Зверь Лютый. Книга 17. Пристрелочник

Я ещё долго крутил в руках свой дрын — какой-то он маленький стал, спрашивал и переспрашивал, вытаскивал из Якова подробности Рябиновского житья.

* * *

Как-то мне... как собственный детский велосипед. Всё такое... родное, милое, пережитое и прочувствованное. Дорогое и знакомое. И люди, и вещи, и места. Но уже... прошедшее.

"Пусть я впадаю,

пусть

В сентиментальность

и грусть...

Вот и свела судьба,

вот и свела

судьба,

Вот и свела судьба

на-ас".

Прям по Ободзинскому. Судьба — свела. Она же — судьба — и развела. Меня с Рябиновкой. Но — не с тамошними людьми. Мы с тобой, народ мой, ещё поживём, ещё делов понаделаем. "Только не отведи глаз".

Вырос. Я вырос из Рябиновки.

И в смысле: воспринял, унаследовал тамошнее видение жизни. "Яблоко от яблони". Только вот — далековато укатился.

И в смысле: тесно стало. "Костюмчик жмёт". Как с велосипедом: кататься — научился. Но повторить на нём — коленки в руль бьются.

И дрын надо менять. На — побольше. Этот — не по руке.

* * *

Яков уловил, уточнил:

— Значит, не вернёшься? Аким... расстроится.

— Нет, Яша, не вернусь. Лучше вы к нам. Что было — то прошло. Хорошо — что было. Вам — здесь всегда рады.

"И хотя нам прошлого немного жаль,

Лучшее, конечно, впереди".

— "Впереди"... Это — кому как. Годы, Иване.

Это он ещё мне говорить будет! Ты, "чёрный гридень", вляпайся как я! В тотальный интеллектуально-гормональный диссонанс. Когда мозги пытаются дифуры вспомнить, а тело рвётся на одной ножке попрыгать. А интересно было бы посмотреть на Якова в подобной ситуации. Пойдут ли в ход "настойки из мухоморов" для разрешения внутреннего конфликта?

Глава 361

Мы засиделись с Яковом почти до света. Уже решили расходиться, как прибежал боец:

— Докладаю! Человек у реки! С мальком. В крови. Тебя, Воевода, зовёт. Там... ну... девушка... с ним осталась. Из лекарок пришедших.

В караване было десятка полтора женщин. Из выучениц Мараны, помощниц Гапы и Домны.

Соотношение женщин и мужчин у меня сейчас 1:12. Хуже, чем первые полвека существования Петербурга — 1:7. Эксцессов, слава богу — пока нет. Народ у меня, преимущественно — воспитанный, друг друга — давно знающий. И о моём отношении к нарушениям порядка — осведомлённый. Так что дамы пользуются привычной безопасностью и непривычным всеобщим вниманием. Аж хмелеют. Просто купаются в восторженном отношении к ним множества молодых мужчин. Выбирай — не хочу. Но некоторые... соблаговоляют.

Вот и этот... "избранный счастливчик" пошёл гулять с девушкой на Окский пляж ночью. Да нарвался на... новость. А девчушка у него — не трусиха. Ночью, с незнакомым человеком, в диком месте... Так кого же там черти принесли?

На берегу, возле лодки с свеже-надрубленным бортом и парой торчащих стрел, лежал мой знакомец — Илья Муромец. Рядом хлюпал носом его мальчишка. Девчушка сразу понесла командно-медицински:

— А где носилки?! Его срочно к Маране надо. А где снадобья?! Вы что там так долго делали?!

— Что с ним?

— Шесть ранений. Одно... скверное. Стрела лёгкое пробила. Я её обломала, вытащила, оттуда кровь... Я первый раз такое... Я...

И ударница врачебного фронта разрыдалась от пережитых впечатлений.

Мда... Надо будет отдать Маране несколько пленных. Которых надо сперва наловить. Для тренировок личного состава. Бойцы — будут пленных резать, лекари — лечить. Оказывается, не только моим гридням необходим такой заблаговременный опыт. Не на своих же тренироваться!

Лежавший неподвижно на песке Илья, шевельнулся от света моей "зиппы", что-то попытался сказать. На губах вспухли розовые пузырьки пены.

Я повернулся к мальчишке:

— Что он говорит?

— Тятя... Велено передать. Воеводе Всеволжскому от князя Гургия. Мурома по Оке бежит. Князь следом идёт. Не пуща-а-ай...

И малолетний гонец зарыдал в голос.

Коллеги! Ну и где тут найти время для прогрессизма?! Когда, факеншит уелбантуренный, заниматься этими... пенициллином с мартеном? Или что там у нас символ прогресса?!

Вот только-только как-то устаканилось! Место хорошее нашёл, людей, понимаешь, собрал. Жить бы и жить... А тут — мурома. Я ж к ней... ни сном, ни духом! На кой хрен она вообще мне нужна?! Но вот же: "она бежит — он её догоняет"! У них что — любовь?! Такая... с оттенком христианства, государственности, толерастии и... и некрофилии?

* * *

"Некрофилия" — потому что в отличие от мари, которые как этнос родились с полвека назад, другой этнос — мурома с полвека как "приказал долго жить".

"Так уж бывает, так уж выходит

Кто-то теряет, а кто-то находит".

Я имею ввиду: национальную самоидентичность.

Мурома — ещё одно здешнее смешанное племя. "Смешанное" — в смысле происхождения. Финно-угры с примесью балтов, родственных голяди, группы мордвы-эрзя, тюрки в хазарском и булгарском вариантах. Довольно небольшая территория 30х50 км по Оке, между левыми притоками — Ушна, Унжа и правым — Теша. В середине — главный город Муром. Святой страстотерпец князь Глеб пытался отстроить свой городок в 12 верстах. Но не вынес. И вообще оттуда сбежал.

Тут есть своеобразный прикол. Дело в том, что и сам Муром — исконно-посконно городом муромы никогда не был.

По булгарской летописи "Гази-Барадж тарихы" Муром построил балтавар (князь) Кара-Булгара ("чёрных булгар") Чернояр (Караджар). Громя, по соглашению с хазарами, уходивших на запад мадьяр. Что есть, видимо, хвастовство или ошибка летописца.

По археологии — построен в середине 10 века на пустом месте между муромскими и славянскими селищами. Очередная хазарская фактория. Но лет через 10-15 пришёл Святослав-Барс и "уронил" каганат. Ещё через 20 лет — его сынок Владимир-Креститель немножко "уронил" эмират. И тут стало "сказываться славянское влияние в части керамики".

Я уже говорил: из всех местных насельников только славяне умеют делать и крутить гончарный круг. Хоть какой-то, хоть самый уродливый.

Ошалевшие от вращения кривичами комков глины, туземные жители перестали плести свои уникальные женские цацки: дугообразные головные украшения из конского волоса и полосок кожи, спирально оплетённых бронзовой проволокой. У других финских народов такой визажизм отсутствует. А главное: стали укладывать покойников головой на запад. По-славянски. А не на север, как все финны.

Другой "фигурный болт" этого народа — кони.

Селища муромы располагались на возвышенностях у пойменных лугов. Потому что основой хозяйства было скотоводство. Коровы — во множестве, как у славян. Есть свиньи — не мусульмане же! И — кони. Коней не только ели, но и хоронили.

Мурома единственный угро-финский лесной народ, который массово хоронил человека с его конём. Как привычно для, например, тюрок или готов. Но они пошли дальше: стали хоронить коней и коров отдельно. Самих по себе, без хозяина. Известно 96 таких погребений в 11 могильниках. Две трети — молодые кони, которых ещё не могли использоваться для верховой езды; их и погребали без сбруи.

В принципе, скотские жертвоприношения — весьма распространены. Говорят, что Пифагор, когда доказал свою теорему, устроил празднество, на котором отблагодарил богов, зарезав 100 быков. Хотя сам был вегетарианец.

"С тех пор все скоты плачут, услышав о математике".

"Лошадиность" культуры подчёркивается погребениями коней с женщинами. Без мужчин, но с жеребцами. Похоже, никто больше так женщин не хоронил.

Пример: женская могила, браслеты, перстни, нагрудная бляха с дверцей, серебряная чаша. Кости и зубы коня покрыты берестой, на которую положены украшения сбруи.

Чем-то напоминает селфи: вот я — в бриллиантах, вот моя болонка — в рубинах.

А вот пахать мурома не умела. Да и мотыжить — не любила. Земледелие — факультативно.

Цветная металлургия, как у мари — женское дело. Лет 200 назад появляются и кузнецы по железу — к аборигенам присоединились кривичи, потом словены.

Странно: славянская колонизация в этих местах шла снизу, от устья Оки и Клязьмы, а не сверху — вятичи не дошли даже до Старой Рязани.

Это были мирные отношения. Мурома, прежде впитавшая в себя группы балтов, тюрок и мордвы, сама довольно быстро ассимилировалась: практически все захоронения на территории Муромского края у славян и у муромы общие.

Я уже говорил о своеобразии славянского расселения. При наличии огромных слабо-используемых пространств резаться по теме: "кто у кого в порах" — непривлекательно.

Здесь, в нижнем течении Оки, добавлялись ещё пара причин.

Мурома ориентировались на скотоводство, славяне — на пашенное земледелие. Это устраняло часть точек возникновения конфликтов. Хотя, конечно, конкуренция в части "ловов" — звериных и рыбных, общих занятий всех жителей — оставалась.

Племена здешних угро-финнов строятся не по кровному родству, а по принципу соседства. У германцев родовая община сменилась соседской только в ходе Великого переселения народов. У муромы и мари это — изначально. Поэтому приступы ксенофобии: "он — чужой крови!" — не типичны.

Второй маркер системы "свой/чужой" — религиозный — тоже не играл существенной роли. Разноплеменные группы приходили всегда со своими богами. Постоянное присутствие иудеев-хазар, мусульман-булгар и разнообразных тюрок-тенгриан на опыте столетий показало: бог — не повод для конфликта.

Славяне технологически превосходили аборигенов. Что создавало почву для взаимовыгодной торговли. И очень злило других "технологически продвинутых" — хазар и булгар.

"Здоровая конкуренция — когда мне здорово. А конкуренты — все вымерли".

Походы булгар на Суздаль, выжигание Мурома — носили оттенок "оздоровления конкурентной среды". В булгарском понимании. С обычными, для средневековья, грабежом и резнёй всех не убежавших.

Мурома, в силу более выгодного экономического положения, была наиболее продвинутой частью местных угро-финнов. Наиболее сытыми, наиболее повидавшими разного и разных. Самыми умными. Поэтому они стали "русскими людьми" в числе первых.

Та же мещера, особенно в части тех родов, которые долго бедовали в болотах, вылезли оттуда с немалым запаздыванием, сохранила какие-то отличия, хотя бы — специфическое ругательство в свой адрес, до конца 19 в.

Национализм — от нищеты? Когда нечего жрать — остаётся только радоваться: мы — не такие? У древних греков патриотизм на другом конце имущественного спектра: когда у человека всё есть, когда он обеспечен и успешен "... и последнее, что можно пожелать — гордости за своё отечество".

Племена муромы славянизировались. Но вслед за первыми княжескими походами в эти края, вслед за падением "столпа" здешнего мира — хазарского каганата, в Муром пришла христианская проповедь.

"Мы к вам заехали на час,

Привет, бонжур, хэлло!

А ну скорей любите нас,

Вам крупно повезло!

Ну-ка все вместе

Уши развесьте,

Лучше по-хорошему

Хлопайте в ладоши

Нам!".

В отличие от добровольности на концерте "Бременских музыкантов", в христианстве — тотально. "Кто не со мной — тот против меня". Остальных... "Лучше по-хорошему хлопайте в ладоши!".

Народ не сильно возражал: "крестьянскую вшу княжим мечом — не зарубишь, крестом поповским — не задавишь". Но местные вятшие...

Кого заботит хлеб насущный, кого — посмертие по понятиям. По местным сию-минутным племенным понятиям. И личный кусочек проистекающей из этих "понятий" — власти. Над вполне земным "хлебом насущным".

Сын Крестителя юный князь Глеб столкнулся с жестоким сопротивлением. Что не ново.

Так возражали вятшие, жрецы, фанатики и примкнувшие к ним — у словен в Новгороде, у кривичей в Суздале, у меря в Ростове, во множестве славянских и не-славянских племён по всей Русской Равнине. Так сопротивлялись исламу Аламуша булгары и суваши на Волге.

Родственный всему этому конгломерат в Муроме повёл себя аналогично:

"И егда приде святый Глеб ко граду Мурому, и еще тогда невернии быша людие и жестоцы, и не прияша его к себе на княжение и не крестишася, но сопротивляхуся ему. Он же отъеха от града 12 поприщ на реку Ишню и тамо пребываше до преставления святаго отца его".

Христианину и болгарину (по матери) Глебу не удалось утвердиться здесь. Что неудивительно: смена идеологии означает смену местной аристократии. При том, что значительная часть родо-племенной аристократии остаётся на своих местах вплоть до полного уничтожения или изменения народа (здесь — до татаро-монгол), но их взаимный вес, влияние, процветание... "долька власти" — меняются.

В 1097 году Муром попал в удел Ярославу. Тоже — посмертно святому. Князь угрозами и посулами заставил муромцев принять христианство и крестил народ в Оке. Событие отмечено строительством церкви Благовещенья. А на месте убийства язычниками его малолетнего сына, тоже святого, и в 21 веке стоит крест.

Вообще-то это — боковая линия, "отходы производства": эпизод войны между Гориславичем и Мономахом, который потерял сына Изяслава в сражении княжеских дружин как раз под Муромом.

"Посулы" были богатые: это тот самый Ярослав, который был вывезен матушкой Одой Штаденской в Германию. А возмужав — вернулся и спрятанные родительницей сокровища — откопал.

Муромские язычники продали свою веру за серебрушки. Не уникально: уже и в 18 веке монах с Соловков матерно ругал старовера-охотника в Архангельской губернии — охотник пришёл к нему креститься третий раз. Потому что вновь-окрещённому давали пятачок. Скромный такой бизнес. Но на пропой — хватает.

* * *

Итак, этнос "умер", стал — "русским народом". Как стали "русскими" различные славянские и неславянские племена. Приняли общую веру, власть, закон.

Но — не все.

В каждом племени были "супер-патриоты" — особо пострадавшие: местные князьки, утратившие часть власти, местные жрецы, лишившиеся своего влияния вслед за сменой господствующего комплекта суеверий. Просто неудачники с амбициями, неспособные получить желаемое и возлагающие вину за это на окружающее общество.

Прошло лет 70. Тут подоспело очередное — Бряхимовское — русско-булгарское обострение. И — смена поколений.

У эмигрантов отмечен своеобразный психологический процесс: первое поколение — старается стать местными, второе — считает себя местными, третье — будучи местными, старается выделиться — придумывает себе, в поисках своей "группы психологической поддержки" — "великих предков из далёких стран". Или — времён.

Идеализация прошлого, выкапывание окаменевшего дерьма и размахивание им — весьма распространённое явление. "Дух Нибелунгов", "великие укры", "арийские хорваты", "поляки-сарматы"... множество примеров.

Здесь это выражается в попытках возродить "тайное язычество предков". "Сакральные истины" сохранённые "божественным чудом". За "приобщение" — плати. Как материально, так и личным участием.

* * *

"— Скажите, — спросил Кислярский жалобно, — а двести рублей не могут спасти гиганта мысли?...