Подаренная сказка. Богиня

Эллис как-то все еще отрешенно удивилась спокойствию, царящему в уту-нуге. Холодное северное солнышко уже подкрадывалось к своему зениту, и тролли вновь выбрались из нугов, наслаждаясь такими недолговечными теплыми лучами. Невнимательный человек и не заметил бы перемен, поразился бы насколько происходящее похоже на вчерашний мирный вечер. Только вот Эллис видела печать скорби на каждом лице, не важно хлопотавшей ли по хозяйству тролльихи или же тролля занятого отчисткой оружия и одежды от последствий сражения, да попадались то тут, то там перебинтованные места на могучих телах. Их заботливо провели в чьи-то временно свободные нуги, позволили переодеться в сменную одежду, и лишь потом пригласили к главе клана.

Стол уже накрыли то ли поздним обедом, то ли ранним ужином и гости вновь расположились подле хозяина на теплых и уютных шкурах.

— Ты сил-ина воин, — не позволил воцариться тишине Раг, — хо-тя жен-щин, на-ши жен-щин ник-огд не сра-жат-са, это не пра-лна.

— Да у нас тоже мало таких вот девиц, — подал в ответ голос, ковыряющийся в посудине с мясом разведчик. — Ты прав друг не женское это дело.

— А что произошло потом? — спросила Эллис, проигнорировав поднятую тему.

— Ничего, — ответил Гор и, поймав на себе непонимающий взгляд наемницы, пустился в объяснения, — мы воины, а не шавки какие-то, чтобы с женщинами, да детьми сражаться. Для тролля это святое. Мы вообще стараемся у уту-нуга не биться, выбираем поле в стороне, да там и сходимся. Это Рас мальчишка совсем, славы ему возжелалось, надеялся, ожидать не будем, как попало на защиту встанем, испугаемся рядом с домом сражаться, да почти без боя плату отдадим.

— Что теперь, кто победил, получается? — опять не удержалась от вопроса квартеронка, пытаясь осознать такие понятные и непреложные для каждого тролля истины.

— Так, раз-вет мож-нот на кров ди-тят выи-грат, — удивился ее вопросу могучий тролль.

— По нашим традициям нельзя поднимать руку ни на женщину, ни на ребенка, а уж убить это и вовсе грех сильнейший. Слишком много у нас по молодой лихости парней гибнет, но и иначе нельзя, выродятся могучие тролли. Если бы тот воин убил намеренно, все бы племя на север изгнали бы, а коль уж случайно так вышло, парня казнят завтра на рассвете, да откуп племя Тас заплатит.

— Жаль, — печально вздохнув, обронил Шраж, непонятно кого имея ввиду и как-то непривычно смотря на удивленную порядками царящими в северных краях Эллис.

— Вы быт отд-охн-ут, да ухо-дыт.

— Ты прав дружище, надо в форт поскорее возвращаться.

— Почему? — встрепенулся тут же наемник, квартеронка в отличие от него поняла странный совет, и все же приготовилась внимательно выслушать объяснение.

— Тас же откуп заплатит, запасов на зиму им не хватит, да и власть молодого главы слишком уж шатка стала после такого провала, а чтобы ее поправить он на ваш форт двинет, вернее, мимо пройдет, да какую-нибудь деревеньку почистит. И не дай Первые Рас сам в бой кинется, он же молодой горячий, ему закон не писан и сжечь может и жителей поубивать.

— Так что нам поскорее вернуться надо, предупредить коменданта, чтобы патрули усилил, да был готов еще на подходах клан перехватить, — заключил за друга Олара.

Глава шестая. Мозаика судьбы

Олигардеру нравилось в академии. Сначала он боялся всего и всех, но очень быстро привык к тому, что нравы и порядки здесь царят иные, чем в его прошлом учебном заведении. Здесь все дышало свободой и жаждой знаний. Оли быстро привык к тому, что здесь к нему относятся как к равному, такому же как и они желающему свершать новые открытия, способному их свершить уже в скором будущем. Даже воспоминание о встрече с его величеством успело померкнуть за суетой новых дней. Здесь относились к королевским особам совсем иначе, не так как он привык в своей академии или доме родителей. Королеву любили все без исключения, нежно и трепетно, ее боготворили, обожали, она была везде и всюду, даже находясь от академии за многие десятины пути. Короля же отчего-то считали мальчишкой, ребенком которому еще взрослеть и взрослеть. К нему-то самому относились как к равному, как к взрослому, а вот король, который был куда старше, оставался мальчишкой, о котором все считали своим долгом позаботиться. Юный виконт пока не понимал этого, но научился принимать как есть, невольно заражаясь от всех этим покровительским восприятием королевской особы. Эллис-то он начал восхищаться еще задолго до того, как по ее рекомендации оказался в этих стенах. Хотя мысль о том, кто сопровождал его в столь опасном путешествии, никак не укладывалась в голове. И Олигардер старательно гнал ее прочь, пытался не вспоминать, особенно ночь в сторожке и рассказанную историю. Тайны сильных мира сего лучше не знать, а узнав поскорее забыть. Вот он и забывал, с головой погрузившись в изучение всего, до чего только руки дотягивались.

Алхимическая лаборатория впечатляла, столько веществ, реактивов, аппаратов и прочего он нигде и никогда не видел. Ему уже подсказали общее направление в его исследовании аномалий, основанном на собранном материале, и теперь юному магу предстояло провести очень много подготовительной работы, очень многому научиться, в том числе и в этом месте. Наверное, в академии хватало тех кто мог лучше и быстрее него разобраться с аномалиями, а ему стоило вплотную заняться теорией магии. Но ректор решил иначе, это исследование его и никого больше. Помощь принимать сколь угодно и ничуть не стесняться самому за ней обратиться, но думать над решением проблемы должен он и только он. И ускоренное изучение теории магии никто не отменял, и практику тоже, но виконт уже давно привык к куда большим нагрузкам, поэтому почти не переживал за свои результаты.

Осторожно разложив на специальном столе все необходимые ингредиенты, Олигардер еще раз покосился в лежащий рядом листок с подробным описанием предстоящего процесса, и глубоко вздохнул, будто собравшись нырнуть в саму бездну. А вот выдохнуть ему не дали. В лабораторию буквально просочилась весьма примечательная компания. Дроу-полукровка с опасно смеющимися глазами, абсолютно весь в черном одеянии, больше подходящем вору или наемному убийце, и сияющим белизной утонченным лицом, застывшим каменной маской — я не здесь, и звать меня никак. Молодо выглядящий мужчина, наверняка, разменявший первую полусотню лет, с лицом человека раздумывающего и что же я тут делаю, да к тому же в преподавательском костюме. Смотрелся он утончено и элегантно, как истинный аристократ в не первом поколении, едва приметный узор по воротничку соответствовал ни много, ни мало статусу маркиза. В ногах у него крутилась девчушка лет пятнадцати не больше. Щупленькая, дробненькая, почти незаметная, но вездесущая, ее курносый носик морщился, что-то вынюхивая, а жиденькие непонятно темные волосы были собраны в тоненькую косицу. Четвертый человек на фоне этой компании казался ничем не примечательным, самый обыкновенный его ровесник, хорошо если виконт, а то и вовсе из крестьян или ремесленников. Однако в этой компании он чувствовал себя уверенно, и первым же подал голос:

— Здесь занято? — спросил он с непередаваемым изумлением, будто лаборатория принадлежала ему лично и никто посторонний находиться в ней никак не мог.

— Да, — Олигардер невольно стушевался, не до конца он еще привык к своему статусу, не отучился еще от невольного унижения, буквально впитавшегося в кровь за долгие десять лет учебы.

— Отлично, — просто просиял маркиз, и мелкая девчонка тут же ухитрилась наступить ему на ногу, так, что счастливое выражение лица мгновенно сменилось причудливой гримасой.

— И чем ты занимаешься? — как ни в чем не бывало, спросил парень.

— Готовлюсь к эксперименту.

— Великолепно мы тоже, — просияв, сказала малявка, от такого заявления Оли окончательно растерялся, а вот взгляд дроу буквально смеялся, резко контрастирую с каменным лицо.

— Да ты не переживай, — вдруг ободряюще сказал дроу, и лицо его ожило, мгновенно поразив богатейшей мимикой. — Я кстати Нур, нашего главного экспериментатора зовут Варек, его сестренку Равек, а преподавателя маркиз Ариксанд Грамана, для своих просто Ари.

— Кстати он почти не преподаватель, — не минула вставить свое слово Равек. — А Нур личность таинственная, исключительно по велению своей души нам являющаяся.

От Олигардера явно ждали каких-то реплик в ответ, но он просто не представлял что сказать, и не понимал, что здесь происходит. Малявка не желая дожидаться, когда он хоть что-нибудь сообразит, в мгновение ока оказалась рядом и принялась с особым усердием изучать ингредиенты и описание предстоящего процесса.

— Ну что ребята поможем?

Исследовательское крыло, изобилующее всевозможными лабораториями, сотряс оглушительный взрыв. Такого за свои недолгие шесть лет величественное здание академии еще не слышала. Случалось, конечно, всякое во время экспериментов, но чтобы так громко, да с дрожью построенных гномами стен.

Эпицентром взрыва оказалась лаборатория целителей. Клубы едко-розового с пурпурными прожилками дыма, так и валили из всех щелей, сопровождаясь невыносимо концентрированным ароматом самого мерзкого из самых полезнейших лекарственных настроев.

Наконец, из дыма вывалился дроу-полукровка весь в черном, но отчего-то в розовую полосочку. Упав на колени дабы оказаться ниже уже на половину заполнившего коридор дыма, он, сотрясаясь в кашле, пару раз судорожно вздохнул относительно чистого воздуха, витиевато помянул всех родственников до седьмого колена одной гениальной головы и, в конце концов, чего-то колданул. Розовый дым исчез, как ни бывало, только вот дроу так и остался двухцветным.

Присутствующие в коридоре люди и нелюди, в этот момент отошли от удивления и буквально свалились на пол от смеха. Черно-розовый полукровка посмотрел на них недоуменно, потом увидел свои руки, оттянул прядь волос и спустя мгновение присоединился к компании смеющихся. Королева умела рассказывать про свой мир, не только захватывающе, но и запоминающее.

Герцогиня Орьениаль вышивала в главной королевской гостиной дворца. В той, что так не любила королева. У ее ног верной собачкой сидела малышка Кэтери, полная надежд на защиту доброй и благородной герцогини, если ее родственники узнают о романе с младшим графом Н. У окна фрейлины королевы по очереди читали друг другу книгу. Сейчас шла очередь красавицы Малера, что так мило с томным придыханием читала особо страстные части произведения. Королева обычно давала своим фрейлинам несколько иное чтение, но королевы не было и девушки с радостью воспользовались возможностью почитать второсортный роман о великой любви, не хмуря свои лобики напряженной работой мысли. Еще несколько девушек чуть в стороне, но так чтобы в пол-уха слышать историю перешептывались о молодом маркизе Растава, что был особо хорош в постели и теперь они с жаром решали, чья теперь очередь пасть в его объятия на близящемся балу. Замужних придворных дам сегодня не присутствовало, большинство из них ухало с мужьями в свои владения, а об остальных позаботилась герцогиня. Она иногда устраивала такие вечера молодежи без надзора, зажигая в сердцах девушек негасимый огонь благодарности. Остальные присутствующие в комнате как и она занимались рукоделием. Впрочем, сама герцогиня думала, руки порхали над тканью с иглой скорее по привычке.

Король уехал за своей женой. Ориона как могла настраивала его на нужный лад, но полной уверенности у нее не было. После памятного салона с визитом короля она переселилась во дворец, и потихоньку начала его готовить к смене королевы. Осторожно ненавязчиво давала советы всем кому могла, помогала в принятии решений и многие за столь недолгое время уже привыкли полагаться на ее ум и вкус. А Ксаниэль теперь постоянно и во всем слышал намеки и напоминания о измене души. И этот план действовал, иначе не пришел бы он в ее объятия накануне своего отезда.

Она ждала короля, знала что он придет. Ведь стило только ему оказаться рядом с графиней ... Как она расскажет занимательную историю, после нее Ксаниэль не устоит. Стараясь с ним не пересекаться и поменьше видеться, Ориона напоминала ему не только о предательстве супруги, но и о самой себе, столь соблазнительной и обворожительной. И он пришел, получил то от чего отказался после ее салона. Ориона была довольна, они поговорили даже лучше, чем она рассчитывала.

— Как думаешь Шссаналексси сын Эллис? — неожиданно спросил Ксаниэль, осторожно перебирая ее волосы левой рукой. Лежать на его сильной, но мягкой мерно вздымающейся груди было так приятно.

— Ксан, но ведь он родился еще до появления Эллис.

— А если нет, если дракон сказал так чтобы ее выгородить.

— Да зачем ему это, выброси глупости из головы. Или постой я чего-то не знаю?

— У драконенка ее волосы и она так смотрела на него, с такой болью во взгляде... Так может смотреть только мать, разлученная с ребенком.

— Но когда бы она успела, беременность так просто не скрыть, ты бы все равно почувствовал, вы ведь все время были вместе.

— Не все, когда она была у вампиров, я не видел ее полгода, достаточно что бы выносить и родить.

— И все равно не верю, родить полукровку дракону очень сложно девять из десяти девушек при этом умирают, даже если дракон кудахчет над ней как наседка.

— Она могла, тем более у вампиров. Только не спрашивай почему, это не мой секрет.

— Хорошо, и все равно когда бы она успела изменить с драконом, если посчитать все возможные сроки вы уже были вместе. И насколько я помню, весьма этим наслаждались и радовались друг другу как дети малые.

— У демонов на их празднике, и хотя по донесениям присматривающего за ней агента она вела себя исключительно прилично, что-то там с ними у нее все-таки было.

— Драконы могут создавать живые иллюзии, задумчиво проговорила Ориона, хотя это наверное всего лишь сказки...

— Да нет, Эссси делал такую иллюзию Эллис однажды, правда не до конца, но мог потом и закончить.

— Когда? — искренне удивилась Ориона, даже приподнялась с груди, заглядывая в глаза любовника. О почти удавшемся покушении и том, как подловили магов, она естественно знала, а вот королю знать об этом не стоило. Игра удалась.

— Когда мы поймали магов, объявив Эллис мертвой, вместо нее была как раз такая иллюзия.

— И все равно, мне по срокам кажется рановато. Не Ксан, ты на нее наговариваешь, Эллис же тебя любит, не может не любить, какие тут измены.

— Я не знаю, что произошло, когда ее похитил Романа.

— Так может это его рук дело, мало ли что он мог придумать и устроить... И Эллис совсем не виновата, наоборот пострадала бедняжка, да и тебя защищала как могла.

— Ориона хватит ее защищать, это глупо, я понимаю вы подруги, но это ребенок Эллис и она знала на что шла. Зачем и для чего другой вопрос, мне ее планы не постичь, она много ходов вперед думает.

— Тогда забудь, зачем тебе эти мучения...

Да, тогда они поговорили хорошо, лучше чем она рассчитывала. Ксаниэль озвучил все мысли, что она ненавязчиво подкидывала ему время от времени, а ее защита Эллис лишь разогрела костер. Ксаниэль найдет супругу и они поговорят, вернее покричат друг на друга. Ксан злился на Эллис, очень сильно злился, а по дороге или в форте наверняка всплывет что-то еще. Они должны поссориться, просто обязаны. Ведь Ксаниэль будет злиться не только на королеву, но и на себя, он тоже ей изменил, он постарается оправдать себя, припомнив ей все, что может. А Эллис, Эллис обо всем догадается и не простит его, обидится. Ориона мысленно расплылась в улыбке. Еще пара стежков и вышивка будет окончательно готова.