| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Вывод?.. Неутешительный.
Печально вздохнув при виде шалашика оставшихся от обеда "морковок" — и чего, спрашивается, жадничала?.. — я честно попыталась перекатиться со спинки на брюшко, но последнее, едва почувствовав, что на него давят, тут же выдало возмущенную трель, при звуках которой шевелиться резко расхотелось — пришлось лечь на бок, распиная на все корки собственную прожорливость, и терпеливо ждать, пока живот не успокоится. У-у-у... Спрашивается — куда было столько наталкивать?! По-моему, давний опыт с "витаминчиками" в зверинце должен был напрочь отбить желание разевать роток на зеленую пищу, так нет же — как гласит народная мудрость, человек учится на собственных ошибках, причем многократных повторенных! И плевать мне, что я уже почти целый сезон как в драконьей шкуре — начинку-то никто поменять не додумался! Жди теперь, пока этот реакционный котелок утихнет... Будто испытывая солидарность к нутру, внезапно решила разболеться шея, напоминая, что ее нехило так покусали, и я невольно зарычала от приступа острой боли, казалось, пронзившей мое тело до самого хвоста — огненной иглой! — но, стоило мне лишь протянуть лапу, чтобы коснуться болящего места...
* * *
Пи-и-ип... пип. Пип. Пип.
Неужели?..
Однако, да. Оно самое. Сиречь дежа-вю. В виде белого потолка, наконец-то потухшей лампочки и стен. Голубых. За окном по-прежнему темно, но календаря в комнате нет, и я даже боюсь предполагать, та ли эта самая ночь, или же... не та. К тому же, я здесь уже не одна — рядом, облокотившись на тумбочку, дремлет, подперев рукой щеку, какая-то незнакомая женщина в белом халате. Медсестра? Это ж насколько мне было паршиво, что ей пришлось на ночь со мной остаться?.. Правда, сейчас уже полегче, чем в прошлый раз, и когда я, осмелев, попыталась поднять руку, то с удивлением обнаружила, что у меня получается. Вот она, моя бедная ручка — сплошь бинты да трубочки... И бескровная, будто бы восковая кожа. А еще — никаких когтей. Вот ни единого коготочка. Надо сказать, выглядит слегка... непривычно. Не без труда улыбнувшись — дожили! Совсем одраконилась... — я слегка пошевелила забинтованными пальцами, почти дожидаясь знакомого клацанья, но это простенькое движение оказалось последним, на что мой измученный организм оказался способен — рука, мгновенно обмякнув, шлепнулась обратно, едва не сорвав с себя одну из повязок, а я устало прикрыла глаза, собираясь с мыслями.
— Ох ты ж, боже мой, проснулась! — раздался вдруг незнакомый, но ласковый женский голос, выговаривающий такие простые, такие понятные русские слова, и мягкая рука медсестры опустилась мне на лоб, перетянутый бинтами, — А что ж так рано? Ночь на дворе. Спи, милая, тебе спать нужно. Давай-ка я окошко открою, а то душно-то как...
— Пхр... хр-р, — хрипло выдавила я, с трудом управляясь с будто бы онемевшими губами и распухшим, как киевская котлета, языком, одновременно пытаясь расшевелить хотя бы одну руку — без толку... — Кх... — да что ж ты, опять "поплыла"! Не смей проваливаться, не смей!.. — Кх... кто... я?! — буквально выкрикиваю из последних сил, голосом, немногим отличным от шепота, после чего звон в ушах стал нестерпимым, и последнее, что помню — как, потеряв равновесие, падаю куда-то вниз, на клетчатый, слегка пахнущий хлоркой линолеум, и только я успела подумать, что, должно быть, сейчас расквашу нос...
* * *
Шум. Не сказать, чтобы громкий, но монотонный и ужасно назойливый, как писк комара над ухом — шум, что, казалось, сквозь уши проникал до самых глубин черепа и с каким-то садистическим удовольствием царапал его содержимое, не давая вновь окунуться в холодное сонное оцепенение. Сперва я еще пыталась его игнорировать, но, в конце концов, всему на свете отмерен свой предел, и легкое раздражение постепенно переросло в глухую злость, и на этом не остановилось, продолжая стремительно накаляться. Естественно, что ни о каком покое более речи не шло, и я, мало что не пинками растолкав свой дремлющий мозг, начала потихоньку водворяться обратно, в бренную чешуйчатую тушку, дабы как можно скорее обрести над ней контроль и разодрать источник шума в клочья! Попутно, правда, выяснилось, что источник приперся сюда не один, а в теплой компании, ибо по мере прихождения меня в чувство бывший одним голос разделился на два, и даже приобрел некое подобие членораздельной речи:
— ...сдохла!
— А я тебе говорю, что не сдохла!
— На что поспорим?
— Да на что хочешь! Говорю тебе, живая!
— А вот сейчас проверим...
— Ку... куда прешь, остолоп? Да она тебя... со всеми потрохами!
У-у-уй, какой смачный оплеух, мне даже отсюда слышно. Но вот темка у разговора весьма занятная — прямо как в том анекдоте про Штирлица, на предмет того, что "сейчас будет драка" — и, терзало меня смутное сомнение, зародившееся где-то пониже хвоста, касалась она именно моей скромной персоны, так что, волей али неволей — пришлось просыпаться, так как природное любопытство тут же потребовало разобраться: а кто, а с кем, а по какому поводу. Правда, легко сказать — просыпайся! — а сделать?.. Тело жаловалось неустанно, всеми силами доказывая, что вставать еще рано, что будильник никто не заводил, а с противными соседями можно будет разобраться и потом, но в конце концов мне все же удалось взять его под контроль — крепко сжав зубы и слегка покачавшись на месте, я уперлась передними лапами во влажную почву, напрягла мускулы и медленно, буквально по волоску, приподнялась над землей, чувствуя, как та неотвратимо разъезжается под моими непослушными ладонями. Заднюю пару лап я даже не пыталась "оживить" — они лежали мертвым грузом, пока что и не думая просыпаться, да и не смогла бы я встать, даже если б захотела, ибо, едва приподнявшись, тут же поняла, что на этом мои силы подошли к концу. Еще с полторы минутки мне пришлось просто сидеть неподвижно, разгоняя кровавый туман перед глазами и всеми силами стараясь не выполоскать конвульсивно дергающийся желудок. Ой, ма... Измученное нутро, пробулькав жалобное "прости", все-таки сдалось, и вскоре я имела честь любоваться на... впрочем, не важно, на что именно, так как разглядеть его в подробностях я все равно не успела — в нос ударил резкий запах желчи, и меня вывернуло повторно, после чего лапы попрощались с телом... В общем, отфыркавшись, оттеревшись и отплевавшись, я с трудом сфокусировала взгляд и... не поняла? А где мои без пяти минут знакомые?.. Тихий шорох сверху тут же подсказал направление поисков — вот они где, голубки. Надо же, обоим уже за сорок, а как ловко по деревьям лазают! На самую толстую ветку вскарабкались, и сидят, что две белки, глаза выпучив... наивные. Думают, будто я буду есть такое потное, вонючее, да еще и волосатое... ой-ой, с мыслями о еде, пожалуй, стоит быть осторожнее... тихо, я сказала! Вот, молодец. Ты и так пустой, потерпишь. Что? Кушать охота? Ну мне, положим, тоже... и, помнится, с предыдущего "обеда" у нас оставалась пара морковок. Еда, конечно, так себе, но привередничать не приходится, так что я, мысленно вздохнув по графскому пайку, подгребла к себе остатки шалашика (кажется, я его случайно задела, когда падала) и принялась меланхолично поглощать хрустящую зелень. На людей не смотрела, но по ритму дыхания уловила, что те, вроде как, слегка успокоились. А па-а-ачему?.. Ответ пришел, откуда не ждали — из неучтиво забурчавшего живота, явно намекающего, что набивать его зеленью — не самая лучшая идея на свете. Вот тебе и разъяснение, милая: а па-а-атаму, что злые и свирепые драконы морковку не едят! А ты пять кило умяла за один присест, даже не жуя — вон, до сих пор листочек из пасти торчит, утрись-то хоть!.. Ну, впрочем, подумала я, слизывая остатки зелени, я не местный тиран, запугивать подданных не желаю, так что пусть — и, вперевалку добравшись до ручейка и вылакав с два ведра холодной водички, почувствовала, что более или менее пришла в себя. Попыталась встать. Получилось, но плохо — пришлось спешно садиться и глубоко дышать, чуть подергивая крыльями. Попытка номер два оказалась удачнее, но на короткое время — меня занесло куда-то вбок, и вот я снова растянулась на траве, самой себе напоминая пузырь, до краев наполненный киселем. Бульк... Ой, сейчас...
Нет, вроде, пронесло. Тоскливо покосившись на собственное брюхо, решила не рисковать и просто вытянуться на земле, прикрыв глаза. Погоня там, не погоня — если меня не повязали, пока я тут валялась, значит, все не так плохо, как кажется, а в третий демонстрировать окружающим содержимое своего желудка мне не хотелось. Обойдутся... В голове все еще что-то плавало и билось, но уже существенно меньше, хотя спать не так хотелось — видно, отоспалась дня на два вперед, пока пребывала... да, да, вот именно там. Под белым потолком. Что же со мной случилось?.. Когда я только попала в Сарран — господи, как же давно это, кажется, было! — в драконьем теле, то как-то не особо задумывалась о столь необычном финте ушами, ибо не до того мне было, да и слишком мало информации, чтобы строить более или менее правдоподобные догадки, но теперь — что же получается? Я нахожусь здесь — во всяком случае, "я" как личность — тогда как настоящее человеческое тело пролеживает спину на больничной кровати в моем родном мире, и если поначалу загадочного "некта", разыгравшего весь этот бездарный спектакль, вполне устраивало положение вещей, то после той драки с психованным драконом он решил поразвлекаться и пошвырять меня туда-сюда?.. Так, что ли, получается?! На рычание силенок не хватило, но губы все равно задрожали, силясь обнажить не такие уж маленькие клыки. Демон меня разорви, я вам кто — игрушка?! Что я такого сделала, чтобы так надо мной издеваться?..
Ай! Черт, все-таки дернулась. Теперь лежи, умница, и жди, пока шея пройдет. Да не хлопай ушами, все самое интересно пропустишь! Слышишь?.. М-да, классическая проблема всех и каждого: залезть-то залезем, а вот об обратном пути не подумаем! Ну, впрочем, помогать я вам все равно не буду — сами справляйтесь. А вот посмотреть посмотрю... если, конечно, от смеха не лопну. Ой, ну надо же, как может раскорячиться немолодой уже мужчина, если жизнь припечет! Штаны, штаны береги!.. Все. Не сберег. Буга-ха-ха! Чтобы не расхохотаться в голос, пришлось обхватывать морду лапами и пользоваться тем, что на меня отважные древолазы пока что не смотрели — у них и своих проблем хватало, так что под конец я уже мало что не землю ела, чтобы не закудахтать в полный голос, и тряслась, как припадочная, враз позабыв про свои болячки. Вот уж правда, что смех — лучшее лекарство! А когда изрядно притомившееся от подобных упражнений дерево решило пожертвовать парой веток и отправить эту парочку вниз кратчайшим путем, то я уже просто не выдержала, и два взъерошенных, обсыпанных сучками и листьями мужика совершенно ошарашено уставились на корчащуюся в приступе неумолимого хохота меня. Жаль, что вместе посмеяться не удалось — чувство юмора у них оказалось весьма слабым, так что пришлось отсмеиваться в гордом одиночестве, после чего сворачиваться на земле и накрывать голову крылом — самое лучшее средство, если хочешь незаметно вытереть мокрые щеки. Уши я прятать не стала.
— ...ненормальная какая-то.
— Ты ей на шею посмотри. Тебя бы так кто погрыз.
— Типун тебе на язык.
— И что теперь делать?
— А я знаю? До города далеко, сами не довезем, а отправлять кого к графу — хлопот не оберешься. Спросят с тебя, кто дракона графского покалечил, и доказывай, что ты не сунн!
По-прежнему переговариваясь, эти два веселых гуся осторожненько так обошли меня по широкой дуге и выбрались на дорогу, в явном намерении продолжать столь некрасиво прерванный драконьей тушкой путь. Я же терпеливо выждала несколько утомительно долгих минут, давая им фору, после чего все же осмелилась встать и заковылять следом, причем шатало меня, как пьяную, занося то вправо, то влево. Должно быть, именно этот факт удержал моих "проводников" от позорного бегства, хотя видок, у них был явно нерадостный. Еще несчастнее он стал километра через полтора, аккурат за крутым поворотом, где отыскалась занятная композиция в виде перевернувшейся телеги и сунна, лежавшего под ней, что, учуяв мой запах, глухо замычал, выкатив огромные глаза. К тому времени я уже слегка очухалась, и, дождавшись, пока мужики вволю наругаются, молча подошла к перевернутой телеге и, уперевшись плечом в высокий борт, со скрипом и стоном (стонала я) поставила ее на колеса. Дурная животная тут же попыталась вскочить и дать деру, поэтому пришлось поспешно отходить и давать возможность ошалевшим от такого самоуправства хозяевам успокаивать ополоумевшего сунна, что, как выяснилось, при падении умудрился сломать себе ногу. Естественно, что запрягать его в телегу никто не стал, но пришлось еще минут десять тихо лежать в сторонке, спокойно глядя на чешущих затылки крестьян, пока, наконец, один из них, что-то удумав, не сбегал на соседнее поле и не вернулся, притащив с собой какую-то длинную штуку, похожую на огромную волосатую гусеницу, от которой тут же был отломан солидный кусок и, кое-как обтертый о рубашку, брошен мне.
"Мой выход!" — беззвучно вздохнула я и, наклонив голову, обнюхала подношение. Пахло так себе — сыростью и перележалым сахаром — но портить представление не хотелось, так что, брезгливо счистив когтем остатки беловатой бахромы (на проверку оказавшейся не плесенью, как мне показалось, а мелкими-мелкими корешками), подхватила овощ языком и отправила к себе в пасть. Раскусила. Хм-м... оказался мягким и слегка вялым (хотя когда успел — только что ж сорвали!), но довольно сладким, так что съела я его не без удовольствия и, облизнувшись напоследок, пару раз хлопнула хвостом по земле, довольно прижмурив глаза. Следующий кусок умный дядя бросил уже рядом, так что пришлось, демонстративно потянувшись, зацеплять подачку когтями лап и подтаскивать поближе, но, едва посмотрев на вытягивающиеся лица "кормильцев", я их тихонько пожалела и, так уж и быть, перекатилась на пол-оборота поближе. А потом еще. И еще. Под конец я уже видеть этот овощ не могла, и, пользуясь сгущающимися сумерками, некрасиво втаптывала подкидываемые кусочки в грязь, но исправно работала челюстями, а последний огрызок, что мне скормили уже возле самой телеги, все-таки проглотила, после чего, показательно обнюхав сие средство передвижения и брезгливо фыркнув в сторону трясущегося от страха сунна, подошла к передку. Ну ясно же, чего они от меня хотят, так почему бы не помочь незадачливым путешественникам?.. Судя по переговорам последних, они просто нарадоваться не могли на неизвестного мне дрессировщика, сумевшего "от так вот вышколить дикую тварь", и посмеивались, что "как бы нас теперь самих во Всадники-то не записали, а то ж припрется к нам в захолустье этакая толпа!..". Ну-ну, господа хорошие. Мечтать не вредно! И, ухватив пастью остатки упряжи — дрессированный дракон так дрессированный, не жалко — я спокойно и (почти...) без напряжения выволокла этот короб на колесиках из кювета, вместе с еще пытавшимися мне помогать людьми и этим дурным сунном, что внезапно решил заупрямиться и упирался в землю всеми тремя ногами, не желая двигаться с места. У-у-у, тварь безмозглая! Была б моя воля — откусила бы ему голову, но, увы, приходилось мириться и несолидно пыхтеть, короткими рывками волоча за собой эту безрогую скотину, пока один из хозяев от души нахлестывал упрямца сзади — второй в это время сидел на передке и вел пространные рассуждения о том, что "ишь, сколько лет минуло — а тварь животная не забыла, значит, кого бояться потребно!". Вот мужики — хлебом не корми, дай ученых из себя построить!.. И, главное, даже не рыкнешь с досады! Пришлось терпеть. Долго. Минут двадцать — пока, с пыхтением перевалившись через пологий холм, и, наконец, не увидела впереди первые признаки цивилизации, а именно невысокий, кое-где покосившийся плетень, мимо которого нам пришлось тащиться еще какое-то время, прежде чем показались крытые резаным тростником крыши и выбеленные стены уютного домика, расписанного несколько кривоватыми цветочками и — тут уж я просто не смогла сдержать веселого фырканья — разноцветными отпечатками маленьких детских ладошек.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
