Агни

— Пусть привыкают к мысли, что Онора вскоре встанет на ноги, — решительно ответил Никас. И тише добавил — с ноткой неуверенности: — Если встанет именно вскоре. Были бы деньги, чтобы пригласить умелого мага — ждать не пришлось бы. Но пока всё в руках судьбы.

Он, вроде всё решивший и без неё, не уходил и вопросительно смотрел в глаза Ани, и она вынужденно кивнула.

— Наверное, придётся сказать.

Он с видимым облегчением улыбнулся ей и заторопился на первый этаж. Глядя ему вслед, она закончила свой "разговор".

"Таеган опасен! — категорически возвестил голос. — Ты не должна ходить к нему, да ещё по ночам!"

"Чем же это он опасен? — скептически уточнила Аня. — Тем, что, пока я болела, он так сдружился с детьми, что приносил им конфеты, как рассказывала Кристал? Тем, что он так искал общения, что готов был переписываться с Никасом, а двойняшки понимают его без слов? Что без всяких выяснений он бросился спасать тонущую Лиссу?"

Постояв с минуту, она поняла, что голос заткнулся. И спокойно сочла, что может ночью снова пойти на озеро и "поболтать" с заинтересовавшим её соседом. Мимолётная мысли, что голос слишком часто начал появляться, так и проскользнула мимо же...

Девочки в её отсутствие уже собрали всё, что нужно для работы на открытой площадке над террасой, и теперь нетерпеливо ждали, пока она возьмёт то, что необходимо ей... На площадке, пока там главенствовало солнце, удалось неплохо поработать. Кристал уговорила Аню показать ей, каким швом надо сшивать туловище будущей куклы, и усердно приближала сроки личного владения этой куклой. Лисса играла со своей Тильдой, основательно усадив её на каменную цокольную скамью и обняв, чтобы кукла не свалилась. На колени себе малышка положила стопку дамских журналов, которые перелистывала и показывала своей Тили, строго рассказывая, какие наряды той подойдут, а какие нет.

Аня, недавно страшившаяся, что Кристал возьмёт-таки в руки эти журналы и, прочитав их, сообразит, что старшая сестра врёт насчёт полезных советов, спросила:

— Кристал, ты теперь знаешь, что в журналах множество всяких советов, но почему-то до сих пор не хочешь читать их.

Девочка правильно поняла утверждение с ноткой вопроса и ответила:

— Когда я читаю эти советы, я их не понимаю. А когда ты рассказываешь, я сразу вижу, что надо сделать.

— Лисса читать умеет? — тихонько, чтобы не мешать малышке, спросила Аня.

— Нет.

— А если её научить — и пусть она тебе читает, а ты слушаешь?

Кристал не сразу поняла, что имеет в виду старшая сестра, но всё-таки сообразила. Засмеялась и пожала плечами.

— Может, и пойму. Лисса-то, если и будет читать, то очень медленно. Пока дочитает, я уже буду знать, про что те советы.

Когда Лиссе надоело "читать" журналы, она спрыгнула со скамьи и вынула из корзины с рукоделием уже привычные ей ножницы и остатки ночного платья Агни. Приглядевшись, как она снова принялась крошить старую ткань, Аня решила, что малышке необязательно напоминать о технике безопасности с колющим и режущим орудием труда, но на всякий случай предупредила Кристал:

— Ты иногда поглядывай за Лиссой, чтобы она не поранилась.

— Хорошо, — откликнулась та, старательно сшивая края кукольного туловища.

На ужине, на который собралась вся семья, Никас, как и обещал, рассказал младшим, что в одной из комнат второго этажа лежит Онора. Дети не слишком испугались новости о "страшной ведьме" — может, и не поняли в полной мере. Так, чуток поговорили между собой, а потом снова перешли на события у озера: настоящее приключение с догонялками на воде, в котором участвовал таинственный, но такой добродушный сосед, им казались сейчас гораздо интересней.

А Аня снова задумалась. Денег нет на то, чтобы быстро вызволить Онору из магической слабости. Чтобы заплатить за определение магического дара у Кристал. Чтобы одеть-обуть всех, не перешивая чужую одежду...

С нехватки денег на семейно-хозяйственные нужды она плавно перешла к мыслям о Таегане. Впрочем, не столько плавно, сколько логично: ведь именно Таеган намёком сказал, что надеялся на мужа Агни, когда после увольнения из воинских частей приехал к дяде. А Онора, по мнению Никаса, унаследовала способности своего отца — умение расплетать проклятые заклинания.

Поначалу в своих размышлениях Аня пошла по традиционному пути: почему бы не предложить Таегану вложить деньги в выздоровление Оноры? Но, рассмотрев этот вариант помощи одновременно двоим, отвергла его: а если другой маг, которому можно заплатить, не сумеет помочь Оноре? А если вылечившаяся Онора не сумеет помочь Таегану? И тогда Таеган будет разочарован и ещё больше впадёт в отчаяние, которое она пару раз уловила в его голосе, пока он говорил о себе... Значит, надо найти какой-то другой вариант. Может, не такой простой, когда всё решают деньги, но более эффективный.

Склонившись к Никасу, который пил чай, задумчиво глядя на братьев, она негромко спросила:

— Никас, а кроме журналов, у вашего хозяина газеты бывают?

— Бывают, — рассеянно ответил он и вдруг, словно только-только очнулся, и повернулся к ней: — А зачем тебе газеты, Агни?

— Я выпала из жизни на целый месяц, а ты спрашиваешь, зачем мне газеты, — усмехнулась Аня. — Я хочу узнать, что происходит в нашем городе, что вообще происходит в мире.

— Понимаю тебя, — вздохнул Никас и улыбнулся. — Завтра принесу тебе целую пачку. Прочитаешь — не забудь отнести в кухню. Наши старушки будут им рады: растапливать печь или плиту бумагой гораздо удобней.

Она посмеялась его словам, но в душе словно умиротворение наступило. И оно продолжилось, когда, встав из-за стола, она сказала ему:

— Никас, я сама отнесу Оноре ужин.

— Если тебя это не слишком сильно озаботит! — обрадовался тот.

Он помог ей собрать поднос, на котором главные продукты для магически больной девушки были весьма скудными и чаще жидковатыми. Онора могла глотать — при условии, что пища в небольшом количестве окажется у неё во рту.

Кристал пообещала вымыть посуду, так что Аня поспешила с подносом на второй этаж. Кеган, побежавший за ней по просьбе Никаса, отворил ей дверь в комнату Оноры. Мальчик заглянул вовнутрь и, тут же отпрянув и виновато посмотрев на Аню, убежал.

Первым делом она проверила, что изменилось в комнате. Ничего. Совсем. Онора всё в той же прострации лежала на кровати. Раз издав единственное слово: "Получилось", больше она ни глаз не открывала, ни даже не шевелилась. Поставив поднос на небольшой комод рядом с кроватью, Аня присела на край кровати и, сложив руки на коленях, вгляделась в лицо девушки, исхудалое, как у неё самой недавно. Ладно ещё — теперь чистое... Тихонько вздохнув, Аня встала и устроила Онору на взбитой подушке так, чтобы та полусидела, полулежала, и только затем принялась кормить, всовывая ложечку с жидкой кашей в рот девушки и дожидаясь, пока та сделает глотательное движение.

Наконец чашка с кашей опустела, а чай был выпит почти весь. Аня собрала посуду на поднос и пошла было к двери... Но вспомнила кое-что и вернулась. Ещё один взгляд на Онору. Неподвижна. Поставив поднос на комод, Аня взяла со столика рядом папку с цветочными картинками. В очередной раз удивилась: почему розы стали чёрно-белыми?

Подумала немного и решительно сунула в карман длинного жилета "розовые" картинки. Появились две задумки. Первая: если Таеган сегодня ночью придёт, надо рассказать ему про эти картинки и про Онору вообще. Он опытный военный маг, пусть сейчас лишённый магической силы. А вдруг что-нибудь посоветует? Вторая задумка основывалась на библиотеке. Аня по привычке вставала рано. И, пока все спят, обычно занималась хозяйством — там, где могла хоть что-то "ввести в действие". Но завтрашним утром она собиралась устроить грандиозный обыск в библиотеке. Если дин Хармон учил свою юную жену магии, должны же были остаться какие-то следы? Может, удастся узнать, какие способности муж заметил в Агни — такие яркие, что решил её обучать далее?

Ну а если не получится получить от библиотечного обыска нужного результата, если не удастся получить ответ от Таегана... Надо бы настроить Никаса, чтобы он осмелился подойти хоть к какому-то знакомому (пусть шапочно!) магу, а тот объяснил бы ему на пальцах, почему яркие картинки с розами потускнели и стали чёрно-белыми!.. И вообще, что это за картинки и почему так повлияли на Онору!

До наступления вечерних теней Кристал успела сшить не только туловище, но и одну кукольную руку. Аня добавила к этим кукольным деталям ноги и пообещала назавтра закончить куклу, осчастливив Кристал этим обещанием. Правда, Лисса тут же напомнила, что кукла нуждается в платье. На что Кристал объявила, что она уже примерно знает, в чём будет ходить её Астор.

Когда на улице появились сумерки, вышли всей компанией погулять перед сном. Девочки шли в сад, ведя за ручки Тили, словно ребёнка, умиляя вышедших подышать воздухом старушек Сайл и Бридин. Мальчики посмеивались над девочками, поддразнивая, что ребёнок у них больно тощий и длинный. Девочки сначала огрызались, а потом величаво решили не реагировать на поддразнивания.

Когда вернулись, Аня сказалась очень усталой и помечтала, что сразу ляжет спать. Её желание одобрили, тем более на улице наступила летняя ночь, хоть и лунная, но с такими тёмными плотными тенями, что один взгляд на деревья и кусты — и мгновенно тянуло в сон... Затушив все свечи в своей комнате, она некоторое время сидела в темноте, прислушиваясь к стукам, приглушённым голосам и движению в доме, которые постепенно затихали. Когда поняла, что все члены её новой семьи не выходят из комнат, быстро зажгла одну самую большую свечу и принялась за работу — за раскрой новых частей следующих кукол...

Наверное, где-то через час дом погрузился в тишину, в которой слишком громко тикали настенные часы в коридоре. Аня замерла, а потом осторожно выглянула из своей комнаты. В коридоре темно, а значит, циферблата не видно. Она босиком пробежалась до выхода на лестницу и разогнала тьму, подняв свечу к часам. Полчаса до полуночи...

Снова забежала в комнату и открыла гардеробную. Переодеться? Или остаться в штанах, положившись на слово Таегана, что он приставать не будет? В штанах удобней.

Сглотнула от волнения и открыла дверь комнаты. Пробежала коридор, неся в руках тапочки, удобные, разношенные, и даже не думая о том, что обувка не совсем подходящая. Удобно — и ладно. Ночь же... Выбралась из-за потайной дверцы и побежала к озёрному берегу, с предвкушением встречи и с опаской прислушиваясь к звукам ночи.

Дорожка от дома к озеру еле видно светлела под ногами. Прохладный ветер играл с яблоневыми листьями и порой скользил по ногам, напоминая, что ночь не день... Раз Аня чуть не споткнулась: слева резко вскрикнула ночная птица. Аня постояла, ошеломлённо слушая вновь наступившую тишину, а потом, с бьющимся сердцем и нервно смеясь над собой — трусихой, побежала дальше.

Едва только среди ветвей садовых деревьев блеснула вода, она сразу заметила, что на мостках кто-то уже сидит. Остановилась, тяжело дыша и смущённо гадая: Таеган? Кто-то другой? Но неизвестный тоже сторожил тропку от дома к озеру. И, кажется, он мгновенно узнал женщину: быстро встал и заторопился ей навстречу. Все рациональные мысли разом покинули голову Ани. И она, из последних сил стараясь идти спокойно и независимо, зашагала к Таегану.

На последних шагах они побежали друг к другу. Мельком она отметила, что у него в руках что-то тёмное. За два шага до встречи оба, будто сговорившись, застыли на месте, и Аня разглядела в его руках цветы. Таеган улыбался, как подросток, впервые пришедший на свидание (а как ещё назвать их встречу?). А потом порывисто шагнул к ней, протягивая цветы. И вполголоса проговорил:

— Розы для женщины-розы!

Совершенно смущённая, Аня приняла цветы — освободив зацепившийся за стебли круглый медальон, на длинной цепочке висевший у Таегана на шее (раньше она его не видела. Или просто не замечала?), и, прижимая букет к себе, пошла рядом с ним, ведомая его крепкой рукой. Он не спрашивал, а она не возражала, когда он повлёк её прямо к мосткам. Им обоим нравилось это место, так почему бы и нет?

Уселись, свесив ноги в воду. Помолчали, а потом Таеган, улыбаясь и глядя поверх цветов, спросил чуть не светски:

— Как прошёл сегодня день?

Аня хотела было рассказать про Онору, но почему-то вдруг вспомнилась личная просьба Никасу, и она, смеясь, рассказала про газеты и зачем они ей, недавно болевшей (она забыла только уточнить, что болела магически), понадобились. Удивлённый Таеган тоже засмеялся над странной прихотью и предложил:

— А давай я тебе расскажу всё, что знаю? Я много читаю. Газеты в том числе.

Предложение было сделано легко, и она согласилась: ей нравилось слушать его голос, низкий и мягкий, — ему, вынужденному молчуну, нравилось рассказывать обо всём подряд очень внимательной слушательнице. Время от времени Аня вставляла в паузы вопросы о том, чего не совсем поняла... С каждым его словом она всё сильней воспринимала этот мир как время конца девятнадцатого — начала двадцатого века, разве что приправленное магией... И с каждым его словом она с ужасом понимала, что мелькнувшая однажды мысль о влюблённости истинна...

Они распрощались, когда он снова начал всё чаще заикаться, вроде как забывая слова, а потом и вовсе затих. Посидели минуты без слов, а потом Таеган кивнул Ане. Напрягшись и приподнявшись на руках, чтобы соскользнуть с мостков в воду, он вдруг качнулся к ней и быстро поцеловал в щёку...

Она сидела на мостках, глядя вслед ему, плывущему по озёрной глади на свой берег, и, забыто улыбаясь, думала, что завтра всё повторится. И это ужасающе... прекрасно! Она даже всплакнула от глупой обиды, вспомнив о том, что до следующей полуночи должны пройти целые сутки. И успокоилась только на том, что в полдень снова пойдёт с девочками гулять на озеро. А значит, может увидеть Таегана ещё до полуночи...

В доме, в гостиной первого этажа, она машинально взглянула на напольные часы. Луна изливала свой свет на циферблат, и Аня нахмурилась, не сразу понимая, что её насторожило. Сердце больно стукнуло: сегодня она пришла домой на десять минут быстрей, чем вчера... И что? Что из этого?.. Но сердце будто раньше хозяйки догадалось, в чём дело, потому что застучало не просто беспокойно, но в панике.

Таеган не просто молчит в определённое время суток? Он... постепенно теряет свою способность говорить?

Аня посмотрела на розы. "Розы для женщины-розы!" — сказал он. Розы как подарок, как извинение за тот взгляд днём... Как обещание, что лишнего он себе не позволит. Но... Он уходит, как только теряет способность говорить! Значит ли это, что их короткие встречи будут укорачиваться и далее?! А потом? Что потом?! Он... не придёт?!

Почему она не сказала ему про Онору?!

Онора... Забыв о цветах, Аня ринулась на второй этаж. А если чудеса в этом мире продолжаются? Если с Онорой ночью тоже что-то происходит?

Онора лежала всё в том же забытье...

Сникнув, Аня вышла из её комнаты. Заглянув к себе, взяла с широкого подоконника увесистую вазу с узорами, стоявшую на окне явно только для красоты.