'Так, какой же был замысел операции у моего предшественника? Передовая база материально-технического снабжения — Бордо. Состав группировки — танковый корпус, состоящий из двух танковых и одной моторизованной дивизии, одного армейского корпуса в составе трёх пехотных дивизий и горного корпуса — двух горнопехотных дивизий. Время первого этапа операции, который завершается выходом к Гибралтару — 10 суток. Танковый корпус, действуя из района Байонна во Франции, захватывает северный выход в Испанию в западных Пиренеях — город Сан-Себастьян. Затем наступает на Бургос — Мадрид и далее на юг, отрядив часть сил на захват портов вдоль северного побережья Испании. Горный корпус в течение первых суток захватывает перевалы на границе в восточной и центральной части Пиренеев. Ближайшая цель — железнодорожный тоннель Сомпорт, далее — наступление на Уэску и Сарагосу. Армейский корпус блокирует с суши одной дивизией Барселону, остальными силами наступление вдоль приморского шоссе на Валенсию. Поддержка со стороны люфтваффе — 8-й авиакорпус... Толково, кому Гальдер поручил разработку плана операции? Генералу Марксу... тогда не удивительно... Так, теперь задачи союзников'...
* * *
— Доктор Кёппен, узнайте в чём дело,— Розенберг раздвигает занавески и встревоженно глядит в окно вагона на приближающийся перрон,— наш поезд не должен останавливаться в Потсдаме.
— Сию минуту,— невысокий худощавый референт тут же срывается с места.
Снаружи в купе врывается хрип громкоговорителя поездного радио:
— Телеграмма для рейхсляйтера Розенберга, телеграмма для рейхсляйтера Розенберга!
Сердце ёкает в груди партийного функционера, он вскакивает, с опаской выглядывает в коридор и замечает двух рослых мужчин в одинаковых серых плащах и фетровых шляпах, идущих в его сторону.
'Неужели это арест? Не может быть!— Розенберг обессиленно падает на обитый бархатом диван,— ведь не найдя денег, грабители просто выбросили портфель в переулке на соседней улице, полиция нашла его в урне для мусора на следующее утро... Никто не мог прочесть или сделать копию. Когда в Аграм приехал резидент Хёттль, от дневника не осталось и следа... Кёппен, конечно, мог видеть, что я что-то сжигаю в камине гостиницы, но уверенно сказать что это было е сможет'...
— Партайгеноссе Розенберг,— мужчины в серых плащах, казалось, занимают собой всё пространство купе,— вам телеграмма от рейхсляйтера Бормана.
— 'Фюрер просит вас',— бланк телеграммы дрожит в руках сидящего,— 'срочно прибыть в Рейхсконцелярию по важному вопросу'.
'Ведь ясно сказано, 'просит',— вниз по виску Розенберга скользит крупная капля пота,— я становлюсь параноиком. Ну конечно, как я забыл, на прошлой неделе, ещё до поездки в Аграм, фюрер взялся прочесть мою докладную записку о 'Восточных делах', теперь, очевидно, он хочет высказать свои замечания... Определённо, если бы речь шла об аресте, то здесь бы стояли молодчики Мюллера, а не Бормана... А вдруг это гестаповцы, они часто орудуют в штатском?! Нет, не может быть. Они бы произвели арест тихо где-нибудь на вокзале в Аахене, без шума на весь поезд и ломки расписания движения'...
— Кхм-кхм, партайгеноссе,— нарушает тишину один из 'серых плащей',— автомобиль ждёт вас на привокзальной площади.
'Борман, этот выскочка, полностью перекрыл мне прямой доступ к фюреру,— Розенберга начинает трясти от злости,— но ничего, скоро всё поменяется, Министерство оккупированных территорий, о скором создании которого намекнул недавно фюрер, будет моим трамплином к вершинам власти, я стану рейхсминистром'!
* * *
— Вам не нравится моя капуста, Розенберг?— Гитлер кивает на почти нетронутую тарелку гостя,— учтите, что жизненные силы вегетарианцев постоянны, тогда как мясоеды после еды, подобно льву, переживают резкий прилив сил, однако напрочь лишены выносливости и большую часть дня проводят лежа в тени деревьев. Нам следует питаться исключительно растениями, если мы хотим быть здоровы и энергичны в течение дня. В средние века немецкие императоры ели практически только мясо и умирали очень молодыми. Мне же нужны работоспособные помощники.
— Напротив, я очень люблю капусту, мой фюрер,— притворно протестует Розенберг,— но у меня пропал аппетит оттого, что я немного волнуюсь, ожидая вашей реакции на мои заметки по поводу нашей Восточной политики.
— Я прочёл ваше сочинение,— Гитлер делает глоток сельтерской из хрустального бокала,— документ неплох, особенно в части обзора историко-политических проблем на Восточных территориях, подлежащих оккупации. Однако ваш проект 'декомпозиции' России, несмотря на некоторые здравые мысли, выглядит избыточным. Вы предлагаете разделить её на семь территорий: на собственно, как вы её называете, 'Московию' и шесть окраинных регионов, к каждому из которых подходить дифференцированно, всячески поощряя в них сепаратистские силы и разжигая национализм. Но я, к примеру, не собираюсь вводить войска в среднеазиатский регион России и поэтому создание округа 'русский Туркестан' вижу бессмысленным. Вы можете попытаться осуществить свой план на Прибалтийских территориях и на территории Белоруссии, но территории Украины и Кавказа имеют для Германии особую стратегическую ценность, в первую очередь как источник ресурсов. Вы ничего не записываете, Розенберг, где же ваша записная книжка?
— Я решил , мой фюрер, пока отказаться от каких-либо записей,— щёки рейхсляйтера вспыхивают огнём,— но будьте уверены, что все ваши замечания будут запомнены в точности.
— Что ж, разумно,— Гитлер с усмешкой смотрит как его гость давится капустой,— предосторожность чрезмерной не бывает. Так вот, на Восточных территориях, которые вскоре, благодаря мощи германской армии, перейдут под наше управление, нам не следует увлекаться игрой в политику и поддерживать там хоть какую-то самостоятельность. Вам надлежит сосредоточится в проекте гп идеологическом аспекте. Идея предстоящей войны на Востоке, как 'крестового похода' всего человечества против 'красной чумы', не состоятельна. Следует понимать нашу настоящую цель — превратить Россию из субъекта европейской политики в объект германской мировой политики. Поэтому мы идём в 'крестовый поход' не для того, чтобы освободить 'бедных русских' от еврейского большевизма, а для того, чтобы устранить угрозу Германской империи с Востока. Россия, вне зависимости от государственного устройства, а уже только в силу своих размеров, географического положения и природных ресурсов представляет опасность для Западной Европы. Эта опасность растёт от года к году с той же скоростью, с которой Россия расширяет использование своих огромных экономических возможностей. Теперь же эта страна ещё и попала в руки большевиков, провозгласивших своей конечной целью всемирную революцию, то есть широчайшую экспансию власти, осуществляющих одну за другой пятилетки ради достижения заявленной цели — увеличения своего военного потенциала, и поддерживающих в боеготовности Красную Армию, в любой момент готовую обрушиться на Европу. Поэтому мы не можем оставить задачу безопасности Рейха будущим поколениям.
— Это исторические слова, мой фюрер,— заходится в кашле Розенберг, поперхнувшись капустой.
Довольный произведённым эффектом, Гитлер с улыбкой поднимается со стула, подходит сзади к гостю и кулаком стучит его по спине.
— Для решения всех русских вопросов я намерен создать бюро, и вы должны возглавить его, Розенберг. А сейчас давайте прогуляемся, Розенберг, вы уже видели мой зимний сад в Рейхсконцелярии?
* * *
— 'Новый мировой порядок будет построен на обломках России и за счёт её ресурсов',— Сталин, бросает фотографии на стол и поворачивается к Генеральному Секретарю Коминтерна, сидящему в одиночестве за длинным столом для совещаний,— насколько можно доверять этим фотографиям, товарищ Димитров?
— Их прислал мне товарищ Тито из Югославии,— помедлив, отвечает тот,— я знаком с ним давно с конца двадцатых. Думаю, что ему можно доверять.
— Почему текст отпечатан на пишущей машинке? Никто не будет делать записи в дневник, пользуясь машинкой, а тут у нас даже не печатная копия, а фотография с неё. Кроме того, здесь всего десять страниц, где остальное? Где находится оригинал дневника?— забросал гостя вопросами вождь.
— Это неизвестно, товарищ Сталин,— как от холода ёжится Димитров,— в шифровке Тито указывает, что эти фотографии он получил от своего агента. На обратной стороне одной из фотографий есть запись на английском языке, что весь дневник можно купить за двадцать тысяч английских фунтов. Возможно агент Тито работает в английском посольстве. Товарищ Пятницкий так считает...
— Вы показывали дневник Пятницкому?
— Нет-нет, товарищ Сталин,— протестует гость,— я лишь поинтересовался у него хорошо ли он знает товарища Тито и есть ли у того агенты, говорящие на английском.
— Хорошо,— вождь провожает Димитрова до двери кабинета,— пока ничего не отвечайте товарищу Тито,— я позвоню вам позже.
* * *
— Но как такое возможно, товарищ Берия?— хмурится Сталин,— человек родился и учился в Российской империи, только через четверть века уехал в Германию, а вы не можете найти образца его почерка. Допустим, что гестапо почистило все архивы в Латвии, но как написано в справке, он закончил Высшее Техническое Училище в Москве. Как же он получил диплом, не написав ни одной учебной работы или хотя бы заявления?
— С дипломом такая ситуация, товарищ Сталин,— нарком внутренних дел срывает с носа пенсне,— в журнале учёта бланков МВТУ есть запись о выдаче диплома инженера-архитектора на имя Альфреда Розенберга, есть подпись секретаря, ныне покойного, есть дата январь 1918 года, но подписи получателя нет. Странно также то, что МВТУ никогда ни до, ни после не выпускало специалистов по такой специальности. Наиболее близкая— инженер-строитель, но записей о том, что он обучался на инженерно-строительном факультете нет, а опрос студентов и преподавателей, которые в самом деле преподавали или учились в то время, этого не подтвердил. Кроме этого, в январе 1918-го никакого выпуска МВТУ имени Баумана не проводил. Возможно, что диплом был ему выдан секретарём за взятку, тем более, что буквально через неделю после получения диплома Розенберг выехал за границу...
— Вы меня пытаетесь убедить, товарищ Берия, что он не оставил ни одного следа?— раздражённо бросает вождь,— так не бывает. Ищите знакомых Розенберга в Латвии, у них могли сохраниться его письма. Хотя почему в только в Латвии? Ищите где угодно, хоть в Берлине или Париже. Надеюсь, что вы сами понимаете важность поисков.
— Понимаю, товарищ Сталин, приложим все силы.
— Можете быть свободны,— сухо замечает вождь, оборачиваясь к двери, из-за которой появляется статная фигура Игнатьева,— Алексей Алексеевич, присаживайтесь. Где сейчас находится Мальцева?
— В Стамбуле, товарищ Сталин, в нашем постпредстве,— отвечает на рукопожатие он,— завтра она со своей группой отплывает на нашем торговом судне в Севастополь.
— Срочно радируйте ей, что отъезд отменяется, они должны срочно вернуться в Югославию,— вождь выкладывает на столе перед Игнатьевым фотографии,— прочтите это...
Глава 7.
Москва, улица Кирова дом 33,
Командный пункт 1-го корпуса ПВО.
11 марта 1941 года, 10:00.
— С новосельем вас, товарищ Громадин,— пожимаю руку бравому генерал-лейтенанту, встречающему нас со Штерном у главного входа своего КП, нового ничем не приметного трехэтажного здания.
— Спасибо, товарищ Чаганов,— краснеет от удовольствия генерал.
— Ведите нас сразу в центр управления,— предлагаю я, бросая взгляд на часы.
— Слушаюсь,— споро разворачивается он, скашивает глаза на своего непосредственного начальника и, получив утвердительный кивок, продолжает,— разрешите уточнить в какой, наземный или подземный?
— У вас и подземный есть?— подковки начищенных до блеска сапог командира корпуса звонко цокают по цементному полу.
— Так точно, товарищ Чаганов, прямо здесь под нами на глубине 50 метров, запасной управления.
— Тогда ведите в основной, товарищ Громадин,— останавливаюсь, поджидая чуть отставшего от нас Штерна,— вы не против, Григорий Михайлович?
— Я только — за, товарищ Чаганов, сам ещё не видел как центр выглядит в окончательном виде.
'Не ожидал, что Штерн так быстро начнёт реализацию моих, в общем-то ни к чему его не обязывающих пожеланий',— с удивлением разглядываю огромную, составленную из склеенных лоскутов, карту европейской части СССР с заездом в Норвегию, Финляндию, Польшу и Румынию, расстеленную на трёх, стоящих рядом, циклопического размера столах в центре зала.
— Здесь вы можете видеть, товарищи,— начинает экскурсию командир корпуса,— три стола с картами по числу направлений, на которых действуют части противовоздушной обороны: соответственно на на севере-западе, западе и юго-западе страны. Наш 1-й корпус отвечает за Московский сектор ПВО, но поскольку на его базе решено создавать центр управления ПВО страны, то сюда будут стекаться доклады со всех частей ПВО страны, размещённых также на Севере, Западе, Юге и Дальнем востоке...
— Я правильно понимаю, товарищ Громадин, что вы здесь будете создавать карту актуальной воздушной обстановки над территорией всей страны, но под вашим управлением будут находиться только части ПВО Московского военного округа?
— Именно так, товарищ Чаганов,— отвечает за подчинённого Штерн,— в наркомате пришли к выводу, что оперативное управление частями ВНОС останется в военных округах в руках помощников командующих по ПВО.
— И отдельные батальоны ВНОС с радиоуловителями 'Подсолнух' тоже останотся в управление округов?
— Так точно, товарищ Чаганов, и отдельные батальоны тоже, за исключением тех, которые входят в объектовые ПВО Москвы, Ленинграда, Киева и Баку.
'Так всего у нас по штату шесть РЛС в батальоне... В Москве два батальона, в трёх остальных по одному — итого реально этот центр сможет получать информацию от 30-и 'Подсолнухов', а с остальных 180-и, которые останутся в особых округах'?
— Но вы же сами понимаете, товарищ Штерн, что если мы хотим создать единую карту воздушной обстановки, то все радиоуловители должны быть под управлением из центра. Необходимо в сжатые сроки провести топографическую привязку возможных мест их дислокации, чтобы создать более или менее непрерывное поле наблюдения с перекрытием по фронту, перемещаться между ними по приказу из центра, иначе поле наблюдения будет дырявым. В штабе военного округа или фронта должен быть представитель ПВО для передачи полученной информации, а не помощник командующего, выполняющий его приказы.
— Мы предлагали это, товарищ Чаганов, но командующие округами выступают резко против. Генеральный штаб также склоняется к тому, чтобы сохранить обнаружение и уничтожение целей в Особых округах под единым оперативным командованием.
'Кхм, тоже логично... В любом случае сейчас не самоё подходящее время начинать реформы подчинённости, в которые будут вовлечены ещё командующие артиллерии и ВВС округов'.
— Вот как, что ж Генеральному штабу виднее. В таком случае, Григорий Михайлович, вам следует рассчитывать на личные отношения с командующими округов и тщательный подбор кандидатур помощников по ПВО. Продолжайте, товарищ Громадин.
