— Это моя проблема. Решу.
— Ну, допустим. А как вы себе это представляете?
— Поиск? Пока только в общих чертах. Языками я владею. Посмотрю, что есть у магистров из гримуаров. Может, что не так перевели? Может, им ерунды какой-то не хватает, чтобы понять. Потом свежий взгляд со стороны тоже порой может помочь.
— Что ж, если хотите, попробуйте. Но может, вам лучше остаться здесь? Действительно, древними языками вы владеете прекрасно. Будете работать в архиве, со временем станете преподавателем языков. Как вам такое предложение?
Дра-асти, приплыли! Сколько долбился — и вот! Нате вам!
— Но ведь мне отказали в допуске в архив?!
— Я бы так не сказал... Не отказал. Просто рассмотрение вашего вопроса несколько затянулось... Но обстоятельства с тех пор, как вы знаете, изменились.
Ага! Затянулось! Три раза ага!
— То есть, я завтра могу начать работу в архиве?
— Ну... не так сразу. Нужно сделать вам представление и отослать его в совет.
Угу. Месяца три минимум. И где я буду в это время болтаться? Тут? Ну уж нет!
— Знаете, господин ректор, у меня к вам такое предложение. Давайте, вы сделаете это представление, а пока оно будет рассматриваться, я съезжу, как планировал, к магистрам. Вернусь, а там, глядишь, и по архиву решение примут. Хочется развеяться. Столько всего произошло за последние время. Стены давят. Дорога — лучшее лекарство в таких случаях. Вы меня понимаете?
— Да, — кивнул он, — вполне.
— Тогда, я попрошу вас, господин ректор, легализовать мою экспедицию. Рекомендательные письма. Уверен, что вы наверняка знаете этих магистров, а они вас. Думаю, что с вашим письмом у меня быстрее получится найти с ними общий язык.
— Угу, — мотнул головой ректор, — разумно. Это не сложно. Я вам их напишу. Но я могу рассчитывать на вашу помощь в подготовке праздников?
— Конечно, господин ректор! Для родного университета! Сделаю лучшее, на что способен! (Ха! Меньше двух недель осталось! Что можно сделать за такое время?)
— Замечательно! Значит, мы договорились?
— Договорились, господин Мотэдиус!
— Хорошо.
— Господин Мотэдиус, у меня еще один вопрос. С нашей договоренностью получается, что я еду не только по своим делам. Но в данный момент я... несколько стеснен в средствах. Не мог бы университет хоть в какой-то мере профинансировать экспедицию? Не хотелось бы бедствовать в дороге.
Да. С деньгами было грустно. Все почти потрачено. А для заработка, пока магия моя отдыхала, вообще никаких вариантов не было. Плюс из университета еще не выйти. Сейчас можно опять попробовать с камешками дельце провернуть... Однако это мое странное ощущение магии... Как там призыв пройдет? И как маскировка ляжет? А за стенами — обиженный орден. Одно дело — ходить по улице членом гильдии магов, другое — шастать по подворотням, неизвестно кем. В тот же раз меня отследили? И в этот раз могут. А я вроде способности потерял. Шуму будет, если правда выплывет наружу! Так что, все это время я сидел и не дергался, ожидая более благоприятного момента для зарабатывания денег. За мои моральные и физические страдания у орденцов, мне ничего не обломилось. Гильдия меня как своего члена защитила, обязательства выполнила и ничего мне оказалась не должна. Орден император приговорил к крупному денежному штрафу к себе в казну и к штрафу поменьше — в казну нашей гильдии. И тут я не при делах оказался. Я попытался было намекнуть, что готов принять компенсацию. Мол, смотрите — какие страшные раны от кандалов! А меня послали к целителю лечиться. Бесплатно. Спасибо вам, милые люди! (Глубокий, земной поклон.)
Кстати. Следы на руках и на ногах так и остались. По виду, как наколки в виде широких круговых браслетов с тонкими, перевивающимися между собой серыми линиями. Целитель посмотрел, посмотрел, потер нос, почесал за ухом и собрал консилиум. Консилиум тоже посмотрел, посмотрел, в затылке почесал, губы повыпячивал и, поспорив между собой, вынес заключение — "неизвестное воздействие магии на кожу, лечению не поддается". Лучше бы деньгами дали, шарлатаны! Так теперь и хожу, как каторжник! Говорят, что если смотреть "взором целителя", то кожа как кожа. Ничего в ней необычного нет. А если смотреть просто глазами — тату! И... и... — никто не знает, в чем тут дело! Такие вот дела.
— Вы знаете, Эриадор, — ответил мне ректор на мое предложение — проспонсировать, — с деньгами сейчас просто какой-то ужас творится. Давайте доживем до середины сентября. Может, к этому моменту что-то с ними и прояснится. Вы же все равно будете здесь до этого времени? Ну, а если ничего не решится, то я вам просто займу денег, а там, в следующем месяце деньги у университета уже должны будут быть. Рассчитаемся. Хорошо?
— Спасибо, господин ректор, — благодарно прижал я подбородок к груди.
Вечером этого же дня я сидел в кабинете ректора и в его присутствии, в присутствии главного эконома, дирижера оркестра университета и господина организатора обсуждал предложенный план увеселительных мероприятий.
— Это все банально. Будет как у всех. Не пойдет. Нам нужен скандал! — сказал я, решительно откладывая в сторону белый листок с записанным на нем планом.
— Какой скандал? — не понял ректор. — Зачем нам скандал?
— Скандал не в смысле ругань, а скандальное событие. Желательно с участием известных лиц. Самое лучшее — с участием членов императорской семьи.
Организатор, вытянул губы трубочкой и, округлив глаза, уставился на меня.
— Как вы себе это представляете? — поинтересовался ректор.
— Например, вся столица уже слышала про "миллион, миллион, алых роз" под окном одной студентки...
— Ну, они были не алые... — влез эконом.
— Это не имеет никакого значения, какого цвета они были. Главное, что они у нее были. Пригласите одновременно эту студентку и принца на один из праздников. Вот вам и скандал. Уверен, что толпа из желающих увидеть их вместе будет ломать двери университета, борясь за право протиснуться в зал.
— Хм, — сказал ректор, задумчиво взявшись рукой за подбородок и подняв глаза к потолку.
— И никакой салют это не переплюнет. Будь он хоть из тысячи залпов. Салют уже все видели. А вот возможную невесту принца еще толком никто не видел. Вы со мной согласны?
— Угу, — кивнул ректор, возвращаясь с потолка.
— Предлагаю, чтобы у нас ежедневно случался пусть небольшой, но скандальчик. Можно начать потихоньку, наращивая силу и уровень. Например, на балу первокурсников взять и выделить время для танца темных магов. Для танго. Сейчас его мелодия звучит только в исполнении императорского оркестра, а танец собственно видели только единицы и только один раз. Если я со Стефанией выйду в центр нашего парадного зала, вы представляете, сколько потом разговоров пойдет? А ведь там будут не только студенты с преподавателями, но и приглашенные гости, родители. Многие из них вернутся в провинцию. Думаю, что о том, что им удалось увидеть то, что видел лишь император и горсть избранных из его ближайшего окружения, они будут рассказывать до самой смерти.
— Да-да-да! — зачастил дирижер. — Отличная идея! Музыка, она всегда остается в душе!
"Особенно, если новый хит и на халяву", — прокомментировал я про себя его спич. Посмотрим, как ты еще успеешь его разучить, за оставшееся-то время.
— Итак, два потенциальных скандала у нас уже есть! Потом... Помнится, господин главный эконом как-то рассказывал их высочествам о веселой университетской традиции посвящения первокурсников. С помощью "невидимого поросенка"... — Господин главный эконом сделал кислую гримасу. — Давайте организуем такое посвящение. Придумаем как и сделаем! По столице ходят какие-то жуткие слухи о боевых свиньях-убийцах. Такое посвящение их подогреет и послужит прекрасным поводом для новых разговоров. Опять выйдет небольшой скандальчик. И университет вновь в его центре!
— Хм... ну не знаю, — сказал ректор. — Скандалы? Как-то не такого я от вас ожидал...
— У нас минимум времени на подготовку, — парировал я, — и дефицит средств. Лучшими вечерами в итоге окажутся те, о которых будут говорить больше всего. В сложившейся ситуации только скандалы вынесут нас на гребень славы. Да! Обязательно нужно пригласить эльфов! И обязательно сделать это первыми!
— Не выйдет, — глубоко вздохнул организатор, — первыми эльфы будут в ордене.
— Да ну! — не поверив, удивился я. — Что, серьезно?
— Угу, — подтверждая, кивнул эконом.
"Это мы еще посмотрим, у кого они будут первыми!" — хмыкнул я про себя.
Эстела
— Госпожа Эстела! Письмо из канцелярии первого советника императора! — заглянула дежурная.
— Давай, — вздохнула начальница тайной стражи, делая приглашающий жест и откладывая отчет, полученный из Этории. В нем писали, что дела в ней, как всегда, обстоят неважно. В этот раз проблемы были в торговле. Количество караванов, пересекающих границу, снизилось почти в два раза. Соответственно, цены на рынках выросли. Пока только на треть, но рост продолжается. Очень неприятно, очень. Особенно неприятно, что ввоз продовольствия упал больше, чем среднее значение по всем товарам. А это уже совсем нехорошо. Без тряпок и всяких мелочей какое-то время прожить можно, но кушать нужно каждый день. Голод — это страшно. Этория сама себя прокормить не может. Слишком близко к жарким Серым пустошам, слишком сухая почва. Из разговоров с купцами стало известно, что причина, по которой в этом году многие из них изменили свой маршрут, — распространение одной известной книги.
"Идиоты, — подумала Эста, постукивая еще не распечатанным конвертом по левой ладони и глядя на лежащий на столе лист с отчетом, — столько лет уже торгуют и поверили какой-то глупости! Можно подумать, первый раз к нам приехали! Небось, сговорились, меж собой, чтобы цены поднять... Суки торгашеские! На виселицу бы вас всех, скопом, вместе с этим писакой... Нет! Для писаки виселица — слишком быстро. Месяц, не меньше, жизни ему у палача! Чтоб знал, что можно писать, а что нет... Так, с этим ладно! Что там нам еще пишут?"
Она вскрыла конверт и углубилось в чтение.
— Отлично! — закончив читать, вслух произнесла она с хищной улыбкой. — Мы назначены в охрану Аальста! Никуда он теперь не денется, красавчик! Не зря я у советника унижалась! Хоть тут успех!
Неожиданно вспомнились два шотана, лежавших перед ней на столе. И резкий запах гари от их обугленных рукоятей...
"Дорого обходится нам этот Аальст... Ох и дорого! — Эстела тряхнула головой, прогоняя возникшее видение, — но ничего. Сейчас мы получим предписание на маршрут, вывезем его из столицы... Отработает. Правда, написано, что нужно обращаться с ним бережно... Но никто собственно на его жизнь и не собирался покушаться. Чем дольше он проживет в уме и здравии, тем нам лучше...
А с этими, — Эста вновь глянула на отчет, — с этими торгашами.... Думаю, что прознав про наши цены, они толпой примчатся к нам со всей империи — торговать. Просто нужно немного подождать... и все будет хорошо!"
Стефания
— Стефи, это правда? — Мама строго и пристально смотрела на меня, пытаясь уловить малейшую фальшь.
— Что именно? — оттягивая неизбежное, спросила я, вздохнув про себя — начинается! Не зря же она решила поговорить со мной наедине. Родители с сестрами приехали вчера, а сегодня я, придя в трактир, где они остановились, была совершенно внезапно окружена их большой и шумной толпой, от которой я, как оказалось, уже успела отвыкнуть. Меня обнимали, целовали, тормошили, разом рассказывали свои новости, спрашивали мои. Все было так... беспокойно! Я даже растерялась. Потом, когда все немного утихомирились, мы спустились вниз, в зал, и уселись сразу за два стола. За один мы все не уместились. Две старшие замужние сестры приехали со своими мужьями, плюс еще две мои сестры, я, брат, мама с папой. Немаленькая толпа народа получилась.
— Ну, дочка, какая же ты у нас молодец! — сказал отец, сделав заказ и откидываясь на стуле назад. Он с удовольствием оглядел меня. — Всего год проучилась, а уже целых две награды! И из рук императора! Не многие могут похвастать, что удостаивались такой чести. Пусть все знают про род Терских! В нем даже женщины умеют сражаться! И не только сражаться! Мои дочери еще и красавицы! Непросто будет жениха такой умнице подобрать. Соответствовать должен. Не всякий это сможет! А всяких нам не надо. Правда, дочка?
За столом все заулыбались.
— Повзрослела. Прямо невеста! Может, уже кто есть на примете? От женихов, небось, отбоя нет? Чего молчишь?
Все вновь заулыбались, с интересом смотря на мое внезапное смущение. Чувствуя свои неожиданно запылавшие щеки, я с ужасом подумала, что они сейчас еще не знают, но пройдет день-два, и им наверняка расскажут про Диния. Про Диния... и меня! Столица с удовольствием поделится своими сплетнями. И тогда семья возьмется за меня. Отмолчаться не получится. Они же мои родные! Будут трясти, пока я им все не расскажу. Станешь молчать — обидятся. Ругаться с близкими мне не хотелось. Они ведь мои, и я так давно их не видела! Но и сил выставлять на показ потаенные уголки души я тоже в себе не чувствовала. После разговора с Эри я взглянула на отношения с Динием несколько иначе. О том, к чему они могут привести, я раньше как-то вообще не думала. Главным для меня было то, что я его люблю, а он любит меня! И это сейчас самое главное, но Эри как обычно прав. В наших отношениях с Динием всегда будет другая — империя. Он принц. И это не может не накладывать свой отпечаток .
О-о.... Эти завистливые, все понимающие женские взгляды...
"Я с ним не потому, что он принц! Слышите, вы!" — так и хотелось крикнуть им прямо в лица. Но я молчала, понимая, что вопль мой вряд ли будет ими услышан.
— Никому ничего не докажешь, — сказал мне тогда Эри, когда я попыталась поговорить с ним по поводу изменившегося отношения ко мне окружающих. — Тебе просто банально завидуют. А зависть — она не лечится. Так что смакуй, а на окружающих наплюй! Говорят, что настоящая любовь бывает только раз. Поэтому стоит насладиться каждым ее мгновением. Гадости о себе еще успеешь послушать. Вот они уж точно — никуда не денутся!
Ну, я и последовала его совету. Мое — это мое! Только для меня! Только для него! Не для вас! И вот теперь придется рассказывать... Пусть даже маме. Тогда меня спас младший брат. Воспользовавшись возникшей паузой, он задал вопрос, который его, похоже, мучил с того момента, как он меня увидел:
— А где же твоя черная мантия? Какая же ты тогда "темная тварь", если ты не черная, а зеленая?
Пауза за столом была более чем неприятная. Отец самолично дал ему затрещину, хотя никогда до этого руку ни на нас, ни уж тем более на своего единственного наследника не поднимал.
Я тогда перевела все в шутку, пообещав надеть в следующий раз мантию темного факультета.
— Он еще маленький, — примиряюще сказала я и дала ему поиграть со значком-глазом. Шутка шуткой, но душу мне это происшествие царапнуло.
