— У них тоже есть выбор?
— Нет, — каркнул молчавший все это время Гартиан, прекращая дискуссию в зародыше.
Других ответов не потребовалось, а все, кто собрался в Малом зале — за исключением императора и Тартионны — постарались отвернуться, не желая встречаться взглядом с алыми буркалами высшей нежити. Даже Инуче, который, как всегда казалось Китариону, мог бы посоперничать в могуществе с личем, не проронил ни звука. Правда, и веселья на его морде больше не оставалось.
"Кажется, владыка чего-то не договаривает", — подумал Китарион. — "Впрочем, разве так не было всегда? Его дело — строить планы, мое — претворять их в жизнь".
— Что же касается выступления... — задумчиво проговорил император, — то правильный ответ: "вчера". Весь Железный Легион и три четверти гвардейцев уже закончили переброску на другую сторону Гор Ужаса. Если выедете сегодня, думаю, догоните их как раз возле Жемчужины Востока. Именно Зантриан станет базой, из которой вы и начнете свое продвижение вглубь вражеских территорий. Все необходимые карты, книги и справочные материалы уже дожидаются вас, равно как и свежие кони, а также — все необходимое для путешествия. Еще вопросы?
— Кто будет защищать столицу в отсутствие Железного и большей части гвардии?
— Маршал вызвался оттянуть свободные силы из Белого города. Его пятый легион если и уступает в чем-то первому, то не сильно.
"Пятый — это хорошо, они умеют обороняться", — успокоившись, подумал кольценосец. — "Хотя, конечно, можно было найти кого поближе. Впрочем, свободных войск сейчас меньше, чем хотелось бы, да. Ладно, это было главное, остальное выясню по дороге".
Китарион переглянулся с товарищами по несчастью и, поднявшись, поклонился императору.
— Тогда я хотел бы приступить к выполнению твоего приказа прямо сейчас, о владыка. Не желаю терять время.
— Так тому и быть, — улыбнулся Шахрион и на миг Китариону показалось, что они не было этих четырех лет, не было кровавой войны, что они — все такие же молодые и полные надежд мечтатели, жаждущие вернуть Империи ее былой блеск.
"Что же стало со мной"? — подумал он, выходя прочь из зала Малого Совета. — "Что же стало с нами всеми"?
* * *
Когда за Китарионом закрылась дверь, Шахрион с большим трудом подавил горестный вздох. Он ни на секунду не лукавил, говоря своему верному слуге о том, что не хочет заставлять того принимать командование. Китарион за последние годы изрядно охладел к военным забавам и не императору было осуждать его за это. Насмотревшись на ужасы войны, и — особенно — на кошмар Стоградья, в одночасье превращенного в землю мертвых, бывший капитан гвардии сильно изменил взгляды на жизнь.
Собственно говоря, именно поэтому Шахрион и не возражал, когда тот запросил Марейнию в награду за заслуги, именно поэтому он назначил Бирта — всего лишь рыцаря смерти, пусть и генерала при жизни — на место верного Китариона.
Однако, кто бы что ни говорил, но Китарион оставался едва ли не самым одаренным полководцем Империи после самого Шахриона, и никому кроме него император не мог доверить столь важное и щекотливое задание. Конечно, за ним потребуется присмотр, именно поэтому старая команда кольценосца — склочный некромант Кштиритион и хитроумный шаман Инуче отправятся в поход вместе с генералом. Именно поэтому у Инуче — свое задание, за которое гоблин, конечно же, запросил изрядную цену, устроившую, впрочем, императора.
Но именно поэтому Шахрион не мог просто взять и приказать. Ему пришлось манипулировать, взывая к совести своего верного слуги.
"Воистину совесть — это бич людской", — с горечью подумал император.
Как будто у тебя она была, — тотчас же подключилась Тень.
— Кому, как не тебе знать, была, или же нет, — тихо прошептал император — сегодня невидимая для окружающих гостья была на редкость добродушна и ее подколки не выводили императора из равновесия.
Он кивнул выходившим из комнаты кольценосцам, затем перевел взгляд на Тартионну, которая и не думала покидать зал Малого Совета. Шахрион вздохнул.
— Слушаю.
— Не уверена, что отправлять почти всю гвардию на восток было мудрой идеей, — не теряя ни мгновения, проговорила та.
— Опасаешься вторжения?
Советница хмуро взглянула на мужа и поморщилась.
— Шахрион, не говори глупости, мы оба прекрасно знаем, что есть угрозы пострашнее вторжений.
— У меня три дегустатора, — напомнил император, — как же не знать. Даже одаренные Матерью могут погибнуть от яда.
— Сомневаюсь, что маг твоей нынешней силы не сумеет нейтрализовать отраву, — отмахнулась жена.
— Всякое бывает, — пожал плечами Шахрион, затем чуть заметно улыбнулся, и спросил. — Слушай, а раз уж нам предстоит серьезный разговор, может — партию в шемтис? Когда мы в последний раз играли в него?
— Думаю, больше года назад, — с ностальгией проговорила его Госпожа. — Или даже двух. Великая Мать, я и помыслить не могла, что управление по-настоящему большой страной отнимает столько сил и времени!
Она прикрыла глаза, и уже спустя пару минут в комнату вошел рыцарь смерти, в руках которого стояла полностью готовая доска с расставленными фигурами. Мертвец осторожно поместил свою ношу между императором и его женой и удалился.
Шахрион воззрился на супругу, приподняв обе брови.
— А что такого? — невинно поинтересовалась та. — Эта доска стоит в моих покоях с нашей последней партии, полностью готовая к игре. Ты бы знал это, если бы заходил почаще.
В ее голосе император уловил явный упрек, и, говоря начистоту, возразить ему было нечего. В последнее время они действительно здорово отдалились друг от друга.
"Когда она была всего лишь советницей, мы общались куда чаще, чем теперь, когда Тартионна — моя Госпожа", — с грустью, сменившейся внезапной вспышкой раздражения, подумал император.
На удивление — Тень молчала. Впрочем, она вполне могла себе это позволить. Его настроение в последние месяцы менялось чаще и резче, чем у беременной.
— Прошу простить меня за это, — с грустью ответил он, бросая кубик для того, чтобы определить, кто будет ходить первым. Выпала единица. — Управление Империей, и правда, тяжкая ноша.
— Мне кажется, что тебя гнетет что-то еще, — Тартионна пристально уставилась на мужа. — Скажи, ты уверен, что за время, прошедшее с того проклятого дня, когда вы на пару с Гартианом выпустили на волю Безымянное Заклинание, оно никак не ударило по тебе?
— Нет, конечно же, — соврал Шахрион. — Разве что, сделало сильнее.
Госпожа, кажется, не поверила словам своего Властелина, но не стала ничего говорить, вместо этого — бросила кубик. У нее выпало шесть.
— Предлагаю вернуться к разговору о разумности отправки почти всей гвардии на восток, — предложил Шахрион, прикидывая, какую комбинацию супруга попробует разыграть в дебюте.
Ледяная Ведьма выдвинула вперед одного за другим двух копьеносцев и произнесла:
— Враги затаились и до меня доходят нехорошие слухи. Кажется, что-то грядет, и, кстати говоря, неожиданный успех Бича Пустыни явно имеет какое-то отношение к планам остатков Лиги. Как бы ты, выведя из столицы лишние войска, не сыграл им на руку.
Шахрион кивнул, бросая кубик и открывая путь рыцарю.
— Понимаю твое беспокойство, но давай будем смотреть правде в лицо: при всем желании я не мог отправить туда никого больше. Свободных войск прямо сейчас у нас практически нет. Треть легионов защищают границы, треть — поддерживают спокойствие внутри провинций, которые, как ты знаешь и без меня, все еще слишком рыхлые.
— Оставшаяся треть же недостаточно хорошо подготовлена для того, чтобы противостоять закаленным в боях лиосским тысячам, — закончила за него Тартионна, делая свой ход.
— Это, во-первых, — назидательно поднял палец Шахрион.
В этот самый миг император очень гордился собой и лишь спустя пару секунд понял, настроение, подобное флюгеру на ветру, вновь играет с ним злую шутку. Осознание этой мысли окутало его покрывалом неудержимой ярости, и Черный Властелин ущипнул себя за ногу под столом, чтобы хоть как-то унять рвущееся наружу бешенство.
Надеясь, что жена не заметила этой вспышки он походил, не сильно задумываясь над своими действиями, после чего, продолжил говорить:
— Второй немаловажный аспект — время. Допустим, я сумел бы сколотить ударные группы из двенадцатого и пятнадцатого легионов, дополнил бы их парой тысяч всадников и усилил лишней сотней магов. Но сколько бы времени это заняло? А Железный Легион и гвардия — они тут, под рукой, всегда готовы к бою. Уже через неделю они, ведомые, одним из лучших полководцев Империи Тьмы и сопровождаемые одним из сильнейших чародеев мира же вступят в пустыню, а значит, у нас сохранится реальный шанс оказать помощь союзнику.
— Ты уже связывался с Харшшааном? — поинтересовалась Тартионна, выводя своего мага из-под защиты крепости.
— Пока что нет, — Шахрион внимательно вгляделся в доску, пытаясь понять, какую же хитрую каверзу устроила ему жена этим хитрым ходом.
"Если подумать, серьезной угрозы нет, однако, если Тартионна выбросит больше десятки в два хода... Неужели она хочет рискнуть"?
— Но свяжешься? — супруга взглядом подгоняла его, заставляя нервничать.
— Обязательно, причем сегодня.
Шахрион, наконец, решился, и обозначил атаку в направлении мага. Ему было даже интересно, какой из трех предположенных вариантов действий изберет Тартионна.
Та чуть заметно улыбнулась и кинула кубики.
Кости медленно покатились по столу, стуча, точно отмеряя последние дни его жизни. Они остановились, глядя в потолок тремя парами глаз каждое.
Улыбка Госпожи стала еще шире, в ней появилось торжество.
— Готов терять венценосца? — осведомилась она, нанося магический удар по двум копьеносцам и лучнику, прикрывавшим главную фигуру мужа.
— Пока что нет, — отозвался тот, бросив кубики и надеясь на удачу. — А что б его!
"Две единицы, ну надо же"!
— Кажется, сегодня не мой день, — вздохнул Шахрион, кладя венценосца на бок. — А насчет твоего вопроса о врагах, думаю, тысячи гвардейцев вкупе с городской стражей будет достаточно для того, обезопасить нас от неожиданностей... Но все-таки, утрой бдительность.
— Как пожелает мой владыка, — улыбнулась чародейка, томно и призывно, как в былые времена. — А теперь... быть может, еще одну партию?
Они сыграли еще три, и лишь после этого супруга отправилась по делам, а он, оставшись в гордом одиночестве, извлек тириомаль. По уму, связаться с новым халифом следовало тогда же, когда он вызвал в столицу Китариона, но по какой-то неведомой причине Шахрион оттягивал этот момент.
Возможно, подступающая собственная гибель занимала несколько большее место в его размышлениях, нежели политика, возможно, мешали постоянные перепады настроения, возможно — что-то еще. Но, так или иначе, этот вопрос император отложил на потом, и вот, сейчас к нему придется вернуться.
Активируя магический шар, он невпопад подумал:
"Интересно, как там моя свита, сильно ли бесятся из-за того, что я бросил их на самом краю Империи и улетел, что называется в закат"?
Ответ пришел с третьего раза. Изображение разгладилось и на императора уставился молодой лиоссец с очень, очень напуганными глазами.
— Приветствую тебя, халиф Харшшаан Могучий сын Шшиира. Желаю процветания, счастья и доброго здравия, насколько подобное вообще возможно в сложившихся обстоятельствах — поздоровался Шахрион.
— И я приветствую Черного Властелина, да будет Империя Таараш стоять еще тысячу лет. Здравие мое пока что доброе, однако не уверен, сколь долго это продлится.
— Стены уже взяты? — удивился император.
— Хвала Великим Древним, нет! — горячо отозвался лиоссец. — Но, буду честен, шансов победить у нас немного.
Произнеся это, он вопросительно уставился на Шахриона.
Мальчик не был дураком, он все прекрасно понимал, причем получше многих, а потому — не просил и не умолял, а лишь сообщил правду.
"Умница"! — одобрил Шахрион. — "Догадываешься, зачем я связался с тобой и что хочу предложить, но не представляешь, какой будет цена. Что ж, не волнуйся, мальчик, я не собираюсь обдирать тебя, как липку. Впрочем, интересов Империи не забуду".
— С глубокой скорбью и тревогой я услыхал о гибели твоего достойного отца, — подпустив в голос немного горечи, проговорил император. — Это печалит меня сверх всякой меры, но, как мы все знаем, Мать не делает исключений, и забирает в свои чертоги даже лучших".
На лице юноши также появилось выражение печали, причем довольно искренней. Покойный халиф, возможно, не был гением политики и военных дел, но сына он действительно любил и заботился о его благополучии.
"Хотя бы что-то хорошее можно найти даже в самых плохих из нас", — подумал Шахрион перед тем, как высказать свое предложение.
— Империя Таараш крайне обеспокоена перспективой потери верного и надежного союзника, а потому предлагает посильную помощь в деле борьбы с врагами как внешними, так и внутренними, — произнес он.
— Я с готовностью приму любую помощь, которую ты, о владыка, пожелаешь мне предоставить.
— Однако ты должен понимать, Халиф, что война в пустыне — занятие опасное и затратное.
— Конечно же, — смиренно ответил юноша, однако глаза его тут же заблестели. — Но я сразу должен предупредить: я не отдам ни пяди родной земли, и не раскрою тайну лиосского огня.
Шахрион и так прекрасно понимал это, но все-таки не отказал себе в удовольствии уточнить:
— И почему же, позволь спросить?
— Есть вещи, на которые мужчина просто не имеет права пойти даже под угрозой неминуемой гибели, — твердо ответил юноша.
"А ведь ему страшно, очень, очень страшно! Молодой, вся жизнь впереди, казалось бы — поступись малым, и сможешь править, но нет, рискует навлечь на себя гнев могущественного соседа и лишиться его помощи, но не предать свой народ".
А потому, Шахрион решил немного подбодрить собеседника.
— Не волнуйся, — добродушно улыбнувшись, ответил он, — мне не нужны ни чужие владения, ни чужие тайны.
"Первые я и так возьму, если того пожелаю... И если не сойду с ума в ближайшие пару месяцев. Ну а второе... Что ж, мои алхимики рано или поздно раскроют секрет лиосского огня, а если даже у них и не выйдет сделать это, я всегда смогу купить несколько бочонков. Конечно, лиоссцы не продают его чужакам, но один раз уже сделали исключение, а где один — там и второй".
— Тогда чего же ты хочешь?
Юноша, кажется, был действительно удивлен.
— Имперские торговцы на два года будут освобождены от всяческих пошлин и смогут свободно торговать во всех принадлежащих тебе городах и деревнях, — резко, не оставляя ни малейшего пространства для торга, ответил император.
Конечно, его так и подмывало увеличить срок беспошлинной торговли, но все-таки наглеть не стоило. В этой ситуации главное было — закрепиться на рынках халифата, подмять под себя его слабые банки и полуразорившихся купцов. Двух лет для решения этой задачи будет более чем достаточно, а потом... А потом будет видно!
