превратности судьбы - превратности любви

Сухин Андрей Николаевич

Превратности судьбы — превратности любви

Глава 1

Короткий сентябрьский день заканчивался. Быстро темнело. Пустынная дорога неслась навстречу.

"Так сейчас будет отворотка на Ершовку. Вот она".

Я сбросил скорость. Отворотка хоть и асфальтированная, но очень узкая и до ужаса извилистая. Фары `Патфайндера` высвечивали стоявшие стеной вдоль дороги золотистые стволы сосен. Резво крутя руль, чтобы вписаться в повороты дороги, я бросил украдкой взгляд на сидевшую рядом Иру. Ира по-прежнему выглядела не склонной к общению: стиснутые в узкую полоску полные губы, суровый взгляд прищуренных черных глаз, устремленный вперед, руки, нервно сжимавшие сумочку, лежавшую на ее коленях. Всё свидетельствовало о том, что за прошедшие пару часов езды настроение Ирины нисколько не улучшилось. Как впрочем, и у Светы, сидевшей на заднем сиденье. Только у той всё было наоборот: широко раскрытые и без того не маленькие голубые глаза, в которых, как мне показалось, поблескивала влага, ротик, щедро накрашенный красной помадой, был постоянно приоткрыт, а нижняя губа едва заметно подрагивала.

Света хоть и была натуральной блондинкой, но всё же, обычно рот у нее без веской причины не открывался. И вот то, что сейчас она выглядела, как типичная блондинка из анекдота свидетельствовало только об одном: она была страшно обижена.

"Природу видимо не спрячешь! Блондинка это всё-таки диагноз!" — подумал я, вздохнул про себя и ещё крепче вцепился руль. Что я мог поделать в такой ситуации!? Это я был виноват в том, что девушки обиделись на весь белый свет и на меня в первую очередь. Обе они упорно молчали, не говоря ни слова с самого момента отъезда. А я тоже не рисковал нарушить эту тишину. Сие, было чревато хорошим, качественным, пробирающим до самой печенки, скандалом. Поэтому даже музыку не осмелился включить в салоне. А ну как начнут транслировать что-нибудь веселое, жизнерадостное и как это воспримут мои дамы?

* * *

Ещё сегодня утром ничего не указывало на такое мрачное окончание дня. Наоборот я был бодр и весел. После двух пар в институте я заехал домой собраться. Вечером надо было уже быть в `скромном` загородном папином домике. Ведь именно на мне, как на принимающей стороне было спиртное и мясо для шашлыков. Планировалась первая в этом учебном году встреча друзей — однокурсников.

Хорошее настроение у меня было ещё и потому, что накануне разрешилась дилемма, которая мучила меня всю неделю. Ира, пару дней уклонявшаяся от ответа на вопрос: поедет ли она со мной на шашлыки за город, наконец, определилась в своем выборе и с сожалением в голосе отказала мне, сославшись на некие туманные форс-мажорные обстоятельства. Я не стал выпытывать, что это за обстоятельства такие, не позволяющие ей, Ире отдохнуть на выходных со мной, по одной простой причине: у меня имелась спутница на замену.

С дублёршей Ирины, Светой я познакомился в ночном клубе три недели назад, когда она, провинциалка, только-только поступившая в иняз, пришла с подругами в ночной клуб в надежде приобщиться к ночной жизни столицы.

Невысокая, Света доставала мне головой лишь до плеча. Своими светлыми пышными волосами, которые спускались до середины спины и изящной фигуркой, обладавшей, несмотря на стройность, заметными выпуклостями в нужных местах. Она сразу привлекала мое внимание, а большие голубые глаза и полные розовые губы и вовсе делали ее похожей на симпатичную куколку, а не на студентку московского вуза, собравшуюся грызть гранит науки.

Конечно, если рассуждать здраво и взглянуть на нее непредвзято, то можно было сказать, что она была лишь симпатичной, и на `мисс Мира` не была похожа. В клубе имелось немало девчонок, выглядевших и покрасивее Светы. Но всё дело в том, что, как вскоре выяснилось, что здраво в ее присутствии я рассуждать почему-то не мог. Только увидев Свету, я вообще ни на кого больше не смотрел. Я ей тоже понравился, причем настолько, что, протанцевав весь вечер, друг с другом и выпив изрядное количество коктейлей, мы затем плавно переместились ко мне в квартиру, и утро встретили в одной постели.

Утром, проснувшись, мы, как и полагается всласть покувыркались. Затем последовал поздний завтрак, а потом Света шустро одевшись, ускользнула от меня, договорившись встретиться через пару дней и снова провести вечер вместе.

Когда она, сладко поцеловав меня на прощание, выскользнула из квартиры, я плюхнулся в кресло и тяжело задумался.

Нет, казалось бы, ничего плохого не было. Я получил желаемое от девушки, да ещё дважды. Только вот дело в том, что обычно в таких случаях желание продолжить знакомство почему-то резко спадало. Я начинал совсем по-другому смотреть на так сильно нравившуюся мне еще вчера девушку. Я в основном раздумывал над тем, как закруглить наши отношения и расстаться без скандалов, довольные друг другом.

Но со Светой ничего такого не было. Утром, проснувшись в одной постели, она ничуть не стала мне менее симпатичной, чем вчера. Поэтому неудивительно, что по привычке задумавшись о расставании с нею, я почувствовал, что даже мысль об этом неприемлема для меня. Не говоря уже о том, чтобы предпринять для этого какие-то реальные шаги. Я хотел видеть Свету снова, несмотря на то, что мы расстались всего пять минут назад и уговорились скоро встретиться.

Ну, так, казалось бы, чего расстраиваться и переживать!? Я получается, на себе убедился в том, во что любовь с первого взгляда, оказывается, всё-таки бывает, несмотря на скептическое к ней отношение. И этому можно было бы только порадоваться, если бы не одно но: я уже три месяца встречался с Ириной. Только она была не студенткой, как Света, а секретаршей у папы (папа чиновник среднего уровня в Газпроме). Когда мы с ней познакомились, то я испытал точь-в-точь такой же шок, как и вчера в случае со Светой. И вот уже три месяца мне были совершенно безразличны все девушки вокруг, и я уже подумывал сделать ей предложение. Ире я конечно об этом пока ещё не говорил, но женщинам не всегда надо что-то объяснять вслух. Каким местом женщины чуют подобные вещи, я не знаю, но, кажется, она догадывалась о моем решении сделать на днях ей предложение. И в тот вечер я собирался сходить в клуб, естественно с Иркой, но вот незадача: ей пришлось выехать с папой в командировку, в Питер. А я всё же решил сходить в клуб. Один. Просто, чтобы взглянуть на ночную жизнь столицы глазами уже почти женатого человека. И вот сходил, называется! Не успела моя, почти невеста уехать, как я тотчас же нашел ей замену. И такую замену, что если бы Света, покусывая меня за ухо сегодня утром в постели, спросила.

— Вадичек, милый, мы ведь зайдем сегодня подать заявление, не правда ли?

Я бы, ни секунды не раздумывая, согласился, и несколько часов спустя, именно она была бы моей официальной невестой. Но Света или не догадалась задать такой вопрос или посчитала нецелесообразным пугать меня вот так с места в карьер или просто решила, что я уже не соскользну с ее крючка и спешить ей особо некуда. Это сейчас, в ее отсутствие я могу хоть немного трезво соображать. Но я не питаю иллюзии: стоит ей возникнуть передо мной и взглянуть на меня своими большими наивными голубыми глазами и всё: участок моего мозга отвечающий за рациональное поведение снова будет напрочь отключен.

Я вздохнул, решил, что бороться с охватившим меня любовным безумием невозможно, да и желания такового нет совершенно, и попытался прикинуть, что я должен сказать Ире. Как ей объяснить, что она уже не только не невеста, но и не будет ею никогда. Как сказать, что ее место заняла блондинка с голубыми глазами и при этом расстаться с горячо любимой до вчерашнего вечера Ириной хотя бы без большого скандала. Но стоило мне только подумать о расставании с Иркой, как я с беспощадной ясностью понял: сам я с ней не расстанусь. Мне сразу стало так плохо, образовался такой холод в груди и тяжесть в желудке, так резко задрожали и ослабели ноги, что я поскорее опустился в стоявшее в гостиной кресло.

— Ни фига себе! Приворожила она меня что ли? Ну и что теперь делать? — спросил я сам себя, без сил валяясь в кресле и тупо пялясь на темный экран телевизора в углу.

Весь мой четырехлетний опыт общения с девушками свидетельствовал о том, что заводить двух подруг разом категорически не стоило. Ещё немного помучив себя и свою фантазию, я пришел к печальному выводу: расстаться по доброй воле ни с Ириной, ни со Светой я категорически не желаю. Поэтому пусть всё это идет, так как идет.

— Придется воспользоваться методом небезызвестного ловкача Труффальдино из Бергамо. Помниться ему довольно долго удавалось балансировать на тонкой проволоке примерно в похожей ситуации, — вздохнул я.

Всё продолжалось довольно долго, но конец-то всё равно наступил и был довольно печальный: ему жестко досталось от обоих хозяев разом.

— Наверно стоит быть оптимистом! — постарался подбодрить я сам себя. — И даже в таком положении можно постараться найти плюсы. Ведь когда меня выведут на чистую воду, и Ире со Светой станет известно друг о друге, вот тогда и насупит момент истины: наверняка кто-то из них решит, что больше встречаться с таким обманщиком, как я не стоит. Та, которая меня любит меньше, хлопнет дверью, сделав, таким образом, выбор за меня. Раз уж я сам, по доброй воле не в силах расстаться ни с одной из моих девушек. А оставшейся я немедленно предложу выйти за меня замуж, и буду любить ее за двоих!

О том, что они обе могут послать меня подальше или наоборот, не пожелают уступить меня друг другу, устроят безобразную сцену и сильно осложнят мою доселе спокойную жизнь, я не думал. Поза страуса имеет свои преимущества и позволяет сохранять массу нервов. До поры, до времени, разумеется.

— Ну, а пока у меня будут две прекрасные девушки! Блондинка и брюнетка! Что ещё нужно для счастья?! Буду стараться, крутиться, продумывать каждый свой шаг, чтобы они как можно дольше пребывали в приятном для себя заблуждении, что каждая из них моя единственная женщина. Что кстати, будет мне нетрудно делать, поскольку они обе нравятся мне одинаково сильно, и я буду смотреть на них обеих глазами влюбленного телёнка! И пресловутая женская интуиция в этом случае не сработает! — хихикнул я, приходя постепенно в хорошее настроение.

Сейчас же, я опасался даже лишний раз посмотреть в зеркало.

"Как там мои рассерженные девушки поживают? Не сменили ли гнев на милость?"

Я удивлялся своей тогдашней наивности и тому, что выбрал самое неудачное из всех возможных решений.

Ну, кто скажите, мешал мне подкинуть монетку, в конце-то концов, если уж мозги совсем не работают, и положиться на случай. А затем, позвонив неудачнице, быстро сообщить ей эту печальную новость и нажать отбой. По телефону-то гораздо легче всё высказать! Ну, пришлось бы некоторое время скрываться. Ну, худо бы себя чувствовал, но ведь время лечит. Да и вторая-то моя любовь осталась бы со мной! Но нет, вообразил себя этаким шустриком! Вот, кажется, и получил по полной!

"Все мы задним умом крепки!" — высказался я естественно про себя и естественно в свой адрес.

А случилось то, что, в конце концов, и должно было случиться. Только всё произошло очень быстро. Гораздо быстрее, чем я думал. Прошли две недели с той поры, как я начал морочить головы обеим девушкам разом. К сожалению, случай играет не последнюю роль в нашей жизни и все усилия и хитрости бессильны, если уж судьба задумала поставить тебе подножку. Конечно, будь я настоящим Штирлицем, я бы ни за что не поехал затариваться припасами для пикника в ту `Азбуку Вкуса`, рядом с которой проживала в своей однокомнатной квартире вместе с бабушкой Ирина. Вот видимо она и заметила, идя по своим делам, стоявший на стоянке около `Азбуки` мой красный `Патфайндер`. Не знаю, сколько в Москве ярко-красных `Патфайндеров`. Наверняка немного и конечно она обратила внимание на смахивающий на пожарную машину джип, а потом, подойдя поближе, убедилась, что и номер ей знаком. Естественно она осталась ждать меня у машины. Так я задним числом реконструировал ход событий. Я бы сам такую вызывающую, ярко-красную машину ни за что бы, ни купил, но поскольку это был подарок папы к моему поступлению в институт, то спорить мне было не с руки. А он мотивировал такой выбор цвета тем, что меня будет лучше видно на дороге, и вероятность аварии с моим участием уменьшиться. В аварию на дороге я и в самом деле не попал, но зато попал в совсем другую аварию, выбраться из которой мне будет очень непросто.

В общем, пока мы со Светой прогуливались по `Азбуке`, нагружая тележку мясом, спиртным и разными деликатесами, Ирина терпеливо ждала меня у машины, предвкушая, как она обрадует меня своим внезапным появлением и бросится мне на шею. Примерно так всё и вышло, за исключением, правда, броска на шею. Когда мы, со Светой дружно толкая нагруженную с горкой тележку, появились около моей машины, то я заметил Иру слишком поздно. В принципе даже то, что Светик тесно прижималась ко мне, можно было бы объяснить взбешенной Ире тем, что она помогает мне толкать жутко тяжелую тележку. И Ирина, может быть, и сделала бы вид, что поверила мне. Но к моему несчастью мне самому приспичило именно в этот момент поцеловать раскрасневшуюся и ставшую невыносимо притягательной Свету. Да не в щечку, как какую-нибудь обычную знакомую, которая просто по доброте душевной помогает с транспортировкой закупленных продуктов до машины. Я не смог удержаться и поцеловал Свету прямо в ее мягкие, сладкие пахнущие помадой розовые губы и произошло это по закону подлости, конечно прямо перед глазами Ирины.

Ошеломленная увиденным Ира, которая до этого момента пребывала в приятном заблуждении, что она у меня единственная, сначала впала в шок и застыла неподвижно. Затем и очень быстро ее глаза сузились в щелки, она крепко стиснула губы и бросила пару быстрых взглядов по сторонам.

"Явно ищет, чем бы меня приласкать!" — в панике думал я, судорожно впившись в поручень тележки, а тут ещё Света, прижавшаяся ещё сильнее ко мне после поцелуя, продолжала заглядывать снизу вверх мне в глаза, явно выпрашивая продолжение.

К моему счастью на парковке периодически производилась уборка, и крупных, увесистых предметов, которыми можно было воспользоваться, Ирина не обнаружила, а потому снова злобно уставилась на меня.

— Здравствуй, Ира! Какая встреча! — едва выговорил я каким-то хриплым голосом. — А я тут собрался на шашлыки... — я откашлялся, пытаясь привести свой голос в норму. — Ты ведь отказалась...

Ира раскрыла рот, чтобы, как пить дать, сказать что-то нелицеприятное, но передумала и закрыла рот. Секунду спустя она, изобразив улыбку, проворковала приторно сладким голоском, от которого меня бросило в пот.

— Ты знаешь, а я передумала и пожалуй поеду с тобой! — вот только ее сладкий голос не вязался с ее взглядом. Ее глаза сейчас очень смахивали на боевой лазер, и казалось ещё немного, вот-вот и они прожгут во мне дыру. Я зябко поежился. Такой Иру я никогда не видел. Сладкая кошечка, с которой я был знаком до этого и которую так любил, исчезла без следа. Эта стоявшая тут сейчас передо мной тигрица тоже конечно относилась к семейству кошачьих, но была слишком уж дальней родственницей той мирной домашней кошечке, каковой я и считал ее все три месяца нашего знакомства. Эта стоявшая передо мной тигрица мурлыкать и ластиться ко мне явно не собиралась, а жаждала лишь моей крови. К счастью, по какой-то только ей одной ведомой причине приступать к активным действиям Ирина передумала и моя казнь прямо тут, на месте пока откладывалась

Я слегка перевел дух и попытался отстраниться от Светы, всё ещё прижимающейся ко мне. Светлана, заподозрив неладное, без возражений отодвинулась от меня и уставилась на взбешенную Ирину.

И не успел я ничего сказать, как Света раскрыв пошире, свои потрясающие голубые глаза, с наивным видом маленькой капризной девочки спросила меня.

— Вадичек, дорогой, а кто эта женщина? Ты не познакомишь нас?

Одной единственной фразой она сразу дала ясно понять, что есть вот она, маленькая совсем юная девочка и есть взрослая, можно сказать даже почти пожилая Ира. Ира, бывшая всего на три года старше Светы, не взбесилась ещё сильнее при этих словах только потому, что и так была на последнем градусе бешенства. Тут у меня разом прошла вся имевшая место быть заторможенность.

— Это Ирина! — торопливо представил я ей Иру. — Секретарша папы! А это Света... моя... знакомая...

Краем глаза я отметил начавшие распахиваться длинные ресницы Светы, совершенно ошеломленной тем, что ее только что низвели до уровня знакомой и хорошо ещё не назвали случайной. Сразу же начал обиженно округляться ее ротик, но я не стал дожидаться окончания этого завораживающего процесса, а, быстро толкнув тележку к багажнику, начал деловито перегружать внутрь всю закупленную снедь, повернувшись спиной к двум, оставшимся друг напротив друга, девушкам. Перегружая в приличном темпе содержимое тележки в машину, я ловил за своей спиной каждый шорох и звук. Но там царило молчание. Очевидно, девушки разглядывали друг друга. Знакомились так сказать. А спустя пару минут, к моему облегчению хлопнула дверь `Патфайндера`.

"Похоже, обойдется без большого скандала! Кажется, кто-то решил ехать со мной, несмотря ни на что! — передо мной во мраке отчаяния блеснул лучик надежды. — Узнать бы кто это? Ну, ничего ещё узнаю и расцелую и извинюсь! Ох, как я извинюсь!" — думал я, устраивая бутылки в багажник, но повернуться, чтобы удовлетворить свое любопытство и узнать: кто остался со мной, я не смел.

И тут, я уже ставший надеяться на лучшее, вдруг услышал, как снова хлопнула дверца машины. Наверно нечто похожее ощущает человек, которого уже уложили в гроб, затем извинились и сказали с милой улыбкой, что это ошибка и вот когда он уже приготовился вылезти, вдруг опустили крышку и в приличном темпе начали приколачивать ее.

Мои движения резко замедлились, я, словно мгновенно замерз. Взятые в этот момент две бутылки `Вдовы Клико` чуть не выпали у меня из моих мгновенно вспотевших ладоней. Я постарался сжать горлышки посильнее: упавшего на асфальт французского шампанского всё же было бы жалко, и уже ничего не боясь, поскольку смертельный диагноз был уже озвучен, поднял глаза и посмотрел в салон.

"Да! Так и есть!"

Обе мои ... мои, чёрт возьми, девушки сидели в машине. Сидели с прямыми спинами, вытянув шеи, и транслировали в окружающее пространство всё, что было у них на душе в данный момент. Главными составляющими этой трансляции были обида, раздражение и злость.

Я неслышно вздохнул, завершил процесс перегрузки продуктов в багажник и с некоторой опаской залез в машину. С пол минутки я посидел, ожидая начала разборок, но так ничего и не дождавшись, начал выруливать с парковки.

* * *

Мелькавшие за окном сосны действовали умиротворяюще, но к сожалению только на меня одного, но, тем не менее, я начал думать, как выкарабкаться из этой неприятной ситуации.

"Если их, в таком вот состоянии, озлобленных на меня и на всё вокруг привезти на шашлыки, ничего хорошего не получится... Вот бы разделить их как-нибудь!"

И тут мне пришла в голову идея.

"Через пару километров будет отворотка на станцию электрички, и если заехать туда и постоять там подольше, то может кто-нибудь и передумает ехать со мной дальше. Ведь решение ехать было наверняка принято сгоряча, а я понесся сломя голову, словно стремясь уехать от чего-то. Но уехать от неприятностей не удастся: вон они сидят... неприятности, насупились! Точно, буду стоять на станции до тех пор, пока одна из них или даже обе не передумают и, обидевшись на меня, не уедут в Москву на электричке. А уж потом на трезвую голову, решим что делать!"

Я откашлялся, привлекая внимание, и сказал, удивляясь про себя, как тонко и жалко звучит в данный момент мой доселе уверенный голос.

— Я тут вспомнил... что ...кхм... забыл кое что купить. Надо пока не поздно заехать в магазин... Так что сейчас я заеду на станцию... Где электрички...— тут я замолчал. Нельзя слишком уж явно намекать на то, что желательно нам сейчас расстаться и обдумать всё спокойно, без эмоций. Но никакой заметной реакции, а вернее вообще никакой реакции на свое объявление я не получил. Девушки сидели, как сидели: прямо, неподвижно и смотрели куда угодно, но только не на меня.

"Да... всё хреново-то как!" — посочувствовал я сам себе, сворачивая на дорогу к станции. Дорога была хоть и асфальтированной, но никак не основной и потому ещё больше сузилась. Кроны деревьев теперь местами уже смыкались над нами. Вокруг сразу и ощутимо потемнело. Я сбросил скорость. На такой узкой без обочин лесной дороге, гнать было чревато. Именно это нас и спасло, когда после очередного крутого поворота машина влетела в плотный туман.

Я торопливо ударил по тормозам. Меня мотнуло вперед. Сидевшую прямо, словно проглотила, что ровное и прямое, Иру качнуло к лобовому стеклу с гораздо большей амплитудой, чем меня, но ремень удержал. Сзади раздался короткий вскрик Светы. Машину немного занесло, скрежеща по асфальту всеми застопорившимися колесами, мы продвинулись ещё немного и встали. Я быстро обернулся назад и спросил.

— Светик, что случилось? Ты в порядке?

— Ногу... ушибла! У тебя тут накидано какого-то железа! Неужели другого места не нашел! — раздалось в ответ. При этом голосок моей белокурой куколки звучал не мягко, сладко и нежно, как обычно, а довольно-таки сварливо.

"Видимо не всегда Света бывает милой и ласковой, — с неприятным удивлением обнаружил я. — С другой стороны и я буду наверно говорить иначе, если мне со всей дури засадят чем-нибудь по колену", — подумал я, выпрыгивая их машины и торопясь открыть заднюю дверь, чтобы осмотреть поврежденную ногу подруги.

Но быстро сделать это не удалось. Едва я выпрыгнул из машины, как тут же вообще потерял всякую ориентировку. Настолько густой был туман, да в придачу и какой-то плотный что ли. Даже продвигаться в нем можно было, только прикладывая некоторые усилия. Словно в жидкий кисель какой-то попал. Вообще ничего не было видно. Даже свою ладонь, поднесенную прямо к лицу. Я протянул руку влево и нащупал открытую дверцу машины. Держась словно слепой, а в принципе так и было в данный момент, я двинулся вдоль машины.

Нащупав заднюю дверь, я распахнул ее и сунул свой нос внутрь `Патфайндера`.

Что удивительно: в салоне тумана не было, несмотря на то, что я оставил переднюю дверь открытой. Но это я так, мельком отметил про себя и сразу уставился на держащуюся за колено Свету.

— Что? Ты как?

— Болит ... сильно, — с выступившими на глазах слезами сказала Света. Она держалась обеими руками за свое колено.

— Хорошо ещё, что ты в джинсах поехала, а ведь сначала в мини юбке собиралась... — тут я словно подавился и замолчал.

"Черт! Ведь Ира-то всё слышит и такое свидетельство наших близких отношений со Светой ей не понравится... Но с другой-то стороны: чего уж теперь скрывать..."

Ушиблась Света о новенький, недавно купленный мангал, который я не стал класть в багажник, чтобы он там не поколотил недешевое спиртное. Бутылки не побились, но вот колено Света себе ушибла, даже в отсутствие мини юбки. Обтянутая облегающими тонкими джинсами ножка Светы выглядела настолько притягательно, что я непроизвольно протянул руку, чтобы погладить эту Светину ножку.

— Не трогай! — взвизгнула Света и довольно сильно шлепнула по моей руке, с совершенно ясными намерениями уже было зависшей над ее бедром.

— Извини, я не подумал... Может тебе стоит снять джинсы и взглянуть на ушиб поближе? — понизив голос почти до шепота, предложил я.

— Да вот прямо сейчас, прямо тут и разденусь! На ушиб пусть посмотрит доктор на станции, а не ты, мы ведь кажется, туда едем!

"Похоже, я вышел из доверия, — скорбно подумал я про себя. — А ведь ещё два дня назад она с удовольствием подставляла мне любую из своих ножек на выбор и ничуть не возражала против поглаживания, не говоря уже про осмотр, в гораздо более интимной обстановке, чем сейчас", — но вслух поторопился согласиться со своей сердитой возлюбленной.

— Конечно, мы едем на станцию, но вот этот туман... — найдя повод переключить внимание с себя на внешние обстоятельства, я сделал шаг назад и огляделся. Туман по-прежнему стоял вокруг машины стеной и в свете фар выглядел розовато-белым. Открытой двери машины уже не было видно, и лишь свет фар слабо-слабо подсвечивал туман.

Держась за машину, я вернулся обратно к себе, на водительское сиденье.

— Придется ждать! — нарушил я вновь затопившую салон машины тишину. — В таком тумане можем запросто уехать куда-нибудь не туда.

Никто никак не прокомментировал мое заявление. Девушки категорически не хотели общаться.

"И что у нас будет за пикник в такой атмосфере, если они на станции не сядут на электричку? — подумал я и включил радио. — Может, что-нибудь насчет погоды скажут, или про туман этот".

Но надежды оказались тщетны, ничего услышать не удалось. Сколько я ни перебирал настройки, ни одной радиостанции не нашел.

"В яме, что ли в какой очутились?" — озадаченно подумал я, выключая приемник и берясь за сотовый. К моему крайнему удивлению и он отказался связаться хоть с какой-нибудь вышкой. Игрушки игрались, но вот ни связи, ни Интернета не было совсем.

Вот это мне очень не понравилось. Вышек в округе было натыкано немало, и чтобы не было связи...

Ирина ещё раньше меня успевшая проверить, как обстоят дела со связью, молча и демонстративно, так резко опустила сиденье, вытягивая ноги и устраиваясь поудобнее подремать, что ненароком задела по больной ноге уже успокоившуюся было Свету. Та громко зашипела от резко усилившейся боли в колене, но высказывать претензии Ирине не рискнула и растянулась на заднем сиденье, аккуратно пристраивая свою ушибленную ногу.

Я, дабы не усугубить ненароком ситуацию ещё больше, остался сидеть, как сидел, только прикрыл глаза.

* * *

Когда я пришел в себя и посмотрел на часы, то обнаружил, что незаметно для себя продрых в таком сидячем положении почти два часа.

"Ничего себе, как стресс благотворно воздействует на мой сон!" — удивился я и бросил быстрые взгляды на Ирину и Свету. Они мирно спали и даже слегка посапывали.

"Какие они милые... когда спят и в каких жутких чудовищ могут превратиться, если дать им повод", — философски размышлял я, глядя поочередно то на расслабившуюся во сне Иру, выглядевшую во сне обиженной маленькой девочкой, то на Свету, которую во сне болевшая нога не мучила и она с легкой полуулыбкой на губах выглядела совершеннейшей няшкой.

"Смогу ли я когда-нибудь ещё увидеть их вот так близко? Возьмут, выйдут на станции сразу обе, пошлют меня далеко — далеко и уедут обратно в Москву. И не встретимся больше! Не захотят они со мной больше встречаться! — вдруг подумал я. — Сейчас не захотят, потому что обиделись, а потом, когда обида пройдет, кто-нибудь более достойный уже будет около них рядом. Тем более я так и не решил, кого же из них я люблю больше?"

Так я и сидел, любуясь спящими девушками.

"Может еще всё как-нибудь утрясется?" — попытался я отогнать охватывавшую меня с каждой секундой всё сильнее грусть и тоску по упущенной возможности остаться в будущем рядом с этими спящими красавицами.

"Если бы кто-то из них остался наедине со мной, то я бы постарался убедить ее в том, что я на всё согласен, лишь бы меня простили! Пусть даже не сейчас, немедленно, а потом в будущем! Но ведь сейчас, пока будешь извиняться перед одной, уверяя, что любишь ее больше жизни, вторая-то, услышав такие слова, просто сойдет с ума от злости, полагая, что именно ее я коварно обманывал всё это время. Обиженная устроит такой скандал, что мне ещё долго икаться будет, и рикошетом это отпугнет и ту, у которой я решусь просить прощения... И всё-таки, кого мне выбрать, а с кем расстаться?" — пытаясь решить этот неразрешимый вопрос, я бездумно уставился в посветлевшее лобовое стекло машины. И тут вдруг до меня дошло, что снаружи светло так, словно мы проспали в машине всю ночь и сейчас наступает рассвет.

— Но этого же не может быть! — пробормотал я вполголоса, глядя на свои часы. — Швейцарцы часы делают на совесть, а они уверяют меня, что прошло всего два часа! Ну и как тогда объяснить, что, похоже, наступает рассвет!?

Прямо на глазах резко светлело. Туман начал редеть, но редел он как-то странно. Внизу на дороге он был по-прежнему плотный и густой, но чем выше поднимался взгляд от земли, тем менее плотным становился туман, а в самом верху уже имелись в тумане прорехи, в которых виднелось голубое небо.

Я вылез из машины и огляделся по сторонам. Вокруг определенно что-то поменялось. Было влажно, на куртке сразу осели капельки воды, и прохладно, я застегнул молнию и прислушался, поскольку дороги было по-прежнему не видно. И вот в этой тишине я явственно услышал плеск воды, большой воды. Казалось, что я находился на берегу реки. Настолько отчетливо было слышно, как плещутся волны. Я повертел головой. Позади машины плеск показался мне сильнее, и я решил взглянуть на эту загадку: откуда он, посреди леса, на дороге, где насколько я помнил карту, не было ни рек, ни озер.

Несколько секунд я постоял, решаясь пройти назад, не держась за машину и, наконец, оторвал руку о кузова и осторожно двинулся по дороге. На сей раз, ощущения потерянности не возникало. Я четко ощущал направление и машину позади. Не спеша, я прошел по дороге пару минут, и эта неторопливость спасла меня. Туман вдруг резко закончился, словно его обрезали ножом. Но не это ошеломило меня, мало ли какие трюки выделывает природа, а то, что и дорога так же резко закончилась. Передо мной вместо твердой дороги была вода. Впрочем, удивлялся я всего лишь долю секунды, именно до того момента, как, не нащупав ногой при очередном шаге опоры, полетел в эту, невесть откуда взявшуюся воду. К счастью я двигался медленно, поэтому, успел извернуться, и уцепиться за край дороги, видневшийся в редеющем тумане. Затем мгновенно подтянулся. И вот я уже сижу на краю дороги, свесив ноги над водой, и созерцаю непонятно откуда взявшееся озеро. Я теперь отчетливо видел вдали поросший лесом берег. До него было никак не менее километра, как я прикинул на глазок. Резкий порывистый ветер гнал по этому, таинственному озеру приличные волны. На некоторых из них уже виднелись барашки. Накатывавшие волны с шумом ударялись о дорогу, на которой я сейчас сидел, и брызги долетали до меня. Я озадаченно повертел головой.

"Вот дорога — сижу на ней, твердый бугристый асфальт чувствуется прямо сквозь джинсы. Вот туман за спиной (кстати, странно, что он никуда не делся при таком порывистом и довольно сильном ветре!) Вот ...озеро... ну не река же в самом-то деле! В озеро-то ещё можно худо-бедно поверить: может, заехали как-то, как и сами не заметили. Где-то в районе имеются озера, пусть и не такие огромные, но вот реки-то точно нет!"

В общем, мысли мои метались не в силах зацепиться за хоть какое-то правдоподобное объяснение. Но тут я вдруг осознал, что сижу на самом краешке бывшей дороги и ещё немного и свалюсь туда, в воду, которая выглядела, не очень привлекательно: купаться мне категорически не хотелось. Я отодвинулся подальше от края дороги, только ноги остались свисать над водой, и снова задумался над загадкой таинственного появления озера посреди дороги.

"Лес, как лес. Обыкновенные сосны, — я вгляделся в темный берег вдали. — Вода как вода, правда, с голубоватым оттенком, очень чистая. Откуда и взялась такая, чистая, в нашем болотистом краю?"

В общем, ничего по отдельности вопросов не вызывало, но вот всё это соединенное вместе... Да ещё эта дорога, большая часть которой внезапно исчезла ...

Размышляя об этом, я вдруг осознал, что снова, как и пару минут назад, сижу на самом краешке этой дороги, ещё немного и соскользну вниз.

"Чёрт! Что происходит? — я в панике отодвинулся от края дороги и вскочил на ноги.

— Съеживается она что ли?"

Я встал на самый краешек асфальта и посмотрел на свои ноги, контролируя при этом и видневшийся кусок асфальта. Мне оказалось достаточно минуты, чтобы увидеть, как носки моих кроссовок снова зависли над водой.

"Так! Надо срочно проверить, как обстоит дело с этой странной дорогой впереди! Если и там вода..."

Я ринулся в редеющий прямо на глазах туман, обогнул уже немного различимую в тумане машину и, пройдя с десяток осторожных шагов вперед, чуть не наткнулся на сосну. Здоровенный, в пару обхватов, ствол сосны преграждал мне путь дальше. Дорога эта проклятая, заканчивалась в паре шагов перед сосной. И тут же заканчивался и туман, обрезанный, словно по линейке. Я торопливо огляделся: уже совсем рассвело, и впереди, передо мной был ясно виден, поросший высокими соснами, скалистый берег озера, уходящий в обе стороны от дороги. Стало понятно, что никуда проехать не удастся! Дорога съеживалась, словно кусок льда в горячей воде, хотя вода в озере была похоже прохладной, но на скорость исчезновения дороги это не влияло. Я с тревогой заметил, что уже блеснула узкая полоска воды между берегом и асфальтом дороги, на котором я стоял. Я метнулся к краю и взглянул вниз. В чистейшей голубоватой воде виднелся скалистый обрыв, круто уходивший вниз и, несмотря на прозрачную воду, дна я не увидел.

"Охренительная глубина! С машиной уже ничего не поделать: утонет, как пить дать утонет. Да и хрен с ней, жизнь дороже! Надо поднимать девчонок и спасать то, что ещё можно спасти!"

Я поспешил к машине. Девчонок разбудить, конечно, надо было, но вот пугать всеми этими загадками не стоило. Со сна всё равно не поймут. Да и не поверят. А убеждать их сейчас времени нет. Поэтому я, стараясь выглядеть не слишком встревоженным, аккуратно открыл дверь машины и воззвал к спавшим девушкам, настолько ласковым голосом, насколько это было вообще возможно.

— Девочки... просыпайтесь... приехали... надо выгружаться!

До того мирно спавшие девушки зашевелились, начали потягиваться, и видимо спросонья забыв, что они очень злы на меня, даже приветливо улыбнулись мне, обе. Независимо друг от друга. На мгновенье мне стало так хорошо, что я даже забыл обо всех этих, свалившихся на меня в последнее время, неприятностях. Вот только счастливым и было одно это мгновенье. Девушки пришли в себя, посмотрели друг друга, и их улыбки мгновенно пропали.

Но поговорить со мной, они видимо всё же хотели и даже одновременно открыли рты, но первой успела Ирина.

— Уже приехали? — не будучи блондинкой, тем, не менее, переспросила она, совершенно не обращая внимания на то, что я ей только что сказал, и с подозрением вглядываясь в белесую муть за лобовым стеклом.

— Да, да приехали! Надо выгружаться! Вы только далеко не отходите от машины, а идите вперед... впрочем, нет, пойдемте вместе, а то ещё свалитесь в воду. Машина стоит... на мостках. Со всех этих сторон вода... осторожнее... надо быть...

Тут в разговор вступила Света, издав некий вопросительный звук, но была жестоко проигнорирована мной. Я торопливым шагом прошелся к багажнику. Резко распахнул его, впуская в салон прохладный и влажный утренний воздух. Это заставило девушек поежиться и начать утепляться, надевая снятую ранее одежду. Я же, не обращая внимания на них, выхватил бак с маринованным мясом из багажника и полок его к берегу. За баком последовали коробки с деликатесами. Ящики с вином и коньяком. Мангал. Топор. Старая сменная одежда. Новая сменная одежда, в которой я рассчитывал разгуливать на пикнике. Я уже опустошил весь багажник, когда девушки, наглядевшись на себя в зеркальца и освежившиеся с помощью косметики, неторопливо вышли из машины. Я к тому времени успел навалить на берегу приличную кучу вещей. Никак не думал, что столько вожу с собой. Я проверил салон и убедился в том, что перетаскивать было больше нечего.

— Пойдемте за мной! Только идите осторожно, — велел я девушкам. Ирина и Света, снова замолчавшие, снова демонстративно не замечающие ни друг друга, меня все же услышали и отлепившись от машины, пошли за мной. Полоса воды за это время ещё больше расширилась. Я, оценив расстояние, решил, что если прыгну без разбега, то я имею все шансы поплавать в этой изумительно чистой водичке. Девушки были уже рядом и с изумлением оглядывались по сторонам.

— А... — попыталась спросить что-то Ирина.

— Э...— выказала свое отношение к происходящему Света.

— Потом, всё потом! — раздраженно отмахнулся я от объяснений. — Сейчас проверим, в какой вы находитесь спортивной форме. Вам предстоит сдать зачет по физкультуре, а конкретно по прыжкам в длину. Не сдавшая зачет, займется водными процедурами!

Обе девушки настороженно посмотрели на меня, явно решая, не свихнулся ли я, за то время пока они спали и не смягчить ли им свое отношение к такому мерзавцу, как я, поскольку сумасшедших лучше не нервировать.

— Но...— уже гораздо ласковее сказала Ирина.

— Молча-а-ать! — заорал я, замечая, как полоска воды становится шире прямо на глазах.

— Разбегайтесь и прыгайте! Вон туда! На берег! Быстрее! — уже совершенно не сдерживаясь, заорал я в полный голос.

Девочки видимо решили больше не раздражать сумасшедшего. Они отступили назад на пару шагов, а потом почти одновременно, демонстрируя неплохую физическую форму, легко перепрыгнули на берег. Я тоже вслед за ними без проблем перемахнул через выглядевшую уже достаточно внушительно полосу воды.

Когда я, глубоко дыша, старался прийти в себя от пережитого стресса, девушки решили, что подоспело время прояснить некоторые вопросы. Но едва они раскрыли рты, как я замахал руками.

— Сейчас нам лучше присесть. Так легче будет.... рассказывать. Да и зрелище нам кажется, предстоит увидеть занимательное. Не хотелось бы пропустить его.

Мне было интересно, мягко говоря, что будет с моим `Патфайндером`, ценой в три лимона.

Устроившись на куртке, которую вожу в машине, чисто на всякий случай: если придется заняться чем-то грязным, я убедился, что и девушки устроились не на земле, а что-то подложили себе под попки из кучи спасенного имущества. Спасенного ли? Похоже да. Туман, до того надёжно скрывавший машину, редел прямо на глазах. В нем уже проявились контуры `Патфайндера`. Кусочек дороги съеживался ещё быстрее, и нас отделяло от машины уже метров десять чистой воды.

Я искоса глянул на Ирину и Свету. Они расположились совсем не рядом со мной, а на некотором удалении.

"Не доверяют! Ну, понятное дело: нечего было заполошно орать на сонных девушек, и вообще я не прощен ещё за прошлые шалости".

Заметив, что я взглянул на них, Ирина издала некий низкий горловой звук. Подразумевалось. — Не тяни, говори!

Я пожал плечами.

— Сам не особо понимаю, что происходит. Я же задремал вместе с вами, когда мы встали, пережидать туман, и проснулся всего-то минут на десять раньше вас. Вылез из машины, походил в этом тумане взад-вперед и обнаружил, что мы находимся на островке, похоже на озере. К тому же островок этот с каждой секундой становится всё меньше и меньше. Да вот и сами посмотрите!

Туман рассеялся почти весь. Так разве что ещё отдельные белые кусочки плавали вокруг машины, и мы увидели интересное зрелище: ярко-красный `Патфайндер` стоит на узкой полоске земли, а вокруг одна вода. Только странный процесс исчезновения при этом не затормозился, а ускорился и вместе с куском дороги сначала пропал капот, потом весь зад машины, а секунду спустя и остававшаяся часть, плавно и беззвучно растворилось в воздухе. Финиш! На месте моей машины плескались волны. Ничего не осталось на воде.

Ошеломленные увиденным, все молчали. При этом девушки, несмотря на всю их природную любознательность, не приставали ко мне с вопросами: как и почему?

Посидев так немного в полной прострации, мы все дружно схватились за сотовые и также дружно высказали разные подходящие по такому случаю слова, когда выяснилось, что связь отсутствует. Слова, которые были в сердцах высказаны, не были такими уж грубыми, но, тем не менее, то, что их употребили особы женского пола, ранее таких слов словно бы и не знавшие, свидетельствовало о серьезности нашего положения, в общем, и моего в частности: девочки перестали быть белыми и пушистыми.

Вздохнув, я поднялся.

— Пробегусь по берегу. Может, сориентируюсь, где мы или встречу кого-нибудь. Полчаса пройду сначала туда, — я махнул рукой вправо от себя. — Вдоль берега, а затем, если ничего не найду, то пройду в другую сторону, а вы можете пока перекусить, поваляться и отдохнуть.

Обе девушки кивнули, разрешая мне удалиться, а сами, устроившись на вещах, собрались то ли позагорать, то ли продолжить спать. Подумав немного, я, прежде чем пробежаться по берегу, выкопал из груды вещей топор. В свете всех этих непоняток мне показался он совсем не лишним и быстрым шагом отправился в путь.

Идти было не очень удобно. Подлесок был, но не очень густой и идти не мешал. Мешало отсутствие тропы. Земля была вся в кочках. Кочки же оказались булыжниками разного размера, покрытыми мхом и поросшие черничником и брусничником, а в узостях между ними имелись ямки, затянутые тем же мхом и пару раз провалившись туда и чуть не вывихнув себе ступню, я пошел осторожнее. Но только я приноровился к кочкам, как на моем пути встал густой малинник. Шипы на малине были, конечно, поменьше, чем в розарии, но когда малинник такой густой поцарапаться, как нечего делать. Я ещё сильнее сбавил ход, пробираясь через колючие заросли. А уж когда я обратил внимание на обилие крупных и переспелых ягод, тотчас начинавших осыпаться, едва мне стоило тряхнуть ветку, так и вообще затормозил. Некоторое время я обеими руками, увлеченно, словно именно за этим сюда и прибыл, судорожно набивал рот сладчайшими ягодами. В себя я пришел только тогда, когда мои чуткие уши уловили какой-то подозрительный треск невдалеке. Я немедленно осознал, что нахожусь один в, каком-то подозрительном, может быть даже, диком лесу, и что малиной в этом лесу могут интересоваться не только такие, любители сладкого, как я, но и кое-кто ещё, с большими зубами и когтями. Я застыл напряженно прислушиваясь. Прошло несколько не самых приятных минут, но больше я не услышал ничего. И тогда стараясь шагать невесомо и осторожно, сжимая в руках топор, автоматически извлеченный из-за ремня джинсов, куда я его сунул, чтобы мне было удобнее хватать обеими руками малину, двинулся вперед. Скоро малинник кончился. Я, оглядываясь по сторонам, как какой-нибудь партизан в тылу у немцев, осторожно выдвинулся на открытое место. Никого и ничего. Я ускорил шаги, но вертеть головой во все стороны не перестал. Да ещё и вниз надо было поглядывать, чтобы не влететь куда-нибудь.

Постепенно я успокоился. Перестал сильно нервничать и даже снова начал размышлять о своем положении.

"Хоть я и не припоминаю такого гигантского озера, но всё может быть. Память выделывает самые разные штуки. Будем считать, что у меня некий провал в памяти. И что-то должно встретиться, всё-таки это Подмосковье, а не Сибирь. Дача там, домик рыбаков или вилла олигарха, — размышлял я на ходу. — Ну, или как вариант химический заводик, мусорная свалка или полигон какой-нибудь".

И тут я вдруг за соснами увидел крытую железом крышу дома.

— Ну вот, что и требовалось доказать.

Глава 2

Высунув голову из-за толстенной сосны, я разглядывал дом.

"Не олигархи здесь рыбку ловят, но и грузчик из супермаркета или офисный планктон такое не потянут. Нечто среднее", — решил я.

Двухэтажный дом, обшитый вагонкой, с большой верандой выходил на озеро. Несколько в стороне виднелись какие-то хозяйственные постройки. Имеется дизель-генератор, судя по толстым проводам, тянущимся в один из домиков. Всё это было в принципе нормально. Но вот отсутствие забора меня немного настораживало. Забор обязательный элемент любого частного домовладения. Хоть у олигарха, хоть у грузчика. У олигарха обычно это монументальные сооружения из камня, кирпича или железа. У грузчика, сетка, кривые колья или почерневшие от времени не струганные доски. Бывают, конечно, домишки и без заборов, но это в том случае, когда ими пользуются изредка те же рыбаки и взять там обычно нечего. Но это явно не тот случай.

Тут было, что взять хозяйственному человеку, а значит и охранники имеются. Или системы наблюдения дистанционные или ещё вариант, что забор всё-таки имеется, это просто я его не вижу, и огораживает он территорию размером с небольшое княжество, но тогда дом простоват для такого варианта... Кстати не исключены собачки, которые вольготно бегают тут всюду и так ненавязчиво охраняют свою территорию.

Подумав немного, я решил, что идти напрямую к этому домику с топором в руках не стоит. "Если там кто-то есть, могут не так понять и принять превентивные и неприятные меры. А потом доказывай, что у тебя были самые чистые намерения. Но и с пустыми руками идти не след".

Отлучившись в лес, я вырубил хороший дрын. Если встречу собачек, то попробую отмахаться, не топором же их рубить. Этого тоже могут не понять. Так я с дрыном наперевес, и с топором, спрятанным за спиной, без помех подошел к дому и обошел весь дом вокруг. Никого и ничего. Тишина. Ни собачек, ни людей.

"Ладно, зайдем в гости сами. Раз хозяева не встречают".

Аккуратно поставив дрын рядом с входной дверью, я нажал на ручку. И дверца, как в сказке мягко и бесшумно отворилась.

"Ещё лучше! Не заперто! Такое возможно разве что в каких-нибудь глухих деревнях, куда чужой не попадет даже при большом желании. Но это же Подмосковье!? Здесь свое добро принято запирать. Но может всё-таки хозяева дома просто спят?"

Я подал голос. Говоря по-простому, покричал несколько минут с небольшими перерывами на отдых. Всё-таки это утомительное дело: долго драть глотку. Но никто так и не зашевелился. Не вышел узнать: кто это тут горланит. Тогда я уже спокойно начал осмотр дома.

Первый этаж: кухня с газовой плитой. Набор посуды весьма впечатляет. Крупы, сахар, мука специи в плотно закрытых банках. Имеются холодильники огромные, неизвестной мне марки, в количестве пяти штук, но пустые и выключены, что и понятно генератор не работает. И ещё на первом этаже гостиная с диванами и креслами и столовая с огромным овальной формы столом посередине, а вокруг туча стульев в стиле фольк, он же кантри, то есть выглядящих как табуретка, которой приделана простая деревянная спинка.

Поднялся и на второй этаж. Там ожидаемо находились спальни. Десять дверей и десять комнат разного размера и с разнообразной мебелью, но один элемент, а именно широченная и даже не двуспальная, а скорее многоспальная кровать присутствовала в каждой комнате.

Осталось прояснить ещё один вопрос и, порыскав недолго за домом, я обнаружил накатанную дорогу, уходившую в лес. Вот теперь было всё. Надо возвращаться за девушками и заселяться в этот симпатичный домик. О том, что в любую минуту могут явиться хозяева и строго спросить за самовольное вселение, я старался не думать, поскольку выбора у меня не было. Ирина со Светой девушки городские и к природе в ее жестком варианте непривычные. А если обещанный пикник превратится в многодневный поход с ночевкой втроем в каком-нибудь тесном шалашике из еловых веток, с готовкой на костре, да при этом ещё дождик польет нас как следует, то рассчитывать на прощение мне точно не стоит. Поскольку это только с милым в шалаше рай, а с не милым, каковым с некоторых пор я являюсь, будет его полная противоположность.

Подходя к месту нашей высадки, я с тревогой прислушивался. Опасался я: вдруг девушки затеют разборку меж собой прямо тут, на природе и что мне делать? Разнимать? Так если встряну, то плюх мне навешают с обеих сторон, и я же буду виноват. Конечно, я и без того виноват, но усугублять свою вину категорически не хотелось. И я решил, что если там будут какие-либо разборки, то я объявлюсь только в случае явного смертоубийства, а так, если они только покричат, то показываться не следует: пусть выпустят весь пар друг на друга, всё мне меньше достанется. Но все эти расчеты рухнули в одно мгновенье. На полянке стояла тишина. Я осторожно выглянул из кустов. Девушки мирно сидели рядом и что-то обсуждали вполголоса.

— Сговариваются! — вздохнул я. — Вот же я попал, так попал!

Но теперь сидеть в кустах смысла не было. Ничего не высидишь, кроме ещё больших неприятностей и я с широкой улыбкой, бодро вышел на полянку.

— Девочки, я нашел очень симпатичный домик и совсем недалеко отсюда. Переселяемся туда, а там уж и определимся, куда нам идти.

— А у домика есть хозяева? — совершенно игнорируя мою улыбку, холодно спросила Ирина.

— Нет, никого не видел, но домик чудесный. Конечно не такой чудесный, как тот, куда мы ехали, но тоже очень неплох. Пойдемте. Сейчас я соберу вещи...

Я навьючил на себя, сколько смог и когда с трудом распрямился, увидел что Ирина со Светой с сумочками через плечо уже стоят и всем своим видом показывают, что все ждут только меня.

— А...— протянул я, но Ирина перебила меня.

— Долго мы тебя ждать-то будем? Показывай дорогу!

Поняв, что помощи в переноске вещей мне не дождаться, я, покачиваясь на ходу от взваленного на себя груза, побрел вперед. Какой-нибудь подагрический дедушка, скрюченный ревматизмом, мучимый артритом и бурситом, не напрягаясь, обогнал бы меня. Девушки шли сзади за мной налегке. Никакой бурсит их не мучил, разве что мучила злость на меня, поскольку их яростные взгляды я ощущал прямо-таки затылком, но, тем не менее, в затылок они мне не дышали, и обгонять не собирались. И это тоже было понятно. Ведь если Света приготовилась к поездке за город и надела кроссовки, то Ирина, которая ни на какой пикник не собиралась, и просто видимо вышла за продуктами до супермаркета, само собой надела туфельки на каблуках и не маленьких, чтобы покрасоваться перед окружающими. И вот теперь эти каблуки ее здорово тормозили.

"А вот нечего перед всеми на каблуках разгуливать!" — я даже позволил себе слегка позлорадствовать, но конечно про себя.

"Меня там не ожидалось, а она, тем не менее, решила ножки свои продемонстрировать всем желающим! Вот и попала!" — размышлял я, неторопливо переставляя ноги, и размышления эти в немалой степени отвлекали от давящего на плечи груза. И тут вдруг раздался короткий вскрик сзади. Я мгновенно скинул в мох всё навьюченное на себя барахло и резко развернулся.

"Так и есть подвернула ногу!"

Только вот подвернула ногу вовсе не Ирина на своих шпильках, как можно было бы предположить. На кочке, морщась от боли, сидела, держась за ногу, Света и раздраженно смотрела на меня.

— Что случилось? — спросил я, и как тут же выяснилось, глупее вопроса я задать не мог. Мне было немедленно сообщено язвительным тоном, что она, Света, ушибла свое любимое правое колено вот об эту кочку, которая на самом деле не кочка, а камень, прикидывающийся кочкой, а поскольку колено и так уже болело, после того раза с мангалом в машине...

— Ты ведь помнишь, Вадим!?

То просто она, Света, не говорила об этом, чтобы не усугублять и без того непростое положение. Но теперь колено болит очень сильно, и ступать на него больно.

Света привстала и попробовала опереться на ушибленную ногу, и снова со стоном повалилась обратно на мох.

Я торопливо вытащил топор и ринулся к тонкой, молодой березке неподалеку, каким-то образом выросшей в сосновом лесу.

— Вот! — сказал я Свете, вручая ей вырубленный березовый посох. — Опирайся на него и иди себе потихоньку, тут недалеко осталось. Вон тот малинник пройти, а там уже недалеко будет

Света кивнула и, поднявшись снова с кочки, опираясь на палку, осторожно шагнула. Скривилась, но уже не так сильно, как раньше. Затем последовал ещё один шажок и ещё один. Я собрал брошенные вещи и снова пошел впереди, также неторопливо.

* * *

Денек этот оказался для меня таким хлопотным, что дальше просто некуда. Когда мы добрались до намеченной цели нашей экспедиции: обнаруженного мною дома, солнце уже начало клониться к закату, поскольку скорость нашего передвижения позволяла нам обогнать только улитку, а вот какой-нибудь шустрый таракан уже вполне мог бы дать фору всей нашей компании.

По прибытию на место, Ирина сразу отправилась осматривать дом. Я, вкратце обрисовав Свете внутреннюю планировку дома, предложил не утруждать свою ушибленную ногу, бродя по немаленькому дому и уж тем более карабкаясь на второй этаж, а посидеть здесь на лужайке перед домом и погреться на солнышке. Я же пока сбегаю за оставшимися вещами на месте нашей высадки, там, на берегу озера. Света одобрительно кивнула, и я, радуясь тому, что выражение холодного презрения и детской обиды на меня на кавайном личике моей подруги потихоньку тает, резво метнулся на веранду и мигом притащил два удобных плетеных кресла. Я заботливо подставил кресло под округлую соблазнительную попку Светы, и она с облегчением опустилась в кресло.

— Отдыхай... те, — сказал я, увидев, что именно в этот момент в дверях появилась Ирина. — А я принесу всё оставшееся имущество и сразу же начну готовить обед... ну или ужин... — поправился я, глянув на начавшее клониться к закату солнце.

Получив одобрение на предложенную программу действий от своих дам, выглядевших уже более умиротворенными и терпимыми к слабостям близких, я отправился за оставшимися вещами. Вернее продуктами. Только маринованного мяса было около десяти килограмм, а ещё пиво, вино, коньяк, вискарик, шампанское. Бутылок тридцать не меньше, и ни одной я не желал оставлять. А ведь это ещё не считая всяких нарезок, маслин, да и просто хлеба. Тяжеленная огромная сумка была навешена на спину, а в руках пластиковый бак с мясом, который мне пришлось тащить в руках, прижимая к животу. Каменных кочек замаскированных мхом в лесу, казалось, стало еще больше, а проклятые колючки в малиннике стали еще гуще и длиннее... Короче, когда я добрался до дремлющих в креслах девушек, был уже вечер, а солнце хоть ещё и не село, но всё шло к тому. Измотан я был до крайности, но показывать этого не собирался и поэтому, уложив кучу добра перед входной дверью и дождавшись пока пульс и дыхание хотя бы чуток придут в норму, спросил у следивших за мной, слегка прикрыв глаза девушек

— Света, Ирина: не желаете перекусить? Я могу быстро соорудить бутерброды, чтобы, пока я буду готовить мясо, вы тут не покусали меня от голода!

Ирина хмыкнула.

— Вадим! Если ты полагаешь, что кусаются только по причине голода, то ты ошибаешься. Причин, чтобы покусать ближнего своего очень много! Но бутерброды — это хорошая идея!

— Да Вадим! — поддержала Ирину Света. — Если тебе не трудно принеси... нам, пожалуйста, бутерброды. Мне сам видишь лишний раз лучше не вставать!

Я улыбнулся широкой голливудской улыбкой обеим голодным девушкам разом и торопливо исчез на кухню. Я вскрывал пакеты и банки, нарезал хлеб, открывал пиво — бельгийский ламбик и размышлял над одним совсем невинным словом, сказанным Ириной.

"Не нравится мне это словечко `мы`! Если они споются друг с другом, мое положение будет просто аховым! Были бы они не вместе, а поодиночке, уж я бы сумел уговорить, уболтать, улестить каждую, извиняясь через раз, и заслужил бы прощение. Но вот, когда они всё время вместе, извиняться перед одной не будешь: другая немедленно обидится ещё больше, что извиняются не перед ней... Выход только один: терпеть до того момента, пока мы не выберемся из этой глуши к людям и не прибудем в Москву, а пока стараться угождать обеим одновременно, чтобы не было обид".

Приняв решение, я нагрузил найденный на кухне поднос приготовленными закусками, банками с пивом и поволок его на лужайку. Я вынес стол и третье кресло для себя. Переставил всё с подноса на стол и широким жестом пригласил.

— Прошу!

До того дремавшие или имитировавшие дрему дамы зашевелились и, высмотрев вкусности на сервированном столе, в полном молчании приступили к перекусу.

"Общеизвестно, что если злого мужика быстро и обильно накормить, то он подобреет. А вот как насчет девушек? Неужели они так и будут изображать из себя Снежных Королев и также, по-королевски будут воспринимать все мои усилия услужить им? Неужели так и будут обдавать холодом и презрением?

Так думал я, жуя нежный ломтик пармской ветчины и бдительно следя за тем, чтобы стаканы, обнаруженные на кухне, у моих милых злючек не пустовали, мгновенно подливая туда пиво. Постепенно, по мере насыщения, движения оголодавших красоток замедлялись. Они уже начали задумываться над тем, что какой выбрать себе кусочек посимпатичнее и, наконец, обе откинулись в своих креслах, явно демонстрируя, что сыты. Выглядели они вполне доступно для общения, и я рискнул начать разговор на тему интересную для всех.

— Загадочная всё-таки вещь с нами случилась! — начал я. — Интересно: это оптическая иллюзия или редкий природный феномен?

Вопросительная интонация одновременно и привлекала внимание к сказанному и была приглашением к дискуссии. И девочки к моей радости, явно подобревшие после деликатесов, не стали отмалчиваться, как раньше. Правда, их тон был ещё резковат.

— Какая ещё иллюзия, Вадим? Чему тебя только там, в твоем МГИМО учат или ты вообще с логикой не дружишь!? Твоя машина пропала, а ты об иллюзии толкуешь!

— Да уж Вадим, ты сказал, так сказал! — подключилась к критике моей персоны Света. — А то, что мы сейчас сидим в креслах на берегу какого-то озера тоже иллюзия!? — она презрительно хмыкнула.

"Вот дожил! Уже даже блондинки надо мной издеваются, упрекая в скудоумии!" — подумал я, но не особо не расстроился. Меня удивило другое: девочки выступили единым фронтом против меня и над этим стоило подумать, но не сейчас.

— Да нет, это просто один из вариантов... самый маловероятный правда... А вот другой: я лежу в коме, например, после аварии моего `Патфайндера` и мне всё это чудится...

— Ещё лучше! — не дала на сей раз мне даже договорить, явно обретшая уверенность и совершенно не ощущавшая себя в данный момент блондинкой Света и продолжила давить меня логикой. — А то, что у меня сейчас сильно болит колено, дважды ушибленное именно в твоем коматозном состоянии, это как?

— Ну, хорошо, хорошо! — поднял я руки вверх, показывая, что сдаюсь перед таким мощным напором интеллекта. — В принципе даже и неважно, по крайней мере, в данный момент, что это было. Гораздо важнее для нас: где мы?

На сей раз, возражений не последовало, и я даже удостоился благосклонных снисходительных кивков от обеих девиц разом. Они полулежали в своих креслах с видом экзаменаторов, а я чувствовал себя сейчас точно так же, как на экзамене по математике, который я просто чудом сдал. У меня видимо от случившихся переживаний вкупе с неприятными воспоминаниями сдали нервы. Я был уже готов высказать всё, что я думаю о таких, как они, горе-экзаменаторах. Как вдруг случайно, пока я подбирал слова, чтобы выразить обуревавшие меня чувства, мой взгляд, опускавшийся всё ниже и ниже, застыл на вытянутых и скрещённых прямо передо мной очаровательных округлых выглядевших, как само совершенство ножках Ирины. Эти обтянутые тонкими темными колготками ножки с одного конца были увенчаны уже слегка поцарапанными в процессе пешего перехода черными туфельками на немаленьком каблуке и ограничены для рассмотрения подолом серой юбки с другого. Юбка впрочем, слегка уехала вверх по Ирининым бедрам, предоставляя моему заинтересованному взгляду дополнительную часть бедер обычно надежно укрытых и недоступных для исследования. Это шикарное зрелище не портило даже то, что в нескольких местах на коленях, узких изящных щиколотках и видимой части соблазнительных бедер виднелись небольшие дырочки: результат преодоления отважной Ириной полосы препятствий в виде колючего малинника. Наоборот это было довольно пикантно: на фоне темных колготок светились казавшиеся ярко-белыми точки, образовывавшие на правой ноге что-то похожее на перевернутое созвездие Большой Медведицы, а вот созвездие на левой ноге Ирины я идентифицировать не смог. Я застыл в ступоре и всё, что смог выдавить из себя были какие-то междометия типа — Э... а... ну...

Ирина естественно всё мгновенно поняла, довольно прищурилась, потянулась так, что под изрядно задравшейся юбкой я смог на мгновенье увидеть ее трусики (белые, классика!), но поправлять юбку не стала, не давая мне тем самым возможности выйти из ступора. Сколько это продолжалось и сколько ещё могло продолжаться, я не знаю, но привел меня в себя недовольный голос Светы.

— Так как ты думаешь, где мы? — спросила она довольно злым голосом и при этом, демонстративно потрясая бутылкой с пивом, налила себе в стакан сама. Я, с трудом отведя взгляд от Ирининых ножек, пожал плечами.

— Трудно сказать... — и перевел взгляд на Свету. Это была ошибка. Света, поскольку собиралась пусть и не в поход, а на пикник, на природу рассудила разумно, принеся свой соблазнительный внешний вид в угоду практичности, надела брюки. Конечно, брючки облегали ее настолько плотно, что можно было только диву даваться, как они вообще-то налезли на нее, но, тем не менее, это были всё-таки брюки, а не колготки. И понимая это, Света проделала другой трюк. Наливая пиво себе в стакан, она так ловко наклонилась, что почти вся ее небольшая, но очень соблазнительная грудь оказалась видна в предусмотрительно расстегнутой курточке и блузке. Я снова замолчал, впав в ступор, а довольная тем, что тоже может не хуже Ирины ввести меня в шок своим видом, Света тут же откинулась со стаканом пива на спинку кресла, не дав мне в полной мере насладиться роскошным зрелищем.

Я же тупо пялился на упавший занавес, то есть на зеленую блузку Светы, сквозь которую были теперь видны лишь контуры лифчика и слегка придя в себя размышлял.

"Да что такое со мной творится-то? Ведь всего два дня назад я мог сколько угодно разглядывать эти самые красивые конечно, но ведь виденные не один раз эти же груди на лежавшей в моей постели совершенно голой Светке и ничем она не пыталась закрыться! А на Свету чего это вдруг стеснительность напала? Ну, пусть она на меня злиться, но я-то! Неужели всего два дня без женщины и у меня уже напрочь сносит крышу, когда мне покажут кусочек грудки или ножку выше колена?"

Я продолжал молчать, совершенно бездумно глядя теперь уже на Свету, и ей кажется, это нравилось. Вон как она прикрыла глаза своими длиннющими ресницами! Но тут меня из очередного ступора вывела уже недовольная Ирина

— Так ты может, скажешь уже что-нибудь умное или так и будешь изрекать всякие глупости, да ещё мычать невнятно при этом!

Я глубоко вздохнул, старательно наморщил лоб, всем своим видом показывая, что генерировать умные мысли я вполне способен, но всё-таки это нелегкое дело. Налил себе по примеру Светы пива, откинулся в кресле и, глядя на некую точку над головами моих девушек, чтобы меня не отвлекали разными картинками, начал излагать свои соображения, которые пришли мне в голову, пока я ходил тут, взад-вперед перенося вещи.

— Всё это, — я сделал круговое движение над головой стаканом с пивом. — Очень смахивает на Карелию или Карельский перешеек. Это огромное озеро с чистейшей водой, эти скалы, эти сосны очень похожи, но Карелия ли это — вот в чем вопрос? В одном я уверен точно: в Подмосковье такого нет, в частности в том районе, куда мы ехали на пикник. Но, если допустить, что мы каким-то неведомым способом попали в Карелию, то точно также можно предположить, что мы могли попасть... и в другие более отдаленные места. А это уже может быть опасно! И давайте не будем касаться способа этого...перемещения! — добавил я, увидев, что Ирина уже раскрыла рот, чтобы что-то возразить.

— Нам совершенно необходимо определиться с местоположением. Там за домом начинается проселочная дорога, на ней имеются следы шин. Старые следы, но это следы машин, тем не менее. У нас нет иного выхода, как идти по ней, но сейчас, когда у Светы болит колено, это не получится. Могу я один сходить, оставив вас здесь... — Ирина и Света синхронно замотали головами, явственно давая понять, что такая идея им не нравится.

— Да мне и самому это не нравится: оставить вас здесь в этом доме, где всё имеется для того, чтобы кто-то приехал и начал жить без всяких забот. Дом битком набит разнообразным и довольно ценным барахлом. И вот я боюсь, что в любой момент может появиться хозяин этого дома и спросить, как там, в сказке-то: кто сидел на моем месте, кто ел из моей чашки... Ну далее по тексту. А это ведь был медведь и Маше кажется, тогда повезло, что медведь оказался глупым, а вот в нашем случае медведь может оказаться ещё и злобным и жадным! Я бы вообще предпочел переночевать где-нибудь в лесу, но, во-первых, нога у Светы болит, а во-вторых, в нашем положении не знаешь, что и лучше...— я помолчал. Девушки тоже не стали вставлять свои ехидные замечания. На них моя речь произвела определенное впечатление и, кажется, только сейчас они осознали наше незавидное, неопределенное положение.

— Поэтому я предлагаю остаться в доме. По крайней мере, до тех пор, пока колено у Светы не будет в порядке, ну а потом двинемся в путь.

— А если всё же... этот медведь придет? — осторожно спросила Света. Я дернул плечом, допил залпом пиво в стакане и сказал.

— Ну, придет и придет. Будем решать проблемы по мере их поступления. Может он вообще окажется не злым... и подбросит нас до ближайшей остановки электрички.

Некоторое время мы все просто сидели и молчали, глядя на то, как садится над лесом низкое солнце, на дорожку, протянувшуюся к нему по озеру. Вокруг было тихо и красиво.

И если бы не неопределенность нашего положения, то лучше ничего и представить нельзя было бы. Про исчезнувшую машину я старался не вспоминать.

Молчание затягивалось и мне снова пришлось брать инициативу в свои руки.

— Мы хотели просто перекусить, но если хотите, то я зажгу мангал и приготовлю мясо...

Света отрицательно замотала головой, а Ирина озвучила эту пантомиму.

— Мы сыты! Ничего не надо!

— Тогда давайте переберемся в дом. Там на втором этаже несколько спален. У каждого будет своя спальня с великолепной кроватью...

Ирина быстро вылезла из кресла. А Света начала выбираться из кресла, виновато улыбаясь и осторожно ставя ушибленную ногу.

— Света, если ты не возражаешь, давай, я отнесу тебя наверх на руках... Я буду очень осторожен...— пресек я возражения Светы, которая явно хотела отказаться, и не по причине моей неосторожности, а по совсем другой причине: я ещё не заслужил прощения.

Но колено видимо и впрямь сильно болело, и оно помогло мне убедить упрямицу, что на руках передвигаться гораздо комфортнее. Кроме того, второй этаж это второй этаж. Подниматься по лестницам она никак не хотела. В результате Света согласилась.

"Ура! В монолитной стене воспитательных санкций кажется, пробита брешь!" — подумал я и аккуратно, очень осторожно взял миниатюрную Свету на руки. Худенькая Светлана весила килограммов пятьдесят не больше и носить ее на руках, особенно когда она обнимает меня за шею и смотрит своими огромными голубыми глазами мне в глаза, было очень приятно.

Ирина казалась очень недовольной нашими обнимашками со Светой, но сказать было нечего. Так Свете было легче всего попасть на второй этаж.

"Неужели всё-таки успели составить заговор против меня? — думал я, прижимая к себе Свету, когда поднимался по лестнице. — Но тогда полагаю, мне стоит сегодня вечерком, как бы невзначай наведаться к Свете в спальню и повиниться со всей страстностью. Пообещать всё, что только можно пообещать: любить и вечно носить ее на руках! Луну с неба пообещаю! Не думаю, что она сможет выстоять и не простить меня, а уж когда она сменит свой гнев на милость, то и Ирине не будет смысла дуться на меня. Она тоже заторопиться простить меня, а я буду только успевать поворачиваться, принимая ласки с двух сторон!" — так я мечтал до тех пор, пока меня не обдало как холодным душем заявление Иры.

— Вот сюда неси ее! — она стояла у распахнутой двери в одну из спален, которая ей понравилась чем-то больше других. — Мы будем спать здесь!

— Мы!? — вырвалось у меня удивленное восклицание.

— Да мы! Я и Света. Мне надо за ней ухаживать, она ходит с трудом.

— Но и я могу за ней ухаживать...— пробормотал я, страшно разочарованный этой хитрюгой Ириной. Та естественно отмела мои жалкие возражения.

— Нам... женщинам будет, удобнее вдвоем... понимаешь?!

Я уже немного пришел в себя и торопливо согласился с ней.

— Да, да, конечно, это я так сказал, от неожиданности!

Я осторожно, словно это была старинная фарфоровая ваза какой-нибудь династии Минь или Цинь, уложил Свету на постель, а Ирина уже распахивала шкафы.

— О, тут и белье есть! Сейчас постелемся. Да Светик? — Света охотно кивнула, а я, поняв намек, поспешил удалиться.

— На завтрак я вас разбужу!

— А сюда не принесешь? А то у Светика нога...

— Я сервирую стол на веранде, а нога... Я ведь занес ее сюда, спускать будет гораздо легче, — буркнул я и был таков. Закрывая дверь, я услышал хихиканье обеих, чем-то довольных девушек.

И только спускаясь вниз, чтобы прибраться на лужайке, я сообразил, чем могло быть вызвано такое веселье. Я только что подписался готовить завтраки обеим девушкам.

"Но с другой-то стороны мне всё равно надо как-то себя реабилитировать после этого досадного прокола с пикником. Вот и покажу, что я вовсе не безрукий и вполне могу приготовить кое-что, тем более на завтрак, тем более из того набора деликатесов, что я притащил сюда на своем горбу. Так, надо ознакомиться с кухней. Газ электричество вода..."

Кухня впечатляла. Всё продумано, всё, что нужно имеется. Посуда: от блюдечек до огромных чугунных сковородок. На стенке впечатляющий набор ножей, топориков для рубки мяса любых размеров. Шкафчики забиты крупами, сахаром, консервами.

Газовая плита... Я включил-выключил: газа нет. Осмотрел подводку. Пластиковая труба шла по стене и затем, проходя через стену, уходила во двор. Значит нам туда дорога, но ещё кое-что надо проверить... Мойка со смесителем. Открыл кран: воды нет. Ну, а свет был проверен мною уже раньше: тоже отсутствовал. И это логично, уезжаешь — выключи всё. Так, на всякий случай, целее будет!

"Первым делом надо дать свет. Скоро окончательно стемнеет".

Я проверил хозпостройки во дворе. Всё не заперто, всё открыто. Приходите и живите. Я поежился. Это ж надо вот так всё оставить, без присмотра, ох чувствую, ещё выставят нам счётик за пользование...

Под одной крышей оказались и дизель-генератор, и мини-газохранилище — огромный красного цвета бак с желтой надписью `осторожно газ` на боку.

"Газовозкой они туда закачивают что ли?"

Я вышел из сарая и задумался.

"Скорее всего, при этом уровне благосостояния никто здесь ничего вручную не крутит и никакие рубильники не включает. Наверняка имеется общее управление".

Я направился обратно в дом и начал открывать все двери подряд в районе кухни. Сначала посмотрел пару кладовок, а за третьей дверью оказалось искомое. Туча выключателей и огромных кнопок. Всё подписано, а читать я, слава Богу, умею. `Общий ввод`, `освещёние по этажам`, `освещёние кухни`, `подача воды`, `подача газа`...

Включил всё. Нажал все кнопки и пошел проверить результаты. Вот теперь дом для жизни был готов. Свет был, из крана потекла вода, а плита мгновенно зажглась бледно-голубым пламенем, едва я повернул выключатель на плите. Теперь холодильник, он пустой. А вот морозильник...морозильник был набит под завязку! Отключен, но поскольку температуру держит, то убирать ничего хозяева не стали! Не протухнет! Не успеет! Значит, рассчитывают вернуться! Ну, это и так было понятно. Собственно ничего нового я не узнал.

"Ладно, будем надеяться, что успеем смыться до прихода хозяев!"

Много чего там было съедобного, но нам всё же лучше пока пользоваться своим. Всё меньше претензий будет. Я принес наши шашлычные заготовки с лужайки и засунул в холодильник. Затем также пристроил и всё остальное. Вымыл посуду и отправился в свою комнату. Завтра вставать рано, готовить завтрак, во искупление грехов, так сказать.

* * *

Будильник `Зенита` разбудил меня именно тогда, когда я и планировал: в семь утра. В принципе я выспался, поскольку завалился спать вчера довольно рано, решив не навещать девушек, уединившихся в своей спальне.

Спустился вниз и хотел просто умыться, но вид тихого озера изменил мои планы.

Вода была великолепна. Она бодрила, но не была слишком холодна. Я с наслаждением наплавался, затем растерся захваченным с кухни полотенцем и направился готовить завтрак, обещанный вчера моим капризулям.

Отсутствие молока и яиц, конечно, немного озадачило меня, поскольку классический завтрак приготовить не представлялось возможным, но масса вакуумных упаковок с продуктами, и огромное количество самых разных консервов, обнаруженных мною в кладовке при кухне облегчили мне задачу удивить девушек. Поскольку служанки у меня в моей квартире, как у папы не имелось, а я не всё время проводил в клубах и ресторанах, то мне приходилось готовить самому и главное мне нравилось это. Кошелёк позволял мне не ограничивать себя в выборе продуктов.

Поэтому, соорудив пару салатов, поджарив ветчину, заварив чай, я поднялся наверх и осторожно постучал в комнату девушек.

Сонным голосом Ирина предложила мне идти дальше своей дорогой, чему я собственно и не удивился: Ирина любила поспать! Пока я колебался не зная, что делать, замок щелкнул, и дверь открыла Света. Одетая лишь в просторную футболку и трусики, она с вопросительным выражением на сонном лице смотрела на меня.

— Завтрак готов! — сообщил я, а мои глаза в это время обегали сверху донизу и обратно потрясающую фигурку своей подруги, казавшейся ещё более соблазнительной оттого, что она теперь для меня, надолго или нет, не знаю, была недоступна.

Наполовину прикрытые длинными ресницами голубые глаза Светланы, выглядевшие еще сонными, тотчас при этом известии распахнулись во всю ширь. Она обернулась к свернувшейся клубочком на просторной кровати и совершенно игнорировавшей меня Ирине.

— Ира, он зовет нас на завтрак! — крикнула она и, снова повернувшись ко мне, сказала уже не так громко. — Мы сейчас спустимся вниз.

— Как твоя нога? Я готов нести тебя на руках на завтрак!

Света улыбнулась и сказала

— Уже лучше, сама добреду!

— Ну, смотри, сама так сама, — немного разочарованно сказал я. — Тогда спускайтесь вниз. Завтрак на веранде.

* * *

— Чем займетесь после завтрака? — спросил я, дождавшись, когда Ирина с явным усилием доела последний кусочек поджаренной ветчины и запила его остатками чая. Света к этому времени уже закончила завтракать и, лениво позевывая, ожидала, когда остальные насытятся.

Девушки пожали плечами.

— Давайте я вынесу вам кресла поближе к озеру. Посидите. Позагораете.

— Можно поиграть в игрушки на планшетнике.. и принеси ещё чего-нибудь вкусненького туда... попить может захочется... — распорядилась Ирина.

— А ты чем займешься? — спросила Света, заботясь видимо о моем досуге.

— Я тут обнаружил уже полностью снаряженные удочки... Так что попробую что-нибудь поймать в озере, оно выглядит вполне перспективно, и побаловать вас на обед свежей рыбкой...

— Неплохо звучит! — одобрила Ирина, а Света просто молча, кивнула головой, подтверждая слова Ирины.

* * *

Я накопал червяков за домом, в том месте, где сорняки росли гуще всего, выбрал три понравившиеся мне удилища, из двух десятков имевшихся в одном из хозяйственных домиков, прихватил попавшееся там же мне на глаза складное кресло. А также сунул под мышку пачку журналов, валявшихся на кухне, чтобы уж совсем не деградировать и занять чем-нибудь свои мозги, пока ловится рыбка, большая да малая. Вернее пока она не ловится. И отправился вдоль берега, выискивая подходящее для ловли место.

Уходя, помахал девушкам, расположившимся на солнышке, на берегу, в одних купальниках, со всеми удобствами в плетеных креслах, вокруг маленького столика с напитками и печеньем.

И удостоился в ответ снисходительного кивка Ирины. Света была более приветлива и помахала мне в ответ рукой

"Света явно готова меня простить и, скорее всего давно бы уже простила, если бы не плохо влияющая на нее Ирина. Ирина же прощать мне кажется ничего не хочет... Похоже выбор за меня уже сделали... Нет, Света это прекрасно, это чудесно, но до чего же жалко Ирину! Ну почему у нас не разрешено двоеженство! Уж я бы ни на кого не смотрел больше! Ах, Ирина. Мог ли я ещё несколько дней назад подозревать, что именно ты откажешь мне?!"

Вот так вот сожалея, вздыхая и радуясь одновременно тому, что эта проклятая двусмысленность наконец-то разрешилась, я брел по берегу озера, одновременно высматривая подходящее место для рыбалки

"Нет, пусть ситуация и разрешилась таким вот образом, но как-то выказывать свою холодность или вообще относиться к Ирине плохо я всё равно не смогу. Я люблю-то ее по-прежнему. И даже Светлане выказывать свое предпочтение пока не стоит... Пока мы не вернулись в Москву понятно, а значит, придется и дальше ублажать обеих моих красоток..."

Тут мне открылась уютная мини бухточка. В полукольце невысоких скал, гранитные языки сбегали в прозрачную голубоватую воду. Разлапистые сосны, высокая трава и тишина... вот то, что мне надо.

Поплевав на яростно извивающегося, на крючке, могучего красного червяка, своими размерами напоминающего небольшую змейку, я закинул последнюю удочку и откинувшись в кресле некоторое время смотрел на торчавшие неподвижно из воды острые кончик поплавков. Кажется, мои червяки пока никого не заинтересовали. Я протянул руку за одним из журналов, лежавших на земле у кресла.

"Так, ну что тут у нас? Вижу, что не порно, а что-то научно-познавательное... Ан нет, пожалуй, я поторопился с этим утверждением, — подумал я, когда прочитал название журнала — `Магия, наука и жизнь`. — Экстрасенсы грёбаные! Даже здесь на природе достали! Астрологи `дипломированные`, `потомственные` колдуньи! И науку ещё сюда приплели! Ладно, раз уж приволок сюда эту макулатуру, то полистаю со скуки", — решил я и открыл журнал.

"А кстати, — тут вдруг только до меня дошло. — Ведь данное печатное издание, несмотря на то, что явно тяготеет к лженаукам, тем не менее, вполне может стать надежным источником информации. Вот, например, где это напечатано: в Москве или в каком-нибудь Тьму-Скорпионске? Но не будем спешить! — я подавил порыв взглянуть в конец журнала и ознакомится с его техническими данными. — Спешить мне всё равно некуда, рыба не клюет... пока... Изучим данное печатное творение. Ведь здесь имеются и вполне нормальные слова..., как-то: наука и жизнь!" — так думал я, разглядывая портрет важного бородатого мужчины. Его слегка прищуренные темные глаза смотрели на меня с подозрением. Взгляд был ... скажем так пронзительный

"Этот мужик, в качестве заставки в этом магическом журнале, вполне на своем месте. С таким взглядом Распутина он у дамочек наверняка выгребает из их сумочек, а может и с банковских счетов тоже, все деньги подчистую. А эти ордена он, что для внушительности привинтил себе на грудь или как? Факел в венке из дубовых листьев. Золото и бриллианты. И надпись поверх `Магия, Честь. Отечество`... И что-то таких орденов я не припоминаю, чтобы видел где-то! Да, точно антураж! Вот ведь хитрец и к ответственности его не привлечешь! Он же не настоящие ордена себе привесил, а придуманные. Украшения, одним словом! Молодец! Соображает!"

— Коллектив журнала горячо поздравляет Его Императорское Величество, Великого Князя Александра Михайловича Румянцева с пятидесятилетием и желает ему жить долго и счастливо! — прочитал я вслух. — Не понял, а эта подпись под фото к чему?

Листаю дальше. Подборка фотографий и везде этот... князь в центре. Вот он сосредоточенно смотрит в бинокль на командном пункте в окружении суровых вояк в незнакомой форме. Вот катается на лыжах, и если верить подписи под фото, с женой и с двумя дочками, потрясающими блондинками. Вот идет вдоль строя крепких ребят в пятнистой форме... так, а что это на заднем плане? Эрмитаж! Точно Эрмитаж, но какой-то немного другой с надстроенными тремя этажами из затемненного стекла и ...дирижабль припаркованный к крыше! Это что розыгрыш? Но кого? Не меня же!

Судорожно начал листать дальше, периодически выхватывая глазами куски текста.

-... господин Волков, председатель Совета Родов поздравляет Великого Князя... Род Муравьевых в лице главы Рода господина Муравьева вручает к юбилею Его Величества картину Рембрандта `Герцог Курвуазье в битве при Мюлоне`...

Я торопливо раскрыв журнал на последней странице и прочитал вслух, едва шевеля непослушными губами.

— Москва, года 7512 июнь, тираж сто тысяч, отпечатано в типографии Мясоедова, в скобках Род Воды, стоимость восемьдесят копеек...

Я уронил журнал на колени и растерянно уставился на озеро.

"Нет, если рассматривать всё по отдельности: это шокирующее исчезновение `Патфайндера` прямо у меня на глазах или вот этот журнал, изданный в 7512-том году в июне месяце, то можно всё это легко объяснить, не изобретая фантастические причины и не впадая в мистику. Но вот если сложить всё вместе, то другого варианта кроме мистического, я, по крайней мере, вот так сразу и не вижу: кажется, занесло меня с девушками, хрен знает куда, и домой, скорее всего, уже не вернуться! Получается, что отца с братом я больше не увижу никогда, да и маму тоже пусть она и бросила нас, пять лет назад, поменяв мужа-менеджера, то есть деньги, на мужа-чиновника из президентской администрации, то есть на власть, что в принципе те же деньги...

И как тут дело обстоит с высшим образованием неизвестно... и денег теперь никто не даст..."

Все эти мысли всплывали в моем сознании медленно-медленно, словно пузыри и лопались, сменяясь новыми. Мне было тошно, гнусно, хотелось блевать, напиться и утопиться одновременно.

"Что же делать? — крутилась у меня в мозгу, словно закольцованная одна и та же мысль — Как жить-то теперь?"

Я начал погружаться в пучины отчаяния, и всерьез подумывать, а не привязать ли мне камень на шею поувесистее, да не нырнуть ли мне с этих самых скал с ним в обнимку.

Спасла меня такая простенькая мысль вдруг пришедшая мне в голову

"А как же Светочка с Ирочкой? Вот не вернусь я с этой рыбалки, и что с ними будет, как они будут себя чувствовать? С ума они не сойдут от страха и отчаяния? Нет! Мне надо быть с ними рядом! И хотя бы бодрым видом, пусть я и не испытывая никакой бодрости, поддержать их! Нечего девушек пугать своей плаксивой физиономией! Пусть они и сердятся на меня пока, тем более основания имеются, но может, и простят меня когда-нибудь..."

Я взбодрился, немного пришел в себя и осмотрелся вокруг более трезвым взглядом. Что-то привлекло мое внимание, что-то в окружающем пейзаже тревожило меня, и некоторое время я тупо смотрел на озеро, не в силах понять, в чем дело. И потом только до меня дошло: на ровной глади воды передо мной отсутствовали все три поплавка! Действуя словно автомат, я схватил правую удочку и дернул. Удилище выгнулось дугой, леска натянулась, как струна на гитаре и со свистом начала резать воду. С минуту наверно я боролся, преодолевая сопротивление отчаянно сопротивлявшейся рыбины и, наконец, выволок на гранитную плиту огромного светлого окуня. Этот монстр весил килограмма два, а может и больше. Спина у него была шириной, чуть ли не с мою ладонь. Крючок он заглотил так глубоко, что я даже не стал и пытаться вытаскивать его сейчас, а лишь отбросив добычу подальше от воды, схватился за второе удилище. Снова борьба, снова отчаянно сопротивляющийся окунь, правда, на сей раз чуть поменьше, улегся рядышком на берегу вместе с предыдущим. Когда, войдя в азарт, я вытащил и третьего, то меня неожиданно меня пробил смех. Я внезапно лишился всего в этой жизни: родителей, брата, денег, места в МГИМО, квартиры в Москве, уж не говоря про `Патфайндер`, очутился у черта на куличках, но не переживаю, а увлеченно ловлю рыбу!

Позднее, немного успокоившись, я снова уселся в кресло (оно способствует мыслительной деятельности) и задумался над извечным вопросом: что делать?

Но ничего не надумал. Было просто тоскливо. Хотелось завыть, но не завывал по одной лишь причине: это ничего не изменило бы. Наконец решил одно: говорить девушкам ничего не буду. Расскажу всё как есть лишь, когда нужда припрет, и не ранее. Жалко их, чего им нервы трепать раньше времени, а пока буду читать журналы и думать. Может, что дельное в голову придет.

Определившись с такой вот программой действий, я снова навьючил на себя принесенное с собой, плюс добавилась ещё пойманная рыба и совершенно не испытывая, прежнего утреннего энтузиазма уныло побрел обратно.

* * *

Девочки дремали в креслах с таким видом, словно и не вылезали оттуда с самого моего ухода на рыбалку. Я на секунду задержался оглядывая эту мирную картину и вдруг понял, что совершенно не испытываю желания как-то напрягать их. Хотя вообще-то ещё утром собирался потихоньку начать привлекать хотя бы к уборке и помывке посуды. Они дремали там так мирно и спокойно, выглядели такими беззащитными и ранимыми, что я решил поберечь их эти несколько дней до того момента, когда они узнают правду.

— Девочки, подъем! — пропел я, стараясь, чтобы это прозвучало, как можно ласковее и было не похоже на побудку в казарме. Они синхронно открыли глаза и вопросительно уставились на меня.

— Рыба! Окуни! — предъявил я им своих гигантских окуней. — На первое уха из голов и хвостов, а на второе средняя часть их — жареная! Не против?

— Тебе помочь Вадим? — очень доброжелательно спросила Света, а Ирина пусть и промолчала, но тоже не сказала ничего плохого, что меня порадовало.

— Нет, мои хорошие, с рыбой я справлюсь сам! Потом только на стол поможете накрыть! — и поволок свою добычу на берег, где собирался разделать ее. Сам не знаю, как я решился сказать это двусмысленное слово `хорошие`. Наверно повлияла та полная неизвестность и исчезновение привычного мира, и все эти мои размышления и расчеты показались мне полной чушью.

"Может, вообще мы завтра расстанемся навсегда. Так хоть за это немногое время я смогу сказать им всё, что хотел сказать раньше, но не успел сказать ещё там, где нам уже не бывать! И наплевать, как они воспримут это!"

Хлопот было немало, поскольку рыбу я никогда не чистил, процесс представлял чисто теоретически, и потому с пойманными монстрами я провозился до вечера. Девочки несколько раз забегали ко мне за легким перекусом, разговаривали они при этом со мной уже не сквозь зубы, а вполне приветливо. А уж когда под вечер я с их помощью накрыл стол, и мы устроились в креслах на поляне, на берегу озера, то атмосфера была совсем миролюбивая. По центру стола расположилась огромная кастрюля с ухой, рядом гора жареной рыбы, великолепное охлажденное белое сицилийское вино. Шампанское я по-прежнему не рискнул предложить продегустировать. Так уж повелось, что шампанское у нас ассоциируется с каким-нибудь праздником, а я, теперь зная о том, что произошло, пусть и в общих чертах, не хотел ничего праздновать, да и девочки могли неправильно меня понять.

Конечно, я слышал о том, что время лечит всё, но не предполагал, что лечение будет настолько быстрым: прошло меньше двух дней, а Света и Ирина вели себя так, словно ничего и не было, словно это не они угрюмо молчали столько времени... Словно я был прощен?

Они охотно смеялись над моими шутками, сами рассказывали хохмы о своих знакомых. Несомненно, что этому способствовало прекрасное вино, но наверняка не только, а я особо не забивал себе голову анализом. И принимал всё как есть и смеющихся девушек, и теплый вечер на берегу прекрасного озера, и вкусности к которым сам приложил руку и давил как мог затаившуюся где-то в глубине моего сознания простую мысль: скоро всё это изменится и ничего этого уже не будет. Ни-ког-да!

— Как кстати твоя нога поживает, Света? — полюбопытствовал я, наполняя опустевшие бокалы янтарным сицилийским.

— Почти хорошо. Немного ещё прихрамываю, правда, но думаю, что за ночь пройдет.

-Тогда давайте запланируем выход на послезавтра? — предложил я. — Завтра соберемся, и пойдем потихоньку по дороге. Чего тут сидеть! Надо выбираться к людям! А тут мы можем только хозяина дождаться! Мне кажется, лучше будет уйти по-английски, не прощаясь...

Девочки согласились. Я решил окунуться в озере. Света и Ирина не захотели, заявив, что за день они накупались всласть.

Я искупался, а затем предложил приготовить коктейли. Благо наш спиртовой запас был разнообразен и позволял это делать. Коктейли пошли на ура, но когда стемнело, и мы решили перебраться в дом, то выяснилось, что Света передвигается очень неуверенно на своих двоих. Естественно вся вина за это была переложена на больное колено. У меня колено не болело, и я тут же предложил Свете отнести ее наверх на ручках. Возражений не последовало. А когда я подхватил Свету на руки, уткнулся в ее пышные волосы носом, а она обвила руками меня за шею, понес ее в дом, то меня окликнула молчавшая до того Ирина

— Вадим, у меня нога не болит, но у меня другое: мои ноги что-то здорово устали за этот день и мне хотелось бы узнать: а мне можно тоже так добраться до спальни?

Я уже рассчитывавший, что, уложив Свету наверху, смогу воспользоваться несколькими минутами, пока Ирина добирается наверх самостоятельно и получу за транспортные услугу хоть какую-то компенсацию, пусть даже поцелуями, приуныл, но конечно ответил немедленно своим согласием.

Наверху пришлось ограничиться лишь одним поцелуем в мягкие губы Светы, но я постарался вложить в него все свои до того сдерживаемые чувства. И поскольку в ответ на мои притязания я не схлопотал по физиономии, а наоборот удостоился ответного поцелуя, то спускался вниз с довольной улыбкой на лице.

Подхватывая на руки уже Ирину, я постарался скрыть свою радость от снизошедшей ко мне Светлане и придать своей физиономии серьезный вид. Но вряд ли Ирина поверила в то, что я в отношении Светланы изображал из себя `Камаз`: загрузил-отвез-выгрузил, отправился за новым грузом. Она тоже обхватила меня за шею, но одной рукой, а другой стерла у меня с губ розовую помаду Светы, но ничего не сказала по этому поводу, и поэтому когда я поднялся на второй этаж, я уже настолько осмелел, что чмокнул лежавшую на моих руках Ирину в щечку. Очень целомудренно поцеловал и, затаив дыхание, ожидал ее реакции. Реакция, как и в случае со Светой была положительная: она прижалась ко мне ещё теснее и сама поцеловала меня в губы. Я был на седьмом небе от счастья. Но дальнейшему нашему общения помешало то, что я уже дошел до дверей спальни. И было тактически неправильно целовать одну девушку на глазах у другой. Поэтому я отстранился, насколько это было возможно, внес Ирину внутрь и уложил на кровать рядом с раскинувшейся там Светой, которая хоть и сощурила свои глаза, всем своим видом показывая, что она засыпает, но ещё не спала.

Я, пожелав спокойной ночи обеим девушкам, торопливо вышел, захлопнул за собой дверь и провел рукой по губам: на ладони остался темно-красный след, но и без того я ощущал на губах сладкий вкус помады Ирины.

Я привалился к косяку двери

"Чем же заняться?" — спать как-то не хотелось, особенно после таких сладких поцелуев. Нет, конечно, я знал, чем бы я сейчас с охотой занялся. Вот только девушки к этому явно не были готовы, несмотря на авансы, выданные мне в виде поцелуев. Я прислушался. За дверью было тихо. Что впрочем, и не удивительно: вино плюс коктейли действовали не хуже снотворного на непривычные к такому обилию алкоголя женские организмы. Я же просто ощущал прилив бодрости, а будущее перестало мне казаться в черном цвете.

"Жаль, злоупотреблять алкоголем не стоит: иначе печенка не выдержит, а без печени жизнь будет не в радость, но когда совсем уж депрессняк одолеет, то приму капельку! — решил я. — Ну ладно, раз спать не хочется, то займемся чтением журналов и их анализом".

Решив, что если я улягусь читать в своей спальне, на этой королевской кровати, то сон всё же может сморить меня, я сунул пачку журналов под мышку и спустился на кухню. Там я заварил крепкого чая, раскрыл лежавший сверху в стопке журнал и погрузился чтение.

Глава 3

Будильник, на часах, разбудил меня, когда было и заказано, то есть в семь часов.

"Похоже, готовка завтрака уже стала моей обязанностью по умолчанию, — думал я, отчаянно зевая, когда спускался вниз по лестнице. — Но будить девушек после вчерашних возлияний, чтобы они помогли готовить мне завтрак было бы с моей стороны слишком уж жестоко".

"А не принести ли им холодненькой воды? Выдавить туда лимон и чуток подсластить... Искупать свою вину так уж искупать!" — ухмыльнулся я.

Дверь в девичью спальне не была закрыта на защелку.

"Ждут, значит, надеются и верят, что приду..."

Я, постучав и для приличия выждав несколько секунд, вошел внутрь. Ирина и Света устроились на разных концах этой огромнейшей кровати, на приличном расстоянии друг от друга и вроде бы спали. Во всяком случае, на мое вторжение никак не прореагировали. Процедуру возрождения к жизни я решил начать со Светы, которая зашевелилась, когда я громко сказал.

— А вот вода, холодная вода! Пейте воду, воду... — далее по тексту следовало добавить `господа`, но это не подходило к данной ситуации. `Госпожи` не рифмовались, да и звучало как-то коряво. А величать `госпожой` хоть Свету, хоть Ирину было бы рановато. Пусть сначала их холодность в отношении меня пройдет! Я секунду думал, а затем, поскольку Ирина даже не пошевелилась, в ответ на мой призыв, рискнул добавить, обращаясь уже персонально к раскрывшей глаза Свете, правда в целях самосохранения добавил гораздо тише. — Дорогая!

Уж не знаю, что повлияло: то, что имеется вода, (когда тебя мучает сушняк, не до глупостей с воспитанием строптивых и неверных мужчин) или слово `дорогая` было так воспринято, но Светлана улыбнулась мне так, как улыбалась мне до той злосчастной встречи с Ириной на автостоянке.

Напоив Светлану, которая немедленно снова заняла горизонтальное положение и закрыла глаза, я стал тормошить Ирину. Та просыпаться и приходить в себя категорически не хотела. Но несколько раз повторенная у нее над ухом мантра `холодная вода` произвела свое волшебное действо: Ирина разлепила глаза и попыталась сесть. Я помог ей сесть, напоил и снова уложил спать Ирину, которая имела очень болезненный вид.

Даже не пытаясь больше тормошить страдалиц, я спустился вниз на кухню, сделал себе бутербродов, благо было из чего: в кладовой нашлись упакованные хлебцы, налил себе горячего чаю и приступил к завтраку, попутно анализируя прочитанное вчера.

* * *

Вчера, будучи в легком подпитии, я в основном лишь читал и запоминал. Анализировать не пытался. А вот сейчас хрустя хлебцами, я попытался свести воедино прочитанное вчера в четырех журналах. Картина вырисовывалась законченная, цельная, странноватая, но всё же (надо быть оптимистом!) не такая ужасная, как могла бы быть!

Я окончательно убедился, что это другой мир и сразу отставил в сторону попытки сознания заняться вопросом на тему: а где это? а как это? а что это? Потом, всё потом!

И сосредоточился только на вопросах выживания и нашего мимикрирования под аборигенов (чужаков нигде и никогда не любили и в истории масса примеров, когда только за легкий акцент или за отличающуюся от общепринятой внешности чужаков решительно и без колебаний устраняли с этого света).

Итак, это Земля (Слава Богу!). Российская империя, что тоже не плохо — нет необходимости сразу же учить чужой язык. Войн никаких нет, а значит, не будет и чрезмерной подозрительности и навязчивого желания непременно проверить: тот ли он за кого себя выдает.

Но на этом плюсы, кажется, и заканчивались. Спокойствие палка о двух концах. Стабильность империи под руководством князя (того самого типа с взглядом Распутина, которого все подданные поздравляли с полтинником) обеспечивалась работой полиции, уважительное отношение которой ощущалось и между строк в прочитанных статьях и прямым текстом. А это означало высочайшую эффективность ее работы, неподкупность и строжайший контроль над обстановкой в империи. Наверняка имелись ещё и спецслужбы о которых нигде в журналах я не нашел упоминания, но это не значит, что их не существует. А значит, бродяг могут отслеживать. И наше подозрительное трио без документов тут же привлечет к себе внимание. А внимание это всегда плохо. Черт знает, в каких опытах и экспериментах нам придется поучаствовать в качестве подопытных кроликов!

"Надо как-то легализоваться! Но как? Вот вопрос!"

Покрутив эту мысль в уме и так и сяк, я ничего не смог придумать.

"Слишком уж мало данных! Ладно, оставим пока это, до поры до времени".

Другая интригующая особенность и главное отличие этого мира, от моего, прежнего, было то, что здесь существовала магия. Причем эта магия была вовсе не того типа, как у небезызвестного старика Хоттабыча. Тот ведь как магичил: вырвет себе волосок из бороды и пробормочет что-то невразумительное и оп-ля результат на лицо.

Ничего такого тут не было. А было реальное управление некими силами. Согласно тексту и эффектным фотографиям, люди (но не все! далеко не все!) могли управлять огнем во всем диапазоне: от огонька сравнимого с огнем от зажженной спички и до огненной стены плавившей металл. А диапазон у конкретного человека зависел от его природных данных. Один, например, только и мог, что спичку зажигать, а другой мог изображать из себя маленький вулкан, а отдельные личности и немаленький. Естественно последних было совсем немного.

Ещё существовали люди могущие проделать подобное уже с воздухом. Ветерок там или ураган. Были маги Воды и Земли. Все они были объединены в соответствующие кланы и что самое главное: это и была аристократия этого мира. В отличие от земной аристократии, когда было достаточно, просто родится в нужной семье, здесь сам факт рождения аристократичности не добавлял, если только это не шло вкупе с имевшимися способностями к какому-либо виду магии. Аристократом можно было легко стать, имея эти самые способности к магии. Этого одаренного немедленно принимали в какой-либо клан, и этот одаренный таким образом становился аристократом.

Мне ещё вчера сразу пришла в голову мысль

"А не можем ли мы таким вот образом стать аристократами? Может у нас имеется какой-нибудь дар?"

Но потом, когда я вычитал, что кланы наперегонки друг с другом проводят обследования в школах на предмет выявления будущих магов, поскольку, дар может проявить себя только до шестнадцати лет, то мой энтузиазм сразу угас. Всем нам было больше шестнадцати, а мне так и заметно больше.

Ещё раз, прокрутив в уме всё прочитанное, я решил, что наверно для начала нам стоит заявлять, что мы все трое из детдома. Родных у нас здесь не имеется и детдом это просто напрашивающийся вариант. Да отношение к детдомовцам такое ... более жалостливое что ли. Но документы должны иметь все! Даже детдомовцы

Я вздохнул

"Без документов дело труба, а как их достать непонятно! Да ещё троим разом!"

Я вымыл посуду, в том числе и ту, что осталась после вчерашнего гульбища, уселся в кресло на веранде и задумался.

Думал о том, как и когда лучше всего рассказать девушкам о происшедшем. Чем запастись перед рассказом: коньяком или ведром холодной воды, чтобы притушить возможную истерику. Решил, что не помешает и то, и то.

"А рассказать надо, пожалуй, уже сегодня! Обсудить варианты наших историй. Необходимо, чтобы они не сильно отличались друг от друга, а желательно и вообще, чтобы совпадали. Пусть позавтракают, глядишь слегка и придут в себя, а похмельный синдром играет мне на руку: вследствие этого реакция на новости будет менее бурной.

Если завтра отправимся к людям, (а чего тут сидеть? хозяев что ли ждать, в самом деле?!) то надо всё обсудить заранее, а не перед отходом".

Я взглянул на часы

"Девять часов! Легли мы вчера не слишком поздно. А значит, с моей стороны не будет чрезмерной жестокостью разбудить этих разоспавшихся девиц!" — так решил я и уже вылез из кресла, приготовившись подняться наверх, когда услышал стук каблуков.

"Ирина!" — понял я. Не сообразить тут было сложно. Светины кроссовки были абсолютно бесшумны. Точно это была Ирина, выглядевшая немного бледновато после вчерашних коктейлей.

— Будешь завтракать? — спросил я ее. Ирина кивнула.

— Наверно лучше нам позавтракать на свежем воздухе?

Ирина снова согласилась со мной.

"Надо же и не спорит!" — слегка удивился я про себя.

— Иди на лужайку. Я сейчас всё принесу! А как там Света?

— Она ещё поспит! Так она сказала.

— Тогда я тебя покормлю...— и отправился готовить завтрак во второй раз за сегодняшнее утро.

Ирину надо было покормить, как следует, чтобы закрепить наметившуюся в отношении меня благожелательность. Семга, буженина, оливки, вчерашний жареный окунь, отнюдь не ставший из-за этого менее вкусным, и хлебцы. Белое мартини и два бокала. Немного алкоголя в борьбе с похмельем не повредит!

После бокала мартини, который Ирина растянула на весь завтрак, она стала выглядеть более живой, энергичной и ещё более привлекательной. Этому, несомненно, способствовало то, что даже намека на лифчик под тонкой маечкой у Ирины не было. Ее длинные толстые соски рельефно обрисовывались под маечкой и казалось вот-вот проткнут сдерживавшую их ткань и вылезут наружу. В общем, вид был крайне провокационный, и я, как человек, который день уже только облизывавшийся и пускавший слюнки каждый раз, когда мне на глаза попадались соблазнительные фигурки моих девушек, банально не выдержал такого зрелища. Я встал с кресла, взял бутылку мартини и, подойдя вплотную к сидящей в плетёном кресле Ирине, стал изображать заботливого кавалера, то есть наполнил ее опустевший бокал мартини.

Ирина лицемерно пискнула нечто вроде.

— Мне хватит! С утра я не пью, — но при этом, подняв голову вверх, глядела на меня, призывно улыбаясь, так мне показалось, по крайней мере.

И вот глядя на разнежившуюся на утреннем солнышке, сытую и избавившуюся от похмельных мук Ирину, одетую лишь в эту тонкую маечку и почти ничего не скрывавшие чисто символические шортики у меня, я не стал более раздумывать. Я решительно наклонился и поцеловал Ирину в губы. Протеста не последовало. И тогда я занялся поцелуями всерьез. Похмельные муки похмельными муками, а губы Ирины были уже подкрашены, что чувствовалось на вкус. Она даже успела воспользоваться духами, поскольку мой нос уловил слабый пряно-сладковатый запах исходящий от нее. Осмелев, я крепко обнял Ирину, почти приподняв ее над креслом, по-прежнему не прерывая поцелуя. Великолепно! За время вынужденного воздержания, я уже и забыл насколько это здорово обнимать и целовать Ирину. И вот тут я совершил роковую ошибку. Я вообразил, что окончательно прощен и могу позволить себе нечто большее, чем простой, хотя и долгий поцелуй. Моя рука скользнула к округлой, мягкой груди Ирины увенчанной твердым соском. В принципе тут тоже не было ничего такого, чего мы с ней не проделывали за эти три счастливых месяца нашего знакомства. Но, во-первых, я ещё не был окончательно прощен, (я был только на пути к этому) а во-вторых, я, увлекшись, каюсь, чересчур сильно ущипнул девушку за, вызывающе нагло, с моей точки зрения, торчавший сосок. Я сразу понял, что переборщил, поскольку Ирина пронзительно взвизгнула и моментально уперлась своими ручками мне в грудь, пытаясь оттолкнуть меня. Вот тут бы мне смириться, и отойти с извинениями, но я потерял голову (целых два дня без женщины! а я уже привык к хорошему!) и продолжал удерживать Ирину. Да мало того, так решил ещё раз сдавить ее такой сладостно-твердый сосок!

То, что случилось потом, я помню только фрагментарно. Сильный удар в грудь, да такой сильный, что мне показалось, что у меня затрещали ребра, словно не Ирину я ущипнул за грудь, а какого-нибудь В. Кличко. По крайней мере, по силе удар казался вполне сопоставимым. В следующий момент я осознал, что лежу на травке, уткнувшись в нее лицом. Грудь болит, едва могу дышать. В глазах темно. Наконец проморгался, вдохнул-выдохнул несколько раз и поднял голову.

Я лежал на лужайке, метрах в пяти-шести от стола с закусками. Рядом со столом два кресла одно пустое, мое, а в другом сидит Ирина. Глаза у нее круглые и размером с пятирублевку. Вид изумленно-потрясенный. Полежав ещё некоторое время на травке, вставать мне категорически не хотелось, организм был решительно против, я волевым усилием заставил себя сначала встать на четвереньки, и только после этого стал подниматься в полный рост. Конечно, выражение `в полный рост` немного не соответствовало правде жизни. Моя скрюченная фигура на подгибающихся ногах выглядела короче, самое малое на треть. Я растирал руками свою нывшую от сотрясения грудь. При этом пальцы дрожали у меня так, словно я был алкоголиком со стажем и обзавелся нехилым тремором. С трудом, распрямившись, я сделал пару шагов в направлении стола. Ирина за это время поднялась на ноги, но выглядела по-прежнему потрясенной.

— Ш...ш...то эт... бы...ло? — Каркающим голосом спросил я. Ирина словно ждала этого вопроса.

— Не знаю! Ничего не знаю, я просто захотела оттолкнуть тебя, подняла руки... Вот так, — она показала как, выставив в моем направлении раскрытые ладони. — И что-то произошло...

— сказала она уже менее возбужденно и более задумчиво. — Словно прохладная струя скользнула к моим рукам из груди ... Вот я снова чувствую это... Вот она... эта струя и гораздо прохладнее, чем раньше...

Моя интуиция взревела, если так можно сказать об интуиции, предчувствуя неприятности, инстинкт самосохранения даже успел отдать приказ ногам, смыться отсюда поскорей, демонстрируя хорошую реакцию, но вот всё ещё дрожащие и подгибающиеся ноги этот приказ не выполнили. А в следующее мгновение я получил удар в корпус, которому бы позавидовал уже и сам В. Кличко. Мои ноги, просаботировавшие приказ подсознания, плавно и, как мне показалось, довольно медленно оторвались от лужайки. Я, словно вдруг став птичкой, отправился в полет и даже на некоторое время испытал чувство легкости во всём организме. Вот только рожденный ползать летать не может, притяжение земли взяло свое и я после недолгого полета вверх, резко устремился вниз. К счастью летел я ногами вперед и приземлился я или правильнее сказать приводнился так же, как и летел. Видимо это и спасло меня от перелома шеи или чего-нибудь ещё. Уйдя под воду, я ненадолго от удара потерял ориентировку: куда всплывать, где верх, где низ. Несколько томительных секунд я соображал.

"Ага, вот пузырьки вокруг меня потянулись все в одном направлении. Да и солнце просвечивало сквозь прозрачную воду...", — я сделал несколько торопливых судорожных махов руками и всплыл. Оказалось, я и погрузился-то неглубоко, но те, кто терял ориентировку в воде, поймут меня. Там счет идет на секунды выбрал неверное направление, занырнул поглубже, вместо того, чтобы вынырнуть и всё, дело труба, особенно если вода ледяная. Но к моему счастью вода была вполне ничего. Светило солнце, и вынырнув на поверхность, я закрутил головой.

— Ни фига себе!

До берега было метров двадцать! Плыть в одежде было очень неудобно, но всё-таки я плавал на уровне кандидата, поэтому, невзирая на страшно болевшую грудь, выдержавшую два нехилых удара подряд, я достаточно быстро добрался до берега. Подплыл прямо к ногам стоявшей у кромки берега Ирине, посмотрел на нее снизу верх, не задумала ли она чего-то нехорошего и начал осторожно выбираться на берег.

— Ирина, прошу тебя: не делай так больше! Клянусь, я не притронусь к тебе вообще теперь! — я для убедительности прижал руки к заболевшей ещё сильнее груди.

— Но я и сама не знаю, что это такое случилось...

Зато я знал. Вернее подозревал, благодаря вчерашнему чтению магически-научно-популярной литературы.

— Пойдем, присядем! — я вздохнул. — Что-то ноги совсем не держат меня после этого полета и заплыва. Там удобнее будет всё объяснить!

Когда я доковылял до стола, Ирина уже сидела в своем кресле и вопросительно смотрела на меня. Но я не стал торопиться с объяснениями. Первым делом я налил себе полный бокал мартини, раз уж больше ничего не было под рукой, а искать что-то более подходящее, покрепче, у меня просто не было сил в данный момент. Один бокал ожидаемо не оказал на мое состояние никакого заметного воздействия. Пришлось повторить. Затем ещё раз, и ещё... наконец терпение у Ирины иссякло и она спросила меня уже не тем

соболезнующе-сочувствующим тоном, как было в тот момент, когда я выполз на берег, а своим обычным. Вернее ставшим обычным за последние два дня, то есть довольно резким и холодным тоном

— И долго ты вот так будешь тут наливаться? А я, между прочим, по-прежнему жду!

— Ну, надо же восстановить душевное равновесие! — пробормотал я. — И анестезия какая-никакая...

— Вот именно, что никакая! Или ты сейчас начнешь говорить...

— Всё ... всё начинаю, — поторопился уверить я Ирину.

"Ещё одного полета я просто не вынесу — подумал я. — А она это может устроить, да и мартини всё равно кончилось! Помнится, я собирался запастись коньяком и ведром воды для снятия стресса у девушек, но, судя по настрою Ирины, если я ещё немного потяну время, то это всё это понадобится уже мне!"

— Видишь ли, Ирина, по моему разумению произошло вот что... — я обстоятельно пересказал, молча слушавшей мои выводы Ирине. — Ну а последнее доказательство реальности всего произошедшего ты сама предъявила только что... Судя по всему, у тебя прорезались или как здесь говорят, инициировались способности к магии, магии Воздуха. Ты стала магессой, Ирина и по меркам этого мира ты теперь аристократка! Любой клан с радостью примет тебя не раздумывая...

— Вот оно как... — вполголоса протянула девушка, думая о чем-то. Ее глаза заблестели, дыхание участилось. Ещё несколько мгновений мне казалось, что она вот-вот заплачет, но нет: успокоилась, хотя и скорбно искривленные губы не разгладились.

— Бабушка...— прошептала она, глядя на меня невидящими глазами, но, явно не видя ничего перед собой. Я сидел молча, понимая, что сейчас ничем не могу помочь.

Наконец взор Ирины стал более-менее осмысленным, и я рискнул предложить ей свою помощь.

— Чай, пиво, вино или ... коньяк?

Ирина резко мотнула головой.

— Нет ничего не надо... А впрочем принеси мне эти журналы, посижу тут почитаю...

Я сбегал за журналами, вручил их Ирине, а сам сел в кресло и уставился на озеро. Ветер стих, озеро было, как зеркало, солнце жарило с небес, словно и не осень на дворе.

"А ведь, скорее всего и не осень вовсе сейчас! С чего вдруг сезоны здесь и там будут совпадать? Да и кстати! Я ведь ел спелую малину в лесу, когда мы шли сюда, а малина поспевает ... Когда она поспевает? Точно уж не в сентябре! Июль? Значит лето сейчас в полном разгаре. То-то вода такая теплая... Кстати, что я сижу-то в мокрой одежде...неприятно как-то..."

Ирина углубилась в изучение журналов, а тем временем разделся, выжал промокшую одежду и развесил на ближайших кустах.

— На таком солнце скоро высохнет...

Тут на крыльце возникла Света. Потянулась всласть и направилась к нам. Устроилась в моем кресле. Оглядела лежавшие на столе кучками рыбьи кости, косточки от оливок, крошки хлебцев и пустую бутылку из-под мартини.

— Вадик, это и всё, что ты можешь предложить на завтрак?

— Ну что ты Светик! Это мы просто разминались с Ириной, ожидая тебя. Сейчас я соображу...

— Я сыта! — ледяным тоном сказала Ирина, не отрываясь от журнала. Света удивленно посмотрела на нее, но потом, очевидно списав всё на похмельное состояние, улыбнулась мне.

— А ты не откажешься со мной позавтракать?

— Ни в коем случае!

Я развил бешеную активность. Притащил ещё одно кресло. Затем повторил на бис сервировку стола. А в качестве антидепрессанта принес початую бутылку Хенесси. От ведра с водой решил отказаться, если уж не хватит Хенесси, то вот оно озеро, рядом!

Ирина, как, оказалось, решила дать возможность Светлане позавтракать и уже на сытый желудок выслушать мой доклад о нашем печальном положении. И когда Света откинулась на спинку кресла и заявила, что сыта, тут же последовало распоряжение от Ирины.

— Вадим повтори всё, что ты мне рассказал, Свете!

Света, удивленная тоном и самим распоряжением, взглянула на меня с ожиданием. Я вздохнул и начал обрисовывать ситуацию. Когда я окончил, из глаз Светы уже катились одна за другой, крупные слезинки. Они пробегали по зарумянившимся после завтрака щёчкам Светы, оставляя за собой блестевшие на солнце дорожки. Света молча, уставилась на Ирину. Та печально покачала головой, отбросила журнал, встала, подошла к Свете и обняла ее. Худенькие плечи Светы внезапно начали сотрясаться от уже не сдерживаемых рыданий. Присевшая на подлокотник кресла Ирина, прижимала к себе рыдавшую Свету, а сама, устремив взгляд в небо, страдальчески кривила губы.

"Жалко Свету! — подумал я про себя. — Домашняя девочка, из любящей семьи, приехала в столицу и вот на тебе! Для всех она теперь будет пропавшая без вести! Пойду, погуляю! Пусть успокоится! Но Ирина-то какова! Я не знаю, сколько времени приходил в себя, с трудом обрел хоть какое-то спокойствие, позволяющее здраво мыслить, Света в истерике, а у нее лишь глаза повлажнели и то слегка! Да, характер-то кремень! А я считал ее мягкой нежной домашней кошечкой! Похоже, я совершенно не разбираюсь в людях! Хотя... может для того, чтобы узнать, кто есть кто, и надо попасть в стрессовую ситуацию!? Но с другой стороны я, что буду меньше ее любить, если ее характер оказался в корне отличным от рекламируемых ранее ТТХ? Нет, конечно, но вот задать себе вопрос, ранее не встававший совершенно: а так ли она меня любит, как я ее? И в свете этой настолько затянувшейся холодности по отношению ко мне..."

Я, погрузившись в размышления, был уже на полпути к дому, когда меня остановил негромкий вопрос Ирины.

— Ты куда собрался, Вадим? Нам надо обсудить, как быть дальше!

— Так я думал... что надо подождать... Света вот...

— Она сейчас успокоится, умоется и придет в себя, а ты сядь вот в кресло и будь добр изложи свои соображения. Ты всё-таки уже сутки знаешь, в каком дерьме мы очутились, и наверняка думал над этим!

Я послушно вернулся в кресло, стал ждать обещанного: когда успокоится Света и размышлять над тем, чем и без того занимался постоянно со вчерашнего дня: как жить дальше?

Кое-какие мысли меня осенили и я старательно обсасывал их со всех этих сторон, до тех пока не почувствовал что уже пара внимательных глаз с ожиданием смотрит на меня.

Оказалось, что я настолько глубоко ушел в себя, что и не заметил, как Света не только успокоилась, умылась, но и успела подкраситься: свежая помада и подведенные глаза без малейших потеков туши говорили сами за себя.

— Гхм... произнес я. — Вот мои скромные соображения. Общество тут, насколько я понял из журналов, очень давно ни с кем не воевало. Нет, какие-нибудь военные действия наверняка были, но ничего глобального или даже сравнимого с операциями на Кавказе здесь не было. Это я к тому, что подозрительности к чужакам будет меньше, но это не отменяет бдительности и необходимости иметь документы. Раз! Представьте себе гастрика из какого-нибудь Киргизстана, без денег, без связей, без документов. Он сможет зарабатывать деньги дворником, грузчиком, разнорабочим или если это женщина, то в лучшем случае продавщицей. Два! Ну и самое опасное на мой взгляд. Это то, что нас могут использовать в качестве подопытных кроликов. Если конечно мы будем всем сразу докладывать, что мы из другого мира. Всякие там генетические исследования и эксперименты... Оно нам надо? Три!

— Значит первое, что нам надо сделать — это утверждать, что мы воспитанники детских домов, хоть какая-то отмазка. Естественно для полиции и спецслужб это не прокатит, но не на них и рассчитано, а на обычных людей. Нам нужны деньги и документы. Вернее документы и деньги. И со вчерашнего дня я ломал над этим голову безрезультатно, но вот теперь... в свете того, что Ирина сейчас одним махом обрела магические способности и может претендовать на вступление в клан... А в кланах здесь состоит местная элита. Значит если... впрочем, какие `если`. Без всяких сомнений Ирину примут в клан, а она тогда сможет помочь и нам обрести документы и возможно пристроить на какую-нибудь неплохо оплачиваемую работу. Кстати, Ирина, я уже прочувствовал на собственной шкуре и верю, что ты нехилая магесса, но сможешь ли ты повторить это ещё раз, вот так сидя в кресле для чистоты эксперимента, и для нашей уверенности в том, что ты по праву сможешь войти в здешнюю элиту? Ну и Светочке будет интересно посмотреть, а то самое любопытное-то она пропустила!

Ирина как-то нехорошо, с моей точки зрения, улыбнулась, кривовато как-то, и сказала.

— Ты, Вадим, хочешь обрести уверенность в моих силах? Хорошо, я пойду тебе навстречу и сейчас обеспечу такую уверенность! — и как бы случайно направила на меня свои ладошки. На сей раз ноги и вообще всё мое тело среагировали мгновенно. Кресло полетело в одну сторону, я в другую.

— Нет, нет, Ирина не надо больше на мне, демонстрировать свои возможности! — уже сидя на траве далеко в стороне от стола сказал я, старясь выглядеть спокойным и унять дыхание.

— Выбери, пожалуйста, другой объект для эксперимента!

— Вадик! Как тебе только в голову пришло, что я хочу на тебе продемонстрировать эту уверенность? — сказала Ирина сладким голосом, но я почему-то не поверил ей. То ли из-за особенного прищура ее глаз, то ли в голосе Ирины мне почудилось легкое такое сожаление о моей шустрости

— Возьмем в качестве объекта для опыта вон тот камешек, — Ирина пальчиком указала на гранитный валун весом килограмм сорок не меньше, лежавший у воды. Я вчера чистил на нем окуней. Ирина пару раз сделал глубокий вдох, затем последовало легкое движение пальцами правой руки и внезапно без каких либо сногсшибательных эффектов камень улетел в озеро, да так стремительно, будто ею выстрелили из пушки. Шшшууух! Столб воды поднялся в воздух там, где камень врезался в озерную гладь.

— Метров пятьдесят,— оценил я расстояние на глаз

На нашу маленькую компанию демонстрация возможностей Ирины произвела разное впечатление. Ирина довольно щурилась, глядя вдаль, словно кошка, слопавшая миску сметаны. На лице Светы расстройство от того, что мои слова подтвердились на практике, было смешано с изумлением. Я же постарался, чтобы выражение невозмутимости на моем лице, которое я сформировал, ещё падая на травку, таковым бы и осталось. Но таковым не было мое внутренне состояние. Оно было далеко от спокойствия.

"Вот так, как этот камень, я и могу улететь в следующий раз, когда протяну руку к Ирининым прелестям! Все ребра можно сломать таким ударом, а если при этом ещё и приземлиться на землю, а не приводниться ... Труп! Однозначно! И выводы из этого эксперимента для меня такие: Ирину больше не только пальцем не трогать, а и словесно не задевать никак, не спорить, и все ее пожелания исполнять побыстрее, поскольку госпожа магесса до сих пор имеет немаленький зуб на меня за Свету и будет, несомненно, рада воспользоваться своими новыми способностями, чтобы осложнить мне жизнь и без того сулящую одни неприятности..."

Я поднялся с земли с таким видом, будто мне просто самому вдруг страшно захотелось поваляться на травке, и снова устроился в своем кресле.

— Ну, как, Вадим, тебе проверка моих способностей?

— Великолепно! — сказал я, не покривив душой. — По факту уже можешь считать себя аристократкой. И став ею, ты обретешь всё, что прилагается к этому званию: власть, деньги и уважение окружающих... Можем ли мы со Светланой рассчитывать на то, что ваша светлость поможет и нам пристроиться где-то?

— Не сомневайтесь, я позабочусь о вас! — важно наклонила голову Ирина и рассмеялась, показывая, что это всё это шутка.

"Может и шутка — думал я, разливая всем по двадцать капель Хенесси, чтобы отметить это событие. — Но в каждой шутке есть изрядная доля несмешной и суровой правды..."

— А давайте выпьем за то, чтобы до каких бы высот ни взлетела наша уважаемая Ирина, она не забывала о нас и о том, что только мы трое остались от того огромного мира, где родились и где рассчитывали жить и жить счастливо!

Выпили. Девочки сразу потянулись к столу, чем бы закусить, а я скривился. Коньяк оказался так себе, несмотря на шикарно выглядевшую бутылку и немаленькую цену. И вообще, если уж коньяк тянет чем-нибудь закусить, то это уже не очень-то и коньяк...

— Теперь нам будет немного легче легализоваться в этом мире, — продолжил я разливаться соловьем. — И я даже предлагаю не ходить никуда, не сбивать ноги и не напрягать Светино колено дальней дорогой. Запасы еды и напитков позволяют нам без забот прожить здесь неделю, а то и больше. Но я думаю, что столько не потребуется. Этот дом не выглядит ни заброшенным, ни законсервированным. Сейчас июль... примерно. Этот дом явно используется наездами, в качестве дома для отдыха, для рыбалки или там охоты. Наверняка имеется кто-то, кто приглядывает за ним, и этот кто-то, несомненно, вернется и, несомненно, это произойдет довольно скоро. Если бы не проявившиеся способности Ирины, я бы лучше ушел, не дожидаясь хозяев или охраны, но теперь, когда Ирина стала аристократкой, ну почти, дело только во времени, то возможны два варианта. Этот дом принадлежит или богатому простолюдину или дом принадлежит магу. Если здесь появится богатенький простолюдин, то есть не маг, и поскольку здесь все не маги очень уважают магов, то он не поднимет крик о том, что его домом воспользовались пришлые бродяги. Ирина продемонстрирует ему свой коронный номер с улетающим вдаль булыжником и докажет тем самым что она аристократка. А про то, что она пока, временно, не входит ни в один клан Российской империи, мы скромно умолчим. Да никто и не поверит, что может существовать маг вне клана. Хозяин ещё и поможет нам добраться до усадьбы принадлежащей ближайшему клану, где Ирина и проведет переговоры о своем вступлении в клан, ну и о нас со Светланой заодно. А если этот хозяин дома будет состоять в клане, то дело ещё более упроститься и переговоры можно будет начать уже здесь и все претензии о вторжении и пользовании частной собственностью автоматически снимаются. Вот примерно так. Конечно, надо обговорить детали и подробности, чтобы у нас не было несовпадений.

Я замолчал, выжидающе смотря на Ирину. Шутки шутками, но надо привыкать к этому миру. Здесь аристократ это уважаемый человек и его слово всегда последнее и решающее.

"Вот пусть теперь наша потенциальная аристократка и решает всё сама. Тогда и с меня спрос в случае чего будет меньше".

Но Ирина особенно и не размышляла. Необходимость тащиться куда-то пешком, по лесной дороге, неизвестно сколько, может даже и не один день, ее совершенно не привлекала. Но только она согласно кивнула и открыла рот, чтобы озвучить свое решение, как ее опередила Света.

— Конечно, остаемся, подождем тут. Это разумно. Да и колено у меня, конечно, болеть уже перестало, но излишние нагрузки могут повредить окончательному восстановлению...

Ирина явно уже входящая в роль здешней аристократки, едва заметно поморщилась оттого, что Света за нее можно сказать всё решила, но спорить не стала.

— Ладно, — одобрила она. — Какая программа на сегодня, раз уж мы не выдвигаемся завтра в поход?

— Я предлагаю вам обеим внимательно прочитать все журналы. Потом озвучить свои мысли по этому поводу, а затем начнем обговаривать подробности нашего вранья всем встречным-поперечным. Ну, а я пойду готовить мангал, на обед будут шашлыки.

Против такого времяпрепровождения никто не возразил, и ещё прежде, чем девочки уткнулись в журналы, я поспешил убраться на кухню. После всех этих моих полетов наяву, даже случайно наставленные на меня ладошки Ирины, мне категорически не понравились и меня начало слегка напрягать даже просто близкое соседство с новоявленной магессой.

Уединившись на кухне, я неторопливо перемыл всю посуду. Несмотря на все мои декларации, я всё же опасался прибытия хозяина дома, и в этом смысле чистенькая кухня была однозначно предпочтительнее кухни заваленной горами грязной посуды и валяющимися повсюду объедками.

"Может хоть лишнего повода для наезда не будет! — думал я. — Всё ж таки мы не у себя дома и даже не Земле, а хрен знает где!"

Девушек я в очередной раз решил не напрягать с помощью мне в приготовлении пищи.

"Пусть привыкают к новому положению, да утешают друг друга. У них это неплохо получается, не то, что у меня. Может, и вычитают из журналов что-нибудь мною не замеченное".

В общем, шашлыки я приготовил под вечер и обед плавно переходящий в ужин прошел почти в полном молчании, если не считать разных замечаний и просьб типа `передай мне вон тот кусочек` или `налей ещё вина`.

От обсуждения прочитанного обе девушки уклонились без объяснения причин. Я естественно не настаивал и сразу по окончании ужина всё это забрались в свои спальни.

* * *

Утром я проснулся по будильнику, который, как был поставлен на рань раннюю: семь часов так и прозвонил. Но поскольку вчера я залег рано, то выспался и встал без труда. А вот что делать-то в такое время? Поплавал на озере в свое удовольствие. Было полное безветрие вода как стекло, да ещё и прозрачная до ошеломления. Потом уселся в уже привычном кресле с видом на озеро.

"Шикарно проводим время, — думал я, лениво оглядывая озерные дали. — Если бы ещё в спальне с девушками ночевал, так и вовсе лучшего желать было бы нельзя. Но вот имеется у меня предчувствие, что это последние райские денёчки у меня.

Хлопнула дверь. Я повернул голову.

"Сегодня девочки вышли вместе. Видимо тоже выспались".

— Вадим! — инициативу, что неудивительно взяла на себя Ирина. — Мы хотим помочь приготовить завтрак!

Я был удивлен, что это с ними случилось? Я, честно говоря, ожидал, что они как обычно придут, плюхнутся в кресло, вытянут ноги и потребуют для себя завтрак. Но удивления своего не выдал и показушно-весёлым тоном вопросил.

— Да вы что, девочки! А как с моим обещанием кормить вас завтраками? Нет, `на это я пойтить не могу!` Сам всё приготовлю! — но, увидев, как нахмурилась Ирина, не сердить которую стало моей главной задачей, поторопился пояснить. — Да что там готовить-то!? С утра как обычно подъедаем всё приготовленное накануне: рыбу, шашлыки, а чай я сейчас поставлю на плиту, если вы, конечно, не желаете чего-нибудь покрепче...

— Я не хочу снова с утра пить! Это уже входит в традицию: позавчера, вчера... ну если вчера это ещё можно было как-то объяснить, то сегодня нет!

Эту проникновенную речь произнесла постоянно молчавшая в последнее время Света

— Можете, если хотите, помочь перетащить всё это добро сюда на лужайку, — пожал я плечами и поднялся на ноги.

"Наверно это Ирина плохо влияет на мою девочку! — решил я, поскольку этот тон Светы разительно отличался от ее прежнего, московского. — Хотя может Ирина тут и ни при чем, после таких-то новостей, как вчера, впору в полный голос вопить, а не разговаривать пусть и строгим, но без следа истерики голосом. И если Ирину я, скорее всего уже потерял, то за Свету буду бороться! — мрачно думал я, идя во главе мини процессии к кухне. — Помириться бы, извиниться, но никак! Они словно близнецы однояйцовые, никуда не ходят поодиночке. Мне кажется, что это Ира нарочно липнет к Свете, чтобы не дать мне остаться с ней наедине надолго. А вот как бы разделить их? Надо придумать какой-нибудь железный предлог!"

После завтрака я предложил, не откладывая на потом, заняться шлифовкой нашей версии появления здесь. Девочки не стали спорить и я начал задавать им вопросы поначалу самые простые, которые обязательно зададут им при любой встрече с кем-то. Затем вопросы стали сложнее, предполагая участие уже представителей полиции в уличном варианте. О том, что могут спросить сотрудники СИБа (службы имперской безопасности) и следователи полиции, я и задумываться не стал: один хрен нашим доморощенным враньем их не проймешь, всё будет мгновенно проверено. Поэтому несколько раз повторил, чтобы никогда, ни при каких условиях не сознавались: откуда мы на самом деле. Никому и в голову не придет, истинная причина нашего появления. А ещё лучше помалкивать и соглашаться с любой правдоподобной версией, которую они сами предложат нам.

А так, основные пункты: воспитанники детского дома, работали то там, то сям, нигде особо не задерживаясь по причине живости характера и придирок. Как тут очутились? Вадим взял машину на прокат и пригласил нас, присоединится к нему. А где машина и почему пешкам пришли? Так утопил раззява пьяная, едва вещи успели вытащить! Ну и всё в том же духе!

Потом роли поменялись и девочки вдвоем, начали терзать вопросами уже меня, периодически останавливаясь и раздумывая над особо заковыристыми вопросами.

Наконец вопросы иссякли. Все теперь примерно знали, как отвечать, чтобы не было расхождения в версиях и звучало правдоподобно.

"Хорошо хоть мир, в который мы попали, похож на наш, прежний! Попали бы мы в какое-нибудь средневековье, было бы совсем худо! И одежда другая, и язык другой, и нравы другие! Загремели бы если уж не на костер, как подозрительные колдуны и ведьмы, так в местную тюрягу, как подозрительные личности!" — размышлял я во время установившегося молчания. Все натрепались языками по самое не могу и теперь с удовольствием молчали. Света вообще закрыла глаза, откинувшись в кресле, а Ирина сосредоточенно смотрела на озеро и едва заметно шевелила пальчиками правой руки.

"Колдует...ведьма!" — решил я, и захотел узнать подробности.

— Что делаешь Ира? — мягко спросил я. Ирина, не отрывая своего взгляда от озерных далей, сказала.

— Да вот решила потренироваться немного, а то это мое воздействие получается каким-то уж слишком резким. Иногда ведь требуется ограничиться просто подзатыльником кому-нибудь, чтобы ситуация была правильно понята, а у меня пока не получается слабое воздействие. Все камешки летят словно пули.

Я оглянулся на озеро. На воде метрах в пятидесяти расходились в стороны круги

— Камешки, значит, кидаешь... — задумчиво сказал я, и тут меня осенило. — Ну не буду тебе мешать, тренируйся! Это действительно важно! А мы пока... Света, — накрыл я своей ладонью ладошку Светланы. — Может, не будем мешать Ирине?

— Вы мне не мешаете! — быстро проговорила Ирина.

— Всё равно, чего нам дремать-то около тебя! Света я предлагаю сходить, поесть малины. Она сейчас спелая-спелая... Это недалеко, да ты наверно и сама помнишь, как мы через нее пробирались сюда...

Света открыла глаза, подумала секунду, другую и кивнула головой.

— Пошли.

А я торопливо сказал Ирине, чтобы она не испортила нам всю малину.

— Я тебе принесу малины! Насобираю и принесу! А ты тренируйся, тренируйся!

Но Ирина для себя уже всё решила.

— Самая вкусная та малина, которую собираешь сам! Так что я иду с вами!

— Ну, пойдемте, — уже без прежнего энтузиазма сказал я. — Только накиньте на себя что-нибудь, там могут быть комары, а уж колючки-то там точно будут!

В лесу, как я и подозревал, уединиться со Светланой мне не удалось. Ирина ходила за мной словно привязанная, и иногда даже малину мы собирали с одной ветки разом, словно и не было всё вокруг красным-красно от спелых ягод. В результате Света решила, что я хочу уединиться не с ней, а с Ириной и поскольку она была не такая настырная, какой оказалась Ирочка, то деликатно исчезла в зарослях, предоставляя тем самым нам свободу действий. Вот только о свободе действий мне, после проверки магических способностей Ирины, и думать не хотелось. Тем более что, как призналась сама Ирина, она ещё не отработала слабое воздействие.

"А если она отправит меня в полет здесь, в лесу, то после пролета сквозь малинник я может, и выживу, но вот встречи с любой из здешних сосен уже не перенесу".

Поэтому я усиленно игнорировал все намеки Ирины, а она провокаторша такая, словно нарочно несколько раз даже как бы случайно прижалась ко мне своим бюстом, а ручкой задевала и вовсе бессчетное количество раз. Но я был холоден, вернее старательно демонстрировал холодность и делал вид, что не замечаю, как она на меня завлекательно смотрит. Но долго это продолжаться не могло. Ирина видя, что я на ее провокации не поддаюсь, явно разозлилась. Улыбка пропала с ее лица.

"Так, придумывает какую-то пакость! — в панике понял я. — Вот ведь напасть-то! Куда ни кинь, всюду клин! Проявляешь внимание, недовольна! Не проявляешь внимания, тоже недовольна! И что нам бедным не магам делать?"

Но делать ничего не пришлось, поскольку не успела Ирина приступить к решительным действиям в отношении такого непонятливого меня, до которых она похоже уже созрела, как раздался пронзительный полный ужаса крик Светы. Все мысли кроме одной мгновенно вылетели из моей головы.

— Быстрее к Светке!

Мы ломанулись с Ириной сквозь кусты одновременно, но высокие каблуки у Ирины не позволяли ей бежать быстро, поэтому на полянку, где, прижавшись спиной к стволу тонкой молоденькой сосны, сидела Светлана, я выскочил первым. Мне сразу бросились в глаза две вещи: раскрытые широко, до самого предела голубые глаза Светланы и огромный бурый медведь лохматой горой, лежавший на другом краю полянки. Мельком глянув на Светлану и не заметив у нее никаких кровавых ран, я сосредоточился на медведе. Он лежал совершенно неподвижно, уткнувшись носом в землю. Глаза у медведя были плотно закрыты. Помня о звериной хитрости медведей (что-то такое всплыло из книжек о животных, читанных в детстве) я решил не подходить к нему, а вообще постараться убраться с поляны как можно быстрее и по возможности без резких движений, чего медведи страшно не любят. Я медленно присел рядом со Светланой и тихонько прошептал.

— Плавно поднимайся на ноги, и медленно отступаем в лес! — но был полностью проигнорирован находящейся в шоке девушкой. Меня она явно не слышала, а тащить ее на руках имея медведя за спиной (спит он что ли, подлец?) было не разумно. Вдруг придя в себя, Света сдуру заорет и начнет вырываться? Пока я раздумывал, что бы такое предпринять, не сводя при этом глаз с искусно притворяющимся дохлым медведя, раздался треск сухих веток, в изобилии валяющихся всегда в сосновом лесу и на поляне возникла, запыхавшаяся, немного поцарапанная малинником Ирина. Медведя она не заметила, поскольку я, при ее появлении поднялся на ноги и стоял так `удачно`, что перекрывал ей обзор, но зато сразу же увидела впавшую в прострацию Светлану.

— Что с ней? — спросила, а вернее прокричала возбужденная Ирина. В ушах у меня зазвенело. Я поморщился.

"Голосок-то у моей возлюбленной имеется и очень, очень неслабый, а я об этом и не подозревал..."

— Не кричи ты так громко! — скривился я и демонстративно поковырял пальцем в ухе. — Медведя разбудишь! — добавил я уже нормальным голосом. Таиться смысла не было. Раз этот медведище не поднялся на дыбы и не наложил кучу дерьма после Ирининого вопля по децибелам вполне сравнимого с взлетающим Боингом, то уж разговаривать, а не шептать было можно вполне.

— Какой ещё медведь!? Где!? — Ирина сразу же напружинилась и выставила ладони вперед. В общем, приняла уже знакомую мне стойку. Ладони ее естественно были направлены на меня.

— Успокойся... — прорычал я, шустро отскакивая в сторону. Окончание фразы я сглотнул, поскольку в нем содержалась очень нелицеприятная характеристика Ирины, как женщины. Но снова сработал инстинкт самосохранения, сдавил мне горло, и окончания фразы наружу не вышло, а вышло лишь некое сипение. Но поскольку я отскочил, то теперь медведя она увидела, и отвечать на ее вопрос мне было уже не нужно.

Далее было знакомое мне шевеление пальчиками и словно что-то тяжелое ударило лежавшего медведя по морде. Удар был хорош. К. Клей, М. Али и В. Кличко отдыхают. Морда медведя поменяла свое местоположение и скосилась вбок, открывая круглую, с мой кулак величиной, дыру в горле зверюги.

А дальше произошло то, чего я никак не ожидал. Ирина смело, не чинясь, прошла через поляну, пнула медведя по многострадальной морде, носком своей туфельки и хмыкнула.

— Так он же дохлый!

— Это я уже понял! — проворчал я, досадуя на себя, за то, что первой успела поставить диагноз медведю Ирина, и снова присел на корточки рядом со Светой. В себя она приходить по-прежнему не желала. Взгляд широко раскрытых голубых глаз был направлен в никуда, рот раскрыт, а губы дрожали.

— Извини Светочка, но это для твоего же блага, — пробормотал я и влепил любимой девушке пару хлестких смачных пощечин. Звук пощечин донесся до Ирины всё ещё стоявшей около медведя. Она вихрем примчалась обратно и прошипела мне в ухо.

— Ты что творишь негодяй!?

— Привожу в чувство. Проверенный веками метод. Вычитал в Интернете, да вот применить на практике никак не удавалось...

Но оказалось, что момент для шуток я выбрал неудачный. В данный момент чувство юмора у Ирины начисто пропало, и она, склонившись к моему уху, злобно прошипела.

— Если ты ещё раз ее тронешь...

— Не трону, больше не трону, поскольку нужды уже нет! Вон приходит в себя!

Пощечины и в самом деле подействовали. Напружиненная до того Светлана, обмякла, глаза закрылись, из них потекли слезы, крупные и частые. И только я нацелился обнять Светланку, утешить ее, как, получив неслабый тычок в плечо, отлетел на пару шагов в сторону, а Ирина в свою очередь проделала то, что собирался сделать я, то есть прижала рыдавшую уже во весь голос Свету к своей груди.

"Кажется, меня в очередной раз приложили магией, магией Воздуха, если верить журналам... Стало быть Ирина уже освоила и слабые воздействия, а то `мне надо тренироваться, мне надо тренироваться...` Ладно будем оптимистами и порадуемся, что я от ее тычка не полетел сейчас сквозь этот сосновый лес, сшибая сосны своей головой!"

Всхлипывания не прекращались, и я от нечего делать прошелся до медведя. Присел и начал разглядывать дыру в горле медведя.

"Ах ты, черт! А дыра-то сквозная! Вон там, с той стороны травка виднеется... И по краям дыры шерсть обгорела... Ну точно паленым пахнет, понятно откуда... Выглядит всё это так словно кто-то прострелил мишке горло, чем-то очень горячим, ну соответственно он и завалился на травку мордой вперед!"

Пока я рассматривал медведя, Ирина смогла успокоить Свету и уже вытирала ей глаза своим носовым платочком.

— Что случилось, Света? — тихо спросила Ирина, убедившись, что Светлана окончательно пришла в себя.

— Я вот ... вышла на поляну, а он там стоит... на двух лапах, пасть раскрыл, а она такая огромная... с желтыми клыками...

— Не чистил, стало быть, зубы, не заботился о своем здоровье... — не удержался я.

— Помолчи герой, сейчас-то ты смелый, а встреть такого сам, уже штаны бы отстирывал на озере! — злобно рявкнула на меня Ирина и, ласково обратившись к Свете, спросила.

— А потом? Что потом было?

— Я и сама не знаю. Я заметила только, как передо мной появился сверкающий шарик, сине-белый такой и потом он полетел к медведю. Быстро очень полетел... Потом медведь упал, а я... закричала.

— Ладно, — помолчав немного, чтобы убедится, что больше ничего Света добавить не хочет, сказала Ира. — Пойдемте к дому. Чего тут сидеть!

Опираясь на Ирину, Света поднялась на ноги. Они пошли, не спеша через лес к дому. Я брел за ними и думал.

"Вот так вот! Магия Огня! Видимо от страха прорезались и у Светланы способности к магии. Ну что ж теперь и за Светлану голова болеть не будет. И она станет важной птицей, богатой аристократкой, войдет в клан и заживет неплохо. А я? Может, и у меня проявятся какие-нибудь способности? Я тоже хочу в аристократы! Как там Ирина говорила: ощущаешь в себе прохладную струю, она идет из груди к рукам и преобразуется в вихрь или в случае Светы в огонь..."

Я сосредоточился, напрягся изо всех сил и ... ничего. В течение десяти минут пока мы шли до дома, я кряхтел, напрягая всё свое тело, задерживал дыхание, но всё впустую, ничего, никаких прохладных струй в своем организме я не ощутил, а соответственно никакого видимого эффекта от моих усилий не было.

Дойдя до любимых кресел на лужайке перед домом, обе девушки рухнули в них, словно подстреленные.

— Вадим! Пожалуйста, принеси что-нибудь попить, а Свете ещё и стресс надо снять! — попросила Ирина на удивление нормальным голосом.

— Бегу, уже бегу! — ответил я, стараясь, чтобы в моих словах не было и намека на сарказм, и отправился на кухню за укрепляющими настойками.

Немного подумав над нашей, уже немного уменьшившейся винотекой, я остановил свой выбор на кальвадосе.

— И успокаивает, и расслабляет! — бормотал я, оглядывая пузатенькую бутылку французского кальвадоса Шато дю Брей восьмилетней выдержки. — Так где-то, кажется, ещё шоколадки были... Ага вот они! Порадую девушек! Думаю, они с кальвадосом не сталкивались!

— Вот, — сказал я и продемонстрировал принесенный бутылку. — Восьмилетний кальвадос, пить маленькими глоточками и закусывать шоколадкой.

Я выложил шоколад на стол.

— Крепковато, — решила, сделав малюсенький глоток, осторожная Света,

— Неплохо! — оценила, сделав глоток побольше, выглядевшая очень уверенной в себе Ирина.

Я тоже отхлебнул немного из своего бокала.

— Раньше кальвадос считался мужским напитком, но поскольку вам потребовалось расслабление..., да и потом я подумал, что сейчас, когда женщины встали вровень с мужчинами и успешно занимаются ранее чисто мужскими делами, то и вам можно попробовать приобщиться к сему замечательному напитку. Тем более, что вы, как будущие аристократки...

Ирина раскрыла рот, наверняка, чтобы высказаться по поводу моего замечания о женщинах вставших вровень с мужчинами, но Света снова успела первой.

— Ты сказал аристократки?!

— Да Света! Именно так! Это ты создала тот фаербол, который и прикончил этого мохнатого любителя малины.

— То есть ты хочешь сказать...

— Да, ты маг Огня и можешь сама легко в этом убедиться. Как там ты говорила Ирина: сосредоточиться и ощутить в себе прохладную струю?

Ирина кивнула, подтверждая свои слова, и сделала ещё глоток. Для нее крепость кальвадоса проблемой не была. Да и удивлена она тем, что Света вдруг стала магессой, не была. Просто внимательно прочитала журналы и очевидно тоже догадалась раньше. Я всё больше убеждался в том, что я и не знал настоящую Ирину! Всё у нас с ней уходило в один секс. Правда, это был потрясающий, сумасшедший секс. Мы даже разговаривали мало, когда были не в постели, а целовались. Но с другой стороны этого и следовало ожидать. Папе была нужна именно секретарша, умная и умелая, а любовниц у него хватало и без того, при его-то деньгах...

— А если я попробую... проверю, — спросила Света, поставив на стол бокал и подняла свои ладошки. Я уже привычно метнулся в сторону. Хоть я и не находился на одной прямой между Светой и озером, но осторожность не повредит. Маг Огня, это даже не маг Воздуха, шансов выжить с дырой в груди или в каком-либо другом месте у мне не будет. Расположившись сбоку, я внимательно наблюдал за тем, что делает Светлана, но, как и в случае с Ириной никаких надуваний щек, никаких судорожных телодвижений не было. Только легкая сосредоточенность на лице. Раз. В метре от нас возник светящийся сине-белым огнем шар с теннисный мячик величиной. Два. Он стремительно унесся вдаль. Три. Врезался метрах в ста от нас в воду. Вшшших! Столб пара мгновенно взлетел вверх и медленно начал развеиваться в прозрачном вечернем воздухе.

Я попытался повторить, хотя бы внешне действия Светы.

"Ничего! Совсем ничего! Даже намека нет! Обидно! Видимо магом мне не быть!"

Ирина, глядя на Свету, тоже решила потренироваться. Камешки, усыпавшие берег, сучья, валявшиеся под деревьями, всё пошло в дело. Весь этот мусор с разной скоростью и по разным траекториям полетел в озеро. Света же наслаждалась фонтанами воды, влетавшими вверх всякий раз, когда сотворенные ею фаерболы врезались в воду. При этом они обе не забывали потягивать кальвадос и мнение Светланы относительно крепости напитка, похоже, было уже забыто.

Тут вдруг Ирина вдруг прекратила свои упражнения с камешками и, повернувшись ко мне, спросила.

— Вадим, а ты, что же не попробуешь? Может и у тебя есть способности?

Света, услышав вопрос, поддержала Ирину.

— Давай, попробуй, а то как же... — при этом Света отвлеклась и созданный ею огненный шарик, висевший в воздухе в паре метров от стола начал бледнеть, съеживаться в размерах и, в конце концов, просто исчез. Свету это не расстроило. Она даже не обратила на это внимания, с напряженным ожиданием глядя на меня.

— Хорошо, я попробую... — согласился я и не стал говорить, что практически всё время только тем и занимаюсь, что пытаюсь пробудить в себе эти самые способности к магии. Не хотелось вот так сразу разочаровывать девушек. В общем, я сделал умное лицо, напрягся, старательно шевелил пальцами, надувал щеки, но после пяти минут отчаянных усилий даже до девушек дошло понимание, что всё без толку. Магия появляться не желала.

— Хм...— задумчиво сказала Ирина, сидя в кресле с бокалом кальвадоса. — Эта магия появилась у нас со Светой не просто так. Каждая из нас испытала определенный стресс перед тем, как прорезались способности. У Светы стресса было больше, у меня меньше...

Света со своей непосредственностью не дала Ирине развить мысль.

— А что у тебя был за стресс, Ира? Ты мне не говорила ничего!

Ирина досадливо поморщилась, отхлебнула из бокала и сказала.

— Я тебе потом расскажу, это терпит! И не сбивай меня с мысли... Так вот, возможно магия в организме проявляется под воздействием стресса, а не сама по себе и я предлагаю устроить тебе стресс, хороший такой стресс, чтоб до печенки проняло и вот тогда мы сможем уже говорить: имеются у тебя способности к магии или нет!

— Точно! — радостно захлопала в ладоши Света. — А какой именно стресс мы ему устроим?

Ирина очень зловеще, с моей точки зрения улыбнулась и сказала.

— Тут надо подумать...

Улыбка Ирины и такой брызжущий через край энтузиазм Светы мне крайне не понравились и я тоже решил высказаться на эту тему, тем более, что всё это напрямую касалось меня.

— Нет! — заявил я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо и не дрожал. — Я не желаю испытывать никаких стрессов! Так и знайте!

Кажется, заявление прозвучало достаточно внушительно, поскольку Ирина не стала настаивать на своем предложении и с вздохом сказала.

— Хорошо не будем. Раз ты категорически против...

Я ещё некоторое время сверлил обеих девушек подозрительным взглядом, но не было никаких подмигиваний друг другу, усмешек и я успокоился. Как позднее выяснилось, зря. Девушки, уж если что им запало в их прелестные головки, не отступятся, пока не исполнят желаемое, но тогда-то я этого ещё не знал. Что поделаешь, был наивным мальчиком и верил всему тому, что мне говорили любящие, как мне казалось, меня люди. Чтобы сменить тему, я поднялся.

— Окунусь сейчас, взбодрюсь и пойду, приготовлю, что-нибудь поесть. Что-нибудь более серьезное, чем шоколадки! — заявил я. — А то кальвадос очень способствует разжиганию аппетита, и скоро вы зубами защелкаете от голода!

Я быстро разделся и нырнул в воду. В хорошем темпе поплыл от берега. И вот, метрах в пятидесяти от берега, когда я уже подумывал о том, не пора ли поворачивать назад, у меня прямо перед носом раздалось мерзкое шипение, и в воздух взлетел столб воды. Вернее не столько воды, сколько горячего пара. Вода вокруг немедленно начала нагреваться. Мне стало очень-очень тепло.

"Сварюсь!" — в панике подумал я и нырнул в прохладные глубины озера. После кипятка наверху вода здесь на глубине показалась просто чудесной.

"Кажется Света, возобновила свои тренировки! — это единственное, что пришло мне в голову. — Но ведь ещё чуть-чуть и она бы попала прямо в меня! Что там у нее совсем мозги отключились, хотя и без того, согласно ее блондинистого статуса их было немного, а тут и последние кончились? Ах, черт! Так ведь она, похоже, наклюкалась! Кальвадос-то только пьется мягко, но крепость-то в нем, как в водке — сорок градусов!"

Всё это эти мысли промелькнули у меня в одно мгновение.

"Надо выныривать! Долго я тут не просижу! Не дельфин же!"

Я вынырнул и едва разминулся с массивным сосновым суком, который по итогу врезался в воду около моей головы.

"Так, а это уже Ирина шалит! Дурища пьяная! — со злостью подумал я, на автомате ныряя в воду. — Надо поскорее плыть к берегу, под водой само собой и не к тому месту, где я оставил одежду, поскольку там мне будет не сладко: изобьют и поджарят, а куда-нибудь в сторону".

Но это было легко придумать, а исполнить оказалось гораздо труднее. Каждое мое выныривание мгновенно отслеживалось вошедшими в раж девушками, фонтаны горячей воды вызванные Светиными фаерболами перемежались с летящими мне в голову Ириниными камнями и сучьями. Хоть я и не был дельфином, но мне пришлось применить именно их тактику: выныривать на короткое время, чтобы вдохнуть воздуха, а потом плыть под водой. Причем плыть противолодочным зигзагом, чтобы максимально затруднить угадывание следующее места забора воздуха для увлекшихся охотой на меня девушек. Признаюсь честно, мне они на тот момент казались просто отвратительными чудовищами, и я уже изрядно обваренный и побитый очень не любил их (пару-тройку раз они всё же угадали место, где я должен был вынырнуть, и уклониться мне не удалось). И я даже успел покаяться перед самим собой, что у меня возникали мысли о женитьбе и совместном проживании.

"Обе ведьмы! Однозначно! Ими они были ещё там, на Земле, ими и остались, получив магические способности. И как искусно притворялись, хорошими, белыми и пушистыми, а я, дурак, поверил! Да ещё и не мог выбрать, какая из них лучше! Какую из них больше люблю?! Да никакую! Тьфу!"

Вылез на берег я довольно далеко от дома, среди невысоких скал, отлично прикрывавших меня от шутниц.

"Так проберусь задами в дом и спрячусь там, пока у них хмель не выветрится. А одежда черт с ней! Пусть полежит на берегу! Жизнь и здоровье дороже!"

Разгуливать по сосновому бору босиком это занятие из разряда садо-мазо. Земля была густо усыпана сосновыми шишками. Я шел медленно и, наступая каждый раз на незамеченную шишку, шипел и ругался. Когда я дошел до поляны, то был совсем не добродушно настроен. Я собрался отсидеться на кухне, поскольку знал, что пьяная активность в таких случаях обычно скоро сменяется глубокой депрессией, а поскольку пробирался я по лесу довольно долго, то вправе был рассчитывать на то, что шутницам уже не до меня, но я ошибался. Меня подстерегали и увидели мы друг друга одновременно. Понятно, что голого человека в лесу легко заметить. И скрыться быстро я не мог, босиком был, но попытку сделал.

— Стой, стой! — закричала Ирина, голос которой в случае необходимости как я уже знал, мог стать очень громким. — Иди сюда Вадим! Да не бойся ты так, не тронем! Обещаем!

Скакать по шишкам было очень неприятно, а убежать босиком от обутых, в отличие от меня, девиц мне бы всё равно не удалось. Я понял это сразу и решил поверить Ирине, что они уже нарезвились. В конце концов, не могу же я теперь всё время проводить в лесу. Я вышел на поляну. В меня на самом деле, как Ирина и обещала, ничего не полетело. Я, стиснув зубы, пошел первым делом на берег к одежде.

"Больше я не буду раздеваться, и купаться в присутствии этих... — решил я. — Да и мое отношение к ним теперь изменится..."

Пока я одевался, подошли Ирина со Светой. Выждав пока я оденусь, они подошли одновременно с двух сторон.

— Извини нас, Вадим... — начала Ирина.

— Прости нас, Вадим! — сказала жалобно Света, глядя на меня раскрытыми широко глазами.

— Мы хотели...

Тут ее с видимым удовольствием перебила Ирина

— Проверь, пожалуйста, Вадим не появились у тебя эти способности? — и смотрела при этом на меня совсем этом не холодно, к чему я уже привык и с чем можно сказать смирился. Смотрела она на меня с видимым беспокойством и ее глаза, как и у Светы подозрительно блестели. Вся моя решимость игнорировать их мгновенно испарилась.

Я, молча, кивнул и, повернувшись к озеру, (уже наученный горьким опытом) попытался сосредоточиться и ощутить в себе эту пресловутую, прохладную струю магии.

— Ни-че-го! — сказал я внятно и довольно миролюбиво, поскольку уже понял, что девочки не издевались надо мной там, на озере, а пытались в меру своих сил помочь обрести мне способности к магии.

— Наверно стресс был недостаточно...

Я мгновенно взбеленился.

— Послушайте, Светлана и Ирина! Если, по вашему мнению, этого стресса было недостаточно, то другого стресса я просто не переживу. А поскольку я предпочитаю быть живым простолюдином, а не мертвым магом, то я заявляю вам, что если вы ещё раз...

— Да, Вадим, — тихо и покорно сказала Ирина и, отвернувшись, медленно пошла прочь. Немного поколебавшись, за ней последовала и выглядевшая совершенно подавленной Света.

Я постоял, посмотрел им вслед, проследил за тем, как они исчезли за входной дверью.

"Что ж их извиняет то, что они хотели, как лучше и не их вина, что ничего не вышло. Видимо у меня действительно нет никаких магических способностей. Пойду, прилягу. Пока кушать ни я, ни они не хотят и ладно. А то у меня всё ещё и ноги, и руки дрожат от пережитого, и они ещё уверяли меня, что стресса было недостаточно!"

Полежав некоторое время, пока окончательно не ушла дрожь, я начал прикидывать, что теперь новой ситуации мне и девушкам делать. Валяясь на мягкой кровати размышлять, было не в пример легче, чем, бродя босиком по лесу к примеру. Постепенно мои мысли начали замедляться, а когда я обнаружил, что, закрыв глаза, мне думается ещё лучше, то попросту заснул.

Глава 4

И снова меня разбудил будильник моего `Зенита`.

"Так утро. Значит, девочки не разбудили меня вечером и не потребовали ужина, чего я вообще-то ожидал. Ведь к хорошему привыкаешь быстро и лень идти, и что-то самим готовить, если под рукой имеется безотказный кухарь. Но наверно вчера их мучил комплекс вины за ту `стрессовую ситуацию`, что они устроили мне, вот потому и перекусили сами, не беспокоя меня. Впрочем, при том обилии всяких деликатесов, как мясных, так и морских подобрать что-нибудь, себе перекусить совсем нетрудно. Будем считать, что это они сделали маленький шажок к прощению меня. За такое стоит поощрить их завтраком! Да и обещал к тому!"

Проходя мимо их комнаты, я прислушался: тихо.

— Значит, спят ещё, любительницы кальвадоса, — хмыкнул я и спустился на уже хорошо обжитую мною кухню. И только начал раздумывать над меню будущего завтрака, как через приоткрытое окно вкрадчиво донесся мягкий шум мотора.

— Кажется, прибыли хозяева!

Я осторожно выглянул в окно кухни. На зеленой травке стояли две машины. Здоровенный темно-синий джип, очень похожий на `Гелендваген` со съемной крышей и нечто неопределенно коричневое, легковое вроде старой `Волги`. У джипа разом распахнулись все двери и оттуда начали вылезать приехавшие. Три парня лет двадцати — двадцати двух и три девицы тех же лет.

"Похоже, три парочки", — подумал я, наблюдая за тем, как девицы ненавязчиво совершили маневр и очутились каждая около своего парня. И словно для того, чтобы убедить меня, что и на самом деле парни были их собственностью, по инициативе девиц, парочки поцеловались.

"Срочно надо выходить к ним! Если нас обнаружат в доме, могут быть недоразумения!" — решил я, ещё раз оглядывая уже сформировавшиеся пары, всё ещё занятые поцелуями.

На кухне имелись две двери. Одна вела из кухни на веранду, а вторая, так называемый черный вход выводила из кухни прямо на зады дома, что было удобно и логично: не таскать же припасы через парадный вход. Но черным этот ход был только по названию. Дверь была изготовлена из светлой древесины, ею я и воспользовался.

Мое появление не осталось не замеченным, несмотря на то, что парочки всерьез увлеклись поцелуями.

"В дороге им времени было мало, что ли?" — удивлялся я про себя, не спеша, спускаясь с крылечка из двух ступенек. За это время, парочки разделились и, сделав несколько шагов, образовали небольшую дугу, выпуклой стороной направленную в мою сторону. Парочка, образовывавшая центр этой дуги была заметно выше ростом и внушительнее остальных скажем так.

Парень из этой парочки лицом смахивал на молодого Илью Муромца, только без бороды. Светлые волосы, широкое лицо, мясистый нос и синие глаза придавали ему ауру добродушия, а широкие плечи и рельефные мышцы, не скрываемые обтягивавшей тонкой майкой, добавляли впечатления надежности и уверенности.

Эту надежность подтверждала и девица, до моего появления буквально висевшая на нем, чей натиск он стоически выдерживал. Девица выглядела женским вариантом Ильи Муромца и ростом не уступала своему парню, лишь немного проигрывая ему в мускулатуре. Этакая беловолосая амазонка! И хотя ее фигура и не выглядела совершенно уж мужеподобной, но коротковатые ноги и резкие, почти грубые черты лица, впрочем, не лишенные своеобразного шарма, могли бы привлечь мое внимание только в случае, если бы я оказался вместе с ней на необитаемом острове и застрял бы там, на пару лет.

— Здравствуйте! Меня зовут Вадим. Я, совершенно случайно оказавшись в ваших краях и, очутившись в безвыходном положении, осмелился воспользоваться вашим домом, чтобы переночевать... пару ночей.

Я перевел дух. Вроде бы сходу набрасываться на меня и начинать пинать, никто не собирался. Несколько секунд длилось молчание. Муромец несколько секунд пристально вглядывался в меня. Затем он обернулся и посмотрел на невысокого, худощавого мужчину с длинным, горбатым носом, короткими черными волосами, с хорошим, явно природным загаром. Тот, как вылез из коричневой легковушки, так и стоял там, около нее, сложа руки на груди

— Гиви, стоило тебе уехать на несколько дней и вот на тебе, в дом уже вселились...

Гиви промолчал, лишь стиснул тонкие губы.

Впрочем, богатырь земли русской ответа и не ждал, а, повернувшись снова ко мне, спросил.

— Ты ведь простолюдин?

— Да, магического дара у меня, к сожалению не обнаружено, хотя и искал со всем старанием...

— Меня зовут Илья (Опаньки, вот это попадание с Муромцем-то!). Дом и окружающие угодья принадлежат клану Морозовых. Давай, пройдем на веранду и там, ты расскажешь поподробнее, что это за безвыходные обстоятельства такие, что ты рискнул вломиться в дом, принадлежащий клану.

Он повернулся и пошел в обход дома, к парадному входу. Понятно, не через черный же вход входить в дом хозяину. К нему немедленно пристроилась его девица, всё это время заинтересованно разглядывавшая меня. Да и остальные тоже смотрели на меня неотрывно.

Я, конечно, изрядно оброс за эти дни, и поскольку бритвы с собой из Москвы не прихватил, то моя щетина стала уже довольно большой и скоро

превысит ту длину, которая считается допустимой для облика истинного мачо и превратится в короткую бородку. Моя изрядно пожеванная одежда, в которой я провёл последние два дня и пережил управляемый стресс, организованный моими подругами, тоже должна была, по моему мнению, ослабить интерес девушек ко мне. Но нет же, смотрят и без явного презрения.

Я двинулся за этой парочкой, а остальные так ненавязчиво, похоже, страховавшие Илью, пошли следом.

Все они удобно расположились в креслах на веранде, лишь Гиви остался стоять, подпирая косяк входной двери, да я, естественно решил не наглеть, и не садиться в присутствии аристократов. Разница в социальном статусе была ясно подчеркнута в нашем коротком разговоре с Ильей.

— Слушаю тебя, — кивнул он мне.

Я откашлялся и начал излагать свою легенду.

— Я задумал немного отдохнуть на природе, поговорил с друзьями и мы решили приехать на это озеро. Рыбки там половить, покупаться, позагорать. Уж не помню, кто и предложил приехать именно сюда. Но как-то так случилось, что мои друзья отпали. То с работы не отпустили, то ещё какие-то заморочки. Так что поехали только мы трое...

— А где остальные? — вклинилась подруга Ильи, довольно пикантно развалившаяся в кресле и старательно демонстрировавшая всем заинтересованным лицам и Илье в первую очередь свои ноги, ограниченные сверху только сверхминиатюрными шортиками. Я на секунду прервался, чтобы взглянуть нет, не на ее ноги, которые на мой вкус выглядели коротковатыми и слишком уж мускулистыми, а на лицо.

— Там на верху. Спят ещё. Вы очень рано приехали.

— Рано? Однако! Уже пол восьмого... Ну пусть рано, а ты чего не спишь тогда? — вклинился молчавший до того черноволосый парень, которого обнимала почти точная копия подруги Муромца, только чуток посимпатичнее. Сестры они что ли? А поскольку второй парень заметно проигрывал Илье по габаритам, хотя мускулатуру имел тоже нехилую, то на фоне обнимавшей его крупной девицы, казался задохликом.

— Дежурным назначили. Отвечаю за завтраки обеды, ужины и даже полдники, если им вдруг втемяшится в голову, — неохотно пояснил я.

— Самый молодой что ли? — продолжил задавать вопросы парень, оказавшийся на удивление любопытным.

— Ну не то чтобы...

— Кирилл, давай оставим вопросы на потом! Рассказывай дальше! — кивнул мне Илья.

— Ну, а чего дальше... Дальше всё просто. Приехали вон туда, — я махнул рукой в ту сторону, откуда мы явились. — Там скалы такие высокие есть, виды чудесные. Выгрузились, приняли на грудь... Я тоже принял и захотел показать класс в управлении машиной по лесу между соснами... Ну и один раз не успел вывернуть... На полной скорости и спрыгнул вместе с машиной вниз со скал. Хорошо ещё сам успел выбраться. Реакция у меня отличная.

Илья скривился, очевидно, он мою реакцию отличной не считал, но ничего не сказал и я продолжил.

— Ну и что было делать? Обратно идти пешком? Я предложил прогуляться по берегу озера. Красотища-то такая! Ну, утонула машина, так утонула. Не портить же себе отдых из-за этого! Дошли, с отдыхом до вашего дома и совсем уж собирались идти по дороге, домой возвращаться, как вдруг случилась неприятность. У одного из друзей колено заболело. Да так сильно, что я решил, что не надо переохлаждать колено, ночуя в лесу, раз имеется дом. Стоит попроситься на ночлег. Но как, оказалось, попроситься было не у кого, дом был пуст.

Илья, при этом ещё раз, совсем коротко взглянул на Гиви.

— А дальше!

— А дальше всё. Мы жили здесь очень аккуратно, не пакостили, всё убирали за собой...

Илья печально вздохнул.

— Я это понимаю, но всё же хочу заметить, что этот дом нисколько не похож на приют для бездомных или на гостиницу, за которую, кстати, пришлось бы заплатить. А вы тут хорошо жили, готовили на нашей кухне, спали на наших постелях...

"Интересно в этом мире имеется сказка `Маша и три медведя?`" — вдруг пришла мне в голову совершенно несвоевременная мысль, но тут же торопливо сосредоточился на нынешних реалиях и осторожно заметил, обращаясь к Илье.

— Мы бы и рады были компенсировать вам все затраты и ущерб, в полном объеме, но вот беда, все деньги и документы нырнули вместе с машиной на дно озера.

— Пусть так, но и отпустить вас вот так, за здорово живешь тоже как-то неправильно. Мы и сами-то ездим сюда не так часто, как хотелось бы, а вы вообще влезли без всяких оснований....

Пока он распинался, явно подготавливая меня к чему-то неприятному. Например, к передаче в полицию, за нарушение частной собственности, мне кое-что пришло в голову.

— Я хочу предложить вам кое-что взамен денег, которых у нас всё равно нет. Бартер так сказать!

— Ну-ка, ну-ка поведай, чем ты можешь нас заинтересовать!?

— Мы собирались поехать большой компанией, но не получилось, как я уже говорил, а вот спиртное мы закупили на всех, ещё до отказа остальных от поездки... Если вас устроит, то мы можем поделиться.

Илья с Кириллом захохотали не стесняясь. На лицах девушек появились скептические улыбки. Даже до сих пор плотно сжатые губы Гиви слегка разъехались в стороны.

— И что вы можете предложить? Морилку для тараканов. Или суперсредство для полной очистки желудка и всего организма?

Я проигнорировал их насмешки и начал перечислять.

— Легкое, белое, сицилийское вино, шесть или семь бутылок, коньяк французский 12 лет, арманьяк, не помню какого возраста, но не молодой это точно, токайское, кальвадос... нет кальвадоса была всего одна бутылка и она уже ушла... как впрочем, и бельгийский ламбик, но осталась марсала, несколько ликеров, совсем не плохих, смею вас уверить и четыре бутылки `вдовы Клико`...

Удивление, разлившееся на лицах слушателей, я приписал тому, что они оценили предлагавшееся им богатство, но как выяснилось чуть позднее, я поторопился с выводами.

— Что ещё за вдова клико? — спросила самая симпатичная из трех присутствовавших в веранде девиц, русоволосая скуластенькая симпатяшка. Невысокая, но с прекрасной фигурой и стройными ножками, которые были, по моему мнению, значительно соблазнительнее тех мускулистых конечностей, которые так старательно демонстрировали всем окружающим ее подруги-амазонки. Естественно, что и парень у такой симпатичной девушки выглядел вполне презентабельно. Тонкие черты лица, худощавый, черноволосый, с бледной кожей.

"Очень смахивает на вампира, каким у нас его любят рисовать художники на обложках книжек. Но надеюсь это всё же не вампир, — мелькнула у меня мысль. — Не хотелось бы попасть в ЗЛУЮ сказку".

Очевидно опасаясь за свое сокровище, русоволосая уютно устроилась у него на коленях и для надежности обнимала этого псевдовампира за шею.

"Чтобы не умыкнули подруги наверно! — подумал я. — Вон как вцепилась!"

Я улыбнулся, но лишь слегка, своим мыслям и ответил на вопрос.

— Это очень хорошее французское шампанское, одно из лучших, из того, что вообще бывает в продаже...

Скептически скривившиеся губы Ильи были ответом на мое пояснение.

— А то мы французского шампанского не пробовали!

— А давайте попробуем `вдову` прямо сейчас? Если уж оно вам не понравится, что вряд ли, то будем рассматривать другие варианты компенсации! — предложил я.

— С утра!? Шампанское!? — выразила сомнение русоволосая красотка.

— Ну, а почему бы и нет? Естественно только строго в целях установления истины: хорошее ли это шампанское!

Ребята переглянулись и улыбнулись.

— Ладно, неси свое шампанское! Гиви, помоги ему с бокалами и что-нибудь закусить, если вдруг оно окажется, ниже заявленного уровня.

Вскоре восемь бокалов выстроились в ряд на столе, шоколад (не наш) и фрукты, извлеченные из машины Гиви, украшали стол.

Я шустренько откупорил бутылку. Разлил. Затем ещё одну. Следовало закрепить смягчение позиций на переговорах, и в этом я очень надеялся на охлажденное шампанское. Оно ведь и в самом деле было великолепно.

— За наше случайное знакомство! — провозгласил я тост, припомнив Светлану Светличную. В этом мире `Бриллиантовую руку` не снимали, а значит заподозрить меня в легкой издевке было невозможно, единственно, надо было постараться не улыбнутся во время этого тоста. Мне это удалось.

— Неплохой тост! — заметил Кирилл.

— Шампанское и в самом деле великолепное, — чуть позже сделав несколько не слабых глотков из бокала, признала амазонка, принадлежавшая Кириллу, правда со стороны-то казалось, что именно Кирилл принадлежит ей. Видимо она была авторитетом в области шампанского, поскольку после этого Илья согласился на мое предложение о компенсации.

— Хорошо, если и остальные напитки соответствуют этому...

— Соответствуют, соответствуют, не сомневайтесь! Всё попробовано и не раз!

— А кстати интересно, откуда у тебя такие познания в области не дешевых вин? Или ты состоятельный человек? — это включился в разговор бледнолицый тип, как звать которого я пока не знал. Не представили, понимаешь!

— Состоятельный...как же... Детдомовец я. А познания получил во время освоения профессии: официант. Ну и пристрастия к хорошим напиткам оттуда же, — представил я свою очередную выдумку любопытствующей публике.

Кажется, расхожие представления, о том, что официанты регулярно допивают и доедают за своими клиентами, существовали и тут, поскольку больше вопросов не последовало. Даже насчет происхождения напитков, чего я правду сказать опасался.

— Ладно, — подвел черту под переговорами Илья, хлопнув по столу ладонью. — Даю вам полчаса на сборы и чтобы через полчаса уже выдвинулись по дороге в сторону станции. Через двадцать километров будет усадьба `Бобриная хатка`, принадлежащая нашему клану, дорога огибает ее, а затем ещё через пятнадцать километров станция. К ночи я думаю, добредете, если будете ножками пошустрее шевелить!

То, что нас настолько стремительно выставят из дома, несколько расходилось с моими планами. Я осторожно начал.

— Я бы хотел...

— Что бы ты хотел совершенно неважно! — жестко прервал меня Илья, выглядя при этом уже не прежним добродушным, лежащим на печи Ильей Муромцем, а тем Муромцем, который собрался вдарить между глаз Идолищу Поганому. Он, очевидно, хотел ещё что-то добавить в том же духе, но вдруг резко замолчал. Глаза у него начали округляться. Взгляд, устремленный мне за спину, выражал нешуточное потрясение. Остальные соратники тоже уже перестали рассматривать кто меня, а кто бокал с шампанским и смотрели туда же.

Причем эти взгляды резко различались в зависимости от пола смотрящего. Если ребята и Гиви смотрели с удивлением смешанным с восхищением, то разнообразия в женских взглядах было больше. Русоволосая смотрела с легким любопытством, а вот в глазах амазонок присутствовали недовольство, раздражение и тоже любопытство. Всё было понятно и без слов: мои девушки проснулись и вышли позавтракать.

Я обернулся к ним и сказал.

— Доброе утро, красавицы, если оно конечно доброе. В чем я лично сомневаюсь! Хочу сообщить вам, что уважаемые хозяева данного прекрасного дома дали нам на сборы полчаса, и через полчаса мы уже должны будем пылить с приличной скоростью по дороге на станцию, чтобы успеть туда к ночи. А это будет непросто! Впереди у нас тридцать пять километров суровой лесной дороги, а колено у нашей Светланы ещё сильно болит! — тут я подмигнул девушкам, пользуясь тем, что все смотрят мне в затылок. Мои девушки всё правильно поняли. У Ирины тут же появилось встревоженное выражение на лице. Светлана же, с озабоченным видом, начала ощупывать свое колено. Она вышла на завтрак в тонкой трикотажной маечке, короче которой были только мини шортики у главной амазонки. При этом ножки у нее выглядели на порядок соблазнительнее, чем даже у скуластой красавицы, поэтому неудивительно, что взгляды всех мужчин, словно магнитом, оказались притянуты к ее, якобы болевшей ножке. При этом Светлана поджала губки, широко раскрыла свои глаза в которых, кажется, даже что-то блеснуло, и так жалобно взглянула на присутствующих, что даже я, зная, что она притворяется, немедленно захотел взять ее на ручки, прижать к себе и начать ворковать что-нибудь ласковое. А для ребяток, вынужденных пробавляться своими амазонками, шок был гораздо сильнее. И даже этот недовампир впал в прострацию и совершенно не обращал внимания на то, что его русоволосая подруга отчаянно крутит ему ухо в надежде, что тот обратит на нее свое внимание, и равнодушия в ее глазах уже не было.

— Это печально! — проговорила с самым расстроенным видом Ирина. — Но поскольку слово хозяев закон, то мы немедленно идем собираться.

При этих словах и амазонки, и русоволосая не смогли удержаться от облегченных улыбок, но улыбки тут же пропали, поскольку слово взял Илья. Он поднялся, не обращая внимания на то, что главная амазонка сделала такое движение, словно хотела задержать его. Но, судя по целеустремленности Ильи, ей в данный момент не помог бы даже борцовских захват. Илья, словно токующий глухарь ничего не видел и не слышал вокруг.

— Нет, нет, если повреждено колено, то необходим покой, полный покой! — сказал он, подходя вплотную к девушкам, но глядел он при этом почему-то не на `болящую` Светлану, а на смутившуюся Ирину.

— Я прошу вас остаться и не напрягать ногу. Мы здесь пробудем два-три дня, а потом отвезем вас на станцию. Будьте до тех пор нашими гостями!

Ирина согласно прикрыла своими длиннющими ресницами глаза и тихо сказала, почти прошептала.

— Спасибо за вашу заботу...

— Илья, меня зовут Илья!

— Спасибо Илья! А меня зовут Ирина... А это Светлана...

— Прекрасно! Пойдемте, я представлю вас моим друзьям.

— Это Лика... — подруга Ильи лишь слегка растянула губы, имитируя радостную улыбку в которую никто впрочем, не поверил. Глаза ее меж тем смотрели на Ирину со Светой очень и очень холодно.

— Это Аня... э ... Анна, — представил подругу Кирилла Илья. Анна не сделала даже попытки улыбнуться, а лишь слегка склонила голову в знак того, что всё слышит и видит.

Илья, видя холодность женской половины компании, поторопился ускорить процесс знакомства.

— Кирилл ... Габи, — оказалось, так зовут русоволосую красотку, а ее бледнолицего друга звали Сержем

После представления наступило тягостное молчание. Причем тягостными оно показалось лишь Ирине со Светой. Мужская половина созерцала моих девушек с видимым интересом, только что слюна не капала, а вот женская часть компании демонстрировала холодность и презрение. Частично в этом взрыве эмоции были виноваты сами Ирина со Светланой. В том, в чем они появились на завтрак, сложно выглядеть скромными и целомудренными: тонкие коротенькие маечки на тонких же лямочках, мало чего скрывали. Мне-то было понятно, что сегодня утром планировалась легкая провокация моей персоны. Одетые таким откровенным образом девочки во время завтрака видимо планировали очередное испытание для меня и если учесть, что женщины у меня не было уже порядочно, то я представляю, как я бы выглядел, наливая себе чай или жуя бутерброд.

Но сейчас девушки попались сами. Я даже и не глядел на них в данный момент. В результате весь их заряд сексуальной энергии попал в новоприбывших, и последствия этого попадания, похоже, были совершенно разрушительные.

"Неужели эти... их подруги не помогают ребятам снять напряжение и держат таких здоровяков на голодном пайке? И если это так, то, особенно учитывая, внешние данные амазонок, девицы заслуживают полного игнора".

Кажется, это уже происходило, поскольку все улыбки, всё внимание парней было приковано к невесть откуда взявшимся простушкам. Недружелюбие и без того сквозившее с самого начала встречи во взглядах Лики, Анны и Габи быстро трансформировалось в откровенную не любовь.

Чувствуя видимо накал страстей, прорваться взрывом которым нужен был лишь повод, Илья ухватился за соломинку.

— Вадим, ты, кажется, упоминал, что шампанского у тебя четыре бутылки?

— Теперь уже две...

— Неси остальные! Такую встречу надо отметить!

"Он, что споить, что ли собрался присутствующих дам? Шампанское без закуски и для мужского организма опасно потерей контроля, а уж для женского... Конечно у амазонок масса тела как бы не больше, чем у самого Ильи, но всё-таки... Да они ещё и маги вдобавок! А если разойдутся? Ведь не остановить будет!" — думал я, вспоминая самые эффектные из картинок в журналах. Но Илья ничего не боялся, только подливал в опустевшие бокалы шампанское и, похоже, держал ситуацию под контролем. Розлив открытых мною бутылок он взял в свои руки и бокалы прибывших магесс оказались полны в ущерб остальным. А мне и вовсе не было налито ничего, чему я впрочем, нисколько не расстроился.

"Пусть разбираются сами со своими захмелевшими магессами," — подумал я, постаравшись незаметно исчезнуть с веранды на кухню. На веранде же, после осушения бокалов всё же наладилось, пусть и корявенькое общение. На мое же отсутствие никто не обратил внимания.

Для меня главным стало то, что наш немедленный отъезд отложен и теперь всё наше будущее в руках Ирины и Светы. Пусть обольщают парней. В том, что всё будет хорошо, я уже не сомневался. Я видел выражение лиц у ребят: они уже спеклись, а в способностях Ирины и неплохо подыгрывавшей ей Светы к интригам, я убедился за время проведения воспитательной кампании в отношении меня. Мне не предоставили ни единого шанса расколоть их коалицию и внести смятие в дружные ряды обиженных на меня девушек.

На кухне уже хозяйничал Гиви, ещё раньше незаметно исчезнувший с веранды. Он раскладывал по холодильникам и морозильникам привезенное добро. Я скромно уселся за стол, размышляя о том, могу ли я позавтракать сам или нет? После некоторого размышления я, кашлянув, обратился к Гиви

— Гиви, а что относительно меня? Насчет девушек всё понятно, они на пару дней задержатся, а я? Мне собираться с вещами на выход или как?

— Жди пока! Илья или кто-нибудь другой распорядится!

— Понятно! Гиви, я не успел позавтракать! В том вон синем холодильнике наши продукты, которые я притащил сюда на своем горбу. Я могу перекусить?

— Можешь! — разрешил Гиви.

Я извлек нарезку пармскую ветчину в вакуумной упаковке. Гиви искоса глянул на меня, сноровисто утрамбовывая привезенные свертки, упаковки, пачки, банки в холодильник. Затем подошел к одной из коробок и достал батон.

— Вот режь! Чайник сам наверно в состоянии согреть!

Я кивнул, сказал с набитым ртом.

— Спасибо, — и пошел ставить чайник на плиту. Когда чайник вскипел, Гиви как раз закончил процесс складирования и присоединился ко мне.

— Хм, а неплохая ветчина!

Затем он вытащил печенье, джем и мы уже вдвоем приступили к легкому завтраку. Только мы успели прикончить ветчину, как на кухню ворвался чем-то озабоченный Илья. Впрочем, чем он был озабочен, он сразу и озвучил.

— Девушки ещё не завтракали! — заорал он с порога таким страшным голосом, что можно было подумать, что случился Апокалипсис. — Гиви организуй. Да и мы тоже слегка чего-нибудь перекусим... — тут его взгляд остановился на мне. — Так... Вадим... Что ты выбираешь: сейчас отправишься на станцию, у тебя-то нога не болит или задержишься на пару дней, пока мы все не поедем назад.

— Я бы задержался, если это возможно. В Москве меня никто не ждет, а с работы я уволился перед этим турне на озеро...

— Тогда будешь помогать Гиви. Готовить, убирать в доме и вне дома и вообще делать всё, что он скажет. Я уже говорил, что здесь не богадельня и не гостиница!

— Я согласен! — закивал я головой.

— Вот и прекрасно! Гиви, задействуй нового временного помощника по полной программе.

Гиви ответил.

— Понял, Илья!

— И давай позавтракаем на лужайке. Погода прекрасная.

Мой невнятный статус, то ли гостя, то ли нарушителя границы частного владения сменился на вполне определенный статус помощника слуги или как обозначил себя Гиви: заведующего домом отдыха `Медвежье озеро`. Вот только отдыхать, как раньше в перерывах между приготовлением пищи для моих девушек, мне больше не светило.

Гиви словно всю жизнь мечтал кого-нибудь пошпынять и нагрузить работой. Едва я вытащил с веранды столы и стулья для будущего завтрака и установил их на лужайке, как был отправлен делать красивые бутерброды с красной икрой, целое блюдо и ключевое слово тут было `красивые`.

Оказывается, что батон должен был быть нарезан строго под определенным углом и куски должны быть все одинаковой толщины, строго определенное количество масла в виде розочки и икры должно было быть не больше и не меньше.

Я же нарушил сразу все эти требования, предъявляемые к такой простой вещи, (я так думал) как бутерброд. В общем, мой лексикон обогатился несколькими весьма экспрессивными выражениями на грузинском (Гиви оказался настоящим грузином), а мои познания в области изготовления бутербродов расширились, благодаря небольшой лекции прочитанной мне Гиви. Несколько примирило меня с действительностью то, что забракованные экземпляры бутербродов мне было приказано утилизировать. Что я и проделал с большим аппетитом, тем более, что некоторые из бутербродов не прошли контроль качества в виде Гиви, по причине слишком большого количества икры на них.

Но поскольку доверие ко мне после этого резко упало, то мне пришлось теперь работать на подхвате: что-то порезать, что-то принести-отнести. В общем, я работал кухонным мальчиком. Но никакой обиды не было, несмотря на то, что ещё недавно я был студентом престижнейшего института, а теперь помогал на кухне дома отдыха. Всё дело было в моральном настрое. Я запретил себе раскисать и вспоминать о том, что исчезло как дым, о своем прошлом. Тем более были две девушки, небезразличные мне, которые не должны были скитаться без крыши над головой и лазить по помойкам за куском хлеба. А сейчас, и от моего поведения, в том числе зависело: примут ли их в клан, что означало в первую очередь для них спокойную и богатую жизнь, а не выживание, при этом не исключено, что и я приткнусь где-нибудь рядом. Поэтому я старался изо всех этих сил, выполняя любые распоряжения Гиви. По большому счету мое нынешнее положение не слишком отличалось от того, как я провел предыдущие дни. Та же самая готовка, только в больших объемах, но зато тут имелся Гиви, который всё-таки кое-что и сам делал, а не только всё спихивал на меня. Кроме того, Гиви, как и всякий человек любил учить несмышленышей, тем более таких несмышленышей, которые безмолвно внимают и бросаются со всех этих ног исполнять любые приказы гуру. От почувствовавшего себя гуру Гиви была и польза. Некоторые нюансы поведения во взаимоотношениях с хозяевами-аристократами были за день повторены неоднократно и уложились у меня в голове. Они были просты, но ими следовало проникнуться, чтобы выполнять без раздумий. А именно: молчать пока не спросят, не лезть на глаза, а стараться делать всё незаметно, не грубить ни при каких обстоятельствах, что прикажут, исполнять, если и не бегом, то, по крайней мере, очень шустро, а главное, не забывать, что они аристократы и маги, а мы простолюдины.

И к моему удивлению выполнить все перечисленные правила оказалось совсем нетрудно. Мне помогало желание преодолеть всё, и главное я помнил о девушках. Ради них я готов был расшибиться в лепешку.

После завтрака вся компания отправилась покататься на лодках. Оказалось, что в одном из модерновых сараев хранились надувные лодки, имелись мощные подвесные моторы. Мы с Гиви подкачали лодки, спустили их на воду, поставили моторы. В общем, господам магам осталось только сесть в лодки, крутануть ручку газа и умчаться под радостные вопли девушек вдаль.

Интересно расположились прежние парочки в лодках. Выглядящий совершенно счастливым, улыбающийся широкой улыбкой Илья, недовольная всем сущим, словно сжевавшая ведро клюквы Лика, и Ирина с непроницаемым выражением на лице. Вторая лодка: Кирилл, Анна и Светлана, причем выражения на их лицах были аналогичны выражениям лиц тройки из первой лодки.

В третьей лодке расположилась оставшаяся парочка: `вампир` Серж и его русоволосая подруга Габи. Здесь эмоции были выражены иначе. Серж улыбался, но не так счастливо, как ребята из двух первых лодок, зато на лице Габи не было и следа недовольства, в избытке имевшегося у Анны и Лики. Она уверенно обнимала Сержа за шею, плотно прижималась к нему и улыбалась улыбкой охотницы сумевшей защитить свою добычу от других охотников или вернее охотниц.

То, что хозяева развлекались вдали от дома, совершенно не означало, что у меня наступило время отдыха. Мытье посуды, мытье полов, уборка в комнатах на втором этаже, а попутно и мое переселение оттуда в маленькую каморку с топчаном и тощим матрасом при кухне. Сам Гиви готовил обед, разрубая тушку барана из морозильника. И как только я бодро доложил о полном выполнении всех его заданий, то бы немедленно усажен за чистку картошки. Гиви запланировал на первое чанахи.

Спустя три часа туристы вернулись назад. Они посетили, с их слов, какие-то скалистые островки на западе озера, где купались и загорали. Затем, отобедав (на ура пошло светлое сицилийское, которое одобрил, предварительно продегустировав почти целую бутылку Гиви) утомленные отдыхом отдыхающие разбрелись по спальням немного передохнуть и набраться сил перед очередной порцией активного отдыха назначенного на вечер. Планировалась рыбалка отвесным блеснением на что-то крупное.

Для тех, кто активно не отдыхал, то есть в первую очередь для меня и для Гиви, отдыха предусмотрено не было.

Я на автомате мыл посуду и думал об изменившемся ко мне, в очередной раз, отношении Ирины и Светланы. Теперь они меня просто не замечали. Словно бы меня и не было. Словно я превратился в какого-то человека-невидимку. Просто смотрели равнодушным взглядом сквозь меня и всё. Это оказалось для меня неожиданно больно. Конечно, я тоже делал каменную физиономию и ни следа эмоций на моем лице не было, но просто-то посмотреть в глаза они бы всё-таки могли, чтобы дать понять, что помнят обо мне!?

Я уговаривал себя, что всё идет нормально, надо верить девушкам, они лучше знают, как вести игру, но такие самоуговоры помогали слабо. На душе от такого невнимания было горько и тоскливо.

С тоской немного помогало бороться, точное следование правилам озвученным Гиви. Они ещё не въелись в меня, и мне приходилось проговаривать их про себя всякий раз, когда я оказывался рядом с кем-либо из аристократов. Это отвлекало меня от печальных мыслей.

По мнению Гиви я уже вполне смог проявить себя, как дисциплинированный и исполнительный слуга, не идеал, конечно. Идеалом Гиви наверно считал самого себя. Мне было оказано высокое доверие и было поручено прислуживать за полдником-перекусом, когда выспавшиеся ребята и девчата выползли из своих спален на свежий воздух. Мне пришлось в спешном порядке, (под присмотром Гиви, естественно!) организовывать ликер с печеньем и фрукты на лужайке. Выставленная марсала тоже была из моих запасов, которые принадлежали теперь уже не мне. Я предложил марсалу в качестве заменителя ликера, мотивируя тем, что ликер слишком уж крепок для девушек, а марсала ничуть не хуже по вкусу, но гораздо слабее по градусам. Естественно я заботился о своих девушках, а не об Анне с Ликой способных принять участие в мужском чемпионате по вольной борьбе и успешно выиграть его. Немного проигрывавшая им статью Габи была способна выиграть любой женский чемпионат. Кажется, Илья убедился в том, что выпивка, доставшаяся ему совсем не недурна, поскольку и шампанское, и сицилийское было вылакано до дна, несмотря на лицемерные возгласы о нежелательности утренних возлияний и такие же возгласы о слишком большом количестве спиртного за обедом.

Как и следовало ожидать, марсала тоже ушла очень быстро, а поскольку 18 градусов есть 18 градусов, тем более что пили можно сказать натощак, то пьющих слегка развезло, и видимо контроль над собой в какой-то степени оказался потерян.

Причем у всех разом. Илья придвинулся к Ирине вместе с креслом практически вплотную, держал ее за руку своей лапищей, уже совершенно не стесняясь Лики, и судя по всему в самое ближайшее время планировал обнять Ирину за талию. Об этом можно было судить по его левой руке, которая потихоньку пробиралась за спину Ирине. Эти маневры, конечно, немедленно были замечены Ликой, но та владела собой неплохо, и ее недовольство проявлялось только в яростном сверкании глаз. Те же самые проблемы были и у Анны, которая делала вид, что она совершенно не замечает, как ее Кирилл плотно любезничает с моей Светой. Проблемы были и у меня. Мне было тошно видеть, как этим двум накачанным амбалам ласково улыбаются МОИ девушки! Но я терпел и не только потому, что понимал: скандал мне ничего не даст, да не справлюсь я с ними со всеми. А ещё и потому, что при таком полном безразличии ко мне у Ирины и Светланы, у меня вдруг возник один простой вопрос: а любят ли они меня вообще и любили ли когда-либо? Когда этот вопрос возник впервые, то я его немедленно задавил и выкинул из головы, но избавиться от сомнений оказалось не так то просто, если таковые сомнения возникли, а мои девушки делали всё, чтобы эти сомнения укрепить.

Поэтому я и стоял там, на заднем плане исполняя роль примерного слуги, ожидающего распоряжений от хозяев и делающего вид, что меня там нет. Да и не пил я ничего, что могло бы снять всякие ограничения. А вот мрачно выглядевшая Лика не отказывалась от марсалы. Пока соперница любезничала с ее парнем, она без перерыва потягивала легко пьющуюся марсалу, но стоило только Илье ненадолго отлучиться (по маленькому вероятно), как тут же ее нелюбовь к Ирине проявилась в полной мере. А Ирина в отсутствие Ильи встала, ещё и потянулась так, что ее соски казалось, проткнут тонкую маечку, которая на мгновенье облепила ее великолепную фигуру. Ну, Лика и не выдержала.

Громкий, пронзительный вскрик Ирины привлек к себе внимание всех участников этого фуршета. Ирина отскочила в сторону и держалась обеими руками за свою округлую попку.

— Что... что это было? — скривившись от боли, пробормотала она, с подозрением оглядывая своих новоявленных друзей и подруг.

Тут Лика, тоже потянувшись в кресле с ленцой так, прояснила этот вопрос.

— Извини Ирина, просто я сбросила некоторые излишки магической энергии, и тебе немного не повезло оказаться на траектории движения этого разряда, — сказала, улыбаясь Лика. Настроение Лики после сделанной пакости явно поднялось. Она продемонстрировала, кто тут аристократ и маг, а кто простушка, и тем самым ясно намекнула сопернице о возможных последствиях для нее, если та будет упорствовать в своих намерениях охмурить ее парня.

Ответ Ирины последовал незамедлительно, хотя она не произнесла ни слова. Взмах рукой и, по уже отработанной на мне технологии, кресло вместе с Ликой взмыло в воздух. Правда, полетело оно не так далеко, как в моем случае, и, подняв большой фонтан брызг, рухнуло в воду рядом с берегом. Но шок для всех присутствующих, (кроме меня, конечно, я-то уже привык, можно сказать, к реакции Ирины на внешние раздражители) оказался очень силен. Все, в том числе и именно в этот момент, вернувшийся Илья, застыли в том положении, в котором их застал ответ Ирины Лике.

Молчание длилось с минуту наверно. Молчали все, даже Лика сидевшая в своем кресле по пояс в воде. И тут эффектно выступила Светлана. Кашлянув, она вытянула руку и, метрах в полутора от нее, возник яркосветящийся шарик. Секунда, он стремительно понесся в сторону озера и воткнулся в воду рядом с Ликой. Столб очень теплой воды обрушился на Лику. Мокрые черные волосы прилипли к голове, мокрая футболка плотно облепила мускулистую фигуру Лики, а поскольку она, как и Ирина не надела лифчика, вероятно, чтобы привлечь к себе внимание Ильи, то теперь сидя там, в воде выглядела так, словно была голой.

— Извините! — повинилась, испуганно округлив рот, Светлана. — Я тоже, как и Лика ощутила настоятельную необходимость сбросить излишек энергии!

Илья выглядел крайне удивленным.

— Так вы обе магессы? Какого клана? Почему вы даже не упомянули об этом? — спросил он, как бы обеих девушек, но глядел при этом только на Ирину.

— Нас никто об этом и не спрашивал! — Ирина пожала плечами. — К какому клану мы принадлежим? — Ирина словно бы задумалась, к какому клану она принадлежит, и сделала для этого паузу. Надо было видеть напряжение, сквозившее во взглядах членов клана Морозовых.

— Да ни к какому!

Ещё шире открыться глаза Морозовских просто не могли. Несколько секунд они переваривали услышанное, а затем Илья, очевидный неформальный лидер группы, осторожно сказал.

— Но это просто невозможно! Не входящих в какой-нибудь клан магов просто не существует нигде в мире! — взгляд его потяжелел и стал подозрительным. Усугублять далее ситуацию Ирина не стала.

— Всё объясняется просто, Илья! Я и Светлана инициировались всего лишь вчера. Я утром, она ближе к вечеру и в силу этого, мы не успели ещё вступить ни в какой клан!

А вы полагаете, что будут кланы, заинтересованные в том, чтобы мы стали их членами?

Интересно было наблюдать за тем, как по мере проникновения информации в мозг меняется настроение Ильи. При этом всё четко отражалось на его лице. Непонимание, недоверие, удивление, радость последовательно сменяли друг друга. А вопрос Ирины включил еще и мыслительную деятельность Муромца.

— Да... я полагаю, да... Вернее я просто уверен... Поздние маги, сразу двое... — Илья наново оценил расстояние до пустого кресла, остававшегося в озере. Лика, не дождавшись ни сочувствия, ни даже интереса к своей особе уже выбралась на берег.

— И расстояние нехилое для начинающих... — тут его голос изменился, и в нем отчетливо послышались вкрадчивые нотки. — Ирина и Светлана, а может вам стоит задуматься о вступлении в наш клан? Клан Морозовых! Наш клан далеко не последний в Российской империи. Глава клана входит в совет Родов. Он Гроссмейстер. Клан занимается торговыми операциями по всему миру, предприятия легкой промышленности, машиностроение, железные дороги и многое другое...

— Ну не знаю... Вот так сразу... А ты Света что думаешь?

Светлана, в которую сразу же впился умоляющим взглядом Кирилл, на секунду задумалась, а затем сказала.

— Почему бы и нет!? И члены клана такие симпатичные! — вызвав явный всплеск удовольствия со стороны Кирилла, Сержа и Ильи и резкий негатив со стороны Анны и Габи. Насквозь мокрая Лика, не соизволив задержаться, проследовала, ни на кого не глядя, из озера прямо в дом.

Ирина как бы нехотя согласилась.

— Хорошо. Что-то надо подписать или как? — спросила она, глядя на Илью.

— Секундочку, дамы! Я сейчас только позвоню главе клана. Он должен дать согласие. Впрочем, я на сто процентов уверен в том, что оно будет дано, и тогда вы будете считаться членами клана. А все бумаги подпишете по прибытии в клановую усадьбу послезавтра. Я сейчас. Рация в машине.

"Какая ещё рация!? У них что, нет сотовой связи?!"

Секундочка затянулась довольно надолго. За это время я успел извлечь мокнувшее кресло из озера и поставил его на просушку на солнышке. Гиви пополнил стол сладостями. А главные участники просто молчали, стараясь, не встречаться глазами друг с другом. Кто-то из смущения, а кто-то из ... других чувств.

Наконец, Илья появился из-за угла с радостным выражением на своем богатырском лице.

— Разрешение дано и нам велено сократить программу отдыха и завтра вечером быть в усадьбе. Там всё оформят, а вам нужно будет только подписать. Вы стали аристократками, и ваши семьи тоже получат привилегии.

— Мы из детдома. Обе! — с грустью сказала Ирина.

— О... — Илья на мгновение прекратил излучать позитив, но только на мгновение. — Ну, тогда вы сами будете жить так, как не снилось подавляющему большинству населения, а не только тем, кто вырос в детских домах! Гиви!

— Да, Илья! — немедленно вырос около хозяина таившийся под стеной дома в тени Гиви.

— Организуй на ужин что-нибудь праздничное... Как ты умеешь... Седло барашка или целого барашка. Нас ведь немало!

— Будет сделано, Илья!

* * *

Воистину правы те, кто утверждал, что всяким светским удовольствиям предшествуют кухонные муки. Особенно было обидно то, что никакие светские удовольствия мне не светили. Зато муки были налицо.

Гиви снова развил бешеную активность. Прежде вытащили из главного морозильника скрывавшегося под видом скромной сараюшки тушку барана. Подвесили оттаивать на горячем солнышке. А уж затем мне пришлось покрутиться. Гиви только и рявкал.

— Вадим сюда! Вадим туда! Сделай то, нарежь это, почисти, прибери, унеси, принеси... шевелись, что ты как сонный... ещё десерты не готовы... достань ром для пирожных... и так далее и тому подобное.

Аристократы в это время занимались тем, чем и полагается заниматься аристократам, то есть отдыхали. Правда, они-то считали, что занимаются делом, но разуверить в том, что это не дело было некому. Я и Гиви были сильно заняты на кухне, да и если бы не были заняты, всё одно не рискнули бы.

Первоначальные планы отправиться на рыбалку были забыты, поскольку встала задача наглядно подтвердить свежеиспеченным аристократкам, что их выбор правильный и убедиться, что наживка заглочена, и добыча не соскользнет с крючка, то есть не откажется от подписания контракта о членстве в таком замечательном клане Морозовых. Так я расценил всю эту суету на лужайке. С ранее куксившимися девицами, очевидно, была проведена разъяснительная работа. Уж не знаю чем и как там убеждали сердитых девиц Илья и компания, но теперь на них было любо дорого смотреть. Совершенно искренние, почти счастливые улыбки не сходили с их лиц даже когда они крепко получали по физиономии или по другим частям тела. Но надо сказать, что и сами они не церемонились и с видимым удовольствием не сдерживали удар, когда удавалось.

Короче компания затеяла нечто вроде показательных выступлений по рукопашному бою. Прямо тут, на полянке перед домом поставили три кресла. В них словно в партере сидели Ирина со Светланой. Каким-то образом туда затесался ещё и Серж. Уж не знаю, чем он отговорился от участия в мордобитии... пардон, развлечении, но вот не участвовал. А если три девушки ополчатся на двух парней, это ничем хорошим не кончится... для парней само собой.

То ли мотивировка у девушек была выше, то ли они и в самом деле настолько превосходили своих оппонентов, но скоро, несмотря на пропущенные удары, перевели ребят в горизонтальное положение и те запросили пощады.

Я эти поскакушки видел мельком, пробегая из кухни на веранду, а с веранды в морозильник. Но впечатлили даже эти кусочки. Зрелище было феерическое. Удары были почти невидимы. Если не вглядываться, перемещения молниеносные. В общем, я бы не хотел связываться даже с русоволосой скромняшкой Габи, которая на деле оказалась вовсе даже не скромняшкой, а была второй после Лики девушкой, которая уложила на травку самого Илью нашего Муромца. Ну, с Ликой-то всё было понятно, отомстила так сказать за невнимание, у Анны стимула не было, она и проиграла. А вот то, что худенькая Габи без всякого стимула свалила Илью...

В общем, когда я поспешил поднести победительнице прохладительный напиток, то оказалось, что она не очень-то и запыхалась. В то время как Илья, лежа на земле, дышал как паровоз.

В общем, я старался, отрабатывал свое пребывание на территории дома отдыха и по итогам своей деятельности удостоился скупой похвалы Гиви. Он выразился в том смысле, что для меня ещё не всё потеряно и я, приложив определенные усилия, смогу быть достойным слугой для аристократов любого уровня, если не потеряю при росте до этого самого уровня дисциплинированность, исполнительность и подвижность. Я автоматически сказал `спасибо` за комплимент и задумался: хорошо это или плохо.

С точки зрения моего родного мира и моего положения там, это было плохо, а вот сейчас и здесь? Может и пригодится это умение: правильно гнуть спину перед сильными мира сего, коли уж упал на самое дно?

Я уже почти успокоился и не расстраивался так сильно, как раньше, на холодность и безразличие, с которым Ирина и Светлана смотрели на меня.

"Притворяются, играют! Так надо! Они не забудут обо мне при подписании контракта и выторгуют мне какое-нибудь денежное местечко. Может быть, даже недалеко от них", — решил я.

Поэтому я бодро подносил сначала холодные закуски, когда начался этот праздничный пир. Затем последовали горячие закуски, за ними горячие блюда, перемежаемые то красным, то белым охлажденным вином. Уносил грязную посуду, затем последовали десерты и ликеры, затем коньяк. Наконец мы с Гиви на кухне тоже позволили себе перекусить остатками трапезы господ, как и было, положено образцовым слугам. Правда остатки были таковы, что можно было легко прокормить ещё пяток очень прожорливых слуг и это не сильно бы уменьшило объем остатков.

Аристократы расслабились. Шутили о чем-то своем, смеялись. Причем удивительно смеялись все и Ирина со Светой, и Лика с Анной. Неслышно было только Габи и Сержа. Они были заняты важным делом: целовались, а спустя некоторое время отправились наверх, в спальню, обнявшись.

Ещё позднее, когда я сытый выполз с кухни, чтобы прибрать вновь появившиеся пустые тарелки и узнать, не надо ли чего, куда-то испарились Илья, Кирилл, Ирина и Светлана.

Оставшиеся за столом Анна и Лика сидели с бокалами в руках и о чем-то разговаривали вполголоса.

И вот когда я, собрав грязные тарелки в стопку, проходил мимо Лики, направляясь на кухню, она вдруг неуловимым движением привлекла меня к себе. Отобрала тарелки, поставив их обратно на стол, и сказала.

— Ты мне очень нравишься, красавчик! Ты ведь не против, если мы познакомимся немножко поближе?

Сказать, что я был слишком уж потрясен нельзя. Скорее я был удивлен тем, что вот так легко Илья, как мне показалось нравившийся Лике, получил отставку.

Конечно, я знал, что нравлюсь девушкам и Ирина со Светой самые ближайшие и последние по времени доказательства этого, но... как-то это всё случилось слишком спонтанно.

"Пьяная она что ли? — думал я, глядя в серо-зеленые глаза Лики, которая оказалась одного со мной роста. — Да вроде нет".

Глаза смотрели уверенно, чуть прищурившись... и особой любви в них я что-то не заметил.

Провокация или ещё что? Но в любом случае вот так, вот тут на лужайке, под окнами спален или куда там удалилась вся остальная компания, я заводить никаких отношений не желал. Поэтому, вывернувшись из объятий, которые надо признать и были не очень уж сильными, скорее для вида, подхватив тарелки, шустро удалился, сопровождаемый низким гортанным смехом Лики. Анна всё это время расслабленно сидела, потягивала что-то из бокала и казалось ничего не видела и не слышала. Уже входя в дом и думая, что я очень удачно избавился от этой озабоченной девицы, как я услышал обращенные ко мне слова.

— Я надеюсь, что позже ты станешь более сговорчивым, милый...

— Чур, меня! — проговорил я вполголоса уже за дверью. Меня нисколько не радовало то, что эта накачанная девица проявила ко мне свое внимание. Оно было очень обременительным, такое внимание, и всех этих последствий я ещё даже не просчитывал. Но решил на всякий случай переговорить с Гиви. А на лужайку, по крайней мере, сегодня я больше не ходок.

"Если не маячить перед носом, то озабоченная поддатая девица может и забудет обо мне".

Гиви наслаждался отдыхом. Конечно, по мелочи-то ещё что-то сегодня будет, но в основном всё уже закончено...

Бутылка вина, бокал, тарелка с мясом, овощи, зелень. Я подсел к столу, налил себе немного вина (отличное "Саперави") и спросил.

— Гиви, ведь ты не маг?

Гиви хмыкнул.

— Если бы я был магом... Нет, я простолюдин.

— Но ведь работаешь на клан.

— Да, и очень доволен. Платят неплохо.

— Значит и мне можно работать на клан?

— Можно, если возьмут, конечно. Отбор жесткий, но платят клановые немало. У них по всей империи активы разбросаны. Клановых-то сравнительно немного. Они только руководят, а работать-то приходится таким как я... и ты.

— Ага, ага... понятно, — покивал я, решив, что устроиться работать на клан, при протекции будет не так сложно, как я предполагал. Особенно, если девочки замолвят словечко. Кажется, Илья и Кирилл готовы на всё, чтобы добиться благосклонности девушек... — тут меня кольнуло. Я поморщился.

"Придется терпеть, а что делать? Ну, будем надеяться, что девочки понимают, что можно, а что нельзя... А кстати ..."

— Гиви, — снова потревожил я своего гуру медитирующего над стаканом с вином. — А как они относятся к простолюдинам... Ну в смысле там отношений мальчик-девочка?

На губах Гиви зазмеилась ехидная улыба, глаза прищурились.

— Понятно... Не знаешь?! Могу прояснить! Переспать можно совершенно без проблем, ну или почти... — поправился он. — А вот если ты имеешь ввиду нечто посерьезнее...

Я, стараясь выглядеть не слишком заинтересованно, пожал плечами.

— А что там какие-то особые правила имеются? Ну, там, чтобы женится или выйти замуж!? Я что-то не слышал!

— Дурачок! — ласково протянул Гиви. — Кого ты хочешь обмануть... Впрочем чего темнить, это не секретная информация, просто об этом не говорят. Клановые в обязательном порядке выходят замуж или женятся между своими. Имеется ввиду магами. Причем обычно по указанию главы клана, — он с удовольствием разглядывал мое ошеломленное лицо.

— И ещё учитывается генетическая предрасположенность, психологическая и дружественный это клан или нет. Не из всякого клана даже можно невесту себе брать. Даже если тут замешана любоффь!

Он рассматривал мое хмурое лицо. А я ошеломленно думал.

"Вот так вот! Я простолюдин, они теперь принадлежат к солидному клану, пусть пока и неформально, но это ненадолго, скоро на бумаге оформят и всё? Никогда не будем вместе?"

В полной мере, насладившись моим потерянным видом, Гиви продолжил.

— Такие строгости в вопросах заключения брака компенсируются в известной степени некоторыми послаблениями в плане отношений между супругами. Всё-таки нельзя гайки затягивать до упора, может и сорвать резьбу. Так вот, ты слышал ведь, что у магов существуют градации магической силы? Им присваиваются по мере роста силы сначала разряды детские и взрослые, потом становятся Кандидатами, Мастерами и высшая ступень Гроссмейстер, он же Гросс.

Я кивнул, да о чем-то таком упоминалось в журналах, но я не особенно обратил на это внимание

— А это причем тут?

— Так очень просто! Количество жен у магов не ограничено, ну или мужей у магесс, что правда бывает значительно реже.

— Так это как... они что групповым... занимаются, что ли в таком случае?

— Ну, ты совсем... почка! Скажешь тоже! Нет! Или муж имеет несколько жен, или жена имеет несколько мужей, а о том чтобы смешивать... Я о таком и не слышал. Нет, теоретически конечно возможно. Но практически... всё дело тут именно в силе: если Мастер — мужик, то он может иметь несколько жен Кандидатов или разрядниц и наоборот женщина-Мастер может иметь несколько мужей, но тоже, если они слабее ее. А вот если Мастер и Мастер, то никого больше не положено или положено, но только с согласия жены и мужа одновременно. Тут я не особенно знаю эти подробности. Но чаще имеется маг и у него несколько магесс, наоборот бывает очень редко.

— А почему интересно? Мужики не желают делиться?

— И это тоже, но в основном насколько я слышал женщины в среднем слабее мужиков-магов.

— Вот оно как... — протянул я, переваривая информацию.

— И тут имеется интересное для тебя: вторым или третьим мужем могут взять и не мага. Но он будет, сам понимаешь, на птичьих правах, вроде бы и муж, и аристократ, но не маг, а значит, ущербен по определению. Ну и отношение к таким соответствующее.

Женщинам — простушкам легче в этом отношении. Но тоже не особенно комфортно. Слышал я неоднократно про такие случаи. Да фильмов ведь снято на эту тему прилично! А ты что совсем телевизор не смотришь?

Я помотал головой и сказал правду.

— Меня от него тошнит!

— Зря! Информацию-то надо где-то получать, а получать ее можно даже из фильмов.

— Наверно ты прав. Но замужество, женитьба магов для меня вещи абстрактные.

Гиви снова ехидно прищурился.

— А вот если просто переспать...

— Тут-то кто может запретить? Если всё по согласию, то вперед и с песней, но всё равно я бы не советовал. Потом проблем может быть гораздо больше. По моему мнению, минутное удовольствие того не стоит. Лучше найди себе простушку, тебе-то с твоей смазливой рожицей, это раз плюнуть. А вот представь другой вариант: ты переспишь с магессой, но потом вдруг маг приревнует или сама эта магесса увидит тебя с другой, или вообще решит, что ты плохо старался ночью или ещё что-нибудь. И что ты будешь делать? Больницей в таких случаях можно и не отделаться!

Ехидство Гиви меня уже конкретно достало, и я решил тоже немного пошутить.

— Понял, если Лика снова будет приставать, сошлюсь на тебя, дескать, Гиви запретил мне магесс трогать!

Гиви, как раз в этот момент, тщательно пережевывавший кусочек барашка, чуть не подавился.

— Э ... ты что? Меня подставить задумал? Я тебе по доброте душевной рассказываю все клановые секреты, а ты... Даже не упоминай моего имени, когда будешь объяснятся со своей Ликой!

— Чего это она моя? Мне она совершенно не нужна!

— Ну и правильно, если не нужна, но сказать ей об этом стоит очень и очень тактично! Понимаешь?

Я кивнул, (чего тут не понять!) выпил залпом остатки вина и снова потянулся снова за бутылкой. На душе было пакостно. Всё одно к одному, и безразличие ко мне моих девушек, и эта озабоченная...

Говорить больше ни о чем не хотелось. Гиви тоже после моей шутки, видимо решил воздержаться от болтовни: так на всякий случай и упорно молчал. В общем, сидели мы с ним за столом и наливались выдержанным красным Саперави. Когда Саперави закончилось, Гиви так же молча извлек из винного шкафа новую бутылочку. Перед тем как налить я взглянул на этикетку.

— Хм, `Оджалеши` — неплохое вино, год обозначенный на этикетке 7492. Та-а-ак, а журналы были... какого года? Ну да точно двадцать лет выдержки! Неплохо эти маги живут, если у них в скромных рыбацко-охотничьих домиках имеются такие бутылочки! Понятно, чего Илья выспрашивал про мое вино, да дегустировал с таким пристрастием... При таком наполнении винного шкафа будешь придирчивым!

А когда я попробовал содержимое, то постарался незаметно пододвинуть бутылку к себе поближе. У Гиви и без того целый шкаф подобного добра имеется, а я не был уверен, что в будущем я буду часто баловаться вином двадцатилетней выдержки.

Прекрасное вино растворило накопившуюся во мне горечь этого мира и я уже довольно спокойно начал рассуждать.

"Ну не женюсь я на своих... магессах! — уперевшись в стол взглядом, думал я. — Больно, обидно, и досадно, конечно. Но надо учесть, что так могло случиться и там, дома, а значит, будем считать, что всё было предопределено. Да и уверен я, что потом, попозже, когда девочки устанут от своих мужей-магов (типа Илья, Кирилл), то вполне можно будет попробовать возобновить наши отношения... Конечно, очень осторожно, поскольку ревнивый муж и без того не подарок для бедного влюбленного, а уж ревнивый муж-маг-аристократ в одном флаконе, так и вовсе кошмар и ужас!"

Восстановив, таким образом, свое душевное равновесие и убедившись, что бутылка с двадцатилетним `Оджалеши` пуста, я решил выйти на свежий воздух, проветрится и заодно исполнить некоторые свои естественные надобности. Но вот встать из-за стола мне удалось не сразу. Странным образом ноги отказывались мне повиноваться. Наконец, совершив героическое усилие, я встал и пошел к черному входу кухни. Пошел, это слишком сильно сказано. Впечатление было такое, словно я нахожусь на корабле, который попал в девятибалльный шторм. Пол вздыбливался под ногами горными хребтами, стены раскачивались с такой амплитудой, что казалось вот-вот обвалятся на меня, но я балансируя руками, упорно пробирался к намеченной цели. С крылечка я совершил небольшой полет на травку, но нисколько этим не смутился, поскольку этот полет не шел ни в какое сравнение с тем полетом, в который меня вчера легким движением своих нежных пальчиков отправила оскорбленная Ирина.

Я добрался до леса, исполнил задуманное и решил, что мне определенно стоит просто посидеть под сосной на свежем воздухе, подождать, пока качка, сопровождавшая меня, не стихнет хотя бы до пяти-шести баллов.

В общем, я мирно сидел, привалившись к мощному стволу сосны, любовался лунной дорожкой на озере, чернильно-черным небом, усыпанным сверкающими звездами, вдыхал пахнущий соснами и травами прохладный ночной воздух. Не знаю, сколько времени прошло, но вдруг тишину нарушили громкие голоса и заливистый звонкий смех. Смех я узнал немедленно, поскольку слышал его раньше неоднократно. Смеялась Светлана. Затем послышались шаги, и по лужайке к дому не спеша, прошествовала парочка: Кирилл и Света. Кирилл обнимал рукой талию Светы, а она прижималась к нему и кажется, даже голову наклонила в его сторону. Всё мои здравые рассуждения о том, что я легко переживу невозможность жениться на Свете, мгновенно развеялись. Голова стала ясной и пустой, отступившая было горечь, снова отравила мое существование. Парочка уж давно исчезла в доме, а я сидел и сидел, дожидаясь, сам не знаю чего... и дождался! Вторая парочка вынырнула из темноты леса невдалеке от меня. Они так же шли обнявшись. Надо ли упоминать, что это были, конечно, Ирина и Илья! Только вот в дом они не пошли, а устроились в креслах на лужайке. Сначала о чем-то вполголоса болтали, Ирина при этом постоянно хихикала, а потом Илья, совершенно по-хозяйски обхватил Ирину за плечи и начал исступленно целовать ее в губы. Ирина не противилась. Не воспротивилась она даже тогда, когда лапа Ильи скользнула под ее футболку. Я в своей наивности понадеялся, что этот наглец тут же отправится в такой же, если не более дальний полет к центру озера, но... шли секунды, складываясь в минуты и ничего. Только сопение и хихиканье. Черная злоба мутной волной облила меня, и если я не выскочил к ним на лужайку, то не потому, что меня остановила возможность снова улететь и значительно дальше, чем в первый раз. Меня остановило другое соображение: а любила ли меня Ирина вообще, если она вот так легко позволяет какому-то... Илье себя лапать? И ей кажется, это нравится!?

"А Кирилл со Светой сейчас чем занимаются? — вдруг возникла мысль. — Может они, уже опробуют прекрасные кровати наверху?"

Я непроизвольно посмотрел на тёмные окна спален. Да, там можно было заниматься чем угодно, а не только спать! И в одном окне я увидел смутно темнеющий силуэт. Массивная широкоплечая фигура могла принадлежать кому угодно, но я почему-то был уверен, что там стоит и смотрит на творящееся на лужайке эротическое действо, никто иная, как Лика!

Глава 5

Разбудил меня громкий голос.

— Вставай, Вадим нас ждут срочные дела!

"Хорошо ещё, что не великие, а всего лишь срочные", — вяло подумал я, выплывая из сна. Тощий матрас совершенно не изолировал меня от трех, казавшихся мне твердыми, как камень досок, из которых и был сколочен стеллаж, используемый обычно для хранения продуктов, которые не портятся. Консервных банок, например. Вверху под потолком в этой кладовке маленькое окошко уже было освещено дневным светом.

"Значит нельзя сказать, что меня разбудили слишком уж рано и Гиви — безжалостный тиран!" — решил я и сел. Вот только сделал я это без учета состояния своего организма, а оно было далеко от идеала. Болевшая и до того голова теперь болела гораздо сильнее.

"Похмелье во всей своей красе!" — думал я, непроизвольно сжимая голову ладонями.

Вчера я дождался, когда, нацеловавшись, Ирина и Илья отправились наверх, в спальню, в обнимку.

"Только вот не спать они будут, а заниматься тем, что раньше обозначалось надписью: детям до шестнадцати смотреть запрещается!"

С накатившей злобой подумал я и, ощущая себя слишком трезвым, для того, чтобы спокойно пережить всё это, снова отправился на кухню. Там я, совершенно не стесняясь, открыл винный шкаф и схватил первую попавшуюся бутылку. Это оказался портвейн. Выдернув штопором пробку, я, не церемонясь, припал прямо к горлышку. Судя по вкусу, который я вначале ещё ощущал, портвейн был сделан явно не вчера. Только теперь год изготовления этого шедевра винной промышленности Португалии меня не интересовал.

Затем я ещё осознанно дошел до назначенной мне на эту ночь для сна кладовки, и упал на лежанку. То, что матрас был ужасно тонкий, а доски ужасно твердыми, меня совершенно не обеспокоило.

— Вадим! — голос Гиви приобрел уже гневные нотки. Затем дверь в кладовку распахнулась и возникший в проеме Гиви посмотрел на меня. Затем ни слова не говоря, исчез, и тут же снова возник в дверях.

— Вот возьми! Поправь здоровье!

Одна только мысль о том, что мне надо выпить что-то алкогольное, заставила меня непроизвольно передернуться. Обычно я не похмелялся. Никогда! Предпочитал терпеть муки, страдать, но в рот не брал. Но это было дома. Здесь я не мог позволить себе, проваляться весь день в кладовке. Никто не будет ждать, пока я приду в себя. Меня просто выкинут в лес и забудут о моем существовании, а про надежду пристроиться где-то на денежное место можно будет забыть. Поэтому я глубоко вдохнул, как вдыхает ныряльщик, перед тем как нырнуть в ледяную воду, затем резко выдохнул, зажмурил глаза и начал судорожно глотать холодную жидкость. Бутылка быстро опустела. Сильно противно не было.

"Так и что мне такое подсунули? Хм, яблочный сидр! А неплохо, черт возьми!"

Я ещё немного посидел на своих нарах, а затем, почувствовав, что боль и тошнота отступили, вышел из кладовки.

Гиви сидел за столом. Перед ним тарелки с остатками закусок, разогретое мясо. Он сосредоточенно жевал.

— Давай быстрее умывайся, перекуси, и начнем готовить завтрак. Господа скоро проснутся. Мне велено к девяти приготовить завтрак, а сейчас уже восемь...

* * *

Без трех минут девять, когда мы закончили сервировать стол на веранде к завтраку, Гиви распорядился.

— Вадим поднимись наверх и постучи в комнаты. Скажи, что завтрак готов.

Я поднялся на второй этаж. Коридор шел через весь дом и заканчивался тупиком. Все двери комнат находились справа. Слева, три окна, врезанные в стену коридора, выходили на задворки дома.

"Ну вот, — угрюмо подумал я. — Имеется законный повод, если уж не зайти в комнату, то дождаться ответа на свой стук. Так я смогу узнать, кто, где и с кем спит! Но даже если они все и спят поодиночке, то это ничего не доказывает. Наверняка, все свои делишки они уже обтяпали и разбежались по своим спальным. Чего светиться лишний раз и нарываться на скандал. Лика с Анной показались мне девушками решительными. Лика, так та вчера и с Ильей расправилась. Вон как валяла его по травке! Как хотела, и он ничего не мог сделать, а уж Ирину со Светой отшлепает, только в путь!"

Бум-бум-бум! — я решил особенно не церемониться с обитателями спален.

— Кто там? — раздался сиплый, но узнаваемый голос Кирилла.

— Завтрак готов. Прошу на веранду! — довел я до него информацию.

— Понял! Встаю! — донеслось в ответ.

"Надо же какой послушный и ничего не метнул в дверь, чтобы не мешали спать. Фаерболом каким-нибудь или там воздушным кулаком!"

Следующая спальня ответила мне голосом Анны и тоже пообещала быть на завтраке.

"Понятно, как же иначе! Своего парня надо оберегать от нежелательных посещений, — ухмыльнулся я. — Вот только не поздновато ли спохватилась".

Третья по счету комната никак не прореагировал на мой стук и объявление о завтраке. Я решил не искушать судьбу и не настаивать на ответе. Выйти во двор прямо через окно в коридоре мне не хотелось.

Под дверью четвертой комнаты мне пришлось пережить тревожные минуты, когда в ответ на мой настойчивы стук, в спальне забубнили голоса. Но меня сразу отпустило. Я услышал, как звонкий голос Габи недовольно осведомился кому и чего надо. Я повторил свой рефрен насчет завтрака и в ответ получил почти королевское.

— Будем!

"Понятно! Серж под полным контролем! Вот, девушки, как надо присматривать за мальчиками. Были бы вы умненькими девушками, пускали хоть иногда мальчиков к себе, и у вас бы, и у меня сейчас не было бы повода для переживаний, а так..." — думал я, направляясь к следующей двери, но не дошел, остановился, поскольку дверь распахнулась передо мной сама собой. В коридор из комнаты выпала, выглядевшая очень и очень недовольной, Лика.

— Давай, останемся друзьями! — услышал я голос Ильи. Лика, проигнорировав этот призыв со злостью, от души хлопнула дверью.

Ничего не отвалилось, и дверь не рассыпалась на кусочки, хотя хлопок был хорош. Я постарался не улыбнуться. Хотя веселиться мне было не с чего. Очередное подтверждение того, что Илья серьезно запал на Ирину и это меня радовать никак не могло. Но с другой стороны Лика мне не понравилась с первого взгляда, сам не знаю, почему и то, что ее бортанули меня грело, но вот беда, недолго. Злобный взгляд Лики уперся в меня.

— О, какая приятная встреча! — `удивилась` она и попыталась прижать меня к стене, но я ускорился и проскочил вперед. Лика шустро развернулась и недобро улыбаясь, сказала.

— Пойдем-ка в мою комнату, красавчик! Я хочу кое-что тебе показать!

"Да, — слегка подивился про себя я. — Этот мир и в самом деле другой! Здесь оказывается не мальчики кое-что показывают девушкам, а совсем наоборот, девочки имеют, что продемонстрировать мальчикам!"

— Ты знаешь, что-то особого желания нет! — заявил я, стараясь чтобы мой голос звучал потверже.

— Ну не ломайся, детка! Постелька тебя уже ждет! Уютная и мягкая. А я буду с тобой нежна! — Лика подступила ко мне и схватила за руку.

У меня на секунду мелькнула мысль не портить отношения и сходить с Ликой, проверить мягкость ее кровати. Исключительно в целых поддержания мира и взаимопонимания между простолюдинами и аристократками. От меня не убудет! Но быстро отказался от этого. Не хватало ещё, чтобы Ирина со Светой меня спалили, когда я выползу после ублажения Лики на коридор. А даже если и не встретят, то Лика уж точно ни от кого не будет скрывать, что она со мной кувыркалась. Тут же растреплет всем! Ведь, несомненно, я понадобился ей для того, чтобы пробудить в Илье собственнический инстинкт относительно ее самой. Илья обязательно возмутится: как же, мол, так, не успел он предложить Лике чистую и незамутненную никакими пошлыми постельными игрищами дружбу, как какой-то нахал тут же начал клеить его Лику!!! Лике будет хорошо, Илья, может и вернется к ней, (понятно только на то время, пока рядом Ирина не окажется!), но вот как я буду выглядеть при таком раскладе! Однозначно — плохо! Но главное — девушки, мои девушки! Они посчитают меня последней свиньей, которая бросается на всё, что плохо лежит и выглядит, особенно учитывая, как выглядит Лика по сравнению с ними. Мне же будет никогда не оправдаться! Нет, надо отказываться от такого `щедрого` предложения и отказываться решительно.

Я без труда вывернул кисть из Ликиного захвата, всё-таки я тоже не заморыш, отступил на шаг назад и торопливо постучал в дверь Ильи.

"Может быть, Муромец выйдет и спасет меня от этой приставаки?"

Но в ответ я услышал лишь.

— Минутку, я не одет...

Этой минутки у меня, похоже, не было. Разозленная тем, что я вывернулся из ее лап, Лика снова подступила ко мне поближе, явно собираясь скрутить меня каким-нибудь борцовским приемом и уволочь к себе в комнату в качестве добычи.

"Она, что окончательно сбрендила? — думал я, разглядывая злобную ухмылку на обычно спокойном лице Лики. — Или так на нее подействовало предложение Ильи о дружбе?

Пожалуй, надо привести ее в чувство!"

— Секунду, Лика! — я выставил вперед руку с раскрытой в знак дружбы ладонью. — Боюсь, ты меня с кем-то перепутала, я зоофилией не страдаю и пусть мы с тобой относимся к одному и тому же семейству гоминидов, но подсемейства-то у нас разные...

Этим пассажем я хотел намекнуть озабоченной Лике, что склонности и интересы у нас с нею совершенно не совпадают. А также я полагал, что научные термины позволят мне выиграть время, пока Илья одевается, и втянуть ее в дискуссию относительно склонностей и привычек высших приматов. А то, что я иносказательно поместил Лику в одну подгруппу с орангутангами, она должна была понять позже. Гораздо позже. Желательно, когда я буду уже в относительной безопасности. Например, запрусь в каком-нибудь погребе.

Но, похоже, я недооценил подготовку детишек в кланах.

"Это же аристократы! — возникла у меня немного запоздалая мысль. — Учить их могут совсем иначе, чем простолюдинов".

Судя по всему, Лика прекрасно поняла всё до самого последнего термина в моем ответе, поскольку кровь разом отхлынула у нее с лица, и она побелела. Редкое кстати явление, большинство людей краснеют от ярости, но я не мог позволить себе обманываться: на лице Лики была написана ярость в крайней степени. Меня спасло только то, что такой, прямо скажем, самоубийственной наглости Лика никак не ожидала от простолюдина. Реакция-то у нее будь здоров! Сам вчера наблюдал за поединками, пусть и дружескими в какой-то степени... Короче увидев, как выглядит Лика, я понял: у меня секунды, потом смерть и мне будет уже всё равно, что скажет в свое оправдание Лика.

Мгновенно развернувшись, я изо всех этих сил заколотил в дверь Ильи, но тут взвыло мое чувство самосохранения. Я кобчиком почувствовал, что ещё чуть-чуть и всё! И бросился бежать по коридору. Время замедлилось. Казалось, я с трудом перебираю ногами, а не бегу, как чумовой. Следующая спасительная дверь приближалась медленно, слишком медленно и вдруг меня пронзило странное чувство: вот сейчас я умру. Очевидно, я ощутил каким-то образом, что Лика высвободила свою магию, но я продолжал бежать по казавшемуся мне просто бесконечным коридору к двери спальни Ирины и Светланы.

Трах! Бабах! — донесся до меня ужасающий грохот, а я целый и невредимый, правда изрядно запыхавшийся уже стоял и держался за ручку вожделенной двери.

Только тогда я оглянулся на грохот. Картина была эпическая. В коридоре клубилась пыль, не слишком густая впрочем. Сквозь нее можно было видеть стоявшую на том же самом месте, откуда я стартовал, Лику, к слову, всё такую же белую-белую. И причина для нового стресса у Лики была очень весомая. Перед нею, прямо посреди коридора, на полу лежала дверь. Дверь от спальни Ильи, а сам Илья лежал поверх двери, раскинув в разные стороны свои руки и ноги. И лежал совершенно неподвижно.

Мне хватило одного взгляда, чтобы понять насколько всё серьезно. В следующее мгновение я нажал на ручку двери, и о, счастье, дверь открылась. Я проскользнул внутрь, запер дверь на щеколду и привалился спиной. Мне надо было хоть немного прийти в себя.

"Кажется, мне повезло! — меланхолично думал я. — Впервые в этом чертовом мире повезло. Этот простофиля Илья, как раз в нужный момент открыл дверь. Ну, ему и досталась всё, что приготовила для меня злющая Лика. А предназначалось мне немало, судя по вывернутой из косяка двери. Особенно учитывая то, что двери, как я уже заметил, здесь не из картона делают! Илья же лежит и не встает, а ведь он маг! Что и защититься не успел? Вот бы меня размазало, так размазало по всему коридору тонким-претонким слоем..."

Тут я пришел в себя, и мое внимание привлек вопрос, заданный уже повышенным тоном и, похоже, не в первый раз.

— Ты чего? Мог бы и постучаться! — сердитым тоном заметила Ирина.

Тут я окончательно пришел в себя и с удовольствием осмотрел голую Ирину. Вернее не совсем голую: симпатичные узенькие черные трусики на ней всё-таки были. И я видел, что не так уж она и сердита. Особенно по контрасту с той фурией в коридоре, которая жаждала раскатать меня в блин, Ирина была само миролюбие и кротость, но мой опыт подсказывал, что испытывать ее терпение всё же долго не стоит. Светлана же ещё валялась в постели и могла бы, если бы было желание прикрыться одеялом, но нет, она тоже демонстрировала мне свой бюст. Наверно за тем, чтобы я убедился, что он у нее как был не маленький, так таковым и остаётся. Естественно такое зрелище снова лишило меня дара речи, но только на пару секунд. Любоваться девушками можно было бесконечно долго, но у меня не было времени. Едва Лика придет в себя, едва ей на помощь придут подруги и друзья, едва судьба Ильи не будет вызывать тревоги за его жизнь, как немедленно начнет вызывать тревогу моя судьба у меня. И мне следовало использовать те минуты, которые оставались у меня, для спасения.

— Двери надо закрывать! — пояснил я, а потом не удержался и добавил. — Если не хотите, чтобы к вам заходили все кому не лень... А может это не вы не закрыли, а те гости, которые ушли отсюда ночью, страдают забывчивостью?

— Да как ты... — но по уже сложившейся традиции Света снова перебила Ирину, уже изготовившуюся достойно ответить мне.

— Не было тут никого! — она выскочила из постели. Меня она не стеснялась, да и чего правда стесняться, если за те три недели нашего знакомства мы разглядели друг друга во всех этих подробностях.

Да и ещё у меня мелькнула такая приятная для меня мысль

"А может она не желает, чтобы я разглядывал только полуголую Ирину, которая, кстати, совершенно не стесняется, и даже приняла новую более выигрышную позу во время нашего краткого общения".

Светлана встала рядом Ириной, я надеюсь для того, чтобы я сравнил их друг с другом, вот прямо здесь, не отходя от кровати.

Времени у меня не было совсем. Но и не поглядеть на это роскошное зрелище я не мог. Блондинка и брюнетка. Одна в черных трусиках, другая естественно в белых. Длинные ниже плеч волосы распущены. Косметики никакой, утро ведь ещё. Всё природное, всё свое! Да, по правде говоря, и не было никакой надобности в том. Вот я стоял и смотрел, как и там, в Москве не в силах решить: кто же из них лучше, кто?!

Не знаю, сколько бы продолжались эти муки выбора, если бы мои настороженные даже в этот момент уши не уловили изменение шума за дверью.

На фоне прежнего бу-бу-бу в коридоре, слышались какие-то движения и шорохи.

"Пора смываться!" — подумал я.

— Девочки...— быстро сказал я, прижимая руки к груди. — Если мы с вами больше не встретимся, простите за всё!

Дальше ждать было нельзя. Я метнулся к Ирине, быстро поцеловал ее в тугие сердитые губки, затем скакнул к Светлане и тоже на мгновение прижался к ее сладким губам.

— Прощайте!

Я ринулся к окну, благо оно было открыто, и уже заскочив на подоконник, услышал, как кто-то проверил: закрыта ли дверь на защелку. Дверь была закрыта. Уже не обращая внимания ни на что, я повис на руках, а затем спрыгнул на цветочную клумбу, находившую прямо под окном спальни девушек.

"Вот добавил работы Гиви!" — подумал я, начиная ускорение в сторону кухни. В кухню я проник через черный вход. К моему облегчению там никого не было. Где бы ни был в данный момент Гиви, отсутствовал он очень удачно. Я метнулся в кладовку, послужившую мне ночлегом. Схватил сумку, сунул туда спальник, который к счастью вчера и не разворачивал, поскольку был несколько не адекватен. За спальником последовали неизвестные мне консервы с полок. Затем я выскочил обратно на кухню и сунулся в винный шкаф. Первые попавшиеся на глаза бутылки очутились в сумке.

— Хватит! — я закрыл сумку, и ринулся в оставленную открытой дверь черного хода. Но, какой облом! Прямо перед моим носом дверь вдруг сама собой захлопнулась. В полтергейсты я не верил и на той Земле, а потому остановился и, с сердцем так и норовившим соскользнуть куда-то вниз, поглубже, не задерживаясь даже в желудке, повернулся спиной к спасительной двери. Так и есть! У второго входа на кухню стояли две `сестрички`, Лика и Анна.

"Быстро она всё сообразила! Да ещё и подмогу с собой притащила... или свидетельницу? Наверно расписала про страшное оскорбление со стороны этого наглого простолюдина и про то, как он уклонился от справедливого возмездия, выманив доверчивого Илью из комнаты и подставив того под удар, который конечно был нанесен только в чисто воспитательных целых!"

Я застыл посреди кухни. Положение было отчаянное.

"Прикончат меня сейчас эти аристократки", — думал я, осматривая кухню в надежде хоть как-то отсрочить неизбежный и печальный финал. Но ничего не находилось, но и эти ... мстительницы пока не нападали, а словно ждали чего-то. Просто стояли около дверей и разглядывали меня.

Наконец, Лика нарушила молчание

— Пожалуй, я ему просто переломаю руки и ноги, да и повезем в больницу. Только спешить не будем. Пусть немного помучается, осознавая свое плохое поведение... Как ты считаешь Аня?

Анна в это время подошла к разделочному столу, где мы с Гиви вчера готовили салаты для праздничного обеда-ужина и сегодняшнего невостребованного завтрака.

— Это правильно Лика, но... мне так жалко такого красавчика-простолюдина. И я предлагаю несколько подсластить ему твои довольно болезненные воспитательные процедуры... — Анна многозначительно помахала огромной морковью оставшейся на столе после приготовления салатов. — Ты его подержишь, а я постараюсь... доставить ему удовольствие...

Больше выжидать я не желал. Может они, и провоцировали меня, но никогда не знаешь, как далеко могут зайти в своей провокации эти одержимые местью. В любом случае то, что они собирались сделать, было для меня совершенно неприемлемо.

"Лучше сдохну! Вернее попытаюсь не сдохнуть..."

Пока они болтали, мне пришел в голову вполне себе безумный план и если бы не эта морковка, я бы, пожалуй, и не рискнул, а так деваться мне было некуда. На стене кухни, слева от меня были крючки, много крючков. На них в порядке убывания висели различные, острые предметы, предназначенные для разделки и расчленения всего необходимого для приготовления обеда. От топоров до маленьких ножичков. Как я убедился вчера и сегодня, всё было очень острое и готовое к делу. Вчера Гиви, разделывая тушу барашка, использовал топор номер два и мог затупить его, поэтому я, подскочив к стене, сдернул с крючка самый большой топор, номер один во всей этой коллекции рубяще-режущего инструмента.

То, что я вооружился топором, привлекло внимание всё ещё лениво препиравшихся Лики и Анны. Нет, они спорили уже не по поводу моркови. Морковь была уже утверждена в качестве подсластителя, но тут уперлась Лика, которая утверждала, что для меня это чересчур мягко: мне всего лишь сломают руки-ноги, а взамен подарят роскошные морковные ощущения. Короче она требовала дополнить список ещё чем-нибудь. А Анна не соглашалась, мотивируя это тем, что я могу и не успеть познакомиться со слишком уж большим количеством воспитательных процедур.

— Боюсь, сдохнет он раньше! — вот как она выразилась в мой адрес.

Увидев у меня в руках топор, эти две садистки спорить, перестали, и просто-таки зашлись от смеха.

— Ох-хо-хо... — смеялась Лика. — Он полагает, что сможет поцарапать нас...

Не знаю, что собиралась ответить ей Анна, поскольку сама не могла разогнуться от смеха, но меня это особо и не интересовало. Я же нападать на них с топором в руках и не собирался. А то, что они смеялись надо мной, мне было на руку. Расслабились стервы! Я, не сходя с места, рубанул этим тяжелым топором по газовой трубе, шедшей, как раз над крючками с кухонными принадлежностями. На мое счастье труба была пластиковая. Конечно твердая, конечно армированная, но топор был острейший, тяжелый, а я вложил в удар всю свою силу. Экономить мне было нельзя. Могло выйти боком. И перерубил эту трубу без проблем. Смех прекратился, но расслабленность ещё не прошла, и я в полной мере воспользовался этим. Резко рванул на себя трубу, из которой с шипением, под высоким давлением сразу пошел газ. Я вырвал трубу из креплений на стене, а поскольку газовая плита была зажжена, (там посвистывал собирающийся закипать чайник, завтрак-то никто не отменял!) то струя газа, бившая из трубы прямо в плиту, сразу и вспыхнула. И я с этой трубой в руках оказался посреди кухни.

Где-то, когда-то я видел картинку: пожарник из шланга, струей воды тушит пожар. В моем случае всё было ровно наоборот. Я и шлаг имели место, вот только вместо воды из шланга, то есть трубы била струя пламени. Я постарался направить пламя так, чтобы оно распределилось между двумя девицами, но труба всё-таки была жесткая. Это вам не гибкий пожарный шланг! Струя пламени пошла не ровно, а наискось, через левую руку, плечо, зацепило низ лица и волосы Лики уже справа. Моментально загорелась футболка, затем страшно закричала Лика, затрещали, скручиваясь в пламени волосы. Я торопливо отвел пламя от Лики. Оно охватило теперь уже фигуру Анны, но Анне того времени, пока я боролся с трубой, хватило, чтобы приготовиться. Она словно окуталась чем-то полупрозрачным. Во всяком случае, я отчетливо видел, как пламя огибает ее, не причиняя Анне ни малейшего вреда. Лика тем временем продолжая кричать, но уже тише, плавно опускаясь на пол. Я поливал пламенем Анну, поскольку уже уверился, что ничего ей не сделается. А вот мне Анна сделать хотела многое, судя по яростному сверканию глаз, и сделала бы, не сомневаюсь, если бы могла. Но ничего у нее не выходило.

"Наверно все усилия у нее уходят на защиту, а чтобы угробить меня, сил уже не хватает!" — решил я. Создалась патовая ситуация, я не мог бросить трубу и смыться. Лика сразу превратит меня в хорошо перемолотый фарш, но и она не могла ничего сделать, пока я поливаю ее огнем из трубы.

Но для меня ситуация была опаснее. Прибытие на кухню еще кого-нибудь заканчивалось моей смертью, но и Анна тоже не могла ждать до бесконечности; Лика лежала на полу и уже только тихо стонала. Наконец, Анна решила, что мерзавец, то есть я, никуда не денется, а вот здоровье и жизнь Лики много ценнее возможности прикончить меня прямо сейчас, как бы ей ни хотелось.

Анна сдвинулась в сторону Лики, прикрывая ее, этой своей полупрозрачной субстанцией от последовавшей за ней струи огня, подхватила подмышки и поволокла к выходу из кухни. Я для гарантии ненападения, обдавал их струей пламени, уже уверившись в их безопасности, только для того, чтобы Анна не бросила подругу и не начала разбираться со мной, если я прекращу угрожать ей горящей струей газа. И стоило только Анне с Ликой исчезнуть за дверью, как я, пристроив трубу на стуле так, чтобы она поливала огнем входную дверь на кухню, метнулся к черному входу.

Надежда на спасение у меня была, но только, если я смогу завести машину.

Влетев на водительское сиденье этого аналога `Гелендвагена`, я зашарил по приборной панели. Есть! Илья оставил ключ в машине и тем самым спас меня уже во второй раз.

"Может когда-нибудь и мне удастся сделать для него нечто подобное, если конечно выберусь из этого дерьма! Что совсем не факт...", — думал я, торопливо включая зажигание.

Я погнал с нарастающей скоростью машину по лесной дороге. Дым валил из кухни уже совсем нешуточный, но только когда я уже въезжал в поворот, я увидел выбежавшие фигурки людей на лужайку. Они опоздали, но расслабляться было рано. Впереди усадьба клана и пусть рация, по которой связывался с начальством Илья, находится в этой машине, я ни в жизни не поверю, что Гиви живет тут без связи с поместьем. Наверняка у него имеется телефон или рация. А значит, будет встреча, которую я могу не пережить!

* * *

Сто километров в час для этой узкой лесной дороги с поворотами было уже за пределами разумного, но покуда я с трудом, впритирку к деревьям, вписывался в повороты, я старался не снижать скорости.

"Сколько там пятнадцать-двадцать километров? Минут десять такой езды... Там наверняка уже готовятся к встрече. Единственная надежда, что может не успеет весь клан разом выскочить и перекрыть дорогу, может не отнесутся ко мне серьезно, к сошедшему с ума простолюдину, так наверно меня представили, а значит, у меня появится шанс прорваться. Но шансов сдохнуть гораздо больше!"

Вцепившись в руль и следя за дорогой, я вслушался в себя. Странно, страх, конечно, был, страх умереть, в груди был холод, в желудке тошнота, но и решимость рискнуть, прорваться имелась и именно она не позволяла страху затуманить мне мозги. Присутствовало и ещё одно соображение: если я сдамся, то рассчитывать на снисхождение мне всё равно не стоит. Если уж за словесное оскорбление, аристократка хотела меня угробить, заставив предварительно помучиться то, что они сделают теперь, когда я напал на члена их клана!? Даже думать не хотелось. Да, кроме того, во мне подспудно сидело осознание того, что я и так потерял всё, что можно было потерять, очутившись в этом мире, где я теперь был никем, презренным простолюдином. Да и увиденное ночью, предательство девушек, которых я любил несмотря ни на что, сказалось на мне гораздо сильнее, чем я мог подумать там, вчера на лужайке.

Ну, может и не предательство. Это слишком сильное слово. Скажем так обман. Просто уверяли, что любят меня, а на самом деле, зная о папиных деньгах, скорее видели во мне выгодного мужа с деньгами и возможностью беззаботной жизни в дальнейшем. Вы скажете, это случается сплошь и рядом? Возможно. И вы относитесь к этому легко? Тоже возможно, но только не в том случае, когда это касается вас самих. А в моем случае всё усугублялось ещё и тем, что любимых было двое. Как сейчас выясняется, это хорошо, когда всё идет хорошо, но если уж тебя бросают сразу двое любимых, то и больно становится вдвойне. Вот девочки и сделали мне анестезию всех этих чувств разом. Ну, почти всех. Их-то я любил по-прежнему, и случись чудо: и всё бы утряслось, то немедленно бы помирился с ними. Ну, а сейчас эта анестезия мне помогает. Я не чувствую такого уж всепоглощающего страха перед смертью, вернее возможной смертью. Да и вариантов у меня других просто нет. Можно, конечно, бросить машину и попытаться уйти в лес пешком, но... найдут ведь, без сомнения найдут, будут гнать как зверя и прикончат, в конце концов. Нет уж, попробую прорваться к станции, если удастся, то так больше возможностей скрыться.

А кстати, ведь сейчас мне Лика провела такой стресс-тест, что если уж и после него ничего не появится, то тогда можно с уверенностью констатировать — я не маг и не буду им никогда.

Ведь там, когда я бежал по коридору, мне показалось, что что-то такое странное, шевельнулось во мне. Я напрягся. Вроде что-то такое неуловимое присутствует или может просто глючит меня со страшной силой, в преддверие горячей встречи в усадьбе. Но никакой, ни холодной, ни прохладной струи в себе я не ощутил.

Не было и светящегося шарика передо мной, как у Светы, и лобовое стекло не потрескалось от удара воздушным кулаком, как было бы у Ирины, а должно было быть, если у меня что были магические способности. Ирина помнится, без особых усилий метала камни в озеро...

Что ж, только и остается надеяться на то, что мне в очередной раз повезет.

Именно тут, в этот момент лес и окончился. Дорога упиралась в усадьбу. Я представлял себе усадьбу, как нечто чуть больше того дома, где провел последние дни и был ошеломлен увиденным. Это был, по сути, городок. Роскошные виллы, голубели бассейны, масса цветов и зелени. Огромная территория была огорожена, но не каменной стеной, а стальной сеткой с камерами. К моему облегчению дорога не шла через усадьбу, а отворачивала в сторону и уже была видна отходящая в сторону дальнего леса дорога, ведущая на станцию. Вот только, чтобы добраться до нее, надо было проехать около этой стены из сетки туда, где располагались въездные ворота и где сходились в одну точку сразу две дороги. А там уже суетились люди.

Когда я подъехал поближе, суета закончилась, и диспозиция определилась. Поперек дороги стояло нечто четырехколесное, смахивающее на нашу шестерку. Двое мужиков в одинаковой зелено-черной форме, похоже, охрана, опёршись на капот и багажник, целились в меня из чего-то длинноствольного. В том, что они не промахнутся, если будут стрелять, сомнений у меня не было. Но вот будут ли?

Стрелять они стали, как только я подъехал поближе. Я увидел, как их стволов взвились легкие струйки дыма, а пули проскрежетали по капоту. Там возникли дырочки, но лобовое стекло осталось цело. Ясно было, что меня предупреждают, чтобы остановился, поскольку промахнутся из положения `лёжа` не смог бы самый криворукий и слепой охранник, а они таковыми явно не были.

Помимо этих с ружьями имелись ещё двое в обычной одежде и без всякого оружия в руках. Но я-то уже знал, что магам оружие вроде бы и ни к чему. Поэтому не обольщался. Они вступят в дело, если что-то пойдет не так. А мне собственно и не оставалось ничего другого, как попробовать прорваться. Лучше уж пусть сейчас пристрелят, чем потом попаду в руки здешних садистов! Малюсенький шансик у меня был. Всё было проделано в спешке. Много времени, чтобы хорошо подготовится к встрече, я им не предоставил, поскольку оперативно смылся из дома отдыха и по дороге не тормозил, а гнал машину на пределе управляемости. Машина стоявшая поперек дороги, видимо была первая попавшаяся, которая оказалась под рукой и всю дорогу она не перекрывала. Да ещё и поставили они ее не точно по центру. Так что немного места справа между этой местной шестеркой и канавой было, но всё же было не достаточно для проезда. Можно было легко ссыпаться в канаву и перевернуться, чего мне понятно не хотелось, да ещё одно соображение. Если проскакивать на скорости мимо, то эти ребята с ружьями обязательно влепят мне в бок машины, хотя бы по разу, а может, и всю обойму выпустят. Они не промахнутся. Поэтому решил сделать иначе. Я сбросил скорость и, потихоньку показывая всем своим видом, что сдаюсь, подъехал практически вплотную. Прятаться за руль и присаживаться было нельзя, иначе могут заподозрить в обмане. Пока я медленно подъезжал к целящимся в меня охранникам, был неплохой шанс, что они выстрелят в меня, поскольку я был хорошо виден, и отправятся получать свое вознаграждение. Но к моему счастью, то ли они решили взять меня живым, то ли еще что, но стрелять они не стали. Я, медленно подъехав почти вплотную, резко ударил по газам и буквально прыгнувший вперед джип всей своей немаленькой массой ударил в багажник этой псевдо шестерки. Шестерку развернуло и поставило так, как и должна стоять машина на дороге: вдоль, а не поперек. Стрелков снесло с машины. Теперь они валялись на земле, и вяло шевелили конечностями. А я понесся по дороге, выжимая всё из моего железного монстра. Дорога шедшая от усадьбы на станцию в корне отличалась от лесной дороги. Ровный, гладкий асфальт, четыре полосы, да ещё с обочинами позволяли развить приличную скорость. Но меня беспокоили маги. В зеркале, я видел, как они не особенно спеша, вышли на дорогу и, не обращая внимания на пытающихся подняться охранников, подняли руки. Железный монстр, которого я разгонял, был тяжелый, резко стартовать он не мог физически, не для `формулы один` был предназначен, а для езды по ямам и ухабам. Поэтому расстояние между мной и магами увеличивалось удручающе медленно. Нас разделяло метров двадцать, когда я увидел вспыхнувший шар перед одним из магов. Шар был существенно больше того, который демонстрировала Светлана в качестве доказательства своей принадлежности к магам и аристократам. Мне в этом, моем положении он так и вовсе показался гигантским.

"Ну, вот и всё, дорогой Вадим..." — успел подумать я, и меня охватила странное спокойствие. Страшно уже не было и хотелось только одного, чтобы всё закончилось быстро. Шар, разбрасывая желтые искры по сторонам, метнулся в мою сторону. Раздался треск разрываемой мягкой крыши машины, шар желтой молнией пронёсся слева, на микроскопическом расстоянии от меня, по пути превратив в оплавок боковое зеркало `Гелендвагена`.

Шууурх! Он ударяет в толстую кряжистую сосну, росшую рядом с обочиной. Сосна медленно заваливается на дорогу, но я успеваю проскочить.

Новый, не менее громкий треск и остатки крыши машины взлетают вверх. Одновременно разлетается вдребезги лобовое стекло.

Вздых! Комья земли, камни и ветки взлетают вверх теперь уже справа.

Над моей головой чистое голубое небо и вперед я теперь могу смотреть без помех в виде лобового стекла. Вот только встречный ветер заставляет щуриться и пригибаться к рулю.

Шууурх! И новая сосна заваливается набок. Вздых! Земля справа от машины взлетает ещё выше. И затем эти `Вздых` и `Шуууурх` сопровождали меня до тех пор, пока я не свернул на скорости сто восемьдесят за небольшой поворот дороги, но его оказалось достаточно, чтобы раздухарившиеся маги потеряли меня из виду. Обстрел разом прекратился.

Как только возбуждение, вызванное очередным чудесным спасением стало утихать, я заметил, как трясется и подпрыгивает джип, даже на такой ровной дороге находя какие-то кочки.

— Ох-ты блин! Двести! Вот раскочегарил железяку!

Пока я приходил в себя и снижал скорость со второй космической на первую, впереди, за деревьями мелькнул забор. Я затормозил. Влетать на станцию на этом металлоломе, ранее бывшем приличной машиной не стоило. Я остановился, подумал немного и, крутанув руль, поехал прямо в лес, благо машина позволяла игнорировать ямы и мелкие кустики. Загнав машину в лес так, чтобы не была видна с дороги я, перед тем как вылезти подумал, подумал и стер с руля свои отпечатки пальцев. Так на всякий случай. Конечно, мои отпечатки служба безопасности сможет раздобыть в доме на озере, но облегчать им жизнь я не собирался. Забрал свою сумку и пошел бодренько в сторону поселка при станции.

"Пока дорога перекрыта упавшими соснами (спасибо магам, помогли, милейшие люди!) погони не будет, но это ненадолго. Обозленные клановцы (так и тянет сказать ку-клукс-клановцы, за преследование абсолютно невиновного меня) без сомнения уже оттаскивают деревья с дороги и скоро нагрянут сюда полным составом. Не продохнуть будет от магов! Поэтому надо смываться очень-очень быстро. Но на платформу соваться не стоит. Имеется такая штука, как телефон и обязательно кто-то сообразительный уже позвонил и сориентировал лояльную клану полицию на отлов хулигана угнавшего машину. Так что электричка отменяется. Нужен альтернативный способ, смыться со станции. Товарняк? Бред! Угнать машину в поселке? Но там, скорее всего, живут не такие доброжелательные люди, как Илья и ключи в машине они вряд ли мне оставят... Ладно, сориентируемся по месту..."

Так я думал, идя по лесу до поселка. На дорогу мне выходить категорически не хотелось. Могло пострадать мое здоровье.

Поселок был не маленький, с трехэтажными домами уныло-барачного вида.

"Наверно имеется какая-то промышленность — решил я, углядев с десяток труб вдалеке. — Вот и выстроили для рабочих, но народ живет зажиточно".

Машины около домов стоят и немало. Но все естественно без ключей, как я убедился на всякий случай. Я прошел всего пару кварталов, когда наткнулся на нечто подходящее. Средних размеров фура стояла около торгового центра и разгружалась. Какие-то бочки и бочонки, ящики и мешки таскали взад-вперед народ в рабочих робах.

"Пожалуй, стоит задержаться", — решил я и уселся невдалеке, под давно отцветшей сиренью, словно решил передохнуть в тенёчке. Суета с погрузкой-разгрузкой продолжалась недолго. Вскоре усатый тип в берете, клетчатой рубашке с закатанными рукавами и с дымящейся сигаретой в углу рта захлопнул борт, опустил брезентовый полог, но пристегнуть не успел. Еще один тип с озабоченным лицом выскочил из дверей черного хода и начал, что-то бурно жестикулируя, объяснять усатому. Тот скривился, но, выплюнув сигарету, двинулся за уже исчезнувшим за дверью заполошным типом.

"Видимо какие-то легкие недоразумения, рекламации-декламации..." — думал я, оглядываясь по сторонам. Народ имелся и сновал взад-вперед, но сновал очень целеустремленно, с деловым, озабоченным видом. Праздношатающихся не было.

"Пора", — решил я, и лениво, нога за ногу, подошел к машине, а вот затем я действовал гораздо быстрее. Отогнув полог, я одним прыжком заскочил внутрь машины и, извиваясь, как змея прополз к передней стенке кузова. Если просто заглянуть внутрь, меня было не видать. Там я сидел тихо-тихо, как мышка, когда на нее охотится кошка.

Прошло немного времени, и появившийся шофер притянул брезент веревками к кузову, хлопнул дверцей, и машина тронулась с места.

"Вот будет прикол, если он проедет по поселку и встанет".

Но нет, машина останавливаться не собиралась, а, выехав на трассу, наоборот прибавила скорость. Постепенно под ровный шум двигателя, шуршание шин я задремал. Видимо сказалось нервное перенапряжение, в котором я находился непрерывно с того самого момента, когда ещё целая, не подкопченная Лика обратила на меня свое внимание там в коридоре.

* * *

Проснулся я, когда машина начала ощутимо подпрыгивать. В такт с машиной начали легонько подпрыгивать и ящики, окружавшие меня, поскольку были пустые, при этом они ещё и двигались, и сдавливали меня со всех этих сторон. Я сопротивлялся, как мог.

"Видимо свернули куда-то" — решил я, упираясь изо всех этих сил, раздвигая настырные ящики, которые явно вознамерились расплющить меня. К счастью борьба продолжалась недолго. Машина остановилась. Хлопнула дверца. Зазвучали голоса.

"Будут разгружать сейчас или нет? — вот что меня волновало. — Если будут, то мое дело плохо. Могут и полиции сдать, могут сначала морду начистить, приняв за вора, а потом опять-таки сдать полиции. В любом случае лучше сидеть тихо и при обнаружении не рыпаться, а что-нибудь сочинить! Но вот только что?"

Но вопрос решился сам собой. Голоса удалились, хлопнула дверь. Тишина.

"Так, не будем терять времени!"

Я, стараясь не слишком шуметь, раздвигал стоявшие плотной стеной ящики и полз, волоча сумку за собой. С трудом, отодвинув край брезента прикрывавшего кузов, я настороженно огляделся. Большой двор, поросший какой-то редкой низкорослой травкой. Справа и слева сараи или ещё какие-то хозяйственные помещения. Прямо передо мной высоченный не менее трех с половиной метров забор. В нем ворота, в данный момент плотно закрытые, а около ворот собачья будка. Я некоторое время с подозрением смотрел на эту будку. Не то, чтобы я будок не видел раньше, меня слегка удивили размеры будки. Обычно будка — это нечто такое, куда собака забирается, чуть ли не ползком и сворачивается там клубком, чтобы занимать, как можно меньше места. Иначе просто не поместится там вся. Эта же будка была таких размеров, что даже я мог там уместиться, правда, без особых удобств.

"Или это хозяева собаку так любят, что ничего для нее не жалко или наоборот, это будка стандартных размеров, а просто собака нестандартная. Последнее, для меня чревато большими неприятностями" — мелькнуло в голове.

Решив быть настороже, я спрыгнул на землю, и едва сдернул вниз сумку, как краем глаза увидел метнувшуюся ко мне молчаливую черную тень. Головной мозг в моем спасении участия не принимал, перепоручив эту миссию спинному. Я рванул с места настолько шустро и резко, что огромный черный пес (он, что родственник собаки Баскервилей, что ли!?) бросившийся на меня, промахнулся. Его челюсти, сомкнувшись, громко лязгнули. Пролетев мимо, он затормозил, из-под его лап при этом полетела трава с землей. Я словно кенгуру в три прыжка достиг двери ближайшего сарая.

И спустя ещё секунду, захлопнув дверь перед носом успевшего совершить новый бросок черного чудовища, привалился к косяку внутри сарая, мелко дрожа всем телом от молниеносного спурта. Сделав несколько судорожных глотательных движений, и немного придя в себя, я в целях уточнения обстановки приник к щели в двери сарая. И чуть не сел взад себя от испуга. С той стороны щели на меня смотрел злобный желтый глаз, принадлежавший этой собаке Баскервилей. Оказывается она тоже изучала обстановку и изучала молча, что мне крайне не понравилось. Насколько я помнил: молчаливая собака, самая опасная, а эта показалась мне настолько опасной, что я пообещал сам себе, что пока не буду на двести процентов убежден, что это чудовище сидит на цепи, я из сарая не выйду.

Проверив еще раз на всякий случай засов (задвинут ли?), я пошел осматривать сарай и сразу понял, что это вовсе не сарай. От входа шел короткий коридор, через пару метров он раздваивался направо и налево, а прямо была ещё и лестница наверх. Быстро пробежавшись, я установил следующее. Десять комнат справа, десять слева и наверху то же самое. Большинство были закрыты, но четыре комнаты были не заперты, и я оценил их в полной мере. Видел я как-то изобретение японцев. Если ты, к примеру, не хочешь проводить большую часть жизни в поездке с работы на работу и обратно, тебе помогут, предоставят комнату в гостинице поблизости от твоей работы, очень дешево, но что это были за комнаты. Они отлично подходят для тренировки космонавтов при подготовке межзвездным перелетам и проверке их на клаустрофобию: метр в высоту, метра полтора в ширину и длина никак не больше двух метров. Маленький персональный бетонный гробик. Здесь гробик был деревянный и чуток больше, но принципиально это дело не меняло.

"Интересно для кого это? Или хозяева периодически любят почувствовать себя японцами?" — думал я, почесывая ушибленную о низкий потолок голову.

В одной из незапертых комнат я нашел стопку старых, потрепанных журналов и книг. На сельхозтематику. `Аграрное производство в России`, `Повышение урожайности торфяников`, `Рентабельное свиноводство`..."

Меня заинтересовало заглавие одной книжечки `Козы, как основа вашего процветания`

"Почему только козы? Откуда такая дискриминация по половому признаку? А козла, что вообще в качестве источника прибыли не рассматривают? Мне кажется, что например такое заглавие `Козлы, как основа вашего процветания` значительно подняло бы тираж! Это заинтересовало бы очень многих и не только аграриев, то бишь крестьян. Потому что кто ещё может на полном серьезе почитывать такие книжечки?"

Я бросил на стол просмотренную пачку книг и журналов.

"Итак, я на ферме, а эти комнатушки очевидно для помощников фермера, то есть батраков, как их называли в прошлые времена и нещадно с этим боролись. А здесь из сорока комнат большая часть закрыта... значит жилые. Ничего себе ферма! Кстати, как вариант моего нахождения здесь: ищу работу, и даже комнату себе уже выбрал! А если серьезно, то, пожалуй, и впрямь стоит попроситься на работу. Денег заработаю, и не буду светиться по вокзалам и мусорным свалкам, где меня, несомненно, и будут искать обиженные Морозовы и полиция. Так что ждем прихода хоть кого-нибудь. Потому что идти самому, искать хозяев чревато, (собака Баскервилей дежурит за дверью). Затем начинаем переговоры, а пока стоит немного перекусить и поваляться. Что-то многовато стрессовых ситуаций у меня было сегодня. Надо немного подкрепиться!"

Интерьер этой клетушки был выдержан в едином стиле, стиле аскезы. Низкий потолок давил сверху, не давая выпрямится. Дощатые нары занимали почти половину комнатки, но при этом излишне широкими не были.

"Вдвоем здесь будет тесновато...", — решил я и вздохнул. Те, с кем я охотно потеснился бы даже здесь, были недоступны для меня, а заводить вот так, сразу не переведя дух от погони, новые знакомства меня как-то не тянуло.

"Ну, один-то я тут размещусь и ладно", — решил я. Помимо этих нар имелся ещё небольшой стол. В стену были вбиты с десяток гвоздей, вместо вешалки. Освещалась комнатушка светом из узкого окна более всего подходящего какому-нибудь рыцарскому замку в качестве бойницы. Я подсел к окну, чтобы быть в курсе всех новостей со двора, выложил на стол умыкнутую из клановой кладовки консервную банку. Это оказалась консервированная ветчина, и не спеша, спешить мне было некуда, начал кушать.

Потом улегся на нары, положив под голову сумку, и заснул. Когда я проснулся, в комнатке было ощутимо темнее, видимо дело близилось к вечеру, а снизу раздавался оглушающий грохот. Кто-то в хорошем темпе колотил в дверь и отчаянно ругался. Я, схватив сумку, метнулся вниз. Дверь трещала под напором жаждавших проникнуть внутрь людей, но держалась. Я торопливо дернул засов. В распахнувшуюся дверь ввалился здоровенный, небритый, мордатый мужик, одетый лишь немногим лучше бомжа.

— Ты! — ярость видимо не давала ему достойно продолжить, и он ненадолго замолчал.

— Какого... закрылся?... Почему не открываешь?

— Закрылся потому, что тут бегал здоровенный черный пес, который чуть меня не сожрал. А вообще я на работу устраиваюсь, и хотелось бы переговорить с хозяином, — обстоятельно, не спеша, спокойным тоном отвечал я, рассчитывая, что к концу моего заявления, этот агрессивный тип успокоится. Ссориться мне с ним никак не хотелось. Спину ему подпирала целая толпа подобных же бомжеватых типов с порезанными, побитыми уголовными харями.

Видимо мой спокойный тон и аргументированный ответ устроили этого предводителя местного батрачества, поскольку больше тот возмущаться не стал, а, проходя мимо меня, буркнул.

— Можешь идти сейчас без опаски! Пират на цепи.

"Значит черного пса зовут Пират... Очень мило!" — думал я, прижимаясь к стене, чтобы пропустить повалившую внутрь вслед за своим вожаком толпу подозрительных личностей.

Я вышел во двор, огляделся. Пирата и в самом деле нигде не было видно. Отсутствовала и машина, на которой я приехал зайцем.

Уже вечером, лежа в одной из предоставленных мне для проживания комнаток, я подводил итоги очень насыщенного событиями дня.

До хозяина я не добрался, когда, завернув за угол, очутился у центрально входа этого огромного трехэтажного дома местного фермера. Меня перехватил, как потом выяснилось сын хозяина, как раз и отвечавший за наём работников. В ходе короткого допроса-беседы я был нанят разнорабочим. Мне было гарантировано проживание, кормежка и пятьдесят рублей в месяц, что не исключало повышения оплаты в случае ревностного исполнения своих обязанностей, и уменьшения ее же в случае нанесения ущерба хозяйству господина Малицкого! Так было мне заявлено. Я согласился на эти условия, назвался Сергеем Овечкиным (друга школьного так звали), и был внесен в списки работников. Со мной был проведен инструктаж о разных бытовых подробностях связанных с новой работой. Затем последовал ужин в той компании работников, которая разбудила меня. Кормили тут хорошо. Картошки с мясом было навалом. А значит, и все остальные условия будут выполнены.

С работой, хотя бы на первых порах прояснилось. Оставались два вопроса: месть Морозовых и документы.

Подумав немного, я решил, что пока не стоит слишком уж переживать. Лика наверняка жива, пусть и не очень здорова, а значит искать меня, конечно, будут, но не так, как могли бы. В случае поимки моя участь, конечно, будет незавидна, но пока прямой опасности нет. Стоит немного обрасти, не стричься, не бриться и опознать меня будет сложнее, а насчет моей, слишком хорошо выглядящий на фоне местных, одежды я тем более не расстраивался. Предстоящая мне работа была такова, что одежда быстро потеряет свой товарный вид и обтреплется не хуже, чем у моих нынешних коллег.

А вот документы это вопрос вопросов. Без них мне высовываться с фермы нельзя. Заметут вмиг. Значит надо увольняться отсюда только вместе с документами. Мне виделся только один выход: умыкнуть у кого-нибудь похожего на меня его документы. Но сделать это надо так, чтобы не было и тени подозрения. Иначе эти... ребята уроют за такое без колебаний.

* * *

Глава клана Морозовых, Никифор Морозов только что прибывший из далекой Японии, где он утрясал кое-какие дела с дружественными кланами страны Восходящего солнца, поморщился

— Давай не от сотворения мира Алексей. Основные факты мне известны. Приступай к подробностям.

Среднего роста, сухощавый мужчина в неброском деловом сером костюме, глава службы безопасности клана кивнул.

— Тогда я не буду озвучивать, как этот простец сбежал от двух наших совсем не слабых магесс...

— Да, да я в курсе, но хочу отметить, что у меня возникло сожаление по поводу присвоения им звания Кандидата! У меня имеется острое желание отправить их снова на полигон да ещё в компании своих друзей-недотеп! На месяц!

Алексей понимающе покачал головой и продолжил.

— Там ему повезло, ничего не скажешь. Здесь, по крайней мере, если что и вызывает удивление и вопросы, то только уровень подготовки наших Кандидатов! И на эти вопросы мы полагаю, сможем ответить! А вот встреча, организованная этому Вадиму около поместья, у меня, по крайней мере, вызвала вопросы, оставшиеся без ответов. Нет, опять-таки понятно, что охрана, набранная из простецов, чисто декоративная. Надо же, так безграмотно поставить машину, да ещё и улечься на ней! С этими горе-охранниками тоже всё понятно. Но помимо них там ещё были два Мастера! Как они промахнулись с такого ерундового для них расстояния?! Просто уму непостижимо! Вы ведь видели те просеки, которые они сотворили?

Глава клана кивнул.

— Да уж впечатляет! От машины должна была остаться только рама, да и та сильно помятая...

— Примерно так она и выглядит сейчас. Но самое удивительное в том, что эта, вся побитая, оплавленная машина, тем не менее, на ходу и была обнаружена в лесу около станции...

— А что сами Мастера говорят?

— Они в полной растерянности. Каждый из них плотно контролировал свою стихию фаерболы и воздушные кулаки летели точно туда куда их направляли: в угонщика. Его было отлично видно, поскольку крышу у машины сорвало первым же ударом, но... каким-то удивительным образом они никак не попадали в него!

— Это конечно можно объяснить, например, если бы в машине был маг и держал щит. Причем щит универсальный и очень мощный. Против двух Мастеров разных стихий... Это может и не только Гросс, и очень сильный Мастер устоял бы, но всё дело в том, что как вы знаете один из них Анатолий Крячко ещё и маг Эфира, пусть и слабый. Так вот он утверждал, что не почувствовал никакого возмущения полей!

— Было бы удивительно, если бы он что-то почувствовал! — пробурчал Никифор Морозов, разглядывая что-то ему одному ведомое за окном. — И так мы имеем: две девочки, поздние магессы и потенциально очень сильные...

— Да, уровень Кандидатов, только естественно не обученные...

— Ты же знаешь Алексей, какая это редкость поздний маг!? А тут их двое, не слабых, да к тому же инициировавшихся в один день! Это вообще чудо чудное! А если, исходя из этих загадок с машиной, предположить, что и этот парень инициировался, то это уже и вовсе ни в какие ворота не лезет. Я даже не знаю, с чем это сравнить по вероятности! Разве что, гуляя по Арбату поднять с тротуара чек на предъявителя на миллион! И то наверно более вероятно... Так что, давай версию мага рассматривать не будем, по крайней мере, до обследования этого везучего молодого человека.

— То есть я так понимаю, что нам в отношении него никаких необратимых решений не принимать?

— Да, сначала обследуем его наших лабораториях. Если пустышка, что вероятнее всего, то...

— Я бы ещё хотел спросить: мы заинтересованы в этих девушках?

— Я же ясно выразился об этом по телефону или имеется что-то ещё?

— Имеется...— вздохнул Алексей. — Эта парочка ещё там, в рыбацком домике, выяснила у нашей болтливой молодежи, о наказании за причинение вреда членам клана. И сразу по прибытии в усадьбу выставила ультиматум: или мы отказываемся от мести, и не причиняем вреда этому мальчишке, или они вступают в какой-нибудь другой клан, который пообещает обеспечить защиту этого Вадима.

— Хм... в таком случае мальчика мы трогать не будем, пусть живет. Тронешь, а потом, они узнают об этом, такие вещи имеют свойство выплывать наружу. Оно нам надо: обрести внутри клана двух мстительниц?

— А как же Лика? Она ведь надеется на возмездие!

— Лика? Это та самая раззява, которая позволила себя умыть? Кандидат! Скажешь ей, что уж если сама не смогла сразу справиться с одним единственным простолюдином, то заниматься местью за Кандидата клан не будет! А чтобы подсластить пилюлю... Она ведь пострадала, кажется?

— Да половина лица обгорела, а поскольку она и без того была не королева красоты, то можете себе представить ее состояние!

— Где она сейчас?

— В ожоговом центре Москвы.

— После завершения лечения отправь ее за счет клана в самую престижную и дорогую клинику пластической магии и пусть там из нее красавицу сделают! Надеюсь, такая замена мести ей понравится, и не экономьте на процедурах, на всё, что предложат, по любой цене соглашайтесь!

— Но это будет очень существенно для бюджета...

— А счет за лечение потом, после оплаты приколите к розыскному делу этого мальчика... Как там с его розыском-то кстати?

— Ищем, — пожал плечами Алексей. — И фоторобот составили, и пальчики сняли, и передали в полицию... Найдем не сомневаюсь, вот только когда: вопрос! Кстати эти две девочки, наши новые члены клана вычитали в договоре, который им предоставили для изучения перед подписанием, что клан оставляет за собой право определять: кто будет их мужем. И снова устроили истерику — только этот Вадим и точка! Хотя в правилах ясно для всех зафиксировано: первые мужья у всех магесс должны быть маги, вторые кого хотят, того и имеют, если мужья позволят, конечно, хе-хе-хе...

— Пообещай, что ради них клан сделает исключение: будет им Вадим.

Смех начальника СБ сразу угас. Он удивленно воззрился на главу клана.

— Но только через три года, не раньше. Мотивируй это тем, что им надо усиленно заниматься и тренироваться, а муж, пусть даже и один на двоих, будет отвлекать их от этого увлекательного занятия! А через три года... Чего загадывать! Скорее всего, и сам этот Вадим за три-то года найдет себе более симпатичных девушек, а наших пошлет лесом. Да и вообще, мне крайне интересно, а как они его делить-то будут? Не передерутся друг с другом? Он ведь смазлив кажется?

— Да со слов наших девушек смазлив до безобразия! И по фотороботу это можно видеть: красавчик! Может вот и Лика ему просто свой интерес в такой навязчивой форме выказывала? Такое ... своеобразное внимание...

— Вот и успокой девушек! А если вдруг мы найдем свой миллион, ну то есть этот Вадим всё-таки окажется магом, то и вовсе в шоколаде будем! Тогда и счет за услуги Лике может пригодится...

Глава 6

Середина сентября. Прошло уже больше двух месяцев, как я работаю... а вернее сказать пашу на ферме господина Малицкого. Великая вещь моральный настрой и реальный стимул. Без этого я бы тут долго не выдержал. Ирина и Света, которых я теперь, скорее всего никогда не увижу и нежелание помереть мучительной смертью, попади я в лапы Морозовых, помогли мне, особенно на первых порах, втянуться в жизнь сельского разнорабочего. Так называют таких, как я. О девушках я вспоминал ежедневно... правда ненадолго, перед тем, как вечером на своей дощатой кровати провалится в глубокий сон. Всплывут они перед глазами такие, какими я их запомнил там, на той Земле. Счастливыми и любящими меня и мне становится хорошо. Конечно, они наверняка и сейчас счастливы. Ну, порасстраивались немного, но их найдется, кому утешить. А меня они, судя по всему, любили из чисто практических соображений, хотя и выглядело всё по-настоящему. Но это ничего не значит, ведь женщины притворщицы и актрисы от природы. Поэтому я и вспоминал только те наши встречи, где я любил, и меня любили, пусть и притворно...

А о клане Морозовых, к которому теперь принадлежат, Ирина со Светой я не вспоминал, но в подсознании всё равно было: ищут, могут убить.

И вот эта-то смесь любви и тревоги стимулировала меня работать без дураков. Раньше бы, там, на Земле, после первого дня такой жизни я сбежал бы без колебаний, а тут...

Все эти тренажеры и кроссы, все литры пота и капли крови, пролитые мною на тренировках, а я сначала занимался боксом, а уж потом переключился на плавание, казались теперь сущей ерундой по сравнению с работой на ферме. С утра до ночи, без выходных и праздников, так пахали здесь все нанятые. Объяснялось это одним: сезонностью работы. В конце октября большую часть рассчитают, а новые люди нужны будут только весной. Вот все и вкалывали, стараясь заработать. Хорошо ещё, что работы были разные. Если бы я все эти два месяца разгружал корма и разносил их по кормушкам на свиноферме, я бы наверно всё же не выдержал, а так, сжав зубы, терпел. То какие-нибудь пни корчуешь, то поле от камней очищаешь, уборка картошки, разгрузка зерна на элеваторе, строительство чего-нибудь и так далее и тому подобное. Дел на ферме туча и не посидишь хоть недолго где-нибудь в тенечке. Хозяин, суровый мужик Харитон Малицкий был кем-то вроде верховного главнокомандующего и видели его нечасто, а вот четверо его сыновей, их жены, жена самого хозяина и ещё несколько доверенных людей зорко приглядывали за всеми и рассчитать могли в одну секунду, если обнаружат, что отлыниваешь.

В общем, я целую неделю только втягивался. После работы поев, валился на лежанку до утра без сил, но терпел. Потом стало полегче и силы стали оставаться для недолгой болтовни с коллегами по работе. Информацию о мире вокруг нужно было черпать откуда-то, а телевизор батракам был не положен.

В общем, за эти два месяца я здорово окреп (кормили-то тут не скупясь). Понимали, что если держать человека впроголодь, так он много и не наработает. Да и не было это накладно для господ Малицких. И картошка, и зерно, и мясо, всё свое было. Всё выращивалось прямо здесь на ферме и развозилось и по подмосковным магазинам и в Москву.

Я изрядно оброс, оформилась борода, волосы торчали лохмами в разные стороны и спадали густой челкой на глаза. Я загорел до черноты, пообтрепался, и узнать того светлокожего, слегка небритого, прилично одетого парня во мне сегодняшнем было трудно. Но чего в жизни не бывает, поэтому я стерегся, и лишний раз на глаза частенько приезжавшим на ферму по делам городским жителям не показывался.

Я даже потихоньку начал прикидывать, сколько получу денег, и на что буду тратить их в Москве, куда я собирался после того, как в октябре меня выставят отсюда. С документами пока продвижения особого не было. Я лишь присмотрел парня слегка похожего на меня, у которого можно было попытаться незаметно изъять паспорт, но сделать это собирался перед самым расчетом, чтобы уменьшить риск. Ведь именно тогда выдают деньги на руки, и народ отмечает это событие широко, оттягиваясь со вкусом за все безалкогольные месяцы на ферме.

Правда у меня появились и некоторые неожиданные трудности. И были они совершенно не связаны с работой.

В начале сентября на ферме появилась дочка хозяина, единственная и потому понятно, что горячо любимая. В таких маленьких трудовых коллективах всё становится известно очень быстро. Вот и я краем уха услышал, что не прошла блондиночка по конкурсу в престижный университет имени Князя Михаила... Там ведь помимо кучи денег за обучение, с которыми проблем не было (ферма явно не убыточная!), сдавали экзамены. И хотя блондинка дурочкой, вроде бы по слухам не была, но туда-то поступали в основном члены кланов. И не потому, что другим запрещалось, да ради Бога! Только вот надо было быть, если не гением, то, как минимум очень одаренным простолюдином или членом клана, чтобы сдать экзамены. Конечно, клановые детишки все поголовно не были семи пядей во лбу, а просто могли позволить себе лучших учителей и лучшие школы. Наша же блондинка Даша училась в обычной школе...

Естественно не поступив, она приехала домой, мягко говоря, не в лучшем расположении духа. А меня в этот день, как назло никуда не отослали, а поручили в компании ещё двоих мужиков разборку старой бани.

И вот когда я тащил в одиночку нехилую такую старую стропилину, торопился само собой, не бегом, но близко, близко к тому, то зацепился носком кроссовки за неприметный бугорок на дворе. Инерцию я набрал изрядную и не удержал стропилину.

Это четырехметровое бревнышко выскользнуло из рук и упало в лужу, которых было немало на земле после ночного дождя. И ничего бы страшного тут не было, если бы именно в этот момент в воротах, в своём белом брючном костюме не появилась Даша. Только что приехала и решила прогуляться пешком, а не подъезжать прямо к дому. Ну и естественно, была окачена мутной коричневой глинистой водой из лужи с ног до головы. Я стоял и с изумлением смотрел, как прелестная молодая девушка с длинными золотистыми волосами мгновенно превратилась в мокрую курицу. Волосы слиплись и повисли некрасивыми прядями, на лице потеки оригинального цвета: там грязная коричневая вода смешалась с черной тушью. Вмиг симпатичная девушка стала походить на индейца в боевой раскраске, вышедшего на тропу войны, а, как известно: индейцы и их индианки красотой не страдали.

Про то, во что превратился ее белый костюм, лучше было и не упоминать. Но может, всё и обошлось бы, я ведь не нарочно, так получилось, но я как на грех непроизвольно улыбнулся. Как все улыбаются над героями в кино, когда те выпадают из небоскреба, попадают под каток, самосвал, поезд или вот также как сейчас их обливают грязью. Для тех, кто смотрит на это со стороны, происходящее всегда выглядит смешно, а вот для непосредственных участников... Конечно, я сразу же опомнился и принял скорбный вид, но было уже поздно. Увидев мою улыбку, девушка взбесилась. Все те эпитеты, которыми она обласкала меня, были достойны самого глубокого восхищения. За пять минут она ни разу не повторилась. Криворукие скунсы, косолапые медведи, дебилоиды с кретинской улыбочкой, упоминались и козлы с различными прилагательными, как же без них... Я уже полностью контролировал себя и стоял с печальной физиономией старясь как можно шире хлопать глазами. Где-то я слышал, что так приобретаешь глуповато невинный вид и тогда тебя могли и простить. Тут вдруг поток замысловатых оскорблений ставший еще более детальным и изощренным (сравнение моих половых органов с соответствующими приспособлениями у крыс и мышей, затрагивалось мое происхождение: откуда такие идиоты, как я появляются на свет и так далее...) прервался. Я уж было порадовался, что моя идея прикинуться Швейком сработала, и меня отпустят, но нет, просто оказывается на крыльце появилось семейство Малицких. Не всё, правда, целиком, но зато с папашей во главе.

Вот они-то не стали прятать свои радостные улыбки от злющей девушки. Наступившее молчание нарушил Харитон Малицкий, как самый старший из присутствующих.

— Девочка моя, ты приехала. Иди я тебя поцелую! — и он развел руки в стороны, демонстрируя свои намерения заключить дочку в свои отцовские объятья. Даша нервно дернула уголком рта, злобно взглянула на меня, словно запоминая на будущее, и двинулась к отцу и прочим родственникам, стоявшим на крыльце. Затем она, ограничившись легким поцелуем в щечку от отца, уклонилась от похлопываний братьев и исчезла в доме.

Господин Малицкий перестал умильно улыбаться и сурово посмотрел на меня.

— Как тебя...

— Сергей Овечкин.

— Вот что Серёжа... я, конечно, понимаю, что это случайность, но если с моей девочкой ещё раз произойдет что-то подобное, в случайности я уже не поверю! — голос хозяина был очень злобный.

Я быстро-быстро закивал.

— Я всё понял!

— Работай! — велел он мне, наконец, престав сверлить меня глазами, и исчез в доме.

Я поднял бревнышко и, облегченно вздохнув, поволок его к куче за воротами, приготовленных к распилке на дрова.

"Кажется, обошлось! Но какова экспрессия у этой девочки! — думал я, таская бревна. — Вот тебе и холодные, и через одну сплошь фригидные блондинки!"

Но, как выяснилось позднее, я так думал зря, но не про фригидных блондинок. Ничего не обошлось, и моя усмешка мне ещё аукнулась.

* * *

Уж не знаю, как это называется по научному, но в психологии такое понятие есть. Когда реальная обида подменяется вымышленной. Так вот, похоже, что все Дашины обиды, прошлые: провал при поступлении в университете, нынешние: я со своим бревнышком и будущие, контуры, которых не могли бы предсказать даже на пару Ванга с Нострадамусом, сконцентрировались в одной точке. И этой точкой, к сожалению, оказался я. Теперь я был под персональным наблюдением, очень-очень злобно ко мне настроенной хозяйской дочки. Где бы я ни работал, там всюду появлялась Даша. Словно чертик из табакерки она выскакивала из кустов, из-за угла дома, с проезжавшей машины и пыталась подловить меня за бездельем. И один раз ей это удалось. Едва я отлучился к текущему, метрах в двадцати от поля ручью, чтобы попить и умыться (собирали картошку в мешки за трактором на поле), как она была тут, как тут и объявила мне по возвращении (я всего-то отсутствовал минут пять не больше!), что мне будет записано замечание. И это несмотря на то, что мои коллеги по уборке картошки нагло лежали под кустиками в тенёчке, устроив себе перерыв. А надо сказать, что за три предупреждения работника безжалостно выставляли за дверь, на условный (поскольку сейчас была только ранняя осень) мороз. И мне, может и было бы наплевать на это, всё равно всех выставят в начале октября, но как быть с отвальной и документами, которые я собирался умыкнуть именно тогда? Приходилось терпеть, стараться и перестраховываться. Я самый первый приходил на работу, перерыв у меня был такой крошечный, что его едва замечала даже сама Даша, ни к чему никак не могла придраться, и уходил я с работы позже всех.

Видимо отчаявшись, застигнуть меня своими набегами врасплох, Даша придумала новый план. Похоже, она решила, что если я проведу день под ее личным руководством и без лишних глаз, то тогда всё будет так, как она скажет. А скажет она само собой, что я бездельник и хам, а поскольку свидетелей не будет, то поверят, конечно, ей.

Вот так и вышло, что спилить размеченные сосны для новой бани поехали только она и я. А ведь сосны после распиловки надо вывозить из леса. Чего им там валяться? А один я тяжеленные бревна никуда не снесу и не погружу. Нужна бригада! Но бригада — это свидетели, а свидетели были не нужны. Уж не знаю, как она провернула это дело, убедив практичного Харитона, что целесообразнее съездить за бревнами дважды. В первый раз спилить сосны и оставить их в лесу, и только во вторую ездку, разделать и привезти бревна, но смогла. И вот я и Даша едем на север в район лесничества под названием Дор на стареньком, но ещё очень бодром джипе. За рулем я, хотя прав у меня нет, но поскольку я опрометчиво сознался, что водить я умею, то тут же и стал водителем. Это я так решил задобрить моего злобного персонального демона в юбке, ответив в этом, показавшемся мне совершенно безопасном, случае `да` на ее вопрос. Демон или вернее демоница была, на сей раз, не в юбке и не в брючном костюме, а в симпатичном желтом платьице с мелкими красными розами, предположительно дикими, поскольку только дикие розы бывают такими мелкими. Она немедленно поручила мне вести машину.

— Но у меня нет при себе прав, — озадаченно сказал я, и словно из стеснительности перед хозяйкой и боссом, опустил взгляд вниз. Со стороны казалось, что я смотрю в землю, но это было не так. Я разглядывал симпатичные колени, стройные щиколотки, округлые бедра Даши. В общем, всё то, что позволяло увидеть ее коротенькое платьице.

— Не ссы... Как тебя зовут?

— Сергей.

— Не ссы, Сергей! — с явным удовольствием повторила Даша. — Ехать на делянку придется по лесным дорогам, а там полиция не дежурит. А, кроме того, вчера я немного перебрала за ужином... Ликер оказался таким вкусным... и сейчас я немного не в форме. Ты ведь не хочешь, чтобы я в таком состоянии въехала куда-нибудь, не туда вместе с тобой?

Вопрос был риторический. Поэтому я не стал на него отвечать и просто сел за руль.

Ехать было приятно. Но не только потому, что рулить было значительно легче, чем корчевать пни или таскать на своем хребте мешки с зерном по пятьдесят килограммов. Мне было приятно потому, что рядом со мной была Даша. Вернее, её очаровательные ножки. Когда Даша села в машину, подол и без того короткого платья уехал вверх, предоставив мне лицезреть дополнительную часть ног, ранее мною не виденную. Конечно, девушка немедленно натянула подол обратно, но спустя полчаса, убедившись, что я рулю уверенно и направление запомнил, задремала. Во сне Даша контроль за положением подола платья вести не могла, чем он, подол немедленно и воспользовался, уехав верх настолько далеко, что моему заинтересованному взгляду открылся роскошный вид на Дашины ноги до самого конца, то есть до того места, где они соединялись. Конечно, самое интересное было прикрыто желтыми же в цвет платья трусиками, но и без этого бонуса, зрелище было крайне волнительное, особенно если учесть, сколько времени у меня не было женщины.

И вот, то ли легкое равномерное сопение справа от меня подтверждавшее, что обладательница этих соблазнительных ножек крепко спит, спровоцировало меня, то ли просто у меня помутнение рассудка произошло, сам же я склоняюсь к последнему. Но, так или иначе, я вдруг обнаружил, что ладонь моей правой руки держится уже не за руль джипа, а нагло лежит на голом Дашином бедре. Я на секунду отвел глаза от дороги и взглянул на девушку. Дашин ротик, слегка намазанный светло-розовой помадой был приоткрыт, а глаза, обрамленные длинными ресницами плотно закрыты. Я слегка перевел дух и передо мной тут же встал вопрос, что делать? Один инстинкт — инстинкт самосохранения вопил о том, что надо завязывать с такими играми, другой более древний инстинкт — инстинкт продолжения рода был категорически против. В общем, пока я размышлял, моя ладонь, сама, клянусь, она сама это сделала, неспешно двинулась вверх по девичьему бедру. Мои ощущения от безнаказанной пальпации мягкого и упругого, гладкого и округлого бедра Даши зашкаливали. Инстинкт самосохранения был задавлен на корню. Не знаю, как далеко продвинулась бы моя ладонь, если бы ей дали время, но времени-то, как раз ей и не дали.

— Останови машину! — раздался вдруг показавшийся мне громовым голос Даши и прозвучал он совершенно не так, как мне бы хотелось. Сердито так он прозвучал. Я немедленно затормозил.

— Выходи!

"Даша видимо, настроена решительно и сама будет вести машину", — подумал я и двинулся в обход машины со стороны капота. Там на дороге прямо перед машиной я и встретился с выпрыгнувшей из джипа Дашей.

— Стой! — раздался новый приказ.

Я остановился и только начал размышлять чего это она хочет, как вдруг уловил резкое быстрое движение и маленький, но очень твердый кулачок Даши врезался мне в солнечное сплетение. У меня потемнело в глазах, и я плавно опустился на дорогу. Полежав так некоторое время, я слегка пришел в себя, но подниматься не спешил.

"Что там ещё придет в голову этой драчливой девице? Только за то, что совершенно невинно погладил ее по ножке так жестоко стукнуть! — думал я, лежа на крупном, желтоватом песке, покрывающем дорогу. — Пока лежу, не дерется, и ладно. Полежу, а когда успокоится, тогда и встану..."

Вдруг что-то твердое коснулось моего носа. Я приоткрыл глаза. Это оказался кончик белой туфли Даши. Она тыкала им меня в нос. Я слегка повернул голову. Стройные Дашины ноги, словно гладкие полированные колонны из светло-коричневого мрамора уходили вверх и там, в вышине под платьем резко сходились. С этого угла зрения картинка выглядела просто потрясающе. Вставать категорически не хотелось. Но голос Даши источал вовсе не мед, хотя и прежней злости в нем уже не было.

— Вставай, поехали!

Ножки развернулись и исчезли из вида. Дверца машины хлопнула. Вылеживать на дороге смысла больше не было, и я поднялся. Не сразу, не вскочил, а, опершись о бампер, осторожно поднялся, покачался на подгибающихся ногах и снова направился за руль. Даша уже сидела там же, на пассажирском месте и... улыбалась!

Совсем немного, совсем чуть-чуть, уголками губ, но улыбалась. Я был крайне озадачен такой реакцией. И мне потребовалось проехать с пяток километров, когда до меня дошло.

"Вот ведь хитрюга! Добилась того, чего хотела, спровоцировала меня и теперь меня выкинут с фермы Малицких так, что только пятки сверкнут. И ведь не поспоришь: покушался на честь хозяйской дочки! Всё правильно! Значит всё это: глубокий сон, коротенькое платьице в котором и девочка пяти лет постыдится выйти на улицу, и эта поездка... всё рассчитала! Молодец!"

Но злости у меня на нее не было. Вот не было и всё тут.

"Уж, если девушка чего задумала, то ни за что не отступится. Черт с ними с документами! Всё равно вилами на воде было писано: украду — не украду. Что-нибудь придумаем! Но зато теперь всю дорогу я на законных основаниях могу созерцать достойное зрелище. Платьице то длиннее не сделаешь и мне хоть какая-то компенсация!"

Поэтому вполне объяснимо, что теперь я, почти на законных основаниях, делил свое внимание поровну между дорогой и Дашиными ножками, а временами ножки оттягивали на себя гораздо больше половины. Только этим я могу объяснить ту ошибку, которую я совершил и о которой я узнал гораздо позже. Мне были описаны все приметы, но в двух случаях, это выяснилось позднее, я свернул не налево, а направо...

Теперь, когда стало ясно, что меня выгонят с фермы, мне почему-то полегчало. Будущее было в какой-то мере предопределено и особого выбора у меня уже не было. Мусорные баки или мусорные свалки, вот самый реальный вариант моего будущего и то, это только в том случае, если меня не загребет полиция или не прикончат одержимые местью маги. Но всё это будет позже, а сейчас мне было наплевать на такие перспективы. Я ехал, наслаждался теплым летним днем, веселыми сосновыми борами, мельканием солнечных пятен по гладкой, словно полированной коже Дашиных ножек и был вполне счастлив. Впервые в этом мире я чувствовал себя так хорошо, но всему хорошему приходит конец. Пришел конец и нашему путешествию. Мы прибыли на огромную поляну. Съезда с нее не было. Тупик! Я растолкал Дашу.

— Прибыли, хозяйка! — решил я потешить самолюбие девушки.

Даша проснулась, одернула платье и огляделась.

— Хм... — задумчиво пробурчала она, морща лобик.

— Что-то не так? — спросил я.

— Да нет, всё так! Вылезай и ищи зарубки. На зарубках буква `Д` и номер. Всего десять сосен. Найдешь, начинай пилить, а я ещё подремлю.

Зарубки я нашел не сразу. Были они метрах в пятидесяти от поляны. Стёс на каждой сосне в ладонь величиной и нацарапано красным карандашом что-то похожее на `Д` ...или `О`... или `С`? Слегка озадачившись, я задумался, но потом решил.

"Приехали туда, куда надо! Значит и сосны те самые!"

Размер, правда, меня удивил. Сосны впечатляли. Воистину настоящий корабельный лес. Я в таком никогда не бывал.

"У нас подобные красавицы спилены были наверно ещё в незапамятные времена", — думал я, подрубая первую сосну. Затем взялся за бензопилу.

Спустя какое-то время все сосны были спилены и очищены от сучьев.

Распиливать на бревна нужной для бани длины мне велено не было.

"Может и ещё чего из этих бревен выйдет", — подумал я и пошел в лес подальше от поляны. Мне совершенно не улыбалось, увидеть любопытную мордашку Даши, когда я присяду по своим делам, где-нибудь вблизи спиленных бревен, которая подкрадется с неожиданной проверкой: как там ее поднадзорный, не отлынивает ли от своих обязанностей?

Я особенно не спешил, поскольку план по лесоповалу выполнил и ушел довольно далеко. Возвращался я не спеша, ступал тихо, наслаждался лесной тишиной, и именно это позволило мне услышать голоса, доносившиеся с поляны.

"Лесник, что ли подъехал? — подумал я и пошел ещё осторожнее. — Не буду чужим на глаза показываться, мало ли... Морозовы-то наверняка меня ещё ищут... Всего два месяца прошло..."

Я решил залечь на краю поляны и не выходить, пока Даша не останется одна. Но, когда я выглянул из-за сосны на поляну, то был весьма удивлен увиденным зрелищем.

На поляне присутствовали помимо Даши еще двое парней примерно моего возраста, то есть от двадцати до двадцати пяти лет и машина, тоже джип, но не старый и явно не дешевый, и с какой-то интересной эмблемой на дверце: сжатый кулак, а из-под него разлетаются искры. Один парень востроносый, лицо узкое вытянутое очень смахивает на крысиную морду, а второй, словно по контрасту щеки имел такие, что ушей было не видно и смахивал на добродушного бобра. Востроносый стоял вплотную к Даше и орал на нее.

— На кой чёрт мне твои документы! Ошибка! Вы спилили сосны семенного генофонда принадлежащие клану Стригуновых...

Даша что-то подавленно прошептала.

— Компенсация!? Ты представляешь, сколько они стоят, девка?! Хотя есть один вариант! Сейчас ты даешь нам полную и безоговорочную компенсацию, а вот потом продолжим разговор!

И эта крысоподобная личность начала расстегивать штаны. Ужас возник на Дашином лице. Она беспомощно оглянулась, но не двинулась с места.

"Чего она ждет? Пока он спустит свои штаны, десять раз сбежать можно! Лес-то рядом! В моем-то случае она как-то порешительнее действовала!" — думал я, никак не въезжая в ситуацию.

Тут этот востроносый закончил стриптиз и со спущенными штанами толкнул Дашу в грудь. Та, как стояла, так и упала, по-прежнему не предпринимая попыток к спасению. Я ничего не понимал, но когда этот гад упал сверху на Дашу, я решился. Ещё полминуты назад, судорожно шаря по земле, я нащупал округлый камень размером примерно с теннисный мячик. Он удобно лег в руку и, вот теперь отбросив все сомнения и колебания, я метнул этот камень, целясь в голову крыса. Мне надо было хоть как-то прервать отвратительное действо, и я надеялся, что, попав камнем в насильника, отвлеку его и дам возможность Даше самой закончить с ним. Драться-то она умела, вон как ткнула меня тогда своим кулачком! А я тем временем займусь вторым. Всё-таки двое на одного... многовато.

Камень полетел, словно ракета с самонаведением и с громким стуком тюкнул крыса прямо в темечко. Насильник обмяк и упал лицом Даше на грудь. Я, не теряя времени, выскочил из-за сосны с намерением успеть добраться до напарника крыса стоявшего в стороне и выглядевшего совершенно индифферентно. Но этот бобёр оказался на диво шустрым. Ещё только-только мой камешек со звонким стуком ударился о затылок Дашиного насильника, как этот добродушный тип преобразился. Он мгновенно и точно вычислил меня, а когда я только ещё вылез из-за сосны, то он уже стоял в знакомой мне позе с вытянутыми в мою сторону руками.

"Черт! Да это же маги! То-то Даша стояла и не трепыхалась!" — мелькнула у меня мысль и исчезла.

В следующее мгновение произошло два события. Я рванулся к стоявшему магу, а перед щекастым возник уже знакомый мне огонек.

"Ну вот и..." — ещё успел я подумать, прыгая вперед и пытаясь одновременно вытащить топор из-за пояса.

Шууурх! — просвистел справа от меня расплывшийся в огненную линию шарик. Крак...крак... затрещало сзади за моей спиной. Очевидно, шарик сметал на своем пути сосны.

Мне была предоставлена малюсенькая отсрочка. Я успел разогнаться, проскочил пару метров, держа топор в руке, но всё-таки не успевал. Проклятый маг успел сотворить ещё один фаербол.

Шууурх! — теперь шарик пролетел слева. Крак...крак... снова услышал я сзади.

Удивление разлилось на круглом лице бобра. Он промедлил всего секунду, но затем перед ним начал формироваться уже третий шарик, который должен был стать последним для меня. С пяти метров промахнуться не сможет никто. Я же бежал, напрягая все свои силы. Время удивительным образом растянулось и никак не кончалось. Проклятая пятиметровка казалось бесконечной. Я снова не успевал и взмахнул рукой в надежде метнуть топор в негодяя, и хотя бы сбить ему прицел. Но тут мне под ногу подвернулась кочка, и уже падая и понимая, что никуда не успеваю и не успею, в падении я выпустил топор из рук.

Падая, я по-прежнему не мог отвести взгляда от ярко светящегося шарика. Вот он метнулся в мою сторону и... просвистел над головой. Я уже лежал на земле. В следующее мгновенье на фоне привычных, крак...крак, раздались новые звуки. Сначала неприятный хруст, потом шлепок, словно мокрым бельем хлестнули по камню, и всё смолкло. Я, уже спокойно, не особо волнуясь, поднял голову. В любом случае мне волноваться было нечего. Если я не попал, я гарантированно покойник, а если попал... выяснилось, что я попал.

Тяжелый топор, которым можно было с одного удара обрубать толстенные сучья брошенный изо всех сил, да ещё в падении видимо сделал один или два оборота в полете и вошел острием прямо в грудную клетку этого любителя швыряться огнем.

"Труп, как он есть труп! — думал я, понимаясь на ноги и глядя на торчавший из груди мага топор, вошедший в тело по самый обух. — Ну, я индеец! Ну, Чингачгук — Большой Змей! Вот так они свои томагавки и метали!"

Никаких особых переживаний по поводу смерти человека жаждавшего меня прикончить у меня не было. Подходить к трупу, чтобы убедиться в том, что он труп нужды не было и так всё видно. Поэтому я подошел к Даше, которая, спихнув с себя крыса, уже поднималась с земли, дрожа всем телом.

— Нас... убьют ... маги такого не прощают... — пробормотала Даша и заплакала.

Я вздохнул и подумал.

"Мне-то теперь уже без разницы. За двоих магов меня прикончат только один раз. Больше-то никак не получится".

Я пощупал пульс лежавшего лицом в землю востроносого мага. Пульс был, хотя и слабый. Я снова вздохнул.

"Ну что тут поделаешь! Потрепыхаемся ещё немного! Не ложится же рядом с ними помирать!"

Я расстегнул и сдернул ремень с трупа щекастого. Стянул им ноги уже начавшего потихоньку шевелиться крыса. Затем и крысиный ремень пошел в дело: им были стянуты руки хозяина за спиной. Я перевернул этого типа лицом вверх, пусть дышит. Одно дело прикончить при самозащите, а другое просто убить. Крыс открыл глаза и задергался, пытаясь развязаться.

— Ты мертвец! — прохрипел он, увидев меня. Я торопливо, поскольку хрен его знает, как эти маги колдуют, может им свободные руки и не к чему, резким ударом в челюсть снова отправил ожившего крыса в мир грез.

"Пока придет в себя, пока развяжется... успеем подальше уехать!"

Затем вытащил топор из груди мертвеца, обтёр его об мох от крови и швырнул в багажник нашего джипа. Туда последовала и бензопила.

— Садись, поехали! — прокаркал я каким-то не своим голосом. — Или собираешься ждать, когда эта мразь снова очнется?

Даша метнулась к машине. Я тоже уже было собрался залезть внутрь, как вдруг сообразил кое-что. Подошел и пошарил по карманам у обоих лежавших магов. Забрал оба бумажника и сунул в карман.

"Семь бед один ответ. Чего уж пропадать добру. А я хоть немного успею погулять!" — криво улыбнувшись, подумал я.

Обратно я гнал уже на пределе управляемости машины. Ветки сосен хлестали по кузову, в повороты я едва вписывался. Теперь любоваться природой было некогда, счет шел на часы.

"Если я успею сесть на электричку на станции и добраться до Москвы, то может и поживу ещё немного, но без документов один хрен выловят! Может плюнуть на конспирацию, да вломится в комнату, где проживает тот тип, обладатель подходящего паспорта?" — раздумывал я, шустро крутя баранку.

Даша, сидя рядом, тихонько подвывала. Слезы текли у нее ручьем, руки бессильно лежали на коленях, и задравшееся ещё при посадке в машину платье она не поправляла. Ей было наплевать на всё. Да и меня уже больше не интересовали Дашины коленки. Тихое скуление и всхлипы были почти неслышны на фоне рёва работавшего на максимуме двигателя. Но постепенно рефрен, который она повторяла, становился всё громче и громче, и, в конце концов, начал надоедать мне

— Они убьют нас всех ... они убьют нас всех ... — и так до бесконечности.

Тыльной стороной ладони я хлестнул Дашу по щеке. Машина при этом вильнула и чудом не улетела с дороги. Даша замолчала, испуганно глядя на меня.

— Чего ты ревешь!? Кто тебя тронет!? Для тебя всё уже закончилось! Я же везу тебя домой к папе с мамой.

— Но мы же убили этого, из клана Огня... а они не прощают! — Даша снова нацелилась заплакать. Я поторопился развеять ее заблуждение.

— Что значит мы? Я убил его! Я! Ты-то здесь при чем?

— Но мы были вместе...

— Даша, всё, что ты делала там, на той поляне — это полежала немного под этим тощим

магом-уродом! Да ещё он залез в твои трусики! За что тебя убивать!? Даша, когда к вам придут, а они придут, не сомневайся, валите всё на меня и это правда. Топор-то я метнул. Кстати мы, что и, правда, пилили их сортовой лес на их территории?

Даша кивнула головой и сказала тихо.

— Ты видимо свернул не туда, ошибся...

Я яростно сплюнул в открытое окно.

— Ну вот, я привез тебя не туда куда надо, я прикончил этого типа, а ты ревешь!

Наступило молчание. Даша переваривала поступившую информацию, а я продолжил свои размышления. Страха не было. Была лишь тоска по несбывшемуся и холодная решимость пожить столько, сколько мне будет отпущено свыше.

"В гостиницах, если прорвусь в Москву селиться нельзя, нужны документы. Вот ещё проблема!"

— Даша, — сказал я. — Я заходить на ферму не буду, ни к чему вас подставлять. Могут пришить соучастие. Ты бы не могла принести мне мои деньги. Я заработал рублей сто пятьдесят. Потом я доеду до станции и оставлю там машину, вы заявите потом об угоне, но сами не ищите. Полиция вам ее пригонит потом...

— А ты? Ты как?

— А что я? Побегаю немножко, но без паспорта когда-нибудь да вычислят, да и чёрт с ними! Надоело...

— Что надоело... жить? А кстати у тебя, что нет документов?

Я мотнул головой.

— Как же ты жил до этого у нас? Их проверяют часто...

Я хмыкнул, но отвечать не стал. А Даша о чем-то задумалась.

— Останови вон в том лесочке, там не видно будет. А я быстро... — и выпрыгнула из машины.

Вернулась она действительно быстро, но не с деньгами, а с отцом. Харитон был мрачен. Оглядел меня.

— Тебе надо переодеться. Даша сбегай, подбери что-нибудь у Григория или Тараса.

— Постой, — остановил я, уже стартовавшую было Дашу — И бритву принеси, пожалуйста, раз уж решила позаботиться обо мне.

— Дочка мне всё рассказала...

Я пожал плечами, говорить было особо не о чем. Всё было уже решено.

— Ты молодец! Очень немногие сделали бы то, что сделал ты и поэтому я просто не могу отпустить тебя на смерть. Вот держи! — он протянул мне красную книжечку с золотым гербом. — Паспорт моего младшего! Пропал в горах при подъеме на Канченджангу... А паспорт внутренний остался, не сдавали. Он, правда, помоложе тебя будет, но что есть то и есть! Теперь ты Владислав Малицкий. Вот деньги тут, тысяча! Больше налички в доме нет! В банк возим регулярно, а снимать, только подозрения вызывать...

Я с возраставшим изумлением слушал Харитона. Мое похоронное настроение начало улучшаться.

— Да чего я сделал!? Если бы тут не были замешаны маги, то чистая самозащита. Этот гад первым начал пулять в меня своими огненными шариками, но промазал, а я швырнул топор наудачу и попал. Вот и всё!

— Ты спас Дашу! — тихо сказал Харитон. — Изнасилованные девочки ломаются. Моя дочь перестала бы быть сама собой, той веселой девочкой, какая она есть. Спасибо тебе за это!

Я просто кивнул. Что тут ещё говорить.

Тут примчался метеор в виде Даши. Одежда, бритва, помазок, крем. И вода из ближайшей лужи. Когда я вышел из-за кустов переодевшись, побрившийся и готовый ехать, глаза Даши стали круглыми и большими, брови уехали вверх, а рот приоткрылся. Харитон тоже выглядел удивленным.

— Что? Что-то не так? — спросил я, озабоченный их реакцией, поскольку скоро мой новый маскарадный костюм должен был пройти поверку станционной полицией.

Даша молчала, по-прежнему с изумлением глядя на меня, а Харитон сказал.

— Интересно даже, чего это ты парень почти два с половиной месяца пахал на моей ферме. Ты с такой-то физиономией без труда бы нашел себе работёнку полегче и поприятнее...

— Какую-такую работенку? — хмуро спросил я.

— Так в кино же! Таких, как ты, там с рукам и ногами...

— Не люблю лицедействовать! — буркнул я и приготовился запрыгнуть в машину.

Тут пришла в себя Даша.

— Постой, — сказала она звонким голосом, подбежала ко мне обняла меня и поцеловала в губы, да ещё и оторваться не спешила. — Спасибо тебе... Влад... теперь тебя Влад зовут и ты мой брат, а своего братика я могу целовать сколько хочу...

— И я бы такую сестричку целовал бы каждый день, но ... видимо не судьба!

— Ты прости меня... за то... там на дороге...

Я ещё раз поцеловал Дашу в губы, какие сладкие,

— Я тебя простил ещё там, лежа на дороге... Прощай Даша! Даст Бог, свидимся!

* * *

— Подвижки по розыску этого батрака Малицких какие-нибудь имеются? — спросил представительно выглядящий мужчина далеко за пятьдесят, с ухоженной белой бородкой. Сигара лежавшая на пепельнице испускала тонкую вертикальную струйку ароматного дыма.

— Только ведь ещё начали искать, Георгий! Он успел сесть на электричку и теперь он в Москве, а она большая... Но пальчики мы всё же нашли, хотя и пришлось постараться. Перевернули всё на ферме этих Малицких! Вот фоторобот получился крайне невнятным. Он словно давно задумал скрываться. Оброс весь, словно лесовик какой, всегда ходил в старой шляпе, надвинутой на глаза, некоторые утверждают даже, что эта шляпа была снята с пугала... Друзей у него там не было, ни с кем не дружил. Кто такой, откуда взялся никто не знает. Овечкиных в Москве пруд пруди, но перебираем вместе с полицией...

— Когда найдете, нужно будет задать ему кое-какие вопросы. Надо выяснить подробности всего, что там произошло. Меня сильно смущает то, что простолюдин так легко вырубил двоих, совсем этом не слабых ребят. Одного с первым разрядом, а Кандидата так и вовсе зарубил! Что вообще ни в какие ворота не лезет! Прямой ущерб имиджу клана! Многим уже известно об этом происшествии и на Совете ко мне уже подходили и выражали сочувствие, дескать, простецы совсем распустились и ни во что магов не ставят. Советовали обратить внимание на подготовку членов клана... Да и вообще много чего ещё наговорили... Так что надо найти его, обязательно!

Глава 7

Был вечер. Теплый осенний вечер бабьего лета. Деревья еще вовсю зеленели, не подозревая, что совсем скоро их листья пожелтеют, затем облетят под порывами злого, холодного, осеннего ветра. Будет лить дождь, мелкий, противный и нудный. Только эта природная трансформация никого не удивит, вернее, может удивить только в том случае, если не наступит вовремя. Поскольку в этом мире о глобальном потеплении и понятия не имели.

Когда я довольный, что смог улизнуть от крупных неприятностей, вышел с вокзала на привокзальную площадь, то не узнал ее, сколько ни морщил лоб. И вообще я не признал Москвы, несмотря на периодически встречающиеся знакомые названия улиц. Ничего похожего на ту прежнюю Москву, которую я помнил, не было.

"Понятно,— размышлял я, бредя вдоль симпатичных особняков, едва просматривавшихся за густой зеленью деревьев и огражденных для надежности коваными решетками. — В этом мире, — насколько я успел выяснить из пары книжек, найденных в том общежитии для батраков и прочитанных перед сном. — Не было ни войны с Наполеоном, а значит и пожара Москвы, не было советских экспериментов с архитектурой, не было и Горбачева с его перестройкой. В общем, много чего не было. Было конечно что-то другое, природа не терпит пустоты, но совсем не такое глобальное, вот и сохранились реликты ушедшей эпохи. Да еще и в приличном количестве".

На такие вот философические размышления я сподобился после почти четырех часов блуждания по улочкам Москвы в поисках работы и жилья. Гостиницы мне, конечно, встречались и в немалом количестве, и самые разные по цене, но соваться туда по чужым, не проверенным документам, я без крайней нужды никак не желал.

"Но, похоже, придется", — за это время я не встретил ни желающих взять такого ценного неквалифицированного кадра на работу, ни добрых москвичей жаждавших, чтобы именно я осчастливил их своим согласием пожить у них в квартире. А искать квартиру по объявлениям... Так их и не было, этих объявлений.

Выйдя на очередную торгово-развлекательную стрит, я продолжил заниматься тем, чем занимался уже почти четыре часа. Заходил во все встретившиеся мне по пути заведения, где были бумажки с приглашением на работу, а если интуиция подсказывала, то и в те, где таких объявлений не было. Но тщетно, никто нигде меня не ждал.

Заведение `Черная Луна` если чем-то и выделялось из осмотренных мною множества подобных точек, только тем, что со второго этажа похожего на купеческий особняк здания доносился жесткий рок, а с третьего, однозначно проигрывая по энергии, излучаемой в окружающее пространство, изливалось нечто расслабляюще-меланхоличное.

На первом этаже утомленные пары и одиночки, как это было хорошо видно через огромные окна и гостеприимно распахнутые двери, насыщались в относительной тишине, компенсируя потерянные на верхних этажах калории, заправляясь горючим в виде разноцветных коктейлей.

Широко распахнутые входные двери сего заведения меня не прельстили, хотя шкафоподобные вышибалы на входе, наверное, пропустили бы меня. Я был трезв и, благодаря заботам Даши, прилично одет. А что один, так были и скучающие девицы за столиками, но поскольку мне нужно было нечто другое, то я решительно пошел в обход дома. Наверняка, где-то там, на задах здания и располагалась администрация этой `Черной Луны`, более похожей своей иллюминацией, всеми этими бегущими огнями и разноцветными лампочками на некий сказочный пряничный домик, по крайней мере, со стороны.

Администрация имелась и даже на удивление вежливо отказала мне в работе. Я пожал плечами и пошел назад, вокруг особняка к выходу. И вот когда я выворачивал из-за угла, нечто маленькое и стремительное врезалось в меня. Удар округлым и твердым предметом пришелся прямо туда, куда не так давно от души врезала Даша: в солнечное сплетение. Я иммунитета к таким ударам так и не выработал, и поэтому снова начал плавно опускаться на землю, но не упал, а сев на зад, привалился боком к стене `Черной Луны`.

Прошла секунда, другая, добивать, как я ожидал, меня никто не торопился, и я, немного придя в себя, огляделся из-под съехавшей почти на самые глаза старой ковбойской шляпы, доставшейся мне по случаю.

Около меня на корточках сидела черноволосая девчонка лет семнадцати-восемнадцати-девятнадцати. Худенькая мальчишеская фигурка выглядела еще более мальчишеской благодаря плотно обтягивавшим тонкие ноги джинсам, а под тонкой же футболкой хоть и выделялись характерные женские выпуклости, но никого убедить в том, что они настоящие, а не поролоновые не могли. Намного более крупный и длинный, чем нужно нос, слишком близко посаженные темные глаза, напрочь отсутствующие скулы, впалые щеки, а также слишком тонкие губы придавали девушке такой вид, что, взглянув на нее один раз, смотреть второй раз особого желания не возникало.

Она же, в свою очередь, взгляд от меня не отводила, а голос ее прозвучал очень озабоченно.

— Извините меня, пожалуйста! Я очень спешила!

Девочка извинилась, явно переживала о случившемся, и естественно я не собирался злиться на нее. И даже уже приготовился сказать, что нисколько не сержусь на нее и что я в полном порядке, как вдруг ее голос изменился. Он вдруг стал фамильярно-требовательным, словно мы были знакомы чуть ли не с детского сада и собирались расписаться в самом ближайшем будущем.

— Давай, поднимайся, милый! Чувствуешь себя неважно? А не надо было столько коктейлей пить! Я ведь говорила тебе, сделать перерыв, а теперь что? Придется идти ко мне домой. Это не далеко. Там и отдохнешь! А на земле сидеть долго не надо, она холодная, осень уже...

От изумления у меня зачесалось в носу, и я к своему удивлению чихнул. Девица тут же продолжила развивать свою мысль.

— Вот видишь: чихаешь! Так и простыть недолго! Поднимайся! — и начала энергично тянуть меня вверх. Вот только весовые категории у нас с нею были разные, и у нее получилось не поднять меня, а лишь задрать к шее мою не застёгнутую летнюю куртку.

Я уже хотел высказать этой наглой девице, всё, что думаю о ней и об ее умственных способностях, как вдруг заметил, что невдалеке от меня возникли две новые пары ног. Очень симпатичных ног, в тонких колготках. Туфельки на шпильках украшали нижнюю часть этих чудо-ножек, а вот к чему ножки присоединялись там, вверху мне мешала разглядеть съехавшая на нос шляпа.

Поэтому я воздержался от прямо-таки напрашивавшихся по ситуации слов и, опираясь о стену заведения, поднялся сам, несмотря на то, что девушка всячески делала вид, что помогает мне, и осмотрелся. Помогальщицу я уже разглядел, и еще раз смотреть на нее нужды не было. А вот стоявшие передо мной обладательницы симпатичных ножек заслуживали более внимательного осмотра. Но к моему разочарованию оказалось, что ножки были их единственной, ценной и притягательной частью. Тощие попки, ровные бревнообразные фигурки без малейшего намека на талию, явно искусственного происхождения выпуклости на груди и самое главное мордашки у обеих уже не отличались свежестью.

"Вот явная антиреклама табака и алкоголя", — подумал я, разглядывая помятые с несвежей кожей и резкими чертами лица блондинок, которые были не сильно старше стоявшей вплотную ко мне черноволоски, которая на их фоне даже стала выглядеть немного более привлекательной.

Девицы молчали, тоже разглядывая меня. Молчал и я, поскольку после болезненного удара в живот мои мыслительные процессы были еще несколько заторможены. Но тут проявила инициативу черноволоска. Она привстала на цыпочки, поскольку была мне по плечо, потянулась губами к щеке (со стороны создалась полная иллюзия того, что она собирается поцеловать меня!) а сама прошептала еле слышно.

— Помогите мне! Проводите хотя бы до выхода!

Только в этот момент закончилось мое торможение.

"Похоже у девочки неприятности... Что-то они не поделили... А что могут не поделить девицы в таком месте, как `Черная Луна`? Только парня! Неужели она, с ее-то мордашкой смогла увлечь собой хоть кого-то, да еще и успешно конкурировать с двумя парами таких ножек? Чудеса, да и только! Надо помочь девушке, спасти ее от когтей соперниц, тем более, те заметно поддатые ... Могут вовремя не остановится, начав беседу на тему `чужое брать нехорошо` и тогда на эту чёрненькую без слез смотреть будет просто невозможно", — тут я скосил глаза на уже держащуюся за мой локоть девушку, с видимым напряжением ожидающую моего ответа. Кроме того, мой мозг только сейчас обработал ту информацию, что загрузилась пару минут назад.

"Она же приглашает меня к себе домой! Вот он шанс!"

Я, как можно обаятельнее, улыбнулся черноволоске и сказал с нежностью в голосе.

— Пойдем дорогая, ты права! Я и, правда, немного устал.

И мы под ручку, точно два влюбленных голубка, прошествовали мимо выглядевших ошеломленными, блондинок.

— Кажется, девушки были настроены довольно решительно, — начал я для завязки разговора, когда мы уже удалились на порядочное расстояние от шумной `Черной Луны`.

— Да хотели... отлупить меня, но вы... спасли ...

— А что, была какая-то причина для такой агрессии?

— Нет, конечно, нет! Просто что-то в их пьяные головы втемяшилось...

Я искоса, с улыбкой взглянул на по-прежнему висевшую на моей руке девушку. Та отчего-то смутилась и отвела глаза в сторону.

— Ведь согласитесь: не могло же быть причиной то, что я потанцевала с их, как они думают парнем, раз...или два...

— Конечно, — охотно согласился я, улыбаясь самыми уголками губ. — Я в жизни не поверю, что девушки могут поспорить настолько серьезно из-за такой мелочи, как парень!

Мы немного помолчали, продолжая идти по улице.

— Кажется, вы просили проводить вас? Если позволите, я могу проводить вас и до дома. Сегодня я совершенно свободен.

Девушка кивнула, что, дескать, она не против.

— Меня зовут Влад, — представился я.

— Меня Галя, — пробормотала девушка, уже совершенно не демонстрируя той энергии и напора, которые у нее имелись в избытке еще совсем недавно. Мы свернули на перекрестке направо, и пошли в сторону от оживленной торговой улицы. Шли довольно долго. Особняки постепенно пропали, сменившись многоэтажными, или как их раньше называли доходными домами. Во дворе одного из них, выкрашенного в практичный, но довольно мрачноватый темно-коричневый цвет, мы и остановились.

— Вот тут я и живу, — сообщила мне Галя и замолчала. Я ожидавший продолжения, но и спустя минуту так ничего и не услышавший, удивился про себя.

"Ну и где же обещанное: пригласить домой, предложить чашечку кофе или на худой конец чая, и поблагодарить за спасение из когтистых лап роковых блондинок? — думал я. — Кажется, меня хотят кинуть?! Надо брать инициативу в свои руки! Спасение утопающих дело рук самих утопающих!"

— Я только сегодня приехал в Москву. Гулял весь день по городу, немного утомился и не отказался бы сейчас от чашечки чая... — сказал я, задумчиво глядя на воробьев, скачущих на карнизе четвертого этажа.

Галя стойко молчала, не выказывая никакой реакции на мой довольно прозрачный намек. Но в то же время по-прежнему держалась за мой локоть и отцепляться, кажется, не собиралась.

Поэтому я решил продолжить: мало ли о чем, так глубоко может задуматься девушка. Может, подсчитывает дни, оставшиеся до месячных, а может судорожно вспоминает, что у нее имеется в холодильнике или не может подобрать слов, чтобы вежливо послать нахала подальше! Нет, последний вариант не проходит — она всё еще висит на моей руке...

Я решил быть чуть настойчивее, спать на улице, на лавочке не хотелось, а в гостиницу с чужими документами идти было как-то страшновато: всё-таки, несмотря на некоторое несомненное сходство с фотографией в паспорте, различия тоже имелись.

— Я предлагаю купить, что-нибудь к чаю: конфеты или тортик, и таким образом отметить наше нечаянное знакомство... — только после этого предложения Галя зашевелилась, вышла из своего ступора и раскрыла рот, но я постарался опередить ее. — Давайте зайдем в тот магазин на углу, я куплю...

— Нет, нет, у меня всё есть. Если вы не против, я приглашаю вас к себе, — всё еще не глядя на меня, сказала смущенно Галя.

"Ну, наконец-то", — с облегчением подумал я.

На самом деле Галя предложила не только чай. Хотя поначалу-то она выставила на стол одно печенье и заварник с чаем, но видимо на моей физиономии отразилось легкое разочарование, поскольку Галя, смущаясь, сказала.

— Ещё у меня есть гороховый суп...

Я сразу оживился, печенья мне было маловато. День был длинный, волнительный, да и поесть чего-то домашнего, после утренней каши у Малицких очень хотелось.

Галя, посмотрев немного на то, как я шустро расправляюсь с оперативно разогретым супом, сделала правильные выводы и снова полезла в холодильник, как вскоре выяснилось: за котлетами. В общем, когда мы приступили к чаю, я уже плотно набил свое брюхо, словно какой-нибудь удав-констриктор и только тогда вспомнил, что в моей сумке (сумку вместе с одеждой принесла Даша) помимо спальника имеется и еще кое-что.

— Минутку, Галя! Чуть не забыл! Вот! — и выставил на стол умыкнутый еще у Морозовых свой собственный арманьяк. На ферме его пить было не с кем, да и не до того было, а таскать его с собой вечно я не собирался. Галя прищурилась, разбирая надпись на этикетке, и удивленно приподняла свои тонкие, выщипанные дугой брови.

— Франция, год тысяча девятьсот... но этого не может быть, сейчас ведь...

"Та-а-ак, всё-таки спалился! Вот тебе и Галя! Сразу этикетку изучать полезла! Разбирается что ли? Откуда? Ладно, это потом! Как будем выкручиваться?"

— Э... — начал я. — Конечно, я помню, что нынче на дворе 7512-й год, но всё объясняется просто: этикетку наклеили совсем недавно. Я хотел использовать бутылку для розыгрыша приятелей, да не вышло. Вот и валяется в сумке.

— Так значит в бутылке не арманьяк? Раз это розыгрыш? — разочарованно спросила Галя.

"Чёрт, неужели и в самом деле разбирается и, может быть даже, знает в чём разница между арманьяком и коньяком?"

— Нет, там арманьяк и неплохой, просто прикол был в дате, а оказалось, что никто и не смотрит на этикетку... Сразу наливают и пьют, наливают и пьют... Давай и мы сделаем то же самое... — я торопливо наполнил в бокалы, которые расторопная Галя, сразу, как увидела бутылку поставила на столе.

— О, вкусно!

"Ну, еще бы, особенно, если вспомнить: сколько это стоит и главное ГДЕ!" — подумал я и, тоже выпил.

Арманьяк так понравился Галине, что мне даже не пришлось долго уговаривать ее выпить ещё по одной, а потом и ещё. Галина порозовела, избавилась от своей застенчивости, засверкала глазами, даже немного похорошела, насколько это вообще было возможно при ее внешних данных и начала азартно рассказывать анекдоты о ресторане `Иль-де-Франс`, где как выяснилось, она работает.

"Понятно, почему она разбирается в коньяках и арманьяках из Франции. Дегустирует наверно ежедневно остатки из рюмок посетителей, — думал я, продолжая улыбаться над ее рассказами. — Так, кажется Галя готова к тому, чтобы я ее поцеловал. Иначе ещё немного и станет поздно: пьяных женщин я терпеть не могу!"

Я встал из-за стола, сделав вид, что засиделся, потянулся, сделал два шага и когда очутился рядом с Галиной, без перерыва извергавшей всевозможные истории из мира официантов и поваров ресторана `Иль-де-Франс`, то наклонился и легонько поцеловал Галю в шею. Ее короткие волосы позволяли сделать это без всяких длительных приготовлений.

Галя резко замолчала, словно ей вогнали в рот кляп, и выпрямилась. Я слегка отстранился и решил немного выждать.

"Может, сейчас получу по физиономии чем-нибудь тяжелым и буду с криками и воплями изгнан в прохладную сентябрьскую ночь!"

Но шли секунды, ничего страшного не происходило. И я решился продолжить начатое, раз уж явного неудовольствия не наблюдается. С шеи я перешел к маленькому розовому ушку, которое вполне могло бы принадлежать какой-нибудь красотке гораздо более высокого ранга, чем эта скромная официантка. Слегка куснул его и уже затем, нисколько не сомневаясь в результате, приник к сухим горячим губам Галины. Глаза ее уже были закрыты, дышала она тяжело, но руки ее безошибочно обвили меня за шею. Я немедленно подхватил ее на руки, и понес в комнату, на кровать, на диван или что-нибудь в том же роде. Нужно было принять более удобное положение, для продолжения дальнейшего общения: горизонтальное.

* * *

Проснулся я утром. Там же где и засыпал: в кровати Галины. Кровать для двоих была только-только, но когда я попытался переехать на имеющийся в комнате диван, Галина молча обхватила меня за шею, уткнулась носом в мои волосы и прошептала.

— Оставайся здесь!

Конечно, я не стал, ни спорить с хозяйкой, ни выяснять: можно ли мне остаться `здесь` только сейчас или имеется ввиду, более длительный срок.

"Завтра, все выясню завтра", — подумал я, погружаясь в дрёму в уютной девичьей постели и обхватывая рукой прижавшееся ко мне худенькое тельце.

Проснувшись утром, я этого тельца в кровати не обнаружил. Зато с кухни доносилось осторожное побрякивание, шум льющейся из крана воды и соблазнительный запах чего-то пряного.

Я вылез из постели, затем, немного подумав, решил, что не стоит пугать Галину голым торсом, вваливаясь на кухню в одних трусах. Вчера Галя находилась под расслабляющим воздействием арманьяка, а сегодня девушка могла и пожалеть о своем решении, позволить мне переночевать в ее постели.

Когда я одетый и умытый возник на кухне, Галина конечно уже знала, что я проснулся, стояла около окна, и молча глядела на меня. Я снова ощутил в ней уже знакомое напряжение, которое вчера смогли убрать только три бокала (не целых конечно!) арманьяка. Предлагать Гале допить оставшийся арманьяк, чтобы снова расслабиться, я не стал, а решил снять напряжение способом, который тоже зарекомендовал себя неплохо: поцелуем. Правда, применять такой способ можно было только в том случае, если точно знаешь, что тебе рады, в противном случае напряжение только возрастет. В данный момент я ни в чем не был уверен, но выяснять, рады ли мне, всё равно было надо, иначе нечего даже рассчитывать на вкусный завтрак, который готовила Галина.

Но когда я осторожно коснулся своими губами губ Галины, в тот же момент все сомнения, рады ли мне, мигом отпали. Рады! Да еще как!

Она тут же обвила мою шею руками и повисла на мне, уже сама, впившись в меня губами. В общем, на некоторое время завтрак, томившийся в горшочке на плите, остался без присмотра.

А когда мы, наконец, разъединились, Галину, словно подменили: ее глаза блестели то ли от радости, то ли от слёз. Она металась по кухне, собирая на стол, и болтала обо всем, что ей приходило в голову. О погоде и вредной собаке соседки, которая облаивает ее всякий раз, как встретит, о придирчивой начальнице, о клиентах, которые постоянно норовят нахамить, подставить ее и также постоянно забывают про чаевые ...

Я под этот щебет кушал вкуснейшие, тушеные в томатном соусе сосиски, затем последовала поджаренная ветчина, бутерброды, кофе.

Задать свой вопрос, который интересовал меня больше, чем все соседские собаки, вместе взятые, я рискнул только после завтрака, когда Галина мыла посуду.

— Галя, а мне нельзя к вам устроиться на работу? Я вчера просто сбился с ног, но ничего подходящего не нашел, а идти куда-нибудь на стройку и таскать там ведра с раствором не хочется!

Галина задумалась, а потом медленно сказала.

— Да вроде была вакансия. Два дня назад Гарика случайно толкнул своим задом клиент, когда вылезал из-за соседнего стола, а Гарик в это время тарелку с супом ставил на стол и облил одну важную магессу из клана Морозовых. Ну, его мигом и уволили.

— Магесса из клана Морозовых... — задумчиво пробормотал я вполголоса, а затем, спохватившись, спросил. — А что магесса?

— А что ей сделается-то? Ресторан спонсировал покупку нового платья, и пообедала она бесплатно.

— И что она ничего этому ... Гарику не сделала?

— Да обошлось как-то, хотя Гарик перепугался, конечно. А насчет тебя... принимает на работу, ну и увольняет тоже арт-директор, как она решит, так и будет. А что ей в голову взбредет неизвестно! Может, возьмет, а может вожжа под хвост попадет, так и откажет! Меня вот, например она постоянно гнобит, как только попадусь на глаза. То юбка моя коротка ей покажется...Заподозрила меня в том, что я укоротила стандартную юбку униформы... Ты же не в секс-шоу работаешь! — передразнила Галя свою начальницу высоким тонким противным голосом. — А что я могу поделать, если у меня ноги такие непропорционально длинные!

Я невольно улыбнулся от такой непосредственной саморекламы.

— То примется утверждать, что на блузке у меня слишком много пуговиц расстегнуто... Нечего, мол, бюстом сверкать и отвлекать серьезных клиентов!

Тут я постарался скрыть уже неуместную в данный момент улыбку.

"Нельзя сверкать тем, чего тебе природа не отпустила. Похоже, Галя не ходит в любимицах у арт-директора", — решил я.

— В общем, ужасная женщина! — подвела черту Галя и печально вздохнула.

* * *

`Ужасная` женщина оказалась на самом деле милой, улыбчивой и очень доброжелательной. Хотя вначале я был склонен, согласится с оценкой Галины о стервозности ее начальницы.

Когда мы с Галиной прибыли к месту ее работы, оказалось, что ресторан занимает приличную часть первого этажа здания, нетипичного для данного района особняков и невысоких двух-трех этажных домов. Шестнадцатиэтажное офисное здание из затенённого стекла, отделанное алюминием, выглядело совершенно инородным включением в окружающий пейзаж. На стеклянной двери ресторана висела табличка `Закрыто`— ярко-красные буквы на белом фоне резали глаз и издалека отпугивали рассеянных любителей перекусить, напоминая о несвоевременности этого решения. Галина проигнорировала табличку и недрогнувшей рукой распахнула дверь. Мы прошли через полутемный и пустой зал, затем по коридору направо.

— Подожди здесь, — вполголоса сказала мне Галя, и робко постучала по выглядевшей совершенно неприступной двери. Как и следовало ожидать, столь деликатный стук было полностью проигнорирован обитателями за дверью. Галина жалобно посмотрела на меня. Мне пришлось даже подбодрить ее, кивнув головой: повтори попытку, и едва она снова собралась постучать одним пальчиком в начальническую дверь, как я из озорства опередил ее. Мой стук, конечно, не снес дверь с петель, но и на робкое постукивание Гали он походил мало. Проигнорировать такой стук никто был не должен.

Он и не был проигнорирован. Из-за двери немедленно было получено разрешение войти.

— Заходите! — раздалось за дверью.

В женском голосе ощущалось некоторая неуверенность.

"Кто там так стучит? Наверно тот, кто имеет право так стучать? Но кто это может быть?"

Наверно, именно этим были озадачены обитатели кабинета.

С обреченным видом и с круглыми от страха за мою выходку глазами Галина вошла в кабинет. Дверь за собой она закрыла не до конца, и я слышал весь диалог.

— Ты!?... Ты... что Синичкина себе позволяешь?

"Надо же Галю зовут Синичкина, а я как-то и не поинтересовался до сих пор ее фамилией. Но фамилия ей очень подходит: она такая же маленькая, скромная, хотя когда надо, то и бойкая птичка, но только не в этот раз. Кажется, мою бойкую синичку сейчас заклюет большая и злобная... э... Кто там, на синичек-то клюв точит? Ворона наверно", — размышлял я, прислушиваясь к жалкому лепету Гали.

— Я... так получилось... толкнули под руку...

— Кто? — заинтересовалась начальница. — Кто тебя мог толкнуть под руку в пустом-то коридоре?

— Не знаю. Не видела! Толкнул и убежал...а... — деваться Галине было некуда, приходилось врать до конца. Не меня же выдавать! Могут ведь тогда и на работу не взять!

— По-моему ты совсем завралась Синичкина! Я только хотела спокойно посидеть, посмотреть бумаги, а тут ты! Чего тебе надобно-то? — и тут же быстро добавила. — Об отгулах и не проси! Сама знаешь с персоналом сейчас напряжёнка...

— Так я как раз насчет персонала и пришла, Валерия Георгиевна. Один мой знакомый хочет работать в `Иле`, официантом.

— У тебя имеется знакомый? — очень натурально удивилась Валерия Георгиевна. — Надо же! Никогда бы не подумала!

"Да-а-а, покусывает, покусывает Валерия мою бедную Галю! И за что? Кому она могла дорогу перейти с ее-то внешними данными? А меня-то, кстати, Галка в знакомые записала! Хоть бы сказала хороший знакомый, а то просто так, без всяких прилагательных. Но с другой стороны не могла же Галина заявить этой Валерии, что она любовника на работу привела устраивать! Ту бы точно удар хватил!"

А Валерия тем временем продолжала.

— Ну, давай зови своего знакомого! Я только хочу тебе напомнить, что наши клиенты желают видеть вокруг себя молодые и симпатичные лица. С кадрами у нас конечно напряжёнка и иногда приходится идти на компромисс, — наступило многозначительное молчание. — И принимать некоторых не соответствующих статусу нашего ресторана людей. Но поскольку мне лично кажется, что эту квоту мы уже выбрали, то я полагаю, что шансы у твоего знакомого стать членом нашего дружного коллектива невелики. А сама можешь идти, готовиться к работе. Я разберусь тут и без твоего участия!

Красная, как вареный рак Галина выскочила из кабинета, коротко глянула на меня, мотнула головой в направлении двери. — Мол, заходи! — и молча, застучала каблуками по коридору. Ее состояние в данный момент я вполне понимал.

Когда я зашел, Валерия Георгиевна уже успела погрузиться в изучение каких-то бумаг.

Ей было, на мой взгляд, немного за сорок, но это, пожалуй, единственное, что можно было поставить ей в упрек. Серый деловой костюм, в который она была облачена, ненавязчиво подчеркивал ее сексапильную фигуру. Я даже слегка растерялся: на что мне смотреть в первую очередь на длинные стройные ноги в черных колготках или на приличных размеров симпатичные округлости, видневшиеся в слегка расстегнутой сверху блузке. И в отличие от Гали там было на что посмотреть.

"Да, конечно Гале должно быть обидно, когда вот эта красотка с ее-то бюстом воспитывает мою бедную малышку, упрекая ее, что она, Галина, демонстрирует то, чего у нее, у Галины так и не выросло".

Но эта мимолетная мысль нисколько не помешала мне разглядывать суровую Галину начальницу. Молчание затягивалось. Стопка бумаг перед делающей вид, что она напряженно работает, красавицей уменьшалась очень медленно. Но я никуда не торопился. Стоял, молчал и любовался моей будущей, как я надеялся, начальницей. И конечно, она не выдержала первой.

— Пожалуй, первый тест на умение молчать, пока не спросят вы про...— начала говорить она, поднимая голову, но затем, когда увидела меня, то резко замолчала.

— Прошел или провалил? — спросил я ее с серьезным выражением на лице, но на самом деле мне было весело. Я-то стоял и смотрел на нее в упор, а она оказалась не готова к увиденному.

Наверняка ведь решила, что протеже Галочки какой-то редкостный урод, и собралась меня, как и Галю, немножко погнобить, а затем выставить вон. И вот теперь я с удовольствием наблюдал, как на лице Валерии последовательно сменяли друг друга: изумление, тем, что предъявленный оригинал настолько отличался от предполагаемого, заинтересованность мною, затем возмущение, что я — знакомый этой страшненькой Синичкиной и, наконец, на лице Валерии установилось непроницаемое выражение. Снова наступило молчание. Валерия явно переваривала изменившуюся ситуацию. Мой вопрос был проигнорирован.

"Надо бы вывести ее из ступора, а то так до вечера и будет молчать!" — решил я и начал осторожно.

— Вад...э... Владислав Малицкий, — и чуть было не добавил. — К вашим услугам, — но вовремя захлопнул рот. Не надо сверх меры провоцировать начальницу.

— Хочу у вас работать, вот только опыта никакого...

Валерия, наконец, пришла в себя и приняла участие в разговоре.

— Ничего опыт дело наживное! — приветливо улыбнулась она мне. — А откуда вы?

И ни следа язвительности, агрессии или стервозности. Очень милая, очень красивая, очень доброжелательная женщина, такой предстала передо мной суровая Валерия Георгиевна.

"Кажется, волноваться о том: примут ли меня на работу не стоит", — решил я и вдохновленный ее улыбкой, приступил к рассказу о себе, то есть о Владе. Мол, работал в поте лица, пахал поля, сеял, убирал пшеницу и картошку, выращивал поросят, но в один прекрасный день решил сменить профессию и из сельской местности переехать в город.

Валерия кивала, подбадривая меня продолжать, всё это время ее взгляд задумчиво скользил по мне. Когда я закончил, она еще некоторое время сидела неподвижно, о чем-то задумавшись, но потом очнулась, взяла мой паспорт, уже положенный в процессе рассказа на край стола, выписала из него мои данные, отдала его мне обратно и сообщила, что я принят на работу в ресторан `Иль-де-Франс` в качестве официанта.

— Пойдем, представлю тебя твоим коллегам.

В небольшой зальчик выходило множество дверей. В том числе двери в мужскую и женскую раздевалки. Сначала Валерия стукнула кулаком, по двери украшенной стилизованным изображением лысой круглой головы с огромной, курчавой, черной бородой: мужской раздевалки.

— Мальчики выйдите на секундочку! — а затем, уже деликатнее постучала в женскую раздевалку, украшенную стилизованным изображением двух кокетливо скрещенных аппетитных женских ножек в чулках в крупную сетку

— Лина, девочки на секундочку...

Зальчик быстро наполнился народом в различной степени одетых. Голых, правда, не было.

— Представляю Вам вашего нового коллегу Влада... Владислава Малицкого. Он будет работать в зале. Опыта пока никакого. Лина ты, как старшая, будешь, ответственна за обучение.

Лина высокая, статная девушка с толстой русой косой, перекинутой на грудь, посмотрела на меня еще раз, кивнула и довольно улыбнулась. Я заметил, как при этом стоявшая среди девушек Галя резко помрачнела. Причины для расстройства у Гали лежали на поверхности. Кажется, она только сейчас осознала, куда привела меня. Все девушки, те, кто присутствовал сейчас на представлении меня, были очень симпатичными, а Лина так и вовсе выделялась даже на их фоне.

"Бедная Галя! — пожалел я ее снова. — Типичная белая ворона... вернее синичка. Понятно, почему ее все клюют! Кто ж откажется самоутвердиться за счет моей дурнушки. Надо будет сегодня вечером в постели постараться убедить бедняжку, что я не собираюсь ее бросать и увлекаться всеми этими девушками. А ведь они, кажется, уже готовы... на всё!"

Так я оценил заинтересованно-плотоядные взгляды, ощупывавшие меня с ног до головы.

Работать в этот день я естественно не начал. Надо было утрясти много чего. Начиная с санкнижки и кончая униформой. Лина заботилась обо мне, как о родном. Только что под руку не брала. Да и остальные девочки при каждой встрече мне улыбались так, словно у них до моего появления не только парней не было, но они даже и не подозревали, что таковые существуют. Ребята проявили гораздо меньше энтузиазма по моему поводу, встречая хмурыми взглядами. Что тоже понятно: конкуренции никто не любит, и девочки теперь будут гораздо менее податливы при просьбах о встрече на стороне.

"У них теперь есть с чем сравнивать!" — так я самодовольно решил, глядя на хмурые физиономии парней.

Но всё же самой хмурой и самой расстроенной была Галя. Она печально глядела на клиентов в зале, с расстроенным видом носила подносы из кухни, а при встречах со мной и вовсе казалось, что мы незнакомы. Она не только не улыбнулась мне ни разу, а такое впечатление, что и старалась проскользнуть мимо меня поскорее. Я сейчас ничего говорить не стал, а решил отложить на вечер процесс убеждения Гали в том, что я остался прежний, даже после знакомства с таким количеством симпатичных девчонок и бросать ее не собираюсь.

Я бродил по подсобкам ресторана, заглядывал на кухню, посещал зал, наблюдая затем, как тут всё работает. И одновременно зазубривая меню с пояснениями, запоминая обширную, более двух с половиной тысяч наименований, винную карту. Лина обстоятельно отвечала на любые вопросы. Учила двигаться, брать поднос, и много чего еще. Ее заботливость временами казалась чрезмерной и взывала ассоциации с наседкой, которая суетится вокруг любимого цыпленка. Подыскивает ему вкусных червячков (под предлогом того, что мне надо самому знать вкус блюд из меню, кормила меня... нет не объедками от клиентов, а излишками, которые образуются при готовке), защищала от коршунов (в этом качестве она всякий раз как бы ненавязчиво оказывалась между мной и какой-нибудь своей коллегой, когда та жаждала пообщаться со мной на вольные темы, мотивируя это тем, что мне надо учится) А уж как многообещающе смотрела сама... Но после Светы и Ирины это было совсем не то, а для постели у меня уже была Галина. Да некрасивая, но в постели она оказалась очень даже ничего и самое главное: у нее была квартира, а больше мне пока ничего и не надо было. Поэтому я со спокойствием воспринимал весь этот легкий ажиотаж в отношении меня, который впрочем, не выходил за дружеские рамки.

После работы мы с Галей сели в такси поехали к ней. Галина и машине выглядела совершенно несчастной и разговаривала со мной с явной неохотой. Я подумал, подумал и решил не форсировать события.

"Если надоел, сама скажет, тогда и буду думать..."

Но едва только дверь в квартиру захлопнулась и я, невзирая на хмурый вид Галины, обнял ее, как она немедленно повисла у меня на шее и впилась в мои губы с такой страстью, что все сомнения в том, нужен ли я ей, отпали сразу.

* * *

Спустя три дня, Лина при участи Валерии устроила мне блиц-опрос, он же экзамен. Выглядевшая до того, заботливой и мягкой, Лина на экзамене показала, что имеет твердый характер и по праву является старшей официанткой. Она ни разу не улыбнулась мне, и вообще всё выглядело так, словно она задалась целью засыпать меня. Но, покрутившись три дня в ресторане, я уже знал, что это не так. Просто ресторан был очень высокого уровня и то, что меня, вот так, без подготовки брали на работу было очень и очень ответственно... для берущих. Ведь даже один непутящий официант мог испортить усилия многих людей старавшихся, чтобы клиенты были довольны. А клиенты здесь были очень капризные. Вот и озадачивала меня Лина. Вопросы сыпались один за другим: правила подачи блюд, психология поведения, как посетителей, так и официантов, меню во всех подробностях, вплоть до составных частей всех используемых соусов, не говоря уже о составе блюд, вина и не только французские, как это можно было подумать исходя из названия ресторана, а практически все лучшие со всего мира.

Конечно, все они еще не улеглись у меня в голове особенно французские со всеми своими специфическими названиями, но подгруппы я знал все. А в подгруппах старался запоминать самые дорогие вина. Мне это было интересно и можно без попадания впросак рекомендовать их клиентам. Я-то отлично знал, что дорогие вина, как правило, и самые вкусные. И это оказалась правильная тактика. Ни Лина, ни Валерия не высказали мне неудовольствия тем, что многие из дешевых вин, относительно дешевых конечно, я еще не запомнил.

Но не только это было причиной снисходительного в отношения к моим пробелам в области знания вин. Главное было то, что меня собирались выпустить днем.

Насколько уяснил я, на ресторан накатывало две основные волны клиентов. Первая волна начиналась с открытия в двенадцать часов и состояла из оглодавших офисных работников, решивших перекусить. Эти клиенты обходились обычно без вина. Их начальники наверняка бы не одобрили такие вольности, если унюхали бы алкогольный выхлоп от своих подчиненных, пусть даже источником этого выхлопа и были бы знаменитые французские вина. Вторая волна приходила ближе к вечеру, часам к восьми и состояла из состоятельных буржуа, живущих в окрестностях `Иль-де-Франса`. Возможно, среди них были даже начальники того офисного планктона, что обедал тут днем. Вот эти-то господа и приносили основной доход. И это несмотря на то, что у многих, как я понял со слов Лины, были дома собственные повара. Это и показывало уровень кухни в `Иле` и обслуживание им требовалось соответствующее.

Я с этими господами в ближайшее время столкнуться был не должен. Меня предполагалось спустить на офисную мелочь.

* * *

С двенадцати часов дня я приступил к работе. Мне было выделено четыре столика на четверых и один приличных размеров стол на восемь человек. Первыми моим клиентами были два паренька в серых деловых костюмах, с серыми же галстуками при белых рубашках. Они были похожи друг на друга словно близнецы-братья, хотя масть была разная. Едва я приблизился, чтобы торжественно положить меню рядом каждым из них, как тот у которого волосы были потемнее, буркнул.

— Омлет по-французски, блинчики с мясом, чай — пуэр.

И второй подключился.

— Тоже омлет по-французски и сосиски с пюре, чай.

И тут же не обращая более на меня внимания, начали обсуждать свои производственные дела: что, сколько, где, почём. Моя улыбка, о наличии которой мне постоянно твердила Лина, пропала втуне. Никому из них я был не нужен, хоть с улыбкой, хоть без.

"Ну и, слава Богу!" — решил я и поспешил с заказом на кухню.

В общем, часам четырем дня я обрел уже уверенность и некоторую вальяжность. Улыбка прописалась у меня на лице. И вот когда я, чувствуя себя уже бывалым, и где-то даже матёрым официантом приблизился к своему единственному большому столу, за которым устроилась нестандартная компания из пяти человек, чтобы принять заказ, меня подстерегал неприятный сюрприз.

То, что там уселись маги, мне шепнула Лина, когда я еще только направлялся к столику. Да это и не было для меня каким-то особенным сюрпризом, поскольку большую часть офисов в нашем `небоскребе` занимали представительства кланов. Понятно, что младших, не основных, но тоже богатых и влиятельных. Я за эти дни, проведенные в созерцании работы более опытных коллег, уже наловчился вычислять магов по их легкому, едва заметному презрению на лицах с которым они глядели на окружающих простолюдинов. Сюрпризом же для меня, неприятным надо сказать, стало присутствие за столом одной, условно знакомой блондинки.

С этой девицей лет двадцати я имел счастье столкнуться позавчера поздно вечером, перед входом в ресторан, когда решил подстраховаться и вышел на пару минут раньше, чтобы поймать такси. Галя немного задерживалась. Ехать было недалеко, но раз ресторан платит, то почему бы и нет. Так вот я поймал такси и стоял у открытой двери, держал его до подхода Галины, но первой ко мне подошла совсем не Галина.

— Куда-то собрались, молодой человек? Я хочу предложить вам... — раздался приятный женский голос из-за спины. Я круто развернулся. Передо мной стояла, слегка покачиваясь на высоких каблуках, невысокая светловолосая девица, в тесном черном мини платье. Очень коротком надо заметить, а, кроме того, и сверху у нее почти ничего не было, если не считать двух тоненьких черных лямочек, на которых держалось это ее так сказать платье. Ножки в светлых колготках были вполне ничего, а вот на симпатичной мордашке косметики было на мой вкус многовато. Да еще она была ощутимо пьяна, как и две ее подруги, стоявшие в стороне, но внимательно наблюдавшие за нами.

Будь она потрезвее, я может и попытался объяснить ей, что жду свою подругу и ничего из того, что она может мне предложить мне не интересно. А так, объясняться с симпатичной особой женского пола, которая так нагло строит мне глазки, когда вот-вот появится Галина, да еще и пьяной, мне категорически не хотелось. Галя и без этой, совершенно левой девицы, была постоянно не в себе из-за того, что ресторанные девушки еще не уяснили для себя, что я не поддамся, и постоянно искушали меня своими намеками и зазывными улыбками. Галину же это страшно нервировало.

Поэтому я решил покончить с этим вопросом сразу, задавить его на корню, если можно так сказать.

Я медленно прошелся взглядом с головы до ног этой девицы и обратно, приподнял, словно от удивления левую бровь, как можно выше, сморщил нос, словно учуял нечто совершенно несъедобное, а губы искривил в самой уничижительной улыбке, на какую только сподобился и сурово отрезал.

— Ни в каких ваших услугах я не нуждаюсь!

Бедняжка, по-моему, даже протрезвела. Во всяком случае, раскачиваться на каблуках девица перестала. Ее глаза стали круглыми, выпуклыми и казалось, сейчас вывалятся из глазниц. Лицо и шею стремительно начала заливать краснота. Пикантности эпизоду добавили и ее подруги, тоже блондинки, сразу дружно, захихикавшие. Девица несколько раз открыла и закрыла свой большой накрашенный красной помадой рот, но ничего не сказала. Видимо, ярость, обуревавшая ее, и заметная даже невооруженным глазом, не давала ей это сделать. Но долго это молчание продлиться не могло. Взрыв был неминуем.

К моему облегчению именно в этот момент и выскочила задержавшая Галя и, несмотря на то, что торопилась к машине, она, тем не менее, успела окинуть оценивающим взглядом, стоявшую рядом с машиной девицу. Та в ответ тоже цапанула ее злющим взглядом. Я подтолкнул Галину к такси, чтобы ускорить процесс загрузки, затем торопливо юркнул внутрь сам, и шустро захлопнул дверцу. Девица в это время уже пришла в себя и, судя по энергично открывавшемуся рту, что-то говорила в мой адрес. К счастью я уже ничего не слышал. Я обнял Галю за плечи и вызывающе взглянул в окно. Продолжавшая что-то страстно вещать девица, увидев это, скривилась. А наше такси резво стартовав, умчалось в темную ночь. На этом инцидент я счел исчерпанным.

Но теперь, подойдя к столику, и увидев, мгновенно узнавшую и яростно засверкавшую на меня глазами, блондинку, я так не думал. Остальные из компании заметили, как ее настроение мгновенно испортилось, но ничего не спросили, а она понятно тоже не стала делиться подробностями. Сидевшая во главе стола женщина лет шестидесяти, бросив короткий взгляд на мою `знакомую` подняла тонкие выщипанные брови вверх, затем перевела взгляд на меня.

Ее брови опустились на место только тогда, когда я разложил меню на столе. Едва заметная ехидная улыбочка возникла на ее губах. Недовольная мною девица, заметила это и недовольно насупилась.

— Так кто что заказывает? Сегодня день рождения Рады и ... Ты что будешь, Рада?

Зеленые глаза, бледная кожа намекали на то, что рыжий цвет это ее природный окрас. Высокие скулы, слегка удлиненный подбородок и высокий лоб придавали выражение породистости, она была очень красива, но...к сожалению в далеком-далеком прошлом! Увядшая в глубоких морщинах кожа была покрыта коричневыми пятнами. На шею лучше было и не смотреть, а руки с выпуклыми венами, с теми же пятнами и морщинами, что и на лице тем более ее не красили, но вот ее фигура... Именно про таких женщин моя бабушка говаривала: сзади пионерка, спереди пенсионерка. Изумительно тонкая талия, не шире чем у сидевших за столом девушек, приличный бюст и ни капли лишнего жира. Правда, плечи широковаты, по сравнению с тем к чему я привык, но с другой стороны: это же маги! За то время, что я провел в этом мире я пусть и урывками, но читал всё, что попадалось под руку: газеты, журналы, книги... И знал, что в кланах жизнь не сахар. Да с деньгами и властью проблем нет, но за это расплачиваются ударным трудом на благо клана. А детишек начинают гонять на тренажеры, заниматься боевыми искусствами уже с раннего возраста. Вот и разносит их от нагрузок. Кого больше, кого меньше. В этом отношении особо показательными были мои мучительницы Лика и Анна. Вот уж кого разнесло, так разнесло. В нашем мире все бы призы собрали в категории `атлетик` и в бодибилдинге.

Так что широким плечам магов, магесс, и даже юных магесс, я не удивлялся, тем более, что на старушку сидевшую во главе стола можно было смотреть спокойно, не испытывая желания отвернутся.

Остальных я оглядел мельком, ничего особенного, что ребята, что подруга этой Рады и сосредоточился на бабульке. Ясно, что именно она будет оплачивать счета.

Рада в ответ на вопрос пожала плечами.

— Что-то не особенно я и хочу есть, но, пожалуй, всё же закажу...— она задумалась, а потом, не заглядывая в меню, выдала. — Суп из сморчков с трюфелями, черная треска на гриле с киноа, ну и десерт... если можно...мама?

— Сегодня можно!

— Вот тебе и на! Мама с дочкой! — подумал я и улыбнулся еще шире, глядя на маму. Дочку я старательно игнорировал, но ее пожелание конечно записал.

А дальше пошло-поехало: теплый салат из морепродуктов, сырная тарелка на всех, бульон из перепелки...

На десерт был объявлен мятно-шоколадный торт, что вызвало оживление у девушек и частично разгладило сморщившееся, недовольное лично мною, личико Рады.

— Ну, вот и всё! — заключила, обращаясь ко мне, мама Рады.

Мне можно было только порадоваться. Клиенты, если не считать молчаливого неодобрения моей персоны со стороны Рады, попались состоятельные и прожорливые. Заказывали совсем не сосиски, да еще и помногу. А ведь именно раскрутка клиентов, умение убедить заказать их всё самое дорогое в меню и является главным достоинством официанта. Это было мне объявлено первым пунктом при инструктаже.

— А шампанское не желаете заказать? У вас праздник, как я случайно слышал, — на Раду я даже в этот момент не перевел взгляд, а смотрел исключительно в большие зеленые глаза ее мамы. Смотрел проникновенно, улыбался, как можно мягче. И что-то такое, как мне показалось, мелькнуло в ее глазах. И поскольку она молчала, а возражений не было, я поспешил добавить. — У нас имеется великолепное шампанское, — я непроизвольно напрягся. — "Клюнет — не клюнет?"

Мама Рады обаятельно улыбнулась (насколько всё-таки улыбка украшает!), сразу сбросив себе пару лет. Правда с шестидесяти это не очень-то и много.

— Пожалуй, действительно можно. Заканчиваем сегодня пораньше и бутылка на всех не повредит... А что у вас есть?

Теперь уже она смотрела мне прямо в глаза.

Зелень глаз прямо-таки затягивала меня вглубь, но не настолько, чтобы я потерял нить разговора и не смог вспомнить самое дорогое шампанское из имевшихся в винной карте.

— Моэт и Шандон, Дом Периньон, Мумм...

— Давайте Шандон! — не замедлилась с выбором она, тем самым, подтвердив, что маги периодически позволяют себе баловаться шампанским, не взирая на цену. Это я понял еще при встрече с Ильей Муромцем и компанией.

"Какая женщина была в свое время, если даже сейчас способна произвести впечатление!" — думал я, идя с заказом на кухню.

* * *

Екатерина Андреевна Горчакова, магесса Воздуха, Мастер, глава союзного клану Морозовых младшего клана Горчаковых и по совместительству еще и мама Рады откинулась на мягкую спинку своего кресла в офисе на шестнадцатом этаже. Она задумчиво смотрела на экран компьютера. С экрана на нее смотрел очень красивый мальчик (в свои шестьдесят два года Екатерина Андреевна считала мальчиками всех мужчин моложе тридцати лет).

— Да это он! — пробормотала Екатерина Андреевна.

Еще там внизу в ресторане, едва к их столику подошел этот паренёк, принять заказ, она сразу отметила про себя, насколько он похож на фоторобот преступника присланный пару дней назад, по клановой инфосети. Поэтому и уделила ему внимания гораздо больше, чем обычно уделяла принимавшим заказ официантам. Тем более, что смотреть на него было очень приятно, а уж когда он несколько долгих секунд смотрел ей прямо в глаза... Что-то теплое, сладкое, давно забытое ворохнулось в ее груди. И естественно она обратила внимание на то, что Рада смотрит на этого красавчика-официанта совсем не так, как должна смотреть девушка на впервые увиденного симпатичного молодого человека. Концентрированная неприязнь, заметная не только ей, маме, но и всем окружающим, была непонятна и необъяснима, если только не предположить, что этот молодой человек был вовсе не таким уж и незнакомым Раде.

"И видимо что-то не сложилось у них", — подумала тогда Екатерина Андреевна.

И вот сейчас глядя на фоторобот преступника, она была довольна тем, что у ее девочки ничего не сложилось с этим красавцем.

"Могли быть осложнения, — рассуждала она. — Девочка такая... упрямая. Но всё что ни делается, всё к лучшему! А вот как с этим преступником быть? Позвонить в клановую службу безопасности и забыть об этом?"

Да так можно поступить, и наверно так и следовало поступить, но... мешала этому та сладость, разлившаяся в груди после того, как этот юноша посмотрел на нее. Не признаваясь самой себе, Горчакова-старшая хотела еще раз посмотреть в его глаза и проверить: не появится ли у нее снова это такое сладкое, и уже изрядно подзабытое ощущение?

Наконец Екатерина Андреевна встряхнулась, согнала свои растекшиеся мысли в одну кучку и внимательно изучила сопроводительный текст. До этого она только любовалась фотографией красивого юноши, не вникая в подробности. Всё равно, вероятность встречи с одним из разыскиваемых преступников-простолюдинов у нее, главы клана была почти нулевая.

Итак, нападение на одну из молодых магесс, причинение тяжких телесных (пострадавшей потребовалось лечь в клинику, да не клановую, а на стороне!) в принципе сочеталось с требованием сообщить об этом Вадиме в службу безопасности и самим ничего не предпринимать. Вот только не вязалось с этим требованием отсутствие грифа важности и срочности. Сообщение было передано в обычном формате, словно рядовой внутриклановый документ, например, о начислении зарплаты простолюдинам на каком-либо из предприятий клана.

"Сообщить понятное дело надо, но раз особой срочности нет, то, пожалуй, вначале стоит убедиться, что подозреваемый именно тот, кого разыскивают. Точно, совмещу приятное с полезным: получу у него отпечатки пальцев, вот тогда уже и отправлю сообщение, подкрепленное реальными вещами".

Глава 8

Уже на следующий день, в обед Екатерина Андреевна, прихватив с собой недовольную этим Раду, снова объявилась в ресторане. Запланированная программа была выполнена полностью. Обед был отличный, бутылка бургундского, Пино-Нуар двадцатилетней выдержки, которую она попросила упаковать с собой, предварительно осмотрев, была вся в отпечатках пальцев подозреваемого и самое главное в те несколько мгновений, когда их глаза встречались, всё повторилось. И некое волнение, и тяжкая сладость в груди. Именно это и подвигло Горчакову лично отвезти упакованную бутылку в центральную усадьбу Морозовых.

Опечатки сличили быстро. Еще Екатерина Андреевна делилась не великими подробностями двух своих встреч с подозреваемым, как было сообщено, что отпечатки совпали, подозреваемый сразу перестал быть подозреваемым, и однозначно превратился в преступника. И теперь, сидя в кабинете главы службы безопасности клана Морозовых, дегустируя купленное вино (бутылку оперативно вернули владелице) Екатерина Андреевна спросила о дальнейших планах клана относительно Вадима.

Главный безопасник задумчиво посмотрел на просвет бокал с густо-багровым вином и пожал плечами.

— Так нам ведь запрещено производить в отношении него, так и напрашивающиеся в данном случае действия. Только найти и не выпускать из вида.

Екатерина Андреева, как и всякая женщина, была очень любопытной и потребовала подробностей. Получив же разъяснения, задумалась.

— В принципе не стоит наверно постоянно держать человека около него. Я могу, встречаясь с ним в ресторане за обедом, проверять на месте ли он, не подался ли в бега. И могу отмечать все странности, буде такие обнаружатся...

— Я буду весьма признателен вам за это, уважаемая Екатерина Андреевна. Я бы не осмелился вас об этом просить, тем более вам и так уже пришлось потратиться. Двадцатилетнее бургундское совсем не пять копеек стоит ... — он видимым удовольствием отхлебнул из бокала. — Но поскольку вы сами предложили... Действительно, держать там человека, ради непонятных подозрений, очень накладно. А вот если появятся какие-либо новые данные... Тогда и нам можно подключиться.

* * *

Вечером, удобно устроившись в кресле, глава СБ докладывал начальнику о состоянии безопасности клана за неделю. По окончании доклада, когда Никифор уже кивнул безопаснику, дескать, вопросов не имею, и собрался отправиться на ужин, но передумал, поскольку Алексей остался недвижим и не выказывал намерения вылезать из кресла.

— Что-то еще?

— Да. Небольшая, но приятная новость: мы нашли того шустрого паренька, который слегка поджарил нашу Лику. Работает, как ни в чем не бывало в ресторане `Иль-де-Франс` официантом, под именем Владислава Малицкого. Сегодня убедились, что это именно он. Бутылку с отпечатками пальчиков привезла лично Екатерина Андреевна Горчакова. И сама пообещала понаблюдать за этим пареньком.

Никифор Морозов удивленно приподнял брови.

— А ты разве не сообщил ей, что на него претендуют сразу две молоденькие девицы?

— Вот еще! Она бы прямо там, в моем кабинете и приложила меня чем-нибудь тяжелым, за такой намек на ее возраст! Я не рассказал ей и еще кое о чем... Недавно наши люди в полиции сообщили, что пальчики, принадлежавшие Вадиму, которые мы передали в полицию вместе с фотороботом и обвинениями в угоне машины, совпали с другими отпечатками. Принадлежащие Вадиму отпечатки были получены при расследовании дела об убийстве мага из клана Стригуновых. Того самого, которого зарубил топором какой-то простолюдин...

— А, да припоминаю... и значит...

— Да, это, похоже, был наш Вадим. Сегодня, по моей просьбе нашу ориентировку на Вадима изъяли. С формулировкой: претензии сняты. Формально-то угнанная машина была найдена. Конечно, не в идеальном состоянии, но угонщик виновен в этом лишь частично. Наши маги сами постарались, превращая наше же имущество в металлолом. Вот только боюсь, что всё равно эта ориентировка уже присоединена к делу об убийстве.

Никифор подумал немного.

— Ничего страшного. Пусть знают, что мы знаем. Там ведь, кажется, он защищался?

— Да, несомненно. Судя по показаниям девицы, с которой он там был, если бы не убийство мага, то можно было бы предъявить обвинение в изнасиловании члену клана Стригуновых. Ну, а теперь Стригуновы просто используют полицию, чтобы добраться до парня. И естественно никакого разбирательства не будет. Грохнут его и всего делов, когда найдут.

Глава клана снова задумался.

— Что ж пусть всё идет, как идет. Проверим его везучесть. И если выпутается из этого положения, то... посмотрим. Но вот чего мы уж точно делать не будем, так это сдавать его Стригуновым. Пусть Екатерина Андреевна за ним понаблюдает.

* * *

Спустя неделю я уже окончательно влился в дружный коллектив ресторана `Иль-де Франс`. С работой ничего особо трудного не было: улыбайся, улыбайся и еще раз улыбайся, да бегай пошустрее, неся заказ. Галя перестала передвигаться по ресторану с хмурым и расстроенным видом, вела себя раскованно и выглядела вполне счастливой, поскольку теперь к ночной программе в постели добавилась ещё и утренняя. Мне пришлось пойти на это, иначе до вечера в этом цветнике под названием `Иль-де-Франс` выдержать было трудновато.

В общем, с жильем и работой устроилось всё неплохо, и можно было подумать о дальнейшем. Я ведь не собирался всю жизнь бегать с подносом и улыбаться, улыбаться, улыбаться. Может ведь, и стошнить когда-нибудь. Пока ничего не придумывалось, но жизнь, она горазда на сюрпризы.

Однажды вечером из женской раздевалки Галя вышла в темных очках, скрывавших чуть не пол лица. Были видны лишь ее плотно сжатые и без того тонкие губы, да вызывающе торчал вперед ее ставший еще заметнее длинный нос. Совершенно очевидно Галина была не в духе. Ответом на моё осторожное замечание, что на дворе — тёмная-претёмная ночь и если она, Галина, не хочет споткнуться и растянутся на асфальте, то наверно очки лучше было бы снять, было холодное молчание. Однако поскольку споткнуться было действительно пара пустяков, а снимать очки Галина категорически не желала, то она просто крепко ухватила меня под руку и дернула слегка: веди!

Я довел ее до вызванного такси, усадил, открыв и придержав перед ней дверцу, как истинный кавалер и джентльмен. Но, тем не менее, все мои попытки заговорить были проигнорированы и даже в темном салоне машины очки сняты не были.

Причину такого упорства я выяснил лишь дома, когда, очутившись в прихожей, уже без всяких церемоний прижал Галину к стене и сдернул очки с ее длинного носа.

Да, синяк был знатный. Кто-то с хорошо поставленным ударом так удачно врезал моей пассии, что она стала походить на очкового медведя, маленького такого, худенького медведя с черным кольцом вокруг одного глаза. Красоты Галине это украшение, конечно, не добавило, но вид был потешный. Вот я, не удержавшись, и фыркнул. Ее и без того плотно сжатые губы тут же были стиснуты еще сильнее и превратились в тонкую полоску.

Я вздохнул, перестал прижимать девушку к стене, обнял за плечи и повел на кухню. Там, достал знакомые бокалы, налил на два пальца арманьяка из початой бутылки и вручил сидевшей с отсутствующим видом Гале.

— Пей!

Проследив, чтобы антидепрессант был выпит до дна, я сказал.

— Рассказывай! Что там такое случилось? Ты что ввязалась в боксерский поединок?

Сначала Галина упрямо молчала, смотря в пол, но поскольку я не отставал и продолжал настойчиво сверлить ее взглядом, она нехотя пробормотала.

— Эта... — здесь ее бормотанье стало совсем невнятным. — Лина весь день вешалась на тебя, а когда я попросила ее вести себя прилично...

— Понятно, — вздохнул я. — Ты вежливо попросила, а она сразу занялась рукоприкладством.

— Сначала я ей прическу немного проредила, — созналась Галина.

Ох уж эта Лина. Эта статная девушка с толстой русой косой ниже лопаток была красива и видимо не знала отказов, если уж ей кого-то хотелось. А тут такой облом! Она хочет, а он никак, да еще и словно нарочно с дурнушкой крутит. Эх, если бы я мог забыть Ирину со Светой, то конечно я бы не был холоден с Линой, и Галку я бы еще там в `Черной Луне` проигнорировал... А раз не получается забыть ни Ирину, ни Свету, то мне по большому счету всё равно с кем напряжение снимать. Но... с Галей лучше. И привык уже, и в постели хороша, и расстаться с некрасивой будет проще... когда время придет и... квартира имеется, что было немаловажно для меня.

— Значит формально, ты начала первая? — Галя обреченно кивнула. — Если не считать того, что она обозвала меня ведьмой...

— А уважаемая Валерия Георгиевна не уволит тебя с формулировкой типа: не сработалась с коллегами?

— Может, — снова всё также обреченно кивнула Галя и удивила меня тем, что без всякого перехода вдруг выкрикнула. — Мерзавки! Все, буквально все, начиная с этой... Лины и кончая Валерией, ревнуют тебя ко мне! Они все просто мечтают о том, чтобы ты обратил на них внимание, а обо мне забыл! Все их мерзкие улыбки, заигрывания, поцелуйчики...

Да, было дело. Пару раз я просто не выдержав напора поцеловал Лину, может целовал немного не по-братски, но ничего сверх этого у нас не было. Так что я был чист и попытался оправдаться.

— Ну, поцеловал один или два раза! Что тут такого? Я просто в отличие от тебя поддерживаю микроклимат в коллективе на уровне...

— Да я тебя ни в чем не обвиняю! — отмахнулась Галя. — Трудно выдержать такой прессинг, а вот они... — дальше, судя по всему должно было последовать уже что-то непечатное.

Поэтому я вздохнул, усадил к себе на колени расстроенную Галю, обнял и поцеловал. Дождавшись, когда она успокоится и поцелует меня в ответ, отстранился.

— Галя! — сказал я, как можно убедительнее, глядя в ее блестевшие от едва сдерживаемых слез коричневые глаза. — Я прошу тебя, не обращай на всё это внимания, всё это одна видимость, и ничего серьезного.

— Да... тебе легко говорить такое... А меня просто выворачивает от бешенства, когда я вижу, как они то погладят тебя по руке, то потрутся ногой, когда сидят рядом...

"Ух, ты! Вот же глазастая...Всё видит! А может ей, еще и подруги рассказывают, пытаясь спровоцировать на неадекватные действия? Как сегодня, например".

— Галя, я тут ничего не могу поделать, это не от меня зависит, и я не могу рычать на каждую улыбнувшуюся мне девушку. Но я хочу тебе вот что сказать: всякий раз, когда ты увидишь нечто подобное или услышишь (расскажут тебе по доброте душевной, коллеги), ты должна помнить, пусть они улыбаются, гладят меня или даже вдруг целуют, но спать-то я пойду только с тобой и только к тебе!

Галя мгновенно ожила.

— Правда?!

И столько было в ее блестевших от слез глазах счастья и надежды, что я непроизвольно поежился. — "Чёрт! Неужели влюбилась! Как же мне ее бросать-то придется?!"

Я гладил Галю по голове, которая лежала у меня на груди. Она уже успокоилась, но слезать с коленей категорически не хотела.

— Я не знаю, что уготовило мне будущее, — медленно начал я. И это была чистая правда. Два клана жаждущие поквитаться со мной, как-то не располагали к оптимизму. — Мне бы хотелось поступить в университет, но там, насколько я знаю, надо заплатить приличную сумму, которой у меня нет. Если появится, вот тогда возможно мне придется уволиться из `Иля`, а пока я работаю в `Иле`, я буду с тобой.

Галина еще теснее прижалась ко мне, поцеловала в щеку, вздохнула и сказала.

— Я же не полная дура, я понимаю, что когда-нибудь ты уйдешь! Я все-таки иногда смотрюсь в зеркало и не питаю иллюзий, но... пусть это будет не скоро!

Я не стал ничего говорить. Что тут скажешь, если это, правда, а обманывать доверчивую Галю мне не хотелось. Просто еще погладил по голове ее и прижал к себе.

Потом Галя соскользнула с моих коленей и превратилась в маленький тайфун, собирая на стол. Надо было слегка перекусить. Впереди нас ждала постель!

* * *

Утром, за кофе я, глядя на начавший уже бледнеть темный кружок вокруг глаза Гали, сказал.

— Галочка, я так понял, что ты комплексуешь по поводу своей фигуры и внешности?

Явно не ожидавшая такого прямого и, несомненно, бестактного вопроса Галя сначала не захотела отвечать. Я не торопил и не настаивал.

"Пусть помолчит", — и спокойно пил кофе. Галя молчала довольно долго и только когда начала собирать посуду со стола, сказала с горечью.

— До встречи с тобой я безумно мечтала быть сильной. Меня ведь постоянно обижали все кому не лень! Да и наше с тобой знакомство началось с этого ...и Лина не первая, поставившая мне синяк, но что об этом говорить!?

— Ты знаешь, — осторожно сказал я. — Мне кажется, что у тебя просто отсутствует уверенность в себе и именно это надо исправить. Ну и заодно посильнее стать, тоже не помешает.

— И как это сделать? — язвительно спросила Галя.

— Ты желаешь стать сильнее, обрести красивую фигуру, а для этого надо приложить некоторые усилия, но главное иметь желание. Я тут подумал... Давай будем ходить в тренажерный зал. Ты и я. Я, чтобы поддерживать свою форму и морально тебя, а ты... У тебя цель посерьезнее: стать сильной и красивой. Кстати я слышал, что вроде бы, упражнениями можно добавить себе и роста. Немного, конечно, но можно, если тебе это нужно конечно...

Галина растерянно смотрела на меня.

— Нужно, очень нужно, но вот... тренажеры!?

— Я понимаю, что это несколько сложнее, чем выдергивать волосы у Лины, но я прошу тебя: попробуй. Хотя бы ради меня. Мне бы хотелось, чтобы ты была уверенной в себе девушкой с прекрасной фигурой!

— И ты не будешь... ни на кого смотреть, пока я обретаю эту уверенность и... фигуру?

— Я тебе уже сказал это вчера и повторю сегодня: я ни на кого смотреть не буду кроме тебя! — а про себя подумал.

"Исполнить это будет гораздо легче, чем, кажется, поскольку те на кого я бы желал смотреть, теперь для меня недоступны! А остальные... Не всё ли равно кто это будет! Ночью все кошки серы. Пусть будет эта малышка!"

Галя серьезно посмотрела на меня.

— Я буду стараться! И начнем прямо сегодня! Тренажерный зал в двух остановках отсюда.

* * *

Я сидел за столом на кухне, на своем привычном месте у окна, допивал кофе, рассеянно следя за Галей, которая споро и энергично мыла посуду.

Моя идея с тренажерным залом явно пошла ей на пользу. Вон сколько энергии, ни следа неуверенности ранее постоянно возникавшей прямо на ровном месте. Теперь всё свободное время Гали проходило там, среди тренажеров. В рабочие дни с утра до обеда, а в выходные вообще она почти весь день отсутствовала дома. Я же решивший, что двух раз в неделю на тренажерах мне хватит за глаза и за уши, был доволен ее постоянным отсутствием. Я нашел себе новое интересное занятие. Я учился!

Я тут как-то вспомнил Дашу, которой хватило денег, чтобы попытаться поступить в университет, но которой не хватило знаний, чтобы обосновать эти притязания. Не сдала экзаменов. И тут я вдруг сообразил, что моя самоуверенность в этом плане совершенно зряшная. Мой прежний мир и этот, конечно, очень похожи, но во многом совершенно не совпадают. А иногда различия были очень существенные. В этом мире была магия, которая в моем прежнем мире напрочь отсутствовала. А уж про несовпадения в программах обучения и говорить не приходилось. Я тут любопытства ради, полистал в книжном магазине школьный учебник физики. Например, закон Бойля-Мариотта, почему-то запомнившийся мне со школы, здесь конечно был давным-давно открыт, но открыл его лично Бойль, никакого Мариотта рядом и не просматривалось. И подобных несовпадений было множество. А при наличии только одной подобной ошибки на экзамене мои шансы поступить сразу устремились бы к нулю. Вывод был один: если я хочу поступить на следующий год в университет, то должен заново изучить всё: химию, физику, русский и английский, социологию, психологию, историю. В общем, всё, что нужно для успешного поступления. Деньги я пока вывел за скобки данной проблемы.

Так что теперь я, обложившись учебниками, сидел и морщил лоб в попытках впитать как можно больше знаний, а Галина в это время потела на тренажерах.

— Вроде и покрепче стала! — думал я, оглядывая выглядевшую крепенькой фигурку девушки. Благо оценивать Галины усилия, то, что было надето на ней: узкие трусики и коротенькая маечка на тонких лямках, совершенно не мешало.

Закончив с мытьем посуды, Галя подошла к шкафчику, висевшему на стене и, достала оттуда какую-то бутылочку темного стекла. Затем, открутив колпачок, она выкатила себе на ладонь белую капсулу. Поставив бутылочку на стол, Галина налила себе воды из чайника и, кинув капсулу в рот, запила ее водой.

Не знаю уж почему, у меня никогда не было привычки попусту совать нос в чужие дела, но я взял стоявшую на столе бутылочку и повертел ее в руках. Надпись на латыни оказалась непреодолима, но вот надпись на английском под ней кое-что прояснила. Я, сжав бутылочку в кулаке, гневно уставился на Галину.

— Что! — подняла она вверх брови. — Что-то не так с завтраком?

— С завтраком всё в порядке, — ответил я, чувствуя, как наливаюсь гневом, и постарался успокоиться. Несколько раз глубоко вздохнул и спросил как можно спокойнее.

— Откуда это у тебя? — помахал я бутылочкой.

— Мне предложили это там, в фитнесс-центре, вернее не там, а около... Сказали, что это средство позволяет быстро нарастить мышечную массу...

— Верно, позволяет, — согласился я. — А чего это именно тебе предложили?

— Я очень сильно расстроилась, когда тренер сказал, что для нужного результата необходимо может год или даже два... Я поспрашивала там, у девушек, а нельзя ли побыстрее? Мне очень нужно! Ну, мне и дали телефон. Сказали — это поможет.

— Ты что разве не слышала про анаболики!?

Галина пожала плечами, но ничего не сказала.

— Галя, они дадут результат это верно, но взамен разрушат твою печень и почки. Да вдобавок ты обрастешь волосами, как какой-нибудь питекантроп... Галя, я хочу, чтобы ты перестала это употреблять!

Однако, быстрого согласия на эту, мою просьбу, как я ожидал, не последовало. Галя лишь задумалась.

— Но мне сказали, что в малых дозах это...

— Упорствуешь, значит! — с неудовольствием констатировал я. — Тогда мы расстаемся прямо сейчас! Я собираюсь и ухожу, и из ресторана уволюсь! Я не желаю видеть, как ты будешь губить себя!

Вот тут Галину проняло. Глаза мгновенно набухли слезами, руки задрожали.

— Я...я... больше не буду! Обещаю... в рот не возьму!

Я решил сразу не бросаться с утешениями. Так доходчивее будет.

— Ну, смотри, милая, если узнаю, что ты нарушила свое обещание, а правда она такая штука всегда себя покажет, расстанемся в тот же миг!

Галина быстро-быстро закивала, подтверждая, что всё отлично поняла.

— А эту бутылочку я сейчас схожу и выкину в мусорный контейнер во дворе, чтобы у тебя не было соблазна достать ее из мусорного ведра.

Галина отправилась на тренировку. Я, оставшись один, откинулся на стуле, прекратив делать вид, что читаю учебник по органической химии, и задумался.

"Что-то надо придумать! Сейчас она согласилась, а потом, увидев отсутствие результатов, может потихоньку снова начать глотать эту гадость, но не здесь, а в другом месте. И когда всё выясниться, будет уже поздно. И именно я буду в этом виноват! Ведь это я посулил девочке свою верность в обмен на ее новую красивую фигуру! Ясное дело не навсегда, но кто ей мешает думать иначе! Идиот! Надо было как-то по другому сказать... Как я прослежу, если она будет глотать эти пилюли там, в этом фитнесс-центре или еще где-нибудь? Хм.... Надо, пожалуй, какую-нибудь альтернативу ей предоставить...

В медицине помнится, есть такая штука, называется плацебо. Пустышка, обманка. Пилюли из толченого мела, безвредные совершенно. Весь расчет на психологический эффект. И ведь временами действует! А если предложить Гале некое чудодейственное средство? Тогда она забудет, по крайней мере, на время об анаболиках. А там глядишь, результаты и без всяких анаболиков появятся, ведь тренируется-то она яростно. Косвенно об этом свидетельствует то, что есть она, стала гораздо больше меня, но не толстеет. Значит всё в дело идет. Просто необходимо время. Надо сходить в аптеку и присмотреть какую-нибудь безобидную травку или корешок. Буду скармливать травку Галине в качестве чудодейственного средства".

* * *

Выглядящая совершенно измученной, в дверях кухни возникла Галя.

— Сядь, расслабься, я сейчас, разогрею обед, — я шустро собрал учебники со стола и встал к плите. — Ты там хоть перерывы-то делаешь?

— Делаю... инструктор следит за этим, просто программа максимальная... — вяло ответила Галина, потягиваясь на стуле.

— Ты бы хоть немного энергии для работы оставляла! А то, если будешь там, в `Иле` между столиками ходить и спотыкаться, засыпая на ходу, Валерия Георгиевна будет недовольна. Да и Лина может решить, что я тебя заездил, возревнует...и подарит тебе новое украшение, уже на другой глаз.

— Пусть только попробует, сучка... — с чувством процедила Галя, сразу взбодрившись при упоминании обидчицы.

— И вот еще что Галочка... Я пока тебя не было, смотался домой, на ферму. И привез для тебя кое-что! — я потряс мешочком с толченым женьшенем.

— Что это? — полюбопытствовала Галя.

— Очень, очень редкий китайский корешок. Гунь Минь называется!

— Никогда не слышала о таком!

— Естественно. Стоит безумных денег, и в аптеках не купишь! Этот корешок обладает интересной особенностью, неким своего рода магическим эффектом. В своем обычном состоянии это сильное укрепляющее и оздоравливающее средство общей направленности. Но вот если тебе надо что-то конкретно вылечить, то просто принимать его мало, требуется постоянно и сильно желать вылечиться. Уж не знаю, как это желание преобразуется в оздоровительный эффект, но действует. В твоем случае надо постоянно думать о том, что ты хочешь стать сильнее, желать этого сильно-сильно, хоть днем, хоть ночью! И даже в то время когда мы с тобой в постели кое-чем занимаемся. В сочетании с сексуальным возбуждением это дает наилучшие и самые быстрые результаты... — разливался я соловьем перед заинтересованно слушавшей мои байки Галей.

— А откуда этот Гунь... у тебя? И кто-то из твоих знакомых уже проверял на себе его действие?

"Сильно доверчивой Галю не назовешь!" — подумал я и продолжил фантазировать.

— Старший брат у меня увлекается альпинизмом...

"Надеюсь, семейство Малицких простит мне эту ложь. Она же во благо!"

— И как-то привез этот корешок из Гималаев, он там с китайской стороны в тот раз начинал восхождение на какой-то семитысячник. Места глухие, народ не часто ходит. И повезло ему, накануне в деревушке показали ему этот корешок и само растение. Память у него хорошая, вот он, наткнувшись на растение, и выкопал. Там была этакая небольшая плантация. Слазал с этими корешками на гору и привез домой. А проверять... — я ненадолго замолчал, беря паузу для большей убедительности. — Вот он я перед тобой. Был задохлик, задохликом, соплей перешибить можно было. Очень кстати на тебя похож был и эффект налицо!

Галина наново оглядела меня. Широкие плечи, мускулы, высокий рост выглядели убедительно. И самое интересное, что в этот раз врать мне не пришлось. Всё была чистая правда. Вот только я не стал говорить, что так, как Галина я выглядел лет в десять-двенадцать, а потом процесс пошел сам, без всяких корешков.

— Сейчас я заварю. Его надо пить в виде чая. И хотеть, хотеть, хотеть — стать выше, сильнее, красивее...

— Вот с этим-то у меня проблем не будет! — пробормотала Галина.

* * *

Я сидел на кухне и переваривал очередную порцию знаний, которую только что запихнул в свою голову. На сей раз, это была физика со всеми ее формулами и законами, как глобальными, так и частными. Вдруг мой мир и покой были нарушены. Входная дверь с треском распахнулась. Послышался частый стук каблуков, и в кухню ворвалась Галя. Красная футболка на ней выглядела тесноватой, а простая черная юбка прикрывала лишь самую верхнюю, но от этого казавшуюся самой интересной часть ног.

"Вот ведь! — мелькнула у меня мысль. — Кажется, уже изучил все во всех подробностях. Дважды в день этим занимаюсь, без выходных и перерывов, а стоит Гале прикрыть ноги юбкой, хотя бы, и как сейчас в ладонь шириной, так всё, тушите свет, тянет со страшной силой узнать, что же там такое под ней и снять эту условную юбку тоже тянет..."

Пока я философствовал, Галя с разбегу плюхнулась мне на колени и заерзала, устраиваясь поудобнее. Завелась с некоторых пор у нее такая привычка. Затем, обхватив меня обеими руками за шею, она уткнулась губами мне в ухо и сказала совсем не шепотом.

— Семь!

— Что семь? — переспросил я, одновременно тряся головой. В ушах у меня звенело.

— Семь сантиметров! За неделю! А мне-то и ни к чему, что мне всё коротко и тесно становится! Вот только сегодня, когда тренер сказал, что вроде я подросла, я замерила себя.

Семь сантиметров! У меня рост теперь сто шестьдесят семь! Ты представляешь! — тут Галя прижалась своей щечкой к моей щеке (к счастью я побрился утром, и она не оцарапалась), и проворковала нежным-нежным голосом.

— Я такая, ведь тебе больше нравлюсь? Правда?

Я поцеловал ее в щеку, благо она была рядом, вздохнул и сказал.

— Давай-ка я взгляну на тебя сначала, а там уж решу, как тебя теперь любить: больше или сильнее?

Галина счастливо хихикнула.

— Можно и так, и так! — и легко соскользнула с коленей.

Я тоже поднялся, оглядел широко улыбавшуюся Галю с ног до головы, как бы на новенького.

"А ведь точно она повыше стала и руки у нее теперь выглядят не такими тонкими, как раньше, мышцы появились. Прощупывается там что-то такое... плечи тоже кажутся чуток шире... да и ножки, на которые я обратил внимание в первый момент, тоже не такие уже худенькие, а заметно утолщаются к верху... То-то меня тянет взглянуть под юбку", — подумал я и привлек к себе крутившуюся передо мной Галину, старательно демонстрировавшую себя. Она с охотой приникла ко мне, а я уже не мог, как раньше опустить подбородок на ее макушку. Подбородок пришлось немного задирать вверх для этого.

— Точно, подросла! — пробормотал я.

"Чудеса в решете!" — это я уже подумал, немного отстранив от себя Галину, чтобы еще раз внимательно взглянуть на нее. А Галя уже закрыла глаза, отвела чуть-чуть назад голову, всем своим видом демонстрируя, что она готова принимать всё, что я смогу ей предложить в качестве подарка: поцелуи, поглаживания и может даже кое-что посерьезнее, раз уж она так отличилась.

"Да, надо поощрить! — подумал я, подхватывая Галину на руки и направляясь в сторону кровати. — А ведь и правда тяжелее стала! Я и не заметил".

Внеплановая постельная программа была немного короче обычной, чтобы успеть пообедать, до работы.

Галина выглядела совершенно счастливой, разогревая обед, который я приготовил утром. Всё равно мне нужны были перерывы для повторения (в уме) и усваивания материала. Вот я теперь и готовил для нас обеды.

И размышлял над тем, как бы половчее спросить Галю: не начала ли она снова принимать эти проклятые анаболики?

"Если прямо спрошу, то она, несомненно, удивится: с чего, дескать, такие вопросы? Ведь я сам вручил ей чудо-средство... и у нее может возникнуть сомнение... И не спросить нельзя! Женьшень он, конечно, обладает многими полезными свойствами, но это даже для него перебор. Больше всего все это похоже на прием гормонов, но... Вот именно, но! Никакие гормоны не дадут такого ураганного эффекта! Или может у нее повышенная чувствительность и `достаточно одной таблэтки`, чтобы организм пошел вразнос?"

— А что говорит тренер? Что ты ему сказала?

— Он был сильно удивлен и спросил про гормоны. Не принимаю ли я их? Я сказала, что приняла два раза и потом выбросила, когда узнала, как они вредны!

"Ну, выбросил-то их я, а ты только пообещала не принимать анаболики, под угрозой расставания и пожалуй, я тебе верю. Ты не будешь продолжать принимать их и рисковать расстаться со мной! А значит..."

— Тренер сказал, что от пары таблеток такого быть не может! Тогда, я сказала ему про этот, твой корень...

— А он что?

— Снова сильно удивился. Он оказывается, тоже никогда не слышал по этот Минь Гу...нь и попросил на пробу щепотку.

— А ты?

— Я что дура, что ли раздаривать такое! Мне может быть и самой мало будет! Отказала я ему, короче. Тогда он предложил деньги... Я его послала...вежливо. В общем поговорили!

— Ну и правильно, средство очень редкое и если уж продавать, то за очень большие деньги...

"А лучше вообще не продавать! — уже подумал я. — Нет, можно конечно расфасовать в мешочки купленный в аптеке женьшень и загнать страждущим, но тогда помимо двух кланов и полиции меня будут искать и кинутые на приличную сумму желающие подрасти и обзавестись мускулатурой без особых усилий богатенькие халявщики. Стоит ли усложнять себе жизнь? Кроме того, я-то может и сбегу, а Галина? Ведь именно к ней придут с вопросами: почему это супер-пупер-средство не действует, а может и сразу в полицию обратятся!"

Галя же обернулась ко мне, выпрямила спину, напряглась, уперла руки в боки и, блестя глазами, возбужденно заявила.

— Я не хочу продавать ничего! Даже щепотки!

— Да не будем, не будем! Это я так просто сказал, не подумав. Деньги можно и иначе заработать! Всё что имеется в этом мешочке, всё твое!

Галя успокоилась, расслабилась и снова повернулась к плите. А я задумался.

"Странно как-то! Подрасти с помощью упражнений можно, и может быть даже на те же семь сантиметров, но не за неделю же! Гормоны роста? Может, втихаря купила и пользуется? Ведь я-то тряс перед ней бутылочкой с анаболиками? Так она юридический не заканчивала, чтобы убедить себя, что я был недоволен только из-за анаболиков, а раз о гормонах роста и не заикнулся, то их можно попробовать! Тем более что анаболики тоже гормоны, только другие... Нет всё это очень сомнительно... и странно. Так ведь и сам поверишь в то, что это не женьшень, а Гунь Минь, что я брат Даши Малицкой, а мой папа сам Харитон Малицкий! Ля-ля-ля, я сошла с ума... Ладно, что остается? А только наблюдать за Галкой, и ждать ... когда Гунь Минь закончится?

* * *

Пошла вторая неделя моей работы официантом в `Иль-де-Франсе`. Днем я работал один и отвечал за четыре столика, а вот вечером всё еще работал на подхвате. Помогал подносить, уносить. Контакты с клиентами у меня в этот период были минимальны. Понятно, что ставка была высока. Вечерние клиенты все сплошь уважаемые люди, богатые, влиятельные, маги через одного и привередливые до ужаса и к блюдам, и самое главное к вниманию к ним со стороны официантов. Большинство из них ходило более-менее постоянно, и терять, из-за неуважения или из-за некорректного обслуживания, таких выгодных клиентов никто не хотел. Я еще не достиг таких вершин, когда танцы вокруг клиентов выглядят естественно и органично. Поэтому и следовал тенью за Линой или еще за кем-нибудь, молча, разнося блюда, не встревая в разговоры своих более опытных коллег с завсегдатаями. Учился, одним словом и улыбался. Вот с улыбками у меня прогресс имелся. Я даже разделил улыбки для клиентов на три категории. Мужикам улыбался едва — едва уголками рта, только, чтобы выполнить формальное требование об обязательной улыбке, в ответ не получал и того, но не больно-то и хотелось. Женщинам с мужьями или одиноким, но случайным посетительницам улыбка была гораздо шире и теплее. А уж тем, кто ходил постоянно и с кем волей-неволей познакомился, улыбался от всей души.

А ведь были еще и те, кто теперь ходил обедать персонально ко мне! Правда их было всего четверо и конкуренции за столиком они пока друг другу не создавали, но если такими темпами дело пойдет дальше, то мне, несомненно, выделят еще столик, другой, а бегать придется быстрее. Именно это заявила Лина, которая по долгу службы учитывает все нюансы моей работы.

Но самое удивительное, что среди этих четырех девушек и женщин жаждавших пообедать исключительно за столиками с моим обслуживанием, оказалась и мама Рады. Иногда она появлялась с дочкой, иногда одна. Я уже выяснил, что зовут ее Екатерина Андреевна Горчакова. Она глава небольшого клана Горчаковых, бывшего в вассальных отношениях с влиятельным кланом Морозовых! Когда я это узнал, мне немножко поплохело, но потом, после некоторых раздумий я решил не паниковать. Судя по осторожным расспросам моих коллег, Морозовы в `Иль` практически не заглядывали. Они и жили в другом месте и работали не здесь, так что вероятность встречи была невелика, но всё-таки не равнялась нулю. Поскольку теоретически был возможен приезд кого-нибудь из Морозовых с деловыми целями в офис Горчаковых, то тогда становился довольно вероятным и их совместный дружеский обед-ужин в `Иле`. Поэтому я взял себе за правило заполошно не врываться в зал, как бы ни спешил клиент, а выделить несколько секунд для осмотра: не появились ли среди клиентов знакомые мне по отдыху на `Медвежьем озере` личности.

Девушки, и Лина, и уж тем более Галина знали наперечет всех моих поклонниц, ходивших обедать за мои столики, но только Екатерина Андреевна удостаивалась их едких комментариев. В этом были солидарны обе девушки, хотя обычно они не замечали друг друга. Подробному анализу, непременно в моем присутствии подвергалось и лицо, и одежда и косметика. Девушки искренне `сочувствовали` старушке, как они ее называли, высказывали разные предположения о причинах такой увлеченности молоденькими официантами. Заодно доставалось и мне, дескать, какой я жестокий, что провоцирую бедную старушку. Я отмалчивался, делая каменную рожу. Чаевые, которые оставляла мне Екатерина Алексеевна, позволяли ей рассчитывать если уже не на пылкое чувство, то на дружеское участие так точно. Естественно, что все эти комментарии высказывались за несколькими плотно закрытыми дверями. Реакция магов, а уж тем более магесс, услышавших подобные высказывания в свой адрес, была легко прогнозируема.

Но сегодня поводов для таких комментариев не было: Екатерина Андреевна не прибыла обедать в `Иль`. Не было и Рады, отношение которой ко мне не претерпело никаких изменений. При моем появлении у Рады прорезались исключительно отрицательные эмоции и понятно, что когда она приходила в `Иль` одна или в составе молодежной компании из кланового офиса, то за мои столики не садилась. А вот когда она обедала с мамой, то конечно строго обязательно сидела вместе с ней за моими столиками и выглядела этакой Снежной Королевой на фоне общительной, улыбчивой Екатерины Андреевны.

Но оказалось, что я зря усомнился в Екатерине Андреевне и этот день не стал пропащим, то есть не обошелся без нашей с ней встречи, только встреча оказалась перенесена на вечер по ее инициативе.

Когда я нес два подноса плотно уставленные тарелками с салатами для компании магов и магесс из такого же, как у нее, младшего рода Курбатовых отмечавших что-то в своем узком кругу за двумя сдвинутыми столами, я вдруг обнаружил улыбающуюся мне Екатерину Андреевну. Она сидела за соседним столиком в компании трех мужчин довольно сурового вида. Хотя они и сидели за моим столиком, я их не обслуживал по вечерам. Екатерина Андреевна это знала, поэтому никаких вопросов не последовало. Их обслуживала круглолицая толстенькая и живая, как ртуть Настя.

"Видимо деловой ужин", — решил я, поглядывая краем глаза за тем, как что-то сосредоточенно обсуждает компания Екатерины Андреевны.

Тут одна из Курбатовских магесс, своей фигурой и шириной плеч `приятно` напомнившая мне Лику, только бывшая постарше моей обидчицы лет на десять и личиком посимпатичнее, улыбаясь, обратилась ко мне.

— Тут на столе только Божоле на всех заказано...

— К мясу, да и не только оно великолепно подходит...

— Мне больше нравится бордо...

— Имеется отличное шестилетнее Шато Фонрок! — из служебного рвения я всегда был готов предложить все самое дорогое и улыбнулся, глядя прямо в глаза поднявшей ко мне лицо женщины.

Тут надо сказать вот что. Буквально, несколько дней спустя после начала моей работы официантом я, тренируя свои улыбки на посетителях (раз уж это было вменено мне в служебные обязанности) заметил одну интересную вещь. В тех случаях, когда меня спрашивали совета по поводу выбора тех или иных блюд или вин, как сейчас, я само собой смотрел прямо в глаза, давая ответ, улыбался мягкой, ненавязчивой улыбкой. При этом, пытаясь транслировать во взгляде свои ощущения: любовь и радость от встречи с ними. Нечто похожее проделывают актеры, вживаясь в роль. Вот и я всякий раз, на краткое время вживался в роль любящего человека, любящего именно ту женщину, на которую смотрел. Так вот, я обратил внимание на то, что при таком комплексном воздействии, дамы как-то сразу теряли свой напор. Голоса их становились тише, на щеках появлялся легкий румянец, а самое главное они без споров соглашались на всё, что я им предлагал, и уже не обращали внимания на цену блюд. Хотя незадолго до этого могли громко удивляться тем, как всё дорого.

Вот и сейчас я, глядя в ее красивые серые глаза, транслировал ей: люблю, люблю, люблю.

Это ожидаемо подействовало. Неожиданной, для меня оказалась сила этого воздействия. Женщина нервно сглотнула, у нее на щеках неожиданно выступили красные пятна, ее резко голос изменился.

— Да... бокал принеси...те, — протянула она томным, с легкой хрипотцой голосом и провела по своим полным накрашенным губам розовым язычком. Я был в шоке от буквально отдавшейся мне взглядом женщины. Ни она, ни я не отводили глаз. Наступило молчание, и вдруг женщина нервно дернулась. Наш визуальный контакт разорвался. Я поспешил за заказанным бокалом Бордо и краем глаза, уже уходя, увидел, как к ее уху склонился сидевший рядом тощий горбоносый мужчина в черном костюме и я даже услышал его яростный шепот.

— Ты что себе позволяешь...дорогая!?

"Так это муж там, рядом с ней сидел! Наверно врезал ей локтем в бок, когда услышал такое воркованье от своей жены! То-то она так дернулась! — думал я, торопливо идя на кухню. — Пожалуй, не стоит больше так глядеть в глаза женщине, когда она не одна! Чёрт с ними, с чаевыми! Могут быть проблемы! И сейчас ведь еще не все закончилось! Муж-то у нее маг и если этот тип ревнивый..."

В общем, когда я принес заказанный бокал с темно-красным Бордо, на женщину я не смотрел. Вообще! И я уже для нее и не существовал. Она даже не кивнула мне, когда перед ней возник бокал с вином. Муж мрачно ковырялся в своей тарелке и по сторонам тоже не смотрел.

"Может и обойдется еще? Всё-таки повод-то невеликий: подумаешь, на его жену посмотрели, как на женщину! Тут гордиться надо, а не козни строить..." — думал я, торопливо удаляясь от стола.

Но весь мой недолгий опыт общения магами говорил мне о другом. О том, что маги самолюбивы, мстительны и реакция даже на шутку, со стороны простолюдина, у них совершенно неадекватная, Поэтому всякий раз подходя к столу, за которым я был на весь вечер закреплен вместе с Линой, я ощутимо напрягался, пытаясь предугадать предложенную моему вниманию пакость. И всё равно это мне не помогло.

Я нес здоровенный поднос, на котором мирно стояли две тарелки с филе косули с фуа-гра в трюфельном соусе и две с рибаем с картошкой и спаржей. Поднос закрывал мне весь обзор и пола я не видел, но даже если бы и видел, то сомневаюсь, что это помогло бы мне. На ровном до того полу вдруг возникло некое твердое препятствие. Невысокое, где-то мне по колено, но этого оказалась вполне достаточно, чтобы мои ноги, встретившись с неожиданной преградой, резко затормозили, а тело с подносом неуклонно продолжило движение вперед. Скорость продвижения вследствие отсутствия у меня опыта переноса такого количества тарелок за один раз была не высока, и я начал медленно-медленно, но вполне уверенно клониться вперед. Сделать я ничего не мог. От падения меня отделяли секунды. Когда эти четыре огромные тарелки спланируют на пол или на сидящих за столом магов, зальют их недешевую одежду жирным соусом, украсят сверху жареным мясом и зеленью, мою дальнейшую судьбу предсказать будет несложно: вылечу с работы примерно с такой же скоростью!

Неудивительно, что при таких мыслях у меня в груди похолодело. И в этот момент, произошло нечто удивительное. Время, казалось, резко замедлилось, а потом и вообще остановилось. Я отчетливо видел, как с уже наклонившегося сторону движения подноса собрались соскользнуть тарелки... и застыли! Я решил перехватить поднос руками, и поэтому разжал ладони и о, чудо: поднос, казалось, завис в воздухе. Времени, чтобы восхищаться и размышлять над таким феноменом, у меня не было. Я торопливо скользнул на пол, поворачиваясь в воздухе спиной вперед. Примерно в таком стиле берут высоту прыгуны в высоту. Только я не в высоту прыгал, а метнулся вниз спиной вперед, переворачиваясь в полете и выставляя одновременно руки вверх, чтобы упереться ими во все еще плавающий в воздухе поднос. Когда так внезапно замедлившееся время, снова возобновило свой ход, я уже удобно лежал на полу, на спине, выставив руки вверх, удерживая поднос, и даже ухитрился выровнять его строго горизонтально. Кстати никакого препятствия на полу конечно уже не оказалось. Вставать из положения `лёжа` с подносом на вытянутых руках было тоже не просто, но после удачно проделанного акробатического трюка ко мне словно пришло некое вдохновение. Я плавно поднялся с подносом в руках, остановился, чтобы привести в норму мое бешеное дыхание, успокоить пульс, резко рванувший вверх, и увидел удивительную картину. Глаза! Казалось, вокруг меня были одни только глаза, с изумлением смотрящие на меня. Молчали все и клиенты за столами, и мои коллеги. Тишина стояла ошеломляющая. Я выдержал небольшую паузу, а затем, чтобы разрядить ситуацию подмигнул Екатерине Андреевне. Она всё видела от начала и до конца, поскольку каждый раз, когда я еще только приближался к соседнему столику, я всякий раз легонько улыбался ей, как своей постоянной клиентке. И ее прекрасные изумрудные глаза и без того не маленькие тоже увеличились до своих естественных пределов.

— Надеюсь, вам понравился этот небольшой аттракцион, который был приготовлен специально для наших дорогих гостей! — сказал я громко, улыбнувшись сначала Екатерине Андреевне, а затем обведя взглядом весь зал. Напряжение спало, гости пришли в себя и загомонили. Я приступил к тому, зачем пришел, начал расставлять перед клиентами их заказы.

Горбоносый мерзавец в черном, а я не сомневался, что это именно он сотворил для меня нечто на полу, сидел в полной прострации и смотрел, не мигая на меня. Его жена, тоже всё отлично понявшая, сидела рядом, красная-красная, опустив глаза в тарелку.

Когда я, завершив раздачу, вышел из зала ко мне подскочили все, кто видел мой трюк. Там за закрытыми дверями я остановился и в тот же миг понял, что я мокрый насквозь. Пот прошиб и мою рубашку, и то подобие смокинга, которое числилось здесь униформой.

"У меня ничего не болит в данный момент, но не факт, что такие ускорения и падение на вовсе не мягкий пол спиной обойдется без последствий!" — подумал я и обратился к Лине, как к старшей по залу.

— Лина, можно мне сделать перерыв? Мне надо прийти в себя!

Лина обняла меня, сочувственно заглянула в глаза и вдруг поцеловала.

"Хорошо еще, что в щеку!" — подумал я, чувствуя, как ко мне с другой стороны прижимается еще одно горячее девичье тело. Галина с пониманием отнеслась к поцелую Лины, очевидно расценив его как помощь для снятия стресса, но вот поцелуя в губы от Лины она бы точно не потерпела. Поэтому я, торопливо отвернувшись от Лины, чтобы ей не пришло в голову продолжить свои антистрессовые мероприятия, подставил щеку Гале. Она не отказалась от поцелуя (еще бы уступить в этом Лине!), но тоже ограничилась моей щекой. Слишком уж много глаз на нас сейчас смотрело.

— Влад, отдохни, приди в себя и посиди вон хоть тут в холле и можешь сегодня не выходить!

Народ еще некоторое время глазел на меня, как на чудо, но скоро отправился работать. А я, оставшись один, уселся в одно из кресел, стоявших в холле и задумался: и что это такое было?

"Сроду ничего подобного не делал! И даже не подозревал, что способен сделать... Хотя в стрессовых ситуациях, при смертельной угрозе человек может многое. Но тут-то, какая угроза? Ну, выгнали бы меня! Так сейчас я, скорее всего уже смог бы легко устроиться на работу. Да может и не выгнали бы, если бы узнали, что я брякнулся на пол не сам по себе, а маг помог! Кроме того, ущерб был бы просто колоссальный. Все эти деловые костюмы и вечерние платья стоят о-го-го, сколько и заплатил бы за всё `Иль`. А если меня не выгонять, и поверить моему рассказу, то можно навесить ущерб на меня и выплачивал бы я его из зарплаты пару лет..."

Я задумчиво почесал нос, вытянул как можно дальше ноги.

"Ну, пускай, стресс там, то, сё, выброс адреналина опять же... может это и помогло, совершить мне этот цирковой трюк, но вот с подносом что? Ведь он висел в воздухе, я отчетливо это помню! — я задумался, рассеянно разглядывая гравюры на стене с видами Парижа. — В голову приходит только одно: мне помогли! И уж конечно не Курбатовские маги! Екатерина Андреевна! Она сидела практически вплотную, видела всё с самого начала... и вполне могла поддержать поднос своей магией... Скомпенсировала так сказать подлянку от коллеги-мага! Они же благородные...к простолюдину можно и снизойти!"

* * *

Прошла пара дней, и за повседневными хлопотами уже никто и не вспоминал о проявленных недавно мною чудесах ловкости и проворства. Количество моих поклонниц возросло до пяти и естественно, пятой оказалась та дама, которую приревновал ко мне горбоносый маг в черном костюме. На следующий день она появилась с невозмутимым видом в `Иле`, узнала, какие столики мои, и уселась, ожидая моего прихода. Конечно, я вначале держался сурово, не улыбался, памятуя о муже-вредителе. Но женщину не смутила моя холодность, она очень мило улыбалась, и мне пришлось ответить ей тем же. В конце-то концов, тот ревнивец ведь не прятался здесь в зале, и можно было пойти навстречу женщине. Видимо с выражением симпатии я перебрал, поскольку появилась ревнивица. Галина, повстречав меня по пути на кухню, возмущенным голосом довела до моего сведения, что нервы у нее уже на пределе, и она не может спокойно смотреть на то, как я сладко улыбаюсь этой женщине предпенсионного возраста. Тридцатипятилетняя магесса на пенсионерку нисколько не была похожа, но я спорить не стал. Видимо действительно увлекся и перебрал с улыбками. И еще Галина заявила обвиняющим тоном, что так, как я улыбаюсь этой... мымре, я даже ей не улыбаюсь! Я тут же, без всякой улыбки, с серьезным выражением пообещал, что дома я буду только и делать, что улыбаться ей, Гале. Но конечно, при таком раскладе ни на что другое, времени уже не останется. После этого ревнивица поутихла, ткнулась своими губами мне в щеку, что видимо, означало извинение, и умчалась к своим клиентам. А я продолжил путь на кухню, и тут вдруг меня осенило.

"А ведь Гале, чтобы поцеловать меня в губы не пришлось, как раньше привставать на цыпочки и тянуться вверх, а мне не пришлось нагибаться к ней! Конечно, в этом ей помогали высоченные шпильки, но ведь раньше она и с этими шпильками не могла поцеловать меня без моей помощи! Неужели еще подросла!?"

Вечером, приехав домой, я первым делом повел Галину к отметке на стене, которую сделал в тот день, когда узнал о ее фантастическом прогрессе в тренажерном зале. Прижав Галю к стене, я велел ей не сутулиться, чиркнул карандашом у нее над головой и замерил разницу между черточками. Пять сантиметров.

Стабильный результат: сантиметр в день!

— Ты ведь знала! — суровым тоном прокурора выносящего приговор отпетому преступнику сказал я, повернувшись к весело улыбающейся Галине.

Она слегка смутилась.

— Конечно, я теперь меряю рост каждый день, а тебе не говорила только потому, что мне стало интересно, когда ты сам хоть что-то заметишь. Я уж подумала, что пока не стану два метра, ты и не обратишь внимания! — хихикнула она.

— Никаких двух метров! — заявил я решительно.

— Так тебе что, высокие девушки не нравятся? — сразу озаботилась Галина.

— Нравятся, мне очень нравятся высокие девушки, но дело не в этом! Пойдем на кухню попьем чайку. Завтра выходной можно и поспать подольше.

— Нет уж! Ты спи, если хочешь, а я в зал отправлюсь! У меня программа распланирована!

Я ничего не сказал, внимательно рассматривая готовившую чай Галю.

"И, правда, как это я на нее смотрел, и ничего не видел? Плечи-то как у нее раздались вширь! На фоне ее тонкой талии они теперь выглядят впечатляюще! И мускулы на руках совсем не шуточные! И ноги вон, какие крепкие стали. Мышцы прорисовываются! Что же с ней происходит? Да ведь еще и вверх растет с фантастической скоростью сантиметр в день!"

— Галя, а на работе ведь наверно заметили, что ты подросла?

— Заметили, конечно! Они ведь не ты! Глазастые! — кивнула Галя, заваривая чай.

— И что говорят? Что ты говоришь?

— Тренажеры говорю, добавки всякие специальные...

— И что, верят?

— Кто-то верит, кто хочет верить! Мальчики, например.

— А девушки?

Галя помолчала немного, а затем, глядя в пол, сказала.

— Они меня ведьмой называют!

— Что!? Из-за того, что подросла?

— То, что подросла, послужило просто дополнительным доказательством...

— А основное тогда что, интересно? Что может быть круче этого?

Галя, по-прежнему глядя в пол, совсем тихо сказала.

— Ты!

— Что я? Не понял, что ты имеешь ввиду?

— Они все думают, что я тебя приворожила и что я ведьма! — не поднимая глаз, глухим голосом сказала Галя.

Я невольно улыбнулся.

— А ты и, правда, ведьма? И меня приворожила, значит?! Вот оно в чем дело-то!

— озабоченным тоном сказал я. — То-то я чувствую к тебе такую симпатию и ни на кого больше смотреть не могу...

Галя быстро подняла голову, увидела мою улыбку, затем метнулась ко мне, забралась на колени, уперлась носом мне в подбородок и прошептала.

— Я бы хотела быть ведьмой, хотела бы приворожить тебя навсегда ... но, — тут она всхлипнула. — К несчастью я не ведьма!

Я поцеловал ее в губы, погладил по волосам. Она и успокоилась.

— Давай чайку попьем да спать

Перед сном прокрутили уже ставшую обязательной, но нисколько не приедавшуюся программу.

Глава 9

Утром после завтрака Галя уже привычно отправилась на тренажеры, а я также привычно разложил на столе учебники. Разложил и задумался. Кое-какие мысли по поводу чудес случившихся с подругой появились уже вчера, и сегодня требовалось всё еще раз переварить. Основная причина моей озабоченности была всё та же: быстрый и непонятно на чем основанный рост Гали. Причем ясно было, что у нее растут как кости, так и мышцы. Кстати именно вследствие этого Галя стала фантастически прожорливой и съедала большую часть из того, что я ей готовил каждый день. Это вызывало озабоченность у меня, но не тем, что готовить мне было лень или денег на еду было жалко. Нет, меня заботило здоровье Галины. А что если каких-то веществ или микроэлементов ей будет не хватать и наступит дистрофия внутренних органов. Поэтому я скрепя сердцем велел Галине проконсультироваться у тренера и немедленно закупить спортивное питание. Следующее, что заботило меня: как жить, не привлекая к себе ненужного внимания. Внимание мне было очень вредно. Если разговоры в ресторане дойдут до газетчиков, то нездоровая сенсация с фотографиями главных героев на первых полосах газет будет обеспечена. И как только меня опознают, (а опознают непременно!) я в этом был уверен, то всё тушите свет. Убьют и все дела. Меня это категорически не устраивало.

И этот непонятный рост не останавливается. Да, и с чего ему останавливаться, если Гунь Миня еще две трети мешочка, а Галину нечего и мечтать уговорить, перестать его принимать, пока, по крайней мере. Вон, как она вчера вскинулась, когда я просто заметил, что два метра слишком уж много с моей точки зрения! Она что в баскетболистки собралась? Или у нее имеются уже какие-то планы на будущую новую жизнь? По моему, идеально было бы прямо сейчас всё остановить. Вот только вопрос: как? Не в Гунь Мине же дело! Он же служит, как и задумывалось этаким плацебо для доверчивой Гали. А истинная причина всего этого безобразия мне неизвестна, а потому прекратить я ничего не могу, хотя и хотелось бы.

Выход получается один: убедить Галю сменить работу. Устроиться туда, где ее не знают. Но естественно устроиться тогда, когда закончатся все эти изменения с ней. И в тренажерный зал забыть дорогу.

Вот так я сидел и прикидывал что к чему. Наконец определился с выводами и уже тогда раскрыл свои учебники.

Поучился я вполне плодотворно до возвращения Гали. Она ворвалась в квартиру и сходу ринулась ко мне, на кухню. Но не для того, чтобы поцеловать там или еще что-то в этом же духе. В данный момент такие глупости ее совершенно не волновали. Ее намерения были гораздо более приземлёнными. Она хотела есть. Галина после тренировок была голодной, как нильский крокодил после недельного воздержания. Она сразу поставила разогреваться на плите огромную литров на семь кастрюлю с супом, а большой глиняный горшок с тушеным мясом засунула в духовку. От плиты она далеко не отходила. Так и стояла, слегка приплясывая там, пока грелась ее еда. Начинать серьезный разговор с голодной Галей я не рискнул, но смог замерить ее рост, сделав новую черточку на стене. Пока производились замеры, Галя не протестовала, стояла смирно. Но стоило мне выпустить ее из рук, как Галина сразу метнулась в кухню, загремела там посудой, готовясь перекусить и не слегка.

"Что ж, всё вполне предсказуемо...— размышлял я, оставшись в коридоре и глядя на новую карандашную отметку на стене, расположившуюся ровно на сантиметр выше прежней.

— Это сколько ей до меня осталось подрасти, сантиметров десять-двенадцать? Еще неделя и Галя совершенно перестанет соответствовать своей фамилии. Какая там синичка! Вот это прогресс! Не дай Бог, кто-то что-то пронюхает! Разберут ведь на запчасти, выясняя секрет! А нам даже и сказать-то нечего будет в самом пиковом случае".

Я побрел на кухню. Там, склонившись над тарелкой с супом, сидела Галина и сосредоточенно работала ложкой. Я, молча, без всяких комментариев оглядел ее спину. Под обтягивающей тело Гали футболкой четко прорисовывались перевитые жгутами мощные мышцы. Широкая спина Галины треугольником сужалась к талии. Рельефные мышцы нарисовались уже и на руках, и на ногах. В общем, Галя потихоньку превращалась в настоящую культуристку. Я сел напротив нее. Никакой реакции мое появление у Галины не вызвало. Все внимание было направлено на борьбу с супом. Большие куски мяса, торчавшие островками из коричневого бульона, исчезали прямо на глазах. Кастрюля с супом стояла рядом на столе, и периодически Галина добавляла суп в свою тарелку.

"А ведь и лицо у нее изменилось... Что в принципе логично. Если уж все кости и мышцы увеличиваются, то с какой стати лицевые кости и мышцы останутся прежними? Она определенно перестала быть дурнушкой. — размышлял я, за неимением другого занятия, разглядывая Галину. — Глаза разъехались в стороны, лоб стал выше, скулы поднялись и заметно стали рельефнее... И нос раньше казавшийся невероятно длинным на ее прежнем узком лице теперь выглядел вполне нормально. Уже сейчас вполне симпатичная девочка получилась! А если так пойдет и дальше, то может и вообще в красавицу превратиться... но все же лучше бы притормозить этот процесс. Только вот она, несомненно, тоже смотрит на себя в зеркало, а значит, нечего и надеяться уговорить ее НЕ становится красивой, высокой, сильной".

Изрядно понизив уровень супа в огромной кастрюле, Галя столь же целеустремленно приступила к уничтожению жаркого. Наконец отдуваясь, она, довольно улыбаясь, откинулась на спинку стула. Ее живот слегка округлился в результате отгрузки такого количества еды, и обтянутые тесноватой футболкой кубики мускулов на нем стали выглядеть еще рельефнее.

— Пойдем, полежишь, отдохнешь, и поговорим заодно — предложил я выглядевшей, совершенно довольной, сытой Галине.

Она с удовольствием вытянулась на постели. Я сел рядом и провел ладонью по твердому, как камень мускулистому животу Гали. Она довольно зажмурилась.

— Галя! — сказал я. — Тебе придется уволиться с работы!

Галины глаза сразу открылись, и она вопросительно уставилась на меня.

— Ты ... из-за Гунь Миня меняешься слишком быстро. Это может привлечь внимание к нам, совершенно ненужное внимание. Еще немного и кто-то решит подзаработать на этом и брякнет в газету. Набегут репортеры, за ними люди ... разные, желающие узнать секрет. А что мы им скажем? Покажем полупустой мешочек с дроблеными корешками? А если их это не устроит и тебя, например добровольно-принудительно отправят в какую-нибудь клинику в качестве подопытного кролика? Да и у меня, пока тебя там разбирают на молекулы ДНК, жизнь тоже будет не сахар! Ведь наши фотографии появятся в газетах! А это очень плохо! Я тебе не говорил до этого, но ко мне имеют претензии некоторые маги! Они ищут меня и когда найдут, у меня возникнут серьезные проблемы. Понимаешь?

Благодушное настроение Галины пропало без следа. Она рывком села на кровати и уставилась на меня. А я продолжил.

— Ты в росте уже скоро меня догонишь, меняешься так быстро, что еще немного и тебя просто будет не узнать. Поэтому я предлагаю: уволиться немедленно, раз! Не ходить больше в тренажерный зал, два! Когда все изменения прекратятся, ты устроишься на новую работу, а тренироваться продолжишь, если захочешь, уже в другом зале. Где-нибудь на другом конце Москвы. Ну и, наконец, последнее: мы немедленно отправляемся покупать тебе одежду и обувь. Все эти твои футболки слишком уж обтягивают тебя, и тоже привлекают ненужное внимание. Дома ходи в чем хочешь! Хоть голой! Я не против, но в других местах надо выглядеть скромнее и не бросаться в глаза.

Я, зная, как девушки любят ходить по магазинам, специально поставил этот пункт последним, чтобы акцентировать на нем внимание и ослабить внимание к остальным пунктам моим требований.

Галина к моему облегчению не стала спорить, что-то еще спрашивать или отказываться.

— Да надо... У меня ноги уже только в кроссовки влезают и то с трудом, а они и без того на размер больше были куплены. В туфлях вообще пальцы загибаются, ходить сущее мучение.

— Вот, и купим всё с запасом на перспективу, а пока посидишь, дома недельку, или две, а дальше видно будет!

* * *

Я полагал, что количество проблем уменьшится, если Галя будет тихо и мирно сидеть дома и носа не высовывать наружу, но ошибся. Нет, конечно, уволилась она мгновенно, несмотря на все возражения Валерии, забыла дорогу в тренажерный зал, хотя это ей далось гораздо труднее, но всё обошлось без последствий. Никто ничего, кажется, не заподозрил, и папарацци не вились вокруг нашего дома, как мухи над дерьмом в жаркий день. Галя читала книжки, смотрела, по-моему, всё подряд по телевизору и непрерывно готовила себе еду. Потому что стоило ей что-то приготовить, как это немедленно съедалось ею же самой. Но хоть чем-то была занята, а не скучала по работе и тренажерам. Тем более, что, к моему сожалению, ее рост не только не замедлился, а наоборот даже ускорился. Галина теперь прибавляла уже по полтора сантиметра в день! Возникло и еще одно интересное обстоятельство. Я даже не знал, куда его записать: в плюс или в минус!

Галя сначала была девочкой со скромными сексуальными аппетитами и искренне радовалась тому, что мы с ней кувыркаемся в кровати раз день после работы. Потом так получилось, что для нас стало нормой два раза, которые плавно и незаметно перетекли в три. Уж не знаю, как у меня это получалось? Ведь можно и три, но не каждый же день. Но я смирился и был на уровне. Но теперь и этого было недостаточно! Может от безделья, а может и еще от чего-то, сексуальный аппетит скромницы Гали достиг, немыслимых прежде высот. Короче теперь, перед работой до полудня у меня фактически перерывов не было. Разве что когда Галина бегала на кухню проверить, как варится суп или тушится мясо в духовке. Хорошо еще, что на работу она меня пусть и с сожалением, но отпускала. А вот в выходные... я трудился с утра до вечера... с небольшими перерывами. Про ночь лучше было и не вспоминать: спал урывками. С ума можно сойти! Нет я не чувствовал особой усталости и Галина была довольна, правда недолго и чем дальше, тем эти периоды умиротворенности становились короче и короче. К счастью это сексуальное безумие прекратилось через десять дней и прекратила его вовсе не Галя, которая стала буквально ненасытной и временами мне казалось, что подо мной стонет и рычит не Галина, а Екатерина Вторая, которую по слухам не могла удовлетворит и рота гвардейцев, с ее бешенством матки. Я уже всерьез задумывался: не обратится ли к врачам? Меня останавливало только одно: такая самореклама была чревата моим ускоренным упокоением на каком-нибудь из местных кладбищ. Приходилось терпеть и удовлетворять эту ненасытную суккубу.

Мне запомнилось то утро, когда всё резко прекратилось. Когда я, выскользнул, из ставших просто стальными объятий Галины и выскользнул только потому, что она сама меня с большой неохотой выпустила, и отправился на кухню. Всё-таки надо было позавтракать. Долго натощак такой темп не выдержишь. И вот в это утро Галя с прискорбием объявила мне, что треклятый Гунь Минь закончился.

— Ты представляешь Владик, я вчера заварила последнюю щепотку. Всё! — она выглядела настолько расстроенной этим, что я не рискнул облегченно улыбнуться. Пришлось состроить сочувствующую физиономию.

— Да, Галя, понимаю, но что тут поделаешь! Всё когда-нибудь кончается! — посочувствовал я, а про себя же порадовался, тихонько так.

Галина же была очень расстроена. Она печально пила кофе, вздыхала тоже печально. И вдруг печаль сменилась смущением. Галя опустила глаза и, глядя в стол, водя пальчиком по столешнице, немного помолчала, а потом тихим, вкрадчиво-милым голоском спросила.

— Владик, а у тебя ... там ... дома еще Гуня нет?

Я от неожиданности даже поперхнулся, поскольку как раз в этот момент делал последний глоток кофе. Я откашлялся, и у меня было время, приготовится. Я очень серьезно и надеюсь очень убедительно, поведал Галине, что это были последние корешки.

— Жаль! — только и сказала с непередаваемым огорчением Галя.

"Какое счастье!" — подумал я в свою очередь.

— Так, пойдем со мной! — я дернул Галю за руку. Но это раньше я мог легко утащить Галочку за руку, куда мне было нужно. Теперь дело обстояло совсем иначе. Пока она сама не встала из-за стола и не пошла со мной, я мог дергать ее за рукав халата хоть до посинения без всякого результата. За эти десять дней Галина подросла настолько, что стала сантиметров на пять выше меня. В плечах она теперь мне нисколько не уступала, а про мускулы, которые у нее казалось, росли все разом, даже такие, которые никогда и никто не тренирует, можно было и не упоминать специально. И так всё на глазах было. В общем, она выглядела как сон бодибилдера. Но хочу сразу сказать: Галина не выглядела какой-то там перекачанной уродиной, а имела вполне пропорциональную фигуру. Мышцы у нее не торчали некрасивыми буграми (буграми они вспухали только при каких-то усилиях). Да, выглядели большими, но не чрезмерными. Она стала красивой, черты ее лица изменились. Оно стало шире и как-то разом стало гармоничным. В общем, Галя стала большой, красивой и сильной девушкой. Я подвел эту девушку к нашим карандашным отметкам на стене.

— Сто девяносто! Наверно хватит, а Галочка? Куда еще-то больше?

Галя повернулась и посмотрела на свеженькую черточку, расположившуюся на невероятной высоте. Сравнила с первой отметкой.

— Так ты думаешь, что хватит? — спросила она, задумчиво глядя на последнюю карандашную отметку.

— Хватит, хватит Галя!

— Ну... мне бы хотелось еще пяток сантиметров...

Я вздрогнул и поторопился возразить.

— Галя! Ты мне нравишься именно такой, как есть сейчас! Выше будет уже перебор! Я опасаюсь, что если ты станешь еще выше, то... наши отношения могут расстроиться...— конечно, этот грубый шантаж был той жалкой соломинкой, за которую я ухватился от безысходности. Но, кажется, мой шантаж подействовал. Галя явно встревожилась.

— Скажи, что ты это не всерьез! Что ты это так шутишь!

Я скорбно вздохнул, якобы не в состоянии с собой ничего поделать и отвел глаза.

— Раз так... — тоже вслед за мной вздохнула Галя. — То конечно придется останавливаться, тем более, что и Гунь Минь кончился...

— Да, да прекращай хотеть! — горячо поддержал я ее решение, и чтобы укрепить это ее намерение поцеловал в губы. Только теперь уже мне надо было тянутся вверх к губам Гали. Конечно немного, конечно чуть-чуть, но, тем не менее, что есть, то есть. Галя была по факту теперь выше меня, а может даже и сильнее. Но по понятным причинам: чтобы, не дай Бог, не опозориться, я это не проверял и не собирался заниматься с ней армрестлингом.

— Галя, я предлагаю, воздержаться на некоторое время от постели и заняться делами. Ты опять изо всего выросла. Надо закупить много чего, и раз ты больше расти не будешь, то можно купить и что-то более дорогое, чем раньше. Кроме того, я хотел бы вечером прогуляться с такой красивой девушкой, какой ты стала. Мне хочется продемонстрировать тебя окружающим.

— А где ты планируешь меня демонстрировать? — поинтересовалась явно довольная Галя.

— А давай наведаемся в твою `Черную Луну`! Я там ни разу не был, и ты давно не была! Вот и освежишь впечатления... с новой точки зрения.

— Здорово!

В восторге от обещанных перспектив, Галя немедленно, как она привыкла раньше, повисла у меня на шее. Шея у меня выдержала, и... ноги подогнулись лишь чуть-чуть, на краткое мгновенье. Галя по моим прикидкам была уже килограммов под сто, сплошные мышцы. И я мужественно держал ее, обхватив Галину за талию, выглядевшую невероятно тонкой на фоне ее широченных плеч.

Проспект графа Витте, одна из главных торгово-развлекательных улиц Москвы был залит светом фонарей. Народ оживленно сновал туда-сюда, невзирая на уже прохладную погоду. `Черная Луна`, около которой мы с Галиной вылупились из такси, выглядела точно такой, как я ее запомнил с прошлого раза: тучи мигающих разноцветных лампочек по фасаду и оглушающая музыка. Но на сей раз, мой путь лежал туда, куда в прошлый раз мне зайти не довелось: прямо в широко и гостеприимно распахнутые входные двери. Сбоку ко мне пристроилась, взяв меня под ручку, словно скромная девочка, Галина. Вот только скромной она не выглядела. Облегающее черное платье с длинными рукавами оканчивалось на ладонь выше коленей и на первый взгляд казалось до невозможности целомудренным. Особенно на фоне девушек прогуливавшихся перед входом (видимо вышли подышать свежим воздухом!) Но это если смотреть спереди, а если оглянутся и посмотреть на Галину сзади, как это делали, по-моему, совершенно автоматически, все встречавшиеся нам парни, то ее мускулистая и широкая спина не была ничем прикрыта. Заинтересованные взгляды увлеченно скользили вниз по ее спине, плавно переходили на талию, затем еще немного вниз и тут-то всех настигал облом. Полностью рельефно очерченную небольшую попку Гали можно было увидеть, только если включить воображение: она почти вся была прикрыта платьем. Но ткань была настолько тонкой, хотя и плотной что для полета воображения нужно было совсем немного. Все отчетливо проступало под платьем. И спереди у Гали, невзирая на платье, тоже было на что взглянуть. Размеров ее возникшего из ниоткуда бюста, я не знал. Но то, что он не умещался в моей, не самой маленькой ладони, мне было хорошо известно. Особо сильное, шокирующее воздействие на неподготовленного зрителя производило ударное сочетание округлых грудей и впечатляющих бицепсов Галины, тоже рельефно обтянутых рукавами платья.

В общем, ее вид вызывал остро-ощутимую неполноценность у большинства встречавшихся самцов и разжигал атавистические аппетиты у меньшей их части.

Хорошо еще я решил сопровождать Галю по магазинам. Как чувствовал. Мне пришлось выдержать несколько серьезных словесных дуэлей с увлекшейся примерками Гали и примерявшей на себя такие платья и юбки, что я чуть на стенку не лез, от такого роскошного зрелища, хотя только недавно вылез из постели Галины. Но головы я окончательно не потерял и смог отговорить увлекшуюся девушку от некоторых особо провокационных покупок. Благодаря этому Галя сейчас выглядела почти прилично. А вот от туфель на шпильках, которые она раньше не снимала, ее и отговаривать не пришлось. Едва она заметила, что на каблуках она стала намного выше меня, едва заметила недовольство по этому поводу на моем лице, как без слов сменила их на более практичные почти без каблуков туфли. Теперь Галина отлично чувствовала себя, бросая снисходительные взгляды на окружающих девиц, балансирующих на своих высоченных каблуках.

Я без всяких проблем миновал фейс-контроль, поскольку привратники были заняты исключительно тем, что плотоядными взглядами ощупывали мою спутницу. И хотя скучающе-презрительное выражение на лице Гали, как было, так и осталось, но я ощутил, что такое повышенное внимание не осталось незамеченным. Галя напряглась, мускулы закаменели, она немного ускорила шаг и буквально потащила меня вперед.

— По коктейлю может? — пробормотал я, глядя на привлекательно выглядящий бар, но у Галины было свое мнение на этот счет. Она, проигнорировав мои слова, поволокла меня к уютному багрово-красному диванчику. И лишь устроившись на жалобно скрипнувшем под нами диванчике, выяснилась причина такой целеустремленности Галины.

— Есть хочу! — буркнула она мне и замахала рукой, подзывая официантку. Официантки здесь без дополнительных переодеваний легко могли по совместительству подрабатывать стриптизершами. Такой была их униформа, состоявшая из мини-юбочек и мини-кофточек. Официантка прибыла быстро и первым делом оценила Галину, а затем полностью сосредоточилась на мне. Даже когда Галя диктовала ей список блюд, которые она хотела увидеть на нашем столике, эта кокетка (я имею ввиду официантку) и смотрела только на меня и улыбалась только мне.

Как ни странно, Галю такое внимание ко мне нисколько не раздражало. Она, правда, лишь обняла меня за плечи и то ли прижалась ко мне, то ли меня прижала к себе, но снисходительная улыбка не сходила с ее лица.

— А ты что себе закажешь?

— Я есть еще не хочу, а вот коктейльчик было бы не плохо... Текилу с кофейным ликером...

— И мне тоже текилу закажи!

Я с сомнением посмотрел на Галю, но сразу вспомнил, что весит она уже не как синичка.

— И еще текилу с мартини

Официантка улыбнулась мне еще раз и исчезла, а Галя, даже не выпив коктейля, уже выглядела вполне счастливой, и поцеловала меня в губы без всякого стеснения, не обращая внимания на окружающих. Впрочем, надо сказать, что вокруг не наблюдалось трезвых пар. И все сидевшие на подобных же багровых диванчиках занимались тем же: пили и обнимались. Причем очень и очень откровенно. Правда, до интима ни на одном диванчике дело пока еще не дошло, но, судя по настрою, всё было еще впереди. Вечер он длинный!

Галя сразу занялась делом, а именно, разглядывала окружающих, пытаясь найти знакомых. Она теперь, так изменилась, что со всеми своими бывшими знакомыми, была теперь знакома односторонне: она их знала, а они ее не смогли бы узнать никогда! Я же прикидывал в уме, как долго Галя смогла выдержать без еды, и пришел к оптимистичному выводу: перерывы между приемами пищи у нее заметно возросли. А это означало одно: загадочный процесс трансформации, запущенный, как полагала Галина пресловутым Гунь Минем, пошел на спад!

Воодушевленный этим я, наконец, ответил на поцелуи Гали. Мы так увлеклись, что только стук тарелок принесенных официанткой привел нас в чувство.

Вечер удался. И Галя, и я расслаблялись с удовольствием. Сначала всласть попрыгали на втором этаже. Затем Галя с усталым выражением на лице довела до моего сведения, что она страшно устала столь активно двигаться и хочет немного отдохнуть. Хотя я и не заметил, чтобы Галина запыхалась или хотя бы вспотела. Но охотно согласился, предвкушая отдых на уютном багровом диванчике. Но как вскоре выяснилось, я ошибался, и когда я, выйдя на лестницу, приготовился спуститься вниз, Галина энергично потянула меня вверх, на третий этаж. Оказалось, что под словом `отдохнуть` Галя имела ввиду, повисеть на мне в медленном танце. Так что отдохнуть удалось только ей, одной. Привычки-то у Галины остались еще от той маленькой и худенькой девочки, которую я мог нести на руках очень и очень далеко, но сейчас, когда Галя превратилась в крупную и увесистую женщину мои возможности по ее переноске резко сократились. Обхватившая меня за шею своими мускулистыми руками Галина еще и пристроила свою голову мне на плечо, и казалось, задремала, но ногами к моему облегчению переступать с места на место, имитируя танец, не забывала. Наша своеобразная пара сразу стала центром внимания всех расслабляющихся на этом танцполе, но внимания уважительного и даже где-то завистливого. Именно так расценил я мужские взгляды. Женщины тоже поглядывали на нас, но полутьма скрадывала всё, и расшифровать их взгляды мне не удалось. Затем Галина очнулась, и мы спустились вниз на диванчик. Мы совершили уже целых два цикла по маршруту диванчик — второй этаж — третий этаж — диванчик и сейчас сидя внизу и потягивая коктейли, готовились приступить к третьему решающему и заключительному маршруту.

— Побудь немного один, милый! Я сейчас! — Галя грациозно, несмотря на свои нынешние габариты, поднялась с диванчика.

Я лениво потягивал текилу, смешанную на сей раз с самбукой, ожидая пока Галя закончит свои специфические женские дела в туалете и был слегка удивлен, когда вдруг вместо Гали к моему диванчику подошли две девицы. Память у меня хорошая, да и забыть такие примечательные ножки сможет не каждый даже с плохой памятью на лица. Я вот тоже не смог забыть, поэтому сразу опознал и ножки, и девиц. Они, как и в нашу предыдущую встречу были навеселе и не слегка, и когда я неосторожно улыбнулся им, девицы восприняли это как приглашение, а может в их кругах, это так и было. В общем, не успел я опомниться, как оказался стиснут с двух сторон горячими женскими телами. Этакий гамбургер наоборот, когда между двумя горячими котлетками зажат один-единственный кусочек хлеба. Причем, одна из девиц настолько перебрала с коктейлями, что сразу же без всяких объяснений и разговоров, полезла целоваться. Вторая, видимо еще не дошедшая до кондиции подруги, но страстно желавшая этого, достаточно изящно и ловко выдернула у меня из рук бокал с текилой и присосалась к нему так, словно век не пила. Уровень жидкости в бокале начал стремительно падать прямо на глазах. Я оказался морально не готов к такому бурному натиску и лишь растерянно смотрел, как одна блондинка шустро допивает мой коктейль. В это время вторая блондинка, что называется, вошла во вкус и уже успела измазать своей ярко-красной помадой не только мне рот и щеку, но кажется, даже и мое ухо.

Наконец я пришел в себя и начал раздумывать над тем, как выпутаться из этой ситуации. Просто встать и уйти мне не давал увесистый стол, стоявший передо мной, путь в обход стола успешно блокировали девицы. А применять к ним грубую силу я не хотел. К тому же они не только плотно прижались ко мне, но еще и как бы случайно закинули мне на колени каждая по одной своей великолепной ножке в колготках (одна ножка была украшена завораживающим геометрическим рисунком, а вторая была в не менее завораживающей сеточке). И созерцание этих двух ножек, с такого близкого расстояния изрядно подтачивало мою решимость вырваться из сладкого плена.

В общем, я был в полной растерянности. Отлепить от себя вцепившихся в меня словно клещи девиц было очень трудно, и я с ужасом представлял реакцию на эту живописную картинку со стороны, не ожидавшей никаких сюрпризов Галины.

Но раньше Гали полюбоваться на меня прибыли совсем другие люди. Двое парней с лицами, не обремененными интеллектом, возникли передо мной. Оба крепенькие такие. Один с уже обвисшими, несмотря на свои двадцать с небольшим лет, как у хомяка щеками, покатым, низким лбом и поросячьими глазками улыбался, но маленькие глазки смотрели очень злобно

— Ни фига се, Серый! Стоит только отойти отлить, как какой-то хмырь начинает клеить наших девиц!

Серый, обладатель круглой физиономии с розовыми щечками и золотистыми кудрями и явно считающий себя просто неотразимым, хотя прижавшиеся ко мне девицы вроде бы сигнализировали ему о противоположном, проигнорировав возглас приятеля, обратился ко мне.

— Слышь, ты... чувак! Тебе папа с мамой разве не говорили, что брать чужое без спроса не хорошо? — не дождавшись ответа от меня, он продолжил уж с нарастающей злобой.

— Пойдем, выйдем на свежий воздух! Тебе явно надо проветриться! — и одним стремительным движением оторвал от меня ножки с геометрическим рисунком вместе с прилагавшей к ним блондинкой. Щекастый в свою очередь лишил меня сетчатых ножек.

— Сам пойдешь! Или ...— он многозначительно замолчал, сделал легкое движение кистью руки, и мне в скулу ударило нечто невидимое, но ужасно твердое.

"Маг, едрена корень! Везет же мне на магов! — подумал я, резво вскакивая и устремляясь к выходу. — Может, успею сбежать? Только разборок с магами мне не хватало для полного счастья!"

Но сбежать от злых магов мне не удалось. Едва только я почувствовал воздух свободы и припустил к выходу со двора, как некий твердый предмет очутился у меня под ногами, там, где секунду назад ничего не было. Я словно подстреленный покатился по газону. Пока я, кряхтя, поднимался, эта парочка уже была рядом.

— Пойдем вон туда! — подтолкнул меня щекастый и снова не рукой, в направлении укромного затененного места за кустами около забора. — Там очень удобно будет проводить с тобой разъяснительную работу!

Сбежать не получилось. Эта парочка перекрывала распахнутые ворота во двор `Черной Луны`. Нехотя я побрел в указанном направлении.

"Кажется, мерзавцы решили поизгаляться надо мной! Больше-то незачем идти в этот темный уголок".

Я оказался прижат спиной к кирпичному забору, передо мной встала эта парочка с довольными улыбками на мордах, сзади подтянулись изрядно поддатые, но не потерявшие природного, присущего всем женщинам, любопытства, девицы. Интересно им, видите ли, что же тут будет?

"Пожалуй, надо начинать первым! А то собьют с ног, и уже не встанешь!" — и только я решил броситься на щекастого, (он мне показался опаснее своего кудрявого приятеля), как наша маленькая компания увеличилась еще на одного человека. Оттолкнув в сторону легким взмахом руки девиц, стоявших у нее на пути, раскрасневшаяся от бега Галина возникла около Серого.

— Что тут происходит, Сергей? — с трудом удерживаясь, чтобы не сорваться на крик проговорила Галя. Серый, уже приготовившийся начать воспитательный процесс в отношении меня, удивился и повернулся к Гале.

— Ты откуда меня знаешь? Я тебя что-то не припомню, крошка!

Называть теперь крошкой Галю было явным преуменьшением ее достоинств, но та не обратила на это внимание.

— Видела как-то! — буркнула она. — Так что тут всё-таки происходит?

— Да вот решили объяснить этому типу, что уводить девушек у нас нехорошо!

— Какие еще девушки? — удивилась Галина. — У него есть только одна девушка — это я, а я к вам никакого отношения не имею!

— Он нагло лапал НАШИХ девушек! Вон тех! — злобно прорычал щекастый, ткнув пальцем себе за спину, где молча, стояли и смотрели во все глаза за происходящим две девицы. — И хватит болтать! Врежь ему, как следует Серый, а я подстрахую!

Серый и сам видимо решил, что время разговоров миновало, и сделал шаг в мою сторону, сокращая дистанцию для удара. Удар действительно состоялся и вышел на загляденье. Только вот нанес его не Серый. Мгновенно разозлившаяся Галя, почти без замаха врезала своим, уже далеко не маленьким кулаком, как и просил щекастый, от души, по смотрящему на нее уху Серого. Бам! Глаза у Серого мгновенно собрались в кучку. Он покачнулся и начал медленно с озадаченным выражением на лице опускаться на землю. Я не стал досматривать этот спектакль до конца, а тоже постарался сократить дистанцию для удара. Щекастого надо было немедленно вырубить. Я успел сделать только шаг, как щекастый проворно вскинул руки, и тут же с обеих сторон от меня пронеслось нечто неощутимое, но, тем не менее, вполне вещественное. Бум! Раздалось у меня за спиной. Зашуршала осыпавшаяся со стены кирпичная крошка. Все это было удивительно, но размышлять над этим мне было некогда. Подбородок щекастого уже оказался в зоне доступности. Резкий короткий удар снизу верх и щекастый свалился мешком на землю. Нокаут. Финиш.

Мы с Галиной в скромной роли победителей остались на ногах. Галя выглядела потрясенной и смотрела изумленно на сидящего, на земле, у ее ног Сергея, еще не пришедшего в себя после ее удара по уху.

— Пойдем! Нам незачем привлекать внимание. Вдруг полицию вызовут! — я схватил Галю за руку и потянул в сторону распахнутых ворот. Галя пришла в себя. Бросила короткий взгляд на распластавшиеся на земле фигуры, а затем посмотрела на по-прежнему безмолвно стоявших в сторонку девиц. Злобная улыбка появилась у нее на лице.

— Да, да пошли, — сказала она, не глядя на меня, а сама пошла к девицам. Одной из девиц Галя сразу же без всяких церемоний наступила на ногу, а когда у вас на ногах босоножки состоящие только из тоненьких ремешков, то незабываемые ощущения при этом вам гарантированы. Особенно, если наступившая весит под сто килограммов. Что сделала Галя со второй девицей, я не видел, но поскольку та тоже испуганно пискнула, то значит, это было тоже что-то убедительное. В заключение между ними состоялся короткий, но весьма плодотворный разговор. Вернее говорила только Галя.

— Если еще раз, лахудры, я увижу, что вы пристаете к моему парню, так просто вы не отделаетесь! — и пошла к воротам.

Я дождался, когда Галя, извиваясь как змея, выскользнет из своего тесного платья, подошел сзади и, обняв, поцеловал в шею. Галина тут же развернулась ко мне передом (к лесу задом соответственно) и охотно подставила под мои поцелуи все остальное по моему выбору. Я ненадолго прервался, это пока еще можно было сделать.

— Галочка, спасибо тебе за помощь и поддержку. Если бы не ты, эти два негодяя могли уложить меня на больничную койку. Ведь один из них маг.

— Ах, Владик! — лукаво улыбнулась Галя. — Стоит ли об этом говорить? Ты выручил меня там же в `Черной Луне`, а теперь я выручила тебя! Всё нормально, всё хорошо. Но всё же я рассчитываю на небольшую благодарность с твоей стороны, но не словесную, а немного другого рода! — она увлекла меня к кровати.

* * *

На следующее утро я, первым делом убедившись, что превышения над последней карандашной отметкой не случилось, был в весьма приподнятом настроении. И за утренним кофе предложил Гале найти замену так понравившемуся ей тренажерному залу.

— Тебе больше нет нужды качаться! Взгляни на себя, ты и так достигла телесного совершенства! — тут я, конечно, лукавил, поскольку совершенству нет предела, но Галине знать об этом было не надо. — Стала высокой, красивой, — я нарочно сказал это как бы мимоходом, как нечто очевидное, словно это аксиома, не требующая доказательств и, судя по довольной улыбке Гали, ей это понравилось.

— И вроде бы можно уже ничего не делать, но вот вчера я скажу, тебе и мне крупно повезло. Тебе повезло в том, что этот Сергей, посчитал тебя неопасной и пренебрег мерами защиты. За что и получил в ухо. Кстати неплохой удар поздравляю! Ты конечно сильнее его, но не настолько чтобы задавить без знания приемов из рукопашки или карате. Поэтому я предлагаю тебе начать заниматься той же карате и кун фу или еще чем-либо подобным. И вот тогда сочетание твоей силы и знания приемов даст неоспоримое преимущество.

Пока я говорил, лицо Гали было задумчивым, потом она помолчала немного, что-то обдумывала и сказала.

— Ты прав. Я начну заниматься. Подумаю чем.

— Вот и прекрасно! У тебя есть свободная неделя, пока мы не убедимся, что твой рост прекратился. Ведь только тогда можно вливаться в какой-нибудь коллектив, не опасаясь неудобных вопросов. Ты определишься в своих предпочтениях, ну а потом и новую работу найдешь. Сама понимаешь, в таком виде возвращаться в `Иль-де-Франс` не стоит! Ведь, например, того же Сергея ты знала раньше, а он тебя совершенно не узнал.

* * *

Свободной недели оказалось мало, прежде чем Галя всерьёз задумалась о новой работе. Прошел месяц. На улице временами вместо дождя уже летели хлопья мокрого снега, деревья стояли голые, с черными стволами, темнеть стало раньше, а светать позже. Осень потихоньку перетекала в зиму. Но на погоду мы Галей внимания обращали только для того, чтобы решить, что одеть, выходя на улицу. А так нас она нисколько не вгоняла в депрессию. Я с полудня до полуночи крутился в `Иль-де-Франсе` многообещающе улыбаясь всем девушкам и женщинам от шестнадцати до семидесяти. Количество моих постоянных клиенток росло, одновременно с этим росли и мои чаевые. А деньги были нужны (а впрочем, когда и кому они были не нужны?). Галя сильно расслабилась после увольнения и на работу похоже не собиралась. С утра до обеда мы с ней проводили время вместе: учеба там моя, бытовые всякие дела, а после когда я убывал в `Иль` она отправлялась на тренировки. У нее возникло новое увлечение: карате-до. В мои выходные: кино, клубы или просто гуляли, если погода позволяла. В рестораны ни ногой. И ей, и мне хватало одного `Иля`. Она была явственно влюблена в меня и нисколько этого не скрывала, а я... Она мне нравилась, особенно теперь, когда Галя стала выглядеть с ее новой мордашкой как улучшенная копия Зены-королевы воинов. Только ростом она была повыше, да мускулатура рельефнее и внушительней.

Конечно, ничего похожего на то любовное безумие, которое, я испытал дважды, со Светой и Ирой не было. Но не было и равнодушия. Она мне нравилась. Она любила меня и не упускала момента напомнить об этом, а я уже и не собирался расставаться с ней, как думал вначале. Потому что, как-то раз глядя на счастливую, полную жизни и энергии Галю, помешивавшую харчо в кастрюле на плите, я вдруг подумал.

— А как же я расстанусь с Галиной? Что с ней будет? Когда я вот так печально в один далеко не прекрасный день сообщу ей нечто вроде того.

— Галя, ты знаешь, пришло время нам с тобой расстаться. Ты сильно не огорчайся, ты наверняка найдешь себе кого-нибудь еще, и лучше, а я ухожу, прямо сейчас!

И торопливо нырну за дверь с заранее собранной сумкой, чтобы не видеть того, что с ней будет, когда я скажу ей нечто подобное. Меня передернуло от отвращения к себе и жалости к Гале, когда я представил себе эту сцену.

— Нет, ничего подобного не будет! Это меня можно выбросить за ненадобностью, как надоевшую игрушку, не оправдавшую ожиданий и тут же не переведя дух начать увиваться, вокруг новых, более перспективных, а главное богатеньких избранников. Что и проделали со мной Ира со Светой. Нет уж, Галю я не брошу, пусть я и люблю ее не так сильно, как этих предательниц: Иру и Свету, но всё-таки тоже люблю и не оставлю!

Решив для себя этот вопрос, я выбросил его из головы, и жизнь потекла плавно, незаметно, без всяких сюрпризов, полная мелких, но зато каждодневных житейских радостей. И Галина стала спокойнее и в постели, и вне ее, уверившись, что никто кроме нее меня не интересует. И были мы счастливы.

Но всему приходит конец. Пришел конец и нашему, в общем-то, недолгому счастью. А началось всё, как это и бывает, с мелочи, с ерунды, на которую никто не обращает внимания, хотя именно такие мелочи являются предвестникам неприятностей и нежеланных перемен.

Видимо Галя тоже думала о жизни и о наших отношениях. Это я увлеченно бегал между столиками и кухней в ресторане, ублажая клиентов, а пуще того клиенток и не думал ни о чем кроме этого. У нее свободного времени было вагон и маленькая тележка. И вот однажды утром, когда я привычно раскладывал учебники и тетради на кухонном столе, вдруг услышал.

— В тебе столько упорства и настырности! — заметила Галя, дожевывая кекс и с ленцой наблюдая за мной. — Я думаю, ты поступишь без проблем...

— В тебе упорства не меньше, — заметил я. — Вон ты, какой стала! Какими ножками обзавелась, просто загляденье! Да и сейчас своими прелестными ножками активно машешь на тренировках по карате!

— Значит, тебе мои ножки нравятся...— задумчиво сказала Галя, вытягивая их на середину кухни и внимательно, словно не видела их до этого, осмотрела. Зрелище было впечатляющее. Длинные мускулистые ноги Галины ограничивались вверху только миниатюрными шортиками.

— А мои ручки, стало быть, не очень, раз ты про них и не упомянул?

Называть ручками, мускулистые, с внушительными бицепсами, вполне сравнимыми с моими, руки Гали было как-то неправильно. Но на что только не пойдешь, чтобы отвлечь женщину от нехороших мыслей и поднять ей падавшую прямо на глазах самооценку. Пришлось вылезти из-за стола, обнять ее, погладить по спине, по тем же ручкам, уверить, что и от ее ручек я тоже просто без ума и конечно поцеловать ее. Галя успокоилась, а я вернулся за стол.

— Знания конечно важны, но одних знаний для поступления мало. С моей точки зрения естественно. Самым главным для меня является вопрос: где найти деньги. А денег для университета надо немало. И скопить их, работая в `Иле` можно, только если не есть и не пить пару лет, а работать и работать!

— Но есть же банки. Можно взять ссуду. Я слышала, многие так делают.

— Можно, но не мне. Банки просто так ссуду не дадут. Они легко дают под чьи-то гарантии или если проявишь себя в учебе и будет гарантия отдачи ссуды, а в противном случае тебя будут долго изучать, всю твою подноготную под микроскопом. А мне это противопоказано. Банки принадлежать кланам, а кланы между собой обмениваются информацией. Вот и обменяются информацией на меня с теми, кто мне не симпатичен. И тогда вопрос об учебе стоять уже не будет, а будет стоять совсем другой вопрос: быстро ли я бегаю?

— А что у тебя с магами за недоразумения? — полюбопытствовала Галя.

— Недоразумения? О, это самое подходящее слово! — хмыкнул я. — Дело в том, что была одна девушка, которую я сильно любил, и всё было у нас хорошо и дело шло к свадьбе, но...— я сделал паузу, но не для нагнетания страстей, а просто подбирая слова. С лица же Гали мигом пропала и легкая улыбка и расслабленность. Она заметно напряглась, прищурила глаза, но молчала, ожидая продолжения.

— Она оказалась поздним магом. Событие редкое, но, тем не менее, бывает. А когда инициировалась, то естественно вокруг начали кружиться разные маги. Вот с одним из магов у меня и случился конфликт. Этот маг теперь на меня сильно обижен, как и весь его клан, а когда клан обижается на простолюдина, я полагаю, тебе не надо рассказывать что обычно с ним бывает?

Но кланы Галю совершенно не интересовали.

— А девушка? Что с девушкой?

Я пожал плечами.

— А что девушка! Девушка в полном порядке. Она вошла в один из самых известных кланов Российской империи и утешилась с молодым и симпатичным магом.

— А ты?

— А я работаю в `Иле` и думаю, как найти денег на учебу, — пробурчал я, старясь не смотреть на опавшую с лица Галину. Такой несчастной я не видел ее наверно с той поры, когда проводил свою спасательную операцию в `Черной Луне`, спасая от мести двух озабоченных конкуренцией девиц.

— Понятно теперь, почему ты на Лану не обращаешь внимания... Понятно, почему со мной ... дружишь... — она поднялась на ноги, и как-то деревянно ступая, словно у нее плохо сгибались ноги в коленях, подошла к шкафчику. Вынула оттуда бутылку с остатками еще того арманьяка налила себе стопку и заглотила одним махом словно водку. Закусить не пожелала, вернулась на диванчик и застыла в скорбном молчании.

"Раз уж пошла такая пьянка, то говорить надо все!" — решил я и, осторожно откашлявшись, продолжил. — Видишь ли, Галя это так сказать упрощенный вариант истории, а если поподробнее...

— Рассказывай свои подробности...— мертвым голосом, совершенно равнодушно сказала Галина.

Я немного помялся.

— Дело в том, что девушек у меня было две...

Галина приподняла голову и посмотрела на меня. В ее глазах зажегся, крохотный огонек интереса.

— И я обеих их любил... сильно и надо же такому случиться, обе инициировались и обе бросили меня! Вот уж не повезло, так не повезло!

Галя выпрямилась. Равнодушия в ее глазах больше не было. И всепоглощающей тоски на ее лице тоже не наблюдалось. Она встала, подошла ко мне и ... уселась мне на колени!

Обняла меня за шею, поерзала задом, устраиваясь поудобнее, как она привыкла и поцеловала в щеку.

— Ты, конечно, любишь их и не можешь забыть! Верно! — и ни следа печали, а в голосе, и даже проскальзывает легкое лукавство.

— Кто может понять этих женщин? — думал я, кивая головой.

— Я конечно не магесса и вряд ли ею буду когда-либо, но я хочу спросить тебя: могу ли я надеяться на маленький кусочек твоей любви?

— Можешь! — хриплым голосом ответил я. — И совсем не на маленький кусочек можешь рассчитывать...— я окинул взглядом большое сильное тело Галины. — Маленький кусочек тебе маловат будет...

Галина улыбнулась, потерлась носом о мое ухо и заурчала в подтверждение сказанного.

"Кошки, как есть кошки! Все женщины! Привязчивые и своенравные одновременно", — так думал я, делая вид, что мне совсем не тяжело, когда нес Галину в спальню.

Разговоры о любви следовало подтверждать конкретными делами.

После утренних откровений жизнь потекла дальше, и казалось, ничего не изменилось, но

всё-таки, как мне показалось, в отношении Галины ко мне возник легкий, едва заметный холодок.

"Вот так оно и должно было случиться! — думал я, почесывая в задумчивости нос.

— Откровения хороши. Их принимают на ура и благодарят за правду, но отношение всё же меняется. Это и понятно. Девочка полюбила всей душой, а этот коварный тип оказывается раньше крутил сразу с двумя, да еще и признается, что забыть их не может! Ладно, будем терпеливы. Со временем всё наладится..."

Но как говаривал классик: Аннушка уже разлила масло.

Это случилось спустя несколько дней, утром.

Разговоры у нас с Галиной обычно происходили по утрам, поскольку вечером, я приходил домой очень поздно, и разговаривать было не с руки. Надо было успеть прокрутить свою обычную программу в постели и ложится спать. Так вот намазывая сдобную булочку маслом (Галина не верила в то, что может потолстеть, при ее-то интенсивных тренировках и не ограничивала себя в сдобе) она сообщила мне интересную новость.

— Владик я сегодня утром иду на тренировку, а вечером на работу.

"Наверно это так подействовало мое упоминание о том, что мне надо найти деньги на учебу, — подумал я. — Только вот беда в том, что любая работа, на которую подрядится Галина, ничего существенно не изменит. Слишком уж велика сумма, которую надо заплатить университету, и слишком уж незначительна оплата труда официантов и официанток в этом мире. Но само намерение похвально и это стоит отметить".

— Хм... а куда?

— Ну... я уже давно зарегистрировалась в списках на бирже труда для участия в корпоративах. Платят там больше, а работать надо меньше, чем в ресторане.

— Вот как? А чего тогда кто-то еще в ресторанах-то работает? Все уже должны стоять в очереди на эти, корпоративы!

— Ха! Все хотят, да не все могут!

Я удивленно приподнял брови и воззрился на выглядевшую очень самодовольной Галину.

— Надо соответствовать определенным критериям...

— Все равно не понял...

Галина явно наслаждалась разговором.

— Внешность надо иметь соответствующую. Эти богатеи на корпоративах, не желают видеть вокруг себя некрасивых, кривоногих, сутулых и так далее и тому подобное.

— О-о-о! Вот оно что! А ведь я тебе давно уже говорил, что выглядишь ты на отлично, а теперь и подтверждение со стороны появилось!

Галина молча излучала довольство.

— Гулять там я полагаю, будут до утра?

Галя пожала плечами.

— Кто их знает, насколько здоровья хватит! Могут еще и день прихватить!

— Но звони, если уж сильно там задержишься.

Галя кивнула.

* * *

Дома Галина появилась только через день, а не на следующий день. На следующий день она мне лишь позвонила, как обещала, и сухим деловым тоном сообщила, что ей предложили задержаться еще на день. Я от неожиданности успел промямлить только.

— Понятно...

Как она положила трубку. Я недоуменно пожал плечами.

— Надо же, Галина видимо востребована. Будем надеяться, что эти хлопоты хоть оплачиваются прилично.

Я уже впитал достаточную дозу знаний на сегодня, убрал учебники и приготовился попить чаю, когда стукнула входная дверь и половицы заскрипели под шагами Гали.

— И мне тоже налей чайку! — попросила она, плюхнувшись на стул.

— Могу чанахи подогреть, если хочешь?

— Нет, не хочу! Там, откуда я явилась, тоже было что пожевать.

— Но от пирожных-то ты, надеюсь, не откажешься? — я с видом искусителя выставил на стол из холодильника тарелку с пирожными, за которыми бегал в магазин еще утром.

Галя вздохнула, посмотрела на пирожные, потом на меня.

— Ты наверно хочешь, чтобы я растолстела? Не иначе!

— Ну что ты! Как ты можешь меня в таком подозревать! Ты меня вполне устаиваешь в своем нынешнем виде! Да и потом, ты так тренируешься, что каких-то три-четыре жалких пирожных...

— Кажется, мне придется отложить на время карате! — вздохнула Галя, но, тем не менее, тарелочку с пирожными пододвинула к себе поближе.

— А что? Что случилось? Не тяни, рассказывай!

— Мне работу предложили! Одной из всей нашей девичьей компашки, которую набрали для корпоратива!

Я откинулся на стуле и уставился на Галину. Выглядела она как-то не совсем так, как я уже привык. То есть подрастеряла где-то, большую часть своей приобретенной было уверенности.

— Корпоратив проводил, как ты знаешь, я тебе говорила, сам Демидов Аркадий Львович для высокопоставленных сотрудников своей корпорации `Вымпел`.

— Да, помню я, помню! Полистал газеты, посидел в сети: станкостроение, металлообработка...

— Так вот он лично мне предложил пойти работать к нему служащей...

— Служащей? Интересно, чем это он предложит тебе заниматься? Разработкой новейших многопрофильных станочных комплексов, я тут читал в газетах, что именно в их разработке мы отстаем от немцев и японцев или ...

— Перестань, Владик! Он предложил мне работать служащей на его вилле, в Москве.

— Вот как! И оплачиваться сей труд, насколько я понимаю, будет достойно?

— Очень достойно, раз в пять больше того, что я получала в `Иле`!

Я присвистнул.

— Неплохо для служанки!

— Не служанки, ну то есть, конечно, служанки, но старшей над всеми слугами.

— Надо же какой сеанс невиданной щедрости! Ты видимо понравилась ему, не иначе! А кстати, сколько лет этому старичку?

— Не такой уж он и старичок... Ну около шестидесяти...

— Конечно, не старичок! — тут же оживленно подхватил я. — Какие наши годы! А меня наверно можно тогда числить где-то между теми, кто уже закончил посещать ясли и готовится пойти в детский сад, я полагаю?

Галина при этих моих словах сердито стиснула губы, забыв, что у нее в руках находится пирожное, которое она уже собралась отправить себе в рот. Она некоторое время раздумывала что делать? Достойно ответить мне или все-таки съесть соблазнительное пирожное уж поднесенное ко рту. И видимо решив, что я со своими подколками могу и подождать, откусила от пирожного кусочек и стала жевать, сердито посвёркивая глазами. Мне представилась возможность еще немного безнаказанно высказаться на заданную тему, но, слегка поразмыслив, я решил воздержаться.

"Галина настроена серьезно, и ничего кроме ссоры у нас выйти не может!" — решил я и сменил тон.

— Значит, денег решила подзаработать! Правильно, между прочим! И не сердись на меня! Это я от неожиданности. Значит, ты там и ночевать будешь?

— Домой я смогу приезжать только когда дадут выходной, а когда он будет... — Галя пожала плечами.

— Ладно, потерпим, — сказал я примирительно. — Тебе, когда назад?

— Я вообще-то отпросилась вещи собрать!

— Значит, не будем терять времени, малышка! Пойдем, передохнем полчасика на кровати. Когда нам еще представится случай!

Глава 10

В следующий раз, случай нам представился не скоро. Прошло десять дней, прежде чем я снова увидел Галю дома. Конечно, она звонила каждый день, и вот вчера предупредила, что прибудет в одиннадцать ноль-ноль, и попросила меня быть дома.

"Надо же, как ее там уже выдрессировали: одиннадцать ноль-ноль! Интересно даст она себя хотя бы поцеловать или просто кивнет ничтожному официантишке?" — подумал я, положив телефонную трубку.

Когда Галина вышла из лифта в строго указанное время: в одиннадцать ноль-ноль, дверь в квартиру уже была открыта. У меня захватило дух оттого, как она выглядела. Строгое отстраненное выражение на красивом лице хорошо сочеталось с умело наложенной косметикой, длинные волосы Гали были гладко зачесаны назад и уложены сзади в хитрую прическу. Она была на голову выше меня, поскольку на ногах были классические черные лакированные туфли на высоченных шпильках. Галина смотрела на меня так, как смотрели обычно магессы там, в `Иль-де-Франсе` когда я подходил к ним принять заказ. Холодность и высокомерие, обычно присущие всем магам в отношении простолюдинов, разбавлялась в моем присутствии тщательно скрываемой, но всё-таки хорошо видимой мне заинтересованностью. Вот и сейчас Галя демонстрировала мне нечто подобное, хотя сама была ни разу не магесса! Я выскочил на лестничную площадку, встал около двери и даже хотел, хохмы ради, согнуться в поклоне, как приветствуют швейцары самых состоятельных и солидных клиентов, но потом решил, что Галя в таком своем состоянии просто не оценит моих усилий и, пропустив ее внутрь, закрыл дверь. Затем бросился помогать, снять ее шикарное черное осеннее пальто. Под пальто обнаружился дорогущий деловой серый костюм, который обычно носят преуспевающие бизнес-леди.

"Видимо Галя тоже... преуспела за эти десять дней!!" — решил я, вешая пальто на вешалку и войдя в роль швейцара, ожидал, что меня может даже одарят какой-нибудь купюрой за проявленное внимание. Но Галина, выглядевшая ошеломляюще в этом своем деловом костюме, видимо уже нахваталась скупердяйских привычек у прижимистых олигархов и не расщедрилась мне даже на мелочь. Она, не глядя по сторонам, простучала каблуками прямо на кухню. Усевшись на маленьком диванчике, Галя с удовольствием вытянула ноги на середину кухни, как привыкла.

— Ох уж эти каблуки! Ноги-то как устают...

Я оценил каблуки: сантиметров десять, не меньше.

— Так вроде бы ты раньше и еще выше имела?

— Имела. Так ведь и весила в два раза меньше, чем сейчас!

— Надень что-нибудь поменьше! Ты же старшая... служанка или не можешь себе позволить нарушить униформу!?

— Не могу, — со вздохом согласилась Галина. — Аркадию Львовичу нравится, когда я на таких каблуках...

— Ты с этими каблуками наверно два метра стала! Он, как, у тебя под мышкой-то не проскакивает?

— Аркадий Львович, чтоб ты знал, имеет рост два — ноль три метра, качается на тренажерах, бегает на лыжах и вообще... он очень спортивный...

"Ни фигасе, старичок! Но с другой стороны, если он такой здоровила, понятно, почему запал на Галю! А то, что он запал нет сомнения. Просто так рядовых официанток не приглашают... старшими служанками".

— И вообще, меня повысили! Я уже не старшая служанка!

"Да-а-а, а кто? Младшая любовница? Не поверю, что такой бойкий старичок воздерживается от общения с прекрасным полом", — подумал я, но свои мысли вслух не озвучил, предоставляя вести разговор Галине.

— Он предложил мне стать его секретаршей! — Галина села еще прямее, хотя казалось и без того у новоиспеченной секретарши олигарха спина прямая, как палка от швабры.

— Поздравляю! — сказал я без всякого энтузиазма. — А что это так быстро? А куда девалась его прежняя секретарша? Списана за ненадобностью?

— Вышла замуж, забеременела и не может выполнять свои обязанности, — сухим тоном сказала Галина, показывая, как она недовольна моими некорректными вопросами.

— Да какие там обязанности у секретарши? Бумажки перекладывает, да кофе заваривает шефу! — меня словно кто-то дергал за язык.

— У тебя явно киношные представления об обязанностях секретарши! Основная обязанность секретарши это...

"Основная обязанность секретарши состоит в том, чтобы уловить время, когда надо обслужить основной инстинкт шефа!" — подумал я, но сделал заинтересованное выражение на лице и приготовился узнать, что понимает под основными обязанностями наивная Галочка.

...достойно выглядеть!

— ??? — видимо на моем лице было что-то написано такое, что Галина продолжила с нарастающей горячностью.

— Имидж необходимо поддерживать ежесекундно! А лучшая поддержка имиджа это когда солидного бизнесмена сопровождает красивая женщина!

"Понятно ... красивая женщина значит! Вот так стараешься, стараешься, Гунь Минем снабжаешь, а потом раз и какой-нибудь... солидный бизнесмен накладывает свою загребущую лапу на мою красавицу".

— Понятно, — это я сказал уже вслух. — Секретарская должность, это ведь такая трудная и ответственная работа, наверно и оплачивается лучше, чем старшая служащая?

— Естественно, — снисходительно кивнула мне Галина. — Сумму я тебе озвучивать не стану, чтобы не вызывать у тебя повышенное слюноотделение, поскольку она пока еще только обещана мне. Но ее придется отрабатывать!

"Ясен перец, придется! Хорошо еще, что ты, дурочка такая, это понимаешь!" — снова мысленно я прокомментировал высказывание Галины, а на лице изобразил понимание, и даже кивнул, чтобы не смущать Галину. Она, тем не менее, подозрительно посмотрела на меня, но поскольку я молчал в тряпочку, то она продолжила.

— Мне придется сопровождать Аркадия Львовича в его разъездах. У него много предприятий в России и за рубежом! Уже сегодня мы, как он сказал, уедем. Сначала Монте-Карло, потом Ницца и он еще на какие-то острова на экваторе заехать хочет. Так что некоторое время, с месяц примерно, я тебя не увижу.

"Ну конечно он будет руководить своими предприятиями прямо из-за игорного стола в казино в Монте-Карло. И весь этот месяц очень уж смахивает на медовый, учитывая озвученную программу".

— Я понимаю, — кивнул я. — У меня только один вопрос: у тебя сейчас часик лишний имеется?

— Меня машина ждет, — тут холодность и официальность Гали дала трещину. — Я не знаю...

— Пожалуйста, Галя! Когда я тебя еще увижу... — я сел рядом на диванчик, что было непросто. Диванчик как был, так и остался маленький, а вот Галя сильно выросла за последнее время и раздалась вширь. Одной рукой я нежно погладил выступавшую из-под юбки Галину ногу обтянутую тонкими колготками телесного цвета, а другой обнял все еще колеблющуюся Галю за талию.

— Ладно! — решилась Галя. — Давай в темпе. У нас сегодня дирижабль и собираться еще надо...

* * *

Прошло уже две недели, как я остался один и без всякой надежды увидеть Галину. Сначала она звонила каждый день, потом через день, а вот сейчас звонков не было уже пять дней.

"И это понятно — думал я, на автопилоте идя на кухню за заказом. — О чем нам говорить? О том, как я обслуживаю клиентов в `Иле`? Так она и сама отлично это знает! А о том, как именно, они там с Аркашей отдыхают, мне нисколько не интересно... Да еще и этот холодок в отношении меня, возникший после моих дурацких откровений про Свету с Ириной. Нет, тогда еще было терпимо. Отношение ко мне изменилось после посещения корпоратива у этого станкостроительного магната. Видимо уже тогда Галина почуяла запах денег. А уж потом пошло по нарастающей: служанка, секретарша... Интересно, какой дурак поверит в то, что она секретарша, когда встретит эту парочку где-нибудь на Мальдивских пляжах. Так и вижу, как Галка, в бикини-мини и этот орел в плавках лежат на лежаках в паре метров от друг от друга. И не смеют поставить их поближе. Три раза ха! Вот друг на друге, это более правдоподобная картинка. И все это понимают. Но тогда получается, что все вокруг вовсе и не дураки, а это я дурак! И вся эта холодность была рассчитана на меня. Именно мне Галина сигнализировала: ты мне не интересен. Ясное дело, у этого престарелого Львовича куча денег с Монблан величиной. Я же читал, что у него почти миллиард рублей! А рубли тут и рубли там, на той Земле, это две большие разницы. Здесь рубль — одна из резервных валют этого мира. А значит, состояние этого хмыря миллиардов под сто, тех земных и не рублей, а долларов! Понятное дело, крыша у любой женщины съедет напрочь, едва они учуют запах ТАКИХ денег! Вот мне деликатно и намекнули на то, что я в отставке. А я-то, дурак, удивлялся чего это она так неохотно на постель согласилась. Всегда же только `за` была! Конечно, если этот Демидов узнает про то, что его купленная, как он считает с потрохами и иными местами, новоиспеченная секретарша перепихивается с каким-то молодым официантом, то самое малое, что грозит Галине, это вылететь без всякого выходного пособия с такой халявной работы!"

Мне стало тошно.

"Да за что мне такое наказание? Стоит только мне привыкнуть к какой-нибудь девчонке, посчитать ее своею, даже в мыслях не держа изменять ей и начать подумывать о длительных или даже зарегистрированных отношениях, как раз и облом! Света с Ириной польстились на власть, на возможность стать аристократками и войти в элиту, но в конечном-то счете всё сводится к банальным деньгам, которых у магов куры не клюют. Как впрочем, не клюют они ничего и у Демидова. Вот невезение, какое! Три женщины у меня были, и всем трем, в конечном итоге, оказался нужен не я, а куча денег! Обидно! Причем самое-то обидное в том, что если бы они не попали в это денежное поле соблазнов, то я так бы до сих пор и думал, что меня любят ради меня самого".

Тут я добрел до кухни и на полном ходу воткнулся лбом в закрытую кухонную дверь. А поскольку дверь открывалась на меня, то моя попытка, открыть дверь лбом в противоположную сторону, была неудачной. Но зато вывела из задумчивости.

— О! Влад! Кто это тебе промеж рогов-то засветил? — радостно воскликнул шеф-повар `Иля`. Жан Кретьен, французский шеф, был переманен из `Мулен Ружа` за астрономическую сумму, но полностью ее отрабатывал. Его кулинарные шедевры были именно той изюминкой, которая привлекала состоятельную вечернюю публику, зачастую имеющую своих домашних поваров. Он за эти годы, проведенные в России, научился неплохо говорить по-русски и не особо стеснялся озвучивать свои мысли в силу своего исключительного положения шефа

— Неужели кто-то из твоих коллег не выдержал того, что все девушки в `Иле` вздыхают только о тебе? Или это кто-то из клиентов приревновал к своей спутнице?

— Ну что вы такое говорите Жан Николаевич (папу у шефа звали Николя)! Наши девушки меня и не замечают, а клиенткам так и вовсе я до лампочки. Они ведь приходят наслаждаться вашими кулинарными шедеврами, что им какой-то официант!

Я посмотрелся, как в зеркало в начищенный до блеска бок огромной кастрюли стоявшей на плите. Физиономия моя была немного растянута вширь округлым боком кастрюли, но ярко-красное пятно на лбу виднелось вполне отчетливо. Я потрогал лоб. Место удара было горячим и слегка саднило.

— Просто я сам повстречался с одним неодушевленным предметом, — пояснил я, улыбающемуся шефу и скалящим зубы кухонным поварятам. Затем схватил поднос с приготовленным заказом и быстро отчалил. Этим шутникам кухонным только повод дай, не скоро остановятся.

Ноги несли меня по привычному маршруту, из кухни в зал, а мозг так и норовил заняться чем-нибудь другим помимо корректировки траектории движения. Впереди меня по тому же маршруту в зал шла Лина. Тоже неся свой поднос. И я поймал себя на том, что словно загипнотизированный смотрю на то, как ритмично двигается передо мной округлая попка Лины, как завораживающе мелькают ее стройные ноги.

"А ведь Жан сказал кое-что, о чем мне следует задуматься! Девушки во главе с Линой прекратили свои попытки соблазнения, поскольку убедились, что пока у меня есть девушка, я с другими гулять не буду. Они не тратили на меня свои усилия, хотя конечно всегда мне улыбались, охотно общались, но активных попыток соблазнения не было. А теперь, когда Галя меня бросила, ради этого денежного мешка и у меня не было женщины уже две недели, я что уже созрел для новых авантюр? Нет, на работе я больше заводить никого не буду! Хлопот не оберешься! Но если женщины поймут что я... э ... готов к общению, а они, в конце концов, поймут это просто по голодному блеску в моих глазах или когда я ненароком, очень красноречиво уставлюсь на их ноги, и они это заметят, то всё! Галин подбитый глаз покажется сущей мелочью. И если они все передерутся из-за меня, то, как бы благосклонно не относилась ко мне Валерия, как бы я не был ценен из-за своих поклонниц-клиенток, меня вышвырнут без колебаний! Поскольку мир в коллективе надо поддерживать любой ценой! Значит, мне надо срочно найти девушку на стороне, а, пока сжав зубы, держаться и не выдавать себя".

Клиентов сегодня было мало, несмотря на то, что был самый разгар дня, и казалось, люди должны были вспомнить, что для продолжения своей кипучей деятельности в офисах надо хорошо кушать. У меня были заняты лишь два столика. За одним сидела парочка юных менеджеров. Они были заняты сами собой, когда не ели, а когда ели, тоже не обращали внимания, ни на что кроме еды. Я поставил перед ними заказанные сырные фондю и отправился к другому столику, где меня ожидала Екатерина Андреевна. Я, принеся ей салат

по-булонски, запеченные помидоры по-провансальски, открытую зеленую бутылочку воды `Перье` и свежевыпеченные булочки с тмином, задержался около ее столика. Сегодня она была в деловом брючном костюме темно-зеленого цвета, и ее рыжие, чуть вьющиеся волосы, спускавшиеся на плечи, отлично смотрелись на фоне густой зелени пиджачка. Я всегда с удовольствием разговаривал с ней. Несмотря на ее возраст, фигурка у нее была на загляденье, и истинный возраст выдавало только широкое лицо с обвисшей дряблой кожей, морщинистая шея и выглядевшие почти мужскими большие ладони с вздувшимися венами и узловатыми пальцами. Но если на это не обращать внимания, то всё остальное, скрытое костюмом выглядело вполне ничего.

Дежурной темой для разговоров у нас была, как и у всех: погода. Мужчин еще интересовало международное положение и спорт, а женщин светские новости, обычно сплетни о княжеской семье. На сей раз, тема для беседы была очевидна: в большие окна ресторана порывистый ветер бросал струи холодного осеннего дождя и периодически пролетали последние, сорванные с деревьев, желтые и бурые листья.

Предводительница клана Горчаковых встретила меня удивленным взглядом. Понятное дело! Любой удивится, когда обслуживающий тебя официант уходит за заказом, будучи в полном порядке, а возвращается, выглядя, словно царевна-лебедь из сказки. Только у той во лбу горела звезда, а у меня горит фонарь ярко-красный... Но в отличие от остальных зубоскалов, Екатерина Андреевна оказалась более деликатной и ни словом не обмолвилась о моем украшении, а посетовала на погоду.

Я немедленно согласился с Екатериной Андреевной, что погода совершенно отвратительная и сейчас лучше бы греться где-нибудь на юге, только вот дела, дела...

"А Галя сейчас нежится на белом песочке под пальмами на берегу тропического моря", — подумал я и поскорее прогнал эти несвоевременные мысли. Нельзя думать об одной женщине, а общаться и выказывать внимание другой. Настолько лицемером я еще не стал и чуть не упустил момент, когда магесса сменила тему.

— Вы знаете Влад, у меня возникли некоторые трудности... — она замолчала, а я про себя удивился.

"Трудности!? У нее трудности!?" — но изобразил глубочайшее внимание на лице.

— Моему садовнику, он же дворник, швейцар и много еще кто, требуется уехать к родным и неизвестно насколько. Может на месяц, может на два. Мать у него серьезно заболела и нужно быть рядом. Это всё правильно, это всё так, но в результате я останусь без дворника. Дорожки занесет палой листвой, помочь с багажом гостям будет некому, деревья останутся не подрезанными и много чего еще произойдет...

Я подивился про себя той неподдельной скорби прозвучавшей в голосе всесильной магессы и такому ничтожному поводу для расстройства.

— Мне кажется, — осторожно заметил я. — Проблемы нанять кого-то не существует. Разве что платите вы настолько мало, что люди могут и не заинтересоваться.

— Нет, плата очень и очень достойная! — быстро сказала Екатерина Андреевна.

— Тогда я не понимаю вашей озабоченности.

— Мне нужен человек на один, два месяца. Таких людей тоже можно найти, но уже сложнее. На временную работу пойдет не каждый человек, которому можно доверять.

Я сочувственно покачал головой, на самом деле не нисколько не сочувствуя ничтожным проблемам, расстраивающим этих богатеньких магов. И потому был крайне удивлен, продолжению от выглядевшей непривычно серьезной Екатерины Андреевны.

— Я хочу предложить вам Влад, временно поработать у меня.

Я поднял брови.

— Я может и не против, но не знаю, как это устроить. Отпуск на пару месяцев мне никто не даст, мне даже пары недель не дадут...

Магесса меня перебила.

— Вы насколько я знаю, работаете здесь с двенадцати?

Я кивнул.

— А дворник начинает работать с шести утра. Поработаете до обеда. Вас накормят. У меня свой неплохой повар. Не уровня вашего Жана Кретьена, конечно, но тоже ничего.

А к двенадцати вы будете уже здесь. Получать будете не меньше, чем сейчас зарабатываете.

Я ненадолго задумался.

"Учеба вполне может и подождать месяц, другой. Деньги лишними не бывают. Помашу немного метлой за приличные деньги. Ничего страшного. Недавно на господ Малицких я работал примерно так же: с утра до ночи. Да и ничего не держит меня теперь дома. Галины там нет, и не будет. Смена обстановки только на пользу пойдет".

— Я готов! — бодро заявил я, Екатерине Андреевне ожидавшей окончания моих размышлений.

— Чудесно! Вот визитка, здесь указан второй адрес. Это мой дом на улице барона Унгерна. Вас Влад будут ждать завтра, в шесть часов утра. Введут в курс дела, а оплату мы обговорим позже.

Я кивнул, улыбнулся своей будущей нанимательнице и сказал.

— Я всё понял, а сейчас мне надо работать.

Та тоже в ответ улыбнулась и кивнула.

* * *

Я шел вдоль кирпичной стены, ограждающей владения госпожи Горчаковой. Высота метра три. Поверху торчат острые пики. Но может быть вполне, снизу не видно, верх для гарантии усыпан еще и битым стеклом.

"Интересно, чего это маги так стерегутся? Неужели думают, что найдутся идиоты, что полезут через забор? Ничего я в психологии магов видимо не понимаю..."

Тут мои мысли сделали причудливый зигзаг.

"И вот встречу я, к примеру, годика через... три, Иру со Светой и будем мы уже совсем не те, что раньше. Они будут вот также, как и все прочие маги, с плохо скрываемым презрением смотреть на простолюдинов и на меня в том числе, а я... я окончательно пропитаюсь этой психологией официанта и наверно, даже поцеловав их, (если снизойдут и разрешат!) стану рассчитывать на чаевые! Вот сейчас иду укреплять и подтверждать этот свой социальный статус. Дворник, где-то рядом с официантом находится с точки зрения магов, конечно".

В этот момент кирпичный забор сменился коваными воротами в стиле ограды Летнего сада, украшенных видимо гербом клана Горчаковых. Изображенная на гербе черная пантера лежала свободно, вальяжно, а ее длинный хвост был загнут крючком.

Я, не затормозив, прошел мимо. Эти ворота мне не откроются, сколько ни жми кнопку. Будущих дворников с парадного входа не пускают. Искомую, скромно выглядевшую по сравнению с парадным входом а-ля Летний сад, дверь подходящую мне по статусу, я обнаружил, только завернув в узкий переулок. Хоть дверь и выглядела скромно, но это был сплошной металл, как бы ни в палец толщиной, выкрашенный в практичный темно-серый цвет.

Шесть утра. Ноябрь. Темнота стояла бы кромешная, но в этом районе богатеньких вилл на уличном освещении не экономили, и было довольно светло. Я глянул на свои часы. Без пяти шесть утра. Я нажал на кнопку звонка справа от двери, подержал ее с минуту.

"Если кого и разбужу, сами виноваты! Нечего в такую рань приглашать на работу".

Но переговорное устройство почти сразу щелкнуло.

— Кто? — пробурчал недовольный, но не сонный женский голос.

— Влад...ислав Малицкий! Дворник. Прибыл для выполнения своих обязанностей! — бодро доложил я.

Комментариев не последовало, но замок щелкнул. Дверь была открыта.

Сухощавая женщина средних лет, волосы темные с легкой проседью, лицо широкое, скуластое, глаза обычные темные, нос прямой, невыдающийся, облачена в темно-коричневое платье, которое я бы назвал старомодным, поскольку оно скрывало не только ее колени, но часть лодыжек, а я к такому совершенно не привык. Я привык начинать рассматривать женщин именно с ног, но сетовать на это я не осмелился бы и при других условиях, просто из чувства самосохранения, а сейчас на кону стояла возможность работать в этой усадьбе и зарабатывать немаленькие деньги. А именно от нее зависело: буду ли я вообще работать здесь, несмотря на протекцию Екатерины Андреевны. И без моих сомнительных замечаний, узкие губы у женщины были плотно сжаты, а глаза смотрели недовольно и обшаривали меня с ног до головы уже не раз и не два.

— Мне кажется, что ты всё же не совсем меня понял! — сказала женщина, представившаяся Мартой Семеновной. — Поэтому повторяю еще раз, он же последний. Твои обязанности, это в первую очередь уборка территории вокруг особняка, чтобы к семи часам, когда хозяева проснутся и выйдут, на свою ежедневную утреннюю пробежку, дорожки вокруг особняка были идеально чистыми...

Я поторопился кивнуть — дескать, всё понял.

— Затем, — продолжила Марта монотонным голосом. — Вымыть все автомобили в гараже. Десять штук. Затем, сообщить о выполнении мне или если меня не будет кому-либо из служащих. Вот хоть, например Елизавете Петровне, — она указала на полную женщину лет сорока в поварском колпаке, стоявшую ко мне спиной у плиты и сосредоточенно наблюдавшую за целой тучей кастрюлек и сковородок, стоявших там. — Или Леночке, то есть Елене...— тут она задумалась, но видимо решила не сообщать мне отчество молодой девушки стоявшей у окна и смотревшей во все глаза на меня.

Девушке вряд ли было больше двадцати лет. Полненькая, можно даже сказать толстенькая, невысокого роста с круглым скуластым татаро-монгольским личиком. Ее ножки, в отличие от Марты, были почти все на виду, поскольку край ее юбки был заметно выше коленей, но, к моему сожалению, ничего интересного там не было: короткие и пухлые. Вот и весь сказ.

Пожалуй, единственно, что было в ней привлекательного, это волосы. Когда я вошел, они еще были распущены и поэтому я смог оценить их в полной мере. Светлые, почти белые, длинные они спускались блестящим шелковистым потоком с ее головы на плечи и продолжали струиться еще дальше почти до талии. Тяжелые, даже на вид, густые настолько, что казались одной слитной массой. Но я недолго любовался ими, девушка ловким движением закрутила их, заколола, и спрятала, насколько это было возможно под поварским колпаком.

— И выполнять все их распоряжения. Если будет хоть одно нарекание с их стороны, то я расстанусь с тобой в ту же секунду!

Я закивал еще более энергично.

— Я сейчас покажу тебе твои орудия труда... Да кстати еще одно: ты должен исполнять все распоряжения господ магов молча и быстро!

Я, уже ощущал себя китайским болванчиком, но, тем не менее, кивать не прекращал. Мое смирение и молчание видимо удовлетворило строгую начальницу, и она уже более мягким тоном сказала.

— Иди за мной, Владислав!

Я махал метлой в приличном темпе. Последние пожелтевшие листья, сучья, иголки с лиственниц сорванные порывистым осенним ветром устилали дорожки и тропинки в парке. А это был именно парк, фруктовых деревьев тут не было. В основном липы, дубы, лиственницы, кедры. Светало, и особняк уже вполне можно было оценить. Это было трехэтажное здание, как сказали бы в прежнем мире в старокупческом стиле. Как назывался этот стиль здесь, я не знал, да особо и не интересовался. Мне важнее были его габариты: длина и ширина, поскольку главная дорожка делала полный круг по парку вокруг особняка. Я закончил мести главную дорожку и едва остановился, чтобы перевести дух, как из одной из боковых дверей особняка выскользнули две женские фигурки, облаченные в облегающие тренировочные костюмы.

Я взглянул на часы.

— Точно семь часов!

Я их узнал даже с пятидесяти метров. Хотя фигуры издалека и были похожи. Мама и дочка! Мама повыше на полголовы, заметно шире в плечах, что впрочем, и не удивительно, но талия была такая же тонкая, как и у дочки, а значит, она и выглядела эффектнее. Привлекательная женщина в ярко-желтом костюме. Но привлекательной она была ровно до того момента, пока не подбежала поближе.

"Шестьдесят, а может и больше, лет никуда не спрячешь, пусть и фигурка у тебя, словно у девушки!" — подумал я, и широко улыбнувшись, помахал в ответ пробегавшей мимо Екатерине Андреевне, которая первой поприветствовала меня взмахом руки и улыбкой. Моя улыбка и приветствие транзитом достались и бежавшей вслед за мамой Раде, но ее реакция была предсказуема: злобный блеск прищуренных глаз и сердито сжавшиеся губы.

От греха подальше, я поспешил заняться боковыми дорожками и убраться подальше от Рады. Соглашаясь на предложение Екатерины Андреевны поработать, я как-то не подумал, что в этом случае я буду встречаться с Радой гораздо чаше, чем мне бы хотелось. Но теперь деваться было некуда, оставалось только надеяться, что ее неуемная злопамятность как-то рассосется сама собой, если я буду сердечно улыбаться ей и изображать из себя идеального дворника.

В гараже стояло ровно десять машин, разных марок. Начиная от огромных монстров и заканчивая миниатюрными городскими моделями.

"Удобно когда есть кто-то кто позаботиться о машинах. Поездил, бросил в гараже в полной уверенности, что на следующий день все будет в идеальном порядке, — думал я, намывая очередную машину шампунем. — Маги, аристократы, люди с деньгами — могут позволить себе многое..."

Когда я, закончив с мойкой машин, прибыл на кухню, день уже был в полном разгаре. На плитах что-то шипело, трещало, парило. Обе поварихи и молодая и та, что постарше увлеченно порхали по кухне, успевая делать несколько дел одновременно. И следить за жарившимися, парившимися блюдами, что-то нарезать на разделочных досках, что пробовать...

Они выглядели очень занятыми, но меня, как только я вошел на кухню заметили сразу обе. Обе и улыбнулись. И если Елизавета Петровна улыбнулась сердечной материнской улыбкой, то у Лены улыбка была какой-то кривоватой. Она мельком глянула на меня и поскорее уткнулась в исследование содержимого огромной кастрюли стоявшей перед ней на плите.

Я обратился к Елизавете Петровне.

— Прибыл в ваше распоряжение и готов исполнить любые ваши пожелания, как и велела Марта Семеновна. Но если вы сейчас потребуете от меня встать на руки, пройтись по кухне, почесывая левой ногой за правым ухом, то боюсь, я этого выполнить не смогу. В акробатике я не силен и вы можете смело жаловаться на меня Марте Семеновне, чтобы она быстро выставила меня отсюда.

— Ну что ты, Владислав! — произнесла, улыбаясь, Елизавета Петровна. — Мои пожелания будут гораздо скромнее. Принести тушу барана из морозильника и разрубить ее на части. Не знаю, конечно, что может потребовать от тебя Леночка, — тут она лукаво улыбнулась. — Но уверена, что и это будет вполне в твоих силах.

У Лены в это время снимавшей пробу из кастрюли, зарумянились щеки.

— А вообще не надо так уж бояться нашей Марты. Она просто была недовольна, что ей велели принять тебя на работу, даже не спросив ее при этом. Ведь именно она отвечает за работу персонала в особняке. Вот и была с тобой сурова, но когда ты познакомишься поближе, то поймешь, что она очень хорошая женщина.

"Может и хорошая, но, тем не менее, она явно не шутила про увольнение за одно замечание. Поэтому будем бдительны", — подумал я, а вслух сказал.

— Где ваш морозильник?

В полдень, идя вдоль кирпичной ограды особняка Горчаковых, я пребывал в прекрасном настроении. В принципе всё оказалось, даже лучше, чем я думал. Работы было немало, но она ни шла, ни в какое сравнение с моей пахотой на ферме, а оплачивалась гораздо лучше. С магами из клана я не сталкивался, что меня только радовало. С некоторых пор я относился ко всем магам, мягко говоря, без особых симпатий. Исключение составляла одна Екатерина Андреевна. Раду к моему облегчению я тоже больше не видел, а на кухне и с Елизаветой, и с Леной удалось подружиться. Рецепт был простой: немедленно выполнять всё, о чем они даже не приказывают, а просят, и улыбаться обеим вместе и по раздельности. Ну, тут уж я, имевший опыт `Иля`, был на высоте. В результате, они ни за что не согласились отпустить меня голодным и буквально закормили, выставив на стол огромное количество разной вкуснятины. Я отказываться не стал и в свою очередь порадовал их хорошим аппетитом. Притворяться тут не было нужды. Все было приготовлено великолепно. Не хуже, чем в `Иле`.

"И чего Екатерина Андреевна ходит обедать в `Иль`? Тут нисколько не хуже кормят и езды на машине пять минут..." — думал я, идя скорым шагом. Поскольку это на машине отсюда до `Иля` было пять минут, а пешком значительно дольше.

* * *

"Как быстро человек привыкает ко всему! Ведь только неделя прошла, а мои новые обязанности уже превратились в рутину", — думал я.

Под ритмичное шуршание метлы — шурх-шурх-шурх — думалось хорошо. Но как выяснилось позднее, я немного поторопился, думая, что жизнь это такая скучная штука, не подозревая, что буквально несколько минут спустя, получу доказательства от противного.

Обычно я сметал мусор в кучи, а уж потом убирал его в огромную корзину и оттаскивал в мусорный контейнер. Так было и сейчас. Кучки мусора располагались рядом с главной дорожкой. Убрать их до начала пробежек мамы с дочкой я не успевал, и рассчитывал убрать позже. В конце-то концов, дорожка-то была чистой, как и требовалось от меня.

Сегодня традиция торжественного появления из дверей мамы с дочкой была нарушена. Рада выскочила из дома минут на пять раньше обычного и понеслась по дорожке. Я торопливо домёл главную дорожку и быстро перешел на второстепенную. Встречаться со злобной девицей мне нисколько не хотелось. Но оказалось, что она как раз и хотела встретиться со мной. И когда я услышал мягкий стук кроссовок о землю у себя за спиной, я немедленно повернулся. Небывалое дело, Рада свернула с главной дорожки и бежала вслед за мной. Опершись на метлу, я стоял, ожидая ее. Ясно, что я ей зачем-то понадобился. Но что бы это ни было, ничего хорошего я от нее не ждал. Рада остановилась передо мной нисколько не запыхавшись, хотя только что в приличном темпе оббежала вокруг дома. Темно-розовый тренировочный костюм плотно облегал всю ее небольшую, но ладную фигурку. Она была на голову ниже меня. Маленькая грудь, тонкие девичьи бедра нисколько не портили ее.

"Ее нагуляет объемы! Какие ее годы!" — промелькнула мысль и пропала. Не до этого было.

Белая полоска ткани вокруг головы. Выбивающиеся из-под нее золотистые волосы. В общем если смотреть на нее непредвзято, то она была очень симпатичной девушкой. Вот только смотреть на нее непредвзято я не мог. Этому мешало злобное выражение, появлявшееся на ее лице всякий раз, когда она видела меня. На сей раз, выражение немного отличалось от обычного: оно было злобно-радостным.

Я насторожился.

"Не иначе, как какую-нибудь гадость придумала!" — решил я.

— Почему дорожка не почищена! Завалена мусором! Ты за что деньги получаешь!?

В мелодичном голоске Рады отчетливо слышались неприятные визгливые нотки. Я удивленно поднял брови.

— Какой еще мусор? Откуда он взялся? Только что прошелся, все подмел! Пойдем, глянем.

С фасада дома дорожка была чистой, но Рада уверенно повела меня за угол дома. А вот там... вплоть до самого поворота не было видно ни одной мусорной кучи. Они исчезли. Зато дорожка теперь выглядела так, словно и не была знакома с моей метлой. Всё было ясно. Кто-то очень злобный и мстительный аккуратно разбросал все кучи по дорожке, приведя ее снова девственное состояние. И кто это мог быть, гадать не приходилось. А одной знакомой мне юной магессе, так и утруждаться особо не надо. Взмахнула рукой, и мусор полетел туда, куда надо, то есть обратно на дорожку. Я вздохнул — что тут скажешь! И тотчас услышал из уст Рады, то же самое.

— И что ты теперь скажешь!? По-моему кто-то не справляется со своими обязанностями. Придется мне довести до сведения мамы, что такого работника...

Я скривился так, словно съел лимон вместе со шкурой.

— Всё было убрано! Но если кто-то одуревший от злобы распинал все кучи обратно... — я говорил это всё, глядя прямо в глаза этой, пока еще маленькой вредине, но потенциал стать большой стервой у нее реально имелся.

— Ты! — Рада сделала вид, что страшно оскорблена. — Ты смеешь намекать, что я....

— Чего уж там намекать и так всё ясно! — пробурчал я.

Злость словно цунами захлестнула Раду. Похоже, сдерживаться она больше не могла и сделала едва заметное движение рукой в моем направлении. Я, надо упомянуть, стоял, глядя на всё это безобразие, опершись на метлу. И буквально за доли секунды до взмаха руки Рады, я сам не знаю, почему слегка передвинул свою опору влево. Хлесть! Черенок метлы впился в мою грудь, к счастью плашмя, но ощущения у меня от этого были всё равно не радостные.

— А-а-а! — раздался короткий вскрик Рады и она начал оседать на землю передо мной с вытянутой в моем направлении правой рукой.

— Ничего не понял? — пробормотал я. — Что случилось?

Рада уже успела усесться на землю, подогнув ноги, и левой рукой поддерживала на весу свою правую руку. Я перевел взгляд на автоматически прижатый к груди черенок метлы, и тут только до меня дошло. Где-то примерно на том уровне, где у меня кончаются рёбра, на черенке имелась круглая вмятина, которой ранее там не было. Впечатляющая такая вмятина по глубине, а вот размером она в точности соответствовала миниатюрному пальчику Рады. Вот только какому указательному или среднему? Я тут же посмотрел на правую кисть Рады, которую она словно для того, чтобы мне было проще увидеть, отставила в сторону. Указательный палец Рады был согнут под каким-то совершенно неестественным углом.

"Так, так! Эта мерзавка, очевидно, хотела ткнуть меня своим пальчиком под рёбра, чтобы знал, как спорить с магессами! И судя по вмятине, — с холодком подумал я. — Это я должен был сейчас валяться на дорожке словно бревно, а подошедшей маме было бы объяснено, всё как надо. И мусор предъявлен и про оскорбления напето. А бревно, оно что, лежит молча, сопит тихонечко в две дырки и слова против не скажет! А ведь черенок метлы изготовлен не из гнилой осины! Как минимум палец выбит, а может и сломан. По любому боль должна быть приличная. Болевой шок во всей своей красе! Девчонка конечно, дура еще та, но надо нести ее к медикам. Когда она еще в себя придет!"

Я осторожно взял Раду на руки. Той было ощутимо плохо и ни до чего, кроме больной руки ей дела не было. Во всяком случае, она никак не прореагировал на то, что вдруг очутилась у меня на руках. Я уже раздумывал над тем, как открыть входную дверь, держа Раду на весу, как вдруг дверь открылась сама. Из двери выпорхнула вся такая из себя спортивная мама Рады в своем желтом облегающем костюмчике и желтой же повязкой на голове.

Увидев расширившиеся глаза Екатерины Андреевны, я, не дожидаясь ее вопросов, начал рассказывать сам.

— Вот, — продемонстрировал я, повернувшись вполоборота, правую руку Рады. — Показывала мне прием из арсенала кун-фу и случайно попала по твердому предмету.

Конечно, в моем ответе на безмолвный вопрос мамы Рады была небольшая неточность. Надо бы было сказать, что показывала не мне, а на мне. Но я решил не усложнять картину событий. Девочку надо лечить, а разбираться можно будет и потом, если возникнет такое желание.

— Неси! — мама Рады не выглядела слишком уж шокированной происшедшим. Она распахнула дверь передо мной, и я, в первый раз за все время моей службы дворником, вступил в дом клана магов.

— Иди в конец коридора. Поворот направо, третья дверь слева, медкабинет.

В медкабинете я осторожно уложил Раду на кушетку и, стараясь выглядеть незаметным, выскользнул из комнаты. Медсестричка и мама Рады, озабоченно склонившиеся над пострадавшей, не обращали на меня внимания. Я пошел обратно на свое рабочее место, в парк. Что там будет с Радой дальше, уже не мое дело, а вот возложенные на меня хорошо оплачиваемые обязанности дворника, мойщика машин и кухонного мальчика никто не отменял.

Но едва я успел смести раскиданный Радой мусор обратно в кучи, как около меня возникла Марта.

— Екатерина Андреевна просит тебя прийти, — сообщила она.

Я был препровожден в кабинет.

Екатерина Андреевна указала мне на кресло стоявшее у большого стола, за который она сама, однако не присела, оставшись стоять у окна.

— Садись и рассказывай всё подробно!

Я не рискнул настаивать, остаться на ногах и, сев в кресло, описал всё, что было между мной и Радой. А поскольку почти ничего и не было, то и мой рассказ не затянулся.

Особых эмоций рассказ не вызвал. Отсюда я заключил, что или мама и так вполне представляет, на что способна ее дочка или она уже успела переговорить с нею и тогда непонятно, какой версии она поверит. Я бы на ее месте, конечно, поверил дочке.

Некоторое время она молчала, а затем сказала совсем не о то, что я ожидал.

— Моя дочь, имеет первый взрослый разряд в единоборствах! Ты знаешь, что это означает?

Я кивнул.

— Занимается рукопашной с пяти лет. Ты не занимаешься ничем! — это был не вопрос, а констатация факта.

Я снова кивнул.

— Она просто не могла попасть в этот черенок! Никак не могла!

— Случайность ...— пробормотал я.

— Не верю я в такие случайности!

— Я не знаю другого объяснения. Я еще раз говорю: я случайно, поменял позу, опираясь на метлу, и подставил черенок под удар. Так уж получилось.

Примерно с минуту Екатерина Андреева сверлила меня подозрительным взглядом, изображая из себя полиграф. Но мне нечего было скрывать. Чистая случайность и ничего более. Я был в этом уверен на двести процентов.

— Ладно, иди, работай, не буду тебя отвлекать.

На кухне я нашел более благодарных и менее подозрительных слушательниц. Когда я снял стресс, уничтожив огромную тарелку супа из черных трюфелей со спаржей и несколько свежевыпеченных булочек со специями, то рассказал, как было дело. Никто не только не усомнился, а еще и посочувствовали. Особенно была впечатлена Лена, сидевшая во время моего рассказа прямо напротив меня. Мне даже показалось, что ее глаза подозрительно блеснули. Но если это и было так, то, скорее всего, она пожалела бедняжку Раду, у которой, как уже было известно, оказался закрытый перелом пальца и ее срочно увезли в больницу.

* * *

"Вот уже и месяц прошел", — думал я, занимаясь расчисткой дорожек в парке Горчаковых. Я за это время успел сменить метлу на лопату, а ветки, листья и прочий мусор как-то так незаметно и ненавязчиво сменились снегом.

"Скоро приедет штатный дворник и меня выставят за порог. Может даже `спасибо` скажут в придачу к оговоренной сумме".

Но сильно на `спасибо` я не рассчитывал. Особенно со стороны Рады, которая только на днях видимо окончательно изжила последствия нашей беседы на тему уборки территории и снова бегала вместе с мамой. Меня она демонстративно не замечала, и меня это устраивало совершенно. Делать наше знакомство более близким мне нисколько не хотелось. И потому я был крайне удивлен, когда вчера, после пробежки, вспотевшая и раскрасневшаяся Рада снова вдруг подошла ко мне, когда я разгребал снег в дальнем уголке парка. Я ощутимо напрягся. Не то чтобы я думал, что мне снова предъявят претензии. Теперь, например насчет снега. Нет. Вряд ли она станет повторять на бис свою прошлую шутку. У нее хватит фантазии изобрести что-нибудь другое!

"Наверно что-то новенькое и придумала! — решил я, наблюдая за тоненькой фигуркой бежавшей ко мне по только что расчищенной дорожке. — Ведь красивая девчонка, еще бы характер ей не такой стервозный, так лучше бы ничего и желать нельзя! Хотя я-то по любому на ней жениться не собираюсь. Даже если бы это было возможно. Заводить себе помесь гюрзы с дикой кошкой нет никого желания. Пусть маги мучаются, заполучив такой подарочек!" — ухмыльнулся я.

Вообще-то сочетание слов: Рада и женитьба, еще некоторое время назад для меня было вообще непредставимо.

"А сейчас-то с чего вдруг пришло в голову? Наверно от одиночества", — подумав немного, решил я. Девушки у меня по-прежнему не было. Работая на двух работах, с шести утра до часу ночи с пятичасовым перерывом для сна, познакомиться с какой-либо девушкой было просто невозможно. Конечно, оставался вариант коллег из ресторана, но как-то не хотелось. А Галина не звонила. Совсем.

"Понятное дело! Работа очень ответственная: днем на пляже под пальмами, вечером ресторан или казино, ночью в постели и, скорее всего не в своей. Минутку некогда выкроить для звонка. Да и звонить с другого края света недешево. А эти богатеи потому и стали богатеями, что жадные все до невозможности. И коли удается сэкономить копейку, они ее сэкономят, хотя тут же выложат в том же казино умопомрачительные суммы. Может и Галина потихоньку учится экономить, но, скорее всего я просто выброшен у нее из головы. Миллиардер же рядом. Кошелек на ножках. Главное не упустить!"

Истекал я желчью, в адрес забывшей обо мне в одночасье Галины, глядя при этом на приближающуюся ко мне Раду. И та смогла меня удивить тем, что не последовало никаких претензий, или наездов.

— Извини меня Влад! Я была не права и постараюсь в будущем, относится к тебе хорошо.

Сказать, что я был удивлен этим пассажем с ее стороны, значит не сказать ничего. Я молча смотрел на эту выглядевшую очень виноватой скромную пай-девочку. Что же могло случиться, что эта вредина вдруг прикинулась хорошей, белой и пушистой! Тем более-то, что положа руку на сердце, я тоже был виноват и не немножко в ее отношении ко мне. Груб был я тогда, очень груб. Но нужно было что-то говорить. Рада явно ожидала от меня каких-то слов, поэтому я улыбнулся, как можно ласковее и сказал.

— Рада! Я тоже хочу извиниться! Там около ресторана я был непозволительно груб, и ты обиделась вполне обоснованно. Я прошу простить меня за это! Если бы я мог как-то искупить свою вину...

Рада покусала свою пухленькую красную, но не от помады, а от природы губку, задумалась, а потом предложила неуверенно.

— А может потренируемся вместе. В зале. Общие интересы способствуют пониманию...

— Хорошая идея! Но сегодня не могу, — сразу заявил я. — Мне в ресторане смену отработать надо, а вот завтра можно, у меня выходной, — снова улыбнулся я.

— Давай завтра в приходи к трем в зал, — тут она улыбнулась мне той многообещающей улыбкой, какой одаривают своих возлюбленных или поклонников девушки, перед тем как сказать нечто вроде `прости милый, но я люблю другого и мы должны расстаться`. Улыбка в этом случае играет роль этакого успокоительного, разжижая мозг влюбленного поклонника и гася в зародыше всплеск агрессивности могущий последовать после такого заявления.

Но поскольку я влюблен в эту куколку не был, то у меня, несмотря на ее улыбку, всплеск случился, но только не агрессивности, а подозрительности.

"Интересно, что же случилось такого, чем можно объяснить такой прилив симпатии? И чем мне грозит совместная тренировка? Что задумала эта маленькая...девушка?

Только не смешите меня и не уверяйте, что она влюбилась в меня, сломав палец о черенок метлы. Этот мир, хоть и похож на сказочный со всей своей магией-шмагией, но это совсем не сказка".

Я размышлял, а тело в это время исправно работало, откидывая снег с дорожки.

Так ничего и, не надумав, я решил: во-первых, нечего праздновать труса. Надо идти раз обещал. Во-вторых, надо действительно попробовать убедить Раду, что я искренне желаю подружиться с ней. И, в конце концов, что она может сделать мне там, в зале, на глазах у кучи тренирующихся, даже если мы будем качаться на соседних тренажерах?

Глава 11

Спортзал находился в большой пристройке, позади главного здания. Я прибыл, как мне и было велено к трем часам. Вошел и сразу наткнулся на светловолосую девушку, облаченную в белое кимоно для занятий карате. Она радостно, точно своему давнему другу улыбнулась мне.

— Привет, Влад! Я — Лида! Пойдем, я покажу тебе раздевалку, а потом провожу к тренажерам. Рада уже там.

Такая ее радость при моем появлении немного озадачила меня.

"Неужели я пользуюсь такой известностью среди девушек клана Горчаковых?

— переодеваясь, думал я. — Это, пожалуй, будет покруче моей популярности в `Иле`... — и тут я сообразил, почему девушка показалась мне смутно знакомой и откуда меня знает.

— Да ведь это одна из тех двух девиц, которые так веселились, пока я объяснялся с Радой на ступеньках `Иль-де-Франса`".

Переодевшись, я вышел к ожидавшей меня девице. Энтузиазм ее не упал ни на градус за время моего отсутствия, и она тут же начала трещать про то, как интересно будет сегодня взглянуть на клановые состязания по рукопашке, поскольку сюда прибыли несколько первых разрядов из дружественного Горчаковым клана Морозовых.

Я, конечно, возражать не стал. А наоборот, охотно согласился с ней, что взглянуть на это зрелище будет любопытно. Единственно, неприятным было сообщение, о прибытии Морозовых. Ведь если там окажется кто-то из встречавшейся ранее со мною шестерки... И не спрятаться, мне будет в толпе местных магов и магесс.

Все они были облачены в белые спортивные кимоно, а я в своей красной футболке с профилем Великого князя на груди и синих тренировочных штанах сразу же привлеку внимание. Сбежать, мотивируя например головной болью? Но Лида вцепилась, словно клещ в мою руку и уже почти затащила в зал. Я насторожено огляделся. Зал, уставленный тренажерами, нисколько не уступал тому навороченному залу, куда я так недолго и так эффективно сопровождал некоторое время назад Галину. Но меня интересовали не тренажеры. Среди занимающихся знакомых лиц не было. Лида же неудержимо волокла меня вперед, и остановилась, только почти уткнувшись в беговую дорожку, на которой легкой трусцой бежала Рада.

— Рада, здравствуй! Ты отлично выглядишь!

До того погруженная в себя, бежавшая по дорожке с отрешенным лицом Рада немедленно оживилась при виде меня, и тоже улыбнулась.

— Привет, Влад! Хорошо, что пришел. Занимайся пока, — Рада повела рукой, охватывая тренажерный зал. — А потом...

— Что потом?

— Посмотрим соревнования, что же еще! — еще более лучезарно улыбнулась мне Рада.

Снова смутные сомнения начали терзать меня, но поскольку видимой причины для этого не было, я задавил их на корню. Единственную уступку, которую я сделал своей легкой паранойе, это попросил Лиду показать мне этих знаменитых Морозовых. С какой целью я пояснять не стал, а Лида не удивилась моей просьбе, видимо для нее было естественно, что все вокруг должны были восхищаться и смотреть на прибывших в гости звезд.

Она повела меня в соседний, оказавшийся просто огромным зал, где был расстелено четыре большущих татами, на которых и разминались прибывшие Морозовские виртуозы и местные Горчаковские любители рукопашного боя.

Никого из памятной мне шестерки в зале не было, и вообще прибывшие гости выглядели довольно юными. Кажется, что двадцать лет не стукнуло еще никому из них, как впрочем, и большинству местных.

— Очень хорошо! — решил я и, понаблюдав минут пять за разминкой, отправился к тренажерам. Раз уж представилась такая возможность, следует нагрузиться на халяву. Лопата для снега, переноска тяжестей на кухне и помывка машин тоже неплохо нагружают, но далеко не все мышцы работают при этом.

Где-то с час меня никто не беспокоил. Я потел, поднимая железо и отжимаясь, но все хорошее неизбежно заканчивается и начинается черная полоса. Все это знают, но предпочитают не думать об этом. Я вот тоже ни о чем таком не думал, даже когда около меня вдруг возникла бодрая, улыбающаяся Рада, хотя мог бы и насторожится.

— Влад, заканчивай! Пошли на соревнования!

Я слез с велотренажера и поспешил за девушкой. В большом зале уже были расставлены вдоль стен скамейки, а народ толпился около стола, где сидела... Екатерина Андреевна с двумя серьезного вида мужичками.

— Комиссия регистрирует желающих и выдает номера. Пойдем!

— Что значит пойдем? Ты иди, а я вот на лавочку...

— А ты разве не хочешь поучаствовать? — обратила на меня свои синие глаза Рада, снова выглядя пай-девочкой.

Я решительно покачал головой, но поскольку она по-прежнему смотрела неотрывно, то мне пришлось пояснить.

— Я ведь, Рада, никогда не занимался рукопашкой и со мной разделается влёгкую даже эта девочка в первом раунде! — я ткнул пальцем в совсем юную девочку лет четырнадцати-пятнадцати не более. — И что тут интересного?

Я, конечно, преувеличил про `влёгкую`, но Рада видимо так не считала, поскольку, искоса взглянув на девочку, ничего не возразила мне, а спросила, не скрывая разочарования.

— Ты что вообще ничего не умеешь?

— Я занимался в свое время боксом, но навыки не обновлял уже давно, поскольку позже перешел на плавание.

— Жаль, — протянула Рада. — А ведь лучше всего, всякие обиды гасятся именно там, на соревнованиях или в спаррингах. Отлупишь соперницу... ну или она тебя, и успокоишься.

— Хм? — задумался я. — Если посмотреть на это с такой точки зрения... то, пожалуй, я не против. Ты сама-то собираешься участвовать?

— Конечно, надо ведь кому-то остановить этих Морозовых!

Я с сомнением взглянул на худенькую Раду, припомнил впечатляющие фигуры Морозовых, но комментировать сказанное не стал.

— Давай сделаем так. Когда ты вылетишь, то я встречусь на татами с тобой и только с тобой. Каждый использует ту технику, которую он знает... Но бить, давай условимся не так, как там в парке! Все-таки у нас цель помириться, а не угробить друг друга!

— Конечно, конечно! — закивала головой Рада, потешно помахивая при этом заплетенными в две косички светлыми волосами. — Никаких калечащих ударов, а комиссия решит, кто победил по очкам.

Рада пошла регистрироваться в комиссию, к маме, а я отправился на лавочку к зрителям. Лида уже сидевшая на скамейке, помахала мне рукой, приглашая к себе. Я без возражений опустился рядом с ней на скамью.

— Ты ведь за Раду будешь болеть? — спросила она, посверкивая хитрыми глазками.

— Конечно! — кивнул я, нисколько не покривив душой. Я надеялся, что чем дальше пройдет Рада, тем больше она устанет и может тогда у меня появится небольшой шанс не стать отбивной в нашем с нею скромном спарринге. Поскольку, несмотря на обещание Рады вести честную спортивную борьбу, мне было немного тревожно. Первый взрослый был первый взрослый. Это было серьезно.

Пары на татами сменяли друг друга. Победитель в большинстве случаев не вызывал сомнения ни у кого, даже у меня, никогда не увлекавшегося ни карате, ни кун-фу. Пары сменялись в хорошем темпе. Часто случались и чистые победы. Я смотрел на всё это с любопытством. Мне было понятно, что подобный уровень владения техникой достигается упорными тренировками с детства. Как там сказала тогда мне Екатерина Андреевна: с пяти лет Рада начала? Ну, будем надеяться, что она настроена мириться. В противном случае я могу познакомиться с больничной койкой, очень близко и на длительный срок.

Понятно, что я смотрел более заинтересованно, когда на татами выходила Рада. И ничего хорошего я там не увидел. С одной стороны она не проиграла еще ни одной схватки, и значит идет дальше и устает больше, а с другой стороны среди ее противников была уже парочка разрекламированных Морозовых. Последний ее бой я смотрел уже с напряженным вниманием. Она там разделала под орех высокого мускулистого паренька, хотя, казалось бы, всё должно быть наоборот. Ее скорость и техника впечатляли.

— А магией они пользуются? — спросил я, у Лиды азартно болеющей за Раду.

— Конечно! — и увидев мое удивленное лицо, добавила. — Но только для защиты. Зачем магу надевать все эти щитки, капу, защиту для тела, когда можно создать щит или пленку растянуть по всему телу. Кто, что может и насколько сильна защита, зависит уже от мага.

— Но...у меня-то не будет защиты. Я же не маг! А у Рады будет и где справедливость?!

— А где тебе сейчас искать защиту? Это в обычных группах, где не маги, там всё это есть, но тут-то зачем? Но у вас я думаю, будет только имитация ударов, поэтому тебе не стоит беспокоиться.

"Я уже беспокоюсь!" — мрачно думал я, глядя на то, как очередная пара на татами начала сближаться. И вдруг я увидел, как обе девушки словно бы покрылись полупрозрачной дымкой. Конуры их фигур сразу как бы слегка размылись.

Я спросил Лиду.

— А сейчас вот эта пара тоже сотворила себе защиту?

— Да, как только начали сближаться для контакта, так и включили свою защиту. А ты что не видишь?

Я раздраженно дернул плечом и промолчал.

— Ах да, я и забыла! Ты же не маг, бедненький!

Непередаваемый сочуствующе-презрительный тон этой юной аристократки меня и разозлил и одновременно привел в чувство.

"Какого хрена я вообще здесь делаю? Мне оно надо: примирение и понимание с магессами-аристократками? Чушь какая! Но примирение обязательно состоится, когда меня вынесут или может даже выволокут из зала и отправят на скорой в больницу. Что же делать? А что тут можно сделать? Можно конечно сослаться на то, что съел за обедом нечто несъедобное... Но во-первых, это будет просто оскорблением для Елизаветы Петровны и Леночки. Как они обидятся на меня, когда им расскажут, сочувственно так покачивая головой, что вот мол бедняга Влад съел что-то не то у вас на кухне и в результате заперся на пару часов в туалете, отказавшись от спарринга с Радой.

Кличка `засранец` будет приобретена мною заслуженно. Рада обязательно поделится этими подробностями и в `Иле`. Так что и оттуда мне придется увольняться. Не выслушивать же постоянно фальшивое сочувствие по поводу так неожиданно объявившейся перед спаррингом у меня медвежьей болезни. Давай думай голова бейсболку куплю".

К моему счастью Рада уверенно шла к финалу, вырубая всех на своем пути и у меня было время подумать. Даже на ее эффектную победу в финале над одним из Морозовых я смотрел рассеянно, погруженный в обдумывание своего плана. Плана не победы, конечно, над лучшим юным дарованием среди Горчаковых и частично Морозовых, а плана сопротивления предстоящему избиению меня любимого какой-то озлобленной девицей, пусть хоть трижды магессой и аристократкой.

Когда я вынырнул из своих размышлений, то церемония поздравления победительницы уже закончилась. Соперники и соперницы поздравили ее, сказали все заслуженные высокие словеса о спортивном мастерстве, воле к победе, восхитились ее филигранной техникой и так далее. Но оживление скоро пошло на спад. Победительница и поздравляющие покинули татами, а зрители, начали вставать со своих мест.

"Кажется, всё идет к тому, что про меня забудут!" — только я успел это подумать, но не успел порадоваться этому, как сильный и звучный голос Екатерины Андреевны остановил броуновское движение в зале.

— Всем, внимание! Мы еще не закончили! К победительнице поступил вызов, а как вы знаете, такие вещи нельзя отклонить, ссылаясь на усталость. Если она откажется от спарринга, то победителем будет назначен тот, кто бросил вызов!

"Мама родная, что это она там городит!? Какой вызов?! Я же рассчитывал на легкий ничего не решающий тренировочный спарринг! А может это кто-то другой..."

На лицах всех присутствовавших в зале, за исключением, ясное дело, меня, легко читалась радость, восторг, и даже легкая эйфория.

— Надо же продолжение следует!? А мы-то решили, что уже всё! Как интересно! А кто этот смельчак?

— Итак: Владислав Малицкий и Радослава Горчакова! На татами!

Как ни готовился я последний час, как ни обдумывал свои действия, но это объявление подействовало на меня уже знакомо. Меня затошнило. И довольно сильно. Я уже давно выяснил, что именно таким вот образом мой организм отвечает на стресс. Не холодок в груди, как у истинных героев, и не прохладная струя, как у магов и не яростно-радостное оживление берсеркеров. Нет, именно тошнота. И хорошо еще без позывов в туалет обходится.

Я поднялся со скамейки, на которой все это время сидел и, не выказывая никакой бодрости, побрел к своей черте на татами. Напротив, в трех метрах, у своей черты уже стояла Рада.

Гомон, вызванный сообщением о продолжении праздника жизни, резко смолк, когда все увидели смельчака, вызвавшего победительницу турнира на бой, того, кто оспаривал ее место там на самом верху. Недоумение стремительно разливалось по залу. Меня ведь многие знали, видели неоднократно вооруженного метлой или лопатой (по сезону), моющего машины клана или таскавшего на своем горбу мешки на кухню. Не обращали на меня внимания, но знали: мне разрешено, находится на территории особняка.

И вот теперь сообщение о том, что простолюдин (дворник!) бросил вызов лучшему из молодых магов клана никак, судя по растерянным физиономиям зрителей, не могло уложиться в их головах.

— Если кто-то не знает, то я поясню, — продолжала уверенно Екатерина Андреевна. — Владислав не маг и только недавно начал тренироваться, но, тем не менее, вызвал Раду.

Похвально! Многие ли из вас смогли бы это сделать в его положении, и поэтому комиссия решила не отказывать и провести поединок. Конечно, магия при этом использоваться не будет!

Во время этой речи я немного пришел в себя. Тошнота никуда не делась. Она просто опустилась в низ живота, но я уже мог трезво мыслить.

"Мерзавка! Заговор! Подставили! — я посмотрел на стоявшую напротив меня Раду. Довольная улыбка, легкий прищур глаз, и ничего от той пай-девочки, которая уверяла меня, что это просто тренировка, что это почти разминка, не было. — Кажется, мне сейчас припомнят всё! И оскорбления, которым уже месяц, и которые были не такие уж и тяжелые с моей точки зрения, и сломанный палец, где я уж точно ни причём..."

— Начали! — скомандовала Екатерина.

И немедленно фигурка Рады подернулась легким полупрозрачным флером.

"Чёрт! Она защиту поставила! Страхуется! А как же я!?"

Рада сделала шаг вперед. Я понял, что сейчас мне будет очень-очень плохо. Тошнота резко усилилась и вдруг волшебным образом пропала. А я уже не думал ни о чем, а действовал по ранее составленному плану. План был простой и совершенно авантюрный. Я решил попытаться воссоздать те условия, и почувствовать в себе те ощущения, которые я испытал тогда, на банкете в `Иле`, падая на пол с подносом. Умудрился же я тогда успеть оказаться на полу раньше подноса и подставить руки под него...

Я ринулся вперед на Раду. Вторым пунктом в моем плане стояло: успеть напасть первым и закончить поединок одним ударом, поскольку второго мне нанести не дадут. И... получилось. Рада, сделав шаг в мою сторону, казалось, застыла на месте. Она стояла, не шевелясь, не моргая и даже, кажется, не дышала. Но мне некогда было раздумывать над тем, чтобы это значило. Она стояла неподвижно, чего-то выжидала, а значит, у меня появлялся шанс. И этот шанс я использовал. Подскочив к застывшей Раде, я без церемоний врезал ей по печени. Я не сдерживался, поскольку видел, что Рада включила защиту, и эту защиту мне нужно было проломить. Мой кулак с некоторым сопротивлением воткнулся в тело Рады. Я не стал добавлять, хотя мог бы воспользоваться этим ее странным анабиозным состоянием. Но тут было одно простое соображение и это пришло мне в голову еще на стадии разработки плана борьбы с Радой: одного хорошего удара по печени хватит за глаза, если он пробьет защиту Рады. Если же он не пробьет ее защиту... то мне не помогут и пять или даже десять ударов. Поэтому я и отскочил сразу назад, на свою черту. Вот я уже снова стою на том же месте, откуда стартовал. Рада тоже стоит и по-прежнему не шевелится. Я огляделся и чуть не выпал в осадок. Все вокруг застыли, словно на фотографии.

И вдруг с едва уловимым свистом всё сдвинулось с места. Зрители зашевелились, а Рада...Рада, закрыв глаза, со стоном рухнула на пол.

Всё вокруг снова стихло. Я некоторое время тупо смотрел на лежавшую Раду, зажимавшую обеими руками свой живот. Потом обвел взглядом зрителей. Отвисшие до пола челюсти, широко раскрытые глаза и молчание. Никаких комментариев. Народ с трудом переваривал случившееся. И мысли шли у всех на лбу открытым текстом.

"Вот стоит не маг, простолюдин, дворник! А там, почти у его ног валяется без сил наследница Рода Горчаковых, которая с легкостью победила их всех. И что бы это значило?

Первой пришла в себя мама Рады. Она, не обращая на меня внимания, подошла к дочери. К этому моменту, та смотрела уже осмысленно по сторонам и кажется, даже осознавала происходящее вокруг.

Одним движением мама подняла дочку на ноги. Рада немного покачалась, опираясь на маму, а затем приникла к ее уху и, глядя при этом очень злобно на меня, что-то прошептала.

Екатерина Андреевна задумалась на мгновение, кивнула, потом выпустила дочку из рук, и когда убедилась, что та стоит прямо и падать на татами не собирается, пошла обратно.

— Внимание! Проигравшая сторона, — глава клана бросила недовольный взгляд на Раду. — Попросила о реванше... Прямо сейчас и комиссия не видит причин, почему эта просьба может быть отклонена. Итак, еще один спарринг. Займите исходные позиции!

"Это же беспредел! У меня всё еще руки-ноги дрожат от этих ускорений! Да и не выйдет у меня во второй раз проделать тоже самое..." — ахнул я про себя.

— Начали!

Уже полностью пришедшая в себя и злобно сверкавшая на меня глазами Рада смазанной тенью ринулась ко мне.

"Вот, кажется и всё", — единственно, что я успел подумать. Ни защититься, ни уклониться я даже не пытался. Сам не знаю почему, на меня напало такое вот безразличие.

Удар по рёбрам я еще успел ощутить и осознать, а после встречи моего носа с крепеньким кулачком Рады я уже ничего не помнил. Все поплыло и почернело перед глазами.

Когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу на татами, уткнувшись в него лицом. Надо мной раздался озабоченный женский голос.

— Ты случайно его не угробила? А то объясняйся с полицией...

"Надо же переживает... старушка, — вяло подумал я, узнав голос председательницы комиссии. — О себе. Хлопоты с трупом, видите ли, ей не нравятся..."

— Не знаю... Меня такая злость охватила, что я и сама не помню, как всё случилось.

— Ладно, разберемся... Так, ребята! Берите это тело и волоките в медкабинет для начала.

Мне надоела болтовня у меня над головой. Я зашевелился и начал вставать с татами. Поначалу это удалось лишь частично. Я постоял на четвереньках, приходя в себя.

И тут я заметил, как большие капли крови отрываются от моего носа и, падая на татами, быстро впитываются в него. Больше я медлить не стал и поднялся на ноги. Без всякой любви я смотрел на стоявших вокруг меня плотной стеной зрителей, на выглядевшую довольной, виновницу моего нынешнего состояния Раду, на бесстрастно выглядевшую Екатерину Андреевну. Говорить было не о чем, да и не хотелось. Я молча побрел на выход. Мне сразу освободили коридор для выхода в живой стене зрителей окружавшей меня.

"Ясное дело, кому охота тащить кого-то куда-то, кровью измажешься, а так глядишь, и сам дойдет! Видимо так решили окружающие".

Я добрёл до раздевалки, умылся, рассмотрел себя в зеркало. Кровь течь перестала, но вид был страшненький. Была разбита губа, футболка была вся заляпана кровью. Рёбра болели. Голова раскалывалась. Сбросив окровавленную одежду, я с трудом переоделся и побрел на кухню. Возвращаться в зал, что-то говорить, что-то выслушивать я не желал категорически.

"Пшли все нах с такими подработками! Хватит мне тут обретаться! Уеду и забуду дорогу сюда!"

Я зашел на кухню, чтобы попрощаться с Елизаветой Петровной и Леной. Присел на минутку, поскольку они обе сразу заохали, увидев меня. Лена метнулась, достала аптечку. Заклеила мне губу.

— Прощайте! Больше здесь я не работаю! — сказал я, с трудом шевеля разбитыми губами.

— Всего хорошего! Будьте здоровы!

Елизавета Петровна покивала.

— И тебе Влад того же самого!

А что она могла еще сказать, и так было понятно, что я сюда больше не вернусь. Лена же смотрела на меня совсем по-другому. Глаза ее блестели, набухнув от слез. Она смотрела на меня молча.

— Ну, я пошел...— я попытался встать, но ослабевшие ноги не держали совершенно, и я плюхнулся обратно.

— Вызовите мне такси, пожалуйста! — прошептал я.

Елизавета Петровна осторожно спросила.

— А может в больницу?

Я начал было мотать головой, но быстро перестал. Голова казалось расколется от боли.

— Нет я домой... Отлежусь...

Лена встала со стула и заявила безапелляционным тоном, вызывающе глядя на Елизавету Петровну.

— Я отвезу его сама! — затем с новым вызовом посмотрела на Елизавету Петровну. — Я возьму `Сирену`!

`Сирена`— небольшой автомобильчик был закреплен за кухней и использовался при закупке продуктов. Я уже не возражал против помощи. Боль во мне разрасталась. Болели уже не только рёбра и голова. Болело всё тело. Поэтому я, поднимаясь к себе в квартиру, без всякого стеснения опирался на невысокую Лену, как на подпорку. Она почти тащила меня на себе. Последнее что я помню, после того, как рухнув в постель: Лена раздевала меня.

* * *

Когда я проснулся, в спальне было светло. И судя по всему, был уже день. Следующий день.

"Вот это я продрых!" — подумал я и сел. Но тут же выяснилось, что резкие движения мне противопоказаны. До того умеренно болевшая голова словно взорвалась острой болью. Напомнили о себе рёбра, тоже очень тесно познакомившиеся вчера с кулаками наследницы клана Горчаковых. Я застыл в сидячем положении, боясь пошевелиться. Постепенно голова вернулась к своему прежнему состоянию, то есть болеть болела, но можно было терпеть. Рёбра тоже решили, что хозяин предупрежден о нежелательности резких движений и убавили остроту боли до минимума. Я решил выждать пару минут для перестраховки, а уж потом продолжить движение. Тут с кухни раздался стук посуды, зашумела вода в мойке.

На кухне явно кто-то был.

— Галина!? Неужели прибыла из своей командировки? И сразу хозяйствовать? Молодец, а я-то уж начал в ней сомневаться ... — я улыбнулся, но тут вдруг услышал шаги, и моя улыбка сразу пропала.

Эти легкие, быстрые шаги никак не могли принадлежать Гале. Вернее могли бы, но только той Гале, которую я впервые встретил во дворе `Черной Луны`. Нынешняя Галя, потенциальная баскетболистка и бодибилдерша в одном флаконе, весила теперь под сто килограммов и ходила совсем иначе. Ее редкие тяжелые шаги, под которыми жалобно поскрипывали половицы, я хорошо знал. Ломать голову над тем: кто это, я не стал, да это было и не нужно, поскольку в спальню просунулась любопытная круглая мордашка Лены.

— Ой, ты встал! — сказала она, войдя в комнату и начала смущенно теребить кружевной передник, надетый на ней. Передник принадлежал Галине. — А я вот жду, когда ты проснешься, чтобы приготовить тебе завтрак... Ты вчера был так плох, что я не рискнула оставить тебя одного, без пригляда...— тут она замолчала.

— Я и сейчас не слишком хорошо себя чувствую, — пробурчал я. — Вот собираюсь с духом, чтобы встать и добраться до туалета.

Смущение тотчас пропало у Лены. Она быстро подошла ко мне.

— Опирайся на меня, как вчера, — предложила мне Лена и, увидев мой сомневающийся взгляд, добавила. — Я выдержу, я крепкая...

В общем, с ее помощью еле-еле передвигая ноги, и избегая резких движений, я добрался до совмещенного санузла. Шагнув внутрь, я остановил, сунувшуюся было за мной Лену.

— Дальше я сам!

Видимо это прозвучало внушительно, поскольку настаивать она не решилась, хотя по ее упрямой физиономии было видно, что очень хотела. Закрыв дверь, я осторожно сделал запланированное дело, затем также без резких движений умылся и осмотрел себя в зеркало.

— Да уж красавец! Ничего не скажешь!

Треснувшая верхняя губа так и была заклеена пластырем, но теперь в дополнение к этому оказалось, что она на пару с нижней губой распухла, резко прибавив в объеме. Губы выглядели теперь так, словно мне вкололи по шприцу коллагена в каждую губу.

"И чего женщины ходят к хирургам. Платят деньги, чтобы увеличить губы. Рада вот сделала мне всё совершенно бесплатно и быстро. Раз и губы как у негра. Кроме того, к этим пухлым губам прилагается чудный синий цвет лица (синяк был просто впечатляющий). Рожа распухла, скулы заплыли... В общем, еще немного и я буду такой же круглолицый, как бурят! — скривился я и, осторожно шаркая ногами, побрел на выход.

Я хотел идти на кухню, завтракать, но Лена неожиданно воспротивилась.

— Ты, лучше ложись Влад. В твоем состоянии надо вылежаться, а завтрак я принесу тебе в спальню.

Я не стал спорить, поскольку действительно чувствовал себя не лучшим образом.

Позже оказалось, что понимание того, что такое завтрак, у меня и у Лены было совершенно разное.

Пара, тройка бутербродов с сыром и колбасой плюс кофе. Вот и весь завтрак. Так я считал до сих пор. У Лены было другое мнение на этот счет. В результате нескольких рейсов между кухней и спальней, около кровати на столике появилась тарелка с ароматным бульоном приправленным травами, гренки обжаренные в яйце с молоком, перцем и солью, пшенная каша и сырники. Плюс прочие мелочи вроде сметаны, меда, чая. Лена категорически отказала мне в кофе, мотивируя это ослаблением моего организма.

— Кофе тебе сейчас вреден! — просто заявила она и проявила твердость, проигнорировав все мои уверения, что я привык к кофе поутру. Я смирился, поскольку и в самом деле чувствовал себя нехорошо. Но это было еще не всё. Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что Лена собралась кормить меня с ложечки. Я раскрыл рот, желая уверить ее, что такая забота мне кажется чрезмерной, но не успел сказать и слова, как передо мной зависла ложка с ароматным бульоном. Я сердито посмотрел сначала на Лену, потом на ложку. Ложка в маленькой ручке Лены была зажата крепко: не дрожала. Бульон исходил пряным ароматом. Мой желудок отреагировал самым недвусмысленным образом, поддерживая Лену: он громко заурчал, ясно давая мне понять, чтобы я не тянул с раздумьями. Я вздохнул, смирился и открыл рот пошире, чтобы ложка с бульоном могла беспрепятственно войти внутрь.

После завтрака вполне сравнимого с обедом меня снова начало клонить в сон. Когда Лена перемыв посуду, зашла в комнату, я уже задремывал.

— Мне нужно идти на работу, — сказала Лена.

Я прогнал наступавшую дрёму, посмотрел на Лену и сказал.

— Спасибо тебе Леночка! Большое спасибо!

Лена кивнула и вдруг спросила.

— А тебе не надо чего-то? Я смогу прийти только вечером, когда мы с Елизаветой закончим готовить ужин. Ты продержишься до вечера?

Я был удивлен

— Ты собираешься еще прийти?

Лена немного покраснела и, опустив глаза вниз, сказала тихо.

— Но ты же еще совсем плох... Я могу приготовить ужин... Тебе понравится...

Мои мысли сразу приняли совсем другое направление. Ужинать мне всё равно захочется, а самому готовить сил не было. Разве что банку консервов вскрыть... А Лена может приготовить кое-что получше консервов и мне делать ничего не надо!

Поэтому я улыбнулся так широко, как позволяли мои толстые губы, и сказал очень вежливо.

— Если тебе не трудно, Лена... Я бы попросил тебя помочь мне с ужином...

Лена сразу расцвела улыбкой

— Я постараюсь тебя удивить!

— Возьми у меня в кармане ключи, вдруг я буду спать, когда ты придешь!

Она кивнула.

* * *

Вечером Лена вернулась в квартиру совершенно незаметно для меня. Меня разбудил соблазнительный аромат, проникший из кухни в спальню, и мне не надо было гадать и прислушиваться: кто это и что он там делает. Ответ был очевиден. Леночка готовит обещанный ужин. Она видимо периодически заглядывала в спальню, проверяя, не проснулся ли я. И вот в очередной раз, когда она с озабоченным выражением на обычно смешливом круглом личике заглянула в спальню, я спросил.

— Ты давно здесь?

— Не очень, но голубцы уже готовы.

— Я надеюсь, ты не будешь настаивать на том, что мне их нужно есть в кровати?

На личике Лены возникло явственное сомнение в моих возможностях.

— А ты как себя чувствуешь?

— Не знаю, но сейчас узнаю... — я осторожно сел на кровати. И голова, и рёбра запротестовали против такого обращения с ними, но как-то вяло и лениво. Я прислушался к себе и решил, что вполне выдержу переход до кухни.

— До кухни дойти смогу! — сказал я.

Когда я съел первый голубец, то чуть не проглотил язык, до того это было вкусно.

"И я, дурак, чуть было не отказался от такого ужина! Такую девушку следует беречь и заботится о том, чтобы она согласилась приготовить мне и завтрашний ужин!" — я съел почти всю кастрюлю голубцов с трудом удержавшись, и оставив лишь пару штук Лене попробовать собственное творение.

"А как мне убедить Лену остаться у меня подольше? — ломал я голову. — Нет, если бы не эта злодейка Рада, то я бы не имел с убеждением Лены, задержаться у меня подольше, никаких проблем. Но сейчас, с этой жуткой синюшной рожей и толстыми губищами я представлял жалкое зрелище. Не соблазнять же мне девушку, будучи в таком непотребном виде!? А даже если бы и соблазнил, то, что толку: болевшие рёбра и голова всё равно пока не позволяют мне, делать те резкие, ритмичные движения телом, которыми по логике и должны завершаться все поцелуи! Пока всё это пройдет и я приобрету прежний товарный вид, Лена вполне может решить оставить меня наедине с кастрюлями... Придется давить на чувство жалости и сочувствия к пострадавшему", — решил я.

После ужина Лена пришла в спальню, и мы с удовольствием поболтали. Она рассказывала всякие истории из жизни клана Горчаковых, которые видела сама или слышала от других, а я делился воспоминаниями о работе в ресторане и на ферме.

Вдруг она вскочила.

— Уже поздно. Мне надо идти.

— Леночка, — я взял ее за руку. — А может, останешься? Размеры кровати позволяют комфортно, не мешая друг другу выспаться. Завтра мы вместе позавтракаем, и ты пойдешь на работу? — я постарался, как можно жалостливее посмотреть на девушку.

— Не оставляй меня одного! Я всё-таки еще не выздоровел...

— Но ты, надеюсь, не будешь... мешать мне спать? — она подозрительно посмотрела на меня. Я сделал самое честное лицо, на какое только был способен.

— Леночка, я сейчас не в том состоянии, чтобы кому-то мешать спать! Вот когда буду чувствовать себя лучше, тогда другое дело, всё возможно, а вот прямо сейчас... нет, нет!

— Хорошо, я останусь, и присмотрю за вами, больной!

— Спасибо Леночка! — сказал я уж спокойнее, поскольку теперь я был уверен: Леночка от меня никуда не денется.

* * *

Утром мы проснулись одновременно. Вернее я проснулся раньше Лены, устроившейся на другом конце нашей огромной кровати, на порядочном расстоянии от меня. Словно страховалась от посягательств. Но я не собирался пересекать демаркационную линию. По крайней мере, пока не приобрету прежние кондиции. Я накануне днем выспался, да еще ночью добавил прилично и теперь лежал с закрытыми глазами, ожидая, когда Лена сама проснется. Вот она зашевелилась. Вот села потягиваясь и зевая. Вот наступила тишина. Я не открывал глаз, чтобы не смущать девушку.

"Она наверно будет переодеваться. Лучше подождать ..."

Я вдруг ощутил, как к моим распухшим губам прижалось нечто мягкое. От удивления, я открыл глаза, и залившаяся румянцем Лена отпрянула от меня. Я удивленно смотрел на смущенную девушку. Она сидела уже на краю кровати, отвернувшись от меня. Лена не была голой, хоть и осталась у меня ночевать неожиданно для себя. Я выдал ей одну из своих футболок, которая была ей велика и сейчас при резком движении она съехала вниз, оголив округлое белое плечико Лены.

"Чёрт! Напугал девочку, имбецил! Может сбежать и прости, прощай мой завтрак!" — подумал я.

— Леночка, можно тебя спросить? — тихо сказал я.

Не поворачиваясь ко мне по-прежнему красная от смущения, Лена кивнула, не глядя на меня.

— Я тебе хоть немного нравлюсь?

— Ну... — Лена начала смущенно рисовать пальчиком кружочки на кровати.

"Блин! Опять неправильно! Кто ж признается в любви по утрам! Не почистив зубы, не позавтракав... Но что делать, надо ковать железо...не отходя от кассы..."

— Леночка ты мне очень нравишься!

"Ух, надеюсь, она поверит такому типу, как я, с этой синюшной мордой", — я протянул руку и осторожно погладил ладошку Лены.

— Но вот нравлюсь ли тебе я, с этим опухшим лицом, разбитой губой...— и мысленно добавил "и цветом лица, словно у Аватара!".

— Да...— прошептала она чуть слышно, но поворачиваться ко мне лицом всё еще не желала.

Я же осмелел, и моя рука скользнула выше. Я осторожно погладил Лену уже по спине, и это было воспринято вполне благосклонно. По крайней мере, протеста не вызвало. Но дальше я решил пока не заходить. Не будем спешить. Лучшее враг хорошего.

Поэтому я откинулся на подушку и сменил тему.

— Рёбра уже меньше болят и голова терпимо... Еще день-два и я буду в полном порядке. Вот только когда синяки на лице пройдут, не знаю... А на работу в таком виде лучше не появляться. У клиентов при виде меня сразу аппетит пропадет и про чаевые можно будет забыть... — задумчиво сказал я.

Лена успокоилась. Она повернулась ко мне. Румянца на круглом личике Леночки уже не было.

— Я зайду в аптеку. Пусть дадут какие-нибудь примочки, компрессы там или мази. Вечером займемся лечением, — это она сказала уже в дверях спальни.

Завтрак снова был бесподобный.

"Почему у меня из тех же самых ингредиентов получается обычная яичница? А у Лены нечто божественное? Может она яйца разбивает каким-то особым способом или ветчину нарезает по-другому? И кофе, на котором мне удалось настоять, сегодня был великолепен, а тосты просто объедение... О, как я люблю Леночку!" — думал я отправившись сразу после завтрака вылеживаться в спальню.

Я читал учебники, смотрел телевизор, спал. Так я провел день. Не напрягаясь надо признать, и это принесло свои плоды. Когда вечером пришла Леночка, нагруженная двумя увесистыми сумками с продуктами, я уже смог вполне галантно выхватить их у нее из рук и отнести на кухню. Ничего у меня уже не болело. Правда в зеркало смотреться мне не хотелось, а Леночка деликатно отводила взгляд, когда я оказывался в поле ее зрения.

Синева у меня на лице поблекла, местами перейдя в желтизну разной степени насыщенности, опухоль только-только начала уменьшатся, а короста над губой выглядела, как и прежде: просто отвратительно...

"Хоть маску какую-нибудь надевай. Например, Фредди Крюгера. Тот и то более прилично выглядит".

На уровне блюд за ужином, совершенно не отразилось то, что я отсвечивал на кухне, развлекая Леночку анекдотами. Уровень, не анекдотов, а блюд естественно, оказался ожидаемо высокий.

"Может Леночка вообще не умеет плохо готовить? Как жаль, что я пока не могу доказать делом Леночке насколько она мне нравится, и приходится ограничиваться только комплиментами... Говяжьи котлеты в чесночном соусе — это было что-то! А гречневая каша с толченой картошкой и томленым в масле соленым творогом...М-м-м... Я кажется, с легкой руки Леночки становлюсь настоящим чревоцентристом!" — думал я, двигаясь в сторону кровати после этого пира на кухне. Возникло непреодолимое желание прилечь. Но спокойно переварить все эти вкусности мне не дали. Леночка, несмотря на свой избыточный вес, оказалась на диво энергичной, и едва я успел прилечь, как она уже расставляла на столике какие-то баночки, выложила вату, еще что-то.

— Сейчас займемся лечением! — радостно объявила она. — Снимай футболку! У тебя жуткие синяки не только на лице, но и на теле. Будем мазать и там, и там!

"Вот же нехорошая Рада!" — в который раз посетовал я на кровожадность младшей Горчаковой, покорно стягивая с себя футболку.

— Закрой глаза и расслабься! — велела мне Леночка. Выглядела она уверенно, командовала мной без всяких сомнений.

"Понятное дело: после такого ужина, она имеет на это полное право... А вообще женщинам нравится играть в докторов. Если в их заботливые лапки попадается мужчина, то они его на самом деле лечат и с удовольствием. А вот когда мужчина представляет себя доктором, то не лечение ему нужно, а только симпатичная медсестричка в коротеньком халатике..."

Медсестричка, кстати имелась в наличии. Коротенький халатик у нее успешно заменяла моя белая футболка, прикрывая ее бедра максимум до половины и то только стоя. А ворот футболки был слишком велик для Леночки и периодически, то одно округлое белое плечико покажется перед моим заинтересованным взглядом, то другое.

"А ведь она вполне могла бы и домой сегодня заскочить и захватить там что-то более подходящее по размеру, но нет! Как пришла ко мне сегодня вечером, так сразу же снова облачилась в мою футболку... И что отсюда следует?"

Что отсюда следует, мне додумать не дали. Щелкнул выключатель. Свет погас.

— Будем спать! — судя по тону Леночки, дискуссия была неуместна. — Я сегодня здорово устала. Праздник какой-то был у Горчаковых. Совсем с ног сбились, приготовив уйму блюд!

"Ладно, спать так, спать! В конце концов, во сне лечишься! А мне надо быстрее вылечиться. И так с трудом убедил по телефону Валерию в своей совершенной не фотогеничности и выпросил отгул. Завтра обязательно надо явиться к начальству, и уж оно, по итогам личного осмотра, даст заключение: работать мне или нет.

Утром меня ожидал небольшой сюрприз. Когда я проснулся, то сразу ощутил заметный перепад температур. Левому боку было очень прохладно, зато правый бок блаженствовал: к нему прижималось нечто горячее и мягкое. Я разлепил глаза и огляделся. Справа ко мне прижималась, в попытке согреется, вся такая мягонькая и горячая Леночка. А в комнате было прохладно. Очень прохладно. Взглянув на окно, я понял причину: видимо ветром приоткрыло форточку, а на дворе было совсем не лето. Похоже, Леночка в поисках источника тепла проделала во сне долгий путь с другого края широкой кровати ко мне под бок.

Чувствовал я себя в данный момент прекрасно. Был готов на подвиги (о состоянии своей физиономии я предпочел сейчас не вспоминать). Я осторожно натянул на нас обоих одеяло, которое в поисках тепла сдернула с меня и почти завернулась в него Леночка. Осторожно повернулся набок, лицом к сладко посапывающей девушке, сделал глубокий вдох и осторожно-осторожно запустил руки под белую футболку всё еще красующуюся на девушке.

Если (когда) Леночка проснется, у меня уже было заготовлено объяснение таким действиям, прямо нарушающим данное ранее ей обещание: не приставать — она жутко замерзла и ее срочно нужно было согреть! А что согреет лучше горячих братских объятий? Этим вопросом я решил озадачить девушку и хотел услышать ответ на него. Сам-то я знал правильный ответ: тоже объятья, но другие, отнюдь не братские...

Поцеловавшись со мной на прощанье, выглядевшая жутко довольной Леночка выскользнула из квартиры. Ее ждала работа на Горчаковых, а я вернулся на кухню помыть посуду. Времени у нее было только-только, и то, если передвигаться на такси. Сегодня она встала позднее обычного и намного, а виноват в этом был я. Хотя определенная доля вины лежит и на Леночке. Ведь она не послала меня подальше, когда я начал ее `согревать` запустив руки под ее футболку. Наоборот, проснувшись, еще теснее прижалась ко мне. А если учесть, сколько времени у меня не было женщины, то удивляться тому, что у меня наступило легкое помутнение в мозгах, не приходится.

В результате и я был доволен, что немного успокоился. Да, кажется, и Леночка была счастлива. Во всяком случае, она сказала, что с нетерпением будет ждать вечера, когда мы снова увидимся.

Сейчас, когда я мыл посуду, был один и мои мозги уже не находились под агрессивным воздействием гормонов, я подумал, что случившее вообще-то было неизбежно. Мужчина и женщина, парень и девушка, спавшие на одной, хотя и большой, двуспальной кровати, пусть и на разных ее краях не могли, в конце концов, не встретится посередине этой кровати.

Тут вдруг мне пришло в голову, что неизбежность этой встречи могла быть ускорена искусственным путем. Я отчетливо помню, что закрывал форточку после проветривания на ночь и, тем не менее, она под утро всё же оказалась открытой...

"Да, наверно она могла помочь принять решение одному несообразительному юноше, который решил, что его синяки теперь отпугивают всех девушек разом. Ну так что, небольшая хитрость с ее стороны... Но ведь ты же сам хотел, чтобы она осталась? Хотел вкусно кушать каждый день и не приевшиеся французские изыски, а то, что не приедается и не может приесться никогда: русскую и украинскую кухню".

На ней, кстати, и специализировалась Леночка.

"На блинчиках наверно и растолстела!" — улыбнулся я.

Сегодня утром, мне уже ни к чему было зажмуриваться и отворачиваться, от начавшей одеваться Леночки, поскольку, после наших утренних шалостей в кровати, большего мы уже всё равно не сможем показать друг другу, я в подробностях рассмотрел фигуру Леночки.

"Не Барби, скажем прямо... не Барби. Сколько там этот американский идеал красоты должен иметь:90-60-90? В случае Леночки, ни о каких девяноста речь не шла. Не говоря уже про шестьдесят. Леночкины габариты измерялись другими цифрами. Причем все три цифры в ее случае были совершенно одинаковыми.

Но Леночку это не смущало, и смутить уже не могло, раз она заполучила желаемое. А так оно и было, судя по ее довольному личику и счастливой улыбке. И меня это тоже особенно не смущало. Я тоже получил удовольствие и не заметил в этом плане каких-то особенных различий между худыми (имеется ввиду худенькими) и толстыми (имеется ввиду полненькими) Устроены совершенно одинаково и темперамент нисколько не меньше, судя по Леночке. Хотя я раньше и не сталкивался с толстыми девчонками. Я больше по красоткам специализировался, но после перемещения в этот мир планка моих запросов резко упала. А разница между тем и этим `всего лишь` деньги. Там я имел квартиру в центре, дорогую машину (пусть и пожарного цвета), учился в престижном ВУЗе, а папа на работе греб деньги лопатой. И всё! Этого было достаточно! Девушки это чувствовали очень тонко. А что теперь? Официант-дворник! И опять-таки девушки это остро чувствуют. Нет, переспать, вопроса нет! Можно найти легко и красивых, но вот надолго ли? Красивые они как-то больше привыкли к тому, что это именно им все всегда должны. Сначала цветы, конфеты, шампанское, потом машины, квартиры, далее яхты, виллы и деньги, деньги, деньги... Можно конечно поспорить, что это не так, предположить, что существуют девушки, не любящие деньги... Но вот мой личный опыт доказывает обратное: Света с Иркой сразу меня бросили, едва только узнали, что здесь к чему. И кто мне остался доступен, с учетом моих склонностей к длительным отношениям, а не к одноразовым встречам, каждый день с новыми лицами?

Вот-вот... худенькая, маленькая и страшненькая Галя, а теперь толстенькая, маленькая и малосимпатичная Леночка. Правда, я с Галей я это дело быстро поправил. Вон, какая красотка фигуристая стала. И фигура...э... крупная теперь у нее... И что положил на нее... глаз местный олигарх ничего удивительного нет. Будь у меня деньги я и сам бы не отказался от такой секретарши... А кстати... — я в задумчивости подошел к окну и рассеянно уставился на пустую улицу. — Как-то завертелся, заработался и так и не озадачился вопросом: откуда что взялось? Это Галочка не задает вопросов, верит в чудо-корешок Гунь Минь. Так тут любой поверит при таких-то результатах... Но я-то не Галочка. В чем причина? Я всё-таки не в сказку попал, это я уже давно уяснил. Здесь щелкнув пальцами и сказав волшебные слова типа: крибле-крабле-бумс или крекс-фекс-пекс получишь ровно такой же результат, что и там, у нас...

Тогда в чем дело? Почему произошла столь быстрая и поразительная трансформация Галины, что мне сразу вспомнились сказки? А что если пойти простым логическим путем? Что стало причиной перемен? С Галиной ведь ничего необычного не произошло: как жила в своей однокомнатной квартире, так и продолжила жить. Если конечно не считать необычным то, что у Гали появился парень, то есть я. Но и это в порядке вещей. У Гали, несмотря на ее неважные внешние данные, и до меня наверно кто-то был. Значит, Галю можно исключить? Не уверен. А если у нее такая вот реакция на женьшень? Ага, захотела и стала сильной и красивой за пару недель... Ну еще в ее жизни появился я, кто вручил ей корешок и начал капать ей на мозги — захоти да захоти стать сильной и красивой! Ну и стала...

А что она до этого не хотела? Наверняка еще сильнее хотела... да никак! Тогда получается: или женьшень так на нее действует или...я?! И мне, пожалуй, не надо ссылаться на то, что, прожив двадцать с лишним лет я за собой ничего подобного не замечал... Вон мои красавицы в одночасье в этом мире превратившиеся в аристократок и магесс, Света с Ириной наглядный пример... Легким движением руки брюки превращаются...Тьфу... Легкое движение руки Ирины и я улетаю метров за пятьдесят в озеро. А тот медведь, поджаренный Светой... Так что очень может быть... Очень может быть...— я, задумчиво бормоча себе под нос, кружил по кухне.

— Тогда, что же это получается: что я, маг? И могу бежать в клан Морозовых с криками: я свой, я тоже маг! Любите меня быстрее! Да как же! Даже если мне и простят поджарившуюся по моей вине магессу, то зарубленного, точно свинья, мага, там, в лесу, не простят однозначно! Грохнут без разговоров. Или на опыты пустят в качестве лабораторной свинки! Ведь если бы у них тут, это было в порядке вещей. Маги, хотя бы через одного, могли прибавлять рост, увеличивать мышечную массу, да еще за такое короткое время, то Галя, по крайне мере, об этом бы слышала, и ни в какой Гунь Минь никак не поверила бы! Значит, ничего такого тут нет! Ну, или очень-очень дорого, или засекречено, что тоже не есть хорошо!

Я бродил вокруг стола на кухне и бормотал.

— Нет, высовываться нельзя ни в коем случае... Но вообще-то для начала не худо бы проверить и убедиться, что это именно с моей помощью Галя стала красавицей... И как это сделать? На ком ставить опыты? Кто согласится? Конечно, надо использовать кого-то втемную! При любом раскладе мне лишние разговоры не нужны... — тут я уперся взглядом в белую футболку, лежавшую на кровати, которую Леночка сняла-таки перед уходом на работу.

— А чего тут голову ломать! Я просто таки уверен, что Леночка с радостью согласится превратиться в красавицу! Но только... больше никаких мускулистых женщин, выше меня ростом! Хватит с меня одной Гали. Всё-таки это не очень комфортно, когда женщина смотрит на тебя сверху вниз! Хорошего помаленьку!

Я ухмыльнулся и радостно потер руки.

— Итак: закуплю Гунь Минь... то есть женьшень, приобрету какие-нибудь журналы с большими красочными фотографиями местных звезд, знаменитостей и королев красоты и предложу выбрать Леночке из этого фото ряда что-нибудь вкусу...

Я зажмурился, представил, как Леночка превращается в королеву красоты, и облизнулся.

"А ведь при этом готовить-то она не разучится! О, это картинка: мисс Вселенная готовит мне завтрак и ужин! Вот здесь у этой плиты! На такое я даже в том мире не мог рассчитывать: деньги не позволяли. Вот только, как мне это предложить Леночке, чтобы это не выглядело грубостью? А то переспал один раз с девушкой и сразу же начал указывать ей, что и фигура у нее не та, и мордашка могла бы быть получше..."

Я некоторое время морщил лоб, но ничего не придумывалось.

"Подожду, подвернется еще случай, тогда и намекну ей, легонько так".

Глава 12

Я зашел в кабинет Валерии, чтобы узнать ее мнение: можно ли спускать меня на клиентов или еще погодить. Вообще-то в том, что начальница даст мне отдохнуть еще денек, я не сомневался. Примочки и мази Леночки действовали замечательно, но всё-таки не мгновенно. И теперь моя физиономия была в основном этакого, мерзкого, желтушного оттенка со слабыми синими вкраплениями. Разбитая и не зажившая верхняя губа всё еще была, по крайней мере, в два раза толще моей обычной нормы. Поэтому вопрос, о том буду ли я сегодня работать, не стоял. Но поболтать с Валерией пришлось. Мне было выражено горячее сочувствие, я был неоднократно поглажен по голове. Хорошо еще состояние моего лица не располагало к поцелуям. Только этим я могу объяснить сдержанность Валерии сразу же устроившейся на ручке кресле, куда я был усажен после появления в кабинете, под тем предлогом, чтобы лучше слышать мой рассказ.

— Наверно это был ревнивый муж, который застиг тебя в пикантном положении со своей женой? — спросила с самым серьезным видом моя начальница.

Меня передернуло.

— Если бы это был муж, то меня бы уже закопали где-нибудь в тихом месте, — пробурчал я.

— Нет это был не ревнивый муж, а недовольная мною магесса.

— Магесса...!? — протянула Валерия. — Да, с твоей стороны было крайне неосмотрительно вызывать неудовольствие магессы. Но наверно она была настолько страшна, что даже ты не выдержал. Хотя терпимость у тебя просто фантастическая, если вспомнить нашу Галину. Это было наверно настоящее чудовище?

— Ну, можно и так сказать, — пожал я плечами, не желая вдаваться в подробности происшедшего.

Валерия, сидя на ручке кресла и беседуя со мной, умудрялась еще и очень завлекательно покачивать своими ножками прямо перед моим носом. А поскольку ножки у нее были выше всяческих похвал, а я был совершенно не Муций Сцевола, то я словно загипнотизированный неотрывно следил за ними.

Этот древний грек когда-то в жил в Греции в пещере, медитировал потихоньку, просветлялся, а когда там, у него появилась женщина и попыталась получить от этого Муция то, что обычно должны мужчины женщинам, то Муций сунул свою левую руку в жаровню с раскаленными углями. И сжёг себе руку, дабы уйти от искушения женскими прелестями. Стоик одно слово. Но я стоиком не был, и потому у меня и сомнений не было: рано или поздно моя рука намертво прилипнет к бедру Валерии. У самой Валерии таких сомнений тоже не было, а чтобы ускорить этот момент, она придвинулась ко мне поближе и обняла меня за шею.

"Кажется, моя разбитая физиономия действует на женщин совсем не так, как я думал ранее. Сначала Леночка..., теперь вот Валерия ведет себя не адекватно, а ведь раньше она себе такого не позволяла... Или, раз у меня теперь нет прикрытия в лице Галочки, то на меня открыта охота?"

В это время моя рука самостоятельно уже двинулась в путь, и в конечной цели этого движения сомнений не было. В конце концов, эти игрища закончились бы или на мягком лиловом ковре, укрывавшем пол кабинета или на темном добротном столе Валерии, который, как и положено столам начальников был достаточно широк и прочен для подобных забав.

Не случилось ничего просто потому, что дверь в кабинет была не заперта. Наверно Валерия рассчитывала запереть ее позже, но не успела и в кабинет, можно сказать, вломилась, ворвалась, это с моей и Валерии точки зрения, а на самом деле мирно вошла Лина с какими-то бумагами в руках.

Валерия резво соскочила с ручки кресла и бросила испепеляющий взгляд, на так не вовремя зашедшую старшую официантку. Лина же выглядела невозмутимой.

— Вот данные по бару, вот по официантам за вчерашний день, как вы просили... О, Влад!? Как ты себя чувствуешь? — воскликнула она с неподдельным изумлением, словно только что заметила меня.

Мое лицо горело. Валерия всё-таки сумела распалить меня. И как я выгляжу теперь, когда моя нынешняя желтизна на лице оказалась разбавлена краснотой от возбуждения прелестями начальницы, я даже гадать не хотел.

— Здравствуй Лина...В общем уже не так плохо, как было... Я, пожалуй, пойду, Валерия Георгиевна. Мы уже всё обсудили. Да завтра! — И шустро выскочил из кабинета.

"На работе я этим заниматься не буду! Еще не хватало! Как вовремя Лина появилась, а приди она немного позже и..."

— То просто бы присоединилась к Валерии, вот и все дела! — прорезался в моем сознании какой-то мерзкий хихикающий голосок.

— Брысь! — забывшись, рявкнул я в полный голос на свое шалящее подсознание и, придя в себя от этого вопля, опасливо осмотрелся. Оказалось, что я нахожусь уже в холле, куда выходят двери ресторана, лифты. В общем, здесь было полно народу и на мой вопль многие обратили внимание, но поскольку продолжения не последовало, то замершее на долю секунды движение в холле возобновилось, а я, стиснув зубы, постарался незаметной тенью выскользнуть на улицу.

Легкий морозец быстро привел меня в чувство и понизил температуру моего тела, изрядно распалившегося стараниями Валерии Георгиевны.

"Пойду-ка я домой, да позанимаюсь. Все полезнее, чем по улицам слоняться!" — решил я.

Сегодня по плану мне предстояло заняться органической химией со всеми присущими ей зубодробительными формулами и огромным количеством соединений углерода, который, похоже, не стеснялся спариваться со всеми веществами, существующими на свете.

К приходу Леночки я смахивал на выжатый лимон и не только желтым оттенком своей физиономии, но своим внутренним состоянием. Надо было срочно отдохнуть, поэтому после того, как я поприветствовал покрасневшую от удовольствия Леночку в прихожей поцелуем, я предложил

— Может в кино прогуляемся, а то я засиделся дома.

— А ужин? Я сейчас приготовлю...

— Потом, когда придем! Тебе тоже надо расслабиться, ты и на работе наготовилась. А я перекусил тушеной картошкой с мясом и есть не хочу.

Леночка охотно согласилась.

Кинотеатр `Пламя` находился как раз на линии движения между моим домом и работой. Поэтому, возвращаясь из `Иля`, я обратил внимание на интригующую рекламу нового российского фильма на фасаде кинотеатра.

Там молодой герой в бандане патриотической расцветки, совпадающей с основными цветами флага империи, заботливо прижимал одной рукой к себе растрепанную красотку в слегка порванном платье. Платье, и без того не длинное, было порвано злодеями очень удачно и в результате выдающиеся прелести красотки были лишь слегка прикрыты, но, тем не менее, хотелось большего и не только разглядывавшим рекламу прохожим на улице, но и злодеям на рекламе. Сами злодеи, одетые во все черное, были узкоглазыми, зловеще выглядящими личностями. Парочка нехороших азиатов уже валялась на земле, а еще трое безуспешно пытались отбить красотку у паренька в бандане, который был решительно настроен, оставить девушку у себя. В общем, всё выглядело максимально интригующе. Тем более, что и название фильма `Крепкий орешек` звучало довольно знакомо.

Поход в кино оказался удачным во всех отношениях. Во-первых, я, таким образом, ненавязчиво намекнул Леночке, что познакомились мы совсем недавно и еще не являемся мужем и женой. А то Леночка, с видимым удовольствием погрузившаяся в жизнь обычно присущую замужней женщине: работа, стирка, уборка, приготовление пищи, бурный вечерний и утренний секс и снова работа, могла подумать иначе.

"Пусть в наших отношениях существует некая романтика, хотя бы в виде походов в кино. Можно, кстати, и в театр ее сводить".

А во-вторых, после просмотра у меня возникла одна интересная мысль. До этого я как-то не особо задумывался над тем, что помимо магов Огня, Воды, Воздуха и Земли существует еще одна, пятая разновидность магов: маги Эфира. Паренек в бандане, там, в кино, оказался именно магом Эфира и именно благодаря этому он мог существенно ускоряться, менять свой вес в приличных пределах, что помогало ему далеко и высоко прыгать, бегать по стенам. Это мне живо напомнило поднос в `Иле`, когда я, каким-то загадочным образом успел перехватить его в падении и последний по времени случай с Радой, когда я засадил ей по печени кулаком, а она даже не шелохнулась...

"Если принять гипотезу о том, что во мне проявляются способности мага Эфира, то эти два момента хотя бы можно объяснить..." — размышлял я, идя из кино домой. Леночка, вцепившись в мою руку, молчала, шла рядом со счастливым выражением на своем круглом личике и думать мне не мешала.

Уже позже, дома, полазав по местному Интернету. Я выяснил, что маги Эфира хоть и числились сильными бойцами, но основным их достоинством было не умение врезать противнику кулаком, напитанным магией, а способность лечить практически любые раны и болезни. То есть они могли воздействовать на тела других людей своей магией.

Могли заживлять страшные раны, убирать дефекты кожи, очень быстро приращивать отрубленные руки и ноги ...

"И кто им мешает увеличить или уменьшить размер костей, сделать человека выше ростом или ниже, нарастить мышечную массу по всему телу? Но ведь этого не делают? А почему? Это ведь принципиально ничем не отличается от их лечебного воздействия на организм человека? — размышлял я. — Может требуется много энергии для таких фокусов и одному магу это не по силам, а воздействие на организм человека разных магов нужно очень точно синхронизировать во времени, следить за скоростью роста тканей, иначе будут проблемы...

Тогда получается, что это превращение Галины можно объяснить именно моим воздействием и это еще одно косвенное подтверждение, что я маг Эфира и не слабый, раз такое не делают в массовом порядке и даже не в массовом! И тем не менее, пока не проведу запланированный опыт на Леночке и не получу хоть какой-нибудь результат, ни в чем нельзя быть уверенным. Вполне могли так звезды сойтись, как выражаются. А на самом деле, например, планета могла пройти через какую-нибудь хитрую зону в космосе, и какое-нибудь загадочное излучение оттуда и изменило Галину. Или еще что-нибудь в том же духе! Предположить можно всё что угодно, но нужны доказательства. Мне нужна повторяемость произошедшего с Галиной. Вот превращу Леночку в красавицу, значит, я маг Эфира и тогда заполучу хоть какие-то козыри при разговоре с жаждущими мести кланами Морозовых и Стригуновых. Если же выясниться, что всё произошедшее — набор случайностей, то и тогда всё равно лучше ясно видеть свою позицию и не пытаться сорвать банк с такими картами, блефуя изо всех сил. Разочарование от блефа будет тем сильнее, чем дольше пробудут в заблуждении относительно меня, мои партнеры по игре, и тогда возможно даже о быстрой и безболезненной смерти я буду мечтать, как о манне небесной!

Ладно, со стратегией я худо-бедно определился, а вот с тактикой дело было плохо. Никак не удавалось найти повод предложить Леночке свое чудо-средство. Мне хотелось сделать это, как бы, между прочим, вынужденно, невзначай. Несомненно, она согласится и если ее прямо в лоб озадачить".

— Ты хочешь похудеть? — проорать у нее над ухом, но мне это было как-то не в жилу.

Повод нашелся только спустя неделю.

Я приобрел билеты на спектакль в театр `Арбатский домик`. Что-то на древнеславянскую тему: Перун, княжеский сынок, простая пастушка, ведьма и еще куча разных персонажей в пьесе `Любовь, как молния!`

"Леночке должно понравится", — решил я, приобретая билеты на задний ряд. Поскольку я все-таки не Демидов, чтобы выбрасывать сумасшедшие деньги, с точки зрения официанта, на места в партере.

Я считал, что этот сюрприз Леночке будет приятен, и сказал о том, что мы идем в театр на Арбате сегодня вечером, широко улыбаясь, и помахал купленными билетами. Реакция Леночки на это в очередной раз подтвердила то, что я подозревал и раньше: я совершенно не понимаю женщин. Она села на кровать и всхлипнула.

— Не понял? — удивился я. — Ты не хочешь в театр? Ну не хочешь, так не хочешь! Время еще есть! Я сбегаю, сдам билеты и...

— Я хочу в театр! — высоким звенящим голосом сказала Леночка. — Но мне совершенно нечего надеть!

— Как нечего? — удивился я и успокоился. Дело оказывается не стоит выеденного яйца. — Ты же вроде перевезла вчера свой гардероб от Горчаковых сюда...

— Да, перевезла, но... если бы ты сказал о театре раньше, то я бы купила что-то новенькое себе. Ведь в театр не пойдешь в обычной одежде!

Я решил быть терпеливым.

— Не верю, что у тебя совершенно ничего нет! Давай начинай примерку! До спектакля три часа!

Леночка метнулась к выделенному мною под ее гардероб одному из трех встроенных шкафов.

— Вот единственное, что мне хотелось бы одеть! — выкрикнула она, потрясая строгим черным платьем.

— Так надевай! В чем проблема?

Леночка сердито посмотрела на меня, буквально содрала с себя остававшуюся еще на ней юбку. Будучи лишь в узких белых трусиках и простом белом лифчике она

по-прежнему сердито сопя начала натягивать платье.

— Прекрасно смотришься! — заявил я, не особо кривя душой.

В строгом черном платье Леночка стала немного, пусть самую чуточку, но стройнее и выглядела... Ну скажем так терпимо. На глазах у Леночки набухли слезы.

— Прекрасно, говоришь! Ну, так попробуй застегнуть молнию на спине! — она повернулась ко мне спиной, и я увидел проблему и, кажется неразрешимую. Нет, я, конечно, справлюсь с этой молнией, застегну ее, на это моих сил хватит, но вот как будет чувствовать себя при этом Леночка?

"Как хорошо набитая колбаска! — ухмыльнулся я про себя. — Если только платье по шву не разойдется в процессе застегивания!"

— Да-а-а, — протянул я озабоченно, не дрогнув ни одним лицевым мускулом. — А ты не могла купить платье на пару размеров побольше?

После моего бестактного замечания слезы у Леночки хлынули бурным потоком.

— Я... когда.. купила... в порядке была... поправилась за это.. время... — выдавливала она из себя слова между всхлипываниями.

— Да-а-а, — что тут скажешь. — А похудеть ты не хочешь?

Ответом мне был просто водопад слез. Утешать я ее не стал. Пусть выплачется. Я просто сел в сторонке и приготовился повторить свой вопрос, когда Леночка успокоиться. Всё же ей не пять лет, чтобы всё время по головке гладить.

Но повторять не пришлось. Столь животрепещущий вопрос не был забыт и как я понял из последующих разъяснений Леночки, ей надо было хотя бы словесно реабилитироваться передо мной. А то я мог подумать, что она какая-то обжора, которая не может сдержаться при виде еды.

— Я вообще теперь не ем! — заявила она, лихорадочно блестя глазами.

— Что совсем?! — не поверил я.

— Совсем! Вообще не ем! И все равно прибавляю!

— Интересная загадка...

— Ничего тут интересного нет! Это моя работа виновата! Есть, не ем, а дегустировать, снимать пробу с блюд приходится постоянно. Да еще эти Горчаковы помогают! Нет, чтобы заказывать какие-нибудь низкокалорийные блюда! Нет, им нравятся только блюда с просто огромным количеством калорий! Они-то все худые, им набирать вес надо после своих тренировок! А я страдай! — и Леночка снова приготовилась залиться слезами.

"Ага!" — подумал я и мысленно потер руки.

— Леночка — после небольшой паузы сказал я задумчиво. — А ведь я могу тебе помочь в решении твоей проблемы с одеждой...

Леночка подняла на меня заплаканные глаза.

— Видишь ли... у меня совершенно случайно имеется один чудесный корешок, который мой брат привез из Тибета...

По окончании моего рассказа о недоверии или хотя бы о каких-то вопросах не было и речи. Мгновенно было забыто и платье, и спектакль, и слёзы. Глаза Леночки буквально горели огнем, она подскочила ко мне с единственной желанием.

— Хочу! Немедленно!

Что тут сделаешь? Пришлось идти на кухню и заваривать корешки в кружке. Невзрачный вид корешков нисколько не охладил настрой Леночки.

— А как быстро подействует? — вот единственное, что ее интересовало, пока настаивался волшебный Гунь Минь.

— Да, очень быстро. Буквально пара, самое большее дня три-четыре и ты должна легко вписаться в это платье, — я мотнул головой в сторону спальни, где осталось любимое платье Леночки. — Но помни! Надо очень хотеть, страстно желать похудеть, ежечасно, ежесекундно и даже во время нашей дружеской возни в постели! Ты меня поняла?

— Поняла, поняла... — уверила меня Леночка, не спуская жадных глаз с кружки с залитыми кипятком корешками.

Проглоченное одним махом содержимое кружки мгновенно успокоило Леночку. Она больше не расстраивалась по поводу одежды и тут же волшебным образом нашлась и подходящая для театра юбка и приличная блузка.

* * *

Основным минусом в наших отношениях с Леночкой был вовсе не ее излишний вес, как могло показаться со стороны. Я по этому поводу особо и не комплексовал: я же не собирался жениться на ней, в конце-то концов! Меня изрядно напрягало то, что ей постоянно приходилось вставать в шесть часов утра, чтобы к семи быть уже на кухне Горчаковых. Причем одна она вставать не желала, а еще и будила меня. Леночка уверяла, что только для того, чтобы перед своим уходом на работу накормить меня вкусным завтраком и не расстраиваться насчет того, как я тут сам в одиночку, без нее смогу поесть? И она, безусловно, была права. После того, как я распробовал приготовленное Леночкой, сам я больше не готовил. Я предпочитал встать вместе с ней, позавтракать и затем снова улечься спать. Мне-то на работу было только к часу дня.

Но ничего в этом мире не дается даром. Поэтому перед поглощением вкуснейшего завтрака я должен был убедительно доказать Леночке, что я ее люблю. Доказательства, их сила и глубина ограничивались только фантазиями Леночки, а она как быстро выяснилось, была очень раскованная девочка.

Нынешним утром меня разбудил звон будильника. Я открыл глаза. Леночка бессовестно дрыхла, словно это мне надо быть через час готовить завтрак Екатерине Андреевне и ее дочке.

"А мой завтрак!? — возмутился я про себя. — Ведь если она проспит, мне надо будет готовить самому!?"

Я уже было собрался пощекотать пятку своей подруге (она панически боялась щекотки), как вдруг до моего, всё еще полусонного мозга дошло: круглое, как тарелка, полное личико спящей Леночки сейчас таковым уже не было! Усохли щеки, прорезались высокие скулы, надбровные дуги уехали вверх, толстый нос-кнопка, превратился в маленький симпатичный курносый носишко...

-Та-а-ак... поздравляю вас...господин маг! Вот тебе и первое доказательство! — думал я, рассматривая кардинально изменившуюся и резко похорошевшую девушку. — Интересно, а как с остальным? Столь же радикально изменилось?

Но рассмотреть остальные доказательства моей принадлежности к племени магов, по крайне мере сейчас, мне не удалось. Леночка была плотно замотана в одеяло.

"Хорошо, пойдем другим путем!" — подумал я. Мои руки скользнули под одеяло, занырнули под ночную рубашку Леночки и прошлись по ее телу.

Известно, что девяносто процентов информации человек получает через зрение. Оставшиеся десять делятся между слухом, нюхом, вкусовыми пупырышками на языке и осязанием. И осязанию немного остается из этих десяти процентов. Но всё же именно с помощью осязания я намеревался произвести предварительную оценку изменений произошедших с Леночкой. Очень уж не терпелось узнать результат.

Кожа у Леночки была хороша. Ничего не скажешь. Гладкая, упругая, плотная, несмотря на все жировые излишества. Мне всегда нравилось гладить ее. Единственно, что удручало, так это однообразие рельефа под рукой. Ну, очень уж она была ровная. Никаких изгибов и перепадов сверху донизу. Так было, но не так стало! Талия! Невероятно у нее появилась талия! Так, а если подняться повыше?

Но тут мои исследования оказались под угрозой. Вернее объективность этих исследований. Одно дело гладить сонную девушку, ни на что, особо не претендуя, из чисто исследовательского интереса и совсем другое дело, проснувшаяся девушка. Леночка открыла глаза.

"И глаза у нее перестали быть щёлками! Конечно, не такие, как у кавайных японочек в аниме, да еще и сонные сейчас, но уже совсем другое дело!" — думал я, целуя проснувшуюся Леночку. Девушки любят, когда их будят поцелуями любимые мужчины. В этом я был уверен, поскольку у меня были...впрочем, почему были? В принципе и сейчас есть целых три любимых девушки (Галину тоже смело можно зачислить туда же) но со своей стороны могу сказать, что такие утренние поцелуи в жизни бывают совсем нечасто. То одно мешает этому, то другое. Но вот сейчас Леночке достался такой вот редкий, а потому особо ценный поцелуй. Она счастливо улыбнулась и вдруг улыбка пропала с ее лица. Она словно прислушалась к чему-то, а потом шустро выскользнула из-под одеяла, спрыгнула на пол с кровати и умчалась, стуча босыми ногами по паркету, в ванную, судя по хлопнувшей двери.

Я разочарованно перевернулся на спину.

— Не получилось! Но может еще вернется?

Я продолжал лежать в кровати, торопится вставать, нужды не было. Возникшая спустя некоторое время в дверях комнаты Леночка имела виноватый вид.

— А мы сегодня не будем...?

-У меня... критические дни...начались... — стеснительно, с видимым сожалением пробормотала Леночка.

— Ну, нет, так нет! — вздохнул я и подумал.

" Надеюсь, меня всё же покормят завтраком. Авансом, в счет будущих заслуг, так сказать".

— А кстати Леночка, ты сегодня смотрелась в зеркало?

— Нет еще. А что? Ты хочешь сказать... — Леночка снова метнулась в ванную. И почти сразу оттуда донесся радостный крик. Примерно так вопили индейцы из племен навахо или чероки, когда им удавалось завалить матерого бизона. Я слышал эти крики, конечно не вживую, а когда смотрел по Интернету, в целях самообразования, американские черно-белые вестерны тридцатых годов прошлого века.

Бамс! Снова хлопнула дверь ванной комнаты. Леночка, в одних бежевых трусиках, промелькнула мимо и сходу погрузилась чуть не по пояс в свой встроенный шкаф. Затем начала торопливо что-то натягивать на себя, стоя спиной ко мне.

"Да, насколько визуальное получение информации полнее тактильного способа... Но это для сбора информации предпочтительнее, а вот для коллекционирования приятных ощущений тактильный способ незаменим" — думал я, оглядывая заметно изменившуюся фигурку Леночки. Талия, которую я нащупал в постели, выглядела очень неплохо.

"Пожалуй еще щепотка Гунь Миня и я смогу обхватить эту талию ладонями... А ножки-то какие стройные стали, полноваты конечно еще... по мировым стандартам, но по сравнению с тем что было — небо и земля. И вообще, поскольку габариты Леночки здорово уменьшились, то теперь ей не надо воздерживаться от еды. А то, как же обидно: делать такие вкусности и не иметь возможности их попробовать", — размышлял я, а мой взгляд скользил вверх-вниз по ставшему уже вполне притягательно выглядеть телу Леночки.

Леночка тем временем закончила свои загадочные манипуляции с одеждой и повернулась ко мне.

"О, так это она свое любимое черное платье так торопилась надеть!"

— Да...— сказал я после некоторого молчания, оценив одетую в платье Леночку уже спереди.

— Без проблем в этой жизни никуда... Теперь-то я конечно смогу без труда застегнуть молнию у тебя на спине, но сидеть оно будет, как и прежде: неважно. Оно, Леночка, теперь тебе велико. Наверно опять на те же два размера, что и вчера, но только в другую сторону... — сказал я с сожалением, оглядывая свисающее складками с плеч и болтающееся, словно на вешалке на девушке платье, которое должно быть в обтяжку.

Но то, что вчера вызывало слезы, сегодня вызвало смех. Леночка звонко расхохоталась и бросилась мне и на шею. Приникнув к моим губам, она вдруг снова отпрянула и спросила меня, а ее голос прозвучал как-то жалобно.

— А такая я тебе больше нравлюсь?

Я прижал Леночку к себе, уже сам поцеловал ее в ответ и только потом сказал.

— Больше, больше... Но если ты думаешь что это всё, то это не так! Гунь Минь это такая штука... Он может и рост прибавить... и на груди...— тут я провел рукой по груди Леночки. Под висящим складками платьем визуально никак не удавалось определить: прибавила ли моя Леночка в этом тоже очень-очень ответственном месте или нет.

"Вот и снова тактильные ощущения в ход пошли — улыбнулся я про себя. Только сейчас я смог убедиться, что да, Леночка прибавила и там, но не очень много. — Ну, понятно, она пока желала только похудеть. А может тут ее подсознание сработало, а не сознание..."

И продолжил уже вслух.

— Можешь прибавить, если тебе захочется...

— А тебе? Тебе, как лучше?

— Прибавляй, конечно, — пожал я плечами. — Но всё-таки в меру. Слишком, всегда плохо и, кроме того, это ведь ты их будешь носить с собой всё время, а я буду любоваться ими от силы два раза в день.

— Можно и чаще! — расщедрилась Леночка, видимо уже вполне уверенная в приобретении солидных будущих активов.

Уже после завтрака, когда Леночка с ворчанием выбрасывала свои вещи из шкафа на кровать, в поисках подходящей для ее новых габаритов одежды, а я, лежа на кровати с интересом наблюдал за этим интригующим домашним стриптизом.

— Леночка, — обратился я к увлеченной примеркой девушке. — А что ты скажешь своим знакомым, друзьям или даже представителям клана Горчаковых, если они спросят, а они спросят, не сомневайся, о том, что случилось?

— Ну-у-у...— задумчиво сказала Леночка, пытаясь ремешком стянуть у себя на талии ставшую просторной юбку, куда легко можно было засунут два кулака и не Леночкиных, а моих.

— Леночка! — мой голос построжел. Леночка мгновенно подняла голову, оставив свои попытки утянуть юбку. — Я хочу, чтобы ты ни словом, ни даже намеком никому, слышишь никому, не рассказывала о Гунь Мине и особенно, о том, кто его тебе дал! Понятно?

Леночка торопливо кивнула, впечатленная моим строгим тоном.

— В противном случае у нас и в первую очередь у меня будут крупные неприятности! Ты представляешь, сколько желающих появится жаждущих заполучить этот корешок?

Леночка снова кивнула.

— Они начнут предлагать деньги и не только деньги. Те, кто останется обиженным, перейдут к другим методам убеждения, а поскольку денег у них хватает, то неприятности нам обеспечены, очень крупные!

— А может тихонечко продать? Кому-то одному и кто будет молчать. И деньги будут и безопасно...

— Да!? — хмыкнул я. — И ты вот так просто откажешься стать красивой и не просто красивой, а невероятно красивой. Да у тебя будут деньги, я бы поделился, но, во-первых, корешка очень мало. Его и на тебя едва хватит, — я скривился про себя. Обманывать доверчивых людей мне очень не нравилось, но на кону стояла моя безопасность, и, в конечном счете, и безопасность Леночки, поэтому я продолжил. — А во-вторых, все тайное, в конце концов, становится явным и нас всё равно найдут, может лишь чуть позже. Может, даже и деньги не успеем потратить... Я настаиваю: ни слова обо мне!

Леночка с самым серьезным выражением кивнула.

— А вот что тебе говорить, чтобы твое преображение не вызывало никаких других эмоций, кроме зависти, мы с тобой сейчас и придумаем...

* * *

Выпроводив на работу проинструктированную Леночку, я лег поспать. Вставать в такую рань мне было некомфортно, и организм требовал добавки в виде пары часов сна.

Разбудил меня телефонный звонок. Звонил он так настырно и долго, что я не выдержал, встал и побрел в коридор, где и висел на стене телефон.

— Да? — сонным, сиплым голосом сказал я в трубку.

— Слышу, что дрыхнешь там без задних ног! Один надеюсь?

— Галочка! Это ты! Не забыла еще мой голос-то? — ответил я, мгновенно выйдя из сонного состояния.

— Будь дома! Скоро приеду!

В трубке послышались короткие гудки.

— Так пропажа объявилась... Но голос-то каков! Так сразу и тянет, помахивая хвостиком, встать перед ней на задние лапки! В начальницы она, что ли без пересадки из секретарш просвистела? С начальницами я еще в постели дела не имел. Интересно, отличаются они в чем-нибудь от обычных женщин? Может теперь она только сверху захочет...? Это-то ладно, но вот если она заметит следы присутствия в квартире, (ее квартире, между прочим!) другой женщины, мне в таком случае не только не грозит ни снизу, ни сверху, но и, скорее всего, предложат с вещами на выход... Надо срочно заметать эти следы! Вот же, Леночка, на радостях вывалила всю свою одежду, включая нижнее белье на кровать, а убрать за собой не удосужилась! — посетовал я, судорожно сгребая Леночкины одежки и упихивая их обратно в шкаф. Прошелся по квартире. Вроде всё спрятано, ничего на виду не валяется.

"Ну, где ты Галя? Я уже готов и жду тебя!" — с этими мыслями я подошел к окну. Огромный, черный лимузин, явно штучной работы, именно в этот момент плавно подкатил к моему подъезду. Ни фига себе!

Молодой мужчина в темно-коричневой униформе, выскочив из машины, услужливо распахнул дверцу.

Загорелая, с идеально уложенными волосами, с безупречным макияжем, в дорогом костюме и с покачивавшимися в ушах бриллиантовыми серёжками, со сверкавшим бриллиантовым ожерельем на груди, Галина выглядела преуспевающей бизнес-леди.

"А что и впрямь преуспевающая бизнесменша! — подумал я, деля свое внимание пополам между притягательными выпуклостями Галины, хорошо видимыми в глубоком вырезе блузки и ожерельем, умопомрачительная стоимость которого, была несомненна даже для моего неискушенного взгляда. — Правда бизнес у нее довольно специфический: охмурение старичка Аркадия и обеспечение своего беспрепятственного доступа к его счетам. Но, пожалуй, специфическим этот бизнес выглядит только с мужской точки зрения, а вот с женской... Всё нормально, обычные дела".

Уже в прихожей, когда я привычно потянулся, чтобы поцеловать эту строго-выглядящую бизнес-леди, мне для поцелуя была предоставлена лишь гладкая, загорелая щека Галины.

"Понятно...— подумал я разочарованно. — А я-то губы раскатал.

Секретарши миллиардеров — только для миллиардеров".

Галина, как и в прошлый раз, устроилась на диванчике в кухне, а я на табуретке. Приставать к этой холодной красавице после столь прозрачного намека там, в прихожей, я не собирался.

— Я приехала Влад, чтобы упорядочить на будущее наши с тобой отношения, — сразу без затяжек времени решительно начала Галина.

Я выразил на лице полнейшее внимание.

— Некоторое время мы не будем встречаться...

Я открыл рот, желая сказать кое-что, но Галина быстро остановила меня, подняв ладонь.

— Это вовсе не значит, что я бросаю тебя! Наоборот я люблю тебя, но сейчас, мы должны расстаться. Я не могу быть помощницей Аркадия... Львовича и одновременно встречаться с тобой.

— А что тут такого? Ты что рабыня, чтобы он указывал тебе с кем встречаться, а с кем нет?

— Видишь ли...— смутилась Галина. — Я сначала и не понимала в чем причина такого отношения ко мне со стороны Аркадия...Львовича... Ну то, что он сделал меня своей помощницей...

— И в чём же? — спросил я, не особенно страдая от любопытства, какую именно байку скормил этот ушлый дедуля доверчивой Гале.

— Я очень похожа на его первую, трагически погибшую жену... любимую жену. Практически точная копия. Это правда! — поторопилась уверить меня Галина, видимо заметив, как скептически изогнулся уголок моего рта. — Я видела фотографии!

— Похожа и похожа. Ну и что! На самом-то деле ты ему не жена и он должен это понимать! Олигархи очень трезвомыслящие люди, в противном случае они не скопили бы столько денег.

— Он очень любил ее и теперь, подсознательно, принимает меня за свою погибшую жену.

— Понятно! — в принципе и впрямь всё было понятно, как понятны теперь и причины такого поведения Галины.

— И я бы не хотела спорить с ним уверяя его в обратном...

"Наоборот, ты, кажется, делаешь всё для того, чтобы уверить Аркашу в том, что ты — этакая реинкарнация его прежней жены и подстраиваешься под него, как только можешь..." — думал я.

— ... сам понимаешь, если его жена, пусть и существующая только в его воображении, будет встречаться с кем-то на стороне, это может быть опасно в первую очередь именно для того, с кем она будет встречаться...

"О, какой пассаж! Оказывается это забота обо мне!" — хмыкнул я про себя.

— Денег у него хватает, чтобы убрать с его пути любого. Поэтому я решила, что мы не будем встречаться...

Я вздохнул.

— И сколько времени ты планируешь провести там, на заработках?

— Я не знаю...— впервые смутилась Галина. — Но я ведь всё это делаю ради тебя! Тебе ведь нужны деньги на учебу!

— Я полагаю, что смогу найти искомое и, не заставляя тебя, ложится под старичка...

Галина возмущенно сверкнула глазами.

— Я была о тебе лучшего мнения! Как ты можешь подозревать меня в чём-то таком!?

Я не стал развивать эту тему, лишь отметив про себя, что Галина лишь возмутилась моими словами, но всё же не сказала, что не спит с Аркашей

"Ладно, я и сам не без греха! Чего уж там!"

— А сейчас, вот прямо сейчас, уже скопленных денег не хватит на учебу? — задумчиво спросил я, глядя на бриллиантовое ожерелье, сверкавшее поверх полных грудей видневшихся в вырезе блузки Галины.

— Может и хватило бы, но ведь в университете еще и кушать надо все четыре года. На это тоже нужны деньги. Ты ведь не будешь утром учиться в самом престижном университете империи, а потом разносить подносы до часу ночи в `Иле`? Кроме того, Аркадий Львович обещал мне, что на следующий год отправит меня в университет. Он хочет, чтобы в будущем я могла помочь ему управлять его консорциумом... А так, кто я сейчас, бывшая официантка без всякого образования, — окончила Галина совсем тихо, опустив глаза в пол. — Сам понимаешь, такие предложения делаются не каждый день...

В принципе в логике этому старичку не откажешь. Раз любимая жена, то почему бы и не привлечь к участию в управлении своей производственной империей. Да на это можно клюнуть.

— Ладно, — я вздохнул. — Я тебя понял: мы расстаемся неизвестно насколько, но ты обещаешь профинансировать мою учебу...

— Да, — кивнула Галина. — И может даже будем учиться вместе ... Только я прошу тебя не увлекайся девушками, а я буду навещать тебя... Иногда, чтобы ты не чувствовал себя одиноко...

— Я уже прямо сейчас чувствую себя одиноко, — я встал, подошел к Галине и, несмотря на ее попытку отстраниться, всё же поцеловал ее в губы.

— Мне пора! — Галина тут же поднялась с диванчика, выпрямилась во весь свой немаленький рост с учетом каблуков, да еще и задрала нос вверх (это что, чтобы я не смог больше дотянуться до ее губ!?). — Я тебе позвоню!

* * *

Настроение у Леночки было хуже некуда. Ее похудевшее личико было печальное-печальное. Всё у Леночки валилось из рук. Передвигалась она без всякой энергии, нога за ногу.

Утешало меня только одно: кормила и заботилась она обо мне всё также старательно. Отравить не пробовала. А причины были и можно сказать очень веские. После первого волшебного похудания процесс к моему удивлению и к Леночкиному расстройству застопорился. Хотя все условия соблюдались неукоснительно. Я со своей стороны регулярно, каждый день выдавал порцию Гунь Миня. А Леночка в свою очередь отчаянно желала похудеть: краснела, пыхтела, даже спать стала хуже, постоянно думаю о похудении, но всё было тщетно. После первого ошеломляющего успеха полный провал. Сколько я ни измерял талию Леночки, и прочие ее габариты, ничего больше не менялось. Конечно, уже сейчас Леночка могла занять первое место на каком-нибудь конкурсе юных пышек с ее прорезавшейся талией и похудевшим личиком, но ей явно хотелось большего. Но вот облом! Больше-то ничего и не происходило. И Леночка была в печали. Даже когда вчера она объявила мне, что месячные закончились, то сделала это без всякого энтузиазма. И вечером в постели вела себя очень пассивно.

Я же вел себя, как и положено любому ученому-экспериментатору, ставящему очередную серию опытов, то есть был невозмутим, не расстраивался над первыми результатами, и копил статистику.

"Отрицательный результат тоже результат. В общем даже и неплохо то, что процесс притормозил. А то, как вспомню, что было с Галочкой, когда ей пришлось срочно увольняться, чтобы не вызвать подозрений... А тут задержка в четыре дня... пока. Ерунда! Кстати слово `задержка` используется женщинами для такой легкой проверки истинного отношения мужчины к себе любимой, когда очередные месячные отчего-то не наступают... Может и эта задержка в срабатывании моего проверенного средства связана с этой же причиной? Хм... А у Галины как оно было? У нее по-моему между месячными всё успело произойти... Во всяком случае, я не помню никакого перерыва в нашем тогдашнем сексуальном марафоне... Значит завтра утром и посмотрим верны ли мои рассуждения", — так я решил, лежа в постели после того, как мы с Леночкой покувыркались немного перед сном. Именно что немного. У нее совсем не было настроения, а мне совершенно не нравится, когда женщина лежит в постели бревно бревном и похоже мечтает только об одном: чтобы всё поскорее закончилось.

Утром я узнал о результатах своих опытов, даже не открывая глаз. Меня разбудил уже знакомый клич индейцев чероки в исполнении Леночки.

"Ну, вот и положительный результат!" — это единственное, что я успел подумать, перед тем, как на меня налетел маленький, но такой увесистый вихрь. Леночка бесцеремонно сдернула с меня одеяло и недвусмысленно дала понять, что хочет поделиться своей радостью и продемонстрировать всю такую новую себя. Естественно, что помимо удивленно расширенных глаз, насколько позволяло моё, всё еще сонное состояние и восторженных причмокиваний, вкупе с заверениями о полной неотразимости девушки, еще более постройневшей Леночке требовались и еще кое-какие практические шаги в подтверждение моей реакции.

Пришлось соответствовать, тем более что вчерашняя Леночка и сегодняшняя были две большие разницы, как по фигуре, так и по темпераменту.

После завтрака, я обмерил довольную жизнью девушку со всем тщанием, занес данные тетрадку наблюдений и отпустил искрящуюся счастьем Леночку на работу, а сам завалился на кровать для подведения первых итогов, так сказать.

"Итак, дано три сосны, в которых я плутаю: Леночка, Гунь Минь и я. Первая сосна Леночка, называвшееся ранее Галочкой была заменена, и это никак не отразилось на результате. Значит не в ней дело! Вторая сосна: Гунь Минь, он же женьшень, он же плацебо по научному, давался без перерывов. Но при этом то действует, то нет. Его воздействие, вообще-то чисто психологическое и было рассчитано на доверчивую Леночку. Но нет, почему-то не подействовало после первого успешного раза. Она похудела и верила яростно и ... всё равно не помогло. Остается третья сосна — это я. Видимо всё-таки всё дело именно во мне. Предположим, что я маг и даю ей энергию, (конечно, магическую, а какую же еще? не сексуальную же! ха-ха!) которую она каким-то хитрым образом использует для трансформации... И как это она проделывает, если она-то не маг?.. Ладно оставим это пока... Значит я даю ей энергию, а ей необходимо страстно желать, чтобы с ней, вернее с ее телом произошло то, чего ей хочется и она с помощью этой моей энергии как-то изменяет себя? Ну пускай так... А чего тогда она эти три дня не могла использовать мою энергию? Я ей ни в чем не отказывал и тоже желал, чтобы она похудела? В чем разница? А разница, пожалуй, только в том, что мне, как и всем прочим в такие дни было отказано в близости! И всё! Но тогда, что же получается? Что я могу передавать ей эту энергию только во время полового контакта!?"

— Я вскочил с постели, на которой усиленно морщил лоб и зашагал по комнате из угла в угол. — "И с Галиной вроде бы сходится... У нее перерывов на месячные не было, и мы трахались, как кролики... А если я передаю энергию только в это время... то не удивительно, что Галина так быстро изменилась. А кстати, интересно, с чего это я-то тогда с ума сходил? Ведь у меня вроде бы не было раньше такой привычки! Я ни с кем никогда до этого сексуальные марафоны не устраивал ... А с ней просто крыша съехала на почве сексуальной озабоченности. Причем стояло-то практически без перерыва и без всякой виагры!?"

Я приложился разгоряченным лбом к прохладному оконному стеклу.

"Можно конечно пофантазировать, раз уж пошла такая пьянка, что часть энергии Галочка не использовала для своей трансформации, (не усваивалась вся, например, слишком много давал!) и она возвращалась ко мне, и эта энергия шла уже на поддержание моего организма в нужном Галочке состоянии непрерывного возбуждения, поскольку эта энергия была, что называется промодулирована сексуальным возбуждением Галины, то она и меня теперь заводила с той же силой!? Но ведь ни Галина, ни Леночка ни разу не магессы. В противном случае их бы давно уже вычислили. Еще в школе! Я читал у них тут все проходят тесты на способности к магии и скрывать такое, резона нет. Ведь магам предоставляются все мыслимые блага: деньги, власть, избранность... Кто же откажется от таких плюшек и уйдет в подполье? Только такой неудачник как я, разве что... Нет, это же надо: поджарить газовым факелом одну магессу, и зарубить топором другого мага! Сейчас бы в свое удовольствие обучался бы на мага в клане Морозовых вместе с Ириной и Светой, а не бегал бы, как таракан от укрытия к укрытию. Того и гляди получу тапком по башке и останется от меня только мокрое место. А если попаду под огненный тапок какого-нибудь мага Огня, так и вовсе только кучка пепла останется..."

Я вздохнул.

"Ладно, чего уж там! Что случилось, то случилось! Будем трепыхаться, как можно дольше. Так что там я думал... А-а-а... что они не магессы... Ну что ж попробую и дальше сочинять фантастические предположения. А что если предположить, что все люди в той или иной степени обладают способностью к преобразованию с помощью магии, да не все могут уловить и накопить в себе эту энергии. Ну, дырявые скажем так у них сосуды. А маги могут и накопить и управлять и передать эту энергию. Другое дело, что с немагами никто просто так делиться энергией не будет... Разве что в виде фаербола или воздушного кулака. А переработать эту энергию будет крутовато для любого! И даже я не смог трансформировать энергию Ирины там на озере, а улетел как пушинка вдаль светлую... Или дело в количестве энергии, или сама энергия для преобразования немного другая... Не зря же здесь те, кто может преобразовывать человеческое тело, то есть целители, числятся магами Эфира...

И какие практические выводы из моих умствований следуют? А следует то, что я, получается, смогу регулировать скорость трансформации Леночки с помощью частоты наших встреч в постели с Леночкой же! Вот только, если я перейду на раз в неделю для проверки моей теории, как к этому отнесётся Леночка? Что она подумает? А что она может подумать после двух-то раз в день? Только одно: этот гад завел себе подружку на стороне и окучивает ее! А ей, Леночке теперь всё достается по остаточному принципу... Да-а-а... Крики, приступы ревности, скандалы мне обеспечены. Да еще и проведение эксперимента под угрозой окажется. Вдруг она в порыве гнева пошлет меня далеко-далеко? И что, мне снова переходить на самопальную стряпню? Так я уже отвык от плохого, и привык к хорошему...

* * *

Спустя три дня, я сидел на кухне и мрачно наблюдал за привычно суетящейся у плиты Леночкой. Сегодня мы встали довольно поздно. У нас с Леночкой совпали выходные, и Леночка позволила себе поспать подольше. Та еще соня, правда, если учесть, когда мы завалились спать накануне...

А объяснялось всё просто. Леночка перестала меняться. С моей помощью, (как я надеюсь) или с помощью Гунь Миня (как полагает Леночка) она наконец-то исполнила свою мечту: стала стройной, худенькой девочкой. Тонкие ручки, стройные худенькие ножки, талия исчезла куда-то без следа, попка тоже перестала оттопыриваться и на груди ничего не просматривается. В общем, почти Лолита или Галочка в своем начальном варианте. Только Галочка выглядела откровенно некрасивой, мягко говоря, а Леночка теперь симпатичная девочка. Вот именно девочка! Но не это тревожило меня этим утром настолько, что даже предстоящий роскошный завтрак в исполнении Леночки не мог привести меня в благодушное состояние. Мне категорически не понравилось другое. Когда сегодня утром я высыпал очередную порцию Гунь Миня перед Леночкой, то она к моему изумлению заявила.

— Ты знаешь Владик, я тут подумала: я уже и так симпатичная, тебе я нравлюсь, а лучшее враг хорошего и... вдруг что-то пойдет не так дальше... Тем более, что я стала такой какой мечтала быть со школы... В общем я хочу сказать, что наверно не стоит мне больше принимать этот Гунь Минь...

У меня просто не нашлось слов в ответ на этот выпад, а Леночка, приняв мое молчание за согласие с ее жизненной позицией, довольно улыбнулась и засуетилась у плиты.

И вот я сижу здесь, собираю вместе мои мысли разбежавшиеся в разные стороны от такой наглости моего подопытного кролика, а вернее крольчихи и жду анонсированного завтрака.

"Нет, ну надо же! Вот же повезло нарваться на девицу, которая, похудев, стала симпатичной, и не желает большего, не желает быть ослепительной красавицей! Или я сам виноват в том, что поддерживал в ней иллюзию ее нынешней неотразимости? Ну и что мне теперь делать? Что сказать этой новоявленной красотке, как она про себя думает, чтобы ее мозги немного прочистились?"

Я сидел, размышлял над этой проблемой и меня при этом сильно отвлекали плывущие по кухне ароматы Леночкиной стряпни. Кое-какие мысли по этому поводу мне пришли в голову, и характер этих мыслей был таков, что выскажи я их сейчас, так точно останусь без завтрака, а может даже и без обеда с ужином. Поэтому я решил помолчать до окончания завтрака и только потом приступать к убеждению строптивицы.

— Ты знаешь Леночка, — начал я, сделав последний глоток кофе и предусмотрительно поставив свою чашку на стол подальше от Леночки. — Мне кажется, что ты ошибаешься...

По-хорошему надо бы дождаться, пока Леночка перемоет всю посуду, уберет со стола и, даже наверно стоило бы поменять нашу дислокацию. Перейти в комнату, иначе мог возникнуть ущерб не только посуде, но и моей физиономии, но уж очень долго я сдерживался, и мне страшно хотелось высказать всё этой девочке, всё, что я думаю о ней, после ее вежливого, но твердого отказа от Гунь Миня.

"Будет стоять до конца! Осторожная и все-таки неглупая!" — так понял я и поэтому решил начать сразу с главного калибра.

— Кхм...видишь ли Леночка... Всё немного не так, как ты думаешь... Со стороны-то виднее...

Леночка до того пребывавшая в крайне благодушном настроении нахмурилась.

— И что видно со стороны?

Я сделал резкий вдох, поёжился, словно мне было необходимо нырнуть в прорубь.

— Ты даже сейчас, после того, как воспользовалась Гунь Минем всё еще не стала красивой, — и начал перечислять. — У тебя тонкие ноги девочки, словно тебе лет двенадцать-четырнадцать, да еще непропорционально короткие, да еще и мягко говоря, недостаточно прямые. Твое туловище слишком длинное, талия вообще не просматривается, а шея...

Выражение озабоченности на лице Леночки сменилось таким несчастным выражением, что я притормозил с перечислением ее телесных недостатков и замолчал.

Молчала и Леночка, вперив свой взгляд в стол. Наконец, спустя несколько тягостных минут, она сказала с печалью.

— Значит, ты меня всё же не любишь, а я так надеялась...

— Но Леночка, ты меня не так поняла, я вовсе не...

Она с яростью посмотрела на меня.

— И на кого, по твоему мнению, я должна походить, чтобы выглядеть достойно?

Так пакостно я себя давно не чувствовал. Я на негнущихся ногах сходил в комнату и принес купленные ранее и припрятанные до поры журналы. Это была настоящая, желтая пресса. В них светская хроника перемежалась со слухами и сплетнями из высшего общества. Но самое главное там были красивые женщины на каждой странице, одетые, полуодетые, и полураздетые. Умелая подборка материала, выгодные ракурсы способствовали тому, что оторваться от просмотра журнала человеку любого возраста, да и пола было почти невозможно. Конечно, женщин и мужчин в этих журналах интересовали разные вещи, но листали их очень многие. Я специально попросил в киоске самые популярные журналы.

Я выложил журналы перед так и сидевшей с понурым видом на кухне Леночкой.

— Вот можешь посмотреть...

Леночка без видимого энтузиазма начала листать лежавший сверху журнал.

— И вот я должна походить на этих?

Красивые женщины с идеальными телами, длинными гладкими ногами с моей точки зрения никак не подходили под презрительное определение `эти`.

— И чем они тебе не нравятся? Очень ведь краси...

— Кто именно ТЕБЕ из них нравится!? На КОГО я должна быть похожа!? — Леночкино спокойствие дало трещину, и я поторопился успокоить ее.

— Да что ты такое говоришь, Леночка?! Ни на кого! Я не заставляю тебя стать на кого-то похожим! Я просто показал тебе, что бывают девушки и с другой внешностью. Не хочешь походить на них и не надо! Я же не собираюсь тебя, ни к чему принуждать! Что ты такое себе придумала! — разозлился я. Глупее ситуации не придумать. Вот уж не ожидал, что буду уговаривать простую девчонку стать красавицей. Но на Леночку мое возмущение не оказало никакого воздействия. Она снова успокоилась. Затем, продолжая листать журнал, спросила совершенно спокойным голосом.

— И что я могу стать такой, какой захочу?

— Да, — теперь успокоился уже я. — Гунь Минь это позволяет. Ты можешь корректировать свою внешность по ходу дела, постепенно меняя рост, вес, длину волос, увеличивать глаза, ресницы, сделать свои скулы выше или вообще избавится от них...

"Наконец-то, — подумал я. — Клюнула рыбка и чего упрямилась?"

— Хорошо, — тем же спокойным голосом сказала Леночка. — Я согласна, стать такой красивой, что ты наконец-то влюбишься в меня...

Я довольно улыбнулся и хотел сказать, что я люблю ее уже сейчас. Но когда она продолжила, то все мои слова, которые я хотел сказать ей, буквально застыли у меня на губах.

— ...и тогда я тебя брошу, чтобы ты почувствовал, как это жестоко, когда тебя не любят, и пожалел обо всём том, что ты мне тут наговорил!

Я растерянно глядел на нее.

— Но, Леночка, нельзя же вот так ...

Тут Леночка звонко засмеялась

— Ага, поверил! То-то я тебя напугала!

И выскочив из-за стола, повисла у меня на шее. Тяжелый холодный комок у меня в груди начал потихоньку рассасываться. Я обнял ее худенькое тельце, поцеловал в пухлые губы и понес в спальню. После таких любовных признаний следовало, как можно быстрее очутиться в постели и снять возникший буквально на пустом месте стресс самым простым, но очень эффективным способом.

Глава 13

Спустя некоторое время мы вышли из квартиры, но на улице расстались. Нам нужно было в разные стороны. Леночка озаботилась своим гардеробом. По ее словам ей и сейчас уже нечего надеть, да и о той красавице, в которую она должна была превратиться в самое ближайшее время, тоже стоило позаботиться.

— Владик, если ты не хочешь, чтобы твоя будущая красавица ходила в обносках, то тебе следует поучаствовать в обновлении моего гардероба. В конце концов, кто настаивал на том, что я неважно выгляжу? Ты! Вот и спонсируй! А у меня на это денег нет!

Возразить мне было нечего. Именно я хотел, чтобы Леночка стала какой-нибудь мисской. Мисс Россия или там мисс Москва на худой конец.

Конечно, в истинных причинах этого моего желания Леночка ошибалась. Но в целом была права: подопытная крольчиха имеет полное право требовать для себя, не только бесплатную траву, но вкусные дорогие комбикорма. Поэтому я лишь вздохнул про себя и вручил ей все скопленные за время работы в `Иле` деньги. Пачка была не очень толстая. Леночка с сомнением оценила толщину пачки, но, поняв, что больше у меня ничего нет, и в ближайшее время не будет, смирилась. Она явно что-то уже прикидывала про себя, поскольку с полчаса задумчиво хмуря брови, листала журналы с красотками.

Леночка попыталась увлечь меня с собой по магазинам, но я отговорился, тем, что мне уже давно пора посетить усадьбу Горчаковых и получить всё, что полагается за ударный труд на благо клана. Иначе после обнуления моей заначки у меня только на хлеб и осталось. Конечно такая чудо-хозяйка, как она и из хлеба могла приготовить нечто божественное, но ограничивать полет фантазии Леночки хлебом я категорически не желал и был настроен вытребовать с Екатерины Андреевны обещанную сумму.

Переговорить с самой Екатериной Андреевной на своем основном рабочем месте: в ресторане `Иль-де-Франс` не удалось. С момента моего появления на работе после исчезновения синяков, в ресторане она не появлялась. Рада регулярно заходила пообедать в компании офисных клерков, но говорить о деньгах с Радой я не рискнул. Она могла опять меня не так понять. А поскольку примирения между нами явно не случилось, то я не желал рисковать и своей физиономией, и рабочим местом. Всем понятно, что при любом недоразумении между магессой и простолюдином, в итоге крайним остается именно простолюдин. То есть я.

Но весь мой решительный настрой обернулся пшиком. Марта Семеновна, едва услышав о том, что мне причитаются какие-то деньги, весьма удивилась.

— Даже странно слышать от тебя такое, Влад! — заявила она мне, на полном серьезе. — Да я знаю, ты работал хорошо, и претензий к тебе нет, но и денег я тебе выдать не могу, по той простой причине, что мы с тобой контракт, пусть даже и временный, пусть даже и устно, не заключали.

В моей разом опустевшей голове осталась только одна мысль: кинули!

Насладившись в полной мере моим ошеломленным видом, Марта Семеновна снизошла и пояснила.

— Я отвечаю только за нанятый мною персонал. Я тебя нанимала? — поскольку вопрос был явно риторический, я не стал отвечать на него. — Нет, тебя наняла лично Екатерина Андреевна и при этом ни о сроках, ни о сумме денег причитающихся тебе за твою работу мне сообщено не было.

Сколько мне должно было причитаться, я и сам не знал, положившись на уверения старшей Горчаковой, что получу не меньше, чем в `Иле`, но, сколько именно озвучено не было.

— Вот, — правильно расценив мое молчание, жизнерадостно продолжила Марта. — Даже если бы я и хотела выдать тебе деньги, то не могу, поскольку ни ты, ни я не знаем сумму.

— Так может спросить у нанимательницы и закрыть вопрос?

— Госпожа Горчакова в данный момент отсутствует не только в усадьбе, но и в Москве...

Я понял: денег нет, и в ближайшем будущем не будет. Понурившись, я встал со стула, на котором до того, вальяжно развалился, намереваясь скоренько вытребовать свои кровные.

— Когда Екатерина Андреевна прибудет в усадьбу, я проясню этот вопрос и позвоню тебе. Оставь свой телефон! — подсластила мне пилюлю Марта.

Даже пребывая в расстроенных чувствах, после неудачи с получением наличных у Горчаковых и бредя, нога за ногу, дома я очутился раньше Леночки.

"Да, смена гардероба это для девушки очень серьезно..." — подумал я, заваливаясь на кровать с теми же желтенькими журналами в руках. После такого облома у Горчаковых мое всегдашнее желание учится, упало до просто-таки катастрофически низкого уровня.

"Полистаю журналы. В конце концов, это тоже самообразование, немного специфическое, но отнюдь не бесполезное", — думал я, разглядывая на развороте журнала улыбающуюся Дашу Румянцеву, любимую дочурку правителя Российской империи с бокалом шампанского в руке, что-то увлеченно празднующую в кругу таких же холёных подруг и друзей-мажоров.

И подпись к картинке: Ее Высочество Дарья Румянцева в кругу друзей на студенческой вечеринке, посвященной двухсот пятидесяти трехлетию основания Московского университета имени Князя Михаила Васильевича.

"А ничего так студенты университета выглядят! И это я туда собрался?! И на какие шиши позвольте вас спросить? Кстати ожерелье у Галки на шее выглядело ничуть не менее внушительно, чем у Даши на фото. Хорошо быть похожей на любимую жену олигарха! А мне в таком случае, что делать? Искать вдову олигарха что ли?! — думал я. — Будем надеяться, что Галочка не шутила, когда обещала скромному официанту в моем лице финансовую поддержку".

Стукнула открывающаяся входная дверь и мои печальные размышления прервались. В комнате возникла Леночка с пакетами и пакетиками. Швырнув всё принесенное с собой на кровать, она, не медля ни секунды, начала раздеваться.

"Так, стриптиз в живую, это гораздо-гораздо интереснее, чем все фото Даши Румянцевой вместе взятые!" — подумал я и спросил расстегивавшую молнию на юбке Леночку.

— А что и это всё, что тебе понравилось? Или ты просто не смогла потратить ту огромную сумму, что я тебе дал?

Леночка печально вздохнула.

— То, что ты мне дал, это же просто слёзы! Слёзы обиды оттого, что столько всего остро необходимого мне, осталось там! — Леночка мотнула головой куда-то вправо.

Я быстро замолчал, чтобы еще чего не ляпнуть в том же духе и полностью сосредоточился на никогда не приедающемся зрелище: раздевающаяся женщина. Конечно, внешне полноценной женщиной Леночку вряд ли можно было считать, несмотря на ее двадцатилетие. Особенно на фоне роскошных полностью созревших девиц из окружения Дарьи. Да еще после такого катастрофически быстрого похудения. И если бы я своими глазами не видел паспорт Леночки, то был бы уже встревожен: растление малолеток — это тюрьма! А так было интересно. Вот только всё длилось недолго, но я, памятуя о реакции Леночки на мой вопрос о количестве купленного, не стал снова заострять ее внимание на том, что это, так нравящееся мне зрелище: переодевающейся Леночки закончилось слишком быстро. Последним номером программы стриптиза в исполнении Леночки, оказалось черное шелковое платье, выглядевшее не дешёвым даже просто вися на вешалке.

Но когда Леночка надела сие платье, вернее попыталась надеть, я чуть не умер от смеха. Это надо было видеть! Леночка надевала новинку с головы, успешно вставилась в него, расправила платье на себе и еще мгновенье и платье, нигде не зацепившись, легко соскользнуло на пол, что вообще-то было неудивительно: никаких выпуклостей у Леночки, ни сзади, ни спереди не существовало.

В ответ на мое фырканье Леночка полоснула меня яростным взглядом.

— Это же я на вырост взяла! Ну не могла удержаться! — прошипела Леночка в мою сторону, поднимая платье с пола за тонюсенькие лямочки. Попытка Леночки удержать руками купленное платье на себе, была малоуспешна. Платье висело складками, и впечатление было такое, что маленькая девочка, каковой собственно и выглядела двадцатилетняя Лена, стянула данное платье у своей мамы.

— Оно мне будет впору! Должно быть! Ты обещал! — гневно сверкнула на меня глазами Леночка.

— Обещал, значит, будет в пору, но сейчас уж очень забавно ты в нем выглядишь. Ты, кажется, вся с головой можешь в это платье вписаться! — изнемогал я от смеха и вдруг мой смех как ножом отрезало. Я судорожно схватился за журналы.

— Так не здесь, и не здесь, и не здесь...— бормотал я в полголоса.

— Августовский номер `Светской хроники`... — потупив глаза, подсказала мне Леночка, сразу сообразив, что я ищу.

"Ну, точно! Мисс Мира Джулия Альварес, бразильянка щеголяла на каком-то светском рауте в точно таком же платье. Но не это меня зацепило, а то, что подол платья мисс Мира едва прикрывал середину бедра. А если учесть, что мисс Альварес возвышалась над окружающими минимум на пол головы... Так где-то я видел ее физические параметры... ага вот оно... рост сто восемьдесят пять, вес..."

— Но ведь она сто восемьдесят пять сантиметров! А я помнится, тебе говорил, что высокие девушки мне не нравятся! — возмутился я.

Леночка ничуть не смутилась таким наездом, а наоборот даже кажется, порадовалась возможности поставить меня на место.

— А вот мне помнится, что кое-кто говорил, что никак не будет мне указывать, кем мне быть! Это включает в себя, в том числе и рост! Это первое! А второе, если этой Альварес дали мисс Мира с таким ростом, значит этот рост предпочтительнее, чем например мой сегодняшний сто пятьдесят пять сантиметров!

Я открыл рот, но спросить не успел.

— Да, я хочу стать мисс Мира и что тут такого?! — вызывающим тоном спросила Леночка.

Я закрыл рот. Подумав, я сказал осторожно.

— Но у меня у самого рост сто восемьдесят пять и если и ты будешь такого же роста... Или ты не будешь носить высокие каблуки?

— Ну, если только это тебя заботит, — снисходительно сказала Леночка. — То могу пообещать, носить их только на светские мероприятия. Дома надевать не буду! Тебя это устроит?

Я судорожно сглотнул накопившуюся во рту слюну и обреченно кивнул. Всё равно сделать я ничего не мог. Похоже, всё было уже предрешено.

К вечеру я уже поуспокоился относительно планов Леночки.

"Помнится ты же сам шутил насчет того, что мисс Мира будет тебе, вот здесь, на кухне жарить яичницу с ветчиной и не имел ничего против. Ну, будет это не Джулия Альварес, а Леночка Яблонская и что тут плохого? А ты представляешь, как будут выглядеть ее длинные-предлинные ножки, прикрытые вон тем кружевным фартучком, который принадлежал еще малышке Гале? И ты хочешь, чтобы они были короче, только из-за того, что на каблуках девочка будет выше тебя? — я представил легко. Особенно этому способствовала фотография мисс Альварес ничего особенно не скрывающая. — Ладно! — окончательно успокоился я. — Что будет, то и будет!"

И переключился на другую тему.

— Леночка,— ласково сказал я. — Как, кстати, на то, что ты так быстро похудела, реагируют там у тебя на работе?

— Да никто и не реагирует особо! — отмахнулась Леночка, увлекшаяся процессом переворачивания блина на сковородке. — Похудела и похудела.

— Но если ты вдруг станешь, похожа на мисс Мира, то среагируют! — продолжил я.

— Да, наверное...

— Я предлагаю тебе уволиться и немедленно! Похудение еще туда-сюда. Всякое бывает, а вот если ты резко подрастешь, то начнут задавать вопросы...

— А на что жить будем?

— Пока на мою зарплату и мои чаевые, а потом... Я не думаю, что у тебя возникнут трудности с работой.

— Ну, пожалуй... — задумчиво согласилась Леночка.

— И вот еще что. Ты должна немедленно съездить домой, показаться родителям. Тебя уже и сейчас с трудом можно узнать, а если ты еще подрастешь, то папа с мамой просто не поверят что ты их дочка, когда ты к ним заявишься вся такая-растакая, сто восемьдесят пять сантиметров ростом...

— Да... — еще глубже задумалась Леночка, а я, заметив густой синий дым над сковородкой, понял, что одного блина я не досчитаюсь на своей тарелке. Леночка его успешно сожгла, пребывая в раздумьях.

"А вот нечего отвлекать повариху во время процесса!" — попенял я себе.

* * *

Долгожданный звонок от Марты раздался очень не скоро, с моей точки зрения конечно. Прошел месяц. Шел уже декабрь, да и весь7512-й год близился к своему концу.

Я был в этот момент на кухне, но оперативно метнулся в прихожую и когда снял трубку зазвонившего телефона, то услышал там спокойный, суховатый голос Марты Семеновны.

— Здравствуй, Влад!

— Здравствуйте, Марта Семеновна.

— Спешу обрадовать тебя, Екатерина Андреевна прибыла и дала разрешение рассчитаться с тобой полностью. Ты сегодня свободен?

— Да у меня выходной...

— Тогда жду тебя в три часа здесь в усадьбе, если тебе еще нужны деньги конечно...

— Буду, обязательно буду! — буркнул я, недовольный ее юмором насчет нужности мне моих денег и положил трубку.

Я постоял немного у окна, глядя на белый от выпавшего снега двор.

"Наверняка, когда дело касается своих денег, она не шутит и шуток не понимает. А тут вместо того, чтобы немедленно рассчитаться со скромным, старательным дворником потребовалось личное разрешение главы клана. Крохоборы! Пфыыы!"

И вернулся к тому, от чего меня ненадолго отвлек телефонный звонок: к слежке за булькавшей на плите овсяной кашей. Я изредка помешивал ее и печально размышлял о том, как всё непостоянно в этом мире. Ведь не так давно я искренне радовался тому, что заполучил к себе в услужение отличную, несмотря на свой юный возраст повариху (для хорошей поварихи — двадцать лет немного) — Леночку. И вот я теперь стою здесь и слежу, чтобы каша не пригорела, вместо того чтобы валяться в постели, ожидая, когда Леночка позовет меня к завтраку. Нет, я не расстался с Леночкой, и она не бросила меня, но, тем не менее, сейчас именно она нежится там, в постели, добирая последние такие сладкие мгновения сна, а я ... я нахожусь вот здесь на кухне.

И случилось такое мое превращение из позволявшего себя любить, наслаждавшегося кулинарными шедеврами, выходящими из рук смотрящей мне в рот Леночки и вообще чувствовавшего себя вполне комфортно в роли хозяина, в свою полную противоположность как-то незаметно.

А началось всё именно тогда, когда я, можно сказать, принудил Леночку становится красавицей и совсем не дворового масштаба. Нет, если бы я смог тогда представить, как ежедневное, а главное еженощное воздействие прямо-таки ошеломляющего по красоте женского тела в сочетании с убийственно красивым личиком Леночки, заключавшим теперь в себе сочетание самым привлекательных деталей из лиц красавиц со всего мира, будет воздействовать на меня, то я никогда бы и не заикнулся о таком преобразовании. Потому как окончательную проверку моих магических умений можно было провести и менее травматичным способом. Но я оказался катастрофически недальновиден. И теперь вот пожинаю результаты.

Леночка принялась выполнять свое обещание, насчет того, что я влюблюсь в нее со всей тщательностью и терпением присущим отличным поварихам.

Она немедленно уволилась с работы у Горчаковых, и теперь всё время проводила в нашей квартире, листая журналы с красотками всех рас, возрастов и профессий. Причем количество журналов изученных ею было огромно. Те несколько штук, которые купил я, уже просто потерялись в огромной куче занимавшей весь немаленький подоконник.

И когда Леночка определила, какой именно она желает стать, то принялась желать это очень целеустремленно. Буквально за неделю от худенькой невысокой девочки ничего не осталось. Ее место заняла совсем другая, незнакомая мне девушка с пышными грудями, полными бедрами, невероятно тонкой талией. Ее смугловатая, гладкая кожа атласно блестела. Блестящие волосы, отливавшие золотом высшей пробы, тяжелыми волнами скатывались на узкие, выглядевшие хрупкими плечи и устремлялись дальше, вниз к талии.

Потом она только потихоньку становилась все выше и выше ростом, выполняя свое обещание сравняться в этом со мной, но основное внимание уже было уделено лицу. Леночка, как и всякая повариха, которая постоянно пробует и подсаливает, добавляет воды, или что-то еще к своей стряпне добиваясь сбалансированного вкуса, понемногу, по чуть-чуть, изменяла свое лицо, добиваясь одной ей ведомой цели. И хотя каждый раз я восхищался ее вновь изменившимся обликом. Это были и высокие скулы, становившиеся, то выше и больше, то почти исчезавшие. Ее нос, неоднократно изменялся от микроскопического до длинного, то вдруг становился аристократическим, прямым римским. Глаза Леночки невероятно огромные с длиннющими ресницами вдруг превращались в узкие черными глаза восточных красавиц. Я уж не говорю про губы, которые бывали всякими, какие только можно измыслить: и узкими, тонкими и полными, чувственными.

В общем, я каждый раз восхищался и даже просил остановиться целеустремленную экспериментаторшу, поскольку все варианты были прекрасны, но всё было тщетно. А эксперименты с внешностью прекратились в одно обычное, ничем не примечательное утро, когда я проснулся и посмотрел на спящую Леночку. Она видимо в очередной раз что-то сделала или со скулами, или с пропорциями лица, кажется, губы стали чуть суше, не такие пухлые, как были. Не знаю. Я знаю лишь одно, когда она, проснувшись, медленно и торжественно подняла вверх черные длинные густые ресницы, и глянула на меня своими темно-коричневыми с искорками глазами, я впал в ступор.

Сначала Леночка была удивлена такой реакцией, потом польщена, потом вознамерилась вывести меня из этого созерцательного состояния, чтобы я исполнил кое-какие обязанности, про которые ни она, ни я не забывали, и которые, несмотря на постоянное повторение, не превратились в рутину. Подергав меня за руку, и убедившись, что всё совершенно безрезультатно, Леночка раздраженным тоном велела мне отправляться в ванную, ополоснуться ледяной водой. Я встряхнулся и отправился ванную, дабы ледяной душ привел меня в норму. Душ подействовал, как надо и мой ступор прошел. Я удивленный такой реакцией на Леночку, позже снова с близкого расстояния посмотрел в глаза моей подруги. Ничего похожего больше не было. Было, правда, другое. Меня теперь каждый раз охватывало восторг и радость просто от присутствия Леночки рядом со мной. Мне хотелось целовать ее, гладить, носить на руках... В общем, ежеминутно и ежесекундно доказывать Леночке, как я люблю ее. Больше-то ничего не изменилось, но странным образом именно после этого все эксперименты со своей внешностью у Леночки разом прекратились.

Теперь расставаться с нею даже на короткое время для меня оказалось очень мучительно. Была бы возможность, я и на работу бы не ходил. Столько времени без Леночки! Но тут вступало в дело одно простое соображение: деньги. Никаким другим способом мне денег не добыть. Мне даже представить было страшно, как разозлится Леночка, если ее вдруг лишить любимого дела: возможности тратить содержимое моего кошелька. Хотя походы по бутикам случались не часто. Все-таки кошелек официанта, пусть и умудрявшегося раскрутить на приличные чаевые совсем не бедных женщин обедавших в `Иле`, был не настолько толстым.

Но и в это время, приготовление завтраков, даже, несмотря на всю мою покладистость, Леночке еще не пришло в голову переложить на мои плечи. Она готовила сама. Перевод меня из постели на кухню произошел чуть позднее, когда я провинился. И вот тогда меня отправили к плите, во искупление вины, так сказать. И хотя всё, что произошло, проистекало из моего желания наполнить мой тощенький кошелек и естественно тут же предоставить его в полное распоряжение Леночки же, но, тем не менее, смягчающим обстоятельством это признано не было.

А случилось вот что! Я внезапно осознал: одно дело, когда твоя девушка серая мышка, на которую лишний раз никто и не глянет, и совсем другое дело, когда рядом ослепительная красавица. А осознал я это вовсе не потому, что мне теперь приходилось бороться за внимание красавицы Леночки и конкурировать с другими самцами. Вернее и это тоже. Я, как и положено приличному кавалеру, озаботился тем, чтобы Леночка не скучала целыми днями дома, после увольнения с кухни Горчаковых и начал выгуливать ее по вечерам. Два раза мы посещали вечерние клубы. Только, конечно, не `Черную Луну`! Туда я больше ни ногой! И оба раза наши посещения заканчивались жесткими стычками с окружающими. Я очень болезненно реагировал на все попытки заигрывания с моей девушкой. И для заигрывающих это было тоже очень болезненно (к моему счастью ни одного, даже слабого мага среди них не было). Да вдобавок они уже обычно успевали принять на грудь энное количество спиртного, поэтому победителем в этих быстротечных стычках выходил я. По крайней мере, я оставался на ногах по окончании разборок, но зато именно мне по этой причине и высказывала свои претензии охрана, выкидывая из заведения. Леночке же, оказывается, очень нравилось, когда мужчины из-за нее дерутся, разбивая себе носы, вывихивая челюсти. Раньше-то такого зрелища она была лишена по вполне объективным причинам и мне стоило немалого труда убедить ее, что я не получаю никакого удовольствия сражаясь, как лев с каждым встречным-поперечным, которому она неосмотрительно улыбнется. Леночка еще не освоилась с ролью красавицы и с тем, что ее улыбки буквально сводят парней с ума, и улыбалась всем подряд, провоцируя поклонников, число которых множилось даже не прямо пропорционально времени проведенному ею в клубе. Число желающих помахаться со мной на глазах у вожделенной красавицы взмывало вверх по экспоненте. А оно мне надо? Боксом-то я занимался в школе и тех пор навыки не обновлял. В общем, я, собрав всю свою волю в кулак, заявил разочарованной Леночке, что в ночные клубы мы больше не ходим. Леночка недовольно скривила свою хорошенькую мордашку и нехотя согласилась на озвученные мною альтернативные варианты: кино, театр и оперу. Музеи, к моему разочарованию, Леночкой были отвергнуты, хотя они нравились мне тем, что обходились недорого, и бокса с посетителями там не практиковалось. Это всё, что я мог ей предложить.

И вот теперь, выполняя обещанную культурную программу, я уже не так был уверен в правильности принятого мною решения. Ведь если после ночного клуба мне нужно было лишь умыться, заклеить ссадины пластырем и рассчитывать на то, что меня, как героя и победителя вознаградят неземной любовью, то с театрами же, а уж тем более с оперой, насчет которой я так неосмотрительно протянул свой язык, всё было гораздо сложнее.

Леночка очень быстро приобрела привычки более подходящие богатеньким аристократкам, а не поварихам на отдыхе. Как я подозреваю, в этом было повинно тлетворное влияние глянцевых журналов. Леночка ведь не только завлекательные картинки и откровенные фото там разглядывала, но и статейки почитывала.

— Ты же понимаешь, Влад, что приличной девушке не пристало постоянно посещать театр, а уж тем более оперу в одном и том же?! Наряды необходимо менять! Я просто органически не могу себе представить, что мне завтра надо будет снова надеть вот это платье! Ведь меня в нем многие уже видели в опере на прошлой неделе!

Черное вечернее, бархатное платье обошлось мне в просто фантастическую сумму, и я как-то рассчитывал, что оно будет носиться подольше, но спорить не стал, да и не мог, если честно говорить. Большие карие глаза Леночки буквально гипнотизировали меня, заставляя соглашаться со всем, что она мне говорит. Так и в этот раз я просто кивнул и вручил Леночке всю наличку, которую мне удалось выручить, уже свою очередь, гипнотизируя посетительниц `Иля`.

В общем, поскольку сил, а главное желания бороться с Леночкой, быстро превращающейся в транжиру, у меня не было, то передо мной встала проблема наполнения кошелька. Зарабатываемых мною в ресторане денег стало катастрофически не хватать. А Леночка стала, так мне, по крайней мере, казалось смотреть на меня как-то иначе, чем прежде. С легким разочарованием, что ли, когда я в ответ на ее очередное, совсем нескромное пожелание профинансировать очередную, приглянувшуюся покупку, начинал, отводя глаза в сторону, стыдливо мямлить, о временных финансовых трудностях.

"Может начать поиски более щедрого папика! — осознал я. — И ничем ее нищий официант удержать не сможет. Слишком уж красивая она стала. Стоит только ей захотеть... Но если я хотя бы буду пытаться соответствовать запросам Леночки, а не сдамся сразу же, то и наше неизбежное расставание случится попозже".

Вопреки моим наивным прежним мыслям о том, что я смогу легко сказать Леночке `прощай`, когда эксперимент завершится, теперь расставаться с ней я категорически не хотел.

"Какая же она красивая, просто с ума схожу... И это несмотря на то, что у меня имеются еще и Ира, и Света, и Галина... И по ним я с ума по-прежнему схожу,... когда вспоминаю... Конечно, они у меня имеются чисто теоретически. Ира и Света, став аристократками, уже наверно и забыли обо мне, а Галина... на пути к этому. А я, это я понял в последнее время, поклонник традиционных отношений между мужчиной и женщиной, но Ире и Свете я не успел предложить выйти за меня замуж, а Галине и предлагать не стоит: она учуяла запах больших денег! Вернее даже не просто больших, а огромных денег! Всем женщинам нужны деньги... А то, что, как они уверяют, я неотразимый... так это чистый обман. Самыми неотразимыми для них являются мужчины обладающие властью, титулом или кучей денег опять-таки. И Леночка пойдет по этому пути, сомнений у меня нет, но хотя бы мне надо постараться, чтобы она со мной подольше побыла, а для этого кровь из носа надо заработать еще этих самых денег".

Короче, когда мне позвонили из бюро по найму, где я, вспомнив рассказы Галочки про более чем щедрую оплату, зарегистрировался для участия в корпоративах, я немедленно согласился. Мне предложили поработать на Новогоднем балу в Доме Магов. Единственной проблемой было договориться об отгулах на это время. В `Иле`, в ночь на Новый год тоже было самое хлебное время и никого не отпускали пошабашить на сторону. Но мысль заработать за сутки сумму равную моему месячному заработку, была очень привлекательна для меня, и я всё-таки обратился с просьбой об отгуле к Валерии Георгиевне.

— Очень надо! — постаравшись, чтобы это прозвучало максимально убедительно, сказал я и посмотрел прямо в темные глаза Валерии Георгиевны. Конечно, я смотрел не просто так, а подкреплял свою просьбу уже проверенным на клиентках `Иль-де-Франса` мысленным посылом, тем самым, которым я убеждал их заказывать самое дорогое вино и набирать кучу блюд, тоже естественно не дешевых.

Валерия Георгиевна, сидевшая за своим большим начальническим столом, задумчиво посмотрела на меня, побарабанила своими длинными красными ногтями по полированной поверхности стола. Затем поднялась из-за стола, прошлась взад-вперед по кабинету.

— Ты же понимаешь, Влад, что просить отгул в ночь на Новый год для официанта это, по меньшей мере, нагло! Работы будет столько, что даже мне придется помогать в зале...

Я придал своему лицу чрезвычайно жалостливый вид, а Валерия Георгиевна продолжила задумчиво.

— Но вот через пару дней состоится традиционная предновогодняя встреча рестораторов и управляющих ресторанами Москвы, и я получила приглашение тоже...

Она помолчала, а я, выказав крайнее внимание на своем лице, про себя подумал.

"Не хочет ли она, чтобы я и эту встречу обслуживал?"

И как выяснилось чуть позже, я был не так уж и неправ в своих предположениях.

— По правилам я могу пригласить с собой одно лицо, но вот беда, со своим молодым человеком я недавно рассталась. А идти одной, убыток для имиджа... и я хочу попросить оказать мне услугу: сопроводить меня на этот вечер, а я в качестве ответного жеста доброй воли постараюсь дать тебе отгул на тридцать первое декабря.

И с ожиданием, уже в свою очередь сама посмотрела на меня своими сильно подведенными глазами. Думал я недолго.

"Другой возможности у меня не будет. Да и обижу я сильно Валерию своим отказом".

В общем, я согласился. Леночке я сказал о чисто деловом характере встречи и был не так уж и неправ, поскольку всё это я делал для ее же блага.

Вечер прошел очень приятно. Отдыхать, ведь не работать. Красивые женщины, танцы, шампанское... Правда, на других женщин я мог только поглядывать со стороны, поскольку Валерия явно считала меня своей добычей и даже порыкивала, словно раздраженная львица, при любой моей попытке познакомится с кем-либо еще кроме нее. И всё было бы ничего, и я бы очутился дома в постели с Леночкой, как и обещал в три часа ночи, если бы не одно но: не стоило мне мешать шампанское с виски.

И хотя свое обещание, я исполнил и очутился в постели в три ночи, но только не с Леночкой, а с Валерией и не у себя дома, а у нее.

И вспоминая происшедшее ночью, я в качестве слабенького оправдания своего поведения еще мог тешить себя мыслью, что в отношении меня произошел инцест, когда невероятно агрессивная Валерия, тоже употребившая немалое количество бокалов с шампанским взяла инициативу в свои руки. К моему сожалению, на следующее утро, ни о каком инцесте со стороны Валерии речь уже не шла. Я сам проявил инициативу, но с другой стороны, ведь не мог же я удрать из постели явственно жаждавшей меня женщины словно перепуганный заяц. Пришлось соответствовать ожиданиям. Да еще было соображение, что если пренебрегу Валерией сейчас, то не видать мне потом, несмотря на все мои усилия, обещанного отгула.

К моему глубокому огорчению, когда я возвратился домой, (дело было уже после полудня) то Леночка, еще в прихожей буквально обнюхавшая меня, мгновенно заподозрила неладное. Помаду Валерии я с себя, конечно, стер, но вот запах духов... Леночка проигнорировала мои попытки оправдаться и вынесла вердикт `виновен`. Наказание мне было определено тут же. К моему облегчению отлучения от постели не последовало, но приготовление завтрака с этого момента было вменено мне в обязанность.

Я еще раз вздохнул, выключил газ, укутал полотенцем кашу и пошел будить Леночку к завтраку. Леночка, ранее бодро встававшая в шесть утра, чтобы успеть на работу, стала настоящей соней. Спала она теперь по утрам долго и сладко, и если бы не я со своими сообщениями о завтраке, то просыпалась бы ближе к полудню. А так...

— Леночка, деточка, вставай всё готово, — поцеловал я в нос спящую девушку. В принципе только его я и мог поцеловать, поскольку Леночка закрутилась в одеяло почти с головой. Один нос только и торчал наружу. Правда, еще из-под одеяла высовывалась соблазнительная ножка Леночки, длинная-предлинная, с гладкой, как шелк кожей, но если бы я начал будить эту соню, целуя ее ножку, то... каша бы точно остыла, поскольку одним поцелуем, в этом случае ограничиться было бы трудно.

Леночка, услышав мой призыв, потянулась, улыбнулась, не раскрывая глаз, а ее руки стремительно вылетели из-под одеяла и обвили меня за шею. Сладкой, невыразимо прекрасной Леночка оставалась всегда, даже в этом полусонном состоянии, но, поцеловав меня, она быстро выпустила меня из своих шаловливых ручек, поскольку явственно почувствовала, как я напрягся. Во рту у меня разом пересохло, в голове зашумело, словно я опрокинул рюмку коньяка, кроме того, резко оживилась еще одна, почти самостоятельная часть моего организма. Но Леночка, зная мою реакцию на ее заигрывания, со смехом выскользнула из-под одеяла, и устремилась в том, в чём была: в трусиках и полупрозрачной маечке в ванную. Я лишь проводил глазами это ошеломляющее видение, не предпринимая никаких попыток поймать ее. Моя сдержанность объяснялась просто: я знал, что Леночка с охотой продолжит свои игры со мной после завтрака.

Завтрак я готовил без особой фантазии: каша, (овсяная, рисовая, пшенная), сыр, колбаса, масло, тосты, кофе. И объяснялось это постоянство очень просто: я надеялся, что Леночке надоест однообразие, и она возьмет приготовление завтрака в свои нежные ручки, но пока мой коварный замысел не увенчался успехом. Леночка без всяких возражений поглощала всё приготовленное мною и даже периодически хвалила меня. Я, конечно, подозревал в этом элемент воспитания и поощрения к дальнейшему совершенствованию на кулинарной ниве, но надежды на смену настроения Леночки тоже не терял.

— Леночка, сейчас звонила Марта Семеновна и сообщила, что ей, наконец разрешено оплатить мои труды. Мне велено явиться в три часа.

— Я иду с тобой! — тут же незамедлительно отреагировала Леночка.

— Разумно ли это? Тебя всё равно никто сейчас не узнает, а значит, и не пустят внутрь. Сам-то я невелика птица, чтобы являться за деньгами с сопровождением.

— А я пока погуляю, а потом сразу же отправимся в одно местечко, там я присмотрела такой милый костюмчик...

Всё! Теперь что-либо говорить и возражать бессмысленно. У Леночки были вполне определенные и ясные намерения: как только деньги окажутся в моем кошельке их следует немедленно потратить на, несомненно, очень нужные и важные вещи, для Леночки.

* * *

Такси остановилось прямо напротив парадного въезда в усадьбу Горчаковых. Но конечно никто не собирался ради бывшего дворника распахивать въездные ворота. Поэтому я сразу направился к скромному боковому входу. Леночка же оценив крепчающий к вечеру мороз, надвинула поглубже на уши свою полосатую вязаную шапочку, подняла вверх воротник дубленки направилась в противоположном направлении.

— Пойду я, прогуляюсь по близлежащим магазинам, а то замерзну, тут тебя ожидая. Вдруг выдача денег по какой-либо причине задержится...

— Хорошо, — кивнул я.

Хотя я и прибыл, как мне было назначено, в три часа, но Марты Семеновны на месте не оказалось. И пришлось мне примерно с полчаса подпирать спиной стену в коридоре около кабинетика домоправительницы. Но я ожидал Марту с тем философским терпением, с каким кошка караулит мышку около ее норки, зная, что рано или поздно мышка туда вернется. Я немного опасался встречи с Радой. Кто знает, что здесь, на ее территории придет в голову этой злопамятной девочке, но обошлось. Первой прибыла проведать свой кабинет Марта Семеновна и, кивнув мне в качестве приветствия, вручила толстенькую пачку денег, гораздо более толстенькую, чем я мог надеяться. Я обрадованный таким результатом, деньги пересчитывать не стал, расписался в ведомости и постарался побыстрее убраться с территории магов подальше от Рады. Но никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

"И почему я на кухню не заглянул!? И перекусил бы на халяву, и с этими бы типами глядишь, разминулся!" — думал я, с растерянностью глядя на то, как непонятно откуда взявшаяся троица, очень подозрительных личностей окружила меня, едва я вышел в проулок. Здоровенные, широкоплечие мужики в черных кожанках, с опухшими, небритыми рожами, дыша перегаром, сноровисто прижали меня к кирпичной стене окружавшей усадьбу Горчаковых.

— Слышь, мужик одолжи десятку, поправится надо! Голова трещит, сил нету... — просипел стоявший прямо передо мной тип.

Низкие лбы, маленькие поросячьи глазки, синие наколки на руках... Эта троица очень смахивала на клонов или на близнецов, если не принимать во внимание шрамы разной величины и свежести нагусто украшавшие их морды. Вот шрамы у них располагались на разных местах, кроме того, у стоявшего слева от меня, правое ухо очень напоминало капустный лист. Кто-то некоторое время назад опробовал на нем свой хук. И судя по уху, хук получился неплохим. У центрового были вдребезги разбиты, и едва зажили губы, у правого заемщика красовался синяк, в пол лица. В общем, это были такие ребята, с которыми встречаться совершенно не хотелось, особенно в этом глухом проулке.

"И что теперь делать?"

Мелких денег у меня не было. За такси расплачивалась Леночка, а вытаскивать только что врученную мне пачку денег и отсчитывать из нее десятку...

"Да-да, точно и еще попросить сдачу, если там только крупные купюры окажутся..."

— Мужик у тебя со слухом всё нормально? — это подключился тип с синяком справа. — Гони десятку и учти время пошло! Будешь тормозить: сумма увеличится!

"Нормально! И тут счетчик включили!" — подумал я про себя, и по-прежнему не зная, что делать, выдавил из себя.

— Так... это... у меня ничего нет...

— А мне сдается, что ты врешь, собака! — это включился в разговор господин с капустным ухом. — На нищего ты не похож совершенно!

"Не отдам, сволочи! Не для того я тут горбатился, чтобы с разными гопниками делится"

— озлился я про себя, пытаясь вызвать в себе то состояние, в котором у меня получилось достать Раду в памятном спарринге. Вышло не очень здорово. Если я и ускорился, то совсем немного, но успел-таки пнуть между ног типу с синяком, а центровому попытался сделать козу, ткнув растопыренными пальцами в глаза. Синюшный тип, получив по полной, скорчился на асфальте. А вот стоявший передо мной бандюган с разбитыми губами показал хорошую реакцию и успел слегка отклониться. В результате вместо глаза я попал ему прямо по верхней, не до конца зажившей губе. На пару мгновений и он оказался вне игры. Вот только их было не двое, а трое и третий засадил мне от души своим кулачищем. Целил он в голову, рассчитывая попасть мне в висок, но я на автомате прикрылся плечом и в результате перелетел через, пытающегося встать, бандита, которому я нанес недозволенный в боксе удар между ног. Перелетая через него, я задел каблуком ботинка его нос и тем самым заставил его снова прилечь на землю. Затем я врезался в кирпичную стену и благодаря этому устоял на ногах. Не задерживаясь, я помчался к широкой улице, где мог рассчитывать на помощь прохожих. Вот только фора у меня была небольшая, да и после встречи с кулачищем бандюгана, усугубленной твердостью кирпичной ограды, бежалось мне как-то не очень бодро. И оторваться больше чем на пару метров от преследующих меня озлобившихся грабителей мне не удалось. Хорошо еще сами гопники явно бегом ранее не увлекались и решали все вопросы за счет кулаков и численного преимущества. Поэтому ускориться, чтобы догнать меня им тоже никак не удавалось. Тем временем я, выбежал из проулка и повернул вдоль стены к центральному въезду в усадьбу. Улица была пуста. Зима, однако. И никто не мог полюбоваться на наш забег, который я по-прежнему возглавлял. Правда слабо ворохнулась надежда на спасение, когда я увидел, собравшуюся въезжать к Горчаковым машину. Но надежда сразу умерла. Ворота были закрыты, а за рулем сидела светловолосая девушка.

"Магесса, скорее всего, но не факт!" — я представил, как я бросаюсь с паническим криком `спасите` к этой молоденькой девушке и прячусь за ее героической спиной от тройки разъяренных бандитов... И помотал от отвращения головой: до этого я не опущусь. Машина, седан светло-голубого цвета стоял перед закрытыми воротами, перегораживая мне дорогу. Поэтому я бодренько вскочил на капот седана, поскользнулся, грохнулся на живот, скатился на противоположную сторону и побежал дальше. Бандиты оказались проворнее. Помогло ли им мое падение или просто смогли ускориться, но топот за спиной стал ближе, и вдруг ручища одного из преследователей ухватила меня за плечо. Я снова оказался прижат к стене принадлежащей роду Горчаковых. И снова очутился в полукольце из бандитов-близнецов, но на этот раз о десятке речь уже не шла. С легким щелчком в руке сначала у типа с капустным ухом, а затем у бывшего центрового с разбитыми губами выскочили лезвия. В это время третий бандит демонстративно, неторопливо вооружился кастетом, шипы которого выглядели ничуть не безопаснее выкидных ножей. В груди у меня возник уже знакомый холодок.

— Ну, всё, падла! Порежем тебя на ленточки! — прошипел разбитыми губами нехороший тип. Его рука с ножом неуловимо быстро метнулась ко мне. Шууурх! И он располосовал мою куртку от правого плеча до паха. Шууурх! Провел ножом капустноухий от моего левого плеча вниз. Бамс! Это полетела кирпичная крошка из ограды парка Горчаковых, когда я уклонился от нехилого удара в челюсть кастетом третьего участника нашего спарринга. Спарринг был определенно недружественный, и в принципе не отличался от дружеского спарринга с Радой: ведь и там, и здесь меня явственно хотели убить. Но пока это не получалось. Я и сам понять не мог в чем дело. Одежда на мне была уже вся в лохмотьях. Бандиты уже три раза резали мою куртку, и их угроза распустить меня на ленточки не расходилась с делом. Вот только странно, что я при этом не чувствовал боли от порезов, не было видно и крови на белевшем сквозь лохмотья теле, и слабости от ран, а я бодренько так и старательно уклонялся по сути только от одного из бандитов, который был с кастетом. Остальных приходилось игнорировать и пока без особых последствий для здоровья. Что странно!

Вдруг бандюганы перестали меня резать. У них за спиной громко хлопнула дверца машины. Я тоже осторожно повел глазами в ту сторону, стараясь не выпускать из вида типа с кастетом. Но и он смотрел туда же. Миниатюрная фигурка в синих джинсах и розовой курточке с белой опушкой неслась к нам. Светлые волосы развевались на бегу. У меня сжалось сердце. Это была Света!

Главарь, а видимо им и был разбойник с разбитыми губами, мотнул головой в сторону Светы.

— Корень. Переговори с ней! — и обладатель кастета двинулся в сторону Светы, а оба бандита с ножами снова занялись делом, то есть мною.

Шууурх! Шуурх! Шууурх! Посвистывали ножи, распарывая рукава, плечи, бока. Эффекта для меня ноль. Только моя куртка окончательно стала напоминать наряд шута. Вся в ленточках. Они так стремительно махали ножами, что я никак не мог выбрать момент и двинуться на помощь Свете. А Света притормозила свой бег, увидев двинувшегося в ее сторону бандита, недвусмысленно поигрывающего кастетом. Затем и вовсе остановилась, выбросила руку в его направлении и мгновенно, ярко-алый, стреляющий в разные стороны искорками шарик возник перед ней. Еще миг и он полетел в направлении нагло ухмылявшегося Корня. Улыбка тут же застыла на его физиономии, словно на нее плеснули жидким азотом. Расширившиеся до своего предела, небольшого надо сказать, его поросячьи глазки отслеживали неспешный полет фаербола. Шарик летел по какой-то изломанной траектории, меняя направление, высоту полета, то, ускоряясь, то, замедляясь, словно баллистическая ракета, выполняющая противоракетные маневры и вдруг резко рванул в направлении промежности Корня. Корень отреагировал, как мог: в высоком прыжке он раскинул ноги в стороны. Нечто подобное я видел когда-то на фотографиях в исполнении солистов ансамбля песни и пляски под управлением Александрова. Но там-то были профессионалы, прыгавшие много лет подряд, а здесь бандюган, сроду не исполнявший ничего подобного, вдруг с легкостью освоил такой сложный танцевальный трюк.

"Вот что значит весомый стимул!" — мелькнула у меня мысль. Размышлять о подобных вещах мне стало возможным потому, что, едва увидев фаербол выпущенный Светой, весь махательный порыв моих противников угас, как гаснет костер, если на него выльет десять тонн воды пожарный самолет Бе-200, то есть мгновенно. Реакция у главаря оказалась отменной, впрочем, на то он и главарь. Вот он был здесь, а вот он уже шурует вдоль ограды, только снежная пыль вьется за ним. С секундной задержкой рванул за главарем и тип с поврежденным ухом. Еще секунду спустя к их забегу присоединился и Корень. Бежал он правда не так быстро и красиво, как два первых бегуна, поскольку он хоть и умудрился пропустить фаербол между своими широко расставленными в воздухе ногами, но температура шарика была вполне достаточной для того, чтобы штаны у него в промежности выгорели, и немного подпалилась сама промежность. И теперь он бежал очень интересным способом: широко расставляя ноги в стороны, словно на ходулях, что никак не способствовало скорости бега, но зато выглядело очень забавно со стороны.

Света, несмотря на эти веселые старты, проводила удирающих бандитов мрачным взглядом и только когда убедилась в том, что они окончательно исчезли вдали, повернулась ко мне.

Я забыл об удирающих бандитах еще раньше и теперь стоял, смотрел на Свету. На первый взгляд она за прошедшие полгода не сильно изменилась. Во всяком случае, ничего похожего на превращения, случившиеся с Галей и Леночкой, с ней не произошло. Она была всё такая же: невысокая, с теми же длинными светлыми волосами, которые сейчас живописно лежавшими на меховой опушке куртки и милым личиком. Вот только взгляд у нее изменился, потяжелел, стал пронзительным. Особенно, когда она настороженно проводив взглядом бандитов, перевела его на меня. Вот тогда-то я и почувствовал разницу. Не было раньше у Светы такого взгляда, да и не могло быть у вчерашней школьницы, только-только поступившей в институт. С таким взглядом люди уже готовы убить и убивают легко. Я понял, что и Света была готова к этому, если бы бандиты быстро не удрали.

"Что же с ней случилось за эти полгода, что девочка, радующаяся жизни и никого никогда не обидевшая, стала потенциальной убийцей?" — мелькнула у меня мысль.

Но этот тяжелый, принизывающий взгляд продержался на лице Светы всего одно мгновенье, когда она смотрела на меня, а затем сразу исчез. Радость и смущение, испуг и облегчение последовательно сменялись на ее личике сразу ставшем прежним. Я больше уже не колебался. Подошел, обнял и поцеловал в мягкие и, как и прежде сладкие от помады губы. Света же коротко застонав, обвила мою шею руками и прижалась ко мне с такой силой, какую никак нельзя было заподозрить, глядя на эту невысокую хрупкую девушку.

Я бы наверно не скоро смог бы выпустить Свету из рук, но она сама вдруг прервала поцелуй и отстранилась. Пришлось разжать руки, ставя Свету на землю.

— Ты как? С тобой все в порядке? — озабоченно спросила она, указательным пальчиком осторожно раздвигая ленточки разрезанной куртки у меня на груди.

— Да, кажется в порядке... Эти нехорошие...граждане, как-то так, очень ловко порезали мне одежду, и умудрились нигде не задеть меня своими ножиками... На мне кажется ни царапины, — пробормотал я, раздвигая в стороны лохмотья и ощупывая себя. — Наверно профессионалы высокого класса... если бы их сейчас прихватила полиция, то вменить им в вину удалось бы только повреждение одежды. Сказали бы, что хотели пошутить и всё! Так что хорошо, что ты не проделала в них дырки, как в том медведе!

Света кивнула и снова прижалась ко мне, глядя блестевшими от радости глазами, а я вообще на некоторое время очутился там, в своем счастливом прошлом, сгинувшем без возврата. Там, где меня любили Света и Ирина одновременно, и где я улыбался только, когда этого хотела моя душа, а не так, как теперь в расчете на чаевые...

Впрочем молчание надолго не затянулось. Света спросила.

— Вадик, а ты как, где, что?

— А что я... работаю в ресторане официантом... вот и весь сказ! Ты лучше про себя расскажи!

— У меня тоже всё... прозаично. Нас с Ириной приняли в клан Морозовых. Так что мы с ней теперь официально маги и аристократки, но если бы ты знал, чем нам пришлось заниматься за эти полгода. Представление об аристократах у меня здорово изменилось! Спим мы часов пять в сутки, не больше. Тренировки такие, что временами кажется, будто нас готовят в какие-то коммандос. Между тренировками учеба. Ведь мы должны в спешном порядке освоить программы, которые члены клана изучают с детства, — Света помолчала. — Вот сегодня чуть ли не первый день, когда я отдыхаю, и то отдых условный. Поручено, вот привезти кое-что главе младшего клана Горчаковых...

— Пусть сейчас и трудно, но зато потом... Потом, всё будет иначе! — утешил я помрачневшую девушку.

— Вадим, я сейчас, ненадолго, заскочу сюда, — Света мотнула головой назад в направлении усадьбы Горчаковых. — А потом мы с тобой сразу поедем к нам, к Ире и... к главе клана тебе еще надо, — почти виновато закончила она. Меня словно ледяной водой обдало.

"Вот сказка и кончилась! Хоть и рада она мне, но всё-таки решила меня сдать. Всё на благо клана, всё для победы! Может быть вся их магичеко-аристократическая карьера от этого зависит... Не сдашь, пришьют пособничество, посчитают изменой клану, а с изменниками разговор тут тоже короткий... И что мне делать? Не ехать? Но как? Света, судя по тому, как она глядела на этого Корня, и со мной шутить не будет, если заупрямлюсь: проделает фаерболом дырку в каком-нибудь неопасном для здоровья месте и всё равно доставит куда надо. А отбиваться... Нет, что за чушь! Я ее и пальцем тронуть не посмею! Что делать-то?"

И тут у меня за спиной раздался знакомый голос Леночки.

— Влад, что случилось?! — причем в голосе была такой страх, что я мигом обернулся, выпуская из рук прильнувшую ко мне Свету. А когда Леночка увидела во что превратилась моя куртка, то слезы выступили у нее на глазах. Я торопливо подскочил к ней.

— Со мной всё в порядке! Я не ранен! Просто тут на меня напали хулиганы, порезали одежду, а вот эта милая девушка спасла меня! Она фаерболом запустила в этих хулиганов, и они убежали. Представляешь!

Леночка не поверила моим словам и сама порылась в моих лохмотьях живописно свисающих с моих плеч.

— В самом деле, на тебе ни царапины! — она немного успокоилась, оглядела стоявшую с озадаченным видом Свету. — Ты надеюсь, поблагодарил эту девушку?

— Нет! Ты знаешь, забыл! — сказал я растерянно и снова пошел к Свете. — Света, большое спасибо! Ты ведь и впрямь спасла меня!

— Света! Так вы уже познакомились? — голос Леночки прозвучал как-то странно.

Я не мог придумать ничего лучше, как кивнуть. Леночка с высоты своего нынешнего роста, оценивающе осмотрела молчавшую миниатюрную Свету и сказала сладко.

— Влад! Поскольку ты поблагодарил свою спасительницу, то я предлагаю идти. Иначе ты замерзнешь здесь! Надо срочно одеть тебя во что-то приличное, взамен этого тряпья. Пойдем, я знаю поблизости отличный магазинчик мужской одежды... — она потянула меня рукав.

— Света мы пойдем... Мне и впрямь нужно переодеться, а к тебе мы съездим как-нибудь в другой раз... — быстро пробормотал я и, повернувшись спиной к по-прежнему молчавшей Свете, поспешил прочь, пока Света не пришла в себя. Леночка тут же пристроилась рядом, подхватила меня под руку, бросив на прощанье снисходительный взгляд на Свету.

Уже заворачивая за угол, я оглянулся. Света стояла всё также неподвижно, на том же самом месте, и заходящее красное зимнее солнце освещало всю ее маленькую фигурку. Мне даже показалось, что на ее лице блестели две серебристые дорожки, спускавшиеся вниз по щекам. Но расстояние было довольно приличным, и я после некоторых размышлений уверился, что мне просто померещилось. Не может же вот так хладнокровная и безжалостная магесса и аристократка стоять и реветь посреди улицы.

* * *

Екатерина Андреевна раздраженно прогуливалась по своему кабинету.

Вот так поневоле начнешь испытывать комплекс неполноценности и обретешь неуверенность в себе, что для главы клана совершенно неприемлемо. А ведь еще совсем недавно, когда она вызвалась присмотреть и легкомысленно пообещать, вывести на чистую воду этого симпатичного мальчика, всё было иначе. Конечно, пообещала-то она сама себе и никто не знает об этом обещании, но...послабления даже себе давать не стоит. Это может далеко завести. А началось всё с того любопытного инцидента с подносом. До этого всё было понятно и приятно. Эти взгляды за обедом. Это тепло в груди и еще кое-где, чего Екатерина Андреевна полагала, никак не могло уже случиться. Но вот случилось же. Нравился ей этот мальчик. При этом она отлично понимала, что заполучить его ей, шестидесятилетней женщине совершенно невозможно, высыпли она перед ним даже гору денег. Того, чего у нее было в избытке, а вот то, что было остро необходимо в подобной ситуации, а именно молодость, напрочь отсутствовала. Поэтому Екатерина Андреевна смирилась и довольствовалась лишь нежными взглядами за обедом, не претендуя на большее. Но вот поднос ее заинтересовал. Всё ведь произошло на ее глазах. Она отлично видела внезапно возникшую призрачную стенку высотой по колено, о которую споткнулся Влад, и знала, кто сотворил эту стенку. Тот маг, приревновавший свою супругу к официанту. Конечно, тут и супруга виновата, ведь фактически отдалась ему взглядом прямо на глазах у мужа. А ревность магов в подобных ситуациях ничуть не уступает ревности обычных мужчин, только возможностей напакостить своим врагам у магов побольше. Но с магом-то всё предельно ясно, а вот с тем, каким образом Влад нырнул вниз, улегся на пол и перехватил уже падающий поднос даже она, Мастер уловить не сумела. Так неясная тень мелькнула и вот он уже встает с подносом с пола.

Вот тогда-то и закралось впервые подозрение, что непрост этот мальчик-красавчик. Но ведь и магом он быть не может: ни поздним, ни ранним. Если он инициировался в обычное время и обычным порядком то, как его не выявили за всё это время, и для чего скрывает свой дар, работая за гроши здесь в ресторане? А если он поздний маг, то тоже непонятно. Ведь отлично знает обо всех бонусах положенных магам и то, что он слегка опалил мордашку одной глупой магессе, ничего не значит. Вот и надумала она, Екатерина Андреевна, разобраться, в чем тут дело. И для начала решила, что этих недолгих встреч за обедом совершенно недостаточно для раскрытия этой загадки.

В результате дворнику Ефиму было приказано отправиться второй раз за этот год в отпуск, а на его место был принят Влад. Затем в игру была включена, в темную само собой, Рада, перед которой была поставлена, казалось, простая задача: проверить реакцию новоявленного дворника. Рада, так и не поделившаяся с мамой причиной своей нелюбви к Владу, с охотой согласилась провести исследование, результатом которого стал сломанный палец дочери, а загадка так и не стала ближе к разгадке.

Влад утверждал, что это была случайность, в том, что он вот так вот подставил черенок метлы под пальчик Рады. И дежуривший поблизости маг Эфира никакого всплеска магии не зафиксировал. Пока Рада выздоравливала, месяц службы Влада подошел к концу. Вот и пришлось, срочно организовать турнир молодых дарований по рукопашке, в котором Раде снова была отведена центральная роль. Единственная трудность была в том, что Рада долго упрямилась и никак не хотела даже на словах мириться с Владом.

— Крепко же он сумел насолить моей девочке! — удивилась Екатерина Андреевна про себя, но, в конце концов, смогла убедить Раду, извиниться. И не просто так. Пришлось пообещать Раде, что ей будет предоставлена полная свобода при спарринге. И ведь почти всё получилось. Влад, как и предполагалось, проявил себя, но вот незадача: именно в тот момент, когда Влад ринулся на ее девочку, секретарь комиссии отвлек ее дурацким вопросом.

— Надо ли включать запись этого внеконкурсного спарринга?

Оказывается этот услужливый идиот исходя из какой-то только ему одному ведомой экономии уже успел выключить все камеры производившие съемку на татами, и пока она яростным шепотом потребовала немедленно включить камеры, всё закончилось. Рада без признаков жизни уже лежала на татами, а записи произошедшего не было. Всё, что было после, было вполне предсказуемо и неинтересно. А вот то, что она не увидела, отвлекшись, со слов очевидцев очень смахивало на тот эпизод с подносом. Какая-то колеблющаяся, неуловимая взглядом тень и Рада, до того находившаяся в боевой стойке с установленной защитой, уже валялась на татами. И снова маг Эфира, в принудительном порядке присутствовавший на соревнованиях, отметил применение магии только со стороны Рады.

Мальчик предсказуемо после такого `радушного` приема сбежал из усадьбы, и надежды заманить его сюда больше не было. Единственный вариант провести новую более удачную проверку Влада, пришел в голову Екатерине Андреевне после того, как она вернулась из длительной поездки по проверке активов клана на Дальнем Востоке. Оказалось, что пунктуальная и дотошная Марта Семеновна отказала Владу в выплате его законного гонорара за махание метлой, до ее приезда. Срочно, через службу безопасности, были найдены трое уголовников, которые должны были напугать Влада и попытаться отнять у него заработанные деньги. Место и время было известно. Бандитам было строго указано не усердствовать, а лишь изображать активность. Но всё пошло не так. Сначала Влад вырвался из тесного кружка бандитов и удрал. А это было плохо, поскольку это место было подготовлено, оборудовано кучей телекамер. Снимать планировалось с разных точек. Но Влад не только удрал, но еще и здорово разозлил бандитов, попав им по чувствительным, для их бандитского достоинства, местам. Крыши у бандюганов и без того слабо закрепленные мгновенно слетели напрочь. Они догнали Влада и продолжили выполнять задание, но уже в другом месте, где была всего одна камера, с невысоким разрешением, да еще и угол обзора у нее был не тот. Она была направлена исключительно на ворота и происшедшее рядом с воротами не зафиксировала. Запечатлена была только Светлана Громова, юная магесса из старшего клана Морозовых, привезшая некоторые данные о происках конкурирующих кланов Кобелевых, Стригуновых и Волковых, не подлежащие передаче по инфосети. Можно было вдоволь полюбоваться на то, как с искаженным от ярости лицом Светлана буквально вылетает из машины и со всех ног устремляется на помощь Владу. Вот и всё! Больше ничего существенного на этой камере не было.

Взбешенная очередным провалом ее затеи, Екатерина Андреевна всё же уняв злость, постаралась расспросить о происшедшем непосредственную участницу событий Светлану, когда та прибыла вручить ей привезенные материалы. Но и тут был облом. Светлана была крайне неразговорчива. Она очень неохотно цедила слова, едва раздвигая сжатые губы, глаза у нее были красные, сильно припухшие.

— Недосып! Тренировки!— решила Горчакова-старшая.

А всё, что соизволила рассказать выглядевшая совершенно необщительной Светлана, укладывалось в пару десятков слов.

— Да выскочила, когда увидела, что на парня напали трое бандитов. Да, метнула фаербол и прижгла промежность одному, самому наглому, который направился к ней с разборкой. Остальные убежали. Спасаемый поблагодарил ее и ушел со своей девушкой.

— Как он выглядел?

— Выглядел он точно так, как выглядит жертва бандитского нападения: весь порезан был!

Вот и всё, что удалось узнать от явно желавшей, как можно быстрее убраться отсюда Светланы.

"Ну и что теперь делать? Снова ждать у моря погоды или организовывать новое нападение на Влада? Но так можно доиграться до того, что в один далеко не прекрасный момент что-то снова пойдет не так и результат будет уже с летальным исходом, а загадка всё равно решена не будет. Что же делать? В дворники он больше не пойдет, да и Ефим в этом качестве меня вполне устраивает... Так...так ...так... А что если предложить ему место секретаря у меня? Наташа уже на последних месяцах беременности... Конечно обычно на это место назначают кого-то из своих, у кого дар минимальный или вообще отсутствует и секреты проще хранить, но тут суровая необходимость. А если он все-таки маг? А ну как упустим! Кое-что указывает на это. И у Морозовых возражений не будет, если я буду наблюдать за ним лично и круглосуточно... Вот только у некоторых, которые не знают истинной причины приглашения Влада в секретари могут появиться разные нелепые домыслы... Особенно, когда мы с ним вместе будем посещать разные официальные и неофициальные мероприятия..."

Довольная улыбка сама собой возникла на губах Екатерины Андреевны. Некоторое время она раздумывала над тем, какие именно это будут мероприятия, но потом снова очутилась в своей реальности.

"А ведь я просто хочу, чтобы он был рядом и всё тут! Путь и не в постели, но хочу... И заполучу! Я ли не глава клана Горчаковых! И повод имеется железный! Необходимо наблюдать за ним! Вот я и буду наблюдать... с близкого расстояния...с очень близкого... А те кто посмеет раскрыть свой рот по этому поводу... — Екатерина Андреевна тяжело задышала, мгновенно наливаясь гневом. — Пожалеют... очень сильно! Урон репутации главы клана... и всё такое... Нет, вряд ли кто язык в открытую протянет, а думать, пусть себе думают! Мне наплевать! Значит завтра за обедом, и сделаю ему предложение... по поводу работы на меня!"

Глава 14

Все заработанные тяжким трудом дворника и сохраненные в жестокой схватке с гопниками деньги, Леночка без колебаний и тени сомнения потратила на меня же. `Отличный` магазинчик оказался лишь первым в длинной череде прочих, которые мы посетили в поисках неизвестно чего. Нет, я-то знал, что мне надо: скромный, но приличный костюм, куртка взамен утраченной и еще кое-что по мелочи, но Леночка этого видимо не знала. А поскольку именно она являлась ведущей в нашем шопинг-туре, то я даже не пытался обратить ее внимание на те вещи, которое глянулись мне самому. Энергия просто брызгала через край у Леночки и примерки в разных магазинах, магазинчиках и маркетах казались бесконечными. Но я терпел. Леночка старалась для меня и когда видела, что мое терпение подходило к опасной черте, то прибегала к проверенному и надежному методу успокоения меня: сладко целовала и глядела в глаза своими невыразимо прекрасными глазами. Это оказывалось достаточно. Немного позже, скажем так после пятого или шестого магазина я прибегнул к хитрости с целью получить внеочередной, сладкий поцелуй: сымитировал, что мое терпение кончается, но номер не прошел. Леночка легко раскусила меня и вместо поцелуя сурово свела брови вместе, очень недовольно глядя на меня. И мне пришлось отставить эти хитрости. Но всё когда-нибудь кончается. Так и в нашем случае вместе с деньгами подошел к концу наш забег по магазинам. По его итогам я пришел к интересному выводу: кажется, иногда женщины любят тратить деньги не только на себя любимых, но и на окружающих.

"Будем надеяться, — думал я. — Что это правило сработает и в случае с Галиной, у которой в скором времени денег станет просто невпроворот... Но с другой стороны богатенькие отличаются повышенной жадностью, так что возможны и исключения из правила... Ладно поживем-увидим, тем более, что радостная встреча с Галиной, которая принесет мне в клювике сумму необходимую для оплаты учебы состоится явно не скоро", — решил я.

`Радостная` встреча состоялась гораздо раньше, чем я мог подумать. Прошла всего неделя. В одно ясное морозное утро после того, как я сначала скормил милой Леночке собственноручно приготовленный завтрак, а потом насладился заслуженной близостью с этой ошеломляющей красоткой в постели и направлялся на кухню, помыть посуду, вдруг проскрежетал ключ в замке входной двери. В прихожей возникла Галина. В новом и, несомненно, дорогущем, костюме бизнес-леди, она выглядела уже состоявшейся аристократкой в отличие, например от настоящей аристократки Светы, которая щеголяла в курточке и джинсах.

Этому также очень способствовали сверкавшие, и не сказать, что уж очень скромно, бриллианты в ажурных сережках, покачивавшихся в ушах Галины и пара колечек с теми же бриллиантами на пальцах.

Увидев Галину, я обрадовался. Вот обрадовался и всё тут. Я забыл о том, что она мне не звонила и не появлялась уже несколько недель. Я забыл, что уже снова начал сомневаться: вспомнит ли она вообще обо мне. И, наконец, я напрочь забыл, что в спальне за стенкой нежится в постели другая девушка, умопомрачительная красавица, которую я только что сделал счастливой. Я заулыбался и как был в одних трусах, так и ринулся к вошедшей Галине: обнять и поцеловать. Соскучился я по ней.

И надо такому случиться, что именно в этот момент Леночка надумала посетить ванную, чтобы принять душ и возникла в дверях комнаты в одних узеньких, почти символичных трусиках, с полотенцем на шее и счастливой улыбкой на своем красивом личике. Мохнатое, зеленое полотенце почти полностью скрывало ее округлые пышные груди, поэтому нельзя было сказать, что она была голой, но всё же, это была совсем не та одежда, чтобы Галина поверила, что это просто соседка, забежавшая за солью.

Гале оказалось достаточно одного взгляда брошенного на Леночку. Радостная улыбка, которой она одарила меня при своем появлении, пропала без следа, сменившись яростью и гневом. Адреналин, забурливший в крови Гали, явственно потребовал преобразования его в нечто вещественное. Короче Галочка застала меня на встречном движении. Я, беззаботно улыбаясь, летел к ней, а ее немаленький кулачок уже летел мне навстречу. Весила Галя теперь побольше меня, поэтому и результат сложения двух разнонаправленных сил оказался просто убойным. И понятное дело совсем не в мою пользу. Я пушинкой полетел в направлении кухни, махая руками, словно ветряная мельница и с размаху устроился на мягком диванчике, на котором любила посиживать и сама Галина, бывая у меня в гостях в своей квартире.

Поскрипывая половицами и пылая праведным гневом, Галина подошла ко мне, наклонилась и, чуть не ткнув мне своим носом в глаз, прошипела.

— Я же просила не водить в МОЮ квартиру своих девок!

Ответа на это свое вполне справедливое замечание она не получила. Я словно рыба, выброшенная на лед, только беззвучно раскрывал рот, но ни малейшего звука оттуда не доносилось. Подождав немного и видя, что совершеннейшая растерянность написанная на моем лице исчезать, никуда не собирается, Галина повернулась к стоявшей столбом Леночке и прорычала голосом голодной тигрицы.

— Убирайся из моей квартиры, шлюха!

Леночка всхлипнула и метнулась в комнату. Я, с трудом придя в себя, помотал головой, затем поднялся с диванчика, будучи готовым к тому, что Галина снова может пустить в ход кулаки. Но нет, ничего такого не было. Ярость и гнев испарились без следа. Глаза Гали были широко открыты, но смотрели, казалось сквозь меня. Я вздохнул и буркнул.

— Я провожу девушку!

И пошел в комнату одеваться.

Леночка за ту пару минут, пока я приходил в себя, уже успела одеться и теперь суетливо бросала в огромную сумку свои вещи, нисколько не переживая о том, что они помнутся. На меня она не смотрела и вообще никак не прореагировала на мое появление. Что-то мне подсказывало, что если я припозднюсь с одеванием, то ждать меня не будут, и мне пришлось поторопиться. Уже спустя пять минут после начала инцидента, я и Леночка, одетые покидали квартиру. Она с огромной сумкой через плечо, которую нести мне не доверила. Я налегке. Перед тем, как покинуть квартиру, я оглянулся. Галина сидела на диванчике, видимо ноги не держали ее совсем, а по щекам безостановочно текли ясно видимые слезы.

Я дернул щекой. Говорить о чём-либо было бессмысленно, и вышел из квартиры.

Мы прошагали в молчании пару кварталов. Наконец идти в неизвестность мне надоело, а Леночка вышагивала столь целеустремленно, что рассчитывать на скорое завершение этого треккинга не приходилось. Поэтому я рискнул, забежал слегка вперед и спросил у злющей Леночки.

— А куда мы собственно так торопимся?

Подействовало. Леночка остановилась, задумалась, потом поглядела на меня сверху вниз. Уж не знаю умышленно или нет, но она надела сапоги на самых высоких каблуках из имевшихся у нее и теперь на полголовы возвышалась надо мной. Я терпеливо ждал ответа. И Леночка ответила, но совсем не на мой вопрос.

— Ты знаешь, Влад! Я полагаю, что нам будет лучше расстаться на некоторое время! — она печально смотрела на меня.

— Но почему? Я не хочу расставаться или ты бросаешь меня?

— Нет, не бросаю, но нам стоит пожить отдельно. Ты за это время разберешься со всеми своими женщинами и решишь, кто ценнее для тебя я или вот эта культуристка, или та Света, так кажется, ее зовут...или твоя начальница, как там ее... Валерия...

"Ничего не забыла! Все учтено! Все мои грехи предъявлены и подлежат оплате!" — растерянно думал я.

— Но...

— А, кроме того, — она прервала меня железным голосом, о наличии которого у моей всегда ласковой Леночки я и не подозревал. — Я всё-таки попробую стать мисс Мира, как мечтала с детства и как раз сейчас начинается предварительный отбор. А тебе ничего не будет препятствовать принять предложение Екатерины Андреевны.

* * *

Два дня назад, Екатерина Андреевна объявилась в `Иле` и как ни в чем не бывало устроилась за моим столиком. Рассчиталась она полностью, вопросов к ней не было. Если не считать маленького нюанса, что всё заработанное мною, тут же ушло на покупку новой одежды.

"Но ведь новая одежда — это плюс!" — думал я, мило улыбаясь своей постоянной клиентке и бывшей работодательнице. И вот когда она рассчитывалась со мной за заказанный обед, то как бы, между прочим, предложила.

— Влад! У меня имеется к тебе предложение!

Я с преувеличенным вниманием посмотрел на Екатерину Андреевну.

"Знаю я твои предложения! Если оно похоже на предыдущее, то можно и не озвучивать его, всё равно не соглашусь!" — подумал я, но поскольку тренировки в лицедействе за время практики в `Иле` было предостаточно, то на моем лице ничего подобного не отразилось.

— Моя секретарша рожать надумала. Она становится всё более и более нерасторопной, медлительной, капризной и я предлагаю тебе стать у меня секретарем. Секретарь — мужчина это так стильно сейчас. Вот я и хочу попробовать. Гарантирую, будешь получать гораздо больше того, что сейчас имеешь!

Я удивленно приподнял брови и задумался. Екатерина Андреевна подняла руку вверх.

— Сейчас отвечать не надо! Подумай, до конца года время есть.

Я кивнул.

— Конечно, я подумаю и как только решу, что и как, так сразу дам вам знать.

Вечером, когда я рассказал о предложении Леночке, она задумчиво сказала.

— Горчакова не жадная. Ты, несомненно, будешь получать гораздо больше, чем сейчас, но с другой стороны тебе ведь придется поселиться там в усадьбе. Секретарь должен постоянно пребывать в пределах досягаемости. А как же я? Когда мы будем видеться? Да и девушек там много симпатичных! Еще увлечешься, пожалуй!

— Скажешь тоже! — возмутился я, услышав такое. — Кто может быть прекраснее тебя? Я просто не представляю!

Польщенная Леночка улыбнулась довольно и заговорила о чем-то другом. А я весь пребывал в сомнениях. Что делать?

* * *

— И всё равно мне не нравится, что мы расстаемся. Я боюсь, что ты забудешь обо мне, там на этих подиумах... Может всё-таки...

— Нет! Я так решила и это правильно! Побудем немного вдали друг от друга и кстати я -то не забуду тебя, а вот ты... Это я рискую, расставаясь с тобой, что ты меня забудешь...— Сказала печально Леночка. — Вот если ты хотя бы полгода спустя скажешь мне: я тебя люблю и хочу быть с тобой, тогда и поговорим, а пока...

Тут Леночка взмахнула рукой, и черно-зеленое такси затормозило перед нами.

— Я сама тебя найду! Не волнуйся за меня!

Она нагнулась, поцеловала меня в губы и нырнула машину.

"Вот тебе бабушка и Юрьев день! Была Леночка, и нет ее!"

Я помотал яростно головой

"Да что же это за невезуха-то такая! Вот меня бросила... Да-да именно бросила самая красивая девушка, какую я когда-либо встречал, чтобы она там не говорила, как бы не уверяла, что это де ненадолго".

Я побрел обратно.

"Надо забрать вещи с квартиры и идти искать себе место жительства. Ясно, как день, что Галина выкинет мои вещички на площадку. Вот ведь совпало. А впрочем, что тут совпало. Это была железная неизбежность. Галя ещё, когда говорила, что будет наезжать, проверять меня. Вот она и приехала, как обещала, а я тут живу, ни о чем не думаю, ничего не помню... Эксперимент с Леночкой удался, и у меня от счастья на всё остальное память отшибло начисто.

Когда я поднялся на лифте к Галиной квартире, то моих вещей на площадке не было.

"Может остыла и ждет меня? Может, удастся помириться?"

Я нажал кнопку звонка. С пару минут трели оглашали прихожую за дверью, но никто не спешил реагировать на мои звонки.

"Ну, понятно обиделась! Но вещи-то как забрать?"

Я вставил ключ в замок, но тут обнаружилось, что дверь в квартиру не заперта. Я заскочил внутрь и прошелся по квартире. Пусто. В смысле Гали нет, а мои вещи на месте.

Я уселся за кухонным столом и задумался.

* * *

Огромное здание из красного кирпича занимало целый квартал недешевой московской земли. Но кланы магов могли себе это позволить. Это был своего рода клуб, место встреч в расслабляющей обстановке аристократов и магов Москвы. И построено оно было на взносы всех московских кланов. В принципе это было не одно здание, а целый комплекс, соединенный переходами и застекленными галереями. В одном из зданий и проводился сезонный, в данном случае зимний бал, совмещенный с празднованием Нового года.

В подсобном помещении, примыкавшем к бальному залу, проходило построение и инструктаж официантов приглашенных обслуживать гостей. В длинном ряду официантов, одетых во всё черное с красной бабочкой на шее стоял и я. Бейджик на груди, с моей фотографией имел надпись `Влад` крупными красными буквами, только вот никто не будет обращаться ко мне по имени, как и к остальным официантам. В лучшем случае пробурчат нечто вроде `чеаэк`, а, скорее всего, щелкнут пальцами и выплюнут свое пожелание, которое мы, все собравшиеся здесь, должны исполнить очень быстро, в идеале вообще мгновенно. И каждый из присутствовавших готов был приложить к этому все свои силы: оплата была более чем щедрой.

* * *

А для меня так это и вовсе была вершина моей карьеры в качестве официанта. Я уже уведомил Екатерину Андреевну, что принимаю ее предложение, и мы условились, что я прибуду после Нового года на новое место службы. Условно, конечно, новое, но очень хорошо оплачиваемое место. Но, несмотря на грядущие обильные денежные бонусы, я решил не выпускать синицу из своих рук и отработать на балу, ублажая в меру своих сил магов и магесс. Как там будет дальше неизвестно, а реальная денежка в кармане мне никак не повредит.

После неожиданного и. прямо скажем болезненного, одновременного расставания и с Галей, и с Леночкой, я вообще-то легко мог впасть в депрессию, но... не успел. В тот же день после разговора с главой клана Горчаковых о моем контракте, я отправился в кабинет Валерии и сообщил, что я работаю в `Иле` только неделю, а потом увольняюсь.

— Нашел более высокооплачиваемую работу — пояснил я.

Явно погрустневшая Валерия заметила.

— Судя по твоему, нерадостному виду, тебе не очень-то и хочется уходить от нас?

Я вздохнул и отверг такие подозрения, объяснив, что просто я всё еще не могу прийти в себя после того, как меня, совершенно неожиданно и без всякого повода, бросила моя подруга.

Расстроенное выражение на лице Валерии мгновенно сменилось на преувеличенно сочувствующее. Она сразу прекратила нервно расхаживать по кабинету, присела на ручке кресла, вкрадчиво обняла меня за шею и прошептала мне на ухо.

— Тебе срочно надо пройти курс восстановительной терапии...

— А восстанавливать-то что надо? — слабо удивился я, в свою очередь автоматически обнимая Валерию за плечи.

— Оптимистическое мироощущение, что же еще! — пробормотала Валерия и прижалась своими полными губами к моим губам.

В результате я съехал с Галиной квартиры и на недельку поселился у Валерии. И после множества разнообразных процедур, использованных в моем лечении Валерией, острая горечь от расставания с обеими моими девушками разом и в самом деле изрядно сгладилась.

* * *

К четырем часам ночи накал празднования существенно снизился. Нет, всё еще гремел оркестр, взрывались хлопушки, летали конфетти. Всё так же увлеченно отплясывали совершенно расслабившиеся маги со своими магессами, но количество присутствующих начало потихоньку уменьшаться. Созревшие для более тесного общения парочки исчезали тихо, по-английски. Я отметил эту тенденцию, когда бокалы с шампанским на подносе, с которым я прогуливался меж танцующих или бурно общающихся аристократов стали на некоторое время застаиваться. До этого я метался между кухней и огромным залом, уставленным столиками, за которыми сидели оголодавшие маги. Когда жор пошел на спад и сменился позывами подвигаться с партнерами и партнершами, были востребованы бокалы с шампанским, хлебным вином разной степени выдержки (российский аналог вискарика в нашем мире) и прочими горячительными напитками.

И вот теперь, когда изрядно поредевшая толпа перестала жадно налегать на спиртное, а я уже довольно долгое время не востребовано бродил по залу со своим подносом, я и увидел Свету. В коротком бело-голубом платье, с распущенными по плечам золотистыми волосами, большими голубыми глазами она выглядела такой симпатичной куколкой, что ноги сами меня понесли к ней.

К сожалению, Света была не одна. Высокая красивая черноволосая девушка с короткими волосами в красном платье нисколько не скрывавшем ее длинных мускулистых ног и еще одна русоволосая простушка уже в длинном почти вечернем платье, наоборот усиленно скрывавшая свои ножки (видимо, предъявить миру было особо нечего) составляли маленький кружок. Они о чем-то болтали, улыбаясь.

"Почему кавалеров-то нет? Такие красавицы и без спутников? Может давление мочевого пузыря превысило пределы терпимости и они на время оставили своих девушек одних?"

В любом случае момент подходящий, чтобы показаться на глаза. В присутствии ревнивых самцов особо-то не поулыбаешься, а мне всё же хотелось бы извиниться за свое стремительное бегство от Светы. Она-то, как спасительница меня от бандитов наверно рассчитывала на другое отношение к себе...

"Да, сдать нас в качестве доказательства своей лояльности роду, — это вступил в дискуссию скептически настроенный тип, всегда таившийся внутри меня. — А тут вот растерялась, и доказательство смылось на своих двоих".

"Вот смылся и что дальше? Забыть-то я ее, всё равно не могу! А может всё не так и мрачно? Ведь есть же чем мне теперь поторговаться... Кажется я маг таки... Пусть и немного специфический..."

"А там будут разбираться-то? Голову открутят и всего делов!"

Так дискутируя сам с собою, я тем временем неспешно приблизился к Свете и ее подружкам.

— Приветствую вас, дамы! — обратился я ко всем девушкам разом, глядя при этом только на Свету. — Вот очень вкусное шампанское! Не желаете?

Девушки до того оживленно болтавшие, разом замолчали. Их взгляды оббежали меня с ног до головы, и реакция на мое предложение оказалась различной. Если обе подруги Светы после внимательного осмотра видимо решили, что я достоин, по крайней мере, их улыбок, за любезное предложение, то Света едва узнав меня, сначала была изумлена, а затем превратилась в сущую ледышку. Губы сжаты, глаза сощурены. Выражение лица и всей фигуры совершенно непреклонное. Подруги уже взявшие по бокалу с моего подноса немедленно обратили внимание на такую странную реакцию. С их точки зрения реакция, несомненно, странная. Симпатичный молодой человек любезно предлагает шампанское, мило улыбается и пусть он не маг, и не аристократ, но улыбнуться-то ему вполне можно. А тут такое отторжение. И объяснение возможно только одно: между Светой и этим симпатичным парнем до этого уже пробежала черная кошка или котенок, по меньшей мере, понятное дело тоже черный. Их озадаченные взгляды, с каждой проходящей секундой становились всё более понимающими, их улыбки снисходительные и завистливые, быстро становились насмешливыми, и насмешка эта была направлена не только на меня.

А вся моя радость от нечаянной встречи, угасла при виде этой холодной статуи. Даже улыбка, которая в результате усиленной дрессировки в `Иле` казалось, приклеилась к моим губам навсегда, и то исчезла. Я хмуро посмотрел на старательно игнорирующую меня Свету и решил побыстрее ретироваться.

"И что такое на меня нашло, что я бросился к ней? Ведь давно уже ясно было, что простолюдин не интересен им, ставшим теперь аристократками... А ведь Света была таким ласковым жизнерадостным котенком..."

"А откуда возьмется жизнерадостность у котенка, если прямо на ее глазах, вместо благодарности за спасение, ее любимый котик удрал от нее на пару с умопомрачительной кошечкой?" — это снова прорезался внутри меня скептик.

"Да какой там любимый... Но с другой стороны она ведь не поволокла меня на разборки в клан, а могла бы...", — это романтик выступил снова.

"Вначале растерялась, а потом уже поздно было... А вот теперь, когда она увидела наш бейджик... Ведь найдут, как пить дать найдут! Надо ноги делать..."

"Заткнись! Никуда я не побегу!"

Немного придя в себя, на автомате фланируя по залу и держась подальше от того места, где оставил Свету, я, в конце концов, решил остаться.

"Сбежать сейчас — лишиться денег и немаленьких, а вероятность того, что меня поволокут в клан, реальна, но всё-таки не сию же минуту они это делать будут! Новый год, то, сё, все хорошие давно, да и так ли смертельно посещение клана? Может все же отбрехаюсь?"

Спустя час, когда количество разгулявшихся магов еще более сократилось, я со своим подносом перешел на патрулирование коридоров примыкавших к залу, поскольку оставшиеся парочки начали перебираться в гостиничные номера, имевшиеся в большом количестве, прямо в этом здании. И вот в одном из коридоров я снова встретил Свету, но теперь компания у нее была уже другая. Девушек рядом не было, а имелось трое весьма поддатых парней, которые окружали Свету. Они, что-то ласково бормоча, ненавязчиво подталкивали Свету в сторону комнаты. Дверь, в которую, уже была гостеприимно распахнута.

Света тоже была заметно хорошая. Хоть она и отказалась взять у меня бокал с шампанским, демонстрируя свое ко мне отношение, но я ведь не единственный разносчик шампанского на этом празднике жизни.

"Успела наклюкаться и пошла сразу с тремя парнями... Ну, магессы, зажигают! А на меня-то как глядела, когда я с одной единственной девушкой ушел... Вот ведь собака на сене. И самой не надо, и для других жалко...

Я сделал каменное выражение на лице и, стараясь выглядеть незаметным, прижимаясь к стенке, хотел проскользнуть мимо пьяненькой копании. Маги стояли ко мне спиной и не обратили на меня внимания, а вот Света... Света увидела меня и... покраснела!

"Стесняется что ли? Наверное. Только что изображала из себя этакую Снежную Королеву, а тут с тремя сразу замутить хочет и застеснялась... Может с тремя-то сразу в первый раз ... Пусть развлекаются, не буду мешать! Я уже отработанный материал, а тут перспективные, молодые маги... Сразу трое..." — так я думал, но тут произошло нечто неожиданное. Света рванулась из плотного кружка обступивших ее магов, словно пытаясь вырваться, но была отброшена назад, и прижата к стене. А затем сопящие от усилий маги, вцепившись в Свету, поволокли ее в комнату.

— Что такое?!

Я остановился, уже вовсе не уверенный в том, что это просто такое женское кокетство, стремление поиграть в принуждение перед приятным времяпрепровождением. Тут Света придушенно пискнула, глядя на меня испуганными, голубыми глазами.

— Вадим, помоги!

У меня мгновенно снесло крышу, и я низким, злым голосом сказал в спину увлекшихся процессом магов.

— Эй, скоты, отпустите ее быстро! А то...

На мой голос оглянулась вся тройка озабоченных магов. Я замолчал, но не потому, что на меня недобро уставились сразу три мага. Я был в таком состоянии, что мне было безразлично три или тридцать три мага пялятся на меня. Меня ввело в ступор другое. Один из этой компании был мне знаком. Не то чтобы так уж близко, но знаком. Это была та самая крысоподобная личность, которая получила от меня камнем по башке, там в лесу.

"Оклемался, гад! Хлебнул шампанского или еще чего и занялся своим любимым делом, насиловать девушек!" — думал я, глядя на злобно ухмылявшегося негодяя. Пауза затянулась. Я молчал. Молчали и маги, потихоньку трезвея.

Они осмотрели меня. Сначала разглядывали поднос, который я по-прежнему держал перед собой. Потом ознакомились с бейджком у меня на груди, а потом один из них беловолосый, худощавый и выглядевший самым трезвым из их компании спросил.

— И что `а то`?

— Морду набью! — сказал я уже менее уверенным тоном.

— Вот как! — притворно улыбнулся светловолосый. — А за что вы с нами так строго, позвольте спросить вас...— он прочитал мое имя на бейджике. — Влад?

"Ну, вот, а ты расстраивался, что никто по имени тебя не назовет!" — вылезло мое втрое ехидное `я`.

"Заткнись!"

— Вы... это... приставали к...гхм... леди!

Вряд ли растрепанную, с расстегнутой на спине молнией Свету можно было назвать леди. Не тянула она в данный момент на леди, но, тем не менее, ей категорически не понравилась моя заминка перед словом `леди`. Похоже, она решила, что я сомневаюсь в ее статусе, и недовольно сверкнула глазами на меня. Но меня в данный момент заботило не это.

— Мы приставали к этой леди!? Да как вы могли уважаемый Влад такое про нас подумать! Мы просто дурачились, играли... Праздник ведь... И заметьте, мы ничего плохого ей не сделали, а вот вы нас оскорбили, да еще посулили что-то там нам набить... Всем разом или как?

— Или как, — буркнул я, понимая, что попал крепко. Меня нисколько не обманул его ласково-приторный тон. Кажется, эти ребята нашли новую забаву для себя. Поинтереснее одной девчонки на троих.

— Значит, по очереди будете бить нам морды, как вы выразились! — с удовлетворением сказал светловолосый. — И это правильно! Удовольствие надо растягивать, чтобы на всех хватило... Пойдемте Влад, я знаю тут одно уютное местечко, где нам никто не помешает. Вернее вам измываться над нами... — ухмыльнулся он.

Также плотоядно ухмыльнулись и два его напарника-подельника. Сразу забытая, при появлении новой игрушки, Света, которую уже никто не прижимал к стене, попыталась вступиться за меня

— Мальчики не надо!

Но ее тоненький голосок прозвучал совершенно неубедительно ни для меня, ни тем более для настроившихся развлечься магов. Тогда Света неожиданно оттолкнула крыса в сторону и резво побежала по коридору.

"Вот тебе и раз!" — растерянно подумал я, провожая взглядом стройную Светину фигурку, быстро исчезнувшую за поворотом коридора.

В себя, меня привел совсем не деликатный тычок в бок.

— Потом будешь заглядываться на девушек, когда закончим с тобой... если у тебя еще будет желание глядеть, — посулил светловолосый. — Иди вперед!

Так под конвоем иначе и не скажешь, меня и повели. Шли мы недолго и, наконец, очутились в прямом коридоре. Несколько дверей имевшихся в нем были заперты на висячие замки. Коридор оканчивался мощной железной дверью, похоже, выходившей наружу.

— Гриша, — обратился к крысиду светловолосый главарь. — Проверь дверь! Закрыта ли? А то еще передумает этот официант нам морды бить, да и смоется через нее.

Нехорошо оживленный Гриша метнулся к двери и подергал ее. Дверь не шелохнулась.

— Предоставим тебе Влад право выбора. С кого планируешь начать наше перевоспитание?

Терять мне было уже нечего. Этот уединенный коридор не сулил ничего хорошего, и рассчитывать на чье-либо вмешательство было нечего.

"Похоже, здесь меня и размажут по стенкам, — угрюмо думал я, оглядывая всю эту гоп-компанию, словно и впрямь раздумывал с кого бы начать. — Так, эти уроды расположились друг напротив друга, и если начнут применять свою магию, то меня-то они, несомненно, раскатают в блин, но и стоящему за мной, с другой стороны тоже достанется. Значит, скорее всего, используют голую силу, по крайней мере, вначале. Значит, начнем с... Гриши?! Это судьба!"

— Вот с него! — ткнул я себе за спину, в сторону все еще стоявшего у выходной двери Гриши.

— Вот ему я хочу поправить физиономию и научить вежливости с дамами!

— Начинай! Гриша ты готов?

Гриша оскалился.

— Иди сюда! Подойди поближе, я сейчас займусь тобой.

Я медленно пошел в его сторону. Сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, я попробовал вызвать в себе, то неуловимое ощущение, так выручившее меня пару раз и к моему удивлению на фоне злости, страха и тоски, обуревавших меня я почувствовал легкое знакомое движение. И снова, как тогда в спарринге с Радой время казалось застыло. Застыл и Гриша со своей ухмылкой. Я, не зная, сколь долго продлится это странное состояние, резво метнулся вперед. Удар в переносицу был хорош. В обычном состоянии человек, получивший его, немедленно бы свалился с ног, и впал в забытье. Но из-за моей нынешней скорости Гриша словно бы и не почувствовал ничего: стоял железно. Тогда в спарринге с Радой я не стал добавлять ей, ограничившись одним ударом, проявил человеколюбие, которое она всё равно не оценила, кстати. В данном же случае о человеколюбии не могло быть и речи. Печень! Солнечное сплетение! Рёбра! Наконец, он начал заваливаться набок. Упс! Остановившееся время шустро побежало вперед. Гриша с шумом брякнулся на бетонный пол. Его морда была вся в крови, а длинный крысиный нос выглядел значительно короче, поскольку смотрел вбок. О Грише можно было больше не беспокоиться. В себя он придет очень нескоро. Я повернулся к остальным двум участникам

— Кто из вас следующий? Может сами выберете?

Изумление, возникшее на лицах магов, быстро сменилось откровенной злобой.

— Кончаем его! — распорядился главарь. — Но только фаерболы не использовать! Сожжём тут все нах!

И они вытянули руки в моем направлении. Добежать до них я, даже если снова смогу впасть в нужное состоянии, не успевал. Мощная жажда жизни, тоска по моим девушкам, ненависть к этим уродам, вот что я ощущал в последние, как я полагал секунды жизни. Единственно на что меня хватило, это метнутся в сторону и прижаться к стене. Но особого толку от этого я не ожидал. Коридор был прямой и пустой, как аэродинамическая труба, голые стены не давали ни малейшего шанса. Что-то невидимое, но очень могучее пронеслось мимо меня.

Бух! Взметнулась белая пыль, раздался жуткий треск. Что-то большое с грохотом упало. Тух-тух-тух застучало, словно град по полу и по стенам. В стоявшей плотной стеной белой пыли ничего не было видно.

— А-а-а! — какие-то крики донеслись до меня из пыльной пелены. Фых! И пыль, висевшая в воздухе начала стремительно утягиваться... Куда? Слева потянуло по ногам морозным воздухом.

"Это что, они сдуру-то дверь высадили на улицу? Похоже на то! А не смыться ли мне пока тут такие туманы стоят! Вроде попритихли... Не орут... Пойду-ка я потихоньку, пока они не опомнились... Так, где-то тут крыс валяется... Не споткнутся бы...

Тут вдруг в белесом тумане подсвеченными вделанными в потолок лампами нарисовалась темная фигура. У меня мелькнула мысль.

"А не врезать ли мне пришельцу, пока он в свою очередь не вломил мне?"

Но потом раздумал. Какой-то неправильный силуэт был у пришельца. Возникла ассоциация с женским туалетом: частенько на дверях в женский туалет вместо банального `Ж` имеется пиктограмма женской фигурки в коротенькой треугольной юбочке. Темнеющий в тумане пришелец имел профиль практически один в один сходный с туалетной пиктограммой.

"Женщина! Откуда она взялась? Явно какая-то магесса! И чего она тут делает? Почему эти два сообщника крыса сами не пошли ознакомиться с результатами применения своей магии, а пошла эта магесса? Непонятно... но в любом случае лучше тихонько смыться. Только разборок с магессами мне не хватает. Я и после встречи с Радой приходил в себя столько времени... Не-е-е, не надо мне такой радости!"

Я буквально на цыпочках двинулся в сторону чудесным образом возникшего выхода на улицу, невидимого в темноте, но вполне ощутимого: морозный воздух стелился по полу и ноги у меня уже начали замерзать. Под ногами валялось каменное крошево: куски штукатурки, кирпича. Некоторые куски были довольно крупные. Вот об один такой кусочек я и споткнулся. Упал, ударился коленом обо что-то острое...

— А-а-а...ть!...ть!...ть! — не сдержался я и достаточно громко высказался, демаскируя себя.

— Кто тут? — раздался у меня за спиной в темноте приятный женский голос и я, в это время пытавшийся выпрямиться, так и застыл в полусогнутом состоянии.

— Ира?! Это ты!?

Смутно видневшаяся женская фигурка метнулась ко мне. Я поторопился принять вертикальное положение и расставил руки. Не хотелось, чтобы и Ира наткнулась на этот камешек.

Секунда и Ира уткнулась мне в грудь. Немедленно я обхватил Ирину за оголенные плечи. Поднятое вверх лицо Иры смутно виднелось в полутьме.

— Ирина! — выдохнул я.

— Вадик! — всхлипнула Ира.

Поцелуй вышел сладким-сладким, долгим-предолгим. Ирина, словно мишка-коала любимую ветку эвкалипта, оплела меня руками и ногами и повисла на мне. С большим трудом я смог отстранится.

— Извини, меня, пожалуйста, Ирочка, но мне надо идти. Встреча с представителями клана Стригуновых или полиции меня не вдохновляет...

Ирина быстро спрыгнула с меня.

— Да, конечно! Пойдем. Там у меня машина на стоянке...

Только выйдя на освещенный задний двор, я смог как следует рассмотреть Ирину. Воздушное, бело-фиолетовое бальное платье прикрывало лишь среднюю часть Ирины, ноги в тонких колготках почти целиком были на виду и свободно обвевались легким морозным ветерком. Голые руки и плечи вообще не были прикрыты ничем. Я торопливо сорвал с себя пиджак и расправил его на руках.

— Прошу!

Конечно, строгий черный пиджак официанта не очень сочетался с этим воздушным платьем, но мороз умел убеждать. Ирина быстро укуталась в мой пиджак. Я сдернул бейджик с пиджака и сунул в карман. Хотя это и было поздновато. Все заинтересованные лица уже прочитали всё, что было нужно.

Чуть позже Ирина, благополучно вырулив со стоянки, уверенно погнала машину по ночным улицам. Приземистый черный полуспортивный `Кречет` шел мощно и ровно. Ирина вела машину уверенно и спокойно. Я, сидя рядом на месте пассажира, любовался потрясающей картинкой: черноволосая красотка (Ирина была подстрижена коротко) в роскошном бальном платье переключает передачи, нажимает своими стройными ножками на педали. Зрелище было роскошное. И Ирине нравилось мое восхищение. Она довольно щурилась, слегка улыбалась, изредка поглядывая в мою сторону, но ничего не говорила.

Поговорить решил я.

— Великолепная машина! Это тебе такую выдали? Хорошо живут магессы!

— Нет, машина не моя, я взяла покататься... А вообще-то ты прав магессы живут неплохо, но я еще не закончила обучение и банально на нее нет времени... Вот потом, да!

— А чья тогда машина? — удивился я. — Не Светы же, она тоже учится, как мне говорила...

— Есть один человек. Он был на балу, заведует охраной клана... Я у него и взяла, пришлось объяснить для чего...

Мой мозг, уже видимо пришедший в себя после стычки и не расслабившийся окончательно в присутствии Ирины, отметил про себя словечко `охрана`.

"Охрана ведь не только вдоль забора с дробовиками наперевес ходит, охрана бывает разная. И судя по роскошной модели машины, этот охранник не простой, а какой-нибудь старший, может быть даже главный, но тогда именно в его обязанности может входить и защита членов клана от разных агрессивных посторонних типов, вроде меня, например. И... наказание оных типов вполне может быть вменено ему в служебные обязанности. И отчего бы ему не дать свою машину, если необходимо доставить виновного в разбойном нападении на Морозовскую магессу для разборок... Да нет, какие разборки! Столько времени прошло! Все разборки давно уже в прошлом! Наверняка и приговор уже вынесен... Значит и спрашивать ничего не будут, и оправдаться не получится, и наверно даже вякнуть насчет принадлежности к магам не удастся..."

Я перестал улыбаться, и уже печально смотрел на несущуюся навстречу освещенную фарами дорогу. Мы уже выехали из Москвы.

— А как, кстати, ты очутилась там, в коридоре? — глухим голосом спросил я, глядя вперед на дорогу.

— Так Света прибежала, сказала, что у тебя стычка со Стригуновыми из-за нее...

— А чего сама-то не вступилась?

— Так у нее хорошо пока только фаерболы получаются... Сожгла бы всё там коридоре! И коридор, и магов этих, и тебя могло зацепить... А у меня главная специализация воздух, поэтому воздушные кулаки и прочие штучки получаются не в пример лучше, чем у нее...

— Помню, помню, — криво улыбнулся я.

— Мы прибежали на место быстро, но вас там уже не было. Потом мы услышали шум, побежали туда. Пылища стоит. Ничего не видно. А эти двое, которые к Светке приставали, стоят и ждут, когда пыль осядет. Ну, я и приложила их неслабо. Пока они лежали там, под присмотром Светы, я и пошла тебя искать... А кстати, ведь они использовали магию, вынесли дверь вместе со стеной, а ты жив и... здоров...Как это?

— Повезло... случайно...— буркнул я. — А куда, кстати, ты едешь?

— Как куда? В нашу родовую усадьбу, конечно! И ты ее хорошо знаешь, проезжал ведь мимо ...

— Ах, туда...— протянул я. — Да, помню ...

— Туда ни полиция, ни Стригуновы не сунутся. Посидишь немного, а там решат, что с тобой делать...

У меня после такого откровенного пассажа настроение совсем упало. Я с тоской уставился в темноту. Кажется, Ирина еще что-то говорила, но смысл ее слов до меня не доходил. Мне удалось сосредоточиться только тогда, когда я отстраненно отметил про себя, что радостные нотки в голосе Ирины сменились раздражением.

— Вадим, что ты молчишь? Уже в пятый раз тебя спрашиваю...

— Что ты хотела? — вяло ответил я. Желания говорить не было никакого.

— Ты чего вдруг стал такой мрачный? Что-то плохое вспомнил? В таком случае, лучше всего сосредоточится на положительных эмоциях и тогда неприятные мысли рассосутся сами собой...

— Не помогает, — признался я. — Даже когда на тебя гляжу. Вначале действовало, а сейчас уже не очень. А скоро и совсем смотреть не на кого будет. Вот сдашь меня с рук вашим и не увижу тебя больше... Куда меня? На опыты какие или сразу кончат?

Ирина некоторое время беззвучно открывала и закрывала рот. Потом выдавила из себя.

— Не поняла...

— Чего уж там, не поняла! — вздохнул я. — Всё и так понятно. Как назвали-то мою сдачу? Какой-нибудь искупительной жертвой или просто проверкой лояльности клану?

Ирина молчала, вцепившись в руль. Я тоже помолчал, а потом продолжил.

— Ясно, что за Лику-то отвечать надо. Так я и не спорю, вот еду с тобой. Раз надо, значит надо. Иначе у вас будут неприятности... Может даже и из магесс могут выставить?

Ирина по-прежнему молчала, но молчала не так, как раньше. Побелевшие пальцы, вцепившиеся в руль, сжатые в ниточку губы непроизвольно подергивались...

"Ясное дело, недовольна. Правда-то она никому не нравится".

— Так что при таких перспективах можно конечно некоторое время на воспоминаниях продержаться, но надолго отстраниться не получается, — закончил я почти виновато.

— Так ты решил... что я... везу тебя, чтобы передать каким-то злодеям!?

— Ну почему сразу злодеям! Я уверен, что эти ребята, милейшие люди... но только для своих. И к провинившимся, как в моем случае, они будет относиться... спокойно. Работа такая, чего уж там...

Я собирался продолжить эту тему, но не смог физически. Пронзительно завизжали шины по асфальту. Ирина изо всех сил давила своей изящной ножкой на тормоз. Меня даже пристегнутого хорошо мотнуло. Чуть язык не прикусил. Машина встала. Я искоса глянул на Ирину. Она сидела прямо, стиснув в руль, смотрела вперед, но, судя по всему, ничего не видела...

"Расстроилась девушка", — я отвел глаза. Утешать не было смысла, да и по озлобленному, прелестному личику Ирины я понял, что не стоит сейчас соваться с утешениями. Можно схлопотать... внепланово и досрочно так сказать.

Я хоть и не считал себя в чем-то виноватым, но чувствовал себя отвратительно. Наконец Ирина зашевелилась, не глядя на меня, сказала.

— Мы едем сейчас обратно в Москву! Я высажу тебя там, где ты скажешь, и мы расстанемся...

— А как же начальник охраны? Он же знает, что ты должна была привезти меня и спросит...

— Спросит, так отвечу! — отрезала Ирина.

— Ты вот решила, как я понимаю меня отпустить и наплевать на свое положение в клане?! А как же Света?

— Что Света?

— Ну, ее-то положение тоже зависит оттого: буду я передан службе охраны клана или нет, но, отпустив меня, ты подставишь и ее, а она может быть и не согласна жертвовать своим положением? Ее не будешь спрашивать?

Ирина, широко раскрыв глаза, воззрилась на меня. Я смотрел на нее. Молчание. Наконец, Ирина зашевелилась, но сказала совсем не то, что я ожидал.

— А куда ты собрался? Тебя будет искать и полиция, и служба безопасности Стригуновых... Там, где ты прежде работал нельзя появляться... Да, и вообще я полагаю, что высадив тебя где-нибудь в Москве, ты рискуешь гораздо сильнее, чем посетив центральную усадьбу Морозовых.

— На прежнюю работу я не вернусь. Я уже уволился оттуда. А насчет полиции... Туда, куда я устраиваюсь, полиции хода нет. Да и Стригуновым будет затруднительно меня выцепить.

Конечно, Ирина немедленно захотела ознакомиться с подробностями. Я замялся, не зная говорить или нет.

— Давай, давай колись, Вадим. Куда это ты собрался? У тебя нет выбора! Ты сейчас полностью в моем распоряжении: захочу, отпущу тебя, невзирая на мнение Светы, — тут она громко хмыкнула. — Захочу: отправишься, как миленький в нашу усадьбу или еще куда-нибудь. Вариантов много. Так что тебе лучше не скрывать ничего.

— Да я и не собирался от тебя ничего скрывать, — после секундного колебания буркнул я, не глядя на буквально сверлившую меня глазами Ирину.

Превращение за полгода из любящей девушки в жесткую шантажистку после похожих сюрпризов со стороны Светы, Галины и Леночки меня уже не сильно удивляло.

"И почему я всегда до этого видел в них только хорошее? Наверно просто повода не находилось продемонстрировать свой крутой нрав", — думал я печально.

— Так куда, в какую норку ты собираешься спрятаться? — продолжала давить Ирина.

— Секретарем главы одного младшего клана...

— Какого именно!? — рявкнула вдруг Ирина, внезапно теряя всё свое показное благодушие.

— Э... ты чего?! Какая разница...

— Большая! Если ты собираешься устроиться на работу в конкурирующий с Морозовыми клан, то я тебя сейчас отвезу туда, куда мы ехали, и устрою на работу уже там!

— Не надо! Не надо! Клан Горчаковых! Насколько я знаю это лояльный Морозовым клан так что...

Засверкавшая глазами, злобно запыхтевшая, словно паровоз Ирина мгновенно расслабилась, заулыбалась и сказала очень миролюбиво.

— Ну что ты так нервничаешь. Поехали, а по дороге расскажешь, как это ты ухитрился втереться в доверие к госпоже Горчаковой настолько, что она берет тебя на работу личным секретарем.

Я вздохнул и начал пересказывать все перипетии моего знакомства с кланом Горчаковых, в общем, и с Екатериной Андреевной и ее дочкой Радой в частности.

— Победил в одном из двух спаррингов Раду!? — удивилась Ирина. — Сильная девочка. Мне до ее уровня еще далеко, но она тренируется с детства, как и все дети в кланах. А мы со Светой начали совсем недавно, но успехи есть и немаленькие. Но ты-то оказывается крут!

Мне захотелось сменить тему разговора

— Какое там крут! Особенно, если сравнивать с тобой! Вижу, как ты раскачалась — буркнул я, давно заметив, как при малейшем усилии становятся рельефными бицепсы у Ирины, там, где еще полгода назад ничего не было.

— Вадим, я, что, такая тебе не нравлюсь? — мгновенно помрачнев, спросила Ирина. — Тут, без этого нельзя, на одной магии далеко не уедешь...

— Да нет, Ирочка, что ты, напротив... И кстати...— надо было снова срочно менять тему разговора и отвлечь внимание озаботившейся своей внешностью девушки. — Теперь зови меня Влад, имеется ввиду Владислав. Такие уж у меня теперь документы. Хлипковаты, серьезной проверки не выдержат, но за не имением лучшего... А ты, как тебя звать?

— Да, как и раньше — Ирина. Вот не отказался бы ехать к нам в усадьбу, так и тебя бы быстро легализовали...

Я скривился, про себя конечно.

"Легализуют они, как же! Утилизируют, вот это ближе к истине".

— Мне и так будет неплохо под крылышком Екатерины Андреевны...

— Не старовата она для тебя? Ей лет шестьдесят будет...

— Я с ней спать не собираюсь, а так вполне приятная старушка.

— Смотри, если ненароком назовешь ее старушкой, то твоя служба закончится мгновенно. Думай о ней как о зрелой женщине, целее будешь... — выдала практические рекомендации Ирина, не отрывая взгляда от несущей навстречу дороги.

— Меня через центральные ворота не пустят. Не того полета птица. Пусть и будущий секретарь главы клана. Сворачивай вон в тот проулок. Там черный вход.

Я нажал кнопку вызова на переговорном устройстве. Долго никто не отзывался. Наконец веселый голос Марты Семеновны ответил мне.

— Кто?

— Влад... Владислав Малицкий, секретарь Екатерины Андреевны. Прибыл к месту службы.

— Открываю дверь, господин секретарь! — хмыкнула Марта Семеновна и дверь, щелкнув, открылась.

Я оглянулся. Ирина вылезла из машины, не обращая внимания на мороз и на то, что была в бальном платье, совершенно не предназначенном для защиты организма от холода. Она, молча, выжидающе смотрела на меня.

"Болван, кретин, идиот!" — мелькнуло у меня в голове.

Я метнулся к Ирине, обхватил ее за тонкую талию и прижал к себе. Руки Ирины сильные и гибкие, словно два питона мгновенно обвились вокруг моей шеи.

Ее мягкие губы прижались к моим.

"Так хорошо мне не было давно! — подумал я, когда нам пришлось разъединиться. — Наверно с того времени, как меня оставила Леночка... С неделю пожалуй..."

— Ирина, мы ведь встретимся еще? Скоро?

— Насчет скоро не знаю... Эти тренировки... Но где ты, я теперь знаю, так что встретимся это точно. Будь внимателен к Екатерине Андреевне, не зли ее, ублажай и проработаешь долго и счастливо!

Эти советы Ирина давала мне уже через приоткрытую дверь машины. Мороз стоял зверский.

— До встречи!

Дверца захлопнулась. Машина взревела и исчезла за поворотом. А я, дрожа от холода, заторопился в теплый дом.

* * *

Несмотря на то, что было пять утра, в огромном доме светились почти все окна. За домом грохотали петарды. На главный Новогодний бал Москвы, откуда я только что успешно сбежал, приглашены наверняка были далеко не все. Только самые достойные из состоявшихся магов и самые перспективные... Света и Ирочка в том числе, кстати... И это всего спустя полгода после вступления в клан!

Тут бухнуло что-то особенно грандиозное. Вопли за домом тоже усилились.

"Здоровы ребята и девчата веселится! Очевидно, сказываются тренировки, о которых упоминала Ирина. Так, а где мне искать Марту Семеновну? Если я буду праздно слоняться по коридорам, есть риск наткнуться на Раду. А после шампанского, которое она, несомненно, употребляла, она так же, несомненно, будет `рада` нашей встрече".

Подумав немного, я двинул в сторону кухни и не ошибся. В комнате, примыкающей к кухне и использовавшейся для неопределенных хозяйственных целей, стояли столы. Охранники, прислуга, шоферы, в общем, все не аристократы усадьбы Горчаковых были здесь. Разной степени трезвости, они по-своему веселились за щедро уставленным блюдами и бутылками столом. К моей радости здесь оказалась и Марта Семеновна, как раз собравшаяся выпить на брудершафт с могучим мужиком лет сорока обладателем роскошной черной бороды лопатой.

Я естественно не стал мешать проводившемуся ритуалу, а подождал в сторонке. Наконец, Марта пришла в себя и, заметив меня, похлопала по стулу рядом с собой.

— Ты с бала прямиком к нам прибыл и наверно сытый, но выпить-то за Новый год можешь?

— Вы, Марта Семеновна как-то неправильно представляете себе суровые будни официантов. Там совершенно не заботятся о том, чтобы ты наелся, а наоборот, следят за тем, чтобы ты НЕ наелся. Попробуй, съешь розетку с черной икрой, которую несешь какому-нибудь Гроссмейстеру или пусть даже и Мастеру... или, как бы случайно откуси кусочек от индюшачьей ножки предназначенной главе клана Морозовых, к примеру...Б-р-р-р! Даже подумать страшно!

Просвещая Марту, я тем временем придвигал к себе всё, что было в пределах моей досягаемости: мясную нарезку, горячие, вернее бывшие горячими закуски, жаркое, грибочки какие-то и прочее.

— Ефим! — тем временем Марта обратилась к своему чернобородому соседу, который, щуря свои замаслившиеся глазки, уверенно обнимал тоже не вполне тверёзую Марту за талию.

— Познакомься твой бывший коллега Владислав... Влад. Махал тут метлой, пока ты отсутствовал. Да махал так хорошо, как тебе и не снилось. И в результате вот... повысили парня! Теперь он новый секретарь Екатерины Андреевны! И для тебя пример: будешь стараться, мести чище, кидать дальше и ты тоже приподнимешься!

Ефим хмыкнул.

— Выше тебя мне приподняться не светит. Конечно, если физиономию поправить, да стать таким же красавчиком... Да и то не поможет! С возрастом, знаешь ли, на молоденьких тянет...

Марта Семеновна озадаченно воззрилась на Ефима, не зная как расценить его заявление. Насчет молоденьких и возраста. Ефим же осознал свой прокол очень быстро, и тут же заиграл момент. Он с хлопком вскрыл шампанское и торопливо наполнил бокалы.

— С Новым Годом!

В предоставленную мне, как секретарю комнату, я попал уже после шести, когда присутствующие начали потихоньку расползаться по своим постоянным местам обитания или службы.

Я лежал на удобной широченной кровати. Кровать была явно великовата для меня одного.

"Тоскливо мне будет одному на такой кровати..."

Спать не хотелось, несмотря на шампанское. Слишком уж бурной выдалась для меня эта новогодняя ночь. Снова я едва увернулся от очередной подлянки судьбы.

"Я ведь должен был сто пудово остаться там, в том коридоре, валяясь окровавленной тушкой на усыпанном мусором полу. Я, а не этот крыс Гриша!"

Мои мысли, словно овцы в оставшейся без пастуха отаре разбредались в разные стороны.

"Но зато я выяснил кое-что очень приятное для себя. Ирина-то оказывается, не горит желанием сдать меня немедленно на расправу клановым спецам. Да и Света не показалась мне тоже настолько уж кровожадной, и можно было надеяться, что Ирина уговорит ее пойти на нарушение закона... Ну, а мне в свою очередь не стоит подводить девушек. Никуда я отсюда не сбегу. На крайний случай они всегда могут отговориться, что за мной здесь присматривать будут. А может сознаться Андреевне? Нет, только переговорив с Ириной и Светой! Им виднее. Они там крутятся, лучше обстановку знают. Может, и выговорят смягчение мне. Всё-таки раз сразу, сгоряча не удалось меня прикончить, так может и не будут сразу укладывать в землю. И я успею привести смягчающие обстоятельства, что я маг? Но сложновато будет убедить их в моих способностях. Мне ведь для доказательства требуется нечто довольно специфическое. Я так и представляю этот разговор.

— Меня нельзя трогать! Я свой! Я — маг!

— Какой маг? Чего маг? Воздуха, Воды, Огня, Земли?

— Нет, я маг Эфира, но особенный.

— Докажи это, какой ты такой особенный маг Эфира!

— Да легко! Для этого мне нужно, загибайте пальцы: девушка, удобная кровать, хорошее питание (для появления соответствующего настроения) и время, около месяца...

И что мне в ответ скажут? А ведь могут и вовсе ничего не сказать, услышав такое наглое заявление, а сразу перейти к земляным процедурам. Значит надо помалкивать...

А кстати, как я уцелел-то там, в этом коридоре? Там ведь дуло, как в аэродинамической трубе, если не сильнее! В коридоре зацепиться не за что было! А я привалился к стеночке, и легко так проигнорировал все те воздушные гадости, которые мне были посланы. Вон даже железная дверь не выдержала с косяком на пару. Значит как-то уклонился... А ведь это не в первый раз со мной происходит! Можно вспомнить и тех магов, когда я удирал из `Медвежьего озера`. Я-то полагал, что это были лопухи и новички какие-нибудь, но если подумать и вспомнить, как валились сосны в два обхвата на обочине, и сколько кубометров земли поднималось в воздух, то мне они уже не кажутся начинающими. А этот хомяк Стригунов, там, в лесу швырял своими огненными шариками буквально в упор и не попадал! Хотя деваться-то мне тоже, как и в этом коридоре, было некуда! Да и те ребята, со своими острыми ножиками порезавшие в хлам мою куртку с рубашкой и, тем не менее, не оставившие на мне даже царапины, разве не удивительно?! Неужели я могу сотворить нечто вроде магической защиты: `доспеха`, или `кольчуги`? Ну, типа той, о которой толковала во время соревнований та девочка, подруга Рады? А почему тогда никто не видит этого? Я-то, например, ясно видел защитную пленку Рады, когда она начала якобы совершенно честный спарринг со мной!

Хм-м-м... Ну объяснить и это можно. Например, так. Они учатся этому с детства, а я ... я — дикий маг. Дикий, но симпатичный, как привидение... Ирина вон сегодня временами вела себя совсем так, как там в той Москве, и даже не вспоминала, что она теперь магесса и аристократка, а я ... непонятно кто. Значит нравлюсь всё-таки... И еще одно соображение: у меня похоже получается всё это тогда, когда моя жизнь в опасности, висит на волоске так сказать, тогда появляется и замедление-ускорение, и защита эта. Да наверно так и есть, но положение-то мое лучше от этого не станет. Тут можно представить другой разговор на эту тему.

— Я маг, но мои способности проявляются только тогда, когда меня очень сильно испугают или разозлят. Вы мне можете это устроить?

Вот тут эти спрашивающие-допрашивающие радостно потрут свои ручки и, улыбаясь, клятвенно заверят, что напугать меня до мокрых штанов, им вполне по силам. И не факт, что я останусь живой после всех этих проверок. Ведь я в глубине души буду думать, что всё это понарошку, чтобы меня, как следует испугать, для достоверности, а они, эти проверяющие, подойдут к делу ответственно, с душой и угробят меня какими-нибудь ледяными лезвиями или фаерболом, размером с голову лошади Пржевальского! Не, такой хоккей нам не нужен! Молчать до последнего! Вот если уж будет не спастись, тогда да, начинать лепетать о своих способностях!

* * *

Даже намека на обычное добродушие и ленивую вальяжность не просматривалось у злобно оскалившегося, сидящего с незажженной сигарой в зубах в своем кресле главы клана Стригуновых Георгия.

— Что с Григорием?

Всегда чувствующий себя уверенно, разваливавшийся в кресле перед столом босса даже для докладов, а не только поболтать за жизнь Арсений, глава СБ клана присесть на сей раз не рискнул. Стоя практически навытяжку, перед пышущим яростью главой, он старательно изображал из себя тупого солдафона и ел глазами начальство.

— Множественные переломы, повреждения внутренних органов, лицевых костей... Этот официант врезал-то ему всего несколько раз. Большую часть повреждений он получил, когда принял на себя сдвоенный воздушный удар Кости и Сергея и вместе с тяжелой железной дверью улетел почти на середину двора...

— Официант-то этот не дурак! Сразу вырубил Григория в расчете на то, что, имея его за своей спиной, лежащего на полу, оставшиеся его противники не прибегнут к магии. Своего пожалеют! Но вот тут он ошибся! Они не такие, чтобы думать о товарище! — еще более яростно, чем до этого взревел глава клана. — Эти два молодых идиота даже и не вспомнили про Григория! Видимо в их куриных мозгах больше одной мысли разом не умещается! Или испугались так, что ни о чем были не в состоянии подумать! А сразу бить магией... в полную силу...

— Так ведь Новый год, шампанское и не только... они здорово поддатые были... — осторожно внес коррективы в нарисованную картину Арсений.

— Если не умеют пить так, чтобы оставаться всегда трезвыми, то нехрен и браться за рюмку, а если кто-то считает, что это дает им некое отпущение грехов, то он жестоко ошибается. Пьянство только усугубляет все! Где они?

— Уже в своих комнатах, ждут вашего решения.

— Будет им решение, но попозже. Что по официанту? — уже более спокойно спросил Георгий.

— Официант Владислав Малицкий...— Арсений сделал паузу и взглянул на своего шефа. Тот наморщил лоб.

— Малицкий...Малицкий... Что-то знакомое... Нет, не помню...

Когда Арсений убедился, убедился, что его начальник ничего не извлек из своей памяти, то пришел ему на помощь.

— Фермер Харитон Малицкий. Именно у него на ферме работал Сергей Овечкин, который убил...

— Точно, вспомнил! И что какая-нибудь связь имеется или совпадение?

— Связь имеется и самая прямая. Этот официант перед тем, как приступить к дуэли, аккуратненько так поставил в сторонку свой поднос, с которым прогуливался на балу, разнося бокалы с шампанским... Поднос сохранился и пальчики с этого подноса полностью совпадают с пальчиками разыскиваемого нами Сергея Овечкина!

— Вот оно как...— пробормотал мгновенно успокоившийся глава клана.

— Видимо всё это время, он использовал подлинные документы сына Малицких. Но мы вряд ли сможем доказать умышленную передачу документов...

— Плевать на документы и Малицких! Где он?! Почему не взяли?

— Две молодые, но очень сильные магессы из клана Морозовых напали на Костю и Сергея неожиданно, со спины и не позволили им... — при упоминании провинившихся, Георгия перекосило от злости.

— Это, вообще ни в какие ворота не лезет! Одного отметелил официант, двух других МОЛОДЫЕ магессы! Причем одну из них они до этого втроем дружно волокли в комнату! Шутили видите ли! Вот и дошутились! Что с Малицким еще раз спрашиваю?

— Установлено, что его увезла в машине принадлежащей главе службы безопасности клана Морозовых, Ирина Громова поздняя магесса, проходящая сейчас ускоренную подготовку...

— Куда увезла?

— Предположительно в центральную усадьбу клана Морозовых...

Георгий снова успокоился

— Значит, они всё же наложили на него свою лапу раньше нас...

— Похоже на то. Я уже, если помните, докладывал вам о том, что они сняли из розыска ориентировку на некоего Вадима, отпечатки пальцев которого полностью совпадают с отпечатками батрака Малицких.

Георгий кивнул.

— Я тогда предположил, что они нашли его и урегулировали свои претензии к нему. А поскольку суть этих претензий сводилась вовсе не к угону машины, как было указано в ориентировке, а в причинении тяжелых ожогов магессе клана Лике Самохваловой, то вывод напрашивался один: он мертв.

— Как выяснилось, нет! Мы ошибались!

Арсений наклонил голову в знак благодарности за то, что ошибка в суждениях не была приписана ему лично, а разделена между ним и главой клана.

— Но почему? Как он остался жив?

— Загадка... Но вот что можно предположить. Этот Вадим, Сергей, Владислав там, в лесу расправился с Кандидатом, а ведь тот не стоял и не ждал, когда его зарубят, как стоял этот идиот Григорий, и всё равно не справился! Да и тут, в этом коридоре сила воздушного удара была настолько велика, что оторвало даже ручки от закрытых дверей, выходящих в этот коридор, вынесло всю стену вместе с входной дверью, а он спокойненько ушел на своих двоих. Судя по показаниям охраны на стоянке.

— Получается он маг?

— Скорее всего, да. Маг, и не слабый!

— Но почему тогда он работал официантом в ресторане `Иль-де-Франс`? Что делал в батраках у Малицких? Почему его объявляли в розыск Морозовы, а потом простили?

— Ответов пока нет, Георгий.

— Ищи ответы Арсений! На то вы и служба безопасности. И уже по получении этих ответов решим, кому предъявлять претензии: Морозовым или лично этому, гипотетическому магу.

Глава 15

Проснулся я от настойчивого стука в дверь. Было темно, уютно, вставать не хотелось, но стук быстро перешел в прямо-таки барабанную дробь и по громкости немногим уступал большому барабану какого-нибудь симфонического оркестра. Было совершенно ясно, что некто желавший ко мне войти, теряет терпение.

"А если это сама, моя новая работодательница там молотит в дверь?! Может, жаждет загрузить меня работой, а я тут нагло сплю... Как бы моя работа не закончилась не начавшись!"

Я молнией метнулся из кровати и распахнул дверь. От сердца отлегло.

Там стояла девушка. Незнакомая. С толстой пшеничной косой через плечо, кругленькое симпатичное личико, курносый носик, полные губы в бледно-розовой помаде, пастельного цвета платье, после роскошных новогодних нарядов магесс на балу казавшееся совсем простеньким... До ног блондинки мой взгляд не добрался, а остановился зацепившись за большой не скрываемый просторным платьем живот. А девушка-то была того! Беременная! А поскольку я слышал только об одной беременной девушке в клане Горчаковых, то, скорее всего это и была она, моя предшественница на посту секретаря.

"Наверно пришла ввести меня в курс дела!" — мелькнуло у меня в голове.

Девушка тоже не теряла времени даром. Ее заинтересованно изучающий взгляд, слегка задержавшись на моей заспанной помятой физиономии, скользнул вниз. И вдруг щеки у этой очаровательной молодой женщины зарумянились, а сама она в смущении отвернулась. Я удивился.

"Чего это она смутилась? Фигура у меня очень даже ничего. Плечи широкие, животика никакого и в помине нет, при такой-то беспокойной жизни. И вообще я никогда никаких претензий насчет моей фигуры ни от одной девушки не слышал... Да, мышцы у меня не такие рельефные, как у качков, так у пловцов они огромными и не бывают, а то что я в одних трусах... Но на пляже например все так рассекают..."

Тут я проснулся окончательно и, тогда только до меня дошло: спал-то я один. Не до женщин мне было этой ночью. Вот организм и отреагировал на это воздержание самым недвусмысленным образом, вздыбливая мои трусы в промежности. Я резво скакнул обратно в комнату, прикрыв дверь и начал торопливо одеваться.

"Вот ведь смутил девушку! Хотя, чего она так уж сильно смутилась. Раз уж смогла забеременеть, то не ветром же ей надуло. Наверняка встречалась с голым и озабоченным мужчиной хотя бы один раз в своей жизни... Но скорее всего дело тут не в том, что я голый и озабоченный мужчина, если конечно судить по моей промежности, а в том, что я голый и НЕЗНАКОМЫЙ мужчина..."

Мысли примерно такого содержания бродили у меня в голове, понятно от смущения и в попытке переложить на чужие плечи хотя бы часть вины за неудобную ситуацию, в которую я попал. Но когда я одетый и даже успевший слегка ополоснуть заспанное лицо снова возник в дверном проеме, чувство вины у меня так до конца и не рассосалось, несмотря на все мои усилия. Пришлось повиниться.

— Прошу простить меня за мой неподобающий вид! Я спал и со сна плохо соображал...

Девушка, терпеливо ожидавшая меня, опасливым взглядом снова прошлась по моей фигуре сверху вниз и, убедившись в том, что приличия соблюдены, понимающе кивнула и улыбнулась. Я воодушевился.

— Меня зовут Владислав, можно короче Влад...

— Марина, секретарь Елены Андреевны. Я за вами. Пора завтракать. Завтрак будет с нашим общим боссом.

Я удивленно приподнял брови. Мне казалось, что мне предложат питаться где-то там вместе со слугами, в общей столовой, учитывая мой не магический статус и то, что я не вхожу в клан.

— Секретарь в обязательном порядке завтракает вместе с главой клана. Одновременно получая инструкции на день. Обед и ужин уж как получится, но завтрак пропускать не рекомендуется...

Марина видимо уже начала мой вводный инструктаж. Я понятливо кивнул. Похоже, что спать долго по утрам мне не придется.

— Они уже закончили пробежку, сейчас примут душ и выйдут к завтраку. Лучше не опаздывать...

— А кто они? Я думал, что буду секретарем только у Екатерины Андреевны...

— Радослава, конечно! — пояснила Марина и кивком пригласила меня следовать за собой.

Мое бодрое настроение стало немного менее бодрым при этих словах.

"Нет, ну а чего ты хотел! — уныло думал я, идя следом за Мариной. — Рада дочка главы клана и вполне естественно, что она завтракает вместе с мамой, тем более, что по утрам они еще и бегают вместе. Так что все логично..."

Персонального помещения для принятия пищи у главы клана Горчаковых не было. Она демократично располагалась в общей столовой для членов клана. Единственной поблажкой себе было видимо то, что большой стол, стоявший у окна, выходившего в парк, был зарезервирован персонально для нее. Поскольку, несмотря на множество рядовых членов клана расположившихся в столовой и сосредоточенно жующих свою утреннюю пайку, этот стол был не занят. Я, убедившись, что мы с Мариной не опоздали на мой первый в жизни деловой завтрак и, моей будущей начальницы ещё не было, проинформировал уже устроившуюся за столом Марину.

— Я отлучусь ненадолго.

Она кивнула.

Меня так быстро выдернули из постели, что я не успел завершить все свои утренние дела.

Моя неизбежная встреча с так горячо невзлюбившей меня дочкой Екатерины Андреевны произошла как раз, когда я возвращался в столовую. Мы столкнулись нос к носу у входа в столовую, и я поспешил галантно распахнуть дверь перед Радой. Но моя забота и внимание не были оценены по достоинству.

— Ты что тут делаешь!? — идеальные дуги бровей Рады выгнулись ещё сильнее, хотя казалось подобное просто невозможно. — Или ты...

"Ей что, Екатерина Андреевна не сообщила обо мне? — удивился я про себя. — Но тогда не будем портить сюрприз девушке..."

— Нет, нет! Я не на спарринг! — поспешил отказаться я. — Мне хватило одного раза! И так, после этого я два дня отлеживался!

Губы Рады расползлись в довольной усмешке, но тут же снова сжались, а глаза прищурились ещё больше.

— Если не спарринг, то тогда что?

— И в дворники меня не берут, — горестно вздохнув, пожаловался я Раде. — Говорят, Ефим лучше меня дорожки чистит!

— Это точно! — не смогла удержаться, чтобы не уколоть меня Рада. Дверь я всё это время держал открытой, но Рада так и не соизволила переступить через порог, допрашивая меня.

— Наверно лучше будет, если этот вопрос прояснит сама Екатерина Андреевна...— промямлил я, опасаясь вот так сразу, ещё до завтрака испортить аппетит этой резкой, импульсивной девушке. Новый синяк меня точно не украсит и нанесет ущерб имиджу клана Горчаковых, если секретарь главы клана будет разгуливать с подглазником.

Поняв, что от меня она больше ничего не услышит, Рада фыркнула и вошла в столовую. Следом за ней бесплотной тенью просочился и я, заботливо придержав дверь, чтобы та не хлопнула.

Рада прямой наводкой устремилась к уже сидевшей во главе стола Екатерина Андреевне. Однако та не дала своей доченьке и рта раскрыть, уяснив себе всё по возмущенно сверкавшим глазам Рады.

— Радослава, представляю тебе нашего нового секретаря! Помощник Марины Владислав Малицкий!

Вышло очень пафосно. Рада некоторое время беззвучно открывала и закрывала рот, переводя возмущенный взгляд, то на выглядевшую очень довольной маму, то на меня. Я постарался придать своей физиономии печальный вид, скорбно опустил плечи, ссутулился и внимательно изучал рисунок на полу столовой, демонстрируя полную покорность судьбе. Видимо, мой жалкий вид удовлетворил недовольную Раду. В результате всё обошлось только демонстративным фырканьем и никаких эксцессов к моей радости не случилось. Рада молча села и теперь хмуро разглядывала на солонку, стоявшую на столе. Екатерина Андреевна, не обращая внимания на настроение своей дочки, приветливо улыбнулась уже персонально мне.

— Садись Влад! Время подкрепиться. У нас много дел на сегодня!

Я устроился на противоположном конце стола, подальше от задумчивой Рады и поближе к улыбчивой Екатерине Андреевне.

Завтрак объявленный Мариной деловым, на самом деле был обычным завтраком. Моя начальница с аппетитом употребляла овсяную кашу. Затем перешла к яичнице с ветчиной. Завершила она завтрак чашечкой кофе. Всё это время легкая улыбка скользила по губам пребывавшей в отличном настроении Екатерины Андреевны. И даже хмурое личико Рады не смущало ее.

Никаких инструкций ни за завтраком, ни позже в кабинете я не получил. Единственно, что мне было сказано в кабинете главы клана — это была озвучена сумма, которую буду теперь получать. При этом последовал такой легкий намек, что если я буду ударно трудиться, а может быть даже, совершу какой-нибудь подвиг, на этом самом секретарском месте, то она Екатерина Андреевна может значительно увеличить и эту озвученную мне немаленькую сумму.

Такой подход мне чрезвычайно понравился и я заверил благосклонно смотревшую на меня хозяйку кабинета в том, что приложу все усилия для того, чтобы она была довольна мной.

После чего я был отправлен в распоряжение Марины, на стажировку.

* * *

Прошло уже две недели, как я пребываю в скромной роли секретаря главы клана Горчаковых. За это время окончательно определился круг моих обязанностей, которые я делил с моей непосредственной начальницей, старшим секретарем, Мариной.

Екатерина Андреевна имела сразу два рабочих кабинета. Один здесь в клановой усадьбе, а другой там, в офисном здании, где на первом этаже, в ресторане `Иль-де-Франс` и состоялось наше знакомство. Во втором кабинете, который располагался в офисном здании вместе с `Илем` Екатерина Андреевна занималась производственными делами. Управляла клановыми активами с привлечением стороннего персонала не связанного с кланом, и вот там я был настоящим секретарем. Бумаги, входящие и исходящие, такие же входящие и исходящие звонки, оформление деловых писем, ведение протокола переговоров.... Ну и кофе само собой тоже. Куда ж без этого.

В кабинете на территории клана Екатерина Андреевна занималась внутренними делами клана. Информация об этих делах была секретной, и все бумаги печатала Марина. На всех встречах, если возникала нужда, тоже присутствовала она. Я в клане не состоял и, понятное дело, допуска к клановым секретам у меня не было. На мою долю оставался кофе, чай, `принеси-унеси` и роль мальчика на побегушках. На роль `мальчика` для Екатерины Андреевны я де-факто согласился ещё до своего появления в усадьбе, заключив с нею устный контракт о работе в качестве секретаря. Да и по возрасту я вполне годился ей в сыновья, а то и во внуки. Так что тут всё было прогнозируемо. Сюрпризом для меня оказалось то, что помимо главы клана у меня оказалось ещё два начальника, вернее начальницы. Первой из них была Марина. Но она вводила меня в курс дела, была симпатичной доброжелательной молодой женщиной, да ещё и беременной к тому же. Приказов она мне никогда никаких не отдавала, но все ее просьбы я и так был рад исполнить. Хотя для беременных характерна повышенная капризность, но меня даже это не смущало, поскольку на фоне моей третьей начальницы, Марина выглядела сущим ангелом.

В природе все должно быть уравновешено. Очевидно, в соответствии с этим правилом третьей и оказалась Рада. Наверно, если бы я знал об этом заранее, то поискал бы какие-нибудь альтернативные варианты, а так до сентября, до поступления в университет

(а если не добуду денег, то и дольше!) я буду вынужден как-то сосуществовать с этой демонессой.

И ведь самое-то обидное, что я из кожи вон лезу, чтобы помириться с нею, а получается совсем наоборот.

В первый день моей работы, когда, приготовив первый, в моей секретарской жизни кофе, я отнес его в кабинет, Екатерина Андреевна сидела за массивным черным столом и просматривала бумаги. Я поставил принесенный кофе на стол и, кашлянул, чтобы привлечь к себе ее внимание. Когда Екатерина Андреевна вопросительно взглянула на меня, я задал интересовавший меня вопрос

— Как мне к вам обращаться?

Вопрос видимо оказался интересным и неожиданным, поскольку Екатерина Андреевна задумалась и ответила не сразу.

— Пожалуй, имеются два варианта. `Госпожа Горчакова` в присутствии посторонних и `Екатерина Андреевна` наедине или в присутствии Марины и Рады.

— Понятно, Екатерина Андреевна и ещё один вопрос. Вернее два в одном: исполнять ли мне приказы Рады и как к ней обращаться?

Тут моя начальница не раздумывала

— Все приказы Рады подлежат неукоснительному исполнению. На время моего отсутствия именно она является исполняющей обязанности главы клана.

Я сильно удивился и не смог удержаться от замечания, что, вообще-то говоря для секретарей не характерно, но объяснимо: мой секретарский опыт был просто никакой.

— Такая молодая и уже замещает главу клана?

— Двадцать пять лет это достаточно серьезный возраст, — назидательно заметила моя начальница.

— Надо же, как она хорошо сохранилась... — в полголоса пробормотал я и тут вдруг заметил, как взгляд Екатерины Андреевны устремился мне за спину, а морщины вокруг ее глаз стали гораздо рельефнее.

"На кого это она прищурилась? — подумал я и, повернувшись, встретился с очень злобным взглядом Рады. — Вот же чёрт! Кажется, мой пассаж насчет своей сохранности она слышала и восприняла все чересчур серьезно..."

— Обращаться ко мне будешь — `госпожа Радослава`! Понял!? — прошипела она мне прямо в лицо.

— Конечно, госпожа Радослава! Я всё понял! — я усиленно демонстрировал на своем лице вину и раскаяние, чего совершенно не ощущал. Видимо и Рада, не ощутила этого, поскольку даже не соизволила притушить яростное сверкание своих глаз.

Далее искушать судьбу не стоило, и я шустренько выскочил приемную, где за столом в кресле сидела Марина. Мой гораздо более скромный столик со стулом, наглядно демонстрировавший различие в статусе и в зарплате, приткнулся рядом.

— Госпожа Радослава видимо сегодня не в настроении, — сообщил я, что-то увлеченно печатающей на компьютере Марине.

— Неужели? — удивилась та. — А вот только что, проходя через приемную, Рада выглядела очень веселой...

— Может критические дни? — предположил я. — Я где-то слышал, что в это время у женщин бывает, очень резко меняется настроение...

Марина молча пожала плечами, явно не желая обсуждать такие интимные подробности своей начальницы и продолжила стучать по клавиатуре. А я опустился на свой стул и задумался.

"Похоже, моя служба под руководством госпожи Радославы будет как в песне, `и опасна и трудна`".

Тема возраста болезненна для женщины в любом возрасте. Зрелые женщины жаждут выглядеть молодыми, а молодые...юными. Замечания по поводу возраста и от подруг-то выслушивать не желают. Что уж говорить о том, когда такое замечание позволяет себе мужчина! Да не какой-то там случайный прохожий, которого можно быстро выбросить из головы, а собственный подчиненный, который постоянно, каждый день мельтешит перед глазами!

Короче я готовился к тому, что моя жизнь теперь осложнится. Но прошла пара дней и ничего! Рада холодно смотрела на меня, говорила холодным тоном, но никаких грубостей или придирок на которые так горазды мстительные женщины не было. Я уж начал было надеяться, что все обойдется, но ничего не обошлось.

Однажды, сидя в привычном уже составе в столовой за завтраком, Рада обратилась к маме.

— Мама! Тебе не кажется, что наш милый Владислав немного поправился?

Екатерина Андреевна меня внимательно осмотрела.

— На первый взгляд незаметно...

— А вот я заметила, — с неподдельной грустью сказала Рада. — И озаботилась имиджем нашего клана. Ведь если процесс запустить, то представляешь, какой ущерб имиджу будет, когда ты появишься где-либо с таким неприлично растолстевшим секретарем?

— Да-а-а... — озабоченно протянула Екатерина Андреевна. — Очень неприятная перспектива. Она подцепила вилкой кусочек яичницы по-сицилийски и отправила его в рот. На некоторое время воцарилось молчание. Все усиленно жевали. Все кроме меня. Меня этот совершенно безосновательный наезд обеспокоил. Я был нисколько не толще, чем вчера или месяц назад. И что там могла увидеть Рада, мне было совершенно непонятно. Но на всякий случай я решил сегодня ограничиться овсянкой и сырниками. Пусть видят, что я забочусь об объеме своей талии.

Екатерина Андреевна покончила яичницей и в ожидании кофе, спросила серьезным тоном у сосредоточенно жующей Рады

— И что ты предлагаешь? Надо ведь принимать безотлагательные меры! Такой симпатичный, молодой человек и такие ужасные перспективы! Ты права: это, нельзя оставлять без внимания!

При всей серьезности тона она лукаво взглянула на меня. Я внутренне содрогнулся.

Игривое настроение Екатерины Андреевы было с моей точки зрения ничуть не лучше откровенной нелюбви ко мне Рады.

— А что тут можно предложить, кроме упорных тренировок? Ты вот бегаешь по утрам и заглядываешь в тренажерный зал. Я бегаю и тоже провожу немало времени на тренажерах и на татами, в спаррингах. Марина всем этим интенсивно занималась раньше, а сейчас у нее объективные причины для некоторого увеличения веса... каковые, кстати, совершенно отсутствуют у Владислава. Он просто игнорирует здоровый образ жизни присущий членам нашего клана... Короче, я берусь быстро привести Владислава в приличный вид. Он станет спортивным, подтянутым... в общем смотреть на него станет приятно...

Я, наконец, пришел в себя и, прищурившись не хуже Екатерины Андреевны, смотрел на разливавшуюся соловьем Раду. Мне всё было ясно. Тренировки с таким личным тренером обещали быть очень-очень интенсивными.

"Садистка начинающая..." — печально подумал я.

— Владислав! — обратилась ко мне Екатерина Андреевна. — Действительно тебе пора подумать о своем здоровье и моем имидже, как главы клана. Будешь бегать с нами по утрам! Рада и в тренажерном зале за тобой присмотрит, чтобы соблюсти нужную интенсивность тренировок, — тут она откровенно улыбнулась.

Я обреченно вздохнул и сказал покорно.

— Я просто счастлив, что у меня будет такой симпатичный личный тренер, — конечно уже было поздно задабривать эту злопамятную девицу комплиментами, но стараться всё же было надо: капля, как известно камень точит.

Уже не стесняясь, я придвинул к себе стоявшие на столе тарелки с фаршированными сыром помидорами и жареным осьминогом под острым соусом. Ничего более калорийного на столе не было, а при таком тренере, сходу пообещавшей, что я быстро приобрету очень стройный спортивный вид, запастись лишними калориями было совсем не вредно.

* * *

Раннее морозное январское утро. Семь часов. Я бодренько, вслед за одетыми в свои шикарные спортивные костюмы Горчаковой-мамой и Горчаковой-дочкой, выбежал на уже очищенную Ефимом от снега тропинку.

Вчера вечером под заботливым приглядом Рады я изрядно нагрузился на тренажерах. Величина и интенсивность нагрузок были ожидаемо высоки. С трудом, через `не могу`, но я справился. Мне казалось до этого, что не любить Раду больше, чем не любил ее я, невозможно, но оказалось, что я был не прав. В любви, как и в нелюбви пределов не существует. Так вот моя нелюбовь к Раде после тренировок поднялась или опустилась, тут всё зависит от точки зрения каждого индивидуально, на новый уровень, побив, таким образом рекорд достигнутый после приснопамятного спарринга. И это ещё учитывая тот факт, что меня тренировали рядом с другими членами клана, что здорово затрудняло Раде проявлять свой откровенно злобный характер в отношении меня. Ведь ее (кого бы я ни встретил, а знакомых у меня, как у секретаря главы клана среди членов клана было уже достаточно) буквально все считали милой, белой и пушистой.

А вот на пробежке свидетелей не предполагалось, и это было очень серьезно. Валяясь в полном изнеможении после интенсивной тренировки на своей постели вчера вечером, я уже думал об этом. И кое-что придумал. Но практика — критерий истины, как говаривал кто-то из классиков марксизма-ленинизма. И свои теоретические изыскания теперь следовало подтвердить уже в реальности.

Выбежавшие на тропинку, эти две леди припустили довольно шустро, явно норовя оторваться от меня, но не тут — то было. Бегать я умел и любил, поскольку без этого нечего и думать заниматься боксом. Поэтому обеих бегуний я догнал и без труда мог удерживать взятый ими темп.

"Если не воспользуются своими магическими способностями, то утренние пробежки могут быть вполне приятными", — думал я, уверенно держась сзади за Горчаковой-старшей.

В велоспорте это называется `сесть на колесо` сопернику. Конечно, невысокая и не габаритная Екатерина Андреевна не слишком облегчала мне бег, рассекая впереди меня воздух своим телом, но я и не рассчитывал на это. Я уже упоминал о том, что со спины моя старшая из двух присутствующих сейчас здесь начальниц, выглядела молодой девушкой. Тонкая фигура, стройные бедра, компактная попка, стянутые в хвостик волосы... В общем вполне можно было абстрагируясь от истинного возраста Екатерины Андреевны любоваться ее фигуркой. Что я и делал, держась от нее на близком расстоянии, да ещё мысленно транслируя ей свои симпатии, надеясь, что женщина это почувствует, заметит и оценит.

Заметили и оценили. Обе разом! Вот только реакция оказалась ожидаемо различной. И если Екатерина Андреевна бежала по тропинке с легкой улыбкой на губах, явно наслаждаясь и бегом и моим вниманием к ней, то Рада тут же снова впала в привычное для себя состояние большой нелюбви ко мне, злобно сверкая глазами. Но мы успели сделать два полных круга по тропике вокруг усадьбы, прежде, чем состояние Рады достигло точки кипения.

— Так, пошел вперед! Ускоряйся! — сердито крикнула мне Рада.

Не исполнить команду я не мог. Она была назначена моим персональным тренером, но я вполне мог обратиться к более авторитетному тренеру, чье слово должно было быть гораздо весомее приказов Рады.

— Екатерина Андреевна, я ещё не разогрелся, боюсь, потяну связки, и как хромой секретарь сможет выполнять свои обязанности?

Екатерина Андреевна, буквально нежившаяся под моими взглядами, ожидаемо не захотела этого лишаться.

— И правда Рада, пусть Влад пробежится с нами в среднем темпе... Нельзя же вот так резко... Он все-таки ещё только начал тренировки...

Этого оказалось достаточно, чтобы Рада перестала настаивать на моем резком спурте. И мы дружной компанией побежали дальше. Екатерина Андреевна впереди, я сразу за ней, а за мной на некотором отдалении Рада. Горчакова — старшая даже не ускорилась ни разу. Наверно опасалась, что я могу отстать или устать, и тогда то внимание, которое я уделял ей, закончится. Рада же бегущая вслед за мной излучала, мягко говоря, неудовольствие от всей этой пробежки, но спорить с мамой, которая по совместительству являлась ещё и главой клана не решалась. В общем, бегали мы так долго и счастливо. Но всему хорошему приходит конец. Пришел конец и нашей идиллии. Время, отведенное на пробежку, вышло, и Екатерина Андреевна направилась в дом.

Женщины коварны. В чём я убеждался уже неоднократно за время пребывания в этом мире. Оказалось, что Екатерина Андреевна в этом отношении тоже настоящая женщина. Получив в полной мере от меня мужское внимание и восхищение, когда всё закончилось, то она легко, как стартующая ракета отбрасывает за ненадобностью опустевший топливный бак, передала меня в распоряжение уже отчаявшейся было помучить, то есть потренировать Рады.

— Рада, девочка, Влад уже достаточно разогрелся, так что ему вполне можно побегать быстро. Но только не опаздывайте на завтрак! — поставила она временное ограничение предстоящему действу.

Хлопнула закрывшаяся за Екатериной Андреевной дверь, и я остался тет-а-тет с Радой. Ее настроение мигом изменилось.

— Побегаем? — задала она риторический вопрос, едва не потирая руки от радости.

— Побегаем, — согласился я без всякого энтузиазма, поскольку подозревал, что предстоящее действо будет иметь слабое отношение к тренировке. Так оно и оказалось.

— Вперед! Да, энергичнее шевели ногами! — рыкнула на меня Рада. Как ей удалось рыкнуть тонким, нежным голоском было загадкой, но что было то было. Вышло очень убедительно. И я побежал так, как обычно бегают на стометровку. Рада не отставала. Держась метрах в пяти позади меня. Меня в таком темпе хватило только на один двухкилометровый круг. Затем скорость начала резко падать. Дышать я начал часто-часто и громко, но бежал. В основном уже на морально-волевых. Меня ещё стимулировало то, что бежавшая позади меня Рада даже не раскраснелась, без малейшего напряжения поддерживая, взятый мной безумный темп бега и на бегу ещё и подгоняла меня нисколько не срывающимся, не запыхавшимся, резким голоском

— Прибавь! Не плетись нога за ногу! Ты не на отдыхе!

Меня это удивляло ровно до тех пор, пока поворачивая за угол дома, я не обернулся, взглянуть на свою личную мучительницу. Так и есть Рада была окутана некой едва заметной белесой пленкой, очень смахивающей на ту, что я видел на татами, перед тем, как меня вырубили.

"Магия! Она, мерзавка такая, пользуется магией!"

Но сказать об этом я не мог. Предполагалось, что я не маг и не могу видеть ничего такого, а палиться из-за такого пустяка...

Я, скрипя зубами, через не могу, ещё немного прибавил, но это немного не устроило Раду. Я понял это не потому, что мне это довела до моего сведения Рада. Я понял это потому, что об этом сообщила мне одна часть моего тела. Не скажу, что самая любимая, но не лишняя. Это точно! Короче, что-то резко и больно впилось мне в зад. Я на бегу провел ладонью по заду, но ничего не обнаружил. Тогда я также на бегу обернулся взглянуть на Раду. Она довольно улыбалась.

— Ледяные стрелки! — улыбаясь, сообщила она, выглядя совершенно счастливой. — Очень способствуют тренировкам, и воспитательное значение немаленькое имеют!

Тут она взмахнула рукой, и нечто маленькое, серебристое метнулось с ее ладони в мою сторону.

— У-у-у!— взвыл я. Меня словно шилом кольнули в зад. Было так больно! Я мгновенно прибавил в беге. Одышка и усталость сразу отошли на другой план. Ледяные стрелки и впрямь были очень эффективным средством, но только до поры до времени. Спустя пару кругов мне было уже всё равно: колют меня эти стрелки или нет. Легче было вытерпеть уколы стрелок, чем бежать в том же темпе. В общем, я резко сбавил бег, но перешел отнюдь не на шаг, поскольку такой наглости я ещё не набрался. Бег трусцой. Вот как это называется. Но это не устроило Раду. Сразу пара ледяных стрелок впилась в мой многострадальный зад, но без особого эффекта. Мне было уже плевать на всё. Видимо Рада это поняла, но не смирилась с таким моим равнодушием к ее воспитательным мерам. Очередной резкий взмах рукой, который я уловил краем глаза, и я снова взвыл от острой боли в заду. Если раньше меня кололи маленьким шильцем, то теперь, если это и было шило, то очень большое. Боль туманила мозги. Меня трясло и колотило. Я остановился. Ухватился за свой зад. Там в правой ягодице проткнув спортивные штаны, торчало нечто твердое и холодное. Не колеблясь, я выдернул этот инородный предмет из своей задницы. Сосулька! Большая, сантиметров десять не меньше! Идеально ровный гладкий конус, прозрачный голубоватый вверху и кроваво-красный от моей крови в своей нижней половине. Шилообразное острие, которым оканчивалась эта сосулька, уже не было идеально ровным и острым. Кончик поплыл и деформировался от тепла моего тела.

Боль, терзавшая мой зад, немедленно переплавилась в ярость.

Я метнулся к стоявшей невдалеке от меня улыбающейся Раде. Она даже дернуться не успела. В данный момент она для меня уже не являлась ни женщиной, ни начальницей. Резкий, без замаха удар по скулу и она сломанной куклой падает на снег. На правой скуле у нее расплылось кровавое пятно. Ссадина! Я тоже пустил кровь моей мучительнице!

Тут весь мой запал мгновенно пропал.

"Надо нести ее в медкабинет! А потом уж придется извиняться... Чёрт! Выставят же на улицу! Надо было потерпеть..."

Но тут у меня снова резко заболел зад. Выброс адреналина и короткая разборка с Радой, на время приглушили эту боль, а сейчас она вернулась в удвоенном размере.

"Нет уж! Правильно я ей врезал! Тренерша хренова! Пусть выгоняют! Даст Бог, ещё побегаю! Но терпеть издевательства не буду!"

Я постарался отстраниться от боли в заду, наклонился и подхватил на руки, лежавшую без сознания Раду.

Симпатичная большеглазая девушка по имени Жанна с короткими каштановыми волосами, с которой я встречался при первом посещении медкабинета тоже с Радой на руках, как я узнал позднее, была вовсе не медсестрой. Штатный врач усадьбы, целительница и маг Эфира на уровне Кандидата вот кто она была. Узрев меня в дверях с Радой на руках, она не особо удивилась. Видимо такое тут было в порядке вещей.

Я уложил Раду на кушетку.

— Что с ней? — для проформы спросила Жанна, уже увидев и ссадину на скуле, и закрытые глаза Рада.

— Потеряла сознание после столкновения с твердым тупым предметом, — буркнул я.

— Интересно, что это за предмет, который оказался слишком быстрым даже для Кандидата? — спросила, улыбнувшись уголками рта, Жанна, одновременно проведя руками вдоль тела Рады и убеждаясь в отсутствии какой-либо серьезной угрозы жизни наследнице клана Горчаковых.

— Кандидата?! — удивился я. — Я почему-то думал, что у Рады первый взрослый...

— Глава клана Морозовых лично зачел повышение звания. Прямо перед Новым Годом.

— Вот оно как... — задумчиво сказал я, а потом ехидно добавил, пользуясь тем, что Рада ещё не пришла в себя. — Вообще-то какая-то она нерасторопная для Кандидата. Я бы ещё подумал: давать ли ей такое звание, при таких-то достижениях, — я кивнул на ссадину на скуле, спрятав при этом свой ободранный кулак за спину, но спрятал неудачно. Зацепил костяшками пострадавшее место на своей заднице, и скривился от пронзившей меня острой боли.

— Что с тобой? — спросила колдовавшая над Радой Жанна, заметил уголком глаза мою гримасу.

— Да так ерунда! Неудачно сел на что-то острое. Вот зад и болит... немного.

— Закончу с Радой и потом тобой займусь!

Мне не очень-то улыбалось демонстрировать свою пятую точку столь симпатичной девушке. Может при других бы обстоятельствах, в другой обстановке я бы и сам с охотой оголился...

Но сейчас, ещё до завтрака, да после всех этих недоразумений с Радой...

Но особенно долго Жанна мне над этим вопросом раздумывать не позволила. Как только Рада пришла в себя после поднесения к ее носу маленькой бутылочки с таинственным содержимым и посмотрела на нас с Жанной ещё довольно мутным взглядом, я был просто-таки насильно утащен за ширму отгораживавшую часть кабинета.

— Спускай штаны, поворачивайся ко мне задом и немного наклонись!

При других обстоятельствах я бы и сам скомандовал этой симпапульке Жанне нечто подобное. Но место и время не располагали к такому. А, кроме того, нужно было помнить, что в столовой нас ждет Екатерина Андреевна, и следовало поторопиться. Единственное, на что у меня хватило решимости, это поменять порядок исполнения приказа. Я сначала отвернулся, а лишь потом спустил штаны.

— Ого! Тебе устроили самое настоящее кровопускание! — раздался смешливый голос Жанны. Судя по ее веселости, моей жизни ничего не угрожало. Впрочем, я и сам так думал, поэтому без дальнейших разговоров попытался натянуть штаны обратно.

— Погоди, кровь вытру! Хм... странно, но у тебя уже затянулись все раны... — заявила Жанна, задумчиво разглядывая мой зад.

— Затянулись и хорошо! — сказал я ворчливо, быстро натягивая штаны.

— О, сколько дырок-то у тебя на штанах! Ты что на ежа сел? Это же надо в январе умудриться встретиться с ежом!

— С дикобразом я встретился! — повысил я голос, уязвленный ее насмешками. И тут только вспомнил что там, на кушетке лежит уже пришедшая в себя Рада и все слышит.

"Ну, вот назвал ее дикобразом! Хотя, правильнее-то было назвать ее дикобразихой..."

— Ты, что с такими дырками на заднице, пойдешь по коридорам к себе? — удивилась Жанна.

— А что ты можешь мне предложить?

— Ну, разве что мой белый медицинский халатик...

Я пренебрежительно фыркнул и решительно пошел к двери. Хватит мне приколов на сегодня.

Завтрак прошел в довольно прохладной атмосфере. Конечно, я и Рада явились в столовую с заметным опозданием. Меня слегка утешило то, что я прибыл на пару минут раньше Рады.

Недовольство Екатерины Андреевны при виде меня, отчетливо проступило на ее лице, но я тут вдруг осознал, что ещё ни разу не садился после посещения медкабинета и теперь не был уверен: позволяет ли вообще сидеть в данный момент мне мой, израненный злой дикобразихой, зад. Поэтому хмурый взгляд начальницы был полностью проигнорирован. Я осторожно и сосредоточенно усаживался на стул. Аккуратно опустив свое пострадавшее седалище, я немного поерзал, убедился, что всё в порядке и только тогда смог облегченно улыбнуться, выглядевшей недовольной начальнице. Но ей было уже не до меня. В столовой возникла Рада. Скромная девушка в простом, цветастом платье производила умильное впечатление, особенно учитывая опущенные вниз глаза, прикрытые длинными черными ресницами. Портила всё маленькая деталь: на правой скуле красовалась живописная ссадина, затянутая Жанной, но не до конца залеченная, ввиду недостатка времени, которая придавала этой невинной девушке достаточно хулиганский вид.

А уж когда вопреки своему обыкновению, Рада молча, опустилась на стул и, так же молча, пододвинув к себе тарелку с овсянкой, принялась очень сосредоточенно кушать...

Екатерина Андреевна оглядев нашу парочку, вероятно, сделала для себя какие-то выводы. Но озвучивать их не стала и тоже молча, приступила к завтраку.

Глядя на всех, молчала и Марина. В полном молчании мы завершили завтрак, в полном молчании же гуськом, по ранжиру так и отправились в кабинет главы клана.

Рада и Екатерина Андреевна ожидаемо исчезли в кабинете, а я устроился за своим столиком, нисколько не сомневаясь, что скоро меня вызовут на ковер.

"Выставят меня отсюда или нет? Только это меня и волнует. Все остальные виды наказания, что они там вдвоем смогут придумать, я надеюсь, что смогу перетерпеть..."

Дважды звякнул звонок в приемной, что означало, что в кабинете хотят видеть именно меня.

Я встал, вздохнул, поймал сочувствующий взгляд Марины, проявившей чудеса выдержки, так и не спросившей ничего у меня, и пошел в кабинет.

Скромница Рада с поцарапанной скулой стояла, опустив глаза в пол, а ее мама сидела прямо за столом и гневно сверкала глазами.

"Спорить бесполезно! — решил я, едва увидев эту сценку. — Приговор вынесен и обжалованию не подлежит, как не подлежит сомнению, что эта пай-девочка всё представила в выгодном для себя свете..."

— Владислав! — прервал мои мысли совсем не тихий голос Екатерины Андреевны. — Рада рассказала о том, что между вами произошло на тренировке! Это возмутительно!

Я согласно кивнул. Ничего другого я и не ожидал. Кажется, мне всё же укажут на дверь...

— Радослава сейчас принесет тебе извинения!

Я подумал, что ослышался.

— Вы наверно хотели сказать, что это я должен принести извинения?

— Не считай, что я выжила из ума и не понимаю, что говорю! — взгляд Екатерины Андреевны ощутимо потяжелел. Некоторое время она молча, сверлила меня взглядом, а потом кивнула Раде.

— Начинай!

— Владислав! Я хочу тебе сказать, что, применяя к тебе такое чрезмерное воспитательное средство, как стрелки, я была неправа! Я прошу извинить меня и заверить, что в будущем ничего подобного не повториться!

"Понятно! — подумал я. — Стрелки ты применять больше не будешь. Применишь удушающий аркан, воздушный кулак или такой симпатичный маленький, но очень горячий фаербольчик".

Но это я только подумал, а сказал совсем другое. С широкой всепрощающей улыбкой я заверил и Раду, и особенно Екатерину Андреевну, что давно простил неосторожность Рады и посетовал на свою несдержанность, намекая на ссадину на скуле Рады.

В общем, всё устроилось так, как я и предположить не мог. Ничего хорошего я от Рады по-прежнему не ждал, но надеялся, что на некоторое время она притихнет со своими мстительными замыслами.

Уже ближе к вечеру, забирая, пустую чашку из-под кофе со стола начальницы, я не стал сразу уходить. Екатерина Андреевна отдыхала от бумаг, то есть сидела с закрытыми глазами, откинувшись в кресле.

Я уже привычно кашлянул и, дождался, когда она откроет глаза и посмотрит на меня. Я, глядя в эти огромные зеленые глаза с максимальной признательностью, произнес небольшую, но проникновенную речь.

— Екатерина Андреевна, я не стал говорить это при Раде. Мне хотелось сказать это вам наедине. Я искренне благодарен вам за то, что вы справедливо разобрались в ситуации. Честно говоря, я был готов к совсем другому вашему решению. Я со своей стороны обещаю, что постараюсь, чтобы всё то время, пока я работаю у вас, вы были мною довольны.

Я замолчал, но глаз по-прежнему не отводил.

Признательность, доброжелательность, симпатия и где-то даже любовь — всё это я и старался передать мысленно. По собственному опыту зная, насколько восприимчивы женщины к таким вот обожающим взглядам. Если бы дело происходило в `Иле` в приличных чаевых я был бы уже уверен. В данном же случае речь шла не о чаевых, а о нечто большем: о моем спокойствии, на всё время работы на клан Горчаковых и ради этого стоило постараться. Молчание затягивалось. Я не уловил тот момент, когда оно вдруг стало просто неприлично долгим. Я-то рассчитывал, что Екатерина Андреевна что-то скажет мне в ответ и тем самым прервет наши гляделки, но она молчала. Я уже начал паниковать. Продолжать такие игры было чревато. В зеленых глазах Екатерины Андреевны начал потихоньку разгораться тот огонек, который я неоднократно видел в глазах других женщин и худо-бедно научился его дешифровать. Это интерес ко мне, именно ко мне, как к мужчине!

"Доигрался!" — в панике думал я, но глаз всё же не отводил.

Не знаю, чем бы всё это закончилось, но тут зазвонил внутренний телефон. Марина хотела донести до главы клана какую-то срочную новость и тем самым вывела мою начальницу из транса. Я же постарался побыстрее выскользнуть из кабинета и создать между мной и Екатериной Андреевной барьер в виде плотно закрытой двери ее кабинета.

Вечером этого беспокойного дня, я уже приготовился нырнуть в свою холодную холостяцкую постель, когда озадачился внезапно всплывшим в сознании вопросом.

"Как случилось так, что мне, магу (как я уже про себя думал) уверенно создающему защиту от острейших ножей бандитов, могучих воздушных кулаков и очень-очень горячих фаерболов других магов вдруг искололи весь зад какими-то ледяными стрелками?"

Даже спать мне расхотелось. Ведь это явно противоречит той теории, которую я вроде бы успешно подтверждал практикой: я маг Эфира, только непонятного уровня.

Я прогулялся от стенки до стенки, как был в одних трусах. Не помогло. Прогулялся ещё раз. И ещё. Ничего не мог придумать.

"Хорошо пойдем другим путем. Что я думал и чувствовал во всех тех случаях, когда создавал защиту? Страх или злость или смесь из этих двух компонентов. Так, а что я чувствовал, когда меня колола стрелками Рада? Правильно ни-че-го! Я не боялся ее и не злился на нее. Вернее злился, но всё-таки не так, чтобы желать убить ее за эти ее проделки. Кстати и тогда, когда меня отправляла в полет моя дорогая Ирочка, я ведь тоже ее не боялся и не злился на нее и... в результате защиты не имел. Так..."

Я ускорил свое движение от стенки к стенке.

"А как только я возмутился и захотел остановить Раду, я ускорился, и она не успела отреагировать! Это Кандидат-то свежеиспеченный! Вывод следует один: скорее всего я не могу, как обычные маги вызывать магию по своему желанию! Никакую, даже вот эту странную, трансформационную! Ведь и там необходимо состояние, если не любви, то влюбленности, симпатии, доброжелательности... Похоже, каждой из присущих человеку, то есть мне, эмоций соответствует выброс магической энергии, которая трансформируется у меня в зависимости от ситуации... То есть управлять этой магией я могу, но в известных пределах. И если я спокоен и равнодушен ко всему, как обожравшийся удав, то ничего у меня не выйдет. В смысле, маг я в таком случае никакой. То есть получается мне надо увидеть источник опасности, осознать и подготовится. Хоть секунду или две, в противном случае никакой защиты не создается!"

* * *

В это же самое время Екатерина Андреевна также сидела в своей спальне, на краю своей огромной роскошной многоместной кровати в полном одиночестве и тоже не могла отрешиться от разнообразных мыслей, никак не желавших покинуть ее голову. И волновал ее вовсе не тот молниеносный удар, который пропустила ее дочь, (Кандидат!) от какого-то секретаря — простолюдина. В конце концов, то был совсем не первый удар, пропущенный Радой от него, хотя в первом случае ее дочь пребывала ещё в статусе перворазрядницы. Все эти загадки самым тщательным образом фиксировались в досье, которое она скрупулезно вела на Владислава с самого первого дня их знакомства и она нисколько не сомневалась, что с течением времени по достижении определенного критического объема накопленной информации можно будет сделать правильные выводы.

Нет, ее обеспокоило совсем другое, а именно, те ощущения, которые она нежданно-негаданно испытала, когда Влад смотрел ей в глаза. Конечно, он смотрел ей в глаза и раньше, и тогда ей было просто приятно. Но, во-первых, раньше он смотрел недолго. Сейчас же это время парадоксальным образом казалось ей вечностью, а во-вторых, сейчас он и смотрел-то совсем по-другому!

Если раньше, она улавливала в его взгляде лишь благожелательность и симпатию (а это тоже немало для шестидесятилетней женщины!), то сейчас она неожиданно для себя ощутила себя женщиной. Не главой клана, не аристократкой, не начальницей, которая управляет многомиллионными денежными потоками, а просто женщиной, на которую заинтересованно посмотрел молодой красивый мужчина. Это ощущение сладкое, приятное, волнующее ранее часто испытываемое Екатериной Андреевной, ныне было совершенно забыто. Выцветшее и растворившееся в каждодневных заботах, незаметно исчезнувшее, оно вдруг ненадолго вернулось. Вернулось и почти сразу снова исчезло, оставив после себя горько-сладкий привкус. Оно было слишком мимолетным, слишком эфемерным, но оно произвело такой же эффект, какой происходит, когда крутому склону заскользит вниз крошечная песчинка. И неважно, что послужило толчком для этого: порыв ветра или ящерица хвостиком махнула. Главное, что в результате песчинка вовлекает в это свое движение свою соседку, такую же песчинку. Затем ещё одну, и ещё, и спустят короткое время, ужасающая горная лавина обрушивается вниз, сметая всё на своем пути.

Мгновенно оказалось забыто ее первоначально скромное желание иметь красивого мальчика-секретаря и просто любоваться им постоянно под предлогом исследования загадки Влада. Недолгий, откровенный взгляд этого красавчика нарушил внутреннюю умиротворенность и спокойствие женщины, в которой от женщины, по сути, осталось только название. Это была, конечно, не любовь. Какая может быть любовь в шестьдесят два года?! Нет, это чувство было скорее сродни жажде обладания. Как ребенок в детстве, увидев яркую красивую игрушку, не в силах противиться желанию заполучить ее, идет на всевозможные ухищрения. Скандалы с любимыми папой и мамой, жалобные рыдания, умилительно заглядывает в глаза в надежде заполучить искомое, а, заполучив, частенько через пару дней, охладевает к этой столь желанной ранее игрушке. Как известно круг замыкается. Про стариков говорят, что они впадают в детство, а значит, вновь обретают многие из истинно детских черт. И желание обладать игрушками тоже. Понятно, что игрушки у деток и пожилых людей совсем разные. Но в чем-то они схожи.

Вот и сейчас в Екатерине Андреевне практически мгновенно выкристаллизовалось желание обладать. Обладать красивой игрушкой под названием Владислав. И всего-то стоило ему посмотреть на Екатерину Андреевну, не думавшую ни о чем таком до этого, с симпатией. Но ей этого оказалось достаточно.

"Конечно, это не любовь! Но я ему не противна! Ну не может молодой человек быть таким лицемером, чтобы обмануть меня взглядом! Я ему не противна, я ему интересна! Прекрасно разовьем этот интерес. Я придумаю, я всё придумаю! Он и глазом не успеет моргнуть, как окажется у меня постели! А, оказавшись там хотя бы раз, окажется и другой! Как удачно, что он поссорился с Радой! Иначе мне было бы гораздо труднее... Итак, что надо сделать первым делом?"

Екатерина Андреевна успокоилась и начал мыслить позитивно. Столько лет во главе клана, столько интриг провернуто, столько комбинаций исполнено. Всё будет так, как она желает!

Итак, с завтрашнего дня всегда, везде он должен быть при ней. Обеды и ужины, официальные и неофициальные переговоры, поездки за рубеж и в экзотические страны... пальмы и море очень способствую развитию более доверительных отношений. Но перед появлением на пляже в бикини следует проделать то, чем она пренебрегала всё последнее время: уделить время омолаживающей магии.

Да, это запредельно дорого и чем старше человек, тем чаще требуется ему проводить омолаживающие процедуры. В ее возрасте желательно каждую неделю. Потом магия утекает и приходиться снова накачивать ее в тело. Потому-то, подойдя к какому-то определенному рубежу, омолаживание становится бессмысленным: время, проведенное в клинике на омолаживающих процедурах, начинает превышать время, проведенное вне клиники. Процесс омолаживания становится непрерывным. Конечно, для немыслимо влиятельных и богатых людей и это было решаемо, но бросить ресурсы своего небольшого клана на свое персональное омолаживание Екатерина Андреевна ранее была не готова. И сейчас она решила начать не с полного омолаживания, а омолодить лишь кожу на теле. Фигура у нее и без того вполне девичья, благодаря постоянным тренировкам, а вот если... вернее когда удастся заполучить Влада в свою постель, то ей предстоит раздеться, и надо чтобы после этого, взглянув на нее, Влад с воплями ужаса не удрал куда-либо подальше.

"Если, например раз в неделю приглашать Влада в свою постель, то омолаживание выйдет не так дорого... — размышляла Екатерина Алексеевна. — Да если ещё сделать кожу такой, какой она была лет в сорок, например, а не стремится к шелковистой коже двадцатилетних девушек, то выйдет ещё дешевле и Влад наверняка этим удовлетворится... А вот лицо и руки трогать нельзя. Женщины, такое, заметят мгновенно. И сделают один единственный вывод, который будет истинной правдой: пожилая женщина запала на юного мальчика...

В принципе ей-то наплевать на все сплетни, но вот Рада... Она может решить, что ее мама специально ссорила ее с Владом, чтобы без помех заняться им сама. И наверняка не поверит, что всё было совсем не так... И почему люди всегда охотно верят во всё плохое? Хотя, если честно, то теперь она уже сама не так уверена, что всё делала не специально... и в результате будут ссоры, обиды, а может даже и конкуренция за Влада. Просто так, из вредности! Чего ей совершенно не хочется. Поэтому и не следует афишировать свое... увлечение, до последнего!"

Глава 16

Середина января. Все недоразумения первых дней службы кажется уже в прошлом. Я освоился, приобрел некий опыт, можно сказать, поднаторел в новой для меня профессии — секретарь. И самое главное Рада перестала обдавать меня январской стужей, каждый раз, когда что-то ей требовалось от меня. По температурной шкале, ее отношение ко мне находится где-то в районе нуля. А это совсем неплохо с моей точки зрения. Поскольку ещё совсем недавно наши отношения были в глубоком минусе, то есть тенденция на лицо. И пускай она не улыбается мне, но, по крайней мере, пакостей от нее, я уже не ожидаю. Екатерина Андреевна смогла внушить этой злючке, что меня не нужно гнобить. По крайней мере, без веской на то причины.

А что касается улыбки Рады, то тут я тоже не расстраиваюсь. Мне с лихвой хватает улыбок от других женщин из клана Горчаковых, включая и саму первую леди клана, Екатерину Андреевну. А вообще избыток таких вот улыбок, провокационных, много чего обещающих также вреден, как и их недостаток. Подозреваю, что интерес ко мне проистекает по причине того, что я дважды за последние месяцы приносил на руках дочку главы клана в медкабинет. Судя по живости характера, Жанна та ещё болтушка и, несомненно, поделилась подробностями визитов с подругами. Да и я сам создал себе нехилую рекламу среди этих помешанных на рукопашном бое магов и магесс, когда быстро уложил на татами победительницу межкланового турнира на глазах у зрителей.

В общем, недостатка внимания ко мне со стороны юных и не только, красавиц нет, и при других обстоятельствах это бы сильно льстило моему самолюбию. Но тот факт, что все мои новоявленные поклонницы — магессы, отбивает всякое желание к продолжению знакомств. "Хвати с меня Рады, Лики и Анны! Есть только две магессы внимания, которых мне страшно не хватает — это Света и Ирочка, но они-то как раз и не спешат навестить меня".

Я вздохнул, поёрзал устраиваясь поудобнее на стуле, каковой прилагался к скромному секретарскому столику. Моему столику. Шесть телефонов разных цветов: два внутренняя связь, четыре городские телефоны и селектор. Телефоны пока молчали. Я окинул их подозрительным взглядом. Сие было не характерно. Обычно трезвонить они начинали с самого утра и до вечера. Но сейчас было затишье, и я снова погрузился в свои мысли, вытянув ноги в начищенных до блеска черных ботинках далеко за пределы столика.

Честно говоря, проблем с рядовыми магессами у меня не было. Они все оказались на удивление понятливыми. Стоило чуть менее широко улыбнуться в ответ на их улыбки, чуть более холодно ответить на пожелание доброго утра, приятного аппетита и тому подобное, как они сразу всё понимали. Видимо, невменяемая Рада была одна в своем роде на весь клан.

Всерьез меня беспокоило только одно, как ни странно это звучит — доброжелательность моего главного босса, Екатерины Андреевны.

То, что я всё свое время проводил вблизи главной магессы в принципе было нормально. Такова функция секретаря. Сидение в приемной, сопровождение в поездках по городу, выезды на природу. Всё только в компании своего верного секретаря. А о том, что помимо деловых завтраков, для меня теперь все обеды и ужины тоже стали деловыми, об этом можно было и не упоминать. Вот только делового в этих обедах, а особенно в ужинах один на один было маловато. Если не считать того, что приходилось ухаживать за своей нанимательницей, подливать вино из стоявшей на столе бутылки в ее опустевший бокал, или приглашать танцевать, там, где имелись для этого условия в виде музыкального сопровождения. И если с вином я сам проявлял инициативу, то для танцев потребовался толчок в виде небольшого намека со стороны моей начальницы.

— Я так любила танцевать, Влад! — как-то мечтательно заявила Екатерина Андреевна, глядя в изукрашенный лепниной и позолотой потолок ресторана `Шапка Мономаха`. Такие, тонкие намеки я хорошо понимал. Поэтому я тут же встал из-за стола и церемонно пригласил потанцевать радостно засверкавшую глазами Екатерину Андреевну. Конечно, это был медленный танец, и конечно я, тут же плотно обхватил своими ладонями изумительно тонкую талию мамы Рады, а она обняла меня за шею. Медленно покачиваясь в такт музыке, мы привлекли всеобщее внимание, поскольку были единственными, кто танцевал. Но мне это внимание было до лампочки, я выполнял свои служебные обязанности, и до той же лампочки было всё вокруг и Екатерине Андреевне. Она просто закрыла глаза и висела у меня на шее, явно получая удовольствие. Так что с той поры танцы стали моей негласной обязанностью. И мне было приятно обнимать эту стройную крепенькую девичью фигуру, а то, что хозяйка фигуры уже давно не девочка меня особенно не смущало. На лицо-то я во время танца не смотрел и, можно было представлять себе всё, что пожелаешь.

Мне удалось уговорить мою партнершу по танцам, не посещать `Иль-де-Франс`. Я сослался на то, что тамошняя кухня и мне, и ей отлично знакома и даже слегка поднадоела, и встречаться с бывшими коллегами у меня, дескать, желания нет, а самое главное там нет места для танцев. Екатерина Андреевна охотно согласилась на замену `Иля` и теперь мы с ней катались вечерами по разным ресторанам Москвы. На самом деле основной причиной моего нежелания появляться в `Иле` было одно соображение: меня ищут, и полиция в `Иль` наверняка уже приходила. Но ничего по поводу моего нынешнего пребывания там сказать не могли, поскольку не знали, куда я от них ушел. Но вот если я возникну там, сопровождая Горачакову-старшую... кто-нибудь обязательно стукнет в полицию и у меня могут быть крупные неприятности.

Но пока о полиции не было ни слуху, ни духу. А всё мое время теперь принадлежало маме Рады. За исключением ночи. Спали мы всё-таки не вместе. До такого ещё не дошло и надеюсь не дойдет. Конечно, Екатерина Андреевна теперь взялась частенько просто так молча глядеть мне в глаза, словно на что-то намекая. Это ощутимо напрягало, но поскольку никакого приказа при этом не озвучивалось, а читать мысли своей начальницы я в силу своего небольшого секретарского опыта ещё не умел, то мог легко игнорировать эти взгляды. Но дискомфорт имел место быть. Вот я сидел тут, за своим столиком и раздумывал, что делать?

Мои раздумья прервал звонок желтого телефона городской связи. Кто-то жаждал пообщаться с главой клана или договориться о встрече и лицезреть Екатерину Андреевну.

— Приемная Горчаковой Екатерины Андреевны. У телефона секретарь Владислав Малицкий, — произнес я привычную уже фразу, лишенным каких-либо эмоций голосом.

— Привет тебе Владислав Малицкий! Какой ты серьезный! Узнал? — спросил в трубке чарующий девичий голос.

— Да... — у меня запершило в горле, и я откашлялся. — Я узнал вас.

— Вот как! Мы уже на `вы`? — весело удивилась Леночка.

Я покосился на расслабленно откинувшуюся, на спинку своего кресла Марину. Глаза ее были закрыты, но это ничего не значило. Нештатный разговор ее обязательно заинтересует и возможно будет передан главе клана, а также и ее заместителю в лице Рады. Следовало шифроваться.

— Вы что-то хотели, уважаемая? — продолжил я, надеясь, что Леночка поймет меня правильно. И к моему облегчению она и в самом деле сообразила, в чем тут дело.

— Не можешь говорить?

— Да, да вы абсолютно правы!

— Понятно! Влад! Мне нужна твоя помощь! Нам надо встретиться!

— Как вы себе это представляете? — продолжал отделываться я общими, ничего не говорящими для стороннего уха фразами.

— Сегодня, восемь часов вечера, кафе `Магический булыжник`, станция метро `Университет`, форма одежды парадная!

В трубке пошли короткие гудки.

— Вот тебе и раз! — растерянно думал я, продолжая прижимать трубку к уху.

— Понятно! Обязательно передам! Всего хорошего! — это я уже играл на публику в лице дремавшей Марины.

* * *

На такси в этот пресловутый `Булыжник` я прибыл немного раньше условленного с Леночкой срока, но предусмотрительно заказанный Леночкой столик уже ждал нас. Меня без дополнительных вопросов провели в укромный уголок, когда я назвал свое имя. Кафе было немного другого разряда, чем `Иль` или те рестораны, по которым взялась меня возить в последнее время Екатерина Андреевна. Это было кафе, где собиралась молодежь, и где требования к внешнему виду и поведению посетителей были гораздо терпимее, чем в других местах. Из-за близости университета, это было популярное место среди студентов. А поскольку среди студентов, нищедранцев не было, то уровень цен в этом заведении вполне соответствовал толщине кошельков студентов-магов. Этот уровень я оценил, когда заказывал легкий аперитив со льдом, в котором основной частью был белый мартини и порадовался, что захватил с собой все свои наличные деньги. Попасть в полицию за отказ оплатить ужин, мне совершенно не улыбалось.

Но пока всё шло по плану и даже с опережением плана, если учесть, что я прибыл на место встречи с небольшим запасом по времени. Впрочем, даже если бы я прибыл строго к восьми часам, это совершенно не означало, что и Леночка появится в условленный срок. В далеком прошлом осталось то время, когда Леночка была маленькой и толстенькой девушкой, на которую дважды никто и не глянет, и которая лишь своей подвижностью, энергичностью и некоторой настырностью могла на что-то рассчитывать. Тогда на заранее обусловленные свидания она появлялась строго вовремя. Нынешней Леночке, высокой фигуристой красавице, было позволено многое, в том числе и легкомысленно, относится к договоренности о встречах с мужчинами. Куда они денутся с подводной лодки?! Подождут!

Поэтому я, удобно устроившись на маленьком диванчике, приготовился к длительному ожиданию. Внимания к своей скромной персоне я привлечь был не должен. Неброский серый просторный пуловер, потертые джинсы ясно указывали на мое невысокое происхождение, а отросшие почти до плеч волосы, тонкая ниточка тщательно подбритых усиков вкупе с клочком бороды на подбородке делали меня похожим на некое лицо свободной профессии типа, художник-фотограф. Ещё более этому имиджу способствовали дымчатые круглые очки, устроившиеся на моем носу. В общем, без пристального, внимательного разглядывания узнать меня было невозможно.

Потягивая свой аперитив, я разглядывал веселившуюся невдалеке от меня, за сдвинутыми столами компанию в университетской форме.

"Студенты, группа, празднуют сдачу сессии..." — лениво думал я. До меня доносились подробности сдачи экзаменов, которыми друг с другом щедро делились уже достаточно веселые студенты. Им было хорошо. Сессия закончилась, впереди каникулы и недолгий отдых, а сейчас и здесь, вино и девочки с точки зрения мальчиков... или вино и мальчики с точки зрения девушек.

Мой взгляд скользил по девичьим ножкам, которые мелькали передо мной. Длинные, по колено платья студенческой униформы скрывали почти всё самое интересное, но и того, что было доступно для обозрения, мне хватало.

Я, настроившийся на длительное, беззаботное ожидание, не учел только одного: девушек в группе, так самозабвенно расслаблявшихся студентов, было немного больше, чем мальчиков, а оставшиеся не удел, те, на кого не хватило свободных одногруппников, достигнув определенного уровня веселья, сами начнут вести активный поиск партнеров...в том числе и для танцев.

В этом мире, я уже давно это уяснил, девушки... и женщины совершенно не страдали комплексами, не стеснялись сами приглашать повеселиться понравившихся им мужчин. А уж тем более раскованные магессы-аристократки, и тем более в отношении простолюдинов, которые, как подразумевалось должны быть просто счастливы оказываемым им высочайшим вниманием.

Вот так я и попал, когда неосторожно перевел взгляд с очередных симпатичных девичьих ножек вверх на лицо. Только в целях исследования: насколько часто симпатичные ножки у присутствующих здесь магесс совпадают с симпатичными же личиками. В данном случае совпадение было неполным. Ножки были выше всяческих похвал, а вот личико могло быть более симпатичным и менее грубоватым. Сама магесса, своей плотной накачанной фигурой напомнившая мне незабываемую Лику, сидела, откинувшись на спинку стула, закинув, ногу на ногу. Подол платья уехал вверх довольно далеко, но девушка, прихлебывавшая из бокала что-то зеленоватое, не обращала на это внимания. А может, так всё и было задумано. Поскольку, как только наши глаза встретились, она тут же отставила бокал в сторону, грациозно поднялась на ноги и направилась прямо ко мне, не спуская с меня глаз. Тем самым, не давая возможности и мне отвести глаза и сделать вид, что это не я, только что, во всех подробностях исследовал ее выставленные на всеобщее обозрение оголенные ножки.

— Привет! — жизнерадостно улыбаясь, заявила она, подойдя вплотную к моему столику.

— Привет, — осторожно ответил я, сразу же перестав расслабленно растекаться по мягкому уютному диванчику, и занял более подходящее положение для резвого старта, так на всякий случай

— Я вот там скучаю, ты здесь скучаешь... Может потанцуем? — сразу взяла быка за рога, решительно настроенная магесса.

— А что коллеги? — спросил я, выгадывая время для ответа и лихорадочно перебирая варианты.

— А! — пренебрежительно дернула совсем не хрупким плечом девица и выжидающе посмотрела на меня.

Резко ей отказать я не мог. Весь мой недолгий опыт пребывания в этом мире свидетельствовал об одном: не стоит грубить незнакомым девушкам! Ибо чревато крупными неприятностями.

"Да и знакомых тоже лучше не провоцировать!" — мелькнула молнией у меня мысль.

Уж как Галя уверяла меня, что любит и, тем не менее, стоило ей увидеть меня с другой девушкой, как я немедленно и очень неслабо получил по физиономии, от раскачавшейся Галины.

А отказывать магессам было ещё более опасно. Ведь это значит вводить их в искушение опробовать на мне свои магические способности. А оно мне надо?

— Пойдем, развеемся! — нарочито бодро заявил я и вскочил с диванчика.

К несчастью именно в этот момент бодрая ритмичная мелодия закончилась, и без малейшего перерыва началось что-то медленное, тягучее. До того, беззаботно прыгавшие ребята и девчата мгновенно разбилась на парочки. Моя, если так можно сказать девушка, на смену ритма отреагировала так же, как и остальные: она обхватила меня за плечи, положила свою лохматую полную каштановых кудряшек голову мне на плечо и закрыла глаза. Все, она была готова танцевать. У меня выбора не было. Я обхватил совсем не тонкую талию девушки своими руками, прижал ее к себе и мы начали покачиваться в такт музыке.

"Ну и нравы тут у них, в этом `Булыжнике`! — возмущался я естественно про себя. — Скажешь `здрасте` и тебя тут же поволокут танцевать!"

Незнакомая мне девица откровенно висела на мне, расслабляясь по полной, я же не терял настороженности и вертел головой по сторонам. Мне надо было не упустить тот момент, когда появится Леночка.

"Хоть она и считает меня уже отработанным материалом, но ведь всё же что-то ей от меня надо? Может, не стоило приходить на свидание к одной девушке, а танцевать с другой? — раздумывал я. — Нет, пожалуй, легкая степень ревности не повредит. Может у нее сработает собственнический инстинкт, и интерес ко мне возрастет? Но с такой же легкостью может случиться и наоборот: последний интерес пропадет ... Ладно, дотанцую вот этот танец, если это можно назвать танцем, и скажу что-нибудь вежливое типа: арриведерчи, детка..."

Так размышлял я, разглядывая, покачивавшиеся под неспешную музыку вокруг нас пары. Из сравнительного анализа окружающих девушек и этой знакомой-незнакомой девицы развалившейся у меня на плече я пришел к грустному выводу: мне снова досталась самая невзрачная девица из всех имеющихся. Вокруг в полутьме покачивались с партнерами такие соблазнительные мордашки... А мне по остаточному принципу выпало развлекать очередную серую мышку, пусть и с магическими наклонностями.

Но справедливости ради надо сказать, что мышкой она была исключительно на фоне своих подруг-магесс, а по сравнению с простолюдинками выглядела даже очень ничего. Всё-таки управляемая наследственность не дает упасть слишком уж низко.

Однокурсники девушки глядели на меня с любопытством. Вероятно, их интересовал только один вопрос: кого нашла себе эта, их местная Золушка. Ожидаемо девицы выглядели более заинтересованными в ответе на этот вопрос. Мне же оставалось делать непроницаемое лицо и демонстративно прижимать к себе совершенно не противившуюся этому девушку.

Наконец эта усыпляющая мелодия закончилась. Ожидаемо началось нечто более резвое, но я решительно повел свою партнершу на ее место, решив всё же предстать перед Леночкой во всем белом, то есть без малейших компрометирующих связей.

Вот только не всё, что мы планируем сбывается. Так случилось и в этот раз. Я уже начал составлять в уме небольшой монолог, в котором деликатнейшим образом объяснялось моей партнерше по танцам невозможность продолжения нашего столь приятного знакомства по очень весомым причинам. Каким именно я придумать не успел, поскольку у меня за спиной раздался знакомый голосок, который заставил разом забыть меня и о заготовленной речи для магессы, и о самой магессе тоже.

— Ты, как я погляжу, времени зря не теряешь! Развлекаешься! Пользуешься тем, что мое такси застряло в пробке?

`Моя` магесса, даже на пути к своему столу не желавшая отстраняться от меня, среагировала быстро. Она моментально развернулась с явным намерением разобраться с претенденткой на, как она, уже вероятно, полагала, ее добычу. Я застигнутый на месте преступления, сразу загрустил, поворачивался не столь шустро и успел отметить про себя, как у моей безымянной спутницы начали широко раскрываться глаза, а затем и ее ротик последовал за ними.

Я, как человек, некоторое время назад тесно общавшийся с Леночкой, приобрел некий иммунитет к ее ошеломляющему облику, но, несмотря на это, избежать шока мне тоже не удалось. Конечно, глаза у меня были не по пятаку и рот, кажется, не округлился, но, тем не менее, моей реакцией на саму себя, Леночка осталась удовлетворена, поскольку ее голосок приобрел вкрадчиво-ласковые нотки, и выглядела она очень довольной.

— Пойдем за НАШ столик, дорогой! Ты ведь не против, девочка, если я заберу СВОЕГО кавалера?

Леночка, задав риторический вопрос, подхватила меня под руку и перед тем как мы двинулись к нашему столику, оглядела с ног до головы всё ещё находившуюся в ступоре и потому молчавшую магессу, непередаваемым снисходительно-сочувственным взглядом.

"Да, — думал я, идя, вернее ведомый Леночкой к нашему столику. — Женщины в целом слабее мужчин, но зато ужасно хитрые. И там где мужчины пускают в ход кулаки, женщины пользуются словами и взглядами, которые ранят не хуже, а порой и гораздо чувствительнее грубой силы. Здешние магессы привыкли полагаться на свою силу и разные рейтинги, а чисто женские способы борьбы не то что не знают, но как-то пренебрегают. Но вот как Леночка-то на нее посмотрела! И куда она со всей своей магической силой против Леночки!? Как бы бедная девочка не заработала комплекс неполноценности после такого?!"

Все эти размышления у меня преследовали одну цель переключить внимание, отстраниться и не думать о том потрясающе красивом существе, которое что-то ласково ворковало мне на ухо и при этом твердо вело, крепко вцепившись мне в руку в нужном ему направлении.

Леночка расположилась на диванчике напротив меня, и я мог рассматривать ее без помех.

Леночка лишь довольно щурилась под моим откровенно-оценивающим взглядом и молчала.

Наконец, решив, что этот, мой видимый восторг ею может продолжаться очень долго, (и это правда!) первая нарушила молчание.

— И как я тебе?

"Какое неприкрытое кокетство! А то она не видит мое состояние!" — возмутился я, но сказал совсем другое и тоже чистую правду.

— Леночка, за то время, пока мы не виделись, ты стала ещё красивее... У тебя случайно Гунь Миня в заначке не осталось?

Леночка поправила непослушный локон, упавший на лицо, и с сожалением сказала.

— Если бы...

— Но ведь я говорю правду: ты стала ещё красивее...

— О... — она улыбнулась. — Обычные женские штучки. Новая одежда, новая прическа, дорогая косметика, солярий, салоны красоты, массаж...

— Да-а-а...— только и мог сказать я, продолжая пожирать ее глазами.

Умопомрачительно-красивое личико, обрамленное длинными, спадающими волнами на оголенные хрупкие плечи. Идеальная фигурка подчеркнутая облегающим голубым в блестках платьем.

"Звезда спустившаяся на землю!" — думал я, медленно погружаясь в некое умиротворенно-созерцательное состояние.

Но окончательно впасть в нирвану Леночка мне не позволила.

— Ты что там пьешь? — прозаично спросила она, с любопытством посмотрев на мой опустевший бокал.

— `Прекрасная бабочка`

— Закажи мне `Трокадеро`

Я, высмотрев официантку, махнул ей рукой, отметив при этом, что все за ближайшими столиками просто-таки бесцеремонно разглядывают нас.

— Чего это они так смотрят на нас? Делать им, что ли больше нечего? — пробормотал я, озадаченно, не ожидая ответа. Но Леночка услышала и к моему удивлению пояснила.

— Так ведь им любопытно с кем это я встречаюсь.

— А что тебя тут знают?

— Знают, конечно! Я тут регулярно ужинаю, а случается даже и обедаю... Живу недалеко отсюда...

— А почему мы тогда не у тебя встретились? Тут даже не поцелуешь тебя! Чувствую себя словно на сцене в какой-то пьесе.

— Но я же не в магазине работаю. Я собираюсь на конкурс красоты и мне нужно вращаться...— Леночка сделала некое элегантное движение рукой, показывая, как именно ей нужно вращаться. — В светских кругах. Это может помочь победить... В `Булыжнике` обычно собираются маги, пусть и молодые, но к ним прислушиваются влиятельные люди в их кланах...

— Так ты же не в клан собираешься поступить, а на конкурсе красоты выступить?! — удивился я и замолчал, поскольку как раз появилась девушка с заказанными мною двумя коктейлями. Заказать ужин я предоставил Леночке, поскольку она здесь не в первый раз и знает здешнюю кухню. Как только официантка удалилась, Леночка резким движением задернула плотную шторку, полностью изолировавшись от любопытных.

— Вот теперь можешь меня поцеловать, если ещё не передумал...— опять не удержалась от кокетства Леночка.

Оторвала нас от этого увлекательного занятия официантка, деликатно кашлянувшая за задернутой шторкой. Она принесла нам заказанные салаты. Я с неохотой выпустил Леночку из рук и переместился на свой диванчик.

А Леночка изящно, словно наследная принцесса, вилкой подцепила кусочек салата, отправила его в рот и, прожевав, продолжила наш разговор.

— Я за тот месяц, что мы не виделись, потыкавшись в разные места, поняла одну вещь: чтобы победить в конкурсе, в любом конкурсе, одной внешности мало...— ещё кусочек салата отправился в четко очерченный красной помадой ротик Леночки. — Нужны ещё и обычные деньги. Конечно, на конкурс `мисс Урюпинск` денег требуется поменьше, чем на `мисс Россия`, но они всё равно нужны...

Я удивленно поднял брови.

— Тебе не хватает на... подарки членам жюри или устроителям?

Теперь уже Леночка удивленно воззрилась на меня.

— Ты что с Луны упал? Какие ещё подарки? Или ты имеешь в виду взятки что ли?

Я кивнул, ошеломленный ее экспрессией.

— Я никогда не слышала о таком...

Я уже раскрыл было рот, чтобы сделать скромное замечание по этому поводу, но не успел. Леночка продолжила сама.

— И не только я! Я сейчас снимаю квартиру вместе с двумя девушками. Одна из них `мисс Москва` позапрошлого года, а вторая финалистка `мисс Россия` прошлого... И они тоже ни о чем таком даже не упоминали! А деньги мне нужны совсем для другого!

Портфолио от профессиональных фотографов, пошитая на заказ одежда на все случаи для жизни и для сцены, курсы актерского мастерства, недешевая сценическая косметика, да и кушать мне, в конце концов, надо!

— А спонсоры?

— А что спонсоры? Спонсоры не проблема, но ведь если тебе дают деньги, то рассчитывают что или ты отдашь их с прибылью, или рассчитаешься кое-чем другим ... — тут Леночка многозначительно замолчала, потом продолжила. — А вообще, мне бы хотелось, чтобы ты стал моим спонсором!

Упоминание о способах расплаты с гипотетическими спонсорами сразу направили мои мысли в нужном направлении. Я категорически не хотел, чтобы Леночка расплачивалась за достижение своей мечты — стать победительницей конкурса `мисс Мира`, собой. Я сам на нее претендовал и конкурентов иметь не желал.

— Горачкова-старшая обещала мне зарплату в несколько раз большую, чем моя, прежняя в ресторане. Я попробую получить причитающееся мне, вперед за пару-тройку месяцев...

— Я думаю, для начала хватит, — кивнула Леночка, похоже, не сомневавшаяся в моем ответе. — Но есть ещё одна проблема, решить которую, я пока не представляю как! Я сама об этом узнала только тогда, когда начала вплотную интересоваться условиями конкурсов.

Видишь ли, чтобы выдвинуться на `мисс Мира`, нужно победить на `мисс Россия`...

— Это логично... — вставил я.

— Логично-то логично, но спонсоры конкурса `мисс Россия` кланы магов России и продвигают они туда в первую очередь своих девушек. Престиж, знаешь ли... и логика в этом есть. Всё-таки в среднем магессы красивее, чем большинство простолюдинок. Что поделаешь, строгий евгенический отбор в кланах сказывается, но это не значит, что для простолюдинок вход закрыт. Природа она такая шутница. Конечно, некрасивых среди простолюдинок много, даже очень много. Но в то же время среди них бывает, появляются такие красавицы, что куда там даже многим магессам...

— Как ты, например! — как бы невзначай заметил я.

— Да, и я в том числе! — не моргнув глазом, подтвердила Леночка. — Особенно если учесть что Гунь Минь это не химия, а сама природа, то значит и я тоже природная красавица! — без ложной скромности заявила мне Леночка.

Я едва сдержал неуместную в данный момент улыбку.

— Так вот! — немного повысила голос Леночка, тем самым, намекая мне, что желательно обойтись без комментариев. — Простолюдинки попадают на конкурс `мисс Россия` двумя путями. Первый это участие в региональных конкурсах типа `мисс Москва`, `мисс Киев`, `мисс Варшава` и так далее. Потом конкурс `мисс Россия` для простолюдинок и первые три победительницы получают право принять участие в конкурсе `мисс Россия`, который спонсируют магические кланы. Второй путь короче, но труднее. Надо убедить какой-либо клан, что простолюдинка может результативно представлять этот клан на конкурсе, и чтобы клан выдвинул ее на конкурс, но это страшно трудно. Представляешь, что скажут магессы клана, которых отодвинет в сторону какая-то простолюдинка?

— Да-а-а, — покачал я головой. — Не завидую я ни этой простолюдинке, ни тем, кто принимает такое решение в клане...

— Вот именно! Но тут надо учесть, что простолюдинка, если победит на конкурсе, то будет пользоваться многими правами членов клана. Что-то вроде почетного членства, в том числе и правом замужества с кем-то из членов клана... понятно, что не первой женой, первая-то всегда была и будет магесса, но всё-таки...

— Вот как? — меня заинтересовало это правило. — А если это будут магесса и не маг?

— Рассчитываешь соблазнить какую-нибудь магессу, пока ты там, у Горчаковой секретарем трудишься? — скептически поняла бровь Леночка и, проигнорировав на мое категорическое мотание головой, с ехидством продолжила. — Теоретически ты можешь стать вторым мужем у какой-либо сильной магессы, но при этом, у нее обязательно будет первый муж-маг. И ты полагаешь, что этот маг будет спокойно относиться к тому, что его любимую жену на вполне законных основаниях периодически посещает какой-то простолюдин?

— Ну, если всё так, как ты говоришь, то прежде чем женится на этой самой магессе, надо присмотреть уютное местечко на кладбище, поскольку она в обязательном порядке будет востребовано в самом скором времени, — задумчиво сказал я.

— Вот именно! — торжествующе сказала Леночка. — Поэтому выкинь поскорее все мысли о женитьбе на магессе! — и тут же озабоченно сказала. — Ты не мог бы меня не отвлекать! А то мы так никогда не закончим!

— Я молчу, как рыба!

— Так вот можно пойти длинным путем и, в общем-то, я не сомневаюсь, что буду первой. Но это же страшно долго! Пару лет колесить с одного конкурса на другой... Вот поэтому я и хочу уговорить какого-нибудь влиятельного мага стать моим спонсором в этом важном деле. Тогда смотри: я выигрываю `мисс Россия` в конце апреля, а затем становлюсь первой на конкурсе `мисс Мира` в июле-августе и закончу с этими конкурсами!

— Осталось только найти того самоубийцу, который откажет своим магессам и станет продвигать тебя на `мисс Россию`... — улыбнулся я. — Это даже не фантастика! Это фэнтези!

— Фэнтези, говоришь! — Леночка отодвинула занавеску в сторону. — Вон там, у стены под синим фонариком столик... видишь?

— Да, вижу,

За столиком сидел какой-то здоровила, очень похожий на близкого родственника Морозовского Ильи Муромца.

— И кто это такой?

— Потенциальный спонсор. Первый наследник клана Ковальских. Золотые рудники и алмазные прииски. Берется пробить мое участие в конкурсе.

— А что хочет взамен? — уже подозревая, каким будет ответ, мрачно спросил я.

— Ну...— замялась Леночка. — Жениться на мне хочет. Уверяет, что буду любимой второй женой. Первой-то в любом случае будет магесса.

— Вот мерзавец! Любитель гаремов! — взвился я. — Леночка ты бы могла потерпеть хотя бы две недели? Я попробую уговорить Екатерину Андреевну...

— Я-то подожду, — грустно сказала Леночка. — Но вот уговорить Горчакову просто невозможно. Третий год подряд от клана выдвигается Рада. Уверена, что и в этом году так же будет.

— Рада?! Она конечно симпатичная, но не более того.

— Вот именно, с ее-то ростом, ее на сцене и не заметят, даже если будут в телескоп смотреть, но Рада просто зациклилась на этом конкурсе!

— И всё же я попробую! — сказал я, бросив ещё один взгляд на здоровяка за столиком, лениво цедящего через соломинку, что-то кроваво-красное из бокала. — Пообещай не соглашаться ни на что, пока я решаю этот вопрос!

— Обещаю и даю тебе не две, а три недели. Потом позвоню, узнаю результат.

— Дай мне номер своего телефона, а ещё лучше адрес.

— Записывай, но только приезжать не смей!

— А почему? Я что тебя скомпрометирую?

— Ну что ты! — Леночка рассмеялась. — Просто квартира у нас очень тесная, буквально не повернуться, а самое главное не хочу вводить в искушение своих соседок. Все-таки мисс Москва и финалистка мисс Россия! Ещё уведут тебя у меня... — она снова рассмеялась и погладила меня по щеке.

— Чего меня уводить... Стою ли я того...

— Ты себя недооцениваешь милый мой Влад... Да и, кстати, вот сейчас, ты с кем пошел танцевать? Там ведь даже смотреть не на что! — высказалась в адрес моей недавней партнерши Леночка, презрительно скривив свои полные губы.

— Так я... она... вот...

— Вот поэтому и ограничимся телефоном. А сейчас, пока не принесли горячее, пошли, потанцуем. Страсть, как хочу похвастаться тобой перед всеми этими магессами!

У меня от таких слов на лице непроизвольно расползлась улыбка, а настроение упавшее куда-то в район плинтуса, после демонстрации потенциального спонсора, немного поднялось.

"Что-нибудь придумаю! Обязательно придумаю! Хрен тебе, а не Леночка, любитель гаремов!" — метнул я снова взгляд в сторону соперника.

Во время танца я страстно прижимал к себе Леночку, и ей такое обращение определенно нравилось. Она довольно жмурилась, а улыбка не сходила с ее полных красных губ, подкрашенных красной же помадой. Помада была очень вкусная. В этом я убедился уже после первого же поцелуя. Вот и сейчас, задернув резким движением шторку, я поцеловал Леночку в губы. Долго-долго. И Леночка не осталась безучастной. Она ответила мне тем же, да ещё как! Леночка обвила мою шею своими руками, и целовала меня также сладко и страстно, словно это не она, а какая-то другая девушка сказала мне `прощай` месяц назад.

В двенадцать ночи, Леночка, с вздохом сожаления посмотрев на часы, сказала.

— Мне пора! Приходится соблюдать режим. Надо высыпаться, чтобы выглядеть не заморенной курицей, а...

— А кем ты хочешь выглядеть? — Спросил я, невинно улыбаясь, поскольку она замялась, и продолжения не последовало.

— Пойдем, проводишь меня до такси! — проигнорировала мой вопрос Леночка.

Ещё в такси, на пути домой, когда я вышел из зоны обаяния (так и хочется сказать зоны поражения) Леночки и обнаружил, что немалое количество выпитых коктейлей не оказало на меня ровным счетом никакого воздействия. Я был просто возмутительно трезв, и начал прикидывать возможности выполнения обещания данного моей ветреной подруге.

— Ясное дело, — бормотал я себе под нос. — Обращаться с такими пожеланиями следует только к самой госпоже Горчаковой-старшей. К младшей Горчаковой я не обращусь, даже если все участницы конкурса `мисс Россия` разом на коленях будут умолять меня стать их спонсором. Пожить-то ещё хочется. Но старшая, крепкий орешек, пусть и относится ко мне не в пример благожелательнее своей скандальной дочурки. Она глава клана и привыкла отбиваться от любителей на халяву поживиться клановыми денежками. А вот как убедить ее, что моя подруга достойна, представлять клан на конкурсе? Конечно, когда она увидит Леночку, то вопрос о победительнице отпадет сам собой, но я сильно сомневаюсь, что она пойдет на конфликт с любимой дочуркой и задвинет ту в угол, пока знакомая ее секретаря будет прогуливаться по сцене и примерять на себя корону победительницы.

Просто моих слов убеждения тут недостаточно... Что же делать?

А, пожалуй, надо не изобретать велосипед или как выражался некий древний мудрец — `не множить сущности без необходимости`. Всё придумано до нас. Женщина в постели мягчает, и даже такой кремень, как наша Екатерина Андреевна гораздо внимательнее отнесется к моей просьбе о замене представительницы клана на конкурсе `мисс Россия`, если попросить ее об этом в нужное время и в нужном месте... Надо только в постели стараться, не лениться. С Галочкой мне это удавалось... Кстати, а ведь ещё совсем недавно я так неодобрительно думал про Галочку, и обязанности секретарши по ублажению своего босса... А теперь получается и сам собираюсь ступить на эту скользкую дорожку... Правда, меня извиняет одно: не для себя стараюсь. Но оправдания и прощения мне не будет, если хоть одна из моих... э... потенциальных подруг узнает об этом моем подвиге. Тут я ссылкой на кухню и приготовлением завтрака не отделаюсь... Меня заклеймят извращенцем и откажутся иметь со мной дело уже без малейшей надежды на смягчение приговора... Значит не надо и афишировать такие связи. Я полагаю, что и соблазненная старушка не будет в восторге от огласки... Да, вот уж не думал, не гадал, что в альфонсы подамся...

Очутившись в своей комнате, я улегся на кровать, для удобства размышления.

"Со стратегией худо-бедно определился, а вот как насчет тактики? Как мне ее в постель-то заманить? Улыбаемся и общаемся мы с ней прекрасно, с некоторого времени даже танцуем в обнимку по вечерам, но как мне в постели с ней очутиться? Влюбленность даже и изображать не стоит: не поверит, но и грубо заваливать не получится. Можно схлопотать какими-нибудь воздушными лезвиями и нашинкуют меня такими тонкими-тонкими полосками... Хм...

А что если напиться? С пьяных-то глаз на кого только не полезешь? Хоть старушка, хоть крокодил какой-нибудь, там уже без разницы... И в случае чего, хоть и хиленькая отмазка, но будет: пьян был, бес попутал... Так, вот это уже что-то! Но и напиться без повода тоже как-то не комильфо. Подозрительно. До этого не напивался, а тут вдруг сорвался... Ещё решат, что я запойный. Мне это надо? К такому типу никто серьезно относиться не будет...

А если это будет некий эксклюзив? Нечто исключительно вкусное и редкое... Когда просто не удержаться... так...так... но такие бутылочки стоят немало! Как же мне раскрутить мою нанимательницу на такую раритетную вещь? Вот вопрос!

И кстати, а почему это я всегда должен брать на себя роль мальчика для битья и быть одновременно лошадкой везущей воз всевозможных проблем? Я же, что хочу сделать? Правильно! Доставить удовольствие уважаемой Екатерине Андреевне! Давно забытое ею, кстати, удовольствие и оттого особо ценное! Поэтому будет только справедливо, если она разделит со мной все тяготы подготовительного периода, предваряющего наше с ней безоблачнее будущее!"

* * *

Все технические детали моей подготовки к запланированной операции под кодовым названием `Альфонс` я подготовил уже на следующий же день. Но вот провести романтический вечер при свечах наедине с моей начальницей, в каком-нибудь очередном ресторане, как того требовалось по плану, всё никак не удавалось. То она занята и мы никуда не едем, то выезжаем, но втроем, вчетвером, впятером и так далее.

Вот сегодня после обеда она вообще поехала прогуляться по магазинам, а вернее по бутикам с одеждой в сопровождении Рады и Марины. И меня прихватила с собой, хотя, на мой взгляд, присутствие двух секретарей рядом с боссом во время покупки ею нижнего белья совершенно не обязательно. Но кто бы меня спросил! Хотя спрашивали! Только по другому поводу. Мужской взгляд им, видите ли, потребовался! Вот и дефилировали передо мной, то мама Рады, то сама Рада, демонстрируя, правда, не нижнее белье, а верхнюю одежду. Пришлось напрячься и соответствовать. И хотя все мои советы и рекомендации сводились в основном, к `нравится — не нравится`, но ведь прислушивались же! И если я корчил недовольную рожу при виде какого-либо сногсшибательного наряда, то он, как правило, и не приобретался. Хотя всякий раз меня обвиняли в отсутствии вкуса и непонимании модных тенденций в одежде.

Под конец этих показавшихся мне бесконечными дефиле, я позволил себе маленькую такую шпильку в отместку за потраченное мною зря время.

Когда Екатерина Андреевна в очередной раз появилась из примерочной кабинки в темно-вишневом, шелковом платье, подол которого надежно скрывал ее колени, и вопросительно воззрилась на меня, я решился и заявил.

— Вы знаете, Екатерина Андреевна, оно вам очень идет... Вот только, по моему скромному мнению есть одна маленькая деталь, которую вы не учитываете при выборе одежды...

Улыбка пропала с лица Екатерины Андреевны. Взгляд заметно ее потяжелел.

— Что именно за деталь? — спросила недовольным голосом Екатерина Андреевна, подозрительно глядя на меня. Видимо она решила, что я хочу сказать ей некую гадость.

Я поторопился реабилитироваться. Нагнетать интригу сейчас никак не стоило.

— Ваши ноги, уважаемая Екатерина Андреевна! Они же само совершенство! Они заслуживают лучшей участи, и по мне так совершенно не стоит скрывать такую роскошь от окружающих!

— Ты полагаешь? — задумчиво протянула она.

— Несомненно, что-нибудь не длиннее середины бедра и вы будете просто неотразимы!

— А ты-то, откуда знаешь про неотразимость моих ног до середины бедра?

Она с подозрением глянула на меня.

— Как откуда? — удивился я. — Вы же каждое утро вместе с Радой, а с некоторых пор и со мной, бегаете вокруг усадьбы в таких облегающих спортивных костюмах, что невольно изучишь все подробности вашего телосложения...

-А ты значит разглядывал?

— Так я же просто сравнивал... Да и на что мне смотреть, когда я бегу сзади за двумя женщинами? Не ворон же считать, вертя головой по сторонам?

— Да, похоже ворон ты точно не считал... А кстати, раз уж ты сравнивал, то может скажешь...э... чьи ноги лучше?

Я с тревогой огляделся по сторонам. На мое счастье Марина с Радой в этот момент уединились в одной из примерочных кабинок, но, тем не менее, говорить громко на такую скользкую тему, всё-таки не стоило. Мое здоровье было мне дорого. Поэтому я наклонился к уху моей начальницы и прошептал.

— У Рады класс не тот! Ваши намного лучше!

Довольная улыбка на губах Екатерины Андреевны была мне лучшей наградой за риск.

И то ли мои комплименты подействовали, то ли уж так совпало, но стоило мне после этой изнурительной поездки по бутикам, завалиться на кровать в своей комнате с взятым из клановой библиотеки толстенным томом `Всеобщей истории магии`, как зазвонил внутренний телефон. Понятно, что это оказалась неутомимая Екатерина Андреевна.

— Закажи на восемь часов, на сегодня столик в ресторане `Калькутта`!

— На сколько человек?

— На двоих! Только ты и я! Рада куда-то собралась, Марине, в ее нынешнем состоянии, индийская кухня противопоказана, а остальных я и спрашивать не стала!

— Понял! Будет исполнено! Разрешите исполнять!

— Разрешаю! — хмыкнула мама Рады и повесила трубку.

Быстро забронировав столик, вернее не столик, а небольшой уединенный кабинет, что было необходимо для моей операции, я снова улегся на кровать, но `Всеобщую историю магии` теперь уже проигнорировал. Требовалось ещё раз освежить все детали предстоящего действа.

* * *

Когда в холле `Калькутты` Екатерина Андреевна скинула мне на руки свою длинную соболью шубу, для сдачи ее в гардероб, то контраст между длинными полами шубы и тем, что скрывалось под ней, ввел меня в легкий ступор. Я застыл, разглядывая свою, обычно одетую достаточно скромно, и даже можно сказать консервативно начальницу. Тому платью, что было сейчас на ней, я экспертную оценку не производил. Очевидно, оно было из ранее сделанных запасов.

Черное шелковое платье с длинными рукавами и стоячим воротником можно было бы назвать целомудренным до ужаса, если бы не одно но, вернее даже два `но`. Спина Екатерины Андреевны от шеи до ее компактной, аккуратной попки, была совершенно голая и когда она поворачивалась ко мне то передом, то задом, контраст был очень сильный. И второе `но` заключалось в длине данного платья. Оно было совсем не длинным. Девочки и девушки, конечно, постоянно щеголяли в таком виде, но Екатерину Андреевну, которой, как я достоверно выяснил, исполнилось не так давно шестьдесят два, я такой ещё не видел.

"Вот тебе и на! Она, похоже, поверила мне! Хотя я ни никак не ожидал, что она вот так вот отреагирует на мой комплимент".

Ошеломленный, я сдал врученную мне драгоценную шубу на хранение и снова уставился на распустившую по плечам своим роскошные огненно-рыжие волосы Екатерину Андреевну.

Она, довольно улыбаясь, взяла меня под руку

— Веди за наш столик!

Наш столик оказался в уютной кабинке, отделенный от общего зала раздвижной дверью, что меня полностью устраивало. Как впрочем, и мою начальницу, которая не высказала никаких претензий по поводу нашего размещения.

— Вы, поклонница индийской кухни? — спросил я, задумчиво рассматривая роскошное меню с фотографиями блюд. Качество исполнения меню вполне могло поспорить с самыми дорогими альбомами по искусству.

— Вообще не знакома. Как-то всё не получалось.

— А вот у меня небольшой опыт имеется... — сказал я, не спеша, листая этот кулинарный фотоальбом. Я не стал уточнять, что мой опыт был приобретен в московских же ресторанах, но не в этого мира, а может быть даже и не этой Вселенной. Упоминать об этом не стоило, поскольку насквозь практичная, как все крупные руководители, Екатерина Андреевна вполне могла устроить мне в таком случае вместо приятного ужина в `Калькутте` неприятное обследование в какой-нибудь психиатрической клинике.

— И, исходя из него, я бы рекомендовал сегодня воздержаться от обычного шампанского и вообще от легких вин.

— Да? А почему? — удивилась Екатерина Андреевна, тоже заинтересованно разглядывая красочные фото в меню.

— Конечно, я могу ошибаться относительно здешней кухни, но в тех случаях, когда я вкушал индийские блюда, кухня Раджастана... Это центральная Индия, кстати...

— Я знаю. С географией у меня всё вполне хорошо.

— Так вот какое бы блюдо я не пробовал, все они выглядели похожими друг на друга, все были наперчены так, что глаза на лоб вылезали. И самое интересное, что и вкус был практически одинаковый. Что курочка тандури, что баклажаны с грибами... Нет! Нет! — встревожился я, увидев, что после такой рекламы у объекта появилось видимое невооруженным глазом желание покинуть данное заведение, что было совершенно нежелательно.

— Во-первых, может относительно именно этого заведения, я ошибаюсь. Во-вторых, я просто предлагаю подстраховаться и запивать данные блюда чем-нибудь покрепче. Например, портвейном...

— У вас имеются приличные португальские портвейны? — не ожидая ответа от мамы Рады, обратился я к круглолицей официантке с длинной черной косой до пояса, уж, не знаю своей или привязанной, одетой золотистое сари. Невысокая девушка с профессионально-доброжелательной улыбкой на лице молча слушала наш разговор. Я-то, конечно, сразу увидел, что после моих высказываний об индийской кухне меня записали в клинические идиоты, но внешне всё выглядело в высшей степени пристойно.

— О, у нас имеется широкий выбор великолепных портвейнов, но я особенно бы рекомендовала вам `Сцион`. Конечно, он немного дороговат, но мощный, интенсивный вкус изюма, патоки, апельсинов, орехов, ванили ставит его вне конкуренции.

— Великолепно! — поторопился высказаться я, пока Екатерина Андреевна не отреагировала на слово `дороговат`. О `Сционе` я знал, поскольку изучал винную карту в `Иле`. Дорогущий столетний коллекционный портвейн присутствовал в `Иле` в одном экземпляре, строго для ассортимента. Цена в десять тысяч рублей за бутылку отпугивала даже богатеньких магов.

— Может попробуем? — я уставился на Екатерину Андреевну уже привычно транслируя в своем взгляде и мольбу, и любовь. Тоже убойное сочетание для женщин. И ведь снова прокатило! Госпожа Горчакова кивнула.

— Но нужно заказывать сразу бутылку... По фужерам не разливаем... — явно опасаясь, что заказ отменят, пробормотала девица, но нарушить правила и не предупредить клиентов не посмела, лишь проделала это тихим-тихим голосом.

— А вот прямо сейчас, ещё до салатов принести этот `Сцион` можно? — и, не дожидаясь облегченного кивка официантки, я поторопился объяснить немного озадаченной моим напором начальнице свой необычно горячий интерес к спиртному. — Просто, хочу ещё до начала ужина ополоснуть свои вкусовые пупырышки на языке этим отличным анестезирующим средством... Слишком уж суровое испытание им предстоит...

— А может, лучше пойдём куда-нибудь в другое, менее экстремальное место? — отреагировала Екатерина Андреевна на мои намеки о предстоящем действе.

— Нет, нет! На вкус и цвет товарищей нет! Что русскому хорошо, то немцу смерть! — полезли из меня пословицы и поговорки. — Вдруг вам понравится? Надо попробовать, прежде чем окончательно закрыть этот вопрос...— разливался я соловьем и с облегчением заметил, что Екатерина Андреевна снова уткнулась в меню.

Официантка была маленькая, сари было длинное. Как в таких условиях она могла столь быстро перемещаться? Я не знаю. Видимо сыграла свою роль возможность впарить клиенту дорогущую бутылку. Ведь буквально через пару минут уже открытая бутылка очутилась на столе. Девица расслабилась и, уже доброжелательно глядя на нас, записывала наши пожелания по поводу ужина. Закончив с этим трудным делом, она не спеша, закрыла свой блокнотик и, покачивая бедрами, выплыла из дверей кабинета, как настоящая индианка, уже никуда не торопясь. Только что кувшина на голове не хватало для полного соответствия с оригиналом. Да и в самом деле, куда ей теперь торопиться? Клиент плотно сидел на крючке.

Следом поднялась и Екатерина Андреевна.

— Я скоро... — кивнула она мне.

Всё складывалось, как нельзя лучше. Для реализации задуманного мне и нужно-то было пара минут. Я выждал для надежности минутку, затем налил себе из здоровенной литровой бутыли темно-зеленого стекла граммов двести ароматной багрово-красной жидкости в свой фужер. Потом я достал из кармана небольшую бутылочку с прозрачной жидкостью и осторожно, стараясь не пролить ни капли, перелил содержимое маленькой бутылочки в большую. Пустой пузырек я тут же снова спрятал в карман, а дорогущий портвейн закрыл пробкой и проделал с бутылкой те же манипуляции, какие проделывает опытный бармен со своим шейкером. Затем открыл бутылку и сунул в горлышко свой нос. Посторонних ингредиентов не ощущалось. Я поставил бутылку по центру стола и с совершенно невинным видом откинулся на мягкую спинку диванчика с фужером в руке.

"Придется выпить весь бокал сразу. Хоть это и отдает варварством: так пить такой напиток, но следы следует замести. Бутылка-то снова полная. А ну как госпожа магесса окажется этаким Шерлоком Холмсом в юбке ...или вернее в мини платье и заметит, что бутылка полная, а я сижу с целым фужером портвейна..."

Вкус у раритетного портвейна оказался настолько хорош, что я в момент выхлебал свой бокал.

"А ведь если бы я выпил всё это натощак, меня могло развезти, но вот что значит тщательная проработка операции!"

Перед нашим выходом я забежал по старому знакомству на кухню, плотненько перекусил и теперь был готов к любым вариантам развития событий.

Тут словно по заказу в дверях возникла Екатерина Андреевна, но было поздно: бокал мой был уже пуст. Лишь несколько рубиновых капелек остались на дне, но это уже не играло никакой роли.

— Великолепный вкусовой букет ... Желаете продегустировать?

Екатерина Андреевна устроилась на диванчике напротив меня, закинула свои мускулистые, стройные и совсем не выглядящие старческими ножки друг на друга. Мгновенно уехавший вверх подол мини платья ее абсолютно не волновал.

"И что значит эта картинка?" — подумал я, с трудом поднимая глаза до уровня, который хотя бы с натяжкой можно было считать приличным, поскольку это тонкое платье так облегало не маленький бюст главной магессы, что даже снимать платье не требовалось, чтобы увидеть там все выпуклости и впадинки. А посему я, как штангист, выжимающий предельный для себя вес, напрягся и рывком поднял глаза ещё выше, уперевшись взглядом в улыбающиеся полные красные от помады губы своей начальницы. На этом и зафиксировался.

— Нет уж! Пить натощак даже самый распрекрасный портвейн я не буду! — категорически отказалась Екатерина Андреевна и ее губы снова расползлись в улыбке. К моим глазам, словно кто гири привязал: они все время норовили опуститься вниз, а тут ещё и начальница игриво перекинула ножки и немного поменяла позу.

— Может... потанцуем, пока салаты готовят? Это процесс не быстрый... — предпринял я новую попытку отвлечься. Ибо понимал, что если я буду так вот сидеть и бесстыдно пялиться на оказавшиеся и впрямь сверхсоблазнительными ножки мамы Рады, может случиться так, что я просто не выдержу и ненароком поглажу, хотя бы одну из этих ножек. Реакция босса на такую фамильярность могла быть совершенно непредсказуема.

"А что, если эта паршивка нарочно провоцирует меня, но не с целью соблазнения, а с какой-нибудь другой целью? Я ее трону сейчас, а отмазки в виде алкоголя у меня ещё нет..."

Но к моему облегчению пытка соблазнительными ножками продолжена не была. Екатерина Андреевна легко поднялась с диванчика, демонстрируя свое согласие на танец.

На небольшой площадке, перед оркестриком из трех музыкантов, танцующих не было. Вообще в ресторанах такого класса, по которым начала водить меня Екатерина Андреевна, танцевали очень редко. Народ здесь обретался солидный, больше вел неспешные разговоры, оценивал кухню да дегустировал вина... А уж чтобы вот так, даже не проглотив салатик, не выпив даже капельку вина, начинать зажигать на здешнем танцполе...

Вполне естественно, поэтому наша колоритная пара притянула к себе взгляды тех, кто сидел за столиками в зале.

"Народ видимо решил, что наш танец входит в развлекательную программу, которую предоставляет `Калькутта` своим клиентам", — подумал я.

Но меня, выпившего разом целый бокал вкуснейшего портвейна, это уже нисколько не волновало. И, кроме того, я был на службе, и ублажать мою начальницу входило по умолчанию в мои обязанности. Тем более, что эти танцы можно было рассматривать, как подготовку к самому главному и окончательному ублажению.

Ещё меньше любопытствующие взгляды окружающих смущали Екатерину Андреевну.

"Наверно и я когда буду в ее возрасте, и мне каким-нибудь чудом удастся потанцевать с какой-нибудь юной красавицей на глазах у всех, то я уж точно буду испытывать не смущение, а гордость за то, что красивая юная девушка согласилась потанцевать со мной",

— меланхолично размышлял я, покачиваясь в такт музыке вместе с прильнувшей ко мне моей начальницей. Мои руки покоились на талии Екатерины Андреевны, а ладони словно прилипли к ее оголенной и на удивление гладкой, на ощупь коже.

"Нет, мне определенно долгое воздержание не идет на пользу. Мне даже не приходится напрягаться и заставлять себя, изредка, словно случайно провести ладонью по гладкой спине мамы Рады и на мгновенье зафиксировать ладонь гораздо ниже ее талии. Прямо на этой обтянутой тонкой шелковой тканью платья компактной мускулистой попке", — размышлял я.

Екатерина Андреевна же вообще никак не проявляла своего отношения к моим манипуляциям, а просто прижималась ко мне и обнимала меня за шею.

Минут десять-пятнадцать мы топтались под музыку (к счастью не индийскую!), когда я заметил, как официантка с подносом в руках проскользнула в нашу кабинку.

— Салаты принесли... Может перекусим? — шепнул я, обнимая Екатерину Андреевну. Она выпустила мою шею, но зато сразу уцепилась за мою руку. Дескать, веди меня!

"Отлично! Раз она ведет себя так, словно она юная девочка, впервые приглашенная молодым человеком, то не будем выпадать из роли!"

Едва устроившись на диванчике, я первым делом наполнил наши бокалы портвейном. Тут уж Екатерине Андреевне не удалось отказаться, и она сделала такой неслабый глоток из подсунутого ей бокала.

— О! Как вкусно! Немного резковато, но вкусно-о-о...— протянула она и тут же сделала ещё глоток.

"Всё хорошо, прекрасная маркиза! — подумал я, тоже с удовольствием прикладываясь к своему бокалу. — Такими темпами мы на пару прикончим эту бутылку совсем скоро, и так же скоро надо будет уехать отсюда, пока нас не догнало опьянение..."

Двести граммов медицинского, семидесяти шести процентного спирта, которые я влил в портвейн, соответствуют примерно бутылке водки.

"Коктейль из портвейна со спиртом... это нечто! Улёт гарантирован! — думал я, ласково поглядывая на раскрасневшуюся Екатерину Андреевну, с удовольствием поглощавшую нечто шафранного цвета из своей тарелки.

Вопреки моим опасениям Екатерина Андреевна оказалась гораздо крепче, чем выглядела на первый взгляд. Мы успели ещё пару раз потанцевать, покончить с горячим и добраться до десерта. И только тогда я увидел, как, попытавшись взять свой бокал, в очередной раз услужливо наполненный мною, Екатерина Андреевна промахнулась и схватила воздух. Завладеть бокалом ей удалось только со второй попытки.

"Так, пора уезжать! Пока доедем, дойдет до кондиции!"

Я махнул рукой нашей официантке и, чувствуя, что язык у меня слегка заплетается, объявил.

— Счет и запакуйте наш портвейн! Забираем с собой!

Екатерина Андреевна была уже хорошая. Она в состоянии легкой невменяемости, беззастенчиво прижималась ко мне, совершенно игнорируя возмущенные и презрительные одновременно взгляды официантки, ожидавшей денег. Я в это время, отчаявшись донести до своей начальницы необходимость расплатиться за полученное удовольствие, взял инициативу свои руки и, порывшись в сумочке мамы Рады, теперь озабоченно пересчитывал выуженные оттуда деньги. Денег к моему облегчению хватило, но только-только. Осталось лишь на такси. Я торопливо вывел терявшую прямо на глазах контроль над собой мою даму на улицу, усадил в уже стоявшую машину и торопливо захлопнул дверцу, отсекая любопытных. Екатерина Андреевна до того разошлась, что уже начала напевать нечто неприличное и совсем не вполголоса.

Операция по вселению в свои комнаты в усадьбе совершенно опьяневшей магессы была очень рискованной. Мне никоим образом не хотелось нанести урон имиджу главы клана. Иначе вполне могло возникнуть отчуждение между нами, а мне это было совсем не нужно. Было уже за полночь, и к счастью на нашем пути, когда я нес на руках, не желавшую передвигаться на своих двоих магессу, никого не встретилось. При этом мама Рады, обхватившая мою шею обеими руками, усиленно облизывала, изредка покусывая, мое правое ухо. Уж даже и не знаю, что она там при этом себе воображала!

Я так и ввалился в апартаменты главы клана, с Горчаковой-старшей на руках, да еще неся с собой пакет с упакованной бутылкой портвейна.

С трудом, отлепив от себя совершенно съехавшую с катушек начальницу, я рыкнул на нее, велев полежать немного и пообещав скоро вернуться. К моему удивлению Екатерина послушалась.

"Надо просто быть с ней построже!" — решил я и отправился заметать следы своей преступной деятельности. В прихваченной с собой бутылке портвейна оставалось ещё граммов двести заряженной смеси спирта и портвейна, но я недрогнувшей рукой вылил все это в раковину в ванной.

"Екатерине, — пока для краткости буду так называть эту пьяную магессу. — Однозначно хватит!"

С настолько пьяными женщинами я старался не то, что не целоваться, но даже и не общаться. Противно. Но это был не тот случай.

"Общаться и не только, придется, но наливать, чтобы не усугублять ее состояние я больше не буду", — решил я.

Да и сам я, несмотря на то, что соображал вполне ясно, был уже на грани. Меня качало и мотало из стороны в сторону при каждом шаге.

— Ладно! — вздохнул я. — Хочешь, не хочешь, а надо заканчивать начатое.

Было и страшно и как-то противно одновременно, а что делать: задуманное мною действо подошло к своему логическому финалу.

— Пора!

Но когда я подошел к лежавшей на своей огромной кровати, привольно раскинувшей в стороны руки и ноги Екатерине, то выяснилось, что судьба даровала мне маленькую отсрочку. Горчакова-старшая крепко спала и даже слегка похрапывала при этом.

Я сначала разделся сам, затем с большим трудом стянул со спящей женщины ее тесное облегающее платье. За платьем последовали трусики. Сомнений в произошедшем между нами, после пробуждения у этой... зрелой женщины не должно было возникнуть.

Я с любопытством оглядел бесстыже раскинувшуюся передо мной голую Екатерину Андреевну. Даже, несмотря на то, что тоже был хороший, я заметил разительный контраст между гладким, без складок, морщин, и старческих пятен телом магессы и выглядящими на этом фоне просто ужасно кистями ее рук и лицом. Тело Екатерины Андреевны выглядело так, словно принадлежало совсем другой, гораздо более молодой женщине. Я немного поморщил лоб, пытаясь понять: в чём тут дело, но быстро бросил это занятие. Мое состояние не располагало к умственным упражнениям. Затем улегся рядом с беззаботно спавшей Екатериной Андреевной, укрыл одеялом нас обоих, обхватил ее рукой, и мгновенно заснул.

Глава 17

Проснулся я оттого, что кто-то, бесцеремонно, совершенно не обращая внимания на мое состояние, тряс меня за плечо. А состояние, надо сказать, было препаршивейшее.

Меня сильно тошнило, голова раскалывалась от боли. Вибрация же серьезно усугубляла это мое состояние. Глаза открывать не хотелось, но пришлось. Трясущий меня за плечо индивид, кажется, терял терпение, поскольку частота, с которой я сотрясался, потихоньку увеличивалась.

Я приоткрыл глаза и встретился с полуоткрытыми глазами моей начальницы. Ее глаза ранее бывшие изумрудно-зеленого цвета поблекли, выцвели, помутнели и выглядели больными, как впрочем, и вся Екатерина Андреевна. Она выглядела не на свои шестьдесят с хвостиком, а на все семьдесят да ещё с приличным хвостищем.

— Влад! Просыпайся!

— В чем дело, Екатерина...?

Я был не в том состоянии, чтобы выговорить ещё и отчество этой мучительницы.

— Хватит меня трясти! Я себя плохо чувствую! — возмутился я.

На мгновение глаза мамы Рады позеленели до своего обычного состояния. Она явно разозлилась на меня, но эта вспышка активности не продержалась и секунды. Она со стоном закрыла глаза.

— Пить... дай пить...

— Пить...хорошая идея...— пробормотал я.

Силы видимо оставили магессу. Она перестала меня трясти, и слабо застонала.

— Надо было меньше пить вчера, вот сегодня бы и не было так мучительно плохо... — разъяснил я ситуацию этой бестолковой женщине, но похоже она меня не услышала.

Когда Екатерина Андреевна перестала меня трясти, мне немного полегчало, и я начал осторожно подниматься с кровати. Попив холодной минералки обнаруженной в стоявшем в соседней комнате холодильнике, умывшись, я почувствовал себя лучше и решил всё же принести воды жаждущей.

Дело было не в сочувствии и не в чувстве вины за содеянное. Женщина, как я считал, была виновата сама. Пей хоть чистый спирт, но знай свой предел и сверх которого ни-ни. Екатерина Андреевна своего предела к своим шестидесяти двум годам явно не знала.

— Зато теперь она знает! Да ещё как! — ухмыльнулся я, снова открывая холодильник. Я уже протянул руку к минералке, но потом остановился.

— Водой ей сейчас не поможешь. Наоборот, может снова развести на старых дрожжах. Вызывать Жанну, чтобы та сняла алкогольный токсикоз? Это значит предать огласке всё произошедшее. Придется лечить старым проверенным, хотя и довольно жестоким способом: дать опохмелиться.

Я проинспектировал холодильник на предмет опохмелки.

Когда я с нацеженным в бокал лекарством прибыл в спальню, Екатерина Андреевна выглядела даже не умирающей, а давно скончавшейся в муках женщиной. Она лежала неподвижно на спине с закрытыми глазами. Уже и не стонала. Лишь частое тяжелое дыхание, да запах перегара в комнате подсказали бы какому-нибудь случайному посетителю, что тут произошло. Я случайным не был, поэтому на состояние магессы внимания не обратил, а сразу приступил к лечению. Зная, что в таком состоянии ее будет не уговорить, добром принять лекарство, я действовал решительно: просто дернул вниз нижнюю челюсть моей начальницы, и вылил ей в открытый рот граммов сто отличного коньяка. Рот магессы тут же с моей помощью был плотно закрыт, и все запоздалые попытки выплюнуть обратно влитое лекарство, сразу пришедшей в себя Екатерины Андреевны, были мною жестко пресечены. Держать коньяк во рту, не глотая, у нее тоже не вышло, поскольку для страховки я сразу защемил своей начальнице нос. И только когда больная сделала характерные глотательные движения, я, правда, не сразу, а с некоторой выдержкой, позволил Екатерине Андреевне вдохнуть. При этом одним глубоким вдохом она не ограничилась. Часто-часто дыша, моя начальница злобно смотрела на меня и по мере того, как муть уходила из ее глаз, меня всё более одолевала тревога относительно моего ближайшего будущего. Добрые дела никогда не остаются без вознаграждения. Вот только вознаграждение это может быть очень разным и совершенно не факт, что оно мне понравится.

А Екатерине Андреевне становилось лучше прямо на глазах. Она, не отводя от меня возмущенных глаз, села прямо, насколько это позволяла спинка кровати и открыла рот, видимо желая что-то сказать. Я понял, что если она начнет первой, то мое состояние точно резко ухудшится. Поэтому я поторопился сам заговорить первым.

— Извини, меня Катя, что лекарство такое горькое, но болезнь твоя была очень тяжелой. А выздоровление самостоятельно, без моей помощи, было бы очень долгим и мучительным, — начал я печальным голосом. — А у тебя на сегодня назначены две встречи с директорами компаний `Аэросвит` и `Компас`...

Рот магессы уже открытый для произнесения возмущенной речи, открылся ещё шире, услышав мое к ней обращение, а упоминание о деловых встречах немного отвлекло ее от моего способа лечения.

— Кроме того, у тебя была намечена встреча с главой клана Подбельских на предмет разграничения...

— Стой! — хриплым голосом прервала меня наконец-то пришедшая в себя глава клана Горчаковых. — Ты как меня назвал!?

Я очень натурально, надеюсь, удивился.

— Катя... А что тут не так? Ты же сама вчера вечером мне разрешила так себя называть, сказав, что обращение к тебе в постели по отчеству и на `вы` заставляет чувствовать тебя столь же древней как египетские пирамиды...

— А...

— Я проводил тебя в комнату, поскольку у тебя было что-то не так с вестибулярным аппаратом. Ты не могла стоять прямо, очень сильно раскачивалась. Того и гляди упадешь... — импровизировал я и пока вроде бы удачно. По крайней мере, первый злобный всплеск негодования на мою фамильярность начал рассасываться и на лице Екатерины Андреевны появилась легкая задумчивость.

— Я... довел тебя до кровати, помог лечь... А потом ты заявила мне, что не можешь раздеться сама и попросила меня помочь тебе в этом...

— Ну и...?

— Я помог, — скромно заметил я и добавил. — Доказательство этому присутствует здесь и сейчас...

Видимо только тут Екатерина Андреевна осознала, что сидит совершенно голая на кровати, перед своим столь же голым секретарем и предается воспоминаниям на тему `как я провела вчерашний вечер`. Усугубляло ситуацию ещё и то, что данный секретарь, увлекшись рассказом, конечно же, совершенно случайно положил ей на бедро свою руку, да так и забыл об этом, повествуя о том, как оно всё было вчера.

— И ты хочешь сказать, что у нас с тобой вчера что-то было? — уже мягко, совершенно не возмущенным голосом поинтересовалась Екатерина Андреевна, глядя на меня. Вернее не столько на меня, сколько на одно интересное место, находившееся у меня пониже живота. Там мой маленький дружок уже давно осознавший присутствие рядом, голой и вполне сексапильной старушки демонстрировал все признаки готовности.

— Ах, если ты о нём... — сказал я грустно. — То его состояние никак не может служить доказательством того, что между нами ничего не было! Это ж когда всё было?! Вчера ночью! Или ты думаешь, что я могу делать это лишь раз в месяц? Хотя именно за вчерашний вечер я не поручусь... Просто не помню... Портвейн уж больно хорош оказался... — мой голос звучал всё тише и тише, а рука сама собой медленно заскользила вверх по бедру магессы. — А вообще для меня даже как-то обидно такие сомнения в моих силах...

Я придвинулся поближе к Екатерине Андреевне и использовал свою вторую бездействовавшую руку, чтобы обнять ее за плечи. Она тоже не осталась безучастной к моим маневрам и тоже обхватила меня своими руками.

— Я перестану сомневаться в твоих возможностях, только в одном случае: если ты на деле докажешь это...— промурлыкала Катя хрипловатым голосом.

Занавес.

* * *

После удачной операции по соблазнению моей начальницы, самой пожилой, а теперь и самой любимой из тройки приказывающих мне женщин прошла неделя. Я ещё пару раз с той первой памятной ночи задерживался в спальне Екатерины. Именно так, после приведенных доказательств моей состоятельности, помявшись, она попросила меня, называть ее.

— Влад, я хочу попросить тебя, называть меня немного иначе... понимаешь, когда я слышу, как ты называешь меня Катей, я почему-то чувствую себя некомфортно... Боюсь, знаешь ли, впасть в детство и как мне тогда руководить кланом? — объяснила магесса свою просьбу.

— А обращение Екатерина Андреевна подходит только тогда, когда ты исполняешь свои секретарские обязанности... так что остается только Екатерина...

— Хорошо Екатерина! Так ты считаешь, что сейчас и здесь я свои секретарские обязанности не исполняю? — прищурился я на Екатерину.

— Надеюсь, что нет! — улыбнулась она мне в ответ.

Вот только после моего первого, несомненного успеха дальше я продвинуться никак не мог. Нет, в постели Екатерина была очень активной, была очень довольна нашими встречами. И я не сказать, что из-под палки трудился. Мне тоже было неплохо. Вот только начал-то я всё это вовсе не для того, чтобы порадовать Екатерину. Мне необходимо было продвинуть Леночку на конкурс `мисс Россия` от клана Горчаковых, а с этим пока ничего не получалось.

Я рассчитывал, что старушка... пардон, зрелая женщина, исстрадавшись по мужскому вниманию, будет глядеть мне в рот и есть с руки, после случившейся между нами близости, но ничего такого не было и в помине!

Вернее было, но только в постели. Там она никогда не спорила со мной и подчинялась мне, но вот стоило ей одеться, как совершалось разительное превращение. Все мои подвиги и старания сразу забывались, и я снова становился секретарем без права голоса. Кроме того, сама она никогда не проявляла инициативы. Я приходил к ней: хорошо! Она была рада. Не приходил: тоже ничего. Ни словом, ни взглядом не выдавала своего желания встретиться со мной в неофициальной обстановке...

В таких условиях заговаривать о замене Рады, на кого-то со стороны по моей просьбе было совершенно бесперспективно. Но что-то делать было надо и срочно. Шла уже вторая неделя выделенного мне Леночкой срока.

Идея возникла у меня после исполнения очередных, как мне было ранее разъяснено, не секретарских обязанностей. Довольная Екатерина с легкой улыбкой на губах нежилась в кровати. Я тоже приходил в себя и, видя довольную начальницу, рискнул спросить у нее о причине такого резкого контраста между гладкой, выглядевшей молодо кожей ее тела и руками с лицом, которые выглядели, не столь хорошо. А если говорить прямо, то просто ужасно.

— Магические процедуры! Маги Эфира омолаживают кожу, но, к сожалению ненадолго. Мне вот раз в неделю приходится посещать специальную клинику... Иначе всё возвращается на круги своя...

— Наверно это не дешево стоит? — задал я наивный вопрос.

Екатерина вздохнула, всем своим видом показывая, что вопрос действительно наивный.

— Это могут делать только самые сильные маги Эфира, уровня Гросса, а их в России всего-то несколько человек и все они принадлежат другим кланам... которые совсем не дружественные нам... Хорошо хоть ещё, что они любят деньги... Причем очень большие деньги... Даже я, глава клана не могу долго позволить себе это баловство. Думаю вот ещё раз посетить этих грабителей, а потом всё! Иначе боюсь клан по миру пущу... Кстати Влад, поскольку эти твои постельные обязанности — не секретарские, и поскольку ты делаешь это конечно же только потому, что тебе самому это просто нравится, — тут Екатерина прищурилась, а в ее голосе засквозило ехидство. — Поэтому твое секретарское жалованье и не изменилось...

"Ах ты, жадина такая! Любительница молодых людей и халявы!"

Понятное дело, все эти мои крики души были беззвучные, про себя. А на деле я покивал головой, делая вид, что полностью согласен со сказанным. Куда мне было деваться!? Не только сам залез в мышеловку, но ещё и сыр с собой принес!

Екатерина выдержала паузу.

— Но я считаю это неправильно. Ты стараешься, и тебя следует поощрить! И поскольку я отказываюсь от омолаживающих процедур, то экономится куча денег и появляется возможность тебя поощрить... Короче, со следующей недели твое жалованье удваивается!

Если Екатерина ожидала, что я запрыгаю от восторга и брошусь ей на шею, или, в крайнем случае, подхвачу ее на ручки, то она жестоко ошиблась. Я сразу понял: чтобы отработать эти деньги мне придется сильно постараться, да ещё и внешний вид Екатерины вернется к своему обычному состоянию, то есть ее тело будет выглядеть точь-в-точь, как ее руки и лицо, если ещё не ужаснее! Бедный я, бедный!

Но поблагодарить за неслыханную щедрость Екатерину мне всё же пришлось, и целомудренно чмокнуть ее в щеку тоже.

Тем же вечером, когда я устраивался поудобнее в постели (в своей и один, поскольку я решил, что раз уж мне увеличат жалованье только со следующей недели, так и свои внештатные обязанности я тоже начну исполнять тогда же) меня наконец-то осенила идея, как всё-таки выполнить обещанное Леночке. Обдумав все детали, я решил не откладывать надолго претворение в жизнь своего очередного плана, а приступить к нему завтра же.

* * *

Конец рабочего дня. Кабинет главы клана Горчаковых в офисном здании на улице Великого князя Юрия Долгорукого.

Екатерина Андреевна изучила и подписала очередную бумагу из тонкой стопки справа от себя и переложила ее в толстую стопку слева. К исполнению. Затем откинулась на спинку мягкого кресла и задумалась о своих планах на предстоящий вечер.

"Как-то мой мальчик выглядел нерадостно, когда я сообщила ему о том, что прекращаю эти омолаживающие процедуры, и даже подслащенная пилюля в виде удвоения жалованья не помогла... А что делать? Я просто не могу позволить себе выбрасывать такие суммы только ради того, чтобы этот красавчик мог наслаждаться моей новой гладкой, молодой шкуркой. Пусть гладит старую шкурку. За такие деньги, которые он тут получает, мог бы и более убедительно изобразить радость! А вообще-то никуда бы он не делся, если бы я и не прибавила ему жалованье. И так не особо утруждается, здесь у меня... Может, и зря пообещала. Размякла после постели, стала слишком доброй, но раз уж пообещала, то отработает! Пусть только попробует скривиться при виде меня через неделю! Так ладно, но прелюдию к постели в виде ресторана всё же следует оставить... не стоит превращать радость в рутину... Тогда куда сегодня? Может в `Корчму`?

Так там одна горилка, а я после `Калькутты` с ее портвейном ещё в себя не пришла... Нет надо отправится туда, где этот юный провокатор не сможет выцыганить из меня ничего безумно дорогого. Ведь это ж надо было, столько просадить за один вечер! Пожалуй, китайский ресторан подойдет. Тот же `Золотой дракон`. Кухня там хороша, а из крепкого... все эти китайские настойки таковы, что стоит только нюхнуть это их пойло с ящерицами да змеями и пить уже не станешь..."

Екатерина Андреевна нажала кнопку звонка. Почти мгновенно в дверях возник Влад.

"А всё же, как он хорош! Наплевать на деньги! Заработаем ещё, а вот второго такого я, пожалуй, уже не найду..."

Внимательный взгляд серых глаз Влада привел Екатерину Андреевну в чувство.

— Эти бумаги рассортируешь... часть на хранение в архив, часть к исполнению... и ещё одно. Закажи нам сегодня на вечер столик в `Золотом Драконе`.

— Будет сделано, Екатерина Андреевна.

— Ты что-то хочешь сообщить мне? — спросила магесса, видя, что секретарь остался в кабинете. Влад кивнул.

— Да есть у меня кое-что, что я бы хотел обсудить с вами, уважаемая Екатерина Андреевна. Кое-что личное...

Слово `уважаемая` вкупе с упоминанием ее отчества и словом `личное`, категорически не понравились Екатерине Андреевне.

"Уж не хочешь ли ты меня чем-нибудь пошантажировать, дружок? Ну а чем ещё можно меня шантажировать, намекая на мой возраст? Понятное дело только постелью! Давай! Попробуй! Посмотрим, как это у тебя получится! Кажется, у меня появилось вполне законное основание отменить мое же обещание по поводу удвоения жалованья моему Владу!" — подумала Екатерина Андреевна и с интересом приготовилась выслушать этого юного шантажиста.

Но Влад не торопился начать. Он по-хозяйски прошелся по кабинету, постоял у окна, любуясь видом зимней Москвы с шестнадцатого этажа. Затем подошел к бюро из красного дерева украшенному замысловатой резьбой, стоившего немалых денег по причине своей древности (лет пятьсот клялись все эксперты) и украшавшего интерьер кабинета. На бюро в рамках стояли фотографии, которые были чем-либо дороги хозяйке кабинета. Было там фото Рады в пять и двенадцать лет. Фото папы Рады, Мастера клана погибшего почти сразу после ее рождения в одном из межклановых столкновений. Были там три фотографии и самой Екатерины Андреевны в разные годы жизни. Влад внимательно рассматривал самую любимую фотографию хозяйки кабинета, ту на которой ей было пятнадцать лет. Роскошная тогда ещё спускавшаяся до пояса рыжая грива волос, точеное личико только-только начавшей превращаться из девочки в девушку Екатерины Андреевны, было наполнено радостью от наступавшего счастливого будущего. Всё ещё было у нее впереди, и она с уверенностью и надеждой смотрела в будущее.

— Какая красивая девочка... — пробормотал Влад и перевернул фото, прочитал надпись и дату на обороте, и вовсе не стараясь сделать это незаметно, сравнил с оригиналом, сидящим в кресле, огорченно вздохнул и добавил вполголоса. — Была...

"Ах ты, мерзавец этакий! — возмутилась про себя Екатерина Андреевна. — Если я до этого ещё сомневалась в том, урезать ли тебе жалованье, то теперь сделаю это без колебаний!"

Влад меж тем вел себя совершенно свободно. Он прогулялся по кабинету с фотографией молоденькой Екатерины Андреевны в руке, ещё раз подошел к окну и, наконец, удобно устроился по другую сторону стола в кресле, предназначенном для посетителей.

"Набирается наглости!" — поняла Екатерина Андреевна. Она улыбнулась едва заметно уголками рта, но никак больше не отреагировала на такие вольности секретаря.

— Екатерина Андреевна, — начал Влад, вертя фотографию в руках. — Мне хочется прояснить некоторые моменты наших будущих отношений...

"Так и есть! Мальчик решил, что раз он иногда спит в моей постели, то может требовать невесть что взамен! Давай! Продолжай! Тебя ждет сюрприз!" — терпению магессы в подобных ситуациях могла позавидовать и кошка, ожидающая, когда наивная мышка высунет свою любопытную мордочку из норки.

— Я вам не говорил раньше, но теперь надо сказать об этом: я ведь собираюсь работать на вас только до сентября. В сентябре я поступаю в Московский университет, и мне придется уволиться.

Прищуренные глаза Екатерины Андреевны раскрылись чуть шире. Такого она не ожидала, но молчала, полагая, что это ещё не все.

— А вы я полагаю, в курсе того, что стоимость обучения в данном учебном заведении просто запредельная. Понятно, что она запредельная только для бывших официантов и фермеров, таких, как я, но не для магов и аристократов. Поэтому мне хотелось, чтобы вы, богатая и уважаемая аристократка и магесса из солидного клана, помогли мне, будущему студенту и оплатили мое обучение за все четыре года. На оплату своих личных расходов в период обучения в университете я надеюсь скопить сам, и дополнительных денег не потребуется.

Влад смотрел во время этой своей небольшой речи не на Екатерину Андреевну, а на картину, висящую на стене за спиной начальницы. На картине был изображен эпизод из истории клана Горчаковых, когда основатель клана Александр Горчаков прикрыл своим магическим щитом Великого князя руководившего битвой под Смоленском с французскими кланами, до того завоевавшими почти всю Европу.

Ехидная усмешка и без того присутствовавшая на лице Екатерины Андреевны стала заметно шире.

— И это ещё не всё, — продолжил после некоторого молчания Влад, убедившись, что комментариев от начальницы не последует. — У меня имеется очень хорошая знакомая: милая, красивая, скромная девушка, которая мечтает об участии в конкурсе `мисс Россия`. И мне бы хотелось, чтобы именно с ней клан Горчаковых заключил договор о спонсорской помощи при подготовке к участию в этом конкурсе и выдвинул ее в качестве своего кандидата от клана...

Тут Влад замолчал, огляделся по сторонам и продолжил, но уже не так громко.

— Я лично, считаю, что у Рады, которую вы упорно выдвигаете на этот конкурс уже несколько лет подряд, нет никаких шансов...

Если Влад и хотел ещё что-то добавить к сказанному, то уже не смог. Долго сдерживавшаяся Екатерина Андреевна расхохоталась. Смеялась она звонко, заливисто, со вкусом, совершенно игнорируя помрачневшего Влада. Наконец она успокоилась, вытерла выступившие на глазах слёзы и обратилась к насупившемуся, явно недовольному таким ее весельем секретарю.

— Надеюсь, тебе понятен мой ответ?

— Вы, уважаемая Екатерина Андреевна не дослушали меня. А я предлагаю обычную торговую сделку. Вы — мне, я — вам! И ничего более!

— То, что я должна тебе, я уже услышала, а что ты можешь предложить мне, я и так знаю и считаю это совершенно не достаточным.

— Вот как! И что же я хочу предложить вам?

— Постель и себя лично! Но с какой стати я должна дополнительно платить за то, что я и так имею. Тем более тебе недавно было удвоено жалованье. А больше-то ты и не стоишь!

Судя по тому, как резко и громко Влад носом втянул в себя воздух, он не на шутку разозлился.

— Раз у нас пошел такой откровенный разговор, то могу вас уверить, что мне тоже есть, что сказать, уже по поводу вашей стоимости, госпожа Горчакова, — при этих словах глаза Екатерины Андреевны так яростно засверкали, что Влад сразу осознал: слишком уж злить магессу не стоит. Несмотря на возраст, темпераментом мама Рады не уступает своей дочке. Поэтому он поторопился добавить. — Но не буду. Ведь вы совершенно не угадали насчет предложения с моей стороны, а постель и я лично, в данном случае идут бонусом к моему основному предложению.

Злость у Екатерины Андреевны мгновенно прошла и сменилась любопытством.

— Хорошо, я тебя слушаю.

— Может мое предложение и выглядит несколько фантастично, но оно реально, смею вас уверить. Но сначала, прежде чем сделать вам свое предложение, я бы хотел получить конкретный ответ на один конкретный вопрос...

Влад замолчал, собираясь с духом.

— Хотите ли вы, Екатерина Андреевна снова стать вот такой молодой и красивой девушкой? — и Влад продемонстрировал ошеломленной Екатерине Андреевне, ее же фотографию в пятнадцатилетнем возрасте.

Любопытство, до того так и распиравшее магессу, мгновенно угасло, снова сменившись здоровой нешуточной злостью.

— Издеваешься или шутить изволишь! Вот что я скажу тебе: выметайся-ка ты отсюда подобру-поздорову...

— Я задал вам вопрос Екатерина Андреевна! — голос Влада звучал холодно. — Неужели так трудно ответить `да` или `нет` и выслушать меня до конца?

Некоторое время они сверлили друг друга недовольными взглядами. Первой сдалась Екатерина Андреевна.

— Я отвечаю на твой вопрос `да` и теперь внимательно слушаю тебя, но предупреждаю, что если это всё же окажется шутка, то твой памятный спарринг с Радой покажется тебе легкой разминкой, когда я сама займусь тобой!

— Я, конечно, ожидал, что вы будете скептически настроены, но рассчитывал, что наши хорошие отношения позволят вам, хотя бы выслушать меня без угроз и оскорблений, — пробурчал Влад.

— Итак, мое предложение! Вы станете вот такой молоденькой девушкой... — тут Влад потряс фотографией юной Горчаковой. — ... к маю месяцу или, по крайней мере, изменения к маю будут настолько заметны, что сомнений в конечном результате у вас не останется!

Уверенный, без малейшего сомнения в своих словах тон Влада поразил Екатерину Андреевну.

В горле мгновенно пересохло, сердце забилось, застучало в груди отбойным молотком.

"Стать молодой! Он предлагает ей молодость!? Здесь и сейчас. Вот так просто и незатейливо!"

Кровь прилила к ее лицу. В голове что-то гудело и шумело. Влад из деликатности снова внимательно изучал картину на стене. Екатерина Андреевна выскользнула из кресла. Подошла к окну. Уперлась разгоряченным лбом в холодное стекло. Помолчала, дожидаясь пока разгоряченное лицо, не вернется к приемлемой температуре.

— Подробности! — железным голосом прокаркала она. В ее горле всё ещё стояла сушь, словно в пустыне Сахаре.

— Мне по случаю достался один, можно сказать волшебный корешок. Гунь Минь называется... — начал уже не в первый раз Влад свой рассказ. Малицких он решил не впутывать в это дело. — Как именно он мне достался, я рассказывать не буду. Вам это знать не нужно, да и не интересно. Вам ведь нужен результат? Верно? А результат будет! Чтобы не быть голословным, я предоставлю некоторое количество этого корешка вам в качестве аванса. Когда вы убедитесь в его возможностях, тогда окончательно и заключим нашу сделку. Я полагаю, в течение недели первые результаты будут. И вам Екатерина Андреевна не надо будет больше посещать тех самых алчных магов Эфира, о которых вы упоминали. Через неделю вы сбросите лет пять, а то и десять! Уверяю вас! — Влад подошел к по-прежнему стоявшей у окна Екатерине Андреевне, обнял ее, без всяких колебаний ласково поцеловал ее в морщинистую щеку и прошептал. — Не сомневайся, я не обманываю тебя и помни о бонусе! — тут он лукаво улыбнулся и спросил. — Кстати, нужно прояснить ещё один немаловажный вопрос...

— Что именно ты хочешь знать? — сказала уже менее напряженным голосом Екатерина Андреева, обмякая в сильных руках Влада.

— Пятнадцать лет... это не слишком радикально... может, стоит остановится например на двадцати пяти годах?

— Но это же на целых десять лет больше! — сразу ожила и возмутилась Екатерина Андреевна.

— Тебе в твоем возрасте не понять, что такое даже лишний год жизни! А тут ты предлагаешь мне самой просто так, добровольно отказаться стать моложе на целых десять лет! За те же деньги! Я хочу стать настолько молодой, насколько это возможно! И кстати хочу ещё раз предупредить тебя: если что-то пойдет не так, то моего разочарования ты не переживешь!

— Всё будет хорошо! Корешок проверен! Иначе я бы не предложил... Ну, а последние сомнения, предлагать ли его тебе, отпали когда я увидел твою фотографию... Какой ты была красивой... и будешь ею! — поторопился продолжить Влад, ощутив, как сразу же напряглась Екатерина.

— Вечером заварим этот корешок. И ты примешь в первый раз... Он у меня в усадьбе остался... А сейчас я пойду надо заказать столик, да бумаги разобрать... Вечер уже наступает, — Влад ещё раз поцеловал Екатерину Андреевну на сей раз в губы и вышел из кабинета.

Екатерина Андреевна, ощутившая странную слабость во всём теле, добрела до своего кресла и рухнула в него. Внезапно открывшаяся перспектива стать молоденькой девушкой потрясла всегда уверенную в себе и энергичную главу клана.

Но постепенно, чем дальше, тем больше эйфория охватившая было магессу начала таять.

"Какой-такой корешок? Какой-такой Гунь Минь? Никогда не слышала ни о чем таком!

Да и не существует подобных корешков! Разве что в сказках! Ну, силен мой Влад! Ведь пока он убалтывал меня, критическое мышление у меня напрочь отключилось! Невероятно! Просто бездна обаяния у этого парня! Хотя ведь он вроде уверял, что корешок проверен и вроде бы не врал? Мог и не врать, если его самого какой-то шарлатан убедил в том, что корешок волшебный... Просто он верит в это и меня почти убедил... Ну и что теперь делать?

Как же жалко-то, не передать словами! Ведь на мгновение даже поверила в то, что стану снова молодой! Эх... А что с этим обманщиком делать? Выгнать? Нет, жалко, да ведь и подберут тут же, желающие несомненно найдутся! Не-е-ет! Такой мальчик мне и самой нужен... А принципе-то... Он ведь уверял меня, что мне будет пятнадцать лет? Уверял! Не получилось? Извини, я тут совершенно ни при чем! Я поверила тебе! Вот и будь добр отрабатывай! Точно! Он у меня по струнке ходить будет, и из всех девушек вокруг будет смотреть только на одну девочку: на меня! Пусть считает, что мне пятнадцать! Посмотрим, как у него обстоит дело с самогипнозом! — хихикнула, воспрянув духом, Екатерина Андреевна.

* * *

Сегодня был не выездной день. Екатерина решала внутриклановые вопросы, не относящие к управлению внешними активами, и поэтому осталась в своем кабинете в усадьбе. Собственно это был не один кабинет, а несколько, соединенных неприметными дверями друг с другом. В основном, представительском кабинете расположилась с бумагами моя...старшая начальница, а ее дочка заняла более скромный кабинет справа. Кипы бумаг, изучаемые мамой и дочкой, впечатляли. Очень-очень ответственные женщины. А у меня напротив предполагался день отдыха. К бумагам связанным с внутренней политикой и проблемами клана Горчаковых, связями клана со старшим кланом Морозовых меня, как и раньше не подпускали. Вся моя деятельность ограничивалась подноской кофе, чая и прочих напитков. Да и обязанности курьера тоже были на мне.

Марине в связи с ее всё более и более, с каждым днем, усугубляющимся положением, предоставили помощницу, которая будет замещать ее на время родов. Ту, самую, светловолосую девушку Лиду, с которой я вместе `переживал` за Раду на соревнованиях по рукопашке. И хотя число моих начальниц резко возросло, загонять они меня, даже все вместе, были просто не в состоянии.

"Вот, если бы вместо трех приличных женщин и одной Рады, у меня в начальницах было бы, скажем четыре Рады... — размышлял я, расслабившись и уже привычно вытянув ноги под своим столом. — Тогда да, у меня, возможно, были бы проблемы. А так... пфы-ы-ы..."

Да и эта, нынешняя Рада уже не казалась мне записной злодейкой, во всём черном. Отсутствие в последнее время нелепых случайностей и трагических недоразумений, в соединении с моим желанием реабилитироваться, ощутимо повысили общую температуру наших с Радой отношений. А вообще ровные и прохладные, но предсказуемые отношения с Радой теперь меня волновали гораздо меньше, чем благожелательное отношение ко мне Екатерины, как я повадился называть свою начальницу, когда мы бывали наедине в ее спальне. А мое появление в ее спальне в последнюю неделю участилось. Почти каждую ночь я проводил бок о бок с этой, на удивление энергичной для своего возраста, как днем, так и ночью женщиной.

Поскольку у меня ведь оставалось очень немного времени, чтобы успеть уложиться до окончания объявленного Леночкой срока ожидания. Я старался, пыхтел, желал изо всех сил, чтобы моя старушка стала выглядеть моложе, но пока никаких зримых проявлений моего воздействия не было. Причиной этому я считал некую раздвоенность своих желаний. Мне с одной стороны необходимо было, чтобы Екатерина заметно помолодела, а с другой стороны слишком уж быстрое омоложение чревато некорректными вопросами и ненужными подозрениями. В общем, я, как тот Тяни-Толкай у Айболита, шаг вперед, шаг назад...

"Ну и откуда результаты, если я сдерживаю себя? "

А, кроме того, иногда проскакивала некая нехорошая мыслишка: а могу ли я это делать вообще — омолаживать?

Но такие мысли я старательно гнал от себя. Конечно, было бы лучше сначала поэкспериментировать ... на какой-нибудь безобидной крольчихе, не входящий даже в младший клан, а уж потом искушать молодостью сразу саму главу клана. Но мне хватило Галины и Леночки, которых конечно назвать жертвами моих экспериментов язык не поворачивается, но и забыть которых, я теперь, как планировалось вначале, не могу. Может хоть с Екатериной таких катастрофических последствий для меня не будет. Вот и получилось, что свой очередной эксперимент я ставлю отнюдь не на крольчихе, каковыми мне до поры до времени казались Галина с Леночкой. На крольчиху Екатерина была не похожа и вначале нашего знакомства, а уж сейчас... Ее улыбка в последнее время, ввиду отсутствия обещанных мною результатов выглядела какой-то зловещей и более подходила зубастой акуле-людоедке. И с каждым днем эта ее улыбка при взгляде на меня становилась все более и более плотоядной.

"Если из обещанного у меня ничего не выйдет, то кроликом, которого ошкуряют, замочат в белом вине и польют белым же соусом, перед тем как сунуть в духовку буду именно я!"

Мои печальные размышления прервал дважды прозвеневший звонок вызова. Я уже научился по длительности звонка определять эмоциональное состояние вызвавшего. Если звучала `точка-тире-точка` — вызывали меня, как секретаря, а вот если `тире-точка-тире`... Да ещё если это самое `тире` было очень длинное, то мне предстояло побыть в роли мальчика для битья и испытать начальнический гнев.

"И чего такое случилось? — подумалось мне на бегу к двери кабинета. — Ведь совсем недавно относил кофе обеим моим начальницам и обе улыбнулись мне. Правда, с разной степенью искренности и дружелюбия, но тем не менее..."

Рада и Екатерина находились в одном кабинете, за одним столом, но только по разные стороны. При этом Рада стояла, опершись руками о стол мамы-начальницы, и была красная-красная.

Пиво я пил нечасто (ну не люблю я этот напиток, что тут поделаешь), вареных раков полагающихся к пиву, едал ещё реже, но всё-таки едал и могу заверить, что цвет лица Рады полностью совпадал с цветом отварного рака.

Ее мама сидела, откинувшись на спинку кресла с закрытыми глазами, и с совершенно утомленным видом.

Едва стукнула дверь, как мама Рады тут же приоткрыла глаза и быстро сказала.

— Вот, Влад! Он всё подтвердит!

Рада очень злобно взглянула на меня.

— И ты гарантируешь, что твоя... протеже, — Рада явно с трудом, буквально в последний момент заменила очень неприличное слово, которое хотело вырваться из ее рта, другим более благозвучным. — Способна выиграть конкурс `Мисс Россия`? Она, что лучше меня?!

— Да, да выскажись, Влад? — ханжеским голоском поддержала свою дочку Екатерина. — Ведь основываясь только на твоих словах, я приняла решение о замене представительницы от нашего клана на конкурсе `Мисс Россия`?

Две змеи! Одна молодая, другая старая. И яду у каждой хватит на меня с избытком!

Но деваться мне было некуда: Леночка должна принять участие в конкурсе, и она примет в нем участие, даже если на меня будет шипеть целый клубок змей!

— Да она ОЧЕНЬ красивая! И я просто уверен в том, что именно она станет новой `мисс Россия`! А ведь цель выдвижения кандидаток от клана все-таки, прежде всего победа, а не участие! Не правда ли?

Ну не смог я удержаться от риторического вопроса, хотя и знал, что он мне ещё аукнется.

— Нет, конечно, если вы хотите по-прежнему выкидывать клановые деньги, выдвигая неконкурентоспособных участниц, то это одно, но если вы всё же решили заполучить титул `мисс Россия` для клана Горчаковых, то стоит подумать о Елене Яблонской! Я ей позвоню и приглашу, чтобы вы воочию увидели претендентку и тогда, я в этом уверен, все вопросы сразу отпадут...

— Пусть подъезжает сюда после обеда, мы посмотрим на нее, — распорядилась Екатерина.

Рада во время моего спича приобретшая уже свекольный оттенок лица, задышала часто-часто, и ничего не сказав, молнией выскочила из кабинета.

Я торопиться выходить вслед за ней не стал. Возможно, что здесь на глазах у мамы она и не станет применять ко мне свои магические таланты, чтобы убедить меня взять свои слова назад, но спешка в любом случае не полезна. Да и у меня возникли некоторые вопросы к главе клана.

Я бесцеремонно устроился в кресле для посетителей. Поскольку сейчас я выступал не в качестве секретаря, а в качестве одной из сторон в договоре, то соответственно мне нечего и стоять столбом. Но я не успел даже раскрыть рот, как Екатерина, верно разобравшаяся в ситуации, начала первой.

— Влад, я официально уведомляю тебя, что договор, о котором мы говорили с тобой, я принимаю. Он будет устным, мне не хочется проводить такой договор через канцелярию и архив клана. Слишком уж много любопытных! Пойдут разговоры...

Я понимающе кивнул.

— Значит, я могу приглашать Елену для заключения с нею договора...

— Да приглашай и побыстрее. Договор с нею я подпишу уже сегодня. Я только что довела эту информацию до Рады и она, ожидаемо немного расстроилась, как ты мог видеть ...

"Да уж! И опять я буду, виноват во всем!" — подумал я и спросил. — Так значит, ты уже убедилась в том, что я не фантазёр какой-нибудь? Значит, результаты есть?

— Да! — кратко ответила Екатерина.

— Тогда пойду звонить Елене. Приглашу приехать, — сказал я, поняв, что делиться подробностями со мной моя начальница не желает.

"Интересно, что ее убедило? Ведь сегодня утром я не заметил ничего необычного, хотя и разглядывал голую Екатерину очень внимательно, поскольку я всё-таки лицо заинтересованное... Может, что-то случилось с ее морщинами на лице или с кожей на руках? В конце-то концов, я ведь не запоминал, сколько именно морщин имеется у моей...гм...любовницы и насколько они глубоки..."

* * *

Оставшись одна, Екатерина Андреевна отнюдь не набросилась на ожидавшие прочтения и резолюции бумаги, впечатляющей стопкой лежавшие на ее столе, а прикрыла глаза, радуясь одиночеству. Совсем скоро сюда опять заявится ее слегка успокоившаяся дочь и снова попытается убедить свою любимую мамочку в том, что именно она, Рада достойна, представлять клан на конкурсе, а, следовательно, предстоит ещё одна и совсем не последняя битва. Следом появится эта, как выразилась Рада, протеже Влада для заключения договора, и договор она, Екатерина Андреевна Горчакова подпишет, если только эта Елена не будет слишком уж страшненькой. Но это сомнительно: не тот человек Влад, чтобы с таким напором продвигать даже просто симпатичную девицу, ведь и без того стоит ему только пожелать, любая согласится провести с ним, как минимум ночь. Значит эта Елена и в самом деле имеет выдающиеся внешние данные... И придется как-то торговаться об условиях договора, поскольку успешно выторговать себе умопомрачительные суммы в качестве подъемных, зная заранее, что клан в ее лице подпишет любой договор, способны даже круглые блондинки...

Но все эти мысли мелькавшие в сознании Екатерины Андреевны лишь ненадолго отвлекали и смягчали испытанного утром, и не спадавшего до сих пор сильнейшего потрясения.

И дело было конечно не в том, что она теперь просыпалась в своей постели в обнимку с молодым красавцем и не в том, что у этого красавца и потенция оказалась под стать его внешности, что далеко не всегда совпадает. Дело было в другом.

* * *

Екатерина Андреевна с легкой усмешкой наблюдала за тем, как выполнивший свой долг полуодетый Влад осторожно выглядывает в коридор, чтобы убедится в отсутствии нескромных глаз, а затем проскользнуть в свою комнату.

Она не стала просвещать наивного Влада, что всем всё давно известно.

"Ничего пусть таится! Ему только на пользу! Глядишь, и обнаглеет попозже, посчитав себя незаменимым", — решила Екатерина Андреевна и, соскользнув с кровати, прогулялась к стоявшему в углу спальни, огромному, от пола до потолка, зеркалу. Всю последнюю неделю она совершала этот утренний, ставший уже почти ритуальным осмотр самой себя.

И всю неделю убеждаясь в отсутствие изменений анонсированных этим пронырливым фантазёром Владом, обдумывала, отшлифовывала в деталях то, как она захомутает этого красавчика себе в безраздельное пользование на ближайшую пару лет.

Вот и нынешним утром Екатерина Андреевна, бросив беглый взгляд на свою, давно до мельчайших деталей изученную фигуру, сразу увидела, что с ней всё по-прежнему.

— Ничего не меняется! Как и предполагалось! Ну, погоди милый Влад! Мои разбитые вдребезги надежды и утраченные иллюзии обойдутся тебе очень дорого! — пробормотала она и уже отвернулась от зеркала, собираясь набросить на себя легкий шелковый халат, когда вдруг пришло осознание чего-то неправильного.

Екатерина Андреевна, оставив в покое халат, снова повернулась к зеркалу.

— И что тут не так?

В зеркале отражалась все та же подтянутая мускулистая женская фигура.

Если бы не ставшие слишком уж широкими к старости кости, то ее вообще бы можно было принять за девушку. Вот только этому очень мешали помимо ее утолстившихся со временем костей, ещё и ее морщинистые старческие руки, и самое главное лицо, выглядевшее лишь немногим лучше печеного яблока, да и то только благодаря применению дорогущих кремов.

Взгляд магессы озадаченно скользил вверх-вниз, разглядывая свое отражение. И тут до нее дошло: она НЕ изменилась! А ведь магическое воздействие омолаживающих процедур должно было закончиться ещё вчера и закончится резким скачком в обратную сторону! Это было своего рода психологическое воздействие на клиентов, побуждавшее вот таким, шокирующим образом продолжать безумно дорогую магическую терапию. Она должна была мгновенно вернуться в свое истинное состояние: дряблая, старческая, местами отвисшая кожа с коричневыми пятнами... ужасные складки, не убираемые ничем кроме хирургического вмешательства... Обвисшие, тоже морщинистые груди, резко уменьшившиеся в размере...

Влада должно было вынести из ее постели в тот же миг, когда он проснулся. Но ничего из этого ужаса не было вчера, и нет до сих пор! А ведь ошибки в виде лишнего бесплатного времени ни одна клиника не сделает! Слишком уж велики суммы потерянные ими в таком случае!

"Неужели этот мальчик ее всё-таки не обманывает!? Но тогда... Да нет, такого быть не может, чтобы какой-то корешок..."

Екатерина Андреевна подошла вплотную к зеркалу и буквально впилась взглядом в свое знакомое до мельчайших подробностей лицо. И вот тогда она увидела...

Резкие носогубные складки, придававшие ее лицу непреклонность и почти мужскую жесткость, выглядели заметно мягче, глубокие морщины на лбу не поддававшиеся уже никаким кремам никуда, правда, не исчезли, но выглядели далеко не так ужасно, как раньше. А количество мелких морщин возле глаз вообще стало заметно меньше!

А ведь она всю последнюю неделю вообще не пользовалась никакими кремами для подтяжки кожи, чтобы по итогу наглядно продемонстрировать Владу, что ее состояние не только не улучшилось, а даже ухудшилось вопреки его лживым обещаниям...

— Неужели я стану молодой, как он обещал!?

Непередаваемая смесь из радости, надежды, сомнений и ужаса, что она сама могла отказаться от чуда, буквально оглушили женщину. Сколько она так простояла перед зеркалом Екатерина Андреевна не знала. Наконец она смогла обуздать свои эмоции, и то только потому, что ее просто распирало от желания что-то делать, чтобы приблизить эту невероятную, невозможную возможность помолодеть.

— Так...так...так... Сегодня же...Нет! Сейчас же, после завтрака доведу до сведения Рады, что не она будет новая `мисс Россия`. Потому, что на конкурс вместо нее отправится другая...

При мысли о том, как будет `удивлена` Рада таким ее решением Екатерина Андреевна только легкомысленно улыбнулась.

— Сюрприз, детка! Когда на кону стоит молодость, всё остальное становится таким мелким и несущественным... Надо срочно сказать Владу, чтобы он заварил этот его корешок...

Обычно Влад заваривал Гунь Минь вечером, и Екатерина Андреевна со скептической улыбкой выпивала его перед сном. Но теперь, когда весь ее скептицизм улетучился без следа, с приемом внутрь волшебного препарата тянуть не следовало.

— Пусть заварит сейчас! Не надо откладывать на вечер то, что можно выпить утром!

* * *

Вечером того же дня, готовясь упасть в свою холостяцкую постельку, я вспоминал прошедший день и находился в состоянии раздвоенности. С одной стороны я добился чего хотел: клан Горчаковых в лице его главы Горчаковой-старшей заключил соглашение с моей Леночкой о спонсорской поддержке и выдвижении ее официальной кандидаткой на конкурс. Это был плюс. Единственный! Поскольку больше ничего положительного для себя я не обнаружил, сколько ни ломал голову, отыскивая эти самые плюсы.

Когда по моему звонку, Леночка примчалась в усадьбу, то своим появлением произвела, ожидаемо шоковое впечатление не только на мужскую часть клана. На встречавшихся ей в коридоре, по пути к кабинету Екатерины, особей мужского пола от четырнадцати до семидесяти лет нападал столбняк. Но и женская часть клана Горчаковых, была впечатлена. Горчаковой-старшей так и вовсе хватило одного взгляда на возникшую в дверях Леночку, облачную в строгий деловой брючный костюм при минимуме косметики, чтобы сразу приступить к обсуждению условий договора. А у Горчаковой-младшей, даже после заключения договора и отбытия Леночки из усадьбы, не возникло желания оспорить смену кандидатки на конкурс. Я же, встретив Леночку ещё на входе в усадьбу, удостоился лишь легкого снисходительного кивка с ее стороны. Как-то не так представлял я себе благодарность за организацию спонсорского договора...

"Даже поцеловать не соизволила!" — расстроено думал я.

А проявить инициативу и сам поцеловать Леночку, невзирая на явственный холодок на ее лице я не мог. Леночка, уж не знаю умышленно или нет, но была в туфлях на таких высоких каблуках-шпильках, что мне пришлось бы тянуться, привстав на цыпочки, чтобы добраться до румяной от мороза щечки Леночки. Со стороны это выглядело бы смешно, а смешным я быть категорически не желал, поэтому и ответил ей таким же легким наклоном головы.

Ситуацию усугубило ещё и то, что я не присутствовал при заключении договора. Екатерина Андреевна бесцеремонно выставила меня в приемную, заявив, что моё место, как секретаря именно там, когда увидела, что нацелился устроиться в кресле около ее стола, а Леночка даже не подумала заступиться за меня!

Единственно, что мне было позволено, так это два раза принести кофе обеим высоким договаривающимся сторонам, но в моем присутствии они болтали о каких-то пустяках, не обращая на меня, так расторопно принесшего им кофе, ни малейшего внимания. В общем, провожать Леночку я не пошел, хотя бы этим выразив свое отношение к ее холодности и невниманию.

А вечером, вспоминая всё это, у меня даже возникли сомнения: могу ли я называть теперь Леночку `моя`.

"Кажется, меня в очередной раз списали в запас. Понятное дело, договор заключен. Деньги имеются, ни перед кем теперь прогибаться не надо... Использовали дурачка...

Но с другой-то стороны, что лучше было бы, если бы она легла под какого-нибудь... мага ради этих денег? Нет уж! Лучше уж так! В конце концов, Леночка у меня не одна!

Вон как на меня Ирина тогда смотрела! Уж ей-то я точно не казался некоей бесполезной вещью! Да и не сдала она своей СБ, что тоже косвенно подтверждает ее интерес ко мне. Да и Света тоже не сдала меня ...до сих пор. Получается и ей тоже я не противен... Вот бы позвонили они, встретиться бы да поговорить!"

Глава 18

Однако ни Ирина, ни Света мне так и не позвонили. Дни текли ни шатко, ни валко. Энтузиазм у Екатерины по поводу своего омоложения буквально зашкаливал. Эта наивная женщина мгновенно уверовалала в чудодейственную силу Гунь Миня и требовала только одного: заваривать ей корешки, как можно чаще! Вот ещё! Тратиться на женьшень сверх необходимого минимума я не желал. Поэтому, я с серьезным видом поведал Екатерине, что передозировка может привести к прямо противоположному эффекту. И для наглядности привел пример со змеиным ядом, который в разной концентрации может быть, как лекарством, так и ядом.

Эффекта прямо противоположного омоложению Екатерина испугалась так, что больше и речи не заводила об ускорении процесса. А я, по своему разумению посещая спальню Екатерины, мог или ускорять, или тормозить процесс ее омоложения.

В общем, всё более-менее наладилось. Леночка получила деньги и направление от клана на конкурс. Екатерина пообещала дать мне деньги на обучение. И пусть только попробует меня кинуть. И работа у меня не переломишься. А всё равно, ощущение чего-то неправильного, в моей жизни имелось. Заинтересовавшись такой своей раздвоенностью, я провел анализ своих ощущений и пришел к интересному выводу: оказывается, я уже успел привыкнуть к красивым девушкам. Их присутствие рядом со мной придавало моей жизни некую осмысленность. И напротив отсутствие оных рядом, как теперь выясняется, меня жутко нервировало и вгоняло в депрессию. Екатерина же на красивую девушку никак не тянула, пока, по крайней мере. Рада была рядом, но совсем не такое `рядом` имелось ввиду. А заводить легкую интрижку среди клановых девиц, мне было как-то не с руки. И Екатерина может приревновать, и проблем от самих девиц может быть выше крыши, когда до них дойдет, что я рассматриваю их как...э...временных партнерш. И это притом, что с простолюдином-то всё равно семью не организуешь, служба евгеники не пропустит. Просто эти наглые магессы-аристократки сами привыкли первыми выбирать и первыми бросать своих партнеров-простолюдинов.

Наступил уже февраль месяц, с его метелями и вьюгами, когда раздался звонок от одной из моих, к сожалению, моих лишь потенциально, девушек. Это к моему удивлению оказалась Леночка, которая уже получила и от клана и от меня лично, всё что хотела и, которая казалось бы, теперь должна была напрочь забыть и о клане, и обо мне. Но нет, вот она холодным, как и прежде голосом, попросила меня соединить ее с госпожой Горчаковой.

Я соединил ее с Екатериной, но трубку не положил: всё-таки с моей точки зрения она оставалось моей протеже, хотя сама, кажется, так уже и не считала.

Оказалось, что у Леночки были претензии по выполнению договора со стороны клана. В части ее охраны. Точно, был такой пункт в договоре, который я распечатывал.

Вот только угрожали не жизни или кошельку Леночки и даже не ее `чести`, тут я не удержался и неосторожно хмыкнул в трубку, а ее репутации и создавали помехи в общении с нужными людьми, как туманно выразилась сама Леночка.

Екатерина подтвердила обязательства клана перед Леночкой и пообещала прислать кого-нибудь, чтобы, как она выразилась `разрулить` эту проблему.

По окончании этих телефонных переговоров меня вызвали в кабинет.

— Ты всё слышал! — утверждающе заявила мне Екатерина. — Вот съезди и разберись на месте, кто там мешает нашей кандидатке победить!

— Могу я действовать от имени клана?

— Ты обязан действовать от имени клана!

Я подумал ещё немного.

— Мне надоело выходить с голым пузом против танка!

— Чего?! — ошарашено переспросила Екатерина.

— Мне нужна некоторая техническая помощь! Одними кулаками как-то тяжеловато обходиться...Магов развелось вокруг, не продохнуть! — нахально заявил я, глядя на магессу.

— Если там маг пакостит, не связывайся! Вернешься, пошлем кого-нибудь вместо тебя, а если мерзавец один и он простолюдин, то проведи разъяснительную беседу... — сказала Екатерина, но, увидев, как я скривился при этих ее словах, добавила.

— Хорошо, выбери себе что-нибудь в оружейной. Скажешь: я распорядилась, но ничего стреляющего! Угробишь там кого-нибудь без причины, хлопот не оберешься...

Я мрачно кивнул и отправился в оружейную клана.

Оружейная занимала изрядную площадь в подвале особняка. Заведовал оружейной Клим, муж секретарши Марины. Очень недоверчивый мужчина лет тридцати, он не поленился перезвонить, потревожить саму главу клана и, только выслушав ее указания, провел меня в секцию холодного оружия.

— Выбирай! — махнул он рукой.

На стенах нагусто висели сабли, мечи, шпаги, бердыши, секиры и ещё множество неопознанного мною колюще-режушего инвентаря.

Я живо представил себе, как я с секирой на плече прихожу `разруливать` ситуацию на конкурсе красоты...

— А поменьше размером ничего нет?

Клим, не говоря ни слова, повел меня в соседнюю комнату. Здесь царили кинжалы самых разных форм и размеров. Мне глянулся один клинок сантиметров тридцать длиной. Прекрасная сталь с узорами по всей длине клинка. А самое главное рукоять этого кинжала была украшена таким количеством драгоценных камней, что вполне могла поспорить с ожерельем средних размеров у жены любого из местных олигархов.

"Умыкну! — решил я. — И все мои проблемы с деньгами будут мгновенно решены".

Видимо на моем лице что-то такое проявилось, раз Клим поспешил пояснить мне ситуацию.

— Сей кинжал, подарен основателю рода Горчаковых Александру, Великим Князем за выдающийся вклад в борьбу с французами и является реликвией клана.

Я сразу повесил кинжал обратно на крюк.

"Не хватало мне ещё реликвию у Горчаковых спереть. Даже Гунь Минь может не помочь мне выжить в этом случае! И вообще, что я там стану кинжалом размахивать, вразумляя заблудших? Да и не владею я техникой ножевого боя... А вот кастет будет в самый раз. Врежешь раз, второй может и не потребуется!"

— Мне нужен кастет! — сформулировал я свое пожелание.

Клим подошел к сундуку стоявшему в углу и распахнул крышку.

— Выбирай!

"Вполне логично, что кастеты в сундуке хранятся. Не на стены же их развешивать. Не благородное оружие. Брезгуют маги-аристократы кастетами... — думал я, копаясь в сундуке.

— Хотя нет! Вот позолоченный кастет, а вот украшенный бриллиантами кастет с такими небольшими дырочками под пальцы, что сразу становится ясно его предназначение: миниатюрная женская ручка... Надо же оказывается и среди магесс были любительницы подраться...Впрочем, почему были? Они и сейчас имеются..."

— Клим, — обратился я к завхозу, внимательно следившему за тем, как я разглядывал недешевую инкрустированную бриллиантами штучку. — А я почему-то полагал, что магам и... э... магессам все эти кастеты, да и сабли с мечами без надобности.

— Вообще-то да! Вот только это справедливо для магов начиная с уровня первого взрослого, а таких всё же не так уж и много. Остальным уже можно применять все эти штучки для усиления и компенсации своей малой магической силы. А, кроме того, раньше, когда магов было совсем мало и выявление их не было поставлено так хорошо, как в наши дни, кланы содержали дружины из простолюдинов, которым в основном и принадлежало всё это.

— Понятно!

Я положил обратно в сундук украшенный бриллиантами кастет. Всё равно он мне не подойдет по размеру, а Клим, скорее всего, не позволит мне взять его на память.

"Вон как зыркает глазами!"

Я остановился на простом, литом, стальном кастете без всяких шипов и насадок. Примерил. Увесистый и сидит в руке хорошо. Легонечко так, для проверки стукнул по кирпичной стене подвала. Посыпалась красная крошка, кирпич треснул.

— Проверка! Нечаянно! Больше не буду! Прошу простить! — затараторил я, видя, как лицо Клима от возмущения таким варварским отношением к вверенному ему недвижимому имуществу, мгновенно приобрело оттенок расколотого мною кирпича из стены подвала. Он уже открыл рот, чтобы трансформировать это свое возмущение в звуковые колебания приличной амплитуды, но своим раскаянием я опередил его. Тактика оказалась верной. Я удостоился в результате лишь возмущенного взгляда и недовольно пыхтения.

— Пошли, оформим выдачу!

* * *

Кастет своей тяжестью приятно оттягивал карман и самим фактом своего присутствия создавал ощущение защищенности. Как позднее выяснилось: создавал совершенно ложное ощущение. Но тогда я этого не знал и весь из себя такой бодрый и энергичный, тут же позвонил Леночке, и сообщил, что готов встретиться с нею и решить все ее проблемы. Леночка обрадовалась моему звонку, это я сразу понял по ее голосу, в котором не было и следа так расстроившей меня недавно холодности.

"Кто этих женщин поймет!" — обрадованный таким приемом подумал я, и оказался на все сто процентов прав, поскольку, как только Леночка узнала, что ей в качестве защитника от клана Горчаковых выделили именно меня, так ее приветливый голос мгновенно сменился на холодный. Именно таким голосом она поинтересовалась у меня: адекватны ли те, кто принимал такое решение?

Расстроенный и одновременно разозленный таким обращением со мной, я заверил Леночку в полной вменяемости Екатерины Андреевны и сообщил, что хочу немедленно встретиться с нею и желательно у нее дома. Обсуждать подробности по ее защите в кафе или ещё где-то мне не хочется. Видимо она что-то такое почувствовала в моем голосе. Что-то помешавшее ей продолжить дальнейший спор и неохотно согласилась на встречу себя на квартире.

* * *

Я ещё не успел отнять палец от красной кнопки звонка, как дверь в квартиру распахнулась.

"Под дверью она, что ли дежурила?" — удивился я про себя, разглядывая очень милую, очень красивую, по-домашнему уютную Леночку закутанную в длинный, почти до пола, просторный, мохнатый, желтый халат. Небрежно заплетенная, скрученная на затылке коса добавляла обаяния и смягчала недовольную гримаску на лице Леночки.

— Заходи, — тем не менее, очень миролюбиво предложила мне Леночка. Я вошел в квартиру. Первое, что мне бросилось в глаза в просторной прихожей: огромное количество женского нижнего белья сохнущего на веревках. Разнообразие форм, расцветок, и как ни странно размеров поражали.

"И чьё это интересно? Настолько ровной Леночка не была даже до того, как стала красавицей..." — озадачил меня миниатюрный розовый лифчик, свисающий с веревки буквально у меня перед носом. Ответ на этот невысказанный вопрос, тем не менее, я получил, когда распахнулась одна из дверей в прихожей и оттуда выпала, как мне вначале показалось совершенно голая девушка. Но лишь мгновением позже я понял, что совсем голой она не была, а крошечный лифчик под стать сохнущему на веревке, и столь же символические трусики с трудом, но прикрывали ключевые для любой девушки места. Тоненькая, гибкая она конечно, в целом проигрывала фигуристой Леночке, но длинные можно сказать от ушей ноги, смешливое скуластенькое личико не позволяли записывать ее в совсем уж безнадежные аутсайдеры. Просто на фоне Леночки любая девушка смотрелась несколько простовато, но если уж даже сейчас, в присутствии Леночки она смогла удержать мое внимание пусть и на несколько секунд...

Но даже то, что я отвлекся на созерцание выпавшего из ванной чуда, на жалкие пару-другую секунд, не понравилось Леночке. Она дернула меня за рукав и молча потянула за собой, не обратив никакого внимания на вопрос полуголой красотки.

— Ой, а кто это, Лена? Какой миленький!

Только за плотно закрытой дверью своей комнаты Леночка позволила себе расслабиться и суровое выражение сошло с ее лица, сменившись смущением.

— Хищницы! Как есть хищницы! Стоит только отвлечься, и мигом уволокут добычу к себе! — пробормотала она.

— А ты разве не хищница?! Вон как шустро затащила меня в свою комнату! Я и пикнуть не успел!

— Какая я хищница! — печально вздохнула Леночка. — Я скорее, как коала, узкоспециализированное травоядное. Лиши его эвкалиптовых листьев, и он не выживет в этом суровом мире...

Я не стал напоминать, что у кажущегося плюшевой игрушкой коалы имеются совсем не игрушечные когти поспешил обнять взгрустнувшую Леночку и, пользуясь тем, что на сей раз, она была в пушистых тапках без каблуков, и мне не надо было тянуться вверх, поцеловал ее от души. Она мгновенно обхватила меня за шею и тоже ответила. Расцепляться категорически не хотелось, но это было необходимо. Так можно было простоять долго, а дело надо было делать. Леночка тоже с видимой неохотой впустила меня из своих ручек. Мы устроились в креслах друг напротив друга в скромной небольшой комнатке, где помимо кресел имелся ещё огромный шкаф, узенькая кровать, и большое зеркало со столиком, сплошь уставленным косметикой.

— Я могу надеяться на то, что именно я стану твоим любимым эвкалиптом, с которого ты можешь в любое время и в любом количестве пощипывать вкусные листочки?

— Можешь! — улыбнулась, пришедшая в хорошее настроение Леночка.

— А вообще, Леночка, тебе ли с твоими внешними данными опасаться конкуренции со стороны какой-то пусть даже и самой симпатичной девицы. Они все на твоем фоне смотрятся очень и очень бледно!

— Наверно ты прав Влад, но я всё ещё никак до конца не привыкну к тому, какой я теперь стала. Там внутри я всё ещё та, некрасивая толстая девочка, которая ухаживала за тобой, после того спарринга. Помнишь?

Я поднялся с кресла, поцеловал Леночку в розовую щечку и сказал вполголоса

— Я всё помню и тебя ту, прежнюю и то, как нам было хорошо...

Глаза Леночки затуманились, она мечтательно улыбнулась...

— Но вспоминать о приятном, будем в другой раз. Сейчас я бы хотел услышать подробности: кто, где, когда и каким образом мешает тебе жить и готовиться к конкурсу?

Мой сугубо деловой тон прервал мечтательный настрой Леночки. Она с неудовольствием посмотрела на меня, но возражать не стала.

— Ты его знаешь...

— Вот как!

— Да, помнишь в `Булыжнике` я тебе показывала потенциального спонсора.

— А, это тот здоровила... Да он ещё и маг кажется...

— Да наследник рода Ковальских, Мастер, как он сам мне хвастался...

Лежавший у меня в кармане кастет показался мне теперь совершенно неубедительным аргументом против мага уровня Мастера.

"И ещё все вокруг с прискорбием утверждают, что маги редки, что большая удача иметь в клане магов высокого уровня... Что ж мне-то так везет на встречи с магами? Куда ни плюнь везде маг...или магесса, что в принципе хрен редьки не слаще. Насколько бы проще было иметь дело с простолюдинами. Как вспомню тех гопников, которые пытались умыкнуть у меня честно заработанные метлой и лопатой деньги, так и пожалеешь, что тут они редки".

Я вздохнул.

— И что этот Ковальский с тобой делает? Зажимает в темном углу?

— Вот ещё! До этого не дошло, но мечтать об этом, он наверняка мечтает...Речь идет исключительно о поцелуях!

— Ах, какая сволочь! — сразу взвился я, но тут же остыл и с подозрением посмотрел на Леночку. — А может, это ты ему позволяешь?

— Нет! — категорически отмела мои подозрения Леночка. — Ну, может вначале, когда я рассматривала его, как потенциального спонсора, то изредка позволяла ему целовать меня

в...щечку. Но не более того и вообще, как ты мог подумать...

Возмущенный до глубины души взгляд, высокий звенящий голосок Леночки произвели на меня благоприятное впечатление. Я сразу поднял обе руки к верху.

— Я ничего такого и не думал. Просто я хочу видеть всю картину.

— А какая тут картина... Мир... то есть Мирослав разогнал всех моих поклонников...

— Каких ещё поклонников?

Леночка посмотрела на меня странным взглядом.

— Ты что и впрямь полагаешь, что я вот так, надев нечто сногсшибательное, прогулявшись по сцене пару-другую раз и стану `мисс Россия`?

— Ну да, примерно так я и думал, — сознался я. — У тебя ведь просто не может быть конкуренток!

— К сожалению не всем присущ твой здоровый вкус к настоящей красоте Влад! В мире моды столько всяких отклонений от идеала, что нужно проявлять некоторые качества настоящего хищника, а не быть мишкой-коалой.

— Я что-то не пойму при чем...

— Вокруг конкурса крутится масса народа, помимо тех, кто голосует на самом конкурсе. И на всех надо произвести хорошее впечатление, а если заработаешь себе репутация неприступной ледышки, то в момент голосования может сработать воспоминание о том, как я, например, послала некоего члена жюри далеко-далеко, когда он попытался выразить свое восхищение моей красотой, поцеловав меня в щечку... Понимаешь?

— Пожалуй, да, — задумчиво сказал я и спросил. — Так значит, что...

— Мирослав без колебаний пускает в ход и кулаки, и магию, когда видит что, кто-то, с его точки зрения, губит мою репутацию, как он полагает, его будущей второй жены!

Я стиснул зубы.

— И теперь меня за километр обходят все участники конкурса. Ни один не хочет иметь дело с Ковальским. А мои шансы на победу тают прямо на глазах. Вот я и позвонила Горчаковым с просьбой о помощи, но прислали тебя! А что ты можешь сделать с магом? Да ничего! Ты против него меньше, чем ничего!

Я стиснул зубы так, что казалось ещё немного, и они начнут крошиться. Если до этого я ещё считал возможным отступить и обратиться к Екатерине с просьбой: прислать кого-то мне на замену, то после этих, пусть и нечаянных слов Леночки такое было просто невозможно.

— Но тебе, конкретно тебе, он ничего не делает?

В отношении меня он ведет себя корректно, но ведь я, кажется, уже объяснила тебе, что вокруг меня возникла некая мертвая зона. Никто не рискует даже говорить со мной слишком долго. Боятся!

— А ты не пробовала объяснить ему, что он мешает тебе победить?

— Он заявил, что ему неважно, какая будет у него вторая жена: мисс Россия или нет. Он и так меня любит!

— Понятно... значит, если я буду сопровождать тебя всюду, целовать, обнимать, то он неизбежно мною заинтересуется... — вполголоса, задумчиво сказал я.

— Нет! Нет! — сразу обеспокоилась Леночка. — Он ведь может тебя покалечить!

— У меня хорошая регенерация! Это, во-первых, а во-вторых, ещё посмотрим, кто кого... разукрасит! И где можно будет встретиться с ним?

Леночка глазами полными слез смотрела на меня.

— Если бы я знала, где можно его встретить, то в жизни бы не пошла в такое место... Да, где угодно! Там где бываю я!

— Придется мне некоторое время тебя сопровождать, до встречи с этим Мирославом...

— Может всё-таки не стоит... Я может сама его как-нибудь отважу?

— Нечего было приваживать, тогда и проблем бы не было...

Леночка продолжала жалобно смотреть на меня.

— Я с ним поговорю...вначале, только поговорю! — повысил я голос. — И постараюсь убедить, не мешать тебе, победить на конкурсе, — сказал я с уверенностью, которой не испытывал.

— Итак, — подвел итог я. — Я с тобой...

— Нет! — вдруг яростно сверкнула все ещё влажными глазами Леночка. — Не ты со мной, а ты позади, на пару шагов сзади!

Я удивленно воззрился на Леночку.

— Ты ведь прибыл охранять меня, не так ли? — снисходительная улыбка возникла на лице Леночки. Я кивнул, пребывая в недоумении.

— Ну вот! А если ты будешь ходить рядом, да ещё под ручку, все примут тебя за официального любовника или ещё того хуже мужа!

— И что с того? — попытался я возразить. — Мне ведь следует спровоцировать на действие этого Мирослава...

— Вначале, ты своим присутствием распугаешь всех нужных мне людей! Кто ж будет ухаживать за мной, целовать меня в... — тут Леночка на мгновенье запнулась, но тут же продолжила. -... мои ручки в твоем присутствии. От тебя будет ещё больше вреда, чем от Мирослава! Тот хоть не таскается за мной повсюду. Дает продохнуть! А от тебя, как я подозреваю, смогу уединиться только в женском туалете. А откуда в женском туалете могут быть нужные люди?

— Да-а-а, — озадаченно протянул я. — Пожалуй ты права...

— Я права без всяких `пожалуй`. Значит, решено, ты будешь тем, кем ты и назначен: охранником. Будешь ходить за мной в двух шагах позади, стоять невдалеке, в разговоры не вмешиваться и говорить только тогда, когда к тебе обратятся, на знаки внимания, которые мне будут выказывать мои знакомые не реагировать...И учти, эти знаки внимания могут быть довольно специфическими. Это другой мир, совсем не тот к которому ты привык...

— Но...

— Или я обращусь к Екатерине Андреевне и сообщу ей, что ты не помогаешь мне, а наоборот только мешаешь!

— Ладно, я буду твоим охранником на этих условиях, но только до того момента, когда не увижу этого Мирослава. Тогда уж тебе придется меня...тьфу... то есть мне придется тебя поцеловать и сделать, как следует.

— Конечно, Влад! — ласково пропела Леночка. — А сейчас я переоденусь, и мы отправимся по делам. У меня на сегодня обширная программа.

— Но раз уж ты сейчас будешь здесь при мне переодеваться, то может мы... успеем ... ну это... ты сама знаешь что...

Леночка с сожалением вздохнула.

— Извини, Влад! У меня сейчас не те дни ... Так что сам понимаешь...

— Это слишком суровое испытание для меня: видеть тебя и ничего не мочь...

— Что делать! Постоишь, отвернувшись у окна. Раз ты такой...невыдержанный.

— Тогда, может, лучше я посижу в кресле в холле?

— Нет! Холл запретная территория для тебя. Там слишком опасно! Это самые настоящие джунгли! Там бродят разные хищницы, ты можешь пострадать. Иди к окну!

Вздохнув, я уставился во двор. Когда я, непроизвольно прислушиваясь к специфическому шороху и завораживающему шелесту женской одежды, скользил взглядом по белому от снега двору, мне вдруг пришла в голову странная мысль

"А как Леночка так легко убедила меня, что я должен быть простым охранником, подавать голос только по команде и терпеть всё, что она будет делать на моих глазах, даже если это мне категорически не понравится? И я ведь даже не возразил, сразу согласился! Сам! Задавила логикой, понимаешь! И откуда что взялось! Ведь, кажется, ничего такого раньше не было. А сейчас?! Уверенно провела переговоры с Екатериной и без всякой моей поддержки выторговала себе такие фантастические условия контракта! Да и то, как она легко сказала мне `прощай`, когда решила принять участие... Нет, победить на этом конкурсе! Раньше-то я не обращал на это внимания... А ведь она менялась у меня на глазах и не только внешне... Неужели я вместе с красотой добавил ей и интеллекта?! А что вполне может быть! И, пожалуй, уже без разницы сама она желала этого, помимо того, что хотела стать красавицей или я ей по умолчанию, от себя предоставил...

А какие умные глазки у нее стали! А как она снисходительно, словно маленькому мальчику разъясняла мне очевидные для нее вещи! Красивая и умная блондинка! Редкое сочетание! И что теперь? Как мне к ней относиться? А вдруг она уже умнее меня стала!? Что делать!? Да задачка...с одной стороны... с другой стороны... с третьей стороны... А если спросить по другому: нужна ли мне слишком умная жена? Красоту пока выведем за скобки. Да, конечно это можно поправить. Я всё-таки маг, хотя и довольно специфический! Но! Но, пожалуй, всё-таки умная жена лучше, чем глупая. В этом мире, где тебе все норовят сделать какую-нибудь гадость, прикончить, например, умная жена это некое преимущество, но только в том случае, если она любит тебя и переживает за тебя, а вот если нет, то хлопот не оберешься. Впрочем, если не любит, то со мной по итогу и связываться не будет, но тогда зачем мне вредничать и вдогонку, на прощанье, превращать ее в глупую блондинку? Значит всё остается как есть! Просто надо внимательнее следить за всем и побыстрее соображать, чтобы мной не стали управлять под видом целесообразности... И вообще она мне ещё не жена и не факт что будет. Пока передо мной стоит совсем другая задача: чтобы она не стала женой этого Мирослава. Кстати, не слишком ли я опрометчиво взялся убедить мага в ранге Мастера отказаться от понравившейся ему женщины? Даже морально надавить на него в разговоре не просто...Не слишком ли я стал борзый? Может стоит переговорить с Екатериной? Ну и что, я ей скажу? Что этот Мирослав обрабатывает каких-то чужых людей, которых Леночка считает полезными? И по такому слабому поводу она объявит войну Мастеру, наследнику могущественного клана, входящего в Совет Родов? Это при том, что кроме нее самой Мастеров в клане Горчаковых нет! Она не будет связываться! Скорее всего, она договорится с этим самым Мирославом, чтобы он сейчас не мешал, а потом даст `добро` на принудительное замужество. Верее просто потом не будет вмешиваться и куда Леночке деваться, если вот такой громила будет принуждать ее стать второй женой. Никто и не пискнет. Какое принуждение, она сама, сама! Так, скорее всего и будет! Старушка не любит молодых девушек, а уж мою Леночку тем более. Понятно же, что она моя подружка. Тут все очевидно. Сдаст она ее, сдаст без разговоров! Вот и получается, что я не думая, принял правильное решение: если я сейчас не смогу избавить Леночку от этого `жениха`, то и Леночки мне не видать! Значит надо идти до конца, чтобы ни бубнили вокруг. Может Леночка по итогу меня и не выберет, но... я-то уже выбрал ее и в свою очередь должен помочь ей сделать правильный, а самое главное добровольный выбор".

Я бы наверно ещё много чего надумал, глядя на медленно падавший за окном легкий снег, но мои дальнейшие размышления прервал бодрый голосок Леночки.

— Мы можем идти, Влад!

Белая пушистая заячья шапочка. Белая дубленка. Сапоги тоже белые. Снегурочка, да и только. Но не та, которая нулевой температуры, а горячая, веселая и

красива-я-я-я...Золотистые волосы льются сплошным потоком из-под шапки, обрамляя милое лицо, и спадают на грудь.

На полных губах улыбка. Большие глаза слегка прищурены и смотрят на меня лукаво и снисходительно. Видимо вид у меня всё-таки стал немного пришибленный. Смотрю внимательно в глаза Леночки, чего я не делал уже очень-очень давно. Точно: очень-очень умные глазки! И как я этого раньше не видел? Наверно также как и все в какой-то момент начал смотреть только на ее внешность, ошеломляюще красивую.

А Леночка забеспокоилась. Видимо не привыкла, что ей в глаза вот так долго глядят. Обычно все скользят взглядом вверх-вниз, вверх-вниз... Какие уж там глаза!

— Что Влад? Что-то не так?

— Всё так... Это я в роль вхожу. Я же нынче охранник.

Леночка облегченно улыбнулась.

— Следуй за мной... охранник!

* * *

День и впрямь оказался очень насыщенным. Сначала Леночка отправилась, разумеется на такси, в Московский Дом Магов. Тот самый, где я зажигал на Новый Год на корпоративе.

Я сидел на переднем сидении, а Леночка с удобствами устроилась сзади. И это было естественно и правильно: не будет же охранник сидеть со своей подопечной вместе. Чуть ли не в обнимку.

Я немного переживал, из-за того, что мне придется появиться в Доме Магов после учиненного разгрома, но деваться было некуда. И конкурс `мисс Россия` будут проводить там, да и организаторы конкурса и техперсонал обретаются там же...

Я уж не знаю, чем занималась Леночка в Доме Магов, когда до конкурса ещё пара месяцев. Но видимо чем-то нужным занималась. Раз со счастливой улыбкой на своем прекрасном личике перемещалась из кабинета в кабинет. Я, как и положено охраннику, оставался снаружи, и чем именно там занималась Леночка, мог только гадать. Но по громкому смеху обитателей кабинетов, по застенчивому хихиканью Леночки, по ее румяным щечкам, когда она, наконец, выплывала из очередного кабинета, можно было подумать всё что угодно. Вот я и думал, наливался злобой, но терпел. Ни словом, ни делом не проявляя неудовольствия и шагая в нескольких шагах позади Леночки, старался не сверлить слишком уж пристальным взглядом всех встречавшихся в коридорах. Видимо к конкурсу были причастны буквально все в этом здании, поскольку никто из встретившихся нам с Леночкой не избежал ее улыбок, не отказался от прикосновений щечка к щечке или поцелуев в губы вероятно в зависимости от статуса встретившегося. За тот час, что мы провели в Доме Магов, я стал гораздо лучше понимать и возмущение со стороны Мирослава, и даже его активные действия, чтобы урезонить отдельных наглецов. Особенно мне не понравился один толстяк с полуседой бородкой, который помимо обычного поцелуя в губы, попытался познакомиться с содержимым белого кружевного лифчика Леночки. Ее блузку он расстегнул настолько быстро, что даже вызвал у меня легкую завить. Я уже было дернулся, чтобы привести в чувство явно потерявшего берега мужика, но холодный взгляд Леночки остановил меня. И мне оставалось только стискивать зубы, и изо всех сил сдерживаться, наблюдая за тем, как он засовывает свою руку туда, куда меня самого не пускали уже почти месяц. Наконец Леночка с глупым, на мой взгляд, хихиканьем начала застегивать свою блузку, а этот сальный тип тоже мерзко подхихикивая, продолжил свой путь по коридору.

Я уже хотел хотя бы выразить свое отношение к происходящему, как Леночка застегивая свою блузку, ледяным тоном сказала.

— Я знаю, что делаю. Этот тип заместитель руководителя конкурса. И не забывай: сейчас ты всего лишь охранник! Ты мог испугать его своим злым взглядом! Иди за мной!

И она двинулась по коридору, всем своим видом изображая возмущение моим плохим поведением. Я пару раз вдохнул-выдохнул и двинулся за ней, соблюдая дистанцию.

"Нет, как всё здорово-то! Я же ещё и виноват! Она чёрт знает, чем занимается, прямо вот посреди коридора, а виноват, оказывается я! Я, видите ли, смущал этого прелюбодея! А если бы не смущал, то, что было бы? Он прижал бы Леночку к стенке и полез бы ей под юбку?

К моему облегчению больше моя выдержка и терпение испытанию не подвергались. Следующим пунктом в Леночкином графике обязательных на сегодня дел стояло посещение ателье по пошиву одежды. Уровень устремлений этого ателье можно было оценить сразу, после того как мы зашли в трехэтажное здание. Ателье занимало весь особняк!

Дорогущие ковры на полу, зеркала, картины и гравюры на стенах, свежие цветы в высоких глиняных вазах, озабоченный, миловидный персонал снующий взад-вперед.

Всё указывало на то, что именно здесь Леночка оставит немалую часть из тех денег, которые клан Горчаковых выделил ей.

Но на деньги мне было наплевать! Не мои! Главным было то, что здесь Леночку по крайней мере не пытались щупать и целовать, а лишь сладко улыбались, как солидной клиентке.

Я неплохо провел время, сидя в глубоком уютном кресле, в ожидании исчезнувшей за складками портьер в примерочной комнате моей подопечной. Кофе-машина, готовившая кофе пятью различными вариантами, не давала мне задремать в этом самом кресле, и можно было без помех рассматривать мельтешащих помощниц главного модельера, которые конечно уступали Леночке по всем параметрам, но, тем не менее, тоже радовали глаз. Как радуют скромные васильки или ромашки в поле, в отсутствие роскошных садовых роз.

Следующим пунктом нашего турне была студия актерского мастерства.

Я, заходя в эту самую студию, и естественно держась на пару шагов позади Леночки, которая уже сейчас, по моему мнению, выглядела как королева, думал.

"Если у участниц конкурса ежедневно настолько напряженный график, то нельзя сказать, что победительницей надо просто родиться... Ну или съесть мешочек Гунь Миня... Потрудиться тоже придется..."

Тут внезапно Леночка резко затормозила, и я витая в облаках, забывший о своей миссии, воткнулся в ее спину. Она, не оборачиваясь, прошипела сквозь зубы.

— Мирослав здесь!

— Вот оно! — меня словно обдало холодом и заморозило. Но тут же возникшая злость на этого хлыща, смеющего объявлять мою Леночку своей будущей второй женой, в то время, как я сам до сих пор надеюсь, в глубине души, что она станет моей первой и возможно единственной, но даже не заикаюсь об этом, растопила всю мою заморозку.

Я нарочито, обнял Леночку за талию, прижал к себе и вот так слитно мы и продолжили движение к гардеробу. И позднее, всюду по этой актерской школе, мы передвигались только в обнимку. А я, ещё и пользуясь тем, что нужно было всех окружающих убедить в серьезности наших с Леночкой отношений целовал ее так, как этим, из руководства конкурса и не приснится. Леночка млела и таяла в моих объятиях и, казалось, с явной неохотой рассталась со мной, отправившись в раздевалку перед уроками танца.

При том обилии зеркал, которое имелось на стенах, было нетрудно незаметно контролировать состояние конкурента: дошел ли он до нужной кондиции. А состояние его медленно изменялось в худшую сторону. Сначала пропала улыбка победная такая, высокомерная. Затем появилась легкая краснота на щеках. Спустя короткое время краснота стала более глубокого оттенка, а его пронзительным взглядом можно было продолбить уже не только кирпичную, но и нетолстую бетонную стенку.

Ковальский тоже был не один, а с черноволосой, гибкой, как змея, худощавой девицей, которая своими резкими чертами лица и плавными движениями, казалась столь же опасной как какая-нибудь эфа или кобра.

Клиент созрел не сразу. Он присматривался, словно не верил своим глазам, что на свете могут существовать такие наглецы и потенциальные самоубийцы, как я. Окончательно его терпение лопнуло тогда, когда Леночка в балетной пачке, выбежала из танцкласса на секунду исключительно для того, что поцеловать меня: чистой воды провокация. Она отлично знала насколько потрясающее это зрелище: полуодетая или полураздетая женщина. Да ещё такая красавица, как она.

И едва только Леночка, получив сладкий поцелуй, упорхнула обратно на занятия балетом, до того сидевший в отдалении Мирослав поднялся и направился ко мне.

Ростом он был где-то на полголовы выше меня.

"Вот по росту он подходит моей Леночке. Даже когда она на каблуках, она лишь сравняется с ним ростом, не то, что я. Физиономия, правда, такая вполне крестьянская, круглая, румяная, нос картошкой, но, учитывая то, что он аристократ и маг найдется просто несметное количество девиц жаждущих стать его второй, третьей и так далее по порядку женой. А ему вот понравилась моя Леночка. Не повезло! Интересно, а кому именно не повезло? Ему или мне?" — так мрачно думал я, глядя на приближающегося Мирослава.

— Привет! — жизнерадостно улыбаясь, заявил он мне, приблизившись на расстояние удара.

— Привет, — осторожно ответил я и удивленно приподнял брови. "Мол, кто такой и что надо!"

— Мирослав, род Ковальских, Мастер! — он видимо сразу решил внести ясность.

— Владислав Малицкий. Не маг. Чем-то могу быть полезен?

— Видишь ли, Владислав, — вздохнул Мирослав. — Я полагал, что все знают о том, что Лена, это та девушка, с которой ты пришел, поясняю, если ты вдруг не в курсе: моя будущая жена и мне крайне не нравится твое обращении с ней. Слишком фамильярное, слишком вольное...

— Она мне ни о чём таком не говорила...

— Может быть, может быть...— охотно согласился со мной Мирослав. — Она ещё не привыкла к мысли о том, что она уже не свободная девушка, а моя невеста вот и запамятовала сообщить тебе об этом. Но теперь ты в курсе наших с нею отношений и я, полагаю, ты сейчас тихо и незаметно покинешь студию, и больше я тебя рядом с Леной не увижу! Все понял! — сказано это было уже без улыбки и таким тоном, что большинство простолюдинов немедленно соглашались с наследником клана Ковальских, а затем торопливо бежали менять свои штаны.

Но здесь у Мирослава случился прокол. Я остался на месте и даже не поспешил согласиться с ним.

Следующим пунктом у Мирослава стояла демонстрация своих возможностей. Это очевидно, было рассчитано на тот небольшой процент непонятливых, которые видимо изредка всё же встречались. Между сведенными ладонями Мирослава проскочила нехилая такая оранжево-красная молния, раздался громкий треск и в воздухе сильно запахло озоном.

— Интересный трюк, — заметил я, стараясь удержать свои эмоции в узде. — А насчет Леночки я хочу сказать вот что: она уже согласилась стать МОЕЙ женой, а поскольку у МОЕЙ жены будет только один муж, то выйти замуж за вас, уважаемый Мирослав у нее никак не получится, а значит и тихо исчезать мне не надо! Не имеет смысла!

Я ожидал, что этот тип снова приобретет тот роскошный красный оттенок на своем лице, но ошибся. На этот раз, даже мое неожиданное нежелание уступать не вывело его из равновесия.

— Вот как! — заметил он. — Интересно! Я и ты утверждаем прямо противоположное и, наверняка, кто-то из нас ошибается! Я даже знаю кто!

— Я тоже это знаю, — скромно заметил я.

— Так, так, — настроение Мирослава прямо на глазах снова начало улучшаться. — Я думаю это стоит обсудить поподробнее... Но до начала обсуждения, я предлагаю провести небольшой спарринг, и если по итогам этого спарринга один из нас по техническим причинам не сможет принять участие в обсуждении замужества Лены, то он и будет неправ. Марина!

Он помахал рукой, подзывая к себе свою черноволосую спутницу.

— Моя сестра! — пояснил мне снисходительно Мирослав.

Черноволосая девица быстро очутилась рядом.

— Мариночка! Хочу представить тебе Владислава Малицкого. У нас с ним вышел небольшой спор и нам необходимо без лишних глаз выяснить: кто из нас неправ. Ты не знаешь, где тут можно ненадолго уединиться?

Марина внимательно оглядела меня.

— Он в курсе, что ты Мастер?

— Первым делом сообщил ему об этом. Ты же меня знаешь, если можно, я всегда стараюсь решить дело миром.

— Жалко, мальчик-то симпатичный...

— Но очень-очень упрямый! Так ты знаешь...

— В конце коридора зеленая дверь. Спуск в подвал. Там затеяли ремонт. Хотят ещё один спортивный зал оборудовать. Там никого не должно быть ...

— Пойдем Владислав! Разрешим наше маленькое недоразумение!

Я шел за этой парочкой. Настроение у меня было препоганейшее. Отступать я не собирался, но шансов против Мастера у меня было не очень много. План у меня конечно был. Он не отличался оригинальностью. Встреча между магом и простолюдином не может быть затяжной. Наши силы и возможности несопоставимы. Но если сделать, как я уже не раз делал: напасть сразу, резко, пользуясь пренебрежением, которое все маги испытывают к презренным простолюдинам, то некоторые шансы появлялись. Битва Давида и Голиафа.

Этого магического Голиафа следовало уложить, как можно быстрее, желательно с одного удара, как и рекомендуется в библии. Второго удара мне скорее всего нанести уже и не позволят. Да ещё эта сестричка тут болтается... В случае, если мне вдруг что-то удастся она может вмешаться...

Но, на мое счастье, самоуверенный Мирослав Марину внутрь не пустил. Он захлопнул дверь у нее перед носом со словами.

— Это чисто мужской разговор, сестричка!

Затем запер дверь на задвижку. И вот когда он вальяжно начал поворачиваться ко мне, я понял, что счет моей жизни пошел на секунды. Я резко вдохнул-выдохнул и постарался нырнуть в то самое состояние ускорения выручавшее меня не раз. И сейчас, когда в качестве выбора мне предлагалось всего два варианта ближайшего будущего: инвалид, у которого переломано всё, что можно сломать, или мертвец, то это моё странное состояние оказалось легкодостижимым. И едва всё вокруг резко остановилось и застыло, я уже державший руку в кармане и судорожно сжимавший кастет, тут же метнулся к Мирославу и со всей силы врезал кастетом ему в грудь. Ужасающий треск ломающихся ребер прозвучал для меня лучшей музыкой. При этом мой кулак с кастетом неожиданно для меня самого довольно глубоко погрузился в тело мага. Но уже в следующее мгновенье неведомая сила отшвырнула меня прочь от медленно опускающегося на пол Мирослава. Я с силой врезался в стену подвала. Посыпалась каменная крошка с голых кирпичных стен. Странно, но особого вреда моему организму этот полет не нанес. Я чувствовал себя неплохо, но видимо это было не надолго. Мирослав с окровавленной грудью, стоял на коленях. Выглядел он неважно, но и помирать вроде бы не собирался. С видимым усилием, он поднял руки с раскрытыми ладонями направленными в мою сторону. Лицо Ковальского исказилось от прилагаемых усилий и в результате, в мою сторону полетело облако необычного полупрозрачного стеклянистого красного огня. Миг и оно обволокло меня всего. Подвал вокруг меня на мгновенье окрасился в красный цвет, ещё миг и он снова приобрел свой прежний привычный цвет. Я не почувствовал особого неудобства от этого фокуса Мастера, разве что в воздухе здорово запахло палёным. Что-то горело. Я торопливо огляделся. Быстро выяснилось, что горел или вернее уже сгорел, я сам, собственной персоной. Полностью. Я был совершенно голый: штаны, трусы, рубашка, легкая куртка исчезли, словно их и не было на мне. Ботинки, правда, остались целы. Я выглядел странно: совершенно голый, но в ботинках. Пахло ещё и сгоревшим волосом. Я непроизвольно провел рукой по голове. Гладкий череп. Гладкая кожа на груди. На ногах и прочих местах я проверять не стал и так понятно, что этот тип провел мне полную эпиляцию моих волосяных покровов.

Секунда, которую я потратил на изучение последствий этой магической атаки, позволила Мирославу прийти в себя. Изумление, на его искривленной от боли физиономии сменилось откровенной злобой. Миг, и в мою сторону понеслись сотни голубоватых молний близких родственниц той, которую он демонстрировал мне там, в холле студии. Сделать я ничего не мог. Да и что надо делать в таком случае я не знал. Но очень скоро выяснилось, что ничего особенного мне и делать-то не надо, поскольку ни одна из немыслимого множества молний в меня не попала. Но зато все они попали в стену вокруг меня. Грохот, треск, выбитые из стены камни. Отколовшаяся каменная крошка с силой ударила во все стороны. В том числе, отскочив от стен, срикошетила в Мирослава. Конечно, это был не удар кастетом, но зато их, этих ударов было много. А сил на защиту у Мирослава видимо уже не было. Кровь продолжала выплескиваться толчками из проломленного в груди отверстия. Руки у моего противника опустились, но сам он ещё стоял на коленях, раскачиваясь из стороны в сторону. Я уже успел выпасть из своего чудесного состояния в обычную жизнь, но всё же бросился на мага, до которого было метров десять, рассчитывая успеть, пока он приходит в себя. Успел и без затей, всё тем же кастетом от всей души вломил ему по зубам. Этого оказалось достаточно, чтобы не желавший сдаваться Мирослав завалился на бок и наконец-то закрыл свои сверкавшие лютой злобой глаза.

Я посмотрел на валявшегося неподвижно, на грязном цементном полу Мирослава. Разорванный пиджак с правой стороны груди. Медленно вытекавшая густая кровь. Нижняя часть лица у поверженного мага тоже представляла собой малопривлекательное зрелище. Кастет разбил вдребезги губы, напрочь вынес зубы, повредил челюсть. Надо было звать на помощь. Если он умрет здесь и сейчас, я сомневаюсь, что Марина обратится за помощью к кому-нибудь или прибегнет к помощи полиции. Она убьет меня самолично, а сил на сопротивление у меня не было совершенно. Я только сейчас осознал: насколько я измотан этой быстротечной схваткой. Вот ведь вроде и не делал ничего. Просто пролетел метров десять по воздуху, приземлился у кирпичной стены, а потом стоял и наблюдал за тем, что тут придумывал и как изгалялся надо мною Мастер, но, тем не менее, я устал как собака. Шаркая ногами по грязному полу, я подошел к двери и отодвинул задвижку. Марина стояла расслабленно, со скучающим видом прислонившись к косяку. Она, несомненно, слышала все звуки доносившееся из-за двери и не сомневалась в конечном результате. Вот только результат оказался совсем не тот, которого она ожидала. Ее брови при виде меня, мгновенно улетели вверх, рот раскрылся и округлился, но сказать она ничего не смогла, хотя и старалась. Из округлившегося рта сестрички Мирослава доносились какие-то невнятные междометия.

— Мирославу стало плохо. Надо наверно вызывать врачей или магов Эфира... — обратился я к потрясенной Марине, высунув из-за двери лишь одну голову. Ещё больше шокировать потрясенную девушку своим непристойным видом я не желал. Стеснялся.

Бамс! Это Марина ринулась в подвал и распахнула дверь настежь. Массивная металлическая дверь от ее энергичного толчка открылась до самого своего упора. И к моему неудовольствию этим упором оказался я. Во второй раз меня неслабо приложило об кирпичную стену подвала. И если в первый раз я ничего не ощутил, кроме легкого дискомфорта, то сейчас все было иначе. На миг я даже потерял сознание. Потом пришел в себя. С трудом отодвинул от себя впившуюся в меня всеми своими выступающими частями дверь, отлепился от стены и побрел на выход из подвала. Задерживаться здесь мне совершенно не хотелось. Болели ребра, получившие хороший удар дверью. Болела спина, встретившаяся с твердой кирпичной стенкой. Вся эта боль наложилась на мое общее ослабленное состояние. Я еле передвигал ноги, но перед тем, как начать подниматься по лестнице на выход, оглянулся.

Марина стояла на коленях, на усыпанном каменной крошкой бетонном полу и, склонившись над распластавшимся по полу Мирославом, сосредоточенно проводила какие-то манипуляции руками.

"Занята делом! Прекрасно!"

Я уже хотел отвернуться, чтобы начать восхождение по лестнице, но случайно зацепил взглядом дальнюю стену подвала. Ту, где я изображал мишень для Мирослава.

Кирпичная стена была изборождена, выщерблена той тучей молний, которую отправил мне Мирослав, но не это потрясло меня. Мой силуэт на стене. Там где я стоял, прижавшись к стене, кирпичная кладка совершенно не пострадала. И была целехонькой.

Я удивленно воззрился на это.

Именно так наносят узоры на стекло. Накладывают трафарет с нужным рисунком, включают пескоструйную машину и струей песка делают стекло матовым. Потом убирают трафарет и под ним чистое нетронутое песком стекло. Рисунок готов.

"Кажется, я поработал трафаретом!" — потрясенно подумал я и побрел наверх.

Передо мной стояли две задачи одеться, чтобы не пугать женщин своим видом (на мужиков мне было наплевать совершенно) и сообщить Леночке, что бывший кандидат в ее спонсоры и нынешний самозваный жених некоторое время, возможно месяц-другой проведет у себя дома, валяясь на койке, вдали от нее.

Десять ступенек на пути в коридор оказались непросто преодолеть. Пришлось останавливаться на каждой для отдыха, но, очутившись в коридоре, я немного пришел в себя.

— Одеться! Первым делом одеться! — бубнил я себе под нос, дергая все двери, подряд и опасливо прислушиваясь к громким голосам и смеху, раздававшимся там, вдали, в холле в который упирался этот коридор.

Как опытный помойный кот, готовящийся украсть колбасу, неосторожно выложенную на подоконник, шугаясь малейшего шороха, пригибаясь чуть не к самому полу, я крался вдоль по коридору.

К сожалению, все двери, которые я успел проверить, были заперты. А чем ближе к холлу я продвигался, тем выше была вероятность встретиться с кем-либо. Но пока мне везло. Наконец очередная проверяемая дверь поддалась. Но радости при этом я не ощутил. Имелась вероятность попадания в женскую раздевалку, а если я предстану перед голыми девицами вот в таком вот интригующем виде, то последствия для меня лично будут самые печальные. Особенно, если учесть, что среди занимающихся в этой дорогущей актерской студии, немало магесс из кланов, которые, так же как и Леночка, готовятся к конкурсу.

"А в сравнении с разъяренными магессами, даже уважаемый Мастер Огня Мирослав Ковальский будет выглядеть очень бледно", — так думал я, осторожно-осторожно, буквально по миллиметру приоткрывая дверь. К моему глубокому облегчению подобного экстрима за дверью не оказалось. Там была небольшая используемая под склад всякой всячины комната. Около самой двери на крючке висел синий халат, стояло ведро с тряпкой и швабра.

Совершенно не думая, я мгновенно напялил этот предмет одежды на себя.

"До чего же некомфортное ощущение быть абсолютно голым!" — думал я, пытаясь застегнуть пуговицы на халате, но с первого раза мне это не удалось.

"Узковат в плечах этот уборщик", — подумал я, с трудом стягивая вместе края халата. Халат трещал по швам, но застегиваться по-прежнему не желал. Наконец я включил мозги, отключившиеся было от перегрузки из-за обуявшей меня радости по поводу обретения одежды.

"Чёрт! Пуговицы на другой стороне! Халат-то женский! Ну и чего делать? Даже если я завяжу лишь один поясок и проигнорирую пуговицы, то всё равно это чудо портновского искусства мало что у меня прикроет. Маловат! И мои голые ноги, столь качественно проэпилированные Мирославом, будут вызывающе торчать на виду большей своей частью... А если я всё-таки наткнусь в поисках более подходящей одежды на женскую раздевалку, то торчать из-под халата у меня может и ещё кое-что... правда недолго! Только до того момента, как эту штуку у меня оторвут под корень! Взять ведро и швабру с собой для маскировки?"

Я представил себя в таком виде прогуливающегося по холлу.

"Б-р-р-р! Может, конечно, тогда и не прибьют на месте, но встречи с психологом в какой-нибудь уютной психлечебнице будет не избежать... Вот ведь гад, этот Мирослав! Так подставить меня! Так, а может, есть ещё что-нибудь в этой комнате?"

Я щелкнул выключателем.

Тренажеры, манекены, всякая бутафория, используемая на сцене посуда, наваленная грудой в углу одежда... Одежда!!!

Соколом-сапсаном я ринулся на эту драгоценную кучу.

Чего тут только не было?! А не было здесь очень простой и нужной вещи: повседневной одежды моего размера. Остальное тут было всё!

Даже здорово побитая молью заячья шуба. Я бы надел ее, не постеснялся, но, к сожалению, моль поработала очень хорошо, и шуба теперь больше смахивала на кожаное пальто, отороченное кусочками чахлого скатавшегося меха. С сожалением, я отложил шубу на крайний случай. Всё же это лучше, чем женский халат. Дальнейшая сортировка вещей из кучи окончательно погасила мой энтузиазм. Большая часть вещей была женской, а значит, априори была не для меня. Оставшаяся часть была или мала или какая-то двусмысленная. Вот, например роскошный, как бы парчовый халат изобильно украшенный стекляшками. По-видимому, в своем первоначальном виде он изображал роскошное парадное одеяние Великого Князя. Сейчас же в этом дырявом, засаленном халате можно было только пародировать того же Великого Князя. А сие, чревато большими неприятностями. Полиция тут шутить не любить и за оскорбление ныне здравствующего Князя легко может упечь в тюрягу.

Короче, после вдумчивой сортировки у меня остались два возможных варианта: либо кожаное пальто-шуба, либо серая рубаха из грубой мешковины самого простого кроя. По сути это был мешок с дырками для головы и рук. В псевдо-шубе несомненно теплее. На улице мороз нешуточный, но с другой стороны, я же не собираюсь разгуливать по морозу пешком! До такси и под крылышко Екатерины поскорее! А кроме того можно попробовать получить сданную в гардероб свою зимнюю куртку, и тогда вообще приобрету почти респектабельный вид, это если не обращать внимания на мои голые ноги. Но они останутся голыми при любом раскладе: что в этой шубе, что в моей куртке. Но получить свою куртку будет непросто: номерок-то сгорел, вместе с остальной одеждой.

После некоторого раздумья я остановил свой выбор на мешке.

Мешок сидел на мне идеально. Словно был сшит на меня. Нигде ничего не жало, колени были целомудренно прикрыты.

Я придирчиво оглядел свое отражение в мутном зеркале в роскошной облезлой раме, стоявшем в углу комнаты. Лысый тип, в серой рубахе отражавшийся там очень смахивал на раба. Полному погружению в образ мешали лишь качественные высокие зимние ботинки.

Можно конечно было для достоверности нацепить на шею найденный мною в куче барахла собачий ошейник без поводка. Но, подумав, я решил, что не стоит слишком уж сильно погружаться в роль, вдруг выйти не удастся?!

Я прикрыл свою новообретенную лысину потертой цветастой узбекской тюбетейкой.

— Пожалуй, в таком виде уже можно показаться на людях! — решил я и, сделав глубокий вдох, шагнул в коридор.

Нельзя сказать, что, появившись в просторном холле, куда выходило несколько коридоров, множество дверей и сновала туда-сюда уйма народа, я не привлек к себе внимание. На меня смотрели, но смотрели с любопытством, с усмешкой, озадаченно, задумчиво, заинтересованно. В общем, смотрели, как угодно, но не было ни агрессии, ни желания вызвать полицию или ещё кого-то для разборок с таким подозрительным типом, как я.

Я прогулялся по холлу взад-вперед, не обращая внимания на взгляды со всех сторон, делая морду кирпичом, и добился своего: любопытство присутствующих начало спадать. Они занялись своими делами, а мой вид приписали эксцентричности актерской братии. Я снова устроился на том же самом месте у дверей в танцкласс, откуда меня сдернул Мирослав на свой спарринг, ожидая Леночку.

Минут через пять двери в танцкласс открылись и оттуда начали одна за другой появляться балерины. В другое время и в другом состоянии я бы не упустил возможности внимательно оглядеть каждую из девушек неторопливо дефилировавших прямо передо мной, на расстоянии вытянутой руки, но сейчас мне было не до того. Меня обуревали всего два желания встретить Леночку и как можно быстрее убраться отсюда, пока не началась суматоха вокруг валяющегося без сознания в подвале наследника клана Ковальских. А девушки, словно нарочно ещё и притормаживали, проходя мимо меня. Впрочем, ничего особо удивительного в этом не было. Лысый тип в тюбетейке на макушке, серой хламиде до щиколоток, без бровей и ресниц (это я заметил, когда гулял по холлу и разглядывал себя, в многочисленных зеркалах имевшихся там) выглядел, мягко говоря, колоритно. Леночка, увидев меня, не просто притормозила, а встала столбом, перегородив всем дорогу и двигаться, вперед категорически не желала. Хотя ее очень настойчиво начали подталкивать не успевшие выйти из танцзала остальные балерины.

Видя, что приходить в себя Леночка не желает, я схватил ее за руку и бесцеремонно поволок к женской раздевалке.

— А ты... почему... в таком виде...? — Леночка пришла в себя, только очутившись перед дверью в раздевалку.

— Потом! Всё потом! Переодевайся и побыстрее! — я втолкнул ее внутрь.

Расчет оказался правильным. Любопытство глодало Леночку со страшной силой, и она переоделась в рекордно короткие сроки и первой выскочила из раздевалки. Я не дал ей и рта раскрыть.

— Уезжаем немедленно!

— Но...— захлопала в растерянности своими невообразимо длинными ресницами Леночка. — У меня ещё риторика...

— Пропустишь одно занятие! Ничего страшного! Потом в такси объясню! Надо ещё как-то получить наши вещи из гардероба. Я... номерок потерял.

Получить Леночкину шубку и мою куртку оказалось очень просто. Выглядевший так, словно ему исполнилось сто лет в обед гардеробщик, тем не менее, несмотря на свой возраст, пустил таки слюну при виде Леночки и запомнил, что именно я сдавал ему на хранение ее шубу.

Поэтому стоило только Леночке просительно улыбнуться, сообщив об утере номерка, как наши вещи были тут же выданы нам, и отсутствие номерка оказалось не проблемой.

Я торопливо натянул свою куртку и хотя бы наполовину стал выглядеть почти нормально. Конечно, серый подол рубашки-мешка, спускавшийся вниз до самых щиколоток, придавал мне странный вид, но закатать его под куртку и разгуливать по морозу с голыми ногами я не рискнул. Так буду выглядеть ещё более странно. Не спускавший с Леночки сального взгляда гардеробщик охотно согласился вызвать нам такси. А я, в ожидании вызванной машины, уволок Леночку в уголок и там, в темпе, начал вешать ей лапшу на уши.

— Пока ты была занята балетом, мне предложили попробоваться в характерной роли героя-любовника в одной пьесе. Я опрометчиво согласился, переоделся вот в это! — я дернул за подол серой рубашки. — Мне побрили голову, выщипали брови и вывели на сцену, но там, увидев, с кем мне предстоит целоваться, я немедленно сбежал.

— Почему? Она очень страшной оказалась? — ехидно прищурилась Леночка.

— Не она, а он! — буркнул я. — Пьеса-то про древний Рим. Рабы и рабовладельцы. Раб и хозяин! Понимаешь!

Леночка развеселилась

— Ты так быстро сбежал, что не успел и переодеться?

— Пока я там примерялся к роли, мою одежду вместе с кошельком уперли! Так что я послал их всех подальше со всеми их пьесами и пошел ждать тебя. Ты меня отвези сначала в усадьбу Горчаковых, а уж потом езжай по своим делам. Мне в таком виде разгуливать очень несподручно...

Вдохновенно продолжая сочинять, я посматривал в окно, не прибыло ли заказанное такси.

Рассказывать настоящую историю я пока не хотел. Не стоило тревожить Леночку. Неизвестно, как она себя поведет. Вдруг занервничает. Сделает какую-нибудь глупость. Например, побежит проверять: не помер ли там, в подвале Мирослав. Кто их знает, какие на самом деле между ними были отношения?

Немного позже, уже сидя в такси, я тоже не успел поведать Леночке настоящую историю. Во-первых, из-за таксиста. Не знаю, как он вел машину и как мы куда-нибудь не врезались. Он всё время смотрел не вперед, а назад на Леночку в зеркало заднего вида и держал ушки на макушке.

А во-вторых: неизвестно когда теперь, после того, как угроза со стороны Мирослава устранена, я увижу мою Леночку. Короче, всю дорогу я просто не мог оторваться жадно и страстно целуя, мою дорогую красавицу и банально не желал тратить время на рассказы.

И только перед тем, как вылезти из уже простоявшего перед усадьбой Горчаковых изрядное время такси, я сказал.

— Кстати, я смог убедить Мирослава, не брать тебя второй женой, хоть ты и сомневалась в этом. Так что теперь можешь его не опасаться. У него после нашего разговора на ближайший месяц, а может и два нашлись занятия поинтереснее, чем бегать за тобой и пугать всех окружающих.

— Спасибо! — с искренней радостью сказала Леночка.

— Не стоит благодарности! Ведь для себя старался! Мне пришлось объяснить свой такой интерес к тебе тем, что я сам собираюсь жениться на тебе, и он согласился со мной, что это действительно серьезный, убедительный аргумент!

Тут я выскочил из такси и заторопился к двери черного входа. Мороз ощутимо покусывал мои голые ноги. Нажав кнопку звонка, я обернулся и увидел изумленно-радостное лицо Леночки, прилипшее к стеклу, в отъезжавшей машине.

Глава 19

Незаметно проскользнуть в свою комнату было нереально. Пять вечера. Ещё даже Екатерина сидит у себя в кабинете, перебирая последние бумаги. Поэтому я вальяжно шествовал по коридорам, игнорируя удивленные взгляды встречавшихся обитателей усадьбы и делая вид, что всё идет так, как и задумано. Торопливо переодевшись, я поспешил на доклад к своей начальнице. Слухи, распространялись по усадьбе быстрее молнии и их следовало давить на корню, представив свою версию произошедшего первым.

— Лида! Можно? — махнул я рукой в сторону кабинета. Лида увлеченно что-то набивавшая на клавиатуре, кивнула не глядя.

Я проник в кабинет. Там присутствовали сразу две из трех моих начальниц (Марина уже сложила свои секретарские обязанности с себя).

Екатерина и Рада, мирно попивавшие кофе были шокированы моим внешним видом. Хотя от себя прежнего я отличался только отсутствием волос на голове.

— И что это значит? — первой задала вопрос старшая представительница семьи Горчаковых

— Да вот решил сменить имидж и добавить себе брутальности. И как вам? Нравится?

— Отвратительно! — это само собой была Рада. Ну, в ней я как-то и не сомневался.

— В этом что-то есть...— сказала Екатерина, задумчиво глядя на меня. Наконец вдоволь наглядевшись на меня, она спросила. — Что удалось выяснить? Кто там нашей Елене портит жизнь? — продолжила она.

Я начал отчитываться за весело проведенное время.

— Как ни странно это маг, Екатерина Андреевна! Преследует нашу Елену с предложением замужества и распугивает всех вокруг нее. Но я уже переговорил с ним и...э... убедил его переключиться на других конкурсанток. Так что вопрос закрыт.

— Очень хорошо! — сказала Екатерина, делая глоток кофе.

— Я могу идти?

— Да...— кивнула Екатерина и, когда я повернулся, собираясь исчезнуть из кабинета, добавила. — А свои брови с ресницами ты тоже для брутальности выщипал?

— Э... видите ли уважаемая Екатерина Андреевна, я брови и ресницы не выщипывал. С удалением волос мне любезно помог вышеупомянутый маг, — вздохнул я, поняв, что отделаться полуправдой не получится.

— Подробности! — уже совсем не расслабленным тоном произнесла Екатерина. — И, кстати, кто такой этот маг? К какому Роду принадлежит? Уровень?

— Род Ковальских. Зовут Мирослав, наследник главы Рода. Мастер. Маг Огня. И не было никакого выщипывания. Он просто опалил меня огнем, как куренка.

— Подробности! — ещё более жестким тоном повторила Екатерина.

Ничего не скрывая я пересказал все события предшествующие нашему `дружескому` спаррингу. А вот сам спарринг преподнес в несколько измененной интерпретации. В конце концов, свидетелей не было, а сам Ковальский ещё не скоро поделится подробностями с кем-либо.

— Мы зашли в подвал и там этот Мирослав, видимо решив попугать меня, выпустил на меня какое-то странное облако огня. Оно сожгло всю мою одежду и волосы, но сам я не пострадал. Я и не знал, что можно воздействовать огнем только на неживую материю...

— И что потом? — это уже Раде не терпелось узнать подробности.

— А было примерно то же что и на нашем с вами спарринге уважаемая госпожа Радослава. Лишившись одежды и волос, я разозлился, подскочил к нему, да и врезал, как следует полученным сегодня в оружейной клана кастетом. Проломил ему грудную клетку в районе легких. Потом решил подстраховаться и еще добавил ему в челюсть. Он сразу успокоился и прилег отдохнуть. А я спокойно уехал на такси.

Обе госпожи Горчаковы с выражением искреннего удивления уставились на меня. Я скромно потупился. Все молчали. Они пожирали меня глазами словно какое-то невиданное чудо. Наконец старшая Горчакова немного пришла в себя.

— Невероятно! Уложить Мастера Огня из Рода Ковальских! Если уж у нас секретари такие, что Мастеров укладывают в больницу, то, что уж говорить о простых магах! Сегодня же позвоню Ковальским и извинюсь за чрезмерные действия своего секретаря! Пусть переваривают!

— А они не будут в претензии за столь жестокое обращение с наследником Рода? — это я обеспокоился. Мне никак не хотелось, чтобы к жаждавшим моей крови Стригуновым присоединись ещё и Ковальские.

— С претензиями к кому? К секретарю-простолюдину что ли?! Пусть лучше посмотрятся в зеркало и повышают свой уровень подготовки!

* * *

Никифор Морозов, глава клана Морозовых задумчиво побарабанил пальцами по столешнице, затем нажал кнопку селекторной связи с приемной, где сидела его верная секретарша.

— Маша, вызови ко мне Алексея, главу СБ!

Когда Алексей возник в кабинете своего босса, тот, стоя у окна, щурился на яркое мартовское солнце и яростно сверкавшие под его лучами искристо-белые сугробы в полях.

— Мне, Алексей, только что позвонила Екатерина Андреевна по весьма интересному вопросу, — сказал Никифор, повернувшись к заинтригованному внеплановым вызовом на ковер безопаснику. — Утверждает, что наш мальчик, а он именно наш, поскольку им интересуются сразу две магессы нашего клана, всё же маг! Только какой и сколько у него силы непонятно!

Алексей, сразу сообразив о ком, идет речь, слегка улыбнулся и добавил.

— Вообще-то им интересуются три магессы! Только вот интерес к нему Лики Самохваловой несколько иного рода...

-Вот это первое, о чем я хочу сказать тебе! Проведи беседу с Ликой и объясни, что никаких эксцессов с ее стороны быть не должно. Грехи этого молодого человека забыты. Пока забыты.

— Я не думаю, что Лика всё ещё жаждет его крови. Ведь всё-таки именно благодаря Вадиму, она превратилась в такую красавицу... Правда, обошлось это клану очень недешево! Эти клиники магической пластики дерут просто умопомрачительные деньги! Но конечно я проведу с ней беседу!

— Теперь: Ирина и Света! Наше самое перспективное пополнение за последние пять лет. Можно сказать: подарок судьбы! Девочки занимаются столь яростно, не щадя себя, что даже инструкторы и преподаватели диву даются. Такой энтузиазм! Вот что значит правильный стимул! — тут Никифор подмигнул Алексею и то понимающе кивнул.

— И их стоит поощрить! Вот что я тут надумал. Этого Вадима, он сейчас в секретарях у нашей милейшей Екатерины Андреевны состоит, — безопасник кивнул, подтверждая, что он помнит об этом. — Необходимо проверить у нас, здесь в исследовательском центре: маг он или нет, и закрыть вопрос! Вот пусть обе девочки съездят, доставят своего ненаглядного сюда и ознакомятся с результатами обследования. Маг он или не маг. Екатерина Андреевна же просила и просила очень настойчиво вернуть Вадима ей, вне зависимости от результатов исследований. Пришлось пообещать вернуть ей Вадима или Влада, как его теперь зовут, даже в том случае, если он окажется магом с потенциалом Гроссмейстера. Ха-ха-ха! Она объяснила такую свою настойчивость тем, что у нее контракт с этим Вадимом до сентября месяца, и она крайне заинтересована в его присутствии у нее там в усадьбе...

Алексей понимающе улыбнулся.

— Многие женщины ее возраста желали бы иметь контракт с таким красавчиком, да не у всех имеются финансовые возможности для этого.

— Вот-вот! Поэтому я и не стал возражать. Пусть поиграется! Лишь бы она разборки с Ириной и Светой за право обладания мальчиком не стала устраивать. А ты пошли кого-нибудь к Горчаковой, пусть возьмет у нее результаты наблюдения за ее подопечным.

* * *

Екатерина Андреевна после разговора по телефону с Никифором Морозовым сидела за своим столом в кабинете и мрачно смотрела в потолок. Она всё-таки сделала то, что должна была сделать, но как же нелегко далось ей это решение: сообщить Морозовым, что Влад с довольно большой вероятностью маг. В этом она была уверена уже тогда, когда Влад таким небрежным тоном сообщил им с Радой, что он убедил мага Огня, Мастера и наследника клана Ковальских Мирослава преследующего участницу конкурса `Мисс Россия` от клана Горчаковых Елену Яблонскую, отказаться от понравившейся тому девушки! Это было настолько невероятно, что она сначала даже не поверила услышанному. Мастер и простолюдин! Да он его в пыль разотрет! Вернее в пепел! Но нет, вот опалил брови, ресницы, сжег у Влада всю его роскошную шевелюру и этим ограничился. В остальном, Влад совершенно не пострадал, как она могла убедиться тем же вечером в своей постели. Он был весь такой непривычно гладенький, но столь же энергичный и неутомимый, как и прежде. А вот наследник Ковальских энергичностью до сих пор не блещёт. Всё ещё постельный режим. Всё ещё вокруг суетятся маги Эфира и никак почему-то не получается ускорить выздоровление. Не поддается их магическому воздействию дыра в груди Мирослава. Да и всё тут! Заживает всё, но только естественным путем, и потому очень медленно. Почему, кстати, совершенно непонятно.

Пришлось всё же позвонить главе клана Ковальских и пообщаться с ним. Всё-таки наследник пострадал. И убедиться, что они и в самом деле претензий к Владу не имеют. Как удачно, что рядом была сестра Мирослава и смогла рассказать, как всё было и выступить свидетелем. Да и спор из-за девушки не предполагает мести со стороны Ковальских. Ей пришлось уверить главу клана Ковальских, что ее секретарь маг Эфира и не слабый. Если бы она стала утверждать иное, тот в жизни бы не поверил, что его сына уделал какой-то простолюдин и начал бы расследование. А так все успокоились, пока. По крайней мере, до выздоровления этого Мирослава. Но звонить Морозовым она, Екатерина Андреевна даже после этого не стала. Мало ли какие фантазии приходят ей в голову. Нечего сразу кричать об этом на весь свет. Фактов-то особых нет. А от случайностей никто не застрахован. Ведь мог же наследник Ковальских расслабиться и получить мощный удар кастетом в грудную клетку. Теоретически мог. Положение изменилось тогда, когда она движимая любопытством пару дней назад посетила место этой дуэли. Именно дуэли. То есть сделала то, что следовало сделать ещё пару-тройку недель назад. И вот там, в подвале этой студии актерского мастерства она обнаружила ещё один довесок к тем фактам и фактикам указывающим на то, что Влад маг. Этот довесок был нагляден, неоспорим и исчезать никуда не собирался. По крайней мере, до тех пор, пока в этом подвале не будет закончен ремонт. Екатерина Андреевна долго смотрела на выщербленную стену подвала. Кирпичная кладка под яростными удара Мастера Огня местами просто развалилась, выпала и за ней виднелся бетонный фундамент здания. На фоне этой разрухи силуэт человека на стене производил сильное впечатление. Совершенно неповрежденные красные кирпичи рельефно выступали из стены, образуя знакомый ей силуэт. Силуэт Влада!

Все эти два дня она сама себя буквально вынуждала позвонить Морозовым. Но то, что можно было легко сделать пару месяцев назад, теперь делать категорически не хотелось.

А причина тому была одна: она панически боялась, что у нее отберут Влада! Конечно, не грубым принуждением, не насилием, а обещаниями разных благ. А что она глава небольшого, скромного по финансовым меркам клана может ему предложить? Очень немногое. Вот вчера она перевела на счет Московского университета сразу всю сумму в счет его будущей учебы и таким образом выполнила все свои обязательства по договору перед ним. И теперь ей остается надеяться только на честность и порядочность Влада в исполнении обещанного ей чуда омоложения.

Тут мысли Екатерины Андреевны приняли другое направление. Она встала из-за стола и зашла в небольшую, смежную со своим кабинетом комнату. Но ни умывальник, ни унитаз или тем более биде не интересовали сейчас Екатерину Андреевну. Она сразу устремилась к большому почти во всю стену зеркалу и в который уже раз за последние дни потрясенно застыла перед ним.

Отражавшейся там женщине можно было дать сорок лет, но сделать это мог только некто очень не любивший ее. А на самом деле почти полностью разгладившиеся морщины на лице, резко посвежевшая, приобретшая уже забытую упругость кожа, исчезнувшие без следа некрасиво выпиравшие синие вены и коричневые старческие пятна на руках и ногах не позволяли, по мнению самой Екатерины Андреевны, дать ей больше тридцати пяти. Да ещё и ее груди из отвратительных сморщенных мешочков превратились в очаровательные, притягательные для лиц мужского пола упругие округлости, увенчанные твердыми коричневыми сосками...

К ее удовольствию Влад, регулярно заваривавший ей по вечерам это чудесный, волшебный Гунь Минь тоже отметил ее возросшую привлекательность, как женщины и теперь не стремился, сделав дело, побыстрее убраться из ее постели к себе. И целовал он ее теперь с гораздо большей охотой и смотрел очень-очень приветливо. Разница в его отношении к ней была очень разительна...и необычайно приятна! Но не только его отношение к ней изменилось. И она теперь смотрела на Влада иначе. Настолько иначе, что теперь ее охватывала нешуточная ревность, когда она видела, как в ресторане ли, в усадьбе ли он улыбается девушкам и самое главное эти мерзавки, так бесстыже улыбаются ему в ответ!

"Очень удачно, что Рада настолько зла на него. Эта моя маленькая дурочка вне игры! Даже если вдруг она начнет сейчас соблазнять моего Влада ничего у нее не выйдет: слишком уж плохая у нее репутация. Репутация пакостницы".

Екатерина Андреевна довольно улыбнулась.

"Всё что ни делается, всё к лучшему. Вот, например, с конкурсом этим. Я ещё сомневалась. А получилось-то как удачно! Эта, его красотка Яблонская, занята делом. Спорит с другими такими же красавицами, кто из них круче, а тем временем Влад остается без присмотра. Что мне на руку, ибо если бы не было этого конкурса, то его следовало бы придумать. Надо признать прямо: в споре за внимание Влада с этой Яблонской у меня нет ни малейшего шанса... и если бы та всё время находилась рядом... Так, стоп! А ведь завтра его заберут Морозовы к себе на обследование и когда разрешат вернуться неизвестно, хотя само-то обследование занимает немного времени... Так надо использовать оставшийся им вечер максимально эффективно...

Куда нам с Владом стоит отправится вечером? Узнаю, пожалуй, у Влада его предпочтения и попрошу заказать столик... Да и предупредить его надо об обследовании..." — Екатерина Андреевна энергично надавила на кнопку вызова секретаря.

* * *

В девять часов утра следующего дня, я находился в своей комнате, а не в приемной, с каждым днём всё более и более молодеющей, госпожи Горчаковой-старшей.

"Интересно, не будет ли она обижаться, когда ее назовут старшей через пару месяцев, когда по условиям нашего договора ей должно стукнуть ровно пятнадцать лет? И ведь уперлась то как? Ни в какую не соглашается остаться хоть немного постарше. И мои доводы не слышит о том, что пятнадцать лет, по законам империи, это возраст ещё детский, и она теряет массу прав в связи с этим. Бесполезно! Договаривались? Исполняй! — передразнил я эту упрямицу. — Какого спрашивается... я брякнул тогда про эти пятнадцать лет? Просто попала ее фотография под руку и всё. Красивая она там на фото. Вот я и подумал, что было бы интересно увидеть воочию пятнадцатилетнюю госпожу Горчакову, а она вцепилась в это мое обещание, словно голодная собака в кость, которую у нее из пасти вырывают... Ну может в каком-то смысле так и есть...

Ладно, пусть сама разбирается с последствиями своего упрямства. Вот дождется, что ее дочь будет выглядеть старше ее, пожалеет ещё, что не слушала моих советов...

Хорошо ещё, что хоть в этом случае нет необходимости создавать легенду о причинах внезапного омоложения старушки. Все в курсе, что это могут эти магические салоны красоты и клиники магической пластики лица и тела. А могут они всё, что пожелает заказчик. В том числе и молодость, правда, не долгую. Такая созданная магическим путем молодость продлится ровно столько, насколько у заказчицы хватит денег, а их ей надо, ой много..."

Я осторожно переговорил на эту тему с уже выглядящей, как женщина средних лет Екатериной и успокоился. Никто ничего, ни спрашивать, ни удивляться цветущему виду Екатерины не будет. Тратит деньги глава клана, значит так надо и значит, есть у нее на это деньги и точка.

Все это я обсасывал в уме уже не раз и то, что снова повторяю уже давно известное мне — это свидетельство того, что я нервничаю.

Когда вчера моя подопечная магесса вдруг объявила мне, что завтра за мной придут представители от Морозовых и заберут к себе, то видимо я немного побледнел или ещё как-то обозначил свое беспокойство, поскольку Екатерина сразу сама обеспокоилась. А я быстро прикинул варианты своих действий. Собственно их и было-то немного. Бежать я уже не хотел, думал переговорить с Ириной и Светой, что мне делать, но сам связываться с ними не рискнул, а они обо мне кажется, уже забыли. Но теперь у меня имеется не только надежда на то, что Ирина и Света не сдадут меня. У меня теперь имеется кое-что получше — заинтересованная во мне, вернее в Гунь Мине влиятельная магесса. И если мне там злые дяди совместно со злыми тетями сделают `бо-бо`, то она сразу лишиться надежды стать молоденькой девочкой. Надеюсь, это она осознаёт.

— Что, что случилось?

Я уже немного пришел в себя и пожал плечами.

— Не знаю, в курсе вы или нет, Екатерина Андреевна, но на меня очень обижена одна девушка, как раз из клана Морозовых. Чистое недоразумение, возникшее от недопонимания, но с некими последствиями для здоровья...

— Да, в курсе, но не бери в голову! Та девочка давно уже стала благодаря тебе такой красивой, после посещения клиники магической пластики, что только поблагодарит тебя за помощь при встрече...

— Да-а-а...— с сомнением протянул я. — Пусть так, но для чего я им понадобился-то тогда?

— Так ты же Мастера уложил на больничную койку, вот и решили проверить тебя на предмет магических способностей.

— Ага... — мне стало дышаться уже немного легче. — А проверять-то будут без членовредительства надеюсь?

— Какое ещё вредительство?! Процедура отработанная, в школах применяют, чтобы ещё в детстве выявить потенциальных магов. Кровь из пальца, датчики на голову и ещё несколько процедур в том же самом духе. Я надеюсь, что ты вечером уже вернешься и будешь здесь у меня заваривать те... корешки!

— А уж как я-то надеюсь на это! — сказал я с облегчением.

Облегчение облегчением, но я всё-таки нервничал. Стук в дверь. Не наглый, а вежливый такой стук. Оказалось это Лида.

— Собрался? Тогда на выход там тебя ждут. Машина пришла.

Хоть и не было уже особых оснований для паники, поскольку главное обвинение против меня сняли, но всё одно, как-то было тревожно. Когда я появился в холле, то там стояло несколько девушек, общались друг с другом. Рада и ещё две Горчаковские девицы стояли ко мне лицом, а вот двое приехавших за мною сопровождающие от Морозовых, стояли ко мне спиной и повернулись, только когда я появился в холле.

Света и Ирина! Если я был искренне удивлен их совместным появлением (я-то полагал, что они там усиленно тренируются, повышают свой личный рейтинг), то и они были удивлены не меньше меня. Понятно, что они знали, за кем их посылают. А значит, удивлены были моим внешним видом. Волосы растут не быстро. На голове у меня уже был короткий ежик из отросших волос, но до прежней роскоши было еще далеко. Конечно, если исходить из того, что я маг Эфира, то можно было бы попробовать постараться и вырастить себе прежнюю шевелюру, но...надо закончить с омоложением Екатерины, а то, если у меня одновременно будут ещё и волосы расти, словно сорняки на грядке, то вся моя легенда о чудо-корешках лопнет, как мыльный пузырь. Екатерина женщина умная и быстро сложит два и два. И так непонятно, как я смог ее убедить в чудодейственной силе этих корешков...

В общем, вид у меня здорово отличался от привычного, вот девушки и удивились. Я подошел и сказал.

— Привет! Я Влад Малицкий, если кто не знает ещё.

Рада и две ее подруги лишь улыбнулись: виделись за завтраком и промолчали. Мне, как я и ожидал, ответила Ирина

— Привет! Я — Ирина, а это Света! Нам поручено доставить тебя в `Бобриную хатку`.

Они обе улыбнулись мне, но совсем не так, как мне хотелось бы. Особого тепла ни во взгляде, ни в голосе я не заметил. Я сразу увял, с поцелуями понятное дело тоже к ним не полез и сказал уже не столь радостным голосом.

— Поручено, так доставляйте!

Ирина видимо решила слов на меня не тратить. Жалко наверно. Она просто мотнула головой. — Пошли, — и направилась к выходу. Я пошел за ней, а Света пристроилась за мной.

"Ни дать, ни взять конвой и конвоируемый", — подумалось мне, и эта мысль окончательно изгнала мое хорошее настроение, возникшее у меня при виде моих девушек.

Когда я увидел машину, этого монстра на колесах, то мне в голову пришла одна идея. Я никого ни о чем, не спрашивая, открыл дверь и устроился на заднем сиденье. Я решил провести небольшой тест. Если девушки и в самом деле холодно ко мне относятся, и не желают вспоминать о наших прежних теплых отношениях, то они, несомненно, обе устроятся впереди, оставив меня скучать на заднем сиденье, а если всё-таки они не такие, какими мне показались при встрече, то одна из них обязательно сядет со мной рядом. И кстати, мне тогда не надо гадать: кому я нравлюсь, а кто меня уже забыл. Всё сразу будет понятно. Довольный своей сообразительностью я вальяжно развалился на шикарном кожаном диване, вытянул ноги и с интересом оглядывал роскошный интерьер салона, лишь уголком глаза контролируя прохождение теста Светой и Ириной. Но то ли всё было обговорено заранее, то ли для них это было не принципиально, но раздумий на тему: кто сядет за руль, у девушек не было. За рулем устроилась Ирина. Света же села на тот же кожаный диван, что и я только с другого края.

Я был очень удивлен таким раскладом. Ведь если судить по нашей последней встрече, там, на балу, Света меня воспринимала только в качестве элемента декора. И наоборот, Ирина, судя по нашему теплому расставанию на тридцатиградусном морозе после того же самого бала, около усадьбы Горчаковых относилась ко мне хорошо. Но вот, думаешь одно, а на самом деле всё обстоит совсем по-другому.

Но с другой стороны тест есть тест. Я ведь решил, что тому, кто сядет со мной сзади я, как минимум не противен. Значит, стоит проверить эти рассуждения на деле. Ну, получу я, в крайнем случае, по физиономии или по какой другой части тела, если девушка будет против, ну и что? Мало разве мне доставалось от девушек? Одна Рада чего стоит! Если эта аристократка в доступной форме, действием доведет до меня, свое ко мне отношение... Что ж так тому и быть, буду обходить ее огородами...самыми дальними...

Пока я рассуждал, да прикидывал, машина уже вырулила из усадьбы и понеслась, мягко покачиваясь по улицам Москвы.

В салоне стояла тишина. Звукоизоляция была великолепной. Ирина вела машину уверенно, на меня никакого внимания не обращала. Света тоже молчала и смотрела вперед.

Я очень медленно и осторожно накрыл своей ладонью кулачок Светы, который находился невдалеке от меня. Его хозяйка тоже вольготно раскинулась на заднем сиденье машины. Благо размеры машины позволяли не тесниться. Света медленно повернула голову ко мне и посмотрела на меня.

Какая холодность!? Какое пренебрежение!? В ее больших голубых глазах стояли слёзы! И весь ее вид был такой несчастный, что все имевшиеся у меня на это момент мысли, рассуждения и расчеты мгновенно вымело из моей головы. Я метнулся ней, обхватил руками, начал целовать в щечки в губы, в ушко, куда придется и, бормотал при этом, что всегда бормочут в подобных случаях.

— Всё будет хорошо! Не плачь! Прости меня! Я тебя люблю! — и проверенное временем средство подействовало, хотя и не сразу. Сначала Света в свою очередь обхватила меня руками и стиснула так, как я совсем не ожидал от хрупкой миниатюрной девушки, а потом... ответила мне, уже сама, целуя меня и без всякого стеснения...

Сколько прошло времени, до той поры, когда я пришел в себя и сумел оторваться от жадных и горячих губ Светы, я не знаю. Да меня это особенно и не волновало, поскольку, едва прервав поцелуй, я собирался продолжить его снова, а мои проворные руки, действуя видимо самостоятельно, поскольку я ничего такого им не приказывал, оказывается за это время успели, успешно расстегнуть шубку и нырнуть под облегающий ярко-красный пуловер Светы. Света не возражала против такого обращения и, судя по ее закрытым глазам и мечтательной улыбке, ей нравилось происходящее. Меня смутило другое: я вдруг осознал, что машина никуда не движется. Железно так стоит на месте.

— Мы что никуда не едем? — едва слышно пробормотал я себе под нос, ещё до конца не придя в себя, но, тем не менее, был услышан и получил ответ.

— Ты что полагаешь, что я сделана из железа и могу рулить в таких условиях? Глядя на то, чем вы тут занимаетесь! Так вот довожу до твоего сведения: я совсем не из железа сделана! И руки у меня дрожат, и ноги, и вообще у меня дрожит всё, что имеется!

Я оторвался от Светы и поглядел на сидевшую рядом со мной Ирину, выглядевшую крайне недовольной...

"Когда это она успела забраться к нам со Светой на диванчик? Ничего ведь не слышал и не видел!"

Ирина сверлила меня сердитым взглядом, и судя по ее недвусмысленном намекам, она хочет получить ровно то и ровно столько же, сколько получила Света. Я кинул опасливый взгляд на Свету. Та выглядела на данный момент совершенно безобидно. Раскинулась на диванчике, вытянула свои стройные ножки вперед, голова покоилась на спинке сиденья, а золотистые волосы рассыпались по сторонам, но главное зажмуренные глаза похоже она открывать не собиралась, а улыбка из мечтательной стала какой-то немного другой. Но не сердитой — это точно, а скорее довольной, поэтому и я рискнул: обнял Ирину. Точно также, как до этого Свету: мягко, нежно и осторожно, чтобы в случае недовольства успеть отстраниться, но никакого недовольства не было. Правда, пока и радости особой на лице Ирины не было. Это надо было срочно исправлять. Пока одна моя девушка пребывает в нирване, надо срочно погрузить туда и вторую. Это я понимал совершенно ясно и даже не головным, а спинным мозгом.

— Ирочка, извини, — начал я снова свой беспроигрышный речитатив. — Но со Светиком я был в ссоре, или она была со мной в ссоре, или мы думали, что были в ссоре... Я просто хотел с ней помириться....

— А со мной ты будешь мириться? — поинтересовалась Ирина — или... — но продолжить дальше она не смогла, поскольку реакция на внешнюю угрозу у меня была хорошая ещё со школы, благодаря занятиям боксом. И когда гораздо позже, я, не мысля себя без глотка воздуха, оторвался от сухих губ Ирины, то никакой угрозы моему здоровью это уже не нанесло. Ирина жмурилась и млела как кошечка, которую обхаживает котик. Только что не мурлыкала, но и за этим со временем дело бы не стало, если бы я не вспомнил, что у меня за спиной млеет ещё одна кошечка, пока вроде бы довольная жизнью, но это только пока...

Я быстро пришел в себя, отстранился от Ирины и, откинувшись на спинку диванчика, чтобы держать в поле зрения обеих девушек, спросил.

— Хочу спросить у вас, Ирина и Света, а вы не в курсе, с какой стати меня вдруг будут проверять на мага?

Я полагал, что мне ответит Света, но мне ответила Ирина, несмотря на то, что только что казалось, она вообще ни о чём не может связно думать. И ответила совсем не так, как отвечает любящая кошечка любимому котику.

— А ты мерзавец этакий ни о чем не хочешь нам поведать!? Он понимаешь магов вплоть до уровня Мастера вырубает без всяких последствий для себя, а мы, как две дуры, переживаем за него! Головы ломаем, что делать! Как в клан ввести! Со Стригуновыми вот бьемся... Помнишь Новый год, а Вадим? — Ирина ухватила меня за ухо и больно крутанула. У меня даже слёзы брызнули из глаз! Так за ухо она и подтянула меня к себе поближе. Наверно, чтобы взглянуть в мои глаза, которые, как известно зеркало души.

— Как это без последствий?! — возмутился я, но слабо так возмутился. Пальчики у Ирины, несмотря на то, что выглядели хрупкими и нежными, казалось, были стальными, а мое ухо было изготовлено вовсе не из молибдена. Поэтому я продолжил ещё тише.

— Вон видишь, как он меня опалил, волосы даже ещё не отросли...

— Ты нам зубы-то не заговаривай! — раздался вкрадчивый голосок с другой стороны. Оттуда, где, как я думал, до сих пор пребывала в нирване Света. И второе мое ухо оказалось зажато словно в тисках. Пальчики Светы, выглядевшие ещё более хрупкими, чем у Ирины на деле ничем и ни в чем Ирининым не уступали.

— Ой-ой-ой!

— Будешь говорить? Или будешь вилять?

— Всё, всё скажу! Отпустите только!

Мои уши были выпущены на волю и потихоньку начали раскручиваться назад, возвращаясь к своему первоначальному, естественному состоянию.

Я рассказал всё без утайки. Все кроме моих экспериментов с Галей, Леночкой и нынешним омоложением Екатерины. Тут я пока решил промолчать. Но всё остальное, и про то, как зарубил топором Стригунова, и как уворачивался от воздушных ударов, и про спарринги с Радой, с гопниками и прочими, и про дуэль с Мирославом на закуску.

Наконец выговорившись, я замолчал, ожидая вопросов. И они последовали, но совсем не такие, как я ожидал.

— А эта Елена, которую ты спасал от столь `ужасной` участи стать женой наследника клана Ковальских — это случайно не та девица, с которой я тебя видела перед воротами усадьбы Горчаковых?

Судя по тону Светы, ничего ужасного в возможности Леночки выйти замуж за Мирослава она не видела. И мне не стоило посвящать ее в свои истинные мотивы. Иначе могло пострадать уже не только мое ухо.

— Да это она, — сознался я и поторопился добавить. — И вовсе не от замужества я ее спасал. Так вопрос не стоял. Этот Ковальский распугал всех вокруг Елены. А как ей на конкурсе выступать с таким имиджем?

Света с Ириной синхронно скривили свои губы, ясно демонстрируя, что никакого имиджа у Елены и так нет и быть не может.

— А ты, в каких с ней отношениях? Слишком уж она красивая, чтобы ты слюнки по ней не пускал! — это неугомонная Света жаждала выяснить все досконально.

— Уже ни в каких! И давно ни в каких! — наконец-то смог реабилитироваться я. — Она меня бросила самым жестоким образом пару месяцев назад, когда решила участвовать в конкурсе `Мисс Россия`.

Я оказался в перекрестье двух подозрительных, изучающих взглядов. Несколько секунд два симпатичных живых детектора лжи изучали меня, просвечивая насквозь. Но я был спокоен за результат, поскольку говорил правду. И появившиеся улыбки на губах девушек свидетельствовали, что это испытание я успешно прошел.

— Значит, ты можешь резко ускоряться и создавать магическую защиту, `кольчугу` или может даже `доспех`? — сменила тему Ирина.

— Да, могу перемещаться очень быстро, а уж что там за защита у меня, я не знаю...

— А сам огонек зажечь или ветерок создать или ледяную стрелку запустить...

Я замотал головой.

— Нет, ничего такого, как не было, так и нет.

Девушки посмотрели друг на друга.

— Маг Эфира? — неуверенно спросила Света.

— Похоже, очень похоже. Но и отличия есть... но в любом случае ясно, что ты маг! А это самое главное!

— Вот только какой силы?

— Вот это и определят в `Бобриной хатке`! — энергично сказала Ирина и, распахнув дверь, выпрыгнула наружу. — Поехали! А когда будут результаты обследования, подумаем, как нам быть дальше.

Света кивнула. Машина резко рванула с места. Ирина сосредоточенно смотрела на несущуюся вперед дорогу, и отвлекать ее болтовней я не посмел. Повернулся к Свете и снова взял в свою руку Светину ладошку. Мне не препятствовали, но и реакции не было никакой. Света сидела, уставившись в окно, и явно что-то обдумывала. Мешать ей разговорами я тоже не стал.

Мне обдумывать на сей раз, было нечего, и я просто гладил захваченную руку Светы и по очереди разглядывал, то очаровательно-задумчивую мордашку Светы, то серьезный сосредоточенный профиль Ирины.

* * *

Я сидел перед дверью кабинета главы местной СБ. Внутри кабинета шло некое совещание темой которого была моя персона. Был уже вечер. За окном быстро темнело. Я сидел в пустом, безлюдном коридоре и ожидал приговора. Может конечно слово `приговор` звучало чересчур сильно и его можно было бы заменить например словом `решение`, но я уже не питал утренних иллюзий насчет себя.

Как я воодушевился и обрадовался, когда понял, что Ирина со Светой относятся ко мне настолько хорошо, что я даже не мог представить до этого. Да ещё и не ссорятся меж собой, понимая друг друга с полуслова и поддерживая во всем.

С каким энтузиазмом я рассказывал свою историю главе службы безопасности клана Алексею Витальевичу и Мастеру Эфира, по совместительству являвшейся главным целителем клана, Светлане. Отчество она не упомянула. Да и не требовалось отчество тридцатилетней женщине с моей точки зрения.

Рассказывал я долго со всеми мыслимыми подробностями, отвечая на множество вопросов возникших у этих двоих.

Затем ближе к середине дня началось самое важное для меня: обследование на предмет маг ли я? И вот тут мой энтузиазм начал потихоньку гаснуть. Нет, всё было очень внушительно и впечатляюще. Масса солидно выглядящих непонятных приборов. Куча датчиков прилеплявшихся к моему телу. Крови у меня изъяли чуть не полстакана и не только крови. Всё, буквально всё, что мог выдавить из себя мой организм, было аккуратно собрано в пробирки, и шустрые помощники главной целительницы, все как один в белых халатах, унесли эту добычу на исследование.

Мучили меня долго, но всё делалось доброжелательно, с улыбочками, с утверждениями, что всё хорошо, всё прекрасно, а будет ещё лучше.

Вот только за те полгода пока я находился в этом моем подвешенном положении, постоянно каждую минуту готовый бежать, куда глаза глядят и ожидавший появления или злых Морозовых, или мстителей из клана Стригуновых, или просто полиции у меня развилось некое чутье. Не эмпатия, которой обладают некоторые маги Эфира кстати. Нет! А обычная интуиция на то, говорят мне правду или нет. Я делал правильные выводы на основе сущих мелочей, на которые обычно не никто внимания не обращает, а я вот обращал, жить хотелось. И то, как мне говорят, как ставят ударение, какие слова используют, как улыбаются, смотрят в глаза или в сторону и много чего ещё обрабатывалось биокомпьтером в моей голове и выдавало результат, минуя стадию рассуждений.

Так вот к концу обследования, я уже твердо знал, что мое дело плохо. А вот насколько плохо, это, похоже, мне объяснят вот в этом кабинете у любезного Алексея Витальевича.

Наконец, Светлана доводившая до главы СБ результаты обследования вышла из кабинета и, мазнув по мне взглядом, пошла по коридору. Ни улыбки, ни слова поддержки... Не так относятся к будущему соклановцу. Ещё один фактик к тому, что у меня всё неважно.

Я продолжал сидеть. Вызова в кабинет всё не было. За окнами окончательно стемнело, в коридоре зажглись редкие дежурные лампы, и только тогда открылась дверь в кабинет и меня пригласили зайти.

— Итак, Вадим теперь мы можем сделать кое-какие выводы, — начал Алексей едва я уселся в кресло для посетителей. — Самое главное и радостное для тебя скажу сразу: ты маг, маг Эфира!

Я не стал радоваться и даже не стал изображать радость. Это я и сам давно знал. Хотелось побыстрее выяснить, в чем заключается подлянка. А то, что она имеется, я не сомневался. Поэтому я просто кивнул, ожидая продолжения.

— А печальное в этом то, что твоя сила, как мага, находится на минимально возможном уровне. То есть ещё немного, и считать тебя магом было бы уже нельзя.

Я подумал немного и спросил.

— Но ведь никто не рождается Гроссмейстерами. Люди растут, постепенно прибавляя в силе. Может и я так смогу?

Алексей помотал головой.

— Твой уровень как мага соответствует уровню пяти — семилетнего ребенка. У них сила растет вместе с телом и у большинства достигает пика годам к двадцати пяти-тридцати. Потом тоже растет, но гораздо медленнее. Ну, к примеру, если человек становится Мастером к тридцати годам, то Гроссмейстером к сорока, а то и ещё дольше, если вообще становится. Вот и посчитай. Ты к пятидесяти годам достигнешь уровня Кандидата и это в лучшем случае. Ведь все процессы в организме-то у тебя уже пойдут на спад, поскольку сейчас тебе двадцать пять. И реально ты сможешь претендовать на какой-нибудь даже не взрослый, а детский разряд. Пусть даже первый детский... кого это устроит? Клан Морозовых это не устроит точно.

— А как же Ирина со Светой? Их-то приняли в клан?

— Так они поздние магессы, а у поздних магов стартовый уровень совсем другой. Они сразу имели потенциал Кандидатов, а через пару лет будут Мастерами.

"Ух, ты! Вот так девчонки! Молодцы!" — подумал я.

— Я уж не знаю, как тебя пропустили в школе...

— В приюте меня пропустили... — легенду о местном происхождении следовало поддерживать, раз моих девушек не раскусили в свое время.

— Да, пусть и в приюте. Проверки ведь делают часто, не один раз в году. Но вот пропустили и теперь кого винить, что тебя не выявили ещё тогда, а теперь извини поздно!

— Значит, в клан меня не возьмут?

— Нет, не возьмут.

— Печально... Тогда другой вопрос: а я могу жениться на магессе из клана? Я ведь всё-таки маг, пусть и с маленькими способностями!

— Во-первых, не ты женишься, а тебя возьмут в мужья! Во-вторых, если и найдется такая магесса...Да она может найтись. Ты выглядишь вполне соблазнительно и какая-нибудь Лика Самохвалова может и польститься...

"Издевается, гад! Однозначно издевается!"

-... то по правилам клана она может быть только одна. Одна, а не две! Служба евгеники не пропустит, чтобы столь слабый маг, как ты сотворил потомство от нескольких сильных магесс. В общем, гарем тебе не светит дружок в любом случае! — ухмыльнулся Алексей.

— Ага... — задумался я, уже немного успокоившись. — А ошибиться относительно моей силы не могли?

— Сто процентной гарантии никто не даст, но вероятность ошибки очень небольшая. Дело тут вот в чем. Если ты не знаешь? — я помотал головой из стороны в сторону. — Все методы обнаружения магических способностей и потенциала будущего мага — косвенные. Сама магическая энергия не улавливается никакими приборами. Ее можно определить и измерить только когда она будет преобразована во что-то материальное. У магов Огня в огонь, Воздуха в порыв ветра и так далее. Понятно?

Я снова кивнул

— Чем и как именно преобразовывает маг эту неуловимую энергию тоже непонятно. Нужны опыты, масса опытов на живых, здоровых и главное талантливых и сильных магах. Но вот беда, после таких исследований, со вскрытием черепа и грудной клетки, маги, как правило в живых не остаются. Понятно, что и сами маги против, не желают лечь костьми во имя науки, и кланы их в этом поддерживают. Сильных магов и так очень немного и радикально уменьшать их количество без твердых гарантий результатов никто не будет.

Я понимающе хмыкнул.

— И если энергия генерируемая магами Огня, Воды, Земли и Воздуха поддается исследованию и вычислению без всяких проблем, то вот с магами Эфира не всё так просто. Вся энергия, которую они преобразуют, крутится, как правило, внутри их организма. Выхода наружу почти нет. В этом главная трудность. Но `почти` не значит совсем. Это `почти` тоже поддается вычислению. С поправками и коэффициентами. И всё же существует небольшая, не более доли процента вероятность, что ты сильный маг, а исходящая из тебя мизерная энергия просто такая особенность твоего организма... Но это, как заявила бывшая тут перед тобой наша Мастер Эфира Светлана чисто теоретическая возможность. Практически она ни о чем таком никогда не слышала. Да, ты умеешь создавать защитные поля, но они существуют только на поверхности твоей кожи и именно поэтому у тебя сгорели все волосы и даже ресницы с бровями на голове при встрече с Мирославом Ковальским. Даже на пару миллиметров ты не можешь отвести эту защиту от тела, что в принципе и характерно для магов Эфира. У них тоже защита имеется только вблизи их тела, но на полметра-то как минимум любой маг сможет отодвинуть от себя свою защиту!

Ну, а эта твоя способность быстро двигаться... Да у магов Эфира имеется такая способность. Но у тебя она ограничивается минутами и это в лучшем случае. У обычного же мага Эфира она растягивается до часа в зависимости от силы мага.

Он замолчал, видимо давая мне время, переварить сказанное. А переваривать мне было нечего. Я понял всё сразу и сейчас раздумывал только над одним вопросом: говорить или нет про мою способность к трансформации моих партнерш по постели или нет?

Но после недолгих колебаний я решил, как и прежде, умолчать об этом. Слишком уж всё неопределенно и зыбко было бы в этом случае. Может меня и приняли бы в клан, (если бы поверили) но вполне могли в таком случае использовать в качестве этакого генератора омоложения за большие деньги для озабоченных скорым концом влиятельных и богатеньких старушек. Я представил себе эту бесконечную очередь из алчущих моего тела старушек и вздрогнул.

" Молчать! Изо всех сил молчать!"

— И что мне делать?

— А что тебе делать? Живи дальше, как и жил.

— А Стригуновы? Они же могут меня...

— Могут, конечно, поскольку ты не в клане, но свои вопросы ты должен решать сам. Клан Морозовых тебе в этом не помощник. Вот если бы ты вошел в клан, тогда да, мы обеспечили бы тебе защиту. Вернее договорились бы с кланом Стригуновых, чтобы те не трогали тебя, может с компенсацией, может, нет. Там ситуация двусмысленная... Кстати, раз по итогам обследования выяснилось, что ты в клан принят не будешь, то встает один интересный вопрос: Лика Самохвалова! Ты ей сильно попортил лицо... Да, да я в курсе, что ты был перепуган и сама Лика вела себя не очень хорошо и поэтому к тебе не применили никаких чрезвычайных мер. Но согласись, ты изуродовал магессу клана Морозовых, которая по факту, тебя даже пальцем не тронула, и тебя простили! А в результате клан сильно потратился на лечение и коррекцию поврежденного лица Лики...

— И во что это обошлось? — мрачно спросил я, уже не ожидая ничего хорошего.

— Миллион с мелочью! И эту сумму необходимо погасить! Тебе погасить!

— Откуда у меня такие деньги?

— Думай! Это кстати будет одним из условий для получения разрешения тебе стать мужем одной из наших магесс, если конечно сподобишься соблазнить кого-то. Долг ты должен закрыть ДО этой гипотетической женитьбы!

* * *

Задержаться, а уж тем более переночевать на территории `Бобриной хатки` не получилось. Хотя я про себя и надеялся на это. Мне было велено отправляться к месту моей нынешней дислокации в клан Горчаковых немедленно. Ясно, что интерес, имевшийся ко мне у Морозовых, после обследования угас.

Ирине со Светой было позволено отвезти меня на электричку. Но, проехав буквально пару километров, снова усевшаяся за руль Ирина свернула в лес и там встала. Мы сидели в салоне машины и молча смотрели друг на друга. Вернее девочки смотрели на меня в упор. А я разглядывал их голые коленки, мускулистые крепкие икры, аккуратные туфельки без каблуков на ногах... В глаза им смотреть категорически не хотелось. Такой облом случился!

С результатами обследования они уже ознакомились и были очень не рады. Я кожей ощущал их недовольство.

— Что тебе ещё сказал Алексей, кроме того, что в клан тебя не берут? — совсем не ласково спросила меня Ирина.

— Издевался, гад... — я снова замолчал, прикидывая, как бы помягче высказаться.

— Ты долго будешь играть на наших нервах! Или тебе стоит помочь? Способ имеется! — это включилась в мою обработку Света и протянула свою ручку к моему многострадальному уху.

"И где ты, моя белая, пушистая, ласковая кошечка? Теперь чуть что, так сразу ухи крутить! Так измениться всего за полгода с лишним! Но она не виновата в случившемся! Нисколько!"

Мои раздумья, ввиду реальной опасности для моих ушей, не затянулись.

— Один плюс он всё же признал. Поскольку я маг Эфира, пусть и слабосильный, то могу рассчитывать на то, что меня может `взять в мужья`, так Алексей выразился, одна из магесс клана Морозовых... Но только одна!

Девушки перестали сверлить меня недовольными взглядами и уставились друг на друга. В салоне машины снова наступило молчание. Они довольно долго смотрели друг на друга и молчали, а я понятно тоже не рисковал нарушить тишину. Минут пять они общались взглядами друг с другом и когда договорились (без единого слова вслух!) то снова уставились на меня.

— А ты? Ты сам хочешь, чтобы тебя `взяла в мужья` какая-нибудь магесса из клана Морозовых? — очень ласково и нежно спросила Ирина.

— Очень...хочу... — внезапно охрипшим голосом сказал я.

— А мы с Ириной можем рассчитывать на твое внимание? — промурлыкала Света мне на ухо, а ее ручка изменила траекторию движения и вместо того, чтобы схватить меня за ухо погладила по голове.

-Только вы! Только о вас я и думаю! Никаких других магесс мне не надо! — поторопился высказаться я. Воркующая мне на ухо Света показалась мне ещё опаснее. И даже в шутку не стоило упоминать о предложении Алексея стать мужем Лики. Чревато!

Тут же с другой стороны ко мне прижалась Ирина, потерлась своей щекой о мою щеку и вкрадчиво спросила.

— А кто именно из нас тебе нравится больше?

Мягкие груди прижимающихся ко мне девушек расплющились об меня, горячее дыхание сводило с ума, их нежные ручки скользили уже по моему телу под рубашкой, и я потерял бдительность. Всего на несколько секунд, но их хватило, чтобы из меня вылетела совершенно неосторожная фраза.

— Никто не нравится...— продолжить мне не удалось.

Превращение из ласковых кошечек в кровожадных фурий произошло мгновенно. Злобное шипение в мои уши оглушило меня, на их руках вместо ноготков, казалось, выросли внушительные когти, которые мгновенно впились в мое тело...

— Подождите! Я не так сказал! Я ЛЮБЛЮ ВАС ОБЕИХ! ОДИНАКОВО СИЛЬНО! И НЕ МОГУ ВЫБРАТЬ КОГО-ТО ОДНУ!

Шипенье разом прекратилось, когти втянулись, но полного прощения за мои слова ещё не наступило. Я поторопился объясниться. Надо, наконец, сказать всё!

— Ирина! Ещё ТАМ, в Москве, когда мы начали встречаться, спустя три месяца я хотел сделать тебе предложение... — Ирина мгновенно снова прижалась ко мне, поцеловал в щеку. Я сразу был прощен, но вот справа разочарование Светы я ощущал даже, не глядя на нее.

— ... но потом я встретил Свету и влюбился так, что хотел уже ей сделать предложение спустя всего пару дней после знакомства, — восторг от прижавшейся ко мне Светы справа и холод с разочарованием пополам со стороны Ирины слева.

— И уже хотел было сказать тебе Ирина, что между нами всё кончено,... но не смог, физически не смог. Я не мог расстаться ни с одной из вас. Так вот всё и тянулось до той встречи у `Азбуки Вкуса`. Сначала я расстроился, что всё выплыло наружу, а потом обрадовался. Я решил, что кто-то из вас бросит меня и таким образом сделает выбор. А кто-то останется... Сам я не способен отказаться ни от одной из вас! Потом я... случайно так получилось, увидел, как вы заигрываете с этими магами там, на Медвежьем озере и решил, что вы меня бросили... обе сразу...из-за денег и возможности стать аристократками...

— Как только ты мог такое подумать! — раздался возмущенный вопль мне в оба уха сразу.

— Ну...— я смутился от такой экспрессии, но, вспомнив, как они откровенно обнимались у меня на глазах, попытался объяснить, почему я так подумал. — Я за то, что только потрогал твою грудь, улетел в озеро, а этот Илья позволил себе гораздо большее...а ты только улыбалась ему... счастливо...

Тут смутилась уже Ирина и опустила глаза.

— Да и Свету, как его там, Кирилл, что ли, прижимал к себе так нежно, а потом увел наверх. Что я должен был подумать?!

— Ничего не было! Довели до дверей и всё! Вот ещё, позволить что-то такое, кому-то кроме тебя!

В два голоса начали убеждать меня в своей полной невиновности девочки.

— Девушки милые, я тогда немного обиделся, но не разлюбил вас. Просто решил, что вы выбрали уютную, спокойную жизнь с симпатичными ребятами... Как я мог осуждать вас за это! Да и некогда мне было! Бегал как заяц! Так что вот решайте сами: нужен я кому-то из вас или нет! Как решите, так и будет!

Вот теперь стало ясно, что меня простили окончательно и бесповоротно. Они обе целовали меня своими сладкими губами, куда попало... Я обнимал их, они прижимались ко мне...

Первой пришла в себя Ирина. Посмотрев на часы, она пробормотала сквозь зубы что-то про тренировки и отстранилась. Затем пришла в себя и Света. Раскрасневшиеся и тяжело дышащие мы сидели и смотрели друг на друга.

— Что будем делать? — спросил я.

— В любом случае что-то делать рано. Нам объявлено, что выйти замуж мы сможем только спустя три года, после завершения обучения. То есть теперь уже два с половиной года ...

Есть время подумать и решить нашу проблему.

— Мы надеемся Вадим, что ты за это время не увлечешься какой-нибудь простушкой, а дождешься нас? — спросила Света, заглядывая мне в глаза.

Я тут, как на грех, вспомнил о Леночке, которой заявил совсем недавно, что мне бы хотелось, чтобы она была моей женой. Поэтому на вопрос Светы кивнул не мгновенно, как полагалось, а с небольшой, совсем крохотной задержкой, но и этой задержки оказалось достаточно, чтобы Света уже без прежней улыбки, с подозрением уставилась на меня. Опомнившись, я бросился исправлять положение.

— Не сомневайтесь! Дождусь! И кстати, — требовалось срочно переключить внимание подозрительно смотревших на меня девушек на что-то другое. — Алексей ещё сказал, что для получения разрешения на женитьбу с одной из вас, — теперь я был осторожен и легкомысленных оговорок старался не допускать. — Мне требуется компенсировать расходы клана на лечение Лики Самохваловой. Где-то около миллиона рублей!

Девушки не замедлили обрушиться с проклятьями на этих крохоборов, руководителей клана и на саму Лику, которая стала такой красавицей, что могла бы и сама оплатить хотя бы часть потраченных на нее средств.

Довольный тем, что маневр отвлечения сработал как надо, я погладил обеих девушек по головам и сказал успокаивающе

— Не волнуйтесь так! За два с половиной года что-нибудь придумаем! Я в этом уверен!

Глава 20

Яркое апрельское солнце заливает спальню светом. Я с недовольным бурчаньем сую голову под подушку.

Сам ведь вчера тщательно, чтобы не было ни щелочки, занавешивал огромные окна спальни Екатерины. Откуда что взялось? Раз и подушка исчезает! Два и исчезает одеяло! Да что это за беспредел-то такой?! Вчера ночью еле-еле смог укатать Екатерину, становящуюся всё более и более ненасытной в плане секса и рассчитывал сегодня поспать подольше... Я приоткрыл глаза.

— Милы-ы-ый! — надо мной нависла голая Екатерина. — У нас очень мало времени! До пробежки с Радой всего полчаса! Надеюсь, тебе хватит времени?

Я не стал спрашивать: для чего именно мне должно хватить этого получаса и так всё понятно. И заснуть Екатерина теперь уже определенно не даст!

Я открыл глаза пошире, потянулся и уже внимательнее оглядел, нависавшую надо мной, Екатерину.

"Красивая, какая она была! — расслабленно подумал я. — Впрочем, почему была? Ей вот в данный момент вряд ли больше тридцати лет. Пик женской красоты, а потом уже плавная дорога под гору. Плавная и печальная для женщин. И у Екатерины тоже отсюда дорога под гору, — непроизвольно улыбнулся я. — Только спуск у нее по другую сторону горы, в сторону юности!"

Екатерина, увидев мою улыбку, взвизгнула от радости (Разбудила этого соню! Значит точно успеет всё, что задумано, исполнить!) и упала на меня сверху.

Уже позже, когда на утренней пробежке я занял свое привычное место позади двух дам, я задался вопросом, сколько же энергии будет у Екатерины, когда ей стукнет пятнадцать лет?

Причем нерастраченной энергии, поскольку я-то с пятнадцатилетней девчонкой никаких дел иметь буду, но говорить ей об этом заранее не собираюсь. Раз такая умная и меня не слушаешь, то вот и будет тебе сюрприз, детка!

Но пока до этого рубежа было ещё далеко. И вошедшая во вкус Екатерина хотела, о чем она сама совершенно недвусмысленно мне заявила, видеть меня каждую ночь в своей кровати. И я не был против. Да с чего мне быть против? Если ни одна из моих девушек ни разу не позвонила мне (а ведь телефон все знают!) не намекнула, что хотела хотя бы встретиться со мной, мол соскучилась! Уж о чем-то большем я даже и не упоминаю... Но нет, тишина, полная!

"Вот и приходится использовать то, что имеется под рукой", — думал я, следуя в очень приличном темпе за бегущими впереди меня мамой и дочкой.

После завтрака, я едва успел устроиться на своем стуле и за своим скромным столиком второго секретаря госпожи Горчаковой, как раздался звонок городского телефона.

— Резиденция Горчаковых! У телефона...

— Влад это мы! — трубка телефона казалось, расколется от радостного вопля Светы. Лиды ещё не было на своем рабочем месте и мне можно было не шифроваться.

— Привет, Светик! Что...

— Нам дали целый день свободы! Как поощрение за успехи в учебе и тренировках! Где мы встретимся? Про когда не спрашиваю и так понятно, что вот прямо сейчас!

"Ух, ты! На фоне этого бурлящего вулкана энергии даже тридцатилетняя Екатерина выглядит бледно, а ведь там их два вулкана. Просто трубка у телефона одна!"

— Кафе `Экватор` это недалеко от усадьбы Горчаковых, там ещё вывеска такая приметная...

— Да, да знаю, видела! Там на вывеске голая баба, и тебе, как и всем мужикам это страшно нравится!

— Это не баба, а русалка и не голая, а сверху на ней купальник, а снизу и прикрывать ничего не надо — там у нее хвост! Да и вообще, как ты могла заподозрить меня в таких нездоровых наклонностях — пристрастию к хвостатым женщинам?! Я, знаешь ли, поклонник обычных женщин с двумя ногами, с красивыми ногами... такими, например, как у тебя с Ириной...

— Короче! Не пудри мне мозги! Мы сейчас выезжаем, и чтоб ты нас там встретил!

— Понял! А если...

— Никаких `если`! — в трубке пошли короткие гудки. Света видимо от избытка чувств, швырнула трубку.

— И где моя тихая Светочка таких манер нахваталась? — вздохнул я, направляясь в кабинет своей начальницы.

— Звонили из клана Морозовых. И то ли что-то хотят мне сообщить, то ли передать что... так и не сказали. В общем, мне надо отлучиться. В саму усадьбу они заезжать не хотят. Время только терять! Так они выразились!

— Раз надо, значит надо, — снова опустила голову к бумагам Екатерина. — Когда вернешься?

— Ничего не могу сказать, — пожал я плечами. — Может ещё на какие обследования потащат? Ничего не сказали.

— Ладно, иди!

* * *

В кафе `Экватор` несмотря на многообещающую вывеску с русалкой, которая вызвала такое неудовольствие Светы, ни голых, ни полуголых девиц не оказалось. А те, которые сидели за столиками в количестве трех штук вызывали желание не раздеть их, а наоборот поплотнее укутать во что-нибудь. Жуть какая-то! Или чересчур толстые, или до того худющие, что вызвало оторопь. `Экватор` оказался скромным кафетерием, где готовили неплохой кофе и пекли вкусную сдобу. Запахи в воздухе витали умопомрачительные и я, несмотря на то, что только что позавтракал, заказал себе кофе и фирменную `экваториальную` сдобу. Сюда видимо ходили перекусить, перед тем как отбыть на службу местные жители или офисные работники мелкого разлива забегали на обеденном перерыве. Не все же из них обедают в `Иле`! Я оказался единственным парнем внутри и взгляды трех особ за столиками вполне предсказуемо скрестились на мне. Но как я уже упоминал, внешние данные этих представительниц слабого пола были таковы, что я мог легко, без всякого напряжения игнорировать их взгляды хоть до самого вечера. Единственная здесь официантка: невысокая, мягонькая, похожая на пончик девушка с двумя русыми косицами принимая мой заказ, улыбалась мне уж точно не по принуждению. Я тоже улыбнулся ей. Отчего бы и не улыбнуться, если знаешь, что немного позже, улыбаться при моих ревнивых подругах будет очень несподручно. Но зато мой заказ был принесен почти мгновенно.

Кофе и свежевыпеченная сдоба выглядели и пахли так, что мой первый завтрак у Горчаковых был немедленно забыт. Но приступить к завтраку номер два мне не удалось. Хлопнула входная дверь и за столиком возникли Света и Ирина. Румяные и веселые, они первым делом поцеловали меня и отнюдь не в щечку, а, затем, не особенно стесняясь, огляделись по сторонам. Судя по их ставшим ещё шире улыбкам они пришли к тому же выводу, к которому пришел и я — конкуренток им здесь, в `Экваторе` и не ночевало.

— Какие планы? Чем займемся? — я решил проявить галантность и предоставить слово моим дорогим магессам, чтобы самому не ляпнуть что-нибудь невпопад. — Что вам заказать? Здесь, судя по запаху и внешнему виду, великолепная сдоба, пирожные, коктейли с разными наполнителями...

— Ты видимо решил ограничиться одной встречей с нами. Сегодняшней! И больше нас видеть не желаешь... — грустно сказала Света, глядя на меня своими большими голубыми глазами

— Нет! Помимо этого он ещё хочет устроить нам веселую жизнь! Прохождение полигона с отягощениями, тренажерные залы с усиленными нагрузками и сокращенный до пяти часов сон! А сам он в это время будет прогуливаться по конкурсам красоты и пить кофе в приемной у Екатерины Андреевны! — черные глаза Ирины смотрели на меня холодно и уже без прежней симпатии.

Ошеломленный таким наездом, я буквально впал в ступор. Я открывал и закрывал рот, но сказать ничего не мог. Девушки тоже молчали. Наконец я выдавил из себя.

— Как вы могли такое подумать? Когда и в чем я успел провиниться перед вами?

Мой жалкий вид видимо вполне удовлетворил рассердившихся непонятно на что девушек, и Ирина решила снизойти ко мне и объяснить в чем дело.

— Нельзя нам ничего сладкого! Вообще! Спецпитание, строго просчитанное число калорий, белки для увеличения объема мышц и витамины с микроэлементами для энергии. Если мы прибавим хоть сантиметр в талии, нас замучают на тренировках и больше никуда не отпустят. Не исключено, что и этот выходной, это такая специальная проверка нашей выдержки.

— Понятно...— пробормотал я, немного придя в себя. — Ну, а поскольку мне Горчаковы не запрещают употреблять сладкое, то я быстро съем заказанное, а вы в это время озвучьте, пожалуйста, ваши планы на сегодня...

— И ты будешь вот так, спокойно всё это есть? — Света кивнула на стол, заставленный блюдами и блюдечками с заказанной мною сдобой. — А мы будем только смотреть на это? Это попахивает садизмом!

— Тренируйте вашу выдержку! — буркнул я. — Считайте это очередным тренировочным заданием.

"Если они будут так, по каждому надуманному поводу ко мне цепляться и устраивать скандалы на ровном месте, то мне надо будет запастись крепкими нервами и вовсю тренировать уже свою выдержку. Но с другой стороны и девушек понять можно. Им-то напели: ах магессы, ах аристократки. А съесть ничего нельзя, в город не выпускают, одни тренировки да учеба. Да ещё я тут, вместо того чтобы им помочь, наоборот искушаю их..."

— Ладно! — я отодвинул в сторону недоеденный эклер со сливочно-шоколадным кремом и одним глотком прикончил кофе. — Пойдемте отсюда!

Но девушки видимо осознали, что как-то нехорошо всё вышло и воспротивились.

— Нет, нет заказанное надо доесть! — сказала Света.

— Нельзя, чтобы ты остался голодным! — это уже подключилась Ирина.

— Да не могу я есть, когда вы на меня глядите такими голодными злыми глазами. Я даже не уверен, с чего вы начнете, если вдруг решитесь перекусить, невзирая на запреты: с меня или с этой сдобы...

— Ты выглядишь гораздо аппетитнее! — заверила меня Ирина.

— И в запретах о тебе не было сказано ни слова... — задумчиво добавила Света, наклонив набок свою золотистую головку.

— Та-а-ак, пойдемте отсюда побыстрее...

— На улице мороз... — намекнула Ирина. — Да и гулять нам после всех этих наших тренировок не очень хочется. И так ведем слишком уж активный образ жизни... Может заглянем в какое-нибудь спокойное местечко... но только не туда, где подают сдобу!

Пока я рассчитывался с официанткой, то раздумывал — куда вести эту жаждавшую неги и спокойствия парочку? Понятно, что вести их надо туда, где имеется большая, желательно многоместная кровать! Вот только номер в гостинице снимать мне по-прежнему страшно не хотелось. Гостиницы все связаны с полицией, а мой розыск никто не отменял, хотя все наверно уже и так знают, где меня искать. Но одно дело, когда ты находишься в клановой усадьбе, а другое дело, когда ищешь приключений и слоняешься по гостиницам.

"Придется Галину квартиру проверить. Вряд ли она сменила замок или сдала ее кому-то. А если не выгорит с квартирой, то тогда и будем думать".

— Я знаю одно местечко. Не очень далеко отсюда, но по морозу бродить, точно не стоит. Возьмем такси.

— Какое ещё такси?! Мы на своей машине!

Вселение в уютное Галино гнездышко прошло без всяких осложнений. Квартира явно была пустая ещё с той поры, как я отправился утешаться после Леночкиного `прощай` к Валерии.

Девушки этакими электровениками пронеслись по квартире, проверили холодильник и разделились. Ирина осталась наводить порядок. Вытирать пыль, мыть полы, перестилать кровать, а мы со Светой отправились за продуктами.

И гораздо позже, когда продукты были, не только куплены, а уже превратились в праздничный обед, шампанское было не только откупорено, но и выпито по паре бокалов я задал интересующий меня вопрос

— Насчет миллиона-то они не шутили?

— Не шутили, — вздохнула Ирина, вертя бокал в руке. — Всё так и есть: хочешь жениться — миллион вынь да полож!

— Прямо-таки калым какой-то за невесту получается, — пробурчал я. — Как-то несовременно... А если дать два миллиона, то нельзя сразу двоих в невесты определить?

— Мы уже спрашивали... Отказывают категорически, делают ужасно большие глаза и начинают уверять, что никак нельзя... Все начиная с главы клана и кончая начальницей службы евгеники...

— А этой-то чем я не угодил? Маг ведь, как ни крути. А если вспомнить, откуда мои гены...

— Ш-ш-ш! Про это вообще лучше не упоминать! Все вместе сгинем в научно-исследовательских лабораториях! Они такие любопытные, эти ученые...

— Это верно...

— Я даже к Лике подходила, — включилась в разговор Света. — Намекала, что за такую внешность не грех и приплатить организатору... тебе то есть. Илью ведь теперь от нее и бульдозером не оттащить!

— А она? — полюбопытствовал я.

— А она заявила, что в качестве компенсации, она тебя не прикончит при встрече. Пусть дескать живет! Так и было мне заявлено!

— Ну, хоть что-то! Ладно, насчет денег придумаем что-нибудь... А как вы там вообще живете? Расскажите! Вы — будущая элита клана Морозовых.

— Гоняют в хвост и в гриву будущую элиту — пожаловалась Света.

— А поподробнее можно...

Света начала в подробностях описывать их с Ириной муки на полосах препятствий, ужасные спарринги, где безжалостные Мастера и Кандидаты оттягиваются по полной на начинающих магессах, про жутко придирчивых учителей, про зловредных малолеток, с которыми на время учебы они, взрослые, давно уже созревшие девушки, вынуждены сосуществовать...

Слушал я все эти страсти-мордасти в пол уха. И не потому что было неинтересно. Слушать про чужие муки никогда не надоедает. Просто меня мучил один и очень существенный вопрос. И совсем не `что делать?` или `как делать?` ответы на них я примерно знал, а вопрос был простой `с кого начать?`

Вот ведь стоило мне обзавестись мини гаремом из двух...любимых, как выкатили проблемы о которых раньше и не подозревал. Понесешь одну любимую в спальню на ручках, а вторая в это время должна будет туда добираться своим ходом. Одна будет вся в шоколаде, а вторая получается этакое приблудное сокровище? По хорошему-то: одну назначаешь любимой женой, а вторую менее любимой и проблема решена, но... Вот именно, что но! Я ведь начинающий гаремовладелец, всех тонкостей этого дела не знаю. Всех этих подводных камней, бурунов и водоворотов которые неизбежно ждут меня на пути к счастью.

И вообще мне делать это с двумя девушками одновременно или по раздельности? Насколько мои магессы стали терпимы друг к другу?

Я видимо достаточно глубоко погрузился в свои печальные размышления, поскольку и не заметил, как лишился рассказчиц. Они воспользовались моей глубокой задумчивостью и исчезли с кухни. И сижу я вот тут один на табуретке, а в спальне в это время раздается таинственное шурх-шурх-шурх.

"Кажется, всё решили без меня. Надо идти, чего тут высиживать на табуретке. Нельзя заставлять дам ждать..."

Как всегда у страха были глаза велики, и всё оказалось проще, чем думалось заранее, но подробности, столь интересующие эротоманов, я всё-таки опущу.

Около восьми часов вечера, когда мы, поужинав остатками обеда, допив остававшееся в бутылках, уже выдохшееся шампанское начали собираться в путь-дорогу, зазвонил телефон на стенке в прихожей. Я, как арендатор и ответственный квартиросъемщик, снял трубку.

Поскольку в данный момент я был секретарем на отдыхе, то и отвечать, сняв трубку, обстоятельно и подробно, не стал, ограничившись простым и кратким `Алё`. Тем не менее, я был опознан мгновенно.

— Ну, наконец-то! Дозвонилась! Неделю тебе звоню! Где ты пропадаешь?

Это оказалась моя дорогая Галя, с которой я уже мысленно распрощался, но как выяснилось несколько преждевременно.

— Так я работу сменил и теперь тут бываю довольно редко, уважаемая госпожа Синичкина.

В трубке воцарилось на некоторое время, ошеломленное молчание. Но иначе поступить я не мог. Ирина со Светой, хоть и были заняты уборкой квартиры, наведением чистоты и порядка, но ушки держали на макушке, а если я начну любезничать, общаться чересчур фамильярно с некоей позвонившей, то неизбежны, как минимум вопросы, а портить такой чудесный день, завершая его на скандальной ноте, никак не хотелось.

Наконец Галина на другом конце провода пришла в себя.

— К твоему сведению, я уже не Синичкина, а Демидова, но это так к слову! Мне необходимо, чтобы ты прибыл завтра ко мне в особняк Демидовых на площади Великого князя Александра.

— Во сколько? — я решил, что краткость мне не повредит.

— Утром, а когда именно... Да, как надумаешь, так и приезжай. Я всё время дома. Жду тебя! — и в трубке пошли частые гудки.

— Конечно, госпожа Синичкина привезу всю сумму за три месяца. Обязательно! Не сомневайтесь! До свиданья! — говорил я, в уже молчащую трубку, чтобы успокоить своих любопытных девушек.

Разговор был безобидный, но вопросы от моих следовательниц-исследовательниц всё равно последовали.

— И кто это? — небрежным тоном спросила Ирина, прекратив на время подметать пол на кухне.

— Владелица квартиры. Деньги вот требует. За три месяца не плачено. Как к Горчаковым поступил на работу, так и забыл про квартиру.

— Она молодая и красивая? — это не смогла удержаться от вопроса Света, уже закончившая с уборкой спальни.

— Всё относительно в этом мире... — ответил я уклончиво. Все же нагло врать я не хотел.

— Кто-то видимо считает, что `да`, раз она сподобилась выйти замуж.

Больше вопросов не последовало.

Девушки завезли меня на службу к Горчаковым, а сами отправились в `Бобриную хатку`. Опаздывать на тренировки и учебу категорически не рекомендовалось.

А я направился к Екатерине, у которой рано утром отпросился на встречу с некими посланцами Морозовых, как подразумевалось ненадолго, а пропал на целый день.

"Наверняка Екатерина попилит меня немного, — размышлял я. — Целый день отсутствовал на рабочем месте, вечером вот не сопроводил в ресторан, а главное Гунь Минь не заварил. Это понятно придется сделать первым делом. Мое второе дело тоже предсказуемо: Екатерина, стала ненасытна, словно тигрица, попробовавшая человечины. Придется соответствовать ожиданиям. Тем более, что мне надо омолаживать ее до пятнадцати лет, как числится в договоре и совсем не с помощью Гунь Миня, как она думает..."

* * *

Когда я на следующее утро, ещё в постели, намекнул Екатерине, что мне и сегодня надо отлучиться по делам, она ожидаемо возмутилась и также ожидаемо отказала, заявив, что хотя бы сегодня мне стоит потрудиться на благо клана.

Я это предвидел и заранее подумал о том, как буду уламывать эту упрямицу. Поэтому я тут же откатился от Екатерины на свой край постели и сделал вид, что собираюсь покинуть эту комфортную лежанку. Екатерина, которую я в подкрепление своей скромной просьбы об отгуле перед этим ласково поглаживал сразу обеими руками, от удовольствия уже закрывшая глаза, начавшая заметно чаще дышать и настроившаяся получить то, что она уже привыкла получать по утрам, не сразу поверила в такую жестокость с моей стороны. Она ещё некоторое время лежала с закрытыми глазами, ожидая продолжения банкета. Я же в свою очередь очень медленно и очень неторопливо выбирался из постели.

— Влад! — наконец услышал я ожидаемый возглас.

— Да, Екатерина! — я уже сидел на краю кровати, свесив ноги, всем своим видом демонстрируя, что вот-вот спрыгну на пол.

— Ты куда это так...заспешил?

Я улыбнулся довольной широкой улыбкой, поскольку сидел спиной к привставшей на локте и недовольно сверлившей меня взглядом магессе и мог безопасно улыбаться сколько душе угодно.

— Так ведь мне только что было высказано, что я недостаточно тружусь на благо клана и не отрабатываю получаемые деньги. Вот я и решил: ты права и действительно стоит уделять делам клана больше времени. Но ты ведь сама знаешь, что сутки не растянешь, как бы ни хотелось. И если где-то что-то прибудет, то неизбежно где-то что-то и убудет. Вот я и сокращаю с этого утра все свои не секретарские обязанности и всё, таким образом, сэкономленное время употреблю на благо клана. А целовать тебя в постели это уже выходит за пределы моих секретарских обязанностей и наверняка не считается благом для клана. А стало быть, подлежит сокращению...

— Шантаж? — раздалось задумчивое у меня за спиной.

— Шантаж, уважаемая Екатерина, это когда хотят добиться какой-либо выгоды у объекта шантажа. А я всего-то хочу взять пол дня, чтобы съездить заплатить долг за три месяца за квартиру, которую снимаю...

— Хм... тогда, пожалуй, я и впрямь поторопилась, так квалифицировать твои намерения...

— То есть я так понимаю, что мне можно будет отлучиться на пол дня?

— Да. Долги следует отдавать...

— Очень мудрое решение... — я скользнул обратно в постель и крепко обхватил Екатерину руками. — Я тут со своей стороны подумал-подумал и решил, что некоторые, не секретарские обязанности не стоит приносить в жертву интересам клана...

* * *

Двухэтажный бледно-зеленого цвета особняк Демидова выглядел, конечно, поскромнее клановой усадьбы Горчаковых, но не намного. Примерно такое же фигурное литье на огромных воротах, а забор вокруг дома пусть и не сплошной, как у Горчаковых, а из черных трехметровых железных копий толщиной с запястье взрослого мужика, увенчанных острейшими позолоченными наконечниками. Эта ограда выдержит даже стадо слонов, если таковые вдруг забредут в центр Москвы и им приспичит почесать свои бока о демидовскую ограду.

— Монументальное сооружение! — решил я, высадившись из такси, и побрел привычной дорогой в сторону от парадного въезда. Нечего мне там делать. Невелик статус секретаря небольшого клана. Такие ворота открываются только кортежу машин представительского класса, да и то числом не менее трех...

Искомая дверца черного входа ожидаемо нашлась невдалеке.

— Кто? — прохрипел динамик, когда я надавил кнопку звонка.

— Владислав Малицкий! По приглашению госпожи Демидовой Галины Евгеньевны. Назначено на утро.

— Ждите! — снова неприветливо захрипел динамик и отключился.

Но долго ожидать мне не пришлось. Спустя всего минут пять, дверь открыл охранник в черной униформе, форменной фуражке с лаковым козырьком. Крепенький такой весь. Дубинка и кобура на поясе дополняли внешний вид стража ворот.

— Документ есть?

— Паспорт, — я извлек удостоверение личности, прошедшее уже несколько проверок и потому спокойно вручил его охраннику.

— На фото-то помоложе выглядите... — с сомнением произнес охранник, не торопясь пускать меня внутрь.

"Вот же... профи попался! Чтоб ему!" — посетовал я про себя.

— Давайте я позвоню при вас Галине Евгеньевне, и она сама определит: тот ли я, кого она приглашала к себе...

— Я провожу вас! — принял решение недоверчивый охранник.

Вот так, под конвоем я и шел по дому, по длинным коридорам, живо напомнившим мне Эрмитаж, своими развешенными по стенам картинами и холодным оружием, которое в отличие от Горчаковых, хранилось не в оружейной в подвале.

"Это здесь удобно устроено. Захотел помахаться, снял, что тебе глянулось, и наехал на оппонента..."

Меня привели в приемную, очень похожую на ту, в которой я и сам сижу в усадьбе у госпожи Горчаковой. Тут тоже и стол имелся, и кофе-машина присутствовала, и секретарь был в наличии. Парень лет двадцати широкоплечий, совсем не урод. В строгом официальном черном костюме. Белая рубашка, черный галстук тоже присутствовали.

— Владислав Малицкий! — счел нужным снова представиться я и, не дожидаясь наводящих вопросов, кивнул на охранника. — Паспорт мой у него...

Я удостоился очередного подозрительного и недоверчивого взгляда, теперь уже от секретаря.

— Пойду, доложу... госпоже.

На сей раз, вопрос решился быстро. Секретарь вышел, придержал дверь, впустил меня внутрь и закрыл за мной дверь.

"Вышколенный секретарь! Видимо работает за приличные деньги на Демидова, не то, что я. И стерегутся они не слабо! Но с другой стороны они ведь не маги! Это Горчаковым можно расслабиться. Кто в здравом уме нападет на клановую усадьбу магов?!" — думал я, входя в кабинет.

Да в этом кабинете можно было делать всё! И работать, и отдыхать! Для работы имелся огромный, тяжелый солидный стол из черного дерева. Вдоль одной стены выстроились застекленные шкафы с паками и книгами. Красное дерево пошедшее на изготовление шкафов, хоть и уступало черному дереву стола в цене, но всё равно выглядело очень впечатляюще. Для отдыха имелся камин с глубокими уютными креслами перед ним, рядом в стене блестели бутылки в приоткрытой дверце встроенного в стену бара. Три огромных окна выходили на оживленную площадь, а если смотреть на мельтешение людей надоедало, то задергивались тяжелые бархатные шторы бордового цвета.

Хозяин кабинета в данный момент отсутствовал. Но зато, и это для меня было гораздо важнее и интереснее, в оконном проеме стояла хозяйка.

От увиденного у меня захватило дух. Стянутые в тугой узел темные волосы на затылке, строгое лицо без намека на косметику, глухое черное платье с высоким воротником и длинными рукавами спускалось гораздо ниже коленей. Черные прозрачные чулки и черные туфли на небольшом каблуке завершали наряд.

Но ни холодность во всем облике Галины, ни обосновавшееся, за то время пока мы не виделись презрительно-высокомерное выражение на ее лице, ни отсутствие даже намека на радость от нашей встречи не смутили меня. Ноги сами понесли меня к ней. Однако попытка поцеловать эту холодную красавицу полностью провалилась. Пусть сейчас из-за туфель на низких каблуках я легко дотягивался до губ Галины, но вот желания поцеловать меня у нее не возникло, и она с легкостью уклонилась от поцелуя. Единственно в чем я убедился, когда сделал попытку обнять Галю, так это в том, что ее физическое состояние не ухудшилось за три месяца вращения на олигархической орбите. Всё те же мощные мускулы под тонкой тканью платья...

— Сядь в кресло! Не время сейчас целоваться!

Тут только я пришел в себя и осознал, что я, вот сейчас, в кабинете хозяина дома приставал к его жене!

"Точно! Галина ведь теперь замужем! Надо как-то контролировать свои легкомысленные позывы целовать всех, кто мне нравится, иначе можно огрести массу неприятностей, — думал я, устраиваясь в кресле около стола. — Хорошо ещё хозяин отсутствует, а то свистнул бы сейчас секретаря с охранником, и они, на пару, навешали бы мне с удовольствием. Кажется, я им не понравился".

Я ожидал, что Галина сядет в другое кресло напротив меня, тоже стоявшее у стола, но к моему удивлению она уселась за стол, в кресло хозяина кабинета.

Я удивленно поднял брови. Галина, заметив мое удивление, сама в свою очередь удивилась.

Так мы удивлено смотрели друг на друга, пока я не решился спросить.

— А где хозяин кабинета? Демидов Аркадий Львович. Так ведь его зовут... Подойдет попозже? Я рано приехал?

Галина печально вздохнула.

— Так ты выходит, ничего не знаешь? Ты новости-то хоть слушаешь?

— Некогда дела, всё дела... — а сам в это время подумал.

"А когда ещё новости отслеживать! Я в последнее время даже свою учебу забросил. Екатерина настолько плотно заняла всё мое время, что ни на что другое, времени просто не остается. И она ещё упрекает меня, что я мало уделяю времени работе, отлыниваю..."

— Вот уже две недели, как он покинул нас... — печально сказала Галина и повернула ко мне стоявшую на столе большую фотографию в рамке. Здоровенный веселый старикан с короткой белой бородкой смотрел на меня с фотографии. Черный траурный бант был прикреплен к рамке.

— Вот оно как... — протянул я.

— Одна я осталась! — всхлипнула Галина. — Траур... Сорок дней...

"Тогда понятно и это черное платье и то, что она занимает место хозяина кабинета...

Ну, Галина! Такого старичка укатала всего за полгода! А ведь он таким здоровым выглядит на фото! Понятное дело, после нашего секс-марафона, который длился целый месяц, Аркадий попал под раздачу. Аппетит у Галины наверняка нисколько не уменьшился, а старичку хотелось соответствовать запросам своей молодой жены... Наверно начал какие-нибудь стимуляторы употреблять... Вот организм и не выдержал... Чтобы удовлетворить Галю, мало марафоны бегать! Надо магом Эфира быть, хотя бы и таким слабосильным, как я", — злорадно подумал я, но произнес с напускной печалью.

— Сочувствую!

Но наверно я недостаточно проникся печалью, поскольку Галина с горячностью сказала.

— Он очень хороший был, веселый такой, заботился обо мне, с ним было хорошо! — с вызовом сказала она, глядя на меня.

— Галина! Так я ведь и не спорю! И так видно, даже по фотографии, что неплохой старикан был...

— И вовсе не старик... Любишь же ты всякие гадости говорить! — на глазах Галины возникли слёзы.

"Так надо менять тему! Куда-то не туда меня повело..."

— Так ты теперь вдова и официальная наследница усопшего? Или у вас, как говорится, был гражданский брак?

— Вот ещё! — возмутилась Галина, аккуратно промокавшая уголки глаз кружевным платочком.

— Всё было, как полагается: белое платье, белая вуаль, колечко на палец и запись в мэрии о нашем бракосочетании!

"Молодец, Галина! Стоило только старичку неосторожно сказать слова любви, а главное наверно подтвердить эти слова действием, как, раз и колечко на палец...с записью в книгу учета браков... И я уже забыт наглухо, а ведь я делом доказывал свой потенциал Галине! Целый месяц пахал ...не разгибая... э... того самого, но вот слов любви, да признаю, не говорил. Вот и получил отставку", — так я думал, пока Галина старательно убеждала меня в том, что никакой ошибки у нее с Аркашей не было. Всё у них было хорошо.

"И так понятно, что у тебя ошибки тут не было. Голимый расчет и главное, какой точный расчет! Вот так умные официантки и становятся миллиардершами! Нет, кажется, я всё-таки в сказку попал! Вот только жалко, что не главным героем, да и конец счастливый что-то никак не просматривается..."

Тут я снова вынырнул из своих размышлений и прислушался к Галине.

— ...ничего не понимаю! В университет-то я собиралась только через полгода. Знаний нет. А вопросы по ведению бизнеса решать надо. Вот учусь теперь на дому, — она хлопнула ладонью по толстой стопке книг разной толщины лежавшей на столе.

— И экономика тут, и бухгалтерия и социология с психологией... В общем чего только нет и ещё приглашаю преподавателей, лекции тут в кабинете слушаю... Повезло ещё, что память у меня хорошая оказалась. Всё с одного раза запоминаю и понимаю. Даже странно как-то, особенно, если вспомнить, что училась я в школе на тройки и всё приходилось подолгу зубрить, поскольку там я ничего не понимала. Наверно сказывается ответственное отношение к учебе. Вот потребовалось и всё сразу становится ясно и в памяти сидит так, что и среди ночи разбуди, всё перескажу, что прочитала до этого!

"Пожалуйста, очередное доказательство моего благотворного воздействия на женский организм. На другой женский организм! Вернее на ещё один женский организм! Леночка и Галина просто не могли даже неосознанно пожелать стать умнее, они желали совсем другое и получили это самое другое. Неужели я всем своим подругам нечто вроде бонуса предоставляю, делая их умными? Как интересно... Они становятся умными, а я им, в свою очередь, становлюсь не интересен... Интересная закономерность..."

— ...а вызвала я тебя вот по какой причине: не могу я одна всё тут контролировать! Аркадию Львовичу люди были верны, а вот мне... не факт. Могут подумать, что можно попробовать откусить кусочек от моего состояния. Официантка бывшая, можно попытаться нагреть. Пока поймут, что я не такая, пока я разберусь во всём, могут быть потери...

Я понимающе кивал, не прерывая Галину.

— Вот я и хочу предложить тебе стать у меня помощником и секретарем по совместительству. Этому, — тут Галина кивнула на дверь. — Я не особенно доверяю. Ещё траур не кончился, а уже намекает, что готов скрасить мои тяжелые вечера и ночи...

Я улыбнулся про себя, думая.

"А что ты хотела? Думаешь, ты одна, что ли умеешь рассчитывать? Но вот насчет того, чтобы мне стать секретарем Галины? Хм..."

— Оплата будет достойной! Осенью начнешь учиться в университете, совмещая само собой учебу с работой...

Она выжидающе уставилась на меня, а я откинулся на спинку кресла и, отвечать согласием на столь лестное предложение не спешил.

"Конечно, обидно, что она меня в качестве мужа даже не рассматривает, ей только помощник требуется... но с другой стороны, я-то это уже давно понял, ещё когда она на денежки Аркадия повелась, и смирился: насильно мил не будешь. Поэтому, если отставить в сторону романтику и любовь, и без обиды посмотреть на это с практической точки зрения, то предложение стоящее, деньги мне она будет платить хорошие. Сомнения в этом нет. Но ведь у меня уже есть опыт работы секретарем. Времени ни на что другое оставаться не будет! А как же мои девушки? Галина ведь, беря меня в секретари, также как и Екатерина, наверняка рассчитывает на мою полную лояльность и в постельных вопросах тоже! А я теперь не свободен. У меня есть Ирина и Света! Правда, за них требуют миллион... за одну из них. Но где одна, там и другая. Я надеюсь, что за два с половиной года позиции Морозовых смягчатся, но вот миллион надо бы выплатить поскорее. Вдруг их ещё, куда начнут пристраивать. Девушки-то перспективные и красивые..."

— У меня есть встречное предложение, — сказал я Галине, которая, удобно устроившись в своем начальническом кресле, с легкой улыбкой наблюдала за моими размышлениями. В их конечном результате она, похоже, нисколько не сомневалась. И была не так уж и не права в оценке привлекательности своего предложения для меня. Ведь если бы не Света с Ириной...

— Я начну работать у тебя с начала июня. Раньше никак. Контракт так заключен. Я сейчас, ты наверно не знаешь, работаю секретарем у Екатерины Андреевны Горчаковой. Эта магесса, глава клана, ходила к нам в `Иль` обедать. Там и познакомились. Может ты ее помнишь?

Галина кивнула головой

— Конечно, помню. Память у меня, как тебе уже было сказано хорошая! Но она же такая старенькая была! Как она кланом-то руководит?

— Нормально так руководит! Никто и пикнуть не смеет. А насчет возраста... так она не старше Аркадия Львовича...

Галина поджала губы, но промолчала.

— Так вот я могу начать работать на тебя только с июня, и только на два с половиной года. Потом уйду! И это ещё не все! — повысил я голос, увидев, что Галина хочет что-то сказать и, даже уже открыла рот.

— Помимо достойной, как ты выразилась зарплаты, мне нужен миллион! На руки, единовременно!

Рот у Галины сразу закрылся, но зато, видимо в качестве компенсации широко открылись ее прищуренные до этого глаза. Прошла ещё секунда-другая, и всё снова поменялось уже в обратную сторону. То есть глаза прищурились на меня ещё сильнее, а рот раскрылся, но уже не от удивления.

— А зачем тебе миллион, Влад?!

"Конечно, новоявленной миллиардерше любопытно, куда этот ошалевший от открывшихся возможностей официант-секретарь будет пристраивать выцыганенный у нее миллион. Скорее всего, в свой карман".

— Видишь ли, Галина, — начал я. — Это любопытная история, в чем-то даже романтическая...

— Страшно люблю романтические истории...читать, но и послушать тоже интересно.

"Это что, она вот так вот намекнула мне, что не верит мне ни на грош? Заранее, не выслушав меня, уже не верит... Ох, плохо на нее подействовало наследство. Так и подозревает всех в покушении на свои денежки! Но вообще-то, в моем случае и подозревать не надо: я четко озвучил сумму, на которую хочу, чтобы она стала беднее. Немаленькую сумму надо признать. Но я же не виноват в алчности этих Морозовых!" — я подавил свое недовольство и продолжил рассказ.

Я старался придерживаться только фактов и не сотрясал воздух выражениями типа — люблю, жить без них не могу! — понимая, что моя слушательница всё равно этого не оценит. Вернее оценит по своему. Она и оценила.

— Я так понимаю, что ты фактически просишь у меня миллион, для того чтобы жениться на этих... этой...

— Ну, да, — сознался я. — Что тут поделать! Морозовы к деньгам относятся трепетно и не уступают ни рубля, а ты можешь выделить мне эти деньги...

— Могу, — медленно сказала Галина. Лицо ее закаменело, голос огрубел, глаза почти совсем закрылись. — Но не выделю! Поскольку тоже отношусь к деньгам, как и Морозовы — трепетно!

Я почему-то надеялся на лучшее и полагал, что Галина относится ко мне хорошо и по старой памяти не откажет. Не получилось. Ну что ж, это лучше всего свидетельствует об истинном отношении ко мне Галины. Ещё прошлой осенью я себе не мог даже представить, что Галина из жадности может отказать мне в деньгах. И это притом, что деньги-то у нее есть!

— Тогда ничего не получится... — сказал я печально. — Я не могу тратить время, работая на тебя. Мне деньги искать надо.

Я вылез из кресла.

— Пойду я, пожалуй. Меня и так отпустили только на пол дня.

Галина молчала.

— Вероятно мы больше уже не увидимся...

В ответ снова тишина. Я вздохнул.

— Прощай!

Секретарь сопроводил меня до охранника, тот выпроводил меня на площадь. Дверь с лязгом захлопнулась за моей спиной. На душе было нехорошо. Вроде бы и поступил я правильно. Ирина и Света для меня на первом месте и миллион надо искать где-то, раз тут обломилось. И не любит она меня, а только использовать хотела... А вот всё равно жалко. Наверно тошно-то мне именно из-за того, что сейчас Галина окончательно и жестоко разрушила мою иллюзию. Не любит она меня и мне это больно. Ладно, у меня ведь имеются ещё целых две очаровательные магессы и теоретически даже одна супер красавица, не магесса. Я вспомнил наш вчерашний счастливый день и тоска начала медленно слабеть. А уж когда я вспомнил сладкие поцелуи Леночки в такси, как она тихо млела в моих объятиях, как я не мог оторваться от нее и вылезти из давно стоявшей перед усадьбой Горчаковых такси, так горечь утраты отпустила меня совершенно.

— Забыть Галину и больше не вспоминать! — так решил я, подъезжая к усадьбе Горчаковых.

* * *

Середина апреля. С голубого неба ярко светит солнышко. Деревья в парке, перестав быть черными и мрачными, позеленели. А про траву и говорить нечего, растет и растет себе, как...трава. Тепло. Хорошо. Улыбок на лицах прохожих стало гораздо больше, а все девушки стали заметно красивее, даже те, которые отродясь ими не были. А некоторые так и вообще этой весной из категории `просто красавица` перешли в категорию `супер`, как например моя любимая начальница Екатерина.

Один я хожу неулыбчивый, мрачный, и успешно отпугиваю своим нелюдимым видом желающих пообщаться со мной в неформальной обстановке. Депрессией это назвать нельзя. Просто проблемы мои не только не желают решаться сами собой, так и ещё имеют склонность к их усугублению.

Одна из таких, моих проблем с пронзительно рыжими, спускающимися до лопаток волосами, огромными ярко-зелеными глазами и курносым миниатюрным носом, как раз и сидит сейчас на краю письменного стола, болтает у меня перед глазами невероятно стройными, соблазнительно-округлыми ножками и посмеивается над тем, что я не в силах отвести от них взгляд. Я периодически сглатывая слюну, пытаюсь обрести спокойствие и невозмутимость, присущие любому секретарю в присутствии его начальницы, пусть и такой красивой.

И это невзирая на то, что буквально пару часов назад я умиротворенно держал эту красотку в своих объятьях, получив от нее всё, что хотел бы получить всякий мужчина от такой женщины. Вернее от девушки, поскольку больше двадцати лет сейчас Екатерине никто не даст.

Когда Екатерина с дочкой сидят рядом за завтраком, то двадцатипятилетняя Рада теперь выглядит, словно старшая сестра на фоне своей молоденькой мамочки. Этому обманчивому впечатлению ещё больше способствует легкомысленное поведение ранее сдержанной, серьезной и ответственной Екатерины. Громко хохотать над незамысловатыми шутками, чрезмерно и порывисто реагировать на любые недоразумения, плюс внезапно возникшая склонность к молодежной одежде в целом и коротеньким юбочкам в частности, успешно превратили Екатерину из солидной главы клана в легкомысленную молоденькую девушку.

Мои увещевания, пожелания и просьбы, высказываемые естественно наедине, вести себя прилично, как солидная женщина, которой за шестьдесят, Екатерина полностью игнорирует. А уж о том, чтобы остановиться на этом, прекрасном возрасте — двадцать лет и слушать не хотела. Только в этом случае у нее прорезался прежний стальной голос, и она немного напоминала себя прежнюю, когда кратко, ясно и в доступной форме разъясняла мне, что контракт, между мною и ею, следует выполнять в полном объеме.

Когда же я не касался этой темы, то она вела как обычная молоденькая девушка и не просто, как девушка, а хуже того, как влюбленная девушка. В меня влюбленная! Причем влюбленная настолько, что уже не стеснялась устраивать скандалы тем девицам, которые, как ей показалось, положили глаз на меня. А это могло случиться и случалось и в ресторане, и клановом офисе. Дело временами доходило чуть не до рукопашной, в которой Екатерина была большой специалисткой. А оно мне надо? Вот мне и приходилось пугать своей мрачной физиономией окружающих, чтобы не провоцировать Екатерину на решительные действия.

"Интересное дело, — размышлял я. — Обычно влюбленность у девушки развивается так: цветы, прогулки при луне, постель. У нас же с Екатериной всё идет в обратном направлении — постель, прогулки по ресторанам, а вот цветов пока не было. Но мы движемся в правильном направлении. Пусть и в другую сторону. Будут ей цветы! — злорадно думал я, когда приходилось разнимать Екатерину и какую-нибудь девицу слишком уж откровенно по ее мнению посмотревшую на меня. — Когда ей стукнет пятнадцать! Больше-то ничего не будет: ни постели, ни ресторанов, но цветы будут, могу гарантировать!"

Понятное дело, что такое собственническое отношение ко мне скрыть от окружающих невозможно. Но Екатерина просто игнорировала окружающих, а окружающие делали вид, что всё в полном порядке, всё идет в нужном направлении, лучше и быть не может.

Конечно, они перемывали косточки, внезапно сбрендившей на почве увлечения мальчиками, вернее одним мальчиком главе клана, но на большее, ни у кого не было ни желания, ни возможности. Екатерина была единственным Мастером в клане.

"Все это спокойствие до поры до времени, — думал я. — Пока все думают, что она тратит денежки пусть и огромные, на магическую коррекцию возраста, никто и не пикнет. Поскольку ясно ведь, что как только кончатся деньги, так Екатерина мгновенно превратиться в Екатерину Андреевну и всё вернется на круги своя. Но вот когда выяснится, что ничего не вернется, когда все вокруг поймут, что солидная глава клана окончательно и бесповоротно превратилась в молоденькую девочку, у которой от избытка бушующих в крови гормонов съехала крыша на сексуальной почве, что будет? А будут искать крайнего и, несомненно, этим крайним стану я! И такой вариант моего будущего мне очень не нравится! Стало быть, задача-минимум свинтить отсюда, как только Екатерина станет девочкой, и контракт будет выполнен. А это случится по моим прикидкам уже через две недели. А вот куда податься после расставания, желательно тихого, английского? Ведь стоит высунуть нос из безопасной усадьбы Горчаковых и интересующиеся мною лица обязательно узнают об этом!"

Эти размышления тоже не добавляли мне веселья.

"Но это проблема пусть и недалекого, но будущего, а вот что делать сейчас? Как сказать этому зеленоглазому сгустку энергии, что сегодня я хочу отдохнуть от нее и от ресторанов. Причем отдохнуть не в прямом смысле этого слова: продремать на диване у себя в комнате весь вечер, а отдохнуть в смысле, поменять партнера по отдыху!"

Ещё вчера вечером мне позвонили мои девочки и сообщили, что им, проявляющим выдающиеся результаты в учебе и тренировках, снова выделили день отдыха, и они хотят провести его со мной.

Еле-еле я смог убедить настроенных решительно подруг разделиться и по отдельности провести со мной вечер и ночь. И вовсе не потому, что я вдруг застеснялся уединиться разом с ними обеими в спальне (в прошлый раз всё прошло прекрасно), просто я был уверен, что моя ревнивая начальница мне больше целый день не выделит, что бы я не придумал. А вот за право провести вечер, вернее два вечера без Екатерины я мог побороться.

"Придется сказать правду этой симпатичной рыбе-прилипале. И вести себя потверже", — хотя думать об этом, глядя на сидящую передо мной на столе и болтающую в воздухе своими прелестными ножками Екатерину было легче, чем сказать об этом вслух.

— Екатерина... — сказал я, добирая решимости от звука своего голоса. — Сегодня мы никуда не идем...

— Хорошо! Поужинаем в усадьбе, затем погоняем шары на бильярде, а потом пойдем ко мне. Винный бар я недавно пополнила, запасемся фруктами и...

— Нет! — заявил я, сам удивляясь своей непреклонности. — Сегодня вечером у меня встреча и не с тобой. Одна моя знакомая, скромная девушка из клана Морозовых очень просила сводить ее в ресторан. Представляешь, она там ещё ни разу не была...

Улыбка мгновенно исчезла с милого личика Екатерины. Она перестала болтать ногами и, вытянув правую ногу вперед, легонько ткнула носочком туфли мне в подбородок. Острый каблук шпильки при этом кольнул меня в горло.

— Это что ты ещё такое надумал, а?!

Зеленые глаза быстро сузились, взяв меня на прицел. Мне стало очень неуютно. Но сдаваться я не собирался.

— Я обещал сводить ее в `Эльзасскую пивную`...

Видя мою непреклонность, Екатерина сменила тактику.

— И ты собираешься весь вечер накачивать ее пивом? Что это за юная скромная девочка такая?

— К твоему сведению `пивная` это просто название. Помимо пива там имеются и прекрасные немецкие вина...например Айсвайн...

— Ты мне зубы не заговаривай! А после пивной, что делать собираешься? Хорошие скромные девочки спать ложатся рано! Отвезешь ее домой и сразу приедешь ко мне!

— Ох, не уверен... — промямлил я. — Эти вина конечно слабенькие, но очень коварные, в голову ударяют только так... Вдруг она будет не в состоянии добраться до дома... и на это случай я думаю... что завезу ее на ту квартиру... Ту самую за которую ездил гасить долг. Помнишь.

Зеленые глаза сверлили и сверлили меня, но я держался стойко. Очень уж хотелось встретиться со Светой наедине и без свидетелей.

Поняв, что я не сдамся, Екатерина перестала давить взглядом и спросила вполне миролюбиво.

— Кстати, а где находится твоя квартира? Я тут подумала, а вдруг что срочное случится и потребуется тебя немедленно найти... маловероятно, но все-таки.

Я подозрительно посмотрел на Екатерину.

"Как-то она быстро успокоилась... я думал будет хуже..."

— Сейчас напишу на листке. Но без крайней необходимости всё же меня тревожить не надо. Вечером у меня законное время отдыха!

Но меня терзали опасения, что Екатерина не примнет заявиться на квартиру, просто так, чтобы дать понять очередной девице, что той стоит держаться от меня подальше. А когда такое говорит Мастер, то это звучит очень убедительно для противоположной стороны.

Но нет, никто мне со Светой не помешал спокойно посидеть в `Эльзасской пивной`, полакомиться жареными свиными колбасками и Айсвайном, позже, когда мы плавно переместились в Галину квартиру, никто не затрезвонил, прерывая наше романтическое общение.

Света оказалась такой лапушкой, такой сладкой девочкой, что я с большим трудом удержался от того, чтобы по итогу нашей встречи не намекнуть ей, что именно ее я хотел бы видеть своей официальной и единственной женой. Но сам не знаю как, каким-то чудом удержался...и оказался прав.

Ирина, с которой я встречался на следующий день вечером, была сама на себя не похожа. Вернее не похожую на ту жесткую, резкую, бесцеремонную особу, которой она представала передо мной вот уже на протяжении полугода пребывания в этом мире.

Ее черные глаза глядели на меня с такой нежностью, с такой готовностью она подставляла свои губы для поцелуев, так доверчиво прижималась ко мне, так соглашалась со мной во всем, что в результате я вновь очутился в позиции Буриданова осла умершего с голоду меж двух совершенно одинаково вкусных охапок сена. Правда, мне в отличие от этого осла смерть от голода не грозила, пока я мучаюсь выбором между блондинкой и брюнеткой, пока я не определился, я сколько угодно могу глодать ещё одну вкусную охапку сена — рыженькую.

* * *

Последний день апреля должен был стать для Галины Евгеньевны Демидовой в недалеком прошлом простой официантки Гали Синичкиной и последним днем траура. Можно будет вести более веселый образ жизни, ездить в гости, тратить деньги на разные приятные вещи, появляться с любимым мужчиной на людях и сменить этот надоевший черный цвет на что-то другое.

"Он, несомненно, меня стройнит", — думала Галина, глядя в зеркало.

— Но всё хорошо в меру, а не иметь возможности надеть, что-то другое кроме черного, так угнетает... Но траур это траур. Приходится подстраиваться под определенные стереотипы поведения, — рассеянно бормотала Галина, поворачиваясь к зеркалу то одним, то другим боком, а то и вовсе задом. Месяц интенсивной учебы неизбежно повлиял и на лексикон бывшей официантки.

"Да и жалко Аркадия. Надо показать всем интересующимся, что я скорблю и сожалею...Хороший был мужчина. Невредный, нежадный, любящий и заботливый. Нелюбимый, правда. Так то так, но, сколько в мире, таких: не любят, а живут вполне себе счастливо? Может они и живут счастливо просто потому, что не встретили свою любовь. У меня вот так не получится. Я-то знаю, кого люблю, а вот он... И ведь ещё совсем недавно я была уверена, что и он меня любит. И я ради него была готова на всё и пошла вот зарабатывать деньги, чтобы он смог учится там, где хотел. В этом университете для аристократов. А в результате что? Деньги-то заработала, а любимого потеряла. Нельзя было оставлять без присмотра, нельзя! И уж тем более нельзя было демонстрировать ему свою холодность при каждой встрече. Решила быть честной перед Аркадием и что в результате? Аркадий вот уже умер, перетрудился бедняжка. А Влад только пришел, можно сказать, не успел поздороваться, как попросил миллион. И ведь не жалко мне миллиона! Для Влада мне вообще ничего не жалко! Но ведь он жениться собрался и не на мне. Вот я и сказала `нет`! А кто бы на моем месте сказал `да`? Хотела бы посмотреть на такую дуру... А в результате что? Он сказал `прощай` и так легко сказал. Я аж застыла вся при этих его словах. Так и сидела, и молчала, пока он не ушел. И что теперь делать?"

Галина опустилась в стоявшее рядом кресло. Ноги ее не держали.

"Думала, может забыть удастся. Да ничего подобного: и ночью постоянно снится, а наяву так вообще ни о чем кроме как о нем думать не могу... С секретарем пыталась пару раз забыться, с более солидными людьми, которые приходили выразить соболезнование...общалась. Пустое, никто даже ненадолго не смог меня заставить забыть его... А дальше только хуже будет, судя по всему..."

Беззвучной тенью в комнате возник секретарь.

— Галина Евгеньевна! Прибыли люди из адвокатской конторы и нотариус. Ждут в приемной.

— Иду, — коротко сказала Галина. Собралась с духом, поднялась из кресла.

Секретарь уже держал дверь открытой. Вошла в кабинет. Кивнула.

— Приглашай.

"Целая делегация, однако", — думала Галина, разглядывая входивших один за другим в кабинет людей. Все черных официальных костюмах, все с выражением значимости на лице и толстенькими чемоданчиками в руках.

Они поприветствовали хозяйку, наклоном головы и начали выкладывать на стол казавшиеся бесконечными папки с бумагами.

— Всё готово! Госпожа Демидова, — уважительно сказал самый представительно выглядящий и самый пожилой из пришедших мужчин, старик с чахлой седой бородкой. Глава адвокатской конторы `Бенсон и сыновья`

— Вам надо всё это подписать! — легким кивком он указал на устрашающую стопку бумаг, возвышавшуюся на столе.

Галина молча взяла ручку с золотым пером, внимательно прочитала и затем уже подмахнула первый лист, услужливо подсунутый ей старшим из Бенсонов.

Только три часа спустя Галина, завершив процедуру подписания, казавшихся бесконечными бумаг, осталась в кабинете одна. Бенсон-старший от имени своей адвокатской конторы поздравил госпожу Демидову с официальным вступлением в права наследования и покинул кабинет последним. Остальные участники действа давно уже испарились из кабинета.

"Вот я и миллиардерша! С ума можно сойти! Я о таком и не мечтала! И вот свершилось! Только вот отчего, так нерадостно-то? 99,9 процентов женщин в этой ситуации были бы безумно счастливы... А я? Да я получила деньги. Я за деньгами и шла работать сюда, но ведь они мне нужны были не сами по себе. Я это делала для Влада и только ради Влада. А теперь я ему не нужна, ему нужны мои деньги, но я их ему не даю... А в результате что? Деньги у меня есть, а Влада нет, и уже не будет! И он не придет, нечего и надеяться. Ему эти его магессы помогут. Найдут деньги. Я даже не сомневаюсь. А может позвонить и дать ему этот несчастный миллион? ... А что изменится? Он его возьмет и наверно даже скажет `спасибо`. Он мальчик вежливый и женится на своих магессах, но не через два года, а уже через два месяца... А я всё равно останусь одна. С деньгами, но одна..."

— А я не могу без него!

— Не могу!

— Что делать? ... Что делать? ...Что делать?...

"А, если...", — вдруг задумалась Галина над пришедшей ей в голову и показавшейся в первый момент безумной идеей.

— А я...

— А он...

— Хуже-то не будет! Надо рискнуть! Иначе помру я от черной тоски и очень быстро! — прорычала Галина и с силой надавила на кнопку звонка. Секретарь возник почти мгновенно.

— Эта адвокатская компания уже ушла?

— Нет ещё. Получают гонорар за свои услуги. Наличными у нашего кассира...

— Закончат, пригласи их сюда, ко мне. Есть ещё одно дело, которое мне хотелось бы обсудить с ними.

Секретарь кивнул и молча исчез.

Глава 21

Всероссийский конкурс красоты `мисс Россия` традиционно проходил в последний день апреля. Я, зная об этом, заранее напомнил Екатерине о том, что моя протеже и представительница клана Горчаковых будет отчаянно биться с более чем полусотней красавиц из ведущих кланов России и было бы неплохо понаблюдать за этим сражением вживую, а не по телевизору и желательно поближе к сцене.

Я не знал чего ждать от, скажем так `впавшей в молодость` Екатерины. С одной стороны у нее напрочь пропал интерес к вечерним выходам в солидные тихие рестораны, где отдыхала такая же солидная и тихая публика, но и домоседкой она не стала. Напротив теперь каждый вечер мы посещаем ночные клубы и молодежные тусовки, которыми так богата Москва. И там, среди более чем скудно одетых, молоденьких, красивых, и отвязных девушек Екатерина не затерялась. И вела она себя как все, искренне с видимым удовольствием веселилась, пила коктейли, танцевала, улыбалась и кокетничала со всеми молодыми парнями, попадавшими в поле ее зрения, но в отличие от остальных девиц менявших своих партнеров чуть ли не каждую ночь меня она из своих цепких ручек не выпускала.

И танцевала только со мной, и спала тоже только со мной, и шпыняла за разные огрехи иногда случавшиеся в мой секретарской работе тоже только меня.

В общем, использовала меня по полной. И к моему удивлению, даже не вспоминала, что я пару раз за это время встречался со Светой и Ириной. И что удивительно: не было ни скандалов, ни сцен ревности, ни попыток решить проблему с применением магии. И я, конечно, не стал сдуру выяснять у Екатерины, чем мои Света и Ирина заслужили такое к себе отношение. Не буди лихо пока оно тихо! Меня всё устраивало. И пусть я по-прежнему, раз в неделю, мучился выбором между беленький и черненькой, но зато остальное время меня утешала рыженькая.

Поэтому я и не был уверен, что предложение посетить светское мероприятие, где я буду разглядывать чужые прелести на сцене, в то время, как Екатерина скромно и консервативно одетая, будет тихо сидеть рядом, и смотреть на то, что ей неинтересно (голых девушек она не видела что ли?) и даже не иметь возможности устроить скандал, будет воспринято благосклонно.

Но мои рассуждения, в очередной раз оказались неверны. Едва услышав про конкурс, Екатерина развила бешеную активность, достала билеты, что впрочем, для кланов выдвинувших своих кандидаток проблемы не представляло, и занялась решением другой гораздо более важной проблемы: что надеть?

В конце концов, все утряслось. И Екатерина была счастлива. Поскольку там, перед началом конкурса было свое дефиле из представителей кланов, которые прогуливались по огромному холлу, раскланиваясь со знакомыми. Как говорится и себя показать и людей посмотреть. Так вот Екатерине было страшно довольна, что никто из массы ее знакомых не узнал, пока она сама не представлялась, в этой красивой молоденькой девушке, ту пожилую магессу, которой она была совсем недавно. И это при том, что собравшиеся в холле маги и магессы, а особенно магессы пользовались магической коррекцией возраста достаточно часто. Но всё омоложение у них происходило только внешне. Внутреннего, полного, как у Екатерины, не было ни у кого. О таком тут не знали и не мечтали. А если женщина лишь внешне выглядит девушкой, а внутри остается прежней пожилой женщиной, то и обмен вещёств и выработка гормонов и соответственно и поведение, отношение к жизни и даже походка остаются прежними. По сути это магическое омоложение сравнимо с применением косметики, тоже лишь внешнее преображение, не затрагивающее сути. И эту разницу замечаешь сразу. Особенно, когда есть с кем сравнивать.

Но не только Екатерина была довольна поездкой на конкурс. Я тоже был доволен. Ведь я приложил немало усилий, не будем упоминать, каких усилий и как именно я их прилагал, чтобы Леночка стала такой красавицей. А она стала ею, и разница была столь разительна, что вопрос о победительнице был практически решен уже в первом туре. Всё остальное было лишь для интриги.

И вот когда, я и Екатерина после прибытия в усадьбу избавлялись от официальных одеяний, (у меня черный фрак, а у Екатерины роскошное вечернее платье) я неосторожно похвастался своей проницательностью и тем, как я успешно исполняю условия нашего договора.

— А вот я в этом уже начинаю сомневаться... — вдруг заявила мне Екатерина, стоя перед своим огромным от пола до потолка зеркалом и пристально разглядывая себя со всех сторон.

У меня в этот момент снимавшего брюки, от такого наезда, зацепилась нога за штанину брюк и я самым позорным образом с шумом брякнулся на пол. Екатерина покосилась на меня, но ничего не сказала.

-Как?! Ты же в зеркало сейчас смотришь! И что ты там видишь?! — возмутился я, лежа на полу и пытаясь выпутать ноги из, казалось завязавшихся узлом, брюк.

— Да, я смотрю в зеркало и не вижу там обещанного... Где мои пятнадцать лет? Завтра уже первое мая!

Она подошла ко мне, поставила свою голую ногу мне на грудь и спросила.

— Что скажешь, а?

Лежа на полу, и глядя снизу вверх на голую Екатерину, я смог лишь прохрипеть, прилагая отчаянные усилия, чтобы избавиться от проклятых брюк.

— Сейчас... сейчас ... не скажу... сделаю...

— Завари мне Гунь Минь! — холодным голосом сказала Екатерина. — Иначе никаких `сейчас-сейчас` тебе не будет!

* * *

На следующий день я собирался встать сразу к завтраку. И объяснение этому было очень простое: никаких пробежек, прежде практикуемых Екатериной вместе с Радой и мной, уже не было. Вот и не было необходимости вставать в рань раннюю. Легкомыслие присущее молодости видимо уже сказывалось на Екатерине и желание поддерживать здоровый образ жизнь, когда тебе вдруг стало двадцать лет, у нее резко пропало. Озаботившаяся этим Рада, несмотря на все ее убедительные аргументы в пользу продолжения пробежек, сама была послана... на пробежку. Справедливости ради надо сказать, такое отношение в значительной мере было вызвано нежеланием вставать столь рано. Ведь если мы с Екатериной напрыгавшись, натанцевавшись в ночных клубах возвращались в усадьбу уже под утро, и если к тому же учесть количество коктейлей выпитых там, то отсутствие желания встать пораньше на пробежку становилось в какой-то мере понятным ...

Разбудило меня, как уже бывало не раз солнце, светившие мне прямо в глаза.

— Вчера не задернула шторы! Вот ведь нехорошая девочка! — простонал я, пытаясь зарыться поглубже в подушку. Но сон был уже нарушен, а в спальне было светло, как днём и потому поворочавшись немного, я начал потихоньку просыпаться.

"Где там моя рыжая красавица?" — улыбаясь, подумал я и, не раскрывая глаз, зашарил по постели руками.

"Вот она... — ладонь скользнула по гладкой, прохладной, нежной коже Екатерины, спавшей свернувшись калачиком невдалеке от меня. — Сейчас я тебя тоже разбужу! Будешь знать, как забывать занавешивать окна!"

Моя рука заскользила в поисках пышных округлостей, которые имелись у Екатерины, несмотря на ее нынешнюю молодость и которые были предметом плохо скрытой зависти Рады и прочих девиц в клане.

Эти округлости были увенчаны длинными, и как я уже давным-давно выяснил очень-очень чувствительными сосками. Обычно Екатерина не позволяла мне слишком уж бесцеремонно обращаться с этим сокровищем, но сейчас, горя маленькой местью за раннее пробуждение, я хотел устроить ей такое же неожиданное пробуждение, немного подергав за них.

`Так выпьем же за то, чтобы наши желания не расходились с нашими возможностями!`

В данном случае ничего такого накануне выпито не было. И посему было не удивительно, что, ощупав не по одному разу сладко спавшую Екатерину, я так и не обнаружил искомого.

Только наверно в третий раз, пройдясь сверху вниз и обратно, погладив своими ладонями всё, что было можно и нельзя, я наконец сообразил, что что-то тут не так, открыл глаза, откинул одеяло и застыл в изумлении, глядя на открывшееся мне зрелище.

Ещё вчера Екатерину можно было сравнить с роскошной греческой вазой. Своими выпуклостями и изгибами в нужных местах она очень напоминала это изделие древнегреческих мастеров, а теперь, та девушка, которая спала, свернувшись клубочком на ее месте, скорее походила на изделие современных мастеров-стеклодувов. Она была похожа...на пробирку!

Тоненькие руки-веточки, такие же тонкие ножки без малейшего следа тренированных мышц присущих Екатерине, худенькое неразвитое тельце с проступавшими, сквозь небольшой слой жирка ребрами, ввергли меня в шоковое состояние.

И если бы не прежние роскошные рыжие волосы спутанной массой лежавшие на подушке и полностью скрывавшие лицо Екатерины, то я бы ещё мог подумать, что это какая-то из юных клановых девушек воспылала ко мне симпатией настолько, осмелилась прокрасться в спальню главы клана...

Когда я очень осторожно протянул свою руку, чтобы отодвинуть с лица спящей ее разметавшиеся волосы, то моя рука заметно дрожала.

— Так...— произнес я, словно в забытьи, глядя на открывшееся мне зрелище. — Кажется, я вчера немного перестарался...

Сладко спавшая девочка, конечно, была похожа на ту молодую девушку с фотографии из кабинета Екатерины. Вот только выглядела она заметно моложе.

"Какие пятнадцать! — ошеломленно думал я, разглядывая спавшую. — Двенадцать-тринадцать в лучшем случае, а может быть и меньше. И зачем меня было торопить?! Ведь всё шло и шло потихоньку. Ну, неделя, ну, даже если и через две стало бы ей пятнадцать, то можно было бы как-то выкрутиться, объясняя все происшедшее какими-нибудь чудо-средствами... А сейчас что делать?"

Я вспомнил вчерашнюю ночь.

"Шампанское, что ли мне в голову ударило? Так не так уж и много выпили мы там, на конкурсе... Скорее всего дело во мне самом. Я зачем-то вчера повелся на уговоры Екатерины и проникся ее желанием сделаться ещё моложе, причем срочно... А почему это так сработало? До этого ведь выдавал всё маленькими порциями, и процесс шел медленно, но верно, а тут... Или просто очаровала она меня и я в очередной раз, ну если не влюбился, то скажем так, воспылал симпатией...красотка ведь... И это вполне могло неосознанно, помимо моей воли, увеличить передачу энергии от меня к ней. Ведь у меня все завязано на эмоциях... Нравится мне девушка: получи пряник, то есть красоту например, а бонусом, уже от себя, ещё и умнее делаю... Вот и тут, как было отказать такой красавице...которой она была ещё вчера. Я, стало быть, повелся, напрягся и... Мы имеем то, что имеем...

Предположим, что так всё и было, а если и не так, то особого значения в данный момент это не имеет. Поскольку передо мной... да и перед этой девочкой в полный рост встает извечный вопрос: что делать? Перво-наперво, надо ее разбудить! Хватит спать! Следы заметать надо! Интересно, кстати, а ее личность и сознание, не стали ли они у нее детскими? Если она потеряет память, то ... Ладно чего гадать. Будить надо!"

Я прикрыл эту крошку одеялом, чтобы шока, по крайней мере, сразу не случилось, и потряс соню за плечо. Энергично так потряс. Екатерина проснулась не сразу. Сначала попыталась зарыться глубже в подушку, потом пробурчала.

— Отстань! Спать хочу!

Но тонкий детский голосок не впечатлил меня совершенно, и я продолжил трясти ее за плечо. Наконец Екатерина перевернулась на спину, открыла свои глаза, выглядевшие просто огромными на ее маленьком детском личике, и спросила все ещё сонным голосом, но уж довольно внятно.

— Какого...тебе надо?

Я хмыкнул. Екатерина бывала иногда грубовата, но то, что можно было в шестьдесят, тридцать или даже двадцать лет, категорически не рекомендовалось в ее нынешнем возрасте.

— Смотри, будешь так выражаться, Рада тебя отшлепает! — сказал я, но девочка явно не обратила внимания на мои слова.

Она словно прислушивалась к чему-то там, внутри себя, и постепенно, с течением времени на ее лице проступало выражение ужаса.

— А где... моя сила? Магию не чувствую! У меня нет магии!?

Она с ужасом уставилась на меня, а я с удивлением уставился на нее.

"Так магия у нее пропала... Интересно-то как!" — это я подумал, а спросил совсем другое.

— Екатерина, а вообще, сколько тебе было лет, когда ты инициировалась, как магесса?

— Тринадцать... — не задумалась с ответом Екатерина, и лишь спустя некоторое время осознала сказанное.

— Ты хочешь сказать...

— Да, ты получила то, что хотела: стала моложе, вот только тебе сейчас не пятнадцать, а меньше тринадцати, возможно, что и как раз двенадцать лет.

Тут одновременно случилось несколько вещей. Слёзы крупные и частые внезапно, без всякой подготовки и раскачки, без всяких там всхлипываний потекли ручьем. Словно кран повернули. Раз и потекло. Одновременно одеяло, которым была укрыта Екатерина, взлетело вверх, словно подброшенное взрывом. Екатерина рванула к зеркалу.

"Так сознание у нее, кажется, осталось прежним, взрослым и это уже плюс, — меланхолично думал я, наблюдая за тем, девочка кулачками трет свои глаза в судорожной попытке разглядеть что-то в зеркале, но слёзы, которые текли ручьем, очень мешали ей. — В принципе контракт выполнен, и мне можно уходить, но ведь найдут и очень быстро найдут. И что тогда будет, я не знаю. Так что лучше, как-то договорится с Екатериной. Выработать приемлемую версию... Может ей пока стоит пожить где-нибудь на стороне. Пока не придумаем что-то удобоваримое... Но как это сделать? И куда мне податься? А что есть варианты? Галина квартира... Больше я не вижу ничего подходящего. И как я гордо подумал про Галю — забыть и весь сказ! А вот не получается. Без ее квартиры никак. Придется ей позвонить и спросить разрешения пожить там. Поскольку одно дело, изредка водить туда девушек, а другое дело постоянно скрываться там от всех".

— Ты! Это ты во всем виноват! — прервал мои размышления яростный девичий вопль. Я пришел в себя и озадаченно посмотрел на Екатерину. Она уже накинула на себя халат, видимо в попытке скрыть свое юное тело и от себя, и от меня, гада, как похоже она уже думает. Вот только смотрелся взрослый халат на невысокой молоденькой девочке-подростке очень потешно. Полы халата волочились по полу, рукава надежно скрывали маленькие ручки, а глубокий вырез на груди девочке приходилось постоянно держать руками, чтобы халат снова не распахнулся.

Выглядело всё это очень смешно, но улыбаться мне совершенно не хотелось, поскольку ничего смешного я в этом не находил.

— Виноват, конечно! — согласился я. — Но не очень сильно. Ну, промахнулся я на пару-тройку лет и что? В таком деле, как омоложение всё возможно. Добавилось тебе два-три лишних года, так радоваться надо!

— Ах, радоваться! — прошипела девочка. Во взрослом варианте это выглядело бы очень впечатляюще, я сразу бы начал вилять хвостиком и извиняться, но сейчас тонкий голосок подвел Екатерину, поскольку она теперь выглядела капризной юной девочкой, а вовсе не грозной магессой. Поэтому я даже ухом не повел на ее возмущение.

— В пятнадцать лет у меня был уже первый взрослый, я в своем развитии внешне почти не отличалась от двадцатилетней и могла продолжать исполнять обязанности главы клана! А сейчас что? Магесса без магии не может быть главой клана!

— Раньше об этом нужно было думать, детка! Я ведь тебя предупреждал! А теперь главой вместо тебя будет Рада. Или ты без власти жить не можешь?

— Да не будет она главой клана! И молодая слишком и сил маловато: всего лишь Кандидат...

Скривилась Екатерина.

— Послушай...Катя...

Девочка снова злобно поглядела на меня.

— Ты как меня назвал?

— А как я могу называть тебя сейчас? Ты же стоишь перед зеркалом? До Екатерины тебе теперь лет десять, а то и больше...

— Ладно, — буркнула девочка, в очередной раз, запахивая просторный халат. — Что делать будем?

— Я предлагаю нам с тобой уехать из усадьбы...На время, только на время! — быстро добавил я, увидев в очередной раз вспышку ярости на лице девочки. — Надо в спокойной обстановке придумать приемлемую версию случившегося. Иначе нам будет не отбиться от любопытных!

Катя задумалась и потом нехотя кивнула.

— А куда? На ту квартиру, где ты ублажал тех магесс?

В звонком девичьем голоске просквозило хорошо слышимое недовольство. Я пожал плечами.

— А больше и некуда.

— Тогда мне нужна одежда! Не могу же я идти вот в этом! — Катя сделал резкое движение плечом, и оно тут же выскочило из широкого ворота халата.

— Вот видишь! — она немедленно укуталась снова.

— И где я возьму тебе одежду для девочки? Прямо вот сейчас в шесть утра?

— Спустись на первый этаж, там в самом конце левого крыла прачечная со стиральными машинами...

— Знаю, — буркнул я. — И ты предлагаешь мне поискать там...

— А больше негде, а сама я выйти в таком виде в коридор не могу!

— Ладно, но если меня поймают в тот момент, когда я буду там увлеченно копаться в грязной одежде девочек, то ты меня можешь и не дождаться. Поскольку я в это время уже буду обживать больничную койку, возможно, что даже и в реанимации.

— Будь осторожен! — без тени улыбки благословила меня Катя.

Я не буду рассказывать о том, каких страхов я натерпелся во время этой операции и подробностей, интересных только фетишистам не будет. Хочу только заметить, что мой подвиг остался не оцененным той, для которой я старался.

Мне было высказаны претензии, что вся одежда какая-то грязная, юбка слишком короткая, пуловер великоват, но главной претензией было отсутствие лифчика.

— Ну не мог я там тебе ещё и лифчики подбирать, — сказал я угрюмо. — И так поджилки тряслись. Да и потом, зачем он тебе интересно? Насколько я успел заметить, прикрывать тебе им ещё нечего...

В ответ, из ванной комнаты, где шла примерка принесенного мною добра, меня назвали недоумком, и мне было разъяснено, что лифчик нужен девушкам в любом возрасте.

Я уже привычно промолчал. Характер у Екатерины, ставшей Катей нисколько не смягчился.

Наконец примерка была закончена, и из ванной появилась симпатичная, на мой взгляд, девочка в короткой клетчатой юбке в желтую и красную полоски и сером пуловере, на ногах зеленые кроссовки и белые гольфы. Ее рыжие волосы были заплетены в две приличной толщины косы. Голову украшала розовая бейсболка. Узнать в этой девочке главу клана было совершенно невозможно.

— Я на попугая похожа! — с возмущением была высказана мне очередная претензия. Я уже привычно пропустил ее мимо ушей.

— Я сейчас схожу, позавтракаю. Покажусь всем. Ты пока будешь прятаться у меня в комнате.

Тебе принесу чего-нибудь перекусить. А потом, когда все проснутся и будут сновать по коридорам, тогда мы с тобой и уйдем.

— Сначала сходи ко мне в кабинет. Вот ключ от сейфа, комбинацию ты знаешь. Возьми там, на второй полочке деньги. Две пачки. Раз уж мы планируем скрываться некоторое время, то потребуются деньги.

С кражей денег из кланового сейфа, при наличии ключа и кода, у меня никаких проблем не возникло, и переживаний тоже не было. Я без дрожи в коленях умыкнул две пачки сторублевок и уселся на свое рабочее место в приемной. Требовалось спокойно подумать о планах на ближайшее будущее, поскольку в присутствии непрерывно капризничающей Кати я думать ни о чем не мог.

"Чем же всё-таки всем объяснить такую трансформацию? Если не придумать что-то приемлемое, наизнанку ведь вывернут! Хм, а? Магия отпадает! Тогда ведь и мной заинтересоваться могут... Свежеиспеченный маг Эфира, какой-никакой... А если не магия, то что?"

Я задумчиво покусал нижнюю губу, повертел в руках карандаш, посмотрел на потолок.

"Помнится мне, ещё в том мире, в Интернете я как-то читал статью о болезни под названием `ураганное старение`. Редкость редкая, но вот бывает всё же, несчастливчики попадаются. Насколько, это правда, насколько нет, я не знаю, но теоретически можно допустить ускорение всех обменных процессов, процессов окисления в организме во много раз под воздействием неизвестных катализаторов и вследствие этого резкое старение организма. Тогда почему бы не предположить, что может быть и обратное: ураганное омоложение под воздействием так же неизвестных катализаторов? Что-то принимала внутрь, чем-то мазалась... Что именно подействовало неизвестно, почему тоже непонятно. Но ведь подействовало! И ее молодость будет главным убойным аргументом, для всех скептиков..."

Зазвонил городской телефон, хотя я уже фактически и не работал секретарем, но раньше времени суету поднимать не хотелось, а если проигнорировать звонящих сюда, то они начнут звонить уже не сюда и встревожат тех, кого тревожить пока не стоило: например Раду. Я снял трубку.

— Секретарь Владислав Ма... — начал было говорить я, но был грубо прерван.

"Начальнические привычки у Галины сформировались на удивление быстро", — хмыкнул я, узнав голос в трубке.

— Влад! Нам надо срочно переговорить! Есть одно важное обстоятельство! Как можно быстрее! Я приеду туда к тебе? Ты ведь в усадьбе Горчаковых сейчас?

— В усадьбе, понятное дело, раз ты сюда звонишь и говоришь со мной! Но скоро меня тут не будет... но если ты говоришь, что это срочно...

— Очень срочно, Влад!

— Тогда давай встретимся в двенадцать у тебя на квартире, — тут я подумал, что квартира у госпожи Демидовой сейчас другая, хотя фактически это и не квартира вовсе, поэтому поспешил уточнить.

— Та квартира, прежняя...

— Я поняла! Буду в двенадцать!

"Интересно, что такое у нее случилось? — задумался было я, но потом опомнился. — Галиных проблем только мне сейчас ещё не хватало. Приедет и расскажет, чего голову сейчас ломать над этим! Так, на чем я остановился... Как версия для публики сойдет. Стоит немного пожить на квартире, а потом девчонку надо будет вернуть в клан. Вот только мне не стоит вступать в переговоры с Радой и прочими руководителями клана по поводу случившемся. Лучше, если я вообще тихо исчезну, и никто не свяжет меня с болезнью главы клана. А кто будет убеждать Раду, что нет ничьей вины в том, что ее мама так катастрофически помолодела и потеряла всю свою магию? Просто такое стечение обстоятельств! А кроме Светы и Ирины и некому! Точно, вызову их на Галину квартиру, проинструктирую и в путь! Пусть пообщаются с руководством Горчаковых. И саму пострадавшую надо проинструктировать, чтобы случайно обо мне не проболталась..."

Снова резкий звонок городского телефона прервал мои мысли. Со вздохом я снял трубку. На сей раз, звонившая вообще отличилась: она даже не дала мне рта раскрыть, чтобы представиться.

— А можно Влада ...то есть господина Малицкого к телефону можно?

— Меня радует, что ты, первая из звонивших сюда, назвала меня господином Малицким. Обычно-то ко мне обращаются гораздо более фамильярно, Леночка.

— Ой, Влад! Привет! Я могу называть тебя так, как ты сам пожелаешь!

— Привет! Я поздравляю тебя с заслуженной победой! Лично присутствовал и всё видел своими глазами! Как и ожидалось там никто тебе и в подметки не годится!

— Спасибо! А мы можем встретиться сейчас? Я понимаю, что рановато, но не спится мне вот что-то, а ты уже на работе...

— Я заеду за тобой...

— А заезжать никуда не надо! Я вот тут недалеко от дома Горчаковых из кафе `Экватор` звоню. Может убежишь с работы, страшно хочу увидеть тебя и поболтать...по делу.

— Ну, если по делу... Выпей там кофе, съешь пока что-нибудь вкусненькое. Я скоро подойду.

Я положил трубку и поспешил убраться из приемной, пока ещё кто-нибудь не пожелал встретиться со мной. Например, Рада!

* * *

Наш с Катей исход из усадьбы прошел без всяких осложнений. Я шел впереди. За мной по пятам незаметной тенью скользила в своих зеленых кроссовках Катя. Из-под надвинутой на глаза розовой бейсболки, торчали две толстые рыжие косы, украшенные маленькими красными бантиками. Никто из встречных нами по дороге даже и не взглянул на скромную юную девочку у меня за спиной. Двух человек, остановивших меня поболтать, интересовал именно я. С болтунами мне удалось расстаться довольно быстро, а Лида и Рада мне не встретились. В противном случае мне так бы легко отделаться не удалось. Они были моими начальницами и имели право приказывать мне.

Ефиму, перетаскивавшему пивные бочонки на кухню и числившемуся, в том числе и привратником я издали помахал рукой, и мы благополучно выскользнули на улицу.

— Куда это мы идем? — спросила Катя, когда увидала, что брать такси я не стал, проигнорировав две машины демонстративно медленно проехавшие мимо нас.

— Хочу угостить тебя мороженным в кафе `Экватор`. Оно там вкусное-е-е...

— Какое ещё мороженое...— удивленно начала было Катя и вдруг задумалась. — А ведь и правда, сто лет не ела мороженного... — медленно произнесла она.

— Вот и попробуешь! — сказал я, а сам подумал.

"Вспомнишь молодость! Кажется, предполагавшийся цветочный период у меня с Катей плавно трансформируется в период мороженого и пирожных".

Леночка даже в неброской и скромной черной юбке с вишневым пиджачком выглядела очень броско и нескромно среди посетительниц `Экватора`. Ее скрещённые под столиком ножки казались бесконечно-длинными, золотистая коса была короче, чем у Кати, но толщиной той не уступала, делая ее похожей на учащуюся старших классов. А старшеклассницы очень пренебрежительно относятся к ученицам младших классов. Поэтому неудивительно, что она лишь слегка удивленно приподняла брови в знак того, что видит рядом со мной столь юную особу. Катя же ещё не привыкшая к тому, что ее теперь все будут воспринимать иначе, чем раньше, была крайне недовольна таким к ней отношением. Что она и показывала своим хмурым видом.

Я же в отличие от Кати хмуриться причины не имел. Напротив, был ошеломлен горячим приемом, который резко контрастировал с той холодностью, которую Леночка в последнее время взяла себе за правило демонстрировать в отношении меня.

Едва я зашел в кафе, как она молнией метнулась ко мне на шею и, не обращая никакого внимания, на широко раскрытые глаза и упавшие вниз челюсти присутствующих, буквально впилась мне в губы своими губами. Пришлось соответствовать и ответить на поцелуй так же горячо и страстно. И принуждать себя к этому, когда меня целует такая красавица, мне было не нужно. Все вышло само собой. Понятно, что ту пару минут, в течение которых я целовал Леночку, а она мне самозабвенно отвечала, никто в кафе не проглотил ни крошки. Такое и в кино увидишь нечасто. Позже, усевшись спиной к залу, я уже не ощущал себя героем — любовником из кино. А Леночке же не ослабевающее внимание присутствующих просто нравилось. В результате из нас троих только Катя сидела с недовольным видом.

— Леночка, это Катя! — поспешил я представить свою молодую спутницу. — Катя это...

— Меня зовут Елена и слово `тетя` добавлять не обязательно, — улыбнулась Кате Леночка. Если она рассчитывала, что в ответ Катя ей лучезарно улыбнется, то просчиталась самым жестоким образом. Юное личико Кати стало выглядеть настолько недовольным, что кажется, в ее присутствии скисло даже пастеризованное молоко, если бы Леночка заказала его конечно. Но никакого молока на столике не было, а был высокий стакан с чем-то малиновым и трубочка. Уровень содержимого в стакане был уже в районе дна. Ожидая меня, времени Леночка не теряла.

— Девочка, кажется, чем-то недовольна! — констатировала не дождавшаяся улыбки Леночка, снисходительно, с высоты своего роста, разглядывая насупившуюся Катю, которая тоже в свою очередь исподлобья глядела на Леночку.

Я легко, не напрягаясь, мог назвать целых две причины Катиного недовольства. Во-первых, превращение в двенадцатилетнюю девочку и связанные с этим издержки. Во-вторых, ей категорически не понравились поцелуи, которыми Леночка поприветствовала меня. Ведь она уже начала рассматривать меня, как свою собственность. Но могли быть и другие причины, не пришедшие мне в голову. С этими женщинами ни в чем нельзя быть уверенным. Поэтому-то я и озвучил самую, как мне показалось нейтральную причину, вполне адекватно объясняющую Катино недовольство окружающим миром.

— Мороженое, я ей обещал, много и вкусного, да вот на тебя отвлекся.

— О! Несомненно, мороженое это прекрасно, детка! Но на будущее имей ввиду, что для женщины мороженое на первом месте может быть только до определенного возраста или после определенного возраста. А в промежутке между ними в мире существуют и более приятные вещи. Мужчины, например!

Свою лекцию этой бестолковой малолетке Леночка подкрепила действием и снова поцеловала меня. Вот только она не видела, увлекшись демонстрацией, как Катю перекосило от злости.

Именно поэтому я не стал снова растягивать удовольствие от поцелуев с Леночкой, а закруглился уже через минуту и торопливо махнул официантке.

Злобное дитё следовало срочно накормить, иначе взрыв был неизбежен.

Кате заказали мороженое аж четырех сортов. А нам с Леночкой молочные коктейли, но с добавлением ликеров и коньяка. Потягивая через соломинку бодрящий напиток, я спросил Леночку.

— Так о чем ты хотела переговорить со мной?

В ответ Леночка возмутилась.

— Но не здесь же разговаривать на такие темы! Не в этом театре!

— Понятно! — вздохнул я. — Тогда доедим мороженое и пойдем на нашу квартиру.

Леночка кивнула, а потом, попивая свой коктейль, спустя минуту спросила.

— А что, Катя тоже идет с нами? Или она остается здесь есть мороженое?

Катя, не поднимавшая глаз от вазы с мороженым, как методично и сосредоточенно работала ложкой, уничтожая разноцветную гору мороженного перед собой, так и продолжила это занятие, никак не отреагировав на выпад Леночки. Тем самым, предоставляя мне право самому сочинить что-нибудь удобоваримое для окружающих.

— Вот взял на воспитание...— начал импровизировать я. — Сирота, ни отца, ни матери, хотя и состоит в клане Горчаковых. Будущая магесса.

— А зачем брать на воспитание чужих? Может проще своих детей завести? Я даже знаю, кто тебе в этом может помочь!

Катя ещё сильнее наклонилась над мороженым, но кончики ее ушей покраснели, выдавая тем самым, что она всё слышит.

— Может и проще, но всё равно хлопотно! Вот я и решил проверить, что это значит — иметь ребенка. Повоспитываю где-то с недельку, да и отдам назад в клан.

— Значит, ты видишь себя будущим отцом и хочешь побыть папой для этой крошки...

Задумчиво сказала Леночка, приканчивая коктейль в своем бокале.

— Может тогда и мне стоит попробовать себя в роли мамы Кати? Мне кажется, у меня найдется чему поучить сиротку...

Леночка ласково погладила Катю по голове. Уши у Кати полыхали вовсю. Они уже полностью были красного цвета, который впрочем, постепенно сменялся багровым.

Требовалось срочно сменить тему.

— Леночка, расскажи хотя бы вкратце о конкурсе! И мне это интересно, а уж как это интересно Кате, так и словами не передать. Ведь когда она вырастет, то может тоже попытаться повторить твой успех — стать мисс Россия! — не удержался я от шпильки в адрес Кати. Леночка приняла мою просьбу за чистую монету и всё оставшееся время мы слушали монолог на тему: насколько труден и тернист путь к становлению мисс Россией.

Я не стал предлагать прогуляться пешком до Галиной квартиры, хотя от кафе было и не очень далеко, а вызвал такси. Мне хотелось побыстрее очутиться в укромном месте и унять Леночку. Она слишком уж серьезно погрузилась в роль мамы и щедро одаривала Катю советами, которые, как подразумевалось, были обязательны к исполнению.

— Не засовывай сразу так много мороженого в рот! Все подумают, что ты голодаешь... Не вертись, и тогда все будут думать, что ты приличная девочка... Сиди прямо, не сутулься, а то ни один мальчик и не посмотрит на такую, как ты...

Несомненно, и без того невеликое терпение Кати давно бы уже закончилось... при других обстоятельствах, а сейчас...

Я наклонился к уже багровому ушку Кати и, успокаивающе гладя ее по голове, прошептал.

— Потерпи, пожалуйста, до квартиры! Там я с ней переговорю. Сейчас здесь не стоит затевать объяснения!

И Катя стойко терпела и ждала, когда закончится этот приступ материнской любви внезапно обуявший Леночку.

Даже, когда в такси Леночка заявила, что такой лохматой, с такими небрежно заплетенными косами ни одна приличная девочка на улицу выходить не должна и затеяла прямо там, на заднем сиденье переплетать Кате косы, та, стиснув зубы, стойко молчала.

"Может, конечно, магические умения и пропали у нашей Кати, но вот запас терпения и выдержки у нее никуда не делся. Когда надо, понятно. Впрочем, иначе она Мастером бы и не стала...", — думал я, наблюдая за тем, как в тугую, чуть не выдирая с корнями из головы рыжие волосы, Леночка заплетает Кате косы.

* * *

Когда я вошел в квартиру, то сначала подумал, что перепутал двери и попал к соседям.

В прихожей оклеенной новыми золотистыми обоями стояли две высокие глиняные вазы с живыми цветами. Незнакомые гравюры с видами Москвы. Незнакомый полосатый пуфик и зеркальный раздвижной шкаф. Но мое недоумение и удивление сменилось приступом паники, когда из ванной выскользнула стройная крепенькая фигурка с полотенцем на голове и в распахнутом длинном банном халате. Ирина! Откуда!?

А Ирина уже устремилась ко мне с радостным визгом.

— Света! Вадик пришел!

Я стоял очень удачно, загораживая собой весь дверной проем. За моей спиной топтались Леночка с Катей, но их было не видно. Пока было не видно.

— Это судьба! — спокойно и обреченно подумал я, обнимая прыгнувшую мне на шею Ирину. Та начала было радостно целовать меня, как вдруг поцелуи прекратились. Тело Ирины до той поры мягкое, расслабленное и нежное, вдруг затвердело, закаменело, ее мышцы, резко прибавив в объеме, вспухли по всему телу и ее объятия стали сравнимы со стальными тисками или капканом... на медведя. Ее руки до того нежно обнимавшие мою шею теперь сдавили ее так, что доступ воздуха в мои легкие прекратился совсем. Я захрипел и попытался оторвать от себя Ирину. Бесполезно! Она оплела меня ногами, ее руки сдавливали мое горло...

В общем, я уже начал прощаться с жизнью, когда по ушам ударил безумный вопль вылетевшей из комнаты Светы.

— Ирина! Это же Вади-и-им! Отпусти!

Только тогда стальные объятия разжались и я, хрипя и сипя, без сил опустился на сразу так понравившийся мне полосатый пуфик, стоявший у двери.

Пока я, судорожно хватая ртом, воздух приходил в себя, в прихожей народу прибавилось. Это вошли Леночка с Катей, которых столь горячий прием нисколько не напугал. Совсем другие эмоции были написаны на лицах присутствующих. Но основное чувство — это была обида. Обиженной до глубины души выглядела Леночка. Нижняя губа у нее дрожала, глаза были распахнуты широко и смотрели на двух очаровательных девушек, одну из которых Свету, спасительницу от гопников, она конечно сразу узнала. И теперь встретив ее здесь, уже не могла считать случайностью, ту нашу встречу. Ирину она не знала, но пылкие объятья, которыми Ирина порадовала меня перед удушением, говорили сами за себя.

А Ирина со Светой смотрели на Леночку не только с обидой. Ярость и ненависть, вот что читалось в их взглядах, и если на меня из этого потока эмоций долетали только отдельные капельки, то только потому, что выглядел я совсем плохо. Я сидел на пуфике тяжело, с хрипами дышал, держался за горло, и страдальчески прикрыв глаза, периодически постанывал. Я всем своим видом демонстрировал, что нахожусь уже на пути в лучшие миры и меня трогать не надо. Меня и не трогали. Пока. А основной концентрированный поток эмоций был направлен на Леночку. Слишком уж та была красивая, чтобы можно было поверить в чистую и светлую дружбу между нами.

Единственная, кто получал хоть какое-то удовольствие от происходящего, была Катя. Ирина и Света видимо уже оценили ее и решили, что та слишком юная для чего бы то ни было, и теперь просто игнорировали ее. Леночка тоже забыла про свою роль заботливой мамочки. Катя тихонько отошла в уголок, чтобы не мешать взрослым тетенькам (все девушки теперь были самое малое на голову, а Леночка так и на две выше Кати) делить добычу. Кстати она единственная из всех знала, что я встречаюсь сразу с тремя девушками, а раньше, если считать и ее за девушку, то и с четырьмя сразу. Поэтому никакого шока от незапланированной встречи у нее не было.

Насмешливая улыбка возникала на ее губах всякий раз, когда она смотрела на безутешную Леночку, застывшую столбом посреди прихожей. Видимо Леночка сильно достала ее своей опекой. В общем, Катя тихонько веселилась, предвкушая занимательное продолжение спектакля. Вот только мне было невесело. Горло меня уже не беспокоило. Меня беспокоило то, что накал эмоций не спадал и мои начинающие, но совсем не слабые магессы могли вспомнить о своих талантах и тогда Леночке не поздоровится. А заодно и мне. В этой небольшой квартире удар воздушного кулака Ирины в сочетании с фаерболом Светы не оставлял надежды выжить.

Поэтому я вызвал, в переносном смысле конечно, удар на себя. Я, кряхтя, охая, шипя, опираясь на стенку, поднялся на ноги, чем сразу же привлек к себе внимание разозленных магесс. Я уже знал, чем такое внимание может закончится. Мне живо вспомнилась попытка моей инициации на озере и мой заплыв под градом камней и фаерболов. А потому и ноги дрожали у меня очень убедительно, когда я побрел в кухню и стонал я так, что мне самому себя было жалко до слез. К счастью женское сердце отходчиво. Если оно, конечно, любит, а я очень надеялся на то, что меня всё же любят и не будут вот так сразу пытаться повторно инициировать, а сначала хотя бы выслушают мою версию. Так оно и вышло. Девушки только секунду смотрели на это жалкое, душераздирающее зрелище: державшегося за горло обеими руками Вадима, бредущего куда-то неверными шагами и выглядящего очень плохо.

Мгновенно они с обеих сторон подхватили меня, да так что практически внесли меня в кухню и опустили на уютный новый диванчик у окна.

— Пи-и-ить, — прошептал я, стараясь не выпасть из роли.

Судя по скорости, с которой мне сунули в руки стакан с водой, боевые действия на Галиной кухне никто вести не собирался.

"Значит надо потихоньку оживать", — решил я.

Воду для достоверности, правда, пришлось выпить всю. Я распрямился и огляделся. Света с Ириной сидели по обе стороны от меня на диванчике и с тревогой смотрели на меня.

— За что ты меня так, Ира?! — очень грустно спросил я Ирину. Она смутилась, но не надолго. Она наново оценила мое состояние и, решив, что я уже на пути к выздоровлению и мне можно услышать всё, что она хочет мне сказать, начала очень энергично.

— Вот, она причина! — Ирина красноречиво ткнула пальцем в сторону Леночки скромно усевшейся на табуретку у противоположной стены кухни. Вот только скромно, сама Леночка не выглядела. Даже в таком обиженном состоянии ее красота ошеломляла. Меня само собой. У Ирины со Светой она вполне закономерно вызывала совсем другие эмоции.

— Ты же уверял нас со Светой, что расстался с ней ещё до Нового Года!

— Я вас и не обманывал! Наши отношения были строго деловые. Лено...гм...Елена ведь была выдвинута от клана Горчаковых для участия в конкурсе `мисс Россия` и, кстати, вчера стала победительницей....

— Мы это знаем...— прошипела, молчавшая до того Света. Судя по ее тону, поздравлять Леночку с победой она не собиралась. — Смотрели вчера телевизор...

— Вот я, по поручению госпожи Горчаковой, (я ведь ее секретарь, как никак) периодически и встречался с Еленой, чтобы оказывать ей помощь от лица клана...

Короткий смешок раздался со стороны Кати также сидящей на табуретке у входа на кухню. Все уставились на нее, но поскольку продолжения не последовало, то снова все взгляды сосредоточились на мне.

После этих моих слов мои магессы немного успокоились. А вот лицо Леночки ещё сильнее сморщилось, а в ее глазах заблестели слёзы.

— Мы тебе верим, Вадим, — медленно произнесла Ирина. — Но тогда интересно, что она сейчас-то тут делает? Конкурс закончен. Проблем никаких нет, а если и есть их надо решать не здесь на квартире, а там, в усадьбе Горчаковых...

— Просто она хотела о чем-то переговорить со мной, а в усадьбе ей это делать не захотелось.

— Ну, конечно! — лицо Ирины снова приобрело скептическое выражение. — Переговорить обязательно надо на квартире, где имеется такая шикарная многоспальная кровать...

— Если уж на то пошло, в моей комнате в усадьбе тоже имеется кровать и тоже не односпальная... — кротко заметил я.

Ирина хотела что-то сказать, но не успела. В разговор вступила молчавшая до того Света.

— Препираться можно до бесконечности. Давайте лучше узнаем, что она хотела тебе сказать, и закончим с этим. Потом она уйдет, а мы останемся. Правда, сюрприз уже испорчен...

— Что ещё за сюрприз? — настороженно спросил я. В последнее время я уже не ждал от жизни ничего хорошего.

— Мы здесь уже второй день. Вчера провели небольшой ремонт, поменяли мебель, купили разные мелочи для уюта. Раз уж нам столько ждать обещанного, то стоит благоустроить место наших встреч. Вот мы и решили тебе сегодня позвонить и пригласить, можно сказать, на новую квартиру... а ты сам пришел...

— Сюрпри-и-из! — пропел довольный голос Кати, но на сей раз нахальную малолетку, лезущую в разговоры взрослых все проигнорировали.

— Пусть будет так! — согласилась Ирина. — Елена, говори, что ты хотела, а потом на выход! Сама понимаешь ситуацию.

Слёзы волшебным образом исчезли из глаз Леночки, на лице вместо растерянности и обиды была решимость.

Она встала, подошла ко мне и, глядя сверху вниз на всю нашу компанию, мягко сказала

— Я бы хотела во время разговора сидеть рядом с Владом!

Пару секунд они играли в гляделки. Потом Ирина и Света разом поднялись с диванчика и перешли на табуретки к стене. Леночка села рядом со мной. Компания у противоположной стены навострила ушки и приготовились слушать. И тут их Леночка всех обломала. Она обняла меня обеими руками и, касаясь своими губами моего уха начала говорить, вернее шептать. Ее слышал только я.

— Влад! У меня только один шанс сказать всё, что я хочу. Больше возможности не будет! — тут Леночка скосила глаза на зрителей у стены, на лицах которых было хорошо видно сильное недовольство.

— Я пошла на этот конкурс только ради тебя! Ты как-то упомянул, что тебе нужны деньги для учебы в университете, и ты пойдешь на всё, чтобы найти их. Вот я и решила тебе помочь. Вчера по окончании церемонии награждения мне помимо подарков был вручен и чек на сто тысяч рублей. Я передаю его тебе. Вот он! — Леночка достала из своей сумочки бледно-зеленый листок и сунула его мне.

"Ну да точно! Чек на предъявителя, на сто тысяч в Российском государственном банке". — убедился я вертя листок в руках.

— А ты?! — прошептал уже в свою очередь я Леночке на ушко.

— Мне ничего не надо и вообще всё, что я заработаю... Меня ведь выдвинули от России на `мисс Мира` и если я что-то там получу...

— Ты станешь мисс Мира я в этом уверен!

— Я это делаю только ради тебя! Чтобы заработать деньги! Тебе! Другим путем мне не заработать столько!

— Но ты же помниться говорила мне, что это твоя мечта, ты всегда хотела стать...

— Моя мечта это ты и только ты! А сказала я так, потому, что знала — ты не согласишься отпустить меня на конкурс, если я скажу, что хочу заработать деньги для твоей учебы....

Я ошеломленно уставился на Леночку. Она смотрела на меня грустно и твердо.

— Так ты меня... любишь?!

— Какой же ты дурачок! Я полюбила тебя ещё тогда, когда мы встретились на кухне Горчаковых и это мое желание стать красивой тоже только ради тебя. Никто больше мне не нужен! Никто и никогда!

Я смотрел на прекрасное и желанное личико Леночки и молчал. И постепенно на ее лице начала проступать обреченность. Улыбка пропала, глаза потускнели.

— Даже если ты меня бросишь... Я всё равно не перестану любить тебя!

— Я ТЕБЯ НЕ БРОШУ! Что бы ни случилось, ты будешь моей женой... Вот только может быть не единственной...Есть ещё девушки, без которых я жить не могу ...но может они откажутся от меня, узнав, что я не могу с тобой расстаться, тогда ты будешь одна, а если нет?

— Ради тебя я смогу договориться с кем угодно! — горячо зашептала мне ухо Леночка. — Не оставляй меня!

— Не оставлю! Верь мне! А сейчас иди, сядь там, у стенки и не вздумай куда-либо уйти, даже если будут выпроваживать!

— Не беспокойся, раз я тебе нужна, то избавится от меня у них не получиться! — блеснула глазами в сторону Ирины и Светы, настороженно смотревших на все эти наши перешептывания.

Леночка легко поднялась с диванчика и завораживающей походкой, словно она всё ещё участвовала в конкурсе (а в какой-то мере это ее противостояние со Светой и Ириной тоже можно назвать конкурсом) прошла через всю кухню и грациозно опустилась на свободную табуретку.

Я естественно провожал взглядом ее грациозную фигуру до последнего и даже не сразу отреагировал на вопрос Ирины.

— Ты с ней закончил?

Я вздохнул, отвел глаза в сторону.

— Нет, не закончил. Жить ей сейчас негде, а до начала конкурса `мисс Мира` ещё месяц. Так что она поживет какое-то время здесь... Она, кстати, вручила мне чек на сто тысяч рублей на учебу в университете, который заработала сама, нелегким трудом, и вы полагаете, что я могу взять чек, сказать `спасибо` и выгнать ее на улицу?

Ирина со Светой красноречиво переглянулись, но сразу не нашлись что ответить, а на личике Кати возникла скептическая улыбка, не очень сочетающаяся с ее детской внешностью.

— Мне кстати тоже придется сюда переехать, поскольку моя работа на клан Горчаковых внезапно закончилась. И жить мне кроме как здесь негде...

— Ты здесь будешь жить с ней! — полыхнуло яростью из глаз Ирины. Света тоже одарила меня очень многообещающим и очень недружелюбным взглядом.

— А куда ей податься? Ведь все деньги мне отдала! — я потряс банковским чеком. — Да она много места и не займет... Притулится где-нибудь...

— Где именно? Рядом с тобой на кровати? Или на раскладушке на кухне?

— Нет, кухня будет занята. Там будет спать Катя, — я кивком головы указал на скромно молчавшую Катю.

— Кстати, а это ещё кто?

— Вы мне не поверите, но... Вы должны пообещать: не болтать ни с кем о том, что я сейчас вам расскажу!

Я уперся взглядом в Ирину. Она неохотно кивнула. Затем также кивнула Света. Леночка, когда я и на нее посмотрел, выглядела удивленной, но и она кивнула, подтверждая, что будет молчать.

— Помолчать вам нужно будет от силы неделю, но скорее всего меньше. Пока вопрос с Катей не решится.

Операция по отвлечению внимания прошла успешно. Вопрос немедленного изгнания Леночки из квартиры был отложен. Не навсегда, понятное дело, судя по тем неприязненным взглядам, которые по очереди, а иногда и одновременно кидали на нее Света и Ирина.

Я начал свой рассказ о том, как сегодня рано утром, зайдя в апартаменты главы клана, чтобы разбудить госпожу Горчакову на ежедневную пробежку, обнаружил, что вместо взрослой пожилой женщины в кровати спит ребенок...

— Вот где-то так, — подвел я итог своему рассказу.

Теперь все три девушки с огромным интересом разглядывали Катю, которая смущенно молчала и смотрела в пол.

— И что теперь будем делать? — спросила Ирина.

"Нет, как они научились интересные вопросы-то задавать! Нет, чтобы решение предложить..." — подумал я и сказал.

— Пару дней надо, чтобы ситуация созрела. Пусть Катя привыкнет к своему новому облику... и новым возможностям... Вернее к отсутствию прежних возможностей, а потом вы проведете переговоры с теми, кто будет вместо Кати... то есть Екатерины Андреевны управлять кланом. Она теперь это не может делать и из-за своего юного возраста и из-за отсутствия у нее магии. Магия у Кати, конечно, вернется, но позже, когда она подрастет...

— А ты уверен, что Екатерина...Катя нас не разыгрывает? С помощью магии можно хоть на пять лет начать выглядеть!

— Уверен! Во-первых, это такие суммы надо потрать на это, что даже клан Горчаковых не потянет, а во-вторых, чем сильнее разница между реальным возрастом и требуемым, тем быстрее спадает иллюзия, вернее не иллюзия, а омоложение. Ведь по сути, это локальное, поверхностное омоложение тела. А при той разнице в возрасте, какая имеет место быть у Кати с Екатериной Андреевной, такое проплаченное омоложение спадет через пару дней. Да и все в клане видели, что Катя менялась медленно, молодела не скачком, а постепенно в течение пары месяцев. Сама она клянется, что всё происходящее никакого отношения к магической коррекции возраста отношения не имеет и лучшим доказательством этого является отсутствие магических способностей, что вполне можно проверить.

— Хорошо, мы через два дня проводим переговоры, а о чем?

— Как о чем? Ей же надо ждать год-два, когда она снова станет магессой! Сейчас-то она кто? Простая обычная девочка без намека на способности к магии. Надо, чтобы клан признал эту ситуацию форс-мажором и снова взял девочку на обучение. Ей ведь придется по новой развивать свой потенциал. Она же Мастером была!

То, что ей снова придется учиться и учиться с малолетками, видимо до этого Кате не приходило в голову. Она как-то погрустнела, ехидная улыбочка пропала с ее лица. И сейчас она выглядела растерянной молоденькой девочкой, которую эти жестокие взрослые в чем-то обманули или за что-то наказали. Например, лишили мороженого на месяц.

— Я думаю, прежде всего, надо обо всем сообщить в клан Морозовых и пусть они разбираются, кому куда идти и что делать! — сказала помалкивавшая до того Света.

— Логично... логично... вот кое-что уже придумали, а теперь может...

В этот момент раздался длинный настойчивый звонок в дверь.

— Это ещё кто? — удивилась Ирина. — Свои и так все здесь и даже кое-кто сверх того имеется...

Дверь пошла открывать Света. Я знал, кто там трезвонит, но делиться своим знанием не собирался.

"И без меня разберутся!" — подумал я. С подозрением глядевшая на меня некоторое время Ирина отвлеклась лишь тогда, когда в прихожей раздались громкие голоса, и накал страстей там резко пошел вверх.

Спорили Света и Галина. Ирина, немедленно метнулась туда, а следом подтянулись и остальные любопытные: я, Леночка и Катя.

Когда я высунул голову в прихожую, то ситуация уже стабилизировалась. Вдвоем, Света и Ирина успешно сдерживали возвышавшуюся над ними горой Галю, перегораживая дверной проём. Разговор, похоже, пошел уже по второму, если не по третьему кругу.

— Если вы и дальше будете утаивать, что вы забыли в этой квартире, то поверьте, у нас хватит сил выставить вас на площадку и не факт, что в целом, а не поврежденном виде.

Эта тирада из уст немногословной Светы, свидетельствовала только об одном: мои магессы были на грани. И их понять было можно. Не успели они переварить появление свежеиспеченной мисс России в этом уютном, ими самими собственноручно приготовленном любовном гнездышке, так теперь откуда ни возьмись, появилась новая нахалка, жаждущая войти внутрь. И тоже, как и Леночка, слишком уж красивая для простой случайности. Галина была на сей раз одета поскромнее, и бриллиантового ожерелья у нее на шее не было. Но умопомрачительные серьги с массой мелких бриллиантов в ушах, при каждом движении отбрасывающие в стороны разноцветные лучики и кольцо с огромным изумрудом бросились в глаза даже мне. Наверняка и стоимость скромно выглядящего, но купленного явно не на распродаже василькового брючного костюма, облегающего габаритную фигуру Галины, была мгновенно вычислена моими подругами с точностью до рубля.

Короче, Ирина и Света всем своим видом демонстрировали, что они будут стоять до конца, но эту подозрительную незнакомку в квартиру не впустят.

— Я ведь могу и прямо сквозь вас пройти! — пренебрежительно скривила полные губы Галя.

— Ох уж, вот это, вряд ли! — голос Ирины прямо-таки сочился презрением.

Кажется, обе стороны конфликта считали, что драка будет самым приемлемым способом разрешения этой дискуссии.

"Если на сцене висит ружье, оно обязательно должно выстрелить! — думал я — Вот, прошло всего полгода, как Ирину со Светой начали усиленно тренировать в рукопашном бое, а они уже совсем забыли о том, что можно разрешать ситуации не только при помощи кулаков. А Галя вообще всегда была не прочь подраться, судя хотя бы по тому, как мы познакомились, просто раньше ее физические возможности не позволяли ей это делать, но теперь-то совсем другое дело!

И всё-таки Ирина до конца головы не потеряла и сделала ещё попытку, судя по всему последнюю образумить эту наглую особу.

— Мы магессы! И я, и Света! Поэтому даже ваши перекачанные мышцы тут не помогут!

Галина с шумом носом втянула в себя воздух. Замечание о перекачанных мышцах ей совершенно не понравилось. Она прищурилась, словно прицеливалась.

— Даже на таких крутых магесс, как вы найдется управа. Полиция и аристократок запросто препроводит в участок в случае нужды!

"Кажется, сейчас ружье все-таки выстрелит! Девушки на грани! Надо вмешаться!"

— Света! Ирина! Пропустите уважаемую Галину Евгеньевну! Она владелица этой квартиры и именно у нее, я арендую квартиру. Галина Евгеньевна похоже договор на подпись мне принесла, — сымпровизировал я, углядев в руках у Гали роскошную, темно-коричневую кожаную папку.

Ирина и Света нехотя расступились в стороны, пропуская Галину в квартиру. Но подозрения, что тут что-то нечисто никуда у них не исчезли. Как-то нерадостно они посматривали на нас с Галиной и оказались правы в своих подозрениях: Галина, пройдя на кухню, перед тем как устроиться на диванчике, поцеловала меня и не в щеку, а пустив ход свои рельефные мускулы, тесно прижала меня к себе и поцеловала в губы. Многообещающе так поцеловала.

"И это после категорического отказа в финансировании и после `прощай` с моей стороны, — меланхолично думал я, целуя Галю в ответ. — Чего уж теперь пить боржоми! Всё одно: спалился по полной программе!"

Но затягивать с поцелуями всё же не стоило. Концентрированный заряд ненависти со стороны трех девушек расположившихся у кухонной стены напротив диванчика ощущался просто физически. К группе недовольных Галей, ожидаемо присоединилась и Леночка. Она-то отлично помнила: кто разрушил нашу с нею любовную идиллию, кто выгнал ее из этой самой квартиры, кто не так уж и давно обозвал ее шлюхой.

К счастью и Галина не стала нагнетать страсти, а выпустив меня из своих объятий села на диванчике. Я устроился рядом.

— Не надо так волноваться, девочки! — успокаивающе сказала она. — Требуется, чтобы Влад расписался в одном договоре, а потом я тихо исчезну.

— Я надеюсь, что это не брачный договор, вы пытаетесь подсунуть нашему Владу! — успела вперед всех Леночка, не пылавшая дружескими чувствами к Гале.

"Какая Леночка молодец! — подумал я. — Обещала договориться с моими магессами и вот, пожалуйста: ясно намекнула им, что не считает меня своей личной собственностью, а расположена делиться".

— Ну что вы девочки! Как можно! Ведь НАШ Влад МНЕ предложения ещё не делал!

Я даже растерялся на мгновенье

"И эта туда же! Тоже похоже согласна на компромисс! Нет, подруга! — подумал я. — Какие могут быть тебе предложения, если ты мне отказала в такой небольшой, с точки зрения миллиардерши, конечно, сумме! Неискренняя ты, жадная, а, следовательно, и предложения тебе никакого не будет. Откажу тебе при всех, и тем самым успокою девушек. Может быть, тогда они и на Леночку волчицами смотреть не будут".

Я откашлялся.

— Не надо провоцировать девушек такими заявлениями, Галина Евгеньевна! Это мои будущие жены и они очень болезненно относятся к вопросам брака. Если только речь идет не о них самих. Я не только не делал вам предложения, но и не собираюсь этого делать! Особенно после нашего недавнего разговора!

Взрыв энтузиазма на табуретках у стены.

— Печально это слышать, — спокойно сказала Галина. — Но на моем желании сделать тебе, Влад прощальный подарок, это никак не отразится!

Она раскрыла уже лежавшую на кухонном столе папку.

— Вот распишись внизу на всех листах и подарок твой.

Она протянула мне дорогущую ручку с золотым пером аналог Паркера в этом мире и испытующе посмотрела на меня.

"Читать или не читать? Всё же не хочется оскорблять девушку своим недоверием к ней. Да и листов немного... Это точно не брачный контракт. Она сама сказала это, а больше-то меня ничего и не волнует, потому что ничего у меня нет в этом мире".

Я расписался и вернул ручку владелице.

— Перед тем, как я зарегистрирую и нотариально заверю этот подарок, может всё же, прочитаешь что там написано! — с улыбкой сказала Галина.

— Прочитаю, — уже чуя какой-то подвох, согласился я.

"Так что тут у нас... Я Демидова Галина Евгеньевна, в ясном уме и твердой памяти... передаю Малицкому Владиславу Харитоновичу... всё свое движимое и недвижимое имущество. Список прилагается... — я лихорадочно листнул страничку.

-...Корпорация `Вымпел` ... Верфи в Херсоне ... Порт Находка ... Многопрофильный холдинг `Кристалл`... Земельные наделы в .... Доходные дома в Москве ... Киеве....Париже ...Нью-Йорке... Особняк тоже Москва... счета в Российском государственном банке... Сити-банке... Осама-банке...Морган Стэнли банке..."

Список казался бесконечным и занимал всё место на оставшихся страницах.

Некоторое время я беззвучно открывал и закрывал рот, не в силах выдавить из себя ни звука.

— Эт-т-то что такое? — наконец спросил я странно тонким и жалобным голосом.

— Подарок! — пожала плечами Галина и добавила уже мне на ухо. — Всё, что имела, теперь принадлежит тебе! Ну, а я наверно опять в официантки... — она печально вздохнула. — А пока надо зарегистрировать твою подпись ... Пойду я пожалуй... Мне ещё работу искать ...по объявлениям бегать...

Галина поднялась с диванчика и пошла к выходу из кухни.

— Стой! — прорычал я.

— Да? Я что-то забыла? — очень натурально удивилась Галина.

— Иди сюда! Садись рядом!

Без возражений Галина вернулась на диванчик. Я прижался губами к ее уху.

— Ты что с ума сошла? Зачем ты это сделала? — прошептал я яростно.

В ответ Галина уж сама прижалась к моему уху.

— Тебе это нужнее! В конце концов, я ведь только ради тебя вышла замуж за Демидова! Как я ещё могла получить нужную тебе сумму на твою учебу!

Глаза у меня наверно были квадратные

"И эта туда же! Вот только подарок ее в миллиард рублей не лезет ни в какие ворота".

— Забирай обратно! Где эти бумаги? Дай сюда! Порву их!

Галина шустро прижала к своей груди папку с бумагами. Отобрать в этом варианте что-либо у Галины не представлялось возможным.

— Зачем ты это сделала? Я бы и так деньги нашел! — зашептал я снова на ухо Галине, убедившись, что до папки не добраться.

— Может нашел бы, а может и нет! Я люблю тебя Влад, и хочу, чтобы ты был счастлив, пусть и не со мной... Это будет мой свадебный подарок к свадьбам со всеми твоими женами...Сколько бы их ни было... — ее глаза подозрительно заблестели. — А я буду в это время разносить подносы с заказами, улыбаться всяким разным типам, ради чаевых и думать только о тебе... — Галя всхлипнула.

— Забирай обратно!

— Нет! Никогда! Я пойду...

— Стой! — я рывком усадил, попытавшуюся встать Галину обратно на диванчик, обнял за плечи и уткнулся носом в ее шею. Потом поцеловал туда же, уже не стесняясь и не заботясь о том, как это воспримут наблюдатели у стены на табуретках, которые, кстати, вели себя на удивление тихо.

"Это ж как меня надо любить, чтобы вот легко, с улыбкой подарить миллиард и самой остаться без копейки? Любит она меня, и как любит! И я ее тоже... Может не на миллиард, может чуток поменьше, но тоже люблю! Сомнений-то в этом нет! Ну и что мне делать? А что тут можно сделать? Собственно, по сути, у меня и выбора-то нет...

— Галя, а если я предложу тебе выйти за меня замуж, ты возьмешь это всё обратно?

— Нет! — по-прежнему твердо заявила она. — Это всё твое! Только так и никак иначе!

Я вздохнул и задумался.

"Как-то все равно не очень хорошо получается. А если..."

Я припал к Галиному уху с новой идеей.

— А если я буду только номинальным владельцем. Пусть я буду только числиться владельцем. А прибылью мы будем распоряжаться вместе с общего согласия...

— А предложение выйти за тебя остается в силе? — с подозрением глядя на меня, прошептала в ответ Галина.

— Да, остается. Вот только сама свадьба неизвестно когда будет ...

— Я подожду, — мурлыкнула мгновенно успокоившаяся Галина.

— Но ты в любой момент можешь переиграть и вернуть всё назад, если захочешь, —

я предпринял последнюю попытку вернуться на исходные позиции.

— Не надейся! — в очередной раз наклонилась к моему уху Галя. И уже с победной улыбкой она взглянула на сидящих на другой стороне кухни девушек. Из четырех сидевших там девушек (двенадцатилетняя Катя тоже по большому счету была девушкой, только очень юной) ни одна не улыбнулась в ответ Галине. На детской мордашке Кати насмешки больше не наблюдалось. Она задумчиво разглядывала меня и Галю. Леночка выглядела озадаченной и недовольной, а вот Света с Ириной явно были на грани взрыва, но пока ещё как-то сдерживались и магию применять не решались. Пока!

Они может вытерпели бы и самодовольную улыбку владелицы квартиры одетую в дорогой костюм и с бриллиантами в ушах, и может бы всё и обошлось, если бы Галина, после моего обещания ей, не решилась меня снова поцеловать. Страстно, горячо, и тем самым недвусмысленно заявляя на меня свои права. Этого Ирина вытерпеть уже не смогла. Она молнией метнулась через кухню в сторону обидчицы. Хорошо ещё что я, постоянно опасаясь подобного развития событий, был настороже и, даже целуясь с Галей, краем глаза следил за настроениями среди зрительниц у противоположной стены кухни. Впрочем, единственно, на что меня хватило: это успеть преградить путь Ирине и случилось это в самый последний момент. Ирина явно воспользовалась магией, чтобы ускориться, и нанося удар, свою руку напитала силой. Галине должно было стать очень нехорошо. Подготовка в кланах серьезная. Считается, что вместе с развитием физических возможностей тела мага растет и его способность к магии. Поэтому нагрузки у начинающих магов очень велики, но результаты того стоят. Вот Ирина и вознамерилась продемонстрировать на Галине свою нынешнюю крутизну.

Но не получилось. Вернее не получилось продемонстрировать именно на Галине, но зато успешно получилось со мной, поскольку я сунулся под ее горячую, полную магии руку. Меня словно лошадь копытом лягнула или носорог боднул. Я пушинкой отлетел назад и врезался в в стену кухни. В глазах у меня потемнело, и я перестал отвечать на внешние раздражители.

Когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу на кровати в комнате. Болит голова, грудь и даже задница. Чувствовал я себя отвратительно. Влажная тряпочка у меня на лбу помогала бороться с болью лишь в какой-то мере.

Я повел глазами по сторонам. Мои девушки присутствовали тут, в спальне. Все разом! Без ссор, без скандалов, без ругани они стояли вокруг кровати и молча смотрели на меня.

Видимо после того, как я отключился, выяснение отношений продолжилось, поскольку на скуле у Галины имелась заметная ссадина, ее сложная красивая прическа исчезла, а волосы были стянуты теперь простой резинкой в хвост. Под левым глазом у Иры наливался впечатляющий синяк.

Внешний вид Леночки и Светы не изменился. Похоже, они не принимали участия в потасовке.

Кряхтя, словно старый дед и постанывая (на сей раз, притворяться не пришлось, болело практически всё тело) я поднялся с кровати и, не обращая внимания на скандалисток, побрел в ванную. Робкие попытки Ирины и Галины помочь мне, я отверг, прорычав настолько грозно, насколько позволяло мое болезненное состояние.

— Я сам!

Умылся холодной водой. Несколько раз наклонился-выпрямился и когда почувствовал себя более-менее сносно, вышел из ванной. Почетного караула по моей встрече около ванной комнаты выстроено не было, и я порадовался, что девушки такие сообразительные, а то я с удовольствием бы рыкнул на них и ещё раз. Но не получилось. Прихожая была пуста. Я заглянул на кухню. Да так и есть. Вот они, все тут сидят на табуретках вдоль стены, положив ручки на колени, и в таком виде очень напоминают школьниц. Диванчик был свободен.

— Всё правильно. Всё как надо... — пробормотал я себе под нос.— Часть третья, заключительная, как и полагается в хорошей пьесе.

Я взял за руку сидевшую с краю Ирину.

— Пойдем со мной Ирочка на диванчик. Хочу тебя кое о чем спросить!

Ирочка, несмотря на впечатляющий синяк, оказалась в отличной форме, не то, что я, и мигом удобно устроилась на диванчике, кокетливо скрестив при этом ножки и расслабленно откинувшись на спинку. Я усаживался на диванчик намного дольше, поскольку действовать приходилось очень осторожно. При любом резком движение происходило обострение и усиление боли. И не где-то в одном месте, а казалось по всему телу сразу.

"Какие, однако, хорошие инструкторы у моей Ирины! — восхитился я про себя. — Один удар и я в ауте!"

Пока я устраивался поудобнее на диванчике, на подлокотник диванчика справа от меня, тоже очень аккуратно, тихо, вкрадчиво и без всякого дополнительного приглашения устроилась Света.

Она вопросительно поглядела на меня и, не увидев возражений, осторожно обняла меня за шею. Сидевшая слева Ирина обнимать меня не стала.

"Чует кошка, чье мясо съела!" — подумал я.

Я на нее не сердился. Так уж все вышло. Но провести некую воспитательную работу с Ириной было надо. Что-то повадилась она охаживать меня, и магией, и кулаками.

— Ирочка, милая, ты ведь меня любишь?

Ирина, ожидавшая совсем другого, энергично закивала головой.

— Очень люблю... очень... в отличие от многих других! — при этом ее взгляд уперся в сидевших рядышком, словно две подружки на табуретах у стены Леночку и Галину.

— Я в этом был уверен и из-за этого никак не мог решить такую загадку: почему мне от тебя достается больше всех? Только сегодня ты меня дважды ...э ... э ...обижала. Но я подумал-подумал и понял: ты просто слишком уж всерьез восприняла народную пословицу `кого люблю, того и бью`. Если судить по этой пословице, то ты действительно любишь меня гораздо сильнее, чем остальные из присутствующих здесь.

На лицах Леночки и Галины расплылись злорадные улыбки. Света сидевшая рядом, кажется, даже дышать перестала, не то, что позволить себе улыбнутся над своей подругой. Ирина покраснела и опустила голову.

— Прости, Вадим! — пробормотала она. — Я не хотела... Так уж получилось...

Глаза ее заблестели, и слёзы могли закапать в любую секунду. Я, как и любой нормальный мужик женских слез терпеть не мог, а уж быть причиной их и вовсе не желал. Я торопливо обнял Ирину.

— Ирина, — прошептал я ей. — Я же пошутил. Я тебя люблю и не хочу, чтобы ты плакала из-за меня. Ну, стукнула и стукнула. Я ведь понимаю, что не нарочно.

Слёзы, не успев выйти наружу, тут же исчезли и успокоившаяся Ирина обняла меня в свою очередь.

Света, которая хоть и была рядом, но казалась такой же далекой, словно сидела у стены, а не со мною рядом. Именно об этом я подумал, когда Света тихо, вкрадчиво, но настойчиво устроилась у меня на коленях. Всё правильно: дружба дружбой, а пирожки врозь. Даже ласковая и кроткая Света может взбрыкнуть, если ее раз за разом игнорировать.

Так что я растопырил руки пошире и обнял двух моих магесс сразу. Почти обнял. Чуть-чуть рук не хватило, но это были мелочи.

"Вот если бы ко мне с двух сторон прижались две Гали, то у меня точно были проблемы с длиной рук, а так все в порядке!" — подумал я, решив быть оптимистом.

И вообще я устроился здорово. Обнимаю двух девушек сразу, они меня тоже целуют с двух сторон. Линия разграничения проходит точно посередине моего носа. Я же не признаю никаких линий и целую Ирину и Свету куда хочу. Сколько эта идиллия продолжалась я не знаю, и прерывать ее я уж точно не собирался. Понятно, что девушки настрадались, глядя, как на их глазах, их Вадима, обнимают все кто ни зайдет в квартиру. Да ещё и целуют при этом совсем не по-братски. Да ещё и ограничиться поцелуями не хотят. А хотят замуж за него! А они как сиротки просидели всё время на табуретках у стены! Кстати, сидевшая у стены очередная партия наблюдательниц вела себя тихо, корректно и ни возгласами, ни комментариями разворачивающемуся перед ними действу не мешала.

— Вадим, — прошептала мне в ухо уже успокоившаяся, любопытная Ирина. — Ты же уверял, что можешь создавать защиту, а почему тогда сейчас, когда я в тебя случайно попала рукой...

"Как она изящно назвала этот свой удар правой — `попала рукой!`" — подумал я.

— ...то я не ощутила у тебя никакой защиты?

— Так ее и не было, — охотно прошептал я в ответ.

К моему рту были приставлены сразу два аккуратных девичьих ушка.

— У меня же защита зависит от эмоций. А когда я вижу любую из вас, мои милые, то испытываю одну-единственную эмоцию — любовь! А любовь и защита несовместимы! Или вы полагаете, что и в присутствии вас, любимых, я должен тоже стараться создавать `кольчугу`?

Дальше я развить эту мысль не смог по одной простой причине: Ирина снова поцеловала меня в губы, таким образом, извиняясь за содеянное. Свете же пришлось ограничиться моей щекой и ухом. Наконец она оторвалась от меня и очередь поцеловать меня в губы перешла к Свете, а любопытная Ирина в это время озвучила новый вопрос.

— А что тогда совместимо у тебя с любовью? Ведь любовь — тоже эмоция! Или вообще магия никак не проявляется, когда ты любишь?

— Проявляется! — вздохнул я, отрываясь от затяжного поцелуя со Светой. — Да ещё как!

Видно, что Ирину обуяло любопытство настолько, что она даже не воспользовалась тем, что Света сдала пост номер один, то есть перестала целовать меня, а ждала ответа. И Света с любопытством уставилась на меня... но я был ещё не готов рассказывать всё, и не потому что не доверял. Доверял! Безоговорочно! Просто девушки могли использовать эту информацию без моего ведома, в качестве рычага в переговорах с руководством клана Морозовых о замужестве со мной, а я ещё с Катей не расхлебался до конца.

— Я всё вам расскажу...но не сейчас! У нас и так проблем хватает, которые надо решать.

Разомлевшие было от поцелуев, магессы сразу насторожились и с подозрением уставились на меня.

Я закрыл глаза, чтобы не видеть грядущего возмущения и прижал девушек к себе так сильно, как только смог, но не от избытка чувств на сей раз, а из простых практических соображений: в таком положении пустить им руки в ход будет сложнее.

— Я не могу расстаться ни с Леночкой, ни с Галиной! — сказал я и зажмурился ещё сильнее, ожидая взрыва, но было тихо. И по моим ощущениям (я обнимал их руками) они даже не вздрогнули.

"Сообразительные! Наверно поняли уже всё по нашим перешептываниям с Галиной и смирились..."

Уже уверенный в том, что гроза не состоится или пройдет стороной, я открыл глаза и тут же быстро закрыл их. Приятно получать поцелуи от двух девушек разом, а вот когда две пары горящих яростью глаз смотрят на тебя с такого близкого расстояния, это... впечатляет.

— Открой глаза и посмотри на нас! И скажи, чем мы хуже их!

— Вы не хуже! Даже лучше!

— Так почему с ними... ты не можешь расстаться? С Леной ещё ладно можно понять, такая красавица и так безумно любит...Последнее отдала, чтобы остаться с тобой ...а эта гордячка, культуристка перекачанная... Ты же сначала заявил что ничего между вами нет и не будет!

— Я ее тоже ...люблю, — прошептал я, косясь на сидящую невозмутимо, на слишком маленькой для нее табуретке Галину ... но это ничто, по сравнению с тем, как она меня любит!

— И как?

— Тоже последнее отдала мне! Вернее всё, что у нее имеется! Слышали ведь сами про подарок-то!

— Да что она имеет кроме этих бриллиантовых сережек, которые и купила-то наверняка выжимая все соки из арендаторов своей квартиры и из тебя в том числе! — хмыкнула Ирина.

— Миллиард!

— Что?

— Ее имущество оценивается в миллиард рублей! Вот это и есть ее подарок мне! Или вы полагаете, что мне следовало взять этот миллиард, сказать спасибо, а ее отправить работать официанткой?

Ошеломленное молчание было мне ответом. Света и Ирина круглыми глазами уставились на Галину, которая, немедленно поняв, о чем идет речь, самодовольно улыбнулась, и утвердительно покивала головой. Магессы посмотрели-посмотрели на Галину, потом на меня, потом снова на Галину.

— Поверьте! — я постарался придать своему голосу максимальную убедительность. — Никого больше не будет, кроме них! Только вы и они! Ну не могу я ни с кем из вас расстаться! Я уж и им говорил, что может они сами откажутся, так нет, даже думать на эту тему не хотят и даже то, что у меня есть вы, их не пугает. Согласны на всё! Да и этот подарок в миллиард говорит сам за себя!

Задумчивое молчание было мне ответом. Затем Ирина поднялась с диванчика, а Света слезла с моих коленей

— Так девочки. Я полагаю, нам следует переговорить наедине, — сказала она, глядя на Галину с Леночкой. Те словно этого и ждали. Тут же поднялись на ноги. Вся четверка исчезла в спальне, а дверь за собой они плотно прикрыли.

На кухне остались только я и Катя. Некоторое время мы смотрели друг на друга молча. Затем Катя спрыгнула с табуретки, одернула свою клетчатую юбочку и, подойдя ко мне, устроилась рядом на диванчике.

Она посидела немного рядом, заглядывая мне в глаза снизу вверх, но и это ее не устроило. И не успел я и глазом моргнуть, как она по примеру Светы начала устраиваться у меня на коленях. И хотя смотреть мне в глаза она продолжала снизу вверх, но, судя по ее довольной улыбке, теперь ей было гораздо удобнее.

— Ты знаешь, Влад, — задумчиво сказала Катя. — Во мне что-то изменилось и изменилось очень сильно. Многое из того, что мне раньше было важно, теперь таковым не кажется, и наоборот мне теперь хочется многое из того, на что раньше я не обращала внимания...

— Тело у тебя помолодело, а сознание ещё нет. Вот оно и подстраивается сейчас под твое новое тело, — пожал я плечами. — Нормальный процесс. Конечно, такой наивной дурочкой, как прочие двенадцатилетние девочки ты не станешь, но и прежней не останешься.

— Я это уже поняла, когда сидела там, на табуретке и смотрела, как эти девицы тебя делят. И представляешь, я реально начала ревновать тебя к ним! Ты понимаешь это!?

— Чего тут не понять? Только не забывай: сейчас тебе двенадцать лет!

— Ну и что? Ты думаешь в двенадцать лет девочки не влюбляются?

— Так! Закончили разговор на эту тему! Тоже мне Лолита нашлась!

— А кто такая Лолита?

— Это...гм...это не важно, а важно то, что для меня ты сейчас только младшая сестренка и никак иначе! Поняла?!

— Поняла...но ведь это не навсегда? Ведь когда-нибудь я вырасту. Годика через два-три...

— Шесть, ну пять лет самое малое, но к тому времени я надеюсь, что утрясу все вопросы с моими девушками, и они станут моими женами. А на стороне мне гулять не позволят, да я и не собираюсь.

— Но я не мыслю никого кроме тебя в качестве мужа. Я это поняла вот сейчас!

— Придется помыслить! Четыре жены это и так перебор! Я вовсе не уверен, что девушки договорятся и будут терпеть друг друга, а если им предложить ещё и пятую... Пусть и в отдаленной перспективе... Нет, нет забудь! При твоей красоте...будущей, ты легко найдешь себе кого ты хочешь!

— Я хочу тебя! Я поняла это сейчас, что всегда хотела только тебя, просто раньше не понимала этого!

— Ещё раз говорю тебе — забудь! Четыре жены и так много!

— Упрямишься, значит? — с неудовольствием сказала Катя. — А ведь сейчас я от тебя и не прошу ничего! Пообещай просто, что в будущем ты меня не забудешь.

— Не могу! На стороне я гулять не собираюсь, а жениться на тебе я не хочу, да и мои жены не позволят!

— Значит проблема только в том, чтобы ты захотел... — задумчиво сказала Катя. — А если ты будешь согласен, то с женами я договорюсь...

— Может и так, но только я против.

— Я что была очень некрасивая, в мои двадцать лет?

Соврать я не мог.

— Очень красивая! Одни эти твои рыжие волосы чего стоят...Да и вообще ты вся такая была... — я мечтательно прикрыл глаза. — Ведь говорил я тебе, не надо дальше омолаживаться! — я укоризненно посмотрел на девочку. Та с задумчивым видом сидела у меня на коленях, привалившись ко мне, и о чем-то напряженно размышляла. Наконец видимо что-то решив, Катя сказала.

— Ладно, не хочешь добром, будет тебе по-другому!

— Ню-ню! — прищурился я. — Попробуй! Я сам даже спорить с тобой не буду, а просто пожалуюсь на тебя своим будущим женам и как ты думаешь, через сколько секунд тебя выставят из квартиры и с какой скоростью повезут сдавать в клан?

— Ни с какой! И ты не заикнешься об этом своим...невестам!

— Почему это? Позвольте узнать.

— Ты ведь не захочешь, чтобы я поделилась с ними кое-какими подробностями о твоих способностях!

— Что ты имеешь ввиду, шантажистка малолетняя? — мрачно спросил я, уже предчувствуя неприятности.

— Да вот взять хотя бы это мое чудесное омоложение. Нет, я верила в твой Гунь Минь! Раз молодеешь, то будешь верить во всё что хочешь! Но когда, после обследования у Морозовых, я узнала, что ты маг Эфира, то меня словно что-то ударило! Это ведь ты сам всё делаешь! Ты сам, а не эти твои дурацкие корешки!

"Что и следовало ожидать — думал я. — Ещё одна умная на мою голову. И что теперь делать?"

— Да с чего ты это взяла? Там же в заключение по поводу моих способностей сказано, что я настолько слабый маг, что даже в клан меня не захотели включать. А ты тут меня подозреваешь в том, что не могут и Гроссмейстеры! Ведь магическое омоложение проводят только Гроссмейстеры? Оттого такие и цены? Так ведь?

— Так, всё так, мой милый Влад! Можешь добавить и ещё кое-что: то, что ты сделал со мной, никто ничего такого не делает и не может сделать. По одной простой причине: не хватает магической энергии. Пока маги копят в себе энергию для омоложения идет процесс старения и он идет быстрее, чем накопление энергии. Это примерно, как дырявым ведром пытаться поливать огород. Надо очень быстро бегать и то не факт, что успеешь донести до грядки хоть немного воды, а не разольешь по дороге, а уж дальним грядкам, то есть пожилым людям и вовсе нечего рассчитывать на что-либо. Уж не знаю, как ты это делаешь! Не знаю, откуда ты взялся, такой уникум! Но, если подумать, если немного поразмышлять, то не стоит при этом забывать про Ирину со Светой. Ведь появились-то вы все трое вместе, там на Медвежьем озере! И девочки эти, поздние маги немыслимой силы для начинающих, и ты, который вообще ни в какие рамки не лезешь...

— Не трогай девушек! Не надо даже упоминать об этом! И обо мне не надо упоминать в таком контексте нигде!

Катя сладко-сладко улыбнулась и прижалась ко мне ещё теснее.

— Так я и не буду никому упоминать! Но и ты в ответ должен пообещать, что не забудешь меня через несколько лет...

— Пять, не раньше!

— Хорошо. Я согласна и на пять лет! Так значит, ты обещаешь, что через пять лет ты хотя бы попытаешься уговорить своих жен не препятствовать мне, стать твоей женой?!

— Обещаю! — кивнул я обреченно.

— Ну что ты сразу стал такой мрачный! Вспомни, какая я была красивая, и как нам было хорошо вместе! — она буквально вдавливалась в меня, заглядывая в глаза.

— Да, — признал я. — Ты была потрясающей девушкой...Только вот недолго...

— Так я и буду ею! Буду, не сомневайся! И молчать я тоже буду, как рыба, поскольку заинтересована в этом!

— Ладно, договорились. Я сделаю тебе предложение через пять лет, а может и позже. Это как жены посмотрят на это. Надеюсь, я смогу убедить их, что ты будешь последняя в нашем кружке и больше ни-ни!

От избытка чувств Катя привстала на моих коленях и поцеловала меня в губы, как привыкла. И как назло именно в этот момент распахнулась дверь в спальню и толпа заговорщиц, вышедшая оттуда, с изумлением уставилась на меня.

— Та-а-ак! Теперь ты на малолеток перешел! — это была, конечно, Ирина.

— Тебе, что: нас не хватает? — Леночка даже в такой ситуации демонстрировала способность к компромиссам.

— Влад, а как же я? — жалобно спросила Света.

Одна Галина ничего не сказала, а устремилась ко мне с явным намереньем отшлепать нахальную девчонку. А это учитывая тяжелую руку Гали, могло стать неприятной процедурой для Кати. Та испуганно пискнула и спряталась за меня.

— Что это значит? — недовольно спросила Галя, когда убедилась, что схватить хоть и перепуганную, но шуструю девчонку с ходу не удалось.

— Что это значит? — переспросил я и решил сказать правду. Только надо следовать принципу драконов и просто не говорить всего. Тогда и в будущем претензий ко мне не будет, и сейчас запудрю мозги.

— Это значит, что она хочет того же, чего хотите и вы: выйти за меня замуж! Минутку! — я поднял руку, останавливая мгновенно захотевших высказаться на эту тему девушек.

-Дайте мне закончить! Она не требует это прямо сейчас, а согласна потерпеть пять лет, и тогда уже вернуться к этому вопросу.

Девушки замолчали, переваривая информацию о новой претендентке на меня.

— А с какой стати она вообще какие-то претензии возымела? Ты что с ней спал раньше?

Это Ирина засверкала на меня глазами.

— Спал, — сознался я. — И попробовал бы я не спать! Мгновенно бы вылетел из секретарей на радость Стригуновым!

Я конечно немного преувеличивал. Вылететь-то я бы вылетел, но не мгновенно. Но девушкам об этом знать не обязательно.

— Галина ты-то должна меня понять! Сама ведь шла на компромиссы! Да и не для себя старался, а для тебя, Леночка! Ты думаешь, Катя просто так согласилась, заменить свою дочку тобой на конкурсе?

Галина и Леночка задумались и замолчали, а вот на Свету с Ириной моя тирада никого впечатления не произвела.

— Ну, было между вами что-то... Ладно пускай, но с чего сейчас-то обещать этой... девочке замужество? Пусть растет, расцветает, заигрывает с мальчиками...ее возраста. А не бронирует себе место жены на пять лет вперед!

— Есть причины...— нехотя сказал я. — И серьезные, но говорить о них я сейчас не буду! Вы всё узнаете! Попозже только!

— Шантаж!? — сообразила Ирина.

"Так надо прекращать этот разговор, а то не знаю до чего можно дойти", — подумал я и сказал.

— Всё! Хватит меня допрашивать! Я сейчас себя словно где-нибудь на допросе в полиции ощущаю! Пусть будет так: через пять лет мы вернемся к этому вопросу и обсудим желание Кати стать моей женой! Может она за это время передумает, может я передумаю, а может и вы не будете против.

— Шесть! — твердо сказала Леночка. — Через шесть лет, когда ей исполниться восемнадцать мы вернемся к этому вопросу! И ни годом, ни днем раньше! Так ведь девочки? — обратилась она к стоявшим стеной напротив меня девушкам.

Все синхронно и очень решительно кинули. Я был очень доволен такой поддержкой и поспешил зафиксировать достигнутое согласие.

— А пока, все эти шесть лет ты будешь числится нашей воспитанницей и должна будешь беспрекословно выслушивать и исполнять всё то, что тебе будут говорить старшие. И все они будут иметь право наказывать тебя за непослушание! Ты согласна Катя на такие условия?

— Конечно, согласна! — торопливо согласилась Катя и потянувшись вверх, поцеловала меня в губы.

— Так! — железным голосом сказала Галина. — Правило первое: не целовать Влада! Рано ещё!

— А в щечку? А сидеть на коленях?

Тут я вступил в разговор.

— В щеку, как сестренке и воспитаннице можно и сидеть на коленях тоже можно, если конечно в этот момент никто из старших на это не претендует, — быстро добавил я, поглядев на снова напрягшихся, девушек.

— Ладно, — нехотя согласилась Ирина. — Может через шесть лет и вопрос снимется сам собой.

Ты просто-напросто передумаешь! Ведь у тебя есть мы! Четверо! Неужели тебе не хватит?!

— Через шесть лет вы все будете старыми, толстыми женщинами с кучей детей и скверными характерами, а я буду молодой красивой девушкой, и вопрос о том, буду ли я женой Влада, решится однозначно: буду и любимой к тому же! — ехидно ухмыльнулась Катя.

Судя по их лицам, девушки все, как одна сейчас страстно желали только одного: немедленно приступить к воспитанию этой молоденькой нахалки. Причем слов при этом явно должен был использован самый минимум. Основное предпочтение должно было быть отдано физическому воздействию на попку Кати.

— А без провокаций нельзя? — пробурчал я Кате.

— А чего они все сразу меня невзлюбили? Я и так согласилась терпеть шесть лет. А они...— и к моему удивлению уткнувшись мне в бок, она заплакала. Я обнял Катю рукой и с укоризной посмотрел на девушек.

— Ну что вы на нее напали? Она же ещё девочка! Пусть память о взрослой жизни у нее имеется, но и реакция, и вредность уже, как у обычной девочки-подростка. Вы все старше и должны быть выдержаннее...

— Пусть язык не распускает! Да ещё на такую болезненную тему, как замужество с тобой! Тогда и мы станем терпимее! — заявила Галина, не особо впечатленная слезами Кати.

— Давайте, сменим тему! Что вы там решили?

— Договорились, не ссорится — сказала Леночка.

— А ещё я предложила перебраться ко мне в... вернее теперь уже к тебе, в особняк. Там места хватит на всех. Что мы в этой квартире будем тесниться! — это уже Галя взяла слово.

— Поехали! — все же последнее слово я решил оставить за собой.

Глава 22

Галина приоткрыла глаза. В уютном полумраке ее спальни циферблат настенных часов поблескивал достаточно явственно. Восемь часов утра. Можно вставать. Она повернула голову направо. Влад ещё спал. Некоторое время Галина разглядывала спящего Влада.

"Как же он красив, ее муж! Да муж! Пусть пока и не оформлены их отношения официально, но они непременно посетят мэрию в ближайшие дни. Можно будет сказать, например, что необходимо расписаться, чтобы окончательно вступить в права владения имуществом Демидова... Это только, если он спросит о причинах такой спешки. А на самом деле я просто не желаю повторения ситуации, в которой я оказалась месяц назад. Это мой Влад! Моим он и останется!

Даже вспоминать не хочется, как я сглупила. Надо же пригласила к себе того, кого любишь так, что даже мысли путаются, когда думаешь о нем или смотришь на него вот как сейчас, своего единственного мужчину... и предложила ему место секретаря! Затмение, что ли на меня нашло? Или вернее тлетворное влияние внезапно обретенного богатства? Жадность обуяла!?"

Галина даже помотала головой от отвращения к самой себе.

"Ладно, хоть сообразила, что нужно сделать, чтобы исправить ситуацию. И ведь успела буквально в самый последний момент! Ведь ехала ещё и сомневалась: правильно ли поступаю даря всё что есть, и не прося взамен буквально ничего! А оказалось, что это был единственный вариант, дающий нужный результат. Оказывается все эти девицы, крутившиеся там в ее квартире, вокруг моего Влада, уже успели околдовать его и добиться его согласия на брак с ними. Еле-еле, с уговорами, со слезами и даже с небольшой стычкой, — тут Галина с удовольствием вспомнила, как она от души приложила эту гордячку и аристократку Ирину. — Ей удалось добиться того, что Влад категорически заявил: она, Галина будет его женой несмотря ни на что. Потом подсуетилась, правда, ещё эта бывшая старуха, превратившаяся в одночасье в нахальную малолетку, Катя, но ее в расчет можно не брать. Через шесть лет, когда она попробует снова начать качать свои права и кричать об обещании данном ей, ничего у нее не выйдет. Будет послана далеко-далеко".

А вот оставшаяся тройка девиц вызывала у нее, у Галины нешуточное беспокойство. "Слишком уж они красивы, особенно эта нынешняя мисс Россия, Лена. Света и Ирина выглядят более просто, так зато они магессы и аристократки. Тоже серьезные противницы.

Кулаками тут вопрос не решишь, да и денег у этих аристократок тоже хватает. Поэтому пришлось поработать головой. И ни в коем случае нельзя было ссориться ни с кем.

Когда они прибыли к ней в особняк, то были выделены роскошные комнаты всем, даже этой малолетней `невесте` Влада. Всем она, Галина, сердечно улыбалась (тренировка в `Иле` все-таки это нечто). Даже Влад похвалил ее за стремление подружиться со всеми его невестами, наивный.

Можно ведь улыбаться, помогать всем во всём, и даже не претендовать на то, чтобы спать с Владом и вести свою игру. Да-да она уступала это свое законное и неотъемлемое право всем подряд и Светке с Ириной, и Елене. Да ей было тяжело видеть, какими довольными они выпархивали из его спальни по утрам. Да хотелось покусать кого-нибудь. Но сдержалась и даже спрашивала чем бы ещё таким им всем услужить. Да было тошно, но зато никто не мог упрекнуть ее в том, что она склочная и вздорная, не способная к компромиссам женщина, а самое главное Влад был ею очень доволен.

И она всё правильно рассчитала. Владу с ней, в ее...его особняке жить было комфортно, а девочки... девочки теперь приходят сюда к ней и хоть было сказано, что этот особняк принадлежит и им, как будущим женам Влада, но по факту-то именно у нее они спрашивают разрешения пожить здесь.

Первыми ещё тем же вечером убыли аристократки. Убыли к себе в клан, тренироваться и учиться. Хотя и пообещали бывать как можно чаще, но за пришедший месяц она видела их у себя в особняке всего один раз. Переночевали и исчезли. Тренировки, видите ли, очень напряженные... Великолепно! Затем удалось избавиться от этой нахалки Кати. Она, конечно, не спала с Владом. Никто бы ей такого не позволил. Но зато постоянно сидела у него на коленях, прикидывалась пай-девочкой и целовала его. Пусть и в щеку, как старшего братика, и не возразишь против такого. А это было опасно! К такому привыкают быстро. Но Ирина со Светой тоже видимо обратили внимание на эту липучку. Они не только тренировались там у себя, но и нашли время переговорить с кем надо насчет девчонки, и за ней быстро приехала дочь этой самой Екатерины-Кати. Прикольно они выглядели рядом. Дочке двадцать с хвостиком, а ее маме двенадцать. А по факту выглядит ещё и моложе.

Надо было видеть, как испуганно смотрела Катя на свою дочку, когда та, улыбаясь и глядя сверху вниз, сообщила своей маме, что договорилась о тренировках для нее, Кати на полигонах клана Морозовых.

У девочки даже слёзы выступили из глаз. А Рада, с таким неподдельным сочувствием, гладя маму по голове, убеждала, что ей, Кате надо восстанавливать свой магический потенциал и длительные, интенсивные тренировки под руководством знающих и требовательных инструкторов в этом ей очень помогут. И когда едва не плачущую Катю увезли, наверно прямиком на полигон, то в особняке осталась одна мисс Россия, которая нагло и беззастенчиво отодвинув ее, хозяйку дома в сторону, буквально не вылезала из постели Влада. Приходилось терпеть, поддерживая свой имидж, склонной к компромиссам невесты, приветливо улыбаться, глядя на всё это безобразие. Но всё когда-нибудь кончается. Вот вчера и закончился этот своеобразные медовый месяц у красавицы Елены.

Вчера соперница отправилась на предварительные сборы на два месяца, которые организуют для всех участниц конкурса `мисс Мира`. Будут ездить по миру, демонстрировать самих себя, крутить задницами перед пускающими слюни мужиками. Елене-то явно уже не хотелось никуда ехать. Своего мужчину она уже нашла, и деньги у Влада теперь имеются. Раз такой подарок преподнесла ему она, Галина, то стоит ли ехать туда, в эту компанию красоток со всего мира. Вернее в змеиный клубок. Потому что нравы там очень и очень суровые, как в джунглях. Сожрут и не заметишь, как у кого-нибудь между зубов застрянешь. Но отказаться от участия было просто невозможно. Контракт у Елены составлен на клан, а клан шутить не будет. Даром, что глава клана теперь стала несерьезной двенадцатилетней девчонкой, но и без нее найдутся люди, которые проследят за исполнением контракта. В общем, вчера она уехала, нацеловавшись до одури с Владом, и даже ее, Галину милостиво чмокнула в щечку. Два месяца Лена с гарантией будет отсутствовать. Да и потом, когда завоюет титул `мисс Мира`, а она должна его завоевать при ее-то внешних данных и буквально каком-то магическом воздействие на окружающих мужчин, то домой, то есть сюда, в особняк всё равно вернется не скоро!"

Галина довольно зажмурилась.

"Как быть хорошо богатой! В этом случае возможности избавления от соперниц значительно расширяются, а главное при этом не появляется никаких подозрений относительно истинных мотивов.

Вот и в данном случае Лена поедет в Австралию на конкурс. Пусть на здоровье становится там мисс Мира. Все равно Влад не скоро встретится с ней. Она, Галина постаралась и сделала доброе дело для своей будущей родственницы. Оказывается при внимательном изучении списка компаний входящих в сферу ее влияния, обнаружилось крупное рекламное агентство `Афродита`. По ее поручению агентство заключило контракт с кланом Горчаковых, который согласно договора обладал правом от имени Елены заключать рекламные контракты для нее. А уж агентство в свою очередь постаралось составить очень плотный график для Елены Яблонской на конец этого и весь следующий год, который она проведет вдали от России. Она будет рекламировать пиво Гринбулл и автомобильные покрышки Съёнг, женское белье и спортивную одежду концерна Вексли, автомобили класса люкс Гасперини, яхты фирмы Грантем, изделия ювелирного дома Геретс и много чего ещё. Естественно за это она будет получать очень хорошие деньги. Она ведь хотела зарабатывать и финансово помогать Владу. Вот ей и предоставили такую возможность! А уж то, что всё это время Лена проведет вдали от Влада, она поймет позже. Пришлось, правда, потратиться и выложить свои деньги, чтобы поспособствовать заключению этих контрактов. Жалко, а что делать? Но результат того стоит: Лену, она, Галина, ещё очень долго не увидит!"

Галина сладко потянулась с довольной улыбкой.

"Скоро Влад проснется и тогда... Пожалуй, пока не проснулся стоит надеть новое нижнее белье. То что надето на мне сейчас Влад уже видел вчера... Хочется порадовать Влада...такие сюрпризы ему нравятся...

Вот это черное... с кружевами неплохо смотрится на моей белой коже...

Так я готова! А Влад? Спит ещё?! Ну, как же так! Нет, нет! Будить ни в коем случае нельзя! Мужчины если их внезапно разбудить могут быть очень недовольны... А вот не напрямую, поспособствовать пробуждению можно, если совсем чуть-чуть раздвинуть шторы. Вот так, чтобы лучик на лицо упал... Летнее солнце оно такое яркое... Ну вот он зашевелился... Так надо быстро устроиться в постели и ждать. Сейчас он проснется и сразу увидит меня..."

* * *

Странные ощущения были у меня за завтраком, странные, но приятные. Конечно, я уже месяц питаюсь в этой столовой. Огромная комната, отделанная панелями из светлого дерева. Большие окна, сейчас распахнутые настежь, позволяли, если возникнет такое желание выйти прямо через них в парк, даже не нагибаясь. Из парка в окна струился теплый воздух, напоенный ароматами цветов. Я сижу за длинным столом вместе с Галей. Добавляет необычности нынешнему нашему завтраку то, что никого кроме меня и Гали больше нет, если не считать служанку Марию, которая изредка приносит поносы с кухни. Блинчики и творожная запеканка, неизбежная овсянка, яичница с ветчиной и прочее полагающееся на завтрак.

А на кухне властвует Людмила Ивановна шеф-повар, перешедшая по наследству от Аркадия Галине вместе с кухней.

Галя, кстати сидит во главе стола, на месте хозяина, а я сбоку, слева. И если к ней Мария обращается со словами `госпожа`, `госпожа Демидова` или `Галина Евгеньевна`, то мне даже отчество было не положено. Не говоря уже про господина. Все в особняке зовут меня Владом.

Я настоял на этом сам, еще, когда ехали в особняк. Убедил своих ...будущих жен не делиться подробностями насчет подарка Гали. Успеем ещё. А то уж больно велика сумма. Надо поосторожнее быть.

— А как я тогда объясню твое появление здесь? Да ещё с девушками? — спросила меня Галина.

— Специалист по управлению. Помогу эффективнее вести бизнес. А что с девушками не так? Это наоборот подчеркнет наши деловые отношения.

Девушкам это предложение понравилось, поскольку они сразу сообразили, что Галя при таком раскладе на мою постель претендовать не может. Галя тоже это сообразила быстро и помрачнела, но возражать не стала. И именно поэтому я провел почти весь месяц с Леночкой и ещё потому, что ей скоро надо было уезжать на конкурс.

Плюсом было то, что все слуги, охранники и даже проныра-секретарь, были уверены, что мы Галей не спим вместе. И это действительно так и было до вчерашнего вечера. А минусом было то, что как выяснилось тем же вечером, Галя сдерживалась из последних сил и дорвавшись до моей тушки оттянулась по полной, живо напомнив мне тот наш прошлогодний секс-марафон. Тут, правда, был короткий перерыв на сон. И теперь она вот сидит за столом, довольно щуриться, с аппетитом употребляет всё, что ни принесет Мария и улыбается мне ласково-ласково. Заканчивался завтрак кофе с пирожными. Из четырех корзиночек с кремом мне была выделена лишь одна. Остальные Галя пододвинула себе и ясно дала понять, чтобы я не покушался на них.

"Ешь, ешь, сладкоежка! — думал я, допивая кофе. — Вот ведь не боится растолстеть, поэтому и не отказывает себе ни в чем. А в результате хорошее настроение и никаких подавленных желаний. И это ведь она ещё не знает, что я просто не дам ей растолстеть. За то время пока я омолаживал Катю, я научился дозировать свою энергию и если замечу, что талия у Гали начнет увеличиваться, то приму меры. А может она интуитивно чует, что теперь сладостей ей можно есть, сколько хочешь? — задумался я. — Интересно...

Видимо я глубоко задумался, поскольку вдруг ощутил, как Галины руки обвили мою шею, а ее губы поцеловали меня в щеку.

— Мария заметит, — сказал я, впрочем, не проявляя никакого стремления, освободится или уклониться от поцелуя.

— Ну и пусть, — хихикнула Галя. — Теперь, когда Елена уехала, а ты остался, да ещё при этом мы будем проводить все ночи вместе, какой они вывод сделают, как ты думаешь?

— Какой, какой... понятно какой... Предпочел победительнице конкурса `мисс Россия` богатую вдовушку, то есть выбрал деньги. Удивления, кстати, это ни у кого не вызовет. Многие даже одобрят. Скажут примерно так: вот, правильно понимает жизнь, мужик!

— И не знают они при этом, что на самом-то деле я теперь бедная девушка и ничего своего у меня нет, и живу я тут на птичьих правах...

Голос у Галины задрожал, вид стал печальный-печальный.

Я торопливо усадил Галю к себе на колени и занялся психотерапией: поцеловал ее в губы.

— Галочка, ну что ты такое говоришь, ты же знаешь, как я к тебе отношусь, как люблю...

— Ты так только говоришь, а вот если бы ты доказал это на деле...

— Как?! А сегодня утром? Какие тебе ещё нужны доказательства?

— Это для тебя `это` является достаточным доказательством любви. А для женщины это лишь необходимое, важное конечно, но недостаточное доказательство... Понятие любви у женщины несколько шире этого... Вот, если бы ты подтвердил свою любовь не только там в постели, а ещё и в мэрии... А давай сегодня подадим заявление! — огорошила меня Галя.

— Но...— сказал я и задумался.

"Ну и что мне мешает расписаться? Ведь, кажется, я позиционировал себя как сторонник длительных и зарегистрированных отношений? Вот за меня и хотят замуж! Так я не против... Конечно по справедливости первыми должны бы быть Света с Ириной, но мне вообще пока только одну из них предлагают и то только через два с половиной года... Ну и пусть они тренируются и учатся, а Леночка в это время прогуливается по подиумам и сценам, раз уж заключила такой контракт. Выйдут за меня попозже. А Галя вот здесь, рядом, хочет замуж, хочет быть женой по настоящему... И пусть девочка будет первой! Она того заслуживает, как никто! Я до сих пор ещё не до конца, верю в то, что она мне преподнесла такой подарок! А вот интересно, если она выйдет первой за меня, то потом станет и старшей женой? Или же они это уже потом выясняют сами, между собой?"

— Так что? — это Галина не выдержала моих длительных размышлений и осторожно потрясла меня за плечо, возвращая меня к действительности.

"А действительно что? Даже проблем с документами сейчас нет. В свой последний приезд, Ирина сообщила мне, что Морозовы исполнили мою просьбу и, воспользовавшись своими связями в полиции, убедили работающих в отделе розыска пропавших, что исчезнувший в свое время в Гималаях Владислав Малицкий нашелся, жив, здоров и прибыл в Россию. Меня вычеркнули из списка пропавших без вести, и теперь я могу пользоваться паспортом Влада на законных основаниях. Естественно они сделали это не просто так. Их впечатлил миллион, который Галина оперативно перевела на счета клана и они решили сделать маленький шажочек мне навстречу".

— Поехали! — решительно сказал я. — Галина я хочу, чтобы ты стала моей женой!

Галина видимо никак не ожидала такого вот результата от моих глубоких раздумий.

"Наверно полагала, что я буду выкручиваться до последнего! Придумывать какие-нибудь отговорки... Подарок-то уже подарен, чего теперь спешить с женитьбой!" — весело думал я, глядя на растерянное лицо Галочки.

Но пришла в себя она очень быстро и даже переспрашивать не стала, а просто навалилась на меня сверху и натурально начала душить. От радости, само собой разумеется! Ещё и целуя при этом! Я совершенно не предполагавший такой экспрессии лишь полузадушено хрипел, не в силах не только пошевелится, а даже сказать хоть слово. Спасло меня от полного удушения только то, что Гале пришла в голову очень важная мысль, и она решила поделиться ею со мной, а значит, ей пришлось ослабить свою хватку.

— Ты знаешь, что я вдруг подумала, — радостно защебетала она, возбужденно сверкая глазами. — А что если мы потом, после церемонии отпразднуем это событие...

— Хорошая идея... — просипел я, разминая себе горло.

Затем отодвинул прильнувшую ко мне Галину и налил себе полный бокал ледяной минералки.

"Да...если моя Галочка так радуется предстоящему замужеству, то, как же она может огорчаться? Хорошо, что я, ее огорчать не собираюсь, а то придушит, вот так, ненароком, от избытка чувств. Потом всплакнет, конечно, но мне-то уже будет всё равно!"

— А что ты имеешь ввиду конкретно? — уже более-менее нормальным голосом спросил и изготовился на всякий случай к обороне. Но порыв Гали уже иссяк, и она просто прильнув ко мне, снова мечтательным голосом сказала.

— А давай проведем хотя бы пару дней в одном уединенном месте. Только ты и я! И никого больше! Ни слуг, ни охранников, никого! Мне... то есть тебе принадлежит один домик на берегу красивого озера. Мы там были несколько раз с Аркадием. И не очень далеко от Москвы.

— Надеюсь, озеро не Медвежьим называется? — подозрительно спросил я.

— Нет, кажется, Большое Щучье... А что? — озадаченно спросила Галя.

— Ничего! Не бери в голову! Хорошая мысль! А кто подготовит это гнездышко к нашему приезду?

Галина задумалась.

— А пусть Петр отвезет Людмилу Ивановну и Марию сегодня после обеда, а после того, как завтра они вернутся, а мы и поедем.

— Так тут в доме только охрана останется? А как же мы?

— Уж как-нибудь справимся! Если надо я могу даже что-нибудь приготовить по старой памяти...

Тут надо сказать, что за время после похорон Аркадия Галина рассчитала почти всю прислугу. Скромная простая девушка не привыкла жить в особняке в сотню комнат и держать для этого соответствующий штат. Никак не могла взять в толк для чего всё это, если живешь на самом деле и пользуешься всего максимум десятком комнат? Вот в большинстве комнат на мебель были надеты чехлы, а сами комнаты заперты. Соответственно и прежнее количество прислуги было не нужно.

Я так не считал, тем более планировал поселить в этом особняке и всех своих будущих жен, но не возражал против сокращения штата прислуги. Пока, в обозримом будущем законная жена у меня будет всего одна, а нам после однокомнатной квартиры Гали и в оставшихся десяти комнатах будет не тесно.

* * *

Именно из-за отсутствия секретаря Галины Петра, я на следующий день и устроился в приемной перед кабинетом Галины. Надо было отвечать на телефонные звонки. Не все телефонные линии были выведены в кабинет.

— Галина в принципе добилась, чего хотела! — ухмыльнулся я, раскладывая на столе свои учебники (чего время-то зря терять!). — Я тут секретарю помаленьку, а она там, в кабинете выступает в роли моей начальницы.

За те два часа пока я увлеченно штудировал учебники, от учебы меня отвлекала только Галя. Дважды. Кофе ей хотелось. В ответ я ей напомнил, по селекторной связи, что она как бы мне уже почти жена, и я секретарствую тут лишь временно, и предложил ей выйти из кабинета и самой приготовить себе кофе. В ответ Галина сказала, что она хорошо помнит мой статус почти ее мужа, но вот сама приготовить кофе не может: не умеет пользоваться кофе-машиной.

Пришлось ублажить молодую почти жену, принести ей кофе, но не одну чашечку, а две. Я тоже устроился в кресле, около ее стола и, попивая кофе, с интересом смотрел, как Галина изучает толстенный папку с экономическим анализом деятельности холдинга `Вымпел` за прошлый год. Папка — выводы по результатам внутреннего аудита.

— Как ты без образования во всём этом разбираешься? — спросил я некоторое время спустя увлеченно читавшую доклад Галину.

— Учусь сама, готовлюсь, да не так уж тут и непонятно... — не поднимая головы, ответила Галина, одновременно прихлебывая кофе из чашечки.

Я допил свое кофе, тихонько поднялся и вышел в приемную. Самоучка не обращала на меня ни малейшего внимания.

— Ладно, продолжим свою учебу, — решил я.

На сей раз, я изучал не точные науки, а литературу. Вот уж где не было ничего общего с моим прежним миром! Я запасся книгами согласно утвержденному министерством образования минимуму, рекомендуемому для прочтения. Кое-что я уже одолел, что-то ещё предстояло. Сейчас я читал объемистое эпическое повествование о расширении государства российского на Восток. Здесь тоже был свой Ермак, только звали его Палий и был он магом уровня Гроссмейстера из клана Волковых. Подвигов у этого легендарного Палия было немало, если судить по толщине книги в три пальца. Я уже приступил к изучению того, как Палий на пространстве между Енисеем и Ангарой зачищал укрепленные городки китайцев.

Горело дерево, плавился камень, а души сопротивляющихся китайцев легким дымком возносились к небесам, после того, как Гроссмейстер Огня сотоварищи проводил стерилизацию местности.

"Везде одно и тоже, — думал я. — А вообще, интересно только читать о таких приключениях, а вот жить в такие `интересные` времена не очень. Что у нас ТАМ, что у нас ЗДЕСЬ. Здесь Палий жег китайцев, а там Чингисхан складывал горы из отрубленных голов тех же китайцев..."

Тут в приемной возникла Галина с папкой под мышкой и отвлекла меня от размышлений о прочитанном.

— Влад я хочу попросить тебя, съездить в главный офис нашей корпорации и отвезти туда этот отчет. Мне ещё вчера оттуда звонили и слезно просили вернуть папку после изучения.

— А сами курьера прислать не могут? Ты позвони, пусть приедут и заберут.

— Да не хочу я туда звонить! — с досадой отозвалась Галина. — Я и так без выходных изучаю все эти бумаги, подписываю разные приказы, примиряю ругающихся директоров... Стоит мне позвонить туда и они снова начнут ныть, что нужно что-то подписать, срочно принять решение, а если не приехать к ним немедленно, то всё сразу же завалится напрочь... А мы с тобой между прочим подали заявление, и я хочу хоть на пару дней забыть обо всей этой бюрократии! Ну, съезди, пожалуйста! Сунешь им бумаги и сразу обратно. И кстати, на обратном пути купи мне мангового мороженого! Страсть как охота!

— Так давай съездим вместе! Я забегу, отдам бумаги и поедем развлекаться, посидим в кафе, прогуляемся на свежем воздухе...

— Я бы с радостью, но вот на два часа у меня прием назначен.

— Перенеси!

— Не стоит! Лучше уж на раз с неприятными вопросами разобраться.

— Что ещё за неприятные вопросы? — насторожился я.

— Так встречаться-то придется с Александром Демидовым, старшим сыном Аркадия. Наверняка будет клянчить деньги!

— А что папа ему мало оставил, что он побирается тут?

— На это можно по разному смотреть, — пожала плечами Галина. — Вот если бы кто мне предложил пару миллионов, когда я ещё работала в `Иле`, то да, для меня это была бы невероятная сумма, но по сравнению с тем, что Аркадий оставил мне... сущие копейки!

— Так! Мне надо присутствовать! Вдруг этот тип агрессивен!

— Ой, не смеши меня! Я ведь с ним уже не раз встречалась. Худенький, слабосильный мужчинка, лет тридцати пяти, мне вот по это самое место, — Галина показала рукой куда-то в район свого внушительного бюста.

— Поверь, если он будет слишком уж сильно, на чем-либо настаивать, я с ним легко управлюсь!

— А если он прихватит нож или пистолет?

— Охранники для этого имеются, — отрезала Галина. — И перестань придумывать сложности там, где их нет! Если поедешь прямо сейчас, то успеешь вернуться к нашей встрече.

— Ладно! Сейчас напечатаю бумажку, что я твой курьер-секретарь. Ты подпишешь и шлепнешь печатью, а то меня без этого и на порог нашего офиса не пустят!

* * *

Вернуться назад к двум часам я не успел. Нет, охрана, изучив мою бумажку с печатью и за подписью главы корпорации, промурыжив меня, всего-то минут десять, пропустила внутрь. И в двадцатиэтажном здании я не потерялся, быстро нашел кабинет одного из директоров, того, кому так срочно понадобился аудиторский отчет по `Вымпелу`. Вот только директор этот, Шмыгайло Р. А., по уверению его секретарши, проводил очень важное и ответственное совещание, и выделить время для курьера никак не мог, а просто отдать отчет секретарше не мог уже я. Галина заявила, что данные предназначены только для директоров корпорации. Пришлось ждать. Только спустя час, когда из кабинета выплыл один из совещавшихся: джентльмен с седыми усами викторианской наружности, я смог попасть внутрь. Шмыгайло оказался был не он, а она. Дама средних лет, с неброской внешностью и посредственной фигурой убирала в сейф бутылку всю облепленную солидно выглядевшими наклейками. Она недовольно взглянула на меня. В ответ я не менее недовольно взглянул на нее. Проторчав впустую час около ее кабинета, я не был расположен улыбаться.

— Курьер Малицкий. Доставил аудиторский отчет по корпорации `Вымпел`, — буркнул я и положил на стол папку с отчетом и затем, не удержавшись, словно кто под руку толкал, добавил.

— Пишите расписку в получении бумаг, а то неровен час, забудете об этом, а потом будете утверждать, что я вам ничего не вручал. Алкоголь очень плохо воздействует на память! Возможны провалы!

Легкая улыбка, с которой Шмыгайло рассматривала меня, мгновенно пропала с ее лица. Взгляд директрисы ощутимо потяжелел, носогубные складки стали заметно глубже, а дышать она стала гораздо чаще.

— Ты ...курьер...Малицкий, считай, что с этого момента ты курьером уже не работаешь! Я об этом позабочусь!

— Не очень-то и хотелось! — гордо заявил я. — У меня ещё одна должность есть! Я по совместительству ещё и секретарем работаю!

— И им ты скоро перестанешь быть! — прошипела разозлившаяся Шмыгайло.

— Тогда только и останется, что жить на ранее сделанные накопления. Или и их вы попытаетесь аннулировать? — грустно сказал я и спросил. — Так как насчет расписки?

— Пошел вон! Пока я охрану не вызвала!

Общение с охраной мне было не нужно. Я и так много времени потерял. Поэтому я не стал спорить. А просто вышел из кабинета.

"Ладно, Шмыгайло Р.А... начинающая алкоголичка и записная грубиянка, мы ещё встретимся с тобой, и будет тебе большой сюрприз! — думал я, заходя в скоростной лифт. — Сейчас куплю мороженое и быстро назад".

Вот только найти требующееся Галине манговое мороженое оказалось совсем непросто. Я, объехав на такси десятка полтора кафе, на вывеске которых имелось слово `мороженое`, везде получил отказ и даже начал думать, что манговое мороженое — это такой аналог живой воды или молодильных яблок, но потом меня осенило. Я ведь думал о поручении с точки зрения официанта и секретаря, впрочем, тоже уже можно считать, что бывшего (госпожа Шмыгайло ясно выразилась по этому поводу).

Но Галина-то уже целых полгода, как жена олигарха, а не так давно и сама олигархом стала. А стало быть, и посещает она места соответствующие своему статусу, а не те забегаловки, которые объезжал я.

Я обратился за консультацией к всезнающему таксисту: где в Москве самое дорогое и престижное кафе-мороженое и попал в десятку.

В кафе-мороженом ` У Ходорковского` на Арбате мои поиски завершились. Лично хозяин заведения сухощавый человек средних лет в очках, сладко улыбаясь, (а как ему сладко не улыбаться, торгуя мороженным!) упаковал мне два килограмма искомого мангового мороженого в картонную коробку. Обложил сухим льдом в ещё одной коробке, перевязал шпагатом и озвучил сумму. Хорошо ещё Галина снабдила меня карманными деньгами. И то едва хватило.

"И где она такие привычки заимела: покупать всё самое дорогое, интересно? — думал я, сидя уже в такси и держа драгоценную коробку на коленях. — Ещё в `Иле` или ее к этому Аркаша успешно приучил за полгода?"

С огромной картонной коробкой в руках я вылез из такси у черного входа в особняк.

"Некоторые привычки прилипают мгновенно, а избавится от них очень трудно! Привычка входить в богатые особняки с черного входа видимо относилась к таковым", — думал я, открывая ключом дверь.

* * *

"Насколько всё-таки разительный контраст, — думал я, закрывая за собой дверь служебного входа. — Там за оградой сплошным потоком двигаются машины, толпы пешеходов целеустремленно шагают куда-то, к только одним им ведомым целям, а здесь тишина".

Вдоль внутренней стороны ограды, в целях борьбы с шумом и людским любопытством высажены розы, очевидно, какого-то особого сорта. Густой кустарник высотой до трех метров с мелкими пахучими цветами и длинными в полпальца шипами рос по всему периметру парка. И свою функцию шумопылеулавливателя он выполнял на все сто.

Я постепенно начал привыкать смотреть на всё это, как на свою собственность. Вот и на этот раз, как ни спешил порадовать Галину вкусным лакомством, но не удержался и остановился полюбоваться на роскошные цветочные клумбы, где пионы и лилии успешно конкурировали с огромными садовыми розами, содержащиеся в идеальном состоянии приходящим садовником. Я уже собрался идти дальше, но словно какая-то соринка в глазу мне мешала это сделать. Что-то было не так в уже привычном, умиротворяющем пейзаже парка. Я ещё раз, не спеша, осмотрелся и только тогда заметил надломленный пион недалеко от себя.

— Не понял... пробормотал я и подошел поближе, чтобы рассмотреть невозможное: сломанный цветок.

Оказалось, что надломленным был не только тот цветок, который я увидел. Сломанные или помятые цветы образовывали некую своеобразную просеку на клумбе. Словно кто-то швырнул что-то прямо в центр цветника. Я подошел ещё ближе, наклонился и увидел торчавший среди цветов темно-коричневый кожаный ремешок. Недолго думая я потянул за него. Ремешок оказался прикреплен к палке.

"Чёрт! Да это же дубинка охранника Алексея! Точно! Эта полицейская дубинка постоянно болталась у него на боку. Чего это он швырнул ее на клумбу?"

И в этот момент меня кольнуло нехорошее предчувствие. Это трудно описать, но буквально разом всё, весь этот парк, все эти роскошные цветы, всё вокруг перестало мне казаться умиротворяющим, а стало выглядеть крайне зловещим. И эта тишина, которой я восхищался буквально минуту назад, меня нисколько уже не радовала. За полгода жизни здесь, пусть даже внешне выглядевшей расслабленной и сытой, всё равно в глубине души я был постоянно настороже. Слишком уж часто за это время на мою жизнь покушались, и своей интуиции я привык доверять. А она вот сейчас прямо-таки вопила, что дело нечисто.

Стараясь не делать резких движений, я наклонился, словно разглядывая цветы. А сам в это время, прикрываясь коробкой с мороженным, поднял дубинку с земли.

"Надо идти в дом! Там Галина! И если какая-то сволочь...а впрочем, почему какая-то! Сынуля Аркаши! Ему было назначено на это время. Но он же дохлятина, по уверениям Галины! Ну и что! Мог явиться не с такими дохлыми, как он сам, приятелями.

Я старался идти неторопливо. Хотя мне страшно хотелось отшвырнуть эту коробку и бежать что есть мочи к Галине. Сердце сжималось от нехорошего предчувствия.

Но если их там много, то не стоит сразу врываться в дом, надо выяснить что и как. Я открыл входную дверь и вошел. Большая комната — это своего рода прихожая. Сюда выходило пять дверей, и находился пост охраны, где и должен был сидеть Алексей, наблюдая по мониторам за видеокамерами, установленными по периметру парка. Покидать свой пост он мог, только если шел открывать дверь гостям, не имеющим ключа, но сейчас его кресло пустовало. В холле никого не было.

"Куда он мог подеваться?"

Но когда я заглянул за деревянный барьер, на котором стояли мониторы, то все стало ясно. Алексей лежал за креслом на полу и был без сознания.

Я аккуратно поставил коробку с мороженым на барьер и попытался нащупать пульс у лежавшего на полу охранника. Пульс был слабый, но ровный. Алексей просто находился без сознания. Кровавая ссадина на виске наглядно показывала, что это его забытье было насильственного происхождения.

"Кровь ещё даже не свернулась! Значит, всё случилось буквально накануне моего прихода...

Я торопливо ощупал кобуру охранника. Пусто! Так! Дубинка уже не казалась мне достаточным аргументом против вооруженных пистолетом людей. Я выпрямился и осторожно ступая, направился к двери ведущей во внутренние помещёния дома, когда распахнулась дверь, ведущая на кухню.

Видимо меня выручило то, что я уже был настороже и без промедления метнулся к возникшему в проеме двери человеку. А вот тот к моему стремительному спурту оказался не готов и отреагировал с запозданием. В результате я, проскочив беспрепятственно пяток шагов по холлу и вытянувшись в струнку в прыжке, всадил ему концом дубинки в живот. Незнакомый тип ожидаемо с болезненным всхлипом скрючился, ухватившись обеими руками за пострадавший живот, при этом доверчиво подставляя мне свою белобрысую голову. Я миндальничать не стал. Без всякой жалости врезал, как следует тяжелой деревянной дубинкой по башке этому блондину. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы он рухнул словно мешок с картошкой на пол. Я подышал яростно над ним, контролируя малейшее движение, но блондин лежал совершенно неподвижно, и повода добавить я не усмотрел. На затылке к тому же расплывалось кровавое пятно. Не церемонясь, я перевернул налетчика на спину и выругался беззвучно.

— Не Москва, а деревня какая-то! Снова я встретился со знакомцем!

Блондина я опознал без труда, хоть и видел его всего раз в своей жизни. Ведь это именно он, собирался насиловать мою Светочку, а затем хотел и меня прикончить там, в коридоре на Новогоднем балу магов.

"Итак, снова Стригуновы. Но что они тут-то делают? За мной пришли? Вряд ли! Меня проще перехватить где-нибудь в городе, а здесь разбойное нападение на усадьбу и всё такое..."

Ничего не надумав, я обыскал распластавшегося на полу мага.

"Вот и пистолетик охранника. Глок17. Магазин полный, но будет ли толк, если тут замешаны маги? Будет, если не дать им время подготовится и создать там всякие их `кольчуги` и `доспехи`, а напасть неожиданно и перестрелять их всех к чёртовой матери!"

С Глоком в одной руке и с дубинкой в другой, я двинулся к кабинету Галины, ну или моему, можно и так сказать. Кабинет располагался на первом этаже, но не близко от входа. Коридоры были пустые, и я никого не встретил, бесшумно ступая по паркету и осторожно выглядывая каждый раз из-за угла. И тут мне повезло. В очередной раз, когда я выглянул из-за угла, здоровяк, стоявший перед приемной, где обычно сидел секретарь Петр, глядел в этот момент в другую сторону. Я шустренько спрятался за угол. Требовалось подумать.

"Это не пять метров большими скачками, как кенгуру проскакать в холле. Тут метров пятнадцать или больше будет и пока я бегу из меня, чем-нибудь стреляющим дуршлаг можно будет сделать и макароны откидывать, или приложить всеми разновидностями боевой магии. Может, конечно, я снова впаду в это свое состояние ускорения, а если нет? И что делать? Стрелять? Можно, но нужно ещё попасть. Пистолет не винтовка могу и промазать. Да ещё и шумно будет. Сколько их там, в кабинет-то набилось? Вся банда выскочит на шум и разорвет меня на кусочки. Значит, стрелять нельзя, но и дубинкой огреть его по башке не удастся, я добежать не успею. Самого огреют чем-нибудь. И из лука, какая жалость, я стрелять не умею, — думал я, глядя на висевший передо мной двухметровый боевой лук английских стрелков со спущенной тетивой. — Оружие-то здесь у Аркадия по стенам развешано немало, но вот беда: всё это холодное оружие. Может копье какое взять? Все-таки удлинение руки... Но копья в пятнадцать метров длиной не существует... А может как-нибудь обмануть этого типа там в коридоре? Выйти так скромно из-за угла... Мол прогуливаюсь я тут... Нет, всё равно приложит чем-нибудь сначала, а уж потом разбираться будет... Но с другой-то стороны мне надо сократить дистанцию, хотя бы метров на десять, а там уж я ускорюсь и будь что будет. Но как мне эти десять метров невозбранно пройти? А если переодеться?! Во что? А вон там в коридоре вроде что-то подходящее к стене пришпилено..."

Я вернулся по коридору назад и придирчиво осмотрел висевший на стене полный наряд африканского вождя какого-то неведомого племени типа мумбо-юмбо: пестрый балахон, перья на голову и бусы на шею, а главное к наряду прилагается копье-ассегай, короткое два метра и очень удобное в рукопашной...

"Так, а ведь морда у негра априори черной должна быть! Не беда, вон клумба с розами под окном. Там отличная жирная черная земля... Мне ведь только удивить того типа надо и пройти немного, а уж потом и мне, и ему будет безразлично, что там на мне намазано и надето...

Я торопливо разделся догола и натянул на себя пестрый красно-желтый балахон из невероятно грубой и ужасно колючей ткани, пристроил на шее бусы из красных, синих, зеленых и желтых стекляшек затем последовала шапочка с большими белыми перьями.

Остался заключительный этап: нанесение макияжа. Я вылез в окно в ближайшей комнате. Черная, жирная, влажная земля, почерпнутая из клумбы легко размазывалась и давала великолепный, интенсивный черный цвет. Ноги и руки торчавшие из балахона сразу стали выглядеть у меня не хуже, чем у любого негра: чернее черного и даже блестели. Как выглядит у меня лицо, я не знал, поскольку зеркала не было, но полагал, что тоже впечатляюще.

Я бесшумно прокрался по коридору, к нужному повороту, откуда и намерен был стартовать. Крался само собой босиком. Дикий негр из Африки с бусами и перьями, но в ботинках выглядел бы подозрительно. Пришлось разуться.

Перед тем, как выйти из-за угла я несколько раз глубоко вздохнул, насыщая легкие кислородом, и пошел себе неспешно вперед.

Белобрысый здоровяк в сером комбинезоне стоял расслабленно, смотрел перед собой, выглядел отрешенно и витал в своих мыслях где-то там, но не здесь.

"Понятное дело, наверняка уже убедились, что особняк пуст, за мониторами на вахте сидит свой и подаст сигнал в случае чего. Вот он и отбывает номер перед плотно закрытой дверью".

Но подкрасться вплотную к витавшему в облаках охраннику мне всё равно не светило. Побрякивали бусы на шее, шуршали высокие белые перья, выдранные у неведомой птицы, да и сам я был не Натти Бампо Кожаный Чулок, бесшумно ставить голую ногу на твердый пол не умел и конечно привлек внимание охранника. Он лениво повернул голову в мою сторону. Я успевший сделать от поворота пару шагов, шагал нарочито неспешно, словно на параде, правой рукой держа копье острием вверх. В левой руке у меня был Глок17, который я старательно прятал в складках балахона.

Первой реакцией блондина на мое появление, как я и рассчитывал, было удивление, затем на краткий миг сменившееся задумчивостью. И уже потом на его лицо медленно-медленно, словно грозовая туча на солнце, наползла подозрительность, а когда его глаза недобро прищурились, а руки начали подниматься в мою сторону, я уже отбросил все надежды пройти ещё немного, резко стартовал, одновременно опуская наконечник копья в боевое положение. Но пробежать я успел всего пару шагов, как перед магом, а это без сомнения был маг, засветился знакомый уже шарик фаербола. Видимо это и явилось сигналом моему организму: пора что-то делать, а не то сдохнешь! И в тот момент, когда время уже привычно замедлилось, я метнул изо всей силы копье вперед.

Послать в меня свой шарик здоровяк не успел. Копье, мелькнув черной молнией, с хрустом вонзилось в грудь мага. Брызнула кровь. Блондин так и завалился назад, на спину с выставленным в моем направлении руками. Шарик, висевший воздухе, сразу развеялся. Я вынырнул из этого режима ускорения, хватая ртом воздух, и оказался прямо около охраняемой двери. Маг был ещё жив. Он неподвижно лежал с вертикально торчащим из груди копьем и лишь судорожно скреб пальцами по паркету, но кровавые пузыри у него на губах ясно указывали, что он ненадолго задержался на этом свете. Не обращая внимания на этого потенциального мертвеца, я вошел в приемную. Никого. Понятное дело, все скопились в кабинете. Я взял Глок в правую руку и, стараясь, чтобы это не выглядело резко и угрожающе (нечего тревожить заранее потенциальных покойников) открыл дверь в кабинет.

Мне хватило секунды, чтобы оценить открывшееся мне зрелище. За столом, прямо напротив двери, развалившись в кресле сидел лысоватый тип с черной ассирийской бородой кольцами, но смотрел он не на меня, застывшего в дверях, а повернувшись вполоборота со снисходительной улыбкой смотрел на Галину, сидевшую на секретарском кресле из приемной справа от него. Руки Гали были примотаны скотчем к ручкам кресла. На лице испуг и решимость одновременно. На обеих щеках Галины были сделаны надрезы в виде буквы `х` или косого креста. Разрезы были глубокие, и кровь стекала не капельками, а струйками на шею Гале и на ее белоснежную блузку. Сотворивший это садист стоял рядом, довольно улыбался и помахивал перед глазами Гали своим окровавленным ножом. Ещё двоих я отметил своим периферийным зрением, и больше ничего разглядывать не стал. Я вскинул руку и выстрелил в бородатую сволочь сидевшую в кресле. В садиста с ножиком я стрелять не стал, опасаясь задеть Галю. Мне повезло, и я попал первым же выстрелом ему в грудь, но не остановился, а продолжил нажимать на курок. И как оказалось, правильно сделал. Даже с пулей в груди этот бородач сделал пытку выбраться из кресла. Но пять пуль, одна из них в попала ему в переносицу, успокоили его, надеюсь, навсегда. Боковым зрением я отметил, что на меня метнулись статисты до того молчаливо созерцавшие происходящее. Повернув дуло в их сторону, я начал торопливо нажимать на курок, уже просто надеясь на удачу, и она в который раз не подвела. Меня привел в себя сухой щелчок означавший, что я расстрелял все патроны. Из двоих нападавших один лежал с простреленным горлом, а у второго на бедре расплывалось кровавое пятно.

"Это что, из десяти оставшихся патронов я попал всего дважды? — удивился я, и тут же забыл об этом, поскольку, сидевший на полу и корчивший рожи от боли, бандит крикнул своему подельнику.

— Режь его Александр!

Но тут и я вспомнил о садисте с ножом, которого я оставил на сладкое, и ярость без остатка поглотила меня. Снова затормозилось время. Секунда была просто бесконечно длинная. Я успел повернуться и увидеть, что Александр уже подкрался ко мне практически вплотную и уж замахнулся ножом, собираясь вонзить его мне в спину, но не успел. Дуло моего разряженного пистолета встретилось с его правым глазом и продолжило движение вперед. Далеко вперед, настолько далеко, насколько позволили продвинуть его конструктивные особенности пистолета Глок17. И этого вполне хватило для того, чтобы любитель побаловаться ножичком упал на пол и застыл неподвижно.

Я развернулся и собрался проделать тоже самое с подстреленным в ногу бандитом. Но тут мое ускорение и закончилось. Время потекло со своей обычной скоростью, а подстреленный, но ещё вполне опасный маг взмахнул руками, прекратив сжимать свое бедро, и за моей спиной брызнули щепой и стеклом массивные шкафы, в которых стояли книги, источники знаний.

Легкое удивление на лице мага, новый взмах руками, снова очень сильно досталось шкафам, и снова я остался цел и невредим.

Видимо что-то сообразив, этот настырный тип скривился и неловко начал поворачиваться, ловко повернуться ему мешало сильно болевшее бедро. Я сразу понял, что он задумал и метнулся к Галине, перекрывая линию обстрела, прижался к ней спиной и обхватил руками для надежности.

— Тебя я достать не могу, но она всё равно сдохнет! — прохрипел это мерзавец. — Ты можешь защитить только себя, но не ее. Воздушный кулак ее достанет!

И перешел от слов к делу.

Бдзынь! Вылетели стекла из окна. Я, стоя спиной к Галине, вдруг ощутил, что она стала всем телом опускаться на пол. Оглядываться в чем дело мне не хотелось. Вдруг нарушу концентрацию, и моя защита спадет? И так непонятно за счет чего она держится. Но поскольку Галя реально сползала вниз, и мне пришлось приседать вместе с ней.

— Ах, сволочь! Надо немного подождать, и он скоро закончит свои трюки. Кровь-то вытекает из него! — пробормотал я, обращаясь к жене.

Галина не ответила мне, но я ощущал, как она всем своим телом прижалась ко мне.

Магу-злодею сил хватило устроить нам испытание только один раз и совершенно безрезультатно. Наконец он медленно завалился на спину от слабости и закрыл глаза. Я на всякий случай выждал ещё немного и, убедившись, что всё закончилось, поднялся на ноги и повернулся к Галине.

Зрелище было странное. Кресло, в котором сидела Галя, было сделано из толстых никелированных труб с мягким спинкой, сиденьем и подлокотниками. Секретарское кресло!

Так относительно целыми были только подлокотники и сиденье, а весь металлический каркас кресла был изломан, изогнут и только что в узлы не завязан. Вот к этому металлолому и была по-прежнему примотана скотчем Галина. Она, скорчившись на полу, смотрела на меня снизу вверх (в кои-то веки, кстати!) расширившимися глазами и рот нее был приоткрыт от удивления.

— Это ты Влад? — спросила она неуверенно.

— Нет, это негр из Африки прибыл к тебе на помощь! — буркнул я.

— А я тебе сразу и не признала — слабо улыбнулась Галя.

"Надо же не признала своего мужа! И это при том, что я стою перед ней без колпака с перьями. Когда я его лишился даже и не знаю..." — подумал я и сказал.

— Значит богатым буду...Кхм... Надо скотч разрезать...

— В верхнем ящике стола в правой тумбе есть нож, — это уже Галя пришла в себя.

И точно, открыв ящик, я обнаружил там с красивый обоюдоострый кинжал из голубоватой стали, с золотой рукояткой, увенчанный приличных размеров желтым алмазом.

"Интересно, с какой целью Аркадий держал у себя в столе этот кинжал? Да и Галя не избавилась от него позднее... — размышлял я, разрезая скотч, стягивавший руки и лодыжки ног к металлолому бывшему ранее креслом. — Если на самый крайний случай для защиты, то, судя по этой банде магов, тут более эффективным было бы встроить в каждую тумбу стола по легкому пулемету. Тогда бы хоть какие-то шансы на спасение были..."

Освободив Галю, я хотел было взять ее на руки и отнести на диван, но вот беда, всё куда ранее можно было положить Галину было переломано в щепки. Пока я раздумывал, не отнести ли ее в приемную, Галина, не дождавшись от меня помощи, поднялась на ноги сама и отправилась в приемную.

"Хочет прилечь? Прийти в себя от стресса?" — размышлял я, идя вслед за Галей.

Но как обычно, пытаясь предугадать мотивы и поступки женщин, я промахнулся. Галина направилась не к диванчику. Она устремилась к огромному зеркалу, имевшемуся в приемной, и застыла перед ним. Спустя минуту, я, видя, что Галина стоит и не шевелится, осторожно обошел и заглянул ей в лицо.

Вид у нее был совершенно безумный. Она не выглядела такой испуганной и потерянной даже когда этот мерзавец размахивал ножом у нее перед глазами.

— Что!? Что такое, Галя!? Всё закончилось хорошо! Не плачь! — зачастил я, видя, как блестят от навернувшихся слез глаза Галины. Обнять Галю я не решился. Я был грязный, как чушка, и черный, как негр.

А Галя буквально рухнула на стоявший рядом с зеркалом диванчик и начала всхлипывать

— Чего хорошего-то! Ты посмотри, на кого я теперь похожа! У меня останутся шрамы на лице! Я теперь редкая уродина! Ты же меня бросишь! А Света... А Ирина...такие красавицы... теперь... А уж Елена... — тут слёзы потекли в два ручья, смешиваясь с сочащейся из порезов на щеках кровью. Вид был ужасный.

Я метнулся к двери ведущей в туалет. Включив воду на полную катушку. Я смыл с себя боевую негритянскую раскраску. Затем стремительно выскочил и поволок не сопротивлявшуюся, всхлипывающую Галю умываться.

Надавив рукой Галине на затылок, я наклонил ее лицом к раковине и начал осторожно смывать кровавые потеки.

— Не реви...

— Да-а-а, тебе легко говорить! У тебя три такие красивые девочки имеются, а я... — всхлипывала Галина. Слёзы после этого ещё потекли сильнее.

— Не реви! Никуда ты от меня не денешься!

— Я-то не денусь! Ты денешься... — убеждала меня в моей будущей неверности Галина.

Я осторожно промокнул полотенцем выглядевшую невероятно обиженной мордашку Галину.

— Пойдем, надо как-то кровь остановить...— я повел ее обратно на диванчик.

"Разрезы-то глубокие, края порезов гладкие и по-хорошему стоило бы зашить раны... А впрочем... Ведь я какой-никакой маг Эфира... и если уж ту Галю превратил в такую красавицу, пусть и за месяц, то может раны-то затяну и так, без ниток с иголками... Кое-что у меня начало получаться... На Кате ведь потренировался и успешно...Даже, пожалуй, чересчур успешно..."

— Сиди смирно и не шевелись! Попробую затянуть твои раны!

"Так, эта моя коллега, Морозовская магесса Эфира уверяла, что у меня вся магия находится на поверхности тела... Так подушечками пальцев сводим вместе края пореза и... Что `и`?

Горячо желаем, чтобы всё зажило! Баран ты круторогий! Ах да, конечно..."

Я сосредоточился.

— И что ты там с моей щекой делаешь? — прошепелявила Галина, поскольку, сдавливая щеку, я мешал ей говорить.

— Лечу тебя! Не чувствуешь что ли?

— Ничего не чувствую...

"Вот бы в постель ее уложить, тогда бы процесс пошел гораздо легче. Технология-то можно сказать, уже отработана. Но ведь не поймет, хотя стресс снимется с помощью этого метода на раз! Да и времени нет! Надо бежать отсюда! Стригуновы всем кланом заявятся, как только заподозрят неладное..."

Своим не вовремя заданным вопросом Галина сбила у меня весь настрой. Я перестал зажимать Галину щеку, убрал руку и тупо уставился на Галю.

— Что...что ты так на меня смотришь? Всё так плохо?

— Ничего нет... Чистая гладкая кожа... А у тебя вообще-то было что-то на этой щеке или мне показалось? — уже смог пошутить я, глядя на Галину. Облегчение испытанное мною трансформировалось в шутку, которая впрочем, Гале смешной не показалась.

Она злобно взглянула на меня, затем осторожно, кончиками пальцев прикоснулась к своей щеке и ничего там не обнаружив, метнулась к зеркалу.

— Э-э-э -... вот и всё, что я смог услышать от потрясенной Гали.

— Иди сюда! — уже уверенно скомандовал я. — Продолжим лечение! Что-то я перестарался. Надо было только затянуть рану, а рубец оставить...

Галина даже зашипела от возмущения.

— Ты что...

— Ненадолго! Потом, ведь надо что-то предъявить полиции, а то ещё скажут, что мы заманили в наш особняк всех этих хороших людей и поубивали без причины, этих невинных овечек...

Я потом уберу все следы.

— А...понятно, — Галине явно полегчало. Она устроилась на диванчике и подставила мне другую щеку. — Затягивай тогда... — она выпрямилась и застыла неподвижно, что твоя статуя.

Я сосредоточился и сначала решил просто провести ладонью по щеке.

Этого мимолетного прикосновения оказалось не просто достаточно, а даже слишком много. В отличие от первого раза рубцы на щеке остались, но выглядели так, словно им, по крайней мере, неделя.

— Перебор...— пробормотал задумчиво я. — А обратно-то расковыривать, для достоверности ты ведь не согласишься?

Галина сердито зыркнула на меня глазами и снова метнулась к зеркалу.

— Потерплю...пока...но расковыривать не дам... — она недовольно засопела.

— Ладно. Я хочу вот спросить тебя. Этот тип, который поигрывал ножичком около твоего лица, это и есть Александр, сын Аркадия?

Галина кивнула и, не дожидаясь новых вопросов, сама зачастила.

— Мне охранник Алексей позвонил и спросил: как быть!? С Александром, мол, пришло ещё пятеро его друзей и все хотят войти. Я сказала, что жду одного Александра и никаких его друзей видеть не желаю. Алексей сказал, что понял, но не перезвонил. А спустя некоторое время в кабинет ворвался этот Александр с друзьями. Они прикрутили меня к креслу и ...остальное ты почти всё видел...

— А откуда он друзей-магов набрал да ещё из рода Стригуновых?

— А я тебе разве не говорила? — удивилась Галина. — Аркадий-то ведь сын прежнего главы клана Стригуновых, но ему не повезло. Он не маг и поэтому его не оставили в клане, но деньгами поддерживали. А он вот раскрутился с денежной поддержкой клана. Везло ему в бизнесе, как он мне признавался. Поэтому естественно, что его сын и обратился за поддержкой в клан Стригуновых.

— А почему это они его поддержали, а не тебя, законную наследницу?

— Аркадий выплачивал клану десять процентов от прибыли в год, и они уже подходили ко мне с этим предложением: продолжить выплаты. Но как они выразились: в силу того, что вы юная и некомпетентная особа, да и досталось такое богатство вам случайно...В общем они захотели половину от прибыли загребать... Я и отказалась! А потом я вообще перестала быть владелицей! Тебе вот всё передала и забыла об этом. Так что...сам понимаешь...

— Ну, ты даешь! — я круглыми от изумления глазами смотрел на бесстрашную Галину.

— Ты отказала клану Стригуновых, который входит в Совет Родов, в том, что, как они считают, принадлежит им на законных основаниях! Это, пожалуй, будет покруче, чем у голодного медведя попробовать вырвать из пасти кусок мяса, который он уже оторвал от туши и приготовился проглотить!

"Немудрено, что медведь разозлился! И что нам теперь делать? Три трупа магов и двое потенциальных кандидатов в мертвецы! Это я хорошо за клан Стригуновых взялся! Да ещё труп сына покойного Демидова...Мне даже полиции сейчас не стоит попадаться в лапы. Сунут в камеру до выяснения, в той же камере и прикончат меня Стригуновы ..."

Глаза Галины снова наполнились слезами.

— А что они, кстати, хотели от тебя сейчас?

— Хотели, чтобы я переписала на них, вернее на Александра всё имущество, а мне пару миллионов посулили...— всхлипнула Галя.

— Понятно, решили не мелочиться... Так, надо отсюда, как можно скорее уехать. Поедем в то гнездышко на Большом Щучьем и начнем искать покровителей в качестве противовеса Стригуновым.

— И где мы будем их искать!?

— Галя, у тебя, кажется, от переживаний мозги совсем отключились! Клан Морозовых. Там у меня и у тебя, кстати, тоже, родственницы имеются... будущие. Вот их и задействуем. А сейчас поехали. Я побежал переодеваться обратно в свое, и ты иди, переоденься. Возьми то, что себе понадобиться в изгнании. Будем надеяться недолгом.

Я сдернул с шеи бусы, за ним последовал балахон и голышом, шустренько побежал к своей одежде, которая кучкой так и лежала в коридоре.

Когда мы, Галиной переодевшись, спустились в холл, то оказалось, что Алексей уже пришел в себя и чувствовал себя относительно неплохо. Он в этот момент оказывал первую медицинскую помощь налетчику, заматывая ему бинтом голову, предварительно стянув веревкой руки и ноги, чтобы обезопасить себя от сюрпризов.

Увидев хозяйку, он хотел подняться на ноги, но я не дал ему это сделать.

— Когда закончишь с этой благотворительностью, позвони в полицию! Сообщи о нападении на особняк госпожи Демидовой! А мы уезжаем.

— А с остальными что? Их же еще пятеро должно быть...

— Там они все в кабинете и...около...лежат...

— А если полиция спросит: где вы? Почему не остались на месте преступления?

— Объяснишь наш отъезд боязнью мести со стороны клана Стригуновых. Когда наша невиновность будет установлена, тогда мы и появимся. А пока поживем в другом месте. Ты этого места не знаешь! Так, всё! Некогда!

Я схватил коробку с мороженым, благополучно простоявшую всё это время в холле, и устремился на выход. Галина последовала за мной.

Глава 23

Мотор `Мустанга` мягко урчал на поворотах и зло порыкивал на прямых участках дороги, где Галина позволяла себе посильнее надавить на газ. Для двухместного черного полуспортивного `Мустанга`, если верить спидометру и триста километров в час не было пределом. К сожалению, пределом было ограничение разрешенной для платной автострады скорости в сто пятьдесят километров, и поэтому мне всё казалось, что мы еле тащимся. Хотелось прибавить газу и умчаться подальше от неприятностей в виде полиции и Стригуновых. Совершенно глупое желание, поскольку ни полиция, ни тем более Стригуновы на хвосте у нас не висели. Да и не гоняется тут полиция с сиренами за нарушителями. А тихо так встает у них на пути или так же тихо и внезапно посещает интересующих ее лиц в кажущемся безопасным для этих лиц месте.

"Примерно также действовала полиция и в моем прежнем мире, — лениво размышлял я, глядя на несущуюся мне навстречу полосу дороги. — И откуда тогда взялось это стремление убежать побыстрее и подальше? Наверно атавизм своего рода. Наследие моих предков, впитавшееся в гены. Завалишь, например мамонта, урвешь из него нехилый кусок мяса и беги оттуда быстро-быстро, пока другие мамонты тебя не затоптали..."

— Ты уже придумал, что нам делать? — внезапно нарушил мои мысли голос Галины, по-прежнему не отрывающей глаз от дороги.

— Ну, не чтобы придумал...— промямлил я, вырванный столь резко из своих размышлений ни о чем.

— А чем ты тогда занимаешься? Мечтаешь, небось, теперь о своей Лене, после того, как я обзавелась этим вот украшением? — тут Галина раздраженно дернула изуродованной шрамом щекой. Щека и правда выглядела не очень соблазнительно.

— Ну что ты! Как я в твоем присутствии могу думать о ком-то ещё!? Да и шрамик этот выглядит очень пикантно и ненадолго он...

Мои неуклюжие попытки оправдаться и грубая лесть только ещё больше разозлили, пребывавшую не в лучшем настроении, Галину.

— Пикантно, говоришь?! — прорычала Галина, с явно избыточной энергией переключая передачи. — Может ты мне и на другой щеке, для пикантности восстановишь статус-кво?

"Нервничает, девушка! Да и кто бы не нервничал, уехав из своего дома и оставив там кучу трупов! И не успокоить ее сейчас моим самым действенным методом. На скорости в сто пятьдесят целоваться чревато для здоровья", — подумал я.

Единственно, что мне пришло в голову это молчать и смотреть на нее влюбленным взглядом. И хотя смотрел я на нее сбоку, и видеть мой взгляд Галина никак не могла, но ведь как-то почувствовала! И сердитое выражение на ее лице сменилось виноватым.

— Извини, Влад! Я немного нервничаю, — сказала она примирительно.

— Да я всё понимаю, Галя! — отмахнулся я. — А насчет придумок... Позвоню из домика Свете и Ирине и попрошу, хотя бы одну из них приехать. Обсудим нашу ситуацию, и они отправятся к руководству клана Морозовых с нашими предложениями.

— И какими это предложениями? — сощурилась на дорогу Галина.

— Десять процентов от прибыли пойдут им, а не Стригуновым, которые теперь хотят захапать всё. Мы им десять процентов, а они нам защиту от Стригуновых и полиции. Могут, конечно, и больше потребовать, но попробуем поторговаться. Вот только времени для торговли у нас немного. Найдут быстро. Куча трупов в центре Москвы... Все на уши встанут, землю будут рыть носом или ещё чем, но найдут. Но с другой стороны я...мы жаждем войти в клан. Может это учтут, и не будут уж очень наглеть. Вот так примерно я думаю.

— Понятно, — вздохнула Галина. — Будем надеяться, что такие деньги заинтересуют Морозовых.

* * *

Георгий хмуро разглядывал стоявшего перед ним с убитым видом Костю.

— Ты твердо уверен в этом?

— Да, да! Я наглую морду этого официанта хорошо запомнил! Это он!

— И как тебя этот официант вырубил? Тебя, Кандидата?

— Я только вернулся в холл после осмотра, оказавшегося совершенно пустым дома, и никак не ожидал... а он, как прыгнет...— уже в который раз забормотал свои оправдания Костя.

Георгий покачал головой, злобно прошипел себе под нос нечто неразборчивое, а затем уже вполне внятно обратился к главе СБ клана.

— Арсений, что удалось установить? Как получилось, что погибли все кроме этого...

Он неприязненно царапнул взглядом Костю, от стыда жаждущего провалиться сквозь пол.

— Ещё не очень понятно, как всё случилось. Кандидата Мирона, он дежурил в коридоре, закололи копьем. Почему стоял и ждал, почему не сопротивлялся непонятно.

Остальные, включая Мастера Воздуха Клима, были застрелены. Причем самому Мастеру, способному отклонять пули, досталось не слабо. Пять пуль! При этом он так и остался сидеть в кресле...

— Руководил значит... Мне кажется, что вообще в клане все расслабились. Дескать, раз клан входит в Совет Родов, и в клане имеется Гроссмейстер, то видимо решили, что я за вами все ваши огрехи буду подчищать! — тут Георгий метнул яростный взгляд на стоявшего с опущенной головой Костю. — Куда делся этот бывший официант?

— Судя по показаниям охранника Алексея, сбежал на пару с Галиной Демидовой...

— Куда?

— После изучения всех сопутствующих...

— Короче!

— Охотничий, он же рыбацкий домик Демидовых, на берегу Большого Щучьего озера. Это в Подмосковье...

— Он точно там?

— Да! Буквально перед тем, как вы вызвали меня, мне сообщил об этом наш человек, посланный с проверкой дома. Мы отрабатывали еще с десяток версий...

— Поехали! Бери четыре пятерки с Мастерами. Хватит возиться с этим негодяем! Уже пятеро наших людей погибло от рук этого мерзавца! Я сожгу его лично, а остальные помогут, проследят, чтобы этот ловкач не смылся в последний момент!

* * *

Представления у меня с Аркадием, да как выяснилось и Галиной тоже, о том, что такое маленький, скромный охотничий домик совершенно не совпадали. На мой взгляд, ничего скромного в огромном двухэтажном домище: конечной цели нашей поездки, не было. Этот так называемый домик, более всего походил на небольшой замок, какого-нибудь не самого бедного средневекового графа или герцога. Масса каких-то башенок, балкончиков, красная черепичная крыша усиливали впечатление.

Этот псевдо замок расположился на небольшом полуострове, и с трех сторон его окружала вода. Большое Щучье озеро оказалось большим и на самом деле. Дальний берег был едва виден и деревья на том берегу казались величиной со спичку. Въезд на полуостров перегораживала невысокая, всего-то метра так три с половиной стена, но зато она была сплошной и кирпичной. Ворота, как только мы подъехали поближе немедленно раскрылись, что свидетельствовало о не спящей охране.

Пока машина преодолевала путь от ворот до центрального входа, там уже выстроился весь присутствовавший в доме на данный момент персонал. Повариха, то есть шеф-повар, служанка, то есть экономка, секретарь Галины Петр и охранник. Радость от лицезрения любимой госпожи Демидовой просто закаливала. Улыбки были широкие. Энтузиазм бил через край. Мне тоже досталось из этого фейерверка радости несколько искорок. А это означало одно: о наших отношениях с Галиной персонал уже знал. И это же означало, что этот персонал ещё не был в курсе последних событий в центральной усадьбе госпожи Демидовой. Иначе их радость при нашем появлении не была бы столь всепоглощающей. А значит, они не могли никому проболтаться о нашем прибытии и время у нас ещё есть.

— Обедать будете? — этот вопрос естественно интересовал нашего шеф-повара.

— Позже, — буркнул я, а Галина подтвердила этого коротким кивком. — Сейчас передохнем немного, а там уж посмотрим...

Мы устроились в гостиной, огромные стрельчатые окна которой выходили на озеро. Мягкие бежевые диваны, низенький столик с фруктами и напитками, а главное черный телефон городской связи подтверждали, что мы сделали правильный выбор места отдыха.

Дождавшись, когда так и брызжущая усердием прислуга, наконец, исчезнет из вида, я ухватился за телефон.

— Усадьба Рода Морозовых! Дежурный Медведев слушает.

К сожалению Света и Ирина пока, в силу своего ученического статуса, ещё не имели прямой телефонной линии связи. Поэтому приходилось действовать через дежурного с его коммутатором.

— Владислав Малицкий. Мне бы хотелось побеседовать со Светланой или Ириной Громовой. Это две поздние магессы недавно принятые в клан...

— Да я в курсе, но сейчас у них идет учебный процесс и прерывать его...

— Это вопрос жизни и смерти! — я воспользовался этим архаичным оборотом не только потому, что он полностью соответствовал нашему с Галиной положению, но и ещё потому, что это могло помочь убедить дежурного нарушить таки учебный процесс двух начинающих магесс.

— Настолько всё серьезно?

— Да! Мне срочно надо переговорить с ними!

Видимо мой дар убеждения сработал и на расстоянии, поскольку дежурный не только не отказал, но и обнадежил.

— Ждите! Если они в пределах досягаемости, то попробую вызвать их!

Прошло минут десять не самых безмятежных в моей жизни, когда я услышал в трубке знакомый голос Ирины и в нем явственно проскальзывала тревога. Видимо дежурный передал мои слова дословно.

— Влад, что-то нехорошее случилось?

— Да, нехорошее. На нас напали прямо в доме маги из клана Стригуновых. Галину пытали, наглым образом вымогая деньги в пользу старшего сына Демидова. Мы защищались, как могли и сбежали из дома, сюда, в лесной домик на Большом Щучьем озере.

Стригуновы и полиция след потеряли, но, скорее всего ненадолго. Мне бы хотелось, чтобы вы со Светой переговорили с руководством Морозовых. Может они нам обеспечат защиту от мести Стригуновых, пока полиция разбирается. Мы готовы предложить клану десять процентов прибыли корпорации госпожи Демидовой.

— А чего вам мстить, если вы защищались? Они сами виноваты!

— Так-то оно так, но вот странным образом при этом полегли четверо из пяти присланных со старшим сыном Демидова Стригуновских магов. Пятый жив, но состояние у него тоже не радостное. Стригуновы наверняка начнут нам задавать вопросы по этому поводу и вряд ли мы после этого останемся в живых!

— Мы идем к руководству. Немедленно! А если решение будет отказать?

— Подадимся в бега! Что ещё остается! — вздохнул я.

— Так давай телефон и как проехать к вам!

— Чего там ехать! Мы сами приедем, только позвони, что согласны обеспечить защиту...

— Адрес и телефон! — рявкнула Ирина.

— Пиши... — сдался я.

— Теперь остается только ждать, — положив трубку телефона, сказал я, прислушивавшейся к разговору, Галине. — Хочешь мангового мороженого? Я прихватил его сюда из дома.

Галина скривилась.

— Какое ещё мороженое?! До него ли сейчас?

— А чего зря метаться и нервы на кулак наматывать? Перекусить стоит однозначно! Людмила Ивановна старалась, готовила нам всякие вкусняшки. Надо уважить! А главное поверь моему опыту, когда поешь, успокаиваешься. Желудок, занятый перевариванием пищи здорово ослабляет стресс. И вообще вкусная еда очень способствует философскому взгляду на жизнь. И нервы зря не треплются...

— Вот явятся сюда раньше Светы с Ириной Стригуновские маги, продемонстрируют тебе свой философский взгляд на твою жизнь!

"Нет, ну до чего же практичная женщина! Уболтать ее трудно", — подумал я.

— Пусть так, но поесть всё равно надо. После обеда я прогуляюсь к пристани, проверю лодки. Может и впрямь придется удирать через озеро. Лучше быть готовым ко всему.

— Ладно, поедим. Раз ты так изголодался, но я предупреждаю тебя сразу: у меня аппетита нет!

Может у Галины аппетита и не было, но он пришел, как миленький, никуда не делся.

Красное коллекционное крымское шампанское, которое я выбрал в винном шкафу в качестве аперитива было таким вкусным и пилось настолько легко, что перенервничавшую Галину даже уговаривать не пришлось, после того, как она сделала первый глоток из своего бокала. Затем последовали холодные закуски, за ними пошли горячие, далее цыпленок табака, и завершали наш обед десерты. И ни от чего Галина не отказывалась. В общем, бутылку шампанского мы выпили, и как призналась в итоге Галя.

— Давно мне не было так хорошо.

— А утром, ещё до завтрака, в постели было лучше или хуже? — задал я коварный вопрос.

— Лучше конечно! — возмутилась она. — Но, как вообще можно сравнивать несравнимые вещи?! И кстати, — тут Галю осенило, и она с хитрым видом продолжила. — Ты был прав, когда говорил, что сытый желудок смягчает переживания. Но я знаю ещё одну часть тела, которая ещё более эффективно смягчает стресс, по крайней мере, у меня! Ты не догадываешься, какая это часть?

— Это задачка для старших классов школы или для средних, если школа продвинутая, — хмыкнул я. — Пойдем, ознакомимся со спальней! Надеюсь, Мария приготовила там всё как надо...

После того как я помог Галине окончательно побороть стресс, мы снова устроились в гостиной. Пока Галина пощипывала виноград, я узнал у Марии, что нам никто не звонил.

Мне это крайне не понравилось.

"Прошло уже четыре часа после моего звонка Морозовым. За это время уже можно было все оговорить и принять решение и девочки, несомненно, позвонили бы с радостным воплем

— Приезжай! Но никого и ничего. Тишина. Значит, отказали, но и тогда бы они позвонили... но не позвонили... Впрочем, есть ещё один вариант..."

Я поднял трубку телефона. Мертвая тишина. Ни гудков, ни даже шорохов я не услышал.

"Вот как... Пожалуй надо сходить проверить готовность катера. Боюсь, придется удирать..."

Я встал и только собрался сообщить Гале о своих намерениях, как раздался автомобильный гудок.

— Кто-то приехал... — сказала Галя, и я увидел, что вся моя работа по подавлению стресса пошла насмарку. Она снова была испугана.

Мы очутились на крыльце буквально через минуту. Из прибывшей синей `Чайки` вылезли Света с Ириной. Судя по их нерадостному виду и то, что они по своему обыкновению не устремились ко мне бегом, предпочтя медленное, неспешное сближение ничего хорошего сообщить они нам с Галиной не могли. Поэтому я и не стал выспрашивать подробности, и опередил, раскрывшую было рот Ирину.

— Пошли в дом!

В гостиную мы двинулись в таком порядке: Галя впереди, парочка вновь прибывших посередине, а я замыкал процессию. Расспросы я начал только когда Мария добавила фруктов, ранее уже изрядно пощипанных Галиной, выставила печенье, соки и покинула гостиную. Я вопросительно уставился на девушек. Ирина недовольно дернула уголком рта.

— Отказали! Эти зануды отказали! Сказали, что раз на полноценного мага ты не тянешь, а собираешься стать лишь производителем...

— Ты мне об этом не говорила! — вдруг встряла Света. — А что он хотел производить?

"Да... — меланхолично подумал я. — Кажется, мой бонус в качестве повышенного IQ Свете не достался. Слишком редко встречаюсь в постели с моей няшкой. Если всё же каким-то чудом всё утрясется, то над этим вопросом надо будет поработать, а то девочка будет чувствовать себя ущемленной. Вон как сочувствующе посмотрели Галя с Ириной на мою Светочку".

Разъяснить взялась на правах ближайшей подруги Ирина.

— Производить как раз предполагалось, что будешь ты... или я, как получится, а Влад только способствовать производству должен был... Света, ты что тупишь-то! Дети имелись ввиду! — рявкнула Ирина, видя, что недоумение никак не желает исчезать с лица Светы.

— Не нападайте на Свету!

Я подсел поближе, обнял осознавшую свой прокол Свету, с удовольствием провел по золотистым волосам рукой и поцеловал в щечку. Света тут же подставила губки. Галина отреагировала моментально.

— Давайте не будем отвлекаться! Всё очень серьезно!

Я с неохотой выпустил из рук Свету и взглянул на сидевших напротив Ирину с Галиной.

— Что ещё сказали?

— Сказали, что начинать войну из-за тебя с кланом Стригуновых они не будут! И велели проинформировать тебя об этом. Они даже не стали задумываться, а отказали сразу. Мне кажется, что Стригуновы уже подсуетились и созвонились с Морозовыми.

Те всё обдумали и решили не связываться...

— Чёрт! И телефон, как назло не работает! Даже свой последний козырь не предъявишь теперь! Раньше надо было... — пробормотал я вслух и был, конечно же, услышан.

— А что за козырь? Мы можем съездить и поговорить с руководством, — сказала Ирина заинтересованно смотревшая на меня. Впрочем, любопытство обуревало всех девушек.

— Потом! Всё потом! Вы мне лучше скажите вот что: вы, когда свернули с дороги на отворотку, ведущую сюда, никого не видели?

— Видели, как не видели, — это Света видимо пыталась своей говорливостью исправить впечатление о себе. — На отворотке с трассы стояло несколько машин, и человек десять толпилось около них. Морды все наглые. Вышли на дорогу, посмотреть: кто едет, но не остановили.

— Стригуновы! — уверенно заявил я. — Поэтому и телефон не работает. Подсуетились уже.

— Собственно мы из-за неработающего телефона и приехали, — сказала Ирина. — Нам было сказано проинформировать тебя о решении клана. Предполагалось, что мы сообщим тебе по телефону, но раз телефон молчал, то мы решили приехать и сообщить лично тебе обо всем. Говорить об этом мы никому не стали, а то не выпустили бы. А так мы чисты! Формально мы исполняли данный нам приказ.

"Так...— задумался я. — Что делать? А что делать, бежать надо! Иначе мы тут как в ловушке. Эти на машинах ждут только приказа о начале операции. Отправим по дороге всю прислугу, — решил я. — А сами сядем на катер и улизнем. Озеро большое. Дорог на него выходит много. Все не перекроешь и шанс у нас есть".

— Значит сначала уезжают слуги, затем вы, — я уперся взглядом в Свету с Ириной. — Вам они ничего не сделают. В крайнем случае, обыщут машину и отпустят. А мы пока они там будут заняты, сядем на катер. Отправляй слуг! — повернулся я к Галине. — Чтоб через полчаса их тут не было! Скажи им, что мы жаждем уединения и тишины.

Галина кивнула и исчезла из гостиной. Я опять придвинулся к Свете. Погладить ее золотистую косу, поцеловать в розовые губки, взглянуть в пронзительно голубые глаза...

Когда ещё доведется...

Ирина не стала со стороны смотреть на то, как мы милуемся со Светой, и подсела ко мне с другого бока. Обхватила руками, прижалась ко мне, но молчала и внимания к себе не требовала. Ждала, когда закончу со Светой. Морально, так сказать давила. Пришлось прерваться, уделить и Ирине некоторую толику внимания.

Прервала эту идиллию Галина.

— Всех отправила! — доложила она громким голосом, войдя в комнату. Когда Галина хотела, то ее голос соответствовал ее немаленьким габаритам и был внушительным. Акустическим оружием ее голос назвать было ещё нельзя, но близко к тому, близко. Я поднялся с дивана.

— Отправляйтесь и вы вслед за ними! — велел я Свете с Ириной. — Галя! В доме бинокль имеется? Надо бы взглянуть на озеро.

Галина повела меня наверх в одну из башенок. Оказалось, Аркаша иногда посматривал вверх, на звездное небо и для этих целей у него имелся телескоп внушительных габаритов. Я опустил телескоп вниз, покрутил настройки, повел справа налево. Потом обратно.

Да, так и есть. Два мощных катера болтались на воде у противоположного берега. Но принять их за отдыхающих или рыбаков не получалось. В каждом по пять человек. С оружием. В каждом один человек не отрываясь, смотрит в бинокль в нашу сторону. Бинокль конечно не телескоп, но то, что они контролируют всё озеро, сомнений не было. Эти догонят вмиг. И даже если оторвешься, то ненадолго. Догонят или загонят.

— Стригуновы, — буркнул я глазевшим на меня девчатам. — Дежурят на катерах. Вот сами взгляните.

Я уступил место у телескопа. Галина, Ирина, Света — все по очереди поглядели в окуляр телескопа. Мы молча спустились вниз и снова расположились на диване.

— Что теперь делать будем? — это спросила любознательная Ирина.

— Ничего! Вы кстати, почему не собираетесь. Уезжайте! И Галину с собой прихватите, если ее и задержат, то потом наверняка отпустят. Им нужен я...

Света и Ирина промолчали, но с места не двинулись.

— А ты... ты что делать будешь? — спросила тихим голосом Галина.

— Постреляю наверно немного. Кое-что я взял из дома.

— А потом? — уже со злостью спросила Галя.

— Не будет никакого потом! Будем надеяться, что они удовлетворятся мной и вас не тронут...

После этих моих слов наступило молчание. Девочки смотрели на меня, а я упорно смотрел в сторону. Встречаться взглядом с ними не хотелось.

— А с чего ты это взял, что они меня отпустят? — вдруг нарушила молчание Галина. — Моя щека, — тут она дернула изуродованной щекой. — Доказывает, что и со мной не будут церемониться. Свидетели им не нужны! Никуда я не поеду! Чтобы сдохнуть где-нибудь от ножа очередного садиста? Не хочу! Лучше я тоже постреляю немного. Что-нибудь из оружия найдется и здесь!

Я посмотрел на Галину и открыл рот.

— А...

— А ещё я хочу тебе напомнить, что я твоя жена и становиться вдовой, второй раз за пару месяцев я не желаю!

Я рот закрыл. Встал. Подошел к Галине сидевшей прямо и смотревшей на меня яростным взглядом.

— Ты моя жена! Ею и останешься!

Я поцеловал Галину и вернулся на диван. Вздохнул.

— Так что мы с Галиной остаемся. А вам стоит уехать и поскорее. Напасть Стригуновы могут в любой момент!

— А когда это вы успели пожениться? И почему мы об этом не знаем? — выпалила Ирина и на пару со Светой уставились на меня. Выглядели они очень недовольными.

"Вот ведь... — подумал я. — Меня и Галину скоро будут убивать, а всё, что интересует Ирину со Светой — это моя женитьба!"

— Вчера мы подали заявление в мэрию, — довольно улыбнулась Галина, избавив меня от необходимости отвечать. — Я буду первой и единственной женой Влада! Езжайте девочки! Вам тут ничего не светит! Мой он! Только мой! Пусть и недолго!

На глазах у Светы выступили слёзы. У Ирины слез не было. Она что-то сосредоточенно обдумывала.

Я ее не торопил. Спешить теперь было совершенно некуда. Ни мне, ни им. Мне понятно почему, а их, скорее всего не тронут и выпустят, вернее, отконвоируют прямо до дома и сдадут Морозовым.

Галина обняла меня, положила голову мне на плечо и закрыла глаза. Мечтательная улыбка возникла на ее лице. Ничего ее уже не волновало. Ничего она уже не боялась. Всё для себя она уже решила.

"Счастливая! — подумал я. — Но может всё же как-то удастся выпутаться? Надо подумать..."

Было тихо. Все думали о чем-то своем и не нарушали болтовней установившуюся тишину. Что-то обдумывала Ирина, тихо всхлипывала Света, периодически вытирая катящиеся по щекам крупные слезинки. Вот только Галина, кажется, вообще ни о чем не думала, а я, в который уже раз пытался смоделировать встречу с боевиками Стригуновых. И каждый раз всё заканчивалось очень плохо для меня и Галины.

"Отстреливаться конечно можно, но недолго. Если бы это были не маги, то хоть какие-то шансы были. А так, начнешь отстреливать Стригуновых, из дома, из укрытия, как полагается, а они засыплют дом фаерболами и сгорим мы с Галиной. Ужасная смерть. Выйти наружу? Покрасоваться перед смертью? Но тогда есть риск, что нас оглушат и захватят живыми, а судя по тому, что творили Стригуновы там, в доме с Галиной, они все потенциальные садисты и наша смерть не будет легкой и быстрой. Правда, вне дома я могу использовать ускорение. Но недолго, к сожалению, а врагов наверняка будет тьма-тмущая. К тому же, если я буду геройствовать, ускоряться, вырубать врагов даже пусть и пачками, остальные убьют Галину или схватят ее и начнут мучить. Надо ее защищать, а как, если по нам будут лупить всеми мыслимыми видами магии? Себя-то я могу теоретически защитить, а Галю? Погоди-ка! Тот воздушник в кабинете, которому я прострелил бедро, что-то такое кричал, что убьет Галю, раз уж я защищен. И саданул по мне и Гале так, что стекла повылетали за моей спиной, а Галя осталась цела и даже не была ранена... А почему? Ведь я могу создавать защиту только на поверхности своей кожи? Или не только? Я ведь тогда ещё удивился, что кресло, к которому была прикручена Галя, было все переломано, а она осталась цела! Точно! И что это означает? Похоже, что я растянул свою защиту и на Галю! Вот что это означает! Я ее придерживал руками, то есть был непосредственный контакт с кожей и почему бы не предположить, что я неосознанно смог передать ей энергию для формирования ее защиты или сам сформировал ее защиту!? Если уж я смог передать ей энергию для трансформации ее тела, то передача энергии через контакт для защиты, на которую энергии требуется намного меньше, не выглядит уж совершеннейшей фантастикой... Правда в постели у нас с нею контакт был гораздо плотнее ...и глубже. Но и того, что я держал ее руками хватило для защиты. Значит, чтобы и Галина была защищена, нам требуется прижиматься друг к другу и желательно к коже. То есть голышом! То есть нам надо раздеться, а не одеться перед встречей со Стригуновыми!" — я представил, как я в одних трусах, а Галина лишь в бикини выходим против злобных Стригуновых и непроизвольно улыбнулся.

"Хорошо! Галю и себя я, вероятно, защищу, но на одной защите далеко не уедешь. Какой бы ни была моя защита, рано или поздно ее пробьют. Что же делать?"

— Влад! — это Ирина вышла из своей задумчивости и прервала мои размышления.

— Да, Ира! Вы уже уезжаете?

— Нет! Мы не уезжаем! И не уедем!

У меня глаза на лоб полезли от такого заявления.

— Ирина! Света! Не дурите! Вам ещё жить и жить! Так уж получилось, что для меня всё кончилось, и Галину я в это вовлек. Моя вина, что ей тоже деваться некуда. Стригуновы ее не выпустят. Но вы другое дело! Вы уедете спокойно! Вас не тронут! Не надо таких жертв! Я против!

— Вот именно потому, что нас не тронут, мы и не уедем!

— Не понял!

— Мы прикроем тебя от Стригуновых, а они, как я надеюсь, не станут убивать магесс из клана Морозовых, и таким образом мы выиграем время!

Судя по решительному выражению на мордашках Светы и Ирины их было не отговорить от задуманного, но я все же попытался.

— Ирина! Света! Это же отморозки! На пути к своей цели они убьют любого и то, что вы из клана Морозовых их не остановит. Им будет плохо потом, но они и будут думать об этом потом. Судя по той пятерке, с которой мы имели дело в доме все они не вполне вменяемые.

— Пусть и так, но зато тогда у вас появляется шанс остаться в живых. Без нас этого шанса у вас вообще нет!

— Появляется, да, — признал я. — Один шанс из тысячи. Но и у вас пропорционально убавляются шансы на благополучный исход этой авантюры. Вы сильно рискуете! Очень сильно!

— Не такие уж и плохие шансы у нас! Пусть и не очень большие. У меня нет миллиарда, чтобы подарить тебе его, как это сделали некоторые, — она метнула недовольный взгляд на устроившуюся на моем плече Галину. — Но я хочу хотя бы так доказать, что я люблю тебя ничуть не меньше!

— Но девочки ... — жалобно сказал я.

— Влад, пожалуйста, не прогоняй нас! — это уже была Света. Она подлетела ко мне, уткнулась мне носом в плечо. — Я вовсе не уверена, что доеду обратно к Морозовым нормальной, а не сойду с ума, думая о том, что именно в этот момент тебя будут убивать!

Ирина тоже кивнула, подтверждая слова Светы. Я обнял Свету, прижал к себе и ничего не сказал. И говорить что-либо было бесполезно. Девочки решили и их ничего уже не переубедит. С таким настроем люди бросались на амбразуры и совершали воздушные тараны, когда кончались патроны.

"Нет, худа без добра! — думал я, обнимая Галину и Свету. — Ты беспокоился о том, что у тебя только защита имеется. Так девочки тебя и услышали, хоть ты им не сказал и пол слова. Вот оно, нападение в чистом виде. И если я обеспечу им защиту, а я им ее обеспечу, то Стригуновы, по крайней мере, хоть что-то в ответ получат!"

Ни о чем больше подумать я не успел, поскольку дом внезапно содрогнулся. Качнулся пол, а диван на котором мы сидели, пополз в сторону окна. Сама собой, закачалась люстра на потолке, зазвенели падая на пол бокалы со стола. В доме ещё некоторое время что-то звенело, разбивалось, трещало. Потом всё стихло. Мы сидели, вцепившись друг в друга на диванчике, который затормозил перед окном, выходящим на озеро. Отсюда открывался великолепный вид на спокойную гладь озера, в которой отражались редкие облака. Но не это привлекло мое внимание. Два катера, которые я ранее рассматривал в телескоп и которые находились тогда у противоположного берега, покачивались на легкой волне невдалеке от нашей пристани.

"Кажется началось!" — подумал я, вскакивая на ноги.

— Это что такое было? — спросила Галина.

Галину, как и Ирину глупой не назовешь. Ирина от природы была не дура, а Галина с моей помощью настолько увеличила своей интеллект, что мне приходилось очень непросто за прошедший месяц тесного общения с нею не пойти по легкому пути: не сдаться и безоговорочно не соглашаться на все предложения Галины. По любому поводу. Почти всегда Галя предлагала верное решение первой. И если сейчас она спросила об очевидной вещи, то вовсе не потому, что сама не понимала, что происходит. В глубине души она отлично всё понимала, но, как и все люди не желала признавать неприятной действительности: сегодняшний вечер мы с нею можем не пережить!

— Да уж не землетрясение! Это скорее предупреждение! Стригуновы прибыли! Раздевайтесь! Всё с себя снять! Обувь и трусики оставить! — скомандовал я и начал торопливо расстегивать свою рубашку.

"Понятное дело, что не с катеров засадили по дому магией Воздуха! Если бы это было так, мы бы сейчас любовались озером без всяких помех в виде стекол в окнах. Всё бы вылетело сразу! Значит главные силы прибыли с парадного подъезда, а здесь, в катерах так, для подстраховки ребята посажены. И ещё один момент: если бы хотели начать всерьез, то дом уже бы горел ярким пламенем, разлетался на куски и здесь был бы уже такой маленький, локальный Армагеддон. Но ничего такого нет. Так легонечко, можно сказать деликатно тряхнули дом и этим ограничились. Приглашают выйти! Однозначно! И, скорее всего таким бережным обращением с нашей недвижимостью, мы с Галиной обязаны Свете и Ирине, отказавшимся уезжать. Наверно хотят их отделить от нас и отправить Морозовым целыми и невредимыми. А уж потом без помех заняться нами...", — из своих размышлений я вынырнул только тогда, когда снимать с себя было уже нечего. На мне из всей одежды остались только трусы и кроссовки. В общем, я был готов к встрече с врагом — с кланом Стригуновых.

Вот только врага рядом пока не наблюдалось, а были только мои любимые девушки. Они стояли полукругом, прямо напротив меня, очень внимательно и с каким-то я бы даже сказал сочувствием, глядели на меня, но самое главное они даже не начали раздеваться, несмотря на мой приказ.

— Чего стоим? Кого ждем? Если меня, то зря! Я вот уже готов, а вы...

— Влад, — очень ласково перебила меня Галина. — Тебе не кажется, что этим заниматься сейчас немного не ко времени? Тем более, что ЭТИМ мы с тобой занимались всего час назад! Да и в течении дня я тебе ни в чем не отказывала! Может стоит всё же сделать небольшой перерыв, до окончания решения проблемы со Стригуновыми?

Пока Галя произносила свою проникновенную речь, я пришел в себя и открыл рот, чтобы разъяснить ситуацию, но меня опередила Света, молниеносно отреагировавшая на некоторые моменты из речи Галины.

— Так вы с ней что, весь день этим занимались?!

— И не только этот день, а и почти весь вчерашний, не считая ночи, само собой разумеется! — с видимым удовольствием разъяснила Галина. — До этого Елена всё его время занимала, но потом она уехала и я...

— Я ТОЖЕ ТАК ХОЧУ!

"Оказывается голосок-то и у Светы совсем не слабый!" — подумал я в ошеломлении, тряся головой после внезапного акустического удара.

Я решил призвать всех к порядку и повысил голос, не до такого уровня, как у Светы конечно, но тоже получилось...проникновенно.

— Стоп! Прекратили болтать! Света, если всё обойдется, я обещаю лично тебе двухдневный сексуальный марафон. Нон-стоп так сказать...

Света сразу из разгневанной фурии превратилась в милую застенчивую девочку и энергично закивала головой, давая понять, что она согласна, но тут уже резко покраснела Ирина. Я не стал дожидаться, когда и ее прорвет, и поторопился высказаться.

— Всех, всех обслужу! Всем будет счастье, и никто не уйдет обиженной! А сейчас раздевайтесь, я вам сказал! Так надо! Пока раздеваетесь, я вкратце расскажу, что я придумал...

Пока я инструктировал свою группу поддержки, девушки успели раздеться.

"Быстро у них это получается, когда хотят, — подумал я, оглядев готовых на всё девчат. Выглядели они просто отпадно. Кроме узеньких трусиков больше на них ничего не осталось. И если по кроссовкам на ногах Ирины и Светы ещё можно было предположить, что девочки собрались на пробежку или позагорать топлесс, то Галина на своих шпильках могла хоть сейчас отправляться на фотосессию для любого, самого престижного мужского журнала. Естественно, что мой взгляд, несмотря на всю стрессовую ситуацию, прилип к Галине. Ирина и Света, немедленно отметив это, нахмурились, но сказать ничего не успели, поскольку как раз в этот момент дом тряхнуло во второй раз. Основательно так тряхнуло. Галина на своих шпильках покачнулась и даже навалилась на стоявшую рядом Ирину. Та стойко выдержала немаленький вес Гали и даже не поморщилась.

— Пошли, что ли... Кажется, там теряют терпение... — сказал я и двинулся к двери. Света и Ирина пристроились по бокам. Сзади, нас, в два широких шага, догнала Галина.

Парадную дверь в особняк нам открывать не пришлось. Массивная дверь лежала в холле среди осколков оконного стекла и поломанной мебели. Вот тут мое сердечко стало биться по меньшей мере вдвое чаще. А уж когда мы той же плотной группой вышли из дома, то никаких посторонних мыслей у меня в голове не осталось, кроме одной.

"Сейчас нас будут убивать!"

Хотя на первый взгляд стоявшие полукругом перед домом мужчины, человек двадцать, не были похожи на бандитов. Гладко выбритые симпатичные лица, дорогие костюмы, четыре роскошные черные машины, аналоги Мерседеса класса люкс никак не соответствовали тому, что должно было случиться в самое ближайшее время.

Я несколько раз судорожно сглотнул, кашлянул и решил начать первым. Наглость — второе счастье! Так кажется говорят.

— Вы вторглись на частную территорию! Выломали дверь в дом, и нанесли большой ущерб! Предлагаю вам незамедлительно убраться отсюда и ждать, когда вам придет счет за порушенное!

Очень похожий на представительного английского джентльмена девятнадцатого века своей ухоженной седой бородкой, холеной, породистой физиономией, а главное надменным видом пожилой мужчина в центре улыбнулся.

— Мы же просто заглянули в гости, по-соседски. Мы тут недалеко километров пятьдесят на запад проживаем. Клан Стригуновых, а я глава клана Георгий.

— Владислав Малицкий, Галина Демидова, — мотнул головой я назад. — А чего ж вы, соседи, дверь выломали и стекла выбили в нашем доме?

— Это мы просто постучали! Ведь перед тем, как войти в чужой дом, следует постучать. Сообщить о своем прибытии хозяевам, так сказать... Немного громко получилось... Несколько перестарались, увлеклись... Так и вы не спешили нас встретить.

"Видимо сразу нас убивать не будут. Хотят поболтать. Поболтаем! Мы никуда не спешим", — подумал я.

— Так ведь делом были заняты! Вы нас побеспокоили в самый неподходящий момент. Но мы готовы выслушать вас и даже может быть в чем-то пойти вам навстречу.

— Это ты правильно решил: перед встречей с нами поваляться в постели с девушками. Потому как следующая встреча у тебя с ними состоится уже на том свете! — вдруг сказал с неприкрытой злобой Георгий, глядя на меня. Видимо ему надоело любезничать с будущим мертвецом. Сердце ещё сильнее кольнуло от страха перед неизбежным, но я сосредоточился, загнал свой страх поглубже и попробовал блефовать.

— А вы не опасаетесь, что из-за нас у вас будут неприятности с кланом Морозовых? Мы под их защитой находимся! Вот здесь имеются две представительницы клана Морозовых!

Я обнял за плечи Свету и Ирину.

Глава клана презрительно фыркнул.

— Морозовы отказали тебе в защите! А эти две...соплюшки тут находятся не для твоей защиты, а совсем с другой целью! Что и подтверждает их внешний вид! Да, кстати, девочки отойдите от него и идите к нашим машинам. Вам лично ничего не грозит. Вас с комфортом доставят к Морозовым.

Света лишь презрительно скривила губы в ответ на это предложение, а Ирина процедила с ненавистью глядя на старшего Стригунова.

— Мы никуда не пойдем!

— Мальчики, кто-нибудь, проводите юных магесс в машину!

Мгновенно к нам рванула четверка молодых Стригуновых, на ходу окутываясь уже знакомой мне белесой пленкой личной защиты. Так же мгновенно отреагировали и Света с Ириной. Они резко выбросили свои руки в сторону нападавших. Два фаербола пронзительно желтого цвета, размером примерно с мою голову, которые сотворила Светочка, она немедленно отправила навстречу бегущим к нам, с недружелюбными выражениями лицах, `мальчикам`. Уклониться они или не успели, или не пожелали, полагаясь на свою защиту, но в любом случае результат этой встречи со Светиными фаерболами оказался не в их пользу. Фаерболы лишь на мгновенье задержавшись, проломили их защиту и, хотя и уменьшились при этом раза в два, но и этого паренькам хватило с лихвой. Со сквозной дырой в груди особо не побегаешь, не говоря уже о том, чтобы кого-то куда-то препроводить. Пареньки разом пали на землю и застыли неподвижно. Судя по потрясенному личику Светы такого результата, она никак не ожидала. Второй парой занялась Ирина. При этом никаких видимых проявлений магии, как у Светы, у Ирины не было, но результат вышел не менее эффектный. Бодро набегавшие на нас маги вдруг взмахнули руками, словно пытаясь взлететь. Раздался громкий неприятный хруст-треск ломающихся костей. Грудные клетки у нападавших провалились внутрь тела. А сами маги пушинками полетели назад. Туда, откуда они начинали свой забег. Их эффектный полет закончился тем, что они повалили ещё двоих стоявших в общей куче Стригуновских боевиков и сломанными куклами распластались по земле. Кажется и Ирина, судя по широко открывшемуся рту, тоже не ожидала от себя такой прыти.

"Четверо уже отбегались! Но ещё шестнадцать остались!— произвел я нехитрый подсчет.

— Многовато для двух девушек!"

— Может стоит повторить, раз уж так удачно получилось! — обратился я к своим, всё ещё продолжавшим удивляться получившемуся результату, девушкам.

Но главарь этой банды Георгий, как он сам представился, он же Гоша, он же Гога отреагировал, как и полагается главарю, то есть очень быстро.

— Все разом ударили по этим мерзавцам! Раз, два, три!

Натренированным боевикам не хватало только команды. Всё, что метнулось в нашу сторону, я даже разглядеть не успел. Единственно на что меня хватило, это торопливо обеими руками прижать к себе Ирину со Светой, а проинструктированная Галина и так не отлипала от моей спины.

То ли, потому что у меня было время приготовиться, то ли потому что страх, который я испытал за моих девушек, оказался превосходным катализатором, но вся туча фаерболов, воздушных кулаков, молний и ещё невесть чего, на что не поскупились маги клана Стригуновых нас не задела, а прошуршав, пронеслась мимо. Мы ничего даже не ощутили, но если мы ничего и не ощутили, то это вовсе не означает, что ничего не и было. Совокупный удар шестнадцати магов (Гоша Стригунов в представлении не участвовал, а стоял, скрестив руки на груди) в полную силу пришелся на наш с Галиной и без того уже изрядно пострадавший, злосчастный дом. Треск, грохот, дым услышали мои уши и унюхал мой нос. Но увидеть это, несомненно, эффектное зрелище мне не удалось: я стоял спиной к дому, и поворачиваться, полюбоваться результатом магической атаки не пожелал. Впрочем, и с этой стороны было на что посмотреть. Когда все эти шестнадцать Мастеров и Кандидатов увидели результат своих усилий: дом, как я подозревал, был разнесен вдребезги, а мы вот стоим тут совершенно целехонькие, то челюсти от удивления у них открылись очень широко, а широко открытые круглые глаза стали у них уже не очень-то и круглые.

Некоторое время, за нашими спинами было слышно, как поднятые в воздух камни, кирпичи, балки летавшие до того в воздухе укладывались на землю в произвольном порядке. Наконец и этот шум стих и остался только треск огня. Горело то, что ещё не сгорело. И вот тогда инициативу и взял на себя белобородый Гога. Он вышел вперед на пару шагов.

— Посмотрим, как вам понравится то, что вами займется лично Гроссмейстер! — искривил он в усмешке свои губы и вскинул руки.

Моя интуиция, развившаяся до невероятных пределов в этом неласковом ко мне лично мире, судорожно заверещала от ужаса. Я вжал головы Светы и Ирины мне в грудь и крикнул Галине

— Галя, прижимайся сильнее ко мне!

Галина, во исполнение команды, обхватила меня руками так, что у меня затрещали ребра, но я не обратил на это никакого внимание. Я во все глаза глядел на приближавшуюся к нам стену огня, сотворенную проклятым магом.

Эта стена огня бывшая высотой метра четыре двигалась не очень быстро, но и те несколько секунд, пока этот пронзительно белый огонь приближался к нам, мне показались вечностью. И именно в этот момент во мне что-то изменилось. Я вдруг ощутил в себе ту прохладную, да кой чёрт прохладную, ледяную струю, вернее даже струи, которые растекались по всему моему телу из груди, в руки, в ноги и далее в кончики пальцев и я буквально чувствовал, как через кожу эти струи уходят к прижавшимся ко мне девушкам. Миг и всё вокруг засверкало пронзительно-белым цветом.

Умом я понимал, что вокруг огонь, в котором расплавится и самая жаропрочная сталь, но вот какой парадокс: мне было холодно! Я банально замерзал посреди этой адской топки.

Но всё когда-нибудь кончается. Закончилась и эта пытка жарой-холодом. Ярко-белое слепящее сияние исчезло, и я с удовольствием увидел, как самодовольная улыбка на мерзкой физиономии главного из Стригуновых, по мере осознания результата своих усилий, медленно гаснет.

Теперь он внешне не отличался от своих донельзя изумленных подчиненных. Такие же выкаченные от удивления глаза, такие же широко распахнутые рты и такой же ступор.

— Девочки, мои, милые! Хватит нам демонстрировать свою огнеупорность! Пора продемонстрировать кое-что другое!

Странная уверенность наполняла меня. Странное знание, что сейчас в данный момент мне доступно гораздо большее, чем раньше.

Я перестал вжимать лица Ирины и Светы в свою грудь и развернул их к шеренге по-прежнему пребывающих в ступоре Стригуновых.

— Выдайте всё что можете! — обратился я сразу к двум симпатичным аккуратным розовым ушкам Светы и Ирины.

И они подняли руки...

То, что случилось потом меня, конечно, удивило, но не так уж сильно. Я был внутренне готов к чему-то подобному.

На сей раз никаких фаерболов, ни с мою голову, ни даже и со слоновью, у Светы не получилось. А получилась у нее стена огня шириной и высотой не хуже, чем у Гоши, но только холодного сине-белого цвета, но огонь этой стены был совсем не холодный, а очень-очень горячий.

У Ирины же получился вследствие ее специализации воздушный поток. Вот только силой и скоростью этот поток напоминал даже не ураган, а воздушную волну, возникающую после взрыва атомной бомбы.

Эти две стихи: Огня и Воздуха возникнув одновременно, очень органично взаимодействуя, понеслись в сторону шокированных Стригуновых. Миг, и стена огня, подпираемая стеной воздуха прокатилась через толпу магов, через их машины и устремилась дальше, по зеленым полям к чернеющему вдали лесу. После нее не оставалось ничего. Спекшаяся светящая багровым светом земля и ни следа, ни машин, ни людей.

Мы все с каким-то нездоровым любопытством следили за катившимся вдаль огненным валом. Но чем дальше от нас, тем он становился ниже и ниже, меняя цвет, от белесо-синего к белому, затем стал желтым, красным, багровым и наконец огонь опал и исчез, не дойдя немного до леса.

— Четыре километра... сказала Галина из-за моей спины.

— Что? — не понял я.

— До леса отсюда четыре километра

— Ага, понятно! — с этими словами я повернулся, чтобы взглянуть, что там с домом.

Но оказалось, что смотреть было не на что. Оплавленная груда камней. Вот и всё, что осталось от некогда шикарного охотничьего дома, почти замка. Ни гаражей с машинами, ни хозпостроек. Даже причал с яхтой и катерами не уцелел.

А вот Стригуновские катера уцелели и болтались на волнах целые и невредимые, но меня они сейчас совершенно не беспокоили. А беспокоило меня наше положение. Мы были живы, и это был огромный плюс, но больше-то ничего у нас не было. Ни машины, чтобы элегантно смыться, ни одежды, ни денег.

— До дороги напрямую нам не добраться. Всё сгорело, а местами и даже расплавилось. Назад в дом тоже не пойдешь. Дома нет! Куда пойдем, Галина?!

Галина уже пришла в себя, и могла трезво думать и даже кажется начала это делать, если судить по морщинкам на лбу. Вот только эта ее поза: руки на талии, ноги в туфельках на шпильках расставлены в широко стороны (Для устойчивости что ли?), голова наклонена на бок, не очень сочеталась с позой мыслителя. А если учесть что на ней из одежды были только узкие кружевные черные трусики, а длинные соски полных грудей были направлены прямо на меня, словно орудия главного калибра на каком-нибудь линкоре, то неудивительно, что я заворожено, уставился на нее и резко замолчал.

Вот только в этом восторженно-созерцательном состоянии, я оставался недолго. Сразу два небольших, но крепких кулачка с двух сторон впились в мои ребра и без того изрядно пострадавшие от чересчур сильных Галиных объятий. Это так напомнили о себе Света и Ирина, которые в отличие от Галины вышли на рандеву со Стригуновыми не в туфельках на шпильках, а в кроссовках. Для стычек и разборок кроссовки были, конечно, предпочтительнее, а вот для чего другого... не очень подходили и девушки в них, при том, что надето на них было не больше, чем на самой Гале, выглядели простовато на ее фоне.

— Давай не будем отвлекаться на пустяки! — это предложила мне Ирина, воткнувшая свой кулачок мне под ребра справа.

— Мы так и будем тут стоять или как?! — это заявила мне, сделавшая тоже самое слева Света.

Я мигом опомнился. Обхватил обеих девушек, прижал к себе и начал быстро-быстро целовать и одну и вторую. Надо было срочно снять стресс, проявившийся у девушек после всего случившегося повышенной раздражительностью. Ирина со Светой разом смягчились, обняли меня сами и уже ни на чем не настаивали.

Галина, как раз в этот момент скрестившая руки под грудью, перестала томно прикрывать свои глаза длиннющими черными ресницами и без всякого раздражения, с улыбкой смотрела на нас. Потом подошла, обняла своими большими руками прижавшихся ко мне девушек и поцеловала, но не меня, как можно было бы ожидать, а сначала чмокнула в щечку Ирину, а затем поцелуй достался Свете. Затем снова Ирине, затем снова Свете.

Я сперва опешивший от такой смены ориентации у своей законной жены, закашлялся, а затем спросил.

— А я не лишний в этом раскладе?

— Я тебя потом поцелую, а сейчас просто хочу поблагодарить девушек. Они ведь спасли нас!

И тебя, и меня! — пробурчала Галина, не глядя на меня. — Света, Ирина, если и были какие-то недоразумения между нами, то прошу простить меня! Вы для меня отныне и навсегда самые близкие люди!

Света и Ирина, уже успокоенные моими поцелуями, разом перестали обнимать меня и переключились на новый объект, требовавший большей заботы, внимания и любви. В глазах Галины стояли слёзы. К моему удивлению точно такие же слёзы, словно по волшебству мгновенно появились на глазах Ирины и Светы. Так они, дружно всхлипывая, и стояли там втроем, обнявшись.

Чувствуя себя однозначно лишним среди настроившихся поплакать девушек, я отошел в сторону.

"Наверно, это такая запоздалая реакция на то, что мы чудом не погибли. Ну и что! Пусть! Главное, что в нужный момент нет ни слез, ни испуга и ни прочего, а сейчас пусть поплачут. Заодно и подружатся".

Я огляделся по сторонам.

"Надо добраться до телефона и подать сигнал `SOS`, то есть позвонить Морозовым. Пусть приезжают и забирают Ирину со Светой. Ну и нас с Галиной заодно. Теперь у меня есть чем торговаться с Морозовыми! Пусть только попробуют утверждать, что я слабый, чахлый маг!

В клан меня теперь будут умолять войти! Я и войду, вот только на своих условиях!"

Так думал я, рассматривая уходящую вдаль черную полосу спекшейся земли шириной метров сто, курившуюся синеватым дымком.

— Кхм! — это кто-то кашлянул у меня за спиной. Я шустро обернулся. Девушки по-прежнему стояли обнявшись, вот только слез у них в глазах больше не было, а было... а что было я вот так сходу расшифровать не смог, и решил не заморачиваться с расшифровкой.

"Всё же не в тылу врага действую! Захотят что-то сказать, сами скажут! А так буду угадывать и по своему обычаю не угадаю. Оно мне надо?"

— Галина, нам нужен телефон. Кто тут у тебя соседи? Как далеко?

— У нас Влад, у нас! — мягко напомнила мне Галя о нынешнем состоянии вещей.

— Я помню Галя, что ты теперь моя жена. Просто ещё не привык немного, а вам девочки я полагаю, ждать после сегодняшних подвигов два с половиной года не надо будет. Я уверен, что Морозовы теперь будут рады видеть вас замужними женщинами!

Счастливые улыбки на лицах у всех троих при этих моих словах, в том числе и у Галины прояснили ситуацию. Девушки, кажется и в самом деле подружились.

Не перестававшая улыбаться Галя обрисовала окружающую географию.

— Там, лесная дорога, — она махнула рукой вправо от себя. — Километров двадцать до первого дома. Там, — она махнула влево. — Тоже грунтовка, но немного покороче — пятнадцать...

— Значит, идем налево...

— Налево ты ходить не будешь, дорогой Влад ни с нами, ни тем более без нас! Забудь об этом! — фыркнула Галя.

— Я же не в этом смысле! Налево короче...

— Если бы ты не перебивал меня, то я бы пояснила, почему стоит идти направо.

"Какая хорошая, устойчивая психика у моей Гали. Едва успели разобраться со Стригуновским магами, как она снова начинает на меня давить. Как ни в чем не бывало!" — вздохнув, подумал я, но покорно спросил.

— Так почему нам надо идти направо?

— В пяти километрах отсюда имеется небольшой домик. Уж не знаю его первоначальное предназначение, но мы до него добегали на лыжах с Аркадием зимой, топили камин, пили глинтвейн...

— А кровать там имеется? — мрачно спросил я, подозревая, что камином и глинтвейном забавы молодоженов не ограничивались.

— Конечно, там можно было неплохо отдохнуть. Домик оформлен в охотничьем стиле и удобная кровать имеется, застеленная медвежьими шкурами... — сказала Галина, мечтательно глядя вверх на редкие белые облака в голубом небе. — А что? Или ты хочешь отдохнуть?

"Это у меня сейчас случился приступ ревности к почившему Аркадию!? Или это у меня такая реакция на стресс?" — озадаченно подумал я.

— Нет, нет, но раз вы там останавливались, то там наверняка имеется одежда...хоть какая-нибудь.

— Само собой разумеется. И именно поэтому я и предложила бы идти направо. Но конечно, куда нам идти, решать будешь ты и только ты! И если ты скажешь, что нам надо идти не к охотничьему домику, а форсировать вон то болото, которое, кстати, называется Великая Топь, то я не стану колебаться ни секунды, а тут же последую за тобой.

Я подозрительно посмотрел на выглядящих серьезными девушек. Они в подтверждение слов Галины дружно закивали головами. Вот только слегка прищуренные глаза и затаившиеся в уголках рта улыбки не позволяли принять это заявление всерьез.

"Шутят! Ну, значит пришли в себя! Прекрасно!" — решил я и с важным видом сказал.

— Нет, Великую Топь сейчас мы не будем форсировать. Как-нибудь в другой раз! А сейчас идем направо! Вперед!

Но это оказалось легче сказать, чем сделать. Все вокруг было завалено кусками кирпича, полуобгоревшими бревнами, мятым перекрученным железом, битым стеклом.

Нам обутым в кроссовки и то приходилось очень внимательно смотреть, куда ставить ногу, а уж Галина в ее лакированных туфельках на высоченных каблуках было на порядок сложнее. Вот она, словно аист, высматривающий лягушек на болоте, частенько и застывала, балансируя на одной ноге, не зная, куда опустить вторую. Зрелище было потрясающее, если следить за всеми этими балетными па Галины. Вот только следить мне было некогда. Я сам выбирал, куда ногу поставить. Но в любом случае Галина, на показавшуюся уютной, после этой кошмарной полосы препятствий, лесную дорогу выползла последней. Перепачканная в саже, местами даже порезанная (пару раз она все-таки падала) она имела такой измученный вид, что я, не колеблясь, снял свои кроссовки и протянул их Гале.

— Одевай! Иначе эти пять километров мы будем идти неделю!

— А ты?

— А если я ногу и наколю, то сам себя и подлечу. Маг Эфира я или не маг!?

Небольшой домик был небольшим только с точки зрения олигарха. Десять комнат оформленных в охотничье-рыбацком стиле олицетворяли воздержание и аскезу только для господ вроде Аркадия Демидова, но нас интересовала в первую очередь одежда.

Одежда нашлась и для меня, и для моих дам, но... как всегда это `но`!

Мне нашлись мягкие домашние штаны, рубашка и полосатая замшевая куртка. Прекрасное качество, всё новое, может пару раз надетое. Всё было бы хорошо и прекрасно, но вот только одежда была мне велика. Аркадий и на самом деле вполне мог бы выступать за любую баскетбольную команду, если бы ранее не нашел себе более прибыльное занятие: стать олигархом и миллиардером. Я закатал штанины и рукава у куртки, завязал узлом рубашку на животе и стал выглядеть после этого, словно маленький мальчик, примеривший одежду своего папы. И судя потому, что всякий раз при виде меня любая из девушек начинала широко улыбаться и говорить нечто вроде.

— Какой миленький костюмчик у тебя Влад! — выглядел я кошмарно.

У девушек тоже не обошлось без проблем. Хотя там вопросы с размером (а Галина была гораздо крупнее Ирины и Светы) решались проще. Что-то утягивалось, что-то растягивалось, что-то застегивалось и так далее. В общем, вся нашедшаяся в доме и перемеренная не по одному разу Галина одежда сидела на Свете и Ирине вполне прилично и улыбки не вызывала. Она вызвала совсем другие эмоции, вплоть до усиленного слюноотделения.

По какой-то неведомой причине в домике не оказалось верхней женской одежды. Присутствовало только нижнее женское белье. Было это белье отнюдь не хлопковым и предназначено оно было исключительно для того, чтобы ублажать взоры мужчин или соблазнять этих самых мужчин. Точка зрения на предназначение этого белья зависела от того, кто это был: мужчина или женщина. Сверх эротичное, шелковое или атласное, разнообразных расцветок и форм нижнее женское белье выглядело потрясающе.

Когда я в первый раз увидел эти наряды на моих скромных девушках, я чуть не выпал в осадок.

— Галина! И это всё твое?! Вернее ты всё это носила?!

Галина смутилась немного, но только немного.

— Так получилось... Аркадию нравилось разнообразие...Я не могла спорить с ним... Тогда я ещё не была за ним замужем...

Я помолчал, изумленно глядя, на успешно прикидывавшуюся до этой поры скромницей Галю, и потом сказал уже мягко.

— Не только Аркадию нравится разнообразие. Имей это ввиду, на будущее, так сказать...

Да, это именно я предложил не сбивать девушкам ножки, бредя ещё пятнадцать километров по лесной дороге, а прокатиться на лодке, обнаруженной у миниатюрного пирса.

Конечно, это была правда, и я на самом деле заботился о девушках. Но это была не вся правда. Я и о себе не забывал. Я-то брел босиком по лесной дороге, подпрыгивая всякий раз, когда наступал на острый сучок, сосновую шишку и твердый камешек. Девушки, чувствуя себя очень комфортно в кроссовках, вначале развили приличную скорость, но я всех сильно притормозил. Спустя минут десять, после очередного очень острого сучка впившегося мне в пятку, когда я с проклятьями повалился на дорогу, Галя с самым серьезным видом предложила мне надеть ее туфли, которые я не пожелал выкинуть прямо там, на месте и упорно нес с собой, рассчитывая ещё увидеть, в них саму Галю.

— Мне так больно видеть, как ты мучаешься, и идем мы из-за тебя очень медленно. Может стоит тебе надеть мои туфли. Ведь как выяснилось у нас одинаковый размер ноги...

Сказала Галина и даже подпрыгнула вверх, демонстрируя тем самым мне, как удобно сидят у нее на ногах мои кроссовки.

Я проигнорировал это предложение, резко выдернул сучок из пятки и провел ладонью по стопе, заживляя не только порез от сучка, но прочие ссадины имевшиеся на мне в немаленьком количестве. Затем, сердито засопев, поднялся, обшарил взглядом местность в поисках новых острых предметов и уже смело зашагал по дороге, даже не взглянув на шутницу. Впрочем, ушел я недалеко. Галина в два прыжка догнала меня и, обхватив за шею, поцеловала в щеку.

— Ну не обижайся на меня! Я же пошутила!

— Я и не обижаюсь! — пробурчал я недовольно, чем вызвал новый приступ нежности к себе со стороны Галины.

— Галя! Не надо задерживать Влада! Он и так еле идет. Я уж даже сомневаюсь, что мы вообще куда-либо придем!

Это была, конечно, Ирина. Галина тут же оставила меня в покое и умчалась поболтать с подругами, которые очень неспешно, подстраиваясь под мое ковылянье, шли впереди.

Всё так и было. И именно поэтому, увидев лодку, я воодушевился. Меня совершенно не прельщала перспектива брести ещё пятнадцать километров и это только со слов Гали, а может гораздо больше! Вот только я не ожидал кое-каких непредвиденных последствий моего предложения, прокатиться на лодке. Я не имею ввиду вероятность того, что именно мне предстояло грести все эти пятнадцать километров по озеру. Что толку толковать о вероятностях, если это железная неизбежность. Да и меня гребля на лодке совершенно не смущала. Это было гораздо лучше, чем плестись за всеми в хвосте и служить объектом для шуток. Моральные муки иногда бывают гораздо сильнее мук физических. И вот теперь я сидел за распашными веслами и, упираясь изо всех сил, греб по спокойной воде Большого Щучьего озера. Света с Ириной устроились спереди, а сзади, на руле села Галина. К ее миниатюрным кружевным трусикам прибавился пояс с ажурными чулками и лифчик какой-то очень хитрой конструкции, который не только не скрывал Галино богатство, а наоборот ещё сильнее выпячивал и подчеркивал оба ее достоинства.

Когда я заикнулся о том, что на озере прохладно и Гале стоило бы надеть плащ, (за неимением верхней женской одежды, мы прихватили с собой найденный в домике просторные серые рыбацкие плащи с треугольным капюшонами) она заявила, что ей совершенно не холодно, и она Галя хочет, раз выдалась такая возможность, немного позагорать и сменила при этом позу.

Галя откинулась немного назад, запрокинула ещё сильнее свою голову так, чтобы ее длинные распущенные волосы свободно развевались озерным ветерком. При этом она положила ногу на ногу и вытянула ее в моем направлении. Ноги у Галины были очень длинные. И теперь, когда я наклонялся вперед, чтобы начать очередной гребок, я мог рассматривать ее ножку с очень-очень близкого расстояния во всех подробностях, а затем делая гребок, мгновенно и резко удалялся от соблазнительного видения...

Я скрипнул зубами, но промолчал.

Благодаря, демонстрируемой передо мной эротической картинке вся моя нереализованная сексуальная энергия трансформировалось в энергию движения. Лодка на приличной скорости с шипением разрезала озерную гладь.

"Кто-то колет дрова в подобной ситуации, кто-то звонит в колокол, если верить классику, а я вот машу веслами..."

Галя видимо контролировала ситуацию и, когда я начинал грести уже не так интенсивно, и скорость лодки падала, она принимала очередную завлекательную позу, не забывая при этом рулить в нужном направлении.

В общем, разыгрывала известный вариант с осликом и морковкой. Ослик пыхтел, старался изо всех сил и выдавал нужный результат, а Галина буквально купалась в волнах моего обожания и была вполне счастлива. Ослик тоже был счастлив, очень по-своему, очень специфически, но счастлив.

Но и недовольные имелись. Девушки, уютно расположившиеся на носу лодки, у меня за спиной, где не надо было ничего делать, даже рулить, сначала этим были вполне довольны, но потом...

— Галя, ты наверно уже устала рулить. Поворачивать руль это ведь так тяжело! Вон как ты вся извертелась! Давай я сменю тебя! — первой не выдержала Ирина.

Новая девушка в новом нижнем белье. Новые позы. Новые лукавые взгляды, а ослик-то прежний! Но прежний ослик вдруг взбодрился и снова бодро замахал веслами. Позже морковка снова сменилась и Света явно была довольна результатом. И к ней, несмотря на уже накатывавшую усталость я отнесся совсем не равнодушно, если судить об этом по сразу возросшей скорости лодки.

Вот так незаметно, созерцая недоступную мне морковку, я и догреб до цели: впереди показался желанный дом с телефоном.

Глава 24

Дом был немаленький. Размерами он не сильно проигрывал нашему сгоревшему дому. Только выглядел попроще. Без всякой вычурности, без всех этих башенок, галерей и переходов. Простой двухэтажный домина. Песчаный пляж, сосны и целая толпа народа на берегу. Причем никто не купался, а чем занимались, издалека было непонятно. Только подъехав почти вплотную, я сообразил, чем были заняты все эти собравшиеся на пляже люди: они сошлись в рукопашной друг с другом. Предварительно разбившись на парочки. А уж когда мы вылезли на причал и я смог как следует всё разглядеть, то всё окончательно стало понятно: девочки и мальчики от десяти лет до пятнадцати увлеченно молотили друг друга, используя для этого обе пары конечностей.

"Вероятно маги, вывезли на природу, на озеро для продолжения тренировок свой молодняк. Будем надеяться, что это молодняк не Стригуновых".

Девушки к моему удивлению не стали прикрываться тяжеленными рыбацкими плащами, а вышли на берег в том в чем и были.

При нашем появлении все спарринги естественно тут же закончились. Вся мужская половина, как юных магов, так и их тренеров и инструкторов, тоже имевшихся здесь в немалом числе уставилась на тройку моих девушек. Женская половина делила свое внимание между мною и опять же моими девушками. Юные и не очень магессы решали вопрос: имеются ли у меня ещё какие-либо достоинства, под моим, слишком просторным костюмом, кроме видимых невооруженным глазом. Света и Ирина, мгновенно вычислившие, что главной среди всей этой толпы была симпатичная женщина лет сорока сидевшая в плетеном кресле на веранде, на возвышении, устремились прямо к ней.

Я и Галина остановились скромно в сторонке, чтобы не мешать общению магесс.

Видимо переговоры прошли успешно, поскольку Света махнула нам рукой, а сами они пошли за этой женщиной куда-то в дом.

Нас всех оперативно переодели. Девушкам предоставили скромные, почти целомудренные летние платья, успешно скрывшие их провокационное одеяние, я облачился в неброский серый костюм с белой рубашкой. Нас покормили и предоставили возможность позвонить в клан.

— Голицыны! — улучив момент, шепнула мне Света, одетая в скромное, в мелких цветочках простенькое платьице. Одевшись, она разом потеряла всю свою ошеломляющую сексуальность, и снова превратившуюся в милую, застенчивую, скромную-прескромную девушку с огромными голубыми глазами и пшеничной косой.

Спарринги, прерванные нашим появлением, возобновились. А мы, в ожидании обещанной

помощи от Морозовых, наблюдали за сражениями малолеток, сидя на веранде.

* * *

Морозовские спасатели прибыли за нами на трёх машинах: микроавтобус и два джипа сопровождения.

"Надо же, как расщедрились для нас Морозовы!" — подумал я, оглядывая комфортабельный микроавтобус и выстроившихся рядом боевиков клана в количестве десяти человек.

Но почти сразу же выяснилось, что я поторопился в своих умозаключениях.

Главный среди прибывших, черноусый мужчина с блестящей лысой головой, приветственно обнял Свету и Ирину и по отечески похлопывая по плечам, легонько подталкивая, усадил в микроавтобус.

На нас с Галиной он обратил внимание, только тогда, когда мы вслед за Светой и Ириной попытались проникнуть в микроавтобус.

— Ку-у-уда? — он перекрыл своим накачанным торсом дверной проем микроавтобуса, а до того безучастно стоявшие вокруг рядовые, из прибывшего сопровождения, угрожающе надвинулись на нас.

— Э...— я настолько растерялся, что даже не нашелся, что сказать. В своих мечтах я был уже там, в клане среди аристократов и вдруг такое грубое возвращение в реальность, в которой я числился обыкновенным простолюдином. А вот Галина не растерялась, и решила проблему самым простым способом. Она через голову преградившего нам путь цербера обратилась к подругам.

— Девочки! Света! Ирина! Нас с Владом не пускают к вам! Нам что, какую-то попутку искать?

Возмущение, негодование, ярость буквально подбросили вверх до того уютно устроившихся на заднем сиденье микроавтобуса девушек. Всего через мгновенье после призыва о помощи в оба уха заклиненного в дверях усатого субъекта зазвучали доводы о том, что не следует препятствовать мне войти в микроавтобус. Причем очень громкие доводы. Я на своем опыте убедившийся в том, что у любой из моих девушек голосовые связки находятся в полном порядке, даже слегка посочувствовал лысому, подвергнувшемуся неожиданной акустической атаке.

— Это важный свидетель! Его прибытия в `Бобриную хатку` ждет сам Никифор Федорович Морозов! — это проорала с искаженным от ярости лицом в правое ухо старшего из прибывших Ирина.

— Это мой муж!!! — слева нисколько не уступая Ирине в экспрессии, кричала уже Света, конечно выдавая желаемое за действительное, но никто, ни Ирина, ни Галина, ни тем более я не стали оспаривать этого заявления.

Разом опав с лица, охранитель отодвинулся в сторону, позволяя мне войти, чем я и воспользовался. За могучей спиной цербера я попал в ласковые объятия любимых и был буквально затискан и зацелован. В себя, нас привел довольно громкий разговор, происходивший между снова занявшим свое место в дверях автобуса охранителем и Галиной, которой тот не давал войти вслед за мной.

— ...жена я ему...

— У него уже имеется жена... — тут лысый тип бросил взгляд на меня, стиснутого двумя магессами. — И, кажется даже не одна...

— У меня в отличие от них, даже документ имеется! — гордо заявила Галина, но тут же сдулась, когда ее спросили с искренним любопытством.

— А можно взглянуть?

— Ну... вот в данный момент документа нет, но запись о подаче заявления имеется в мэрии в...

Лысый тип сразу почувствовал себя гораздо увереннее.

— Вот, когда раздобудете такой документ, тогда милости прошу в наш микроавтобус, а пока...

Тут видимо у лысого сработала интуиция, и он оглянулся. Девушки уже выпустили меня из своих объятий и медленно точно сомнамбулы двинулись в сторону лысого. Перед Светой уже начал формироваться фаербол нехилых размеров, у Ирины же, как обычно видимых проявлений магии не было, но возникший из ниоткуда сильный и с каждой секундой становившийся всё сильнее ветер не оставлял сомнений, в том что сейчас случится что-то нехорошее.

И, скорее всего пробка в дверях микроавтобуса в виде лысого типа будет устранена одним из двух способов: или будет выдута куда-нибудь подальше или будет поджарена.

Кем бы он ни был, пусть даже Мастером против двух разозлившихся магесс ему было не выстоять. Он это понял быстро и так же быстро освободил проход Галине.

Наш переезд в `Бобриную хатку` из владений Голицыных прошел без всяких недоразумений.

Но вот на территории Морозовых нас снова разделили на магов, то есть аристократов и не магов, то есть простолюдинов.

Свету и Ирину сразу куда-то увели, а нам с Галиной вежливо предложили подождать в мягких креслах в холле знакомого мне здания. Того самого, где я уже бывал ранее и где удостоился беседы с самим главой службы безопасности клана Алексеем.

Мы мариновались в креслах два часа и, начали уже терять терпение, когда в холле возникла парочка. Знакомый уже лысый тип, который, как мы уже знали, оказался Николаем Загребным, помощником небезызвестного мне Алексея, главы СБ клана, а девушка назвавшаяся Мариной о занимаемом ею положении в клане нам ничего не сообщила. Нас по очереди с Галиной пригласили посетить небольшой кабинет, здесь же на первом этаже здания, где любезно попросили рассказать во всех подробностях об инциденте. Так было квалифицированно представителями Морозовых, случившееся в доме на берегу Большого Щучьего озера. Наши рассказы были запротоколированы. Нам сказали `спасибо` за сотрудничество и препроводили в столовую на ужин, а затем та же Марина отвела нас в комнаты, выделенные нам с Галиной.

— Руководство клана изучит всё, что касается вас и вашего конфликта со Стригуновыми и примет решение, а пока вам настоятельно рекомендуется оставаться в выделенных вам комнатах и по территории комплекса не разгуливать. Очевидно, что все решения будут приняты завтра. Вам придется переночевать здесь.

— Мы не против переночевать, но почему нам выделены разные комнаты? Да ещё не рядом, а на противоположных концах этого немаленького здания? — удивилась Галя.

— Так у вас же не имеется документа, что вы жена Владислава Малицкого, а в таком случае по правилам клана...

— Мне плевать, что у меня отсутствует бумага с печатью о том, что мы подали заявление в мэрию! Я его жена и не собираюсь оставлять своего мужа спать одного! Слишком много тут бегает по коридорам шустрых магесс!

Галина, кипя от возмущения, вошла в комнату. Следом за ней двинулся и я, предварительно извинившись перед ошеломленной таким напором Мариной.

— У нее выдался очень трудный день! Да и вот сейчас ей почудилось, что вы пытаетесь отселить меня куда-то в каких-то неблаговидных целях! Вот она и сорвалась! Извините ее, пожалуйста!

— Да, да! — вымучив слабую улыбку на лице, сказала Марина. — Я всё понимаю, и ничего такого я не замыслила...

Как я уже заметил ранее, голоса у всех моих любимых девушек, когда они бывали чем-либо или кем-либо раздражены, становились очень и очень громкими, поэтому неудивительно, что и на Марину голос раздраженной Гали произвел неизгладимое впечатление.

* * *

Рано утром, когда мы с Галиной мирно спали в одной постели, согласно нашему статусу мужа и жены, невзирая на отсутствие бумаги из мэрии, к нам ворвались две другие мои будущие жены. Света немедленно отправилась раздергивать шторы, а Ирина взялась разбудить нас Галиной. Но по факту сосредоточилась на мне одном. Сперва, она грубо и бесцеремонно потрясла меня за плечо, затем, добившись того, что я с недовольным видом разлепил сонные глаза начала целовать меня. Мое недовольство мигом прошло, едва я узрел Ирину, но сладость ее поцелуя вновь угрожала ввергнуть меня в нирвану сна. Видимо поэтому Ирина, прервав поцелуй, вновь начала трясти меня за плечо. Пришлось сесть на постели. На мои колени тут же устроилась Света ровно с теми же целями, что и Ирина.

— А это вы! — раздался за моей спиной сонный и очень миролюбивый голос Галины. — А я-то в первый момент подумала, что это та вчерашняя наглая магесса, помощница этого лысого Николая тут объявилась...

— Никаких магесс, кроме нас, около Влада быть не должно! Или он сам с ней заигрывал?

— Нет, нет! Он-то точно нет!

— Галя, давай договоримся! Если ты вдруг увидишь, как к нему будут приставать наши клановые девочки, не стесняйся сообщить им, что Ирина и Света не потерпят никого около Влада, и что ты немедленно сообщишь всё нам, но сама не связывайся. Мы разберемся! Не сомневайся!

Галина выскользнула из постели, и, перед тем, как исчезнуть в ванной комнате, сказала.

— Вы возьмите на себя магесс, а уж с протолюдинками-то я и сама разберусь!

Ирина довольно кивнула и, обратившись к нам со Светой, сказала.

— Света отпусти Влада, пусть идет умываться!

И уже персонально для меня добавила.

— Давай побыстрее! Нам со Светой после завтрака надо на тренировки и опаздывать не рекомендуется категорически, а тебя ждет Светлана. Наши клановые боссы решили отправить тебя ещё на одно обследование на предмет магии...

Уже сидя за завтраком в столовой, Ирина спросила Галю.

— Галя, а ты чем планируешь заняться? Влада не будет целый день, а тебе, пока со Стригуновыми не утрясен вопрос по твоей безопасности, никуда выезжать не рекомендуется.

— Даже не знаю ...

— Пошли тогда с нами. Посмотришь на наши тренировки, а может и сама потренируешься. Ты ведь чем-то занималась?

Взгляд Ирины скользнул по бугрящимся мускулами рукам Гали и по ее рельефному торсу.

— Тренажеры разные вначале, а потом недолго, правда, карате-до...

— О, прекрасно! Тогда может, после разминки, даже на спарринг с кем-нибудь решишься...

Мне страшно не хотелось вмешиваться, но речь-то шла о моей жене, и поэтому промолчать я не мог.

— Галя, весь мой опыт говорит о том, что магам и магессам при любых разборках, да пусть даже и при спаррингах доверять не стоит...

— Влад! — раздалось ожидаемое возмущение двух моих магесс разом. — Ты что думаешь, что мы можем позволить кому-то сделать что-то нехорошее Гале?!

— Вы меня не так поняли! Если решишься на спарринг, то в обязательном порядке требуй, чтобы тебе выдали защиту. И без защиты выходить не смей! Это я тебе, как своей жене запрещаю! Поняла!?

— Да, да поняла! — закивала головой Галя, и видно было, что моя забота ей приятна.

После завтрака наши пути с девушками разошлись. Света, Ирина и Галя отправились тренироваться, а я был передан завтракавшей за соседним столом одной из починенных Светланы, которая и проводила меня в лечебно-исследовательский корпус, где меня снова должны были досконально обследовать со всех сторон и изнутри тоже.

* * *

То ли изучение меня прошло по сокращенному варианту, то ли просто персонал уже приобрел опыт, потренировавшись ранее на мне, но все процедуры закончились уже в середине дня.

Мне было позволено отправляться отдыхать в свою комнату.

Судя по отсутствию искрометной радости на лицах исследователей, мое состояние не изменилось и, кажется, я по-прежнему, по их мнению, балансировал на грани мага и не мага.

Я валялся на кровати и раздумывал над аргументами, которые мне надо будет привести в пользу того, чтобы меня опять, на ночь, глядя, не выкинули из клановой усадьбы, на сей раз на пару с Галиной в виду моей полной бесперспективности, как мага для клана Морозовых.

От этого занятия меня отвлекло появление Галины. Она без обычно присущего ей напора и энергии тихо проникла в комнату и также тихо и скромно отвернувшись, начала раздеваться.

— Я в душ... — потерянно сообщила она мне, скользнув в ванную комнату.

Я сразу отметивший при ее появлении появление синяка под глазом, ссадины на скуле понял, что нужно срочно проводить восстанавливающую терапию и стал торопливо раздеваться.

Когда Галина, закутанная до кончика носа в просторный махровый банный халат, вышла из ванной, я ее уже ждал. Я похлопал рукой по одеялу рядом с собой.

— Галя ... — как можно нежнее произнес я — иди сюда...

Галина обошла кровать и, одним движением избавившись от халата, юркнула под одеяло и отвернулась от меня.

— Галя! Ты чего?!

— Не смотри на меня! Я сейчас не красивая!

— Не говори глупостей! Ты для меня красивая в любом состоянии! Что там случилось!

Я гладил Галю по плечам и целовал в шею, терпеливо ожидая, когда она успокоится.

Наконец она немного оттаяла. Повернулась ко мне, но глаза крепко зажмурила, видимо не желая видеть мою реакцию на ее этакий хулиганский внешний вид. Я же не обращая внимания ни на что продолжил целовать ее, но уже в нос, в губы, в щеки, в общем, во все что подвернется.

— Галя, ты что забыла, что я маг Эфира хоть и слабенький, по мнению Морозовых. Сейчас ты у меня будешь ещё красивее, чем прежде...

— Чёрт! — выругался я.

— Что такое? — сразу отреагировала на мои эмоции Галина, приоткрыв глаза.

— Да вот увлекся твоим оздоровлением и снова перестарался. Шрам на твоей щеке, который должен был служить доказательством для полиции, рассосался...

Галина сразу же открыла глаза широко и торопливо потрогала свою щеку.

— Гладкая...— задумчиво сказала она. — Но лицо это ещё не всё! Мне таких синяков насажали по всему телу...

Я откинул одеяло. Точно. Синяки, кровоподтеки. Ссадины раной интенсивности и разных отеков.

— Закрой глаза и расслабься! Я сейчас все уберу! А пока я тебя лечу, расскажи, кто тебя так? Надеюсь не Света с Ириной?

— Ну, что ты, Влад! Я же сказала что ближе тебя и их у меня никого нет! И я для них тоже не чужая! Нет, это не они.

— А кто?

— Да одна малолетка! Девица лет пятнадцати, хотя и рослая. Самое главное, я ее сама же и вызвала-то на спарринг. Катя попросила. Дескать, та обижает ее, измывается над ней на каждом спарринге...

— А чего это ей Катя настолько не глянулась?

— А Катя оказывается уже всем нахвасталась, что она через шесть лет выйдет замуж за красавца-мага, а им, остальным девушкам придется пробавляться разными-всякими... Вот они и завидуют!

— Ну, Катерина! Стала юной девочкой, а привычку болтать всё, что в голову придет, не бросила, хотя давно уже не глава клана! — пробурчал я, водя ладонями по телу Галины. Синяки исчезали прямо на глазах.

— Я вот сейчас думаю: не нарочно ли Катя меня с ней столкнула? Ведь та девочка, несмотря на свой возраст одна из самых сильных в рукопашке среди молодых магов и магесс? Может, она так надо мной решила пошутить?

— Не думай так! Она не станет портить отношения с теми, с кем должна будет жить через несколько лет... Это даже такая малолетка, как она, должна понимать.

— Шесть лет!

— Что? Ах да, конечно! Шесть лет. Значит, обижают ее там ...— задумчиво сказал я. — Немудрено, что многие захотят отыграться на ней теперь. Наверняка в качестве главы клана пусть и не большого, она принимала решения, которые многим могли, не нравится. Да и то, что она не маг, теперь провоцирует окружающих ее магесс на такое отношение...

— Пусть терпит! Кстати, ей наверняка завидуют и ещё по одной причине: кому кроме нее повезло помолодеть?

— Да, да! — торопливо подтвердил я. — Наверно и это тоже...

— И вообще, — продолжила Галя тем же задумчивым тоном. — Катя вот помолодела, это потрясающе, удивительно, грандиозно, но...

— Что `но`? — я страшно не хотел задавать этот вопрос, но и не задать его было нельзя.

— А то, что произошло со мной, по сути, немногим отличается от этого невероятного омоложения. Ты ведь помнишь, какой я была до встречи с тобой, а Влад?

Я со вздохом поцеловал Галю в щеку, уже ничего было не изменить, кажется мой бонус в виде повышения Галиного интеллекта сработал снова.

— Помню...

— Маленькая, худенькая, страшненькая! А сейчас?

— Сейчас совсем другое дело! Гунь Минь...

— Не пудри мне мозги! Какой Гунь Минь! Причем тут это!

Она требовательно уставилась мне в глаза.

— Это ведь ты сделал меня такой, какой я хотела стать?!

Я отвел глаза.

— С чего ты взяла...

— Катя, когда я спросила ее, как она смогла вдруг так помолодеть, хихикнув, шепнула мне на ухо всего два слова. Догадываешься какие?

— Болтушка малолетняя! Ведь говорил же ей не болтать!

— Так она и не болтала никому! И никто даже если и услышит, не поймет в чем дело, если не знает в чем дело!

— А тебе, почему она это сказала?

— А сказала потому, что я и так по сути дела в курсе всего и Катя знала об этом. Не знаю откуда, но знала. Да к тому же я твоя жена! Не забыл ещё? И никогда, ни о чем, никому не проболтаюсь!

— Вот и молчи об этом!

Лежавшая до той поры расслабленно Галя, вдруг судорожно прижалась ко мне.

— Я вдруг подумала, что могла потерять тебя, если бы не приехала тогда...если бы пожадничала...если бы начала плести какие-то интриги... — и она зарыдала, уткнувшись мне в щеку. — Ты сделал для меня столько...а я...

Я погладил всхлипывающую Галю по голове.

— Галя! — сказал я, когда она немного успокоилась. — Я думаю, что мы бы всё равно встретились, и всё равно у нас всё было бы хорошо. Даже если бы ты и не приехала тогда с этой папкой.

— Почему? — переставая всхлипывать, спросила Галина.

— Я ведь люблю тебя, и любил всегда, а ты меня! Мы бы неизбежно встретились, возможно, позже, возможно через несколько лет, но встретились бы! Никуда не делись бы!

— Но это же, сколько времени без тебя?! Тебе — то хорошо! Тебя бы утешали всё это время красивые девушки, а я?

— Всё что ни делается, всё к лучшему!

* * *

Никифор Морозов, глава клана Морозовых хмуро оглядел собравшихся за столом. Требовалось решить кое-что в узком кругу, вот и он собрал тех, кто мог дать дельный совет или на крайний случай взглянуть непредвзято на ситуацию. Сыновья Олег и Дмитрий, глава СБ Алексей, обе жены, Татьяна и Варвара пришли сами из любопытства, Светлана Мастер Эфира и ещё пятеро Мастеров отвечающих в клане за разные направления деятельности от управления активам до воспитания подрастающего поколения. И ни у кого на лице не было нужной сосредоточенности и желания решать проблемы, поскольку всем казалось, что и проблем-то нет.

— Так Стригуновых наверно попросят из Совета, поскольку они лишились своего единственного Гроссмейстера? Это нам на руку! Всю жизнь одни пакости от них были! — это Дмитрий озвучил причину всеобщей расслабленности за столом.

Кланы Стригуновых и Морозовых всегда конфликтовали.

— Попросят, но не сегодня и не завтра, а лишь тогда, когда закончится официальное следствие по делу о пропаже верхушки клана Стригуновых. Тел-то нет, а раз нет тел, то возможны разные, даже самые бредовые предположения. Типа уехали отдыхать на Карское море, поваляться на местных пляжах! — буркнул Никифор. — Что сейчас у Стригуновых происходит, Алексей?

— Наши люди в полиции сообщают, что там даже поговорить не с кем! Все бегают словно ошпаренные. До выборов нового главы клана так всё и будет. А выбирать главу придется уже из Мастеров! Больше Гроссмейстеров там нет!

— То есть мстить нашим девушкам они пока не думают?

— Пока, точно нет, но охранять и сопровождать, до разрешения ситуации всё равно придется...

— Ладно, пусть посидят в `Хатке` и потренируются на полигонах.

— А полигоны-то они нам часом не разнесут с этими их новыми способностями? — поинтересовалась вторая жена Варвара, любуясь спелым крупным абрикосом, перед тем, как его съесть.

— Так нет их, этих способностей...Пока, по крайней мере. Первым делом я лично проверил девушек на полигоне, а Светлана в своих лабораториях. Прибавка в силе имеется, но до Гроссмейстера каждой, как до луны.

— Так что тогда получается, это мальчик Влад Малицкий и впрямь смог передать им свою энергию? Ведь то, что там, на озере произошло, судя по фотографиям, выглядит так, словно не один, а пара Гроссмейстеров поработала, — это уже первая жена Татьяна спросила с любопытством.

— Я лично в эту передачу энергии не особенно верю, а Светлана меня поддерживает в этом. Нет, конечно, целители и вообще маги Эфира этим постоянно занимаются: передают свою энергию пациентам, но передают-то они не чистую магическую энергию, а уже особым образом трансформированную, заточенную под лечение. А уж о том чтобы передать магу Огня или Воздуха энергию которую те смогут преобразовать в нужную для себя стихию, да ещё в таком умопомрачительном количестве... Три километра выжженной земли и ни холмика ни впадинки! Все выровнено! Хоть автостраду устраивай!

— Светлана, а что показало повторное обследование Малицкого? — Татьяна посмотрела на Мастера Эфира.

Светлана, вертя в руках апельсин, пожала плечами.

— Двукратную прибавку в силе, как мага, по сравнению с предыдущим обследованием, но поскольку до этого уровень у него был просто мизерный, то и эта прибавка получается такой же несущественной.

— А что ты вообще думаешь по этому поводу? — это спросил уже Олег закончивший разрезать глянувшийся ему ананас.

— Единственно, что приходит на ум, это то, что в стрессовой ситуации наши девочки смогли показать свой потенциал ...будущий. Это более реальное предположение, чем гипотеза о могучем маге, передающем океаны энергии всем желающим простым прикосновением...

— Надо решить, что нам делать? Брать ли этого Влада в клан или не брать? — это Никифор решил сказать прямо о своей проблеме. — Я обещал Свете и Ирине, что через три года, если они добьются хороших результатов и сами ещё будут хотеть, то одна из них сможет выйти замуж за Влада. Но теперь они хотят резко сократить этот срок, мотивируя тем, что с помощью Влада они и так показали запредельный уровень... Раньше, пока их потенциал был не ясен, я мог обещать и может даже выполнил бы обещание, но сейчас, если они потенциальные Гроссмейстеры, то связывать их обеих со столь слабым магом не правильно. Но и отказать им сейчас, это значит погрузить девушек в жестокую депрессию и когда они из нее выйдут, и выйдут ли неизвестно. Вот я бы и хотел, чтобы вы все подумали и предложили рациональное решение.

— Значит, задача стоит такая: отказать, но корректно. Нужно привести убедительные доводы для Светы и Ирины. Будут ли убедительными эти наши доводы для самого Владислава нас волновать не должно! Так?

— Примерно так — пробурчал Никифор.

— Для начала, — тут включился в мозговой штурм Олег. — Я предлагаю взять его под нашу защиту. Стригуновы в данный момент не могут предъявлять кому-либо какие-либо претензии и ещё долго не смогут. Вот мы и возьмем Влада с его женой под нашу защиту... Естественно не даром. Корпорация усопшего Аркадия Демидова — очень прибыльный бизнес, и какой именно процент они будут нам перечислять пока не особо важно. Главное принципиальное решение.

— Идея не плохая, — признал Никифор. — Стригуновы сейчас не в том положении, чтобы яростно бороться за то, что им не принадлежит. Имеющееся бы отстоять. Мы ничем не рискуем и деньги получим немаленькие, и перед девушками выступим защитниками их Влада. И он, получив наше покровительство, уже не будет слишком рьяно стремиться в клан и подзуживать девушек к замужеству. С такими-то деньгами можно неплохо жить и вне клана. Но это одна сторона и не самая главная. Главное, чтобы сами девочки признали, что мы не можем выполнить свои обещания по объективным, не зависящим от нас причинам!

— Мне лично приходит в голову только один вариант, — решил высказаться Алексей. — Пусть Влад на полигоне продемонстрирует всем нам, в том числе и Ирине со Светой свои гипотетические способности. Светлана! Ведь в науке кажется самое главное — это возможность повторить результаты прошедшего эксперимента. Если подтвердит, то надо немедля принимать его в клан, пока конкуренты не опередили, с такими-то фантастическими способностями. Ну а если не подтвердит у всех на глазах, как наверняка и случиться, то после такой наглядной демонстрации магического бессилия разговоры о досрочном принятии в клан следует отложить. На те же самые три года. Уже под предлогом развития, как мага самого Влада, а что там, через три года будет, что сейчас загадывать!

— Я уж и сам об этом думал, но дело вот в чем. Девушек, Свету с Ириной напрягать не хочется. Они только что прыгнули выше головы. Выдали такую прорву энергии, а если будут напрягаться и попытаются повторить сей подвиг, то, как бы не перегорели... А они будут стараться снова показать результат, поскольку понимают, что от этого зависит: будет Влад их мужем или нет.

— А зачем нам, Ирине со Светой предлагать повторить случившееся. Для чистоты эксперимента, как раз необходимо выбрать другого участника в пару к Владу. Пусть повторит свою передачу энергии, которую по его словам он совершил на Большом Щучьем озере другому стороннему участнику... — это высказалась Светлана.

— Точно! — воодушевился Олег. — Только не участнику, а участнице. Насколько я понял из чтения показаний, главное, на что Влад упирает — это чтобы он и тот, кому он передает энергию, были голыми, и как можно теснее прижимались друг к другу. А Влад, как нормально ориентированный человек, уж точно не будет тесно прижиматься к голому мужику и тем самым, может потом в случае неудачи свалить всё именно на этот момент!

— Отлично придумал! А насчет участницы... Никаких проблем нет. Предоставим ему участницу, да ещё и красивую вдобавок. Да ещё и `любящую` его особенно крепко. Лика Самохвалова уж точно ради него не будет прыгать выше головы. А значит, мы сможем объективным образом оценить потенциал Влада! — довольно улыбнулся Никифор.

* * *

Дверь в комнату распахнулась без стука. Я мирно поглаживавший, совершенно успокоившуюся и расслабившуюся Галину, уже хотел было высказаться по поводу такой бесцеремонности: врываться без стука — это наглость, но сдержался. Это оказалась Света.

— Ну, вот! Когда ни зайди они в постели! А помнится, ведь это ты мне обещал нон-стоп...

— Вот предоставят тебе день, а лучше два дня отдыха и будет тебе нон-стоп, без малейшего перерыва! А так, какой тут нон-стоп организуешь, если видишь тебя всего пару раз в день?

Нежащаяся в постели под моей рукой Галя, даже не отреагировала на это возмущение Светы, продолжая умиротворенно улыбаться.

"Трудности и опасности сближают. А раньше, как взвилась бы, услышав такое из уст Светочки...", — подумал я и предложил.

— Раз уж зашла, то присоединяйся, отдохни, — я похлопал по постели рядом с собой.

— Не получится! — с сожалением вздохнула Света. — И вас придется потревожить! Руководство клана хочет перед тем, как принять тебя в клан, чтобы ты продемонстрировал им там, на полигоне, перед их ясными очами, свои возможности. Немедленно.

— Продемонстрируем! В чем проблема... — я вылез из-под одеяла и начал одеваться.

— А проблема в том, что демонстрировать свои способности тебе придется не с нами!

Нежившаяся с закрытыми глазами до этого момента Галя открыла свои глаза и вопросительно уставилась на Свету. Так же вопросительно посмотрел на нее и я.

— Для чистоты эксперимента тебе предоставят другую девушку. А нам придется посидеть в сторонке. И вообще, Ирина там услышала краем уха, что наверху, в руководстве клана считают, что на самом деле это мы с ней всё сделали там, на Щучьем, а ты тут вообще ни при чем! Представляешь!

— Не поверили они мне, значит! В принципе это ожидаемо. Байки о сверхспособностях надо подтверждать делом. Подтвердим! А где Ирина?

— Около начальства трется. Надеется, что может ещё чего услышит полезного для тебя...

Галина выскочила из постели, и вид у нее был уже далеко не умиротворенный.

— Так тебе придется там тискать чужую магессу?!

Видимо этот момент Света из виду упустила и вот сейчас, едва осознав, что мне предстоит обниматься очень тесно, причем на совершенно законных основаниях, с кем-то ещё помимо их тройки, она недовольно запыхтела.

— Света, Галя! Это же один раз и если я буду прижимать к себе эту девицу не слишком сильно, может всё рухнуть и у меня ничего не получиться! В клан не примут!

— Я не поэтому поводу расстраиваюсь! — отмахнулась Света. — Прижимай, сколько хочешь и как хочешь! Раз нужно для дела! Лишь бы она ничего такого в отношении тебя себе не позволяла!

— Это ведь магесса будет! Тут я на вас с Ириной надеюсь! — это высказалась тоже нерадостно выглядевшая Галина.

— Будем надеяться, что это будет не жена главы клана, а с остальными мы разберемся! — заверила ее Света.

* * *

Вечер. Заходящее красноватое солнышко подсвечивало полигон так, что от всех сооружений протянулись длинные косые тени. А поскольку на полигоне было понастроено масса самых разнообразных сооружений, то пейзаж получался очень эффектный и где-то даже сюрреалистический. Высокие башни и маленькие башенки, какие-то сараеобразные домики и простые стенки из кирпича и бетона разной высоты, толщины и протяженности. Между ними нарыты ямы, канавы и даже рвы, заполненные водой. Около них кое-где виднелась зеленая травка, перемежаемая черными проплешинами голой земли. Все сооружения выглядели далеко не новыми и словно погрызенными кем-то.

"Впрочем, почему кем-то? — думал я, разглядывая эту феерическую картину. — Маги постарались, с магессами на пару. Долбят в качестве тренировки все эти башни и стенки по очереди и скопом в меру своих способностей и склонностей к разным стихиям..."

Я, чтобы успокоить ощутимо нервничающих Свету и Галину прибыл на полигон раньше всех. Ирина, дежурившая там, побежала сообщить начальству, что я готов к прохождению экзамена. А я разделся и выдвинулся туда, где на густой зеленой траве была проведена (известкой, что ли?) белая широкая полоса, означавшая рубеж, с которого юные и не очень маги занимались своей разрушительной деятельностью.

И именно там, стоя в ожидании прибытия зрителей и экзаменаторов я вдруг осознал, что дело-то мне предстоит нелегкое. На Щучьем, да и в других местах, когда мне приходилось пользоваться своим даром, у меня не было проблемы с настройкой. Была проблема со временем. Надо было успеть до того момента, как меня начнут убивать! Здесь меня убивать никто не собирался, и времени было полно. По крайней мере, пока не лопнет терпение экзаменационной комиссии во главе с Никифором Морозовым. Я попытался на пробу вызвать в себе то чувство холода, которое испытал на Щучьем, перед тем, как мной занялся лично покойный глава клана Стригуновых и Гроссмейстер в одном лице. Ожидаемо ничего не вышло. Я попробовал ещё раз сосредоточиться, потом ещё и ещё. Спустя некоторое время даже сосредотачиваться начало получаться плохо, поскольку мое внимание стало катастрофически быстро рассеиваться по вполне прозаической причине: на меня тучей налетели комары, которые видимо в изобилии успешно плодились и размножались в здешних ямах с водой на полигоне.

"Может мне удастся на комаров разозлиться? — с надеждой подумал я и в очередной раз сосредоточился, и в очередной раз ощутил не холод в груди, а желание почесать свое тело в паре десятков мест одновременно. Комары меня жрали совершенно беспощадно.

"Пожалуй, на комаров надеяться не стоит... А в принципе-то... Ведь во всех случаях угроза жизни и стресс с нею связанный мне всегда любезно предоставлял кто-то со стороны... Даже тот первый управляемый стресс, который мне сотворили мои девочки, тоже был из этой серии...

Сейчас же мне вредить никто не будет, наоборот стоит кому-то что-то такое в отношении меня учудить и последствия могут быть самые печальные... для этого организатора. Девочки настроены очень серьезно. Вот и получается, что стресс мне никто не будет организовывать, а значит надо подсуетиться самому... Что бы такое сотворить? Желательно незаметное. Ведь совершать это я должен на глазах у очень внимательных зрителей и зрительниц, а? Ничего кроме иголки под ноготь в голову не приходит... Маленькое, незаметное и чёртовски болезненное средство. Судя по тому, что все садисты, с давних времен пользовались этим средством, то и довольно действенное!

Я, отмахиваясь от комаров, поспешил к стоявшим в сторонке Галине и Свете.

— Света! Молнией слетай к себе и принеси мне иголочку! Любую, маленькую, быстро! Очень надо!

Света кивнула головой в знак того, что поняла и умчалась.

— Что-то придумал? — осторожно спросила Галя.

— Придумать-то придумал, но как оно там будет ещё неизвестно...

Галя подошла ко мне поближе, прижалась ко мне, наклонила голову вниз, подставляя свои губы мне.

Метеор в виде Светы вернулся, как мне показалось очень быстро. Она сунула мне руку, требуемую иголку и поторопилась прижаться ко мне с другой стороны. Я переключился на новый объект. Галина не возражала.

"А вот когда их будет сразу четверо, а то и страшно подумать: пятеро, как я их всех целовать буду? — озадачился я, когда ненадолго прервался, чтобы сделать глоток воздуха. — Проблема, однако..."

Но долго обниматься мне не пришлось, и когда Галина встревожено, сказала вполголоса.

— Идут!

Света с сожалением отстранилась от меня.

Точно в нашем направлении двигалась немаленькая толпа. Кроме экзаменаторов из верхушки клана, там было много ещё всяких сопровождающих разного возраста. Видимо слухи об интригующем экзамене быстро разошлись по `Бобриной хатке`.

Впереди двигался, согласно своего статуса главы клана, сам Никифор Морозов. В присутствии самого главы стоять полагалось по моему разумению неподвижно, с легкой улыбкой на лице и наверно даже не вредно было бы слегка и наклонить голову, приветствуя его, но это в теории. А на практике стоять неподвижно, да ещё и с улыбкой, мне не позволяли облепившие меня с ног до головы и не просто облепившие, а ещё и злобно кусавшие комары. Трусы, имевшиеся на мне препятствием для комарья не являлись. Поэтому я, стоя на одном месте приплясывал, размахивал и звонко шлепал себя по голому торсу руками, а уж о приветственной улыбке даже и не вспомнил.

Никифор, подойдя поближе, скептически осмотрел меня, слегка приподняв левую бровь.

Его-то комары не кусали, и вообще никого из пришедших не кусали. Жужжали, вились вокруг, но почему-то не садились.

— Ты же вроде защиту ставить умеешь, насколько я помню?

Я кивнул

— А чего не ставишь тогда?

Задал новый вопрос Никифор, оглядывая меня. Я давивший комаров по десятку за раз, был весь изукрашен давлеными напившимися моей кровушки комарами.

— Не охота тратить на это свою магическую энергию. Берегу ее для демонстрации.

— Ну, ну... — скептически сказал мне Никифор.

Я про себя посетовал.

"Нет, вот я тормоз редкий! Вон все вокруг в личной защите! Даже мои девочки сотворили нечто не прокусываемое... А ведь мне ничего не сказали! И не выговоришь им! Они в таком случае глазки округлят, пожалеют меня, посюсюкают типа, надо же бедненький, а мы не догадались тебе подсказать, что тебе надо делать, чтобы тебя не кусали комарики! Мы думали так надо! Злости добираешь! Но теперь всегда и всюду будем тебе обо всем напоминать, подсказывать, советовать..."

В это время Никифор обернувшись, позвал.

— Лика! Иди сюда! Твой выход.

— Лика?! Лика Самохвалова?!

— Она самая! Магесса Воздуха! Кандидат! Да и просто красивая девушка! — сощурился на меня Никифор. — Ты ведь не имеешь ничего против красивой девушки Лики?

Я естественно замотал головой, а сам с удивлением вперемешку с нехорошим ощущением в животе наблюдал, как и в сам деле красивая незнакомая девушка, расталкивая толпу, пробивается ко мне из задних рядов.

— Это Лика?! Ничего ей так мордашку улучшили! Не хуже Гали выглядит и по габаритам они схожи...

Лика, наконец, предстала перед главой клана. На меня она демонстративно не смотрела.

— Лика, девочка! Мы тут решили, что именно ты протестируешь способности...скрытые у Владислава Малицкого. Ты ведь его знаешь?

Ни грамма любви в отношении меня не наблюдалось на недовольном красивом лице Лики.

— Встречались как-то раз... Хотелось потом ещё с ним встретиться, но не сложилось... — буркнула Лика, мазнув меня взглядом.

— Раз вы старые знакомые, то представлять вас друг другу не надо. Вы готовьтесь тут, а комиссия займет места в первом ряду... — сказал Никифор и направился к небольшой всего в два ряда кресел трибуне, где обычно сидели наставники обучающихся магов. За ним отправилась и вся толпа. Там мелькнула и озабоченная физиономия Ильи. Естественно там была переживавшая за меня вся моя троица.

Мы остались с Ликой наедине.

— Ах, как я хотела с тобой встретится... Сколь много я хотела тебе сказать и ещё больше сделать...— задумчиво сказала Лика, глядя на меня.

— Неужели, что-то ещё сверх того, обещанного мне на кухне `Медвежьего озера`? — с невинным видом спросил я.

— О, программа была значительно расширена и доработана с целью растянуть подольше удовольствие...но не получилось!

— Я нисколько не жалею об этом! И вообще, вот если бы ты тогда была такая, как сейчас, я бы сам тебя пригласил тогда в номер, а не ты меня...

— Тогда ты бы имел дело с Ильей, а не с такой слабой, мягкосердечной девушкой, как я. И всё закончилось бы ещё там!

— Значит, мне повезло и ...тебе повезло! Вон ты, какая стала! Глаз не отвести! — я решил немного задобрить эту злючку.

— Ладно, нечего тут слюни пускать! Всё равно тебе ничего не обломится! Пошли к полосе, и начинай уж демонстрировать свои скрытые способности! — хмыкнула Лика. — Вон все уже готовы и ждут только нас.

Действительно вся верхушка клана уже удобно устроилась в креслах. Маги и магессы попроще стояли позади, и легкое нетерпение начало уже проявляться у них на лицах.

— Так не я задерживаю процесс! Я-то давно готов! Видишь? — похлопал я себя по животу, украшенному кровавыми следами раздавленных комаров. — А именно ты... Короче детка! Это тебя все ждут!

— Что ты имеешь ввиду? — настороженно спросила Лика.

— Раздевайся! Снимай всё, что на себя нацепила и дай мне возможность оценить твою фигуру! А то столько на себя понадевала! Там, на Медвежьем озере ты была, помнится, одета гораздо легче...

На Лике и впрямь было надето многовато для такого теплого летнего вечера. Остальные магессы щеголяли в летних платьях, демонстрируя голые ноги, голые плечи и даже часть бюста, у кого он был, понятное дело. А вот Лика в своей толстой черной кожаной куртке, плотных штанах оливкового цвета и высоких ботинках на шнуровке выглядела странновато.

— Только что с мотоцикла слезла...Не успела ещё переодеться, как сюда вот дернули...Тебя тестировать...

— Илью возила кататься?

— Не болтай ерунды! У нас у каждого свой мотоцикл! Чего на одном-то тесниться?!

— Так кататься на мотоцикле ездят иногда не только для того, чтобы...кататься...

— А что ещё? Обниматься? Так это удобнее в кровати делать, а не скорости в двести километров в час... Ладно, хватит отвлекать меня разной ерундой! Мне что, для твоего экзамена надо куртку снять?

— Не только куртку, — ехидно улыбаясь, сказал я. — Но и штаны тоже!

— Ты что, мне предлагаешь раздеться? Здесь!?

— А кого тут стесняться? Все свои... Илья наверно и так всё видел и изучил во всех подробностях. Я всего не видел, но мне ведь предлагалось ознакомиться, тогда на озере, помнишь? Так что и я можно сказать не чужой! А остальные... девушек ты и так не стесняешься, не должна, по крайней мере, а мальчики... на них Илья управу найдет, если они вдруг не выдержат при виде такого роскошного зрелища, как ты...

— Я и сама на кого хочешь, управу найду! — пробурчала Лика, расстегивая куртку.

Под курткой у нее оказалась клетчатая рубашка. Вот в ней она и осталась, избавившись от штанов и ботинок. Рубашка была достаточно длинная, и поэтому цвет надетых на Лике трусиков было не определить.

— Снимай всё! И лифчик тоже! — отбросив улыбку, сказал я. — А если снова будешь спорить, обращусь к господину Морозову напрямую. И пожалуюсь на тебя. А у него уже и так кончается терпение...

Никифор и впрямь выглядел недовольным. Но к чему относилось это его недовольство, сказать было трудно. Он вполне мог быть недоволен задержкой в проведении экзамена, но с таким же успехом можно было предположить, что недоволен задержкой в исполнении стриптиза Ликой.

Лика, кинув осторожный взгляд на главного среди Морозовых человека, решила не искушать судьбу и быстро избавилась от остававшейся на ней одежды.

Стесняться своей фигуры Лике не приходилось. Правда, я ещё тогда при нашей первой встрече, отметил слишком уж рельефные мускулы и коротковатые мощные ноги, но теперь, когда это крепкое тело венчала красивая мордашка, всё смотрелось немного иначе.

"Груди-то у Лики побольше, чем у Гали будут! Хотя Галя всё равно красивее! А груди...что груди? Груди ведь и поправить можно..." — думал я, разглядывая Лику.

— Долго будешь меня разглядывать или может, делом займемся?

— Пойдем к барьеру...займемся делом... — вздохнул я.

— Лика...Тут такое дело... Тебя видимо не предупредили...А мне для успешной сдачи экзамена надо будет обнять тебя...Прижать к себе очень-очень плотно... Ты не будешь возражать?

Лика дернула головой, словно норовистая лошадь, наверно хотела сказать мне что-то, но потом поглядела на трибуну. Глава клана, выглядевший очень нехорошо, хмуро смотрел на Лику.

— Он выглядит очень недовольным, — прошептал я, придвинувшись к Лике. — Видимо наши разговоры его изрядно достали...

— Ладно, обнимай! — разрешила, задумавшись на секунду Лика. — Но если что: потом с тобой Илья будет разбираться. Он тоже выглядит недовольным!

"Ещё бы ему быть довольным, — подумал я, осторожно обнимая Лику за талию. — Собралась толпа, и все смотрят, как его почти совсем голую невесту обнимает какой-то подозрительный тип и надето на нем тоже немного..."

Лика стояла недвижимо, как скала и мне пришлось самому прижаться к ней.

— И что дальше? — скептически спросила Лика, когда я для полноты контакта обхватил ее обеими руками за талию.

— Сшиби что-нибудь из того, что тут стоит. Да постарайся, чтобы это выглядело эффектно, а я передам тебе энергию для этого.

Лика с сомнением хмыкнула, и на миг закаменела всем телом. Я постарался представить, как энергия течет через мое тело...

Бумс! — с ближайшей к нам маленькой, полуразрушенной башенки, которая и без того стояла еле-еле, казалось, пни посильнее она и рассыплется, упал кирпич. Один! Да пыль взвилась в воздух. Немного пыли!

— Ты что! Саботируешь сдачу моего экзамена?! — возмущенно зашептал я, потянувшись губами к уху Лики. — Никифор тебя не поймет!

Лицо Лики сморщилось, и выглядела она так, словно вот-вот заплачет.

— Я не могу... Я ничего не могу... Энергии нет... Вообще... Я не знаю, что со мной случилось...Я пустая сейчас... Такого никогда не было...Я, что стала простолюдинкой!!!

"Это я, что: вместо того, чтобы отдать энергию Лике, наоборот выкачиваю у нее энергию?! Надо срочно менять полярность этого процесса! Но как? Я же ничего не знаю! Всё методом тыка познается! Но иголку втыкать себе сейчас нельзя, может только усугублю процесс... А Лика сейчас в истерику впадет... Была магессой, и вдруг стала простолюдинкой! Сюрприз!"

Единственный вариант поправить ситуацию, который пришел мне в голову, был чреват членовредительсвом для меня, а то и летальным исходом, но поскольку больше ничего не придумывалось, а Лика уже была готова зарыдать, то я зажмурился, поднял руку и изо всей силы сдавил и крутанул одновременно длинный, толстый коричневый сосок на правой груди девушки.

"Будем надеяться, что это поможет!" — была последняя мысль у меня, потом всё вокруг почернело.

Когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу на травке, заходящее солнышко ласково греет меня, а в голове стоит странный громкий звон. Голова была тяжелая, а всё тело легкое-легкое... Я открыл глаза.

Светлана, не моя, а та, которая Мастер Эфира и по совместительству ведущая целительница клана Морозовых склонилась надо мной.

— Вот он уже и пришел в себя! И не надо было так Лику укорять, что она убила Влада. Влад очень живучий... — услышал я бодрый голос не моей Светланы.

"Так, меня кажется вырубили... Нет, а чего ты хотел, хватая так бесцеремонно девушку за грудь? Чтобы она тебя погладила по головке и ласково улыбнулась? Нормальная реакция..."

Я сначала сел, а потом поднялся на ноги. Огляделся. Весь народ сидел на трибунах и что-то оживленно обсуждал. Главный Морозов был мрачен как туча, но пока тоже сидел на своем месте. Все три моих девушки тоже присутствовали там. Вот только вид у них был такой, словно их драли когтями, пинали, лупили от души. Растрепанные, украшенные синяками, в прожженных платьях, в общем, их физическое состояние было далеко от идеала, но морально сломленными они не выглядели. Девушки стояли плотной кучкой, глаза сверкали. Кулачки были сжаты и смотрели они очень злобно, но не на меня, а на Илью с Ликой, находившихся в пяти метрах от них, которые тоже выглядели не лучшим образом. Илья был растрепанный, взлохмаченный, одежда вся порвана... На Лике рваной одежды не наблюдалось, но похоже только потому, что она предусмотрительно сняла ее заранее по моей просьбе, но зато синяки, роскошные синяки украшали всё крепкое тело Лики.

"Это что: пока я валялся без сознания, тут была драчка, стенка на стенку? Наверно мои девушки не стерпели того, что Лика двинула мне от всей души по уху и вступились за меня. Со стороны-то, скорее всего, не было видно, как я ущипнул Лику за грудь. А потом наверняка и Илья подключился...Как же, его Лику обижают... Славно они тут развлекались, пока я отдыхал на травке... — думал я. — Но пора продолжить сдачу экзамена, а то Никифор сейчас махнет хвостиком, как золотая рыбка, да и уплывет отсюда подальше, а меня снова выставят за ворота и снова на ночь глядя..."

Я, покачиваясь на ходу, под понемногу затихающий звон в ушах, направился к Лике. Этот мой финт был неожиданным для всех собравшихся. Мои девушки видимо ожидали, что я вначале подойду к ним и похвалю за поддержку, а Лика с Ильей, похоже, уже решили, что с экзаменом закончено. А вот и нет! Поскольку Никифор ещё не дал отмашку.

— Лика ты в порядке? — тихо спросил я, приблизившись вплотную, к немедленно ощетинившимся Илье и Лике.

Лика ожидала другого и поэтому ответила не сразу. Но затем неохотно, но уже не злобно пробурчала.

— Да, всё восстановилось... Зря я паниковала...

— Так может, продолжим...экзамен? — заискивающе спросил я. — Обещаю больше так не делать...

— Такого я даже Илье не позволяю, но, похоже, ты был прав... Всё сразу восстановилось...

Озадаченный и заинтригованный Илья сразу вклинился в наш с Ликой разговор полный таинственных намеков и недомолвок. Он жаждал ясности. Причем полной.

— Чего ты мне не позволяешь? Что восстановилось?

Лика недовольно дернула щекой, но сказала ласково.

— Я тебе потом всё объясню, милый! А сейчас мы снова попробуем с Владом передачу энергии осуществить!

Илья был недоволен. Мои девушки были недовольны. До кучи и Никифор был недоволен. И все были недовольны одним и тем же отсутствием ясности в этом деле.

Но зато были довольны зрители. Такое шоу получилось! Да ещё и продолжение будет!

Снова мы с Ликой стоим у белой полосы на зеленой траве. Снова я обнимаю ее за талию и только за талию. Грудь больше не трогаю, обещал. Вот только ничего я в себе не чувствую, ни холода, ни тепла, ни движения какого-либо магического. Передавать нечего. Лика вопросительно скосила глаза на меня.

"Что ж видимо, придется план с иголкой применять... Хорошо ещё не потерял ее, валяясь на травке..."

Я несколько раз подряд вздохнул глубоко, добирая решимости, подумал о девушках, которые, если мне не удастся ничего доказать снова останутся без мужа, о злобных Стригуновых жаждущих растерзать мою тушку, и уже не колеблясь, вонзил иголку под ноготь своего большого пальца.

Ощущения были непередаваемо болезненные. Я непроизвольно закричал, очень громко. Лика от неожиданности дернулась из моих объятий, но я держал ее крепко.

Знакомая холодная струя появилась, но направилась не к Лике, а к моему большому пальцу левой руки. Организм видимо сам решил, что сейчас нужнее блокировать боль и заняться самолечением. Но я, морщась от боли, развернул появившиеся потоки энергии. Это я уже кое-как умел, научился. Было бы чего регулировать. Я ощущал эту энергию как нечто искристо-белое, текучее и направил всё, что у меня появилось Лике.

-Давай! — прошипел я Лике, морщась от боли и загоняя иголку ещё глубже себе под ноготь. Поток следовало поддерживать хотя бы так, искусственно. Раз уж он сам по себе не появляется. Но видимо какая-то частичка энергии всё же прорвалась к моему истязаемому пальцу и боль начала затихать.

Лика привычно подняла руки. Ощущения, переполнявшие Лику, на сей раз, видимо в корне отличались от прошлого раза. Лика счастливо улыбалась.

Невидимая воздушная волна, пущенная Ликой, тоже была другой. С оглушительным грохотом сметались бетонные стенки, рушились башни, но обломки на землю на падали, а вместе с нараставшим облаком пыли неслись вперед, сшибая собой всё новые и новые преграды. Лика от протекающей через нее Ниагары энергии раскраснелась, глаза сверкали, дышала глубоко, часто и останавливаться не желала. Я краем глаза глянул на зрителей. Их буквально заворожило зрелище тотального разрушения, даже можно сказать уничтожения полигона. Все застыли словно на фотографии.

" Хватит! Это надо прекращать! И так Лика домалывает уже башенки и стенки у дальнего конца полигона!

Я разжал свои объятия и резко отстранился от Лики. Поток энергии сразу спал, а затем и прекратился совсем. Лика пришла в себя и ошеломленно уставилась на полигон, на котором не осталось ничего торчащего над землей. Все было снесено на километр, и там громоздился внушительный завал из камня, бетона, кирпича и земли.

Я подошел к сидевшим в первом ряду моим экзаменаторам.

— Кажется, получилось?! — обратился я к Никифору.

Тот пришел в себя, покряхтел, потом спросил у Светланы, той, что Мастер Эфира.

— Света, ты что-нибудь почувствовала?

— Да уж... почувствовала...и откуда, что взялось? Ведь до самого последнего момента ничего не было! И вдруг прорвало и полилось столько энергии... — она покачала головой.

— Мальчик маг! Очень сильный...в потенциале, — добавила она, глядя на мой большой палец. Кровь оттуда уже не текла, но иголка ещё торчала. Боли тоже не было. — Надо учить его! Не стоит больше так делать!

— Не стоит! — подтвердил Никифор, задумчиво глядя на исчезнувший полигон.

Глава 25

Стояла тихая июньская ночь. Я брел себе не спеша, по главной улице этого Морозовского мини-города. Изящные островерхие домики в два-три этажа, клумбы с цветами перед домиками и ни одного забора. Огородов с картошкой тоже не наблюдалось. А были бассейны и велодорожки. Чем-то эта идиллия напоминала богатенькие районы Америки, где селилась публика с достатком гораздо выше среднего.

Нет, если бы мне там, на Медвежьем озере предложили бы такой вот домик, да с Ириной и Светой в придачу, я был бы тогда в полном восторге, но сейчас другое дело. Мой особняк там, на площади Великого князя Александра нравился мне гораздо больше. Вот только пока он был мне недоступен. Я вздохнул, прижал к себе поплотнее толстенную папку с бумагами: вариант договора о вступлении в клан и свернул с этой уютной улицы. В этом аристократическом городке были свои Гарлемы и Манхэттены. Мой путь лежал в местный Гарлем. Пятиэтажка, комната, в которой была выделена нам с Галей, находилась именно в этом районе.

Когда я, наконец, очутился около искомой пятиэтажки, то остановился чуток передохнуть перед покорением лестницы на пятый этаж. Тут вдруг, из смутно чернеющих в темноте кустов сирени на меня метнулось что-то быстрое, стремительное и цепкое.

Когда первый шок прошел, я обнаружил, что на мне висит Катя. Она вцепилась в меня руками, обвила ногами, уткнулась носом в шею, но молчала. Это столь удивительное поведение сразу заинтересовало меня.

— Ты чего молчишь? — спросил я ее, тоже обхватив руками в свою очередь, и поцеловал, как и полагается целовать сестричек: в щечку.

— Нельзя шуметь! Меня ищут! Я ушла в самоволку! Никак не отпускали... Я сбежала и теперь, когда найдут, то неделя на полигоне и всего пять часов сна в сутки мне обеспечено...

— Понятно...— протянул я. — Ты только слезь с меня, а то мне тебя сегодня не донести на пятый этаж в нашу комнату. Устал я сегодня что-то...

Катя мгновенно отцепилась от меня и схватила меня за руку.

— Пойдем!

Так за ручку, словно брат и сестра мы вошли в комнату. А там была засада. Я-то рассчитывал, что Галина уже спит. Время-то позднее. Света с Ириной тоже заняты. С посещаемостью занятий тут строго. Думал быстро переговорить с Катей и завалиться спать. Наивный!

Все три девушки сидели за столом и смотрели на меня входящего в комнату.

Все разом радостно улыбнулись мне и сразу уставились на вошедшую вместе со мной Катю.

— А эта... что тут делает? — спросила, сразу перестав улыбаться, Ирина.

Глаза Кати мгновенно набухли слезами.

— Почему они меня так не любят?! Я же ничего плохого им не сделала! — всхлипнула она.

Я прижал голову Кати к себе и погладил ее по голове.

— Не плачь! — сказал я ей ласково и обратился уже гораздо менее ласковым тоном к сердито выглядевшим девушкам.

— Не надо нападать на девочку! Она ради встречи с...нами в самоволку сбежала! Теперь вот ее ищут!

Выражение лиц у Светы и Ирины мигом сменилось на сочувствующее. Уж они-то хорошо знали, что это означает.

— Извини Катя! — сказала миролюбивым тоном Света и потом обратилась уже ко мне.

— Что там решили? Вижу, тебе бумаги дали на изучение...

— Да, стандартный договор о вступлении в клан. Надо изучить и подписать.

— Но стандартный договор не предусматривает...

— Да, я знаю, вы же меня предупредили, что по этому договору полагается максимум две жены вступающему в клан...

Галина об этом и не знала, а Катя, судя по ее удивленной физиономии, об этом уже забыла.

Обе они встревожено уставились на меня.

— Ох уж эти Морозовы! Торгуются из-за любого пустяка! Утомили они меня что-то, — я опустился на стул.

— Рассказывай, до чего договорились!

— А до чего договорились... Они согласны, чтобы ты, Света и ты, Ирина вышли за меня замуж. Вы можете быть моими женами и согласно этого, стандартного договора единственными женами...

— Как...— буквально побелела Галина. — Но ведь я твоя жена... Мы заявление подали...

— Вот и я им, то же сказал...А они мне в ответ: как подали, так и заберете обратно ...

Из глаз Галины немедленно покатились крупные блестящие слёзы.

— Но...но...я...не...хочу...

— Это же Морозовы! — вздохнул я. — Лирики они не понимают. Вот и пришлось заявить им, что только благодаря браку с тобой клан может контролировать активы в миллиард рублей. А если забрать заявление о нашем с тобой браке, то можно попрощаться с активами госпожи Демидовой. Она обязательно заберет их себе при расторжении брака...

— Но я ... как я могу забрать...ты же теперь владелец...

— Они к счастью были не в курсе твоего подарка и поэтому задумались...

— И?

— Ненадолго задумались. Миллиард есть миллиард. Признали, что обстоятельства особые и решение тоже нужно принять нетривиальное... Короче, они не возражают и ты остаешься моей женой! Вы все трое мои жёны...

Галина облегченно вздохнула. Утерла слёзы и робко улыбнулась. Света с Ириной зажмурились от удовольствия.

Тут вдруг пискнула Катя

— Как трое? А я?!

Но была всеми проигнорирована. Теперь слёзы поползли уже по щекам Кати. Я вздохнул, усадил стоявшую около стола Катю себе на колени, утер слёзы и сказал.

— Это ведь еще был не конец. Они решили, что за право Галины быть моей женой стоит еще кое-что выторговать... Оказывается, занимающаяся евгеникой и планированием семьи в клане женщина после этой демонстрации моих способностей на полигоне вдруг заявила, что у меня очень интересные, а главное очень перспективные для клана гены...

Света и Ирина перестали улыбаться. Глядя на них, улыбка пропала и с лица Гали.

— Что они еще захотели? — спросила Света.

— Клановых девушек хотят мне предоставить для продолжения рода по их выбору...

— ЧТО!!! — крик был полон ярости и жажды крови. Все трое отличились. Синхронно так крикнули.

— Да, да вот и я так же ...удивился...Конечно, я сначала сказал категорическое `нет`, но они уперлись. Тоже ни в какую. Видимо, вопросы продолжения рода очень важны для клана.

Пришлось пойти на компромисс и им, и мне...

— До чего договорились? — глухим голосом спросила Ирина. — И не тяни ты кота за хвост! Говори побыстрее!

— Мне пришлось согласиться на еще одну магессу в качестве жены...

— У-у-у...Р-р-р...Ш-ш-ш... и прочие разнообразные звуки некоторое время сотрясали воздух в нашей комнате.

— Кто она?! Как ее зовут?!— наконец прорезалось нечто более осмысленное из всей этой какофонии.

— Вот она! — погладил я сидевшую у меня на коленях и уже обреченно всхлипывающую Катю. — Через шесть лет, как мы с вами и договаривались, она выйдет за меня замуж!

Катя, расширившимися глазами смотрела на меня.

— Ну, а если за это время она передумает (девочки в ее возрасте влюбляются очень часто), то они готовы предоставить взамен подходящие по возрасту или еще по каким параметрам кандидатуры...

— Не-е-е-е-ет! Не передумаю! — понятно, что это вопль, по своим параметрам приближающийся к ультразвуку издала Катя. Она вцепилась в меня, как клещ.

Только спустя пару минут, когда накал страстей пошел на спад, я рискнул продолжить.

— Но и на этом переговоры об особых условия моего вступления в клан не завершились. Ведь у меня есть еще одна, совершенно беззащитная, бедная, слабая девушка, которая просто пропадет без меня, и я должен был о ней позаботиться...

— Это ты о ком интересно? — спросила снова помрачневшая Галя.

— Это ты о мисс России и о будущей мисс Мира? Так она, только победив, миллион получит, а сколько еще потом заработает на рекламных контрактах ... Нет, бедной она точно не будет!

— А беззащитной и слабой мисс Мира быть не может просто по определению! Все слабые и беззащитные отсеиваются еще на ранних этапах! Там остаются настоящие хищницы! Палец в рот не клади, откусят! Пираньи те еще! — наперебой начали очернять мне мою Леночку Света, Ирина и Галя.

— Девушки, милые! Это для МЕНЯ она бедная, беззащитная и слабая! И таковой и останется!

Девушки резко замолчали.

— А что Морозовы? Они ведь наверняка были против?! — после продолжительного молчания спросила Света.

— У меня сложилось такое впечатление, что Морозовы всегда против! Морозовы попытались сделать упор на то, что она простолюдинка и войти в клан, конечно, может, но одна-то жена из простых, дескать, у меня уже есть и это особый случай, а еще одну они, мол, не потерпят. Я же сослался на то, что победительница конкурса `мисс Россия`, не говоря уже о победительнице конкурса `мисс Мира`, имеет право войти в клан. Понятно не первой женой, но имеет... Но они тоже уперлись. Второе исключение им делать никак не хотелось...

— Но всё-таки пришлось? — уже весело блестя глазами, спросила Ирина.

— Пришлось пообещать им десять процентов от прибыли... Хотя они начали торговаться с тридцати... В общем договорились, что еще одно исключение, они с трудом, но вытерпят. Но больше `ни-ни`! Я тоже со своей стороны пообещал, что `ни-ни`!

Это `ни-ни` меня радует! — заявила Галина. — И это всё?

— Ну, мелочи всякие еще обговорили. Типа, что с сентября мы с Галиной поступаем в университет, а до сентября не высовываем носа наружу. Там могут буйствовать Стригуновы, следует выждать, пока их усмирят. А пока они присылают нам в помощь в управлении корпорацией своих людей. Морозовы ведь теперь тоже заинтересованы в прибыли... и еще одно, маленькое, но печальное дополнение...

Девушки сразу насторожились.

— Мне лично придется подтягиваться до приемлемого уровня в рукопашке и прочих любимых дисциплинах магов... Я попытался было указать, что у меня нулевой уровень и начинать в таком возрасте мне наверно не стоит... Вот тут они и отыгрались на мне за все свои уступки. Короче, меня отправляют в группу к малолеткам. Буду вот вместе с Катей и ее подругами тренироваться...

— Ий-хо-о-о! — этот радостный вопль издала Катя. Остальные девушки тоже улыбались. Видимо то, что мне предстоит попотеть на полигонах и тренажерах, быть битым в жестких спаррингах сочувствия у них не нашло.

Галина же озаботилась совсем другим.

— Девочки, но ведь там куча нахальных малолеток, типа нашей Кати! Облепят нашего Влада, мы и моргнуть не успеем, как он уже и не нашим будет!

Они озабоченно уставились на беззаботно улыбающуюся Катю.

— Не стоит переживать! Ведь там буду я! А я лицо заинтересованное! Вот увидите, ни одна даже лишний раз не посмотрит в сторону НАШЕГО Влада, не говоря уже о чем-то другом! Пусть только попробуют!

— Мы на тебя надеемся! — на полном серьезе сказала Галя.

— А если вдруг не справишься: зови! — напутствовала Ирина.

— На этом наши переговоры в основном завершились. Завтра прочитаю эти бумаги, подпишу и всё! Спать...

— Как спать?! — воскликнули все трое моих, взрослых девушек. — Мы приготовили шампанское... Надо как-то отметить, что всё хорошо завершилось!

Разливая шампанское по бокалам, я подумал про себя.

"Что-то точно завершилось для меня и для всех нас, а что-то начнется вот прямо с завтрашнего утра!"

Конец