Конюх, подает мне сбрую, и я надеваю её на коня, застёгиваю ремни и, дёрнув за повод, веду за собой, попутно сунув ему ещё один кусочек мяса. Внутри всё сильнее и сильнее нарастает ликование: 'У меня получилось! Чёрт возьми — ПОЛУЧИЛОСЬ!'
А за спиной слышу, как лошадник и мастер Кигурр договариваются о цене.
Глава 7. Первый бой.
Адэрр Кантон (Баронство Дагр, предгорья, пост наблюдения 'С' 63 день лета 3682 года от Великой Тьмы)
Жаркое марево разогретого воздуха искажает картинку в окулярах бинокля. Стою на специальной наблюдательной вышке и оглядываю окрестности. Над моей головой аккуратный навес, из маскировочной сети укрывающий от палящего солнца. Иначе я уже спёкся бы и даже то, что на мне кроме плавок ничего нет не спасло бы.
Верхняя платформа вышки довольно просторна. На ней вполне поместилась небольшая будка, в которой мы спим ночью, вокруг будки идёт широкий балкон под навесом, на котором собственно и устроен мой НП. Тут же небольшая кухня и место для обеда со столом и стульями. Ночью, наблюдение идёт через тепловизор. Есть тут такой прибор, изготовлением их занимаются маги артефакторы.
Чуть дальше, на вытащенных из будки лежанках разлеглись Алли и Наттия Сикли, девочки загорают на солнце. У стены, наклонив на неё стул, с книгой сидит Сатти. Вот такой у нас отряд наблюдателей. Вдали, на расстоянии пары километров маячит похожая вышка с будкой, и на ней Бар в компании Виллии и ещё парочки девчонок из города. Прикладываю к глазам бинокль и отчётливо вижу друга смотрящего на меня, поднимаю руку в приветствии, и Бар поднимает свою в ответ.
— Смотри не на Бара, а на предгорья, — тихо говорит Сатти.
— Чего я там не видел? — отвечаю я, но перевожу взгляд на темную полосу леса у отрогов. Пусть через перевалы твари ходят очень редко, они плохо переносят холод. Но, изменённым холод не помеха, за ними мы и следим. Чтобы работающие в полях люди не стали жертвами внезапного нападения.
Вдоль кромки Темнолесья, ходят патрули егерей, там, на болотах вышки не поставишь, да и сидеть на месте заживо поедаемыми полчищами кровососущих насекомых удовольствие ниже среднего.
Дежурства наши идут через пять суток на шестые, и никто нам скидок на возраст не делает, наоборот, мы будущие воины-маги и должны с отрочества привыкать нести тяготы службы. Пусть и в таком достаточно урезанном варианте.
Оглядев окрестности и закономерно ничего стоящего не увидев, посмотрел вниз. В кустах, скрываясь в тени от палящего солнца лежат наши кони. Мой чёрно-зелёный красавец с именем Обжора, причём обжора по-русски. На местном objaar — значит хулиган или дебошир. И четвероногая скотина полностью оправдывает свои имена. Он норовит сожрать всё, что не приколочено и постоянно затевает проказы, доводя до истерик слуг в замке. По-первости мне за него прилетело от отца, он меня даже высек за ненадлежащее воспитание своего коня. В тот день я не покормил его вовремя, просто забыв и увлёкшись чтением, а Обжора выбрался из стойла, залез на кухню замка через заднюю дверь и обожрался помоями. В результате, напугал кухарку и после несколько дней маялся поносом.
Я тогда уже имел несколько выговоров от отца за то, что не надлежаще слежу за своим конём. И в этот раз, отец решил воспитать меня по-армейски. Привёл на конюшню и лично отхлестал вожжами приговаривая: 'Настоящий командир несёт ответственность за своих подчинённых, заботится и следит за ними. Твой конь, это твой подчинённый и воспитанник, а ты манкируешь своим долгом!'
Меня проняло и с тех пор, я за конём следил со всем прилежанием. Впрочем, как и сестра, на Алли экзекуция произвела даже большее впечатление, чем на меня. В первый раз наш отец применил к нам силу. До этого прилетало лишь от наставника. Аллия в компании с Наттией сподобились получить от него плетей за то, что в отместку за побудку, по дороге домой из Тарракса подсунули мне в спальник огненных мух. Это местный аналог муравьёв, только вот у этих мурашей есть жало и у меня, как выяснилось, на их яд аллергия. До сих пор с содроганием вспоминаю ощущения от укусов. Словно в меня воткнули раскалённую иглу, а затем ещё одну и ещё. Взвыв, я выскочил из спальника под смешки приятелей и тут на меня накатило. Дыхание перехватило, словно меня кто-то придушил, в глазах потемнело, и последнее что я запомнил тогда это приближающуюся траву.
Проснулся от скулежа. На моё лицо падали капли и слышался тихий голос сестры: — Дэрри, ты только не умирай, пожалуйста, братик... не умирай! — И в грудь утыкается голова.
В общем, наставник быстро понял проблему и вколол мне препарат, снимающий анафилактический шок. А сестру и Нату, когда они во всём покаялись — высек. И ни та, ни другая не издали при экзекуции ни звука. Молча приняв наказание, хотя страх за меня для Алли был куда более страшным наказанием. Она сама мне об этом сказала, потом, когда мы приехали домой.
Обжора рыкнул и слегка куснул коня Наты, который слишком навалился на Снежинку. Белоснежную кобылу Алли, которую мой жеребец считал своей и только своей. И надо сказать та отвечала ему взаимностью.
Вообще же наши кони они не совсем кони. На самом деле это копытные стайные хищники, способные жрать всё подряд словно медведи на Земле. И, как и медведи, любят лежалое с душком мясо. Не брезгуя при этом ягодами и фруктами, орехами и прочими плодами земли и леса. В дикой природе полностью истреблены ещё две тысячи лет назад, поскольку были крайне опасны из-за ума. Так что сейчас встречаются только в прирученном состоянии.
На груди завибрировал амулет связи. Это металлический кругляш с четырьмя кристаллами. Нажимая на каждый из них можно связаться с четырьмя абонентами. Два — это соседние вышки, один — командир всей системы наблюдения, это десятник отцовской дружины и последний абонент — это мой отец барон Дагр.
Нажимаю мерцающий камень, меня вызывает Бар.
— Да, Бар? — говорю я.
— Дэр, вижу на северо-востоке идущего вдоль опушки лхура, он очень крупный и, по-моему, идёт в вашу сторону, — говорит друг.
Смотрю в сторону указанную другом, но пока ничего не видно. Лишь кое-где видны шевелящиеся вершины мелких деревьев.
— Вижу, как деревья шатаются, — отвечаю я, — это точно лхур?!
— Да! Адэрр он очень, я повторяю ОЧЕНЬ крупный! — восклицает Бар.
— Посмотрим, — отвечаю я, — сообщи отцу и десятнику Нойру.
— Уже, — отвечает друг, — если что, будьте аккуратны.
— Мы на вышке, Бар... — улыбнувшись, говорю я.
— Это-то да, — слышу от друга, и связь прерывается.
— Что там? — подала голос Аллия.
— Лхур, — отвечаю я.
— Лхур?! — удивляется сестрёнка и, привстав на руках, смотрит на меня. Ната тоже подняла голову.
— Бар сказал, что сюда идёт лхур.
— Сюда? — удивляется Натти.
— Видимо идёт по следу крови, оставленному Обжорой, — говорю я, продолжая следить за опушкой.
Надо сказать, что мой конь большой любитель охотится на разнообразную живность. Но он её не жрёт, приносит мне, чтобы я её освежевал и убрал внутренности. Вот не любит он, пожирать добычу целиком с чешуёй и шерстью. Предпочитает чистое мясо и кости, а лучше вообще жаренное со специями. Но, я ему даю такое очень редко, поскольку оно вредное для коней. Вчера приятель притащил тушу горного барана, где уж он его пристукнул бог весть, но видимо по пути оставил кровавые капли и сейчас лхур топает именно по этому следу.
— Проклятье! — восклицают девочки хором. Их лица встревожены, что делает обеих необычайно красивыми. Ната потихоньку расцветает, превращаясь в миниатюрную, но очень красивую девушку, с ярко-зелёными глазами. Алли пока угловатый подросток, но в ней уже чувствуется та красота, которая будет сводить с ума парней и мужчин. Сатти смотрится рядом с ними серенькой мышкой, но я вижу, что это видимость, дублик — словно закрытый, ещё зелёный бутон прекраснейшей розы.
Все трое в костюмах 'Евы', загорать они предпочитают именно так. И каюсь, подбил на это их я, ещё в прошлом году, сказав, что загар полезен для организма и замковый медик, магистр Отгарр Рем подтвердил мои слова. Так что, вся девичья часть нашего класса сейчас постоянно загорает. Как и мужская впрочем, только вот я делаю это в трусах в отличие от остальных. За что получил смешки и прозвище 'скромняга'.
— Алли, надевай броню и уводи коней, — командую я.
— Я?! — восклицает сестрёнка.
— Обжора пойдёт только за тобой, вернее за Снежинкой! — отвечаю я. — Живо! Пока лхур не подошёл...
— А вы? — пискнула сестра.
— Мы же на вышке... — удивляется Ната.
— Хорошо, — говорит Алли, и начинает одеваться. Бельё, кожаный костюм и под конец — достаточно просторную кольчугу. У нас всех такие, безразмерные, никто не станет изготавливать на подростков индивидуальную броню, поскольку без толку, пока её делают, мы из неё вырастем. Так что, шаримся в таких вот плотных кольчугах двойного плетения.
Мы все тоже надеваем свои костюмы, только кольчуги и шлемы остаются на местах. Толку от них, мы вниз не собираемся.
Слышу, как заскрипел ворот лебёдки, опуская Алли вниз. Сам же слежу за опушкой... Вот мелкие деревца закачались, и на опушку вышла... вышел мохнатый холм, из которого торчали колючки и бивни.
— Мать честная! — воскликнула Сатти, — вот это тварь!
— Ната, давайте быстрей он уже на опушке! — крикнул я, волнуясь за коней и сестру. Смотрю вниз и вижу, как сестрёнка спрыгивает с верёвки и берёт в руки седло.
— В Пустошь седло! — ору я, — езжай так!
Аллия бросает сбрую и подзывает Снежинку. Вскакивает на неё словно птица, и смотрит на меня.
— Уходи в поля и жди дружинников, — говорю я ей, указывая рукой на юго-запад.
— Удачи, — отвечает сестра и громко свистит, подзывая остальных лошадок.
Смотрю вниз и встречаюсь взглядом с Обжорой. — Иди за Алли, охраняй её и остальных, — командую коню. Он рыкнул, крутанулся вокруг себя, глянул на меня, снова рыкнул и ринулся за ускакавшей сестрой.
А тварь уже совсем близко — словно механизм, издавая утробное сопение, лхур приближается к вышке.
— Что-то мне страшно! — Шепчет Ната.
— Мне тоже... — отвечает ей Сатти. — Он такой огромный!
— Ничего, вышка крепкая и он сюда не залезет, — говорю я уверенным голосом, только вот уверенности у самого нет. Я таких гигантов никогда не видел и даже не знал, что они существуют. Но, уверенность терять нельзя, иначе может случиться паника, а это наш враг. В состоянии паники, девчонки могут наделать глупостей...
Вот тварь подошла к вышке, сейчас я мог рассмотреть её подробно. С виду это был кабан, только вот размер у него был просто колоссальный — в холке метра два, а то и больше; с высоты определить точнее не получалось. Тело плотное, покрытое редкой шерстью и двадцатисантиметровыми колючками, особенно их много было вдоль хребта. Морда вытянутая, заканчивающаяся массивным пятачком и частоколом кривых бивней. Они торчали, словно зубы у глубоководных рыб на Земле. Два довольно больших глаза тускло светились голубым светом.
Лхур обошел вышку кругом, понюхал лежащее на земле седло, глухо рыкнул и поднял голову, посмотрев прямо на нас.
— Мамочки! — пискнули девчонки и отпрянули от перил.
И тут у меня завибрировал амулет...
Вижу, что мерцает камень связи с отцом, нажимаю на камень и слышу:
— Адэрр, сынок, как у вас дела?
— Лхур под вышкой, пап и он здоровенный! — отвечаю я.
— Задержите его, мы идём к вышке 'И', оттуда идёт стая полосатых гиен во главе с гхашшей*! Держитесь, как закончим с гиенами придём к вам, — говорит отец.
— Это не очень хорошая идея, — отвечаю я.
— Почему? — удивляется отец.
— Лхур больно здоровенный, — отвечаю я и тут вышка содрогнулась, девчонки взвизгнули, а лхур внизу взревел трубным грассирующим рёвом.
— Попробуем что-нибудь придумать, — глухо сказал отец, и я по голосу услышал его тревогу. — Держитесь там, сын.
— Хорошо, — отвечаю я, и амулет связи гаснет.
Вышка снова вздрагивает и откуда-то из конструкции раздаётся скрип. Я снова выглядываю вниз, вижу тварь, которая навалилась на одну из опор.
— Адэрр?! А если он вышку повалит?! — шепчет мне подошедшая Сатти.
— Нам капец, — отвечаю я.
— Может, попробуешь его отогнать? — Вторит ей Ната.
— Чем?
— Ну, из лука постреляешь...
— Ната, это его только разозлит! — отвечает ей Сатти.
И тут вышка снова содрогнулась, и вместо скрипа послышался треск.
— Он её сейчас уронит! — крикнула Ната. — А тут десять метров высоты! Мы в лепёшку расшибёмся, а после он нас сожрёт!
— Не ори, Ната, — ответила ей Сатти и с надеждой посмотрела на меня, — что скажешь, Дэрри?
— Арэрр! — проскулила перепуганная Ната, — спаси нас!
Я же лихорадочно искал решение, взгляд то и дело падал на висящий на крючках лук и колчан со стрелами. Но, стрелять по этой горе мяса из лука всё равно, что пытаться завалить слона из спортивной пневматической винтовки.
Но взгляд всё равно цеплялся за лук, а особенно за колчан.
'А что если попробовать зарядить стрелу?' — мелькнула мысль в голове. — 'Пусть собственных сил у меня немного, но на пару-то хороших таких стрел должно хватить'.
Как только мысль оформилась, я подскочил к стене, выдернул из колчана пару стрел и, достав из кармана гелевую ручку, стал писать на древках руны. Формируя заклятия 'взрыва силы' которому меня недавно обучил мэссир Тонван. Девчонки с надеждой и любопытством следили за моими действиями. Когда дописал, снял с крючков лук, вытащил из сумки свёрнутую тетиву и, надев на крюк петлю, используя колено изготовил оружие к бою.
Огляделся и заметил висящую сумку с длинным ремнём, отцепил его и застегнул на поясе. Так что образовалась довольно просторная петля.
— Держите меня! — скомандовал Нате и Сатти. Перелез через перила, встал на край платформы девчонки при этом держали ремень, чтобы я не упал вниз.
Лхур увидел меня и взревел снова бортанув вышку, так что она заскрипела уже вся.
Тянусь к своей силе и свернувшийся клубком тёплый шар внутри радостно отозвался. По памяти читаю руны на стрелах вливая в них силу, надолго таких артефактов не хватает, но мне надолго и не надо. Открываю глаза и вижу, как светятся стрелы. Одну в зубы, вторую в лук.
Держу оружие, выбирая, куда там стрелять? Боюсь, что куда попало этого делать не стоит, это может не остановить, а только разозлить тварь. Лхур поднял голову, посмотрел прямо на меня, своими жуткими светящимися глазами, открыл пасть, и меня осенило, вот оно! Заклятие ускорения — и время почти застыло, оттягиваю тетиву почти касаясь уха, в это время пасть твари распахнулась во всю ширь и до меня долетает низкий гул рёва. Расстояние копеечное и я отпускаю тетиву, искрой сверкает стрела, и попадает прямо в глотку.
Лхур выгнулся, его брюхо раздулось и с оглушительным хлопком лопнуло, разбрызгав внутренности по округе. Сама тварь опрокинулась на спину и застыла, вытянув подрагивающие конечности.
— У-у-у-х-х-х-х! — прошептала Сатти, а Ната посмотревшая вниз позеленела и, бросив пояс, отбежала на другую сторону, где её вырвало.
