Мир Лернера Или Земля-2

Собрал трофейное оружие, свернул разгрузки и запихал все в седельные сумки кобылы и мерина. Развернул карту и определился с нынешним местонахождением: до нужного пригородного поселка осталось километров тридцать. Но мы пойдем другим путем, товарищи, как говорил один из главных классиков внеочередного идиотизма. В чистом поле, вроде бы, снег стаял, осталась только тонкая корка примороженного наста, который ноги лошадям не порежет. Вот, перед этим поселком мы и обойдем город вокруг, что бы зайти в пригород по дороге, со стороны Мюнхена. Увязав поводья заводной и вьючной, маленьким караваном тронулся в путь.

Глава 5

— Поверь, мое отношение к твоему отцу не намного лучше, а с точки зрения нормального мужчины — похуже твоего, я воспитывался в более консервативной среде.

Да, интересный он парень, главное редкий. Сегодня, хоть в России, хоть в Америке, найти человека, который обращает внимание на запах денег — очень не просто.

— У меня нет отца, — Ник минуту помолчал и продолжил, — Когда я был маленьким, ужасно завидовал всем знакомым детям. У них отцы были. Иногда, некоторые родители разводились, но отцы все равно, хоть изредка, но проведывали своих детей. А меня никто никогда не проведывал, да я своего отца и не знал. Мама сказала, что он умер еще до моего рождения, но перед самой операцией, когда ей стало известно, что я подписал контракт с ЭГО, рассказала всю правду. Тогда-то для себя все решил: кем бы он ни был, — он для меня не существует. У меня нет отца, герр Корецки.

— Пауль. Просто, Пауль. Кстати, вы с ним очень похожи. Постой-постой! — приподнял руку, увидев злость в его глазах, — Не перебивай, имею в виду чисто внешнее сходство — раз; волевые черты характера — два; ослиное упрямство и недоверие — три.

— Да какие в голубого могут быть волевые черты?!

— Знаешь, парень, если голубой самостоятельно зарабатывает миллионы, ведет публичный образ жизни и не боится неприятия общества и нашего с тобой осуждения, то этот человек — не сопляк. Как бы мы к нему не относились. А то, что он, в конце концов поверил, что у него есть сын и сделал прямым и главным наследником — Тебя, которого вживую никогда не видел, даже словом по телефону ни разу не обмолвился. К таким поступкам надо относиться с уважением. Да и ты, ради здоровья матери совершил достойный поступок. И еще ваше упрямство, в недоверии и ненависти. Его — двадцать два года назад, и твое — сейчас. Именно в этом вы одинаковы, оба — цвай.

Ник молча потянулся к бокалу и стал неторопливо потягивать пиво. Парень действительно, был очень похож на своего отца: те же выразительные серые глаза, на достаточно фотогеничном лице, так же чуть выдвинута вперед нижняя губа. Только ростом немного выше и плечи пошире.

Мой кофе остыл, и пришлось кивнуть официантке, та подала еще одну чашечку.

— Ник, ты в армии служил? — решил сделать некоторое отступление от основной темы.

— А зачем тебе это знать?

— Да вот, думаю, чем себя занять все эти десять лет? — сказал так, для затравки, хотя понимаю, что здесь таких стран, как Германия или Россия, не существует, да и вообще нет никаких государственных образований, но вряд ли бы пошел служить именно в немецкую армию.

— Служил. Здесь, шесть месяцев. Но попасть туда сложно. Мне сразу же после перехода предложили. Тогда подумалось, что это самый лучший вариант для адаптации. В-общем, не прогадал: рядовому перво-призывнику в

месяц платили сто единиц денег, хорошо кормили, одевали, даже в комплекте летнего обмундирования ушел на демобилизацию. Унтера гоняли ужасно, но я втянулся, научился нормально стрелять, получил звание обер-гефрайтера и мне даже понравилось. Хотел остаться, но таких желающих, было слишком много, поэтому, выперли в резерв. Если буду жить в анклаве, то следующий трехмесячный призыв обязателен через три года.

— А с нынешними своими работодателями как познакомился?

— Да там же, в армии. Последнее время моим командиром отделения был унтер-офицер Ганс Мюллер, который отбывал очередную трехмесячную ротацию. Он-то и пообещал мне и еще одному нашему парню Альберту Штерну по демобилизации подыскать денежную работу. Как я понял, они с командой ходили рейдами в Дикое поле на добычу Вещей, жили неплохо.

— Ну и что, как там, в Диком поле?

— В армии через три дня на четвертый, был постоянный наряд на патрулирование и то, не далеко, только по границе Зоны, а здесь — еще ни разу не ходил. Сейчас зима, ходят редко. Как только приехали сюда, так Альберт пошел с командой в поле, попал в аномалию и погиб. Ганс говорит, что тот не послушался, отошел в сторону и все, только куски мяса полетели. Меня обещали взять весной.

— А сейчас чем занимаешься?

— А зачем тебе?

— Да сам работу буду искать, поэтому, интересуюсь, — вот недоверчивый парень, а еще вопросом на вопрос отвечает, настоящий сын своего отца.

— Помогаю Вили Мюллеру, это брат Ганса, он работает старшим менеджером-распорядителем на стрельбище.

— А ты, соответственно, младший. Таскаешь мешки, железо, мишени, так?

— Что-то такое.

— И сколько платят?

— Триста пятьдесят. Зато живу во флигеле у дома Вили совершенно бесплатно. Хотя, в виде нагрузки, выходными днями за лошадьми приходиться присматривать, когда у дяди Густава выходной. Это конюх.

— И верхом умеешь?

— Да, научился.

— Женщины в доме есть?

— Есть, Герда, это старшая сестра Вили и Ганса. Она, кстати, командует рейдерами.

— И других женщин нет? — Ник отрицательно покачал головой, — А убирает, готовит кто?

— Тетя Бетти, но она только в рабочие дни до обеда, а в выходные — вообще не приходит. А почему ты спрашиваешь?

— Да думаю, может быть к вашей команде примкнуть, как ты считаешь? — внимательно уставился ему в глаза, он свои опустил и стал рассматривать полупустую кружку.

— Нууу, мне кажется, что тебе эта команда не понравится. Да и мне самому, если честно, то не очень... Рассчитывал на одно, а увидел совсем другое, поэтому, уйду от них, но немного позже. Я окончил колледж по специальности 'Гидрогеология и водные ресурсы', нигде толком поработать не успел, хоть профессия там, на Земле, становится очень востребованной, а здесь такие специалисты никому не нужны, и нужны не будут еще лет двести. Вот и стоишь перед выбором, либо идти простым рабочим лопатой ворочать, либо приподняться в Диком поле и замыслить что-нибудь свое.

— Вот что, Ник. Сейчас расскажу тебе о том, куда отправились Ганс с Мартином, куда на снегоходах укатила Герда с командой и как погиб Альберт, твой товарищ, с которым ты долго делил одну комнату. Но вначале...

— Но как... откуда..? — он с большим удивлением раскрыл свои выразительные глаза, а челюсть опустил на подбородок. Интересно было 'слышать' его эмоции и меняющееся отношение ко мне.

— Не перебивай, все расскажу. Но вначале давай решим вопрос с деньгами. Да, бриллианты, которые передал твой отец, обменял на деньги. Конечно, когда вернемся на Землю, никто из нас о жизни здесь помнить ничего не будет. Твои отношения с отцом начнутся с чистого листа, а то, что он лет двадцать еще проживет и тебя дождется, даже не сомневаюсь, денег на эльфов у него хватит. Так вот, я взялся выполнить работу и, как человек слова ее выполню. С тобой или без, пойду в банк и перечислю на твой жизняк 1.107.500 единиц, — после этих слов зрачки его удивленных глаз расширились еще больше, — Именно такая сумма тебе принадлежит. Сейчас не нужно будет думать о хлебе насущном. Сможешь купить приличную машину — кататься по городу, хорошую лошадь — ездить на охоту, лодку с мотором — отдыхать и рыбачить на реке. На срок проживания в девять с лишним лет, тебе останется где-то по восемь тысяч единиц на ежемесячные расходы. Можешь позволить себе хороший номер в столичном отеле, посещение дорогого борделя через день, вкусную натуральную пищу, модную и добротную одежду и обувь. И еще на прочие развлечения останется. Короче, если не вздумаешь поселиться в казино, то все эти годы сможешь вести праздный образ жизни и ничего не делать.

— Как-то не привык ничего не делать, я так не смогу, — Ник выглядел совершенно растерянным. Все, лед тронулся, как говорил Остап Ибрагимович.

— Здесь письма. От отца и от мамы, — вытащил из кармана и передал ему пакет.

Минут двадцать Ник читал письма и еще минут пять молчал. Сейчас его отношение ко мне можно было квалифицировать, как абсолютно доверительное.

— Я в шоке. Мама нашла себе мужчину, в сорок лет забеременела и сейчас выходит замуж. На, посмотри, — протянул мне карточку. С фото смотрела симпатичная кареглазая шатенка.

— Твоя мама — красивая женщина, и выглядит много моложе сорока.

— Да, я в шоке, но рад за нее. И отец...В душе понимаю, что нельзя брать эти деньги, но взять хочется. И мама просит, — Ник опять замолчал минут на пять, выхлебывая остатки пива, — Теперь, Пауль, очень прошу тебя, расскажи, пожалуйста, что там говорил о гибели Альберта? И вообще, откуда ты все это знаешь?

— Будешь еще? — показал на пустой бокал.

— Нет, — его ответ мне понравился.

В пабе было немноголюдно, играла музыка, мы сидели за столом в дальнем углу и тихо разговаривали. Парень мне показался достаточно взрослым, на впечатлительную школьницу не походил, поэтому откровенно поведал о встрече с Гансом и Мартином, о том, зачем они приехали и что с ними случилось. В подробности метода допроса, правда, не вдавался.

По словам, Ганса, а мне было точно известно, они были правдивыми, Ника, как носителя четвертинки еврейской крови (папа у него — еврей на половинку), точно так же как и Альберта, ожидала судьба 'открывалки'. Такой человек первым входил в подозрительную дверь неразведанных развалин древних, или его туда умышленно вкидывали. Семейство Мюллеров специально подыскивало таких ребят, затем, отправляя на смерть, а фашиствующие дегенераты, кроме полезности мероприятия ловили кейф, получая от убийства унтерменшей несказанное удовольствие.

Вот и этой осенью, где-то банда подловила из засады возвращавшихся из рейда искателей. Взяли тогда немало ценных Вещей, а в кармане одного из убитых, нашли подробную карту неизвестных ранее развалин городка Ушедших. Они туда успели сходить один раз, перед самыми морозами. Тогда-то, по приказу Герды, и распечатали дверь с аномальным маревом, впихнув туда Альберта.

В сегодняшнем же случае, семейству Мюллеров бизнес спать не дает. В Монако спрос превысил предложение на курительную травку, пришлось срочно отправляться в предгорье на встречу с кланом орков, которые были здесь главными поставщиками этой самой наркоты.

— Пауль, то, что они мне ничего не сказали о пакете от отца, допускаю, обычная жадность. Но с Альбертом? Это правда?

— И с Альбертом, и с планами в отношении тебя. Да, правда.

— Чудовищно. Когда мы с Гансом приехали сюда, то увидели, что они корчат из себя великих фашистов, но нас не задирали, но и общались нечасто. Лично мое отношение ко всей этой нацистской возне было безразличным с самого детства. И не только мое, помню, и другие мои товарищи, и в школе то же самое. Не думал, что они могут зайти так далеко.

— Они не зашли, они вернулись. А виновно в этом современное общество потребления, тихо гниющее, безразличное и воспитывающее безразличие.

— Значит, это правда, — он мотнул головой, словно отгоняя наваждение, и решительно взглянул мне в глаза, — Эту суку Герду, которая перед рейдом в Дикое поле целую неделю трахалась с Альбертом, надо прибить.

— Нет, Ник. Не прибить, а убить. Всех. Не только потому, что такое понятие, как фашизм, ни во времени, ни в пространстве существовать не должно. В первую очередь, от этого зависит наша жизнь, моя и твоя. Если не мы их, то они нас в живых не оставят точно, с гарантией в сто процентов.

— Как же быть? Ведь мы... — он пожал плечами, — нас всего лишь двое.

— Ну и что? А их, всего лишь, один и четыре. Не переживай, пока добирался, пока ошивался у стрельбища, дожидаясь тебя, пока сопровождал полдороги к этому пабу, кое-какие идеи появились. В нашем распоряжении имеются главные преимущества — знания и фактор внезапности, а это определяет исход дела. Наши противники уже мертвы, только, они еще не знают об этом. Итак, ты в команде? В моей команде?

— В команде. В твоей!

— Прекрасно. Условие единственное: мы с тобой можем быть даже друзьями, но в деле, мои приказы не обсуждаются, а выполняются беспрекословно и мгновенно. Ясно? — тот утвердительно кивнул, — Просто, Ник, ты слушайся меня и доверяй, тогда все получится нормально. Теперь о наших планах. Сможешь отпроситься с работы завтра в двенадцать часов дня? Можно было бы у твоего шефа вообще не спрашивать разрешения, а ликвидировать и все. Но, думаю, это было бы преждевременно, он в списке должен быть последним.

— Смогу. У меня подружка есть, в казино работает, она моя партнерша по этому самому делу, все об этом знают. Когда она свободна от смены, я периодически отпрашиваюсь, а Вили хоть и ругается, но отпускает.

— Тогда к часу дня подойди к Мюнхенскому въезду. Лошадью и оружием обеспечу, ты только теплее оденься.

* * *

Ник оказался парнем неглупым. Пока пробирались в Дикое поле вдоль кустарника, мимо той самой реки (последнее пристанище Ганса и Мартина), которая делала здесь широкую дугу, он рассказывал о своем городе разные интересные вещи.

Монако находится между двумя большими притоками Рейна, то есть, вдали от Дикого поля, в глубине жилой Зоны, поэтому, как сам город, так и пригород и находящиеся рядом поселки, небыли ограждены совершенно. Впрочем, это не помешало хозяевам усадеб в пригородном секторе выстроить вокруг собственных домов высокие двухметровые заборы.

Никаких войск и контрольно-пропускных пунктов здесь не было, а полицейские функции исполнял шериф с пятью помощниками. Город был богатым и отдыхали здесь люди небедные, поэтому, хозяева казино, медицинского центра и курорта минеральных вод, которые считались самыми крутыми мафиози анклава, были заинтересованы в идеальном общественном порядке и следили за этим жестко. Но на все прочие дела, которые проходили мимо их бизнес-интересов, им было глубоко наплевать.

В-общем, твори, что хочешь но, во-первых, все это должно выглядеть внешне пристойно и, во-вторых, не должна пострадать любимая мозоль имущих хозяев жизни.

А что эльфы? Да ничего эльфы. Мы, люди, для них — букашки обыкновенные, хоть режьте друг друга, хоть застрелитесь. Обратят на тебя внимание только в том случае, если ты можешь предложить что-то ценное, либо хочешь обменять свои деньги на их услуги. А свои услуги они ценят — очень, очень дорого.

Сегодня спал долго, до девяти часов утра, без каких-либо сновидений. И проснулся бодрым. Это было третье место ночевки в новом мире. Выполнив обязательный гимнастический комплекс прямо в номере, отправился ухаживать за Каратом. Прочих лошадей обиходил местный конюх. Образовалось три часа свободного времени, которое провел за ноутбуком, изучая устройство и ТТХ некоторых видов виденного здесь оружия. Перед самым выездом перекусил в местном ресторанчике. Брюхо не набивал, съел небольшую чашку куриного бульона и маленький кусочек рыбы.