Агни

Мимо мостков пробежали двойняшки и с радостными воплями бросились в воду, следом поспешил Никас. Он прыгнул чуть дальше от младших братьев и сразу поплыл на середину озера. Ещё чуть позже к Ане присоединились девочки, которые, впрочем, вскоре убежали, чтобы побродить сначала по берегу, а потом зайти поглубже.

Аня заткнула свою неуёмную фантазию и принялась за дело. Она себе дала задание за "пляжное" время сшить туловище и две детали — кукольные руки. Работа поглотила всё её внимание, так что она только время от времени встревоженно поднимала от шитья голову и обводила воду ищущими глазами. Но с детьми всё было хорошо, двойняшки тоже незаметно следили за сёстрами, и она вновь успокоенно шила куклу, размышляя о том, какой наряд придумать для неё.

... Сначала она решила, что один из братьев-двойняшек помчался за Никасом и теперь возвращается с ним на берег. Но этот пловец плыл слишком мощно для подростка. Он даже обгонял Никаса, который тщетно пытался плыть на одном уровне с ним. Аня облизала пересохшие от зачастившего дыхания губы и мысленно взяла себя за шкирку и пригнула к работе. "Ничего не вижу, ничего не слышу! Я работаю!"

Но двое уже выходили на "их" берег, на первый взгляд — легко, но внушительно расталкивая ногами воду. Аня невольно встала. Она хозяйка — ей приветствовать соседа.

Вид рубахи, облепившей его тело, и его несколько нервное движение, когда он машинально собирал горстью воду с лица и стряхивал её в сторону, заставили крепко сжать пальцы на витой ручке корзины, чтобы не было заметно, что они дрожат. Никас и не заметил, но сумрачный сосед бросил только один взгляд на предмет, который Аня могла бы и оставить на мостках, раз лишь отвлекшись от работы, чтобы приветствовать его. И Таеган внезапно чуть приподнял подбородок, насторожившись, словно хищник, почуявший на привычной тропе нечто тревожное.

Никас так ничего и не заметил. Он шёл рядом с Таеганом к идущей им навстречу Ане и громко восхищался умением соседа плавать. Таеган только раз скосился на него, а потом на резвящихся в воде детей, тоже громко поздоровавшихся с ним, и теперь не сводил глаз с Ани. А она не придумала ничего больше, как взяться за ручку корзины уже обеими руками, выставив её вперёд, словно защищаясь этим предметом, смешным в невидимом никому... поединке?..

"Да что со мной?" — ошеломлённо думала она, тоже не смея опустить глаза под этим странным взглядом, владелец которого будто прозревал... Но в чём?!

Тем не менее, она собралась с силами и, остановившись перед мужчинами, приветливо сказала ему:

— Мы рады видеть вас здесь, дин Таеган, в этот солнечный день!

Он учтиво склонил голову, вроде и отстранённо улыбаясь, но его вопрошающие глаза продолжали всматриваться в неё, легко краснеющую под этим его сосредоточенным взглядом. Всматривался до тех пор, пока Никас не позвал его поиграть на воде в догонялки. Таеган, всё ещё сохранявший на лице печать напряжения, неуверенно улыбнулся Ане и пошёл к береговым волнам. Разок дёрнулся, и Аня, сама чувствительно натянутая, как струна, сообразила, что он хотел обернуться к ней... Чтобы её собственное поведение никому не показалось странным, она решительно вернулась на мостки.

Он обернулся ещё раз. Отыскал её глазами, будто провёл черту от берега до мостков.

Теперь его взгляд был иным. Он замер и медленно, словно рукой рисуя на снегу или на песке, обвёл её фигуру (она не успела сесть) настолько... плотным взглядом, что она ощутила его прикосновение. И прыгнул в воду.

А Аня быстро села, потому что ноги подгибались.

И шквал панических внутренних голосов мгновенно обрушился на неё.

"Что ты наделала?! — вопил кто-то перепуганный. — Теперь он на тебя смотрит, только как на женщину! Уже не будет ночей, когда он просто и уютно сидел бы рядом!"

"И что из этого? — возражал ничего не понимающий двойник. — Посмотрел — и посмотрел. Зачем делать далеко идущие выводы из какого-то ах какого подозрительного взгляда? А если ты всё придумала? И ничего особенного в его взгляде нет?"

"Уж себе-то не лги! Ты видела, как... нет, КАК он смотрел! Ты для него всего лишь женщина, которой можно воспользоваться, а потом бросить!"

Совершенно ошалевшая Аня, замерев, пыталась определиться, кому больше верить. И верить ли вообще?!

"Ничего страшного! — решительно возразил двойник. — Если он себе что-то позволит, ты просто сбежишь и не придёшь в следующий раз!"

"Но отношение к тебе!! — разъярённо возопил первый голос. — Он уже не будет так светски, так уважительно относиться к тебе! Кто ты теперь для него будешь?! Женщина, которая соскучилась по мужской ласке! Вдова, которая слишком рано потеряла мужа и которая не знает, где искать утешение! А он — вот он! Тут! Сосед!"

Сумбурные мысли одолевали настолько упорно, что Аня вынужденно отложила выкройку и поморщилась, думая уже о другом: "Зачем я пришла в штанах?! Надо было надеть какое-нибудь платье. Но все платья слишком велики — я ещё не набрала вес в теле Агни! Но это даже лучше, что велики! Тогда Таеган не стал бы..." И со злости на себя она отвернулась от озера.

А потом подняла голову, не глядя на пловцов, которые, издавая азартные крики, носились по воде друг за дружкой так стремительно и сильно, что девочки вернулись на берег и задорными воплями подбадривали братьев.

"Решение надо принять сейчас, — холодно сказал третий внутренний голос. — Признайся себе, что его последний взгляд был оценивающим взглядом мужчины, который уверен, что эта женщина готова сдаться. И сделай что-то, чтобы он понял: ты не для него! Что ты не дрессированная собачка — бежать к нему по первому свисту!"

Аня посидела ещё немного. Отвела взгляд от играющих в воде мужчин и мальчиков, посмотрела на Кристал и Лиссу. "Я обещала сестрёнке куклу. Из-за каких-то странных предубеждений о себе и о соседе я могу не выполнить обещания, — строго сказала она себе. — Ты — хозяйка поместья. Сосед — лицо постороннее и временное, в том смысле, что сейчас он есть, а потом его не будет. А Кристал — часть твоей семьи. Она и её желания важней. Так что займись выполнением своих обещаний, а не предполагаемыми приключениями на свою голову!"

Наигравшись, запыхавшиеся мужчины и мальчики вышли на берег и уселись на низкой скамейке возле купальной беседки, бурно обсуждая что-то между собой. Они, заметила Аня, часто обращались к дину Таегану, но так, чтобы он мог ответить либо утвердительным кивком, либо отрицательным качанием головы. Давно знают. Целый месяц общались, пока она "болела". Может, это она и виновата, что он сразу увидел в ней лишь объект для развлечения?

Она взглянула на руки и с горечью усмехнулась: иголка, которая до сих пор твёрдо ныряла в ткань, уже несколько раз соскальзывала с выкроенных деталей и колола её пальцы до крови. Первую куклу шила — ни разу не укололась...

Всплеск рядом — и мужские руки вцепились в край мостков. Мокрая голова дина Таегана запрокинулась так, чтобы он мог свободно смотреть на неё. Вон что... Она так задумалась, что не заметила: мальчики снова плавают — уже без игр на воде...

Хозяйка поместья изобразила прилично светскую улыбку и холодно произнесла:

— Я вас внимательно слушаю, дин Таеган.

Его глаза изумлённо полыхнули нечитаемым чувством, близким даже не к изумлению, а к чему-то более глубокому. Таеган даже оглянулся — и она легко прочитала это движение: он решил, что неподалёку кто-то из её семьи, поэтому она так строго говорит с ним. Но рядом — никого, и он снова взглянул на неё с вопросом в глазах.

Аня тоже подняла глаза, чтобы убедиться, что поблизости никого из братьев или сестёр, а потом негромко, но чётко сказала:

— Моё поведение сегодняшней ночью не было соответствующим женщине моего положения. Мне очень жаль, но сегодня я... — она споткнулась, не зная, как выразиться, а потом высказала просто: — Я сегодня не приду.

Он встал на ноги — она помнила, что здесь ему не очень глубоко. Некоторое время он смотрел на неё так, словно пытался понять. Потом отошёл чуть в сторону и подпрыгнул сесть рядом — так, чтобы между ними было расстояние. Только было Аня решила, что он сел таким образом, чтобы держаться в отдалении, как он тут же разубедил её. Нет, причина оказалась в другом. Быстро макая в воду палец, он начал писать между ними, на деревянных досках, по слову в вертикальный ряд: "Не лишайте меня общения с вами. Я буду... — палец застыл на секунды, а потом снова заторопился дописать: — Соблюдать приличия. Не бойтесь".

"А это прилично — сидеть рядом с дамой в таком виде? Или здесь это не считается?" — хмуро подумала Аня и чопорно сказала уже вслух:

— Хорошо. Я подумаю. Но обещать не могу.

Он выдохнул с такой горячей благодарностью, что она почувствовала себя... бессердечной стервой. И тут же задумалась, глядя вслед ему, снова ушедшему в воду и торопящемуся на свой берег: "А может, я неправильно расценила тот его взгляд?"

Глава девятая

Взъерошенные двойняшки шли к дому, пропуская мокрые волосы сквозь пальцы и громко обсуждая догонялки на озере. Между ними шла Кристал, которая снисходительно выслушивала их восторги. Задремавшую Лиссу нёс Никас, который время от времени оборачивался к Ане. Она шла, чуть поотстав от него, с корзиной в руках. Никас с улыбкой кивал сестре, но в основном прислушивался к громкому разговору младших братьев, не мешая Ане размышлять о своём.

Глядя на яблони, среди листьев которых то и дело мелькали пока ещё зелёные, словно припорошённые серой пылью яблочки, она рассеянно вспоминала уже высохшую запись на досках мостков и пыталась анализировать себя: "А я не шизофреник, если рассматриваю проблему с помощью мысленной болтовни в несколько голосов? Может, я никуда и не попадала? В смысле — ни в какой мир... Может, приёмные родители сдали меня в психбольницу — после аварии, то есть после столкновения с машиной? Наверное, у меня тогда мозги поехали, и я вообразила себя хозяйкой целого поместья — ну, когда поняла, что у меня ни дома, ни семьи... И что... Мне не отказывают в моих видениях, никто в них не вмешивается и не требует вернуться в реальность. А значит, можно и дальше жить жизнью, которой на самом деле нет".

Только так решила, да ещё вроде как твёрдо, как резко ударилась пальцами ноги в мягких тапочках обо что-то на дорожке. Вскрикнула от боли и нагнулась посмотреть. Камешек. Камешек, вылезший и торчащий из каменистой тропы. Это что? Ответ на её мысли? Доказательство, что всё происходящее реально?

А потом и вовсе не дали думать о разных... глупостях.

Только выпрямилась, прислушиваясь к затихающей боли в ушибленном пальце, как подбежала взволнованная Кристал.

— Агни! А ведь Никас сказал, что там были две девочки! Значит, тебе надо будет шить не две куклы, а три!

— Да хоть десять, — мягко отозвалась Аня, сразу сообразившая причину её волнения. — Старых платьев у меня много. Хватит на несколько кукол. А если ты насчёт времени... Никас, когда у тебя просили кукол? К какому времени?

Старший брат выждал, замедлив шаг, и поравнялся с сёстрами.

— Я описал им нашу старушку Бридин, — весело сказал он. — Описал её натруженные руки, припухшие пальцы, в которых трудно держать иглу, и плохое зрение. И мы договорились встретиться на рынке через неделю.

Кристал захлопала в ладоши от радости, а потом, сияя, обернулась к Ане:

— Агни, ты мне всегда говори, если нужна помощь в делах! А ещё... ещё... Вырезать кукольные части я не умею, но ведь сшивать могу! У меня же получаются те швы, которым ты меня научила! Агни, а когда я научусь шить кукол, у нас будет столько денег, что нам не надо будет думать, что их мало! Агни, научи!

— Научу! — смеясь, ответила Аня совсем не то, что хотелось, поскольку всё же была реалисткой.

А хотелось сказать, что радоваться потенциально обеспеченному будущему рано: в этом мире наверняка найдутся швеи-мастерицы, которые захотят пошить таких же кукол, попади им Тильда в руки. А поскольку она, Агни, не профессионал, то умелые швеи быстрей наполнят рынок Тильдами. С другой стороны... Пока об этих куклах мало кто знает, надо шить их так, как будто это не увлечение, а обычная работа, приносящая (без всяких "будто") деньги. Каждый день, без выходных, сколько хватит сил. Особенно первые дни. Отдать первую для продажи куклу Никасу, а до того пусть он попробует узнать, хотя бы примерно, сколько они могут стоить.

А потом... Она усмехнулась: потом и будем собирать свою коллекцию Тильд и думать, что интересного и под силу им, слабой половине их семьи, вписать в этот мир из мира её собственного. А Кристал... Аня покосилась на девочку, с мечтательной улыбкой подпрыгивающую рядом, схватившись за её руку. Совсем не похожа на ту, которая впервые вошла в её комнату, — на ту усталую девочку с потухшим взглядом, потому что хотелось поддержать дом, но не знала и не умела — как... Кристал права. В мире Ани в кружки мягкой игрушки бегают девочки и гораздо младше её неожиданной сестрёнки... О, придумала! Попробуем пошить миниатюрную мягкую игрушку, которую можно прицепить к сумочкам девочек — как это делают девочки-школьницы в её мире!

Когда семья вошла в гостиную первого этажа, оживлённая азартом, Кристал просительно заглянула в глаза Ани:

— Пойдём шить куклу прямо сейчас?

— Пойдём, — подтвердила она. — Только в моей комнате сейчас темновато. Может, посидим на той площадке, где сушили подушки?

— Знаю, о какой площадке говорите, — вмешался Никас. — Ближе к входной двери там есть глубокая ниша, куда не достанут дожди, если будут. В той нише я оставил вам там старое одеяло. Расстелите, где вас удобно, и сидите за работой на нём, на мягком.

Аня согласилась. Всё-таки дом каменный, и на плитах и на широких каменных перилах сидеть удобно, только если их разогрел солнечный свет. Но в тени лучше сидеть на мягкой и тёплой подстилке... Можно, конечно, было бы сесть на скамью возле террасы. Она очень нравилась Ане. Но... Сверху лучше виден противоположный берег. А значит, время от времени можно будет поднимать от шитья глаза и невольно искать среди зелени мужскую фигуру...

Поймав себя на последней мысли, Аня, поднимаясь по лестнице в свою комнату, сердито подумала: "Ты как влюблённый подросток!" И поразилась, даже остановившись на полпути: "Влюблённый?! Я... влюблена?! — И категорически, даже с каким-то испугом мысленно покачала головой: — Не может быть... Ой, нет! Даже не так! Я не влюблена!"

"А чего ж тогда бегаешь к нему по ночам?" — возразил мысленный голос.

"Ты уверен — я к нему бегаю? А не он ко мне?" — с сарказмом переспросила Аня.

Голос явственно поперхнулся. Дальнейший "диалог" прервал Никас. Он шёл навстречу — уже без Лиссы на руках, а при виде Ани остановился и явно выжидал, пока он подойдёт ближе. Оглянувшись на комнаты с братьями и Анину, из которых при открытых дверях доносились звонкие голоса, он вполголоса сказал:

— Я думаю, во время ужина надо сказать детям, что Онору мы перенесли на свой этаж. Мало ли... А вдруг кто-то из них забежит к ней? Испугаются...

— Но дверь закрыта, — встревоженно возразила Аня, тоже поглядывая, не прибежали бы дети и не подслушали бы нечаянно их беседу.