Я спокойно вышел из квартала, пройдя мимо сидящей Секуры по противоположной стороне улицы. Большое спасибо наставникам и учителю, буквально вбивавшим в меня навыки — тви'лечка даже не взглянула на меня, идущего в толпе под маскировкой. Откровенно говоря, если бы не мощное обезболивающее из армейской аптечки, которое я вколол перед самым выходом, то вряд ли так получилось бы. Да, форсъюзеры способны сознательно контролировать боль, но это довольно сильно отвлекает, а с моими проблемами в отношении маскировки это могло оказаться решающим. Так что не стоит забывать про простые и надежные средства.
Дальнейший путь занял у меня всего полчаса, и вот я наконец достиг внезапно ставшей такой труднодоступной цели. Нажатие на аналог дверного звонка особого результата не принесло. Ну, первые минуты две.
А потом события опять понеслись вскачь: дверь резко открылась, стоящая за ней Шми с 434-м* в руке схватила меня за тунику на груди и рывком, с несвойственной женщине такого телосложения силой, втянула внутрь, отправляя прямиком в стену. От резкого рывка и удара ребра взорвались дикой болью, у меня перехватило дыхание. Я с трудом удержался на подкосившихся ногах, сосредоточившись на том, чтобы не полыхнуть вспышкой Темной стороны. Не сейчас, когда неподалеку бродят два джедая на взводе.
— Где Энакин? Где мой сын?! — спросила Шми, наставив на меня бластер. — Отвечай!!!
Видя, что я не реагирую, она сделала шаг ко мне и чувствительно ткнула в плечо дулом бластера.
Если бы она так ткнула в бок, то я, наверное, разорвал бы ее на месте, а так всего лишь откинул телекинетическим импульсом, отчего она отлетела в кухонный уголок, с грохотом обрушив стоящую там посуду, а я сполз по стенке, опустился на колено и схватился за бок, тихо рыча от невыносимой боли.
Шми тут же вскочила дикой кошкой и, снова наставив на меня бластер, заорала:
— Где мой сын, ситхов выблядок?! Говори, или я снесу тебе башку! — Тут она наконец обратила внимание на мой внешний вид и состояние, и ее поведение, как это свойственно женщинам, резко качнулось от ярости и жажды убивать к сочувствию, раскаянию и стремлению помочь. Помолчав несколько секунд, Шми отложила бластер и двинулась ко мне, спрашивая на ходу: — Ты ранен? Прости, я не знала, сейчас помогу…
— Да иди ты ко всем демонам, ебанутая сука с потекшими мозгами! — грубо прервал ее я. Скажу честно: если бы не джедаи, я не колеблясь и с огромным удовольствием применил бы к Шми Высасывание Жизни, поскольку толстовцем никогда не был и на удар всегда стараюсь отвечать ударом. Но сейчас это невозможно, а бессмысленное убийство? Я не бэйнит. — В жопу твою помощь, тебя опять перемкнет — и зарежешь во сне. Так что я лучше пойду отсюда. А с твоим Энакином все в порядке: в отличие от меня, он улетел. Довольна? В качестве благодарности можешь открыть дверь.
Я рывком, опираясь на стену, встал и сделал шаг к двери. Тут я вспомнил про голову Мола и поискал ее взглядом — она обнаружилась возле двери, отлично. Еще пара шагов, уже отлипнув от стены, — и я наклонился за своим трофеем. В этот момент организм решил, что с него хватит, и отключился. Последнее, что осталось в памяти, это ощущение нырка вперед и паническая мысль: «Падать только на здоровый бок!».
В чувство меня привел зов природы, говоря проще — мне приспичило отлить. Открыв глаза, я уже хотел сказать «Здравствуй, незнакомый потолок», но быстро понял, что потолок как раз знакомый — я в комнате Энакина. Значит, Шми меня не выбросила на улицу? Спасибо ей, хотя извиняться за сказанное не буду: помимо того, что я плохо соображал от боли, она тоже хороша — сразу так агрессивно набрасываться. Так что квиты.
Впрочем, сейчас для меня важнее было добраться до туалета. Привычно вскочить с кровати не вышло — все недавние травмы были резко против, особенно ребра. Поэтому пришлось вставать медленно и аккуратно, в стиле старпера.
Естественно, встав, я осмотрел себя, уточняя свое состояние. Осмотр меня более чем удовлетворил — все ожоги были закрыты свежими бакта-пластырями, а судя по легкому тянущему ощущению, про хирургическую обработку не забыли и все обуглившиеся ткани убрали. Взгляд в область ребер тоже порадовал — добротная повязка, дренаж и ощущение целостности ребер при дыхании давали понять, что и здесь все сделано как надо. Хм-м, хоть это и не в моих правилах, но, может, все же извиниться?
Правда, праздным размышлениям я предавался недолго — зов природы напомнил, что сейчас не время для них. Поискав глазами, чего бы накинуть, я наткнулся на свою накидку, вычищенную и заботливо повешенную возле двери.
Запахнув накидку, я открыл дверь, и мне в нос шибанул аромат еды с преобладанием мяса. Желудок жалобно квакнул, и я как-то сразу ощутил дикий голод. И даже сделал пару шагов к столу, но последнее напоминание организма о грядущем конфузе заставило меня на максимально доступной скорости отправиться в место уединения.
Вернувшись, я сразу же направился к столу, где вполне ожидаемо была Шми. При виде друг друга мы испытали неловкость и, может быть, поэтому начали одновременно и почти синхронно:
— Эм-м, прошу прощения за произошедшее… — сказал я, решив все же извиниться.
— Ну-у, прости меня за вчерашнее… — извинилась Шми.
Помолчали, переглянулись, хмыкнули, и я сделал приглашающий жест:
— Думаю, первое слово за тобой, как за хозяйкой дома.
— Рой, понимаешь, я вчера сильно переживала, ведь фактически я сама отослала Энакина, рассталась с ним. — Шми на секунду замолчала, неуверенно теребя край рукава, а затем, словно решившись, продолжила: — Вдобавок мне позже показалось, что я почувствовала эмоции Энакина: гнев, страх, неприятие — и все каким-то образом связано с тобой. А потом появляешься ты, да к тому же один. И я сорвалась…
— М-да… Вот оно как… — Я помассировал переносицу, обдумывая новую информацию, и тут же озвучил итог размышлений: — Вот ведь два кретина…
— Что ты имеешь в виду? — не поняла меня Шми.
— Говорю, что мы с тобой кретины. Я, поскольку забыл о том, что ты слабый форсъюзер, а также о том, что Узы Силы между матерью и ребенком в таком случае просто обязаны быть. — Я прервался, переводя дыхание, в то время как ошарашенная Шми пыталась подобрать слова для ответа. — А второй кретин — это ты: кто тебе мешал раньше поинтересоваться своими способностями и разобраться в них?
— Какие способности? Какие узы? Ты сейчас вообще о чем? — прорвало Шми. — Ты сейчас себя хорошо чувствуешь?
— Как все запущено… — Я сокрушенно покачал головой, подходя к столу и тяжело опускаясь на стул. — Если так и не поняла, объясняю еще раз: ты — слабый форсъюзер, почти на грани критериев джедаев. Именно поэтому ты можешь при желании чувствовать эмоции собеседника или Энакина, обладаешь заметной удачей, могу предположить, что и память у тебя великолепная. Если бы ты старательно развивала свои способности с юности, то сейчас была бы хоть и слабым, но полноценным форсъюзером.
— Ты точно сейчас бредишь! — возмутилась Шми. — Ну да, у меня повышенное количество мидихлориан, но до порога мне очень и очень далеко, а из всех способностей у меня есть разве что интуиция, да и то на нее не следует слишком сильно надеяться, поскольку она нестабильна.
— И кто это тебе сказал? — Я с трудом удержал челюсть, услышав чушь, в которую, похоже, Шми верила всерьез.
— Джедай, причем из искателей. — Шми упрямо вскинула подбородок. — И он не врал, мужчины вообще в такие моменты излишне болтливы.
— И каков же порог, по мнению данного джедая? — максимально спокойным тоном спросил я.
— Пять тысяч мидихлориан, а у меня примерно две девятьсот, — ответила Шми.
— Да они там вконец охренели, ублюдки спесивые, чтоб их дианога поимела! — прошипел я. — Совсем зажрались, тупые твари.
— В чем дело, почему ты так разозлился? — настороженно спросила Шми.
— Да потому, что меня в который раз достали идиотизм и снобизм джедаев, — раздраженно ответил я. — У них уже пять тысяч — нижний уровень? Они там головой пользуются, или как?
— Хм-м, судя по твоей реакции, мне тогда сообщили несколько… неточные сведения? — спокойно спросила Шми, хотя гневно затрепетавшие крылья носа выдали, что ей не по нраву оказаться наивной дурой, поверившей вралю. — Может, тогда просветишь меня об истинном положении дел?
В очередной раз сглотнув набежавшую слюну, я сказал просительным тоном:
— Можно я сначала поем? А то уже больше суток ничего не ел, а при ранениях есть хочется совершенно зверски. Все рассказывать и объяснять долго, а все это, — я широким жестом обвел стол, — пахнет так, что я рискую захлебнуться слюной.
— Ой! Прости, тебе ведь сейчас надо восстанавливаться, а я допрашивать тебя начала, — вскочила Шми, начиная суетиться возле стола в извечном стремлении хозяйки показать себя перед гостем с лучшей стороны.
Восприняв это как согласие, я придвинул к себе ближайшую тарелку, и настрадавшийся желудок наконец получил свое.
Пока я насыщался, стараясь сдерживаться и выглядеть прилично — все же повышенная регенерация имеет свои недостатки, — Шми наблюдала за мной, по извечной женской привычке. Не понимаю я этого, видимо, мужчинам и не дано это понять. Когда дело дошло до кафа и десерта, во взгляде Шми появилось некоторое нетерпение.
— Да расскажу я, не переживай, — успокоил я ее. — В отличие от джедаев, матукай не жлобятся на базовые знания. Секреты есть и у нас, но основы мы всегда рассказываем. Но будет справедливо если и ты мне кое-что расскажешь.
— И что же такого может поведать рабыня? — весьма натурально изобразила удивление Шми, внутренне сильно напрягаясь.
— Вот как раз свою настоящую историю и расскажешь, — усмехнулся я. — А то рабыней-то притворяться у тебя получается не очень. Хотя для джедая, которому плевать на всех, и домашней девочки сойдет.
— Я бы посмотрела, как бы ты сам выкрутился в подобной ситуации, — поморщившись, буркнула Шми.
— Ну что поделать — захотелось пацану распушить перья перед девчонкой, дело житейское. — Я снова усмехнулся. — К тому же ты не так уж и маскировалась, чего один только дом стоит.
— Тебе не говорили, что ты слишком умный, убивать пора? — еще раз поморщившись, ответила Шми.
— Говорили, причем не раз, — кивнул я. — Вот только пока ни у кого не получилось. Так что насчет твоего рассказа?
— Ладно, расскажу, все равно это теперь не имеет никакого значения, — сдалась Шми. — Но только после тебя.
— Хорошо. — Я помолчал пару секунд, собираясь с мыслями, и начал свою первую лекцию о Силе: — Итак, рассмотрим вопрос о том, с какого уровня разумного можно считать форсъюзером и насколько статичны наши изначальные возможности.
— И почему ты сказал, что джедаи охренели, — добавила Шми.
— Хорошо, и это тоже, — согласился я. — Начнем с вопроса: а кто такой форсъюзер? Ответ прост до парадоксальности — тот, кто может взаимодействовать с Силой. То есть, строго говоря, практически любое живое существо, ведь даже ящерицы исаламири, создающие вокруг себя своеобразный пузырь вакуума в Силе, достигают этого взаимодействием с Силой.
Если же рассматривать вопрос в более узком и общепринятом сейчас ключе, то форсъюзер — это тот, кто может сознательно взаимодействовать с Силой, получая при этом требуемый результат. И как правило, под этими результатом подразумевают различные внешние и при этом весьма эффектные проявления: телекинез, во всем его многообразии, контроль разума, те же молнии, наконец. Некоторые, видевшие и испытавшие на себе работу целителей-форсъюзеров высокого уровня, могут вспомнить и о них, ведь эффектней некуда — слабое свечение из-под рук и буквально на глазах заживающие раны.
Но это все требует довольно значительных энергетических затрат и доступно только тем, кто способен тем или иным способом взаимодействовать с Силой на должном уровне, точный механизм этого взаимодействия пока еще не определен.**
Каким образом определяют уровень возможностей каждого отдельного разумного? Здесь тоже все довольно просто — по количеству мидихлориан в клетках тканей тела. Среди некоторых неучей, в том числе многих нынешних джедаев, существует мнение, что именно они позволяют взаимодействовать с Силой. Но эта теория разбивается на шардах-форсъюзерах и форсъюзерах в форме призраков Силы — те и другие весьма успешно взаимодействуют с Силой, по понятным причинам не имея мидихлориан. Следовательно, мидихлорианы являются симбионтами, каким-то образом реагирующими на уровень оперирования Силой, который доступен разумному, тем самым являясь весьма удобным и простым индикатором возможностей — в большинстве случаев.
Теперь перейдем к возможностям форсъюзеров и минимальному порогу, в частности, откуда взялась названная тем джедаем цифра в пять тысяч. В чем-то он сказал правду, но не всю и без пояснений, которые очень важны. Пять тысяч — это тот минимальный предел, который необходим для тех, кто в качестве своей основной специализации избирает путь джедая-защитника или джедая-консула, поскольку и боевые действия в традиционной джедайской манере, и использование контроля разума и прочих мозголомных техник требуют немалых энергетических затрат и выносливости. Поэтому более слабые форсъюзеры вряд ли смогут справиться, просто потому, что даже если по силе они, может, и не уступят, то только на крайне короткое время. Конечно, одна голая сила без навыка мало чего стоит, но вот компенсировать недостаток силы искусностью можно только в детских сказках.
* * *
Поэтому всех, кто слабее названного порога, джедаи отправляют в обслуживающий корпус или в агрокорпус. По слухам, порядки там такие, что некоторые тюрьмы сойдут за санатории. Хотя согласно другим слухам, условия там вполне нормальные, а агрокорпус вообще обеспечивает основной самостоятельный доход Ордена. В общем, правда точно неизвестна, а джедаи как-то не торопятся ни экскурсии устраивать, ни свою внутреннюю кухню перед чужими раскрывать.
Во всем этом точно известно, что все, кого они приняли в более-менее зрелом возрасте, проходят под требования силового крыла. Таким образом, большая часть диких форсъюзеров с высоким потенциалом оказывается под контролем, что способствует спокойствию в пространстве Республики.
— Ну и чего ты завелся? — спросила Шми, с большим интересом слушавшая мою импровизированную лекцию. — Получается, что тот джедай все правильно мне тогда сказал, хоть и без таких интересных подробностей.
