Я оглянулся на спросившего. Рыжий, приметный, такого и захочешь — не забудешь! И он еще лезет в "тайные заговорщики". Хоть бы капюшон надел, "профессионал". Впрочем, они тут, в этой "организации Сопротивления богопротивному адепту Хаоса" все такие... ну, или почти все — если, разумеется, не считать агентов хозяина домена. Все-таки господин Ставр лаптем щи не хлебает. И на то, чтобы уговорить нашего предводителя на то, чтобы разделить бегущих на группы, а также собрать всех шпионов в одну из них... и "нечаянно" оную потерять в лабиринте улочек — пришлось потратить довольно-таки много сил.
Собственно, само наше "Сопротивление" иначе, чем балаганом назвать было трудно. Несколько надписей, намалеванных на стенах — никак не тянули на серьезную проблему для хозяина домена. А уж разбрасываемые нами листовки народ подбирал с удовольствием... и с не меньшим удовольствием использовал по назначению — в сортирах. Потому как размножали мы их гектографом на бумаге самого низкого качества — на более дорогую денег не было. Впрочем, как говорил один из моих нанимателей "это вообще характерно для европейского Сопротивления". Правда, что значит прилагательное "европейский" — я так до сих пор и не знаю. Наверное, что-то ругательное. "Несчастный народ, задавленный репрессиями" радостным улюлюканьем встретил отправку Тоэра Занда, единственного более-менее богатого торговца в Ордене, на остров Сфено. Говорят, он там прожил еще целых три дня... а точнее — три ночи. И то, что после этого "Орден" не разбежался по углам — говорило только о беспросветной глупости его членов. А заодно — и о том, что оный Орден зачем-то нужен хозяину Азира. Ведь сомневаться в том, что господину Кайларну известны все имена "энтузиастов-заговорщиков", увы, не приходилось. Не после общих собраний ордена, на которых присутствовал и уже упомянутый Тоэн.
"Общее собрание тайной организации". Это ведь только додуматься надо было!
— Гронд, — снова позвал меня Фенек, — ты меня слы...
— Т-с-с! — прервал я его. — Я слушаю. Не мешай.
Не то, чтобы эта бдительность нам могла помочь, "если вдруг что"... Но демонстрировать ее было необходимо.
— Но все-таки... — заканючил рыжий.
— Прорвемся, — уверенно ответил я. Правда, о том, что прорвемся наверняка не все — я аккуратно умолчал.
На участке стены, к которому мы вышли, "совершенно случайно" не было стражи. Так что мы быстро привязали веревку к одному из зубцов стены, и я первым съехал прямо в ров, появившийся после недавней перестройки городских стен.
Следом за мной спустилась смутно знакомая девушка, которую я разве что пару раз видел на наших собраниях, а потом медленно и величественно начал спускаться наш предводитель, прелат Ордена Чистоты на покое, один из немногих служителей лорда-мага Арениуса, кто пережил Пылающую ночь. Все время правления лорда-мага Кайларна отец Вульфред прятался у верных прихожан, хотя никаких ожидаемых гонений на Церковь Света со стороны Хранителя Древних так и не последовало.
Признаться, отплывая от того места, куда я рухнул с не достававшей до воды примерно на полметра веревки, я старался не рассмеяться, представляя, как длинная белая борода будет плыть рядом с нашим славным предводителем... И не ошибся: зрелище было... Увлекательное. Правда как следует полюбоваться им мне не удалось: нашу бурную деятельность заметили. На стене замелькали факелы, а потом — и полетели стрелы. Кажется, операция "тайный побег" входила в новую фазу.
Рита
Мы бежали по темным улицам. Бежали долго и быстро. Уже кровь стучала в висках, а воздух был таким плотным, что его приходилось практически откусывать, чтобы протолкнуть в горящие легкие. Я бы совсем упала, и, надеюсь, умерла, а не досталась бы палачам злобного лорда Хаоса, если бы впереди не маячила спина этого проклятого вора. Чтобы я уступила этому... оборвышу с помойки?
Как вообще этот ворюга оказался в числе лучших людей домена, тех, кто не струсил и организовал-таки сопротивление проклятому тирану, жрецу Древнего врага? Не знаю... Вроде, обнаружились у него какие-то зачатки способностей к магии Света, и отец Вульфред, встретив его на улице, предложил обучение. Жрецу, хранителю и проводнику воли Владыки Света, конечно, лучше знать... Но все равно — не верю я этому уроду. Вот ни на сколечко не верю. Пусть он и вычислил каким-то образом провокаторов этого... Кайларна, так что им пришлось бежать и укрываться в башне на нечестивом парящем острове, а один даже и сбежать не успел... Но все равно — не ровня он настоящим добрым людям, что собрались под рукой отца Вульфреда. Не ровня.
Признаться, я думала, что никогда не смогу забраться по лестнице, ведущей на стену. Когда-то по ней взбегали лучники славного лорда-мага Арениуса, чтобы защищать наш город от врагов... Но теперь по ней поднимаются подлые еретики Кайларна, чтобы охранять его нечестивую власть. Потому и на верху стены возведен второй ряд зубцов, которые закроют прислужников ересиарха от стрел и камней, посылаемых бушующим народом, когда он, наконец-таки, поднимется против тирана.
Но сейчас это даже сыграло нам на руку: привалившись к зубцам, мы смогли передохнуть, пока внизу проходил патруль.
— Идем, — бросил проклятый Гронд, закрепляя веревку на внешнем зубце.
— Не... — я задохнулась, и начала снова. — Не могу... идти.
— Тогда оставайся здесь, — бросил мерзкий вор. — В пыточной лорда-мага Кайларна ты хорошо отдохнешь! А потом хорошо повеселишь толпу по дороге на эшафот, — произнеся эту мерзость (как он только посмел применить имперский титул "лорд-маг" к этому... к этому ересиарху?), Гронд соскользнул по веревки вниз.
Не знаю, как я смогла последовать за ним. Видимо, желание залепить ему пощечину придало мне сил.
Само наличие воды во рву, а тем более — довольно-таки сильное течение — результат мерзкого противоестественного колдовства ересиарха: один конец рва выходит к обрыву над Великой, куда через портал из реки поступает вода. А на другом конце — водопад рушится в Орбаковскую балку. И горе тому, кто не справился с течением...
Увы, но, кажется, этим "кем-то" буду я. Бежать нам пришлось внезапно. Я не успела даже переодеться. А плавать в длинной юбке... Ткань намокла и сковывает движение. Течение несет меня все ближе к водопаду. А наверху мечутся факелы, раздаются голоса стражников, и время от времени летят стрелы.
Внезапно чья-то твердая рука ухватила меня за шиворот. Признаться, я не сразу сообразила, что тянут меня от покинутого берега, а не к нему, и начала отбиваться, считая, что рухнуть с обрыва — все-таки лучше, чем оказаться в руках палачей колдуна.
— Тише ты, дуреха! Не дергайся! — голос, зашипевший мне прямо в ухо, оказался знаком. Это же Гронд! — Просто расслабься. Есть тут, — голос прервался... кажется, ворюга наглотался воды. Но меня это почему-то не порадовало, — одно местечко... Его с того берега не видно. Скроемся и пересидим всю эту тряхомудрию.
— А отец Вульфред? — задергалась я.
— Был отче, да вышел весь, — буркнул вор. Я чуть не прекратила плыть вообще, что явно не закончилось бы ничем хорошим... Жизнь отца Вульфреда важнее, чем любая из наших, и если вор бросил учителя, отправившись вытаскивать никчемную меня... — Невидимостью прикрылся и свалил уже, — закончил Гронд, вызвав у меня вздох облегчения.
"Местечко" оказалось любовно выкопанным прямо в берегу рва укрытием, прикрытым сверху досками, на которые положили слой дерна. Судя по всему, Ночная гильдия пользовалась этим убежищем, чтобы выводить нужных ей людей из города... ну, или тех, кто заплатил. Проклятые жлобы...
— Сидим тихо! — шепнул Гронд. — Даже не шевелись. Сейчас облава пойдет!
И вправду, до самого рассвета над нами перекликивались голоса, а время от времени мои нервы как будто обдавало ледяной крошкой. Нас искали, и искали тщательно. Но, к счастью, не нашли. А с рассветом Гронд расслабился, и сказал, что теперь можно поспать. А ночью пойдем догонять своих... если, конечно, кто-то еще сумел избежать облавы.
Пьен
Вырвавшись из воспоминаний, я некоторое время бродил в тумане. Сверху сыпался снег... или не снег. Я поймал одну из снежинок и растер пальцами. След оказался черным. Пепел! Это, похоже, я забрел в Туманный мир, о котором рассказывала Лёсса. Блуждать тут, рискуя нарваться на местных обитателей, не показалось мне хорошей идеей. Так что я уселся прямо на покрытую серой пылью землю и погрузился в транс, пытаясь раздвинуть ткань мира и покинуть его. Шансы на успех у меня были неплохие: в конце концов, на самом деле меня здесь нет. Мое тело лежит рядом с Учителем, на бронированной спине ездового крикуна.
Сила сворачивалась в сложную многомерную спираль, раскручиваясь вокруг осей, число которых было явно больше, чем три. Не выходя из все углубляющегося транса, на периферии сознания я ощутил удовлетворение. Вряд ли без помощи Учителя я смог бы сформировать столь сложный образ. Пепел, сыплющийся с непроглядных небес, увлекался движением сил, и стал формировать помимо незримого, еще и материальный отклик создаваемого мной заклятья. Тихий, почти неслышный звон обдал меня тревогой. Порождения Туманного мира вышли на охоту, и одно из них бродило где-то неподалеку. Но я не позволил страху отвлечь меня. Скорость движения спирали все увеличивалась. Символы, из которых я понимал, в лучшем случае, не более трети, возникали из ниоткуда. Некоторые из них пропадали, не оставив следа в том, что пыталось предстать перед моим сознанием "материальным миром", а другие — отпечатывались в пепел, в земле, даже сам воздух, казалось, плакал кровавыми слезам, запечатлевая Волю Павших Владык.
— Тьма наступает! — прокричал кто-то неподалеку... но вскоре человеческие слова сменились отчаянным воплем. Не знаю уж, попался говоривший порождениям Тумана, или же вступил в Тень, поднявшуюся из Глубины... Да, в сущности, это и не важно. А важно то, что кроме моих собственных сил, в спираль влилась еще и сила жертвы. Первой, но не последней. Твари Тумана, привлеченные болью и отчаяньем, кидались в водоворот сил. И гибли, подпитывая формирующееся заклятье настоящей гекатомбой.
— Жизни их отдаю в пользу моих желаний! — произнес я. Не то, чтобы эти слова что-то значили для мироздания... Но их произнесение позволило мне сосредоточиться на желаемом изменении. — Сим да исполнится!
Врата миров открылись передо мной, а напитанная Силой аж до золотистого свечения спираль легла под ноги путеводной нитью. И, уже проходя Вратами, я услышал:
— Ученик вновь исполнил Учителя волю. Похвально.
Грав Алхимик
Последняя красная капля упала из дистиллятора в реторту. Тени, что непрерывно сгущались над сосудом в процессе сбора последней из фракций, получившихся в результате дистилляции камедеобразного вещества, добытого на предыдущем шаге, пришли в движение. Скоро сосуд должен был вспыхнуть, как это происходило все предыдущие разы, когда я пытался осуществить первый шаг Великого делания.
Профаны, совершенно зря именующие себя "алхимиками", уверены, что, найдя "философский камень" смогут все подряд превращать в золото, и разбогатеют. Те, кто проник в тайны герметического искусства, принесенного в наш мир Неумирающими, чуть глубже, знают — что золото — тлен, и основная задача красного эликсира магистериума — получение напитка Вечной жизни. И все они неустанно ищут Немую Книгу, в которую те, кто нашли пятый элемент ранее, якобы записывали свою мудрость.
При помощи учителей в Палате Вихрей и в моего сюзерена, я сумел разобраться, что сама по себе красная тинктура не имеет никакого смысла. Суть Великого Делания в том, что это попытка изменить себя, проникнуть в тайны материи и ее связей с сущностями инобытия. И, если это получается — алхимик сам себе становится эликсиром магистерия, красной тинктурой и философским камнем. А превращение воды в вино, а свинца в золото — лишь вехи, указывающие, что взыскующий истины находится на верном пути.
Ну а Немая книга потому и немая, что в ней не записано ничего. Этот путь каждый должен пройти сам. И для каждого этот путь свой.
— Грав! — в лаборатории появился единственный человек, которому позволено заходить сюда, когда я работаю. Правда, надо сказать, что парочка феечек-алхимиков залетают безо всякого позволения... ну так они и не люди. — Ты опять не поужинал. И не ложился спать. А уже скоро рассвет, к твоему сведению.
Я оглянулся на окно. Еще когда наш дом только проектировали (мы с Лирой как раз заканчивали обучение в Палате Вихрей), Лира настояла, чтобы окна лаборатории выходили на восток. Тогда я, помнится, пожал плечами на этот непонятный каприз: разве может быть какая-то разница, куда выходить окнам? Но, раз я разницы не видел, то и причины спорить — тоже не было. К тому же, когда дом уже был построен, выяснилось, что разница все-таки была. К тому времени Лира уже неплохо меня знала, так что догадаться о том, что я буду работать всю ночь до утра для нее труда не составило. И вот она приходит на рассвете, чтобы оторвать меня от оборудования, на котором, как правило, продолжался какой-нибудь эксперимент.
Тут надо сказать, что где-то днем мне надо будет выбрать время для того, чтобы отработать на "алхимической барщине", чтобы сдать Фабрису, командиру замкового гарнизона, а заодно — и главному интенданту, положенное число эликсиров маны. И к тому времени, как я возьмусь за этот постоянно присутствующий заказ, мне нужна ясная голова. Вздохнув, я кинул на разгорающееся в киммерийских тенях пламя Разрыв связей, прекращая эксперимент. Огонь Хаоса немедленно погас, потеряв подпитку со своего Плана, а тени — рассеялись, вернувшись в Туман, о котором мне рассказывала приемная дочь моего сюзерена, Кайдарна.
Еще раз вздохнув, я вытащил из стола Черную книгу — не столь уже толстый фолиант, в котором каждая буква выведена кровью умников, пытавшихся делать по своему. И, не полагаясь на собственную память, стал проводить таинственный, сложный и необходимый ритуал завершения эксперимента, чтобы ненароком не взорвать на воздух весь квартал... или не вызвать из небытия какой-нибудь хтонический ужас.
Убедившись, что все сделано правильно, и моя лаборатория останется целой к тому моменту, когда я проснусь, я повернулся к Лире, скромно дожидавшейся завершения ритуала, стоя возле подноса с живительным напитком, побочным плодом экспериментов веселых феечек, придающем жизни достаточное очарование, чтобы спокойно лечь спать.
— Что сегодня творилось в городе, не знаешь? — спросил я.
В отличие от меня — "лабораторного отшельника", Лира каким-то образом ухитрялась знать о происходящих в Азире событиях как бы не прежде, чем они, собственно, произойдут. Так что серебряную восьмиконечную звезду с пылающим Оком нашего принципала она носит на левом плече по праву.
— Гоняли каких-то мятежников, — пожала плечами Лира. С тех пор, как моя девушка чуть было не оказалась принудительно замужем за одним из деятелей имперской администрации Ветровска, нашего родного города3, ко всему, связанному с Империей Света моя девушка относится крайне неодобрительно.
