Агни

— Конечно, — согласилась девочка. — Только ты забыла, что мальчики любили бегать к дедушке, пока он был жив. Жил-то он на соседней улице. Им-то хорошо! Работы по дому мало. Я тоже к дедушке хотела бегать, да только всё некогда было.

Аня спрятала улыбку: ну вот — и здесь всё то же, что в её мире! Мужчина по дому выполняет меньше физической работы и успевает развлека... ой... развиваться, а женщинам мешает постоянная возня в домашних делах!.. Улыбнуться завуалированной жалобе Кристал Аня улыбнулась — спрятавшись за ложкой супа, но от давешней мысли не отказалась: среди оставшихся в шкатулке безделушек наверняка есть и не магические, а обычные — значит, девочки всё же получат свои игрушки. Аня не больно-то любила украшения, точней — смотрела на них безразлично. Есть бижутерия — хорошо, нет — так и забыть о том. Как-то, ей казалось, ни к чему они. Разве что если они... функциональные. Ну, такие вот — магические.

И, кстати! Не надо бы забывать, что появилась ещё одна проблема! Лисса! Кем был её дед, если она мурлычет довольно странную песенку? Ювелиром? Главой очень богатой семьи? Или... по новым представлениям об этом странном мире — магом, который работает с драгоценными камнями? Надо бы этой проблемой озадачить Никаса, чтобы тот попытался найти родственников Лиссы. Есть же здесь полиция? Ну, или что-то вроде городской стражи, которая следит на порядком на улицах? Пока малышка в тепле и заботе, пусть поищут её близких. Не потому, что Аня хотела бы избавиться от неё, а потому, что это необходимо самой Лиссе — иметь своих родных.

После обеда девочки, узнав, что Аня собирается самолично вымыть посуду, убежали на огородик, который начал приобретать вид настоящего.

Аня же ласково сказала стареньким служанкам, что хочет немного их разгрузить, и те с благодарностью удалились в свою каморку при кухне отдыхать.

Честно говоря, Аня собиралась работать в кухне до упора, что называется! Несколько осознанных дней в этом доме она с трудом перебарывала брезгливость при виде плохо отмытой посуды: грязные потёки, миниатюрные полосы застарелого жира. И вот наступил момент, когда можно засучить рукава! И пусть разогретая вода в громадной кастрюле плещется только в небольшом количестве, но — мыло и сода здесь есть! В этом она уже удостоверилась!

Поглядывая на спокойное сияние на своих руках, она мыла посуду и старалась сообразить, как спросить у Никаса, что значат эти магические "безделушки" и что можно с их помощью сделать. Воду-то хоть разогреть можно? И размышляла не потому, что боялась — Никас не ответит. А боялась — он не поверит, что она забыла всё напрочь! Легко вешать лапшу на уши Кристал. Но Никас-то взрослый...

Со стоном разогнувшись от уголка, в котором отмывала посуду, Аня выдохнула и, разыскав полотенце, прихваченное из своей комнаты (кухонным она не могла бы под страхом смерти воспользоваться: оно было буквально насмерть замасленным!), вышла из кухни, вытирая руки, и медленно пошла к лестнице, чтобы посидеть в своей комнате и отдохнуть, пока девочки не вернулись.

Перед глазами полыхнуло так, что она отшатнулась — от самой себя. Нет, от блескучего салюта, который устроили украшения с её рук. Что это... А живой и даже подвижный блеск секундой спустя словно ветром снесло в сторону. Пока ещё только удивлённая, Аня повернулась посмотреть, что это за сверкающий порыв, и уставилась — на дверь в библиотеку!

Закинув полотенце на плечо, она подошла ближе к двери. Подняла руку к дверной ручке. Полыхание сияющих камней снова снесло с рук и словно размазалось по двери, громадной, солидной... И сияющей теперь целой гирляндой слов и знаков...

— Это что... — прошептала Аня, чтобы убедиться, что не заснула на ходу. — Агни как-то со всем этим связана? Но... как?

Гирлянды знаков оставались на кольцах, несмотря на то, что дверь обрела собственную цепочку, очень похожую на ту, что оставалась с Аней.

В своём мире Аня любила разгадывать не только сканворды и судоку, но и всякие головоломки. Сейчас, озадаченно сдвинув брови, она почему-то решила, что отгадка примитивна. И тут же пустила в ход придуманное только что решение данной ей задачи: она сначала не совсем уверенно подносила к дверному знаку ту часть личной гирлянды, где сиял тот же знак. Странно, что личная гирлянда подчинялась. Знаки словно... целовались и начинали светиться так, что глазам больно было. А когда Аня, уверившись, что делает всё, как надо, убирала руку, на двери знак продолжал своё свечение. "Любопытно, а Кристал увидела бы эти знаки? А Никас?"

Знаки закончились. Прикусив от напряжения губу, Аня осторожно взялась за дверную ручку и толкнула дверь. Та величаво и недовольно прокряхтела — и раскрылась.

И глазам предстала такая огромная библиотека, что Аня рот открыла, глядя на сумеречно торжественные ряды стеллажей, которые из-за сумерек закрытого помещения (окна зашторены!), казалось, исчезали ближе к потолку.

— Розы, — напомнила себе Аня и уже вся дрожащая от неожиданного во всех смыслах открытия, вошла в библиотеку. На первом же столе, рядом с дверью, она обнаружила небольшую книгу с обложкой, на которой ярко краснела нарисованная роза.

— Это, что ли? — удивилась Аня и оглянулась на дверь. Скрывать или не скрывать от своих, что она сумела попасть в закрытую для всех библиотеку?

Ладно, об этом потом.

Она схватила книгу с розой — так получилось, что за краешек. Книга, плохо прихваченная и неожиданно тяжеловатая, выскользнула из пальцев и упала. Всё бы ничего, но... Аня пару мгновений напрасно сжимала пальцы, ошалевая: выскальзывая, обложка будто схлопывалась! Будто в ней не было страниц! Как будто?! Книга оказалась не книгой! Под обложкой прятались какие-то картонки, которые были чуть больше привычной открытки и на которых красовались опять-таки нарисованные розы! И эти картонки злорадно разлетелись по всему полу.

Пришлось облазить весь пол, подглядеть под все стеллажи, чтобы убедиться: все картинки с розами собраны. Странно, но, поднимаясь на трясущиеся от впечатляющих потрясений, Аня раздумывала совсем не об Оноре, ждущей освобождения там, в подвале. Нет, пока лазила на коленях, пока ложилась на живот, высматривая картинки повсюду, Аня поймала себя на наблюдении: она прекрасно видит в темноте! И сразу же появились мысли о том, что очень хочется нынешней же ночью пойти на берег озера и посмотреть в лицо неизвестному. Дин Таеган? Или кто-то другой? О том, что эта авантюра опасна, как-то не хотелось и думать.

Глава шестая

Смешливо помотав головой, Аня велела себе перестать витать в облаках и вернуться к делу. Поскольку, пока рассеянно потряхивала картинками с розами, мыслями унеслась далеко — до той самой заветной точки, где каждая женщина, с блуждающей по губам мечтательной улыбкой, видит себя в пышном белом платье, таинственно поглядывает из-под фаты на некоего, возможно, до времени неопределённого мужчину, который придерживает её под руку...

Хватит! Пора вернуться к розам и к Оноре!

Она поспешно вышла из библиотеки и некоторое время наблюдала, как медленно и важно закрывается дверь в помещение, а на её поверхности меркнут, но до конца так и не исчезают видимые ей знаки...

Дочитывая небольшие любовные романчики и порой пуская над концовкой счастливую слезу за счастье придуманных героев, даже тогда Аня умела скептически думать о невероятных союзах мужчины и женщины, которые абсолютно серьёзно заключались в воображении авторов. И сейчас, невольно перекладывая свои впечатления от прочитанного на свою сегодняшнюю ситуацию, она только усмехнулась: "Ну-ну... Я-то, может, и влюблюсь, но не этот мужик! Кто он — и кто я? Ну и что, что говорить не может! Зато из высших чинов, хоть и в отставке. Долго один в белом свете ходить не будет. Не красавец, но симпатичный. А я кто?"

Машинально подошла к настенному зеркалу сбоку от двери в библиотеку. Даже если учитывать, что в вестибюле дома (Аня про себя звала его нижней гостиной из-за наличия в нём множества диванчиков и кресел) сейчас, в обеденное время, довольно темно — солнце ушло чуть дальше, то её отражение всё ещё выглядело... так себе. Лицо не худенькое, а похудевшее до заострённых скул и грустно торчащего носика, глаза до сих пор впавшие, и губы серые. Да и... она вздохнула... старовата она для здешних женихов. Ещё неизвестно, как они вообще к вдовам относятся...

Аня глядела-глядела в зеркало — и расхохоталась. Она не знает, кто тот ночной неизвестный! Она не обменялась парой слов (если это, конечно, возможно) с дином Таеганом! Она даже ещё не влюбилась! Но уже придумала любовную историю, которая из-за здешних сословных предрассудков должна закончиться печально! Причём историю мистически-парадоксальную по всем параметрам: кого героиня любит? Ведь Аня умудрилась сложить, возможно, две личности в одну? Понравился голос неизвестного в ночи! А внешность дина Таегана заставила помечтать о спасителе Лиссы!..

А вот интересно, если она начнёт писать любовные романы, примут ли её в своё общество здешние писательницы, которых так охотно печатают в дамских журналах? Тоже неплохо для зарабатывания так нужных семье денег...

"А ну, марш отсюда! — скомандовала себе Аня, вытирая выступившие от смеха слёзы и пятясь от зеркала. — У тебя и так забот полон рот, чтобы ещё и романы придумывать!"

И побежала к себе: пока девочки вне дома, надо подумать, как опять-таки незаметно прокрасться к Оноре, а потом... Вот на этом "потом" Аня и споткнулась. Она ведь не знает, что делать с этими разрисованными картонками! И сумеет ли Онора помочь её разобраться с ними — это ещё большой вопрос... Дождаться Никаса? Но женщина просила принести немедленно. Она так кричала, что Аня поверила: розы нужны прямо сейчас! Но... А если Онора снова впадёт в неконтролируемое бешенство? Что, если вместо чётких указаний, что именно нужно сделать с картонками, снова придётся удирать от жутких воплей и рычания?

Мда... Загадка с дверью в библиотеку была гораздо легче.

В задумчивости Аня подошла к столу с выкройками и отодвинула их в сторону, а на освободившееся место выложила папку (не обложку, как выяснилось!) с картонками, а потом расставила эти картинки в три ряда — без всякой логичной мысли. Что получилось, пока по одной картинке вынимала, то и получилось. По двенадцать в каждом ряду. Аня попыталась вспомнить, сколько карт в колоде таро. Но многого о гадании она не знала. Помнилось что-то как бы понаслышке. Или там было семьдесят две карты?

Впрочем, зачем ей знать, сколько было карт таро, если здесь тридцать шесть картонок, про которые она вообще сказать не может, что они карты?

Вопросительно посмотрела на руки с украшениями. Те переливались уже привычным разноцветьем, но "помалкивали", когда им "показали" картинки с розами.

Долго размышлять Аня не любила. Лучше действовать, хоть и наугад.

Сегодня она оделась привычно — в штаны и в блузу с пышным, но коротким рукавом, а поскольку утро было довольно прохладным, добавила к наряду длинный жилет-разлетайку — как его назвала про себя: он не застёгивался на пуговицы, а был на завязках — на тонких нагрудных тесёмках. Так что, недолго думая, сунула в глубокий карман папку с "розами". Карман жилета чуть оттопырился, но Аня сочла: ничего страшного. Если девочки заинтересуются, что носит старшая сестра с собой, достаточно будет показать обложку папки — и они решат, что это любовный роман.

Осторожно выглянув в огород, Аня увидела, что девочки что-то оживлённо обсуждают, сидя между грядками. Кажется, это надолго. Времени хватит, чтобы провести эксперимент до приезда домой братьев.

По дороге назад, к своей комнате, думала о том, что сначала не смущало.

Почему Онора не реагировала на Никаса? Может, даже в своём сумеречном состоянии она помнила, что он ничем не может ей помочь? Опять-таки: мало Аня ещё знала всех обитателей этого дома, чтобы понять такие тонкости. Никас-то хоть и знает магию, но, кажется, не слишком опытен в ней.

Снова потоптавшись у лестницы на второй этаж, Аня прикинула, что к чему, и решила, что для похода в подвал ей нужна накидка с прорезями для глаз. Поскольку с картинками роз она собиралась идти путём проб и ошибок, не хотелось бы, чтобы этот путь слишком сильно тревожил Онору. Ей и так немало натерпеться пришлось... А накидка должна спрятать от Оноры лицо посетительницы. Аня вспомнила индийские фильмы и, прибежав в свою комнату, схватила первую попавшуюся тёмную шаль, большую и лёгкую. Накинув её на голову, замотала часть вокруг шеи, как шарф, а потом подняла краешек на лицо и закрепила так, чтобы видны были бы только глаза. Даже так, накинутая, шаль оказалась большущей и только чуть-чуть не доставала до пола. Теперь есть надежда, что при виде бесформенной фигуры Онора не будет рваться из верёвок, стягивающих её, а значит — не будет причинять себе физическую боль, а то и травмы.

Ещё раз заглянув в папку с картинками, Аня определилась, что именно собирается делать в первую очередь, и побежала в подвал.

По дороге вновь стала думать, как пройдут два эксперимента. Сначала она хотела просто показать Оноре по очереди все эти картинки — в надежде, что уже первый рисунок заставит женщину как-то... ну, прийти в себя. А там она скажет, что именно надо сделать, чтобы спасти её. Если же этот примитивный способ не сыграет как надо, Аня собиралась положить картинки прямо на подвальный пол — или, как вариант: разложить картинки вокруг стула с Онорой.

В подвал Аня спустилась быстро, перед тем не забыв закрыть за собой дверь. Боялась — девочки увидят открытую, заглянут, испугаются "страшной ведьмы". Лисса и так проявила себя весьма впечатлительным ребёнком... А вот взяв факел, горящий ровно (утром Никас, кажется, добавил масла), к двери в каморку Оноры Аня подошла уже неуверенно. Опять полезли в голову беспокойные вопросы: стоит ли экспериментировать в одиночку? Она же ничего не понимает в магии! Может, дождаться Никаса? Объяснить ему, рассказать о драгоценностях, подаренных мужем и, как выяснилось, настроенных, как минимум на дверь библиотеки? На все сомнения существовало пока только одно "но": Онора требовала, чтобы именно Агни помогла ей!

Самокритично пробормотав себе: "Авантюристка!" Аня решилась и вошла в каморку с Онорой. "В клетку со львом!" — криво ухмыляясь, вздохнула она.

Перешагнув порог, уже привычно сунула факел в настенные скобы и осторожно встала перед сидящей Онорой, придерживая край платка на лице, чтобы оставалась только узкая щель для глаз. Пальцы заметно дрожали, и Аня нервно улыбнулась. Но улыбка закаменела на губах, когда Онора, до сих пор сидевшая сутулой и с низко опущенной головой, медленно разогнулась. Наверное, спустя минуту Аня выдохнула: воплей при виде непонятной для невольной узницы фигуры не последовало.

Первый эксперимент прошёл впустую. Онора не откликнулась на поочерёдно показанные ей картинки, затребованные ею. Аня даже испугалась, решив, что, видимо, надо было всё-таки поискать в библиотеке именно книгу.

Немного разочарованная, она принялась за второй эксперимент. И вот тут-то произошло то, что поразило её саму. Как и в своей комнате, она разложила картинки с цветами перед Онорой. Единственная разница — в расчёте, что "страшная ведьма" не крутит головой, Аня выложила розы не в три ряда, а в четыре. Чтобы все уместились в зоне её зрения.