— Я случился! — рыкнул Макс, демонстрируя зеленые глаза — нет ни белка, ни радужки, один зеленый океан с узким вертикальным зрачком. А его аура вновь появилась, начав бушевать. Все, что не было достаточно тяжелым, поднялось в воздух и отлетело от Макса.

— Так, — аура пропала, — Меня сегодня в школе не будет, надо собраться и уложить случившееся по полочкам.

У него под ногами вспыхнула печать — круг, вписанный в другой круг, и эмблема в виде стилизованного изображения драконьей морды.

* * *

Макс

Во мне все буквально кипит. Но больше всего именно вины. Вины за то, что не уберег мелкую. Я виноват. Нужно было ... Да какая теперь разница. Тем более, что я все равно бы спас того пацана. Кому я вру? Не смог бы я бросить его. И вот теперь расплачиваюсь.

— Напарник...

— Драйг, не трогай меня. Сейчас мне меньше всего нужно утешение. Мне нужно просто убить кого-нибудь. Желательно того падшего, который убил Наташку.

— Твое самобичевания тебе в этом сильно помогут.

— Заткнись, ящерица-переросток.

— Ну убьешь ты этого ангела. Что дальше?

— ... Не знаю.

— Успокойся. Приди в себя. А потом поговори с Люцифером.

— Думаешь поможет? — снова прикладываюсь к горлышку бутылки.

Попытка напиться успеха не имела. Я чувствую вкус выпивки, но не могу почувствовать последствий возлияния. Вот такой вот у меня организм. На лицо наползает невеселая усмешка. Зря я так на Гремори насел. Не ее это вина, просто она увидела умирающую девчонку и превратила ее в демона. Наверное, из-за Механизма Наташки, про который я так ничего и не узнал. Дурак ты, Макс. Дебил. Имбецил. И так далее и тому подобное. Расслабился. И получил. Вот так вот, с размаху мордой в грязь.

Да, перед Риас Гремори надо извиниться. За то, что я так к ней ворвался, попутно чуть не обвинив в том, к чему она не причастна. Я видел по колебаниям ауры и переливам в ней, что она не врет.

Еще раз глотаю. Пойло я отобрал у кого-то. Средненько, очень средненько. Нет, напиться мне не светит. Запускаю бутылку в стену. Поскольку я сижу под мостом, в качестве стены выступила опора.

— Ублюдок, ты чего сделал с Миямурой?!

Это что за смертники? Судя по прикиду и куче железок в ушах, губах и прочем — хулиганы. Шпана уличная, типа свободные герои, "золотое" поколение.

— Пшли в жопу.

— Чеее?!

Спустя минуту шпана уволокла своего покалеченного главаря, которому я вышиб половину зубов, сломал руку и, кажется, ключицу. Трудно сказать, поскольку он был без сознания.

Сижу прямо на земле, наплевав на все.

— Хватит прятаться, Наталья. Выходи.

Рядом со мной присела сестренка. Села аккуратно, как и всегда. Села и молчит. Чего молчит? Да кто его знает. Боится или не знает, что сказать. Наверное.

— Ты меня сегодня напугал, — неожиданно тихо сказала сестренка.

— ... Меня ... потрясли события, которые произошли за время моего отсутствия.

— Да уж, я сама удивилась, когда поняла, что со мной случилось, — невеселая усмешка, полная копия моей, появилась на губах Натальи, — Но ты ведь и раньше об этом знал?

— Ага. Знал.

— А почему не рассказывал?

— Ты бы мне поверила?

— Не знаю. Наверное, поверила бы. А что?

— Да ничего. Просто погано, что я не смог тебя сберечь. Тошно, что я был где-то в другом месте, когда ты была в опасности.

— А где ты был?

— Заказ у меня был. Срочный. Я — наемник, Наташка. Я зарабатываю себе на жизнь тем, что убиваю демонов-отступников, падших ангелов, которые сбежали с небес, но не захотели присоединяться к своим коллегам, убиваю людей и прочих. Наверное, ты ненавидишь меня?

— Я тебя знаю. Ты — мой брат. И ты никогда не будешь убивать тех, кто этого не заслуживает. Уж такой ты, — улыбнулась сестра, — А относительно того, что я стала демоном ... По крайней мере, я жива. Теперь у меня больше сил и жить я буду практически вечно. Так что ничего особенно страшного не случилось, как я думаю.

Потянув меня за плечо, Наташка уложила меня на бок, головой к себе на колени и стала поглаживать мою голову, вороша короткую стрижку.

— Как это случилось? Почему? — все же задаю этот вопрос.

— Я сама много не поняла. Это случилось в тот же день, когда ты отбыл...

* * *

Наталья

День отбытия Макса.

Странные эти японцы. Вроде бы я подхожу их клубу, а принимать меня не хотят. Устроили какой-то непонятный испытательный срок. Может, Макс правду говорил, что японцам тяжело принимать в свою среду чужих? Вроде бы, он говорил, что японцы — действительно арийская раса, потому что не пускали чужих на свои острова и потому смогли сохранить породу, что-то вроде чистоты крови. И всех не японцев, начиная с европейцев и заканчивая китайцами и корейцами, считают не такими, не правильными. Чужими. Людьми второго сорта. И оккупация Японии Америкой не изменила японцев. Они просто улыбаются вам, внутренне желая вам если не зла, то неприятностей точно. Жаль, что я никогда не слушала его. Дура потому что. Брат всегда желал мне только добра. Пусть и не признается в этом. Уж такой он человек. Простой и добрый. И доброта его распространяется на тех, кто что-то значит для него. И хотя он желает добра, у него не всегда получается. Так мама говорит.

Из еды покупать ничего не надо — за холодильником обычно следит Макс и потому тот всегда полон. И разнообразие довольно большое. Ну, раз мне на улице делать нечего, а дома сидеть скучно (лучше бы сидела дома, меньше шансов напороться на неприятности, — Автор и Макс), то пойду, прогуляюсь. Рядом с домом и парк подходящий есть.

На входе в парк сталкиваюсь с какой-то девушкой. Она раздает листовки. И мне одну протянула. Осматриваю ее бегло. Высокая, скорее европейка, но понять трудно. Одета в платье-корсет, на голове ободок с крыльями летучей мыши. И улыбка. Такая мягкая и располагающая. Последнее я поняла только тогда, когда взяла в руки небольшую листовку. Девушка улыбнулась мне еще теплее, помахала рукой и пошла раздавать бумажки дальше.

Смотрю на листок бумаги в своих руках. С одной стороны на нем реклама чего-то, а на второй что-то вроде пентаграммы, но очень отдаленно похожее. Очень отдаленно. Что-то удержало меня от мысли выбросить бумажку. Хотя я так и не поняла, что именно.

Когда солнце начало садиться, я сначала подумала остаться и посмотреть закат, но в парке не нашлось ни одного места, где можно посмотреть на заход солнца. Как назло, в парке не оказалось ни одного нормального места для того, чтобы посмотреть закат. Я уже уходила, когда в голове словно возник сигнал опасности, и пришло понимание, что я сейчас могу погибнуть. Падаю на землю и тут же откатываюсь в сторону. Чуть впереди того места, где я только что стояла, в землю вошло ... копье, наверное? Оно светится, словно собрано из света.

— Увернулась? Печально, — раздался женский голос.

У меня за спиной стоит ... молодая женщина в кожаном костюме БДСМ с крыльями ангела за спиной. Вот только перья у нее черные. Длинные черные волосы, фиолетовые глаза, ... и жутковатая ухмылка убийцы-садиста. А в отведенной в сторону руке появляется светлый шарик.

— Жаль, что ты не захотела умирать быстро. Ты отнимаешь мое время. Умри уже, жалкая смертная.

Ангел? С черными крыльями? Да к черту все! Надо валить! Надо...

Боль. Словно пожар поднялся в моем животе. Опускаю взгляд. Точно такое же копье из света, как и то, что чуть не убило меня. Оно жжет. Мне больно, очень больно. Но я не могу закричать.

— Можешь кричать, — с садисткой улыбкой говорит эта женщина, — Тебя все равно никто не услышит — я поставила барьер, так что никто не увидит, как умираешь. И никто не придет на помощь. Можешь винить Бога, ведь только он виноват в том, что ты получила Святой Механизм.

Святой Механизм? О чем она? Причем тут Бог?

Внезапно в сознании, уже затуманенном болью словно раздался голос. Он зовет меня и говорит о чем-то. Что-то вроде "Призови меня!". Не знаю... Не понимаю... Но в правой руке что-то появляется. И сразу же тело само движется. Раздается крик, полный боли.

— Как?! Как ты, жалкая смертная, можешь ранить меня?! Почему мой щит пробит?! Что это за Механизм?! У тебя должен быть совершенно другой механизм!!!

Теряю сознание.

Там же спустя две минуты.

Снова пришла в себя. Боли нет. Я уже умерла? Да? Нет? Ничего не чувствую. Кажется, это совсем плохо, когда ничего не чувствуешь. Не помню точно. Думать тяжело. Я уже умерла? Или уже умираю? Не хочу умирать. Не хочу!!! Братик!!!

— Ты хочешь жить?

* * *

— Так демоны действительно существуют?

Наверное, задавая этот вопрос, я выгляжу ... как полная дура. Иначе не скажешь. Спрашиваю подтверждение очевидной вещи. Сама только что видела демонические крылья у двух первых красавиц академии, дружных с моим братом.

— Да. Демоны, ангелы, падшие ангелы и множество других народов, фигурирующих в человеческих сказках, существуют на самом деле. Ты стала очередной жертвой давней войны, бушующей среди нас.

— А? В смысле... Как...

— Давай по порядку, — улыбнулась Химеджима.

— Давным-давно вспыхнула война между демонами, ангелами и падшими, — перехватила эстафету Гремори, — Все три стороны сражались друг с другом, чтобы стать единственными правителями человеческой расы. Эта война длилась очень долго, никто не хотел уступать. А потом в одном сражении погиб библейский Люцифер, а также все Владыки демонов. С тех пор много лет прошло, но война перешла от активной фазы к пассивной. Больше не было сражений, в которые оказывались втянуты сотни и тысячи воинов Библейских Фракций. Мелкие стычки с участием одиночек и небольших отрядов иногда происходят, но очень редко. Все три Фракции понесли колоссальные потери в этой войне. Чистокровных демонов стало очень мало, и поэтому был разработан ритуал по обращению простых людей в низших демонов. Чаще всего выбирают людей, обладающих Святыми Механизмами.

— А что это такое? — я понимаю, что прерывать не вежливо, но любопытство снедает: за что меня убили?

— Святые Механизмы создал Библейский Бог. Зачем? Никто не знает, — продолжает лекцию Риас Гремори, — Но многие из них обладают силой, позволяющей обладателю сразить даже Бога. Я могу предположить, что ты обладаешь очень редким Святым Механизмом. Для твоего воскрешения мне пришлось потратить восемь Фигур Зла, хотя обычно тратится только одна. Да и та падшая, что так спешила покинуть поле боя... Ты каким-то непонятным пока образом ранила ее, из-за чего она поспешила сбежать.

— Кха! Ничего себе!

— Да, возможно даже, что ты являешься обладателем одного из Лонгинусов. Так называют тринадцать самых сильных Механизмов, сила которых и позволяет при достаточном уровне силы сразить Бога. Отныне ты — демон клана Гремори и моя слуга.

— А как же моя семья? Родители? Брат?

— Увы, — грустно улыбнулась Гремори, — Отныне ты демон. Демоны обладают большей физической силой, отличной регенерацией, живут практически вечно. Но низшие демоны сильно привязаны к своему хозяину. Я не буду вести себя в отношении тебя слишком жестко, по сравнению с другими демонами. Я не буду запрещать тебе общение с родными. Но они не должны знать о том, что ты теперь демон и о демонах и ангелах вообще. Могу только добавить, что если ты сможешь стать высшим демоном, то ты перестанешь быть моей слугой и станешь самостоятельным демоном.

Что ж, цель есть.

— Сегодня можешь быть свободна, только сначала ты получишь знак нашего клана, чтобы не было эксцессов. Не хватало еще, чтобы на тебя наскочил какой-нибудь экзорцист или падший. Знак клана отгонит вменяемых — они побоятся связываться с одной из сильнейших семей Ада.

Весь день прошел, как в тумане. Уроки я отсидела, но не могла дождаться, когда они закончатся. Звонил Максим, сказал, что задержится. От него требуется только подписи поставить, но бумаги не готовы и потому он задержится. Может, оно и к лучшему?

После уроков, я сразу пошла домой. Там удалось привести мысли в голове в порядок и разложить их по полочкам. Ситуация не такая страшная, как могла бы показаться. Приятного мало, но не смертельно. Ближе к вечеру меня вызвала Риас Гремори. Меня вполне официально приняли в клуб оккультизма, под видом которого и скрываются демоны академии. Еще рассказали, что на самом деле студсовет тоже состоит из демонов, но уже другого, дружественного клана.

Также удалось узнать, что у меня за Механизм — "Сокрушитель защит". Очень редкий, но не Лонгинус. Редкий он из-за того, что мало кто из людей совместим с ним. Пользоваться им невероятно трудно, но если выйти на полную силу, то он встает на один уровень с Лонгинусом. Пусть и уступая полной силе того.

Я снова созвонилась с братом и узнала, что он уже вернулся. Но домой я вернулась поздно, из-за того, что меня вводили в курс дел и объясняли что и как. Домой я вернулась уже поздно, хотя усталость словно покинула меня, когда солнце село. Ночь придала мне сил. Не говоря уже о том, что я в темноте все прекрасно вижу. Это так удивительно.

Не подумав о брате, сон у которого довольно чуткий из-за его кошмаров, я включила телевизор и пошла на кухню чего-нибудь пожевать. Страшно хочется есть. Пока я готовила себе бутерброд (потом Макс будет ругаться), телевизор буквально орал. Но я так была погружена в свои мысли, что не сразу это заметила. Но брат так и не спустился. Уже поздно, по ночам он любит спать, а не сидеть в Интернете. Может, вымотался в посольстве? Он всегда ненавидел бюрократию и бумажную волокиту. Решила его не беспокоить.

А утром я поняла, что многого не знала о своем брате.

* * *

Настоящее.

— Вот так все и было. Вкратце, — заканчиваю свой рассказ.

Макс все также лежит, устроив голову у меня на коленках. Мы с ним всегда так. Он у меня на коленках лежит или я у него. Лежит и не шевелится. Но я чувствую, что он буквально закипает от ярости. Его кожа стала горячей. Не знаю, как он это делает, но в таком состоянии он был утром, когда увидел, что я стала демоном. Интересно, а как он увидел?

— Прости.

— Макс? Ты чего?

— Прости меня, если можешь.

— За что?

— За то, что меня не было рядом, когда ты была в опасности. Если бы я был рядом, то ты бы не погибла.

— Перестань, братишка. Ты ведь не можешь всегда быть рядом.

— Может быть. Наташ, передай, что вечерком я желаю пообщаться с ... твоей хозяйкой ... поближе. А пока мне нужно успокоиться.

* * *

Макс

Бешенство плещется во мне где-то на уровне глаз. Падшие ангелы, значит. Натаха не врет, да и нет следов ментального воздействия. Спасибо лешему, что показал, как можно определить, что на моего собеседника воздействовали. Сестре ничего не внушали, она слышала то, что слышала. У меня появился зуб на падших, очень большой зуб.

— Успокойся, напарник. Если ты сейчас объявишь свою личную вендетту, то только получишь кучу противников.

— Разве это плохо? Хоть утолю жажду крови.