Мир Лернера Или Земля-2

С ребятами прощался тепло. За похлопыванием по плечу последовало напутствие: 'Держись'. Взял Карата под уздцы и пошагал к воротам.

Оказывается, для лошадей и домашних животных у них есть специально оборудованное место. Расседлал Карата, снял переметные сумы, нацепил поводья и привязал к перекладине.

Перед входом в зал, орки, под чутким руководством мелкого гнома, забрали и взвесили мой рюкзак, замечаний по весу не было. Выдали на руки жетон и отправили в зал ожидания.

Здесь находились три десятка мужчин и женщин различного возраста, от двадцати до пятидесяти лет. Одеты были по-разному, кто в рванье, кто прилично но, в основном, демисезонно или тепло, видно эльфы предупредили. Кондиционер работал, и дискомфорта не ощущалось.

Многие выглядели совершенно измученными, — ожидали перехода и жили в общежитии миссии несколько суток. Мне в этом смысле повезло, довелось здесь провести всего пять часов. Нервы людей были истрепаны, и к общению никто намерений не проявлял. Я тоже не навязывался, поэтому ни с кем не познакомился и все это время бесцельно прослонялся по залу. Находясь среди этих людей, воспринял массу незабываемых психологических эмоций. Одни излучали безнадегу или страх, другие грусть или безразличие от усталости, а некоторые, из всей команды только трое, в том числе и ваш покорный слуга, — уверенность и решимость.

Эти двое прогуливались вместе, один крупный мордоворот, второй — коротышка и тихо вели беседу. Люди их сторонились, заблаговременно отступали в сторону с пути их движения. Ты смотри, и здесь распальцовка в моде, пацаны видать, из мест не столь отдаленных. Внимательно присматриваются к присутствующим. На себе их пристальное внимание тоже ощутил, ибо выглядел 'жирным пассажиром'. От них веяло чем-то непонятным... и неприятным.

Когда поступило сообщение о готовности и разрешили получать в камере хранения свои вещи, в зал ожидания в сопровождении двух орков вошли четырнадцать молоденьких девчонок. Однако, что-то они были слишком потасканы: волосы всклокочены, супер-топики и кожаные мини-юбки различных ярких расцветок, от ядовито-зеленых до пожарно-красных, вымазаны в белую глину. Выглядели они, как владелицы фонарных столбов, которые стоят вдоль трассы, ибо на служащих приличного борделя не тянули. Эти, видно, переходили тоже по контракту. С государством. Большинство правительств заключили такие договора с эльфами, когда отдельные категории правонарушителей вместо отбытия наказания за решеткой, отправляются на переселение.

Народ зашевелился, а я подошел к столу распорядителя, где гном принимал жетоны из камеры хранения.

— У меня лошадь.

— А, знаю. Иди забирай, там все взвесят и проводят сюда. Твои вещи будут здесь, — увидев мое нетерпение, добавил, — не лети, еще целый час времени.

Да я и сам вдруг почувствовал, что спешить не надо. Все будет в порядке.

На грузовом терминале мне выдали метелку и совок и отправили в стойло прибраться.

— У нас здесь нет лишних уборщиков, каждый свое дерьмо убирает сам, — прохрюкал здоровенный пучеглазый орк.

Подошел к Карату, скормил ему кубик рафинада и погладил эту довольную башку.

— Ничего, парень, мне за тобой поухаживать не в падло. Жаль только покормить тебя здесь не разрешают. Но потерпи.

Подошел седой гном:

— Не седлай пока, веди в поводу на веса, как есть. А потом взвесим повторно оседланного и с мешками.

— Слушайте, у меня весь груз взвешивался на электронных весах, а вы хотите...

— Не переживай, — перебил он, — наши веса тоже точные, электронные.

Пришлось сводить Карата на большие веса, взвесить. Затем оседлать, закинуть переметные сумки и взнуздать. Удивительное — рядом, разница в весе получилась ровно 40 килограмм.

— А ты мне здесь что-то рассказываешь, — громко запричитал гном, — а мои веса самые точные. Иди, вот он,— показал мне на пучеглазую и клыкастую гориллу, — тебя проводит.

Получил свой рюкзак, когда люди выстроились с вещами перед решетчатым барьером, возле которого находились одетые в черные горки четверо вооруженных орков и один эльф. Сторожок из тоненькой лески под клапаном, был на месте, значит, мои вещи не бомбили. Я стал за стеклянной перегородкой и тоже ждал приглашения. Видимо, буду крайним. Курточку одел на себя, плечи оттягивал рюкзак, к левому плечу прижал голову Карат.

Неожиданно, за барьером сформировалась черная мембрана и один из орков открыл решетку, а остальные начали споро называть фамилии и загонять в нее людей. Гном-распорядитель выкрикнул и мою фамилию, махнул рукой и показал на край, где взахлеб рыдали трясущиеся от страха полуголые молоденькие проститутки. Со стороны очереди несло волну ужаса и безысходности.

Переход проходил буднично и... как-то обыкновенно. Люди с рюкзаками, чемоданами, сумками, баулами и мешками по очереди заходили в черную мембрану и исчезали.

Тихонько двигался вперед, а черный круг приближался. В этом мире я оставил родных и близких, потерял дом и друзей.

'Оставь надежду всяк сюда входящий'? Нет! Нет! Теперь у меня есть ноги! Значит, у меня есть надежда, что дойду. Боец я или где? Сын, внук и правнук воинов! Сопли вон!

Передо мной больше никого не было.

— Корецкий! Пошел!

Стиснув в руках уздечку Карата, шагнул в неизвестность.

* * *

Преодолев слабое сопротивление мембраны, почувствовав миг душевной пустоты, вынырнул в обычном, вполне земной архитектуры, широком коридоре. Прямо перед глазами начинался большой, с высокими окнами, светлый зал, очень похож на тот, из которого я только что вышел. На входе стоял единственный человек, именно человек, который был внешне похож на обычного муниципального служащего из заштатного городишки.

— Проходите, пожалуйста, к столу для регистрации. Девочки, успокойтесь. Я вас прошу, успокойтесь. Вы даже не представляете, как вам повезло, здесь женщин меньше, чем мужчин. Любая из вас захочет, станет богатой, а захочет, выйдет замуж. Проходите на регистрацию.

Девки перестали реветь, начали переглядываться, вытирать слезы и потянулись в глубь зала.

Карат мембрану прошел спокойно, но сейчас стоял рядом и раз двадцать фыркнул мне на ухо. Странно, такого еще не было, отчетливо ощутил исходящие от него флюиды страха. Я обнял его за шею и погладил по голове.

— Karat, Karat! Alles ist Gut, — Незаметно для себя, чисто на автомате, попав в среду обитания, начал вести себя и говорить, как все, — Карат, все хорошо.

— Э-э-э... Господин с лошадью, Вам надлежит пройти направо. В конце того коридора — переход в конюшню, там есть служащий, который все объяснит. Потом прошу вернуться на регистрацию, — сказал тот же, встречающий нас человек.

— Простите, а долго нас здесь держать собираются?

— Никто вас здесь держать не будет. Сегодня только регистрация, темнеть начинает, вечер скоро. Потом покормят, в казарме переспите, а завтра с утра лекция. А после лекции — кто куда.

— А кого и куда, простите?

— Вакансий много, но если ни одна не подойдет, то пойдете, куда захотите, на все четыре стороны.

— Благодарю Вас.

Отлично! Были смутные беспокойства, а сейчас полностью развеялись. Чувствую, этот фриц не обманывает. Значит можно обустраивать свою жизнь самостоятельно.

Конюшня была просторная и чистая, лошадей держали в станках, и они здесь были! Пока мы проходили, насчитал семерых, с довольно хорошим экстерьером.

Встретил нас другой пожилой фриц, который хотел принять повод и отвести жеребца. Не тут-то было! Карат вызверился и щелкнул зубами, и опять я почувствовал его состояние, на сей раз агрессию: 'чужой, не проходи рядом, иначе порву, как обезьяна газету'.

Пришлось обиходить самому. Автопоилкой он пользоваться умел, осталось задать овса (фриц дал полное ведро, грех отказываться) и вернуться в зал.

Но сейчас главное другое. Рюкзак на пол, открыть клапан и проверить вещи: тюбик со стиральным гелем — на месте, в карман его; мыльница с мылом, мыло проверил, — бриллианты на месте. Вытащил ножик и аккуратно камешки изъял и ваткой обернул, из аптечки вытащил жестяный цилиндрик с большими таблетками валидола. Половину таблеток долой, вытащим камушки, завернем в ватку и уложим на дно флакончика, а сверху — таблетки. Крышечку плотно закрутим и в карман убираем.

Теперь оружие. На груди комбеза есть скрытая тактическая кобура, а вот два двойных пенала под магазины некуда цеплять. У меня шесть глоковских магазинов, почему вижу пять? Ага! Один в пистолете, снаряжен Андреем Николаевичем десятью дозвуковыми патронами. Вскрываю пачки с мощной девяткой и снаряжаю четыре магазина, один загоняю в рукоять. Решил магазин с дозвуковыми тоже снарядить полностью. Чем черт не шутит, а вдруг понадобиться. Вскрыл пакет, где лежат отдельно две серых пачки, и добил еще семь патронов. Этот магазин — в верхний правый карман, сюда же глушитель. Три оставшиеся магазина — в левый верхний карман. А сейчас быстро меняем ствол пистолета — на длинный, благо в кобуре комбеза соответствующее отверстие под удлиненный ствол присутствует. Все, ГЛОК на месте. Попробовал быстро выхватить, — немного неудобно, нужно, чтобы змейка и кнопки-застежки на курточке были наполовину расстегнуты.

Ничего, и так гут.

Открываем котелок: часы на руку (делаю в голове пометку, нужно узнать, какое здесь время), захватил десять золотых монет и свой раскладной нож в чехле. Теперь все, остальное пусть лежит на месте.

Ощущения такие, как у Карата, когда к нему слишком близко подошел незнакомый фриц. Сейчас он, кстати, попил воды и полным ходом трудился у кормушки с овсом, и я чувствовал его полное удовлетворение.

Когда вернулся в зал, на регистрации оставалось еще три человека — мужчина, лет сорока, женщина, около тридцати. Оба одеты в добротные лыжные костюмы. Последней в очереди стояла невысокая полуголая девчонка в белом топике, короткой джинсовой юбке и белых босоножках на высоких каблуках. Эта слезы пускала и хлюпала носом до сих пор. Несколько человек стояло в очереди к столу, за которым сидел эльф. Остальной народ куда-то рассосался.

Весь прочий выводок собственниц фонарных столбов в дальнем углу зала окружил шикарно одетую красивую женщину. Даже отсюда заметен в сережках блеск дорогих камней, прическа — каре и длинное, белого меха манто, непонятно, из какого зверя. Мадам что-то втирала, а остальные внимали, раскрыв рот. Вдруг, все они повернули головы в нашу сторону, а от компании отвалила одна из них, под платину крашеная блондинка, в красной кожаной юбке и явно направилась к плачущей девченке.

— Слышь, подруга, не реви. Вишь, там Мамка стоит, к себе зовет. Классно, это не по улице шляться. Каждой обещает отдельную комнату, говорит, за год разбогатеть можно! Ты представляешь? — дергала за руку угрюмо молчавшую подругу, — Ты, это, регистрируйся и подваливай к нам.

— Не знаю, — тихо прошептала плакальщица.

— А чего тут знать, куда ты нафик денешься зимой — голая и босая, а нам сейчас нормальные шмотки принесут. Ты, короче, не выкобенивайся, дура, — тряхнула ее еще раз за руку и отвалила в сторону своих товарок.

Я присматривался к тому, что делали люди за столом, но был недалеко и отчетливо слышал весь этот разговор. Да, каждый сам себе архитектор своей судьбы. Опять переключил внимание на стол.

— Кладите руки в это место, — глядя в экран монитора, уставшим голосом вещал седовласый человек с пивным брюхом, — прокатайте, прокатайте все пальцы в выемках, что бы отпечатки были хорошо видны. Все, зафиксировал.

На столешнице лежала широкая плита из черного материала, на которой были выдавлены углубления в виде ладоней с пальцами. Туда и необходимо было вкладывать руки. Потом под столом что-то жужжало, и человек вытаскивал кругляш, размером с серебряный рубль, из такого же материала, как и плита, с отверстием по средине и какими-то надписями по контуру.

— Это есть Ваше удостоверение личности. Еще его называют Жизняк. Тут все медицинские данные, оно же содержит Ваши банковские данные и является платежным средством, — монотонным голосом продолжал вещать чиновник в дцатый раз, после чего отдавал на руки этот самый жизняк и отправлял дальше, к эльфу.

Рядом с девчонкой пахло нехорошо. Нет, я не говорю о запахе пота и грязи, который от нее исходил явно, а о запахе страха и безысходности. Толкнул ее легонько в плечо:

— Эй! — она отшатнулась и испугано посмотрела, кивнул ей пальцем, чтоб подошла поближе, и тихо спросил, — Тебя как зовут? Не бойся, не обижу.

— Ма-а-арта, — ее рожица опять начала кривится.

— А ну-ка тихо! — шикнул на нее, — Вон смотри, твои подруги уже улыбаются, а ты здесь хнычешь.

— А я не хочу-у-у. Домой хочу.

— А скажи, радость моя, каким образом такая глупая лопухиня, как ты, смогла нырнуть в такую глубокую задницу?

— Я пошла первый раз, Эльза уговорила, за университет надо было платить... И сразу попалась, — большие, карие глаза опять стали наполняться влагой, от чего длинные, пушистые ресницы превратились в угловатые сосульки.

— Короче, ша! Поезд ушел. Вас насколько лет сюда определили?

— На пять, — тихо промямлила она.

— Значит так, пока держись меня. Нянчиться с тобой долго не буду, у меня свои дела. На первых порах тебе помогу, ну... и может ты мне для чего сгодишься, — увидев испуганный взгляд и, как голова ее вжалась в плечи, улыбнулся и скептически на нее посмотрел, — Не переживай, как женщина ты меня интересуешь в последнюю очередь. Еще мне СПИДа какого-нибудь не хватало, потом плати эльфам кучу бабла, — добавил тихо.

— Какой СПИД, я совсем здорова. Нас всех эльфка проверяла...

— Ладно-ладно, эльфка ее проверяла, иди уже к столу. Твоя очередь подошла руки совать.

Я был в этой процедуре крайним, поэтому пузан облегченно вздохнул, когда выдавал мне жизняк, на котором по контуру было написано: PAUL PЕTER KORETSKI и еще какие-то иероглифы. Блин, ну как исковеркал имя-отчество пузатый фриц, а в фамилии одну букву не дописал. Однако ладно, не навсегда, лишь бы козлом не обозвали.

— Потом вденьте цепочку и носите на шее, так будет удобней. После регистрации в эльфа, можете покушать, сегодня еда бесплатна, если захотите что-то получше, в дальнем крыле есть паб и ресторан. Кухня хорошая, туда ходит много местных жителей. Но для этого нужны деньги. Спать будете в казарме на втором этаже, там есть душ. Завтра утром общая лекция.

— Простите за невежество, а рабство здесь есть, имею в виду,— принудить к чему-либо здесь не попытаются?

— Что Вы! Именно у нас рабства нет. Делай что хочешь, но в городах и поселках за порядком смотрят строго.

— А компанию этих девчонок не закабалят?

— Не знаю, как на Земле, мы здесь живем с самого начала, уже сорок лет, но именно в нашем анклаве к проституткам относятся нормально. Хотя в разных анклавах по-разному. Женщин меньше, чем мужчин, правда, не так как десять лет назад, когда одна женщина приходилась на четверых мужчин, сейчас демографическая ситуация выровнялась, но все равно... Проститутки обычно три-четыре года работают по своей специальности, очень прилично зарабатывают, потом уезжают и выходят замуж. На Землю никто не возвращается. А большинство этих, — кивнул головой в сторону хихикающей кучки, — Уже сейчас достаточно потасканы, а если они еще лет пять поработают, то замуж разве только бродяга возьмет.