Дневники дракона. Часть 1. Дракон среди людей

Мамочка, роди меня обратно!

Помните картину Репина "Не ждали"? Нет? Ничего страшного, я тоже не по­мню, но вот именно это самое случилось у нас тогда. Правда, с одной ма-а-алень­кой поправочкой. Зубастой и когтистой. А так ничего композиция получилась, за­нятная. Гений бы оценил... С одной стороны — прилизанное дождем и обляпанное грязью белое "нечто", а с другой — два глаза по полтиннику, слегка приоткрывшийся рот и дрожащая на кончике прута жареная рыбина, вот-вот гото­вая упасть прямо в огонь. Упала или нет — я так и не увидела, потому что, опустив голову и стараясь не смотреть на невольного соседа, протопала в дальний конец, где долго стояла, дожидаясь, пока с меня стечет вода, и лишь после этого рискнула прилечь, вздрагивая от прикосновений холодного камня. Бр-р. Нет, ну что это та­кое — дракон белый, как снег, а холода не переносит? Где здесь логика а, госпожа эволюция?.. Хотя что это я — в случае с драконами вы отдыхаете, так что спраши­вать бесполезно... Еле слышно, но от того не менее грустно вздохнув, я выгнула шею и принялась тщательно вылизывать мокрую шкурку, стараясь согнать с нее воду и то и дело морщась от резкой, стреляющей боли в различных местах своего многострадального тела, что, в отличие от бестолковой головы, еще не забыло о своем прискорбном состоянии... уй! Особенно меня "радовала" шея — красующаяся двумя симметричными и оч-чень глубокими ранами, она то и дело норовила отправить меня куда-то во тьму, в гости к звездочкам, поэтому, едва успев подсушить половину правого и с четверть левого крыльев, я устало вздохну­ла и решила оставить вопросы гигиены на потом. Попутно, кстати, выяснив, что совершенно, ну вот ни на капельку не приспособлена к свободной жизни... иначе как объяснить тот факт, что, пока я тут ушами хлопала, мой нежданный сосед уже успел и собраться, и смыться, оставив после себя лишь потрескивающий костерок да... а вот рыбу унес, жадюга! Нет бы подкормить голодающего дракона... Вздох­нув еще раз, но теперь — печально, я, тем не менее, приподняла пустующее брюш­ко над землей и переползла поближе к огоньку, едва не запихнув в него отмерзший до ледяной корочки бок. У-у-у-у... хорошо! Жаль, костерок оказался маленький — залезть целиком не вышло, пришлось повертеться, как ужу на сковородке (в самом прямом смысле!), пока, наконец, я не почувствовала, что прогрелась более или ме­нее равномерно, и, довольно клацнув зубами, примостила подбородок на передние лапки, свернувшись полукольцом и накрывшись крыльями. Треск сухих веток и ровный шепот дождя, редко-редко дополняемые ленивым раскатом грома — кажет­ся, в грозе все же наступил перелом — звучали почти как колыбельная, так что ни­чего удивительного, что, решив "лишь чуточку подремать", я не успела оглянуть­ся, как уже сладко спала — но с поставленным торчком правым ухом и готовно­стью, в случае чего... нет, не съесть, конечно, но знатно оттрепать любого, кто приблизится ко мне на критическое расстояние. Дайте, ей-богу, хотя бы выспаться напоследок...

...Впрочем, я зря переживала. До самого рассвета — а дождь кончился только с восходом солнца — меня никто не побеспокоил, так что я неплохо отдохнула, и проснулась бы, пожалуй, только к полудню... если бы не очередная ма-а-аленькая поправочка. Не, не такая. Еще меньше. Вот такусенькая... размером-то всего с руку. Человеческую. Хвостатая и чешуйчатая. Рыбина, а вы про кого подумали?.. Лежала где-то чуть поодаль, но нос все равно ее учуял и мигом растолкал остальной организм, намекая, что ему, организму то есть, давно пора позавтракать, а то второй день некормлеными сидим. Та часть меня, то была ответственна за ехидство, тут же очнулась и заметила, что, увы, графские конюхи который день в беспробудном запое, так как доверенная их нежным заботам драконья тушка сама себя сняла с довольствия и упорхнула в неизвестном направлении. Без обеда... Привыкай к свободе, бесперая, отныне твою симпатичную мордашку никто за красивые глазки кормить не будет. Все придется самой — лапками, крылышками... короче, как сумеешь. И, быстро облизнувшись, я уже приготовилась вонзить зубы в столь удачно оказавшийся под носом завтрак... как до мозгов, опьяненных запахом жаркого — сколько уже не ела горячего! — достучалось, что я, вроде как, уже не одна, и тело, мгновенно все осознав, напружинилось, с треском выставив прочь остатки сонливости и готовясь к грядущим неприятностям.

Кто же это, интересно, приготовил мне эту рыбу?..

— Уже проснулась?

Ровный человеческий голос, прозвучавший в ушах, послужил предохрани­тельным клапаном для моей перенапряженной психики, тут же расставив все точ­ки над "ё" и выпустив излишек эмоций, так что, было, поднявшаяся торчком гри­ва опала обратно на шею, а я спокойно открыла глаза.

"Торак. А как ты догадался?.."

— Да уж не трудно было! — усмехнулся мой блондинистый приятель, вороша палкой покрывающиеся пеплом угли в костре, — Ты так носом воздух тянула, что, я уж думал, и меня заодно к себе в пасть отправишь... Настолько голодная?

"Спрашиваешь! — охотно подтвердила я, радуясь, что для этого необязательно задействовать вышеупомянутую пасть, которая сейчас была занята куда более важным делом — когда успела?.. — Спасибо. Не спрашиваю, откуда ты ее взял..."

— Ну, вообще-то это я у одного рыбака прикупил, — Торак прищурился, — Ду­мал с тобой завтрак разделить.

"Раздели... ой, — я смущенно посмотрела на более чем на три четверти со­жранную рыбу, от которой остались только хвост и пара плавников, — Прости".

— Да ладно, — несколько философски откликнулся Торак, — У меня б, после шести-то дней без еды, тоже, небось, мачту бы на пожрать сломило!

"Ага, вот именно... сколько?! — так, что-то сегодня прямо день открытий, — Это... я... шесть дней..."

— Ну да, — невозмутимо ответил Торак, — Честно говоря, все в городе были уверены, что ты погибла в схватке с тем, черным. Памятник тебе решили поста­вить, представляешь?.. А вчера вечером прибежал запыхавшийся скотопас и на главной площади всем начал рассказывать о драконьем призраке, идущем по дороге на юг! — тут он не выдержал и засмеялся, — Драконьем призраке!

"Да уж, — хмыкнула я чуть слышно — воспоминания, навеянные словами Тора­ка, были не из приятных, — Догадываюсь, как там все переполошились..."

— Не то слово! Ну, Иррана, естественно, тут же начала требовать, чтобы тебя нашли и назад вернули, так граф ей и...

Меня словно молотом по голове ударили.

"Что?.."

— Так ты не знала? Жива она, твоя графиня, жива! Стукнулась сильно, созна­ние потеряла, но цела и невредима, а приставленный к ней лекарь клянется своей рясой, что через месяц она уже будет петь и плясать ничуть не хуже прежнего...

Он говорил и говорил — что-то еще, что-то, наверное, очень нужное и важное — но я уже не слушала, отвернувшись куда-то в сторону, однако не видя ни замыс­ловатого рисунка трещин на каменной стене пещеры, ни заглядывающего через широкий вход утреннего солнца, ни начисто вымытого дождем, изумительно кра­сивого луга в обрамлении заснеженных гор — а лишь милое, бесконечно милое де­вичье лицо, обрамленное темными волосами, с этой мягкой, до мелочей знакомой улыбкой и сияющими серыми глазами...

Иррана.

— Ну, так что? — кажется, Торак устал слушать мое молчание.

"Торак... Торак... — я глубоко-глубоко вздохнула, смаргивая влагу на глазах — все-таки разревусь... — Спасибо. Спасибо тебе. За все. Ты даже не знаешь, что ты для меня сделал..."

— Но?.. — чувствуя недосказанность, он слегка приподнял бровь.

"Но — нет".

— То есть, возвращаться ты не собираешься? — подвел черту паренек.

"Да. Мне... мне очень жаль, что я ухожу вот так, не прощаясь, но, если я вер­нусь, то уже, скорее всего, просто не смогу уйти. Я... люблю Иррану, и мне не хо­чется ее бросать, однако я должна — я просто обязана! — идти дальше. Надеюсь, она меня поймет и... простит".

— И куда же ты направишься?.. — совершенно спокойно поинтересовался То­рак, а когда я, замявшись, промолчала, усмехнулся, — Думаешь, у графа других за­нятий нет, кроме как гонять тебя по всему Саррану?

"Я не о том, — мотнула я головой, глядя куда-то в пространство и стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, — Просто я пока еще и сама толком не знаю, как и куда... Думаю, что на юг. А там посмотри... Ой! Больно же!"

"Я уже понял, — невозмутимо сказал Торак откуда-то из-за моей спины, толь­ко что прощупанной на предмет подранности — и, судя по ощущениям, на ней про­сто живого места не осталось, — Лететь сможешь?

"Нет".

— И это я тоже понял, — кивнул он, прослеживая бурую полосу вдоль моего плеча — а это я, интересно, когда успела заработать?! — Так как же ты собираешься добираться до юга? Вплавь?

"Пока — да, а там поглядим, как карты лягут, — я чуть пожала здоровым пле­чом, — Я уже прикидывала свой путь, когда еще сидела в городе... Думаю, я повто­рю путешествие вашего знаменитого Руммона Певца Волн".

— То есть...

"Сейчас — на восток, а потом к югу, вдоль Туманной гряды. По крайней мере, так я точно не заблужусь, и выйду к Оку на максимально возможном расстоянии".

— И тебя совершенно не беспокоит тот факт, что тебе придется проплыть...

"Знаю. Но другого пути нет — вряд ли на всем Сарране найдется хоть один ко­рабль, что согласится взять на борт дракона!"

— Ну, за весь Сарран не скажу, но, в общем-то, ты права, — хмыкнул Торак, — К тому же, островки там небольшие, разбросаны часто, да и земли почти не заселе­ны, так что корабли ходят редко...

"Вот это меня радует больше всего, — чуть помрачнев, заметила я, — Наверное, лучше мне будет вообще не встречаться с людьми. Так... безопаснее. И для них, и для меня. Поэтому прощай, Торак, сын Кереба с Облачных игл. Передавай привет Ирране... и скажи, что, если когда-нибудь меня занесет в эти края..."

— Только давай без всех этих соплей, хорошо? — он поморщился, — Ты не соби­раешься возвращаться сюда, верно? Вот и не нужно давать ей ложных надежд.

"Но... — начала, было, я, но, осекшись, вздохнула — и улыбнулась, — Да, пожа­луй, ты прав. Пусть живет, как жила раньше. Так будет лучше".

— Ну, это, конечно, вряд ли... — пробормотал Торак, но, раньше, чем я успела переспросить, он уже тряхнул головой и, добавил, — Наклони голову.

"Что?"

— Башку свою наклони, говорю! — грубовато сказал он, и, не рискнув спорить, я все же нагнула шею, позволив ему дотянулся до своей макушки... ой! Несмотря на не самое внушительное телосложение, хватка у парня оказалась — будь здоров, и, невольно крякнув, я пригнулась еще ниже, пока, наконец, мой затылок не занял позицию "где-то в районе пояса, с уклоном к коленям", предоставив Тораку что-то там мудрить с моим... рогом?!

"Что ты?.." — попыталась, было, вякнуть я, но в этот самый миг рука разжа­лась, и я вскинула голову, невольно замотав ею из стороны в сторону, однако тщетно — что бы он ни успел на меня нацепить, оно держалось крепко, так что пришлось снова наклоняться и лапой щупать основание рога, на котором теперь крепко-накрепко засело... какое-то утолщение — покрытые толстой кожей поду­шечки на пальцах лап не давали идентифицировать его точнее — и, вволю поиграв в увлекательную игру "слепые и слон", я сдалась и вышла их пещеры, недовольно щурясь от яркого солнца, бьющего мне прямо в глаза. Прошедший дождь оставил после себя массу напоминаний, и, протопав вдоль дороги, я отыскала самое большое и чистое из них, чтобы, распугивая мелкую мошкару, склониться над ря­бящей водой. Видно было, конечно, плохо, но, тем не менее, этого вполне хватило, чтобы я различила нечто блестяще-черное, сидящее у меня на основании левого рога, и, оглянувшись, увидела, как вышедший за мной из пещеры Торак слегка по­тирает левое же запястье.

"Торак..."

— Надеюсь, поможет, — он слегка пожал плечами, — Мой род не самый имени­тый, но теперь, если ты и повстречаешь по пути корабль моих соплеменников — тебя, по крайней мере, выслушают.

Если не пристрелят издалека, мелькнула у меня в голове беспокойная мысль, но я тут же вытравила негодную — не сейчас! — и, чуть слышно вздохнув, опустила голову и ткнулась носом в плечо мальчишке. Тот не отпрянул.

"Спасибо, — прошептала я, — Если я когда-нибудь смогу хоть чем-нибудь..."

— Иди уже! — он с чувством толкнул меня в склоненное плечо, хотя я не была уверена, что его обычно спокойный голос не дрожал, — И поторопись — мы с твоей графиней едва сумели уговорить ее отца не посылать за тобой вооруженный от­ряд, однако я не уверен, что он так просто откажется от этой идеи.

"А... ну... тогда... в общем... Торак..." — но тут мальчишка толкнул меня еще раз, и, поняв, что долгие прощания неуместны, я просто кивнула ему напоследок, после чего мало что не вприпрыжку припустила по лужам, раскалывая отражаю­щееся в них солнца на тысячи тысяч сверкающих брызг! Скверное настроение, владевшее мной последние два дня, наконец-то сошло на нет, и, если б я осталась человеком — наверное, прыгала бы от радости и смеялась, как угорелая, но драко­ну чужды подобные проявления чувств, так что, за неимением возможности — или, скорее, желания — распахнуть крылья и взмыть под облака, я ликовала по-своему, выражая свою радость этим яростным размашистым бегом. Не таким уж, право, быстрым — все-таки существу, весом с буйвола, не пристало изображать из себя скаковую лошадь — но вполне достаточным для того, чтобы вмиг оставить приютившую меня пещеру далеко-о-о позади... однако, несмотря на все тренировки, я не могла долго бежать с такой скоростью — ужасно мешал раскачивающийся на бегу хвост и цепляющиеся за землю когти на задних лапах — так что, едва убедившись, что Торак уже точно не мог меня увидеть (ну хотелось, хотелось мне уйти "красиво"!), я тут же сбавила обороты и пошла дальше шагом, вывалив из пасти язык и слегка раскрыв крылья, чтобы, часом, не перегреться. Солнце поднималось все выше, потихоньку подсушивая раскисшую дорогу, так что идти становилось все легче, и отдыхать не хотелось, тем более, если я хорошо помнила карту этого острова, до моря оставалось всего ничего, а следующую ночь я собиралась провести уже на берегу. Нехилые, конечно, замашки для только что вырвавшегося на свободу нелетучего дракона, но, как говорится, чем досадовать, что не можешь дотянуться до звезд, уж лучше подпрыгнуть к ним что было сил, и тогда, быть может, ухватишь себе на завтрак низко висящее яблоко!

Кстати, о яблоках...

"На-на-на-на-на, на-на-на-на-на, это не любовь, — мурлыкала я, гуляя по хлю­пающей грязи и то и дело дергая за зеленый хвостик приглянувшийся "урожай", — На-на-на-на-на, на-на-на-на-на, это только морковь..." — и вот очередная местная великанша, длиной с половину человеческой руки и цвета переспелого помидора, закачалась у меня в пасти, после чего, подхватив всю эту охапку награбленных овощей, я вылезла обратно на дорогу. Воровать, конечно, нехорошо, но кушать хо­чется, а эта "морковка" была единственным знакомым мне овощем на окружаю­щих полях, так что я без лишних сожалений вычла из графского бюджета несколь­ко мирров (это такое маленькое колечко из неизвестного мне сплава, на которое, от силы, можно купить пирожок с печенкой у торговца в зверинце) — чай, не обеднеет, а мне даже выходное пособие выплатить не соизволил, так что пусть не жалуется! И, брезгливо отряхнув все четыре лапы от налипших комьев грязи, я проследовала дальше по дороге, к издалека подмеченной полянке, где блестел на солнышке стекающий со склона горы чистый ручеек — вот уж где мне пригодилось драконье зрение! — дабы там, наконец, устроить себе заслуженный привал. Земля тут была довольно твердая и каменистая, но зато холодной свежей воды было — сколько хочешь, и, сперва выполоскав свои "морковки", а потом еще и вдоволь налакавшись, я повалилась на спинку, принявшись по штучке, как семечки, закидывать в пасть свой обед. Конечно, не чета рыбке, и желудок слабо протестовал против набившейся в него зелени, но голодать мне не хотелось, да и учиться охотиться — тоже, особенно учитывая тот факт, что, если Торак не соврал, то у меня назревает очень "теплая" компания, состоящая из десятка вооруженных до зубов и агрессивно настроенных мужиков, которых я едва ли потерплю рядом.