Нет, понятно, что полного мира в степи не бывает — иначе слишком легко расслабиться, и стать такими же ничтожными, как презренные гречкосеи с той стороны Реки. Но когда с одной стороны идут злобные орки, ненависть к которым завещана нам Тенгри-ханом и великими предками, а с другой — копит силы злокозненный чернокнижник... Нападать на истинных людей, когда тархан объявил мир?
Презренные стервятники Гзака напали на нас, когда в стойбище вообще не было воинов. Те, кто мог скакать, не замедляя остальных — ушли в набег к Реке, а слишком молодые или же чересчур старые для скачки — охраняли стада. В стойбище был только старик Очир, который давно уже не покидает кочевья иначе, как с помощью внуков. Но даже он попытался защитить свою внучку, когда ее потащили из юрты... и один из нукеров Гзака срубил его седую голову.
— Тархан уничтожит твой род за нарушение мира! — выкрикнула я проклятому Гзаку, когда мне связали руки за спиной и бросили на колени перед ним.
Гзак сидел на скатанной кошме, что вытащили из нашей юрты. Откинувшись назад, он оперся затылком на груди рабыни-наложницы моего отца, которую поставили на колени у него за спиной. Вор и предводитель воров лишь рассмеялся на мои слова.
— Тархан услышит, что предатель Кончак сговорился с мерзким чернокнижником за рекой, и собирался уже напасть на кочевья тех, кто поверил миру тархана. И только мои доблестные воины, — Гзак повел рукой в сторону своих "воинов", которые как раз сорвали одежду с наложницы одного из воинов моего отца, и сейчас раскладывали ее прямо на земле, — предотвратили это ужасное предательство.
— Тархан не поверит... — начала было я, и задохнулась, когда до меня дошел весь ужас сложившейся ситуации.
— Поверит, — рассмеялся Гзак, — когда ему расскажет о планах твоего отца кто-нибудь из его родичей. Ну а кто будет иметь собственное мнение... с вырванным языком его трудновато будет изложить, не так ли? А немые наложницы даже больше ценятся...
Мне хотелось гордо выпрямиться, и сказать, что наши люди скорее умрут, чем произнесут такую ложь... Но, увы, я точно знала, что некоторые произнесут злые слова навета даже не под пыткой, а просто чтобы навредить отцу!
Увидев, что я все поняла, Гзак улыбнулся, и приподнялся было с кошмы. Его взгляд стал масляным, таким, каким воины отца смотрели на приведенных из-за реки пленниц. Он уже приподнялся с кошмы, когда над степью пронесся жуткий вой. Но еще мгновением раньше, на площадку возле священного огня нашего рода влетел один из немногих воинов проклятого Гзака, кто не увлекся грабежом и тисканьем наших женщин.
— Орки! — закричал он, хотя вой варгов сказал все и без него. — Орки идут!
Удар наездников на волках был страшен. Воры и грабители, пошедшие за проклятым Гзаком, мало что могли противопоставить атаке этих чудовищ. Родичей Гзака оттеснили почти мгновенно. Будучи связанными мы никак не могли даже сопротивляться, и более мелкие твари потащили нас в сторону от сражения, чтобы никто из нас не смог хотя бы покончить с собой. Молодой Ганжуур, хирбад, что в последнее время часто появлялся вместо старика Данзана, что учил меня, рассказывал об орках такое, что, пожалуй, покончить с собой — было бы удачей для тех, у кого это получится. Но мелкие (для орков — над нами они все равно возвышались как минимум на голову) твари с метательными топорами внимательно следили за нами, не давая ни малейшей возможности уменьшить продовольственные запасы своей орды. Оставалось только ждать, стараясь не смотреть на происходящее, и надеяться, что все-таки удастся спрятаться от ожидающей нас участи в тени Тенгри-хана.
Гуран, жена проклятого Гзака, закричала, не сумев сохранить подобающего воину степи молчания и презрения к боли. Впрочем, разрывающая ее туша была велика даже для орка. А самого Гзака — заживо жрали варги и их наездники.
Впрочем, черный быстро закончил, и отбросил в сторону мертвое тело.
— Плахая самка! Слабая, — скривился он. — Бойзы! Гатовьтесь к маршу! Бальшой босс ждет мясо!
Мелкие орки с топорами заворчали, поглядывая на нас. Но черный злобно рыкнул, и двинул самого выступающего в морду, отчего тот рухнул со свернутой шеей.
— Жрите! — черный махнул рукой в сторону тел Гуран, и своего только что убитого воина, и тяжело двинулся в сторону всадников на варгах.
В этот момент все и началось. Блекло-голубые небеса вспорола черная молния, ударившая прямо в предводителя орков. Тот замер, ошеломленный ударом. Ганжуур, в отличие от своего предшественника, Данзана, рассказывал как о светлых силах, даруемых Тенгри-ханом, так и о черном колдовстве его противников. Упоминал он и о "черной молнии", заклинании второго круга (что бы это не значило) магии Тьмы, что ошеломляет жертву, и разрушает ее удачу. На какое-то время орки лишились командования. И в этот момент, на шаманов, истошно вереща, рухнули несколько виверн.
Вообще, виверны — степные охотницы, неплохо знакомы моему народу. Их обычная тактика охоты: либо схватить жертву и поднять ее в воздух, если она достаточно мала и легка (размером с человека), либо — ударить когтями и могучим хвостовым шипом с опасным ядом, а потом — подняться вверх и ждать, пока жертва не умрет от яда и потери крови. Но из этой троицы привычным способом воспользовалась только одна, та, что напала на самого маленького из шаманов. С трудом загребая крыльями воздух, она поднялась повыше, и отпустила орочьего шамана, что был почти с нее размером. Рассыпая фонтан брызг, казавшихся черными на фоне неба, шаман помчался к земле.
Двум же остальным не хватило сил, чтобы поднять туши орочьих шаманов. Но и отскакивать, нанеся опасную рану, они почему-то не стали, ввязавшись в драку. На крылатых змеев тут же кинулись варги и их всадники. На земле, лишенные скорости и маневра, виверны отнюдь не были такими уж опасными бойцами... Но когда израненные тела растворились в воздухе, с земли поднялся только один шаман. Остальные подняться уже не смогли. Да и волки со всадниками понесли потери.
Волки, не получив добычи, начали было грызться между собой. Но тут пришел в себя черный предводитель. Он матерно взревел, указывая ятаганом куда-то вверх. Там, высоко над дважды разграбленным стойбищем, висела фигура, один взгляд на которую заставил меня забиться в путах, в яростном желании добраться до висящей, обладать ею, отдаться ей... Подобные желания отнюдь не осуждались среди воинов степи. Наши мужчины не только владели гаремами, но и частенько отправлялись в набеги или походы. Так что на такие отношения все смотрели в худшем случае, сквозь пальцы. И мне частенько доводилось видеть подобные забавы между наложницами моего отца в его отсутствие. Да и, наведавшись на женскую половину, отец временами заставлял наложниц демонстрировать, как они любят друг друга.
Я рванулась еще раз. Мысль о том, как я дотянусь до той, что висит высоко в небе — даже не посетила мою голову. Не вспоминала я и об орках. Впрочем, сами орки тоже не думали о подобном. Варги разгонялись и прыгали... После каждого прыжка фигура издевательски смеялась, и изгибалась в таких позах, что кипящая кровь начисто выбивала из головы какой бы то ни было здравый смысл.
Предводитель орков и сам подпрыгнул несколько раз, пытаясь дотянуться до неуловимой добычи. И в одном из своих прыжков он прямо в воздухе столкнулся с варгом. Все трое: черный орк, варг и его всадник, рухнули на землю. Черный что-то неразборчиво зарычал, и неуловимым движением ятагана снес голову волчьему всаднику, а затем — и его варгу. Варги двинулись на обидчика одного из них. Черный был больше и свирепее. Возможно, он сумел бы победить, но в момент, когда все решалось, черного ударила еще одна черная молния. На этот раз ошеломление было совсем кратким, но этого хватило: разогнавшийся варг ударил черного в грудь и тот, не сумев удержать равновесие, сделал шаг назад. Но именно там оказалась небольшая ямка, скорее — неровность земли. Черный орк махнул вооруженной рукой, пытаясь устоять... Но тут на него бросился еще один варг, затем еще... Черный упал и покатился. Встать ему уже не дали.
Увидев гибель предводителя, мелкие орки-метатели топоров радостно закричали. Варги, продолжая огрызаться друг на друга, поднялись, разбирая получившуюся кучу-малу. Черный взял плату за свою жизнь: двое волков и один из всадников так и остались на земле, а почти все остальные были попятнаны его ятаганом. Но "количество имеет значение", да и что делать с упавшим лосем волки знают, не зависимо от того — обычные они, или же ездовые.
Я с трудом отвела взгляд от той, что стала причиной этой свалки. Немного дальше, за ней, в небе висели несколько демонических тварей, на спинах которых смутно угадывались человеческие фигуры.
Единственный выживший после атаки виверн шаман, как выяснилось чуть позже, отполз в сторону, прикрываясь телами своих павших собратьев, и запел, помогая себя взмахами зажатой в не пострадавшей лапе погремушкой-маракой, сделанной из человеческого черепа. В ответ в него прилетели несколько стрел и незнакомых мне заклятий. Но было уже поздно. Ослепительно-яркая молния ударила сверху в одну из демонических тварей, и с ее спины вниз, к земле понеслись две человеческие фигурки.
Пьен
— Проклятый шаман!
Мне хотелось кричать, швыряться заклятьями, и творить что-то совсем уже непотребное. И, что самое худшее, я понимал, что в смерти Астеля и Новены, двоих новичков, нанятых тем утром, виноват только я сам. В конце концов, в моем отряде я — один из самых опытных, как бы не смешно это звучало, и еще — я командую отрядом, а значит — отвечаю за все. И за то, что отвлекся, не приказав добивать шаманов — тоже отвечает не Серг'Ра, не Иста, не Мирина... я и только я!
Но сейчас нет времени предаваться самобичеванию.
— Иста, Мирина, добивайте! — крикнул я, указывая на снова начавшего танцевать шамана. — Новички! Поднимайтесь выше и забросайте швырял флешеттами!
Конечно, чисто теоретически, самыми сильными противниками на поле боя остались варги и их всадники... Каждый из них мог вырезать тех же крестьян десятками и не нести практически никакого урона... Но вот прыгнуть вверх варг, да еще со всадником мог метров на пять-семь — максимум. То есть допрыгнуть до наших крикунов, висящих сейчас метрах в тридцати от земли, варги не смогут в принципе. А вот швырялы... Теоретически их дальность ограничена теми же тридцатью метрами, но... иногда у орков получается сделать то, что в принципе сделать нельзя. Так что лучше ребятам подняться повыше. А варгами, что все еще грызутся над телом предводителя — можно заняться и потом. Ну а призванная суккуба... она позаботится о себе сама... а если и не позаботится — то это только ее проблемы.
Молния Хаоса и четыре стрелы Хаоса прервали уже почти закончившуюся было пляску шамана, буквально взорвав зеленокожую тварь. Пусть это и означает, что мы не сможем забрать себе его защитные амулеты: после Молнии Хаоса крайне маловероятно, что они там остались, но вот и шанса на выживание под нашим ударом у него не осталось.
Посыпавшиеся с небес флешетты не столько нанесли реальный урон, сколько напугали швырял, заставив их потерять строй и разбежаться. Орки, как им и положено, бежали хотя и тяжеловесно, но быстро. Время от времени то один, то другой из них оборачивались, чтобы оценить расстояние до преследователей... и застывали, не способные сдержать порывов плоти и жажды обладания, если хотя бы краем глаза замечали силуэт демонессы-соблазнительницы. Ну а то, что участь остановившихся была печальна: их тела разрывали боевые проклятья, а души — доставались суккубе, можно было бы даже и не упоминать.
А вот варги, а скорее — их всадники, оказались не то хитрее, не то просто злобнее. И вместо того, чтобы удирать, спасая собственные жизни — врезались в толпу пленниц, согнанных разбежавшимися швырялами. Связанные девчонки не могли ни убежать от могучих зверей, ни защитить себя... Так что, когда в жаждущую крови стаю ворвался Серг'Ра на верховом кошмаре — почти половину пленниц уже порвали.
Мана у всадника Хаоса после призыва суккубы, естественно, практически не восстановилась. Но и без магии боец на верховом кошмаре — страшный противник. Ездовой демон издал жуткий вопль, перекрывший вой варгов, а тяжелый меч разил, разрывая легкие доспехи всадников и кольчужные попоны ездовых волков.
Один из варгов кинулся вперед. Его всадник тут же получил удар кромкой цельнометаллического щита в лицо, вылетел из седла и успокоился. Кажется, он рассчитывал на обычное для орков превосходство в силе над "хилым мягкокожим"... но всадник Хаоса — это не "средний человек". Его сила — это не только сила тела, но и мощь бурлящего в его душе варпа. Следом за всадником, ту же ошибку совершил и его варг. Недооценив противника, он последовал привычной схеме действий: попытался вцепиться в ногу верхового животного. Обычный конь, будь он хоть рыцарский дестриэ, был бы, как минимум, серьезно ранен... Но когтистые лапы верхового кошмара надежно защищены заклятой броней из адского псевдохитина. Так что огромные клыки варга только бессильно скользнули по ней, высекая искры. Ответный выпад кошмара был страшен. Чудовищная морда, с которой срывались всполохи призрачного пламени, на мгновение подернулась легкой думкой, размывшей ее очертания... и свирепый удар демонических клыков рванул не столько тело варга, сколько его душу, внушая страх, причиняя дикую, непереносимую боль... Но и большая, трудно заживающая рана, из которой хлынула алая волчья кровь — здоровья варгу тоже не прибавила. Огромный и свирепый боевой зверь покатился по земле, заскулив, как щенок. Впрочем, долго это не продлилось: когти кошмара ударили еще раз, разрывая горло, и варг замер, избавившись от боли и обретя покой... смертный.
Все-таки варги — твари умные. Вожак стаи, заслышав визг одного из своих, оглянулся, увидел, что уже трое погибли в противостоянии выглядящему неуязвимым врагу, отбросил то, что еще недавно было привлекательным девичьим телом, взвыл, подавая сигнал, и стая кинулась... наутек, не обращая внимания на попытки седоков развернуться и вступить в бой.
Я быстрым взглядом осмотрел поле боя. Самый крупный из швырял, являющийся, очевидно, их предводителем и командиром (орки не потерпят над собой более мелкого и более слабого, будь он хоть трижды гением тактики и стратегии) — валялся на земле, пробитый флешеттой. Признаться, это было скорее случайностью, чем намеренным действием: из двух десятков швырял убиты были только трое — и один из них — именно командир. Повезло. Впрочем, не будь этой случайности, я бы постарался организовать какую-нибудь другую. Выбить предводителей орков, заставить их рассыпаться, потерять их боевой дух, наполняющий зеленокожих силой свирепый Ваагх! — это стандартная тактика всех, кто с зеленошкурыми имеет дело.
На настоящий момент командную структуру (если ее можно так назвать, имея в виду орков) сохранили только волчьи всадники. Шаманы полегли все. Серг'Ра, после бегства волчьих всадников, подошел и провел контроль: притвориться мертвым никто не догадался.
