Агни

Нашёл. Нисколько не сомневаясь, взял со стола свою тарелку и присоединился к девушкам, усевшись напротив Оноры.

— Секретничаете? — улыбнулся он, торопливо забрасывая в рот кашу: боялся опоздать на работу.

— Есть немного, — злорадно усмехнулась Аня и добавила, чуть не мурлыкая: — Думаю я вот: не удочерить ли мне Онору?

Ложка брата с последней, собранной с тарелки кашей повисла в воздухе. Никас смотрел на неё так, словно каша куда-то резко испарилась — и он поверить не может, что перед ним всего лишь пустая ложка. Невкусная... Смотрел и думал — Аня это ясно видела.

Онора сначала не поняла. Она тоже деликатно, чтобы не звякать и не мешать едокам, набрала сероватой жижи, чуть поблёскивающей подтаявшим маслом. Дошло. Оцепенела, оглушённо глядя на Аню.

— Не надо, — спокойно прервал собственное молчание Никас.

Но Аня мгновенной злости в себе, как недавно со старушками, не ощутила. В его ответе звучали интонации, подсказывающие, что есть иной выход из ситуации. Из ситуации, в которой Онора является изгоем в здешнем обществе из-за своего положения внебрачной.

А когда Никас исподлобья глянул на другой конец стола, Аня снова усмехнулась: он понял, почему она вдруг подумала об удочерении Оноры. А ещё она сообразила, что в этом мире удочерение-усыновление возможно. Но почему этого не сделал дин Хармон?

Мельком вспомнились слова Никаса о том, что мастер снятия проклятий был слишком падок на деньги. Значит ли это, что о даре Оноры снимать проклятия никто не знает? Что дин Хармон готовил дочь к роли покорной помощницы, которой даже необязательно платить за работу и тратить за её содержание гроши? Хм... Интересно, есть ли в этом мире, кроме магической школы, высшее магическое заведение?

А ещё... Сама не заметив, Аня замерла взглядом на своей тарелке с остывающей кашей, не видя её... Что-то очень знакомое в судьбе Оноры. Близкое к ситуации самой Ани. Её — сироты, взятой на удочерение ради благосостояния семьи.

Занятая бесконечной работой с тех пор, как попала сюда, Аня не вспоминала о прошлом, которое и в самом деле теперь казалось кошмарным сном. Но сейчас до содрогнувшихся плеч прочувствовала брошенное ей, как она тогда ещё думала — родной сестрой — слово "сиротка".

Всю жизнь она считала, что к ней плохо относятся, потому что в семьях всегда есть любимчики — и не очень. Она, повзрослев, даже придумала для себя сказку: отец не любил её, потому что первым ждал мальчика, сына. Она столько об этом читала! Потому оправдывала и мать: наверное, она из-за рождения девочки чувствовала себя перед отцом виноватой, а потому невольно срывалась на Ане... Чего только ни придумает ребёнок, чтобы выгородить не любящих его родителей...

— ... Агни! — услышала она и очнулась от воспоминаний.

— Слушаю тебя, Никас, — спокойно сказала она.

— Я спросил, подождёшь ли ты с задуманным удочерением Оноры?

— Подожду. Но, Никас... Мне бы не хотелось, чтобы в этом ожидании пострадало... — Начала-то она строго, но запнулась, не зная, как точней назвать то чувство, что сейчас девушка испытывала. — Пострадало достоинство дайны Оноры, — выкрутилась она.

Официальным именем она назвала Онору специально.

Но ответ Никаса на это предупреждение был неожиданным для всех. Он отодвинул от края опустевшую тарелку, встал из-за стола и обошёл его край. Замер возле сидящей Оноры. Аня заметила, что ему очень хочется взглянуть на младших, но он удержался. Онора смотрела на него снизу вверх, с робкой выжидательностью. А Никас взял её безвольную от растерянности руку, коротко погладил ладонь, а потом склонился над ней и поцеловал вздрогнувшие пальцы.

Затем выпрямился, учтиво кивнул остолбеневшей Оноре и зашагал к двери, на ходу бросив братьям:

— Мы не опаздываем?

Дверь за ним глухо хлопнула.

Двойняшки и Кристал, совершенно опешившие, открыв рты, таращились на Онору и на абсолютно спокойную Аню — она лишь чуть приподняла уголок губ в еле заметной усмешке. Если она поняла эту секундную сценку правильно, Никас заявил свои права на Онору. Вот только... Как на невесту? Или?..

Двойняшки с грохотом отодвинули свои стулья от стола и, пробормотав: "Спасибо!", побежали из столовой. На месте остались Кристал и Лисса. Малышка забалтывала девочку звонким рассказом о вещичках, которые желала бы иметь её кукла. Потом ей надоело отсутствие реакции Кристал на её рассказ, и Лисса решительно спрыгнула со стула и подбежала к Оноре. "Страшную ведьму" из подвала, которой малышка пугала Аню, Лисса не узнала. Для неё это был просто новый человек в доме (или не совсем новый, но долго отсутствовавший), которому так много надо рассказать! Через секунды её голосишко зазвенел с большим энтузиазмом, ведь нашлась слушательница, которая ничего не знала о домашних делах: удивлённая Онора с любопытством слушала про её куклу и порой задавала вопросы.

Аня посмотрела на расстроенную Кристал, оставшуюся в одиночестве, поймала её взгляд и кивнула. Девочка посидела, посидела — встала и подошла. Села на свободный стул, зажатая из-за странного для себя положения и сердитая.

Лисса как раз закончила говорить, так что Аня легко вставила в паузу:

— Так, девочки, надо поговорить.

— О чём? — немедленно спросила малышка.

— Обо всём понемножку, — улыбнулась Аня. — В первую очередь, хочу напомнить, что я чуть не умерла из-за отравы дайны Эннис. И спасла меня Онора. Если бы не ты, Онора, что бы сейчас было с моими братьями и сёстрами? Глупый вопрос. Их бы просто-напросто выгнали из этого дома. — Договаривая, Аня спокойно смотрела на Кристал. Та хмурилась в противоречивых чувствах. — Поэтому, Онора, я тебе глубоко благодарна за свою возвращённую жизнь и за то, что моя семья осталась в этом доме. Не будь тебя, им всем было бы очень плохо.

Щёки Оноры так пылали, словно Аня не хвалила её, а ругала.

Аня взглянула на Кристал.

— Я сама чувствую, как изменилась после болезни. Наверное, это потому, что я поняла: всё глупость — в сравнении с жизнью и смертью. Глупость, что есть люди, которых мы ставим ниже себя, хотя они умней и лучше нас. Перед смертью и жизнью глупость всё, что для себя придумывают люди, общаясь между собой. Богатые и бедные, низшие и высшие — всё глупо. Когда это понимаешь, начинаешь смотреть на всех иначе.

— Поэтому ты начала шить кукол и варить на кухне? — спросила Лисса.

— Конечно, — откликнулась Аня. — Мне нравится. И теперь даже смешно: а если бы я этого не делала, я бы не знала, что такое дело может быть мне по душе.

— И зачем ты всё это говоришь? — хмуро спросила Кристал.

— Жизнь интересна. И люди в ней интересные. Вот сидим мы сейчас вчетвером. Я вернулась с того света. Онора вышла из своего сна. Ты, Кристал, балансировала на грани бедности и нищеты и боялась, что вас, тебя и братьев, могут выгнать из этого дома, случись со мной беда. Лисса появилась неведомо откуда — вроде бы ничего особенного, но благодаря ей, мы начала выбираться из нищеты, потому что для неё мне захотелось придумать куклу. А она эту куклу взяла с собой на рынок — и так в доме появились деньги. Девочки, я верю в предопределённость. Мы все здесь не зря. Поэтому нам надо общаться так, словно мы все родные. А ведь так оно и есть. Понимаете, нам некогда злиться друг на друга. Некогда смотреть друг на друга сверху вниз. Нам надо укрепляться и укреплять свой дом. Кристал, у нас появился заработок, так почему бы его не увеличить, ведь у нас появилась Онора — помощница?

— Но Онора... — забормотала Кристал, жалко глядя в пол.

Аня посмотрела на неё и негромко, но жёстко велела:

— Перечисли самые плохие качества Оноры, которые тебе могут помешать в общении с ней!

Кристал надулась, жалобно кривя губы.

— Хорошо, — всё так же жёстко сказала Аня. — Тогда перечисли всё то, из-за чего Онора мешает всем в этом доме. Молчишь? А я тебе скажу вот что. Онора — очень полезный в нашем доме человек. Она сейчас слаба, но через неделю будет помогать нам на огороде. Уже сейчас она может помочь нам с куклами, выполняя какие-нибудь лёгкие работы. А ведь самое главное, Кристал, в том, что Онора — самый полезный человек именно для тебя!

Вот тут-то обе подняли головы и уставились сначала друг на друга, а потом на Аню. Ты снисходительно улыбнулась.

— Вы так сильно упёрлись в отношения между вами, что забыли: Онора закончила магическую школу-академию, а ты, Кристал, не можешь поступить в неё! А ведь когда Онора полностью окрепнет, она сможет учить тебя всему. Даже по учебникам братьев.

Кристал открыла рот, растерянно глядя то на Аню, то на Онору, тоже хлопавшую глазами на откровения, которых пока не совсем понимала.

Но Аня не закончила:

— И вот тебе, Кристал, задачка: сумеешь ли ты быть хорошей ученицей (девочка торопливо закивала), если плохо относишься к учителю? Сумеешь ли ты понять её уроки, её объяснения, если будешь смотреть на неё сверху вниз? Нет уж, дамы. Для начала вам придётся подружиться!

У Ани горло пересохло от долгих философских и логических заключений, с которым она знакомила Кристал и Онору. И даже чувствовала какую-то пустоту — при мысли: а если вся эта возвышенная болтовня — псу под хвост? Если Кристал не сумеет перешагнуть барьер здешних представлений о внебрачных детях?..

Она так увлеклась нравоучительной беседой и собственными мыслями, что не сразу сообразила: братья уже запрягли лошадь Смородинку в ландо и, по негласным традициям, ждут Аню, чтобы она их проводила.

Торопливо, но без суеты она встала, взяла за руку Лиссу и, оставив Кристал и Онору за столом (хмыкнула — переговоров?), поспешила на крыльцо.

В ландо уже сидели мальчики. Это Никас снова где-то замешкался и появился на крыльце минутой позже Ани. Напольные часы она уже видела, так что остановила брата и быстро спросила:

— Что ты придумал, чтобы помочь Оноре?

Он вдруг смутился и замялся, глядя на Лиссу, но та радостно подпрыгивала, держась за руку Ани, и махала Греди и Кегану, которые тоже громко прощались с малышкой. И Никас вполголоса признался нехотя:

— Я женюсь на ней.

На ошарашенность Ани и её вытянувшееся лицо брат откликнулся уже раздражённым:

— Агни, уж именно ты-то должна понимать, что с девушкой будет, если о её даре узнают в королевстве!.. Всё, мы поехали! Опаздываем же!

— Счастливого пути! — машинально пожелала она, совершенно сбитая с толку.

При чём тут королевство?!

И лишь когда ландо свернуло, объезжая куст, и пропало близко к воротам, она догадалась, что имел в виду брат. Маги-мастера, снимающие проклятия, в королевстве есть. Но, в отличие от других магических специалистов, снимающих мало. Что значит — имеют огромную ценность. Если правительство узнает об Оноре... О сироте, имеющей редкий дар. О внебрачном ребёнке — будем говорить прямо... Аня прижала к губам ладонь. Точно она даже представить себе не могла, какой будет судьба Оноры, но что ей хорошей жизни не будет — и гадать не надо.

Но после всплеска страха за Онору Аня задумалась. Она шла, ведя рядом с собой болтающую Лиссу, и вспоминала: сначала Никас целый месяц ухаживал, как мог, за Онорой, спрятав её в подвале; затем были почти две недели, когда девушку перенесли на второй этаж. В последние дни Никас почти не участвовал в уходе за Онорой, но заглядывал к ней в комнату каждый день. Радел бы он за девушку, если бы она ему полностью была чужой? Следовательно... Аня вздохнула. Либо он влюбился, когда она приехала в поместье. Либо прикипел к ней, пока ухаживал за ней и видел за маской "страшной ведьмы" нежную, пугливую и попавшую в беду девушку.

Примерившись по времени и сезону, Аня рассчитала и сообразила, что Онора закончила магическую школу и вернулась в поместье на каникулы. Неизвестно, как приняла её Агни, но то, что девушка близко к сердцу приняла колдовское отравление новой хозяйки поместья, видно было невооружённым глазом. Значит, та Агни была благосклонна к ней. Или же Онора испугалась, что, оставшись в одиночестве, она будет, как минимум, более уязвима в государстве... И поэтому... Не вполне опытная, Онора принялась за выполнение ритуала, снимающего отраву. В результате, судя по всему, слишком слабая Агни умерла. А Аня заняла её место. Трагический просчёт Оноры, её вина в том — если прямо говорить. Но что девушка могла? На её глазах умирала не просто новая хозяйка дома, в котором сирота выросла. Умирала её надежда...

Девочки нашлись в гостиной. Сидели далеко друг от друга. Лисса покрутила головой и побежала к Оноре — к человеку, который пока ещё плохо знал о том, что произошло интересного в этом доме.

Но Аня покачала головой и скомандовала:

— Идём ко мне в комнату! Дел много, а времени мало!

Кристал шустро вскочила с кресла. Поднимались по лестнице так: впереди — Аня с девочкой, за ними — Онора с Лиссой... У себя усадила всех вокруг рабочего столика, благо три его стороны были свободны. Лиссу планировала посадить к себе на колени, но малышка заявила, что куклы, Тили и Астор, сегодня ещё не беседовали, и уселась на кровать. Аня же улыбнулась девочкам за её столиком, которые напряжённо смотрели на неё (впрочем, Онора с не меньшим любопытством и даже восторгом посматривала на "болтающих" кукол), потому что боялись смотреть друг на друга. Улыбнулась и сказала:

— Для Оноры многое в этом доме сейчас внове. Но нам нужна ещё одна пара рук, а иногда — ещё одна голова. Онора, как ты себя чувствуешь?

— Я готова сделать всё, что вы скажете, — прошептала та.

А Кристал только покосилась на неё. Но и этого было достаточно, чтобы Аня внутренне вспыхнула, но сумела найти силы обуздать порыв — отчитать девочку.

— Наш день проходит так: мы убираемся по дому и на кухне (Кристал вскинула на неё глаза и покраснела: убиралась на кухне только сама Аня), работаем на огороде и шьём кукол. Да, Онора, ты не ослышалась, мы шьём кукол, за которые нам уже неплохо заплатили. Сегодня работы будет мало, потому что меня надо будет собрать на званый вечер. Работать по дому и на огороде ты пока не будешь. Слишком слаба. Онора, а ты умеешь шить?

— Умею! — обрадовалась девушка. — Я чинила одежду до... — она запнулась.

— Хорошо. Мы оставим тебе готовую куклу и выкройки для новой. Начнёшь шить — я покажу, как. А мы с Кристал сбегаем на огород и посмотрим, как там наши посадки. Лисса, ты с нами или как?

Малышка усадила кукол на кровати, подперев их подушкой, чтобы не повалились в сторону, и побежала "с нами". Аня быстро показала заинтересованной Оноре, что именно нужно сделать, и вышла. Закрывая дверь, она мельком увидела: Онора встала и подняла за подмышки оставленную ей для образца куклу, открыв по-детски рот, разглядывала её... Спускаясь по лестнице, Аня грустно подумала: "Ладно — меня сослали к бабушке, хоть и неродной. У меня в деревне хоть своя компания для игр была... А было ли детство у неё?"

— Она мне не нравится, — хмуро сказала Кристал, когда они все вышли на террасу и Лисса помчалась вперёд, раскинув руки, словно крылья.

— Чем? — спокойно спросила Аня.

— Она какая-то... как будто собачка бездомная! — выпалила девочка. — Как приехала из своей школы, так всё время как будто на лапках стоит и подвывает!