Я разочарованно перевернулся на спину.
— Не получилось! Но может еще вернется?
Я продолжал лежать в кровати, торопится вставать, нужды не было. Возникшая спустя некоторое время в дверях комнаты Леночка имела виноватый вид.
— А мы сегодня не будем...?
-У меня... критические дни...начались... — стеснительно, с видимым сожалением пробормотала Леночка.
— Ну, нет, так нет! — вздохнул я и подумал.
" Надеюсь, меня всё же покормят завтраком. Авансом, в счет будущих заслуг, так сказать".
— А кстати Леночка, ты сегодня смотрелась в зеркало?
— Нет еще. А что? Ты хочешь сказать... — Леночка снова метнулась в ванную. И почти сразу оттуда донесся радостный крик. Примерно так вопили индейцы из племен навахо или чероки, когда им удавалось завалить матерого бизона. Я слышал эти крики, конечно не вживую, а когда смотрел по Интернету, в целях самообразования, американские черно-белые вестерны тридцатых годов прошлого века.
Бамс! Снова хлопнула дверь ванной комнаты. Леночка, в одних бежевых трусиках, промелькнула мимо и сходу погрузилась чуть не по пояс в свой встроенный шкаф. Затем начала торопливо что-то натягивать на себя, стоя спиной ко мне.
"Да, насколько визуальное получение информации полнее тактильного способа... Но это для сбора информации предпочтительнее, а вот для коллекционирования приятных ощущений тактильный способ незаменим" — думал я, оглядывая заметно изменившуюся фигурку Леночки. Талия, которую я нащупал в постели, выглядела очень неплохо.
"Пожалуй еще щепотка Гунь Миня и я смогу обхватить эту талию ладонями... А ножки-то какие стройные стали, полноваты конечно еще... по мировым стандартам, но по сравнению с тем что было — небо и земля. И вообще, поскольку габариты Леночки здорово уменьшились, то теперь ей не надо воздерживаться от еды. А то, как же обидно: делать такие вкусности и не иметь возможности их попробовать", — размышлял я, а мой взгляд скользил вверх-вниз по ставшему уже вполне притягательно выглядеть телу Леночки.
Леночка тем временем закончила свои загадочные манипуляции с одеждой и повернулась ко мне.
"О, так это она свое любимое черное платье так торопилась надеть!"
— Да...— сказал я после некоторого молчания, оценив одетую в платье Леночку уже спереди.
— Без проблем в этой жизни никуда... Теперь-то я конечно смогу без труда застегнуть молнию у тебя на спине, но сидеть оно будет, как и прежде: неважно. Оно, Леночка, теперь тебе велико. Наверно опять на те же два размера, что и вчера, но только в другую сторону... — сказал я с сожалением, оглядывая свисающее складками с плеч и болтающееся, словно на вешалке на девушке платье, которое должно быть в обтяжку.
Но то, что вчера вызывало слезы, сегодня вызвало смех. Леночка звонко расхохоталась и бросилась мне и на шею. Приникнув к моим губам, она вдруг снова отпрянула и спросила меня, а ее голос прозвучал как-то жалобно.
— А такая я тебе больше нравлюсь?
Я прижал Леночку к себе, уже сам поцеловал ее в ответ и только потом сказал.
— Больше, больше... Но если ты думаешь что это всё, то это не так! Гунь Минь это такая штука... Он может и рост прибавить... и на груди...— тут я провел рукой по груди Леночки. Под висящим складками платьем визуально никак не удавалось определить: прибавила ли моя Леночка в этом тоже очень-очень ответственном месте или нет.
"Вот и снова тактильные ощущения в ход пошли — улыбнулся я про себя. Только сейчас я смог убедиться, что да, Леночка прибавила и там, но не очень много. — Ну, понятно, она пока желала только похудеть. А может тут ее подсознание сработало, а не сознание..."
И продолжил уже вслух.
— Можешь прибавить, если тебе захочется...
— А тебе? Тебе, как лучше?
— Прибавляй, конечно, — пожал я плечами. — Но всё-таки в меру. Слишком, всегда плохо и, кроме того, это ведь ты их будешь носить с собой всё время, а я буду любоваться ими от силы два раза в день.
— Можно и чаще! — расщедрилась Леночка, видимо уже вполне уверенная в приобретении солидных будущих активов.
Уже после завтрака, когда Леночка с ворчанием выбрасывала свои вещи из шкафа на кровать, в поисках подходящей для ее новых габаритов одежды, а я, лежа на кровати с интересом наблюдал за этим интригующим домашним стриптизом.
— Леночка, — обратился я к увлеченной примеркой девушке. — А что ты скажешь своим знакомым, друзьям или даже представителям клана Горчаковых, если они спросят, а они спросят, не сомневайся, о том, что случилось?
— Ну-у-у...— задумчиво сказала Леночка, пытаясь ремешком стянуть у себя на талии ставшую просторной юбку, куда легко можно было засунут два кулака и не Леночкиных, а моих.
— Леночка! — мой голос построжел. Леночка мгновенно подняла голову, оставив свои попытки утянуть юбку. — Я хочу, чтобы ты ни словом, ни даже намеком никому, слышишь никому, не рассказывала о Гунь Мине и особенно, о том, кто его тебе дал! Понятно?
Леночка торопливо кивнула, впечатленная моим строгим тоном.
— В противном случае у нас и в первую очередь у меня будут крупные неприятности! Ты представляешь, сколько желающих появится жаждущих заполучить этот корешок?
Леночка снова кивнула.
— Они начнут предлагать деньги и не только деньги. Те, кто останется обиженным, перейдут к другим методам убеждения, а поскольку денег у них хватает, то неприятности нам обеспечены, очень крупные!
— А может тихонечко продать? Кому-то одному и кто будет молчать. И деньги будут и безопасно...
— Да!? — хмыкнул я. — И ты вот так просто откажешься стать красивой и не просто красивой, а невероятно красивой. Да у тебя будут деньги, я бы поделился, но, во-первых, корешка очень мало. Его и на тебя едва хватит, — я скривился про себя. Обманывать доверчивых людей мне очень не нравилось, но на кону стояла моя безопасность, и, в конечном счете, и безопасность Леночки, поэтому я продолжил. — А во-вторых, все тайное, в конце концов, становится явным и нас всё равно найдут, может лишь чуть позже. Может, даже и деньги не успеем потратить... Я настаиваю: ни слова обо мне!
Леночка с самым серьезным выражением кивнула.
— А вот что тебе говорить, чтобы твое преображение не вызывало никаких других эмоций, кроме зависти, мы с тобой сейчас и придумаем...
* * *
Выпроводив на работу проинструктированную Леночку, я лег поспать. Вставать в такую рань мне было некомфортно, и организм требовал добавки в виде пары часов сна.
Разбудил меня телефонный звонок. Звонил он так настырно и долго, что я не выдержал, встал и побрел в коридор, где и висел на стене телефон.
— Да? — сонным, сиплым голосом сказал я в трубку.
— Слышу, что дрыхнешь там без задних ног! Один надеюсь?
— Галочка! Это ты! Не забыла еще мой голос-то? — ответил я, мгновенно выйдя из сонного состояния.
— Будь дома! Скоро приеду!
В трубке послышались короткие гудки.
— Так пропажа объявилась... Но голос-то каков! Так сразу и тянет, помахивая хвостиком, встать перед ней на задние лапки! В начальницы она, что ли без пересадки из секретарш просвистела? С начальницами я еще в постели дела не имел. Интересно, отличаются они в чем-нибудь от обычных женщин? Может теперь она только сверху захочет...? Это-то ладно, но вот если она заметит следы присутствия в квартире, (ее квартире, между прочим!) другой женщины, мне в таком случае не только не грозит ни снизу, ни сверху, но и, скорее всего, предложат с вещами на выход... Надо срочно заметать эти следы! Вот же, Леночка, на радостях вывалила всю свою одежду, включая нижнее белье на кровать, а убрать за собой не удосужилась! — посетовал я, судорожно сгребая Леночкины одежки и упихивая их обратно в шкаф. Прошелся по квартире. Вроде всё спрятано, ничего на виду не валяется.
"Ну, где ты Галя? Я уже готов и жду тебя!" — с этими мыслями я подошел к окну. Огромный, черный лимузин, явно штучной работы, именно в этот момент плавно подкатил к моему подъезду. Ни фига себе!
Молодой мужчина в темно-коричневой униформе, выскочив из машины, услужливо распахнул дверцу.
Загорелая, с идеально уложенными волосами, с безупречным макияжем, в дорогом костюме и с покачивавшимися в ушах бриллиантовыми серёжками, со сверкавшим бриллиантовым ожерельем на груди, Галина выглядела преуспевающей бизнес-леди.
"А что и впрямь преуспевающая бизнесменша! — подумал я, деля свое внимание пополам между притягательными выпуклостями Галины, хорошо видимыми в глубоком вырезе блузки и ожерельем, умопомрачительная стоимость которого, была несомненна даже для моего неискушенного взгляда. — Правда бизнес у нее довольно специфический: охмурение старичка Аркадия и обеспечение своего беспрепятственного доступа к его счетам. Но, пожалуй, специфическим этот бизнес выглядит только с мужской точки зрения, а вот с женской... Всё нормально, обычные дела".
Уже в прихожей, когда я привычно потянулся, чтобы поцеловать эту строго-выглядящую бизнес-леди, мне для поцелуя была предоставлена лишь гладкая, загорелая щека Галины.
"Понятно...— подумал я разочарованно. — А я-то губы раскатал.
Секретарши миллиардеров — только для миллиардеров".
Галина, как и в прошлый раз, устроилась на диванчике в кухне, а я на табуретке. Приставать к этой холодной красавице после столь прозрачного намека там, в прихожей, я не собирался.
— Я приехала Влад, чтобы упорядочить на будущее наши с тобой отношения, — сразу без затяжек времени решительно начала Галина.
Я выразил на лице полнейшее внимание.
— Некоторое время мы не будем встречаться...
Я открыл рот, желая сказать кое-что, но Галина быстро остановила меня, подняв ладонь.
— Это вовсе не значит, что я бросаю тебя! Наоборот я люблю тебя, но сейчас, мы должны расстаться. Я не могу быть помощницей Аркадия... Львовича и одновременно встречаться с тобой.
— А что тут такого? Ты что рабыня, чтобы он указывал тебе с кем встречаться, а с кем нет?
— Видишь ли...— смутилась Галина. — Я сначала и не понимала в чем причина такого отношения ко мне со стороны Аркадия...Львовича... Ну то, что он сделал меня своей помощницей...
— И в чём же? — спросил я, не особенно страдая от любопытства, какую именно байку скормил этот ушлый дедуля доверчивой Гале.
— Я очень похожа на его первую, трагически погибшую жену... любимую жену. Практически точная копия. Это правда! — поторопилась уверить меня Галина, видимо заметив, как скептически изогнулся уголок моего рта. — Я видела фотографии!
— Похожа и похожа. Ну и что! На самом-то деле ты ему не жена и он должен это понимать! Олигархи очень трезвомыслящие люди, в противном случае они не скопили бы столько денег.
— Он очень любил ее и теперь, подсознательно, принимает меня за свою погибшую жену.
— Понятно! — в принципе и впрямь всё было понятно, как понятны теперь и причины такого поведения Галины.
— И я бы не хотела спорить с ним уверяя его в обратном...
"Наоборот, ты, кажется, делаешь всё для того, чтобы уверить Аркашу в том, что ты — этакая реинкарнация его прежней жены и подстраиваешься под него, как только можешь..." — думал я.
— ... сам понимаешь, если его жена, пусть и существующая только в его воображении, будет встречаться с кем-то на стороне, это может быть опасно в первую очередь именно для того, с кем она будет встречаться...
"О, какой пассаж! Оказывается это забота обо мне!" — хмыкнул я про себя.
— Денег у него хватает, чтобы убрать с его пути любого. Поэтому я решила, что мы не будем встречаться...
Я вздохнул.
— И сколько времени ты планируешь провести там, на заработках?
— Я не знаю...— впервые смутилась Галина. — Но я ведь всё это делаю ради тебя! Тебе ведь нужны деньги на учебу!
— Я полагаю, что смогу найти искомое и, не заставляя тебя, ложится под старичка...
Галина возмущенно сверкнула глазами.
— Я была о тебе лучшего мнения! Как ты можешь подозревать меня в чём-то таком!?
Я не стал развивать эту тему, лишь отметив про себя, что Галина лишь возмутилась моими словами, но всё же не сказала, что не спит с Аркашей
"Ладно, я и сам не без греха! Чего уж там!"
— А сейчас, вот прямо сейчас, уже скопленных денег не хватит на учебу? — задумчиво спросил я, глядя на бриллиантовое ожерелье, сверкавшее поверх полных грудей видневшихся в вырезе блузки Галины.
— Может и хватило бы, но ведь в университете еще и кушать надо все четыре года. На это тоже нужны деньги. Ты ведь не будешь утром учиться в самом престижном университете империи, а потом разносить подносы до часу ночи в `Иле`? Кроме того, Аркадий Львович обещал мне, что на следующий год отправит меня в университет. Он хочет, чтобы в будущем я могла помочь ему управлять его консорциумом... А так, кто я сейчас, бывшая официантка без всякого образования, — окончила Галина совсем тихо, опустив глаза в пол. — Сам понимаешь, такие предложения делаются не каждый день...
В принципе в логике этому старичку не откажешь. Раз любимая жена, то почему бы и не привлечь к участию в управлении своей производственной империей. Да на это можно клюнуть.
— Ладно, — я вздохнул. — Я тебя понял: мы расстаемся неизвестно насколько, но ты обещаешь профинансировать мою учебу...
— Да, — кивнула Галина. — И может даже будем учиться вместе ... Только я прошу тебя не увлекайся девушками, а я буду навещать тебя... Иногда, чтобы ты не чувствовал себя одиноко...
— Я уже прямо сейчас чувствую себя одиноко, — я встал, подошел к Галине и, несмотря на ее попытку отстраниться, всё же поцеловал ее в губы.
— Мне пора! — Галина тут же поднялась с диванчика, выпрямилась во весь свой немаленький рост с учетом каблуков, да еще и задрала нос вверх (это что, чтобы я не смог больше дотянуться до ее губ!?). — Я тебе позвоню!
* * *
Настроение у Леночки было хуже некуда. Ее похудевшее личико было печальное-печальное. Всё у Леночки валилось из рук. Передвигалась она без всякой энергии, нога за ногу.
Утешало меня только одно: кормила и заботилась она обо мне всё также старательно. Отравить не пробовала. А причины были и можно сказать очень веские. После первого волшебного похудания процесс к моему удивлению и к Леночкиному расстройству застопорился. Хотя все условия соблюдались неукоснительно. Я со своей стороны регулярно, каждый день выдавал порцию Гунь Миня. А Леночка в свою очередь отчаянно желала похудеть: краснела, пыхтела, даже спать стала хуже, постоянно думаю о похудении, но всё было тщетно. После первого ошеломляющего успеха полный провал. Сколько я ни измерял талию Леночки, и прочие ее габариты, ничего больше не менялось. Конечно, уже сейчас Леночка могла занять первое место на каком-нибудь конкурсе юных пышек с ее прорезавшейся талией и похудевшим личиком, но ей явно хотелось большего. Но вот облом! Больше-то ничего и не происходило. И Леночка была в печали. Даже когда вчера она объявила мне, что месячные закончились, то сделала это без всякого энтузиазма. И вечером в постели вела себя очень пассивно.
Я же вел себя, как и положено любому ученому-экспериментатору, ставящему очередную серию опытов, то есть был невозмутим, не расстраивался над первыми результатами, и копил статистику.
