Караван к Наташке 1

Кто в каждый конкретный момент с кем работает, Павел не знал — сейчас он ведомый и обязан беспрекословно выполнять команды ведущего. Со всех своих сил Затонов раз за разом крутил в указанном направлении машину, одновременно целясь и тут же разряжая генераторы главного калибра "Волкодава". Семь, восемь... одиннадцать плазменных шаров уже украшало прорыв землян к аномалии.

— Хорошо горит! — выкрикнула в запале Сюзанна. Она, спарив обе зенитные турели на недобитом генае, все-таки сумела прикончить еще один вражеский истребитель. Отражать торпедные атаки противника ей пока не требовалось — идущий замыкающим майор Бродбент успевал парировать редкие попытки генаев воспользоваться тяжелым оружием — понимали ведь, что пока щиты землян на максимуме, торпеды до цели под зенитным огнем не дойдут.

"Валькирия! Амазонка!" — успел с нежностью подумать о девушке Павел, в косом скольжении загоняя в прицел очередной вражеский истребитель. Корабли землян продрались сквозь генайский строй, расстреливая противника как на полигоне, так и не получив в ответ ни одного точного попадания — слишком уж резкими и неожиданными были эволюции новых тяжелых истребителей сопровождения.

"Отличная машина, — с удовлетворением отметил подполковник подавляющее преимущество своего "Волкодава", снова готовясь открыть огонь, — ласточка и громовержец в одном лице!" Выстрел! Уже задетый кем-то из напарников корабль противника — защитные поля светились всеми цветами радуги — получив второй заряд гравитационной пушки, кажется, радостно подмигнул и превратился в брызжущий во все стороны плазмой неровный комок огня.

Павел по тренировкам уже отлично знал возможности своего истребителя, но такой высокой боевой эффективности всего на шестидесяти пяти процентах максимальной тяги ходовых генераторов все-таки не ожидал. И ведь ни разу пока полным залпом не попали гады!

Накаркал — монитор вспыхнул и погас. Ослепили! Дергая машину рывками, чтобы затруднить противнику прицеливание, бросил взгляд на индикатор мощности щитов — желтый, восемьдесят пять процентов и очень быстро растет. Есть контакт! Повезло — сенсоры прозрели, и тютелька в тютельку по центру прицела светился поврежденными щитами вражеский корабль. Гашетка главного калибра! Выстрел! Попадание! Еще один корабль противника превратился в плазму.

— Внимание! Приготовится к отходу, — приказал Зальцберг совершенно спокойным голосом. — Клюнули гады!

Затонов, продолжая рывками беспорядочно рвать "Волкодав" и внимательно следя за индикаторами командного канала — необходимо было двигаться в указанном направлении и стрелять точно по выбранным Джастином целям — успел заметить оторвавшуюся от засады у фарватера группу кораблей противника — на глазок, в районе полтинника — пытающуюся вместе с остатками первой ударной группы зажать землян. Хрена лысого! Зальцберг вовремя поймал момент на отрыв. Крутой разворот — сосредоточенный удар противника пришелся на пустое место. Генаи, преследуя, выпустили приличную волну торпед. Толку-то — все "Волкодавы" с полными щитами. Наведение зенитных турелей по радио-оптике — ни одна торпеда не дойдет. Глухо защелкали генераторы оборонительных орудий. Сюзанна, прикусив губу, немного резковато — чувствовалось все-таки отсутствие большого опыта — дергала джойстики управления и жала на гашетки.

Сразу после отрыва — Затонов с удивлением отметил, что прошло всего семь минут боя, а кажется, что драка продолжалась уже целый час — Джастин начал постепенно сворачивать в сторону. Преследователи стали срезать дугу и немедленно поплатились — квартет земных звездолетов, крутым виражом зайдя на противника сбоку, прорезал ударную группировку противника насквозь, оставив за собой еще почти десяток плазменных шаров.

Удар, отход, разворот и заход на групповую цель с другого ракурса. Земляне играли с генаями, как кошка с мышами, то беря направление на вход в фарватер, то убегая, когда удавалось оторвать от засадной группы еще несколько кораблей противника.

— Кажется, получается, — бодро сообщил Зальцберг, в очередной раз оттягивая "Волкодавы" от аномалии.

Павел представил, как далась другу эта показная бодрость, и хмыкнул про себя. Сам Затонов, несмотря на приличную, но заметно меньшую, чем у ведущего нагрузку, был более-менее в норме — стимуляторов должно было хватить еще минимум на пару часов. Не удастся уложиться в это время — придется повторять. А это уже весьма тяжелый откат с большой вероятностью критических повреждений организма — без реанимационной камеры, увы, не обойтись.

— Поехали! Второй этап, — приказал Джастин, выдавая на командный канал векторы движения своим ведомым.

Теперь они не только слаженно били и отскакивали. В половине атак один из "Волкодавов" отрывался от противника с задержкой, вызывая сосредоточенный огонь на себя. Сначала это был майор Бродбент.

— Пятьдесят процентов, — хладнокровно проинформировал Джеймс состояние щитов своей машины на момент выхода из-под вражеского удара и пристроился к группе.

Следующим изобразил потерю ориентировки сам Зальцберг, метаясь под выстрелами генаев.

— Тридцать пять! — пытаясь отдышаться, выдавил Джастин и вновь принял командование у Затонова.

Они еще несколько раз повторили этот смертельно опасный номер, пытаясь заставить противника поверить в постепенный рост ошибок у землян при выполнении маневров. И планомерно сокращая ударную группу генаев.

— Прорыв! — пришла очередная команда. — Они, кажется, не расчухали.

"Волкодавы" опять ударили по засадной группе и откатились. Теперь уже Стайн изобразил ошибку. Оторваться от наседавших преследователей ему удалось с трудом.

— Двадцать пять процентов, — глухо прозвучал голос капитана.

Если бы Стайн подал полную мощность на генераторы тяги, то уйти от генаев, пользуясь целеуказаниями товарищей, получилось бы с легкостью. Но показать все возможности "Волкодава" ему было категорически запрещено спланированной Зальцбергом стратегией боя. Узнай противник реальную максимальную скорость новых тяжелых истребителей землян, то никогда бы не осмелился ослаблять засадную группу у входа в фарватер. Сгрудились бы в этом случае все генаи около аномалии под защитой главных калибров семи имеющихся у них здесь корветов и спокойно дожидались помощи, наверняка уже посланной из других солнечных систем. А так, видя якобы только чуть-чуть превосходящих их по скорости землян, все чаще ошибающихся, раз за разом наращивали атакующий ударный кулак, постепенно ослабляя засадный ордер.

— Парни сосредоточились! — скомандовал Джастин, и "Волкодавы" опять повернули на противника, в этот раз плотно прижавшись друг к другу и объединив щиты в общую систему. Тяжелые истребители шли напролом, не обращая внимания на огонь врага — засветить соединенную мощь защиты землян относительно слабые пушки генайских истребителей не могли.

— Клюнули! — обрадовано заорал Стайн, первым заметив начавшую разгоняться шестерку корветов.

— Это еще вопрос, — философски отреагировал майор, — взгляни в направлении тридцать два, тринадцать, ноль девять.

— Армада! — воскликнул капитан, выведя на боковой монитор указанный сектор.

"Похоже, приплыли..." — тяжело вздохнул про себя Павел. Пока еще далеко, относительно медленно — непрерывная стрельба из гравитационных пушек не позволяла использовать геперпространственные двигатели — но неудержимо накатывало огромное количество — больше тысячи — кораблей противника. Весь тот сектор на обзорном экране окрасился в ядовито-красный цвет от многочисленных отметок вражеских целей. Стянули вообще все имеющиеся в этом районе космоса боевые корабли?

— Но мы-то все равно успеваем, — хладнокровно сообщил Зальцберг, успев просчитать время, необходимое для прорыва к фарватеру. — Еще двадцать секунд — корветы как раз выйдут на дистанцию главного калибра — и рывок в сторону на полной скорости, с немедленным последующим огибанием ударной группы. Приготовились! — секунды тянулись выматывающе медленно. — Внимание, готовность к снятию ограничителей! — приказал Джастин и начал короткий отсчет: — Три, две, одна — начали!

Замедлившееся, кажется, время вдруг неудержимо рванулось вперед. Корветы противника успели дать сосредоточенный залп, но, не ожидая стремительного рывка "Волкодавов", промазали из-за малого упреждения. Земляне, обойдя на запредельной для врага скорости тяжелые корабли, уже мчались навстречу заметно оскудевшей засадной группе: всего один корвет и около семидесяти истребителей.

— Приготовиться к пуску торпед, — приказал подполковник Зальцберг. — Все на корвет.

Павел еще раз проверил установку целей у тяжелых "Шершней" нового образца — земные конструкторы очень постарались, готовя весьма неприятный сюрприз противнику.

— Внимание... залп! — скомандовал Джастин.

Торпеды — по восемнадцать штук с каждого "Волкодава" — рванули впереди тяжелых истребителей каждая по своей замысловатой траектории, беспрерывно дергаясь в разные стороны и сбивая прицел противнику. Выйдя на дистанцию прицельного выстрела зенитных турелей врага — подавляющая часть генаев мазала, не успевая отреагировать на рывки юрких стремительных "Шершней", но все-таки, строго по закону больших чисел, все семьдесят два маленьких аппаратика были накрыты вражеским огнем — торпеды окрасились сполохами огня — у них были индивидуальные генераторы защитного поля! — и продолжили атаку на корвет. Электромеханическое наведение по последнему засеченному сенсорами положению цели — такого противник никак не ожидал. Раньше на торпеды никто и никогда защиту не ставил — толку от нее, если примитивная система наведения слепла после первого же попадания. Но никак не в этот раз! Конечно, массированный огонь такого большого количества зенитных турелей все-таки сбил почти все торпеды, но три из них успели подойти на достаточное для эффективного подрыва расстояние. Три шестидесятимегатонных ядерных боеголовки взорвались в жалкой полусотне километров от никак не успевающего удрать корвета.

"Ярче тысячи солнц" — вспомнилось Павлу название читанной в юности по настоянию отца книги.** Мониторы кратковременно погасли из-за сильной засветки сенсоров и вновь засветились на значительно меньшей яркости.

Ударная волна, основной поражающий фактор ядерного оружия, как известно, в безвоздушном пространстве не распространяется. Но сверхмощное излучение трех "Кузькиных матерей"

* * *

сожгло защиту корвета и нескольких находящихся близко к нему истребителей в какие-то секунды. Плазменные шары — все, что осталось от выбитых кораблей противника — слились с тремя огромными ярко светящимися сферами термоядерных взрывов.

Уцелевшие генаи в первый момент порскнули в разные стороны, подальше от чудовищно гигантского плазменного шара, но, быстро сориентировавшись, вновь перекрыли землянам траекторию к фарватеру.

— Колонной, дистанция семнадцать тысяч, — выдал команду подполковник Зальцберг, исходя из предварительно сделанных расчетов, — Затонов замыкающим, — и на максимальной скорости выдвинулся вперед.

"Волкодавы", по-прежнему дергаясь в противозенитном маневре в разные стороны, упрямо шли напролом. Уже подлетая к врагам на дистанцию главного калибра многочисленных истребителей генаев, Джастин что-то сказал. Что конкретно, Павел не разобрал. Кажется "Будем жить, робяты!" Послышалось или нет?

Машина друга расцвела от сосредоточенного огня противника яркой многоцветной засветкой защитного поля. Большинство врагов мазало — противозенитный маневр подполковник выполнял мастерски — но даже относительно редких попаданий, увы, хватило — успев сжечь две машины противника, Джастин сам превратился в яркий источник света.

— Бл...! — грубо выругался Стайн.

— Не-е-е-ет! — длинно с надрывом закричала Сюзанна.

— Держать дистанцию! — жестко скомандовал идущий следом за Зальцбергом майор Бродбент. — Иначе его смерть бессмысленна.

Британец продержался значительно дольше подполковника — почти пятнадцать секунд — успев тоже захватить на тот свет двух врагов — противник просто не успевал вновь зарядить генераторы пушек — но... тоже в какое-то страшное мгновение превратился в комок раскаленной плазмы. Капитан Стайн вообще практически смог проскочить скопление вражеских истребителей, но, заметив перенос огня на следующую за ним машину Затонова, резко развернулся и рванул в сторону истребителей врага.

Как погиб португалец, Павел не видел — рвал "Волкодава" в разные стороны, каким-то шестым чувством выдерживая направление на фарватер, и напряженно следил за индикатором мощности щитов. Сначала постоянно подергивающаяся от недостаточно точных множественных попаданий желтая полоска резко прыгала вниз — "Волкодав" получал почти полный заряд вражеской пушки — медленно-медленно пытаясь вернуться назад в зеленую зону. Потом опять ныряла, окрашиваясь пурпуром — двадцать процентов — но снова непонятным способом возвращая себе желтый цвет. Затем вообще надолго поселилась в красной зоне, каким-то чудом не падая до нуля. Когда сработал автоответчик — активизация минных полей на входе в аномалию — и пошли многочисленные сигналы срабатывания пусковых устройств автономных генераторов автоматических гравитационных пушек, стреляющих во все, что не подходило под категорию "Свой", подполковник был почти равнодушен, на автомате крутя противозенитный манер. Полоска индикаторов щитов как бы нерешительно замерла в красной зоне, чуть дернулась вниз — попадание было на самом пределе эффективной дальности — и, неожиданно окрасившись желтым, уверенно поползла вверх, за секунды дотянувшись до отметки ста процентов, зазеленела.

Засветившиеся мониторы показали, как далеко позади гасли красные отметки кораблей противника, все еще безнадежно пытавшихся достать ушедший у них из-под носа единственный "Волкодав". Затонов, даже не пытаясь успокоить ревущую Сюзанну, восстановил ориентировку по данным оптических сенсоров и, немного сбавив скорость — температура ходовых генераторов разве что не зашкаливала — направил машину в фарватер.

* Итальянский — "Да, мой генерал".

** Документальная книга Роберта Юнга, официального историографа проекта "Манхеттен" о создании атомной бомбы в Америке.

АН602 (она же "Царь-бомба", она же "Кузькина мать") — термоядерная авиабомба (до 150 мегатонн в тротиловом эквиваленте) испытанная в 50-мегатонном варианте в 1961 г. на полигоне "Сухой нос" (Новая земля) — самый мощный рукотворный взрыв (порядка 58 мегатонн) за всю историю человечества. Ударная волна трижды обогнула Землю.

Глава 6

Выполнив назначенную самому себе дневную норму скорописи, Кирилл бросил фломастер и с удовольствием потянулся до хруста в суставах. Теперь он, имея вместо одного Сашки целую команду переписчиков, сам строчил еще и во второй половине дня. После возвращения из леса оставалось несколько часов до ужина, чем герцог и пользовался. У Кирилла почему-то было чувство, что он все время куда-то опаздывает. Вот только куда?

Убрав тетради в стол и заперев ящик, встал, налил из кувшина, заботливо прикрытого чистой тряпицей, полную полулитровую глиняную кружку прохладного морса, что варила из лесных ягод персонально для него тетка Джулиана, напился и в очередной раз принялся корректировать планы. Теперь, обладая уже более-менее приличным запасом знаний, герцог понимал, что в первую очередь промышленный прогресс на Земле — следовательно, таковой же будет и на Наташке — основывался не только и не столько на математике, как на постепенном познавании с ее помощью химии и физики. Именно эти прикладные науки позволили резко ускорить создание новых технологических процессов. Процессов, которые в результате и привели к появлению машин и механизмов, необходимых для покорения планеты и последующего выхода в космос.