"Ну уж не тебе обвинять меня в алчности и цинизме", — подумал Мардаш.
— Все в нашем мире — товар, — философски заметил он. — И жизнь, и смерть, и благородство. Нет той вещи, которую нельзя купить, важна лишь цена. Но мы немного отвлеклись, не находите?
Гашиэн кивнул.
— Хорошо. Есть у меня пара мыслей насчет того, как можно попытаться поступить с императором, не рискуя начать войну тогда, когда мы к ней не готовы. Но мне понадобятся ваши деньги... И ваши связи. Если уж клиенту вроде меня полагаются особые привилегии.
Глаза Мардаша блеснули.
— Что ж, я с удовольствием выслушаю вас. Быть может, скромных сил старика и хватит для того, чтобы помочь владыке могучей Радении.
* * *
Девятый день второго месяца лета 41-го года со дня окончания Последней Войны, рассвет.
Гашиэн Третий Лиритиэль вместе со свитой отбывал из замка северян, везя в запечатанном ларе бумаги, стоимость которых было сложно измерить деньгами.
Хотя нет, пожалуй, все-таки можно: двести тысяч золотых аблисских марок сейчас и еще два миллиона в течении месяца. Огромные, баснословные, невероятные деньги, за которые пришлось буквально продать душу проклятому ублюдку. Беспошлинная торговля — еще ладно — но хитрый лис весьма точно оценил дальнейшие планы Гашиэна, считавшего, что как только дела пойдут в гору, северных купцов можно будет немного пощипать за тугую мошну, а потом еще и заставил отказаться от планов взять под контроль владения благороднейшего Машта Растейского. Да, конечно, никто не подписывал никаких бумаг, но оно и не требовалось. Чтобы получить столь необходимые два миллиона, придется ждать месяц. Время понадобится и на то, чтобы старик выполнил особую просьбу — просьбу!!! — венценосца Радении. Да, всего лишь какой-то жалкий месяц...
"Да вот только уже на следующей неделе дочка благороднейшего будет помолвлена с аблисским щенком"! — с подумал Гашиэн. — "И я отойду в сторонку, потому как выбора нет"!
Гашиэн сжал кулаки, с трудом подавляя неукротимую ярость. Венценосца трясло от плохо контролируемого гнева, желваки ходили вверх и вниз, широкие ноздри раздувались, а в глазах полыхало неугасимое пламя ненависти.
"Ничего, и с тобой поквитаюсь, дай только срок", — пообещал он северному соседу.
Проклятый торгаш воспользоваться плачевным состоянием Радении и выбил себе столько, что впору задуматься: а нужно ли вообще воевать, если без единого удара мечом можно получить все то, что берется честной сталью.
"Проклятые крючкотворы, чернильные выродки, твари, сидящие на своих сундуках", — злобствовал венценосец, — "трижды трахнутый Матерью в задницу Властелин"!
Последняя мысль была внезапной и явно не имела никакого отношения к Мардашу Девятому Тараниэлю, однако последние годы личность ненавистного Шахриона занимала такую долю всех мыслей венценосца, на какую не могла претендовать и самая искусная и прекрасная возлюбленная.
Повелителя некромантов, заставившего страну буквально восстать из могилы, Гашиэн ненавидел люто и самозабвенно. И часа не проходило, чтобы он разок или два не обратился к своему главному врагу и не пообещал ему какую-нибудь жуткую кару.
"Ничего, я тебе все припомню", — вновь подумал он о Мардаше, после чего уточнил, — "но сперва — разделаемся с Шахрионом. Теперь у меня есть все, что нужно для этого. Да... Все" ...
Венценосец блаженно зажмурился, смакуя будущий триумф.
О как же он будет наслаждаться, как станет смеяться, когда с проклятым чароплетом и его выродком будет покончено! Какой счастливый день это будет...
"А потом я разберусь с Исиринатией, ну а когда эта паскуда Ритон подохнет, мы взглянем на север", — усмехнулся он. — "А почему нет"?
Он, совершенно успокоившись, втянул носом воздух открыл глаза. Там, где еще секунду назад никого не было, восседала фигура, закутанная в темное.
Веселое настроение венценосца улетучилось, точно по мановению волшебной палочки.
— Ты от Найлиэны? — буркнул он.
Фигура кивнула.
— Покажи лицо, — потребовал Гашиэн.
Повисла пауза и на миг венценосцу показалось, что его нежданный попутчик откажется выполнить приказ, но нет, тонкие пальцы коснулись темного шелка и на венценосца воззрился эльф. Точнее, эльфийка. Красивая, как и все звездорожденные, с тонкими изящными чертами лица, и... кошмарными ожогами на подбородке и шее.
Даже Гашиэн, повидавший за долгую жизнь всякое, лишь с очень большим трудом сдержал возглас ужаса. Впрочем, его глаза не обманули собеседницу — эльфийка прочла в них все мысли венценосца и резко натянула шарф по самые глаза.
— Прости, — искренне извинился венценосец. — Черный огонь лича?
Собеседница кивнула.
— Ясно. Ладно, не будем тратить время. Ты принесла послание своей госпожи?
Еще один кивок.
"Немая, что ли"? — подумал венценосец и, точно угадав эти его мысли, пальцы эльфийки быстро задвигались.
Гашиэн не был самым умным и знающим человеком, но язык жестов ему в свое время все-таки пришлось выучить, причем для решения чисто прикладных задач — общаться с бойцами, когда нужна тишина. Правда, давненько он не пользовался этим языком, а потому понимал не все, но суть уловил.
Эльфийка жестами сообщила ему следующее:
У меня письмо. В нем — советы. Прибегать к ним или нет — ваше дело.
Гашиэн фыркнул.
"Ой спасибо, разрешила, подстилка остроухая", — подумал он, вспоминая, как эльфийка пыталась затянуть его в союз с этим высокомерным мальчишкой Ритоном.
Гашиэн отказался, и тогда за первым предложением последовало уже второе — взаимодействовать непосредственно с ней и остатками народа звездорожденных, желавших проклятому некроманту смерти даже сильнее, чем он сам. Это венценосца устраивало, и правитель Радении условился время от времени обмениваться сведениями, которые могли бы помочь пусть и не союзнику, но товарищу по несчастью, в славном деле борьбы против возрожденной Империи. При этом он наотрез отказался общаться по тириомалю — венценосец перестал доверять проклятому магическому шару давным-давно и спрятал его в недрах своей сокровищницы. Возможно, в нем говорила паранойя, но после этого Гашиэну стало спокойней на душе.
— Хорошо, давай письмо, дальше я сам разберусь, — буркнул он, вытягивая руку.
Эльфийка склонилась в поклоне и передала небольшой цилиндр, запечатанный сургучом.
— Отлично. А это — твоей хозяйке, — порывшись во внутреннем кармане, Гашиэн протянул эльфийке свое послание — точно такой же цилиндр, запечатанный его личной печатью.
"А также — магией трех академиков", — подумал венценосец.
Эльфийка приняла послание и вновь поклонилась.
— Жди, — распорядился венценосец и склонился над цилиндром. Он коснулся большим пальцем герба Элиренатии и воск, моментально потеплевший, мелкой крошкой осыпался на пол кареты.
Неяркие рассветные лучи уже давали достаточно света для того, чтобы читать, а потому Гашиэн Третий спокойно изучил послание.
Ваше величество, выражаю вам свою искреннюю признательность и желаю долгих лет жизни и славного правления. Довожу до вашего сведения, что известное нам обоим лицо начало действовать, пригласив на собрание — пока что первое, но далеко не последнее — некоторых наделенных властью лиц как из Исиринатии, так и соседних держав, включая даже Империю.
На момент, когда мое послание дойдет до вас, встреча уже состоится и я надеюсь, что нам получится прийти к какому-нибудь соглашению, вслед за которым последует уже серьезная работа по решению нашей общей проблемы.
Я все еще тщу себя надеждой увидеть Вас, либо Вашего представителя на следующем собрании, но даже если этого и не произойдет, успокаиваюсь от мысли о том, что мы все делаем общее дело.
Вне зависимости от того, окажетесь ли вы участником нашего следующего собрания, или нет, заклинаю ваше величество поторопиться с выполнением ваших планов — время, увы, не на нашей стороне. Если в этом году мы не сможем достичь успеха, боюсь, будет поздно.
Желаю здоровья и молюсь за успех.
Искренне Ваша, Н.
Брови Гашиэна взлетели вверх и он, задумавшись, нахмурился.
Получалось даже лучше, чем планировалось первоначально.
— Что ж, можешь передать, что я тоже начал действовать, — проговорил он. — Детали вам знать ни к чему, но, полагаю, первые результаты мы будут уже в ближайшие дни. Даже если не получится полностью избавиться от... проблемы, мы получим ценные сведения. Пусть твоя госпожа внимательно наблюдает за происходящим в Империи. Все ясно?
Эльфийка кивнула.
— Можешь быть свободна.
Еще один кивок, и гибкая тень покинула карету столь быстро и незаметно, что сам Гашиэн едва не пропустил момент ее исчезновения.
"Подумать только, и вот эти существа умудрились проиграть жалкому Черному Властелину. Все-таки в нашем мире действительно есть место чуду".
Он откинулся на мягкую спинку сидения и ухмыльнулся в бороду.
"Что бы ни задумала остроухая сука, в одном она права — нужно торопиться. Кажется, подходящий момент может настать очень скоро".
* * *
Девятый день второго месяца лета 41-го года со дня окончания Последней Войны, полдень
Парниэла Партилаэт смогла найти подходящую рощицу лишь когда солнце стояло в зените. Из-за этого девушка была не просто в плохом, а по-настоящему в кошмарном расположении духа. С отвращением содрав с себя пропитавшийся потом плащ, она принялась расчесывать ожоги, которые сегодня зудели особенно невыносимо.
Даже эльфийская магия мало что могла сделать с проклятым Черным Пламенем. Да, каким-то чудом девушке удалось выжить, но, увы, ее безупречная красота оказалась безвозвратно утрачена, а кошмарные шрамы постоянно напоминали о себе нестерпимым зудом.
Она остановилась лишь тогда, когда ногти окрасились алым.
"Так, все, хватит... Хватит... Хватит"!!!
Парниэла с огромным трудом убрала руки от кровоточащих щек и присела под деревом, переводя дух. Еще чуть-чуть и ей вновь привидится кошмарное всепожирающее пламя, обращающее золой дом, лес... друзей...
Эльфийка тяжело задышала и постаралась взять себя в руки. Сейчас было не место и не время предаваться слабости. Она выполнила поручение матери, а значит...
Рука звездорожденной скользнула в сумку и извлекла наружу большой фиолетовый шар.
"Интересно, какие лица были у человечишек, когда матушка передала им добрый десяток этих штуковин"? — с долей ехидства подумала Парниэла. — "Задумываются ли они о том, где мы берем их в таких количествах"?
На самом деле лишь она, да Ритиар знали, откуда у зрящей обнаружились древние сокровища.
После уничтожения Элиренатии мать не только приняла командование над уцелевшими осколками народа, но и распорядилась открыть все хранилища до единого, даже те, что были запечатаны многие сотни лет назад на самый крайний случай. Ибо случай этот наступил.
В одном из древних тайников, обустроенных на глубине в добрую сотню футов под водой, притаился укрытый чарами сундук, в котором и находились тириомали. Много тириомалей. Если говорить точнее, то почти сотня бесценных переговорных устройств, секрет изготовления которых исчез вместе с первым государством эльфов.
Мысль об этом вызвала новый приступ ярости и Парниэла продолжила расчесывать щеки. На сей раз успокоиться было не так просто, но она каким-то невероятным усилием воли погасила злобу и принялась за дело.
Она соорудила из камней, веток и земли что-то вроде столика, на который и водрузила тириомаль, затем положила на него правую руку и мысленно позвала: "Матушка"!
Прелесть этих устройств заключалась в том, что для их использования не требовалась никакая магическая сила. Чары, необходимые для связи друг с другом были заложена в них при создании и — что поразительно — не исчерпывалась с течением времени.
В результате сейчас у эльфов имелось этих переговорных устройств больше, чем у всех прочих стран вместе взятых. Включая и Империю Тьмы. А значит...
"Значит, мы будем опережать их. Все время"! — подумала Парниэла, вглядываясь в черноту тириомаля.
Она дважды повторила свой призыв, и, наконец, тьма сменилась молочной белизной, из которой проступило лицо матери.
Зрящая выглядела утомленной, что, впрочем, и неудивительно — матери приходилось жонглировать не только вероятностными линиями, отслеживать все — даже самые незначительные элементы их неимоверно сложного плана, но также вести работу с десятками, нет — сотнями самых разных людей, которых следовало убеждать, запугивать, подкупать, обманывать. И каждому — каждому! — требовалось уделить немного времени. Ни одной мелочи, ни одной ошибки, ни одной небрежности не могли они себе позволить, потому как даже в этом случае победа над проклятым некромантом не была гарантирована!
— Парниэла, — Найлиэна едва заметно улыбнулась. — Рада, что с тобой все в порядке.
— Благодарю, матушка, — ответила эльфийка, — как твое здоровье?
— Все хорошо, спасибо.
Со стороны могло показаться, что это — обычные банальные фразы, которые частенько говорят друг-другу родственники после того, как давно не виделись, но на самом деле эльфийки использовали код, призванный удостовериться, что поблизости нет никакой угрозы.
— Что ты выяснила? — перешла к делу Найлиэна.
— Гашиэн с Мардашем заключили договоренность. Думаю, финансовые вопросы тебе не очень интересны. Важно другое.
— Да?
— Венценосец Аблиссии обещал посодействовать Гашиэну с его... особым запросом, — последние слова эльфийка выделила особо.
— Ты уверена?
— Да. Я подслушала всю их беседу и лишь когда правитель Радении собрался домой, нанесла ему визит.
Девушка кратко пересказала матери беседу в карете, затем — более подробно — озвучила то, о чем Гашиэн попросил аблисского владыку.
— Превосходно, — на утомленном лице матери появилась белоснежная улыбка. — Все протекает в соответствии с нашим планом. Теперь главное, чтобы Ритиар выполнил все, что следует, но, думаю, проблем с этим не будет.
— Брат еще не выходил на связь?
— Нет, но у него есть время. Восток — крайне сложное место, оно требует особого подхода и изрядной гибкости. Но не волнуйся, твой брат наделен и тем и другим в должной мере.
— Как скажешь, матушка. Следует ли мне переходить к следующей части плана?
Найлиэна на несколько секунд задумчиво покрутила длинный локон на пальцах, затем отрицательно покачала головой.
— Нет, тебе нужно как можно скорее проследовать в Наиргон. Черный Властелин прибудет в него через шесть-семь дней, и ты должна лично наблюдать все, что произойдет в главном городе Саргилии. Если нам очень повезет, проблема будет решена, но лично я полагаю, что мы получим исключительно ценные сведения. В любом случае, я не могу доверить столь важное дело кому-то из простых исполнителей. Мне нужны твои глаза и твое мнение.
