| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Думаю, не ошибусь, если скажу, что в то утро Двухвостик был бит, и больше уже меня не дразнил, а я не выла, так что вскоре наши отношения вновь наладились. Кажется, теперь уже все караванщики поняли, какая я забавная тварюшка, и совершенно утратились настороженность, но фамильярничать с собой я позволяла одному лишь Двухвостику (и то — в пределах разумного), остальным вполне хватало моей очаровательной улыбки, дабы поспешно вспомнить о неотложных делах и исчезнуть из поля зрения, чем меня неизменно радовали. Все-таки приятно воспитывать мужчин, особенно если они даже не подозревают о том, что их воспитывают! Глядишь, скоро совсем ручными станут... уже начали мне вкусненькое приносить! Потихоньку, правда, и типа совершенно незаметно, но, тем не менее, нехитрые презенты как-то достигали моей клетки, и я, строя из себя монаршую персону, неторопливо их кушала-с, после чего, добродушно осмотрев своего очередного "благодетеля" с головы до ног, промурлыкивала ему что-нибудь, по моим представлением, весьма дружелюбное и возвращалась на прежнее место, а караванщик, причем каждый — с на редкость глупым выражением на лице — возвращался в бравый строй. Первая часть моего плана воплощалась в жизнь прямо-таки семимильными шагами, и я начала подумывать о второй его половине. Впрочем, тут, судя по всему, и так все неплохо шло: я даже научилась бегать, топчась на одном месте, как на тренажере, а когда сил на бег уже не оставалось — переворачивалась на спину и начинала разминать пальцы. Вскоре я уже могла подцепить когтями одну-единственную травинку из своей подстилки, и даже пробовала сплести из них косичку, но травка была отсыревшей, и от моих не очень нежных прикосновений рвалась на кусочки, поэтому вскоре я оставила попытки сделать веночек и начала думать о том, как мне выбираться на свободу. Замок на клетке — я осмотрела его сразу же, как только ко мне вернулась способность нормально передвигаться — оказался простым, как дважды два — обычный амбарный замок, разве что потяжелее, но, ради интереса поковыряв в нем когтем, я выяснила, что то ли фильмы что-то врут, то ли у меня отсутствует талант взломщика, а только все попытки вскрыть сие чудо техники с треском провалились, чем повергли меня в глубокое уныние. Неужели придется рвать пол? Когтями? Да я весь лагерь перебужу, стоит начать! И потом... если и вылезу — куда мне бежать-то? Вокруг — голая тундра, которая только и ждет того, чтобы ее малопривлекательные просторы украсила кое-чья симпатичная беленькая тушка. Вода? Вроде есть, но придется искать. Еда? Живая и подвижная, явно не предназначенная для того, чтобы за ней бегала без году неделя дракониха! Вывод? Бежать пока рано. Здесь-то, хоть и в клетке, по крайней мере, кормят. И развлекают — правда, на свой лад...
Двухвостик, сволочуга... но сволочуга добрая, этого у него не отнимешь. Чуть приоткрыв один глаз, я посмотрела на своего "кормильца", что, присев на корточки, чесал мне подбородок, заставляя ласково мурлыкать — и это при том, что утром он забыл мне налить в поилку воды, а мясо, которое притащил, отчетливо пованивало тухлятинкой! Вот только злиться на него бесполезно — мальчишка обладает просто нечеловеческим обаянием, против которого, как оказалось, трудно устоять даже дракону! Я, во всяком случае, и не пыталась, поэтому сейчас, вместо того, чтобы досматривать третий сон, валялась на спинке, подставив чувствительное горло под ловкие и такие заботливые пальцы... у-у-у, шантажист мелкий! Забыв о гипотетической обиде, я жмурила глазки не хуже заправского кошака — и тарахтела, ему же на зависть. Как десять тракторов. Не знаю, как там у драконов с болевыми точками, но одну точку удовольствия я уже точно нашла, и Двухвостик тоже, поэтому без зазрения совести этим пользовался! Говорю же, шантажист... Лениво приподняв одно веко, я с трудом сфокусировала затянутый одной полупрозрачной пленкой глаз на своем "опекуне", что как раз сейчас энергично расчесывал мне нижнюю челюсть — так энергично, что висящий на его поясе кинжал постоянно тыкался мне в зубы. Сначала я решила не обращать на это внимание, но потом противная железяка начала изрядно доставать, и, без всякой задней мысли, я просто осторожно сняла кинжал с пояса (бить надо за такие застежки!) и спрятала под лапой, позволив себе вновь окунуться в бездну удовольствия. Ну же, ну же... еще чуть леве-е-е...
Кинжал я ему, естественно, не вернула, решила проверить, как скоро у него возникнет ощущение, что что-то не так. Долго ждать не пришлось — минут через двадцать мой почитатель вернулся на место преступления с ошалевшими глазами и выражением лица предпринимателя, узнавшего о наступлении в стране финансового кризиса. Я, естественно, тут же сделала морду тяпкой и весьма натурально засопела, но мой добрый друг даже не покосился в мою сторону, так что талант актрисы пропал втуне, и, чуть приоткрыв один глаз, я не без интереса наблюдала, как гордый сухопутный викинг чуть ли не носом землю роет, пытаясь отыскать свою пропажу! Попутно мне в голову пришла одна идея, и, тихонько хихикнув, я подхватила кинжал за ремешочек и, улегшись на пол, вытянула лапу вперед, так, чтобы облаченное в кожаные ножны лезвие осторо-о-ожненько так постучало Двухвостика по макушке. Тот вскочил, как ошпаренный, и даже попытался схватить вожделенное оружие, но не тут-то было — я отдернула лапу, не дав ему даже коснуться кинжала, после чего, бессовестно пользуясь преимуществами своих размеров, подняла его ножичек как можно выше, тихо помирая со смеху при виде тех ужимок и дрыганий, которые показывал мне беснующийся внизу парнишка. Он даже попытался залезть вверх по прутьям, но тщетно — я каждый раз успевала убрать лапу обратно в клетку и сменить диспозицию, не давая парню и секунды передышки, так что, в конце концов, он просто сорвался и шлепнулся вниз, мало что не расшибив себе затылок. Больше уже не поднялся — только пыхтел, но я еще не наигралась, и, игриво оскалив зубы, наклонилась к самой земле, мало что не гладя Двухвостика этим несчастным кинжалом, а когда он пытался отнять у меня "игрушку" — шутливо рычала и убирала лапу на безопасное расстояние.
— Р-р-рхагна... — простонал он наконец, и я насторожила ушки, но больше он мне ничего не сказал, и тут я впервые почувствовала что-то вроде укола совести. Совсем ж загоняла парня, дура рогатая! Ты-то вон какая огромная, а он? Цыпленок ощипанный... Покачав головой, я, подосадовав, что в поилке нет воды, положила кинжал возле себя и, сложив когтистую пятерню "ложечкой", осторожно похлопала тыльной стороной Двухвостика по щекам. Получилось не сразу — я ужасно боялась его поцарапать, но потом он все же застонал под моими шлепками, а там даже умудрился сесть, после чего я, наконец, протянула ему это его разнесчастное оружие. Рукоятью вперед, при этом глядя парню прямо в глаза.
"Время игр кончилось", — подумала я, и Двухвостик, поморщившись, приложил руку ко лбу и слегка помотал головой, после чего, не глядя, забрал у меня кинжал и зашагал прочь, ни разу не оглянувшись. Я проводила его взглядом, после чего уныло свернулась на полу клетки, положив голову на скрещенные передние лапы и тяжело вздохнув. М-да... Если я сейчас спугнула Двухвостика, то на всем моем плане можно ставить один большой жирный крест — он ко мне больше и на километр не подойдет. Испугается, заячий хвост! Гневно фыркнув — ну сколько можно ему доказывать, что меня бояться нечего?! — я демонстративно повернулась спиной к лагерю и попыталась заснуть. Проворочалась до самого утра... На рассвете Двухвостик вернулся и, скрестив руки, присел на корточки напротив моей клетки. Взгляд у него был ну совсе-е-ем нехороший — мне даже неуютно стало, и, делая вид, что потягиваюсь, я лениво повернулась, потянув все четыре лапы и плюхнувшись на другой бок. А ведь у него и впрямь глаза — как две колючие льдинки... бр-р! Я с трудом удержалась от содрогания, сделав вид, что мне просто холодно, и, сев, принялась энергично почесываться, как бы не обращая на парня никакого внимания, но, тем не менее, ни на миг не выпуская его из поля зрения. Кажется, поначалу Двухвостик не особо мне верил, но, когда я начала ловить воображаемых блох — его маленько проняло, и неприятная складка у него между бровей наконец-то разгладилась. Он даже подошел, чтобы почесать мне нос, и я игриво лизнула его в руку.
"Я рада, что ты вернулся, Двухвостик".
И вновь он вздрогнул, оглядываясь по сторонам.
"Показалось... мало спал...", — раздался в моей голове смутный шепот, хотя рот он по-прежнему держал закрытым, и, рассеянно похлопав меня по скуле, он направился прочь... но на этот раз все-таки оглянулся. Я сидела, как собака, слегка помахивая хвостом и оперевшись передними лапами о решетку... а потом, повинуясь некому сиюминутному желанию, дружески ему подмигнула. Через мгновение уже себя обругала — все представление насмарку! — но лишь приподнявшиеся брови Двухвостика выдали его удивление, после чего, как-то воровато оглянувшись по сторонам, он проскользнул между стоявшими бок о бок повозками и скрылся из виду. Я же осталась сидеть неподвижно, как статуя, и обдумывать, что же сейчас произошло.
Я... слышала мысли Двухвостика! Но как?.. Неужели драконы владеют телепатией? Хотя, в общем-то, телепатия — вполне разумное объяснение тому, почему я, как ни старалась, так и не смогла заговорить вслух. Не приспособлены драконы для членораздельной речи: клыки мешают, губы слишком жесткие, а про форму пасти я вообще молчу! К тому же, еще и шея, как у страуса. Такой удобно издавать громкие трубные звуки, а не рассказывать классические поэмы... После последней мысли мне стало как-то грустно. Все-таки бессловесность — серьезный минус к внешности разумного существа, особенно — в представлении людей, для которых телепатия, вообще-то, не свойственна. Вывод? Ничего удивительного, что Двухвостик решил, что переутомился. Голос в голове — это не повод искать брата по разуму, а серьезный намек на развитие шизофрении, и, как следствие, установить с парнем контакт будет непросто. Но все же он — лучший кандидат для "первой попытки". Он, конечно, молод, но, тем не менее, мозги у него на месте, и из всего местного населения я бы, пожалуй, назвала его самым надежным. А значит — придется-таки нам еще раз пообщаться. Но — богатырский зевок чуть не порвал мне пасть — вечером, когда и голова будет соображать яснее, и спать будет хотеться не так сильно... а сейчас... хр-р-р...
Весь следующий день Двухвостик меня избегал, проходя мимо клетки лишь в том случае, если по-другому было никак нельзя, а повозкой правил другой караванщик, с которым я еще не успела познакомиться — кряжистый и с бородой лопатой, с непросыхающим носом и взлохмаченными рыжеватыми волосами. На меня он не обращал ровно никакого внимания — сидел себе скрюченной загогулиной на передке да покрикивал на "носорогов", когда те думали лениться. Понаблюдав за ним несколько минут, я поняла — не мой кадр — и отстала, улегшись по центру клетки и прикрыв голову крылом. Нет так нет — все равно вечером Двухвостик ко мне придет, как миленький. Рассказывать своим о том, что с ним говорил дракон, не будет, постесняется, что выставят на смех, а иначе ему никак от моей кормежки не отвязаться, так что нужно лишь подождать... Убаюканная этими мыслями, я вновь заснула, как по команде, и открыла глаза только в сумерках, едва учуяв запах мяса. На этот раз — почти свежего. Принес его, как и следовало ожидать, Двухвостик, не забыл и о бурдюке с водой, но, едва сунув мне под нос мясо и налив воду в поилку, он задумал смотаться. Это в мои планы не входило — вжавшись носом в решетку, я жалобно заскулила, строя умильные глаза. Кажется, сработало — немного поколебавшись, парень все же вернулся и принялся почесывать мне нос, а я замурлыкала, как самая обычная кошка. Постепенно он расслабился — словно бы какой-то тугой колючий клубок в его душе наконец-то развернулся, и я смогла почувствовать его мысли: сперва просто обрывки слов, отдельные звуки, но потом некий сторонний шум, что никак не давал мне как следует сосредоточиться, исчез, и, прикрыв глаза, как перед нырком в воду, я погрузилась в мысли Двухвостика.
Торак — так вот как его зовут. Торак, сын Кереба с Облачных игл, вождя северных наемников. Больше я, правда, ничего о нем узнать не смогла — мысли парня о его доме и о семье были словно бы задрапированы плотной ворсистой тканью, в которой безнадежно запутывались любые попытки запустить лапу в личные тайны Торака. Ну что ж, на "нет" и суда нет, тем более, что в мозгах у молодого человека полным-полно других интересностей, требовавших самого пристального внимания. Например, сведения о мире, в который меня занесло: странном, причудливом месте, носящем имя "Сарран", что значит "Око". Почему "Око" — гадать долго не пришлось, благо, Тораку еще в детстве продемонстрировали огромный кусок выделанной кожи, представляющий из себя мастерски выписанную карту, составляемую в течение нескольких поколений старейшинами клана, на которой был изображен Сарран, на проверку оказавшийся одним гигантским архипелагом, с севера и юга, как положено, закованным в броню ледяных щитов, а в самом центре его, прямо посреди бескрайнего океана, зияла угольно-черная дыра, похожая на чье-то недремлющее око... голодное, ищущее, зовущее... ой, мама! Скажете, дура была, нарисованной картинки испугалась, да еще и в чужих воспоминаниях, но говорю вам — от вида ее меня мало что не заколотило, и, испуганно всхрапнув, я вырвалась из воспоминаний Торака. Черт, это же был страх! Дикий, иррациональный страх, не поддающийся никакому объяснению, но от того ничуть не менее жуткий! Где-то на краю сознания я отметила над собой перевернутое лицо Торака — весьма озабоченное, к слову, лицо, но даже заурчать в ответ не смогла, продолжая с трудом проталкивать в глотку ставшую почему-то очень вязкой и холодной слюну, каждый раз после этого делая головой такое движение, как будто меня икота замучила! Уже потом, много позже, я узнала, что такая вот странноватая привычка типична для всех драконов, когда им не по себе, но тогда... тогда мне просто БЫЛО СТРАШНО. Так, как никогда в жизни — до этого дня. Потом-то я, понятное дело, смеялась над этим воспоминанием, но... это было потом. И когда я немного успокоилась и затихла в своей клетке, а Торак, сбитый с толку и недоумевающий, неуверенно отступил прочь... я слышала, как он уходил, но даже головы не могла оторвать от земли, дрожа и... плача. Я, дракон — плакала от ужаса! Представляете?..
Я сперва думала, после моих выкрутасов Торак мне опять бойкот объявит, но обошлось — караван тронулся, а он, как ни в чем не бывало, сидел на передке повозки и правил. На меня особо не смотрел, но я подползла к самой решетке, стараясь не делать резких движений, и он хоть и напрягся, но не отодвинулся.
"Торак... пожалуйста!"
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
