Так дела сделал, мать вытерла меня влажной тряпицей, пахнущей спиртом. И уложила обратно в кроватку. Я снова начал болтать ногами и махать руками, тягая попутно мячик. Развивая моторику пальцев на руках, которые слушались меня откровенно плохо. В определённый момент меня охватывает усталость, и я медленно уплываю в объятья Морфея, уже сквозь сон, чувствуя, как меня накрывают одеялком, шепча ласковые слова. Ощущение поцелуя на щеке и отрубаюсь.
Разбудили меня голоса, говорила мать и странная женщина с глубоким голосом. Говорили за стенкой, где у нас что-то вроде гостиной. Там большой стол, много красивых кресел, большой камин, а на стенах висит оружие и щиты всевозможных форм. Ещё заметил шкуру какого-то зверя на полу и шкуру здоровенную. — Это, какого же размера была зверюга, если у него такого размера шкура?! — Подумал тогда я.
Вот голоса стихли и послышались шаги, скрипнула дверь спальни. Я лежу и сквозь приоткрытые веки разглядываю подходящих женщин и от увиденного, тихо офигеваю.
С матерью всё понятно, я уже привык к её облику, а вот вторая! Вторая была вставшей на задние лапы кошкой. Ну, вернее фигура у неё была вполне себе человекообразная, невысокая, ниже матери, стройная с узкой талией и небольшой грудью. Лицо, походило на мордочку кошки, только вот вибрисс не было. Просто всё лицо покрывала короткая шерсть. Большие зелёные глаза с круглыми зрачками. Одета эта девушка-кошка была в кожаный костюм со множеством ремней и пряжек. На поясе у неё висели меч и кинжал. За плечами виднелся коробчатый чехол, похожий на чехол для лука. Протянула ко мне руки, ладони были маленькие, узкие и пятипалые. Пальчики заканчивались аккуратными ноготками, покрытыми красным лаком.
Мать с улыбкой смотрела на неё и не препятствовала.
Меня аккуратно подхватили и, поддерживая голову, подняли и прижали к груди. От её одежды пахло пылью и выделанной кожей, а ещё железом. Опасным железом и кровью. Запах был слабый, но чувствовался.
'Кошечка' и мать переглянулись, и мать обняла ту и прижалась, я же оказался между ними. Периодически бросая на меня обожающие взгляды, обе натурально заворковали.
Я от этого тихо балдел, пытаясь понять, что происходит. Чужачка, я это натурально чувствовал, относилась ко мне, так же как и мать.
Меня от переживаний опять припёрло, ну быстрый у меня метаболизм, да и терпеть я пока почти не могу. Начинаю дергать ногами и кряхтеть. Кошка недоумевает, мать ей чего-то говорит, видимо объясняет ситуацию.
Та видимо не верит словам, мать забирает меня и, улыбаясь, несёт к ведру, где под совершенно ошарашенным взглядом этой девушки-кошки я делаю свои дела. После чего снова оказываюсь на руках у чужачки.
Та смотрит на меня, я смотрю в ответ и от её ошарашенного вида мне становится настолько смешно, что я не сдерживаясь вовсю давлю улыбку и агукаю. Кошка, решив, что видимо так быть и должно, прижимает меня к груди, а потом вовсе поднимает к лицу и нежно-нежно покусывает и облизывает, а язычок у неё гладкий, как у людей.
После мы все трое перемещаемся на родительскую кровать. Пришедшая девушка скидывает оружие на стол и кожаную броню, которая брякает, падая на лавку так, словно внутри железная. 'Хм, может быть так и есть!' и остаётся в одном нательном костюмчике из тонкой белой ткани, похожей на ощупь на шёлк. Мать и кошечка, ложатся на кровать, кладут меня между собой и понеслось.
Курлыканье, тисканье и жалобы матери на что-то. Слов я не понимаю, но интонации и слёзы в глазах обеих говорят всё сами за себя. А потом, я решил потрогать девушку за грудь. Она от моих неловких прикосновений натурально заурчала.
Потом скинула сорочку, я во все глаза её разглядывал. Всё тело покрывал короткий палевого окраса мех. На нём едва заметно виднелись круглые пятнышки разного размера, на животе и груди они были мельче и чаще. На боках и спине крупнее и реже. И да, у девушки был шикарный, длинный толстый хвост с белым кончиком. И улёгшись рядом с нами на кровать, она этим хвостом активно пользовалась, поглаживая мою мать по ногам и талии. Я же, хи-хи, поглаживал её грудь. Она была упругой с торчащими из короткого, очень шелковистого меха розовыми сосками.
Женщины продолжали разговаривать и тут эта кошечка, сунула мне сосок в рот. Я рефлекторно начал его сосать, только вот без толку. Но, хозяйка груди буквально застонала. Отобрала у меня сосок, и они вместе с матерью начали массировать её грудь.
— Какие интересные дела творятся? — Думаю я, глядя на происходящее. Когда массаж закончился, я увидел что грудь, словно бы стала больше, а соски потемнели. — Это что? У неё молоко появляется что ли?!
Но, ответа я понятно не получил. Только аппетит раздразнил. Пискнул требовательно и получил в рот грудь матери. Ко второй, что удивительно, ненадолго присосалась кошка. Сделала глоток и со стоном снова начала массировать свои перси.
Так остаток дня и прошёл, мамуля и девушка-кошка, вошкались со мной. Потом я снова спал, и вот, ближе к ночи вернулся откуда-то отец.
Кошечка, которую, насколько я понял, звали Латри, поскольку именно так несколько раз звала её мама, с писком повисла у него на шее. И мой папуля, потискал и приласкал её ничуть не менее ласково, чем и подошедшую мать. Вообще же, происходящее вызывало у меня всё большее и большее удивление.
Оставив меня на попечение отца, мамуля и Латри куда-то ушли и вернулись лишь через час, все распаренные и довольные. После них, туда же видимо, ушел и отец, только вот он вернулся гораздо быстрее. К тому времени, Латри и мать успели расчесать и высушить с помощью прибора похожего на беспроводной фен, волосы на голове матери. После чего, отец и мать сообща, в четыре руки и две щётки начали сушить Латри. При этом, отец успевал тискать её вполне себе фривольно, периодически переключаясь на маму и когда процесс сушки закончился, все трое оказались в койке.
— Нда-а-а... Вот это да, господа гусары! Вот это, предки зажгли! Я такое только в кино, определённого толка видел. Только вот, там не было столько страсти и нежности, а ещё искренности. Это точно довольно странный мир. — Думал я, глядя в потолок из широких гладко оструганных и, похоже, лакированных плах.
Пока я размышлял, родители закончили и мамуля забрала меня из кроватки. Переместила на кровать и накормила. Только я опять не наелся. Если ситуация не исправится, у меня проблемы. Молока явно не хватает...
Латри Тин Кантон (Замок Дагр, 40 день лета года 3670 от Великой тьмы)
Мягкие тени, отбрасываемые на потолок, горящими на стенах светильниками рождали причудливый узор на потолке. Она лежала, слушая дыхание самых любимых ею существ в этом мире. Её мужа и названной сестры. Ещё где-то рядом в своей колыбели тихо сопел маленький Адэрр. Крохотный кусочек счастья, доставивший юной тирсе, столько счастливых минут сегодня. Как они все вместе ждали его рождения? Полгода ждали, долгих полгода, пока длилась беременность у Лании. И Латри была счастлива этим не меньше, чем сестра-подруга. Поскольку самой, не суждено будет испытать радость материнства. Лишённые рода и имени, проданные по приговору в рабство, специальным ритуалом лишались возможности иметь детей. Раб, не может рождать потомков. Ибо будут они рабами, а это противно воле творцов. Великая мать и Всевидящий отец, страшно покарают за такое отступников.
Хотя, те же сайатты, жители Скоррума из Халифата Идрон, не придерживались этого правила, но у них ребёнок рожденный рабыней, рабом не считался. Грехи отцов не падали на головы их детей. В Княжестве же, рабство вообще было под запретом. И вот уже полтора десятка лет, Латри не переставала благодарить Мать всего сущего, за то, что она свела её с Ланией Лидн, десятником Сагваррских егерей Великого князя, которая выкупила девочку у мэссира Хралла за целых два золотых. И то, если бы не жадность купца, он ни за что не продал бы её тогда. Но, потеряв деньги и часть товара, был вынужден распродать лишнее, дабы хватило на охрану и провиант на путь в Халифат.
Лания же, сразу после выкупа, хотела отпустить девочку тирсу на все четыре стороны, но Латри вцепившись ей в ноги, умолила оставить при себе. Хоть кем, хоть служанкой, хоть куртизанкой отряда. Только бы не остаться одной, в полном опасностей мире.
И грозный десятник, позволила себя уговорить. О чём, как знала сейчас девушка, не уставала благодарить Богов.
Пискнул и завозился в люльке Адэрр и вместе с ним, всхлипнула Лания.
— Что с тобою, Свет души моей? — Прошептала ей Латри.
— О, алькисс(1), моя ласковая алькисс! Молоко, оно ещё не набралось, но наш малыш снова хочет есть и слышишь, кряхтит. А это значит, что просится на горшок. — Ответила сестра.
— Лани, но это же, странно? Он же совсем малыш, а груднички не просятся в туалет! И, почему он не кричит? Ведь маленькие дети не могут себя контролировать, и если чем-то недовольны, то кричат и требуют своего.
— Я не знаю, Лати. Адэрр сразу был таким, и посмотри в его глаза, как он смотрит на меня, как смотрит на тебя? Я чувствую, его искреннюю радость при взглядах на меня, на тебя и Сита. Ты права, он странный, но эта странность меня не пугает. Мой мальчик, самый прекрасный ребёнок на всём свете! Слышишь, он зовёт нас, но мне нечем его покормить... — И сестра тихо заплакала.
Проснулся Ситварр и, ласково проведя рукою по груди Латри, коснулся пальцами второй жены. — Лани, почему ты плачешь?
— Милый, мне нечем кормить нашего мальчика! Моя грудь ещё пуста! — Ответила та.
— Проклятье! — Прошептал мужчина. — Я дал поручение Кигурру, найти нам на всякий случай кормилицу. Он сказал, что отправил нарочного по соседним городкам и деревенькам.
— Не нужно кормилицу! — Громко прошептала Латри. — Я чувствовала, что у тебя могут быть проблемы с лактацией поначалу, и приняла меры. Всю дорогу, пока длилась инспекция, я пила отвар когульника и сейчас, чувствую, как моя грудь готова отдать то, что должна. — Ответила она, чувствуя, как налилась грудь, и около сосков стало сыро от выступившего молока.
— Латри?! — Прошептала сестра. — У тебя получилось?!
— Смотри... — И девушка в неверном ночном свете, продемонстрировала Лани намокшую шерсть. — Видишь, она влажная, я обманула своё естество...
— О, Лати?! Я люблю тебя... — Прошептала Лани.
Девушка встала с постели, видя, как её провожает откровенно восхищённый взгляд мужа. Подошла к колыбели и аккуратно вынула дитя. Прижала кроху к груди, чувствуя, как от нежности стало сильно биться её сердце. Малыш молчал, проводя своими маленькими ладошками по её груди. Это такое простое действо, заставляло всё её естество таять он нежности к этому маленькому живому комочку, завёрнутому в мягкую пелёнку. Донесла мальчишку до ведра, где он под удивлённый взгляд девушки облегчился, довольно забавно покряхтывая. Латри, протёрла его ножки и попу, раствором воды спирта и рагульника. Что не даст вредоносным крохотным существам проникнуть в его тельце и вернулась на кровать. Легла между любимыми и дала грудь ребёнку.
Тот сначала неуверенно, но чем дальше, тем интенсивнее присосался к ней. И от ощущений, юная тирса впала в совершенно чудесное состояние. Рядом были самые любимые, и она, несмотря на все беды и препоны, познавала радость материнства.
Когда малыш наелся, опустошив обе её груди, и девушка отнесла своего, именно своего сына в колыбель. Муж, любимый мужчина, пусть и из другого народа обняв её и прижав к груди, тихо сказал: — Ты настоящее чудо, моя Латри. Правы были храмовники, когда свели нас троих. Мы созданы друг для друга, все трое, девочки мои милые...
И обе, прижались к нему с двух сторон, даря ласку и нежность.
1. Алькисс — Духовно и кровно близкая женщина, почти сестра. (Язык тирсов)
Алексей Крюков (Адэрр) (Примерно год спустя)
Ползу на четырёх костях по родительской кровати. Ползу потому, что ходить по ней на своих ногах ещё не получается. Она довольно упругая и мягкая, так что, удержать равновесие задача нетривиальная. Но, я пока собираюсь с мыслями. По полу, взявшись за руку с кем-то из родителей, я хожу уже вполне уверенно. Так же могу ходить, придерживаясь за стены, но мне пока этого не позволяют, побаиваются предки что упаду и расшибу себе что-нибудь. Как давеча упал с кровати, набил себе шишку и перепугал мамочек. Особенно Латри — мамочку-кошку. Вот уж, сама забота и любовь, лежит вон рядом, читает что-то из толстенной папки с бумагами, на отдельном листке делая какие-то пометки. Папуля и мамуля, куда-то уехали и да, моя родная мамочка снова на сносях. У меня вот-вот родится сестрёнка, я это точно разглядел с помощью магического зрения. Куда они уехали, я не совсем понял из разговоров, но вид перед поездкой был встревоженный. Как у всех троих родителей, так и у местного медика, который принимал у матери роды со мной.
Подо мной гидроматрац, это явно чувствуется, да и лазал я под простыни, посмотреть. Этот мир вообще этакая смесь стимпанка и средневековья. И церковь тут, реальная сила, которую все слушаются. Меня носили в храм в городе, за пределами замка родителей. Большой храм, красивый.
Внутри храма две статуи, одна явно мужчина, только вот голова сделана так, что сложно определить человек это, тирс или ещё кто. Статуя мужчины сделана из абсолютно чёрного цвета камня. По которому идёт сложный орнамент из белых линий. Вторая статуя — женщина, с ней та же история, что и с мужчиной. То же хрен пойми, человек на ней или кто другой. И по белому камню статуи чёрный орнамент.
Храмовников несколько, поровну мужчин и женщин. Отец-настоятель, лыс и темнокож, всё его тело, покрыто белой татуировкой, только глаза яркие, голубые. Настоятельница же, меня сначала напугала. Подошла вся в белом, кожа белая, волосы белые словно снег, я в глаза посмотрел и обмер. Они тоже белые, радужка белая в цвет белка и в этих бельмах, чёрные щёлки зрачков. Ужас короче!
Меня в храме раздели и опустили в большой котёл из серебристого металла. Хорошо вода в нём была тёплой и, окуная с головой, на два голоса что-то пели. После чего, храмовник приложил к моей груди ладонь. У меня по коже зуд прошёл, и я реально почувствовал, что на меня кто-то посмотрел. Кто-то настолько могучий и древний, настолько удивительный, что даже нет слов, описать...
Уже потом, в зеркале я увидел у себя на груди знак в виде круга с вписанным в него прямым крестом. Походило это всё на татуировку, но появилось явно по-другому принципу. Одно слово — магия!
Примерно полгода назад, на предков напал настоящий раж. Они устроили такой секс марафон, что я просто охренел. При этом активно пользовались магией, все трое причём. Я поначалу просто диву давался, пока всё внезапно не закончилось. В один из дней, поутру, совершенно счастливые мамули, покормили меня и с улыбками начали что-то втолковывать, показывая пальцами на живот маме Лании. Я не будь дурак, следующей ночью с помощью странного зрения проверил живот и о чудо, заметил новую жизнь.
Смотрю на календарь, висящий на стене и, вспоминаю своё знакомство с ним. В тот день, мамочка-кошка, взяла меня на руки и, подойдя к странному кругу на стене, разделённому на множество секторов разного цвета, начала показывать на один из секторов, что-то приговаривая при этом. Я же, рассматривал круг в целом и внезапно допёр, что передо мной календарь.
