лучшем случае, становятся узкоспециализированными специалистами. Об этом мы позаботились несколько сотен лет назад, когда в обмен на военную помощь учили людей простейшим боевым чарам пополам с разной ересью, что зачастую выдумывали прямо на ходу. Я знаю: один из ветеранов той войны еще жив, и до сих портит настроение многочисленным ученикам. От них-то я и знаю, что методики тренировки, многие важные нюансы, секреты плетения заклинаний, тайные знания — об этих вещах большинство человеческих магов имеет лишь смутное представление, зачастую выезжая за счет немалого таланта и опыта проб и ошибок. Так-то.

Впрочем, хватит пропаганды, её и так в жизни много пришлось на одного эльфа. Итак, это был Мэвниар, прошу любить и жаловать. Неплохой, в принципе, для эльфа. А теперь — знакомьтесь, Дмитрий. Человек, жил в России, сначала учился, потом работал, потом...гм, потом попал. Нет, нет — сначала он попал в аварию, и только потом — сюда.

Может, вернемся к тому, почему я говорю, что под именем Мэвниар знают не меня?

По сути, все просто. Когда Дмитрий неведомым эльфийской науке способом оказался в одном теле с эльфом, на их месте возникла новая личность, созданная на их основе. Вместе слились привычки, знания, убеждения двух разных существ. Причем, настолько разных, что принадлежали они не только разным расам, но и мирам.

Естественно, получился адский коктейль. Неудивительно, что меня так штормило поначалу. Фактически, каждому пришлось пройти в чужих сапогах далеко не милю-другую. Потому-то я ни с кем из них себя не отождествляю. Во мне столько же от Дмитрия, сколько от Мэвниара. Я — ни тот, ни другой, я — нечто третье.

И все же, где-то там, глубоко, я ощущаю их. Мэвниара и Дмитрия. Точнее, то, что от них осталось. Некие осколки, возможно, даже способные к мышлению, но не имеющие никакой воли или сознания. Мы стали подобны двум пересекающимся окружностям, причем Я стал той их частью, что принадлежит одновременно им обеим. Осколки сознаний — те доли, что принадлежат лишь одной из них.

В общем, ситуация настолько же бредовая, насколько и поразительная, причем для обеих личностей. И ладно бы проблемы на этом закончились, но нет же — они только начинаются.

В детстве Дмитрий любил играть в одну интересную игру, и его не могло не насторожить повальное совпадение многих вещей, описанных в игре, с теми, что являлись жизненными реалиями для эльфа по имени Мэвниар. Взять хотя бы названия стран, рас, городов, имена правителей, основные вехи истории. Нет, кое-что не совпадало, к тому же, интуиция упорно советовала не слишком полагаться на несколько подзабытые знания. Этот мир пестрел наличием деталей, и отличался от игрушки своей пугающей правдивостью. Тем не менее, основные вехи истории совпадали, и с этого начинаются все проблемы.

Зная наперед события будущих лет, я мог сделать однозначный вывод — жить предстоит в весьма интересное время. Чего стоит один только тот факт, что тот город, в котором я нахожусь сейчас — будет разрушен, а эльфы лишатся своего Солнечного Колодца — великого источника магии, без которого мой народ будет обречен умирать и чахнуть? Но... давайте вернемся к сути событий, которые нельзя объяснить без краткого экскурса в историю.

Высшие эльфы, а затем и люди, колдовали-колдовали, и, наконец, доколдовались до того, что демоническая угроза снова, как и добрый десяток тысяч лет назад, смогла найти путь к землям беспечных эльфов. А вместе с ними — и к людям, гномам, гоблинам, и вообще всем живым существам этого мира. И, как водится, с недобрыми намерениями.

За порталами, через которые орки проникли в наш мир, торчали чьи-то уши. Первая и Вторая войны должны были послужить тревожным звоночком, дать всем понять, что спокойной жизни пришел конец, что смерть последнего сопротивляющегося орка ничего уже не решает.

Но... посмотрите. Что же происходит сейчас? Вероятно, в Нортренде нежить уже теснит нерубианцев. Если уже не притеснила до смерти. Калимдор... Калимдор ни сном, ни духом. Ночные эльфы проспали все войны, уверенные в своей окончательной победе даже тогда, когда их смертный враг вовсю шуровал на другом континенте. У нас тоже не все гладко: Кель-Талас решил, что сейчас прямо-таки идеальное время, чтобы разругаться со всеми, и вышел из Альянса. Бессовестно пользуясь своим послезнанием, я на правах пророка разъясняю, как он будет сражаться с Плетью: он не будет сражаться — он героически погибнет, только усилив нежить.

У остальных тоже вроде ничего хорошего. Обороняться все будут по отдельности. Это если вообще будет сколько-нибудь толковая оборона, во что веры мало, судя по тому, как быстро расправятся в итоге с Лордероном, Кель-Таласом, и Далараном. Если верить воспоминаниям, у меня есть не больше десяти — максимум, пятнадцати, лет, до начала самого веселья. Негусто, если вспомнить о том, сколько предстоит сделать. Тем более, когда пословица о том, что нет пророка в своём отечестве, будто специально для меня придумана.