Носорог

Само собой, за книгу я взялся, лишь расправившись с едой. До встречи с Греймуром оставалось ещё около получаса и я рассчитывал, что успею добить ещё одну главу старого учебника географии, судя по дате, написанному в те времена, когда Тувор был столицей империи, а Сидда даже не помышляла о восстании. Успел... А потом прочёл ещё одну главу, и ещё... Время перевалило за третий час пополудни, а торговец до сих пор не появился. Нет, я ничего не имею против опозданий... когда опаздывает красивая женщина, на которую у меня имеются совершенно определённые планы, например. Но даже на своей нынешней "диете" и несмотря на цвет шкуры, я категорически отказываюсь прощать опаздывающего на добрых полтора часа мужика, каким бы смазливым тот ни был!

Обведя взглядом помещение и ожидаемо не найдя в нём ни одного разумного, что подходил бы под данное мне хафлом описание, я бросил взгляд на монструозные часы, приютившиеся в дальнем углу зала и, раздражённо захлопнув книгу, жестом подозвал снующую неподалёку девчонку-подавальщицу, той же кошачьеглазой расы, что и давешняя медсестра в госпитале Святого Лукка, которая так любила отрабатывать на мне "отключающий" взгляд. Заплатив за обед и глинт три пана вместо полугрота и, получив в ответ благодарную улыбку девчонки, я поднялся из-за стола и, спрятав книгу в наплечную сумку, двинулся к выходу. Если уж Греймур не собирается приходить на встречу, придётся мне идти к нему. И пусть Падди порадуется, я намерен стрясти с торговца максимальную скидку!

"Резвый Скечуа" оказался внушительным корабликом. Пусть он и не был самым большим из стоящих у причальной стенки судов, но и его размеры впечатляли... как и ухоженный вид. Вот в чём-чём, а в этом он перещеголял всех своих собратьев. Пароход, на котором прибыл контрагент неугомонного хафла, выглядел так, словно только что сошёл со стапелей. Чёрный, без единого пятнышка ржавчины корпус, небольшая, приземистая, белоснежная надстройка и огромная чёрная труба опоясанная тройной оранжевой полосой. Симпатичное судно... хотя короткие и какие-то кургузые мачты всё же немного портят общий вид, как мне кажется. Но кто я такой, чтобы критиковать чужие инженерные решения, когда сам в этом деле не бум-бум?

— Эй, на борту! — Я поднялся по сходням и, не ступая на палубу, окликнул ошивающегося неподалёку матроса.

— Ой, м-мать! — Оглянувшийся на мой возглас, молодой черноволосый хафлинг в серой застиранной робе аж подпрыгнул. — Ты кто такой? Чего надо?!

— Вот же неучёный мор-ряк пошёл... — вздохнув, проскрежетал я и, всё ещё пребывая в небольшом раздражении, договорил: — царь морской, не видишь, что ли?

— Брешешь, — с явным недоверием в голосе, протянул он и смерил меня хмурым взглядом.

— Брешу, — легко согласился я, — Полуальв Гр-реймур здесь?

— А тебе зачем? — совсем уж запараноил коротышка.

— Дело к нему есть, тор-рговое, — скривившись от нарастающей боли в горле, произнёс я и, переведя дух, кое-как добавил: — Договор-рились встр-ретиться у "Адмир-рала Швеер-р-кха" два часа назад, а он так и не явился. Вот, ищу.

— Не знал, что этот ушастый торговлей пробавляется, — покачал головой матрос. — Но здесь ты его не найдёшь. Он с утра в госпиталь Святого Лукка переехал, — развёл руками мой собеседник.

— Не понял, — помотал я головой. — А что он там забыл-то?

— Лечится он там, — фыркнул хафлинг. — По нему сегодня топочные саламандры потанцевали. Боль от ожогов я купировал, а на большее у меня сил пока не хватает. Вот и пришлось везти идиота в госпиталь. А потом ещё и вещи его туда же доставить. Доктора сказали, что раньше чем через седмицу его не выпустят, а у нас рейс и сроки горят.

— Дела-а... Слушай, а товар-р-кх его на судне остался? — стараясь не кривиться от боли, осведомился я. — Или как?

— Да какое там! Говорю же, списали этого тапута с борта, и все пожитки отправили следом в госпиталь, — махнул он рукой. — Достал он всех, от капитана до юнги. До самых печонок достал. Вот старпом и воспользовался оказией да избавился от нашей головной боли. И я тебе скажу, правильно сделал, иначе, мы его где-нибудь в море точно потеряли бы. Нечаянно.

— Весёлые кар-ртинки, — протянул я от неожиданности и всё же сорвался на кашель.

Это ж получается, Греймур вовсе не торговец, а матрос с этого самого "Скечуа"... а значит, совсем не факт, что заказанные ингредиенты окажутся среди его вещей в госпитале. Контрабанда она такая, в матросских сундучках не перевозится. Во дела!

Глава 6. Никогда такого не было, и вот опять...

До знакомого мне госпиталя Святого Лукка, я добрался, пожалуй, ещё быстрее, чем от Граунда до Пампербэя нынешним утром. И если скорость бега вдоль пустынного Уинферского тракта можно было списать на опыт, то бег по Тувру, даже без применения телекинеза... Драхховы добберы с их дурацкими рефлексами! Ну бежит себе синий носорог по улице, так какое тебе до него дело, а? Нет же, обязательно нужно побежать следом, оглашая окрестности пронзительным свистом уставной дудки! Еле оторвался от этих надоедливых свистящих чайников. Тоже мне... зародыши паровозов!

Как бы то ни было, к закату я уже был у знакомой двери чёрного хода, ведущего в котельную при госпитале. А там, истопник Обб провёл меня полутёмными коридорами и сдал на руки дежурной медсестре, а уж она отконвоировала прямо к палате, где по её словам отлёживался невезучий полуальв... встретивший меня о-очень удивлённым взглядом. Ещё больше бедолага удивился, когда я принялся черкать в блокноте описание причины своего визита. Протянув записку ошеломлённому пациенту, я уставился на него в ожидании ответа. Молча, разумеется, поскольку говорить после недавней беседы с говорливым хафлом, встретившим меня на борту "Резвого Скечуа", я, наверное, ещё часа два не смогу. Проклятые связки об этом так и намекают.

— Да, Греймур, это я... — пробежав взглядом по листу, слабым голосом произнёс укутанный в пропитанные какой-то вонючей мазью бинты, полуальв, и я не сдержал улыбки. Зря. Обожжённый бедолага резко побледнел и попытался отстраниться, но слишком резко дёрнулся и зашипел от боли.

Я стёр улыбку с лица и, покопавшись в сумке, аккуратно, чтобы ещё больше не испугать этого малахольного, протянул ему письмо Падди.

— О! — нервно поглядывавший на меня во время чтения послания хафла, Греймур наконец осознал прочитанное и чуть расслабился. Даже бледность вроде бы ушла... а вот надменности во взгляде прибавилось. Вот же драххов ушастый! — Понял. Хм... Грым, да? Я бы и рад сейчас подзаработать, тем более, что с этим несчастным случаем, деньги мне просто необходимы. Хотя бы, чтобы расплатиться за нормальное обслуживание в этой дыре... Но, увы, мой сундук лежит в госпитальном хранилище, и добраться до него раньше, чем здешние мясники позволят мне подняться с постели, не выйдет.

Я облегчённо вздохнул. Слова Греймура снимали сразу кучу вопросов и проблем. Не хотелось бы мне возвращаться в Пампербэй, вновь ломиться на пароход, а там ещё и пытаться договориться о выдаче мне имущества списанного на берег полуальва. Ещё один листок из моего блокнота оказался в руке ушастого, и тот в удивлении приподнял тонкую бровь.

— Ты уверен, что это возможно? — осведомился он, посверлив меня недоверчивым взглядом. Уверен ли я? Да как два пальца об... что-нибудь! Обычаи и привычки местного персонала я за время пребывания в госпитале выучил прекрасно, и то, что за невеликую мзду те же медсёстры легко идут на небольшие нарушения режима, мне известно наверняка. Неоднократно наблюдал... хотя самому этой лазейкой воспользоваться так и не довелось. Ну не было у меня тогда ни фарта... да и с имуществом был полный швах! Зато вот, сейчас сподобился, ха.

В общем, кивнув в ответ на вопрос Греймура, я выжидающе уставился на него, и полуальв, потратив пару мгновений на обдумывание моего предложения, всё же согласился.

— Что ж, давай попробуем. Меня, знаешь ли, не устраивает перспектива провести ночь в этом клоповнике для бездомных, а деньги за товар позволят перевестись в комнату получше, — проговорил он и, скривившись, обвёл недовольным взглядом обстановку палаты.

Я недоумённо огляделся. И что ему не нравится?! По сравнению с той палатой, в которой валялся я, это просто хоромы! Явно ремонт недавно делали, потолки побелены, пол сверкает вощёным паркетом, в палате чистенько, занавески на окнах, мебель новая, постельное бельё свежее, да и койка не в пример удобнее, чем тот панцирный ужас, что едва не разваливался под весом моей туши. Вот же ушастый неженка! Матр-рос-с, чтоб его!

Тряхнув головой, я избавился от несвоевременных мыслей и, выглянув в коридор, поманил сидевшую за стойкой у окна, дежурную сестричку. Та недовольно нахмурилась, но... зря я что ли её полугротом умаслил? Пришла. Выслушала Греймура, смерила меня ещё одним сердитым взглядом и, раздражённо дёрнув плечом, двинулась на выход.

— Идём, громила, — произнесла она уже у порога. — Поможешь притащить этот "шкаф" в палату. Я одна его даже с места не сдвину.

Сундук действительно оказался весьма объёмистым. Впрочем, с моими возможностями, это не было проблемой. Некоторые товары в лавке Фари и побольше весят... Хотя тащить эту бандуру по полупустым коридорам госпиталя было всё же неудобно. Уж больно габаритная штуковина... неухватистая.

Но как бы то ни было, с задачей я справился и доставил здоровенный, обитый позеленевшей медью сундук в палату, где дожидался его хозяин.

Греймур проверил состояние личной печати на замке, довольно кивнул и, сухо поблагодарив медсестру, взглядом указал ей на дверь. Та фыркнула, но из палаты вышла, а стоило захлопнуться двери за её спиной, полуальв кое-как уселся на кровати, в очередной раз удивив меня возможностями местной медицины, и, велев поставить сундук на освободившееся место, откинул его крышку. Проверив содержимое и убедившись, что никто на него не покушался, Греймур облегчённо вздохнул и, то и дело сверяясь с переданным мною списком Падди, принялся извлекать из недр своего "сейфа" свёртки и шкатулки. Выложив нужное рядом с собой, полуальв потребовал вернуть сундук на пол, чтобы не мешал, и спустя минуту мы уже ожесточённо торговались за каждый пункт из списка Падди.

Драххов полуальв и драххова целительская магия! Его сегодня разве что до хрустящей корочки не прожарили, он должен быть слаб как двухнедельный котёнок! Но ведь нет же! Торгуется, будто и не надменный ушастый, а натуральный хоб!

Ну ничего, я тоже не дурак, хоть и выгляжу... м-да. Так что с высокомерным ушастиком мы кое-как сговорились. Не скажу, что смог заработать серьёзные деньги на торге, но как минимум одну корону я всё же на этом торге заработал, даже с учётом расходов на мзду медсестре, а там, глядишь, и от творений Падди что-то перепадёт. Зря я, что ли, в эту негоцию своими деньгами вложился?! Три четверти накопленного грохнул на эти драхховы ингредиенты, между прочим. Все три паунда... либры, то есть.

Нет, шустрому хафлу и его таланту зельедела я доверяю, и, честно говоря, в других обстоятельствах и оставшуюся часть своих сбережений на эту затею не пожалел бы. Но вскоре грядёт оплата за доступ в Королевскую библиотеку, и совсем не факт, что мои инвестиции к тому моменту обернутся прибылью... или хотя бы просто отобьются. В общем, доверие доверием, но в таких вещах всегда лучше перестраховаться. Успеет Падди продать свои зелья или нет, а на оплату абонемента деньги должны быть под рукой. Тем более в ситуации, когда столь полюбившийся мне рынок Граунда ввиду непогоды накрывшей Тувор, стал работать от случая к случаю, сокращая мой и без того невеликий доход.

Сухо попрощавшись с полуальвом, потерявшим ко мне всякий интерес, едва он получил плату за товар, я вновь позвал медсестру и, доставив под её присмотром вновь запечатанный личной печатью Греймура сундук в хранилище, слинял прочь из госпиталя. Ну не люблю я это место, уж больно неприятные воспоминания оно на меня навевает.

Вечер окончательно вступил в свои права, а улицы Тувра окутались холодным тяжёлым туманом, сквозь который едва можно было рассмотреть неверное марево света редких уличных фонарей. Руку протяни, пальцев не увидишь. Погодка, чтоб её!

Картинка перед моими глазами уже привычно выцвела до чёрно-белой гаммы, а носорожьи уши дёрнулись, поднимаясь вертикально над лысиной. Не видел, но почувствовал. И приглушённые туманом звуки уходящего на ночной покой города, вдруг стали ярче и отчётливее. Теперь мне не грозило наткнуться на катящий по мостовой каб, неожиданно выныривающий на пути из серого марева тумана, или столкнуться с нетрезвым пешеходом, добирающимся от любимого питейника до постылого дома противолодочным зигзагом... чем бы ни был этот самый зигзаг!

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что в этой кисельной мути меня можно разглядеть с расстояния в пару рядов и не больше, каким бы зорким трау или альвом ни был наблюдатель, я поправил висящую на боку сумку и, свернув в ближайшую подворотню, вцепился пальцами в грубую кирпичную кладку старого дома. А теперь... раз-два, раз-два...

В считанные мгновения оказавшись на крутом скате крыши трёхэтажного здания, я вскарабкался на её конёк и, ухватившись для устойчивости рукой за высокую каминную трубу, довольно кивнул. Здесь тумана почти не было, так что передо мной открылся вид на целое море вздымающихся к небу крыш и частокол дымящих труб. Покрутив головой и определившись с направлением, я глубоко вздохнул и... скользнул по черепице вниз. Прыжок! Подо мной проплыл тонущий в тумане провал меж стоящими рядом домами. Ещё один, и я взмываю на конёк соседней крыши. Побежали!

Я говорил, что быстро добрался от Пампербэя до Тувра? Ха, да по сравнению с нынешним спринтом, то была ленивая пробежка!

Не прошло и четверти часа, как прыжки с крыши на крышу привели меня в "родной" район, а там уже и до Граунд-хайл рукой подать. Правда, здесь мне пришлось всё же сойти на грешную землю. Уж слишком велико расстояние между зданиями складов и мастерских, чтобы сигать с крыши на крышу. Но на скорость моего передвижения смена маршрута почти не повлияла. Сказался опыт и знание пути, всё же не раз и не два добирался этой дорогой до своего рабочего места на рынке. А там, взлетел вверх по холму к добротному, сложенному из дикого камня, дому Берриозов, перемахнул через низкие для меня перила веранды на заднем дворе и, мимоходом отметив присутствие у ворот знакомой повозки, постучал затейливым молоточком о стальную площадку на тяжёлой, набранной из массивных дубовых плах двери, ведущей в логово хафлингов.

Вопреки ожиданиям, в дом меня пустил не Падди, не его неугомонная сестрица и даже не молчаливый слуга хозяина дома, а он сам. Старый Уорри, обычно франтоватый и насмешливо-добродушный, смерил меня каким-то пустым взглядом...

— А, это ты, громила... проходи, — он мотнул головой, да так, что скрипнул накрахмаленный воротничок белоснежной сорочки и, одёрнув полы небрежно накинутого на плечи пиджака, отступил в сторону, пропуская меня в прихожую. Пригнув голову, чтобы не стукнуться о низкую притолоку, я вошёл в скудно освещённое помещение и тут же вынужден был догонять покатившегося вглубь дома хафла.