"Ну, вот и всё, дорогой Вадим..." — успел подумать я, и меня охватила странное спокойствие. Страшно уже не было и хотелось только одного, чтобы всё закончилось быстро. Шар, разбрасывая желтые искры по сторонам, метнулся в мою сторону. Раздался треск разрываемой мягкой крыши машины, шар желтой молнией пронёсся слева, на микроскопическом расстоянии от меня, по пути превратив в оплавок боковое зеркало `Гелендвагена`.
Шууурх! Он ударяет в толстую кряжистую сосну, росшую рядом с обочиной. Сосна медленно заваливается на дорогу, но я успеваю проскочить.
Новый, не менее громкий треск и остатки крыши машины взлетают вверх. Одновременно разлетается вдребезги лобовое стекло.
Вздых! Комья земли, камни и ветки взлетают вверх теперь уже справа.
Над моей головой чистое голубое небо и вперед я теперь могу смотреть без помех в виде лобового стекла. Вот только встречный ветер заставляет щуриться и пригибаться к рулю.
Шууурх! И новая сосна заваливается набок. Вздых! Земля справа от машины взлетает ещё выше. И затем эти `Вздых` и `Шуууурх` сопровождали меня до тех пор, пока я не свернул на скорости сто восемьдесят за небольшой поворот дороги, но его оказалось достаточно, чтобы раздухарившиеся маги потеряли меня из виду. Обстрел разом прекратился.
Как только возбуждение, вызванное очередным чудесным спасением стало утихать, я заметил, как трясется и подпрыгивает джип, даже на такой ровной дороге находя какие-то кочки.
— Ох-ты блин! Двести! Вот раскочегарил железяку!
Пока я приходил в себя и снижал скорость со второй космической на первую, впереди, за деревьями мелькнул забор. Я затормозил. Влетать на станцию на этом металлоломе, ранее бывшем приличной машиной не стоило. Я остановился, подумал немного и, крутанув руль, поехал прямо в лес, благо машина позволяла игнорировать ямы и мелкие кустики. Загнав машину в лес так, чтобы не была видна с дороги я, перед тем как вылезти подумал, подумал и стер с руля свои отпечатки пальцев. Так на всякий случай. Конечно, мои отпечатки служба безопасности сможет раздобыть в доме на озере, но облегчать им жизнь я не собирался. Забрал свою сумку и пошел бодренько в сторону поселка при станции.
"Пока дорога перекрыта упавшими соснами (спасибо магам, помогли, милейшие люди!) погони не будет, но это ненадолго. Обозленные клановцы (так и тянет сказать ку-клукс-клановцы, за преследование абсолютно невиновного меня) без сомнения уже оттаскивают деревья с дороги и скоро нагрянут сюда полным составом. Не продохнуть будет от магов! Поэтому надо смываться очень-очень быстро. Но на платформу соваться не стоит. Имеется такая штука, как телефон и обязательно кто-то сообразительный уже позвонил и сориентировал лояльную клану полицию на отлов хулигана угнавшего машину. Так что электричка отменяется. Нужен альтернативный способ, смыться со станции. Товарняк? Бред! Угнать машину в поселке? Но там, скорее всего, живут не такие доброжелательные люди, как Илья и ключи в машине они вряд ли мне оставят... Ладно, сориентируемся по месту..."
Так я думал, идя по лесу до поселка. На дорогу мне выходить категорически не хотелось. Могло пострадать мое здоровье.
Поселок был не маленький, с трехэтажными домами уныло-барачного вида.
"Наверно имеется какая-то промышленность — решил я, углядев с десяток труб вдалеке. — Вот и выстроили для рабочих, но народ живет зажиточно".
Машины около домов стоят и немало. Но все естественно без ключей, как я убедился на всякий случай. Я прошел всего пару кварталов, когда наткнулся на нечто подходящее. Средних размеров фура стояла около торгового центра и разгружалась. Какие-то бочки и бочонки, ящики и мешки таскали взад-вперед народ в рабочих робах.
"Пожалуй, стоит задержаться", — решил я и уселся невдалеке, под давно отцветшей сиренью, словно решил передохнуть в тенёчке. Суета с погрузкой-разгрузкой продолжалась недолго. Вскоре усатый тип в берете, клетчатой рубашке с закатанными рукавами и с дымящейся сигаретой в углу рта захлопнул борт, опустил брезентовый полог, но пристегнуть не успел. Еще один тип с озабоченным лицом выскочил из дверей черного хода и начал, что-то бурно жестикулируя, объяснять усатому. Тот скривился, но, выплюнув сигарету, двинулся за уже исчезнувшим за дверью заполошным типом.
"Видимо какие-то легкие недоразумения, рекламации-декламации..." — думал я, оглядываясь по сторонам. Народ имелся и сновал взад-вперед, но сновал очень целеустремленно, с деловым, озабоченным видом. Праздношатающихся не было.
"Пора", — решил я, и лениво, нога за ногу, подошел к машине, а вот затем я действовал гораздо быстрее. Отогнув полог, я одним прыжком заскочил внутрь машины и, извиваясь, как змея прополз к передней стенке кузова. Если просто заглянуть внутрь, меня было не видать. Там я сидел тихо-тихо, как мышка, когда на нее охотится кошка.
Прошло немного времени, и появившийся шофер притянул брезент веревками к кузову, хлопнул дверцей, и машина тронулась с места.
"Вот будет прикол, если он проедет по поселку и встанет".
Но нет, машина останавливаться не собиралась, а, выехав на трассу, наоборот прибавила скорость. Постепенно под ровный шум двигателя, шуршание шин я задремал. Видимо сказалось нервное перенапряжение, в котором я находился непрерывно с того самого момента, когда ещё целая, не подкопченная Лика обратила на меня свое внимание там в коридоре.
* * *
Проснулся я, когда машина начала ощутимо подпрыгивать. В такт с машиной начали легонько подпрыгивать и ящики, окружавшие меня, поскольку были пустые, при этом они ещё и двигались, и сдавливали меня со всех этих сторон. Я сопротивлялся, как мог.
"Видимо свернули куда-то" — решил я, упираясь изо всех этих сил, раздвигая настырные ящики, которые явно вознамерились расплющить меня. К счастью борьба продолжалась недолго. Машина остановилась. Хлопнула дверца. Зазвучали голоса.
"Будут разгружать сейчас или нет? — вот что меня волновало. — Если будут, то мое дело плохо. Могут и полиции сдать, могут сначала морду начистить, приняв за вора, а потом опять-таки сдать полиции. В любом случае лучше сидеть тихо и при обнаружении не рыпаться, а что-нибудь сочинить! Но вот только что?"
Но вопрос решился сам собой. Голоса удалились, хлопнула дверь. Тишина.
"Так, не будем терять времени!"
Я, стараясь не слишком шуметь, раздвигал стоявшие плотной стеной ящики и полз, волоча сумку за собой. С трудом, отодвинув край брезента прикрывавшего кузов, я настороженно огляделся. Большой двор, поросший какой-то редкой низкорослой травкой. Справа и слева сараи или ещё какие-то хозяйственные помещения. Прямо передо мной высоченный не менее трех с половиной метров забор. В нем ворота, в данный момент плотно закрытые, а около ворот собачья будка. Я некоторое время с подозрением смотрел на эту будку. Не то, чтобы я будок не видел раньше, меня слегка удивили размеры будки. Обычно будка — это нечто такое, куда собака забирается, чуть ли не ползком и сворачивается там клубком, чтобы занимать, как можно меньше места. Иначе просто не поместится там вся. Эта же будка была таких размеров, что даже я мог там уместиться, правда, без особых удобств.
"Или это хозяева собаку так любят, что ничего для нее не жалко или наоборот, это будка стандартных размеров, а просто собака нестандартная. Последнее, для меня чревато большими неприятностями" — мелькнуло в голове.
Решив быть настороже, я спрыгнул на землю, и едва сдернул вниз сумку, как краем глаза увидел метнувшуюся ко мне молчаливую черную тень. Головной мозг в моем спасении участия не принимал, перепоручив эту миссию спинному. Я рванул с места настолько шустро и резко, что огромный черный пес (он, что родственник собаки Баскервилей, что ли!?) бросившийся на меня, промахнулся. Его челюсти, сомкнувшись, громко лязгнули. Пролетев мимо, он затормозил, из-под его лап при этом полетела трава с землей. Я словно кенгуру в три прыжка достиг двери ближайшего сарая.
И спустя ещё секунду, захлопнув дверь перед носом успевшего совершить новый бросок черного чудовища, привалился к косяку внутри сарая, мелко дрожа всем телом от молниеносного спурта. Сделав несколько судорожных глотательных движений, и немного придя в себя, я в целях уточнения обстановки приник к щели в двери сарая. И чуть не сел взад себя от испуга. С той стороны щели на меня смотрел злобный желтый глаз, принадлежавший этой собаке Баскервилей. Оказывается она тоже изучала обстановку и изучала молча, что мне крайне не понравилось. Насколько я помнил: молчаливая собака, самая опасная, а эта показалась мне настолько опасной, что я пообещал сам себе, что пока не буду на двести процентов убежден, что это чудовище сидит на цепи, я из сарая не выйду.
Проверив еще раз на всякий случай засов (задвинут ли?), я пошел осматривать сарай и сразу понял, что это вовсе не сарай. От входа шел короткий коридор, через пару метров он раздваивался направо и налево, а прямо была ещё и лестница наверх. Быстро пробежавшись, я установил следующее. Десять комнат справа, десять слева и наверху то же самое. Большинство были закрыты, но четыре комнаты были не заперты, и я оценил их в полной мере. Видел я как-то изобретение японцев. Если ты, к примеру, не хочешь проводить большую часть жизни в поездке с работы на работу и обратно, тебе помогут, предоставят комнату в гостинице поблизости от твоей работы, очень дешево, но что это были за комнаты. Они отлично подходят для тренировки космонавтов при подготовке межзвездным перелетам и проверке их на клаустрофобию: метр в высоту, метра полтора в ширину и длина никак не больше двух метров. Маленький персональный бетонный гробик. Здесь гробик был деревянный и чуток больше, но принципиально это дело не меняло.
"Интересно для кого это? Или хозяева периодически любят почувствовать себя японцами?" — думал я, почесывая ушибленную о низкий потолок голову.
В одной из незапертых комнат я нашел стопку старых, потрепанных журналов и книг. На сельхозтематику. `Аграрное производство в России`, `Повышение урожайности торфяников`, `Рентабельное свиноводство`..."
Меня заинтересовало заглавие одной книжечки `Козы, как основа вашего процветания`
"Почему только козы? Откуда такая дискриминация по половому признаку? А козла, что вообще в качестве источника прибыли не рассматривают? Мне кажется, что например такое заглавие `Козлы, как основа вашего процветания` значительно подняло бы тираж! Это заинтересовало бы очень многих и не только аграриев, то бишь крестьян. Потому что кто ещё может на полном серьезе почитывать такие книжечки?"
Я бросил на стол просмотренную пачку книг и журналов.
"Итак, я на ферме, а эти комнатушки очевидно для помощников фермера, то есть батраков, как их называли в прошлые времена и нещадно с этим боролись. А здесь из сорока комнат большая часть закрыта... значит жилые. Ничего себе ферма! Кстати, как вариант моего нахождения здесь: ищу работу, и даже комнату себе уже выбрал! А если серьезно, то, пожалуй, и впрямь стоит попроситься на работу. Денег заработаю, и не буду светиться по вокзалам и мусорным свалкам, где меня, несомненно, и будут искать обиженные Морозовы и полиция. Так что ждем прихода хоть кого-нибудь. Потому что идти самому, искать хозяев чревато, (собака Баскервилей дежурит за дверью). Затем начинаем переговоры, а пока стоит немного перекусить и поваляться. Что-то многовато стрессовых ситуаций у меня было сегодня. Надо немного подкрепиться!"
Интерьер этой клетушки был выдержан в едином стиле, стиле аскезы. Низкий потолок давил сверху, не давая выпрямится. Дощатые нары занимали почти половину комнатки, но при этом излишне широкими не были.
"Вдвоем здесь будет тесновато...", — решил я и вздохнул. Те, с кем я охотно потеснился бы даже здесь, были недоступны для меня, а заводить вот так, сразу не переведя дух от погони, новые знакомства меня как-то не тянуло.
"Ну, один-то я тут размещусь и ладно", — решил я. Помимо этих нар имелся ещё небольшой стол. В стену были вбиты с десяток гвоздей, вместо вешалки. Освещалась комнатушка светом из узкого окна более всего подходящего какому-нибудь рыцарскому замку в качестве бойницы. Я подсел к окну, чтобы быть в курсе всех новостей со двора, выложил на стол умыкнутую из клановой кладовки консервную банку. Это оказалась консервированная ветчина, и не спеша, спешить мне было некуда, начал кушать.
Потом улегся на нары, положив под голову сумку, и заснул. Когда я проснулся, в комнатке было ощутимо темнее, видимо дело близилось к вечеру, а снизу раздавался оглушающий грохот. Кто-то в хорошем темпе колотил в дверь и отчаянно ругался. Я, схватив сумку, метнулся вниз. Дверь трещала под напором жаждавших проникнуть внутрь людей, но держалась. Я торопливо дернул засов. В распахнувшуюся дверь ввалился здоровенный, небритый, мордатый мужик, одетый лишь немногим лучше бомжа.
— Ты! — ярость видимо не давала ему достойно продолжить, и он ненадолго замолчал.
— Какого... закрылся?... Почему не открываешь?
— Закрылся потому, что тут бегал здоровенный черный пес, который чуть меня не сожрал. А вообще я на работу устраиваюсь, и хотелось бы переговорить с хозяином, — обстоятельно, не спеша, спокойным тоном отвечал я, рассчитывая, что к концу моего заявления, этот агрессивный тип успокоится. Ссориться мне с ним никак не хотелось. Спину ему подпирала целая толпа подобных же бомжеватых типов с порезанными, побитыми уголовными харями.
Видимо мой спокойный тон и аргументированный ответ устроили этого предводителя местного батрачества, поскольку больше тот возмущаться не стал, а, проходя мимо меня, буркнул.
— Можешь идти сейчас без опаски! Пират на цепи.
"Значит черного пса зовут Пират... Очень мило!" — думал я, прижимаясь к стене, чтобы пропустить повалившую внутрь вслед за своим вожаком толпу подозрительных личностей.
Я вышел во двор, огляделся. Пирата и в самом деле нигде не было видно. Отсутствовала и машина, на которой я приехал зайцем.
Уже вечером, лежа в одной из предоставленных мне для проживания комнаток, я подводил итоги очень насыщенного событиями дня.
До хозяина я не добрался, когда, завернув за угол, очутился у центрально входа этого огромного трехэтажного дома местного фермера. Меня перехватил, как потом выяснилось сын хозяина, как раз и отвечавший за наём работников. В ходе короткого допроса-беседы я был нанят разнорабочим. Мне было гарантировано проживание, кормежка и пятьдесят рублей в месяц, что не исключало повышения оплаты в случае ревностного исполнения своих обязанностей, и уменьшения ее же в случае нанесения ущерба хозяйству господина Малицкого! Так было мне заявлено. Я согласился на эти условия, назвался Сергеем Овечкиным (друга школьного так звали), и был внесен в списки работников. Со мной был проведен инструктаж о разных бытовых подробностях связанных с новой работой. Затем последовал ужин в той компании работников, которая разбудила меня. Кормили тут хорошо. Картошки с мясом было навалом. А значит, и все остальные условия будут выполнены.
С работой, хотя бы на первых порах прояснилось. Оставались два вопроса: месть Морозовых и документы.
