— Дело не в этом, — поморщился учитель. — А в том, что только методики, без наставника, многого не дадут. Нужен учитель, иначе вы ничего не добьетесь.
— Это будет хоть что-то, — вздохнул Зарг. — Нам так и не удалось договориться насчет обучения наших парней. Ладно, не хотят ехать к нам — далеко, да еще и война у нас. Но ведь и здесь учить отказываются…
— Я теперь в еще больших сомнениях — стоит ли вам вообще давать эту информацию? Вы ведь сразу же пошлете в бой показывающих хоть какой-то результат, — озабоченно сказал учитель. — Дело не в том, что они будут воевать, а в том, что без наставника на войне очень легко поддаться Темной стороне Силы. И никого, способного остановить падшего, у вас не будет. Рано или поздно количество перейдет в качество, и мы получим рассадник «диких» темных. Это точно не то, что хочется видеть по соседству.
— Я читал про темных, и сдается мне, что для армии это не такая уж и проблема?
— По вашим словам можно понять, что вы ни хатта не знаете ни про Силу, ни про форсъюзеров, — покачал головой учитель. — Что до «диких» темных — их надо уничтожать, как опасных зверей, иначе возможны такие последствия…
— Да что они могут?! Хватит напускать на себя умный вид и пугать меня детскими страшилками! — взорвался Зарг.
— Страшилками?! — учитель тоже психанул. — Что вы скажете про ужас и страх, что расползается среди солдат? О том, что они с пары шагов не могут попасть по стоящему напротив них слетевшему с катушек темному? А если им и удастся его ранить, эта безумная тварь тут же вылечится, вытянув жизнь из окружающих. И это не предел. Самое опасное в таких безумцах — у них нет никаких стопоров и ограничений. И натворить они могут такого… Планета, из которой жизнь буквально высосана, на которой ничто больше жить не сможет. Или шторм, распространившийся на всю атмосферу и бушующий десятилетиями. Подобное могут сделать и нормальные форсъюзеры, но это такие уникумы, о которых помнят тысячелетиями. Падшие же сгорят, захлебнутся Силой, но вполне могут такое повторить. Самое жуткое — абсолютно бесцельно, просто потому, что им захотелось.
— Хорошо, я понял, — сказал взявший себя в руки Зарг. — Но что вы в таком случае предлагаете? Нам очень нужны обученные форсъюзеры, это может нам здорово помочь в войне с тофами.
— Учитель, — решил высказаться и я. — Тофы действительно те еще твари, хоть и выглядят почти как люди. Их надо уничтожать, или они уничтожат тебя.
— Хм-м, — потер подбородок задумавшийся учитель. — В принципе, возможен один вариант, но мне нужно заранее точно знать: согласится ли ваше правительство на признание религиозного ордена с весьма широкой автономией? Вы можете хотя бы предположить?
— Тут и предполагать не надо — у меня есть право заключения предварительных договоров, — пожал плечами Зарг. — Мы даже готовы предоставить упомянутой организации права, подобные джедайским, только чтобы отдача была реальной.
— Это естественное требование, — кивнул учитель. — Данная организация более рациональная и трезвомыслящая, по сравнению с джедаями. Правда, по некоторым причинам она не стремится к широкой известности, но, думаю, не откажется от государственного признания, особенно там, где про джедаев только слышали. Я могу попытаться донести до нее ваше предложение — в обмен на снятие всяких претензий к моему ученику.
— Хорошо, наше предложение будет готово в течение суток, — ответил повеселевший Зарг. — Что касается Зрора… С моей стороны претензий не будет, но я не могу поручиться за решение вышестоящих.
— Знаете, — доброжелательно улыбнулся учитель, — в той организации я имею некоторый вес, и к моим словам вполне могут прислушаться. Также я уверен, что и к вашим словам прислушаются, особенно если подкрепить их соответствующими аргументами.
— Это… стоит принять во внимание, — кивнул Зарг. — Я приложу все усилия. И я все-таки хотел бы вернуться к предложению Зрору относительно сотрудничества.
— Зрор, что скажешь? — повернулся ко мне учитель.
— Если вы про сотрудничество, то на таких условиях оно взаимовыгодно, и от него глупо отказываться, — пожал я плечами. — Но ведь в ближайшие годы от меня не будет никакой отдачи.
— Малыш, — хохотнул Зарг, — умные люди всегда думают о будущем, а ты являешься отличной инвестицией в него. Я ведь вижу, что ты и сам готов совать нос всюду, куда сможешь, так почему бы не позаботиться об этом заранее? Ладно, посмеялись и хватит, — он перевел взгляд на учителя. — Завтра вам доставят документы, курьером.
— Похвальная забота о безопасности, — кивнул учитель. — Конец связи.
Повернувшись ко мне, он усмехнулся:
— Вот видишь, а ты не верил.
— Ну так у вас вон какой опыт, а у меня? — я постарался технично съехать. — Мне только учиться и остается.
— Именно! Поэтому марш в трюм, разомнись как положено, потом позовешь меня, и я тебя как следует погоняю.
— А завтрак?!
— Потом, шевелись давай.
33 ДБЯ, Набу
Проснулся я от довольно мерзкого сигнала:
— Такси достигло места назначения, просьба освободить салон. Такси достигло места назначения, просьба освободить салон.
— Да иду я уже, иду, — проворчал я, выходя на улицу.
Глянул на хронометр — еще рано, минут двадцать ждать. Так что посижу-ка я вон в той беседке, там еще и фонтанчик рядом журчит.
Поудобнее устроившись, я прикрыл глаза, снова погружаясь в воспоминания.
Часть 2 Глава 3
39 ДБЯ, Мустафар
Я сидел в рубке и смотрел на висящую над головой легендарную для любого фаната Звездных Войн планету. Из космоса Мустафар выглядел очень красиво, но вот спускаться в эту жару и чад как-то неохота было.
— Зрор, готовь свой корабль, полетим на нем — там площадка небольшая, — в рубку вошел учитель, одетый в непривычные черные одеяния, что-то вроде длинной широкой мантии и хакама,* из очень плотной ткани, ощутимо фонящей Силой. На сгибе левой руки пристроился шлем с глухим забралом, тоже радикально черного цвета и с хищными очертаниями, с резкими гранями.
— Да, учитель, сейчас подготовлю, — спокойно ответил я, в то время как в голове роилось множество вопросов.
Уже одно то, что учитель, получив курьером датапад от нагаев, задал курс на Мустафар, породило у меня кучу вопросов и подозрений. Сейчас же подозрения переросли в твердую уверенность, а вопросов стало только больше. Хотя стоит подождать — вряд ли учитель изменит своим привычкам и будет держать меня в неведении дольше необходимого.
Немного погодя, в рубке «Ястреба», пока я готовил корабль к вылету, учитель задал неожиданный вопрос:
— Зрор, ты уже несколько лет изучаешь Силу. Что можешь сказать о Темной и Светлой сторонах? Что ты о них думаешь? — лицо учителя было спокойным, но глаза цепко смотрели на меня.
— Что думаю? — я искренне растерялся. — Учитель, даже тех крох, что я знаю, хватит на толстенную книгу. Я и не знаю, с чего начинать.
— Что первое в голову придет, общие определения, — посоветовал учитель.
— Ну-у, Сила едина и неделима, Светлая и Темная сторона — это лишь следствие нашего несовершенного восприятия Силы и окружающего нас мира. Многие говорят о сторонах одной монеты, но, на мой взгляд, это в корне неверная аналогия, — я остановился, чтобы перевести дыхание, отметив явный интерес учителя. — Как по мне, лучше всего отображает неделимость Силы и ее стороны аналогия с эмульсией воды с маслом. Если отлить немного в колбу и дать отстояться — мы увидим отдельные фракции, границу между ними. Но это лабораторный опыт, оторванный от жизни — стоит немного встряхнуть колбу, и граница уже начнет размываться. Что уж говорить о жизни, где все бурлит и перемешивается? Поэтому те, кто утверждают, что пользуются исключительно одной стороной, являются наглыми и недалекими лжецами, уверовавшими в собственные бредни.
— Очень необычный и… опасный взгляд, — хмыкнул учитель. — Однако интересный и свежий, продолжай.
— Правда всегда неприятна и опасна, — парировал я, возвращаясь к предполетной подготовке. — Еще я не могу понять, почему стороны названы именно так: Темная и Светлая. Точнее, почему Светлая Светлой, а Темная Темной.
— А как их еще назвать: Зеленая и Оранжевая? — ехидно усмехнулся учитель, с искренним интересом глядя на меня.
— Нет, учитель, вы не поняли, — я мотнул головой. — Ведь с чем ассоциируется Темная сторона? С эмоциями, подобными пламени. Пламя может согреть, на нем можно приготовить пищу, оно поможет в изготовлении орудий, наконец, чтобы осветить темноту вокруг себя. Но если забыть об осторожности — огонь превращается в дикого зверя, пожирающего все, до чего дотянется. Свет точно такой же — пока он умеренный, он несет жизнь, но если его слишком много… В импульсе лазерной пушки нет ничего кроме света, но разве от этого он становится менее смертоносным?
— Очень интересная точка зрения, — задумчиво ответил учитель. — Но мне теперь интересно: что же ты скажешь о Светлой стороне?
— А что про нее говорить? — пожал я плечами, плавно отрывая корабль от палубы и аккуратно выводя его в открытый люк. — Если верить джедаям, это отсутствие эмоций, покой. А у меня она ассоциируется с тьмой и холодом. Особенно холодом, при котором все живое цепенеет и впадает в спячку.
— Можно подумать, Светлая сторона вредна, если тебе верить, — поддел меня учитель, попутно вводя координаты посадочной площадки.
— Ни в коем случае! — я даже свесился из ложемента, чтобы оглянуться на учителя. — Разве нам не хочется в жару прохлады? Светлая сторона уравновешивает Темную, и они должны находиться в определенном равновесии большую часть времени. Иначе форсъюзер или превратится в бездушную рациональную сволочь, или станет тварью, одержимой собственными безумными страстями. Нет, в определенные моменты можно отдаться одной из сторон, но равновесие является основной составляющей бытия, и главная задача форсъюзера — найти в себе это равновесие.
— Повторюсь, очень интересная точка зрения, правда, идущая вразрез с общепринятыми концепциями, — сказал учитель. — Поэтому, Зрор, лучше ее не озвучивай при посторонних, особенно при джедаях. Хотя там, куда мы летим, подобные воззрения будут оценены по достоинству.
Я неопределенно хмыкнул, подумав про себя: «Конечно будут, от ситхов в Черной страже остались разве что одеяния. А так, и идеология, и интересы давно уже нейтральны».
Тем временем мы вошли в атмосферу, а она у Мустафара неспокойная, с огромным количеством мощных термических потоков.** Корабль начало ощутимо потряхивать, все же у нас небольшая масса, а автопилот не в состоянии отыграть всю эту свистопляску. Поэтому пришлось переходить на ручное управление, за счет предвидения обходя самые мощные термики и вовремя парируя более слабые.
И в этот момент учитель неожиданно задал вопрос:
— Судя по твоим словам, ты много размышлял над природой Силы в целом и Темной стороной в частности. Думаю, ты также не оставил без внимания кодекс ситхов. Поскольку у нас еще есть немного времени, я хотел бы услышать твою трактовку кодекса.
— Хорошо, учитель, — кивнул я, входя в состояние легкой медитации, чтобы отстраниться от управления кораблем. — Итак, я понимаю кодекс ситхов следующим образом:
«Покой ложь, есть только страсть» — все живое не находится в состоянии покоя, напротив — постоянно испытывает эмоции, которые являются неотъемлемой частью жизни.
«Со страстью я обретаю силу» — как и огонь, неуправляемые эмоции крайне опасны и разрушительны, но если взять их под свой контроль, то они способны дать огромную силу. Ведь именно эмоции являются основной движущей силой разумных на протяжении тысячелетий.
«С силой я обретаю власть» — обретя силу, ты можешь победить самого главного своего врага — самого себя, неверие в свои силы. Победив себя, свои недостатки и страхи, ты обретешь власть над собой.
«С властью я обретаю победу» — властвуя над собой и силой, данной покоренными эмоциями, ты способен одолеть любые препятствия и любого врага.
«С победой мои оковы рвутся» — каждый с рождения скован бесчисленными путами и ограничениями. Став непобедим, ты обретешь возможность только самому решать, что и как тебе делать.
«И Великая Сила освободит меня» — именно благодаря Силе ты смог пройти этот путь, но не забывай, что она твой друг и помощник, а не владыка. И поэтому для тебя нет ограничений, есть лишь твои воля и желание.
При этих словах корабль мягко коснулся опорами площадки, расположенной возле каких-то старых руин; чуть в стороне виднелось большое здание, потрепанное временем, но все еще величественно красивое, как и подобает храму джедаев, пусть и бывшему.
— Очень оригинальная трактовка кодекса, не уступающая по своеобразию взгляду на стороны Силы, — разбил наступившую тишину голос учителя. — Но в целом ты меня порадовал — нечасто можно встретить в ученике столь глубокое понимание Силы, обычно это приходит позже.
— Благодаря вам, учитель, — сделал я ответный комплимент, вполне заслуженный — Хиран щедро делился со мной знаниями, вбивая их в голову навечно, так, что забыть совершенно невозможно.
— Не подлизывайся, — отмахнулся учитель. — Мне вот что интересно: а как ты тогда будешь трактовать кодекс джедаев, особенно в свете твоих слов о неделимости Силы?
— Эм-м, учитель, я как-то над этим не думал, поэтому мне понадобится время, чтобы обдумать и сформулировать трактовку, — озадаченно почесывая затылок, ответил я.
— У тебя будет время, — кивнул учитель, вставая из ложемента. — А пока ступай за мной.
Надев шлем, он вышел из корабля. Я, закрыв корабль и, поспешно натянув респиратор, последовал за учителем, но не рядом, претендуя на равный статус, а отставая на шаг, за правым плечом. Не нужно дразнить гусей — как-никак, Черная стража основана ситхами, а они чувствительны к таким деталям и всегда постараются попробовать тебя на зуб, чтобы ты подтвердил заявленный статус.
— Знаешь, куда мы прилетели? — раздался слегка искаженный вокодером шлема голос учителя.
— На Мустафар? — попробовал я закосить под дурачка, но, почувствовав недовольство учителя, отбросил дурашливость. — Или вы имели в виду — к кому? Я не знаю, но думаю, вы расскажете.
