А что до прислуги... Аня улыбнулась: этих старушек бы вообще не подпускать к работе, но что поделаешь... Кстати, о птичках. Надо бы сегодня проникнуть на кухню, разговорить ветхих старушек и узнать, какие раньше блюда подавали к столу дина Хармона, а потом быстро написать список будущих долгоиграющих продуктов и вручить этот список Никасу, чтобы он купил не только скоропортящиеся продукты на пару следующих дней, но и всякие крупы на те дни, когда денег дома нет.

Кстати, о Никасе. Каждое утро он перед работой продолжает ходить в подвал кормить "страшную ведьму". А потом приходит с работы и обязательно кормит её ужином. Попробовать напроситься пойти с ним и узнать, что там за ведьма, да ещё страшная? А может, потом и ходить вместо "брата", чтобы освободить его от странной обязанности... Даже себе Аня не хотела признаваться, что ею движет не просто желание помочь "брату", но простое женское любопытство: так хотелось узнать, кто та женщина, которую прячут в подвале! Или... сумасшедшая идея, но тоже имеет право на существование: а если там прячется сама ведьма? Идея не сумасшедшая, а глупая. Брат не скрывает, что ходит её кормить. Даже малышка Лисса знает о "страшной ведьме".

Итак, три основных дела. Отправить в огородик Кристал и Лиссу. Подсушить к зиме постельные принадлежности. Составить список и отдать Никасу. "Ведьма" и её присутствие в подвале, чего, судя по Лиссе, никто и не скрывал, будут в довесок к списку. А потом — дела помельче: надо бы потихоньку отмыть дом, настоящей чистотой в котором явно никто не заморачивался...

И только одна проблема: девочки очень хотят каждый солнечный день бегать к озеру, к купальной беседке, а от неё — в манящую, блистающую солнцем воду.

Аня вздохнула. Все проблемы — по мере поступления надо бы решать.

И ещё пара проблем.

Нет, больше. Как бы узнать ответы на самые интересные для неё вопросы? Любил ли дин Хармон свою жену? Почему-то Ане этот вопрос казался очень важным.

А ещё... почему Никас, как старший, переехав в дом сестры, даже не подумал распродать некоторые красивые вещички, которые бы помогли семье продержаться на плаву, пока её члены стараются заработать хоть какие-то деньги?..

И, чего греха скрывать, есть вопрос, волновавший её с ночи: был ли у Агни после смерти мужа любовник или жених?

А ещё... Её надо узнать о соседях!

Аня фыркнула. Соседи — это да... Но есть ещё один вопрос. Но он из разряда глупых и смешных. Она уже знала, что Никас имеет слабые магические способности. Ещё более сильные имеют братья-двойняшки, потому их и устроили на подработку к магу-травнику. Что-то по мелочи умеет магичить Кристал. А она? Ну, Агни то есть?

Но это не жизненно важно. Подождёт. Главное — подготовить дом к зиме.

Аня уже приметила пару мест на здании, где необходим небольшой ремонт. Теперь оставалось узнать, где взять... И рассмеялась в голос! Она и правда чувствует дом своим!

Поскольку проснулась утром, занялась не самым нужным делом, но ведь оказия?.. И снова вошла в небольшую, но богатую гардеробную. Вопрос, любил ли жену дин Хармон, всегда возникал с порога в эту комнатку, похожую на костюмерную богатого артиста. Ну, как это дело представляла в воображении Аня. Платьев! Море. Обувки — тоже. И опять возникал логичный вопрос: почему Никас не продал эти вещи сестры, чтобы улучшить материальное состояние семьи?

Аня решительно отодвинула в сторону эти вопросы и принялась разглядывать платья и прочие вещички с иной точки зрения: что можно сделать с ними, чтобы продать? И какие предметы можно продать без переделки? Но в очередной раз растерялась и только крутилась возле длинного настенного зеркала, примеряя поразительные наряды, среди которых чисто домашних — раз-два и обчёлся.

Вышла отчаянно разочарованной в себе. Жалко же!! Жалко отдавать вещички, которые можно переделать на Кристал и Лиссу, а заодно и на себя! Ну не поднималась рука на самые богатые вещи — продать их! Эх...

Насупившись, Аня вышла из комнаты, постояла, прислушиваясь у дверей в комнаты Кристал и Лиссы, а потом спустилась вниз и решительно вошла на кухню. Здесь старушки Сайл и Бридин суетились, готовя завтрак для господ, и Аня спрятала невольную улыбку, когда услышала про господ. Поздоровавшись с обрадованными её приходу служанками, она снова незаметно для них влилась в работу по кухне, то здесь, то там помогая резать, крошить, наливать воду и мыть использованную посуду. С водой в доме обстояло неплохо: при хозяине поставили водопровод с кранами, вода из которого поступала даже на второй этаж.

Сегодня последние куски мяса с ледника (Аня успела ознакомиться и с ним) пошли на привычный суп, который теперь отличался тем, что в нём было довольно много зелени и не только в качестве ингредиентов для супа, но и как приправы. В общем, супы теперь варились густые... Пока Аня мягко перемещалась по кухне, она сумела разговорить старушек, которым нравилось внимание хозяйки, а потому они охотно выкладывали свои воспоминания о том, как было раньше на кухне, при живом хозяине.

Время от времени Аня словно невзначай выходила за дверь и в коридоре быстро вписывала в прихваченную бумажку упомянутые старушками продукты. Вписывала всё подряд, в надежде потом разобраться, какие из продуктов нужны в первую очередь.

Первым внизу появился Никас. Выждав, когда он умоется (в его комнате не было умывальной), Аня подошла к нему и попросила:

— Можно, я сегодня просушу постельное бельё на площадке над террасой? Я посмотрела — там можно натянуть верёвки, и солнце, кажется, будет сильным, а ведь наши постели сыроватые.

— Тебе не будет тяжело? — забеспокоился брат.

— Мне помогут Кристал и Лисса, — решительно заявила она. — Да я и сама окрепла за последние дни.

— Которых и было-то меньше недели, — насмешливо пробормотал Никас. И тут же смущённо добавил: — Наши с двойняшками комнаты всегда открыты. Если успеете до ночи, можно просушить и наши постели. А если не успеете, завтра встанем пораньше и отнесём постели на эту площадку.

— Я это и хотела сделать! — обрадовалась Аня. — Никас, — уже вкрадчиво позвала она, когда брат хотел было развернуться к лестнице на второй этаж, — мне кажется, я уже достаточно выздоровела, чтобы ты помог мне вспомнить, что за женщина сидит у нас в подвале. Ну, пожалуйста! Мне надо вспоминать всё!

Никас взглянул на неё очень серьёзно, потом взъерошил тёмные волосы и задумался. Кажется, просьба сестры для него оказалась не неожиданной, но всё же трудноватой для выполнения.

— А ты? — неуверенно спросил он. — Ты правда ещё не вспомнила, что произошло?

— Нет, — покачала головой Аня.

— Когда дело касается магии, — начал он и оборвал себя чуть ли не на полуслове. — Нет, я сам плохо в ней разбираюсь, но...

Он снова замолчал, а потом кивнул, будто всё ещё не окончательно решил:

— Давай сделаем так. Ты сегодня, вот прямо сейчас, пойдёшь со мной в подвал и просто выглянешь из-за двери. Просто посмотришь на... — он запнулся. — На неё. Я не знаю, как всё тут и на чём завязано, но...

— Ты всегда был решителен, насколько я, выздоровев, помню, — удивлённо заметила Аня. — Что же тут такого, если ты мне всё расскажешь?

— Если бы только я знал именно всё! — не сдержался Никас. — Но я знаю лишь часть происшествия, а потому не уверен, что ты вне опасности. Ну, если будешь... общаться с ней. Да, Агни, имя Онора тебе ничего не говорит?

Аня добросовестно подумала, а потом пожала плечами.

— Нет. А я должна знать?

Он глубоко вздохнул и поёжился. После чего чуть раздражённо и с небольшой горечью проговорил:

— Жаль — денег мало, и мы не можем пригласить опытного мага... Я побаиваюсь всего, что связано с тобой и Онорой. Это та женщина, что вынужденно сидит в подвале. Поэтому сделаем так: ты выглядываешь из-за двери, когда я начну кормить её. Но, если я тебе крикну бежать, ты должна немедленно спрятаться за дверью. Поняла?

— Поняла, — с недоумением ответила она. — Никас, а эту... даму никто не ищет? Нас не накажут за то, что она сидит у нас в подвале?

— Онора приехала к нам... из другого города и надолго, — опять заикаясь на словах, которые пытался подобрать, вздохнул Никас. — ну и угодила в... — Он чуть не поперхнулся, видимо едва не раскрыв тайну подвальной женщины. — Так что её никто не хватится.

Заинтригованная до последней степени, Аня послушно ходила следом за Никасом, пока он брал посуду в кухне, наполнял её супом и специально крошил мясо, как он выразился: "Чтобы она не подавилась..." Пока младшие спали, они вышли из дома, добрались до торца и спустились по боковой лестнице. По дороге Никас продолжал, слегка наводя туман, рассказывать об Оноре, то и дело поглядывая на сестру, словно проверяя, не вспомнила ли она чего...

На этот раз Никас не стал тщательно закрывать за собой дверь в подвал.

— Я оставляю её открытой на всякий случай — для тебя, — странно объяснил он. — Агни, если ты почувствуешь что-то не то — беги сразу, даже не дожидайся моего крика.

— Никас, а я владею магией? — непроизвольно вырвалось у женщины.

— Твой муж пробовал тебя обучать — ты писала об этом, но чему и каковы успехи, так и не говорила, а после его смерти мы как-то и не думали спрашивать тебя. Честно — не до этого было. Столько событий...

Пока шли к плотно закрытой двери — Никас освещал путь прихваченным со стены факелом, Аня озадаченно поднимала брови: пробовал обучать? Значит ли это, что дин Хармон разглядел в своей супруге способности? Эх, жаль, Никас торопится накормить эту Онору и побежать на работу, а то бы Аня назадавала ему кучу вопросов. Например: а как узнать, что ты владеешь магией. Впрочем, владеешь — слово смешное. Или... нет?

— Мне открыть дверь? — спросила Аня, вспомнив, что руки Никаса заняты посудой и факелом.

— Там обычный засов, — отозвался брат. — Просто отодвинь его, а потом спрячься за дверью. Не забудь, что я сказал.

— Не забуду, — пообещала Аня, уже чуть не вспотевшая от всех этих странных условностей. И потянула на себя тяжёлую дверь, пропуская Никаса в тёмное помещение.

Помещение, впрочем, с первым же его шагом довольно ярко осветилось. Не смея высунуть носа из-за двери, Аня одним глазком жадно подсматривала: посреди небольшой квадратной комнатушки стоял стул, а на нём сидела сгорбленная женщина. Женщину в этой фигуре можно было узнать лишь по длинной юбке да по стоящим дыбом (немытые, небось) и по торчащим в разные стороны длинным волосам. Сидела она в профиль — если смотреть от двери.

Вот Никас подошёл к ней ближе. Фигура продолжала каменеть так, словно Онора не замечала его. Он поставил на подобие столика посуду и кружку, а факел воткнул в скобы на стене. Затем чуть склонился перед женской фигурой, и раздался скрежет и звон ложки по глиняной чашке. Аня уже знала, почему чашка не фарфоровая: однажды Онора ни с того ни с сего пришла в ярость и разбила всю посуду, с которой пришёл Никас. А у него и так был какой-то почтительный трепет перед посудой из богатого когда-то дома, так что в следующий раз он пришёл с чашкой из комплекта для прислуги.

Аня, затаив дыхание, вошла в комнатушку.

Тишина. Онора никак не реагировала на её присутствие.

Никас бесшумно оглянулся на "сестру" и едва заметно кивнул. Правильно поняв его движение, Аня осторожно шагнула так, чтобы Онора, подняв глаза, увидела её. Но женщина опять не среагировала. И тогда, больно прикусив губу и вновь освободив её, Аня шёпотом позвала, надеясь, что брат не будет возражать:

— Онора... Это я — Агни.

Брат не возразил. Лишь напрягся: больше не кормил женщину на стуле, а... словно караулил каждое её движение.

Как она медленно поднимала голову... Никас отшатнулся в сторону, встал рядом, быстро переводя взгляд то на сестру, то на женщину. Но мешать странному общению явно не собирался, хоть и выглядел встревоженным...

Когда большие тёмные глаза, из-за недостатка света в комнатушке, выглядевшие жуткими чёрными провалами на худощавом лице женщины, упёрлись в глаза Ани, та, сама того не замечая, начала пятиться к дверному проёму. Глаз Оноры она так и не видела, но чудилось, что странная женщина впивается своим взглядом в её глаза.

А секунду спустя Аня подпрыгнула от резкого вопля:

— Библиотека! Возьми!..

Третьим словом Онора будто захлебнулась, издав нечто странное — вроде утробного звука, как человек, которого сильно тошнит. А потом женщина на стуле дёрнулась изо всех сил и завизжала, перемежая визг рычанием.

Никас очутился за её спиной и крикнул только одно:

— За дверь, Агни!

Последний взгляд на безумствующую "страшную ведьму" — и Аню просто вынесло в подвальный коридор. Отдышавшись и закрыв руками уши, она вдруг сообразила, что Онора так и не повернулась лицом к двери. И тут же высунулась из-за двери посмотреть, что делается в комнатушке — в невольной темнице для женщины.

Та так и сидела на стуле, хоть и продолжала рваться с него. Но, кажется, такое проходило не впервые, а потому Никас спокойно стоял за стулом и лишь время от времени склонялся за спиной Оноры, чтобы разглядеть... ух ты... верёвки, которыми та была привязана к стулу. А раз он даже быстрым жестом проверил одну их верёвочных петель, слегка оттянув её. Видимо, побоялся, что женщина сумеет выбраться из них.

Но вскоре Онора снова безучастно и молча сидела на стуле, а Никас, с огромными предосторожностями, кормил её.

Унимая болезненно бьющееся сердце, прижимая руку к груди, Аня отошла от двери. Уйти — не ушла. Стыдно было перед Никасом... Сначала. А потом она, прислонившись к каменной стене, стала размышлять и догадалась, что стыдиться нечего.

Та Агни запросто могла испугаться незнакомой, точней — забытой ею женщины. Ведь та вела себя ужасающе... Потом победила вынужденная практичность. Аня представила себе, каково этой женщине сидеть на стуле изо дня в день и поморщилась от жалости и брезгливости.

Никас вышел спокойный. Видимо, продолжая кормить Онору, и сам успокоился.

— Ты здесь?! — поразился он, закрывая дверь в комнатушку. — Я думал — ты сразу ушла. Почему ты осталась?

— Она давно здесь сидит? — спросила Аня, глядя на дверь и снова жалея женщину.

— С тех пор, как заболела от колдовской отравы ты. — Никас помолчал, повернувшись к подвальной лестнице, а потом сказал: — Агни, мне бы очень хотелось, чтобы ты сама всё вспомнила. То, что произошло в этом доме между тобой и Онорой, тот магический ритуал, он легко может быть разрушен и ты снова можешь попасть в ловушку отравы. Если в него вмешается посторонний человек. А тем более — человек, который плохо разбирается в магических штучках. Ты... ничего не вспомнила, когда она закричала про библиотеку?

— Нет, — искренне покачала она головой. — Не вспомнила.

И они принялись подниматься по лестнице, думая каждый о своём.

Ане стало страшно. От неё зависит жизнь человека. Точней — положение человека. А она не Агни. Что же делать? Как помочь Оноре? Что надо было взять в библиотеке? Кому? Зачем? Тем более, насколько она помнила, библиотека магически закрыта от посторонних. Почему Онора уверена, что та Агни могла проникнуть в библиотеку?