— Я хотел бы знать, какой ответ поступил из Каса по поводу моего предложения.
— Хм..., — губернатор сделал вид что задумался, — Какое именно предложение вы имеете ввиду, шериф?
— Об организации рейдов на материк с целью захвата орков и обращения их в рабов для работы на плантациях островов.
— Ах, это предложение! Знаете, шериф, кажется я все еще не отправлял его в Кас. Канцелярия нашего доброго герцога и так перегружена работой, и проекты от чиновников..., — губернатор запнулся, но быстро подобрал нужное слово, — непрофильных ведомств только добавляют им труда. Вы, Колин, — шериф Верхних остров, вот и занимайтесь своими преступниками. Управление оставьте профессионалам. Я же не учу вас как ловить карманников?
Шериф скривился, но сдержался и ответил довольно дипломатично, предпочтя не переводить разговор в конфликт.
— Губернатор, на островах нехватка рабочих рук...
— Так ловите бандитов!
— Это не решит проблемы, губернатор. Уже сейчас на плантациях и рудниках не хватает минимум пяти тысяч работников. Переселенцы из Элура предпочитают оставаться на Восточных или Западных островах. Тонкий ручеек из наказанных переселенцев, кто не может выбирать место жительства, полностью устремляется на Малые острова. Мы же оказывается в стороне и с каждым днем проблем становится все больше.
— Не сгущайте краски, шериф! На Дальних островах ситуация еще хуже! Я в прошлом году общался с их губернатором, так там и двадцать тысяч переселенцев растворятся и проблем не решат! А вы тут говорите о пяти тысячах нужных работников и ради такой мелочи хотите побеспокоить герцога! Вам должно быть стыдно, Колин!
Поняв, что продолжать разговор бессмысленно, шериф откланялся и покинул резиденцию губернатора Верхних островов. А вечером мелкий неприметный мальчишка в заштопанных обносках, каких десятки ошивается в порту, твердой походкой подошел к капитану судна собирающегося отправиться к берегам островов Каларгона и передал письмо, запечатанное личной печатью Колина, а также деньги для оплаты его пересылки почтой через телепорт на Дике. Адресатом послания значил лично герцог Кас.
* * *
*
— Болваны! — стоило двери за спиной советника Грегори закрыться, отсекая его от коридора и от возможности быть услышанным кем-то не тем, как могущественный маг дал волю своим чувствам, — И они называют себя лучшими! Кучка близоруких ублюдков! Магия им важнее жизни!
— Я так понимаю, мессир, что вы не удержались и все же озвучили на Совете свою идею обратиться в вампиров? — рядом с советником возникла красивая женщина лет тридцати с копной огненно рыжих волос, собранных на затылке в замысловато уложенную косу.
— Вы как всегда правы, Роксолана, — советник даже взгляда не удостоил свою ближайшую помощницу и соратницу, верой и правдой служащую ему уже полвека, с тех самых пор как десятилетняя девочка попала на глаза главы набирающего силу магического ордена, — Болваны засмеяли меня и даже не дали договорить.
— Вы самый молодой член Совета, мессир, а ваша идея вызывает у многих магов естественный страх. Все же, вампиры довольно жалкие существа...
— Зато они бессмертны! Что стоит все остальное перед этим? Правителям Ильхори их "жалкость" никак не мешала править своей страной. А в Чергории и вовсе делают это до сих пор!
— Я это знаю, мессир, но и вы должны понять советников, привыкших к помощи своей магии и не желающих менять это на вечную жизнь, в то время как они уверены, что смогут получить и то и другое, когда эксперименты все же дадут нужный результат.
— Ты, как всегда, права, Роксолана, — Грегори чуть успокоился, — Я поторопился с раскрытием плана, не убедившись, что обладаю достаточной поддержкой. Все же я младший и это накладывает на все мои идеи особое отношение. Нам нужны союзники!
— С получением поддержки могут появится проблемы, мессир.
— Почему?
— Я узнала, что советник Борг ведет переговоры с эльфами..., — договаривать Роксолана не стала, дозволив шефу самому понять о чем идет речь.
— Личи? Эльфы готовы раскрыть Боргу секрет создания личей?
— Не думаю, мессир. Но сам факт переговоров говорит о том, что они допускают такую мысль. А раньше не было даже этого.
— Это плохо. Личи могут стать альтернативой и Совет поддержит Борга.
— А разве вы сами не захотите...
— Нет! — Грегори тут же устыдился вспышки своего гнева и поспешил пояснить, — Вампир, несмотря на всю его слабость как мага, является существом независимым ни от кого. Лич не способен жить без помощи и поддержки других магов. Что толку от всей его силы, если его вовремя не "подкормят"? Да и... мертвым недоступны забавы живых.
Советник так плотоядно посмотрел на свою помощницу, что у нее не осталось сомнений о каких именно забавах живых говорит шеф. Смутившись, Роксолана уткнула взгляд в пол и, не находя слов, стала ожидать дальнейших шагов своего шефа. Секса между ними не было уже давно, хотя девушка и была всей душой влюблена в советника. Просто Грегори предпочитал кого-то помоложе, и свое помощница получила, когда была еще юной девушкой. Сейчас же, в шестьдесят, у нее не было и тени шанса получить возлюбленного в свою постель.
— Знаешь, Роксолана, что-то давно уже в Валерии не менялась власть. Пожалуй, нам пора вспомнить давний опыт советника Борга по управлению королевством и применить его на практике.
— Мессир, вы намекаете на ту историю с предыдущим советником Докром...
— Верно. Уже сто лет Магический Совет не знает заговоров. Нарушаем славные традиции предков.
— Но хватит ли у нас сил, мессир?
— Это очень интересный вопрос, девочка моя, а потому займись им. Посмотрим, что из этого получится.
Смутившись, "девочка" отчаянно покраснела и, поклонившись, поспешила исполнить приказ своего господина и возлюбленного.
* * *
*
Оплотом грозной Инквизиции в столице Орода являлся уютный и по своему красивый дворец, доставшийся церковникам после того как один из аристократов отказался раскаяться в ереси и признать догматы Светлой Церкви. Хотя, может аристократ и раскаялся, и признал, и отрекся, но история этого не сохранила, зато инквизиторам остался его дворец, ставший главным пугалом жителей столицы. А вот тюрьма, в которой и должны были раскаиваться заблудшие души, стояла на окраинах Вилги и представляла собой мрачный замок, некогда являвшийся одной из ключевых точек в обороне столицы. Боевые артефакты все еще берегли покой древних стен, а заодно и охраняли покой узников грозной Инквизиции, но никакого гарнизона внутри уже не было. Все свободные помещения замка были заняты еретиками и теми, кто был призван расследовать их деятельность.
И вот перед воротами этого страшного места стояла девочка лет двенадцати с двумя торчащими в стороны косичками и немного перепачканным сажей лицом. Ее давно не стиранная одежда выдавала в ней жительницу бедных кварталов, хотя до откровенных трущоб явно не дотягивала. Немного помявшись, малая пошла прямо к охране, уже пару минут весело наблюдавшей за ней.
— Дяденька...
— Чего тебе? — мягко спросил священник выполнявший роль начальника караула.
— А это правда, что вы с вампирами боретесь?
— С вампирами сражаются Охотники, дочь света. Мы искореняем ереси из душ человеческих.
— Как здорово! Так вы сражаетесь ради Мур!
— Мы воины Демура, дочь света.
— Демура? Но это же ложный бог!
Лица солдат, охраняющих ворота, превратились в восковую маску. Священник, утратив черты доброго дядюшки, тут же схватил девочку за грудки.
— Кто сказал тебе подобную гнусность! Отвечай!
— Это все знают, дяденька. Демур ложный бог!
Спустя десять минут девочка была грубо помещена в камеру где уже находились два десятка изможденных женщин.
— Всесветлый, — тихо прошептала одна из них, — Они уже детей хватают.
Но как бы тихо не говорила пленница, девочка неожиданно ее услышала и, весело улыбнувшись, продемонстрировала всем наличие у себя всех зубов, что совершенно не вязалось с ее внешним видом бедной замарашки.
— Они всех хватают. И это хорошо, ибо только от ребенка не ждут яростного сопротивления и опасным не считают, — девушка рассмеялась, что еще больше стало не соответствовать обстановке полной безнадежности, царившей в камере инквизиции, — И это они зря!
Поджав одну ногу и допрыгав на второй к двери, девочка прислушалась к происходящему в тюремной коридоре и, довольно кивнув сама себе, приложила руку к замку, после чего неожиданно открыла дверь и покинула камеру.
Когда Бетти услышала свое первое задание, она была немного разочарована. Отслужив обязательную сотню лет, вампиресса тут же поступила на службу в Корпус Разведки, чтобы как можно быстрее присоединится к той, кто когда-то познакомил ее с чудесами мира вампиров, и как и она, стать частью труппы бродячих артистов, что сейчас колесила по просторам империи, выполняя разные деликатные задания общины. Но после окончания обучения Бетти услышала не приказ перебраться в империю и занять место в труппе, а распоряжение как можно быстрее оказаться в столице Орода и щелкнуть по носу могущественную Инквизицию. Причем, как именно вампиресса это сделает, было не важно. Все же, первое задание не может быть чем-то сильно отличным от тренировки.
И вот пару дней послонявшись по улицам Вилги, Бетти услышала историю о молодом трубадуре, что истово верит во Всесветлого и так же истово ненавидит Инквизицию. Пару лет светлые отцы прощали юноше его максимализм, но две последние песни, сочиненные и пропетые трубадуром, показали, что и у смиренных служителей Демура терпение не безгранично. Ныне молодой смутьян "отдыхал" в тюрьме инквизиции, и народ делал ставки на то, как же быстро священники познакомят его с очищающим огнем. Ведь всем известно, что живыми из подвалов инквизиции выходят редко, и уж тот, кто сочинил строки о "черных плащах светлого бога", точно не будет в числе таковых счастливчиков.
План созрел моментально и оставалось лишь попасть в застенки местного "гестапо" и при этом не сильно пострадать в процессе транспортировки, что и было проделано с помощью детской внешности.
Нет, Бетти не очень сильно нравилось выглядеть как ребенок. Но сначала вампиры запретили ей "стареть" слишком уж активно, а затем ее друг и любовник уговорил вампирессу навсегда сохранить свою "детскую" внешность, за что моментально получил от соратников кличку "педобир". Кстати, вполне заслуженную, уж это Бетти знала наверняка, но вкусы любовника не осуждала, а наоборот, старалась им угодить.
Потом же... потом внешность двенадцатилетней девочки стала второй натурой вампирессы, и плевать, что ей уже больше ста лет — она была все так же весела и беззаботна, как и в те времена, когда ей было столько лет, на сколько выглядит ее нынешнее тело.
— Ну и где тут спрятана эта трубадурочка? — пропела себе под нос Бетти, оказавшись в коридоре, но ответа заведомо не получила.
Свернув голову охраннику, несущему пост за общей дверью, и выпив немного его крови, вампиресса так и не узнал ответ на свой вопрос, так как находилась в женском крыле тюрьмы и мужчин здесь не было. Постоянный охранник женской половины просто не мог знать о трубадуре, точнее, о камере в которой того держат.
Напевая себе под нос, вампиресса пошла искать какого-нибудь инквизитора.
Вообще, Инквизиция заняла в Ороде настолько особое положение, что многие всерьез называли светлых отцов настоящими правителями королевства. На самом деле так оно и было, и Бетти знала это как никто другой. Выкорчевывание ереси мартианства давно превратилось для инквизиторов в ширму, позволяющую им безнаказанно править в стране уже почти сотню лет. А аристократы, по крайне мере те, кто мог быть против подобного положения дел, давно были превращены в золу. Оставшиеся же в живых дворяне и вовсе взяли в привычку отдавать старшего сына на службу в инквизицию, а титул и владения передавать младшему.
Но даже такая покорность не умилостивила церковников, и тюрьмы инквизиции были полны, даже женские камеры обычно были набиты под завязку. Бетти еще повезло, что ее кинули в ту, где содержатся люди, чьи дела и прегрешения еще требовалось оценить кому-то из следователей.
— Мы ищем инквизитора! Большого и страшного, — сводчатые потолки замка огласил веселый крик.
Весело запрыгав по очередному коридору, вампиресса стала насвистывать себе под нос задорный мотивчик простой песенки, что некогда напели ей изначальные вампиры.
Искомый инквизитор нашелся через пять минут. К этому времени путь "безобидной" девочки был устлан трупами четырех солдат и одного офицера, но на беду разведчицы или ее благо, ни один из встретившихся ей по дороге не знал, где держат трубадура. В целом, Бетти уже могла бежать из тюрьмы, ведь щелчок по носу вышел знатным и так, но привитая еще на армейской службе привычка доводить дела до конца, не давала вампирессе закончить свою миссию на половине пути. Тем более что встреченный инквизитор знал нужную информацию.
— Вставай, проклятьем заклейменный! — бодро выкрикнула Бетти распахнув дверь очередной камеры, — Ого! Да ты не весь мир рабов, а прямо спящая красавица и чудовище!
Избитый парень поднял на нее заплывшее лицо и попытался разглядеть гостью сквозь щелочки, ныне составляющие его глаза. Попытки задать какой-либо вопрос пленник даже не делал, так как его рот был просто на это неспособен. Да и язык трубадуру отрезали еще в первый день заключения.
— Давай-давай! Поднимайся на ножки, собирай чемодан, мы покидаем этот курорт и делаем это со всей поспешностью. Смена караула через три минуты, а потому погоня нам обеспечена! Пиф-паф! Горячие кони и сабельный звон! Нас ждут чудеса!
Видя, что пленник вообще никак не реагирует на ее слова, Бетти схватила парня за руку и потащила за собой. Но как бы ни спешила вампиресса, уйти совсем уж без боя у нее не получилось. Тревога поднялась раньше, и замок окутался подрагивающей дымкой магических щитов.
— Ну, вот, — наигранно огорчилась вампиресса, — Теперь придется тут всех убить. Как здорово!
Но уже первый же встреченный патруль полностью изменил планы девушки, и она, сняв с поверженных врагов охранные амулеты, повела спасенного не на выход, а прямо в противоположную сторону, уводя его в подземелья. Спустившись к пыточным, Бетти свернула в неприметный коридор и, открыв одну из дверей в нем, забралась в комнату, наполненную мешками и ящиками.
— Переждем здесь, — сообщила она растерянному парню и видя его полное недоумение, пояснила, — Замок конечно перероют и здесь будут искать в первую очередь, но от любопытных глаз я нас укрою, а от поисковой магии инквизиторов нас защитит Мур.
Вернув на место дернувшегося было ревностного почитателя Демура, вампиресса тут же его успокоила.
— Не волнуйся. Тебе делать ничего не надо и твоя душа не пострадает. Это я здесь существо Мур, и моя создательница просто не позволит, чтобы служители непонятно какого бога обнаружили ее дочь. А ты не при делах. Главное, держись меня, но чур не за грудь!
Бетти специально говорила подобное, прекрасно зная, что чем бы ни закончилось их сидение в подвалах тюрьмы, после того как она вытащит трубадура из замка, его все равно обязательно схватят через пару дней, а так как язык бедолаге уже отрезали, то и допрашивать будут с использованием менталистов, а те обязательно обнаружат заявление про "дочь Мур" и это даст инквизиторам шикарный, но совершенно ложный след. Так что, щелчок по носу получится знатный, даже, можно сказать, двойной. А больше ничего и не надо, разве что немного веселья!
