Мир Лернера Или Земля-2

Ник пришел своевременно. Как только объявился возле мотеля, мы быстро вооружились и сразу же выехали. Одет он был в новенький черный зимний комбез, а когда раскатал на голове шапочку, я не удержался:

— Слышишь, Ник, ты в этом прикиде очень сильно на Ганса похож. А когда сел на кобылку, то вообще... Да и фигура тоже. Разгрузку и тактический ремень на автомате даже подгонять не пришлось.

— Знаю, в нас даже размер обуви одинаков.

— Был одинаков.

— Да, был. Поэтому-то, когда вернулся с работы, переоделся в этот прикид, как ты говоришь. Это новый комплект из его шкафа, ему больше не понадобиться. А кобылу зовут Ика.

Вперед выдвинул Карата, а Ник двинулся следом. Поводья мерина подвязали к его седлу. На улице было пасмурно, небольшой мороз, как обычно, не ниже двух градусов, и кружились редкие снежинки. Но с каждым часом нашего движения, снегопад все усиливался, тонкий наст укрывался свежим пушистым покровом. Видимость стала совершенно плохой и если бы не уверенность, что маршрут пролегает вдоль реки, то можно было бы запросто заблудиться. По информации Ганса, в двадцати пяти километрах от города, находится скальный выход на поверхность, осталось еще немного, километров восемь-девять. Нет, это не горы, к ним очень далеко и нам туда не надо, даже не та горная гряда, за которой находятся обширные альпийские луга у Герца. Это обычные нагромождения гранитных скал, мимо которых банда проходит в ту и другую стороны. В принципе, организовать засаду можно было бы и в другом месте, но куда не кинешь взглядом, везде простилается ровная, открытая степь, с пятнами редких низкорослых кустарников. А там, в скалах, есть возможность укрыть лошадей.

Однако, мы предполагаем, а Бог располагает.

Вдруг послышался тихий гул моторов, приглушенный снегопадом и атмосферным давлением, а я придержал Карата, быстро перешел с неспешной рыси на шаг, затем, вообще остановился.

— Что такое? Тпрр Ика, — Ник натянул поводья и удивленно уставился на меня, а когда сам услышал, встрепенулся, — Снегоходы!

— Да. Наши клиенты толи выехали раньше, толи ехали быстрее. Ник, слазь с лошади. Предохранитель, патрон в патронник, приготовься стрелять, но оружие на них сразу не направляй! Сойдешь пару секунд за Ганса!

— Не сойду за Ганса. Герда — сильный эмпат, — парень волновался, а когда срывал презерватив с прицела и отстегивал тактический ремень, его руки дрожали.

— Тогда твои лошади пусть стоят здесь, послужат пару секунд отвлекающим фактором. Вон, болотная кочка справа, падай за ней, и не бойся, веди бой, как учили в армии. И помни, я выбираю наиболее опасные цели и стреляю первым! — справа виднелся густой кустарник, казалось бы, огневая позиция выглядела неплохо, но и противнику стрелять в эту сторону будет удобно, поэтому, развернул Карата левее и рванул метров на тридцать в сторону, приводя 'немца' в боеготовность. Затем, резко остановился у жиденьких кустов и слетел с седла. Звук моторов усиливался, а я стал слышать отрицательные, нет, враждебные эмоции людей. Они знали, что мы здесь. Потянул уздечку вниз и хлопнул Карата по передней ноге, — Ложись!

Подогнув ноги, словно в Казимира Адамовича на тренировке (даже копыто подворачивать не пришлось), тот улегся в снег на правый бок, буквально за три секунды. Правда, широкая попона сильно задралась. Ничего, потерпи две минуты. И не боись, сегодня ты не будешь моим бруствером. Отбежал еще метров на пять в сторону, скинул автомат и упал за какой-то, обмерзшей сосульками, болотной травой.

Рельсы Пикатини были голыми, но никаких прицельных приспособлений крепить не стал. Не потому, что не успеваю, ерунда, дело пяти секунд. Просто, для меня на таких дистанциях даже коллиматорный прицел без надобности. Режим стрельбы включил на автомат.

Эмпат точно есть. Он или она, не важно, но с усилением звука моторов, увеличивалась мощность потока враждебных эмоций. Пытаясь отвлечь от себя внимание, смотрел в ту сторону боковым зрением. Сквозь завесу густого снегопада, стали проступать очертания движущихся почти рядом друг с другом двух снегоходов. Один из них, вырвался немного вперед, а его пассажир УЖЕ приподнял над низко склонившимся к рулю водителем, а пассажир второго НАЧИНАЛ приподымать, — какие-то короткоствольные автоматы или ПП.

Немедленно направив ствол на передний снегоход, дал маленькое упреждение с проводкой и нажал на спусковой крючок. Пассажира с автоматом достал сразу, но тот, видно, судорожно сжатой кистью тоже успел отправить очередь веером в пространство, высоко над тем местом, где залег Ник, но пули зацепили заднюю лошадь. Та дико закричала и стала заваливаться набок, а кобыла, испугавшись, отпрыгнула в сторону и остановилась, удерживаемая связкой поводьев.

Рука стрелка ослабла, автомат опустился вниз и, прежде чем

вывалился в снег, последние пули вошли в затылок водителя, сорвав с него шапку вместе с окровавленной серой массой.

Все это наблюдал на периферии зрения справа.

Не отпуская спусковой крючок, сместил ствол на стрелка второго снегохода, ПОЧТИ готового к открытию огня. Почти — потому, что отвлекся на мою огневую позицию и теперь поворачивался ко мне, перенацелив свой ПП. Слишком поздно, в тебя нет вариантов. Мощные пули рванули его тело в районе пояса и бедер, и просто смели с сидения снегохода.

Второй водитель погиб под перекрестным огнем, Ник тоже успел дать очередь. В этот момент затвор стал на задержку — магазин пуст. Ровно две с половиной секунды ведения огня.

Первый неуправляемый снегоход прошел по инерции еще метров двадцать и заглох, а второй, который был с прицепом, — широкой дугой двигался вправо, то есть в мою сторону и метрах в десяти остановился, работая на холостом ходу.

Быстро сменил магазин и привстал на колено, повел стволом над полем боя, осмотрелся.

— Лежи, Карат. Ник! Ты как?! — пытался перекричать хрип бьющегося в конвульсиях мерина и отрывисто ржущей в страхе кобылы.

— Ика мне на ногу наступила. В остальном — нормально, — он встал и, прихрамывая, отошел в сторону.

— Да не в сторону отходи, а от седла поводья отвяжи, — дождавшись, когда кобыла, освободившись от связки, рванула в поле, продолжил, — А теперь, бедную лошадку упокой, незачем ей мучиться.

Ник прицелился и нажал курок, громко треснула короткая очередь и мерин затих.

— Карат! Подъем! — крикнул, не отвлекаясь от мест возможной опасности, — Ну-ка беги, притащи сюда самую первую жену своего будущего гарема. Чего стоишь? Кобылу сюда!

Не знаю, понимает он меня или эта девочка ему понравилась, но он к ней тут же побежал. Все, работаем дальше, встал и осторожно направился к телу первого стрелка.

— Ник! Я держу ситуацию, а твоя задача — контроль.

— Да какой контроль, они все трупы, — его лицо под закатанной вверх шапочкой, выглядело бледным.

— Давай! Давай! В голову. Всем, кроме водителя первого снегохода. Вон, начинай с первого стрелка.

— Это не стрелок, это Герда.

— Значит, она у них самый лучший и самый быстрый стрелок, к твоему сведению. Странно, что они так дебильно подставились, наверное, многосуточный переход растряс все мозги.

— Лучшим у них был Клаус, снайпер.

— Короче, старший ефрейтор! Не рассуждать! Взял пистолет и сделал контроль. Быстро!

Ник, став белее мела, вытащил из кобуры задаренный мной трофей — Р250 и, развернувшись, двинулся выполнять приказ. Стрелять издали — это одно, а нажать на курок, в упор глядя противнику в глаза — это совсем другое. И да, приказ. На поле боя нет ни анархии в отношениях, ни базара в обращениях.

Тело Герды после выстрела в голову вскинулось, значит, была еще жива.

* * *

Снег шел не переставая. Вернулись к городу, когда совсем посерело, и вот-вот должна была опуститься темень.

Ник стал оживать где-то часа через два после боя. А вначале его сильно мутило, раньше он никого никогда не убивал, но парень сдержался, не расклеился. Поэтому, сбором трофеев занялся самостоятельно, ему же поручил с помощью снегохода перетащить убитую лошадь в кусты замерзшего болота и снять сбрую. С горем пополам, ему это удалось. Трупы, освобожденные от всего нужного, погрузили на прицеп, подтащили к быстрой реке и, разыскав недалеко промоину, отправили под лед, в путь к глубокому фарватеру Рейна. Снегоходы топить не стали, раки их не кушают, а экологию загаживать не надо. Нашли у болота неглубокий овраг и там оставили. Надеюсь, пару месяцев, а может быть и лет, сюда никто не заглянет.

Оружие и все, что было похоже на Вещи, увязали в два мешка, найденные на прицепе. Вероятно, в них и перевозили оружие для орков, предназначенное на обмен за наркоту. Два мешочка с рубленой травкой, нашлись тут же.

— Это наркотики? — спросил Ник.

— Да. Что-то похожее на анашу или марихуану, если так будет понятней, — запустил руку в небольшой мешок, перемешивая измельченную сухую зелень.

— Что мы с ней сделаем, выбросим в воду или здесь оставим?

— Не то и не другое. Как ты думаешь, сколько все это стоит?

— Совершенно без понятия. Ты хочешь это продать?

— Нет, я не идиот. А стоит это по земным меркам, где-то двести пятьдесят тысяч долларов каждый мешок. Думаю, здесь на Земле-2 — не меньше. А доставили фашисты эту наркоту по заказу более высокопоставленного бандита, который и обеспечивал их обменным фондом в виде шмайсеров, винтовок Маузера и разных патронов. И что он предпримет, если не получит свой товар? Правильно, начнет розыск, и рано или поздно, найдет нас. Это и коню понятно. У нас же нет не только крыши, даже маленького прикрытия нет. Пока мы действуем превентивно и, несмотря на то, что всего лишь вдвоем — побеждаем. Но если испортим бизнес этому бонзе, то бараны для заклания будут определены через день-два. И по нашему следу устремиться не два, а двадцать два человека; где бы мы не спрятались, за пару дней найдут и разорвут, как обезьяна газету. Конечно, легко они нас не возьмут, но... выжить шансов не будет.

— Что же делать?

— Если за нашей спиной нет пушек, значит, не связываться, а ситуацию — нивелировать. Нужно сначала освоиться и закрепиться в этом мире, а дальше — жизнь покажет. Ну, а травку заберем с собой.

Итак, в цепи осталось последнее звено и маленький штрих: ликвидация Вили и правильный отход. Только после этого можно будет сказать, что заказ Соломонова выполнен, то есть, Ник не только получит материальное обеспечение, но будет жив и здоров. Только после этого смогу считать, что мой, очень немалый гонорар, отработан полностью. Однако, даже не это самое главное. Главное — МИР избавится от маленькой злокачественной опухоли. Я, конечно, не нанимался лекарем ЕГО, но мне не безразлично будущее ЕГО и будущее будущих моих детей.

Подъезжая к дому, еще раз обсудили некоторые варианты развития событий.

Вилли в это время находился, обычно, дома. Проституток тоже никто сюда не водил, ходили в публичный дом. Только Герда имела право трахаться здесь с кем захочет но, опять же, чужих не водила. Деловые партнеры тоже не захаживали, встречались либо в казино, либо в пабе. Поэтому, Вилли должен быть один. Ник говорит, что в последние дни он стал нервным, заметно волнуется. Ясно, почему: Ганс с Мартином задерживаются.

Вопрос проникновения в дом можно решать многими способами, тем более, что ключ от входной двери имеется, так как обязанностью Ника было вывозить в 'ящик' квартирный мусор и кухонные отходы. Но Ник говорит, что как только кто-то из своих возвращается домой, хоть днем, хоть ночью, то Вилли всегда выходит во двор. Поэтому решил, используя внешнее сходство Ника с Гансом, тем более в темноте, тем более рядом с этой кобылкой, разрешать ситуацию нагло и просто.

Действительно, в невысоком доме, длинном, как казарма, горел свет. От ворот по неглубокому снегу шли следы. Отпечатки были свежими, видно человек прошел недавно. Скинул автомат и нацепил на луку седла, поводья привязал к седлу кобылки.

— Будь послушным мальчиком, — шепнул Карату, когда тот возмущенно дернул головой и укоризненно посмотрел на меня. Все же он почувствовал себя вожаком, а здесь привязывают! К кобыле! Показал ему кулак и тихо нырнул в приоткрытую Ником калитку, осторожно, но быстро ступая след в след, взошел на темное крыльцо. Аккуратно вышел из вдавленных в снег отпечатков и прислонился к стене слева; распахнутая дверь хорошо укроет, а благодаря выступающему косяку, в лоб не треснет.

Отстегнул фиксатор задней кобуры и кивнул заглядывавшему в щель калитки Нику, и тот стал умышленно шуметь. Со скрипом открыл створки ворот, постучал по ним, оббивая снег с сапог. Вдруг в доме свет исчез, а через пару секунд появился снова. Видно, выглядывали на улицу. За дверью послышался стук, щелчок замка и она открылась.

— Ганс! Наконец-то, почему так долго? А где Мартин? — сначала услышал голос, затем, появилась рука, удерживающая пистолет, но уже опускающаяся вниз. Он был левша.

Захватываю своей правой его кисть с пистолетом на излом, блокируя спусковой крючок, резко выдергиваю из-за двери и основанием открытой ладони левой руки, с поворотом корпуса, наношу удар в подбородок высунувшейся головы.

Похоже, Вилли был наименее физически подготовленным фашистом, его шейные позвонки не выдержали и лопнули с хрустом, голова завалилась назад и на место возвращаться не захотела. Подхватил под руки, высвободил пистолет и, прикрываясь телом, через прихожую или сени ввалился в дом.

— Гранаты! — швырнул его пистолет на пол длинного коридора, выхватил свой Глок и прислушался: в доме было тихо, в коридоре пусто, комнаты закрыты все, кроме одной, самой большой, где горел свет. Замер на целых три минуты, пока не зашел Ник.

— Ворота закрыл, — сказал, заходя в дверь, и побледнел, глядя на запрокинутую голову некогда живого Вили, потом перевел взгляд на меня и двинулся по коридору, открывая каждую из восьми дверей, — Да нет здесь никого, сюда чужих не приводят, я же говорил. Идем, заберешь своего зверя, я его боюсь вести.

— Куда его уложить? — кивнул на все еще прижатое к себе тело.

— Куда хочешь, все равно спать мы здесь не будем, пойдем во флигель. Но вывозить таки придется. Здесь порядок такой: если найден труп, то шериф открывает дело и начинает розыск. А если трупов нет, то и шериф не озлобляется, и дела никакого нет. Мало ли, куда люди уехали.

— Ясно, — потащил тело в сени и уложил у лестницы, которая вела на чердак.

* * *

На дорогу, ведущую в Вену, мы вышли задолго до рассвета, отошли километров на двадцать, когда утро только-только начало сереть. Опять же, обходили город через поле, по кругу, выбросив в 'ящик' тушку последнего фашиста, завернутую в ковровое покрытие. Снегопад продолжался до сих пор, ветер завьюжил, а температура немного понизилась.

По большому счету, при такой погоде надо бы сидеть дома, но нам бы были здесь не рады. Герда с утра не пришла бы на встречу, бонза бы прислал сюда своих людей, которые бы задавали ненужные вопросы. Поэтому, мы бросили оба мешка с травкой, посреди стола в большой комнате, и ушли по-английски. А снегопад нам не помеха, совсем наоборот.