Зеленый отлив

Пролог

Войска проходили под балконом. Не сказать, чтобы их было так уж много: шла отнюдь не многотысячная армада, но все-таки, по местным меркам это была грозная сила, не раз громившая сильных и опасных врагов.

Отступники, многочисленные, полезные, но практически не имеющие боевой ценности — создавали толпу зрителей. Их не гоняли на тренировки, не заставляли ходить строем... Все, присутствовавшие сейчас на параде надеялись, что ситуации, когда этих крестьян придется ставить в строй — никогда не возникнет. Поскольку ситуация эта получалась очень уж плохая.

Еретики, многочисленная, но относительно слабая пехота, шагали, чеканя шаг, удерживая длинные копья в положении "на плечо". Луки покачивались над головами девушек-лучниц, а колчаны синхронно хлопали по бедрам. Щитоносцы первой линии сверкали металлической отделкой тяжелых каплевидных щитов. Честно говоря, их, в основном, как и отступников, старались не выпускать из города: еретики несли службу на стенах, обслуживали боевые машины, следили за порядком в городе, в общем, выполняли задачи, не требующие запредельной боеспособности.

Оборотни, тяжелая, малоуязвимая, но немногочисленная элитная пехота шагала за еретиками. Сверкали начищенные зерцала на тусклых боевых кольчугах. Червленые щиты, похожие на те, которыми прикрывались еретики, но большего размера, покачивались в такт мерному шагу. Метательные франциски и тяжелые боевые клевцы свисали с широких кожаных, покрытых заклепками, поясов.

Обычная тактика Хранителей Древних, одной из многочисленных фракций в мире Лендлордов, мире, начинавшемся как игра, развлечение для желавших уйти от сложностей реальной жизни, но ставшем чем-то существенно большим, состояла в том, чтобы погасить вражеский удар на длинной линии еретиков, засыпать врага не слишком точными и убойными, но многочисленными стрелами, а потом — нанести удар оборотнями. При этом оборотни углублялись в позиции противника, и можно было пренебречь их особенностью: тем, что, будучи ранены, они теряли способность различать своих и чужих, и рвали ближайшего живого, чтобы его жизнью пополнить свою. Но хозяин этого замка предпочитал беречь войска. Возможно, это диктовалось прагматичными соображениями, а может быть — роль сыграло лишь одно имя, навсегда оставшееся на одном из черных столбов у замковых ворот. Так что еретики оставались дома, в замке, а в качестве массовки выступали обычно массовые призывы с планов Жизни и Хаоса, к примеру — демонические нелетающие птицы орнисы.

После прохождения пехоты на площадь перед Ратушей выдвинулись культисты. Вообще-то, большая часть этих магов и проповедников, способных как воспевать Изменяющего пути, так и вбивать Его Писание в особо тупые головы Тяжким словом и боевыми проклятьями, передвигалась на своих двоих. Но сейчас имел место быть торжественный парад, так что на площадь, на высоте чуть ниже человеческого роста, вылетели ездовые крикуны, несущие на себе магов Света и Хаоса, адептов культа Архитектора Судеб.

Тени, стрелки и диверсанты с определенными магическими способностями, прошагали быстро, скрыв лица опущенными забралами парадных шлемов. Объяснялось это тем, что из-за способностей к выслеживанию, проникновению и магии Разума, Тени и их высшие разновидности, составляли основу службы безопасности домена, его пограничной и таможенной стражи. И уж им-то светить лицами перед гостями домена было совсем ни к чему.

Всадники Хаоса, тяжелая кавалерия и тактические командиры войск домена, проехали на своих верховых кошмарах. Расстояние от линии прохождения колонн до ограды, за которой разрешено было находиться зрителям, было рассчитано так, чтобы аура ужаса, сопровождавшая наездников на демонических тварях, не задела зевак даже краем и не спровоцировала паники. На черных доспехах полыхали серебром Знаки Скверны, а на щитах горели гербы и девизы, которые в Империи Света сочли бы богохульными.

Следом, неторопливо и явно красуясь перед зрителями, пролетели двое Одержимых Хаосом — высших магов домена, во всем блеске своего колдовского величия. На самом деле этих порождений Храма Одержимых в распоряжении хозяина домена было существенно больше двух, но "умеешь считать до десяти — остановись на восьми", так что на площадь вылетела только самая старшая парочка. Впрочем то, как они летели, держась за ручки и бросая друг на друга взгляды, способные расплавить если не вольфрам, то, по меньшей мере, хорошую, качественную сталь, отнюдь не заставляло воспринимать "детишек" в качестве грозной боевой силы. А зря. Очень зря.

Настороженно зыркавшие по сторонам ездовые волки, большая часть которых была "молодыми волками", весело щебечущая стайка феечек, и дружно прогрохотавший по брусчатке строй железных големов — и вовсе не произвели (и не должны были произвести) впечатления на гостей. А вот сфено на параде не появились, уединившись на своем островке с очередным выработанным "до упора" шпионом Империи Света, попытавшимся проникнуть в домен, но отслеженным службой безопасности и признанным бесполезным для дальнейшей разработки. "Выдача сфено" рассматривалось в домене как разновидность "квалифицированной смертной казни": ни один из отданных крылатым девам не прожил еще и двух ночей. Зато там, на острове уже стоят четыре статуи, и готовятся принести в мир новую жизнь две сфено.

— Вы полагаете, что сможете разгромить орков этими силами? — поинтересовался у хозяина домена тархан Тогар. — В поле мы мало чем можем помочь: большая часть наших войск разбита, и орки осаждают нашу столицу...

— Разбить, скорее всего, не сможем, — пожал плечами хозяин домена, оглянувшись на свою подругу. У гостя это не вызвало ни малейших вопросов: подсказка эльфийской Видящей — всегда ценный совет, и пренебрегать такой возможностью — полная глупость. — Но вот притормозить, заставить оттянуть войска от стен, перебросив их на охрану линий снабжения и фуражиров — получится точно. А там с севера на орочье главное стойбище выступит д'Ин Амит. И вот тогда будет шанс разбить врага по частям, отловив их на марше.

— Думаешь, орки поспешат на защиту своих женщин и детей? — скептически произнес тархан.

— "Женщины и дети" сейчас под стенами вашей столицы, — отозвался хозяин домена Азир. — А вот склады, сокровищницу и, главное, Место Силы — с собой особо не потаскаешь. И на угрозу им — Гхыру придется реагировать...

* * *

Посреди широкого степного раздолья, под темно-синим, расписанным звездным огнем ковром небес, на невысоком холме горел небольшой костерок. Казалось, даже шум отнюдь не тихого лагеря внизу не решается подняться наверх, опасаясь потревожить без сомнений важный разговор трех Бальших боссов. И, возможно, причиной этого были даже не живые горы могучих троллей-строителей, всегда готовых объяснить неразумному орку, в чем именно он не прав, обратив на свою дурную голову внимание одного из этих троих.

— Он идиот, — тяжело вздохнул могучий седой шаман, отложив бубен. — В который раз он уже теряет большую часть армии?

— Третий. Или четвертый. Как посчитать, — ответил молодой орк, чей легкий кожаный доспех аж светился в ночной темноте ярким пурпуром. Впрочем, его некогда многочисленные враги регулярно убеждались, что такая кислотная раскраска ничуть не мешает хозяину этого доспеха растворяться в мельчайшей, почти не существующей, тени, и наносить оттуда смертельные удары.

— Опять сразу на всех соседей попер? — третий из встретившихся здесь вождей был закован в нетипичный для орков тяжелый доспех... И только немногие, в число которых входили и его сегодняшние собеседники, знали, что этот доспех он выковал и зачаровал себе сам.

— Опять, — согласился коммандос.

— Да сколько же можно? — взвыл шаман, подхватывая с земли бубен и ударяя в него. Слышавшие этот тяжелый звук орки в лагере вздрогнули. Шаман слыл орком странным, чересчур терпеливым, и даже, простите, славные предки, страшное ругательство, недопустимое в приличном орочьем обществе, "миролюбивым"... Но уж если он брался за бубен всерьез, каждый знал, что если это по твою душу — то лучше начинать молиться и раздавать имущество, чтобы не досталось кому попало. А то сбежать уже не успеваешь. Но второго удара не последовало, и орки облегченно выдохнули. Пронесло. А некоторых, знавших за собой косяки — даже и в прямом смысле.

— Недолго, — успокоил товарищей коммандос. — Мои ребятки доносят мне, что против этого недоумка уже составляется союз. Волшебник, темный храмовник с поддержкой молодого, но нифига не слабого бога... Вроде даже эльфов подтягивают. Да и о демонах слухи ходят. Так что песец Гхыру. Полный песец.

— Тебе твои ребята донесли, — заинтересовался броненосец, — а ему?

— А он фиолетовых не нанимает, — флегматично пожал плечами разведчик и диверсант. — Считает пустой тратой еды. И с гильдиями расплевался.

Степь сотряс очередной тяжелый удар. Это собеседники фиолетового чуть было не разбили лица эталонным фейспалмом.

* * *

Тихий шелест листьев успокаивал и навевал приятно-расслабленное настроение... разумеется — тогда, когда это нужно было хозяину кабинета и всего обозримого из его окон.

Смертные считают, что Листва всегда была столицей Вечного леса. Но Алхаэрон, Высокий князь эльфов, еще помнит тех, для кого бегство из погибающего в пламени междоусобицы Асколхорна было не страшной легендой, а кошмарной реальностью. Но с тех пор незначительный город на северных рубежах обширных владений перворожденных изменился настолько, что те, кто не видели его предыдущего облика — ни за что не поверили бы в это. Эльфы работали неторопливо, изменяя деревья и травы так, что они приобрели облик, подобающий фракционной столице. А извечные союзники эльфов — огромные меллорны самим своим присутствием изменили климат. И теперь в столице Вечного леса, расположенной на тех широтах, где во владениях других рас зима держится по семь-восемь месяцев, длилась вечная весна без изнуряющей жары и жгучих холодов.

Когда-то, еще в начале Эры Неумирающих, один из них, пытаясь стать эльфом, стоял возле могучих стволов, восторженно кричал: "Это же древовидные папоротники!"

За оскорбление священных деревьев святотатец был подвергнут... нет, не "Медленному танцу зеленой травы", хотя от этой идеи отказались только потому, что такова была ясно и недвусмысленно выраженная воля Матери, но всеобщему бойкоту. Негодяй еще несколько дней метался по Листве, не в силах своим куцым умишком осознать: почему это "зазнайки-эльфы" не желают с ним разговаривать, ведь он "такой же как они". Ну не дурак ли?

Вообще эльфы, хоть и с некоторым трудом, и, опять-таки, благодаря вмешательству Матери, постановили считать Неумирающих, пришедших в их мир в облике эльфов — детьми своего народа. Но относится это только к тем, кто хотя бы старается стать перворожденными. Те же из Неумирающих, кто, приобретя облик эльфа, внутри так и оставались варварами-эдайн1... Что ж. Дети Матери всегда славились изяществом. И намекнуть на нежелательность присутствия определенного индивида в Вечном лесу — могли удивительно изящно. Ну, а кто не понимал, или не желал понять намеков тонких — мог столкнуться и с некоторыми аспектами эстетического восприятия Перворожденных, среди которых пресловутый "Медленный танец" отнюдь не рассматривался в качестве "самого-самого".

Вечный князь вздохнул, и отошел от окна, которое немедленно заросло зеленью, справлявшейся со своей задачей гораздо лучше людских занавесок, жалюзи и даже оконных решеток. Уже давно миновала летняя ночь, в которую меллорны выбрасывают собранную ими Силу в виде ало-золотых цветов высоко над кронами, создавая завораживающее зрелище, и подпитывая сложные заклятья. Но все равно вид из княжеского окна оставался замечательным, и отрываться от него ради чего бы то ни было — не хотелось.

Плоть могучего дерева, давшего приют княжеской резиденции, с тихим скрипом разошлась, пропуская на специально выращенную площадку-кабинет еще одного эльфа. Разумеется, этого просто не могло произойти без воли на то Высокого князя.

Вошедший опустился на колено, и упер кулак правой руки в живой узор, специально выращенный деревом, чтобы радовать взор Высокого князя.

— Слушаю тебя, Эльгор, — обратился князь к вошедшему.

— Подтвердилось, — ответил тот. — Поведение верхушки клана Парящего журавля... неестественно. Видны признаки инфильтрации.

— Кто? — задал князь тот вопрос, который показался ему единственно важным.

— Пока уточняем. По предварительным прикидкам — Единение. Хотя могут быть и демоны.

— Империя? — уточнил князь.

— Возможно, но маловероятно, — ответил Ведущий Тихой руки Вечного леса, то есть — глава разведки и контрразведки Высокого князя.

— Доказательства? — лаконично сформулировал следующий вопрос Алхаэерон.

— Увы, — пожал плечами Эльгор. — Прямых нет, а аналитические выкладки...

— ... Совет Старейшин не примет, — князь выругался, помянув "облетевшие дубы", "престарелых маразматиков" и несколько малоприятных существ из дальних планов, а так же сложные и насыщенные отношения, связывающие всех вышеперечисленных. Эльфы с уважением относились к любому искусству, и занесенное людьми искусство нецензурной брани — тоже не осталось без внимания. Разумеется, перворожденные сочли употребляемые эдайн конструкции грубыми и вульгарными, но вот сама концепция табуированной лексики их заинтересовала... и, разумеется, была разработана в полноценное искусство с подобающим философским обоснованием, и сложными ритуальными действиями, сопровождавшими разработку и употребление произведений искусства. — А что говорят Видящие?

— Им не до того, — вздохнул Эльгор. Признаться, ему хотелось употребить в отношении жриц те же слова, что только что произнес князь в адрес Совета... но, увы, в данный момент это было ему не по статусу. — Они обсуждают новое откровение Матери.

— Что изволила сообщить нам богиня? — заинтересовался Алхаэрон, в свое время, несмотря на слабые способности, прошедший полное обучение в Башне Оракулов.

— Что Сумеречная ветвь нашего народа возродилась, но не возродилась. И что Корень Древа должен им помочь, но не помогать, — процитировал глава разведки донесенный до него текст пророчества.

— Место как-либо указано? — переспросил князь

— Прямо — нет, — отозвался Эльгор. — Но старшие Видящие говорили о диких землях эдайн к югу от Олваирина.

— Вот и хорошо, — кивнул князь. — Передай с Лесным эхом весть Анрэну: пусть со своими лучницами смотается в Олваирин, и поищет к югу от него... на квенди2 и эдайн посмотрит, себя покажет.

Эльгор сделал пометку в своем блокноте. Анрэн, глава наемного отряда, формально не подчинялся ни ему, ни князю. Но фактически — он был слишком сильно обязан своим высоким покровителям, чтобы проигнорировать просьбу князя, переданную Эльгором.

* * *

Гровилэн в очередной раз поднял когтистую лапу, любуясь зажатым в когтях бокалом, в котором кипел, побулькивая, прозрачный кроваво-алый напиток. Некоторые умники наверху покупали сильмэран за бешеные деньги, и пили его, "наслаждаясь" вкусом. Сам высокий лорд демонов считал, что в употреблении этого полуфабриката можно найти столько же удовольствия, сколько в поедании замороженных пельменей, блюда, занесенного на огненные просторы Инферно Неумирающими. Сильмэран перед употреблением следовало подготовить, пропуская через него собственную силу. Прокаленный в Огне пьющего — напиток становился действительно чудесным эликсиром, да еще и идеально подходящим для того, чья Сила кипит в алой жидкости.

Отведя взгляд в сторону, Гровилэн поморщился. На его столе лежало очередное послание от одного из агентов при дворе лорда, давно и прочно прописавшихся во фракции Крестоносцев. Они упорно называли самого Гровилэна и его товарищей "трусами и ничтожествами", демонстрируя то, что сами искренне считали "мужеством", а Гровилэн почитал "ограниченностью ума, невосполнимой никаким усердием". Впрочем, их противники, "Старейшины", с их планом "инфильтрация, а потом — завоевание", от них недалеко ушли. Каждому, кому хватает пламени в крови, чтобы хотя бы на примитивном уровне осознавать мироздание, на взгляд Гровилэна, должен был понимать, что все эти люди, эльфы, даже орки и демонопротивное Единение — это не "враги" и даже не "препятствие". Это — инструменты, идеальным образом подходящие для исследования и эксплуатации нового мира. Разумеется, сейчас, из-за отсутствия у тамошних жителей надлежащего порядка и правильного управления (а, если уж признаваться честно — то и из-за ошибок Крестоносцев, уже попытавшихся захватить мир лихим наскоком) использовать эти инструменты было несколько... затруднительно. Но как раз эта ситуация вполне поддается исправлению. Разумеется, если не спешить, и действовать спокойно и умело. Только лишь бы всякие недоумки под руку не толкали. И для этого идеальной будет маленькая победоносная война. Победоносная — для людей, разумеется. Или эльфов. Или еще кого-нибудь. Главное — чтобы не для Крестоносцев.

* * *

Высокие золотые шпили опирались на белоснежные стены, вознося солярные символы в пронзительно-голубое небо. И что из того, что по всем пророчествам сегодня именно в этом месте должен быть дождь? Разве можно допустить, чтобы в день священного празднования в честь Владыки Света на землю падала тень? Вот поэтому-то небеса были пронзительно голубыми, а Солнце — удивительно ярким даже для этого времени года. Конечно, если дождя нет там, где он должен быть — значит, дождь идет где-то там, где его быть не должно. Но разве до этого есть дело могущественным иерархам Церкви Света?

Три высших иерарха вышли на балкон над центральным порталом Храма Империи в Восточной марке. Золота, сияющего на торжественной белизне их одежд, вполне могло бы хватить на то, чтобы какая-нибудь немаленькая деревушка во Фронтире жила бы, ни в чем себе не отказывая несколько лет. Сегодня был один из немногих дней в году, когда не только служителям церкви и имперским аристократам, но и обычным прихожанам оказывалась честь лицезреть Предстоящих пред священным алтарем Света.

Но пока на площади разыгрывалось представление для простонародья, в глубине величественного здания храма, несмотря на праздник, продолжали работать люди, которые на самом деле управляли церковью, а не пыжились с надутым видом в торжественных одеяниях.

В одной из скромных келий друг напротив друга сидели два человека в серых одеяниях. Светлые тона этих самых одеяний, вместе с отсутствием золотых украшений, говорили об относительно высоком, но отнюдь не высшем ранге. Правда, те, кто на самом деле знали, какова реальная ситуация, предпочли бы перебежать дорогу любому из формально более высоких иерархов, но не этим двоим. Основной задачей могущественных и важных верховных иерархов, и даже самого епископа Марки было снимать с плеч второго и третьего заместителей епископа невыносимо тяжелый груз представительских обязанностей. В случае же острой надобности, например, когда епископ начинал совать не в меру длинный нос в дела, которые его совершенно не касаются, безопасники отлично знали, как справится с несвоевременными приступами активности... или же с теми, с кем таковые приступы случаются.

— Итак... — хмуро улыбнулся Марк, второй заместитель епископа по вопросам безопасности, — Западная Марка решила присоединиться к походу против эльфов?

— Да, — отозвался его товарищ. — Герцог Запада присоединился. Совет Благородных владетелей марки продавил-таки решение о присоединении к походу.

— Вот как... — задумчиво протянул Марк. — Я примерно понимаю, что движет нашими радикалами, хотя понять безумца — занятие не из легких. Я понимаю, что движет нашим герцогом Фейдом и его баронами, а также союзом неумирающих: под соусом "распространения веры", они хотят захапать под свою руку часть Фронтира и усилиться. Да и вражда "Светоносных" с "Древом Жизни" — не секрет для любого, умеющего видеть...

— ...а кто не умеет — тому рассказали, — влез с немудреной шуткой Иоганн, третий заместитель епископа Восточной марки, теоретически ведающей "торговлей и перевозками", а на практике — курирующий службу внешней разведки.

Оба безопасника посмеялись, а потом — вернулись к делам.

— ...но я решительно не понимаю: в чем тут интерес Давителя? — закончил прерванную было фразу Марк.

— Все очень просто, — отозвался Иоганн. — Герцог Запада — не более чем кукла в руках могущественных владетелей этой Марки. А Западная Марка не в ладах с Севером. Герцог же Севера никогда не поддерживал радикалов. Более того, он всегда был за поддержание и сохранение союза с Вечным лесом: большая часть внешней границы Марки приходится именно на эльфийские владения. Так что, с одной стороны, любое усиление радикалов — ослабляет Вольдемара, который с ними на ножах, а с другой...

— ...ответный удар эльфов придется по нам, и по Северу. На нас Западу плевать, а удар по Северу ослабит Вольдемара, и ограничит его влияние в Столице.

— Именно так, — подтвердил выводы коллеги Иоганн. — Разве что на нас Западу тоже не так уж "плевать", как тебе бы, наверное, хотелось.

— Вот как... — Марк повел подбородком влево-вверх. — Значит, они не против и часть нашего влияния в Столице перетянуть на себя...

— Совсем не против.

— Ладно, — кивнул ответственный за безопасность Марки. — Учтем. Сделать мы пока ничего не можем... Разве что напомнить епископу, что не так давно несколько доменов во Фронтире поменяли хозяев... а эльфы, если на них как следует надавить, могут и к Хранителям переметнуться...

— Проклятые Темные... — отозвался Иоганн, верующий не только истово, но и искренне. Впрочем, это не мешало ему при случае заключать временные союзы даже с теми, кто, по его сведениям, работал на демонов. — Ну, ладно. Пожалуй... если подать эту информацию правильно, да еще и преувеличить угрозу... Думаю, можно часть сил домена перенаправить на юго-восток, во Фронтир. А там, глядишь, ветер переменится, и можно будет придавить радикалов, а то и выдать их жаждущим мести эльфам, и восстановить союз. Понятно. А у тебя что?

— По Марке распространяется учение Силы Света, — отозвался контрразведчик.

— Учение Силы Света... — задумчиво повторил Иоганн. — Помнится, ты что-то говорил об этом в прошлый раз. Но не затруднись рассказать еще раз.

— Говорил, — отозвался Марк. — Учение говорит, что магия Света — это благословение Владыки Света. И что любой верующий во Владыку, усердно упражняясь и собирая знания — может овладеть этим Даром.

Прелаты, точно знающие, сколько сил и времени надо затратить среднему крестьянину, чтобы овладеть Светом хотя бы на минимальном уровне, и какой маг при этом получится, переглянулись, и усмехнулись.

— И, тем не менее, — продолжил свой рассказ Марк, — идея, несмотря на всю ее бредовость — распространяется, подобно пожару. Молодые адепты прямо-таки бредят Учением. И есть у меня подозрение, хотя и не подкрепленное никакими доказательствами, что корни этого учения уходят куда-то на юг...

— Саркел, — сразу понял коллегу Иоганн. — Проклятый Темный Храм... — мысль о магах Света среди Хранителей Древних, темной ветви человеческого рода, отвернувшейся от истинной веры, отнюдь не казалась иерархам церкви кощунственной. В отличие от простонародья, для которого существовала официальная версия, сами иерархи неплохо разбирались в истинном положении дел. — Хорошо. Я поручу своим ребятам на юге проверить твои подозрения...

* * *

В темноте подземелий скользил разведчик. Вообще-то, эти коридоры были настолько знакомы темному эльфу, что он мог бы перемещаться здесь даже с закрытыми глазами... Но это было бы глупостью даже во времена, когда эти залы и переходы еще не были оставлены его Домом по приказу темной матери Ллос под угрозой отправки Вестницы.

Сейчас же дроу осторожно скользил, моля Темную мать, чтобы верный плащ из паучьего шелка не пропустил вовне даже крохотной доли тепла его тела, которая в этой тьме для умелых и квалифицированных наблюдателей станет ярчайшей вспышкой, что навлечет на одинокого темного эльфа неизбежную гибель.

Нет, конечно, можно и по-другому... Например, как недавно прогрохотавший мимо дозор гномов, видимо, решивших-таки забрать оставленный ненавистными темными домен — себе. Можно грохотать доспехами на все Подземье, светить во все стороны рунными светильниками... Правда, не сказать, чтобы это было менее опасно, чем красться по темноте Подземья в одиночестве. Больших сил в дозор все равно не отправят, а маленькому отряду, да еще столь громко извещающему о своем присутствии... В общем, Р'лиес совершенно не удивился, когда с той стороны, куда угрохотали гномы, раздались отчаянные вопли, грохот металла, и яростное шипение. Все правильно. Так самоуверенно громыхать железом вблизи гнезда джумара, значит не желать себе добра. С этой тварью можно справиться, разве что натравив на нее мага-призывателя, да посильнее. Потому как прямой урон магией Червя только усиливает. А уж штурмовать его логово пехотой... Джумара регенерирует на уровне гидры, плюется опаснейшим ядом, да еще и проклинает все вокруг себя. А если крохотное сознание джумара ощутит опасность — Червь нырнет прямо в камень — и только его и видели. Но последнее умение джумаре сегодня вряд ли пригодится. Скорее — гномий Стратег отметит на карте место, где вспыхнула и сгорела исчерченная рунами фигурка, символически связанная с командиром отряда. И правители, пришедшие заявить свое право на то, что было оставлено темными эльфами — будут знать очередное место, где появляться — смертельно опасно. Затратный метод, но, увы, действенный.

Потому-то и ценятся среди почитателей Ллос ловушки, которые не разряжаются на первого прошедшего, но способны лежать в глубинах камня годами, игнорируя низших, посмевших воспользоваться коридорами, в которых хоть однажды простерлась Тьма Темных Владык.... До тех пор, пока не исполнится какое-то условие, заданное создателем ловушки. Скажем — звезды в небе сойдутся по приколу в какой-то неприличные рисунок... И вот тогда — бабахнет, да так, что мало может и не показаться.

Разведчик осторожно заскользил вперед. За время своего недолгого владычества в домене темные эльфы успели только выяснить периоды миграции и ареалы обитания самых опасных тварей... ну, и расставить в коридорах ловушки — как без этого? Так что гномам, желающим занять покинутый дом Темных — придется ой, как не сладко. Однако, в результате, увы, сомневаться не приходится. Подданные Подгорного престола славятся упертостью. А плодятся они, как и положено низшим, довольно-таки быстро... Хотя и медленнее, чем эти нечестивые порождения Света — Эдайн.

Постепенно приближались стены их старого дома. Разумеется, гномы уже заняли их... вот только тралить ловушки и нести потери они будут еще долго... А вот за тем, чтобы выяснить: сколько именно, сюда и был послан разведчик. Ну и напакостить по возможности, чтобы затянуть этот срок. Хотя, конечно, с тем, что наплели маги Дома за время его недолгого владычества — труды одинокого разведчика не сравнятся. Но то одного. А теперь, когда ситуация прояснилась, и противник определен — сюда двинутся десятки и сотни диверсантов. Война в Подземье не прекращается никогда!

* * *

Лешек поднял голову, отвлекаясь от сбора ночесветки. Вблизи Курганья полностью сосредоточиться на работе — значило не желать себе долгой жизни. Сила Света, переполнявшая ту, что спала вечным сном в центральной гробнице, изменяла все живое. Исполненные Света существа стремились уничтожить все, чего коснулась скверна... Лошади, ставшие единорогами, птицы, роняющие вниз светящиеся от переполняющей их Силы серебряные перья, светлые Стражи, в недавнем прошлом бывшие собаками, а то и волками, священные вепри... После открытия домена они начали появляться из Курганья, и атаковать всех, попавшихся на пути. Ведь кто из нас без греха?

Зато у Курганья росли совершенно уникальные травы. И даже обычная полынь, переполненная Светом, превратилась в ночесветку — редкий ингредиент, ценимый алхимиками. Да и принявшие Свет звери, да простит нас Владыка, давали компоненты, за которые дорого платили артефакторы. Правда, в отличие от трав, с которых боярин брал десятину, твари доставались владельцу домена почти целиком: у крестьян не было сил справиться в жаждущими очистить грех, так что Тварей Света истребляли дружинники боярина.

Правда, наговаривать на боярина — грех. Добрый у нас боярин. На барщину почти не гоняет, а если уж требуются какие работы — то собирает на них с уважением, по твердому ряду, и с тех, кто на него работает — оброка не собирает. Да и с прочих оброк выбивает хоть и тяжелый, но вполне посильный. Да и то сказать: боярину нужно и дружину содержать, и город строить, и перед другими боярами на этих, как их... "диплодических" встречах выглядеть надо не хуже других...

Старик Панас говорил, что встречи эти так называются оттого, что там на стол ставят золотое блюдо, на котором лежат два таких же золотых плода. И кто свой плод съест первым — тот и получит это, как его, "прехимущество". Правда, что такое это самое "прехимущество" и как его получают — дед Панас и сам не знает. Но вот про то, как проходят диплодические встречи — он знает точно. Ему еще один из рыцарей прошлого барина, Арениуса, рассказывал, еще до пылающей Ночи.

Так что барин у нас — вполне себе ничего. Хучь и нелюдь, хучь и поклоняется какому-то непонятному "Изменяющему пути", а не великому Владыке Света, коему все люди молиться должны... Ну, так на то он и нелюдь, чтобы своим нелюдским богам молиться. А вот что он людев ни на алтари свои черные не таскает, подобно злобным демонам, ни в работварории, как проклятущие чернокнижники, ни кладбища не тревожит... Вот те, кто под рукой этих, живет... как их... "нихремастеров"... ну, которые мертвых тревожат — те даже похоронить усопших родичей не могут: особое разрешение барина нужно. Уж об этом-то Лешек, происходящий из семьи, в свое время бежавшей от черных мастеров смерти знает точно. А наш боярин — добрый... Наверное... Даже госпожа Аминта, что служит Владыке Света так сказала. Говорит: "хоть и еретик, и проповедей его слушать не нужно, но дела творит добрые, и бунтовать против него не след".

Лешек вздохнул, утер пот с лица, и переполз к следующему кустику ночесветки. Вал, нашпигованный охранными талисманами, был построен для того, чтобы защитить от прорыва изнутри, а не охранять от подходящих извне. Однако, за века существования Курганья талисманы ослабли и разрядились. Вот и случались... всякое.

Услышав шорох, не свойственный обычному голосу ветра над степью, Лешек скатился в давно примеченную ямку, накрылся специальным плащом, которые барин раздавал охочим людям для сбора трав в Курганье, и стал напряженно вслушиваться. Тихое шипение стекающих с перьев молний заставило Лешека замереть. Мимо проходил громоносец: страшная птица, получившаяся из дрофы, приземлившейся подкормиться яркой зеленой травой, что росла в Курагнье, отчетливо выделяясь на фоне выжженной солнцем степи.

Вот тихое шипение сменилось громыханием разряда, а потом — громким воплем.

— Эй, человек... — услышал Лешек. — Вылазь, не бойся...

Лешек осторожно приподнял край плаща. Неподалеку, отчетливо выделяющийся темным силуэтом на фоне неба возвышался ужасный всадник на настоящей твари из Ада.

1 Эдайн (вторые, синдарин) — в узком смысле три племени, первыми откачнувшиеся от Мелькора к эльфам. В широком смысле — "люди вообще".

2 Квенди — "говорящие", самоназвание эльфов.

— Вылазь, не обидим...

Глава 1. Зеленая башня

Иримэ

В теплых объятьях северного ветра я стояла на вершине башни Оракулов, башни моем матери, и вспоминала, как точно так же, и не так давно, мы с Кайларном стояли над миром, и, под медленно плывущими с востока на запад звездами, ожидали открытия домена.

Что сказать? Домен открылся. И на нас с Кайларном обрушился целый пласт проблем и неприятностей, да таких, что не до конца контролируемый домен оказался далеко не самой большой из забот.

Во-первых, угасшая было война с кочевниками Заречья — вспыхнула с новой силой, когда на подчинившиеся племена обрушились новые пришельцы с востока. Из местных одни радостно переметнулись к вторженцам, другие — немедленно потребовали от хозяина домена защиты, третьи — "доблестно" кинулись в бой, и полегли, оставив на Кайларна своих женщин, стариков и детей. Последних два дня возили через Великую на Хранителе тайн, в то время как ударные отряды армии домена сдерживали врагов.

Во-вторых, радостно активизировались банды Дикого поля радостно кинувшиеся грабить "поднакопивших жирок" поселян.

Повезло еще и с тем, что враги активировались не одновременно: кочевники рванули в набег сразу же, а вот бандиты — сначала почти неделю выясняли между собой, кто у них самый большой бугор, и кто достоин объединить под своей рукой банды. Нет, разумеется, мелкие шайки появились почти одновременно с кочевниками, но с ними отлично справлялись и "местные силы самообороны", как их называет Кайларн — сами вооруженные поселяне. Конечно, есть у меня смутное подозрение, что споры и усобицу между бандитами изрядно подогрели бродячие проповедники Пурпурной длани. Неся в народ Слово Владыки Света и Продвижение Истины, они, между делом, ухитрялись настроить одних вожаков банд против других, некоторых — выставить еретиками в глазах собственных последователей, а кого-то и вовсе отправляли в плавание по Великому Океану1. Так что сборы, скажем так, несколько затянулись. А когда банды Дикого поля все-таки собрались выступить — местный владыка Каганата уже отозвал кочевых всадников на защиту собственных земель и подданных от очередного орочьего нашествия.

Я оперлась руками на невысокий парапет, ограждавший верхнюю площадку Башни Оракулов, и посмотрела на замок, в котором в настоящее время живу. Остров, на котором расположен Азир — висит так, что его поверхность немного выше, чем уровень земли остального города. Так что мне видны не только стены замка, но и уходящий вниз обрыв летающего острова. Правда, разумеется, видно мне не все. Но вот верхние лучи восьмиконечной звезды, украшающей собой обрыв, мне отлично видны.

Сам замок был возведен относительно недавно: мой Кайларн больше заботился о городе и экономике, чем о собственных престиже и безопасности, так что городская стена была перестроена пару раз прежде, чем началось взведение стен цитадели. Но, все-таки, замок был перестроен. Руины прежнего убежища лорда Арениуса были, наконец-то, разобраны, и на их месте воздвигнуты новые стены. Увы, строители стен работали скорее в человеческой, чем в эльфийской традиции, и стены были скорее функциональны, чем красивы. Они были сложены из серого гранита, невысокие, зато толстые, с прорезанным узкими бойницами парапетом, ограждающим боевую галерею с двух сторон так, что бойцы на стене будут в безопасности, даже если враг ворвется во внутренний двор... Зато вот от обстрела с башен на примыкающих к ним стенах укрытия нет. Сами башни, круглые, приземистые и основательные, несли на верхних площадках серьезные требушеты, обеспечивающие как противокорабельную оборону в сторону реки, так и, как это назвал Кайларн, "контрбатарейную борьбу" на случай, если враг прорвется все-таки в город и попытается установить там осадные орудия.

Осматривая замок Азир, я тихонько улыбалась. В свое время, отдав хозяину замка, Кайларну, мое Кольцо — она заключила между нами помолвку. Вернув же мне Кольцо леди, хозяин замка признает наши отношения... Это — малоизвестный обряд даже среди эльфов, но он все также действенен и признаваем. И, когда-нибудь хозяин замка получит Книгу Эльфов, и стены будут в очередной раз перестроены, приобретя вдобавок к человеческой функциональности — эльфийскую красоту.

Увы, но срок, выделенной мне матерью, Видящей Реалуэ, на отдых — недолог. Так что придется отвлечься от созерцания замка и построения планов на будущее, к заданному упражнению: попытке прозреть событие в прошлом, при котором я не присутствовала. Овладение этим навыком входит в обязательные требования к Видящей, прошедшей обучение в Башне. А вот мне он до сих пор как-то не дается. Точнее — нет, не так... Иногда у меня все получается так, как надо... Но в том-то и беда, что "иногда": стихийно и непредсказуемо. И нет никакого средства справиться с этой бедой, кроме одного: пытаться снова и снова. До тех пор, пока не начнет стабильно получаться.

Я подшагнула к расстеленному на верхней площадке Башни Оракулов, под небольшим навесом, коврику, и опустилась в позу, которая на квенья называется "энва-хамбэ", а Кайларн прокомментировал ее словом "сейдза". По-настоящему, я должна была бы сейчас сама зажечь семь ароматических пирамидок в семи пиалах... Но пока что даже такое простое действие может нарушить мою концентрацию, и огонь к пирамидкам подносит мама. И она же льет фэанен в стоящий передо мной бокал. Земля, вода, воздух и огонь явлены, чтобы поддержать мой порыв. Жизнь в данном ритуале воплощаю я сама... и смерть, увы, тоже. Ибо даже для долгоживущих Вечная Леди, Та-что-за-Порогом — постоянная спутница. А уж для тех, кто вступил на путь воина, взяв в руки боевой лук — тем более. Так, перепроверяя ход ритуала, я постепенно отрешаюсь от воздействия тварного мира и погружаюсь в транс...

* * *

Отряд оборотней верхом на призванных орнисах мчался по дороге. Их общину осадила пришедшая с Дикого поля банда, и замок Азир отправил их на помощь. Орнисы — неутомимые бегуны, но демоническим птицам отнюдь не нравился дополнительный груз на спинах. Поэтом бегущие птицы временами грозно и недовольно вскрикивали, или пытались грозными клювами перекусить охватившие их ремни. Но подвесная система была продумана весьма хорошо, и шансов освободиться у орнисов не было. Они продолжали бежать туда, куда их направляла неумолимая воля призывателя.

Обогнув Курганье, стая собиралась было сойти с дороги и углубиться в холмы, отделяющие их от общины оборотней на берегу Орбаковской балки. Разумеется, как раз в этот момент начались неприятности: прилетевшая "из ниоткуда" стрела сразила орниса, на котором ехал предводителей оборотней. Разбойники, поднявшиеся из выкопанных по сторонам от дороги, и замаскированных плетенными щитами, на которых лежали пласты бережно снятого дерна, дали залп, сразу ополовинивший стаю.

— Вперед! — крикнул спешенный предводитель, посылая стаю в атаку.

Даже при том, что разбойников было больше, а оборотни понесли большие потери, шанс прорваться у демонических птиц — был, и неслабый. Дистанцию до лучников орнисы пролетели прежде, чем те успели дать новый залп. Могучие клювы сокрушали кости, острые когти — рвали мясо, даже не задерживаясь на жесткой коже доспехов. Лучники схватились за тесаки, но это им не слишком помогало: острая сталь скользила по жесткому оперенью, почти не причиняя вреда. Опытный глаз заметил бы одну странность: всадники помогали птицам, подбадривали их, указывали цели, но при этом сами не принимали участия в бою. Но ни избиваемым, находящимся на грани паники лучникам, ни спешившей к ним из-за холмов подмоге было не до того, чтобы внимательно приглядываться и разгадывать загадки.

Три рыцаря, отказавшихся от служений Империи Света ради разбоя на большой дороге, врубились в стаю орнисов, разом перевернув баланс боя. Длинные лэнсы2 сразили по два-три орниса каждый, а потом рыцари выхватили тяжелые мечи. К тому времени подоспели и латники, сосредоточенно бежавшие за своими предводителями.

Разумеется, орнисы не сдались без боя: почти по-человечески вскрикнул дестриэ3, которому могучие когти орниса перебили правую переднюю ногу. Его всадник вылетел из седла. Оглушенному падением рыцарю подняться уже не дали. Хотя даже в такой ситуации он оставался страшным противником, и сумел отправить обратно в варп трех демонических птиц, но его в конце концов просто разорвали. Латников же и вовсе никто не считал. Но орнисов после залпа лучников в упор и атаки рыцарей — осталось слишком мало, а рыцарям-разбойником подмога все прибывала и прибывала. Да и лучники, выжившие после первоначальной атаки орнисов, постепенно выбирались из схватки, и начали обстреливать птиц и их всадников.

— Ну что, Фабрис? Вот мы и снова встретились! — издевательски рассмеялся один из двух оставшихся вожаков разбойников в лицо предводителю оборотней, что уже успел заменить одного из погибших всадников, запрыгнув на спину освободившейся было птице.

— А, это ты, Кшись... — устало усмехнулся Фабрис.

— Пан Кшиштов, ты, быдло! — возмутился рыцарь. Лица его не было видно за опущенным забралом, но, судя по голосу, рожу ему изрядно перекосило. — Впрочем, говори что хочешь: тебе уже немного осталось. Ну, каким будет твое последнее слово?

— Последнее слово? — как-то странно радостно улыбнулся оборотень. — Истваан!

— Что? — изумился Кшись... и тут же охнул: из грудной пластины его доспеха высунулся окровавленный кончик меча.

— ...накрыла предательства тень восьмиконечной звездой4! — продолжил Фабрис цитату.

Разумеется, сваншотить рыцаря, даже ударом зачарованного клинка в спину — было практически невозможно. Но, когда Кшись, потрясенный предательством, оглянулся, то понял, что люди его неверного союзника постепенно вышли из боя, отойдя в задние ряды, а вот его гвардия — как раз большей частью полегла. Оставшиеся же в живых — отнюдь не горели желанием вступать в заведомо безнадежный бой. Так что очень скоро на поле боя остались только торжествующие победители.

* * *

Все. Дальше я уже сама присутствовала, так что это будут уже не видения, а воспоминания...

Крикуны, с присущим их роду злобным воем свалились с небес как раз тогда, когда "Фабрис", как и положено уважающей себя иллюзии, помахав рукой, растворился в воздухе. К этому моменту все призраки, достигшие способности творить заклятья третьего круга магии разума, уже лежали пластом на железных спинах крикунов: концентрация, необходимая для поддержания достоверной иллюзии — сильно выматывает. Так что прикрывать еще и нас пусть даже гораздо более простой иллюзией чистого неба у них уже не было сил. И присоединились к творцам иллюзий и их транспорту мы уже в последний момент.

Выживший рыцарь-разбойник демонстративно исполнил салют в сторону наших крикунов, и, собрав своих, и бывших чужих бойцов, двинулся на запад. А пристроившийся у него за правым плечом неприметный человечек в сером балахоне благословил нас священным жестом Владыки Света.

Признаться, когда мы в замке получили известие о нападениях банд, я сильно расстроилась. На западных границах Ойлэ-таур5 тоже действуют подобные банды... точнее — действовали. Сейчас, когда по сути уже идет война с Империей Света умные, как я подозреваю, откочевали подальше, а глупые — перебиты перемещающимися отрядами... Но, в любом случае, в мирное время эти банды были систематической головной болью. Из-за них приходилось держать на теоретически мирном направлении изрядные гарнизоны и подвижные отряды.

Конечно, глупые предводители разбойников, третирующие местных жителей Фронтира, дерущие неумеренные "налоги на безопасность" — быстро гибли, часто — вместе со своими отрядами, и, в большинстве случаев, даже не от стрел и мечей моих сородичей. Но на их место все время приходили новые. И иногда встречались среди разбойников и умные. Те, кто надевал на себя маску "народного заступника", кто "грабил богатых и раздавал деньги бедным" (раз в сто меньше награбленного, но об этом, как правило, разбойнички помалкивали)... Вот они-то и становились настоящей головной болью. Разбойнички отлично умели растворяться среди местного населения. Благодаря прикормленным мирным поселянам — они отлично знали, где и когда их будут ловить. А попытки зачистить местность перед облавой — только увеличивали популярность разбойников, и вызывали приток добровольцев в их банды. А по нашу сторону они рубили ценные деревья, грабили караваны, захватывали пленников и либо возвращали их за выкуп, либо продавали в рабство... В общем, были немногим меньшей проблемой, чем вольные ярлы Морских Владык. Так что, узнав о начавшихся набегах мелких банд, да еще в разгар войны с новой волной кочевников из Заречья — я не на шутку обеспокоилась.

Но вот Лар (когда я сократила его имя до "Кай" оно посоветовал мне именно эту форму, сказав, что "не хотел бы выкладывать слово "счастье" из ледяных букв "Ж", "П", "О" и "А") услышал мои опасения, он только покачал головой и рассказал, как на кораблях избавляются от крыс. Отлавливают несколько крыс и сажают в железный ящик. Есть им там нечего, поэтому крысы начинают убивать и есть друг друга. И в конце — остается только один: самый сильный и самый злобный. Его еще некоторое время подкармливают пойманными крысами, а потом этого крысиного волка выпускают в трюм. Питаться чем-либо, кроме других крыс крысиный волк то ли не может, то ли не хочет. Зато все крысиные уловки и все ходы — в его распоряжении. Так что поголовье серых вредителей крысиный волк сокращает очень эффективно.

Признаться, я усомнилась, что подобные методы могут срабатывать на людях... Все-таки, как не крути, но эдайн, при всех их сомнительных достоинствах, следующих из краткого срока жизни — не крысы... В ответ Лар позабавил меня рассказом о Генри Моргане, корсаре и вице-губернаторе Ямайки, и Франсуа Видоке, налетчике и грабителе, основателе французской "Сюртэ". Признаться, эти названия мне ни о чем не говорили... Но раз уж Лар, сам когда-то бывший человеком, так считает — я решила ему поверить.

В сущности, так оно и получилось. Связь с Вацлавом, главой одной из трех крупнейших шаек на границе Диких полей с доменом Азир, удалось установить через агента Пурпурной руки, изображающего бродячего проповедника Ордена Нищенствующих. Разумеется, идея подставить и потрепать две банды-конкурента вызвала радостный интерес у Вацлава. Так что договор был заключен, и с этого момента Эугениуш и Кшись, тезка коменданта Ветровска, давние знакомцы Фабриса еще по службе у князя Мешко, были обречены.

По условиям договора, Вацлав был признан "хозяином своей земли", получал право брать необременительную мзду с торговцев, идущих по его территории, и обязался не пропускать через свою землю своих коллег, которые захотят "пощипать" домен Азир. В ходе переговоров Вацлаву было продемонстрировано ("совершенно случайно", разумеется), как призванные церберы держат след даже через облако кайенской смеси6, и как призванные совы, оставаясь почти незамеченными в ночной темноте, прочесывают лес. Представление разбойничка впечатлило настолько, что он даже не стал возражать против условия, что за косяки банд, прошедших его землей — будет платить ночная гильдия, выступающая гарантом договора. А уж Гильдия сумеет потом взыскать с должника не только выплаченную сумму, но и изрядную пеню. В последнем Вацлав нисколько не сомневался, и на присутствовавшую на переговорах в качестве представителя Гильдии Ванду посматривал несколько даже испуганно.

Собственно, на этом война с бандами Дикого поля была закончена. Да, конечно, там, на территориях, еще не видевших Неумирающих, скорее всего, скопились неоткрытые еще подземелья, дикие и блуждающие рейд-боссы, и прочие сокровища, как это обычно и бывает с землями, где Место Силы долго время остается без надлежащего присмотра... А вот в домене Масмада, под рукой темника Каганата, все подобные вкусные вещи давно разграблены, если не самим темником Захарией, то его противником — орком Гхыром (запоминать его полное именование мне откровенно лень). Однако, нам с Ларом нужны не столько сокровища, сколько земли и подданные, а также — союзный, или, хотя бы — не враждебный Неумирающий на границе. Так что позволять Гхыру усилится за счет Масмада, а также — уничтожать в своих котлах наших будущих данников, никто не собирался.

За этими размышлениями я даже не заметила, как, собственно, выпала из транса. Свечи уже погасли, а возле меня устроился мой избранник, подтвержденный волей и Словом нашей Матери — Неумирающий Лар.

— Привет! — улыбнулся он мне. — Смотрю, у тебя получилось?

— Частично, — ответила я. — Вызвать видение — получилось, и я теперь знаю, как разбойники с Дикого поля попались на наши иллюзии. А вот из транса я опять просто вывалилась, а не вышла контролируемо, как оно следует.

— Это да, — вздохнул Лар. — С этим и у меня проблемы...

Нельзя сказать, что этим он меня так уж сильно утешил: он-то занимается всего ничего... Несколько недель — это вообще "только начал. А вот у меня все никак не получается... и это уже плохо. Может, на этом меня и подловили, когда я недосмотрела видения, и отправилась в этот обреченный поход? Впрочем, как ни крути, а в итоге — все вышло к лучшему.

Я оглянулась на Кайларна. Степные ветра и яркое летнее солнце снабдили его загаром, который он сам назвал "офицерским": темное лицо и руки по плечо. Все же остальное осталось светлым, что было заметно, когда он раздевался по пояс, чтобы принять участие в утренней разминке вместе с солдатами. Дальше же наши отношения пока что не зашли. С одной стороны, это заставляет меня испытывать некоторое облегчение: при мысли о том, что мужчина и женщина делают в постели.... о том, для чего Лар регулярно вызывает к себе эту эдайн... я, признаться, все еще чувствую некоторый страх, если не сказать больше. Но с другой стороны... Нет, я не боюсь, что смертная девка уведет его у меня: смертная она на то и смертная, чтобы быстро состариться и умереть. А Кайларн, после похода по Лабиринту Духа принял на себя груз долгой жизни, подобающий представителю цивилизованной расы, а не котороживущим дикарям. Но все равно... У этой эдайн есть то, к чему я даже боюсь протянуть руку? Это... неуютная мысль. Очень неуютная. Да и... справлялись же как-то эльфийки все века до меня? Значит, "там" точно не может быть ничего страшного, того, что трудно пережить... И я решительно сдвинула руку Лара со своего же плеча себе же на грудь. Это оказалось на удивление приятно, но...

— Молодежь! — что?! Я дернулась, оглядываясь. Оказывается, мама вышла на верхнюю площадку Башни Оракулов. А я даже не заметила, как она ушла... Вот же — голова, два уха! — А не слишком ли вы разошлись?

Лар с видимой неохотой убрал руку. Признаться, я чуть было не потянулась за ней... Но мама права — не время и не место. Для священнодействия во славу Атерэ — нужно более подобающее окружение. Но, возможно, стоит подумать о том, чтобы услать человечку сегодня вечером, и занять, наконец-таки свое место? Или... не отсылать?

Между тем, я чуть было не пропустила задание, которое мама дала Лару. Но все-таки я успела услышать...

— ... на ближайшую ночь!

Что?! Она задала Кайларну простую, но вполне подходящую для его уровня задачу... Так почему же моему лицу так подозрительно горячо? А вдруг он увидит исполнение моих планов? А вдруг — не увидит? Это же... А мама? Она же Видящая если не сильнее меня, то настолько опытнее, что и сказать страшно. Вдруг она увидела?

— Успокойся, — мама прикоснулась к моему лицу. — У него не получится.

— Не получится? — удивилась я. — Тогда зачем давать такое задание?

— Разумеется, чтобы он пытался. Думаю, ты обеспечила ему сильный стимул, чтобы Видение само по себе стало отличной наградой, — улыбнулась она. — Но сегодня — еще не время. Прорыв близок, но еще слишком рано.

— А я? Для моих... планов — тоже... рано? — с трудом, преодолевая себя, но все-таки я смогла произнести... это. То есть — почти произнести. Назвать явно то, что я собираюсь сделать — мне пока что не хватает сил.

— Ты торопишься, — произнесла Видящая Олваирина. — Это скорее характерно для эдайн. Но и твой избранник — он хотя и перестал быть эдайн телом, но его память и его душа все еще живут в ином времени, более характерном для недоживущих, — вздохнула мама. — Я не знаю, что сказать тебе. Тем более, что и богиня — не против. Но все равно я не хочу, чтобы ты спешила отдать себя... Наверное, это просто глупое материнское сердце и не рассуждающий эгоизм... Не знаю. У меня нет Видений, которыми я могла бы оперировать. И расчет не показывает каких-либо опасностей или же неприятностей... Но все равно я не могу посоветовать собственной дочери прыгнуть в постель к тому, кто лишь недавно обрел благословение Матери.

— Мама... — вспыхнула я. — Ты же говорила, что Видящая должна сохранять отстраненность. И даже угрозой собственной жизни Видящая обязана манипулировать столь же хладнокровно, как падением капли в такой глуши, что ее никто не увидит?

— Должна, — согласилась мама. — Вернее... Это тот идеал, к которому следует стремиться. Но ты уже достаточно повзрослела, дочка, чтобы понять: наш мир не идеален. И с этим... Я уже однажды манипулировала твоим будущим... Это тяжело. Но, боюсь, что ты не поймешь меня, пока у тебя не будет собственной Ветви....

При мысли об образовании собственной Ветви... точнее, о процессе, который оному образованию неизбежно сопутствует, я вновь покраснела. Но с некоторым трудом смогла заставить себя отстраниться от пугающих, но таких сладких, но в то же время — мутных видений, что на мгновение захватили меня...

— Но все-таки, есть что-то, что ты, как Видящая, можешь посоветовать твоей глупой дочери? — решилась я все-таки спросить. Вопросы Видящим считаются в Вечном лесу чем-то вроде дурного тона. "Правда, которую тебе говорят Видящие — это не всегда та правда, о которой ты думаешь". Говорят, это высказывание занес к нам один из Неумирающих, принявших Вечный лес и принятых им. И для других Видящих этот совет как бы не стократ более обоснован, чем для посторонних.

— Есть, — кивнула мама. — Заканчивай с играми в независимость и принеси-таки ему клятву. Теперь, когда Кайларн стал лордом фейри — это не умалит твоей чести и не приведет к изгнанию... по крайней мере — автоматически, без рассмотрения Советом. Думаю, тогда я позволю ему вернуть тебе твое кольцо.

Я замерла, рассматривая Азир с вершины Башни Оракулов. Древо феечек возвышалось над прочими строениями "типично человеческого" замка владыки фейри. Впрочем, дрожащая, как натянутая ткань, реальность намекала на присутствие сильного Искажения. Да и все присутствующие эльфы и союзники — "искажены Хаосом". Так что "человеческим" Азир назвать сложно. Скорее — оплот Хаоса на земле. Да и бог, которому поклоняется Кайларн — Владыка Изменчивых ветров, один из богов Хаоса. Но, несмотря на это, Башня Оракулов и Дерево феечек однозначно свидетельствует, что рано или поздно Лар получит Ветвь меллорна, указующую путь к Книге эльфов, к титулу младшего князя эльфов. И не надо быть Видящей, что догадаться, что эта ветвь ждет нас где-то в Орбаковской балке — единственном более-менее приличном лесу во владениях Лара.

Я опустилась на колени за спиной пребывающего в пророческом трансе Кайларна. К счастью, он не явился на урок к маме в доспехе. И на нем сейчас была купленная по случаю на аукционе черная шелковая мантия с асимметричным серебряным узором, характерная скорее для тех магов, что идут по пути дипломатии и правления, а не войны. Так что, когда я обняла Лара и прижалась грудью к его спине — я почувствовала его тело, а не жесткую кожу доспехов.

Ощущения были не совсем такие, как тогда, когда Лар прикоснулся к моей груди рукой, но все равно отрываться мне не хотелось, несмотря даже на ироничную улыбку мамы.

Зеленый кристалл у выхода с площадки полыхнул яркой вспышкой, сигнализируя, что кто-то внизу, у подножия Башни, желает привлечь внимание Видящей Реалуэ. Мама подошла к камню, и вывела в воздухе простенький узор активации.

— Да? — спросила она.

— Донесение для лорда Кайларна, — донесся из камня незнакомый голос сегодняшнего дневального. — Ночная гильдия сообщает, что сегодня незаконные контрабандисты поведут через Двуглавый курган караван рабов для Каганата.

— Незаконные контрабандисты"? — я повторила совершенно непонятное мне сочетание слов. — А что, бывают "законные"?

— Разумеется, — Лар вышел из транса и готов был пояснить непонятное. — "Законные контрабандисты" отстегивают в общак Ночной гильдии. Незаконные — нет. Вот Гильдия и хочет избавиться от конкурентов нашими руками.

Я внимательно посмотрела на все еще не пришедшего в себя после транса Лара. Он, видимо, понял, что я хочу, потому что отрицательно покачал головой. Ну, в сущности, как и ожидалось. В таких маленьких предсказаниях моя мама никогда не ошибается.

— Ничего про сегодняшний вечер, — подтвердил мои догадки Лар. — Только что-то странное: бои на улицах города, наши войска, отступающие через развалины, прикрывая бегущих к замку гражданских, горящие дома... и демоны, дерущиеся в небесах.

Внезапный холодный порыв ветра, пробежавший по моей коже, напомнил мне, что лето уже катится к своему завершению, и скоро настанет осень. Или это слова Лара так повлияли? Ведь он был в трансе, а значит — видение вполне может быть истинным!

Лар снова отстранился от реальности, теперь уже — раздавая приказы с помощью силы, что получали Неумирающие, приходя в этот мир. Несколько раз я испытывала ее действие на себе... Б-р-р... Не самое приятное из ощущений. Как будто к твоему сознанию прикасается новичок в ментальной магии, и начинает диктовать тебе твои мысли. У мастера магии Разума это получится так, что ты легко примешь внушаемые мысли за собственные: просто не найдешь, где кончаются одни и начинаются другие. А Сила Неумирающих вела себя именно как новичок: вбивала чужие мысли в твое сознание так, что принять за собственные их было в принципе невозможно. Однако эти "Командные заклинания", увы, слишком удобны, чтобы перестать ими пользоваться.

Пока войска собирались в поход (процесс, увы, отнюдь не мгновенный: этот только "летучий отряд быстрого реагирования" мог собраться примерно за час, более серьезная группировка выступала значительно медленнее), мам решила поподробнее расспросить Лара о его видениях. Как ни странно, похоже было, что противниками наших войск в этом бою были не Империя Света, не орки и даже не Каганат, что было бы ожидаемо. К счастью, не штурмовали Азир и эльфы, и даже наши темные... м-м-м... до сих пор не могу признать эти порождения Подземельной Тьмы — сородичами, хоть мама и подтверждает слова Говорящего-с-Лесом, что это именно так. Но, в любом случае, штурмовали Азир явно не дроу. Судя по рассказу Лара атаковали нас те, кто теоретически должен был быть с нами в союзе: Хранители Древних, давние противники Империи... и Вечного леса. Как это может быть — непонятно, но мама сказала, что видения с высокой степенью вероятности — истинные. Вот только исхода схватки Лар увидеть так и не смог...

— Вот что, ученики, — жестко обратилась к нам мама, — пока что следует отбросить это видение, и действовать так, как будто его не было. Я постараюсь разобрать, что там произойдет и выработать рекомендации...

Я обратила внимание, что мама не сказала "подскажу, как этого избежать". Значит ли это, что мама считает такое развитие событий — неизбежным?

Лар, похоже, сумев раньше меня последовать совету Видящей, улыбнулся, подхватил меня на руки, запрыгнул на парапет, и под мой визг, шагнул с него вниз... прямо на спину незамеченного мной крикуна. Как я испугалась, пока летела эти полметра — кто бы знал. Убедившись, что стоим мы твердо и падать со спины демонической твари — не собираемся, я вырвалась из рук Лара, и заколотила кулачками по его груди, выкрикивая какие-то бессвязные обвинения, которые потом не смогла вспомнить и сама. Вспорхнувшая снизу стайка феечек немедленно принялась меня утешать и успокаивать, уверяя, что наш господин — всего лишь "пошутил". В принципе, это я отлично понимала и сама... но вот остановиться не могла. Истерика — она и есть истерика. И шутка Лара, надо признать — довольно забавная, была лишь поводом к ней, но никак не причиной. Причина же... Хоть мама и учила меня встречать любые видения будущего с холодным разумом, но все равно... Как я могу спокойно жить, зная, что и этот мой дом может оказаться под внезапным и беспощадным ударом? Причем, если в случае Олваирина мы с мамой (н-да... по сходному случаю Лар рассказывал историю: "мы пахали", — сказала муха, сидящая на ухе вола" — это очень точно отражает наш с мамой "совместный" поиск путей спасения Олваирина) нашли выход, то по поводу Азира — нет пока что ничего.

Мы успели смотаться в замок и переодеться, так что на собрании командиров отрядов мы с Ларом присутствовали уже не "повседневной" или "дипломатической", но в самой что ни на есть боевой форме: я в легкой кольчуге эльфийских рейндежров, доставленной мне из Олваирина гильдейскими торговцами, а Лар — в "боевой броне мага Хаоса", увешанной четырьмя Печатями Чистоты (фокусами для заклинаний магии Хаоса четвертого круга), и расписанной серебряными по темно-синему фону изречениями примарха Магнуса, кто бы это ни был.

На Совете присутствовали только командиры отрядов: Пьен со своей истой, что поведет в бой культистов, Лёсса, командующая старшими рангами: всадниками и одержимыми Хаоса, Ставр от Теней и Сугуде-нойон, командующий основной нашей силой в этом походе — кочевыми стрелками. Уже после первой войны с кочевниками Заречья под руку Лара встали три кочевых племени. Даже они одни обеспечивали вполне приличный набор низкоранговых стрелков. Однако, после второй войны, начавшейся с открытием домена, а тем более — после атаки орков на владения тысячника Захарии, к нам откочевали еще столько же. Так что, хотя "тумен" (десять тысяч всадников) мы набрать и не могли, но для домена, восстанавливающегося после краха Пылающей ночи, Азир мог выставить весьма и весьма приличных размеров войско. Кстати, все тени и призраки прошли в воинской школе обучение верховой езде. Так что, хотя стрелять на скаку они еще не могли (это потребовало бы чересчур больших расходов), то вот уже добраться до места будущего сражения в одном ритме с кочевыми стрелками — почему бы и нет? А тех, кто совсем не дружен с лошадьми (есть, увы, и такие) — прихватит на своих крикунов изрядно разросшийся летучий отряд.

Может показаться, что для столь скромной цели, как караван контрабандистов, Лар собирает непропорционально большие силы. Однако, как он мне пояснил, в данной операции важно не только разгромить охрану каравана (которая не может быть большой), но и не дать караванщикам разбежаться или попортить товар, который еще вполне пригодится домену. И вот для этого кочевники — прирожденные пастухи, подходят наилучшим образом. Да и вообще: "здоровая паранойя — залог здоровья параноика".

Разумеется, первыми к месту будущей засады выдвинулись мы с Ларом при поддержке летучего отряда. В свое время я очень удивилась, выяснив, что на длительном марше кавалерия движется немногим быстрее пехоты7. Но то "на длительном марше". В пределах же одного домена конница обгоняет пехоту как бы не в два раза. Но летуны все равно вне конкуренции. Так что мы прибыли на место задолго до появления кочевников. По округе разбежались смотрящие: демонические твари с Плана Хаоса, практически неспособные воевать, но очень шустрые, и, главное — невидимые. Отличные наблюдатели и шпионы, смотрящие образовали "внешний контур", готовые дать сигнал о том, что караван (или какие другие враждебные силы: возможности предательства и атаки сильным противником исключать не приходится) приближается.

По сообщению Ночной гильдии караван "незаконных контрабандистов" (это словосочетание по-прежнему вызывает у меня улыбку) должен обойти Курганье с юга, пересечь Двуглавый курган по дороге между поселками Озерный и Прикурганный, передохнуть у прикормленного хозяина на окраине Прикурганного, и двинуться дальше к реке. Раньше такие караваны ходили прямо по дороге к серебряным рудникам, держась подальше только от самих рудников и обитающей в тамошних тоннелях гидры). Сейчас, когда рудники заработали, и дорогу к ним охраняют, такой маршрут был признан чересчур опасным.

Я тогда спросила, а почему бы контрабандистам, вместо того, чтобы переться прямо через курган — не обойти его с юга? И двинуться к реке мимо тех же серебряных рудников, но южнее, там, куда не заходят патрули охраны рудников? Гонец Гильдии посмотрел на меня как на дуру, и сказал, что караванщики — не идиоты, переться в это гиблое место. Там, дескать, и отдельные люди пропадали, и караваны. Да и из Прикурганного в Озерный — напрямик через курган ломятся, а не в обход.

Все это показалось мне очень странным. После замирения кочевников Заречья, и принятия под руку бегущих от орков, Лар старательно гонял смотрящих и призванных сов по всему домену, да и сам с отрядом не стеснялся принимать участие в картографировании владений. И на нашей карте южнее Двуглавого не было отмечено ничего интересного. Да и жалоб от жителей того же Озерного на пропажу людей или же скота — не поступало. А ведь крестьяне не стеснялись жаловаться владыке домена и на загулявших (и, соответственно, "пропавших") мужей, и на исчезнувший скот (временами — находивший свой конец в желудках не слишком принципиальных пастухов)... А тут — "все в порядке, барин", и все. А ночные жалуются на исчезновения. Непонятно...

Подошедшая конница расположилась на привал, а призраки, отправившиеся в Прикурганный, приволокли оттуда хозяина двора "на отшибе". Хозяйство действительно оказалось "справным" — с обширным садом, надежно закрывающим основной комплекс строений от взглядов как со стороны поселка, так и с дороги. Сам же дом, и большие сараи, назначение которых хозяин затруднился объяснить, вполне мог вместить небольшой рабский караван так, чтобы их было не видно односельчанам. Такой себе "приют контрабандиста",

Вначале мы планировали устроить засаду прямо в доме этого гостеприимного человека, но потом решили, что на подходе к самому приюту должны быть выставлены условные знаки, говорящие что "все в порядке", а явка не провалена. И нет никакой уверенности, что мы успеем выбить из хозяина их все. А вот на спуске с кургана караванщики и их охрана вполне могут и расслабиться: долгий и трудный путь уже почти подошел к концу, желанный отдых близко... Тут и настоящие, битые ветераны бывает, плывут. Что уж там говорить про тех, кто продает свои мечи обычным торговцам?

Из допроса хозяина "Приюта контрабандиста" выяснилось, что принимать у себя на подворье такие вот "сообщества вольных торговцев" он начал еще при лорде Арениусе. Тот как раз увлекся своими экспериментами, и на поддержание порядка в домене внимание обращал "по остаточному принципу". Павел (так зовут... а точнее — уже "звали" хозяина этого неправедного постоялого двора) естественно, не мог не знать о том, какой товар гонят его клиенты. Тем более, что время от времени с ним вместо денег расплачивались. Предоставляя право воспользоваться перевозимым товаром, что он и делал. Случалось, после этого товар оказывался непоправимо испорчен, и присоединялся к тем, кто оказывался чересчур измотан дальней дорогой и задерживал караван. Место, куда скидывали "негодный товар" — небольшую ложбину в склоне кургана, Павел нам указал. Кайларн так и сказал: "Карма!" Если бы даже мы не накрыли этот постоялый двор, то этот мини-некрополь, над которым, естественно, никто не проводил никаких положенных обрядов, был близок к самопроизвольному разупокоению. Думаю, после этого жить в Прикурганном стало бы... несколько неуютно. И его жители кинулись бы за помощью... правильно — к хозяину домена. А там уже до выяснения, откуда взялся этот могильник — было бы рукой подать.

Разрывать могилу не стали. Только набросали туда сухостоя, и тени совместно провели ритуал "сожжения неживого" — из магии Огня. В качестве оружия этот ритуал не годится от слова "совсем". Но вот для таких случаев — он идеален. Мертвые тела сгорят, оставив нетронутой землю и траву. Собственно, сам этот ритуал был изобретен эльфами после столкновений с некромантами Конклава, чтобы в случае чего — не оставлять своих павших на поругание черным чародеям, но и не вредить лесу. Люди заимствовали этот ритуал позже, но применяют достаточно редко. Ступившие на путь Огня обычно бредят могучими волнами огня, сметающими противника, испепеляющими армагеддонами... А прибираться на поле сражения — удел ничтожных бездарностей, что не могут освоить боле полезные заклинания... Зря это они, конечно. Впрочем, увы, тут разница между нашими расами невелика.

Стоя над полыхающим костром, Лар бросал в пространство Тяжкие слова, отпуская души погибших в лабиринт. Признаться, мне совершенно все рано — что там будет с душами этих эдайн, но показать это Кайларну — идея не самая хорошая. Он все еще сохраняет чересчур сильную связь с теми, кто не так давно был его сородичами. На мой взгляд — зря. Раз уж поднялся на уровень Истинного Народа — о родстве с низшими лучше не вспоминать. Но это его Путь, и ему выбирать, как идти по нему. Для меня же важно, что Мать позволила моему избраннику не просто стать эльфом, но и вернуть из небытия павшую ветвь моего народа.

Лар, отойдя от полыхающего края, поднял руку и взмахнул ей. По этому сигналу призраки, удерживающие иллюзию, что превращала военный лагерь в нетронутую площадку, такую, какой она была до нашего прихода, сменились. Я вопросительно посмотрела на возлюбленного.

— Идут, — кивнул он.

* * *

Ламиранэ

День уже давно перевалил за середину. Самую жару мы переждали в небольшой балке, а теперь — снова идем... Идем и идти будем. Цель наша еще не близко. Да и принесет ли облегчение прекращение этого долгого и мерзкого пути. Ведь идем мы с караваном рабов, и, что самое худшее — в качестве товара.

Пограничье Ойалэ-таур и Арэдайн-ард8 всегда было если не мирным, то относительно тихим. Набеги мелких банд, гнездящихся во Фронтире, а то и прямо во владениях пограничных баронов людских земель, тревожили нас, конечно. Но это не могло и сравниться с тем, как жилось в городах, где ближайшими соседями были орки, некроманты, а то и, упаси Мать, даже демоны. Вот там постоянно приходилось носить оружие, даже находясь в пределах выращенных мастерами Жизни городских стен.

Ничто не предвещало беды. Союзы Неумирающих, принявших Вечный лес, и вставших на сторону Империи, внезапно, и без каких-либо предпосылок, схватились между собой, а потом и Империя, обвинившая Вечный лес в провали очищающего похода против одного из оплотов темной веры, объявила войну Лесу. Неужели они не понимают, что если бы мы не отвели войска — у нас в тылу образовалось бы гнездилище демонов? К тому же, Империя обвинила один из Домов Ойалэ-Таур, Дом Парящего журавля, в провокациях и диверсиях на своей территории. Вроде бы убили кого-то из родичей герцога Запада. Империя потребовала выдать виновных — а это, как-никак, Глава Дома и его наследник, для суда и наказания. А когда Совет отказался, наложив вето на решение Вечного князя, эти мерзкие эдайн объявили, что Вечный лес покрывает убийц, и что это — казус белли.

Отряды людей оказались у нас под стенами буквально меньше чем через неделю после объявления войны. Наша дружина была хороша для того, чтобы гонять разрозненные банды, старшие ранги были оттянуты на север — отражать атаки Единения, с которым никогда не было мира, и на юг — против орков.

Мы надеялись на то, что маневренные отряды наших лучников, почти неуловимые в лесу, сорвут доставку подкреплений, и мы сможем удержаться, пока из глубин леса не подойдет помощь... Но люди, не считаясь с потерями, прорубили от своих границ до стен Исилмэирина широкую просеку, и теперь уже наши стрелки начали нести потери: ведь им приходилось выходить из-под благословенной сени дерев, чтобы нанести очередной удар... Но и сами быстроногие стрелки время от времени попадали под удар рыцарской конницы. Мало кто из наших храбрых защитников выживал, если такое случалось. Наши силы таяли, силы людей — напротив, росли: они подтягивали все новые и новые подкрепления из глубин своей Империи. Из трупов погибших деревьев люди взгромоздили две стены, надежно прикрывшие их лагерь от атак как из города, так и из леса. Днем и ночью стучали топоры в лагере осаждающих, превращая павшие деревья в оружие против нас. Какую боль, должно быть, испытывали души деревьев, когда их мертвые тела, скрипя и жалуясь на горькую участь стали метать в наш город огромные камни и горшки с алхимической горючей смесью.

Стрелки на стенах гибли один за другим, а недоживущие, не знающие о ценности каждой жизни, казалось, вовсе не замечали потерь. Город Лунного света наполнился плачем и стонами, небеса над нами застилал дым пожаров, которые мы не успевали гасить. И однажды, построив осадные башни, и таран, засыпав ров, люди пошли на приступ...

— Шлеп!

— А-а-а-а!!!

Заклятый хлыст практически не повреждает даже кожу. Но боль от его прикосновения — просто адская, что сейчас и испытала на себе моя соседка.

Вначале я сильно радовалась, что так и не собралась оправить свой любимый талисман в лунное серебро и украсить драгоценными камнями. Небольшая веточка на веревочке не заинтересовала тех, кто схватил меня, когда, одолев сопротивление защитников, солдаты Империи ворвались в город.

С меня сорвали одежду, избили и изнасиловали, но небольшой кусочек ветви меллорна на шнурке, амулет, позволяющий сохранить разум даже за пределами Леса — остался у меня...

При дележе добычи я досталась одному из латников герцога Западной марки. Попользовавшись моим телом, он продал меня в этот караван, двинувшийся на юг, во владения Золотого Каганата, чтобы перепродать доставшихся рабов. Как ни странно, во всем караване — только две эльфийки, хотя при штурме победителям досталось довольно много девушек. Видимо, остальные хозяева предпочли оставить добычу себе...

Впрочем, насчет "две"... Моя соседка, принявшая удар заклятого хлыста, уже вряд ли может считаться таковой. У нее-то не оказалось даже маленького кусочка ветви священного меллорна, что помогла бы ей сохранить разум. И сейчас рядом со мной механически переставляет ноги только тело, а душа и разум смутно знакомой девушки скрылись от ужасов мира за мутной пеленой безумия. И, может быть, для меня было бы лучше, если бы и мой амулет отняли. По крайней мере, безумная — не чувствует позора и отчаяния...

— Двигайтесь, — бросил нам один из погонщиков. Он реже остальных пускал в ход заклятый хлыст, и вообще вел себя получше остальных... хотя и не отказывался от возможности воспользоваться перегоняемым товаром. — Сейчас перейдем седловину Кургана — и останется уже совсем чуть-чуть до привала. Там и отдохнете.

— Кто отдохнет, а кто и потрудится! — его напарник масляным взглядом скользнул по моему телу, почти не прикрытому тем жалким подобием одежды, которое мне все-таки соизволили выделить.

— Поменьше думай о девках, и побольше смотри по сторонам, — бросил "добрый" надсмотрщик своему товарищу.

— А чего тут смотреть? — ответил тот. — Чай не в первый раз идем... Эй! Ты чего!?

"Добрый" медленно вывалился из седла. В его спине еще трепетала оперением боевая стрела.

Я оглянулась. Там. Где только что был ровный склон, разворачивался, набирая ходя для атаки, отряд всадников. Охрану засыпали стрелами. Большей части, вчерашним егерям и латникам, с трудом взгромоздившимся на лошадей, и способным верхом ехать, но никак не сражаться — хватило. Но вот небольшой отряд, состоящий из единственного в караване рыцаря, его копья9 и примкнувшего к ним мага, рванул на прорыв.

Я удивилась такому решению. Неужели рыцарь настолько горд, что считает себя способным перебить всех нападавших? Или "лучше смерть чем бесчестье"? Но, оглянувшися, я поняла в чем дело: на седловине кургана, на дороге, по которой мы только что прошли, разворачивался еще один отряд, а бежать прямо через курган... Некоторые попытались. Только ноги коням поломали. Склоны не то, чтобы крутые, но каменистые и очень неудобные для того, чтобы по ним гнать галопом.

Рыцарь же высмотрел в рядах противника слабое место, и рванулся к единственному пути к спасению. Видимо, он рассчитывал опрокинуть нескольких бойцов, преграждавших ему дорогу к спасению, и прорваться... Но навстречу ему набирали ход два закованных в тяжелые латы всадника.

Люди... О, Мать! Люди ли это? Какому человеку придет в голову оседлать порождение бездны Инферно? Всадники на самых настоящих кошмарах, как их описывали в книгах, вскинули руки в сторону идущего на прорыв копья. Два заклятья в виде темных, воистину "всебесцветных" конуса ударили по рыцарю и тем, кто последовал за ним. Жалобно, почти по-эльфийски закричал конь одного из оруженосцев. Его хозяин успел выпрыгнуть из седла, и приготовился яростно защищаться. Второй же рухнул на месте, убитый темным заклятьем. Мечи громыхнули по щитам и доспехам, и всадники помчались дальше. Всадники на кошмарах прорвались к магу, и тот не успел наколдовать ничего путного, рухнув на землю под ударами тяжелых клинков. Закончив с самым опасным противником, ужасные всадники атаковали спешенного оруженосца, и он тоже долго не прожил. Рыцарь сбил сразу трех кочевников, и, похоже, прорвался. Он оглянулся, убеждаясь, что никто за ним не следует: остальных бойцов его копья расстреляли конные стрелки, и вновь пришпорил коня. Но в этот момент над перемещающимися стрелками взлетели шесть очень хорошо мне знакомых силуэта. Феечки? Откуда они здесь? Да еще и на одной стороне с демонами? Неужели слухи о Доме Ренегатов оказались правдивы? Феечки вскинули руки, и сразу двенадцать тускло-багровых, почти невидимых в свете солнца, огоньков незнакомого мне заклятья сразили человеческого воина.

Между тем, последние из стихийно образовавшихся очагов сопротивления уже были успешно задавлены нападающими. Признаться, я не считала случившееся — переменой к лучшему. Похоже, что вместо гарема какого-нибудь вельможи Каганата мы окажемся на алтарях демонов. Говорят, порождения Инферно любят эльфийскую кровь и эльфийские души. Я задумалась о том, чтобы покончить с собой, но увы, я не легендарная "ночная тень", и оборвать собственную жизнь, откусив кончик языка и захлебнувшись кровью я не смогу. А иных способов нанести владельцам каравана убыток нас старательно лишили.

Сверху, застилая солнечный свет, спустились, сверкая металлом, тяжелые туши очередных демонических тварей. И чей-то звонкий голос произнес:

— Ты гляди-ка! Неплохая нам добыча досталась!

Голос мог бы принадлежать совсем молодой девушке, не старше ста шестидесяти — ста восьмидесяти лет. Но почему-то он внушал такой страх, что я просто рухнула в обморок.

* * *

Пьен

Пролетая над разгромленным караваном, я приобнял Исту. К счастью, мой новый путь отнюдь не требует целибата. Впрочем, надо сказать, что и вера во Владыку Света подобные требования предъявляет только к тем, кто желает возвыситься. Как там... В моей памяти возникли строки давненько уже не вспоминавшегося "Слова Света": "Кто желает властвовать над людьми — должен быть чист душой и телом". В результате, как показали донесения Пурпурного престола и Серебряных башен, которые учитель заставил меня разбирать, во власть просачивались либо лицемеры, способные уверить себя, что преступая обеты и "создавая временные и неразборчивые половые связи" они сохраняют телесную и душевную чистоту, любо фанатики, твердо знающие, что они — и есть абсолютный моральный идеал, и что остальные должны к ним стремиться. А кто не стремится — тот еретик, и должен быть уничтожен. Нет, разумеется, такими были далеко не все. И нормальных, хороших людей в верхах что светской, что церковной власти оказалось существенно больше, чем ожидал господин Кайларн. Да и у остальных с этим не намного лучше. Но все равно, воспоминания детства, проведенного в монастыре, после того, как обнаружились мои "особенности"10 — сильно поблекли после того, как я начал знакомиться со всей этой грязью...

Впрочем, все это — "отвлеченные умствования", которым хорошо предаваться в донжоне нашего замка, у камина, с бокалом вина в руке. А пока что у нас конкретная задача: сделать так, чтобы никто из караванщиков не избежал заслуженной награды.

Вот и очередной умник, который пытается удрать, рванув под прямым углом к дороге, туда, где нет пока что наших. Надо поторопиться, пока этот "умник" своего коня не загубил. По этому склону мчать галопом могут себе позволить разве что верхние ранги Каганата... или же очень опытные всадники... Да, пожалуй, и они поостерегутся лезть на эту каменистую осыпь.

Судя по тому, что наш беглец не навернулся на первых же метрах — в седле он явно не новичок. Но вот уйти в открытой степи от летящего за тобой крикуна... Не выйдет у него. Точно не выйдет.

Я снял с поясного крюка аркан и начал его раскручивать. Когда война с кочевниками Заречья более-менее завершилась, в Азир пришли несколько стариков, которых все равно отправили бы из кочевий умирать, чтобы они не забирали себе припасов, необходимых для выживания племени. Жестокая, но, увы, иногда — необходимая практика. У нас же, в городе они нашли и кров и приют, и работу, которую могли делать, несмотря даже на старческую немощь. В частности, Сабидей-ага взялся натаскать наших пехотинцев в верховой езде до уровня "приличного хотя бы ребенку из кочевий" за весьма скромную плату. Я же решил, что мне вполне хватает моего Алхэта, ездового крикуна, на спине которого я сейчас нахожусь. Зато вот умение стрелять из лука и метать аркан — лишними никогда не будут. Признаться, стрелять я так толком и не научился, хотя и продолжаю работать над этим. А вот аркан метать у меня получается неплохо, в чем и убедился беглец, когда веревочная петля захлестнула его плечи.

Я набросил петлю на том конце аркана, что остался у меня в руках, на один из металлических шипов, усеивавших бронированную спину Алхэта, и приказал ему остановиться. А вот пойманный всадник отреагировать не успел, и вылетел из убегающего из-под него седла. В этот момент я приказал Алхэту подвзлететь, чтобы беглец не сломал себе шею, рухнув на каменно-твердую землю.

— Есть! Попался! — Иста радостно улыбалась моему успеху. — Давай, на всякий случай...

И на захваченного беглеца, дергавшегося в жестких и неласковых объятиях веревки, упал Паралич, заклятие магии Жизни, которое я просто побоялся использовать раньше из все тех же опасений потерять пленника, когда он выпадет из седла на скаку.

Парализованный беглец прекратил биться на веревке, как рыба, вытаскиваемая из воды, и бессильно обвис. Мы аккуратно опустились, крепко-крепко связали ему руки и ноги, и с дружным "Раз, два, взяли!" закинули добычу на спину Алхэта. Кажется, при этом он грохнулся ягодицей прямо на один из малых шипов... Ну, да ничего. Там его подлечат... Наверное.

Пленник, судя по дорогой одежде и яростному стремлению избежать знакомства с хозяином домена, был в караване не последним человеком. Я быстренько обыскал пленника и перекинул Исте солидно звякнувший кошелек. Себе же я оставил тубус с интересными бумагами. Первым в моих руках оказался список традиционных поставщиков живого товара с отметками, кого из них караван посетил в эту ходку. Н-да... Как неосторожно. Подобные вещи хранят исключительно в голове... Также имелись и несколько расписок, указывающих, что деньги за некий необозначенный "товар" получены и расчет произведен полностью. Пожалуй, надо будет передать это учителю. Уж он-то найдет этому применение. Ведь в Империи Света рабство, работорговля и рабовладение — запрещены и сурово караются... Ну, то есть, разумеется, карают не всех подряд, а тех, кто попадается. И вот те, чьи имена найдутся в этом тубусе — они если не "попались", то "попали" — гарантировано. Думаю, небольшой шантаж в данной ситуации будет не только полезен, но и вполне себе морально оправдан.

Вернувшись к каравану, я увидел, как бойцы учителя развязывают путы и снимают колодки с изможденных людей... и не только. Краем глаза я, кажется, заметил пару эльфиек. В принципе, удивительно, что всего пару. Законы Владыки Анора о запрете рабства относятся только к людям. Из прочей "злокозненной нелюди алибо нежити", которая на территории Империи рассматривалась как "движимое имущество", выделялись светлые эльфы и их союзники — гномы и полурослики, которых приравнивали в этом вопросе к людям. Впрочем, думаю, что в связи с начавшейся войной законы, а точнее — исключения из них, будут пересмотрены. И эльфийские наложницы станут для знати из запретной, и оттого — только более желанной игрушки, вполне легальным признаком богатства и влияния.

Найти учителя было несложно. Разумеется, он был там, где кричали громче всего. Парень чуть старше меня вопил особенно громко, требуя, чтобы его немедленно отпустили. Он пытался кого-то тут напугать, перечисляя свои титулы, а также влиятельных родственников, которые немедленно отомстят, если его немедленно не отпустят, вернув товар и выплатив компенсацию за "злодейски убитых" охранников. Впрочем, думаю, что если бы он на самом деле был богат, титулован и имел влиятельных родственников — то не занимался бы столь малопочтенным в пределах Империи делом. А на уроженца Каганата, где подобное занятие действительно уважаемо — он не похож просто категорически.

— Ставр, — обратился учитель к начальнику разведки и контрразведки. — Что у нас на него?

— Часть товара — действительно принадлежит ему, — парень вздернул нос, не понимая, что сейчас прозвучало обвинение, а отнюдь не признание права собственности. — Также товаром он весьма активно пользовался, и, по меньшей мере, две девушки после общения с ним не могли идти, так что их забили насмерть.

— Понятно, — кивнул учитель. — Ставр, как закончишь с ним — отдай сфено. Думаю, девочки порадуются искателю большой и чистой любви.

* * *

Иримэ

Мы с Ларом и Лёссой, а также одержимые Хаосом парили над разгромленным караваном. Кочевники, закончив с последними очагами сопротивления, отлавливали разбежавшихся лошадей. Благо, боевой конь, готовые продолжать сражаться даже после гибели всадника, нашлись только у неведомого рыцаря. Герб у него еще какой-то интересный... Как там оно... "В пересеченном на червлень и серебро поле опрокинутое стропило"... кажется, черное. А уж как правильно описать вооруженную руку в латной перчатке сверху и трех черных галок внизу — я уже точно не вспомню. Геральдику эдайн мне преподавали лет в пятьдесят факультативным курсом, и с тех пор эти знания изрядно подзаржавели. Практики не было. Но, как бы то ни было, бойцом рыцарь оказался сильным, раз сумел пройти черед двух всадников Хаоса, одолеть трех или четырех, пусть и низкоранговых, кочевников, и едва не прорваться, так что остановили его только феечки совмещенным залпом стрел Хаоса. Однако, даже его оруженосцы ездили на куда более спокойных животных, легко давших себя поймать.

Между тем Пьен с Истой догнали-таки особо умного беглеца, и выхватили его из седла. Чем-то это напоминало традиционную рыбалку с острогой где-нибудь в Самоцветных горах. Лошадь, как и ожидалось, оказалась умнее всадника. И, как только исчезли терзающие ее бока шпоры и поводья перестали рвать губы — она перешла с галопа на шаг и аккуратно спустилась по осыпи вниз, к радостно поджидающим добычу кочевникам.

Между тем Лёсса сместилась поближе к каравану.

— Ты гляди-ка! Неплохая нам добыча досталась! — раздался ее веселый голос.

Признаться, меня заинтересовало: кого это среди эдайн бывшая темная богиня, ставшая приемной дочерью моего жениха, сочла "неплохой добычей"? Так что я прикоснулась к плечу Лара, и тот повел Мархаула, своего крикуна, на котором возил и меня, поближе к нашедшей что-то любопытное Лёссе. А там...

Твари! Какие же эти эдайн твари! Так обращаться с благородным дочерями Ойалэ-таур!

Две девушки были, как и почти все остальные рабыни, практически раздеты. Их руки были связаны за спиной. На телах их не было заметно следов избиений, но вот ауры хранили воспоминания о сильной боли. И еще... их насиловали? Уроды!

Дела той, что слева были совсем плохи. Ее разум ускользал, прячась от невыносимой реальности за пеленой безумия. Привязанная к общей веревке справа была в несколько лучшем состоянии, так что я занялась более пострадавшей, попросив Лара вызвать сюда Аниту — Призрака, превзошедшую всех своих товарищей в магии разума. Она уже достигла третьего круга магии Разума, что для личности, не обладающей героической аурой, является фактическим пределом. Может быть, вдвоем, комбинируя Жизнь и Разум, мы сумеем привести ее в порядок. Но чем раньше начнем — тем лучше.

— Нет! Отдай! Это — мой... — отчаянный крик отвлек меня от диагностики.

Оглянувшись, я увидела, как Лёсса разглядывает что-то у себя в руке. А вторая эльфийка, которую я пока оставила без внимания, занявшись более пострадавшей, рвется из рук Серг'Ра, впрочем, совершенно безуспешно.

— Твой что? — подняла бровь та, что была темной богиней.

— Это... — эльфийка потупилась, пересиливая себя. — Это — мой разум!

Лёсса вопросительно посмотрела на меня. Впрочем, Лар, недавно отправивший бывшего рабовладельца в сексуальное рабство (пожизненное, но очень недолгое) к сфено, тоже заинтересовался.

— Распространенное суеверие, — отозвалась я на вопросительные взгляды. — Почему-то многие из нашего народа считают, что раз мы, эльфы, — владелица отобранного амулета с посмотрела на меня с удивлением, ужасом и надеждой, — дети Леса, то и жить можем только в лесу. А покидая его — должны носить при себе частицу Леса. Обычно для этой цели берут кусочек ветви меллорна и превращают в амулет, оправляя в серебро, обычное — для небогатых семей, или же лунное — для аристократии. А в простейших случаях — вот так, — и я показала простой кусочек дерева на веревочке.

— Суеверие?! — вскинулась эльфийка. — Да что ты понимаешь?!

— Я уже больше месяца живу в этом домене без какого бы то ни было "амулета", — криво усмехнулась я. — Впрочем, наверное, я не очень хороший пример. Я и мама... мы прошли ритуал "Принятия Хаоса", и с точки зрения добропорядочных обывателей — "давным-давно безумны". Но вот Битор тоже никаких палок на себе не носит — и вполне себе дружит с головой... хотя временами по нему этого и не скажешь...

Я злобно зыркнула в сторону конкурентки, сверкавшей перед моим женихом своими скудно прикрытыми прелестями. Я могу потерпеть рядом со своим женихом наложницу-человечку. Ее красота рано или поздно увянет. Она (да хотя бы и "они") — мне не соперница. Но вот эльфийка... Да еще и старше меня11... не потерплю!

Хм... а ручки то у девки затряслись... впрочем...

— Как любопытно... — Лар ловким движением изъял у меня чужой амулет. Правда, не сказать, что я так уж этом сопротивлялась. Реакция девки меня, несомненно, радует. — Кажется... Точно! С этой веточкой связан дух.

— Дух?— удивилась я. Впрочем, Говорящим-с-Лесом, или, как говорят эдайн, "шаманом" из нас является только Лар. Так что ему амулеты в руки.

Лар опустил руку на окаменевшую землю, и что-то пробормотал себе под нос. Под застывшим взглядом соперницы, на земле огненной линий оказалась выведена семилучевая звезда, заключенная в круг. Снаружи и изнутри получившуюся геометрическую конструкцию подпирали незнакомые символы. Лар уже было снял с пояса орочий бубен, но в последний момент отложил его, и обратился к феечкам, всегда кружившимся вокруг своего сюзерена. Впрочем, не могу сказать, что я из не понимаю.

— Ариса-тян, — улыбнулся Лар. — Метнись вон в ту повозку... — он указал на одну из двух повозок каравана. Разумеется, везли в них отнюдь не рабов, а груз, которому могли повредить какие-нибудь погодные явления, вроде дождя, или сильного ветра. — ...и принеси сюда мешочек из черной кожи.

Феечка-разведчица стартовала, как будто выпущенная из требушета. Как и ожидалось, на поиск требуемого мешочка у нее не ушло много времени. Лар запустил в принесенное хранилище руку, и извлек оттуда небольшой прозрачный кристалл, как будто светящийся собственным светом.

— Н-да, — пробормотал Лар. — "Наш сахар твой, друг". Или, точнее, "твой сахар теперь наш".

Только тут я сообразила, что вижу "лунный сахар", добываемый лишь в немногих городах. Или, точнее, исилмелиссе — "сладость лунного света". Считается, что он получается, когда по воле Матери лучи лунного света кристаллизуются, превращаясь в сладкий камень. Для эльфов это просто сладкий камушек, очень вкусный, хотя Говорящие-с-Лесом и используют его в своих ритуалах. Зато в землях людей продажа такого вот кристалла способна принести как баснословный барыш, так и квалифицированную смертную казнь как продавцам, так и покупателям. Причем в отношении последних это просто акт милосердия: привыкание с первой дозы и ужасная гибель души и тела в течение нескольких лет — надежно гарантированы.

Разумеется, Битор как держал у себя необходимый компонент, так и научил Лара им пользоваться. Так что он установил кристалл в одном из фокусов получившейся септаграммы, и, ударив в бубен, затянул песнопение.

Кристалл исчез едва ли не во мгновение ока. Духи очень любят исилмелиссе, и использовать его в качестве приношения — ход практически беспроигрышный.

— Интересно... — Лар отложил бубен. — Дух амулета говорит, что где-то поблизости вот-вот прорастет семя меллорна.

— Семя меллорна? — поразилась я. — Откуда ему тут взяться?

Лар вздохнул, окидывая взглядом разгромленный караван.

— Есть у меня одна гипотеза... Но, полагаю, обсуждать ее несколько несвоевременно. Найдем семя — тогда и поговорим... если, конечно, к тому времени вопросы не отпадут сами собой.

Поднявшись на спину крикуна, Лар спросил у меня:

— А амулет — точно бесполезен? И тебе такой не нужен?

Мне было приятно такое проявление заботы. И, улыбнувшись, я ответила жениху:

— Сам понимаешь: раз дух есть — значит, амулет рабочий, и чем-то он своей носительнице помогает. Но вот про "брать с собой частицу леса, чтобы сохранить разум" — фигня полная, хотя многие и верят.

— Уверена? — уточнил Лар.

— Мы сами — дети Леса и его частицы, — твердо сказала я. — Зачем нам еще какие-то части, тем более — мертвые?

Некоторое время мы летели молча. Духи воспринимают пространство и время материального плана несколько... скажем так, "своеобразно". Так что, даже если дух амулета и хотел искренне объяснить: где именно он почувствовал прорастающий меллорн, то понять его было несколько сложно. И, несмотря на то, что на карте район поисков представлял собой лишь небольшой участок домена, на местности пришлось изрядно пометаться. Особенно, учитывая, что это и было то самое место, где, по словам Ночных, пропадали караваны контрабандистов. Так что приходилось приказать кочевникам и смотрящим держаться в зоне видимости друг от друга, что ограничивало осматриваемое пространство, а летучий отряд — держать в кулаке, чтобы иметь возможность быстро помочь отряду, попавшему под удар. Но вот скорости поисков эта мера явно не способствовала. Так что было время поговорить.

— Лар, — обратилась я к любимому, — а почему эти работорговцы — такие... — я помолчала, подбирая верное определение, — ...такие придурки?

— Уточни, — переспросил он.

— ну... — опять задумалась я над формулировкой. — Я тут, пока ты раздавал приказы, поговорила с рабами... и с девицей из Взлетающего Турухтана. Все они говорят, что их гнали так, что многие — умерли, не выдержав перехода. А ведь каждая смерть — это убытки владельцам каравана. Так почему...

— Все очень просто, — Лар улыбнулся как-то грустно. — Если попасться с таким вот "торговым предприятием" в Империи Света — то торжественное сожжение будет минимумом гарантированных неприятностей. А уж если прихватят веселые ребята из ордена Рависсары, гонительницу демонов... — а вот теперь улыбка Лара стала иной, как будто он знает про этот орден что-то, неведомое остальным... и это знание его несказанно веселит, — ...то они могут и поинтереснее что-нибудь придумать. Скажем, при сожжении обязательно будут присутствовать целители, как тела, так и разума. Чтобы почетный гость на данной торжественной церемонии не смог убежать не в смерть, не в безумие, и сполна получил все впечатления, положенные столь высокопоставленной фигуре.

Традиционные казни, в особенности — применяемые к эдайн, в Вечном лесу отличаются... длительностью и изощренностью. Видимо, как часто и бывает, перенимают у Говорящих только самое худшее. Видимо, такова их природа.

— Стой, — на меня навалилось обычное для Видящих ощущение "что-то идет неправильно". Лар остановил нашего крикуна, и позволил мне начать ритуал Видения. Простенькое, в сущности, действие, едва ли достойное называться "ритуалом", но облегчающее вхождение в пророческий транс.

Я неторопливо, почти не касаясь, перебирала нити вероятностей раскинувшегося впереди будущего. Нити ветвились, и, казалось, готовы были рассыпаться прямо в моих руках. Сложность задачи возрастала с каждой секундой, которую я хотела увидеть в мрачной тьме недалекого будущего. Но я нашла. Нашла нашу цель.

— Сворачивай поисковые отряды, — сказала я Лару. — Нам надо сюда, — и ткнула пальцем в простершуюся впереди небольшую промоину, созданную крохотным, не отмеченным на картах, ручейком, сбегающим от южной вершины по западному склону Двуглавого кургана.

Лар не стал задавать глупых вопросов вроде "ты уверена", а повернул летучий отряд, а сам, в свою очередь, на мгновение отрешился от реальности, раздавая приказы тем, кого не было с нами.

Мы опустились на краю промоины.

— Что теперь? — спросил Лар, без какого либо ехидства или же сарказма. Он просто хотел узнать, каковы должны быть наши следующие действия.

— Ждем, — ответила я. — Сила Дня убывает, сила Ночи растет. А высоко в небесах поднимается, невидимая в ярком свете клонящегося к западу Солнца, Роковая звезда. Скоро она встанет в зените...

— И Черное оружие пойдет в ход12? — улыбнулся Лар, явно цитируя какую-то книгу из-за Черты.

— Нет, — покачала я головой. — Или, по крайней мере, я ничего ни о какой Черном оружии не знаю. Но вот в незримом свете Роковой звезды, мы, кого коснулся неверный дар Оракула, сможем увидеть истину, отринув...

— "...все лишнее, все, что мешает, все, что кажется"13, — снова процитировал неведомый мне текст Лар. Но в этот раз цитата была удивительно к месту.

— Именно так, — согласилась я. — И ждать осталось недолго. Вот... прямо... сейчас!

И перед нами, в призрачно-радужном сиянии воздвиглась невысокая башня готического облика, с призрачных стен которой скалились вполне материальные черепа.

— Там? — спросил Лар.

— Да, — кивнула я, с легкой дрожью вспоминая некоторые варианты еще не отвергнутого будущего. Впрочем, ключевые выборы, ведущие к этим вариантам, я запомнила, и всячески постараюсь их избежать. — Идем.

И мы пошли.

Призрачная башня отнюдь не казалась огромной и величественной. Скорее — "призрачная башенка", наблюдательный пункт плюс жилище для нескольких наблюдателей, не более.

Мы подошли к дверям, которые, разумеется, были закрыты. Несмотря на всю призрачную прозрачность строения, проникнуть внутрь — не удалось.

— И что делать будем? — спросил я у Иримэ.

— Постучимся? — улыбнулась эльфийка, указывая на классический дверной молоток справа от входа.

Я пожал плечами, и взялся за молоток. На третьем ударе дверь распахнулась. На пороге стояла девушка, в которой даже не слишком внимательный наблюдатель признал бы сородича Видящей — светлую эльфийку.

— Пусть Мать осветит вашу дорогу, что привела вас в эту обитель, — поклонилась хозяйка башни.

Судя по остаткам одеяния, в которое зябко, несмотря на жару, куталась мертвая девушка, сюда она попала тем же путем, как и та, что принесла с собой амулет с духом, что указал нам с Иримэ дорогу.

— Да будет твоя жи... — Иримэ, начав произносить традиционное приветствие, принятое в Вечном лесу, запнулась. И в самом деле, назвать состояние радушной хозяйки "жизнью" — было бы несколько оптимистично. Если не сказать — оскорбительно.

— Да будет твой Путь залит кровью твоих врагов, — маловероятно, что в призрачном состоянии эльфийку держит необходимость вырастить какой-то забытый в Вечном лесу цветочек. Скорее — месть тем, кто, собственно, довел ее до нынешнего состояния.

— Мрачновато, — кивнула хозяйка башни. — Но я благодарна благородному гостю за благопожелание. Однако, я прошу развеять мое недоумение... В Вашей спутнице14 легко признать дочь дома Серебряного листа. Но вот Ваш доспех несет скорее знаки приверженности Хаосу, а отнюдь не Матери Атарэ... и совсем не помогают мне определиться с Вашей принадлежностью в Ветви и Стволу.

Некоторое время ушло на то, чтобы облечь в высокопарный слова Высокой речи историю моего становления в качестве одного из последних (или же — первых, как посмотреть) представителей Сумеречной ветви.

— История странная, — вздохнула призрачная эльфийка. — Но не мне оспаривать волю матери. Господин Кайларн, прошу Вас и Вашу спутницу проследовать за мной.

Внутри башни оказалось удивительно темно. Стены, призрачно-прозрачные снаружи, изнутри смотрелись вполне себе каменными. Не говоря уже о том, что башня изнутри явно была существенно больше, чем снаружи.

Сопровождающая нас мертвая эльфийка щелкнула пальцами, и над ее ладонью зажегся светлячок, вполне позволяющий не спотыкаться на каждом шагу, или же ударяться об стены. Что самое любопытное — этот огонек был истинным порождением Плана Света, а отнюдь не искрой с Плана Огня, или же лепестком пламени Удуна с Плана Хаоса. Нежить, владеющая магией Света — это уже интересно, не так ли?

Недолгий путь привел нас в комнату, где стояли три кресла вокруг небольшого столика. Еще когда мы шли, я обратил внимание, что на границе светового круга время от времени мелькали иные призраки. Причем, что характерно, эльфами они не были. А вот их одеяния мало отличались от одежд нашей радушной хозяйки.

В "переговорной" эльфийка-нежить предложила нам располагаться, как удобнее. Разумеется, Иримэ сдвинула свое кресло поближе ко мне. Зря, на самом деле. Теперь создался эффект "противостояния": "мы против нее". Ссориться я не собирался, но вот настрой в переговорах — получился не слишком хороший. Но и разрушать композицию, отстраняясь от Иримэ — было бы неправильно.

— Прошу простить мне мое невежество, — прежде чем сесть в собственное кресло, мертвая поклонилась нам. — Вы назвали мне свои имена, рассказывая любопытную историю Лабиринта Духа. Я же не представилась в ответ. Астироль из дома Парящего журавля. Вы рассказали мне часть своей истории... полагаю, будет правильным рассказать в ответ часть своей... прежде, чем перейти к серьезному разговору.

* * *

Астироль

В те счастливые дни, когда о пришествии Неумирающих ходили только смутные и неверные слухи, юная девушка Асти танцевала в небольшом поселке на границе Вечного леса. Демоны были отброшены, морские ярлы совершали нападения далеко на севере, а Каганат — находился на непредставимом юге... Я постепенно училась, мои наставники привили мне любовь к алхимии, магии Света и Жизни. Стихии интересовали меня куда меньше, но все-таки, кое-какие основы в меня вдолбили.

Шло время. Постепенно начали сгущаться тучи, но обычные жители Наэргона не замечали этого... или старались не замечать. Между нами стали появляться квенди, что рассказывали о неземном блаженстве, ожидающем Верных на островах Заокраинного Запада, "которые невежественные эдайн называют "Бронзовыми". Постепенно в их речах начали возникать сомнения в том, что Атарэ — действительно Мать эльфов, а не злая мачеха. Тихим шепотом передавлись из уст в уста слухи о том, что Ее подлинное имя — Ллосатарэ, и она не то сестра тварей Подземного мира, проклятых дроу, не то — она сама и есть Ллос. Ни на мгновение не верила я этому лживому навету, оставаясь верной Храму и Матери. Возможно, это и привело меня к нынешнему печальному положению... Но я ни на секунду не усомнилась в своей вере.

Арвинаэр, мой лэлья-ара15 подпал под их влияние. Признаться, он и до этого не был мне особенно симпатичен: наш союз был чисто политическим. Нашим ветвям нужно было продолжение, чтобы участвовать в политике Дома. Однако до этого мы как-то но находили общий язык... После же того, как он связался с Верными — это стало все труднее и труднее.

Мои изыскания в области алхимии требовали некоторых трав, собрать которые можно было только в определенное время. Моя подруга, разведчик и Хранитель Границы, Ниора, рассказала, что видела нужные мне травы недалеко от границы, но немного в стороне от обычных маршрутов патрулирования. Нужные мне травы были довольно дорого, и я решила собрать их сама, раз уж есть полянка, не входящая в зону интересов пограничников... Поскольку описанная Ниорой полянка была небольшой, я решила пойти туда одна: двоим этих трав было бы уже мало.

На указанном Ниорой месте меня уже ждали. Поскольку я была не бойцом-рейнджером, а мирным алхимиком, и не носила защитных амулетов, Паралич лег "как родной". Арвинаэр вышел в компании нескольких соратников по секте. Он рассказал, что с помощью товарищей доставит меня туда, где ждет тот, кто избавит от ложной веры и глупой верности...

Они покинули пределы домена, выйдя во Фронтир... Зря. Признаться, я была рада, когда эти твари попались в засаду. Банда эдайн атаковала почти в открытую. "Верные" бились отчаянно, но проиграли: недоживущие готовы были платить десятком жизней за каждого из квенди. Но обычно — хватало двух-трех. Так что мой конвой полег быстро и бесславно.

Бесхвостые обезьяны грабили павших, когда в большом мешке, что выронили убитые эльфы, обнаружили добычу, более ценную, чем могли себе представить в самых смелых мечтах: меня. Скованную заклятьем, связанную заклятой веревкой и в ошейнике, не дающем ни обратиться к Силе, ни дозваться до Матери.

О том, что случилось дальше я, с вашего позволения, умолчу. Вы — квенди взрослые, можете это сами представить. Потом меня несколько раз перепродавали... и в итоге я оказалась в рабском караване, идущем во владения Каганата.

Как я поняла из разговоров караванщиков, они что-то не поделили с Ночной Гильдией, поэтому нас гнали безо всякой жалости, стремясь проскочить Дикое поле и владения лорда-мага Арениуса. Тягот этого пути я и не выдержала. Бросать тело "просто так, где сдохло" — означало оставлять за собой след, могущий навести на привычный маршрут сильных врагов. Так что мое тело дотащили сюда, и решили проблему уже привычным, отработанным способом — кинули в замаскированную яму вдали от крупных селений и сожгли заклятьем, чтобы запах не привлек падальщиков.

Разумеется, экономные работорговцы сорвали с моего мертвого тела блокирующий ошейник, чтобы использовать его на другой несчастной. А вот расходы на какие бы то ни было обряды они посчитали совершенно излишними. И однажды Сила Вечной леди, скопившаяся в этом месте, перехлестнула предел, и раскрыла Путь. С позволения Серой Хозяйки и нашей Матери я вместо того, чтобы отправиться в Чертоги Возвращения, ждала в Лимбе. И, когда Путь открылся — я прошла по нему.

* * *

Иримэ

— Жизни в моей душе уже не осталось, — продолжила свое повествование Астироль, — ее заменила Сила Вечной леди. Но вот Свет и отчасти Стихии — остались со мной. Силой Света я возвела и скрыла то скромное обиталище, в котором мы ныне пребываем. И начала охотится на рабские караваны, постепенно поднимая тех рабов, что были похоронены (если это можно так назвать) вместе со мной. Так и образовалась наша община.

— А башню эту строили Вы сами? — уточнил Лар. Признаться, его интерес был мне не слишком понятен. Но, раз спрашивает — значит, это ему зачем-то нужно.

— Нет, — ответила Астироль. — Вместе со мной по Пути прошла Неарина, некромант-архитектор. Как боец, маг, да даже просто некромант — она была почти полным нулем. Но вот строила практически все, что только можно. На этом ее, собственно, и поймали: предложили возвести некрополь призраков в одном из доменов во Фронтире, а там вместо некроманта ее поджидал отряд Конгрегации доктрины веры. Неарину схватили, и собирались доставить в столицу Восточной марки для торжественного аутодафе. Но захватившего ее инквизитора отозвали в связи со вскрывшейся деятельностью демонического культа, а в канцелярии нашлись личности, которые деньги работорговцев любят больше, чем Владыку Света. Вот и оказалась она в одном из караванов, шедших по нашему маршруту... а потом — и в одной яме со мной.

— Подозреваю, — усмехнулся Лар, — что мздоимцы, продавшие Неарину, не долго радовались доходу. Если я что-нибудь понимаю в инквизиторах, то, вернувшись после задания, и обнаружив нехватку в количестве казненных, он принялся рыть, и не успокоился, пока недостача не была восполнена... и, полагаю, с изрядным преизлихом.

— Все может быть, — пожала плечами Астироль.

— А Неарина сейчас здесь? — спросил Лар. Вот зачем ему эта некромантка-строительница?

— Нет, — ответила хозяйка башни. — Во владениях Ковена у нее осталась семья, так что недели две назад она решила, что закончила обустройство нашей маленькой общины, и я могу дальше сама о ней позаботиться. И ушла.

— Одна? — не то, чтобы судьба некромантки была мне действительно интересна, но, думаю, задать этот вопрос стоит... ради хорошего отношения Лара. А то я не заметила, как он отводил взгляд, когда Астироль называла его былых сородичей "бесхвостыми обезьянами".

Так что гордость Высших за свое происхождение, пусть и оправданную, при нем лучше не демонстрировать. Тем более, что, похоже, подход Лара дает результаты: орочьи ездовые волки, сфено, феечки, эльфы, кобольды — живут в его владениях относительно мирно... Да что там... уже один факт, что он не стал требовать от последователей Владыки Света в обязательном порядке принять веру в Изменяющего пути — уже говорит о многом. И ведь как-то ухитряется добиться, чтобы столь враждебные друг другу религиозные общины как-то уживались. Хотя для того, чтобы этот хотя бы относительный мир поддерживать и самому Лару, и нам, его офицерам, приходится изрядно крутиться. То волки какую скотину задерут, то местные "первые парни на деревне" собираются толпой, и идут бить морды "жирующим на нашем труде" кобольдам, то какой придурок под взгляд сфено подвернется... мелочей же, вроде бурных и продолжительных дискуссий по религиозным вопросам (если, разумеется, они ведутся без применения оружия или боевой магии) — и вовсе никто не считает. Рутина, но, увы, отнимающая изрядно времени.

— Нет, — покачала головой Астироль. — С ней отправился Рогнар-эриль, которого, кажется, продали в ходе усобицы во владениях Морских Владык. К работорговцам он ненависти не питает, и вообще решил, что случившееся с ним — "в порядке вещей" и вообще "пустяки, дело житейское", — Лар улыбнулся, услышав фразу, занесенную в наш мир Неумирающими. — Так что, чем сидеть в башне и ловить караваны, решил, что лучше "на мир посмотреть, себя показать".

— Как интересно сплетаются пути, — усмехнулся Лар, и на мой вопросительный взгляд, пояснил: — Думаю, что если бы тогда, в самом начале, — Астироль слушала с непроницаемым видом, делая вид, что понимает, о чем идет речь... а я сразу догадалась, что Лар говорит о своем появлении в домене, — я поддержал не феечек, а зомби, Изменчивые ветра привели бы меня сюда. И сейчас я искал бы способ стать не младшим князем эльфов, а каким-нибудь Темным Властелином и Повелителем мертвых, — последние слова он произнес с таким пафосом, что я не смогла не прыснуть. Очень уж забавно он при этом выглядел. — Зато, Фабрис с сестрой, скорее всего, погибли бы, а о твоем присутствии в домене — я мог и вообще не узнать.

— Ты хочешь стать князем эльфов? — спросила Астироль.

— Да, — ответил Лар. — Собственно, сюда меня привели поиски отнюдь не вашей общины, о которой я вообще знал того то, что тут пропадают караваны контрабандистов (что меня не могло не порадовать).

— А что же вы искали? — продолжила задавать вопросы призрак. — Да еще в такой компании: люди, чудовища, твари Хаоса... все это не назовешь хорошей свитой для двух благородных алир16...

— Духи леса сказали мне, что где-то здесь есть готовое прорасти семя меллорна, — каким-то потусторонним голосом, вполне подходящим для Говорящего-с-Лесом, произнес Лар.

— Есть, — вздохнула Асти. — Я как раз собиралась вырастить себе новый дом, и провела ритуал Принятия семени...

— Семя вкладывают в рану на груди, — пояснила я незнакомому с такими обычаями нашего народа Лару, — чтобы оно пропиталось кровью и духом Светорожденных, готовясь прорасти.

— ...так что, когда меня схватили — семя было со мной. Арвинаэр знал об этом, и говорил, что это только повысит мою ценность для Хранителя Порядка, — призраку не требуется дышать, но привычки "до смерти", видимо, довлеют: Асти вздохнула. — А когда его и его... приспешников перебили эдайн — рассказать им об этом стало некому.

Лар поднял бровь, вопросительно посмотрев в сторону самой Асти.

— Может, я и рассказала бы... если бы у меня спросили, — отреагировала она на сомнение Лара. — Но спросить так никто и не догадался. Их интересовали... другие мои... достоинства.

Мы с Ларом молча кивнули. О том, что происходило с красивой эльфийкой, к тому же — не девственницей, которую опасались бы попортить, чтобы не снизить цену товара, — рассказывать не было никакой нужды. Эти... эдайн даже священному ритуалу создания новой жизни ухитряются придать какой-то мерзкий и похабный смысл. Эта мысль навела меня на воспоминание о звезде, что привела меня в этот домен, и полегла тут... Видимо, не только низшие заимствуют у нас красоту и изящество — обратный процесс, увы, тоже идет. И добро бы учились умению быстро принимать решения, не откладывая на неопределенное "потом как-нибудь" в бесконечных обсуждениях — нет, всякую мерзость перенимают!

— ... в общем, семя так и лежит там... вместе с моим телом... точнее — тем, что от него осталось.

— А разве семя не сгорело, когда тело сожгли? — Лар в очередной раз продемонстрировал, что не является эльфом по рождению.

— Меллорны не горят, — улыбнулась я. — То есть — совсем. Так же, как и Древние энты — древесные стражи Листвы, нашей столицы, и исконных земель Вечного леса. Многие колдуны эдайн и шаманы орков, впервые столкнувшись с Лесным пастырем в глубине Вечного леса, первым делом пытаются его сжечь. И очень удивляются результату... Частенько удивление длится до самого конца их жизней — скорого и печального. Спутавший Древнего лесного пастыря с обычным — уже умер... хотя может еще и не знать об этом. Лесные пастыри вообще не торопятся. Но и от задуманного — не отступают. Впрочем, я отвлеклась. Важно, что огонь никак не повредить семени меллорна. Скорее — наоборот: придал ему сил.

— Так, — вздохнул Лар. — Зачем мне меллорн — понятно: ускорение восполнения маны, ускорение получения новых заклятий, постоянный баф "регенерация", пусть и сильно ослабленная, по сравнению с заклинанием — это нужно и полезно. А вот в чем здесь интерес твои и Реалуэ?

— Тут, — я радостно улыбнулась, — только мой интерес. Лорд, в землях которого растут меллорны — князь эльфов. И никак иначе.

Лар застыл, глядя в никуда. Насколько я знаю, такое вообще характерно для Неумирающих. У них есть какой-то свой способ взаимодействовать с миром, чуть ли не читая нужное им знание непосредственно со страниц Хроник Акаши17.

— Вот как... — произнес он. — Любопытно. Не сочти за обиду, но... если, скажем, Империя Света захватит Олваирин и посадит там своего правителя — он станет князем эльфов?

Я пожала плечами.

— Если он докажет Матери, что является достойным правителем для Ее детей — да, станет.

— Понятно, — кивнул Лар.

После этого еще некоторое время шли переговоры, по итогам которых пришли к тому, что Асти признает Лара своим сюзереном, и обязуется хранить выделенный ей участок границы от проникновения шпионов и контрабандистов (в сущности, этим она занималась и ранее, просто теперь это будет на официальной основе). Также Асти позволит нанимать призраков-магов ее общины, или же поднимать в качестве призраков доставленных к ней павших магов. Взамен сюзерен признает ее статус как своего вассала, обязуется помогать, буде ей понадобится помощь, и защищать от врагов, если таковые появятся. Стандартный такой договор с общинами и строениями, не находящимися в замке или же городе под властью лорда... разве что определялись ситуации, в которых Асти имеет право использовать проявившийся у нее после возрождения талант некроманта. По сути, Асти требовалось, чтобы кто-то представлял ее интересы в Вечном лесу и защитил от некромантов Ковена, признав ее своим вассалом. А требования Лара — не выходили за пределы стандартных, он даже налогов не потребовал, заявив, что "защищая границу, Асти и ее подданные будут платить "налог кровью", пусть даже крови как таковой у них и не было.

Также Асти безо всяких условий разрешила нам забрать с ее тела семя меллорна, сказав, что "лучше пусть священное дерево растет на воле, чем лежит в подземелье призрачной башни". Главным и единственным условием она поставила требование, чтобы семя забрала я: она сказала, что стесняется предстать перед мужчиной совершенно голой, лишенной защиты не только одежды, но и плоти.

С этим мы согласились, хотя Лара такое требование и напрягло. Однако, все обошлось. И самой большой проблемой оказалась необходимость рыться в груде обгорелых костей, выискивая среди них хорошо знакомое семя. Признаться, помощь Лара тут была бы не лишней, но раз уж девушка стесняется — ее нужно уважить.

У самого выхода Лар остановил меня.

— В чем дело? — я, конечно, догадывалась, судя по тому, что он опять погрузился в транс, что понадобилось спешно отдавать приказы войскам. Но вот чем вызвана такая необходимость — было непонятно.

— Есть у меня смутное подозрение, что, как только мы выйдем из башни — на нас нападут. Лучше подготовиться.

1 Великий океан Эфира, он же — Эмпирии, он же — Имматериум, он же — варп. Кроме всего прочего — обиталище не только демонов, но и мертвых душ. Соответственно, конструкция "отправить в плавание по Великому океану" — эвфемизм для убийства.

2 Лэнс — специальное кавалерийское копьё, применявшееся рыцарями.

3 Дестриэ? (фр. destrier) — крупный боевой рыцарский конь, как правило, жеребец. Термин подразумевает не определённую породу, а определённые свойства коня, предпочтительные для использования его на рыцарских турнирах.

4 HMKids "Истваан 5"

5 Ойалэ-таур (квенья) — Вечный лес

6 Кайенская смесь — смесь бытовых органических компонентов с сильным раздражающим эффектом, применяемая для самообороны и ухода от розыскных собак в качестве метательного оружия. Название происходит от основного компонента — кайенского перца (который может быть заменен на другие сорта перца). Вызывает ожог органов дыхания у животных, против которых применяется.

7 Обычный суточный марш пехоты — 20-25 км, конницы — 30-40 км (форсированный — до 75 км)

8 Арэдайн-ард, если перевести с квенья "Земли (или владения) людей солнечного света". Так обозначают в Вечном лесу Империю Света.

9 Рыцарское копье — в данном случае имеется в виду не лэнс (оружие рыцаря), а отряд, сопровождающий рыцаря. В зависимости от обеспеченности рыцаря его копье могло как состоять из единственного слуги, так и быть небольшой армией, включающей обоз, осадные машины и т.д.

10 "Особенность" Пьена — мутация "костяные клинки". См. "Время для Инженера времени".

11 Поскольку эльфийки не стареют, а их умение пользоваться своей красотой (поведением, косметикой, а то и магией подчеркивать достоинства и скрывать недостатки, да и постельный опыт тоже и дет в зачет) — только растет, то чем старше эльфийка — тем она красивее. В результате некоторые эльфийские наложницы, переходя по наследству от одного главы Дома к другому — являются неофициальными, но весьма крепко удерживающими власть в своих руках матриархами многих богатых и титулованных Домов Империи Света... да и Каганата с Морским союзом. Просто потому, что от одного их вида у официальных глав напрочь срывает крышу (а временами — и у их жен тоже). Полагаю, это объясняет чувства Иримэ в отношении появлении вблизи Кайларна старшей эльфийки.

12 Увы, не помню первоисточника, но вот фраза "Роковая звезда встанет в зените, и Черное оружие будет пущено в ход" — запала в память. Я ее совершенно однозначно где-то прочитал...

13 Крапивин "Голубятня на желтой поляне".

14 В противовес матриархальному сообществу эльфов темных, для светлых эльфов характерна некоторая патриархальность. Именно поэтому, имея дело с разнополой парой сородичей, призрачная эльфийка обращается к мужчине, предполагая, что принятые им решения обязательны для обоих. Ну а то, что эльфийки вообще, и Видящие в особенности хорошо знают, как подтолкнуть мужчину к нужному им решению — это уже второй вопрос, к особенностям формального этикета отношения не имеющий.

15 Лелья-ара (Идущий вместе) — партнер во временном политическом браке эльфов. Описан в "Волей Повелителя перемен".

16 Алир (росток) — эльф, не достигший двухсотлетия.

17 Хроники Ака?ши, также акаши?ческие записи — теософский эзотерический, а также антропософский термин, описывающий мистическое знание, закодированное в нефизической сфере бытия.

Глава 2. Во степи широкой

Пьен

Призрачная башня неторопливо переливалась всеми оттенками изумруда. Учитель и его возлюбленная ушли туда, чтобы выяснить, "кто-кто в теремочке живет?"

Я огляделся вокруг. Кочевники разбежались далеко по степи, и держали ближний дозор. За линией их патрулей, практически вокруг всего кургана расположились невидимые смотрящие и расселись по веткам деревьев лишь чуть более заметные призванные совы. Большая часть отряда, выступившего под знаменем учителя, расслабились, составив в пирамиды копья. Но все были готовы по первому же сигналу приготовиться к бою. Да и по сторонам тоже, не особо надеясь на кочевников, поглядывали. Так что я вполне мог позволить себе последовать принципу, который в свое время изложил мне учитель: "я — начальник, и за вас свою работу делать не собираюсь", и немножко отвлечься и повспоминать...

Иста пискнула, когда я покрепче прижал ее к себе.

— Помнишь, как мы нашли для тебя колечко?

— Конечно, — кивнула девушка, положив голову ко мне на плечо.

* * *

Закат величественно полыхал алым на полнеба. Граница открылась только этой ночью... и вот уже весь день мы, разделив наш летучий отряд на несколько поисковых партий, рыщем над Заречьем, перехватывая все новые и новые банды, вторгающиеся на землю учителя. Сами эти банды слабы и неорганизованны. В их состав редко входит хотя бы один-два достойных воина, и практически никогда не встречаются жрецы Тенгри-хана, хирбады. А уж мобедов, посвященных старших ступеней нам и вовсе было невидимо. То есть — совсем. Ни одного. Но... Как же их много! Отряды, а точнее — банды в десяток-другой легких всадников прорывались на территорию домена десятками, и рассыпались по степи Заречья в поисках "кого бы пограбить". Благо, таких мест на левом берегу было не так уж и много, и все — довольно хорошо защищены.

Особенно меня повеселила банда, решившая во что бы то ни стало добраться до сокровищ, которые, по их мнению, непременно должны были быть в форте, что располагался в глубине бывшей морлочьей стоянки. Разумеется, протиснуться в довольно-таки узкий ход с конями было невозможно — и легкие стрелки в компании погонщиков — слабейших бойцов Каганата, дружно полезли под землю. Надо сказать, что изрядная часть силы бойцов Каганата заключается в том, что они — конные бойцы, и в спешенном виде сильно уступают другим человеческим расам. Так что штурм подземного форта такими силами, да еще и без какого бы то ни было численного преимущества — стал настоящей комедией.

Раззадорившись мыслью, что "раз здесь настоящая крепость, да еще и с гарнизоном — значит, есть чего охранять", кочевники дружно и радостно бежали к укреплению, занятому еретиками. По мере того, как огрызающиеся стрелами с боевой галереи ворота приближались — энтузиазм атакующих куда-то девался. Так что, когда кочевники добегали, мысль, что неплохо было бы оказаться где-нибудь еще — прочно овладевала их умами. И они столь же дружно бежали обратно. От крупных потерь их спасало то, что еретики, в основном, лучники еще те... да и стрельба в подземелье, с его весьма характерными сталагмитами, сталактитами и сталагнатами — совершенно особенное искусство. Удрав из-под обстрела, кочевники устраивались в кружок, и быстро накручивали себя рассуждениями, что охраняемое подобной силой сокровище — несомненно должно быть очень ценным, и скоро решались на новую вылазку.

Оказавшиеся в сходной ситуации дроу — устроили бы диверсию, отправив к воротам одного из бойцов, лучше прочих поднаторевшего в скрыте, который и забросил бы на боевую галерею какое-нибудь выдающееся произведение алхимии Дроуленда. Гномы бы просто прокопали бы новый проход туда, куда им нужно. Или просто ломанулись бы к воротам, принимая стрелы обороняющихся на массивные щиты и толстые доспехи, и выбили бы ворота топорами. Кочевники, да не просто "кочевники", а "кочевая банда" — самые отбросы их рода, лишенные защиты и покровительства рода, не обладали ни стойкостью и упорством гномов, ни коварством и скрытностью дроу. А потому — были обречены с того момента, когда к ним "в гости" спустились с поверхности всадники Хаоса. В отличие от кочевников, да и своих светлых аналогов — паладинов, всадники Хаоса, спешиваясь, принимали мощь своих ездовых демонов в себя, за счет чего в боевой мощи практически не теряли. Хотя, должен сказать, что в конном строю при прочих равных паладин, пожалуй, был посильнее. Но то — паладин. Банда кочевников не представляла угрозы для всадников Хаоса даже в ее изначальном составе. Ошметки же слились быстро и без проблем. Правда и добычи с них было... трофейное оружие, которое правильнее было бы назвать "одна мера железной руды хорошего качества", и несколько сотен золотых — и все.

Пока мы возились с этими альтернативно одаренными, другая банда атаковала левобережную каменоломню. Их вел нойон. Так что мы потеряли всех големов, ведших добычу камня. Повезло, что гремлин-погонщик сумел спрятаться прямо в выработке, и его не нашли.

Отступающих кочевников удалось быстро обнаружить при помощи призванных сов. Конечно, сова, летящая днем, вызвала у кочевников подозрение, выразившееся в нескольких стрелах, прекративших полет птички (хотя, может, это были и не подозрения: может, им просто захотелось пострелять). Но свое дело совушка сделала: учитель засек место ее гибели, и вывел туда нас. Конечно, кочевники успели оттуда смотаться, но мы были несомненно ближе, чем раньше. И пара новых призывов отправились в поиск. Одна — в направлении уходящего следа, вполне различимого даже на твердой земле, а другая — по расходящейся спирали, на случай, если кочевники, заподозрив преследование, резко свернули куда-нибудь в сторону.

Кочевников мы нагоняли: вторую сову убили гораздо быстрее, чем первую. Но направление отхода банды стало очевидно.

Вскоре впереди показалось облако пыли, указывающее, куда нам лететь. Кочевники гнали коней рысью, лишь временами переходя в галоп. Однако, сухая пыль, несомая легким горячим ветром, выдавала их продвижение с большого расстояния.

Впрочем, и наша компания, посреди чистого неба, отнюдь не являла собой образец незаметности. Так что предводитель кочевников обнаружил наше приближение если и позже, чем мы его — то ненамного. По его команде удирающая банда разделилась на три части, причем центральный отряд продолжил убегать прямо, а фланговые — все больше уклонялись в стороны.

— Попытаются рассеяться? — предположила Иста.

— Скорее — хотят обстрелять нас с флангов, вынудить гоняться за этой явной приманкой, оставив в покое основные силы.

Кочевники тут же подтвердили мои слова, открыв огонь с разных сторон. К счастью, Аглеа, заметив самое начало перестроения, пришла к тем же выводам, что и я, и скомандовала феечкам подняться вверх, за пределы действенного огня с земли. Разумеется, я тут же продублировал этот приказ для всех остальных.

— Вверх! Уходим вверх!

Возможность вертикального маневра поломала тактическую схему подвижной засады на корню. Так что лишь несколько стрел на излете бессильно ткнулись в нижнюю броню ездовых крикунов.

Впрочем, предводитель кочевников не стал упорствовать. Бунчук во главе отряда трижды качнулся вперед, и фланговые заставы начали сходиться к основным силам.

Я придержал рванувшихся было в атаку сфено. Стрел у кочевников было в достатке, и стрелки они, в отличие от наших еретиков, весьма и весьма меткие.

— Нагоняем, — скомандовал я. — Флешетты — к бою.

И, когда Ариса, летевшая точно над нами, дала знак, что враг точно под нами, я махнул рукой, а Иста сорвала скрепляющую пучок флешетт тонкую ленточку. Ее действие немедленно повторили все вторые номера на крикунах и сфено. С тяжелым, заунывным воем, кованая смерть ринулась вниз.

На самом деле, не сказать, чтобы потери степняков были так уж велики: всего-то двое выпали из седел... больше было раненых, и, что для кочевников гораздо хуже — ранены оказались многие лошади. Все-таки, в проекции сверху лошадь занимает гораздо большую площадь, и шанс попасть в нее — гораздо выше. Но самым худшим для храбрых воинов степей было то, что их ранил и убивал противник, которого они никоим образом не могли достать.

Кочевники сломали строй, и кинулись врассыпную. А их предводитель остановил коня и вскинул свою саблю в нашу сторону.

— Кажется, он хочет поединка, — произнес я довольно громко, и был услышан.

— Хочет — значит, получит, — крикнул летящий на соседнем крикуне Скингер. — Снижаюсь?

— Давай, — согласился я, и Кароль, управляющий их крикуном, направил своего демона вниз.

Скингер прыгнул вниз, когда крикуну оставалось до земли где-то два метра. С силой и ловкостью всадника Хаоса это было практически безопасно.

— Ты хочешь умереть? — загремел его голос над степью.

Как ни странно, но услышав это "приветствие" степняки прекратили бегство, и стали поворачивать коней. Как рассказали мне в монастыре, перед тем как отправить в домен, пограничный с Каганатом, еще не зная, что эти земли уже не принадлежат Империи, среди степняков Право Поединка пользуется непоколебимым уважением.

— Когда ты умрешь, — произнес предводитель кочевников, не соизволивший назваться, — вы прекратите преследовать моих людей.

— Когда ты умрешь, — выдвинул встречное условие Скингер, — весь твой род присягнет моему сюзерену.

Кочевник кивнул, признавая право Скингера выдвигать такие условия. Даже конному в степи не уйти от летящих демонов. А здесь, судя по всему, если не все воины рода, то, по меньшей мере — значительная их часть. Так что роду так и так придется склониться перед более сильным. Не чужие — так свои нагнут. "А так — есть хоть какая-то надежда выкрутиться, раз уж набег оглушительно провалился. Надо только убить глупца, что пешим вышел против конного" — так, или почти так, похоже, рассуждал вождь кочевников. Зря это он.

Облик Гал Ворбак, как почему-то называет учитель пешую форму всадников Хаоса1, поплыл, и вот перед нойоном, вождем кочевников, уже высится всадник на ярящемся демоническом коне — кошмаре из Бездны.

Всадники разгорячили своих верховых существ, и кинулись в бой. Кочевник был опытен, силен и очень-очень быстр. Настолько, что я временами просто не успевал следить за его движениями. Он привык побеждать, и, очевидно, надеялся победить и сейчас. Вот только его противник ничем ему не уступал. Скингер вполне успевал принимать на массивный щит сильные и быстрые удары кочевника, броня всадника Хаоса, казалось, вовсе не имела уязвимых мест: куда бы не летела сабля в руках нойона, ее везде встречала холодная сталь. Но главным преимуществом Скингера был верховой кошмар. Да, конь кочевника был настоящим боевым конем, хотя и не таким сильным и массивным, как рыцарский дестрие, но все равно это было сильное и агрессивное животное, выращенное для войны. Однако, ему было не сравниться с кошмаром из глубин Инферно.

На границе пятого и шестого кругов ада, у самых стен инфернального города Дит, на лугах, в разлив затапливаемых кровавыми реками, впадающими в ужасный Стикс, пасутся они, овеваемые огненным ветром, что вечно играется с криками ужасной муки, и несет с собой пепел сгоревших душ.

С этих плодородных полей его, уже готовившегося стать одним из бойцов армии Инферно, вырвала мощь Древнего врага, Хаоса, попирающего законы магии и мироздания. Его волю превзошли и подчинили, и кто? Человек! Игрушка и пища для самых слабых адских тварей! Унижение обжигало его хуже святой воды. И тем ужаснее была его кровавая ярость, выплескиваемая на любого, кто осмеливается противостоять его всаднику! Ведь проиграй он — и поражение кошмара станет много унизительнее. Ведь получится, что он проиграл слабаку! Однако, не приходилось сомневаться: потеряв свободу, он стал сильнее. Слабый человек, и демон среднего ранга, отнюдь не вершина нисходящей иерархии, вместе стали всадником Хаоса, опасным и могущественным.

Уже в первом столкновении длинный плечевой шип нанес коню кочевника длинную, и, очевидно, болезненную рану, заставив почти по-человечески вскрикнуть и отскочить, сбивая удар своему всаднику, заставляя отвлечься на сохранение равновесия...

Всадники бились жестоко и умело. И еще более жестоко грызлись их кони. И в этом бою кочевник постепенно проигрывал. Кровь его текла из многочисленных ран, от которых его противник был защищен более тяжелой броней. Силы таяли. И уже не хватало скорости, чтобы опытом компенсировать превосходство врага в силе и ловкости. В соответствии с собственными, путанными и частенько — противоречивыми, представлениями о чести, Скингер не пускал в ход боевую магию. Но и того, что было — ему вполне хватало, чтобы постепенно переламывать ход схватки в свою пользу. И вот особенно тяжелый удар прямого меча разбил и без того уже надтреснутый щит противника. Его обломки соскользнули с руки кочевника, а сама рука — повисла плетью, хотя и была, пожалуй, единственной частью тела, по которой не текла кровь из многочисленных ран.

Воспользовавшись тем, что кочевник на мгновение оказался оглушен болью, верховой кошмар рванулся вперед, вцепился клыками в облитое кольчугой плечо нойона, и, рванув всем телом, совершил то, что некоторыми почиталось невозможным — выбил степняка из седла.

Всадник Хаоса вновь перетек в гуманоидную форму, и шагнул вперед, поднимая тяжелый меч. Боевой конь дернулся было защитить хозяина... но слишком уж долго он пребывал в Ауре Ужаса, распространяемой Скингером совершенно непроизвольно. Неразумное создание могло пребывать в ней, только понуждаемой наездником. Сейчас воля хозяина исчезла — и страх сокрушил последние заслоны. Издав болезненное, паническое ржание, боевой конь кинулся искать спасения в бегстве.

— Стой! — разнесся голос, слишком уж высокий для мужественного воина степей. Помощник вождя и его знаменосец, спрыгнул из седла, опуская бунчук своего командира в пыль. — Ты победил! Мы принесем клятву верности именем Тенгри-хана... Только не убивай!

Иста

Только мужчина мог принять второго командира кочевников за парня. Нет впереди двух стенобитных орудий, перевешивающих вперед — значит, парень. Плавали, знаем. Сама сколько раз попадала. Это Пьен у меня почти святой. А раньше... "Свой парень" — и все, хоть убейся веником, хоть застрелись из лука, а парни пялятся на сиськи!

Я, подчиняясь внезапному желанию, поцеловала своего парня в щеку, и шепнула, что стоит принять их капитуляцию. В сущности, Пьен не возражал, а потому я попросила Алхэта спуститься вниз, погладив его по бронированной спине. Не знаю уж, что чувствуют крикуны, когда человеческая рука касается их брони. Очень может быть, что и ничего. Но вот эмоции эти порождения варпа улавливают однозначно!

Спрыгнув со спины Алхэта, мы подошли туда, где над поверженным противником стоял Скингер. Навык диагностики, магическое умение, присущее тем, кто идет исцеляющими путями Света или Жизни, ощущать повреждения тех, кого желаем исцелить, дал мне понять, что у поверженного нойона сильное кровотечение, включая внутреннее, несколько ребер сломаны, причем одно — грозит прорвать легкое, также наличествовало сотрясение мозга. Про всякие мелочи, вроде перелома левой руки, нескольких рубленных ран, и ушибы, от весьма серьезных, до обычных синяков — уже не стоило и упоминать.

— Хорошо постарался, — бросила я в сторону Скингера, навешивая над упавшим Свет Исцеления, и подзывая феечек, чтобы наложили регенерацию. Мои навыки лекаря позволяли направлять силу магии исцеления так, чтобы в кратчайшие сроки восстанавливались повреждения, угрожающие жизни. В нашем случае это были внутренние кровотечения и ребро, угрожающее целостности легкого.

Я отвлеклась на лечение нойона, в то время, как Пьен вел переговоры с его подругой (женой?). По итогам переговоров было принято решение, что воины племени постепенно двинутся в сторону подземного форта, который мы только что защищали от схожей банды, и будут там ожидать прибытия их семей с хирбадом, который и примет у них присягу в присутствии наших культистов. Мы же, всем отрядом, прихватив с собой Айлиль, отправимся к кочевью Кончака (так, оказывается, зовут нойона, которому еще отлеживаться и отлеживаться под регенерацией), чтобы забрать и сопроводить их семьи. Поначалу Айлиль предлагала отправиться к кочевью всем вместе, но тут Пьена вызвал господин Кайларн, и сообщил, что следует поторопиться, иначе мы потеряем кочевье Кончака. Так что мы приняли Айлиль на спину Алхэта, и полетели.

Трое на одном крикуне, не считая прибившегося к нам Ланголинга, питомца феечек, прибившегося к нам, — это было "немножко перебор". Так что лететь слишком высоко или слишком быстро мы не рисковали. Но все равно это получалось быстрее, чем могли бы скакать верхом, даже на галопе.

Для простого человека граница домена совершенно неощутима (если, конечно, она не закрыта Призрачным Пределом). Так что те же крестьяне, да и еретики, изумлялись: почему граница домена проходит именно там, где она проходит, а не чуть восточнее — по балке, и западнее — по небольшой, пересыхающей, но, тем не менее — вполне способной отмечать границу, речке? Но для мага все было очевидно.

Раньше, когда домен был закрыт, мощь источника Азир чувствовалась на всей территории домена. Сейчас же, по мере приближения границы, я чувствовала, как сила Азира, поющая о Хаосе, Свете и Жизни, ослабевала, зато усиливалась песнь незнакомого источника, песнь Света и Стихий, главным образом — Ветра. Собственно, там, где силы Источников уравновешивают друг друга — и есть граница. А то, что она даже близко не похожа на окружность, так это объясняется тем, что граница проецируется на материальный мир через те Планы, которые затронуты Источниками (и местами Силы) домена. Иногда бывает что, когда Место силы захватывают (и. соответственно, меняется его планарный окрас) — меняются и границы доменов.

В схоле мне рассказывали, что мир Неумирающих — старый и стабильный. И если вечером там между домами десять метров — то и утром будут те же десять метров. Наш же мир, несмотря на долгую и не всегда предсказуемую историю, еще очень нестабилен. И ситуация, когда вечером от одного замка до другого можно было, слегка напрягшись, доплюнуть через неширокую речку, а утром между бывшими соседями десяток доменов и сотни верст — никого не удивляет.

Впрочем, все это — отвлеченные рассуждения, допустимые, когда перемещаемся в глубине своей территории. А мы только что пересекли границу домена, и теперь находимся во владениях тархана Захарии с целью похищения его подданных. Так что, пожалуй, стоит быть поосторожнее.

Сигнал пришел от Арисы, поднявшейся повыше, и наблюдающей за землей, пользуясь преимуществами своих навыков и мутаций, подобающих разведчику. Впереди лежали тела. Кочевник и его конь. Айлиль заметила мертвых несколько позже и потребовала снизиться к ним.

Опасаясь засады, Пьен отправил по сторонам пару смотрящих. Таже во все стороны разлетелись призванные совы. Отряд же приближался к месту небольшой трагедии осторожно, оглядываясь, в полной боевой готовности.

Но никто не спешил накидываться на нас. Никто не сбрасывал маскировку тенями или иллюзиями, не рушился сверху, со все еще раскаленных, хотя и темнеющих, небес, не выкапывался из-под земли. Даже тела не спешили подняться, сияя потусторонней призрачной зеленью, присущей восстающей нежити. Они просто лежали. И, судя по всему, убиты они были недавно.

— Проклятый Гзак! — скривилась Айлиль, подняв обломленный хвостовик стрелы, по всей видимости, убившей молодого парня. Та, что убила коня, по всей видимости, осталась целой — и ее вытащили и забрали с собой, как и оружие погибшего. А вот плохонький доспех и обломок стрелы внимания убийц не привлекли.

— Гзак? — заинтересовался Пьен.

— Сосед наш, — пожала плечами Айлиль. — И враг. Мы и пошли-то в набег на вас только потому, что тархан Захария предупредил, что род тех, кто затеет усобицу — будет вырезан до последнего человека. Гзака же это, похоже, не смутило. Но как он узнал, что мы идем в набег? Мы же специально откочевали подальше!

— А вы часто откочевываете в это время года? — заинтересовался Пьен.

— Нет, — покачала головой Айлиль. — Мы с родом Гзака давно враждуем из-за самого удобного пастбища в округе. Стоит откочевать — и он будет пасти свой скот на нашей земле... — "Которую сам считает своей" — продолжила я, ног озвучивать посчитала совершенно лишним.

— Вот Гзака и его советников, видимо, и заинтересовало: "куда это откочевал род Кончака, и чем таким интересным они собираются заняться, что даже отдали спорное пастбище", — вывод Пьена был достаточно очевиден, и даже странно, что Айлиль до этого сама не додумалась. Впрочем, похоже, убитый ей более чем "просто знаком", что и не удивительно, если он из ее рода. И, понятное дело, что ей сейчас не до рационального мышления.

— И он послала соглядатая... — впрочем, когда вывод ткнули ей под нос — она сумела его понять и принять.

— Видимо, убедившись, что воины ушли, — продолжил рассуждать Пьен, — Гзак повел своих в набег на давних врагов.

— А Бонак заметил их, и кинулся предупредить наших... — она еще раз осмотрела погибшего, — нет, пожалуй, он кинулся к нам, надеялся вернуть... и не доскакал. Но как же Гзак планировал оправдаться перед тарханом?

— Полагаю, очень просто, — криво усмехнулся Пьен. — Думаю, он не планирует вырезать ваше кочевье поголовно — большую часть захватит в плен. А там, перед тарханом, один из пленных (а может — и не один, зависит от того, насколько у этого Гзака квалифицированные палачи), заявит, что Кончак предал Тархана, собирался вместе с проклятым колдуном за рекой перебить верных воинов тархана, ограбить самоцветную шахту, а то и золотой прииск, угнать в полон женщин и детей и принести их в жертву демонам, и еще чего-нибудь, на что фантазии хватит.

— А ведь может и сработать! — вскинулась Айлиль. — Нам нужно поспешить к стойбищу!

— Нужно — значит, поспешим, — согласился Пьен.

Пьен

Стоянка рода Кончакова встретила нас почти ожидаемо: резней и насилием. "Почти" же заключалось в том, что резали и насиловали отнюдь не только оставленных без защиты женщин, детей и стариков рода. Крупный отряд зеленошкурых не делал разницы между хозяевами стоянки и их незваными гостями. Надо сказать, что, в отличие от тех же эльфов, орки — абсолютно лишены расовых предрассудков. Им совершенно все равно, кого резать и жрать, не исключая и собственных сородичей. Единственное расовое деление, признаваемое орками, проходит по вкусовым качествам и способам приготовления.

Отряд орков, атакующих стоянку Кончака, мягко говоря, впечатлял. Одних только волчьих всадников там было не меньше, чем всего воинов в обоих враждующих родах. Вспышки заклинаний намекали на присутствие учеников, а возможно, и полноправных шаманов. Ну а разносившийся над почти захваченным стойбищем рык и то, что орки практически не схватывались между собой (брань и удары кулаками — не в счет), неопровержимо свидетельствовало, что как минимум один черный орк — тоже "где-то рядом". Презренные же швырялы в стороне от благородной забавы, сгоняли и вязали пленников. Причем живыми их оставили, скорее всего, из соображений "пусть лучше запас пищи дойдет до лагеря своими ногами, чем нам эти туши тащить". Вот хрюкеров, и, к счастью, топотунов, видно не было.

— Всем — вверх! — приказал я, пользуясь тем, что орки явно не ждали летающего врага, и не вверх не смотрели.

— Мы уходим? — мертвым голосом спросила иссиня-бледная Айлиль, не отрывая взгляда от кучки пленных. Видимо, хорошее зрение степной лучницы позволяло ей увидеть среди еще живых запасов орочьего провианта кого-то, для нее важного.

— Нет, — покачал я головой. — Учитель поручил мне доставить ваше кочевье в его владения — и я это сделаю. Тем более, что я не вижу тут ничего непреодолимого. Надо только подумать, как лучше атаковать, чтобы не понести потерь. И не стоит так уж беспокоиться о пленниках: если их не убили до сих пор, то, очевидно, не убьют, пока не доставят в лагерь. И если перебить старших орков — швырялы разбегутся. Вряд ли им будет дело до тех, кого не удалось дотащить до котлов.

— Понятно, — кивнула Айлиль.

Между тем, в стойбище разыгрывался последний акт этой небольшой драмы. Зажатые между палатками, лишенные скорости и маневра, частично спешенные, кочевники вряд ли были серьезными противниками для орков.

Волчьи всадники, радостно ухмыляясь, двинулись было добивать последний очаг сопротивления, когда в их рядах раздался недовольный рев, и сразу двух огромных волков с немаленькими всадниками расшвыряло в стороны, и на освободившемся месте воздвигся предводитель отряда фуражиров — черный орк. Видимо, черному надоело командовать, и он решил принять личное участие в забаве.

Пригнувшись, и вставив левое плечо вперед, орк пару раз качнулся на ногах туда сюда, и рванулся вперед. Удар был страшен. Если волчьих наездников черный разбросал в стороны просто руками, то человеческого всадника — просто стоптал вместе с конем. Шансов выжить не было ни у наездника, ни у коня. Сосед слева от погибшего попытался рубануть черного саблей, но тот, не глядя отмахнулся ятаганом, отбросив опускающийся клинок, перерубив держащую его руку, и проломив ребра. Изо рта кочевника выплеснулся поток крови, свидетельствующий о поврежденном легком. Отброшенный силой удара, тот не сумел удержаться верхом, и сполз по противоположному от орка боку своего коня.

Впрочем, черный обратил на него внимания не больше, чем на жужжащую над ухом муху: отмахнулся, не прекращая бега.

Следующим на пути несущейся смерти оказался знаменосец Гзака: невысокий стройный боец с саблей в одной руке, и бунчуком — в другой. Черный орк просто выхватил его из седла, сбив с ног легкую лошадь, на которой тот сидел, закинул на плечо, и двинулся обратно, уже не интересуясь остальными. Товарища пленного замерли, мягко говоря, удивленные таким поведением противника, и этого оказалось достаточно: черный махнул в их сторону ятаганом, и волчьи всадники сорвались в последнюю атаку, спеша дорваться до свежего мяса. Крики людей и коней, боевые кличи орков и рычание грызущихся над еще живой добычей волков стали звуковым фоном завершения нападения Гзака на соседа.

Между тем черный орк выкрутил саблю из руки своего пленника, просто взявшись мозолистой лапой за лезвие, а потом одним движением разорвал на нем доспехи. Следующим улетел в сторону кожаный шлем, из-под которого на спину, как оказалось, пленницы, развернулась длинная и толстая черная коса.

— Это Гуран, средняя жена Гзака, — прокомментировала Айлиль. Ее все еще бледное лицо украсилось злорадной ухмылкой. Судя по всему, с уносимой Айлиль была не в лучших отношениях, что и понятно для жен глав враждующих родов.

Гуран закричала, когда орк следом за доспехом сорвал с нее поддоспешник. Не удивительно. Соотнося размеры орка и человека — нетрудно было догадаться, что из жертв таких вот "романтических отношений" выживали немногие, а тем, кому это удавалось — частенько об этом жалели.

Что ж. Пока командир отряда отвлечен, да и его подчиненные больше смотрят на развлечения своего командира, чем по сторонам, самое время немного подготовиться. А если женщина доживет до спасения... Что ж. Значит — ей повезет.

Вообще говоря, главной слабостью орков является именно отсутствие как летающих бойцов, так и возможности организовать внятную противовоздушную оборону: не считать же за таковую швырял, чья меткость была воспета в легендах ("способен не попасть в стену сарая, находясь внутри него"), а дальность поражения — существенно меньше, чем у лучников? Знающие предводители орков старались компенсировать эту слабость призывами, наемниками, да просто организуя нелетную погоду, благо в шаманизме были способы... Но в данном случае ничего подобного не наблюдалось, и этим следовало воспользоваться.

С'ерг Ра, ухнув практически всю ману в призыв, вытащил в наш мир суккубу из Инферно, благо, свиток с соответствующим заклинанием учитель купил и подарил всаднику Хаоса как раз этим утром, в честь того, что он достиг-таки понимания третьего круга магии Тьмы. Призванная суккуба, зависла в воздухе, и, вопреки законам природы, шевелила крыльями разве что для того, чтобы подчеркнуть свои призывные формы, едва скрытые конструкцией из полупрозрачной ткани, не скрывавшей ничего важного, но будившей фантазию.

Суккуба радостно изогнулась, намекая, что не против вот прямо сейчас... Но Серг'Ра покачал головой, и ткнул пальцем в сторону орков. Обернувшись, суккуба увидела отряд зеленошкурых, уже строившихся для марша, и по-прежнему не обращающих внимания на то, что происходит у них над головами. Глаза демонессы вспыхнули натуральным адским пламенем, а губы раздвинулись в радостной улыбке такого свойства, что могла бы вызвать приступ медвежьей болезни, пожалуй, даже у голема.

— Выбей черного, — отдал приказ призванной всадник Хаоса. — Потом — займись шаманами. Дальше — на твое усмотрение... но только орков, — добавил он, сообразив, что давать демонессе разрешение на излишне самостоятельные действия — не стоит.

Прежде, чем кинуться в бой, суккуба оглянулась на призвавшего.

— Души? — лаконично уточнила она.

— Кого убьешь — твои, — подтвердил сделку Серг'Ра.

Вообще говоря, черный орк формально сильнее суккубы. И, столкнись они в помещении, у демонессы было бы не так уж и много шансов. Но на открытом пространстве "подвижный в трех плоскостях", как говорил учитель, маг имел однозначное преимущество над бойцом-рукопашником.

Все же, кто был способен обратиться к магии Жизни третьего круга — призвали виверн, чтобы связать боем шаманов.

Каждая секунда увеличивала шансы на то, что нас обнаружат. Не сказать, чтобы это было так уж опасно... но не хотелось бы терять преимущество внезапности. Так что я поднял крозиус, изготовленный еще учителем прямо перед нашей с ним первой встречей, и сказал:

— Сокрушите обманутых и неверующих, ибо тогда они познают истину слов забвения!

Навчин

Это был черный день для нашего рода. Воины и воительницы с отцом, военным вождем нашего рода, и его старшей женой отправились в набег на черного колдуна, захватившего исконные земли Каганата. Когда-то эмиссар Империи, злой Арениус-колдун, захватил эти земли, оттеснив воинов степи от благодатной реки. Он объявил, что земли эти принадлежат Империи. Той самой Империи, власть в котором захватил неблагой сын Отца нашего, Тенгри-хана, посмевший восстать против Отца и подчинить себе часть детей Его. Со времен своего падения утратил он право на имя Анор, и своими нечестивыми последователями не именуется никак, но истинные народы знают, что имя ему с тех пор — Хорам, что значит "возвысивший себя", то есть — "мятежник".

Воины степи сражались с закованными в железо солдатами империи, но проиграли, хотя и продолжали ходить в набеги на зажиревших под неправедным правлением колдуна землепашцев запада, годных только на то, чтобы быть стадом: давать истинным людям зерно, шерсть и скотину всех трех родов2 для себя и на продажу.

А потом над границей захваченных поклонниками Хорама земель встал Призрачный предел, и люди поняли, что враг наш — мертв, и возрадовались. Но на его место пришел совсем уж черный колдун, вместо ожидаемого благодатного тархана, что поклонился бы Кагану всех настоящих людей и повелел детям Неба жить по прадедовским законам. Но чужак принес ложь и ненависть. Он, подобно злому Арениусу, взял под свою руку землепашцев, вместо истинных людей, предпочитая владеть рабами, а не править свободными воинами. Он убивал и грабил оставшиеся за призрачным пределом рода, силой и обманом вынуждая их служить себе. С ним пришел в эти земли новый бог: злобный и коварный настолько, что даже тот, кто привел его с собой не осмеливается именовать его, но называет "Изменяющим пути".

Но мы, истинные люди, знали о его лжи и готовились могучим ударом смести нечестивца, как только падет Призрачные предел, нанести удар, пока он еще слаб. И тархан Захария объявил "мир тархана", обещав жестоко покарать того, кто осмелиться повернуть свои клинки против истинных людей, а не на врага за рекой. И многие рода, услышав призыв Захарии, отправили своих воинов в набег: вызнать силы и слабости колдуна... а заодно — пощипать зажиревших крестьян за рекой, и предателей, пошедших к нему на службу — на нашем берегу. И тогда могучее воинство тархана пойдет, зная о путях и ловушках, силах и слабостях колдуна, и вернет истинным людям некогда принадлежавшие нам земли. А то, что именно первыми ушедший в несправедливо отторгнутые земли — первыми и привезут оттуда золото, вырванное из рук, слишком слабых, чтобы его сохранить, пригонять сладких и мягких рабынь-наложниц и сильных работников... Так это даже и правильно, ведь идущие первыми — и рискуют больше всех.

Так думала я тогда, уверенная, что то, что рассказал мне старенький странствующий хирбад, что время от времени добирался до стойбища нашего рода, чтобы учить детей почитанию богов и кагана, и есть несомненная истина. И поколебали мое мировоззрение отнюдь не речи культистов Изменяющего пути, и не проповеди священников мятежного Владыки Света.

Нет, понятно, что полного мира в степи не бывает — иначе слишком легко расслабиться, и стать такими же ничтожными, как презренные гречкосеи с той стороны Реки. Но когда с одной стороны идут злобные орки, ненависть к которым завещана нам Тенгри-ханом и великими предками, а с другой — копит силы злокозненный чернокнижник... Нападать на истинных людей, когда тархан объявил мир?

Презренные стервятники Гзака напали на нас, когда в стойбище вообще не было воинов. Те, кто мог скакать, не замедляя остальных — ушли в набег к Реке, а слишком молодые или же чересчур старые для скачки — охраняли стада. В стойбище был только старик Очир, который давно уже не покидает кочевья иначе, как с помощью внуков. Но даже он попытался защитить свою внучку, когда ее потащили из юрты... и один из нукеров Гзака срубил его седую голову.

— Тархан уничтожит твой род за нарушение мира! — выкрикнула я проклятому Гзаку, когда мне связали руки за спиной и бросили на колени перед ним.

Гзак сидел на скатанной кошме, что вытащили из нашей юрты. Откинувшись назад, он оперся затылком на груди рабыни-наложницы моего отца, которую поставили на колени у него за спиной. Вор и предводитель воров лишь рассмеялся на мои слова.

— Тархан услышит, что предатель Кончак сговорился с мерзким чернокнижником за рекой, и собирался уже напасть на кочевья тех, кто поверил миру тархана. И только мои доблестные воины, — Гзак повел рукой в сторону своих "воинов", которые как раз сорвали одежду с наложницы одного из воинов моего отца, и сейчас раскладывали ее прямо на земле, — предотвратили это ужасное предательство.

— Тархан не поверит... — начала было я, и задохнулась, когда до меня дошел весь ужас сложившейся ситуации.

— Поверит, — рассмеялся Гзак, — когда ему расскажет о планах твоего отца кто-нибудь из его родичей. Ну а кто будет иметь собственное мнение... с вырванным языком его трудновато будет изложить, не так ли? А немые наложницы даже больше ценятся...

Мне хотелось гордо выпрямиться, и сказать, что наши люди скорее умрут, чем произнесут такую ложь... Но, увы, я точно знала, что некоторые произнесут злые слова навета даже не под пыткой, а просто чтобы навредить отцу!

Увидев, что я все поняла, Гзак улыбнулся, и приподнялся было с кошмы. Его взгляд стал масляным, таким, каким воины отца смотрели на приведенных из-за реки пленниц. Он уже приподнялся с кошмы, когда над степью пронесся жуткий вой. Но еще мгновением раньше, на площадку возле священного огня нашего рода влетел один из немногих воинов проклятого Гзака, кто не увлекся грабежом и тисканьем наших женщин.

— Орки! — закричал он, хотя вой варгов сказал все и без него. — Орки идут!

Удар наездников на волках был страшен. Воры и грабители, пошедшие за проклятым Гзаком, мало что могли противопоставить атаке этих чудовищ. Родичей Гзака оттеснили почти мгновенно. Будучи связанными мы никак не могли даже сопротивляться, и более мелкие твари потащили нас в сторону от сражения, чтобы никто из нас не смог хотя бы покончить с собой. Молодой Ганжуур, хирбад, что в последнее время часто появлялся вместо старика Данзана, что учил меня, рассказывал об орках такое, что, пожалуй, покончить с собой — было бы удачей для тех, у кого это получится. Но мелкие (для орков — над нами они все равно возвышались как минимум на голову) твари с метательными топорами внимательно следили за нами, не давая ни малейшей возможности уменьшить продовольственные запасы своей орды. Оставалось только ждать, стараясь не смотреть на происходящее, и надеяться, что все-таки удастся спрятаться от ожидающей нас участи в тени Тенгри-хана.

Гуран, жена проклятого Гзака, закричала, не сумев сохранить подобающего воину степи молчания и презрения к боли. Впрочем, разрывающая ее туша была велика даже для орка. А самого Гзака — заживо жрали варги и их наездники.

Впрочем, черный быстро закончил, и отбросил в сторону мертвое тело.

— Плахая самка! Слабая, — скривился он. — Бойзы! Гатовьтесь к маршу! Бальшой босс ждет мясо!

Мелкие орки с топорами заворчали, поглядывая на нас. Но черный злобно рыкнул, и двинул самого выступающего в морду, отчего тот рухнул со свернутой шеей.

— Жрите! — черный махнул рукой в сторону тел Гуран, и своего только что убитого воина, и тяжело двинулся в сторону всадников на варгах.

В этот момент все и началось. Блекло-голубые небеса вспорола черная молния, ударившая прямо в предводителя орков. Тот замер, ошеломленный ударом. Ганжуур, в отличие от своего предшественника, Данзана, рассказывал как о светлых силах, даруемых Тенгри-ханом, так и о черном колдовстве его противников. Упоминал он и о "черной молнии", заклинании второго круга (что бы это не значило) магии Тьмы, что ошеломляет жертву, и разрушает ее удачу. На какое-то время орки лишились командования. И в этот момент, на шаманов, истошно вереща, рухнули несколько виверн.

Вообще, виверны — степные охотницы, неплохо знакомы моему народу. Их обычная тактика охоты: либо схватить жертву и поднять ее в воздух, если она достаточно мала и легка (размером с человека), либо — ударить когтями и могучим хвостовым шипом с опасным ядом, а потом — подняться вверх и ждать, пока жертва не умрет от яда и потери крови. Но из этой троицы привычным способом воспользовалась только одна, та, что напала на самого маленького из шаманов. С трудом загребая крыльями воздух, она поднялась повыше, и отпустила орочьего шамана, что был почти с нее размером. Рассыпая фонтан брызг, казавшихся черными на фоне неба, шаман помчался к земле.

Двум же остальным не хватило сил, чтобы поднять туши орочьих шаманов. Но и отскакивать, нанеся опасную рану, они почему-то не стали, ввязавшись в драку. На крылатых змеев тут же кинулись варги и их всадники. На земле, лишенные скорости и маневра, виверны отнюдь не были такими уж опасными бойцами... Но когда израненные тела растворились в воздухе, с земли поднялся только один шаман. Остальные подняться уже не смогли. Да и волки со всадниками понесли потери.

Волки, не получив добычи, начали было грызться между собой. Но тут пришел в себя черный предводитель. Он матерно взревел, указывая ятаганом куда-то вверх. Там, высоко над дважды разграбленным стойбищем, висела фигура, один взгляд на которую заставил меня забиться в путах, в яростном желании добраться до висящей, обладать ею, отдаться ей... Подобные желания отнюдь не осуждались среди воинов степи. Наши мужчины не только владели гаремами, но и частенько отправлялись в набеги или походы. Так что на такие отношения все смотрели в худшем случае, сквозь пальцы. И мне частенько доводилось видеть подобные забавы между наложницами моего отца в его отсутствие. Да и, наведавшись на женскую половину, отец временами заставлял наложниц демонстрировать, как они любят друг друга.

Я рванулась еще раз. Мысль о том, как я дотянусь до той, что висит высоко в небе — даже не посетила мою голову. Не вспоминала я и об орках. Впрочем, сами орки тоже не думали о подобном. Варги разгонялись и прыгали... После каждого прыжка фигура издевательски смеялась, и изгибалась в таких позах, что кипящая кровь начисто выбивала из головы какой бы то ни было здравый смысл.

Предводитель орков и сам подпрыгнул несколько раз, пытаясь дотянуться до неуловимой добычи. И в одном из своих прыжков он прямо в воздухе столкнулся с варгом. Все трое: черный орк, варг и его всадник, рухнули на землю. Черный что-то неразборчиво зарычал, и неуловимым движением ятагана снес голову волчьему всаднику, а затем — и его варгу. Варги двинулись на обидчика одного из них. Черный был больше и свирепее. Возможно, он сумел бы победить, но в момент, когда все решалось, черного ударила еще одна черная молния. На этот раз ошеломление было совсем кратким, но этого хватило: разогнавшийся варг ударил черного в грудь и тот, не сумев удержать равновесие, сделал шаг назад. Но именно там оказалась небольшая ямка, скорее — неровность земли. Черный орк махнул вооруженной рукой, пытаясь устоять... Но тут на него бросился еще один варг, затем еще... Черный упал и покатился. Встать ему уже не дали.

Увидев гибель предводителя, мелкие орки-метатели топоров радостно закричали. Варги, продолжая огрызаться друг на друга, поднялись, разбирая получившуюся кучу-малу. Черный взял плату за свою жизнь: двое волков и один из всадников так и остались на земле, а почти все остальные были попятнаны его ятаганом. Но "количество имеет значение", да и что делать с упавшим лосем волки знают, не зависимо от того — обычные они, или же ездовые.

Я с трудом отвела взгляд от той, что стала причиной этой свалки. Немного дальше, за ней, в небе висели несколько демонических тварей, на спинах которых смутно угадывались человеческие фигуры.

Единственный выживший после атаки виверн шаман, как выяснилось чуть позже, отполз в сторону, прикрываясь телами своих павших собратьев, и запел, помогая себя взмахами зажатой в не пострадавшей лапе погремушкой-маракой, сделанной из человеческого черепа. В ответ в него прилетели несколько стрел и незнакомых мне заклятий. Но было уже поздно. Ослепительно-яркая молния ударила сверху в одну из демонических тварей, и с ее спины вниз, к земле понеслись две человеческие фигурки.

Пьен

— Проклятый шаман!

Мне хотелось кричать, швыряться заклятьями, и творить что-то совсем уже непотребное. И, что самое худшее, я понимал, что в смерти Астеля и Новены, двоих новичков, нанятых тем утром, виноват только я сам. В конце концов, в моем отряде я — один из самых опытных, как бы не смешно это звучало, и еще — я командую отрядом, а значит — отвечаю за все. И за то, что отвлекся, не приказав добивать шаманов — тоже отвечает не Серг'Ра, не Иста, не Мирина... я и только я!

Но сейчас нет времени предаваться самобичеванию.

— Иста, Мирина, добивайте! — крикнул я, указывая на снова начавшего танцевать шамана. — Новички! Поднимайтесь выше и забросайте швырял флешеттами!

Конечно, чисто теоретически, самыми сильными противниками на поле боя остались варги и их всадники... Каждый из них мог вырезать тех же крестьян десятками и не нести практически никакого урона... Но вот прыгнуть вверх варг, да еще со всадником мог метров на пять-семь — максимум. То есть допрыгнуть до наших крикунов, висящих сейчас метрах в тридцати от земли, варги не смогут в принципе. А вот швырялы... Теоретически их дальность ограничена теми же тридцатью метрами, но... иногда у орков получается сделать то, что в принципе сделать нельзя. Так что лучше ребятам подняться повыше. А варгами, что все еще грызутся над телом предводителя — можно заняться и потом. Ну а призванная суккуба... она позаботится о себе сама... а если и не позаботится — то это только ее проблемы.

Молния Хаоса и четыре стрелы Хаоса прервали уже почти закончившуюся было пляску шамана, буквально взорвав зеленокожую тварь. Пусть это и означает, что мы не сможем забрать себе его защитные амулеты: после Молнии Хаоса крайне маловероятно, что они там остались, но вот и шанса на выживание под нашим ударом у него не осталось.

Посыпавшиеся с небес флешетты не столько нанесли реальный урон, сколько напугали швырял, заставив их потерять строй и разбежаться. Орки, как им и положено, бежали хотя и тяжеловесно, но быстро. Время от времени то один, то другой из них оборачивались, чтобы оценить расстояние до преследователей... и застывали, не способные сдержать порывов плоти и жажды обладания, если хотя бы краем глаза замечали силуэт демонессы-соблазнительницы. Ну а то, что участь остановившихся была печальна: их тела разрывали боевые проклятья, а души — доставались суккубе, можно было бы даже и не упоминать.

А вот варги, а скорее — их всадники, оказались не то хитрее, не то просто злобнее. И вместо того, чтобы удирать, спасая собственные жизни — врезались в толпу пленниц, согнанных разбежавшимися швырялами. Связанные девчонки не могли ни убежать от могучих зверей, ни защитить себя... Так что, когда в жаждущую крови стаю ворвался Серг'Ра на верховом кошмаре — почти половину пленниц уже порвали.

Мана у всадника Хаоса после призыва суккубы, естественно, практически не восстановилась. Но и без магии боец на верховом кошмаре — страшный противник. Ездовой демон издал жуткий вопль, перекрывший вой варгов, а тяжелый меч разил, разрывая легкие доспехи всадников и кольчужные попоны ездовых волков.

Один из варгов кинулся вперед. Его всадник тут же получил удар кромкой цельнометаллического щита в лицо, вылетел из седла и успокоился. Кажется, он рассчитывал на обычное для орков превосходство в силе над "хилым мягкокожим"... но всадник Хаоса — это не "средний человек". Его сила — это не только сила тела, но и мощь бурлящего в его душе варпа. Следом за всадником, ту же ошибку совершил и его варг. Недооценив противника, он последовал привычной схеме действий: попытался вцепиться в ногу верхового животного. Обычный конь, будь он хоть рыцарский дестриэ, был бы, как минимум, серьезно ранен... Но когтистые лапы верхового кошмара надежно защищены заклятой броней из адского псевдохитина. Так что огромные клыки варга только бессильно скользнули по ней, высекая искры. Ответный выпад кошмара был страшен. Чудовищная морда, с которой срывались всполохи призрачного пламени, на мгновение подернулась легкой думкой, размывшей ее очертания... и свирепый удар демонических клыков рванул не столько тело варга, сколько его душу, внушая страх, причиняя дикую, непереносимую боль... Но и большая, трудно заживающая рана, из которой хлынула алая волчья кровь — здоровья варгу тоже не прибавила. Огромный и свирепый боевой зверь покатился по земле, заскулив, как щенок. Впрочем, долго это не продлилось: когти кошмара ударили еще раз, разрывая горло, и варг замер, избавившись от боли и обретя покой... смертный.

Все-таки варги — твари умные. Вожак стаи, заслышав визг одного из своих, оглянулся, увидел, что уже трое погибли в противостоянии выглядящему неуязвимым врагу, отбросил то, что еще недавно было привлекательным девичьим телом, взвыл, подавая сигнал, и стая кинулась... наутек, не обращая внимания на попытки седоков развернуться и вступить в бой.

Я быстрым взглядом осмотрел поле боя. Самый крупный из швырял, являющийся, очевидно, их предводителем и командиром (орки не потерпят над собой более мелкого и более слабого, будь он хоть трижды гением тактики и стратегии) — валялся на земле, пробитый флешеттой. Признаться, это было скорее случайностью, чем намеренным действием: из двух десятков швырял убиты были только трое — и один из них — именно командир. Повезло. Впрочем, не будь этой случайности, я бы постарался организовать какую-нибудь другую. Выбить предводителей орков, заставить их рассыпаться, потерять их боевой дух, наполняющий зеленокожих силой свирепый Ваагх! — это стандартная тактика всех, кто с зеленошкурыми имеет дело.

На настоящий момент командную структуру (если ее можно так назвать, имея в виду орков) сохранили только волчьи всадники. Шаманы полегли все. Серг'Ра, после бегства волчьих всадников, подошел и провел контроль: притвориться мертвым никто не догадался.

Швырялы понесли незначительные потери — но у них убит предводитель. А это гарантирует, что даже если они и соберутся вместе — вместо немедленных действий против меня. Они будут выбирать вожака, потратив на это дело не только время, но и некоторое количество сородичей. Конечно, вожак варгов вполне может подчинить швырял без особой проблемы... а варги и их всадники — и так его. А значит, основная проблема — именно варги.

— Убей седого! — приказал я суккубе, указывая на белого волка, уносившего на себе отчаянно матерящегося орка с бунчуком. Все-таки взаимопроникновение культур Каганата и Орды нельзя не заметить, как ни стараются профессора из имперских школ магии назвать орков — "созданиями, чуждыми всему человеческому".

Суккуба посмотрела на разбегающихся швырял, на кучно удирающих варгов... и кивнула. Видимо, она решила, что за ограниченное время своего пребывания в плотной реальности именно так она получит больше душ, чем гоняясь за швырялами по отдельности.

Дальнейшее, в сущности, было уже не интересно, хотя вспоминать, конечно, весело. "Самое увлекательное занятие для конницы — это рубка бегущей пехоты". В нашем случае бежали "условно конные", но сути дела это не меняло: мы все равно были быстрее, маневреннее, и могли наносить удары, оставаясь вне досягаемости противника.

Конечно, у некоторых из орочьих всадников были приторочены к седлу метательные топорики. Потому я и приказал "молодежи", многие из которых были существенно старше меня самого, не спускаться ниже 50 метров. На такое расстояние забросить метательный топорик — фокус нетривиальный, даже для орка, а уж попасть... Нет, если бы удирали, скажем, огры... Те свою дубину и на 80 м закинуть могут: дурной силищи "мало-мало дохрена". Правда с "попасть" бывают проблемы, даже если мишень — размером со слона. Но "на дурнину" могли и залепить. И тут уже даже броня ездовых крикунов вполне реально могла и не спасти. Но то — огры. Для орка предельная дальность — те самые 50 м, и то — на излете разве что броню крикуна поцарапает. Правда и заклинания требующие попадания, вроде тех же Стрел Хаоса — основного оружия новонабраных культистов, летят на те же 50 м. Так что разгон, клевок вниз, бросаем заклинание — и снова вверх, на безопасную высоту. Ну а кто может "порадовать" противника заклинаниями, бьющими по площади и не требующими прицеливания — те и со 100 м могут атаковать, не снижаясь.

* * *

Отвлекшись от воспоминаний, я прикоснулся к висящему на поясе тубусу со свитком заклинания "Штормовой кулак", взятым в том бою. Магия Хаоса четвертого круга так пока что и остается для меня недосягаемой и непостижимой, хотя я и регулярно медитирую на этот свиток. Когда я смог наконец-таки постигнуть принцип построения заклятий этого круга — я сам начерчу для него Печать Чистоты, и смогу применять это заклинание. А свиток мне торжественно отдал Учитель, сказав: "это чтобы был стимул побыстрее развиваться".

Вместо бескрайней степи, по которой мы гоняли остатки фуражиров Гарга Череполома, передо мной снова Двуглавый курган и отливающая зеленым призрачно-прозрачная башня. А в сознании гремит приказ Учителя:

— Готовьтесь! Как только мы с Иримэ покинем башню — последует атака. Вероятный противник — духи и прочие существа с Планов Света и Жизни.

Призванные, значит? Что ж. Встретим!

Я погладил подвернувшегося под руку Ланголинга, переглянулся с Истой и Лёссой, и принялся раздавать приказы.

Иримэ

Это был настоящий росток меллорна. Маленький, только проклюнувшийся из семени, но вполне жизнеспособный. И его Песнь уже колыхала миры Жизни и Света, призывая духов этих стихий собраться, чтобы защитить росток от "неверующих и обманутых". Здесь, в цитадели Немертвых, голос Вечной леди легко глушит Песнь ростка, но стоит нам выйти...

К счастью, в отличие от Песни ростка, голос Лара башня Немертвых не глушит никак. Так что он уже командует войсками, ожидающими нашего выхода.

— Ездовые крикуны в качестве истребительной авиации... — бормотал Лар себе под нос что-то неудобопонятное. — Но ведь придется. Виверн лучше не призывать... Жизнь все-таки. Еще переметнутся. А суккуба — и подавно не боец. Маг, рейндж-дд... но танк из нее... В общем — не стоит. Хотя... на всякий случай...

Лар забормотал что-то вовсе уже неудобопонятное. Все-таки, четвертый круг магии так и остается для меня непостижим, хотя Лар и говорит, что мне осталось совсем немного. Печать чистоты на его доспехе полыхнула странной смесью слепящего света, и яростно-огненной тьмы. Искаженное самим присутствием лорда фейри пространство вскрикнуло, разрываясь, и через раскрывшуюся кровавой раной трещину я увидела прекрасную крылатую деву, что парила в непостижимых потоках Плана Хаоса.

— Ты придешь ко мне? — спросил Лар. — Тогда мои враги — станут твоими.

— Враги? — спросила дева голосом, от которого у меня просто подогнулись колени, и стало жарко щекам. — Это хорошо. Я иду.

Дева оперлась на руку Лара и шагнула сквозь разлом. Когда она пересекала границы реальностей, произошло ужасное преображение: теперь вместо прекрасной девушки, опирающейся на руку моего жениха, на боевой перчатке доспеха сидело существо, смутно напоминающее гарпию. Но оно отличалось от произведений чернокнижников нашего мира также, как отличается ездовой кошмар всадников Хаоса от крестьянской лошадки.

Лицо ее оставалось все также прекрасно, вот только все, что ниже шеи этого существа выглядело так, как будто ее освежевали. Только прекрасное лицо, и крылья, покрытые металлическими перьями, остались без изменений. С обнаженных мышц падали на перчатку из шкуры нерожденной твари капли багрово-черной крови. И что-то говорило мне, что того, кто не посвящен в тайны Хаоса, или варпа, как этот План называет Лар, эта кровь может сильно обжечь, а то и отравить, принеся с собой проклятье варпа.

Подняв бескожую гарпию на руке, подобно тому, как поднимают охотничьего сокола, Лар возгласил:

— Мир, услышь истину, что начертана на кровавых небесах: "Шэмельна Тзиин'нет! Атдэ фаошден тек'зит!"

— Тзиин'нет! — согласилась гарпия Хаоса, не чувствующая ни малейших неудобств от того, что с нее содрали кожу. Ее лицо, с глазами, горящими подобно драгоценным камням, казалось противоестественно-спокойным для идущего в бой.

Откуда-то я знала, что сейчас такое же существо призывает из варпа и Лёсса, приемная дочь... Да Зверь, заворожи! Наша! Наша приемная дочь!

— Мы подарим дочке голову одного из тех, кто встанет на нашем пути? — спросила я Лара.

Тот посмотрел на меня удивленно, но все-таки — обрадованно.

— Обязательно подарим. Думаю, Лёсса — порадуется!

Под удивленным взглядом мертвой эльфийки, я обняла руку Лара, свободную от твари Хаоса.

— Идем? — спросила я Лара.

Лицо Астироль изменилось Теперь, вместо удивления, на нем была написана твердая решимость.

— Я приму не только твой сюзеренитет, но и твоего бога! — произнесла она.

Темно-синяя аура окутала девушку, восставшую из мертвых ради мести поработителям.

Пьен

Сине-зеленое пламя охватило башню. Я рванулся было на помощь учителю... но был остановлен его командой. А полыхающем сиянии зелень Серых пределов постепенно вытеснялась синевой Архитектора судеб. И вот башня снова стояла перед нами в своем изначальном виде... То есть — почти изначальным: теперь она чуть светилась призрачно-синим.

И вот из двери вышли учитель и Иримэ. Толпа призванных орнисов заволновалась. Стрелки-кочевники наложили стрелы на тетивы. Суккуба Немиан, не в первый раз уже приходящая на зов Серг'Ра, вскинула руки, подготавливая какой-то проклятье.

Как и сказал учитель, атака началась, стоило ему с Иримэ немного отойти от входа в башню нежити.

Вихрь золотисто-зеленого цвета возник прямо возле учителя, и распался, открыв Врата мира духов. Признаться, я в первый раз их увидел, но сомнений у меня не было.

Через врата шагнула фигура, смутно напоминающая человеческую. За ее спиной виднелись полосы света, смутно напоминающие крылья. Во времена, когда я учился при монастыре в Империи — я задохнулся бы от благоговения, увидев столь близко Вестника Владыки Света, его ангела!

Следом за ангелом из прохода, совместившего путь на Планы Света и Жизни, вышли два единорога. Золотые короны у самого основания рогов говорили о том, что перед нами — старые, сильные и опытные особи, вожаки стад. По сравнению с этим десяток блуждающих огоньков, младших элементалей Света, и две стаи мелких степных волков — можно было бы вовсе не рассматривать...

— Язычник! — прогремел голос ангела, поднимающего в нашу сторону сияющий меч. — Одумайся! Верни Свету то, что принадлежит ему по праву, и покайся!

Иримэ

Разумеется, никто никому ничего "возвращать" не стал. Тем более, что право Света, а тем более — его самозваного "Владыки" на владение меллорном в лучшем случае — спорно, чтобы не сказать — "вообще отсутствует". И уж представитель одной из ветвей эльфов, тем более — пользующийся покровительством Матери, явно имеет больше прав. Так что все происходящее — не более, чем испытание силы, разума и готовности все это применять.

Увы, первый удар был отнюдь не в нашу пользу. Первый же удар Элементала Света, массовое Очищение вымел из реальности всех призванных существ. Остались только крикуны, связанные с тварным миром гораздо крепче, чем остальные призывы, суккуба, умело удравшая за пределы дальности заклинания, и ловчая птица на руке Лара. Как ни странно, она оказалась устойчива даже к мощи, вложенной ангелом в заклинание.

Лар подбросил гарпию Хаоса на руке, как охотник подбрасывает ловчего сокола. И нерожденная тварь поступила так же, как и охотничий сокол: взмахнув крыльями, она начала стремительно набирать высоту, чтобы ударить по добыче сверху.

Между тем ангела, единорогов и их свиту из мелких порождений Света и Жизни засыпали стрелами кочевники. Правда, надо сказать, что если малые элементали и волки были выметены этим залпом чуть менее, чем полностью, то вот ангел — практически не пострадал. Старшие элементали любой из стихий вообще малоуязвимы для оружия тварного мира. Единороги же, как и ожидалось, представляли собой в этом смысле нечто среднее: стрелы кочевников часто рикошетили, или же вовсе не пробивали обманчиво-мягкую шкурку. К тому же, многие из кочевников, как ни крути — относившихся к презренным эдайн, не способным созерцать совершенную красоту единорогов, слепли, только взглянув на их совершенство. Но кочевников было много, стрел они выпускали еще больше, так что оба единорога были серьезно изранены. Однако и цена этого успеха была высока: слетевшие с рогов прекрасных существ Света лучи пробивали по 3-4 эдайн, а потом единороги бросились в ближний бой... Конечно, шерсть единорогов — это не псевдохитиновая броня ездовых кошмаров... но все равно единороги разбрасывали кочевников, прорываясь к нам. И, признаться, не стоило предполагать, что они остановятся, признав во мне эльфийку. Испытание есть испытание...

Копыта и рога единорогов взяли щедрую плату с тех, кто пытался их остановить. Вот очередной степной стрелок не успел вовремя убраться с дороги, и вставший на дыбы единорог обрушил копыта на спешно подставленный щит... разумеется, столь ничтожная защита не смогла даже затормозить стремительный полет смерти, и несчастный покатился по земле с разбитой головой.

— Да раздайтесь же! — прорычал Лар. — Нехрен мне тут свою крутость демонстрировать...

Кочевники были бы и рады перейти к своей обычной тактике: раздавшись в стороны, засыпать противника стрелами, измордовать стремительными наскоками с боков и с тыла... Но единороги налетели слишком быстро, буквально смяв несколько рядов кочевых воителей. А лучи, которые порождения Света и Жизни запускали со своих рогов — высекали буквально просеки в человеческом лесу.

Паника оказалась более страшным противником, чем все порождения Планов, пришедшие на Песнь меллорна. Попав под первый удар лучей света, испускаемых рогами единорогов, степные конники запаниковали, мгновенно обратившись из слаженного воинского подразделения — паникующей толпой, не слушающей команд, не знающей, куда бежать, не способной на рациональные поступки даже ради собственного спасения. Только страх гнал их и заставлял метаться... не давая даже уйти с дороги атакующих единорогов.

Надо признать, что поддались панике все-таки не все. Кое-кто сохранил достаточно здравого смысла, чтобы попытаться выбраться из паникующей толпы, а кто-то — даже пытался атаковать единорогов. И даже — отнюдь не все попытки были безуспешны. Страшные раны покрывали белоснежную шкуру единорогов, они двигались все тяжелее и медленнее... Но тут в бой снова вмешался ангел. Взмах сияющим двуручным мечом — и раны единорогов исчезают, словно их и не было... И это становится последней каплей: то ли страх перехлестнул все возможные пределы, то ли целительное воздействие Света прояснило мозги паникующих кочевников, но в их хаотическом движении стал проявляться некий порядок: они стали разбегаться подальше от столь страшных противников...

И это, как ни странно, сыграло нам на руку: по образовавшемуся коридору в сторону единорогов начали разгоняться всадники Хаоса.

Всадники на верховых кошмарах ударили клином. Впереди неслись Серг'Ра и Скингер, за ними — четверо всадников, нанятых в две следующие недели, и, наконец, в последнем ряду — новички. Яркие лучи единорогов не смогли ослепить передних всадников, хотя и нанесли довольно-таки ощутимые ожоги. А главное — никого из всадников Хаоса единороги не могли выбить одним ударом, а получившие тяжелые ранения — выходили из боя, и их подлечивали феечки, Пьен и сам Лар... да и я тоже, хотя и со скорбью об участи прекрасных и величественных животных.

Всадники Хаоса не паниковали, не бросались вперед в истерической ярости... Последовательно сменяясь, они четко выполняли свою работу, обрушивая на противника удары мечей и магии. И их не могли смутить внезапно заживающие раны их противников: постепенно они переламывали ход боя в нашу пользу, заставив старшего духа Света забыть обо всем в попытке удержать единорогов в этом пласте реальности.

И это дорого обошлось ангелу. Сначала его атаковали восстановившиеся после очищения крикуны. Конечно, поодиночке они были не так сильны, чтобы нанести существенный ущерб духу Света, но все-таки их крик — отнюдь не чисто физическая атака, а попадание под "совмещенный залп", как это называет Лар... в общем — даже для дракона подставляться под такую атаку — не самая лучшая идея. Следом по оглушенному и ошеломленному Духу Света ударила суккуба. Ее тьма не смогла преодолеть Света Ангела, так что проклятье — не прошло, но вот какую-то часть чудовищного запаса жизни ангела суккуба сняла.

Следом за демонессой свои заклинания обрушили культисты. Каждый из их бил слабее демонессы, но их было много. И потом, разогнавшись в пикировании, на ангела рухнула бескожая гарпия хаоса. Ее когти отнюдь не были чисто физической атакой, а отравленная кровь, плеснув на голову и спину духа Света — отравила и обожгла его, преодолев устойчивость элементалей к подобным эффектам.

Взвывший ангел, отбросив лечение единорогов, кинулся вперед, к нам... И столкнулся с предпоследним резервом: Одержимыми Хаосом.

Даже они, самые могучие из наших бойцов, не сумели выбить даже побитого и потрепанного ангела одним магическим ударом. А второго они нанести просто не успели: ангел налетал чересчур быстро... Но у одержимых варпом кроме магии были еще и мечи. И вот удары призрачных мечей хаоса — решили дело, отправив старшего духа Света туда, откуда он пришел.

Лишившись поддержки лекаря, единороги продержались недолго, и с жалобным ржанием вернулись на план Жизни, на его зеленые луга. Надеюсь, им там найдется вдоволь сочной травы.

Я оглядела поле боя, на котором осталась примерно половина наших кочевников, где еще кричали и стонали раненые, и молчали убитые, пришедшие сюда по нашему с Ларом слову...

— Победа? — спросила я его.

— Сомневаюсь...

Навчин

Стоя в рядах степных воинов у стен странной башни, я вспоминала... Вспоминала о том, как начинался тот извив дороги, что привел нас сюда.

После принятия присяги Кайларн выделил нашему роду земли, где мы можем кочевать. Сами по себе они были несколько хуже, чем те, откуда мы ушли... Но по дороге нам пришлось отбиваться еще от нескольких орочьих отрядов, что были меньше, чем разгромивший наше стойбище и отряд Гзака, да будет он вовек проклят!

Судя по всему, в земли тархана Захарии орки вторглись большими силами, и теперь они продвигались настоящей зеленой волной, разбрасывая тут и там брызги фуражировочных отрядов. Так что патрулирующий границу сильный отряд и строящиеся форты, в которых могут укрыться несколько родов — увы, хорошая замена сладкой траве более обширных пастбищ.

Вместе с мамой, я отправилась в столицу колдуна. Сам город у реки показался мне... обыденным. Мне случалось бывать в столице тархана Захарии... так она выглядела намного более... живой, что ли? Не говоря уже о роскоши и удобстве. Серые каменные стены, ограждавшие Азир, были скорее функциональны, чем красивы. Да и с функциональностью были проблемы: стены были невысоки, а бойницы на гребне — редки. В общем, с высокими, белоснежными стенами нашей бывшей столицы, которые поднимали и перестраивали уже пять раз — и близко не сравнится.

А уж внутренняя цитадель... У местного колдуна ее просто не было! То есть, понятно, что летающий остров, висящий прямо над шумным водоворотом — сам по себе неплохая крепость. Но это насколько надо не заботиться о своем престиже, чтобы даже не возвести стен внутреннего замка?

И только пройдя по мосту, что соединял этот... наверное, все-таки, замок, пусть и состоящий из одного донжона, с берегом, я осознала: почему местный владыка так пренебрегает собственной цитаделью. Мне стало дурно, еще когда я шагнула на мост. Казалось, что плавные, изогнутые линии этого сооружения сходятся под какими-то странными, нелепыми углами. Мост, что с берега выглядел прямым, извивался немыслимыми узлами. Временами нам приходилось идти прямо вверх, против всех законов, установленных Тенгри-ханом. Хорошо еще, что мы последовали совету нашего сопровождающего, этого мальчишки Пьена, и оставили коней на берегу. Человек может своей волей преодолеть тошноту и панический страх. Лошади подобное, увы, недоступно. Попытавшись въехать на мост верхами — мы точно оказались бы в водовороте.

Я попыталась представить на этом мосту штурмующий отряд в боевом построении... и мне стало дурно. Солдаты скорее перебьют друг друга и посталкивают в водоворот.

Первое наше посещения замка Азир было скорее... смотринами. Мы полюбовались на тархана Кайларна, нечеловека в окружении его нечеловеческой свиты, он посмотрел на нас, и расстались недовольные друг другом.

Второе же посещение было несколько удачнее. Нет, мягко говоря, неприятные ощущения от пребывания на летающем острове никуда не делись. Но вот суть случившегося...

Нас остановили перед самыми дверьми тронного зала. Мать спокойно склонила голову. Я же уже собиралась возмутиться таким пренебрежением со стороны самозваного тархана, когда с той стороны раздался знакомый визгливый голос.

— ...и это имущество должно быть возвращено! И Вы заплатите за незаконное его использование! Угнали людишек — но не думайте, что это Вам так сойдет!

Признаться, я не узнала говорившего, а вот мама — насторожилась. Зато следующая фраза, произнесенная уже знакомым голосом колдуна, заставила меня замереть.

— Мои войска помогли попавшим в беду отбиться от орков. А уж то, что в качестве благодарности, они принесли мне оммаж...

Это что, разбирают именно наш инцидент? Это мы — "людишки", которых "угнали"? Это, получается, что тархан Захария (или, по крайней мере, его сановники), считают нас, свободных воинов степи — рабами?

— ...плевать и мне и тархану на орков! — вновь разорялся визгливый. — Снова побьем этих уродов, и замиримся!

Что?! Орки — наш вечный враг со времен Боргана-Освободителя, уведшего наш народ из рабства у зеленошкурых! А тархан и его знать — предали веру и кровь предков!

Я обернулась к матери.

— Это что же получается...

— Хороший ход, — кивнула мама.

— Ход? — удивилась я.

Между тем, за дверью спор продолжался. Одни и те же аргументы повторялись по кругу, не приводя спорящих ни к какому решению.

— Конечно, — уверенно ответила мама. — Обрати внимание, как наш новый господин повторяет раз за разом одно и то же, вынуждая оппонента произносить снова и снова столь возмутившие тебя речи, — я посмотрела на маму с удивлением. — Просто господин Кайларн пока что не уверен, что мы услышали все, что нужно.

— Но зачем ему это... представление? — не поняла я.

— С копьями можно делать много разных интересных штук, — вмешался в наш разговор мальчишка, что привел нас сюда. Впрочем, судя по тому, что именно он вел в бой отряд, что спас нас — он какой-то родственник либо самому колдуну, либо кому-то из его приближенных. — ...но на них нельзя сидеть.

В реальность из воспоминаний меня вернула яркая вспышка. К счастью, чтобы облегчить воспоминания, глаза я прикрыла, так что меня, в отличие от воинов, стоявших по соседству, не ослепило. Нас атаковали единороги, нечестивые порождения магии лесной ме... Я покосилась на предводителей, вышедших из башни и уже успевших вскочить на летучего демона, одного из тех, на ком перемещались сильнейшие воины домена. Они однозначно не были людьми, так что подобные мысли могут быть смертельно опасны, даже не будучи высказанными.

За спинами рогатых лошадей, рвущихся вперед, парил так называемый "ангел" — дитя Тенгри-Хана, оставившее нашего Отца ради службы Предателю. А еще дальше — бежала стая крупных волков, и парили огоньки младших духов Света, что также были совращены Предателем.

Я трезво оценила свои шансы нанести хоть какой-то урон единорогам, или же ангелу, и взяла на прицел одного из волков. Но, в момент, когда я уже отпустила тетиву, огонек младшего духа света сместился, закрывая собой мою цель. В принципе, это ничего не меняло. Обычная стрела не в состоянии повредить бесплотному духу... но и дух не сможет остановить стрелу! Однако, ударив в сгусток сияния, что и был "телом" духа — стрела исчезла... но исчез и дух! Я слышала рассказы о том, что иногда появляются воины, наделенные благословением Тенгри-хана, способные нанести урон духам простым оружием... Но я никогда не думала, что могу оказаться среди таких воителей: могучих, великих, прославленных. А уж теперь, когда наш род пошел на службу колдуну, отказавшись от благости Тенгри-хана, уйдя с земель, где кочевали почтенные предки, это и вовсе представляется невозможным. Или... неужели может быть, чтобы бог, которому служит владыка Азира, бог, Изменяющий пути, оказался сильнее Тенгри-хана?

Многие бойцы, оказавшиеся волей злой судьбы, орочьего нашествия, и, увы, глупости тархана, под рукой колдуна, аналогичным образом оценили свои способности. Так что волки оказались буквально нашпигованы стрелами. Также исчезли, вернувшись на свой План и несколько духов Света, а остальных добили культисты, швырявшиеся боевыми проклятьями. Нашлись и умники, решившие атаковать единорогов. И у них даже что-то получилось... Но вот все нанесенные ими раны ангел исцелил одним движением своего пылающего меча. А потом единороги ворвались в наш строй, который к тому моменту правильнее было бы назвать "толпой", причем, увы, "паникующей"... и дальше я ничего уже не помню: страшный удар вышиб меня из седла и погрузил в темноту.

Иримэ

Победа далась нам дорогой ценой. Примерно половина кочевников была выбита единорогами. Всадники Хаоса щеголяли, хоть и были подлечены магией Света и Жизни, но щеглоляли помятыми и местами — пробитыми доспехами. Даже один из новичков-одержимых, неудачно подставившись под слепой взмах мечом уже умирающего ангела, валялся на земле, и над ним колдовали сразу трое феечек, и висел золотистый шарик Света исцеления. Прочие культисты и феечки, все, кто обладал хоть какими-то исцеляющими заклятьями, бродили по залитому кровью распадку, стараясь облегчить участь раненых. Хотя — нет. Не все. Я уже собиралась присоединиться к целителям, когда обратила внимание, что сам Лар запрыгнул на вернувшегося после атаки крикуна, и настороженно оглядывается по сторонам. Впрочем, также вела себя и Ариса, которая вместо отдыха или помощи лекарям — сосредоточенно летала по неширокому кругу, что-то высматривая в окрестностях.

— Лёсса, приготовь Туман, — приказал встревоженный Лар.

Я вздрогнула, вспомнив, что это за способность. "Туман" — это развитие способности Лёссы к искажению реальности. Она размывает границу реальности и плана Хаоса, вызывая пепельно-серый туман. Он затрудняет ориентацию и давит страхом на всех, кто попадает в его пепельные объятия. А заодно — облегчает Лёссе ее скачки, и делает дешевле заклинания призыва из школы Хаоса. Но далась эта ступень девочке не просто...

* * *

После битвы Розовых перьев, где армия тархана Захарии была вдребезги разбита орками на берегу соленого озера, где обитало множество фламинго, армия орков три дня пировала на поле боя. А потом — двинулась к городу, рассылая по окрестностям фуражиров.

Разумеется, нам "ни разу никуда не уперлось" (по словам Лара) такое усиление орков. И за фуражирами принялись охотиться наши летучие отряды. В ответ на это Гхыр стал усиливать своих фуражиров, вплоть до придания каждому из таких отрядов топотуна с погонщиком. В сущности, именно большой отряд топотунов и стал тем стальным кулаком, что сокрушил армию тархана. Теперь же Гхыр сам начал растаскивать этот ударный отряд, пытаясь оказаться сильным везде. Разумеется, это у него получалось плохо... Те отряды, что проскакивали, не подвергаясь нападению — чудовищно мощные, но не слишком быстые топотуны скорее сковывали. А те, которые мы успевали перехватить... Флешетты и град боевых проклятий не оставляли шансов выжить даже такой огромной туше. Сбежать же топотунам не давал их природная неторопливость. Да и вообще, пешему, а равно и конному удирать в степи от летунов — идея заведомо провальная. Тархан Захария сильно ошибся, бросив своих луа на топотунов в прямую атаку — вот и потерял большую часть своих драконов (топотунов было просто слишком много — какие-то потери они понесли, но и выживших вполне хватило), а оставшиеся — с трудом дотянули до города. Поражение же сильнейших бойцов вызвало панику в войске тархана, и это решило судьбу сражения.

После встречи с первым же таким вот "усиленным" отрядом Лёсса попросила помочь ей с проведением ритуала, который поможет девочке восстановить хотя бы часть прежних сил.

Вырезать сердце топотуна — было той еще задачей. Да и дотащить в Азир кусок мяса под полторы сотни килограмм весом, при этом — избегая встреч с орками, потому как с таким грузом наша боеспособность была сильно ограничена, тоже было отнюдь нелегко. Но мы справились. И семь чудовищных сердец заняли свои места во внутреннем круге ритуального рисунка. По сравнению с этим четырнадцать сердец черных орков и двадцать восемь шаманских — уже не выглядели столь уж непосильной добычей.

К счастью, на ранг пленников, чьей кровью пришлось чертить заклинательный узор, столь жестких ограничений не накладывалось. Однако крови требовалось много. Так что на ритуал пошли и кочевники, решившие, что они в этой степи самые крутые, и орочья мелочевка (хрюкеры и швырялы), и даже существа Света, на свою беду не вовремя выбравшиеся из Курганья. К счастью, во время этой кровавой охоты в домене не появились мои сородичи. Боюсь, мне трудно было бы уговорить жениха и его приемную дочь отказаться от идеи использовать и их кровь.

Но, как бы то ни было, а ритуальный узор был расчерчен, опорные точки заняты сердцами сильных существ, и Лёсса шагнула в синее пламя, поднявшееся до самых небес. Перед девочкой раскрылись Врата, ведущие туда, где колыхался серый туман, и сыпался с небес горький пепел. Но вместо того, чтобы шагнуть вперед, вернуться на родину, вернуть себе почти божественное могущество, Лёсса рассмеялась, и прокричала:

— Ничто еще не кончилось!

— Твой выбор... — донесся до меня шелестящий шепот — ответ варпа... или одного из его богов — Архитектора Судеб.

* * *

С тех самых пор Лёсса обрела (или восстановила) возможность призывать серый туман своей родины туда, куда считает нужным. Эта способность часто выручала нас в боях в фуражирами орков. Но вот когда под рукой не только элитные бойцы и маги, но и вполне себе массовка из кочевников Туман — вполне может оказаться не только помощью, но и помехой. Судя по тому, что случилось в рядовой, в сущности, боевой ситуации, использовать на толпе "храбрых воинов степи" "Туман" — значит обеспечить массовую панику.

Ставр

Основной отряд стремительно удалялся от приданных сил кочевников. Это было сделано из соображений не столько даже скорости, сколько для того, чтобы при следующем нападении (которое старшие маги оценивали как "неминуемое") — не потерять их совсем. Но пока что все было спокойно, так что я мог немного поразмышлять о сообщениях, полученных моими агентами в Торговой и Ночной гильдиях. А подумать, право же, было о чем.

Довольно далеко на юго-западе случилось крупное землетрясение. Уж что было причиной: диверсия ли дроу, естественный ход событий, или сами гномы в поисках подгорных богатств чего-то не рассчитали, неизвестно, но часть Подземья, где располагалась столица довольно крупной Марки Подгорного престола, просто сложилась, как карточный домик.

Гномы погибли тысячами. И даже неумирающие властители, гостившие в, как выяснилось, не слишком-то и безопасной столице Марки, лишились как любовно собираемых наборов дорогих и ценных артефактов, ныне похороненных под тысячами тонн камня, так и личной гвардии, тоже, как правило, состоявшей из сильных и хорошо экипированных бойцов. Сюзерен сказал, что по этому поводу в неких "Высших сферах", чтобы это не значило, стоит "неутихающий вой", но высшие силы вмешиваться отказываются, сообщая жалующимся, что ситуация абсолютно рядовая.

Разумеется, ослабленные владения неумирающих гномов, лишенные, к тому же, связи с Метрополией (проходившей через портал в погибшей столице Марки) — немедленно были атакованы "дружелюбными" соседями. К тому же, массовая гибель разумных спровоцировала в поверхностных доменах Марки Прорыв Инферно, а в глубинах зашевелилась нежить. Цены на гномье руническое оружие и доспехи — взлетели под небеса. Цены на металл, ранее скупаемый гномами в количестве "сколько продашь" (добывали они металлов много... но тратили на свои кованые рати и экспортные изделия все равно больше) — рухнули ниже Тартара. Да еще и владетели, расширившие свои лены за счет захваченного у гномов — немедленно устроили "локальный передел мира", который сюзерен непонятно почему назвал "Второй Балканской войной". В общем, всем было весело и нескучно.

Для нас во всем этом имело значение то, что несколько ослаб натиск на эльфов со стороны Империи Света: ее Южная Марка, ранее бывшая одной из движущих сил войны, внезапно оказалась по уши в проблемах на собственных границах, а Марки Северная и Восточная, непосредственные соседи Вечного леса, особым желанием воевать не горели. Так что "за" сейчас выступала в основном Западная марка вместе с Орденами Очищающих (готовых стереть с лица мира даже деревья и людей, чтобы не было тени, и можно было любоваться торжество Незамутненного Света), и Защитников (главным образом, от разнообразных ксеносов). Однако, этого было маловато для действительно эффективной атаки, и наступление Света сильно замедлилось, а в некоторых местах — и вовсе остановилось. Более того, судя по некоторым признакам, замеченным Ночными, эльфы готовят контрудар, способный не только вернуть им часть потерянного, но и сильно прищемить атакующие армии. Конечно, эльфы постарались скрыть свои приготовления... что им частично и удалось. Но вот сами эти усилия по сокрытию своих намерений — и привлекли внимание Ночной гильдии. Ну, а Торговцы точно знают: где и какое оружие скупают эльфы, куда пошли караваны с продовольствием, в какие домены везут стройматериалы для возведения фортов, в которых в решающий миг можно нанять пусть слабое, но многочисленное подкрепление... Разумеется, детальные планы эльфов так вычислить было сложно... но вот прикинуть общие контуры — вполне реально. И было бы глупо считать себя самым умным. Так что были все основания предполагать, что имперской Инквизиции, игравшей роль как внутренней безопасности, так и внешней разведки, эта информация известна не хуже, если не лучше, чем ему, Ставру. Но почему-то никаких телодвижений, долженствующих обеспечить этим планам отпор — не просматривалось ни торговцами, ни Ночными. В принципе, из этого можно было сделать два равновероятных вывода: либо Инквизиция начисто переиграла и аналитиков Торговцев, и шпионов Ночной гильдии... либо же Священная Имперская Инквизиция считает, что, разменяв пару армий на дискредитацию, а то и физическое устранение некоторых личностей — Империя окажется в выигрыше.

Я покачал головой. Все-таки очень не хватало Гастона. Лефёвр, при всей его сугубо небоевой специализации, аналитиком оказался, как говорится, "милостью Архитектора Судеб". Но сейчас архитектор, во главе отряда оборотней и еретиков, прикрываемых несколькими культистами, занимался возведением Отпорной городьбы: цепочки фортов недалеко от восточной границы домена, которые должны были дать убежище тем родам и семьям кочевников, что решились принять присягу Азиру и его сюзерену как от преследующих орков, так и от былых товарищей и союзников, которые считают подобное поведение предательством. Конечно, даже с учетом талантов архитектора, ни держать долгую осаду, ни отразить удар сильного отряда, в подобных фортах все равно невозможно... Но этого и не требуется. Достаточно захлопнуть ворота, подать сигнал, и продержаться до момента, когда на огонек заглянет летучий отряд. Несколько семей уже спасли таким образом, что послужило как рекламой присяги Азиру, так и демонстрацией возможностей. Так что те рода, воины которых отправились в армию Кайларна, зарабатывать славу и деньги, предпочитали кочевать поблизости от одного из фортов Отпорной городьбы.

Мысли — мыслями, но терять контроль над ситуацией глава разведки Азира не собирался. Однако, первой все равно среагировала феечка.

— Там! — крикнула Ариса, и спешно перестроилась так, чтобы между формирующимся порталом и ее нежными крылышками оказался строй ездовых крикунов. И никто не посчитал это трусостью. Разведчик должен 1. Обнаружить врага 2. Донести информацию до командира и 3. Остаться в живых. И если все три пункта выполнены — разведчик со своей работой справился.

Кровавая бескожая гарпия ловчим соколом опустилась на перчатку сюзерена. Стрелки наложили стрелы на тетивы, готовясь напитать их силой стихий и отправить в смертоносный полет. Маги прикоснулись к Силе, готовясь, в зависимости от ситуации, либо начать призыв, либо ударить по врагу смертоносными заклинаниями. Из раскрывающейся щели в ткани реальности полыхнуло золотистым огнем, намекая, кто готов пройти Вратами, чтобы стать следующим противником сильнейших магов армии Азира...

Иримэ

Появление феникса было, в общем, ожидаемо. Фениксы, огненные тела, которыми Мать Атарэ наделяет тех своих детей, чья жизнь понравилась ей... Причем критерии выбора не всегда понятны даже наиболее умудренным Видящим. Так, одной из достоверно известных фениксов стала Амариэн, Королева-Феникс. Одним из ее деяний был отказ не только искать потерянный Аскалхорн, но даже и финансировать экспедицию на его поиски. Больше в ее жизни и правлении не было ни политических реформ, ни выигранных войн... Мудрые пришли к выводу, что это означало выражение воли Матери — запрет на поиски разрушенной и оставленной столицы... Но, когда ее младший сын, Нэминатар, презрев выводы Мудрых, отправился искать Асколхорн лично, и сгинул в этом походе — он тоже взлетел на огненных крыльях. Битор долго смеялся, когда я пыталась рассказать ему об этом и просила объяснить: что, собственно, происходит, и как мне, Видящей, следует понимать волю Матери. Говорящий-с-Лесом сказал, что не вправе раскрывать то, что Мать не пожелала высказать прямо, но упомянул, что решение — есть и оно "совсем простое, но не по уму тем, кто завернулся в собственную гордыню и неспособен посмотреть на прекрасный мир вокруг".

Но, в сущности, это не имеет сейчас никакого значения. Какие бы основания ни были у Матери для воплощения той или иной души в феникса, важно то, что данный феникс перед нами был. И, судя по золотистому оттенку на краях огненных перьев, феникс был старый и мудрый, то есть — способный потягаться с несколькими драконами. Конечно, есть некий шанс от него отбиться... но вот потери будут из тех, про которые Лар упоминает как "неприемлемые", и поминает некоего "царя Эпира".

— Я слушаю тебя, Вестник Матери эльфов! — гордо выпрямившись, произнес Лар.

Честно говоря, стоять вот так вот на расстоянии, чуть большем, чем длина вытянутой руки, от этого живого пожара — было страшно. От мгновенного испепеления нас защищала только воля огненной птицы, полностью контролирующей собственное пламя и сжигающей лишь то, что желает сжечь.

— Ты прошел Первое испытание, подружившись с народами Матери. Второй шаг ты сделал, разместив у себя Дом одного из народов... и даже перевыполнил условие, возведя Башню Оракулов. Третий шаг — добыл и сумел отстоять росток Священного Древа. Но, даже если ты сумеешь доставить его в свой дом — он не приживется. Тебе следует пройти Четвертое Испытание...

— ...Нереварина, — еле слышно пробурчал Лар. — И каково же оно, это Испытание Четвертого шага?

— Четвертый шаг — Испытание Огнем, — гулкий голос феникса, казалось, гудел прямо в наших голова. — Я — Четвертое Испытание. Подойди ко мне. Дыши Пламенем ЕЕ Славы... — тут во взгляде феникса мне почудилась какая-то необидная насмешка, — и путь будет чист.

— Даже так? — удивился Лар, спрыгнул со спины крикуна, так, что я едва успела перехватить управление, и зашагал к зависшей над выжженной степью огненной птице.

Пламя феникса охватило нашего предводителя. Я не понимала, что означает появление огненной птицы: милость Матери, или же ее недовольство. И в последнем случае даже бессмертие Неумирающего не спасло бы Лара от страшной муки: смерть в пламени феникса может быть ой какой небыстрой, а попытка лечить его магией — только ухудшила бы дело, затянув агонию.

Внезапно на картину, рисуемую обычным зрением, наложился транс Видящей. Паутина Путей разбежалась передо мной, и я Увидела, что Лару не хватит сил выдержать испытание. Хоть он и проповедует Путь своего бога — но его вера недостаточно крепка, и, во многом, скорее — игра ума, чем истинное основа мировосприятия. Я спрыгнула со спины крикуна, и подбежала к Лару. Пламя феникса показалось мне прохладным, после солнечного пекла, но вот доспехи Лара полыхнули жаром и обожгли мне ладони.

— Нельзя отступать! — зашептала я ему, принимая на себя часть его боли безо всяких заклятий. — Верь!

Казалось, что испытание — непроходимо. Жар и боль должны были вот-вот сломить даже наше общее сопротивление, когда к нам присоединилась третья сила. И кроме Жизни Лара и моего утраченного Света вместе с Огнем феникса в крошечный росток священного Древа стал вливаться туман странного города, богиней которого какое-то время была Лёсса. Ее Сила, моя Вера и Воля Лара превозмогли боль и подступающее отчаяние. А потом пришла прохладная тьма...

1 Гал Ворбак созданы на основе остатков ордена Зазубренного Солнца легиона Несущих Слово — покорителей примитивной планеты Кадия, которые заглянули в бездны самого Ока Ужаса и преобразились навеки. В их души проникли существа из тьмы Эфира. Выжившие названы Гал Ворбак , или "Благословенные Сыны" на языке Колхиды, и обладают силой и способностями, которые намного превышают возможности других Астартес.

2 "Скотина всех трех родов" — пернатая (домашняя птица), четвероногая (коровы, свиньи, овцы) и говорящая (рабы).

Глава 3. Вырастить дерево

Пьен

Феникс исчез во вспышке пламени, а на земле остались три тела. Учитель, его подруга и его приемная дочь лежали без сознания, и диагностика говорила, что состояние их — близко к критическому, и продолжает небыстро, но неостановимо ухудшаться.

Признаться, я не сильно переживал об Учителе. О Неумирающих известно немного, но одной из истин, ставших давно общим местом было то, что оружием этого мира их убить практически невозможно. Что бы ни делали с ними — Неумирающие всегда возвращаются. Ходят слухи о том, что Неумирающего можно убить оружием богов... но и эти слухи — смутны и недостоверны. Гораздо чаще случалось так, что потеряв нечто для себя важное, Неумирающие теряли интерес к этому миру и уходили за его грань туда, откуда пришли. И сейчас могло случиться именно это.

В свое время, потеряв Ефросинью, Учитель был сильно потрясен и выбит из колеи, хотя и старался не показать этого. Но я до сих пор уверен, что черные колонны у входа в замок, колонны, на которых высекают имена погибших, появились, главным образом для того, чтобы на них появилась одна, но главная строчка: "Ефросинья. Еретик. Погибла в бою". А ведь Фроська была его любовницей, так же, как и сейчас — Глаша, но отнюдь не "любимой". Это было видно любому, кто умеет не только смотреть, но и видеть. Отношения, связывающие Учителя с эльфийкой — совершенно иные. И, потеряв ее и Лёссу разом, Учитель может последовать путем многих Неумирающих: уйти за Грань и не вернуться.

— Весь хил на девушек, — подражая Учителю, скомандовал я. Благо, что те, кто мог бы отменить мое решение — как раз и находились без сознания.

Краем глаза я заметил злобную радость в глазах Богуслава, культиста, пришедшего в наборе, проведенном две недели назад. Он все время старался выделиться, хотя, если говорить честно, и не выделялся какими-либо успехами в магии или же на поле боя. Хотя сильно и не отставал. Такой себе середнячок... может быть, даже немного ниже среднего. Но все время уверенный, что заслуживает чего-то большего. И это "большее" просто обязано упасть на него с неба.

Нехорошие про него ходили слухи. В частности — именно его называли автором нескольких анонимок, обвинявших собратьев-культистов в неправильном трактовании доктрины культа, утаивании части добычи, и иных нарушениях внутреннего распорядка. Особенно посмешила Учителя первая из упомянутых анонимок.

— Изменяющий пути приветствует ереси! — вот и все, что он сказал, когда, отсмеявшись, спалил записку в Пламени Удуна, возникшем возле его пальцев.

Впрочем, остальные анонимки, хоть и не вызывали такого веселья, но и желаемого эффекта (в смысле возвышения их автора, или, хотя бы, наказания тех, чьи деяния были в них описаны), не возымели.

Могу предположить, что, если мне удастся отстоять Учителя — скоро появится новая анонимка, обвиняющая меня в том, что, вместо того, чтобы спасать его — я приказал лечить Лёссу и Ириме. Даже любопытно: какой будет результат на этот раз. Архитектор судеб радуется амбициям и интригам... но вот глупость — категорически не поощряет.

Между тем, развешенные шарики исцеляющего света и постоянно обновляемые заклятья регенерации оттащили девушек от края. По словам Исты их жизнь продолжала убывать, но уже было понятно: борьбу за них мы выигрываем. А вот с Учителем все было, увы, не столь очевидно. Ему доставались только отголоски массовых исцелений. Иста, постоянно использующая навык диагностики, сказала, что он уже на грани... И, самое главное, никто из троих так и не пришел в себя. А значит, командовать по-прежнему приходилось мне.

— Иста, переключайся на Учителя, — скомандовал я. — Остальным — держать девушек! — и, шепотом, на ухо своей девушке: — ты понимаешь, что с ними?

— Нет, — покачала она головой. — Что-то тянет из них силу... и жизнь. Только это не проклятье, и не травма. Скорее... скорее похоже на... — Иста задумалась, а затем твердо кивнула. — ...на благословение.

— Благословение? — изумилась Ариса, приземлившаяся рядом с нами. — Это кто же из богов у нас нынче так "благословляет"?

— Атарэ, — не задумываясь ответил я. — Это ее испытание. Нужно держать... Подозреваю, если мы не сумеем удержать Учителя — Иримэ и Лёсса тоже погибнут. Испытание распределится на них...

Озвучив вывод, я понял и то, что мне следует делать. В очередной раз обновив Боевую регенерацию, поддерживающую жизнь в Лёссе, я отошел на два шага, и погрузился в транс, стараясь дозваться до "сущности варпа, огромной, словно звезды". И оказался на краю огромного и вечно меняющегося лабиринта.

Конечно, меня сложно назвать "истинно верующим". Все-таки я не культист... да и остатки церковного воспитания в Империи Света периодически дают о себе знать. Но я — маг. А значит, имею право воззвать к помощи Лабиринта и его хозяина... Другой вопрос, чем потом за эту помощь придется заплатить.

Данный его участок был сделан из чего-то, похожего на туманно-прозрачную кость... хотя кости и не бывают прозрачными. Серебристо-серый туман клубился по всему лабиринту. И из этого тумана мне навстречу шагнуло что-то...

Оно выглядело как человек, на плечах которого были две головы, направленные в разные стороны. В правой руке тварь держала посох, навершие которого сияло яростным сапфирным светом. В левой руке лежал свиток, на которых будто ударами огненного копья были высечены знаки, выглядевшие таинственно и уродливо. В лазурном-серебряном полумраке лабиринта они сияли как некая истина вне правды и лжи, силы и бессилья, красоты и уродства. Я не стал читать эти знаки. Время для этого пряталось в отдаленном будущем, среди паутины события, каждое из которых могло прервать путь моего существования.

-Ты пришел сюда и будешь услышан! — клекот раздался из клюва головы, обращенной направот от меня.

— Ты не будешь услышан, — согласилась с братом голов, обращенная налево.

Задавать вопросы было бы бесполезно. Поэтому я поклонился тому, кого Учитель описывал как Оракула Изменяющего пути. И я процитировал когда-то слышанную проповедь.

— Многие старались угадать, какая из голов Кайроса Судьбоплета лжет. Они искали ложь среди истин... и нашли ее.

— Многие ищут истину, — по клювастой морде сложно было понять, что она думает, но в данном случае она отчетливо выражала некоторый скепсис в отношении произнесенного.

— Мало кто готов услышать и принять истину, — подхватила вторая голова. — Проси, и ты получишь желаемое.

— Ты не получишь желаемого, — отозвалась первая.

Я прикоснулся к сапфирно-прозрачной стене слева от меня, и воззвал. Я искал помощи, знаний и силы. И, вопреки ожиданиям, я получил ответ. Прозвучал он на незнакомом мне языке, но смысл, как ни странно, был вполне понятен. Голос ворчливого старика произнес:

— Ох, сколько же вас здесь бродит. И всем нужно одно и то же... — голос поменялся, теперь со мной как будто говорил маленькая девочка. Я почти видел, как она подпрыгивает от нетерпения закончить говорить с занудным незнакомцем, и отправиться куда-то, по своим, несомненно важным, девичьим делам. — Отвечу, пожалуй, как и прочим... — снова перемена, и теперь, казалось, стены задрожали от мощи и уверенности могучего мага, способного движением пальцев обрушивать во прах горные хребты: — Помощи — не жди. Знание — преждевременно... но время придет. А Силы — бери, сколько хочешь. Пей из источника!

Было заведомо ясно, что ответ на вопрос "почему не ждать помощи" — как раз из того "знания", которое "преждевременно". Поэтому я не стал его задавать. Зато — потянулся к силе, что скрыта в глубине Лабиринта.

И Сила хлынула в меня. Ее поток рвал мое сознание на части, засыпал частички здравых мыслей титаническими горами чуждых и невоплотимых идей. В этом чарующем, но и ужасающем потоке моя личность начала растворяться, как растворяется кусок сахара. Дурную шутку со мной сыграли привычки материального мира, где Силу требовалось тянуть из Источника. Здесь, где слова "все есть Сила" — истинны в самом прямом смысле слова, требовалось обратное: не "поглощать" Силу, а, наоборот, отталкивать ее, брать столько, сколько надо, и ни граном больше!

В отчаянных попытках остановить поток, я, почти случайно, вспомнил песню, которую любил время от времени напевать Учитель: "Используй Силу... и позволь Силе использовать тебя"! Вместо того, чтобы бороться с водоворотом — я нырнул туда, куда увлекал меня этот неостановимый поток, в надежде, что где-то там, в глубине, он остановится и ослабеет. Вылавливая из чуть-чуть замедлившегося потока осколки своей, раздробленной Силой, личности, я наматывал нить собственной памяти на яркую звезду своей воли. И Сила, что раньше ярилась, грозя разорвать в клочья, услужливо подносила мне все новые и новые фрагменты. Неважно было направление движения, неважна цель, ради которой я нырнул в этот кошмар. Только тяжкое, непрерывное усилие. И понимание, что, стоит сойти с путеводной нити, что сложным многомерным знаком пронизывала пространство, и Сила уничтожит меня так, что и возрождаться будет уже нечему.

— Пьен! — звук, казалось, сокрушал вселенную. Силой имени мне был открыт выход из кошмара, в который я погрузился своей волей. Поток свернул пространство в хитрую фигуру оригами... которая и треснула, разрываясь, как бумага. И я вылетел из лабиринта Архитектора судеб в материум.

Иста

— Пьен! — закричала я, опускаясь на колени возле замершего в чудовищной муке своего парня. Лицо его искажала гримаса, исключавшая саму мысль, что он может желать оставаться там... где бы это самое "там" не находилось. — Пьен! Вернись ко мне! Пожалуйста...

Я уже почти потеряла надежду, когда твердая рука ученика нашего сюзерена коснулась моей руки.

— Не плачь, маленькая, — с недоверием услышала я. Да, признаться, Пьен, хоть и был лишь чуть старше меня, но ростом он превосходил многих взрослых воинов. На его фоне я, признаться, всегда несколько комплексовавшая из-за своего... отнюдь не самого крепкого сложения, и вовсе казалась девчонкой, что меня, иногда, признаться, бесило. Но сейчас почему-то, слышать это слово было так сладостно.

Пьен потянулся, разминая сведенные судорогой мышцы. Сейчас от него веяло даже не "силой", но "мощью" и "жутью". Но, почему-то, мне не хотелось отодвинуться от источника этого страха, как сделали некоторые из собратьев-культистов. Напротив, я купалась в этом ужасе и смаковала его как хорошее вино, которое, признаться, (не только "хорошее", но и вообще какое бы то ни было) я впервые попробовала только в Азире, крепости Кайларна. В школе культа меня считали еще слишком мелкой для таких взрослых удовольствий.

— Так... — Пьен тяжелым взглядом обвел всю нашу компанию. — Сейчас я присоединюсь к Учителю.

— Нет... — выдохнула я. Я ведь чуть было уже не потеряла его... и вот он снова суется туда, откуда легко может не вернуться.

— Вчетвером нам должно быть легче, — продолжил Пьен, сжав мою ладонь. — Так что есть шанс, что отток жизни уменьшиться. Ваша задача — любой ценой дотащить Иримэ и Лёссу до замка. Там — Источник и Место Силы. Там — выдержим. Всем понятно?

Иримэ, Кайларна и Лёссу загрузили на их крикуна. Когда же на его спину взошел и Пьен, демон варпа чуть было не рухнул на землю. Пришлось подпирать его еще двумя крикунами. В таком виде можно было лететь... правда — невысоко и не быстро.

Пьен коснулся ростка, зажатого в руке Кайларна, и успел еще приказать:

— Двигаемся! — погружаясь в транс.

Иримэ

— Больше похоже на Нижний мир, — произнес Лар, внимательно осмотревшись.

— Или на темный, — покачала головой Лёсса. — Тумана я не вижу... так что остается только Темный.

— А я не вижу окровавленных стен... и прочих атрибутов Темного мира, — с некоторым удивлением отозвался Лар.

— Так ты, пап, темный мир только в городе и видел, — отозвалась Лёсса, заставив нас с Ларом замереть. Все-таки нечасто бывшая богиня Темного мира обращалась к нам как к родителям... пусть и приемным. — А за городом все примерно так... — Лёсса провела рукой по металлической траве, взмахнула в сторону деревьев из прозрачно-черных кристаллов, — и выглядит. Там, где природа меньше испорчена эмоциями смертных.

— Не стоит спорить о названиях, дочка, — светло и радостно улыбнулся Лар. — "Нижний мир", "Темный мир", "Тел-аран-Риод", возможно, даже "Хуэко Мундо"... Важно что это, так или иначе, один из обликов варпа. А значит, здесь вполне могут быть нерожденные твари. И нам стоит приготовиться защищать росток... и друг друга от них. И... Иримэ, — обратился он ко мне, — учитывай, что "реальность" здесь пластична и податлива... Возможно — "чересчур пластична". Так что заклинания могут работать не так, как тебе хотелось бы.

Я с удивлением посмотрела на Лёссу, вокруг кистей рук которой закручивались спиралями облака темного дыма, а по плечам плясали язычки пламени... и девочка кивнула, подтверждая слова Лара.

Некоторое время мы сидели, не двигаясь, и смотрели по сторонам, чтобы не пропустить внезапную атаку. Росток меллорна в руках Лара ощущался как сгусток Света, согревающий и удерживающий наползающий со всех сторон холод.

Тварь появилась неожиданно. Она просто возникла вот так, из ничего. Она не приближалась, выдавая свое продвижение ревом, или, хотя бы, хрустом травинок под тяжелыми лапами, не рухнула с небес, раскрывая свой полет свистом ветра под крыльями, даже не поднялась из глубин земли, показывая свое приближение вибрацией почвы. Нет. Она просто возникла, никак не предупреждая о своем прибытии. И если бы мы не смотрели каждый с свою сторону — ее прибытие вполне могло остаться незамеченным... и стоить команде как минимум одного из нас.

К ее несчастью, тварь появилась прямо на пересечении секторов наблюдения — моего и Лёссы. Тварь походила на нагу: какой-то змеиный хвост, почти человеческая верхняя часть... Но... помилуй Мать, как же эта "нага" была исковеркана. Дергающийся, перекрученный, какой-то несимметричный хвост был покрыт хитиновыми пластинами. Верхние конечности (все четыре) срослись с хитиновыми клинками. Голова выглядела не то уродливым шлемом, не то черепом чудовища. Стремительным движением, уродливость которого чуть было не заставила меня расстаться со всем, что я съела в этот день, тварь рванулась к нам.

Надо признать, что его облик оказался довольно эффективным оружием: завороженная этим ужасом я буквально не могла поднять рук в свою защиту, не говоря уже о том, чтобы сплести заклятье. Мой разум оказался скован и подчинен надвигающимся кошмаром.

К счастью, Лёсса, былая темная богиня павшего города оказалась куда более стойкой. С ее руки сорвался спиральный клуб дыма, перевитого с огнем, и ударил в почти дотянувшуюся до меня тварь. Хитиновые клинки хлестнули воздух, буквально чуть-чуть не дотянувшись до меня. И тварь отлетела назад, еще в воздухе распадаясь на темные частицы, впитавшиеся в оскверненную землю.

За спиной раздался хриплый металлический рев. Я чуть было не дернулась посмотреть: что там такое. К счастью, я вовремя вспомнила время, когда "нашу" звезду пытались объединить в команду. И тогда первым правилом, которое в нас старались, да так, видимо, и не смогли вбить наставники, было: "не дергайся". "Доверяй товарищам, позволь им справиться с угрозой в их секторе, будь готова отразить атаку со своего направления". Так что, когда боевой рев атакующей твари сменился булькающим хлюпаньем, я уже была готова встретить нового врага.

Очередная тварь возникла передо мной. Лицо ее было очевидной насмешкой над детьми Атарэ: характерные эльфийские черты искажались злобной асимметричной татуировкой, переливающейся пурпурными волнами. В заостренных ушах позвякивали десятки мелких колечек. Три пары тяжелых, налитых грудей мерно колыхались, заставляя звенеть закрепленные в сосках колокольчики. На своих ногах, с выгнутыми назад коленями, тварь возвышалась надо мной так, что, сойдись мы в упор — я в лучшем случае достала бы ей до пояса. В руках твари рассекали воздух мечи с волнистыми лезвиями, каждый из которых сошел бы за двуручник даже для оборотня. Несмотря на все уродство твари, аура чувственного порока распространялась во все стороны от нее, порождая неестественные желания.

В отличие от первого противника, эта тварь надвигалась неторопливо, давая "полюбоваться" собой, в отвратительном подобии танца. Но это дало мне возможность вернуть сознание под контроль, удерживая подобающие скорее недоживущим инстинкты под контролем. Я порадовалась, что тварь наступала в моем сектора. Все-таки и возлюбленный, и приемная дочь, хоть и стали по праву властителями фейри, но по прежнему сохраняли многое от людей...

Я Воззвала. И Лес услышал меня. Странные, изломанные, кристаллические... деревья оставались деревьями. И они ответили на зов одной из дочерей Матери Вечного леса.

Снизу, из земли, ударили копья, в которых, при некотором желании можно было увидеть ветви каменных деревьев. Тварь музыкально взревела, запрокинув голову. Чудовищное-прекрасное страдание исказило ее лицо. Враг рванулся, разламывая только что поднявшиеся из земли, но стремительно набирающие силу стволы. Каменная крошка полетела во все стороны. Тварь ревела, пытаясь избавиться от кольев, пронзающих ее тело. Но на смену расколотым, растоптанным, сломанным, поднимались все новые и новые колья, на которых тварь повисла, как на кольях в волчьей яме. Рев ее, почти оглушающий вначале, постепенно слабел... и вот она уже висела, не в силах сопротивляться Копьям Вечного леса. Черный прах, подобно крови, лился из распоровших ее тело ран, отнимая силы. И вот уже все тело твари вспыхнуло, и рассыпалось темным пеплом.

Пьен

Транс принял меня. Вот только почему-то, вместо того, чтобы попасть туда, где сейчас находится Учитель, его возлюбленная и названная дочь, я оказался в собственной памяти.

— Итак, напоминаю, — Учитель хмуро прошелся перед строем из половины бойцов Летучего отряда и их ездовых крикунов, — ваша задача не в том, чтобы кого-то там защищать и спасать. И не в том, чтобы покорять и завоевывать. Вы должны выяснить то, что мне надо знать, и вернуться с донесением. Какие бы подвиги вы не совершили, если вы не вернетесь — все это будет бессмысленно...

Я знал, что Учитель, мягко говоря, лукавит. Уж о такой способности Неумирающих, как способность посмотреть на поле боя глазами одного из своих бойцов, я знал... Но, в то же время, я понимаю, что он просто не хочет терять опытных магов. Большинство из нас способны в той или иной области использовать третий круг заклинаний, практически предельный для не имеющих героической ауры. А значит, потеря каждого из нас будет ударом по силе домена.

Мы рассыпались по территории соседнего домена. Что интересно — я так и не заметил какой-либо пограничной стражи, либо же патрулей способных заметить вторжение. Неужели местный владыка полагается на кочевые племена, сейчас большей частью разбегающиеся, либо схватившиеся в междоусобной борьбе?

Найти лагерь основной армии было нетрудно: разумеется, она осаждала столицу домена и замок его хозяина. Правда, надо сказать, что каких-либо успехов орки пока что не достигли. В орочьей армией созданием осадных орудий как правило занимались рабы: люди, эльфы или гномы. Но во владениях Гхыра все не-орки стабильно шли исключительно в котел, а отнюдь не в мастерские. Так что с осадным парком были трудности. А стены столичного замка были высоки, крепки, и отличались весьма продуманной конструкцией. Так что орки гибли десятками и сотнями при попытках штурма... а результатов всей этой бурной деятельности как-то не наблюдалось. Так что следовало ожидать перехода осады в следующую фазу: "возьмем измором".

— Смотри! — коснулась Иста моей руки. — Там!

Столб пыли в ровной, как стол, степи был виден издалека. Я начитал на себя Орлиное зрение, высоко ценимое стрелками и разведчиками, и присмотрелся. По выгоревшей под жарким летним солнцем траве полз караван. Огромные быки тащили грубые телеги с клетками. В клетках были набиты люди.

— Орки! — выдохнул я, скривившись.

Быки могут тащить телеги, питаясь подножным кормом, люди — нет. Только поэтому первые везут вторых, а не наоборот. Но в итоге и те, и другие окажутся в орочьих котлах. А дерево грубых, но массивных телег пойдет на оборонительные сооружения осадного лагеря.

Собственно, на марше орочья армия в обозах практически не нуждалась. Орки просто жрали все, что не успевало от них убежать. Но вот начавшаяся осада меняла ситуацию. Все окрестные обитатели, кто не успел разбежаться, быстро оказывались сожраны. Недостаток осадных машин заставлял орков осаждать укрепления, но при разоренной местности от голода осаждающие страдали бы чуть ли не больше, чем осажденные. А потому применялся неоднократно опробованный подход: отряды фуражиров рассыпались на большое расстояние. Они собирают добычу в укрепленных (по орочьим меркам) лагерях, а оттуда уже гонят караваны к осадному лагерю... А кто поумнее — тянут линии снабжения от собственных земель... Но это к Гхыру не относится: у него и в своем домене перманентное недоедание.

— Мы должны спасти их! — дернулась Иста. Она не хуже меня понимала предназначение людей в огромных клетках.

— Думаешь — сможем? — усомнился я.

Иста прикинула количество охранников, особое внимание уделив шаману, и вздохнула.

— Вряд ли. Хотя...

Я согласно кивнул, поняв ее невысказанную мысль. Если кинемся в бой сами — погибнем и никого не спасем, только добавим орочьей армии чуть-чуть продовольствия. А вот если бросить в бой призывы — глядишь, что и получится.

— Не нравится мне вон та повозка, — я указал на предпоследнюю телегу, клетка в которой, в отличие от остальных, была полностью глухой, так что рассмотреть, что там, внутри, возможным не представлялось.

— Мне тоже, — согласилась Иста.

— Тогда так... — я начал излагать возникший у меня план. — Призываем пару виверн. Потом пережидаем откат — и еще пару. А потом орнисов. Две стаи.

— ...и гидру, — вклинилась Иста.

— Зачем? — удивился я. Представить себе мощную, быстро регенерирующую, но отнюдь не славящуюся подвижностью, гидру, гоняющейся по степи за довольно-таки быстрыми и выносливыми орками, было нелегко.

— Если все пойдет плохо, — улыбнулась Иста, поглаживая рукоять кинжала, — орнисы побегут... и притащат преследователей прямо к гидре.

— Внимание! — меня накрыло волей Учителя. — Задумали атаковать — бросайте в бой призывы. Сами — не лезьте. У меня нехорошее предчувствие.

Оставалось только согласиться.

Волна орнисов, скрытно подошедшая по небольшой балке, кинулась в атаку. Орки-охранники каравана с радостным ревом кинулись навстречу демоническим птицам. Даже шаман, бросив в бой духов, кинулись вместе с бойцами-рукопашниками.

Поначалу бой складывался однозначно в нашу пользу: основными силами противника были хрюкеры, с которыми орнисы, существа второго ранга, с некоторым трудом, неся потери, но справлялись. Швырялы же... Их зону поражения демонические птицы проскакивали прежде, чем орочьи стрелки могли дать второй залп... а там уже, стрелок против рукопашника в ближнем бою — это без шансов. Определенную опасность представлял шаман: его духи тормозили атакующих орнисов, подставляя их под удары шаманской колотушки и оружия хрюкеров... но орнисов было тупо больше.

— Не нравится мне это, — пробормотал я, глядя на происходящее возле каравана.

— Почему? — удивилась Иста. — Все же пока идет хорошо? Еще бы магией их...

— Не дергайся, — притормозил я наступательный порыв подруги. — Смотри, вон там, возле закрытой телеги...

— Упс... — удивилась Иста. — Это же черный орк... и два шамана! Они одни порвали бы пол стаи!

— Вот именно, — согласился я. — Или, хотя бы мог организовать бой, оттянуть швырял и шамана под защиту хрюкеров, не дал кинуться в схватку толпой. Одно это только увеличило бы потери орнисов в разы. А они стоят и смотрят.

— А давай... — я покачал головой на явное предложение попробовать атаковать самим. Все-таки запрет Учителя был однозначен. — ...давай виверн натравим? И посмотрим, что там за сюрприз?

Мы с Истой указали цели призванным, и виверны, кружившие на такой высоте, что с земли казались некрупными коршунами, рухнули вниз.

Поначалу шаманы и черный орк, напряженно следившие не только за схваткой, в которой орнисы медленно, но верно сминали охрану каравана, но и за остальной округой, не обратили внимание на опасность сверху. Но пикирующие виверны были вынуждены притормозить, чтобы не разбиться о землю. И свист воздуха, разрываемого развернутыми крыльями, привлек внимание шамана. Видимо, у него был договор с довольно-таки сильным духом воздуха, потому как молния шарахнула без задержки. Виверна, которую я призвал, была серьезно ранена... но не настолько, чтобы она не могла продолжать бой. Вторая же схватила второго шамана, так и не успевшего принять участие в схватке, и взвилась вверх. На высоте метров тридцать она разжала когти, и орк с диким воплем отправился в свое путешествие к земле. Между тем, раненой виверне заступил дорогу черный орк. Он был слишком тяжел, чтобы раненая виверна могла его поднять... а удар хвоста он принял на щит, хотя и упал на колено. Шаман же, успевший среагировать на атаку, вместо того, чтобы повторить удар молнией, кинулся к закрытой телеге.

Пока черный орк отвлекся на подраненную виверну, ее товарка, прикончив "своего" шамана, атаковала его в спину. Огромные когти располосовали кожаный доспех на его спине, а отравленное жало поставило точку в этом противостоянии. Казалось, мы уже победили... ведь оставшийся в одиночестве шаман уже не сможет справиться сразу с двумя вивернами... а уж прочую охрану мы перемелем, хотя бы и тупо призвав очередную стаю орнисов. Но тут стенка закрытой клетки на телеге рухнула, и оттуда, медленно и величаво выплыл многоглаз.

Многоглаз... В монастыре, где я учился перед тем, как отправиться к лорду-магу Арениусу... а попасть в зарождающееся гнездо ереси, мне рассказывали историю этих монстров. Ведь их изначально не было в мире. Но еретики-чернокнижники из Неумирающих, вывели ужасных чудовищ... говорят, ради забавы. Хотя, что это может быть за забава: "подземелья и драконы"? Смертельно опасная ловушка, что в ней может быть забавного? Хуже только кладбище драконов. Но факт в том, что Неумирающие чернокнижники вывели этих тварей, а темные боги — подхватили "забаву", создав здание, где эти существа появлялись. Теперь они входят в свиту Ллос и некоторых из Древних, а чертежи здания боги выдают в качестве награды властителям, что смогли выполнить их задание. Однако доставались эти чертежи темным эльфам, Хранителям древних и, естественно, чернокнижникам. Но оркам? Откуда у орков многоглаз?

Тварь седьмого ранга немедленно показала всю свою силу. Ее глаза полыхнули фиолетовым огнем, и Взгляд, основное и самое оружие многоглаза, ударил по вивернам, к несчастью оказавшимся слишком близко друг к другу, поднимаясь от места гибели черного орка. Взгляд многоглаза — это не луч, а узкий конус, так что он задел обеих виверн. Ранил-то он несильно (разумеется, "несильно" для виверны: среднеуровневого колдуна, вроде меня, снесло бы одним попаданием)... да и проклятья, навешенные им, "Слабость" на одной виверне и "Неудача" на другой — не были слишком уж опасны. Но сработало еще одно свойство Взгляда — "оглушение". И лишившиеся сознания виверны полетели в единственно возможном в такой ситуации направлении: вниз, к земле. Возможно, даже удар об землю не убил живучих ящеров... Но вот топоры немногих уцелевших орков завершили дело прежде, чем ящеру успели опомниться.

Еще не успев осознать увиденное, я отдал приказ крикуну подниматься вверх и удаляться как можно дальше от опасности. К счастью, хотя многоглаз и передвигается, не касаясь земли, полноценным полетом это не назвать, так что скорость его передвижения невысока, и даже более-менее тренированный человек имеет все шансы от него убежать... если, конечно, он находится за пределами весьма обширной зоны поражения. А уж весьма шустрый крикун мигом унес нас с Истой от опасности.

К сожалению, так повезло не всем. По крайней мере две команды из отправленных в разведку — не вернулись. Подобно Исте, они рванулись в бой, увидев орочьи "караваны с продовольствием", и нарвались на многоглазов. Остальных Учитель успел отозвать, но "закрытые повозки" были и в тех обозах, которые они обнаружили. Это означает как минимум десяток многоглазов, которые добрались до столицы тархана.

— Хороший ход... — кивнул Учитель, когда я доложил ему собранные сведения.

— Хороший? — удивился я.

— Для него, разумеется, — подтвердил Учитель. — Сам видел, какое хорошее ПВО организуют многоглазы. Да и вообще стрелки на седьмом ранге встречаются редко... АоЕ-атака, большой радиус поражения, быстрая перезарядка... Жизни для седьмого ранга немного... но это — для седьмого, а так — колупать и колупать. Снимают благословения, проклинают, оглушают... В общем — сильное подкрепление, хорошо закрывающее слабые места орков.

— Но откуда Гхыр их добыл? — задумался присутствующий на военном совете Фабрис.

— Либо у чернокнижников, либо у дроу, — пожал плечами Учитель. — Впрочем, я склонен ставить на последних.

— Почему? — заинтересовалась Морико.

— На поверхности у Гхыра нет соседей-чернокнижников, да и отношения с соседями у него... не очень. А доставить издалека можно, главным образом, силами Торговой гильдии. Но Гхыр — под эмбарго. Конечно, в Гильдии бывают ренегаты, которым на решения Совета Гильдии начхать... Но рису высок, а значит — и цена должна быть запредельна. А вот вниз, в Подземье, Гхыр вроде бы не лез... — признаться, я не очень понял, с чего Учитель считает именно так... но уже неоднократно приходилось убеждаться, что он знает больше, чем это даже теоретически возможно. Оракул, что возьмешь. — ...так что с дроу — вполне мог и договориться.

— А темным, — произнося именование глубинных сородичей, Иримэ отчетливо поморщилась...но все-таки ее не перекосило, как раньше, — эльфам это зачем?

— Во-первых, явно многоглазов отдали не задаром. Кто знает, что именно потребовали дроу в качестве оплаты? Но наверняка — что-то для них ценное, — улыбнулся Учитель. — А во-вторых... Не удивлюсь, если узнаю, что они решили провернуть трюк, описанный в "Кимервамидиум"1: если в боях силы Гхыра окажутся истощены, или если он решит атаковать подземельные владения дроу, многоглазы повернутся против него... Ну и пошпионить малость, не без этого...

— И что же мы теперь будем делать? — грустно спросила Иста, которая явно предполагала ответ "ждать, пока силы орков будут истощены", что подразумевало отдать оркам на съедение множество людей.

— Что делать? — усмехнулся Учитель. — Эти телеги ведь волокут коровы?

— Ну... — я задумался. — Под хвосты я им не заглядывал, но, судя по рогам...

— Не важно, — покачал головой Учитель. — Совсем не важно. Главное — мы будем набИгать и огрОблять кОрОваны, — произнес он, подчеркивая голосом неверные гласные.

Иримэ

На смену одиночным сильным противникам пришла волна мелочи. Мы жгли ее сферами искажений и забрасывали стрелками Хаоса, благо, их успели развить до полного функционала, так, что по стреле срывалось с каждого пальца. А ускользнувших от всего этого встречали орнисы и огнеглазый. Призывать существ Жизни мы даже не пытались, после того, как первая же призванная виверна обернулась против нас же. Ее пришлось уничтожать, накрыв сначала ударом молнии Хаоса от Лара и параличом, а после — добивая стрелами Хаоса. Но, пока с ней справились — следующая волна почти добралась до нас. И именно тогда Лар призвал огнеглазого. К счастью, создание Хаоса против нас не обратилось, и он даже объяснил нам, что то, где мы сейчас находимся — Источник Жизни в Акаше, так что надеяться перебить его контроль над призванными тварями — не стоит даже и надеяться.

Постепенно гора мертвых тел вокруг нас росла. В какой-то момент в сплошном потоке атакующих выдался просвет, и я смогла оглянуться. Окружающая реальность была совершенно не той, в которой мы начинали бой. Горизонт плыл и колыхался, как будто мы находились в море. Странный туман стелился под самыми ногами, не поднимаясь выше колен... Песок медленно пересыпался из верхнего сосуда в нижний...

— Где это мы?

Признаться, задавая вопрос, я скорее ожидала, что ответит мне Лар, но услышала ответ Лёссы.

— Мы в глубинах Акаши, и погружаемся все глубже, — девочка погладила пальцами обуха сабли Чичак2, проклятой Светом, которую мы добыли в одном из немногочисленных курганов Заречья. Оружие почти мурчало, ластясь к пальцам девочки. — По мере удаления от основной реальности, Акаши теряет сходство с ней. Стихии смешиваются, демонстрируя свое единство: жизнь переходит в смерть, свет размывает границы тьмы, делая очередной первый ход и начиная новую партию...

— Как бы не провалиться до Изначального Порядка... — пробурчал Лар.

— "Изначальный Порядок"? — переспросила я. — Единое пространство, в котором каждая точка идеально равна любой другой, а каждый момент времени ничем не отличается ото всех прочих? Можем и провалиться. Нам надо придумать способ затормозить погружение.

— Соблазн... силой и знанием, который лишь маскируют все эти, — Лар пнул подкатившееся ему под ноги тело, и оно распалось черным пеплом. — Чем глубже мы погружаемся в Акаши, тем лучше понимаем жизнь и ее взаимосвязи с остальными стихиями.

Я поняла, что Лар — прав. Сражаясь здесь, вблизи истока всякой жизни, я куда лучше осознала пути Дерева и то, как оно взаимодействует с водой и землей, огнем и металлом... Рост и развитие, разрушающее то, что порождает... Вся сложность самого понятия "жизнь открывалась мне. И, принимая бой, прекращая жизни пришедших отобрать у нас священный росток, а точнее — забирая их жизни в пользу своих желаний, мы действительно погружались все глубже и глубже, туда, где теряются различия между Силами, а воля богов перестает колыхать ткань существования.

— Почему на нас не нападают? — спросила я у Лара с его названной дочерью. Как-то странно Перворожденной спрашивать совета у тех, кто когда-то были людьми, эдайн... Но я уже давно убедилась, что Лар постиг сущность Хаоса на таких абстрактных уровнях, к которым не приближались многие маги Перворожденных, посвятивших многие века больбе с Древним разрушителем. А пребывание в качестве темной богини оставило слишком уж сильный отпечаток на сущности девочки.

— Возможно, мы прошли очередной этап испытаний, — отозвался Лар.

— Или мы в месте (если тут имеет смысл говорить о "местах"), где порождениям Хаоса находиться, скажем так... неприятно, — выдвинула свою версию Лёсса.

Тин

Мы покидали Азир. Я бы сказал "прячась, как воры", но в том-то и дело, что именно воры так никогда и не поступают. Глупо пытаться покинуть охраняемый город "под покровом темноты". Для магов темнота — не слишком большое препятствие. А патрулируют стены Азира именно культисты: это своеобразное посвящение. Молодежь учится бдительности и вниманию, опытные культисты, претендующие на возвышение и командные звания — учатся управлять командами... и все — ждут не дождутся наивных, желающих покинуть город, не поставив в известность его хозяина. Премии получаются очень вкусные... да и наказания для облажавшихся госпожа Арина умеет придумать такие, что над попавшимся под ее гнев смеются как минимум неделю. Так что даже для профессионального скрытника покинуть город ночью — та еще задача. А уж для толпы обывателей, известных под названием "Орден пылающего гнезда" — и вовсе непосильная. И я никогда не стал бы связываться с этой толпой неудачников, если бы не прямой приказ моей гильдмастера.

Мастер обещала, что проход для нас уже создан: дозорные культисты будут смотреть в сторону, патрульные отряды еретиков пройдут по другим улицам, даже охранные заклятья пропустят нас... вернее — их откроют изнутри. И все равно... Дилетанты же! Где-нибудь да облажаются!

— Гронд! — окликнул меня один из "братьев по Ордену" (Еще не хватало мне им настоящим именем назваться! Его и гильдмастер знает-то только потому, что вообще любит знать все... И то я ей своего настоящего имени не называл — сама как-то узнала... Но этим такое не светит. От слова "совсем"). — Ты уверен, что мы пройдем?

Я оглянулся на спросившего. Рыжий, приметный, такого и захочешь — не забудешь! И он еще лезет в "тайные заговорщики". Хоть бы капюшон надел, "профессионал". Впрочем, они тут, в этой "организации Сопротивления богопротивному адепту Хаоса" все такие... ну, или почти все — если, разумеется, не считать агентов хозяина домена. Все-таки господин Ставр лаптем щи не хлебает. И на то, чтобы уговорить нашего предводителя на то, чтобы разделить бегущих на группы, а также собрать всех шпионов в одну из них... и "нечаянно" оную потерять в лабиринте улочек — пришлось потратить довольно-таки много сил.

Собственно, само наше "Сопротивление" иначе, чем балаганом назвать было трудно. Несколько надписей, намалеванных на стенах — никак не тянули на серьезную проблему для хозяина домена. А уж разбрасываемые нами листовки народ подбирал с удовольствием... и с не меньшим удовольствием использовал по назначению — в сортирах. Потому как размножали мы их гектографом на бумаге самого низкого качества — на более дорогую денег не было. Впрочем, как говорил один из моих нанимателей "это вообще характерно для европейского Сопротивления". Правда, что значит прилагательное "европейский" — я так до сих пор и не знаю. Наверное, что-то ругательное. "Несчастный народ, задавленный репрессиями" радостным улюлюканьем встретил отправку Тоэра Занда, единственного более-менее богатого торговца в Ордене, на остров Сфено. Говорят, он там прожил еще целых три дня... а точнее — три ночи. И то, что после этого "Орден" не разбежался по углам — говорило только о беспросветной глупости его членов. А заодно — и о том, что оный Орден зачем-то нужен хозяину Азира. Ведь сомневаться в том, что господину Кайларну известны все имена "энтузиастов-заговорщиков", увы, не приходилось. Не после общих собраний ордена, на которых присутствовал и уже упомянутый Тоэн.

"Общее собрание тайной организации". Это ведь только додуматься надо было!

— Гронд, — снова позвал меня Фенек, — ты меня слы...

— Т-с-с! — прервал я его. — Я слушаю. Не мешай.

Не то, чтобы эта бдительность нам могла помочь, "если вдруг что"... Но демонстрировать ее было необходимо.

— Но все-таки... — заканючил рыжий.

— Прорвемся, — уверенно ответил я. Правда, о том, что прорвемся наверняка не все — я аккуратно умолчал.

На участке стены, к которому мы вышли, "совершенно случайно" не было стражи. Так что мы быстро привязали веревку к одному из зубцов стены, и я первым съехал прямо в ров, появившийся после недавней перестройки городских стен.

Следом за мной спустилась смутно знакомая девушка, которую я разве что пару раз видел на наших собраниях, а потом медленно и величественно начал спускаться наш предводитель, прелат Ордена Чистоты на покое, один из немногих служителей лорда-мага Арениуса, кто пережил Пылающую ночь. Все время правления лорда-мага Кайларна отец Вульфред прятался у верных прихожан, хотя никаких ожидаемых гонений на Церковь Света со стороны Хранителя Древних так и не последовало.

Признаться, отплывая от того места, куда я рухнул с не достававшей до воды примерно на полметра веревки, я старался не рассмеяться, представляя, как длинная белая борода будет плыть рядом с нашим славным предводителем... И не ошибся: зрелище было... Увлекательное. Правда как следует полюбоваться им мне не удалось: нашу бурную деятельность заметили. На стене замелькали факелы, а потом — и полетели стрелы. Кажется, операция "тайный побег" входила в новую фазу.

Рита

Мы бежали по темным улицам. Бежали долго и быстро. Уже кровь стучала в висках, а воздух был таким плотным, что его приходилось практически откусывать, чтобы протолкнуть в горящие легкие. Я бы совсем упала, и, надеюсь, умерла, а не досталась бы палачам злобного лорда Хаоса, если бы впереди не маячила спина этого проклятого вора. Чтобы я уступила этому... оборвышу с помойки?

Как вообще этот ворюга оказался в числе лучших людей домена, тех, кто не струсил и организовал-таки сопротивление проклятому тирану, жрецу Древнего врага? Не знаю... Вроде, обнаружились у него какие-то зачатки способностей к магии Света, и отец Вульфред, встретив его на улице, предложил обучение. Жрецу, хранителю и проводнику воли Владыки Света, конечно, лучше знать... Но все равно — не верю я этому уроду. Вот ни на сколечко не верю. Пусть он и вычислил каким-то образом провокаторов этого... Кайларна, так что им пришлось бежать и укрываться в башне на нечестивом парящем острове, а один даже и сбежать не успел... Но все равно — не ровня он настоящим добрым людям, что собрались под рукой отца Вульфреда. Не ровня.

Признаться, я думала, что никогда не смогу забраться по лестнице, ведущей на стену. Когда-то по ней взбегали лучники славного лорда-мага Арениуса, чтобы защищать наш город от врагов... Но теперь по ней поднимаются подлые еретики Кайларна, чтобы охранять его нечестивую власть. Потому и на верху стены возведен второй ряд зубцов, которые закроют прислужников ересиарха от стрел и камней, посылаемых бушующим народом, когда он, наконец-таки, поднимется против тирана.

Но сейчас это даже сыграло нам на руку: привалившись к зубцам, мы смогли передохнуть, пока внизу проходил патруль.

— Идем, — бросил проклятый Гронд, закрепляя веревку на внешнем зубце.

— Не... — я задохнулась, и начала снова. — Не могу... идти.

— Тогда оставайся здесь, — бросил мерзкий вор. — В пыточной лорда-мага Кайларна ты хорошо отдохнешь! А потом хорошо повеселишь толпу по дороге на эшафот, — произнеся эту мерзость (как он только посмел применить имперский титул "лорд-маг" к этому... к этому ересиарху?), Гронд соскользнул по веревки вниз.

Не знаю, как я смогла последовать за ним. Видимо, желание залепить ему пощечину придало мне сил.

Само наличие воды во рву, а тем более — довольно-таки сильное течение — результат мерзкого противоестественного колдовства ересиарха: один конец рва выходит к обрыву над Великой, куда через портал из реки поступает вода. А на другом конце — водопад рушится в Орбаковскую балку. И горе тому, кто не справился с течением...

Увы, но, кажется, этим "кем-то" буду я. Бежать нам пришлось внезапно. Я не успела даже переодеться. А плавать в длинной юбке... Ткань намокла и сковывает движение. Течение несет меня все ближе к водопаду. А наверху мечутся факелы, раздаются голоса стражников, и время от времени летят стрелы.

Внезапно чья-то твердая рука ухватила меня за шиворот. Признаться, я не сразу сообразила, что тянут меня от покинутого берега, а не к нему, и начала отбиваться, считая, что рухнуть с обрыва — все-таки лучше, чем оказаться в руках палачей колдуна.

— Тише ты, дуреха! Не дергайся! — голос, зашипевший мне прямо в ухо, оказался знаком. Это же Гронд! — Просто расслабься. Есть тут, — голос прервался... кажется, ворюга наглотался воды. Но меня это почему-то не порадовало, — одно местечко... Его с того берега не видно. Скроемся и пересидим всю эту тряхомудрию.

— А отец Вульфред? — задергалась я.

— Был отче, да вышел весь, — буркнул вор. Я чуть не прекратила плыть вообще, что явно не закончилось бы ничем хорошим... Жизнь отца Вульфреда важнее, чем любая из наших, и если вор бросил учителя, отправившись вытаскивать никчемную меня... — Невидимостью прикрылся и свалил уже, — закончил Гронд, вызвав у меня вздох облегчения.

"Местечко" оказалось любовно выкопанным прямо в берегу рва укрытием, прикрытым сверху досками, на которые положили слой дерна. Судя по всему, Ночная гильдия пользовалась этим убежищем, чтобы выводить нужных ей людей из города... ну, или тех, кто заплатил. Проклятые жлобы...

— Сидим тихо! — шепнул Гронд. — Даже не шевелись. Сейчас облава пойдет!

И вправду, до самого рассвета над нами перекликивались голоса, а время от времени мои нервы как будто обдавало ледяной крошкой. Нас искали, и искали тщательно. Но, к счастью, не нашли. А с рассветом Гронд расслабился, и сказал, что теперь можно поспать. А ночью пойдем догонять своих... если, конечно, кто-то еще сумел избежать облавы.

Пьен

Вырвавшись из воспоминаний, я некоторое время бродил в тумане. Сверху сыпался снег... или не снег. Я поймал одну из снежинок и растер пальцами. След оказался черным. Пепел! Это, похоже, я забрел в Туманный мир, о котором рассказывала Лёсса. Блуждать тут, рискуя нарваться на местных обитателей, не показалось мне хорошей идеей. Так что я уселся прямо на покрытую серой пылью землю и погрузился в транс, пытаясь раздвинуть ткань мира и покинуть его. Шансы на успех у меня были неплохие: в конце концов, на самом деле меня здесь нет. Мое тело лежит рядом с Учителем, на бронированной спине ездового крикуна.

Сила сворачивалась в сложную многомерную спираль, раскручиваясь вокруг осей, число которых было явно больше, чем три. Не выходя из все углубляющегося транса, на периферии сознания я ощутил удовлетворение. Вряд ли без помощи Учителя я смог бы сформировать столь сложный образ. Пепел, сыплющийся с непроглядных небес, увлекался движением сил, и стал формировать помимо незримого, еще и материальный отклик создаваемого мной заклятья. Тихий, почти неслышный звон обдал меня тревогой. Порождения Туманного мира вышли на охоту, и одно из них бродило где-то неподалеку. Но я не позволил страху отвлечь меня. Скорость движения спирали все увеличивалась. Символы, из которых я понимал, в лучшем случае, не более трети, возникали из ниоткуда. Некоторые из них пропадали, не оставив следа в том, что пыталось предстать перед моим сознанием "материальным миром", а другие — отпечатывались в пепел, в земле, даже сам воздух, казалось, плакал кровавыми слезам, запечатлевая Волю Павших Владык.

— Тьма наступает! — прокричал кто-то неподалеку... но вскоре человеческие слова сменились отчаянным воплем. Не знаю уж, попался говоривший порождениям Тумана, или же вступил в Тень, поднявшуюся из Глубины... Да, в сущности, это и не важно. А важно то, что кроме моих собственных сил, в спираль влилась еще и сила жертвы. Первой, но не последней. Твари Тумана, привлеченные болью и отчаяньем, кидались в водоворот сил. И гибли, подпитывая формирующееся заклятье настоящей гекатомбой.

— Жизни их отдаю в пользу моих желаний! — произнес я. Не то, чтобы эти слова что-то значили для мироздания... Но их произнесение позволило мне сосредоточиться на желаемом изменении. — Сим да исполнится!

Врата миров открылись передо мной, а напитанная Силой аж до золотистого свечения спираль легла под ноги путеводной нитью. И, уже проходя Вратами, я услышал:

— Ученик вновь исполнил Учителя волю. Похвально.

Грав Алхимик

Последняя красная капля упала из дистиллятора в реторту. Тени, что непрерывно сгущались над сосудом в процессе сбора последней из фракций, получившихся в результате дистилляции камедеобразного вещества, добытого на предыдущем шаге, пришли в движение. Скоро сосуд должен был вспыхнуть, как это происходило все предыдущие разы, когда я пытался осуществить первый шаг Великого делания.

Профаны, совершенно зря именующие себя "алхимиками", уверены, что, найдя "философский камень" смогут все подряд превращать в золото, и разбогатеют. Те, кто проник в тайны герметического искусства, принесенного в наш мир Неумирающими, чуть глубже, знают — что золото — тлен, и основная задача красного эликсира магистериума — получение напитка Вечной жизни. И все они неустанно ищут Немую Книгу, в которую те, кто нашли пятый элемент ранее, якобы записывали свою мудрость.

При помощи учителей в Палате Вихрей и в моего сюзерена, я сумел разобраться, что сама по себе красная тинктура не имеет никакого смысла. Суть Великого Делания в том, что это попытка изменить себя, проникнуть в тайны материи и ее связей с сущностями инобытия. И, если это получается — алхимик сам себе становится эликсиром магистерия, красной тинктурой и философским камнем. А превращение воды в вино, а свинца в золото — лишь вехи, указывающие, что взыскующий истины находится на верном пути.

Ну а Немая книга потому и немая, что в ней не записано ничего. Этот путь каждый должен пройти сам. И для каждого этот путь свой.

— Грав! — в лаборатории появился единственный человек, которому позволено заходить сюда, когда я работаю. Правда, надо сказать, что парочка феечек-алхимиков залетают безо всякого позволения... ну так они и не люди. — Ты опять не поужинал. И не ложился спать. А уже скоро рассвет, к твоему сведению.

Я оглянулся на окно. Еще когда наш дом только проектировали (мы с Лирой как раз заканчивали обучение в Палате Вихрей), Лира настояла, чтобы окна лаборатории выходили на восток. Тогда я, помнится, пожал плечами на этот непонятный каприз: разве может быть какая-то разница, куда выходить окнам? Но, раз я разницы не видел, то и причины спорить — тоже не было. К тому же, когда дом уже был построен, выяснилось, что разница все-таки была. К тому времени Лира уже неплохо меня знала, так что догадаться о том, что я буду работать всю ночь до утра для нее труда не составило. И вот она приходит на рассвете, чтобы оторвать меня от оборудования, на котором, как правило, продолжался какой-нибудь эксперимент.

Тут надо сказать, что где-то днем мне надо будет выбрать время для того, чтобы отработать на "алхимической барщине", чтобы сдать Фабрису, командиру замкового гарнизона, а заодно — и главному интенданту, положенное число эликсиров маны. И к тому времени, как я возьмусь за этот постоянно присутствующий заказ, мне нужна ясная голова. Вздохнув, я кинул на разгорающееся в киммерийских тенях пламя Разрыв связей, прекращая эксперимент. Огонь Хаоса немедленно погас, потеряв подпитку со своего Плана, а тени — рассеялись, вернувшись в Туман, о котором мне рассказывала приемная дочь моего сюзерена, Кайдарна.

Еще раз вздохнув, я вытащил из стола Черную книгу — не столь уже толстый фолиант, в котором каждая буква выведена кровью умников, пытавшихся делать по своему. И, не полагаясь на собственную память, стал проводить таинственный, сложный и необходимый ритуал завершения эксперимента, чтобы ненароком не взорвать на воздух весь квартал... или не вызвать из небытия какой-нибудь хтонический ужас.

Убедившись, что все сделано правильно, и моя лаборатория останется целой к тому моменту, когда я проснусь, я повернулся к Лире, скромно дожидавшейся завершения ритуала, стоя возле подноса с живительным напитком, побочным плодом экспериментов веселых феечек, придающем жизни достаточное очарование, чтобы спокойно лечь спать.

— Что сегодня творилось в городе, не знаешь? — спросил я.

В отличие от меня — "лабораторного отшельника", Лира каким-то образом ухитрялась знать о происходящих в Азире событиях как бы не прежде, чем они, собственно, произойдут. Так что серебряную восьмиконечную звезду с пылающим Оком нашего принципала она носит на левом плече по праву.

— Гоняли каких-то мятежников, — пожала плечами Лира. С тех пор, как моя девушка чуть было не оказалась принудительно замужем за одним из деятелей имперской администрации Ветровска, нашего родного города3, ко всему, связанному с Империей Света моя девушка относится крайне неодобрительно.

— Поймали? — не то, чтобы это было мне действительно интересно... Но мне спросить было нетрудно, а Лире этот вопрос наверняка будет приятен.

— Почти всех, — улыбнулась Лира. — Уйти удалось менее чем десятку. Их сейчас за стенами ловят.

— Слава богу, — выдохнул я.

— Какому из сущих в Горнем двухсот семидесяти восьми Темных богов слава? — уточнила Лира.

Не вдаваясь в теологические тонкости, вроде "сколько темных богов могут поместиться на кончике иглы", я заглянул в потемневшие в процессе обучения глаза Лиры... И мы вместе рассмеялись.

Иста

Домой мы летели медленно и печально. Во-первых, сцепка из трех крикунов, не разваливаясь, могла перемещаться лишь чуть быстрее идущего человека. А во-вторых, даже этом неторопливом перемещении приходилось делать регулярные перерывы, чтобы все маги Жизни могли собраться, и компенсировать нашим предводителям утечку жизни. Причем, Пьен, к моему ужасу, терял жизнь быстрее остальных, так что мне постоянно приходилось разрываться между его приказом "Удерживать девушек", и желанием плюнуть на все, и вливать жизнь только в него. Хорошо еще, что, благодаря нашим алхимикам, проблем с маной у нас не предвиделось: вьючные мешки, закрепленные на ездовых крикунах, были забиты в основном эликсирами маны.

Я аккуратно достала из мешка очередной сундучок. В нем, переложенные мягким материалом, чтобы случайно не разбить, в отдельных ячейках стояли десять фиалов с опалесцирующе-лазурной жидкостью. Увы, в данном сундучке уже осталось меньше половины изначального содержимого: шесть фиалов были уже пусты. Я достала седьмой, выдернула тугую, но не чрезмерно, пробку, и выпила очередную порцию.

Честно говоря, пить эликсиры в таких количествах — вредно для здоровья. Сильно вредно. Вот и я, глотая содержимое очередного фиала, ощутила в его приятной кислинке горьковатые нотки. Первое предупреждение. Если не внять ему, и продолжать употреблять эликсир за эликсиром — сначала станет труднее двигаться, нарушается координация, быстрее устаешь... Потом — начнет убывать жизненная сила. Так можно и вовсе умереть. А если и выживешь — то не факт, что вновь обретешь прежнюю силу и легкость в движениях и мыслях, и придется проходить сложный и болезненный ритуал, на который далеко не всякий властитель будет расходовать отнюдь не дешевые ингредиенты.

Но сейчас это не столь важно. Важнее — доставить Пьена... и остальных в замок. Там уже можно будет спокойно по очереди медитировать, восстанавливая ману, и не прибегать к помощи алхимии. Да и феечки, не входящие в элитный отряд, те, что предпочитают мирную жизнь, или же входят в состав замкового гарнизона... Их навыки, конечно, несравнимы с теми, кто присоединился на первых неделях... но их — много. Так что как-нибудь вытянем.

Я в очередной раз постаралась отогнать от себя мысль, что те, о ком я сейчас размышляю, могут и не выйти из транса... Ведь не может же быть так, чтобы богиня, пусть даже и богиня эльфов, поставила невыполнимое условие? Чтобы она назначила непроходимое испытание?

Сотворив очередное исцеляющее заклинание, я оглянулась. На востоке небо уже потихоньку светлело4. Долго же это мы тащимся. Очень долго. Но конец пути уже близок: мы уже пересекли балку и повернули на запад, к Великой реке. Собственно, думаю, то почти незаметные огоньки на фоне темного неба — это светильники в руках стражников на стене.

По мере приближения к городу, стало видно, что стражники не расхаживают по стене, медленно и вальяжно, как это происходит обычно, но мечутся туда-сюда. Судя по всему, в городе что-то случилось.

Иримэ

Пьен явился совершенно неожиданно. Мы как раз добивали странное существо, которое Лар обозначил как "кривую и уродливую пародию на Кайроса Судьбоплета", причем главным признаком "кривизны и уродливости" Лар счел тот факт, что мы его все-таки добили, когда с ясных небес спустилась воронка смерча.

Серая хмарь медленно вращалась против часовой стрелки, величественно опускаясь к нам. Хобот дернулся, и мне даже послышалось "Тьфу", когда из него вылетела, кувыркаясь, темная фигурка. Подозреваю, что приземление вышло бы у первого из последователей Лара не слишком мягким... Но учитель столь непутевого ученика воззвал к духу Хаоса, уже успевшему несколько отъесться со времен, когда они заключили контракт. Так что опустился Пьен довольно-таки комфортно.

— И что ты здесь делаешь? — мягко уточнил Лар, однако мне почему-то захотелось куда-нибудь спрятаться, хотя гнев Лара и не был направлен на меня.

Короткий рассказ Пьена особо не прояснил ситуации. Так и осталось непонятным, почему он вдруг решил, что нам нужна его помощь, хотя его поставили надзирать за всем, что осталось в верхних слоях реальности? Зачем он поперся к источникам Акаши?

— Есть у меня смутное подозрение... — пробормотал Лар, и мы с Лёссой выжидательно уставились на него. Пьен виновато изучал носки своих сапог. — ...что такой фокус отколол бы любой, кого бы я не оставил "на хозяйстве".

Признаться, я не поняла логики последнего высказывания, и попросила его пояснить.

-Полагаю, тут вопрос в сути испытания, устроенное мне Богиней, — вздохнул Лар в ответ на мой вопрос. — И оно не в том, чтобы показать, что мы можем крошить мелкие порождения Хаоса и Тьмы, и даже не в командной работе присутствующих здесь. Если я правильно понимаю происходящее, суть испытания в том, насколько правильно я строю взаимоотношения в домене. Способно ли построенное мной функционировать в мое отсутствие... и в отсутствие основных признанных лидеров. Найдется ли там, наверху... — не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что имелся в виду не "физический" верх, а направление "из глубин Акаши в реальность", — ...кто-то, готовый взять на себя ответственность и руководство оставшимися. Способны ли мои владения выдержать внезапный шторм? Еще перед погружением сюда, — ...а вот это уже любопытно. Значит, с точки зрения Неумирающих наша реальность — где-то между их миром и истинным существованием Акаши. Возможно, они потому и неумирающие, что их собственное существование — дальше от Источника, а значит — менее Истинно, и они сами являются сложной иллюзией высшего порядка даже по отношению к Майе, мировой иллюзии? Надо будет рассказать маме. Подумаем вместе. — ...я слышал историю о том, как одного их владетелей домена, (кстати, домен был именно эльфийским, хотя его хозяин выбрал обличие полукровки) выбило из мира на несколько дней. Его "совершенно случайно" занесло в некий "пространственный разлом". А когда он сумел-таки выбраться — то власть над доменом пришлось возвращать с ноля: подданные отвернулись от своего сюзерена, "отвернувшегося от них". Тогда мне это показалось забавной историей, не больше. Но вот сейчас я полагаю, что, если бы лорда, вернувшегося из "дальнего похода", встречали верные вассалы, встревоженные его длительным отсутствием, Мать эльфов могла бы и расщедриться на некоторые плюшки...

Признаться, после рассказа Лара, я немного ожидала, что из транса мы выйдем, обнаружив, что в окружающем мире прошла как минимум неделя. Но нет: было всего-навсего утро следующего дня. Хотя, надо признать, все равно со временем творилось что-то неладное: представить себе, что мы действительно сражались полдня и всю ночь, почти без перерывов — несколько странно. Да и не чувствую я себя настолько плохо, как если бы это действительно было так. Зато вот на лицах окружающих нас культистов отчетливо видны были признаки злоупотребления эликсирами маны.

Когда давно, в иной геологической эпохе, то есть — до ритуала, привнесшего в меня долю ненавидимого Перворожденными Хаоса, я посчитала бы это само собой разумеющимся. Ведь зачем же тогда нужны все эти недоживущие, кроме как жертвовать своими короткими, и не имеющими особой ценности жизнями в пользу существ более совершенных?

Когда, волей Матери и интригами мамы мне пришлось поселиться вдали от родных лесов, мне было противно даже смотреть на жалких последышей. Я скрывала свою чувства, как могла... К счастью, в домене не нашлось специалистов по эльфийской мимике, которые могли бы точно определить, что означают слегка напряженные, немного отведенные от вертикали кончики ушей. Да и в истории про девчонку, которую мои бывшие соратники по звезде изнасиловали, меня поразил не факт морального падения, а то, что они смогли его вообще осуществить. Что у них, как грубо, но емко выражаются эдайн, "на нее встало". Ведь, по сути, они тем самым показали, что находятся на одном с ней уровне...

А потом был разговор с мамой, открывший мне глаза на многое. И ритуал, взывающий к Богине. Я уже один раз принесла немыслимую для эльфа жертву, впустив в себя Древнего врага. И теперь, для спасения родного города и его обитателей, надо было сделать следующий.

Да, я тоже окажусь на одном уровне с эдайн... Но, после принятия Хаоса, я и так не могу рассчитывать на уважение некогда равных. И остается только делать шаг за шагом, смутно надеясь, что эти шаги приведут-таки меня к избранной цели.

К счастью, все оказалось не так страшно. И избранник мой сумел отринуть жалкую человеческую суть, да и внимание Матери он привлек еще до моего Воззвания. Перспектива же возрождения третьей ветви нашего народа (О, Мать, помоги мне! Ведь то, что я вообще смогла такое произнести, пусть даже и мысленно, означает, что я признаю мерзких дроу — нашими родичами...), даровала мне утраченное было чувство правильности происходящего.

Однако, это никоим образом не отменяло того, что я — изменилась. И прежние товарищи по играм и обучению — не примут меня вновь в свою компанию. Да и общество эдайн... людей мне стало переносить гораздо легче. Благо еще феечки, подданные Морико скрашивают мое пребывание здесь. Ведь с мамой я вижусь достаточно редко, и, в основном, на занятиях. Дипломатия, координация деятельности разных отрядов, и прочие, временами весьма приятные, но утомительные обязанности второго лица в домене оставляют не так уж много времени на общение с близкими. Присутствие же детей леса, скрашивает мою жизнь, позволяет несколько расслабиться, и принять реальность такой, какова она есть.

Так что действия культистов моего жениха, растрачивающих свое здоровье, но дотащивших нас до замка — уже представляется не "чем-то, само собой разумеющимся", но решением, определенно, достойным похвалы.

В Империи Света в таких случаях принято награждать деньгами, или давать звонкие, но бессмысленные по сути титулы (а то владений на всех не напасешься). Князья Вечного леса — обращаются к Матери за благословением... либо даруют особенно достойному росток меллорна, чтобы он, или она попытались его вырастить, получив статус младшего князя. Удается это мало у кого. Так что владений, необходимых даже низшему дворянству Вечного леса, в общем-то, хватает. А кому не хватает... Я вот такой пример — получив статус (увы, не по заслугам, а всего-навсего по родству в Видящей Реалуэ), я получила и задание, по сути, сводящееся к завоеванию владений... И Князю Олваирина прибыток (или, по крайней мере — не тратиться), и мне честь... По крайней мере, мне тогда так казалось.

Я благодарно кивнула всем, участвовавшим в этой операции. В конце концов, росток меллорна, пусть и побывавший в столь неподходящей для его роста и развития среде, как разупокоенный некрополь, это весьма большая редкость и ценность. Да и выходить замуж за "простого лорда фейри", или за князя, чей титул признан Вечным лесом (а не признать того, кто вырастил меллорн Вечный князь просто не сможет) — это две большие разницы. Эдайн, даже Неумирающие, надо сказать, эту разницу частенько упускают, считая, что сам по себе домен во владении, кольцо Лорда, и Место Силы — требуют признания со стороны Князей Леса... И регулярно удивляются тому, почему их дипломатические усилия не дают результатов. А вопрос в том, что, ничего не сделав для признания со стороны Вечного князя (или, хотя бы одного из Князей Леса), хотят участвовать в политической жизни Леса. Те же из Неумирающих, кто выбрал для своего появления облик Перворожденного, за редкими исключениями, служат объектами едких насмешек (каковых, как правило, не замечают), и являются бессменными героями анекдотов (которых им самим, опять-таки, никто не рассказывает). И лишь немногие оказываются достойны чести быть принятыми Лесом и признанными им.

Пьен

Иримэ величественно сошла со спины крикуна, на которой мы все пришли в себя, и неторопливо огляделась. Видно было, что она все еще "не здесь". Все-таки всем нам тяжеловато дался этот марафон. И эльфийке, наиболее чувствительной к присутствию Хаоса — пришлось как бы не хуже всего. Она медленно обвела взглядом всех присутствующих, особо задержавшись на стоявшей неподалеку Исте. По всем присутствующим магам Жизни и Света, было видно, что они серьезно злоупотребили эликсиром маны. У Исты даже губы посинели, а это — очень и очень нехороший признак.

Иримэ кивнула магам, вытащившим ее и Лёссу из-за Грани так, как будто благодарила не за спасение жизни, а, скажем, за то, что ей подали полотенце после умывания. Впрочем, это высокомерие и неосознанное хамство эльфов не стоит принимать на свой счет, и вообще обращать на него внимание.

Учитель рассказывал, что, когда имеешь дело с эльфами, смотреть стоит не на глаза, или, тем паче, губы, а на то, как движутся уши. Вот сейчас слегка заостренные кончики эльфийских ушек были сильно напряжены, и при этом заняли такое положение, какого человеческие принять не смогут при всем желании. А это означает, что эльфийка чем-то недовольна. Впрочем, вполне возможно, что это недовольство проистекает из плохого самочувствия. Марафон истребления, в самом завершении которого я принял участие, вымотал всех.

Иримэ гораздо более тепло (кончики ушей расслабились и вернулись к вертикали) посмотрела на вившихся вокруг нас феечек, а потом попыталась шагнуть, но тут глаза ее закатились, и она мягко рухнула на руки Учителю.

— Так... — вздохнул он. — Я думал разбираться прямо сейчас, но придется отложить. Фома, Фабрис, Ставр. Готовьте отчет. Сейчас я отнесу Иримэ к ее матери, а потом разберусь, кто виноват, и накажу... кого попало.

Признаться, я не всегда понимаю юмор Учителя. Вот и сейчас я посмотрел на него с недоумением. Что он такого посчитал достойным наказания? Правда, надо сказать, что сами перечисленные не проявили ни малейших признаков страха.

— В армии, — начал объяснять Фабрис, заметив мой непонимающий взгляд, — любое дело проходит четыре основные стадии: запутывание, запугивание, наказание невиновных, и, моя самая любимая: награждение непричастных.

— И, что самое интересное, — подхватил Ставр, — пройдя все эти и несколько дополнительных стадий, дело частенько оказывается сделано!

Иста

Я уже собиралась было поцеловать Пьена и бодро отправиться нафиг. В конце концов: кто я такая, чтобы присутствовать на совещании высшего командного состава? Так, подружка одного из учеников лорда, не больше. Но уходящий лорд, заметив мою попытку свалить, одним жестом вернул меня назад.

— Итак, — произнес наш лорд, вернувшийся после транспортировки леди Иримэ, — что у нас случилось плохого? Ставр, докладывай.

— Сегодня должна была быть проведена операция по нейтрализации одной... скажем так, "секты" светопоклонников.

Шалея от собственной смелости, я подняла руку, и, дождавшись одобрительного кивка, задала вопрос:

— А что, собственно, такое: "секта", чем она от культа отличается, и вообще: зачем ее нейтрализовать?

— Хороший вопрос, — кивнул господин Кайларн. — Придется пояснять с самого начала. Вообще в домене с самого начала проводится политика религиозной терпимости.

Я недоуменно посмотрела на властителя нашего домена... и верховного жреца нашего культа. Обычно боги стремились всячески расширять свою паству... и влияние. А потому присутствие иных культов на своей территории не приветствовали даже Древние, которым само мироздание велело сотрудничать и объединяться. Но нет. Такие места, как Белый храм темной веры, где стояли статуи всех Древних, и служили их жрецы — были крайней редкостью, да и там царили не согласие и сотрудничество, а непрерывные интриги в надежде приподняться самим и поднять своего бога хоть капельку повыше. А уж кинжал в спине, или, скажем, яд в бокале с вином — и вовсе рассматривались как "естественные причины смерти". А тут — в собственной цитадели, на землях единственного храма — и "терпимость"? Как это вообще может быть? Я и спросила об этом. Ведь поиск знаний — это и есть путь нашего культа, не так ли?

— Все очень просто, — радушно улыбнулся мне господин Кайларн. — Прямое противостояние — не путь нашего бога. Нам нет необходимости собирать толпы верующих, нет нужды переманивать прихожан у иных богов. Важнее — распространять идею. Пусть другие культы включат их в свои доктрины, донесут их до своих верующих... — это и будет нашим достижением. Амбиции, любопытство и магия. Вот смысл существования нашего культа, а отнюдь не Великие Походы куда бы то ни было, и не многотысячные богослужения. Так что нам выгодно максимальное культурное и религиозное разнообразие, общение с максимальным количеством иных культов... Так мы можем донести свою точку зрения, свои идеи... И совершенно не важно — примут ли они эти идеи, или же примутся бороться...

— В бою с драконом опасны его крылья, когти, клыки, огненное дыхание и сметающий удар хвостом... — пробормотал Пьен. — Но самая большая опасность — возможность стать драконом.

— Именно, — кивнул ученику господин Кайларн. — Мы дадим им возможность стать драконами...

Пьен

Учитель потер левую руку, где кровавым блеском сверкнул вишнево-алый аламандин, оправленный в серебро. Странно. Раньше я у Учителя этого кольца не видел. Да и вообще ювелирных украшений, кроме Кольца Лорда — артефакта, неотъемлемого от самой сути властителя домена, и Ока Гнева — артефакта, добытого Учителем еще в самом начале наших приключений. Сейчас Око покоится в сокровищнице домена. А его место, похоже, заняло новое кольцо. Но вот откуда оно взялось?

— Но зачем тогда разгонять "секту"? — удивилась Иста. Мне хотелось успокоить свою девушку, прижать ее к себе... Но сейчас — совещание высшего командного состава. И для таких вещей сейчас не место и не время. Хотя... Под насмешливым взглядом Учителя я притянул Истку к себе, и заключил в объятия. Разумеется, проявления любопытства, столь угодного принципалу нашего культа, это действие не остановило. — ...раз уж нам нужны "другие культы"?

— Нам нужны не "всякие" культы, — ответил Учитель, — а те, которые не угрожают жизням наших подданных. А во-вторых, имеет смысл, чтобы весть о нашем появлении разнеслась подальше... вместе с пусть враждебным и искаженным, но изложением наших идей. Так что имеет смысл придать сектантам ускорения, чтобы бежали побыстрее...

— К тому же, — вмешалась в разговор Лёсса, — я не верю, что адепты бежавшей секты смогли вычислить всех наших засланцев... Иначе придется очень разочароваться в Ставре, чего очень не хотелось бы.

— Не смогли, — улыбнулся наш начальник контрразведки. — Среди тех, кого мы "не смогли" перехватить еще как минимум двое наших. А "вычислили" они именно тех, кого мы отправили, чтобы их нашли и успокоились.

Некоторое время мы еще совещались, а потом — Учитель приказал отправляться отдыхать. Честно говоря, мне хотелось посмотреть на высадку добытого меллорна... Но Учитель сказал, что напитанный силами Жизни и Хаоса росток продержится еще несколько недель, не говоря уже о часах. Так что высаживать древо он будет не раньше, чем проснется Иримэ.

1 "Кимервамидиум" — хроники темных эльфов (данмеров) в серии игр "Элдер скроллс".

2 Чичак — дочь хазарского кагана Вирхора, вышедшая замуж за византийского императора Константина V.

3 Об этих событиях см. "Волей Повелителя Перемен", глава 8 и интерлюдия перед ней.

4 Светлеть в это время года в указанной местности начинает в 3-4 часа утра.

Глава 4. С двух сторон...

Гелдиира

— Шахеренэт таэнноруваэл эрентин! — выругалась я на тайном и недоступном профанам храмовом языке иллитири, помянув отвратительный Свет и его мерзких носителей и сторонников.

И какого Добра меня дернуло отправиться в этот поход? Сидела бы дома и горя не знала! Нет, понятно, никто в здравом уме, уходя в далекий и опасный поход, не оставит любовницу — жрицу Плетущей Тенета "на хозяйстве", если, конечно, этот "кто-то" не совсем уже клинический лиссэрантин... как там это на язык Поверхности переводится... Ах, да, "имбецил", а то и вовсе "анацефал". Но можно же было вместо участия в этом отвратительном действе, вернуться на время домой, в уютную тьму Подземья...

Ах, да... Сестренка. Да не отвратится от нее милостивый взгляд Королевы Пауков1. Собственно, сбежать из Подземья и податься в наложницы этому наземнику, да еще — мужчине, меня побудило именно то, что в противном случае мне грозило принудительное покаяние перед Нхилиирой, да заберет ее Плетущая сети в свои тенета... Ну и, разумеется, воля Матери Подземной Тьмы, подсказавшей мне именно такой способ оного покаяния избегнуть. Чем-то этот волшебник, д'Ин Амит, привлек внимание нашей богини... Вот меня и отправили "присмотреть и направить".

Разумеется, ни мать, Верховная матрона Дома Иир, ни сестра не настолько глупы, чтобы считать, что направлять любовника я буду в их интересах... Но вот допустить, чтобы мои собственные планы пересеклись с интересами Плетущей... Н-да. До такого лучше не доводить. А в данном случае воля Темной Матери выражена однозначно: "Дом Иир должен процветать". А потому — нам нужен союзник, способный захватить и удержать как сами земли на поверхности, так и ведущие через них торговые пути... Н-да. Не лучшие были времена, как для Дома, так и для меня лично. Хуже было только когда я, пойманная на попытке устранить-таки Нхилииру и занять ее место, сидела в Храме Пауков, и ожидала назначенного покаяния...

Нет, конечно, убить вышестоящего, особенно — кровного родственника, в этом нет ничего такого... обычное дело. Но вот попадаться на этом — строго не рекомендуется. А меня не только схватили, но и сумели доказать, что капля яда на замок в дверях покоев Нхилииры нанесена была именно по моему приказу. Куил'лин! Раб, проклятый предатель! Какого Света ты оказался слишком устойчив, и не умер от моего проклятья, позволив себя допросить?!

Правда, надо сказать, что пребывание на поверхности уже принесло мне некоторую пользу и в этом смысле. Когда я рассказала всю эту историю д'Ин Амиту (проводя очередной ритуал поклонения, я получила Откровение Матери Тьмы о том, что следует поступить именно так), он посмотрел на меня как на полную дуру.

— Один посредник? — удивился этот наземник. — Кто же так делает? Посредников должно быть не меньше трех!

А после он стал рассказывать мне такие вещи, которым никогда не учат младших жриц (впрочем, подозреваю, что и старших тоже), а если кто и додумывался до подобного — то такие жрицы крепко держали язык за зубами и быстро поднимались по карьерной лестнице, становясь старшими, высокими, а то и великими... И такие вещи, способные вознести жрицу к самому Престолу Матери Тьмы... или же уронить... к нему же, Неумирающий высказывал мне, как что-то, не имеющее никакой ценности, сущую банальность, элементарщину.

У нас, внизу, того, кто, скажем, выдал бы младшим жрицам принцип "прокладки, задействованной втемную" — посадили бы на кол. Поскольку старшим жрицам жить еще не надоело. А тут... "Чан дерьма честно делится пополам: у заказчика остаются чистые руки, а у исполнителя — чистая совесть"! Достойно занесения в анналы... хранить которые следует под грифом "до прочтения — сжечь".

Воспоминаниями и размышлениями я пыталась отвлечься от окружающей действительности. Увы, действительность была ярко выраженно против. Она вторгалась в мои мысли режущим, холодным светом Луны, грохотом марширующих големов, резкими криками их погонщиков, и боевыми кличами летящих над нашей походной колонной железных драконов.

Мой куалнейс2... Шах тан эре! Как бредово звучит-то3... но такова воля Всебесцветной Паучихи, что перед ней какие-то особенности грамматики. Так вот, д'Ин Амит выступил против соседа-орка. По сообщениям шпионов, орочий Бальшой Босс увел основную часть своих войск куда-то на запад, против местного кагана кочевников. Конечно, есть шанс, что, узнав о вторжении, Гхыртыкбургуз спешно вернет свои войска... Но тогда его будет "пощипывать" на марше наш западный союзник, основным козырем которого является подвижность его отряда, а потом он с д"Ин Амитом успеют соединить силы перед генеральным сражением.

Естественно, необходимо учитывать вероятность предательства... Но подсчет сил и экономики подсказывает, что предавать союзника ни нам, ни этом темному храмовнику Кайларну — тупо не выгодно. А предательство из любви к искусству... В среде иллитири такое, конечно, встречается... Но гораздо реже, чем принято считать: мы, дроу, гораздо рациональнее, чем стараемся казаться живущим на поверхности. Так что "красиво" и "выгодно" для нас почти синонимы. А уж на поверхности... Предатели, вытеснившие нас с родной поверхности в подземельную тьму, конечно, коварны и недостойны доверия. Но даже они предают ради чего-то конкретного: земель, подданных, золота, наконец. Хотя, конечно, за союзником я буду присматривать.

Каре из полутора сотен железных големов грохотало так, что, казалось, сами боги вот-вот снизойдут из своих обителей за пределами мира, привлеченные и раздраженные этим грохотом. А уж от шагов пятиметровых осадных големов земля качалась так, как будто там, в глубине, в моих родных подземельях, начался шторм.

По сравнению с этим кошмаром для моих чувствительных ушей, даже немелодичный галдеж гремлинов, не прекращающих даже в походе обсуждать какие-то малопонятные мне усовершенствования големов, казался вполне терпимым. Хорошо еще, что специально для меня, д'Ин Амит приказал соорудить повозку со сплошными стенами, и заклятую на поддержание приемлемой температуры, в которой я могу укрыться от рвущего мои привыкшие к подземной тьме глаза света.

Но все же главной проблемой остается не грохот марширующего войска, столь отличный от почти бесшумного (если, разумеется, не считать топота рабов-гладиаторов) перемещения отрядов иллитири, и даже не режущий глаза лунный свет, а соседка. Тихая и почти не приметная, старающаяся не высовываться из отведенной ей части нашей повозки... Светлая, побери ее Подгорная Тьма!

Серах

Я стояла на верхней площадке городской стены. Захария, старший, потому как единственный выживший из моих сыновей, сейчас вел военный совет, пытаясь решить, как нам выбраться из тяжелой ситуации, в которой оказались владения Первых людей, верных сынов Тенгри-хана и почитающих Праведных Предков...

Захват чужого Места Силы (и домена) — всегда дело тяжелое и муторное. Хотя бы уже потому, что маги, защищающиеся, в своем Месте Силы восстанавливаются полностью за 17 минут (единиц времени, привнесенных в наш мир Неумирающими), а атакующим — может и полного круга Солнца не хватить. А еще стены, с которых даже вчерашний крестьянин простым камнем может завалить элитного воина, подготовленные ловушки...

Вот и получается, что сначала атакующие рушат или захватывают укрепления на границе доменов, потом — набегами рушат экономику противника, убивают или угоняют его крестьян и рабов, разрушают или захватывают шахты, в полевых сражениях убивают воинов... И только потом, когда у обороняющегося не остается сил для полевых сражений, и он запирается в замке — начинается собственно осада. И вот тут уже дела осажденного — плохи. Да, он может отбивать штурм за штурмом, но воины — гибнут, а поступающего дохода не хватает даже на то, чтобы выкупить приходящие раз в неделю войска. А противник все подтаскивает и подтаскивает подкрепления...

Но даже и так, пока большая часть войск атакующего — в захватываемом домене, он рискует тем, что уже в его земли вторгнется кто-то со стороны. Так что даже против одного домена обычно составляют союзы. Идут в ход такие старые, проверенные средства, как подкуп чиновников, запугивание или же подкуп (а бывает, что и предоставление убежища) крестьян, диверсии...

А обороняющийся старается найти союзников и соблазнить их перспективой удара по практически беззащитному домену.

Разумеется, все это происходит в том случае, если обороняющийся не допустит какой-нибудь роковой ошибки. К примеру — не положит большую часть своей армии, сунувшись без разведки в какую-нибудь драконью сокровищницу.

С нами произошло именно это. Еще недавно мы довольно-таки успешно отражали попытки орочьей Орды захватить наши владения: легкоконные лучники перехватывали и вырезали мелкие отряды, отправляемые Бальшим Боссом "в загон". А более серьезные войска — встречали тяжелой боевой магией, на покупку свитков с которой, нам, да славится Отец Тенгри в бесконечной милости его, хватало денег.

Но потом что-то пошло не так. Хотя многие из подданных моего сына познали истину, даруемую нам Святым Эндером, другие пошли на поводу у проклятых проповедников темных культов... "Орки — они такие же как мы, только зеленые"! Тьфу! Как только можно было поверить в такую чушь? Но ведь нашлись же легковерные идиоты, отступившие от Истиной Веры ради призрачной надежды на какой-то там "мир"! Какой вообще может быть мир с этими зелеными убийцами, пока хотя бы один из них ходит по земле? Другие — радостно завопили, что, вместо того, чтобы сражаться с извечными врагами рода людского, не получая достойной добычи, следовало бы обратить внимание на открывшийся домен за Великой рекой. Эти, хотя бы, показали, что разум еще не совсем покинул их... и, если бы не орочья угроза, я уговорила бы Захарию присоединиться к ним, поднимая священное зеленое знамя Похода.

Однако, все эти бунты и нестроения ослабили нас. В битве у Озера Фламинго наши войска потерпели поражения. И теперь я смотрю с башни, как под стенами нашей столицы волнуется зеленое море.

Южный бастион уже пал, и на его развалинах, под ужасающие вопли пожираемых заживо, пируют победители. Боюсь, скоро эта участь постигнет и всех нас. Ведь наш ближайший союзник, тархан Будах, повел свои бесчисленные тумены на юг, против Темного храма, чтобы отомстить за нанесенное оскорбление... А других союзников у нас в ближайшей округе и нет... Разве что волшебник д'Ин Амит двинет свои железные легионы... Но это — слабая и тщетная надежда. Зачем ему, отгородившемуся могучими бастионами и стенами гор, терять войска, ради помощи Первым Людям? Ходят слухи, что он весьма... женолюбив. Но, когда я предложила Захарии отдать ему одну из наших внучек в наложницы, тот отказал, считая более важным союз с такими же Первыми... и отдал Мариям в гарем старика Будаха... И вот она, благодарность...

Хорошо еще, что Южный бастион отделен от остального города рекой Торгун, а стены его значительно ниже главной стены. Так что, даже полностью заняв его, орки не получили большого преимущества... Конечно, я, слабая женщина, пусть и осененная частицей Света Тенгри-хана, плохо разбираюсь в мужских делах... Но советники сына рассказывали об этом на прошлом Совете, который был собран незадолго до того, как орки с одной стороны выбили ворота огромным, непонятно откуда доставленным бревном, а с другой — запрудив и завалив русло Торгун своими телами, ворвались в бастион оттуда, где он был открыт со стороны города. Множество зеленых воинов пало. И даже несколько топотунов, этих чудовищ, остались в жуткой плотине. Но Бастион пал, и у нас больше нет доступа к вынесенным за реку во избежание пожаров кузнецам. А так же окончательно перерезана дорога на юг, во владения тархана Будаха. Пусть он и не собирался нам помогать, но орки об этом не знали, и были вынуждены держать изрядные силы против возможного удара с той стороны... Теперь же им достаточно удерживать Южный бастион, что можно делать несравнимо меньшими силами.

Я заставила себя смотреть на происходящее. Увы, но в случившемся есть и моя вина. Когда военные власти были близки к мятежу, и всерьез собачились с казначеем, я взяла в споре сторону последнего. В результате на оборудование укреплений защитными артефактами военные получили минимум денег (поскольку казначей подозревал, что по крайней мере часть запрошенной ими суммы пойдет на свержение его, казначея... а там и тархана). И сейчас на стене Южного бастиона стояли самые простые и самые дешевые защитные амулеты, которые должны были не допустить ударов магией массового поражения по нашим воинам на стене, и за ней... И сейчас они столь же эффективно защищали проклятых орков. Верховный мобед домена сказал, что защиту можно проломить... но на это уйдут силы многих хирбадов... и нет никакой возможности гарантировать, что, пока младшие служители Тенгри-хана восстанавливаются — орки не прорвутся где-нибудь еще уже в главный город.

Попытка же расстрелять захватчиков из луков... Ну, какой-то результат она возымела... Но отнюдь не самый внушительный: орки скрылись за кузницами и прочими домами в огороженном стеной пространстве. Мне снова вспомнилось лицо Ибузир-нойона, опального военачальника моего сына, когда он с этого же места на стене смотрел на образовавшийся в бастионе посад. Ибузир-нойон требовал установки сложных и дорогих артефактов защиты, которые можно было бы отключить прямо из тронного зала, и ударить по ворвавшимся в бастион врагам священной магией. Требовал построить для южного бастиона северную стену, а ворота прикрыть барбаканом. Сейчас очевидно, что все это были разумные требования. Но тогда Совет, в котором мой голос звучал не тише других, решил, что военачальник тянет одеяло на себя безо всякой реальной нужды, а то и вовсе готовит если не мятеж с захватом власти, то, по крайней мере собирается подчинить себе несколько кочевых племен и откочевать из домена, чтобы захватить себе место силы и стать тарханом.

Как же мы все ошибались...

Мое внимание привлекло облако пыли вдали. Мои старые глаза уже худо служат мне, поэтому пришлось наложить на себя заклятье дальновидения4.

Размытые предметы обрели четкость. Облако пыли предстало очередным обозом орков. Огромные телеги, влекомые крупными быками, привезли очередную порцию еды для орочьего войска, а сами телеги пойдут на строительство осадной техники. Правда, надо сказать, что такая техника у орков — не ахти, и хирбадам тархана, и расставленным на боевых башнях катапультам уже удалось уничтожить несколько требушетов и заготовок под осадные башни прежде, чем они начали представлять собой какую-либо опасность. Но вот на Южный бастион проклятым зеленошкурым хватило и простого бревна. А из пришедших телег можно соорудить и полноценный таран.

Немного странно было то, что с обозом почти не было охраны. Трое орков, среди которых ни одного черного... это не серьезно. Похоже, что обоз сильно потрепали. Но вот только тот факт, что он все-таки дошел — говорит, что судьба напавших была печальна.

Первой стали разгружать шедшую последней телегу, стенки которой были, в отличие от остальных, затянуты кошмой. Когда же ковры убрали, мне захотелось опуститься на колени и завыть. Многоглаз. Мерзкая тварь из подземных обиталищ. Третий. А все наши прекрасные и могучие луа уже погибли. Орки же только усиливаются, в том числе — и вступив в союз с отвратительными порождениями ужасных подземелий — темными эльфами.

Гелдиира

На границе орочьих земель нас встретил укрепленный лагерь одного из малых кланов. Вообще-то, орки — не сказать, чтобы такие уж хорошие строители... когда речь не идет о военной архитектуре. Военные же постройки орков, хоть и выглядят грубо и варварски, но до изумления эффективны в своем роде. Так что не стоило обольщаться грубым видом стен, украшенных в орочьей традиции — переломанным и заржавевшим оружием. Наверняка нас ждут и рвы, и замаскированные волчьи ямы... Да и сама конфигурация стен — весьма неплохо приспособлена для того, чтобы не слишком меткие, зато сильные и выносливые орки метали с них тяжелые топоры и камни. В другой ситуации к стенам прилагались бы и котлы с кипящим маслом... Но големам эти "подарочки" не особенно страшны. Так что, думаю, орочий варбосс или ноб это учел и не стал возводить бесполезные устройства.

Каре големов остановилось. Приближаться, рискуя собственными бойцами выяснить дальность наверняка расположенных за стенами баллист, д'Ин Амит не стал. И сверху, на расстоянии, заведомо превышающем возможности любых метательных орудий и большинства чар, скользнули тени железных драконов.

Конечно, оставаясь вне досягаемости защитников малой крепости, драконы и сами не многим могли повредить им. Однако этого и не требовалось. Главной целью этого налета было высмотреть: что ожидает штурмующих за стеной, где расположены ожидающие врага метательные орудия, куда по тревоге бегут боевые шаманы, как строятся швырялы.

Следующим шагом стал призыв волшебниками, имеющими доступ к школе Жизни, боевых слонов. Животных тут же накрыли стальными попонами, предусмотрительно доставленными с обозом, и они двинулись вперед, к крепостице орков. Даже тяжелые метательные топоры орков мало чем могли повредить "попонам", собранным из стальных листов в палец толщиной. Но даже так из четырех призванных слонов до стены дошагали только два. Остальные же провалились в замаскированные ямы-ловушки. И даже один из дошедших отчетливо прихрамывал на правую переднюю ногу. Зато выявленные ловушки были отмечены на карте д'Ин Амита.

Подошедшие к стене слоны хоботами ухватились за верхний край бревенчатого частокола, и рванули... Однако, надо сказать, что из того немногого, что орки действительно ладят на совесть, оружие и укрепления стабильно занимают первые две позиции. Так что массивные, на совесть вкопанные столбы частокола даже не шелохнулись. Зато на уязвимую часть хобота левого слона обрушились тяжелые удары орочьих ятаганов. Серьезных повреждений эти удары на вызвали, зато от причиненной ими боли слон взбесился. К счастью, в этот момент глаза его смотрели куда-то влево, куда и рвануло разъяренное животное. Обойдя по стенке орочий укрепленный лагерь, слон, громко трубя, рванулся куда-то вдаль.

Второму слону повезло еще меньше. Высунувшийся над зубцами, образованными верхними, заточенными частями кольев, шаман натравил на него духов, судя по результату — относившихся к домену Вечной леди. Несчастное животное издало мучительный стон, изрядно усладивший мой слух, опустилось на колени передних ног, и исчезло, возвращаясь на план Жизни, откуда и было призвано.

Однако, успех этот дался шаману дорогой ценой. Запущенный твердой, недрогнувшей рукой осадного голема булыжник, величиной с самого шамана, проломил ограду боевой галереи, и вопящий орк, в обнимку с массивной каменюкой, рухнул куда-то внутрь крепости. Даже если шаман и выживет, что само по себе сомнительно, вернуться в строй с такими повреждениями он сможет очень нескоро.

Как ни странно, зримый и очевидный провал атаки не вызвал не только горя, но и сколько-нибудь заметного волнения среди советников д'Ин Амита, среди которых очевиднейшим образом превалировали советницы. Конечно, подобный расклад (один мужчина и несколько прислуживающих ему женщин) коробил меня, и вызывал отчетливое ощущение неправильности происходящего. Но воля Матери Тьмы — есть воля Матери Тьмы. С ней не спорят... если, конечно, не готовы расстаться с жизнью на ее алтаре весьма замысловатым способом. И если Всебесцветная Паучиха указала участие в подобном, неправильном, перевернутом, гареме как единственный способ избежать наказания от Дома — им следует воспользоваться. Чтобы не стало значительно хуже.

Между тем, пока я размышляла об извращенной сущности бытия наземников, из обоза доставили огромную гладко отполированную доску. На ней два младших мага раскатали такого же размера лист пергамента и зафиксировали его по краям струбцинами. На него два советницы д'Ин Амита из числа волшебниц стали наносить план крепости, временами уточняя отдельные углы и размеры у летающего над крепостью на недосягаемой высоте железного дракона.

Когда они закончили, я потребовала себе карандаш, и отметила на получающихся кроках5 расположения ловчих ям и прочих подземных ловушек. В конце концов, бронированные слоны топали весьма тяжело, да и гул от удара массивного булыжника об землю — раскатился достаточно далеко по земле. А те, кто не умеет слушать камень — долго в лабиринтах Подземья не живет.

Некоторое время советницы д'Ин Амита ползали по карте, что-то вымеряя и высчитывая. Вот не понимаю я, чем эта холодная магия цифр лучше старого доброго чернокнижия?

Привлеченные творящимся действом орки несколько раз пытались подойти поближе, чтобы посмотреть: что тут такого интересного происходит? Один раз такая вылазка даже чуть было не сорвала планирование штурма: големы, преследующие отступающих, едва не ворвались на их плечах в лагерь. Но могучий, даже у нас слышный матерный рев черного орка придал его зеленым собратьям достаточно ускорения, чтобы подъемный мост успел подняться... хотя и прихватил с собой двух вцепившихся в него стальных истуканов. Из участвовавших в этом встречном выпаде големов вернулись далеко не все, даже не считая тех двух, которых затащили-таки внутрь крепости и изрубили топорами. А часть из все-таки вернувшихся, гремлины не обещали поставить в строй даже завтра, толкуя "начальнику" о "долгом и трудном ремонте" и "нехватке материалов". У нас таких "работничков" потянули бы на дыбе, а особо невезучих — отдали бы жрицам, склонным к экспериментам и ритуальной магии, а остальные — забегали бы вдвое быстрее. Но д'Ин Амит махнул рукой, и заявил, что особо торопиться некуда, и "пусть сделают медленно, но хорошо". В моем представлении "сделать хорошо" и "гремлины" в одном предложении сочетались слабо... Но следовало верить собственным глазам: големы, которых ставил в строй д'Ин Амит были явственно лучше, чем те, которых нам удалось заставить сделать гремлинов, купленных на рабском рынке Ссхамата. Когда я вернусь домой и получу подобающую моим талантам власть, надо будет заняться изобретением стимулов, способных заставить этих мелких тварей работать, как следует!

Между тем расчеты были завершены. Осадные големы заняли указанные волшебниками позиции. Туда же подкатились телеги с приличных размеров гранитными валунами, расписанными рунами темных проклятий. Валуны взлетели в воздух, одну за другой разбивая приготовленные к стрельбе орочьи катапульты. Ответный огонь даже вывел одного осадного из строя... Но орки швырялись камнями практически наугад, в то время как периодически сменяющиеся над крепостью железные драконы выполняли роль корректировщиков.

Но вот последняя из замеченных катапульт была разбита. Гремлины рассредоточились за пределами дистанции, на которую могли швырнуть метательный топор или дротик даже могучие орочьи руки, и открыли огонь. Стой на стене даже не эльфийские, а хотя бы людские лучники — и мелких механиков изрядно проредило бы. Но вот оркам дистанции поражения явно не хватало. Конечно, с такого расстояния и паровые ружья гремлинов могли стрелять разве что куда-то "в сторону цели". Да и то, по цели размером с орочью крепость. Но гремлинов было много, стреляли они как могли быстро, так что орки постарались укрыться за оградой боевой галереи, и не высовываться.

Один раз ожила не то успешно замаскированная, не то — спешно отремонтированная катапульта. И изрядных размеров валун (как бы не из тех, что забрасывали в крепость осадные големы) прокатился прямо по боевым порядкам гремлинов, раздавив в лепешку с полдесятка этих мелких стрелков, и покалечив еще столько же. Но ожившую и показавшую свое местоположение катапульту тут же накрыли новым залпом осадные големы.

Убедившись, что артиллерия орков если не уничтожена, то надежно подавлена, д'Ин Амит махнул рукой, и осадные големы передвинулись поближе к крепости, и обрушили град тяжелых камней уже непосредственно на стену. Дерево не смогло долго противостоять быстро летящему камню. Подходящих размеров пролом образовался уже после двух часов обстрела.

Стальные големы перестроились из каре в колонну. Подготовка атаки была завершена. Оставалась последняя фаза боя: решительный приступ.

Иримэ

Война с орками началась, как и ожидалось, стычками летучего отряда с фуражирами, собирающими продовольствие для армии, осаждающей столицу кагана Захарии. Но, разумеется, этого было недостаточно для того, чтобы не то, что снять осаду, но хотя бы поколебать орочью решимость. Тем более, что приступ за приступом снабжали осаждающих продовольствием (тела сбитых со стены осажденных, и погибших в бою орков равно шли в общий котел).

Однако были у осаждающих и иные проблемы. И, прежде всего, это была нехватка дерева и камня для строительства осадной техники и создания боекомплекта для нее. Тащить все это от своего родного домена было, мягко говоря, нелегко. Да и, учитывая тотальное уничтожение людей, шахты, в которые пришлось загонять низших орков, работали, мягко говоря, с перебоями. Да и лесопилка — тоже. Хотя, надо сказать, что валить лес оркам в радость. Но вот длительная тяжелая работа, не сулящая доброй драки — оркам категорически не по нутру. Так что, поддавшись собственному человеконенавистничеству, Гхыртыкбургуз серьезно подорвал собственную экономику еще и в этом направлении. Тем не менее, сейчас, во время осады, орки вполне могли обеспечить своего Бальшого Босса рабочей силой, тем более, что особой квалификации для того, чтобы валить деревья, не подвергая их особенной обработке, и ломать камень — не требовалось. Ведь это "для войны", а потому бойзы6 были готовы заниматься этим. Вот только тащить все необходимое из главных владений... Накладно это выходило. Да и мы постарались, как могли, усложнить жизнь охране "корованов". Так что из главных владений Гхыровой Орды с некоторым трудом доставляли продовольствие, но не более того.

Естественно, это немедленно породило идею "захватить и удержать расположенные в домене Захарии каменоломни и лесопилку", благо, по крайней мере одна из каменоломен и лесопилка как раз располагались неподалеку от границ Азира. К тому же, в текущий момент тархан Захария никак не мог нам помешать забрать себе по сути ничейное, зато достаточно ценное имущество.

На захват шахты и лесопилки выдвинулся наш летучий отряд, возглавляемый лично Ларом. Перед отлетом мы с феечками ударного отряда посетили высаженный в главном дворе цитадели Азира росток меллорна. Росток уже серебрился несколькими характерной формы листиками. Только, в отличие от привычных мне меллорном, этот выглядел каким-то... странным, что ли? Казалось, он все время меняется. Нет, пока держишь его в фокусе внимания — дерево и дерево, но стоит отвлечься... То листья не так чередуются, как секундой ранее, то трещинки на коре иначе расположены, то еще что-нибудь изменится...

Лар сказал, что это потому, что дерево, как, собственно, и все в цитадели Азира, "искажено Хаосом", и теперь является "источником Силы лордов фейри", и что любой эльф, что поселиться там, куда падает тень Силы Древа — будет постепенно становиться лордом или леди фейри. Признаться, меня сначала испугала эта перспектива. Но потом я осознала, что Мать желает возрождения одной из ветвей ее расы, и обрадовалась тому, что приму участие в выполнении ее пожеланий.

Прикоснувшись к коре дерева, я привычно ощутила радость и спокойствие, свойственные Высоким, порожденным Матерью... Но, наряду с этим, я почувствовала также и почти неодолимую жажду узнать: что же скрывается там, за горизонтом. И этим Древо Фейри разительно отличалось от Деревьев Света, чье спокойствие не может быть поколеблено столь суетными желаниями.

Когда мы уже летели по направлению к каменоломне, оказавшейся ближе к Азиру, чем лесопилка, я спросила Лара, неужели он действительно надеется удержать эту удаленную позицию, если по ней Гхыртыкбургуз ударит всей силой. Лар улыбнулся и ответил:

— "Позиция с изолированной пешкой в центре". Классика дебютной стратегии. Очевидная уязвимость провоцирует противника атаковать ее. А это значит, что мы будем знать если не следующий ход точно, то, по меньшей мере, к чему он будет стремиться. И это дает некоторое преимущество.

— А если не удержим? — решила уточнить я.

— Не удержим — невелика беда, — криво усмехнулся Лар. — Жертва пешки сулит атаку. Если мы будем знать, что большие силы орков возле лесопилки... или каменоломни — значит, их нет где-нибудь еще...

Серах

Тархан ругался. Долго, нудно, скучно повторяя одни и те же богопротивные слова. Одна за другой с зачарованной карты в тронном зале пропадали шахты, захваченные врагом. Орочьи варбоссы уже захватили практически все, кроме каменоломни и лесопилки на западной границе. Их забрал себе колдун из Азира. И именно это и вызвало столь неизобретательный поток ругани.

— Господин, — обратился к моему сыну Язид-нойон, унаследовавший от опального Ибузир-нойона статус главного военачальника в домене, — что вызвало Ваш гнев?

— Болван! — взвился Ханукка, наш казначей. — Разве ты не видишь... — он ткнул рукой в магическую карту, где священное золото Захарии сменилось лазурью и серебром властителя Азира, — ...что этот... этот колдун, которого мы защищали от ударов Орды, вместо того, чтобы почтительно предложить нам свою помощь — нанес нашему господину предательский удар в спину! Эта богомерзкая тварь, не имеющая Почтенных Предков, посмела вторгнуться в наши пределы...

— В этом я вижу очень много хорошего, и очень мало плохого, — пожал плечами Язид-нойон, заставив Ханукку подавиться воздухом. — Шахты расположены за кольцом осады, — произнес воитель очевидное. — Мы не можем получать с них ресурсы. Для нас лучше, что они попали в руки колдуну, а не оркам.

— Почему это? — взвился казначей.

Язид-нойон вздохнул, и с некоторым сомнением посмотрел на казначея, как будто решая для себя: стоит ли объяснять очевидные вещи убогому. Признаться, после того, как я увидела падение Южного бастиона — я стала лучше понимать воинов. А в данном случае он был прав абсолютно: как в оценке ситуации, так и в оценке умственных способностей казначей. Но Ханукка, с его способностями к быстрому счету, а главное — влиянию на родственников сразу в нескольких кланах, был нам еще нужен. Так что пришлось вмешаться и разъяснить ситуацию прежде, чем она дошла до Вызова. Потерять кого-то из столкнувшихся сегодня мой сын не мог.

— Забрав шахты, которые орки уже считают своими, колдун привлек внимание Балшаго босса, — я скривилась, произнося это ублюдочное варварское наименование вождя. Но именовать этого зеленошкурого — "тарханом", как истинного человека? Вот еще! — Теперь есть шанс, что эти двое — столкнутся. Конечно, маловероятно, что колдун продержится сколько-нибудь долго... Но часть сил орков — на себя отвлечет. А значит, мы сможем продержаться дольше. А там... глядишь, Будах решит свои проблемы и придет к нам на помощь. Или советники Кагана решат, что наш домен представляет какую-то ценность... В общем, шансы — есть... вернее — они появились теперь, после этого опрометчивого поступка колдуна, что навлек на себя бедствия... и частично снял их тяжесть с нас.

Скептическая ухмылка, мелькнувшая, и исчезнувшая с губ Язида, подсказала мне, что нойон уверен: я в чем-то ошибаюсь. Но поправлять меня наш Мастер войны не стал. Впрочем, учитывая, что в прошлом столкновении военных с торговцами, я приняла сторону звенящих золотом против звенящих сталью — это и не удивительно.

Иримэ

Ударный отряд оставался возле шахт все время, пока отступники, изрядно, надо сказать, поднаторевшие, возводили стены форта и копали рвы. Собственно, именно в эти дни и состоялось первое столкновение с орками. Небольшой отряд волчьих всадников под предводительством варбосса неторопливо двигался в сторону каменоломни. Видимо, предполагалось, что он же и лесопилку захватит... Не доехал. Без шаманов, без перекупленных у дроу многоглазов... В общем, обеспечить эффективное ПВО (как это назвал Лар) — отряд оказался не в состоянии. Правда, надо сказать, что и мы волчьих всадников больше разогнали, чем уничтожили. Поняв, что их убивают те, до кого они не в силах дотянуться ни клыками, ни оружием, волчьи всадники порскнули в сторону небольшой балки с пойменным лесом. Выковыривать их оттуда мы посчитали рискованным и ненужным. Тем более, что как раз варбосс, гневно вздымающий топор к неожиданно враждебным небесам, поймал молнию хаоса и несколько стрел, на чем и упокоился.

Видимо, потери в небольшом отряде не привлекли к себе внимания Гхыртыкбургуза. Поскольку следующий отряд появился только тогда, когда основные укрепления были уже возведены. Правда, казармы еретиков, которые в будущем (если шахты удастся удержать) станут основными защитниками фортов, были еще только в самом начале строительства.

На этот раз, по всей видимости, орки учли неудачу прошлого нападения, поскольку нам наглядно показали, что такое "орочье ПВО" и как оно работает. Резкие, хаотично направленные порывы ветра не могли разорвать густого тумана, мерно накатывающего на стены. Вспышки молний, сопровождающиеся раскатами грома, намекали, что подниматься вверх, делая из себя "высокую точку" — несколько несвоевременно.

Короткий транс, и Лар сообщил, что орки нагнали в окрестности шахт кучу стихийных духов, может и не слишком сильных по отдельности, но практически неодолимых числом. Сами духи в бою участия практически не примут: для этого им пришлось бы переместиться в материальный мир, и подвергнуть себя его опасностям. Но от со своих планов они способны довольно эффективно манипулировать погодой, затрудняя жизнь не только летунам, но и стрелкам.

Вот только на этот раз целью орочьей атаки были не только летуны и стрелки, но и маги. Под ногами наступающих орков расцвел перенесенный сюда заклятьями с плана Жизни Серебряный лотос, а его пыльца, смешиваясь с туманом, наполняла орочьи легкие при каждом вдохе. Так что, когда бойзы вышли на рубеж атаки, и с ревом рванулись к частоколу, состояние их было... как выразился Лар "далеким от оптимального". Пыльца Серебряного лотоса сама по себе для здоровья не полезна. К тому же, в отличие от Черного лотоса, успокаивающего до полного усыпления, Серебряный — снижает критичность мышления, вызывает галлюцинации, провоцирует агрессивность и паранойю. А уж агрессивность у орков и в лучшие времена только что из ушей не хлестала. Так что, хотя боевой рев нескольких десятков орков, хотя и заставил подошедших из Азира еретиков побледнеть, судорожно сжимая оружие, но означал он не начало атаки, а жуткую усобицу в смешавшихся рядах хрюкеров.

Разумеется, орочьи вожди не раз сталкивались с подобным поведением своего "катапультного мяса", и методы противодействия были вполне даже наработаны. Порывы ветра, только что грозившие сбросить самых слабых еретиков со стены, а феечек — и вовсе заставлявшие укрываться под стеной — ослабели до "умеренного", туман начал развеиваться, да и вспышки молний стали реже. Зато вместо отпущенных погодных духов, шаманы орков воззвали к духам разума, требуя унять агрессивность подопечных.

Разумеется, при поредевшем тумане вступать в междоусобную схватку — было идеей не из лучших. И несколько слитных залпов, упавших на обширную цель "временно не наступающая толпа" это убедительно показали. Однако, как сказал Лар, цитируя одного из своих любимых авторов: "голова дана орку для того, чтобы издавать ею боевой клич!" Так что, когда несколько духов разума, чересчур приблизившиеся к стене, покинули поле боя, оторванные от былых своих повелителей Расторжением связей, свалка возобновилась. И, разумеется, еретики продолжили опустошать колчаны.

Конечно, не стоило даже предполагать, что подобный отпор остановит атаку. В конце концов, нападение планировал не какой-нибудь тупой дикарь. Орки, при всей их примитивности и варварстве, в совершенстве отточили приемы войны. И на любой стандартный ход могли найти не менее стандартный ответ в своем обширном арсенале, а то и придумать что-нибудь новое. По крайней мере, это верно для случаев, когда орков ведет в бой опытный вождь: варбосс7 или ноб8.

Вот и сейчас, пока стрелки на стене, к которой подходили хрюкеры и швырялы, были отвлечены расстрелом поддавшихся магии и увлеченных междоусобицей пеших бойзов, у задней стены из вновь сгустившегося тумана вынырнули волчьи всадники. Короткий разбег, прыжок...

Нет, стены форта, вообще говоря, строились с таким расчетом, чтобы варги не смогли их перепрыгнуть даже без всадников, но... На последнем шаге, перед самым прыжком, серая шерсть варгов полыхнула кровавым сиянием. Похоже, это был визуальный эффект какого-то заклинания подошедших с волчьими всадниками шаманов. Волки прыгнули гораздо выше, чем это предполагалось вообще возможным.

Правда, силы заклинания хватило не всем: часть волков повисли на кольях частокола, часть — потеряли траекторию, зацепив верхушку стены, и покатились по земле, ломая кто лапы, а кто и шеи... Всадники вылетали из седел, и тоже поднимались отнюдь не все, а из поднявшихся — никто не остался невредим... Но орки всегда наплевательски относились к потерям, не превышающим некоторый (весьма и весьма высокий) порог. Так что прорвавшиеся внутрь всадники, не обращая внимания на павших и искалеченных собратьев, сомкнулись в лаву и кинулись частью к воротам, надеясь открыть их изнутри, а частью — к феечкам, прятавшимся под стеной от яростных порывов вновь усилившегося ветра. И очень удивились, когда путь им заступили рыцари Хаоса.

Пересекающиеся конусы искажения выбили лишь немногих волчьих всадников и их ездовых варгов, преимущественно — уже покалеченных самоубийственным прыжком... Но вот жизненных сил отняли немало, а главное — затормозили стремительный бег варгов, оглушив тварей жестокой болью. И это дало феечкам время на призыв. Так что, когда верховые кошмары двинулись вперед, позади них уже вставали огнеглазые, орнисы, даже Палач Лёссы. Конечно, большинство призванных оказались слабее высокоуровневых волчьих всадников, и гибли под топорами орков и клыками их ездовых варгов... Но они выполнили свою задачу: не давали оркам обойти Рыцарей Хаоса и обрушиться на феечек. А те рвались через орков, оставляя за собой кровавые просеки. Вот один из Рыцарей отступил, покачиваясь от слабости из-за многочисленных ран. Но его место в строю тут же занял другой, а сам раненный отошел к феечками, которые немедленно принялись за исцеление.

Между тем, к стене, через которую перепрыгивали волчьи всадники, уже подбегали орки резерва. Здесь не было простых хрюкеров и швырял. Десяток черных орков метнули крючья, и, споро перебирая могучими руками, полезли наверх. А за ними к стене уже подбегали шаманы в окружении учеников.

Лар, внимательно наблюдавший за окрестностями при помощи почти десятка смотрящих, криво усмехнулся, и сказал:

— Все. Ставки сделаны. Ставок больше нет.

До сих пор все основные маги, кроме уже упомянутых феечек и Лёссы практически не принимали участия в битве. Пьен несколько раз порывался показать оркам, "что такое мощь боевой магии", но Лар каждый раз одергивал его, убеждая "поберечь ману". И вот теперь момент настал. На лезущих через стену шаманов, равно как и на уже стоящих на стене черных, волнами обрушилась призванная паутина. Надо сказать, что никто из нас, наблюдавших за боем через узкие окна-бойницы второго этажа недостроенных казарм, не рассчитывал, что паутина задержит орков надолго. Ведь даже орочьи шаманы, которых сами орки называют не иначе как "чудилы", при всей своей магической склонности, развиты в силу более чем средне, даже для рукопашника соответствующего ранга. Правда, выносливости с ловкостью это им не добавляет, но вот разорвать паутину они смогут. Но не сразу. А большего нам особо и не требовалось. Вслед за первой волной паутины, рухнула вторая, а потом в эти шевелящиеся и матерящиеся сугробы влетел выпущенный мной огненный шар. Сам по себе он вряд ли мог бы причинить серьезный ущерб даже шаманам, не говоря уже о черных... Но его главным эффектом в данной ситуации было то, что он поджег паутину. Тончайший шелк, пропитанный укрепляющим, но жутко горючим составом, полыхнул так, что меня на пару секунд ослепило. Горела паутина недолго, но очень жарко. Так что, хотя погибли очень немногие орки, но вот боеспособность — утратили почти все. Ослепленные, оглушенные болью, страдающие от обширных ожогов, они представляли собой идеальные мишени. Черных орков, что стояли на боевой галерее, открытой изнутри, полетели стрелы Хаоса, многочисленные и очень опасные. И если некоторые из них могли разве что опалить темно-зеленую до полной черноты шкуру, то другие били с силой тарана. А стрел сыпалось очень и очень много. Так же, по гребню стены расцвели, переливаясь невиданными в нашей реальности, невозможными и несуществующими цветами, многочисленные сферы искажения. Конечно, это означает, что стены придется чинить... чтобы не сказать — строить заново. Но вот шаманы, и так уже потрепанные сгоревшей паутиной, такого удара не пережили. Добило искажение и немногих черных, которым не хватило всего предыдущего.

Я обратила внимание на орков, штурмующих переднюю стену. Кровавый угар в их глазах погас, и они кинулись бежать, стремительно удаляясь от устоявшей крепости. Волчьи же всадники, лишенные возможности отступить, в панике метались по внутреннему двору форта, и гибли под ударами рыцарей Хаоса и призывов.

— Орки — и паникуют? — удивилась я, отправляя очередной пучок стрел Хаоса в самого большого и свирепого из еще выживших волчьих всадников. Тому хватило.

— Кэра убила ноба, — улыбнулся Лар.

Со смертью шаманов — утих и наколдованный ими ветер. Так что сфено, выскочили на крышу казармы, перекрытую черепицей лишь частично, и спланировали вниз, на головы и так уже исчерпавших способности к сопротивлению волчьих всадников.

— Издержки силового подхода к шаманству, — усмехнулся Лар. — Если бы духи ветров, тумана и грозы заключили равноправный договор и получили свою оплату, то им было бы принципиально плевать: жив призвавший, или мертв. А подчиненные угрозой силы — немедленно смылись, как только угроза исчезла.

— Победа? — спросил Пьен, опуская руки: волчьи всадники внизу слезали со своих волков, и простирались на земле, показывая, что сдаются.

— Частичная, — вздохнул Лар.

— Как — "частичная"? — не поняла я. — А что же тогда "полная"?

— Лесопилку мы потеряли, — вздохнул Лар. — И отряд, защищавший ее, и строители форта понесли большие потери... — неудивительно. Если лесопилку штурмовал отряд орков, хотя бы сравнимый с тем, что атаковал нас — странно не то, что "понесли потери", странно, что там хоть кто-то выжил. — К счастью, там сразу поняли, что не удержаться: сожгли лесопилку, теперь ее оркам восстанавливать как минимум неделю... если они вообще будут этим заниматься, и с боями отступили к реке, где загрузились на Носителя Тайн, и ушли к Великой. Орки за ними и гнаться не стали: не ожидали, что им в пустынном домене понадобится флот.

К счастью, Торгун, которую возле Беленджера, столицы тархана Захарии можно перейти вброд, и только в самый разлив придется плыть, ниже по течению в своем беге к Великой принимает несколько притоков, и возле лесопилки — достаточно широка и глубока, чтобы наш кнорр мог подняться туда. А Лар — достаточно предусмотрителен, чтобы его туда отправить.

— Итак, — вздохнула я, — из двух изолированных пешек в центре — осталась одна.

— Одна, — вздохнул Лар. — Мой косяк. Надо было сразу жечь лесопилку. Пожадничал, решил, что смогу удержать...

Я тоже вздохнула. Увлекшись просмотром дальних вариантов, я упустила из виду некоторые ближние вероятности... А точнее — не подумала, что Лар не любит терять своих воинов, пусть они и из низшей расы... Но все-таки былые сородичи лорда фейри. И от этого родства Лар еще не отказался. А может — и вовсе не откажется.

Пьен

Громко стучат топоры, перекликаются голоса, используя выражения, которые нашим девушкамне стоило бы слышать: команда отступников, на некоторое время оставив возведение казармы еретиков, спешно ремонтирует поврежденные не столько орками, сколько нашей собственной магией стену, копает ров и забивает в его дно колья, чтобы гарантировать, что у орков не получится повторить номер с прыжком через стену.

Еще одна группа спешно доставленных отступников, матерясь, копала за пределами стены огромную яму, в которой найдут последнее прибежище останки погибших сегодня орков. Вообще говоря, была идея устроить оркам огненное погребение... Но дрова для него пришлось бы тащить от самой уничтоженной сегодня лесопилки... или вовсе — доставлять из домена Азир. Ближе... Сухая, ровная как стол, выжженная солнцем степь... или даже полупустыня, которой мешает превратиться в пустыню разве что близость рек Великой и Торгун — не демонстрировала избытка деревьев. В сущности, насколько нам удалось выяснить, во всем домене имелся единственный небольшой лесок в пойме реки Торгун, где, собственно, и располагалась единственная в домене лесопилка.

Надо сказать, что, хотя домен Беленджер и превосходил размерами Азир, но на самом деле — был существенно беднее. Редкие кочевые племена, перемещаясь по огромной территории, не давали дохода, сравнимого с тем, который обеспечивают Учителю оседлые поселения. А из редких ресурсов в домене имелось только соленое озеро, обеспечивающее поставки соли и служащее местом обитания фламинго, на которых охотились ради их перьев, широко используемых как в алхимии, так и в артефакторике.

Я оглянулся, осматривая форт. Вообще говоря, частоколом из бревен, доставленных из Азира, было охвачено несколько большее пространство, чем то, которое нужно для всех построек, которые могут быть возведены в форте. Это было сделано для того, чтобы как можно быстрее превратить форт в обороноспособное укрепление. А позднее, когда будут возведены казармы, отступники внутри огороженного пространства начнут возводить каменную стену, раз уж форт защищает не что-то там, а именно каменоломню, со всеми приличествующими каменной стене башнями и прочими ухищрениями фортификационного искусства.

Конечно, когда домен Беленджер окажется под властью Учителя, необходимость такого вот укрепления сильно снизиться, и не приходится рассчитывать на его превращение в процветающее поселение: слишком уж вокруг места малоподходящие для занятий земледелием... Да и ремеслами — тоже. Но вот верность кочевых племен... Учитель как то высказался по схожему поводу: "та еще лотерея на грани русской рулетки". Так что укрепление, на которое можно будет опереться в случае мятежа — вполне уместно. Жаль, конечно, что не удалось удержать лесопилку. Там, в пойме, можно было рассчитывать и на создание поселения, а то и небольшого городка: и транспорт поблизости, и лес, и даже можно попробовать наладить поливное земледелие... Но к этому можно будет вернуться после окончания войны с орками. Сейчас, как, увы, пришлось убедиться, удержать сразу два опорных пункта в домене — не хватает сил.

От левого для меня угла крепости послышался мелодичный голос, произносящий длинную формулу на квенья. Двое Перворожденных появились в домене Азир почти сразу после того, как стало понятно: росток меллорна прижился, и продолжает расти и развиваться. Старший из них, Говорящий-с-Лесом Таур'тирит сказал, что их привели в домен голоса духов и воля Матери. В присутствие Видящих Релуэ и Иримэ они принесли оммаж Учителю. И теперь Таур'тирит и его ученица (и, похоже, возлюбленная) Амариэ, создают внутри крепости тотемный столб. Разумеется, работать с "трупом дерева, убитого холодным железом" для Говорящего-с-Лесом — невместно. Поэтому перворожденные принесли с собой саженец из орбаковской балки, и сейчас уговаривают его принять нужную эльфам форму. Данное сооружение будет предлагать духам защиту и убежище. Вообще говоря, подобное используется эльфами для того, чтобы облегчить общение и понимание с духами. Но в нашем случае... Наличие поблизости подобного убежища частенько служит для насильно подчиненных духов поводом разорвать навязанный договор. Так что есть некоторый шанс, что тотемный столб серьезно ослабит орочьих шаманов, редко видящих необходимость договариваться, когда можно просто пригрозить, или "набить морда". Разумеется, это — не внезапно открывшееся откровение, а решение, многие века используемое эльфами там, где Вечному лесу угрожают орки, или Каганат. И есть более чем шанс на то, что у орков найдется что-нибудь не менее стандартное в ответ. Но пока что ничего лучшего для того, чтобы не дать оркам заблокировать в форте наш летучий отряд никто не предложил. Так что довольствуемся тем, что есть.

Между тем начали возвращаться крикуны. После того, как стих вызванный шаманами ветер, прекратилась гроза и рассеялся туман, Учитель, оставив меня с Истой "на хозяйстве", сам вместе с Иримэ, одержимыми Хаосом и культистами, имеющими в своем распоряжении крикунов, отправился в погоню за орками, пытающимися спасти свои жизни бегством. Однако до темноты было еще много времени, а убежать в открытой степи от крикуна пешеходу, пусть и способному бежать со скоростью лошади, идущей легкой рысью — малореально. Так что до поймы Торгуна, где можно было бы укрыться в лесу, или надеяться на помощь отряда, атаковавшего лесопилку, не добежал почти никто.

Но теперь они возвращались. А значит — предстоял нелюбимый многими младшими офицерами этап: разбор полетов. После открытия границ Учитель ввел правило после более-менее серьезно столкновения проводить такой разбор: выяснять, что, собственно, случилось (задача не всегда посильная даже для непосредственных свидетелей и очевидцев), разобраться с тем, что было сделано правильно, а что — следует улучшить и каким образом. Подобные собрания имели своей целью отнюдь не создание какой-то супер-пупер тактики, или вырабатывание новых тактических приемов, но проводились для повышения квалификации комсостава.

— Итак, — начал Учитель, — довожу результаты сегодняшнего сражения: нам удалось практически без потерь удержать эту каменоломню. Пострадали только стены, восстановлением которых сейчас занимаются. Оркам были нанесены существенные потери: погибли не менее шести черных орков, все шаманы и волчьи всадники, обеспечивающие атаку, уничтожен командовавший атакой ноб. Так же большей частью перебиты низкоранговые орки. С другой стороны, захваченная нами лесопилка — уничтожена и оставлена. Потери — почти половина отряда, ее защищавшего, и до трети отступников, возводивших форт.

Молодой культист Орлик, который, собственно, и командовал обороной лесопилки, и был специально ради этого собрания доставлен сюда из Азира (за ним слетала Иста на нашем крикуне) — повесил голову. Похоже, решил, что сейчас его будут распекать за допущенные потери.

— Следует отдельно отметить твердое и грамотное командование младшего командира Орлика, — сам Орлик посмотрел на Учителя расширенными глазами, — ...позволившее избежать полного уничтожения этого отряда и захвата противником стратегически важного ресурса. Правильно организовав охранение и наблюдение на дальних подступах, Орлик, своевременно обнаружил противника, верно оценил соотношение сил, и принял правильное решение: уничтожить лесопилку и недостроенный форт, и отступать к "Носителю тайн". Следует признать, что я не могу представить, как можно было бы удержать лесопилку, или же обойтись меньшими потерями. А потому, по окончании кампании командир Орлик будет в торжественной обстановке награжден орденом "Путеводной звезды".

Высшая награда для командиров, знак ордена "Путеводной звезды" была введена относительно недавно. Как пояснил Учитель, для воинов важны не только получаемые за службу деньги, но и гордость, чувство принадлежности к элите. А потому серебряные восьмиконечные звезды, которые изготавливали обосновавшиеся под Азиром кобольды, стали знаком принадлежности к сообществу лучших командиров домена. И по статуту, награждать ей следовало за "грамотное и уверенное командование в тяжелой обстановке". Так что Орлик сходу взлетел очень высоко. (Надо сказать, что пока что "Путеводная звезда" была у меня за кампанию по разведке в домене Беленджер, и у Лёссы за кампанию против кочевников Заречья. Награждать самого себя основной командующий нашими военными силами посчитал бессмысленным и неуместным). Но в таком взлете были и отчетливые негативные моменты. Боюсь, что врагов и завистников у Орлика серьезно прибавилось.

— О подвигах и доблести — поговорили, — вздохнул Учитель. — Теперь — об ошибках. Первой и серьезнейшей ошибкой следует признать саму попытку удержать сразу две ключевые точки в присутствии численно превосходящего врага. Я предполагал, что смогу использовать высокую подвижность летучего отряда, и прикрыть сразу и лесопилку и каменоломню. Но, как видим, орки смогли эффективно заблокировать наши силы здесь, и мы не успели подать помощь отряду Орлика. Недооценка противника — очень серьезная ошибка, и только благодаря Орлику она не стала катастрофической. Следующая ошибка опять основана на недооценке противника. Я не оценил способностей орочьих всадников к преодолению препятствий, неверно оценил опасность обходного маневра, а потому — оказался... — Учитель задумался, подбирая верное слово, — ошарашен успехом маневра. Результатом стала временная потеря управления. И если рыцари Хаоса действовали правильно, связав противника магией и сталью, то вот феечки, увы, действовали не всегда оптимально, призывая "кто во что горазд". В дальнейшем, если оказываетесь в такой ситуации, следует всем, кто на это способен, призывать из варпа мечеруких, и укрываться между ними. Не слишком подвижные, эти порождения Хаоса, отзывающиеся на призыв третьего круга, достаточно хорошо бронированы, чтобы принять на себя весьма и весьма тяжелые удары, зато их руки-мечи, напитанные злыми ветрами варпа — угроза, игнорировать которую — чересчур оптимистично даже для орочьего топотуна.

Юкио, услышав слова Учителя, вспыхнула и потупилась. Хотя сам Учитель и не сказал в ее сторону ни одного слова, всем присутствующим было понятно, что это она должна была управлять своими соплеменницами... "вверенным ей подразделением". Но вместо этого она сама увлеклась призывами, и не отдала необходимых приказов.

— У меня пока все, — Учитель оглядел собравшихся. — У кого еще есть что сказать?

Гелдиира

Оборона захваченного форта была довольно легкой. Банда под предводительством ноба, чью волю доносили до остальных (главным образом — вразумляющими тумаками) семь черных орков, состояла из двух десятков волчьих всадников, десятка шаманов (с двумя-тремя учениками каждый) и с полусотней швырял и хрюкеров. Правда, несколько затрудняло оборону то, что форт был построен орками и для орков. То есть, стены были как раз такой высоты, чтобы их трудно было преодолеть людям, но чтобы варги, даже несущие всадников, перепрыгнули ее без каких бы то ни было затруднений. Они и перепрыгнули, подкравшись под прикрытием фронтального удара низших орков... Вот только еще в прыжке они попали под не слишком точно направленные, но неотразимо могучие удары осадных големов. Стоя на земле, варги относительно легко смогли бы увернуться от этих ударов... но вот в полете оттолкнуться было не от чего. Конечно, полного уничтожения атакующих варгов не произошло (как высказался д'Ин Амит: "ваншота не случилось"), но даже выживших неслабо переломало стальными руками могучих истуканов. И, разбросанные и побитые, потерявшие строй и управление, они приземлились прямо в "добрые и ласковые" руки стальных големов, которые и закончили эту атаку.

А на стоявших в отдалении шаманов обрушились железные драконы. Их огромная масса не давала порывам ветра отклонить удар от намеченной цели, шкура из холодного железа неплохо защищала от наколдованных молний, а колдовской взгляд пронизывал туман, как будто его вовсе не было. Но даже так двое из семи атаковавших драконов "обрушились" на цель в самом прямом смысле этого слова: воющие от боли комки обожженного попаданиями сразу нескольких молний металла рухнули вниз неуправляемо, и пробили в земле изрядные оплавленные шрамы. Но и тем, на кого они упали — тоже не поздоровилось. От слова "совсем": в смысле — проблемы со здоровьем их уже никогда не побеспокоят. Остальные же драконы накрыли выживших шаманов и черных клубами извергнутого алхимического пламени. А ноб взлетел на недосягаемую для него прежде высоту... в драконьих когтях. Откуда и рухнул вниз. После этого оставалось только любимое занятие драуков: резня бегущих.

Но, признаться, мне было несколько не до того. Я смотрела туда, где лежали два сбитых дракона. Два! Я представила себе, что сделали бы с военачальницей, допустившей гибель двух высоких жриц из своего отряда... и мне стало нехорошо. Оглянувшись, я увидела точно такое же выражение на лице светлой. А вот стоящий между нами д'Ин Амит, заметив наше переглядывание, криво усмехнулся:

— Гремлины починят, — махнул он рукой. — Пусть и займет это неделю... сейчас пока что не к спеху.

Между тем, маги и джинны призвали сов, соколов и прочих летучих тварей, и отправили их на разведку. Следует как можно плотнее контролировать окружающую территорию. Все-таки насколько легче это у нас в Подземье: достаточно захватить ключевые развилки коридоров, и ты, считай, уже надежно контролируешь сегмент Подземья. А тут, наверху, приходится все время следить за обширным, до тошноты страшным пространством... Теперь я постепенно начала понимать, почему многочисленные попытки моих сородичей захватить себе владения на поверхности оканчивались провалами: вся наша тактика, все навыки, все оборачивается тут против нас. И это не говоря о слепящем солнце, непредсказуемых ветрах...

Взять хотя бы такой простой пример. Желая не подпустить врага близко к себе, мы, иллитири, строим ловушки. Здесь, наверху, ловушками пришлось бы засеять слишком большое и ничем не ограниченное пространство. Поэтому наземники используют луки. В Книгах Памяти записано, что когда-то мы, как и эти проклятые светлые, владели этим оружием. Но... я попыталась представить строй лучников, дающих навесной залп в коридорах Подземья, и мне стало смешно. В моем видении стрелы ударялись в потолок пещеры, и летели куда угодно, кроме того, куда нужно. Не говоря уже о том, что враг, укрывающийся за поворотом пещеры — недоступен для обстрела. Вот искусство стрельбы из лука и было забыто детьми Всебесцветной Паучихи...

Серах

Зеленое море колышется под стенами. Уже вторую неделю орки осаждают Беленджер. Пока что мы держимся... но только за счет того, что хирбады и мобеды восстанавливают ману намного быстрее орочьих шаманов. Однако даже и так силы наши истощаются. Хоть наши маги и разменивают одну свою жизнь на почти сотню орочьих, но принципиально дела это не меняет. Гибнут сильные и опытные маги, а их место на стенах занимают зеленые новички, которые гибнут еще быстрее... А орков как будто не становится меньше. К тому же, домен отрезан от основных источников дохода, так что даже тех, кто появились в учебных зданиях, мы тархан толком не сумел нанять.

С любым другим противником я бы уже опасалась возмущения и заговоров, составленных, чтобы открыть ворота и избавиться от тягот осады. Особенно страшен был бы бунт черни, которой, в сущности, все равно: кто там правит в высоком дворце. С любым... кроме Гхыртыкбургуза, известного своей ненавистью с людскому племени вообще. И каждый понимает, что лучше погибнуть на стенах, либо же умереть от голода, чем оказаться на орочьем вертеле. Даже собратья Гхыртыкбургуза, живущие дальше на востоке, как-то ухитряются наладить отношения с крестьянами, проживающими в их землях... С поселений взымают налог продовольствием, в который, если не удалось вырастить достаточно мяса, уходят и наименее нужные члены общины. Наверное, это страшно, так жить... но люди ухитряются как-то приспособиться. Но вот Гхыртыкбургуз уничтожает всех, "чья кожа не окрашена священным сиянием изумруда", сразу. В сущности, это и есть причина того, что этот Бальшой Босс владеет всего лишь двумя доменами, а не захватил как минимум пять: рост его армии ограничен нехваткой продовольствия, а соседи сражаются яростно и бескомпромиссно, зная, что альтернатива гибели на поле боя — смерть в качестве мясного скота. Даже в ходе этой осады Гхыр уже успел показать свой нрав: с десяток трусов попытались дезертировать под покровом ночи. Но через заставы орков им проскочить не удалось, так что их вопли были слышны в городе до рассвета.

На днях довольно крупный отряд орков отделился от основной осаждающей орды, и ушел куда-то на восток. После этого на колдовской карте в тронном зале лесопилка, ранее окрашенная лазурью и серебром Азира — стала серой, ничейной, а вернувшийся отряд поредел более чем наполовину. И это стало причиной временного объединения столь разных людей, как Язид и Ханукка. Правда, первый был обрадован тем, что сбывается его предсказание относительно неизбежного столкновения колдуна с орками, а второй — просто тем, что колдун Азира не сумел удержать хапнутое. Но в любом случае, оба были уверены, что это — хорошие вести.

Между тем, в лагере осаждающих раздался хриплый рев. Видимо, доставили очередную порцию камня. Все-таки, хотя западную каменоломню сумел удержать колдун из Азира, в восточной — так и хозяйничают орки. Да и из собственного домена Гхыртыкбургуза не так давно пришел очередной караван.... Так что запас снарядов для осадных машин у орков есть.

Под матюги черных орков, заскрипели, становясь в боевое положение, вихревые катапульты. Раньше, когда Южный бастион был за нами, та территория, откуда сейчас ведут обстрел орки — простреливалась оттуда, установленными на четырех башнях катапультами. Но сейчас на тех самых башнях — орочьи наблюдатели. И из восьми башен (и катапульт на них) остались только четыре на главной стене. И то одну из них орки ухитрились-таки разбить, а на другой, стараниями орочьих шаманов, сгнили канаты, и ее пока что ремонтируют. Завтра ее обещают починить и поднять на башню... но это будет завтра. А пока что площадка справа от Южного бастиона — простреливается только лучниками, от которых орки возвели дощатые прикрытия. Слева катапульты на башнях действующие... Но орки подкатывают свои вихревые катапульты, дают залп, и сматываются, не дожидаясь, пока башенные орудия пристреляются по ним в ответ.

Черные выкрикнули команду, и по сорок их зеленых собратьев на катапульту, рванули канаты. Короткие плечи рычагов пошли вниз, а длинные, соответственно, вверх. Три десятка пращей раскрылись, выпуская булыжники в полет. Я этого не вижу, но знаю, что по другую строну Южного бастиона отправились в полет еще столько же камней.

В свое время (когда орки еще только собирали свою осадную машинерию), Язид-нойон объяснил мне главную проблему вихревых катапульт. "Противовес требуше", — говорил он, — "равно как и канаты баллист, каждый раз швыряют камень с одной и той же силой. Орки же каждый раз рвут канаты по разному. Так что точно прицелится из этих... сооружений — крайне сложно. Но орки точностью и не заморачиваются, предпочитая заменить точность отдельного выстрела — числом машин в залпе". Так и получилось. Часть камней утонули в Торгуне, взметнув фонтаны воды и ила со дна, часть — перелетела стену, и рухнули в трущобах Привратного района, где с давних пор гнездилась городская беднота, а часть, увы, ударила в ветхую, и давненько не подновлявшуюся южную стену. Стена выдержала удар, но орков это ничуть не смутило.

Я обернулась к сопровождающему меня советнику из числа учеников Язид-нойона:

— Почему они собираются штурмовать здесь? Разве не удобнее было бы атаковать с севера? Где им не пришлось бы для штурма пересекать Торгун — хоть и мелкую, но все-таки реку?

— Не придется, — согласился вояка. — Но там и стена выше и крепче, и башни, да и непростреливаемых "мертвых" зон нет. Здесь же мы надеялись на Южный бастион. А теперь он в руках орков. И им легче и безопасней вести обстрел, а когда брешь будет проделана — под стеной Южного бастиона орки смогут накопиться для атаки. По сравнению с этим речка, которую любой орк перейдет, замочив ноги не выше, чем по бедра — вряд ли может рассматриваться как помеха.

Внезапно ученик Язида, имени которого моя старая память была уже не способна удержать, приложил руку к глазам, и стал вглядываться куда-то вверх, в сторону полуденного солнца. Я не стала подражать молодому воину, но просто спросила у него:

— Летит?

— Летит, — кивнул мне советник.

Через некоторое время над орочьим лагерем раздался грозный свист-вой. Это очередная пара колдунов, прилетевшая на ездовом крикуне, сбросила партию кованных, коротких, цельнометаллических стрелок.

Пяток орков, убитых на месте этим нелепым оружием, и дюжина-другая раненых... Для орды это были ничтожные потери. Но подобные налеты, происходящие каждый день безо всякой системы, нервировали орков, заставляли их шаманов пребывать в напряжении, а то и растрачивать ману в бесплодных попытках достать обидчиков. И даже страшные взгляды многоглазов просто не могли достать противника, который как будто издевался над ними, кружась на огромной высоте.

Снова свист-вой... В первые разы подобные атаки собирали щедрую дань кровью. Потом орки стали разбегаться, заслышав звук несущихся к земле небесных стрел. И это было как бы не хуже, чем оставаться на месте: погибших в давке было однозначно больше, чем собственно от стрел. Сейчас орки уже почти приспособились: возвели укрытия, в которые и сбегались при первых признаках атаки. Но все-таки, убежищ хватает не на всех, и отнюдь не все успевают добежать до них. Так что, хоть немного, но небесные всадники собирают души, которыми, видимо, и отчитываются перед своим зловещим повелителем.

Иримэ

Я вышла из транса в заклинательном зале замка Азир. С тех времен, как я попала сюда в первый раз, изменилось многое. В частности, потолок, некогда — хоть и высокий, но однозначно каменный, ныне превратился в бесконечное пространство, несущее в себе истинное отражение Древа Сефирот. Не то, которое любят рисовать в своих "секретных книгах" эдайн, любящие полагать себя носителями некой Абсолютной и Тайной Истины, но подлинное. Правда, даже увидеть его в полном объеме, не говоря уже об осознании увиденного, дано разве что богам. Нам же приходится довольствоваться лишь отблеском истины, смутным и неверным. Я, Лар, Пьен с Истой, и остальные маги, имеющие доступ в заклинательный зал, частенько заходим в него не для того, чтобы сделать что-то полезное, но просто, чтобы полюбоваться открывающейся картиной Вселенной, процессом Творения без конца и края. Это не приносит какой-то формальной пользы, не дает доступа к новым заклинаниям, не улучшает навыков владения магией... Просто... Просто это то, чем хочется любоваться. К тому же, для Видящей созерцание истины, что вне всякого порядка — не может не быть полезным. Это мне мама так и сказала, когда соизволила покинуть Башню оракулов, и, по моему приглашению, заглянуть в заклинательный зал.

Закончив медитацию, я, как и положено Видящей, занесла свои осознания в Книгу Видений. Переводить внечувственные ощущения вероятного настоящего в линейную последовательность символов, пусть даже и древнего языка Перворожденных, бесчисленные варианты отражений будущего — в конечную по длине запись, — нелегкий труд. Собственно, изрядная часть пользы от медитаций как раз и состоит в этом нелегком, но, без сомнения, приносящем пользу упражнении.

Во всех увиденных мной вариантах зеленые волны, окрашиваясь алым, бились об камень стен, медленно их выкрашивая. Но до падения узорчатых башен еще далеко, хотя они и истекают кровью, и кинжал предательства уже заточен и ждет подходящего мгновения. Зато вдалеке острый клинок Холодного железа подбирается к сердцу Орды, одну за другой разрезая артерии, несущие жизнь ударному кулаку. Собственно, от моего выбор зависело только одно: будем ли мы извещать Горного Молодца об идущей ему прямо в руки добыче, или же не будем. Вариант "не извещать" топит во тьме несколько огней жизни, и не приносит какого бы то ни было ухудшения. А вот если сообщить... Тьма и Свет там, вдалеке, сплетаются вместе, объединенные ревностью. И появляются несколько интересных вариантов, которые хотелось бы увидеть реализованными.

Но было кроме этих достаточно понятных, хотя местами и неясных видений, одно, которое привело меня в состояние, близкое к шоковому.

Две серебряные звезды скатились с зеленого поля, и упали в мою ладонь. Одна же — раскололась, и часть ее канула в сияние иного блага. Оставшиеся же шесть хоть и не сошлись в усобице, но были близки к этому. Древо, хоть и расколотое молнией, дало новые ростки.

Это было... Грозное предвестие смуты и неустройства в Вечном лесу, Смуты, в которой мне придется принять участие. А ведь я даже не одна из ветвей Великого дома. Так, одна из Видящих, которых в Вечном лесу — множество. И... сразу две звезды? Но еще хуже выглядела звезда расколовшаяся... Давно, с древних, потерянных во тьме прошлого, времен падения легендарного Аскалхорна, не случалось так, чтобы Великий дом раскалывался. Даже восстание малого Дома, что ныне не упоминается, Великий Дом устоял. А тут... Распавшаяся звезда... Кошмар!!!

В таком вот сумеречном состоянии я покинула заклинательный покой, и отправилась в рабочий кабинет Лара.

Лар сидел за рабочим столом в своем кабинете, и хохотал. Признаться, меня заинтересовало: что же вызвало столь... несдержанные эмоции?

Как выяснилось, Бальшой босс Гхыртыкбургуз зачем-то рассказал там, за гранью мира, о своих ближайших планах в отношении "двух злобных колдунов, посмевших напасть на его владения". При этом он, кажется, почему-то решил, что его противники не пришли, как и он сам из-за грани мира, а родились здесь. По крайней мере, как прочитал Лар с невидимого для меня свитка, "волшебника из-за гор" и "колдуна за рекой" он именовал "тупыми неписями", рассказывая о том, как легко расправился с напавшими на захваченную им лесопилку (про каменоломню он даже не упомянул), и как собирает сил для того, чтобы вышвырнуть "наглого железячника" обратно за крепости на перевале, вернув себе все захваченные пограничные форты.

— Значит, даже и неплохо, что лесопилку пришлось оставить, — усмехнулся Лар. — Кажется, он решил, что я выложил на стол все козыри...

— А он не мог соврать там... — я махнула рукой, показывая, что имею в виду ту странную общность, из которой Лар черпал порой весьма небесполезные знания.

— Мог, — кивнул Лар. И я уже отправил к тому месту, которое он указал как точку сбора карательных отрядов против "железячника" пару смотрящих. Если там действительно будут такие силы, как Гхыр расписал, то ему здесь точно не хватит сил ни для того, чтобы захватить Беледжнер, ни для того, чтобы выбить за реку нас.

— А д'Ин Амита? — поинтересовалась я.

— Вот чтобы орки не справились с д'Ин Амитом, — Лар хищно улыбнулся, — мы, во-первых, сообщим ему о грозящей опасности... Если големов не застигнут на марше — то слабо будет Гхыру.

— А во-вторых? — решила уточнить я.

— А во-вторых... — протянул Лар, — ...есть у меня одна небольшая, но веселая идея.

Гелдиира

Бьет таран в городские ворота. Дерево вскрикивает, когда окованное сталью оголовье, с сокрушительной силой, приданной ему массой толстого бревна и стальными руками големов, ударяет в него. Сверху льется кипящее масло, и летят тяжелые камни, сбрасываемые орками со стены. Но крыша из стальных листов в три пальца толщиной принимает тяжелые удары, и только сердито гудит. А мелкие гремлины без устали носятся под ногами големов, засыпая песком лужи масла, чтобы големы не поскальзывались. Надо сказать, что крепкая конструкция тарана получилась массивной настолько, что ни люди, ни отверженные с поверхности, ни даже истинные эльфы просто не смогли бы придвинуть ее к воротам. Разве что если запрячь в нее боевых мумаков, или еще каких чудовищ. Но они остались бы снаружи, открытые ударам защитников. Големы же укрылись под крышей, и, уперевшись в густо натыканные изнутри стальные стержни, не только дотолкали таран до ворот через засыпанный в ночной атаке участок рва, но и раскачивают огромное бревно, мерно ударяя им в ворота.

Помню, в узких переулках

Отдавался эхом гулким

Грохот медного тарана

Войска левого крыла

Голос д'Ин Амита чуть было не утонул в громе очередного удара. Но я все равно его услышала. И, все-таки, кто бы что не говорил, Неумирающие — они не люди. Человеку в голову бы не пришло в такой момент слагать стихи. Или, хотя бы, вспоминать чужие. На такое способны только Перворожденные. Истинные, укрывшиеся в глубинной Тьме от гнева светлых богов, или же отверженные, согласившиеся терпеть гнет проклятого Света.

— Что это за стихи? — спросила светлая, выдавая всю глупость этого племени. Ну разве можно в такой момент, вместо наслаждения совершенством битвы и совершенством Слова, выяснять — кто первым произнес эти слова? Какое это имеет значение?

— Касыда о падении Кабира, — отозвался д'Ин Амит. — Абу-т-Тайиб Абу-Салим аль-Мутанабби9.

Прерванный непрошенным вмешательством светлой, момент истинной красоты утратил свое очарование, и я стала размышлять о другой стороне войны — о стратегии.

Вообще говоря, штурм Места Силы — это, как правило, та еще морока. Маги противника восстанавливают силы намного быстрее твоих, так что атакующих просто заливают самой злой магией. Не говоря уже о том, что, как правило, там же сидит и хозяин Места Силы — и, как частенько, он сам либо немалой силы маг, либо изрядный полководец. Так что при обычных обстоятельствах нам пришлось бы садиться в осаду, строить укрепления, и постоянно опасаться деблокирующих действий орков.

Но ситуация отнюдь не была обычной. Большая часть орочьих шаманов сейчас пребывает под Беленджером, частью — осаждая тамошнее Место Силы, а частью — гоняясь по степи за летучим отрядом нашего союзника-колдуна Хранителей. Орки даже попытались совершить рейд на правый берег Великой, но в процессе переправы были застигнуты флотом Азира. На берег удалось выбраться лишь очень и очень немногим.

Оставшиеся шаманы во весь опор сидят в Черной скале. (Название отнюдь не оригинальное: примерно каждый десятый из Неумирающих, попавших к оркам, называет свою столицу именно так). Так что на долю Серых Холмов, которые мы, собственно, сейчас и штурмуем, остались лишь один старый шаман и двое его учеников. Они, конечно, могли принести множество неприятностей... Но, благодаря железным драконам, зависшим над крепостью, их шатер, привольно расположившийся на площадке возле строения, опознанного как "бараки хрюкеров" был подвергнут прицельному обстрелу осадными големами. Если кто там и выжил, то больше проблем они не доставляли. Не было в крепости также ни волчьих всадников, ни топотунов. Только ноб, собственно, командующий обороной, четыре черных орка, отвечающих каждый за свой участок, и толпа низших, которые, собственно, и воюют на стенах.

Очередной удар сотряс ворота. Длинная трещина пробежала по ним, предвещая скорое их обрушение.

— Алиса? — обратился д'Ин Амит к человечке, что оказалась одарена магией Хаоса. Сейчас она призвала и контролировала четырех невидимых тварей, призванных из Плана Хаоса. Нанести какой-либо урон врагу они не могли, но, будучи необнаруженными, сумели подняться на стену, и сейчас наблюдали за приготовлениями орков к отражению штурма.

— За воротами возведена баррикада, — отчиталась Алиса. — За ней толпятся швырятели. С башен возле восточных ворот сняты катапульты, и выставлены на прямую наводку сразу за баррикадой. Хрюкеры готовятся щитами заткнуть прорыв.

— Неплохо, — пробормотал д'Ин Амит, и лицо его затмила улыбка, заставившая содрогнуться светленькую. — Вот только "план нападения на Город разрабатывал не какой-нибудь орк, или дикарь с Востока". Давайте! — он махнул рукой осадным големам, что выстроились перед воротами, и вздохнул, зацепив взглядом две груды стальных обломков — цену, которую пришлось заплатить за уничтожение магической поддержки врага.

Големы, схватив каждый по камню, пробежали пять шагов (немалая, на самом деле, дистанция, учитывая рост этих механизмов), и отправили глыбы в полет. Городские катапульты, разумеется, ответили... Вот только големы уже бежали обратно, и только один камень, запущенный ими, на излете зацепил стального гиганта. Броня была повреждена, но предводитель гремлинов поклялся, что в ближайшее время голем будет восстановлен.

За пределами досягаемости катапульт на башнях заскрипели телеги, доставляя осадным големам новые глыбы. Д'Ин Амит не пытался вести то, что он называл "контрбатарейной борьбой": в отличие от катапульт на стенах малого форта, здешняя артиллерия была неплохо укреплена. Да и пристрелка по небольшой цели стоила бы многих осадных големов. Но вот толпа орков за воротами, приготовившаяся отражать атаку — была замечательной мишенью. И стальные руки осадных големов направляли тяжелые камни именно туда. Тут особой точности не требовалось. Достаточно было запустить камень "примерно в сторону противника, на два лаптя правее солнца": снаряды все равно находили цель.

Повинуясь приказам погонщиков, големы в таране стали реже бить в ворота. Не то, чтобы они устали (големы усталости не чувствуют). Но в плане д'Ин Амита не значилось "выбить ворота и как можно быстрее атаковать через них". Слабость позиции орков должна приковывать к себе внимание предводителей обороны, собирать силы орков за воротами, превращая их в уязвимые мишени, и растягивать оборону на остальных участках. Так что сейчас пришло время для оперативной паузы.

— Неплохо, — повтори д'Ин Амит. — Магам и джиннам — отдыхать. Осадной батарее — продолжать обстрел. Миина, Гель, — вот почему я не могу оскорбиться на такое неуважительное сокращение имени? Дома мужчина, посмевший, обращаясь ко мне опустить имя Дома — как минимум, познакомился бы с палачом. А скорее всего — принял бы участие в каком-нибудь интересном ритуале во славу Ллос. Но иногда Всебесцветная Мать выражает свое благоволение кому-то из низших... возможно — чтобы ее жрицы не возгордились. И тогда — приходится подчиняться, терпеть унижения. Возможно — до поры до времени... А может быть и навсегда. Темны мысли Матери Тьмы и неведомы смертным ее пути... — идем в шатер.

И мы спустились с угловой башни укрепленного лагеря, откуда, собственно, и наблюдали за осадой.

Пьен

Призванные совы обнаружили очередной отряд орков, двигающийся к каменоломне. Вообще говоря, вопреки распространенному заблуждению, совы днем отнюдь не слепнут. Просто днем много кто хорошо видит, а вот ночью — мало. Вот совы и стараются воспользоваться своим преимуществом, а потому — ведут ночной образ жизни. Но если надо — они и днем могут охотиться. Так что домовой сыч, выглядывающий из недостроенной норы, мало у кого вызывает подозрения... Зато сам я, глядя глазами этого самого сычика, сумел пересчитать проходящих мимо орков, а главное — заметить качественный состав отряда.

Примерно половину отряда составляли волчьи всадники. Видимо, командующий атакой хочет повторить трюк с прыжком через частокол. Оптимист. На всех путях, где можно разогнаться для прыжка — уже накопаны небольшие ямы-ловушки с острыми колышками. Попадание лапы в такую яму — и прыгнуть уже гарантировано не удастся. Да и четыре онагра, доставленных из Азира готовы засеять подходные пути чесноком10.

Оставшаяся часть примерно поровну приходится на хрюкеров и швырял. А вот черных орков, равно как и шаманов — как-то маловато. Черных нет совсем, а из магической поддержки — только один шаман с учениками. Странно все это. Такой состав "магической поддержки", как это называет Учитель, точно не сможет обеспечить надежную защиту от нашего летучего отряда. Так что мы сможем как прорваться в осажденное укрепление, так и вырваться оттуда, или же устроить налеты на атакующих.

Я вышел из транса, и доложил информацию, раздобытую одним из разведчиков, Учителю. Кайларн кивнул и пробормотал:

— Если шаманов нет там, где они, по идее, должны быть, то где же они есть?

Учитель подозвал Иримэ, и они, прямо посреди тронного зала, уселись на каменный пол, взявшись за руки, и погрузились в транс. Я уже видел такое. Видящая и Пророк, вместе они просматривают варианты будущего, потом Учитель фиксирует понравившийся ему вариант, и от его финальной точки Иримэ снова просматривает бесчисленные отражения в зеркальном лабиринте Десяти тысяч будущих. Если не один из вариантов не подходит — зеркало разбивают, откатываясь к предыдущей точке... В общем — тяжелая работа, особенно, учитывая, что, как минимум часть вариантов — включают в себя смерть оракулов, или тех, кто им дорог. Да и просто нагрузка на сознание, вызванная перебором бесчисленных вариантов — крайне велика. Ни у, не говоря о том, что видения будущего всегда могут быть обманчивы, а пророчество — вполне может оказаться самоисполняющимся.

— Понятно, — выдохнул Учитель, выходя из транса. — Фабрис! — бросил он оборотню, так и оставшемуся командующим нашими наземными силами, — прикажи готовиться стрелкам. Десантные партии следует усилить. Эгиль, — теперь в фокусе внимания оказался командующий флотом, — эскадру в готовность к походу и бою!

— Есть! — хором ответили оба героя, и отправились исполнять приказания.

— Иримэ, Пьен, — обратился Учитель уже к нам. — Соберите летучий отряд.

— Есть, — так же хором ответили мы.

Уже выходя из зала я отметил, как Учитель выдает какие-то ценные указания Фоме и феечкам. Последние радостно выпорхнули в окно и помчались куда-то в сторону алхимических лабораторий. Признаться, меня это немного удивило. О пополнении запасов эликсира маны обычно каждый из магов заботится сам. Или же... Учитель посчитал, что сейчас может найтись достойная цель для Пламени фей?

Крошечный, не более фиала с эликсиром маны, флакон, отмеченный золотым языком пламени — представлял собой немалую ценность. Начать с того, что Аой и Момо, наши сильнейшие на данный момент алхимики, корпели над каждым таким флаконом по неделе. По сравнению с этим тот факт, что на каждый такой флакончик уходило столько весьма специфических ингредиентов, что потраченных на него денег хватило бы на выкуп бойца или чудовища высшего из доступных в замке — седьмого ранга, уже как-то даже не смотрится. Зато и эффект был... Высвобожденная повреждением флакона сущность огня из глубин Акаши немедленно набрасывалась на все, в пределах около пяти метров от этого события. Ее невозможно было погасить водой, она липла к любой поверхности, а жизнь поглощала с такой скоростью, что плохо могло прийтись даже черному дракону, со всей его устойчивостью к магии. Ну и, нельзя не заметить, что боль, испытываемая жертвой этого воистину Оружия Света была столь сильна, что, даже выжив, он или она теряли свои боевые качества на очень долгое время. В общем, оружие ценное и опасное... но чересчур дорогое, чтобы швыряться им по всякой мелочевке.

Эгиль

В первый раз я вывожу... ну, не "в море", а пока что всего лишь "на простор речной волны" всю свою флотилию. Кнорр, два драккара, и флагман флотилии, на палубе которого я сейчас стою — огненосный дромон.

Сейчас мы скатываемся вниз по течению, как говорит наш ярл, господин Кайларн, "экономическим ходом". В смысле — экономим силы гребцов, чтобы в нужный момент в бою "дать полный ход".

Величественная гладь реки просматривается на большом расстоянии. Так что наблюдатель в "вороньем гнезде" увидит орков издалека... а уж ребята на крикунах, что кружат над флотилией — и того раньше. И уж точно это случиться до того, как орки увидят нас.

Отряд кочевников, нанятый из перебравшихся к нам кочевых племен Заречья и Беленджера, следует за нами по правому берегу. Их целью будет перехватить тех, кто все-таки сможет перебраться через реку, и не допустить их к селам и хуторам гречкосеев.

Как рассказал мне ярл, орки, нарубив бревен в пойме возле сгоревшей лесопилки, построили плоты, спустились на них по Торгуну, и, выйдя в Великую, повернули налево. При помощи шаманов и призванных ими духов, они избежали внимания часовых на башнях и стенах Азира. И теперь они отдыхают перед решительным броском через реку. А там орки собираются, обходя Ветровск, огнем и мечом пройтись по поселениям траллов и бондеров, захватить, сжечь и разрушить шахты... В общем, если этот ход получится — богатству Азира будет нанесен если не смертельный, то очень опасный удар. Тем более, что орки не собираются ничего из захваченного удерживать — а, значит, будут жечь и убивать. И это у орков вполне могло получиться главным образом потому, что ноб, отправленный в эту экспедицию, самовольно перенес акцент с "захватить каменоломню" на "нанести ущерб проклятому колдуну". Или же, не менее самовольно, посчитал отряд выделенный на захват каменоломни достаточным.

Тень мелькнула над дромоном, и на палубу упал, весело поблескивая на солнце, бронзовый цилиндр с длинной яркой лентой.

"Вперед" — прочитал я сообщение, извлеченное из контейнера, и взмахнул рукой. Барабан на корме забухал чаще, задавая ритм гребцам. Изменение ритма подхватили и барабанщики на драккарах и кнорре. Эскадра ускорилась.

Я приложил к глазу дальнозорную трубу, привезенную гильдейскими торговцами по моему заказу аж из владений Подгорного престола. Все-таки, следовало признать, что, хотя данный инструмент и был изобретен навигаторами Пенителей моря, у гномов такие трубы выходят более качественными и меньше искажают то, что через них видишь. Поэтому те, у кого достаточно денег, предпочитают гномские изделия. Хотя и ломят за них гномы...

Наведя резкость, я поймал в фокус то, что невооруженным глазом казалось точками на поверхности реки. Через реку неторопливо покачиваясь на волнах, шли десятка два больших плотов. И орки на них стояли буквально "плечом к плечу". Нет, в большинстве своем это были низшие орки — хрюкеры и швырялы. Так что, справиться с ними даже берегу — вполне возможно. Но вот один из плотов отчетливо выделялся: вместо отряда орков-бойцов на нем стоял шатер. Из верхней, незакрытой части купола валил темно-серый дым, который, впрочем, быстро рассеивался. Видимо, там сейчас шаманы проводят какой-то ритуал... возможно — тот, из-за которого плоты сейчас идут строго поперек течения, а не сносятся Великой рекой куда попало.

Орки на плотах заволновались, и стали показывать руками куда-то в небо. Я поднял дальнозорную трубу, и увидел, как над шатром шаманов парит Аглеа. Вот она сложила крылья и рухнула вниз, подобно охотящемуся соколу. Я едва успевал двигать трубу, чтобы не терять ее из виду. В какой-то момент, выбранный сфено из понятных только ей соображений, из когтистой руки выскользнуло и полетело вниз что-то сверкающее. Впрочем, Аглеа взмахнула крыльями, ускоряя свое падение, так что блестящая на солнце искорка осталась чуть позади темной тени сфено. Аглеа вошла в воду почти без всплеска... и почти сразу — полыхнуло. Я в первый раз вижу эффект Пламени фей, и, должен признать: своей непомерной цены этот флакончик стоит. Думаю, у черных орков или топотунов был бы шанс выжить. Но вот маги (и шаманы в том числе) никогда не славились запредельной живучестью. Так что выживших в шатре не было, да и быть не могло. Неуправляемые плоты покатились вниз по течению.

Эскадра стремительно сближалась с потерявшим последнюю маневренность противником. Сейчас передо мной встал выбор: атаковать противника "с ходу", носовыми таранами развалив плоты, или сначала обстрелять их. Но, в конце концов, зря я что ли взял на борт двойной наряд стрелков?

— Правая — на воду, левая — табань11! — скомандовал я.

Сигнальщик рядом со мной замахал флажками, отдавая команду на остальные корабли. Дождавшись, когда сигнальщики на драккарах и кнорре подтвердят получение сигнала, я взмахнул рукой, подтверждая команду.

Гребцы левого борта дружно навалились грудью на вальки весел, заставляя их дать обратный ход. Поскольку правый бот при этом греб в обычном ритме, дромон повернулся буквально вокруг мачты правым бортом к противнику.

Все было проделано быстро и слитно. Говорят, на галерах Каганата, в тех редких случаях, когда они выходят в море, к веслам приковывают рабов, а Империя Света использует для этого приговоренных преступников. Бред же! Весла — основной движетель корабля. От сидящих на веслах зависит — будет жить корабль и его команда, или умрут. И допускать туда рабов?! Тралл, которого по каким-либо причинам допустили к вальку весла — отныне и вовеки веков обретает свободу. И это не "глупая традиция", а буквально — вопрос выживания! Вот потому эти, с позволения сказать, "мореходы" и не пользуются уважением истинных пенителей моря. Впрочем, надо сказать, что в Империи Света встречаются и те, кто понимает разницу. И тогда выходящие в море эскадры империи — становятся настоящей головной болью. Так же и эльфы. Когда они видят необходимость — их серебряные корабли способны дать прикурить кому угодно. Другое дело, что необходимость отрываться от своих лесов эльфы видят исключительно редко.

— Суши весла! — отдал я следующий приказ, прервав размышления об иных народах и их обычаях. Весла обоих бортов остановились, замерев над водой. При этом набранная инерция полного хода продолжала нести нас все ближе к плотам, на которых рычали и размахивали топорами и ятаганами орки. — Залп!

Рычаги баллист, установленных на носовой и кормовой боевых площадках, грохнули в упоры, отправляя во врага груды небольших камней. Стрелки, выстроившиеся вдоль борта, дали залп, подняв в воздух тучу стрел.

Не то, чтобы этот залп что-то поменял в расстановке сил. Все равно те, кто был убит сейчас — пошли бы на дно, раньше или позже. Но вот упустить возможность потренировать стрелков, дав им возможность набраться реального опыта — было бы непростительно. В конце концов, попасть в цель, стоя на твердой земле, или сделать то же самое с качающейся палубы — вещи довольно-таки разные. Тут могут дать обидный промах даже профессионалы, такие как тени.

Подчиняясь командам, корабли снова повернулись носами к противнику, и начали разгоняться. Удар!

Таран дромона поднял плот орков из воды. Бревна, из которых его сладили, частью переломились, частью — встали вертикально. Удержаться на них было невозможно. Большинство орков рухнули в воду. Те же, кто успел зацепиться на борту дромона — стали превосходной мишенью для стрелков.

У драккаров и кнорра все получилось иначе. Они буквально влезли на плоты, раздавив их массой украшенных драконьими головами носов.

— Навались! — крикнул я, и кормчий направил нас к следующему плоту.

Надо сказать, что среди орков, живущих в глубокой степи, вдали от больших рек, "таинственное и опасное искусство плавания" распространено мало. В основном — среди племен, обживающих берега Ийка, несущего свои воды от седых Самоцветных гор к Халисскому морю. Так что упавшие в воду орки орали, размахивали руками, пытались ухватиться за обломки плотов... Стрелки с обоих бортов давали залп за залпом, истребляя тех, кто еще не ушел на дно. Время от времени стучали рычаги баллист. Истребление орков продолжалось...

1 Призывая к сестре внимание Ллос, Гелдиира, разумеется, имеет в виду проклятье.

2 В храмовом языке иллитири "наставник", "учитель" и "хозяйка" обозначаются одним словом. Поскольку Гелдиира не видит разницы между этими понятиями, при переходе с сакрального языка на профанный она путается в переводе, и оставляет слово непереведенным.

3 В храмовом иллитири слово "куалнейс" (хозяйка, наставник), не имеет формы мужского рода. Мужчина может быть максимум "эрин" (советник). Вот Гелдииру и царапает сочетание родовых форм "мой", но "хозяйка".

4 Заклятье дальновидения существует как минимум в трех вариантах: в школе Света — подчиняет и собирает к пользователю свет, как биноклем, в школе Жизни — изменяет глаза колдующего по типу соколиных, в школе Разума — позволяет лучше понять, что именно видишь. Серах пользуется заклинанием школы Света.

5 Кроки?: Чертёж участка местности, выполненный глазомерной съёмкой, с обозначенными важнейшими объектами.

6 "Бойзы" — общее обозначение орков-бойцов (т.е. практически всех орков) без уточнения половых, ранговых и уровневых различий.

7 Ваивода (варбосс) — герой орков. Племенной вождь. Умеет в тактику, и частенько наслаждается этим. Может иметь некоторые способности к магии, но развивает их крайне редко (В основном — направляемый живительными звездюлями от игрока. Неписи сами по себе, и ваиводы на службе вождей-НПС про магию склонны забывать).

8 Ноб (искаженное "нобиль") — герой орков. Как правило, опытный, выслужившийся, или просто особо крупный черный орк. Тактику знает, но не любит, предпочитая "ломать морда". Магическими способностями обделен.

9 Абу-т-Тайиб Абу-Салим аль-Мутанабби. На самом деле "Касыда о падении Кабира" входит в книгу Г. Олди "Путь Меча". Но Федор предпочел назвать имя автора, которому эту касыду приписали в книге.

10 Чеснок (рогульки железные, помётные или подмётные каракули, триболы, триволы) — военное заграждение. Состоит из нескольких соединённых звездообразно острых стальных штырей, направленных в разные стороны. Если его бросить на землю, то один шип всегда будет направлен вверх, а остальные составят опору. В основном, у самого распространённого типа, концы четырёх штырей соответствовали вершинам правильного тетраэдра. Заграждение из множества разбросанного чеснока было эффективно против конницы, применялось также против пехоты, боевых слонов и верблюдов. Длина каждого стержня около 5 сантиметров, толщина у основания 0,8-1 см. Стержни могут оканчиваться зазубринами, как рыболовные крючки.

11 "Табань" — морская команда, которая подаётся гребцам для того, чтобы они могли одновременно начать греблю в обратном направлении.

Глава 5. Пламя войны

Гелдиира

Как же хочется спать! Вообще-то, мне, как жительнице Подземья, положено было бы спать днем, а выходить ночью, когда безжалостное Солнце не слепит привыкшие к подземельной тьме глаза. Но увы. Днем големы грохотали тараном, громыхали огромные камни, отправляемые в полет осадными големами, орали орки... В общем — заснуть было решительно невозможно. А теперь, ночью, когда спят "все нормальные люди", я опять-таки, стою на башне, готовясь командовать решительным приступом.

Кому-то ночная атака на крепость орков может показаться глупостью: ведь орки в темноте видят лучше людей... Но ведь и штурмовать будут отнюдь не люди.

Таран громыхнул в остатки ворот. Катапульты на привратных башнях сиротливо догорали после атаки железных драконов. Драконы вернулись с помятыми боками: все-таки топоры, которыми швыряются орки — штуковины довольно-таки тяжелые. Но их сейчас (демонстративно неторопливо) ремонтируют гремлины. А вот восстановить катапульты на башнях, а главное — их расчеты, уже малореально. Баррикада за воротами несколько раз уже была разбита камнями осадных големов, но орки с поистине муравьиным упорством восстанавливали ее, используя, в том числе и те самые камни, которыми ее разбивали. Поскольку штурмовать эту баррикаду "в лоб" никто не собирался — никто и не заботился о поставках противнику строительного материала. Пусть хоть стену возведут.

— Мы на месте, — малый дух Тьмы, только и способный, что найти адресата и передать ему надиктованное сообщение, затанцевал передо мной, ожидая приказа, который заставит его повторить сообщение, или же отпустит прочь, в родной план.

Я кивнула д'Ин Амиту. Впрочем, они и сам слышал сообщение вестника. Мой хозяин и любовник (надо сказать, для человека — удивительно неплохой) взмахнул рукой, и строй големов загрохотал каменными ногами, демонстрируя начало атаки. В ответ на стене, боевая галерея которой была уже разбита в хлам, заметались орки. Д'Ин Амиту, как, впрочем, и Минтиирэ их вряд ли было так уж хорошо видно, а вот я видела все это мельтешение ясно и отчетливо.

Я отослала чужого вестника и призвала своего. Того, кто его мне отправлял, я и так знала неплохо, но, на всякий случай он отдал мне листок с печатью младшего командира д'Эрт. Так что отослать приказ "Вперед" — труда не составило.

Я не владею Хаосом, так что моего смотрящего не было там, у дальних ворот, где, собственно, и начали происходить основные события. Но моей фантазии вполне хватало, чтобы представить, что и как сейчас будет происходить.

Вот два орка двигаются по стене. Стена там, в отличие от той, что повернута к лагерю осаждающих, еще целая. Так что орки двигаются короткими перебежками, укрываясь за зубцами. Врага там еще не было, но кто знает: может быть, уже подбирается к стене какой-нибудь меткий стрелок?

В ночном зрении орков все окрашено в оттенки серого. Степь расстилается широко, да еще и орочий город стоит на небольшом, но все-таки холме. Так что, как говорил д'Ин Амит: "высоко сижу, далеко гляжу!" Лишь небольшая балка темнеет неподалеку. Там густая тень, куда не поможет заглянуть даже ночное зрение. Только заклятье, из особо специфических. Но бродящие по стене швырялы такими опасными вещами, как магия не занимаются, и вообще не очень доверяют всяким чудилам. Но, в любом случае, балка хоть и недалеко от стены, но, кто бы из нее не выскочил, часовые все равно успеют подать сигнал тревоги. А там... Бараки хрюкеров неподалеку, да и простые орки спят с топором или ятаганом под подушкой: поднимутся, прибегут, отобьют наглого захватчика...

Вот часовые сходятся на середине стены и, расходясь, теряют друг друга из вида. Ненадолго совсем ненадолго. Вот сейчас они оглянутся, чтобы проверить: на месте ли напарник...

Но уже поздно. Орки исчезают в шарах непроглядной тьмы, в которой бессильно не только орочье, но и темноэльфийское зрение. Бесформенные тени, признанные слишком мелкими, чтобы быть опасными, распадаются на два стремительных силуэта. И вот уже напряженное для крика горло оказывается пережато гарротой, а в глаза или в ухо, кому как попало, ударяет длинный и узкий стилет, мгновенно доходящий до мозга. Само по себе это могло бы и не помешать крику: орки — твари выносливые, даже простые хрюкеры способны некоторое время сражаться пусть и с пробитым сердцем... Но проклятье на черной стали не знает жалости и пощады. Громадные туши рушатся на галерею, аккуратно придерживаемые убийцами. А из балки уже выметнулся отряд атакующих. И некому подать сигнал тревоги. И стремительные тени достигают стены, так и не вызвав какого бы то ни было шума. Ездовые ящеры широко известны тем, что способны бежать как угодно: по полу пещеры, по ее стене, да хоть по потолку. Широкие лапы с мягкими присосками вкупе с магией этих странных даже для иллитири, но таких полезных зверей позволяют им не сбавляя хода проникнуть за стены. Еще через несколько секунд у стены оказывается и их предводитель: д'Ормуз ат'Ренх'Геррет, маг-отступник дома Геррет, к счастью, не являющегося союзным дому Иир, так что мне нет нужды его убивать, сидит на зачерненном серебряном диске, который перемещает старший элементал воздуха. Взмах изящным, изукрашенным резьбой посохом из костей черного дерева, и на надвратную башню обрушивается заклятье тишины. Двое всадников, из тех, что взобрались наверх прямо по стене надвратной башни, исчезают в комнате механизмов, и вскоре ворота беззвучно (что противоестественно для механизма, созданного орками), опускаются вниз, а решетка — возносится вверх. Теперь путь открыт не только для бесшумных и способных взобраться по стене всадников-иллитири, но и для более неуклюжих созданий. Прикрытые все тем же заклятьем тишины, торопятся к настежь открытым воротам големы. С неба, прямо к воротам, но со внутренней стороны, опускаются железные драконы, иллюзией ремонта которых орочьи наблюдатели любовались вот уже пол дня. А небольшой отряд "Всадников Ночи", нанятых через гильдию и прошедших Подземьем под знаменем гильдейского нейтралитета1, приступает к своей излюбленной забаве: резне спящих.

Агира

Ночь. Тишина, нарушается только пением многочисленных сверчков и шумом орочьего лагеря неподалеку. То есть, тишина весьма и весьма относительная, но мне хватает.

Надо сказать, что лагерь образовался не сам по себе, а был построен не слишком трудолюбивыми орками. Ведь после получения сообщения о падении Серых холмов, Гхыртыкбургуз отдал приказ почти всем войскам, осаждавшим Беленджер, сняться с лагеря и отправляться на соединение с силами, движущимися из Черной скалы, чтобы отбить Место Силы у наглого захватчика.

Вообще-то, сытые орки, подгоняемые нобами и своими черными собратьями, могут двигаться довольно-таки шустро... Вопрос только был в том, что благодаря активной деятельности как нашего летучего отряда, так и сил д'Ин Амита, с сытыми орками в стане осаждающих было как-то напряжно. А двигаться им приходилось по той же самой территории, которую они же и разорили при наступлении. Так что все живое, что не успело разбежаться, уже давно исчезло в орочьих желудках. Проблему могли бы решить отряды фуражиров... Вот только фуражиры поблизости никого не находили, а отошедшие в поисках еще не сбежавших кочевников подальше от основных сил — уже не возвращались. Так что с едой у орков было туго, а голодный орк в поисках "чего бы пожрать", смотрит на соседей в строю не как на соратников, а как на источник провианта. А непрерывно вспыхивающие драки, по итогам которых торжествующие победители спешно жрали побежденных, оглядываясь по сторонам, чтобы мясо не отобрали — скорости движения колонны явно не увеличивали. Учитывая необходимость строительства укрепленного лагеря для отдыха, орки едва успели пройти половину пути от Беленджера до границы доменов.

Пьен и Иста предлагали устроить на движущиеся отряды орком массовый налет, и забросать их флешеттами с недоступной заклинаниям высоты. Но на военном совете, большинством в единственный голос Кайларна было принято решение не беспокоить орков на этом переходе, зато устроить им похохотать ночью.

Двое орков из выдвинутых вперед секретов, мягко оседают. Нет, вообще-то, орк— скотина сильная и живучая... Но с той дистанции, на которую к ним подобрались тени, они по не замечающей их присутствия цели выдают критический удар с вероятностью, мало отличающейся от единицы.

Конечно, хлопок тетивы по наручу2 должен в ночной тиши прозвучать немногим тише выстрела из упоминаемого Неумирающими огнестрельного оружия. Но, как я уже упоминала, тишина стоит весьма относительная, а на самих лучников я лично наложила проклятье Тишины. Это проклятье, почему-то называемое Неумирающими "сало"3, запрещающее распространение звуку в небольшой области вокруг цели, изначально было предназначено для того, чтобы сбивать каст вражеским магам, подавляя вербальный компонент заклинания. Но впоследствии оно стало также широко применяться для диверсий, становясь скорее благословением.

Я улыбнулась, вспомнив, как Кайларн настаивал, чтобы все маги под его рукой тренировались в безмолвном применении заклинаний. Многие при этом бурчали, ворчали, бухтели и высказывались всяческими другими способами, заявляя, что предпочитают научиться бросать более сильные заклинания, или делать это быстрее... На что Учитель объяснял, что аналоги тишины есть почти во всех школах магии. Разве что в Воздухе (одной из стихийных школ) запрет идет только на звук, соответственно, в воздухе, так что прячущемуся под этим заклятьем стоит ступать аккуратнее — вибрация земли никуда не девается. А вот школы Хаоса и Тьмы располагают по сути одним заклятьем на двоих, разве что в качестве источника Силы используются разные Планы. Ну а Кровь, Жизнь и Разум предпочитают варианты паралича голосовых связок. Эти способы заглушить заклинание немного экономнее (первый круг, вместо второго), зато позволяют защититься личными щитами или же сопротивлением магии. Тишина такой возможности не дает, поскольку действует не на цель как таковую, а на некоторую область вокруг нее.

Признав аргументы Учителя вескими, я до умопомрачения тренировалась во всякий момент, когда не была занята собственно военными действиями, и размышляла о том, как заставить сработать заклинание без вербального компонента во время перелетов. И вот однажды, после особенно успешного набега на корован орков, в ходе которого были убиты сразу два многоглаза из охраны, я осознала, что знаю как это сделать! Правда, заклинание, создаваемое таким образом получалось на круг выше исходного. То есть, и маны тратилось больше, и произнести таким образом я могла заклинания не выше второго круга. Но все равно это была небольшая, но победа!

Так или иначе, а дозоры охранения были сняты. И теперь у меня есть десять минут чтобы подобраться к лагерю прежде, чем соседние посты сообразят, что с их товарищами что-то неладно. Правда, надо сказать, что орки вполне могут посчитать, что эти два кадра сговорились, и вместе отправились искать жратву (поведение для орков не то, чтобы рядовое... но случалось и такое, случалось). И тогда у меня может быть больше времени. Но лучше на это не закладываться.

Орочий лагерь был обнесен рвом и валом. Недалеко от вершины вала располагались заостренные колья, наклоненные наружу. Атаковать такое сооружение в конном строй — идея не самая лучшая. Да и пехота хоть и сможет протиснуться между кольями, но неизбежно потеряет строй.

Как ни странно, но часовых на валу не наблюдалось. Это заставило меня насторожиться и активировать Взор Хаоса: дар Изменяющего пути, переданный мне Кайларном. Как и ожидалось, часовых на валу не было по очень серьезной причине: не слишком ловкие орки, бродя туда-сюда по валу, неизбежно задевали бы сеть, сплетенную из охранных заклятий и внимания духов, расставленных шаманами. К счастью, пробираться за частокол мне было без надобности. Сделать то, что мне надо я могу, не пробираясь внутрь лагеря. Мне достаточно увидеть кого-нибудь внутри.

Взмахнув призрачными крыльями, я аккуратно поднимаюсь над валом, не приближаясь к частоколу. Как и ожидалось, строить лагерь хотя бы чуть большего, чем минимально необходимо, размера, орки поленились. Так что теперь практически вся территория лагеря была усеяна завернутыми в одеяла зеленокожими телами, дрыхнущими буквально плечом к плечу. Разве что вокруг костров, на которых готовили остатки продовольствия... и особо неудачливых соратников, наблюдалась некоторая пустота, и еще — вокруг шатров шаманов и ваиводы. Нобы и черные орки дрыхли, выделяясь среди сородичей разве что размерами.

Сейчас был самый опасный момент операции. Кто-нибудь из бодрствующих орков внутри мог бы заметить, как гаснут звезды, скрываясь за облаком тьмы, в которое я завернулась. Но пронесло: все орки, что еще не спали, были больше заняты внутренними разборками, и не особо приглядывались к тому, что творится вокруг. Так что, подобравшись к охранной сети поближе, но так, чтобы не задевать ее и не поднять тревоги, я оказалась достаточно близко к одному из спящих, чтобы набросить на него проклятье Красной гнили. Первые уколы проклятья вряд ли будут замечены усталыми после дневного перехода орками. Что этой туше булавочный укол? Но скоро, очень скоро, волны проклятья, усиливаясь и складываясь друг с другом — покатятся по всему лагерю. И вот тогда это будет уже весело... Хотя и продовольствием я орков снабжу, как бы не на весь марш до Серых холмов.

Заурми

Проснулась я от боли. Боль была несильная, воителю-орку, а тем более — ученице шамана, невместно показать, что ее испытываешь... Но, с другой стороны, учитель Маухур всегда говорил, что "боль — это не просто так", и что показывать слабость — это глупость, но вот игнорировать боль — глупость ничуть не меньшая. И если у тебя что-то болит, а особенно — если заболело внезапно и без причины, то с этим обязательно надо разобраться.

Пульсирующая боль, казалось, не имевшая какого-то особенного источника, усиливалась, не быстро, но неприятно. Я вышла из шатра на площадку, где снаги4 должны были всею ночь поддерживать огонь. Разумеется, огонь едва теплился, поскольку дрова уже практически прогорели. Я пнула клюющего носом снагу, и указала на костер.

— У, чудила! — пробурчал тот, и двинулся за хворостом.

Надо будет его запомнить, и как буду заканчивать камлание — наслать на него что-нибудь ощутимо неприятное. Чтобы не заносило на поворотах.

Удары бубна задавали ритм. При этом стучала я осторожно и негромко, чтобы не разбудить учителя. Настоящий, правильный бойз не должен испытывать страха... но учитель — это учитель. И духов он собрал себе таких, что лучше не испытывать судьбу. Так проклянет, что мало не будет. С его силой считается даже сам ваивода!

Я закружилась в танце, вгоняя свой ум в то состояние, когда мир кажется далеким и отстраненным, имена и знаки уходят куда-то в сторону, и я чувствую некую невыразимую в словах истину. Именно в таком состоянии духов начинаешь понимать, и можно приказать им. Главное только — не утратить понимание того, зачем, собственно, начал камлать, и не провалиться куда-нибудь в нижний мир.

Духов бывает трудно понять. Но в данном случае результат кружения духов Света и Жизни был однозначен: меня прокляли. И проклятье небыстро, но неотвратимо усиливалось. Я изменила ритм, танцуя очищение. Свет, источаемый духами Света, и не видимый прочим, омыл меня, убирая проклятье, и я собралась уже заканчивать камлание, отправив младшего духа жизни устроить неприятность ленивому снаге, когда боль вновь дала о себе знать. Проклятье вернулось?

Понимать, что происходит, пребывая в трансе — занятие довольно-таки затруднительное. Да и мышление духов слишком далеко от понятий смертных. Однако, отправив младших духов Света полетать по лагерю, я все-таки разобралась. Каждый, пораженный проклятьем становился его источником. Само по себе проклятье исчезло бы довольно-таки быстро, но, перескакивая от одного орка к другому, оно усиливалось и продолжало само себя. Многие снаги уже были близки к смерти, и если не помочь им сейчас — орда лишиться самых многочисленных своих бойцов. Да и волки могут сильно пострадать. Но бегать по лагерю, снимая проклятье с отдельных орков — совершенно бесполезно. Проклятье все равно будет распространяться и усиливаться быстрее, чем я смогу его снимать. А значит — надо будить учителя. Он, конечно, сперва распроклянет по самое не могу... Но, потом, глядишь, смилостивится, и снимет проклятье.

Подходя к шатру учителя, я прикоснулась к черепу белокожего, тщательно отполированному и изукрашенному затейливой резьбой. Учитель говорил, что сам лично поймал бывшего хозяина, и не менее лично обработал кость еще когда был учеником, таким же как и мы сейчас.

Вообще-то, сторожевое заклятье должно дать знать учителю о том, что кто-то приближается к его шатру и без подобных ухищрений. Но коснувшись особы образом ключевой точки заклятья, я предупредила Маухура, что приближающийся — ему не враг (по крайней мере — один из тех, кому он доверил знание о подобных точках), и есть надежда, что в меня не прилетит что-то от ощутимо неприятного до смертельного, едва я пересеку вход в шатер.

— Чего тебе? — буркнул учитель, когда я вошла.

Он был в одной набедренной повязке, ног в руках уже были бубен и колотушка, а два старших духа молний, к которым Маухур может обращаться и без камлания, кружили вокруг него, готовые либо нанести удар по врагу, каким-то образом выпытавшим правила прохода охранных заклятий, либо ускорить самого шамана, обеспечивая ему отступление.

Многие шаманы предпочитают в качестве атакующих — духов огня. Считается, что они более могущественны, разрушительны, и способны накрыть своей атакой большую площадь. Маухур тоже учит нас обращению с этими духами, но основными стихийными считает именно духов молнии, способных не только атаковать, но и вовремя унести шамана из угрожаемой зоны. К тому же, духи молнии отлично сочетались с духами воды.

— Не подходи! — голос учителя вырвал меня из размышлений о природе духов и их сочетаемости.

Я замерла и посмотрела на учителя.

— Стой где стоишь. На тебе проклятье красной гнили! Многие поражены? — я и не сомневалась в способности учителя быстро разобраться в ситуации.

— Большая часть лагеря, — ответила я. — Меньше задеты шатры шаманов и ставка ваиводы.

— Это-то понятно, — пробурчал учитель себе под нос. — Там бойзов меньше, проклятье гаснет, не успевая набрать силу... Вот что. Иди к центру лагеря, бей в гонг, поднимай тревогу. От духов Света требуй очищение так часто, как только можешь. Не время экономить ману. Потом — собирай остальных учеников, выходите из лагеря, и встаньте так, чтобы между мами было не меньге, чем два роста взрослого орка. Проклятье само... Стой! — крикнул учитель, не договорив. — Спросонья совсем не соображаю. Этого и будут жать те, кто устроил все это. Соберитесь в шатре Груурха, он из ученических самый большой, и очиститесь. Никого к себе не подпускайте. Кто не поймет слов — проклинайте. Постарайтесь продержаться. Я же начну камлать большое очищение... Только этого дундука Шрыытука предупредить надо. Он хоть и дебил, но все-таки шаман... — На руку учителя спорхнул младший дух тьмы...

Не дожидаясь повторного приглашения, которое учитель наверняка выразил бы разрядом куда-то в район моих ягодиц, я выскочила из шатра, и отправилась исполнять приказания.

Кэра Серриган

Парить над лагерем орков, оставаясь незамеченной ими, оказалось на удивление довольно-таки сложно. А без Взгляда Хаоса, которым наделил меня сюзерен — это и вовсе было бы невозможно. Духи толклись над шатрами шаманов в большом количестве, да и над остальным лагерем тоже перемещались по запутанным замысловатым траекториям. Так что пришлось подняться повыше, и наблюдать. Взгляд Хаоса в сочетании с эмпатией позволил мне разобраться в том, какие духи выполняют функции охраны, а какие просто слетелись на отзвуки проводимых камланий. Так что через некоторое время я смогла наметить несколько путей для атаки, на которых я смогу не пересечься с защитными заклятьями и сторожевыми духами.

Я погладила фиал, закрепленный на поясе. Пока что расчеты были точны. Агира сумела пробраться к лагерю и запустить проклятье. Оно распространяется и ширится, но вижу это пока что только я. Духам нет дела до игр смертных... если от них не потребовать предупреждать о некоторых из них. Вот только духи — не люди. И не орки. И даже не эльфы. Это смертному можно сказать: "предупреди о проклятии", и смертный поймет. Духу же нужно перечислить все возможные варианты атаки. И предупредит он о тех атаках, о которых договорено. Не больше и не меньше. Наши провидцы нашли щель в обороне лагеря, и сейчас духи беззаботно играются с ветрами, а ало-зеленая дымка проклятья продолжает распространяться. Люди уже кричали бы от боли. Но могучим бойзам не к лицу обращать внимание на какую-то там "боль", не так ли? Однако даже у орочьей выносливости есть предел. И скоро...

Полог одного из ученических шатров откинулся. Оттуда показалась молодая орка. Невысокая и стройная на фоне своих шкафообразных сородичей, она принялась танцевать возле священного огня, призывая духов. Конечно, чтобы полноценно разобраться в творящемся — надо быть шаманом, да мало того — орком. Все-таки школы шаманства у орков, эльфов и кочевников, при общей основе, несколько отличаются. Но вот "от обратного", то есть — судя по полученным результатам, можно предположить, чего именно она хотела.

В ожидании результатов, я любовалась танцующей орчанкой. Надо сказать, посмотреть там было на что. И была бы парнем... Я бы, ух... Все-таки пребывание в нераздельном единстве единения оставило в моей психике некоторый след, хотя и не настолько сильный, чтобы задумываться о чем-то таком серьезно... но достаточно глубокий, чтобы любоваться, имея в виду не только эстетический аспект.

Призванные шаманкой духи пролетели через ее ауру, очищая зеленокожую от проклятья. И она уже собиралась было прекратить камлание. Оптимистка. Шаг в сторону от огня, и она уже достаточно близко к подтаскивающему дрова швыряле, чтобы заполучить проклятье снова.

Девушка немедленно продемонстрировала выдающийся для орка интеллект. Вместо того, чтобы повторять очищение (а, судя по результатам, камлание именно им и было) раз за разом, бессмысленно растрачивая ману, она вопросила о чем-то слетевшихся к ней духов, а потом — двинулась к шатру одного из старших шаманов. Прикоснувшись к "украшенному" в орочьей манере столбу, она некоторое время постояла, видимо, набираясь храбрости перед встречей со старшим шаманом и вошла.

Попытка подобраться к шаману, не отвлекаемому сложным камланием, через его охранные структуры — не самый безболезненный способ самоубийства. Так что я просто зависла, наблюдая за лагерем, но не пытаясь пробраться поближе к шатру. Тем временем, еще несколько учеников выскочили из шатров и принялись камлать. У кого-то получалось на время снять проклятье, у кого-то — нет. Но пока что к учителям догадались обратиться лишь двое. И прежде, чем они покинули шатры старших, девушка выскочила от, по всей видимости, своего учителя.

Первым делом она подбежала к бронзовому билу посреди лагеря, и ударила в него, поднимая тревогу. Разумно. Вот только это вызовет панику и неразбериху... Какое-то время орки будут метаться солеными зайцами, возможно, кто-то и поближе к шаманам подберется... Кто-то умрет естественной смертью, разрядив на себя охранную систему шамана. Кто-то просто пробежит достаточно близко, чтобы передать шаманам красную гниль...

Ученики шаманов собрались около девушки, проснувшейся первой, и, кажется, попытались ее о чем-то расспросить. Поскольку среди них были и личности, скажем так, существенно выше и крепче не потрясающей воображение своими габаритами девушки, то разговаривали они с источником жизненно важной информации свысока, только что не плюясь через губу. В ответ девушка поднесла к левому виску кулак, и резко разжала пальцы в сторону вопрошающего. Насколько я знаю, жест этот был позаимствован орками у эльфов еще в те времена, когда никаких людей в мире не было. В человеческой жестикуляции ему соответствует вращение пальцем у виска. Логично.

Вместе с группой собравшихся вокруг нее учеников, орка скрылась в том же шатре, откуда вышла, и через некоторое время оттуда полыхнул невидимый прочими свет Очищения. Неплохо. Неплохо. Особенно...

Хрюкера, подобравшегося к шатру почти достаточно близко для передачи проклятья, шарахнуло несильной, но ощутимой молнией в нижнюю часть спины. Умная чересчур...

Впрочем, не все шаманы продемонстрировали высокий интеллект. Из ближайшего к воротам лагеря шатра выскочил полуголый старикашка. Кажется, в спешке он даже забыл основные инструменты своего шаманского ремесла.

Что сказать... С того расстояния, на которое он подставился теням, сидевшим неподалеку под отводом глаз, попадание по магу равного ранга в виде "не защищенной, не сопротивляющейся цели" — это смерть на месте. Без вариантов.

Несколько учеников последовали за учителем... как в ворота лагеря, так и во Врата Серых пределов. Это было вполне предсказуемо. А вот следующий шаг мог быть интереснее. Забросив просмотр комедии "орки бегут из собственного лагеря", я повнимательнее присмотрелась к шаманским шатрам. Если сейчас старшие шаманы соберутся вместе, чтобы очистить лагерь — настанет время для меня и моего фиала.

Не собрались. Сперва очищение полыхнуло из того шатра, куда ходила объект моего наблюдения. Потом — из соседнего, потом еще и еще.

С трудом и не сразу шаманы все-таки справились с напастью. С трудом — потому что сразу весь лагерь ни один из них не накрыл, а по очереди... каждый раз оставались очаги заражения. Собравшись все вместе, они могли бы уничтожить проклятье одним ударом... а я получила бы шанс уничтожить их. Поодиночке же они не были достойной мишенью для Пламени фей. Но уж ману-то они точно подрастратили неплохо. Учитывая же, что ваивода Гхыртыкбургуз недолюбливал всяких головастых умников, и вообще привел отношения с шаманами к более-менее приемлемому виду только после "успехов" в завоевании Беленджера, много алхимиков в его домене быть не должно. А те, что есть — еще должны доставить свой продукт... Да и проклятье положило немало орков, хотя на фоне их общей численности, конечно, капля в море. В общем, не так плохо, как могло бы быть, но и не так хорошо, как хотелось бы.

Проследив за незаметным отступлением теней, я рухнула возле застывшего вдали от сородичей черного орка, рванула его горло мечекрыльями, и облизала один из клинков, убедившись, что меня увидели по крайней мере двое хрюкеров. То, что кинулись они ко мне, а не от меня — было вполне ожидаемо. Они же — "храбрые бойзы", хотя одна из них — скорее "герла", хотя по объему и не скажешь, и вообще с шаманкой рядом не стояла... К их счастью, сейчас мне нужны были свидетели, а не трупы. Так что, смакуя вкус орочьей крови на губах, я улыбнулась храбрым поимщикам, и отвела им глаза. Когда на тебя смотрят, да еще и с кровавой яростью в глазах, "отвод глаз" — трюк не из простых, но у меня получилось. Оркам должно было показаться, что я просто растворилась в воздухе. Небо на востоке начало светлеть. Операция была завершена.

Заурми

Ночь вышла тяжелая. Несмотря на все предпринятые шаманами меры, погибли почти три десятка снаг. Это, честно говоря, не слишком страшно... но если подобные налеты будут повторяться — результат может оказаться совсем не радостным. Да среди учеников и старших шаманов — тоже есть потери, хотя и не столь опасные. Волчьи всадники потеряли двух наездников и трех варгов. Это было бы совсем не страшно, если бы не тот факт, что у волков погиб старый и весьма уважаемый вожак, и теперь стая готова была расколоться: часть волков собирались признать достойной вести стаю подругу старого вожака, а другая — второго из его сыновей. Учитывая, что старший сын провыл имя матери, а младший назвал старшего предателем... в общем, еще как минимум одного варга мы точно потеряем. А может — и больше, если за изгнанником последуют его сторонники. Конечно, ваивода может рявкнуть, треснуть кого-нибудь кулаком, и назвать вожака самостоятельно. Но свободные варги очень дорожат правом самим выбирать вожака, и подобный подход напряжет отношения варбосса со всем волками сразу. Тем более, что ваиводы Востока, с которыми Гхыртыкбургуз рассорился еще как только открылись границы его домена, заявили еще тогда, что "стукать пусть и дурного, но родича, идя против воли Схода5 — не будут, но всех изгнанников из Гхыровой орды (прямо так и сказали, на что Гхыртыкбургуз обиделся несказанно) — примут с радостью".

Тем не менее, ночь закончилась, и ваивода объявил сход вождей.

Кошма в шатре варбосса разделена на две части — зеленую, где расселись нобы в сопровождении черных орков, и черную, где устроились старшие шаманы с избранными учениками. Этот обычай, общепринятый в Орде, был принят ваиводой Гхыртыкбургузом лишь недавно — после нескольких провалов штурма домена Беленджер. До этого шаманы не пользовались уважением ваиводы, как "те, кто не может правильно стукать". Но когда кочевники раз за разом стали отбрасывать малые орды, используя колдовство — стало очевидно, что именно мы, видящие незримое — необходимы орде. Тогда и появилась в шатре варбосса черно-зеленая кошма.

— Гра-а-а! — ваивода объявил начало собрания. — Подлый враг стукать нас! — как говорил учитель "кто имеет медный щит — тот имеет медный лоб". Большинство шаманов говорят на правильном языке, хотя и частенько добавляют в него ругательства (а еще чаще — добавляют правильные слова в поток брани). Но вот если так будут говорить военные вожди — их просто не поймут снаги и прочие меднолобые. Впрочем, это — лишь одна из причин взаимной нелюбви шаманов и военных6.

Некоторое время ушло на свару между шаманами и бойцами. Военные старались обвинить шаманов в том, что их охранные заклятья пропустили врага. Учитель же отбивался, указывая на то, что военные сами настояли на том, чтобы строить лагерь поменьше, а охранные заклинания провести по ограде, чтобы не мешать внешнему караулу. Еще одним аргументом учителя было то, что, собственно, обнаружила атаку и подняла тревогу его ученица (то есть — я), а расхваленные нобом Мурглаком караульные — либо ничего не заметили, либо померли, не успев поднять тревогу.

— Малчать! — ваивода прекратил дискуссию. — Мы бегим дальше. Колдун-железячник укрепляется в Серых холмах. Мы должны соединиться с бойзами, что бегут от Черной скалы, и настукать гадским железкам!

— А если колдун не захочет биться, и укроется за стенами Серых холмов? — спросил учитель. Остальные шаманы покивали головами, показывая, что этот вопрос интересует и их тоже.

— Тогда к нам прибегут бойзы из Черной скалы. Мы покажем этим светлокожим7 ...8 и побегим к горам. Там мы наконец-то настукаем каменной юрте в горах, и прорвемся во владения железячников. Мы сожгем и порушим шахты, ... и съедим светлокожих, что не успеют укрыться от нас в главном городе, мы будем разрушать и убивать! И ... железячнику придется выйти из-за стен Серых холмов и стукнуться с нами. И даже если с ним придет колдун с запада — мы все равно ... и настукаем им, а потом — захватим их дома, и станем сильнее!

— Гра-а-а!!! — подтвердили волю ваиводы собравшиеся, без различия шаманов и воинов. И я радостно вскинула кулак к потолку шатра, подхваченная общим потоком Ваагх!

Иримэ

Полет на крикунах имеет определенные ограничения. Это не трансгрессия, и даже не упомянутый как-то Ларом "Белый лебедь", что летает быстрее звука. Так что было принято решение не пытаться возвращаться каждый раз в Азир, восстанавливая ману, но следовать за орками, несколько в отдалении. Так, чтобы иметь возможность в случае обнаружения — оторваться, а в случае необходимости — быстро сблизиться с противником. Также, приказом Лара было приостановлено производство Пламени фей. Вместо этого, несмотря на то, что состав был признан полезным, все алхимики домена засели за производство эликсира маны.

В связи с принятым решением о дальнем походе, пришлось сократить численность отряда: часть крикунов несла только по одному всаднику, зато на них нагрузили палатки, запасы провизии, котлы, и прочие вещи, необходимые в походе.

Наш лагерь расположился у подножия небольшой гряды меловых холмов. На ее гребне заняли свои позиции наблюдатели первой смены, благо что там нашлось несколько мест, где заметить наблюдателя было бы достаточно трудно, а сам он мог видеть степь на десятки километров вокруг.

Честно говоря, было предложение возвести полноценное укрепление, вроде форта Каменный, который мы удержали-таки в домене Беленджер. Но потом военный совет, не без помощи Лара (да и моей тоже) пришел к выводу, что в отражении полноценной атаки ров и вал, которые мы можем возвести в приемлемые сроки, нам не помогут, а с мелким набегом, или, тем более — случайным хищником мы и так справимся. Так что основной защитой было признано пристальное наблюдение как за орками, так и за окрестностями, особое внимание уделяя отслеживанию погоды, чтобы не пропустить тех признаков ее изменения, что были неразумно проигнорированы нами в Каменном. Повторять эту ошибку никто не собирался, так что как минимум один из дежурной смены старательно наблюдал за облаками.

Но система обнаружения и охраны — это далеко не все, что необходимо для лагеря. У самого подножья гряды, так, что колышки пришлось забивать местами в известняк, закрепляя магией, разбили большую палатку для "командного состава", то есть, если совсем честно — мне и Лару. Вокруг, стройными рядам возвышались палатки поменьше, для "младшего начальствующего и рядового состава". Причем наша палатка была больше остальных не потому, что мне или Лару захотелось так вот возвыситься над другими, но потому, что предполагается, что в ней будут проходить совещания командиров.

Из варпа проявлением Всетворящего была извлечена и установлена крикуновязь. Честно говоря, основным ее назначением было не "удержать ездовых крикунов, если они вдруг захотят разлететься", но "указать крикунам место, покидать которое нежелательно". Также, в выкопанных ямах развели костры на дровах, источник происхождения которых был тем же, что и крикуновязи. Это было несколько... рискованно, но необходимо: собрать в глубокой степи достаточное количество дров не представлялось возможным, а тащить за собой необходимый запас топлива — означало критически уменьшить и без того невысокую численность ударного отряда.

К тому моменту, когда все работы по обустройству лагеря были окончены, вернулись наши диверсанты. Кэра вошла в палатку, слегка пригнувшись, чтобы ее крылья-мечи не распороли потолок. Следом зашли Агира и Пьен, также участвовавшие в атаке на орков. Аглеа, с глазами, закрытыми плотной повязкой, и Серг'Ра, командовавшие обустройством и обороной лагеря, уже находились здесь.

— Итак, — произнес Лар, и по его жесту по центру палатки раскатилась карта предполагаемого района действий. Поднята она была весьма скудно, большая часть была самым настоящим белым пятном. Разноцветьем различных пометок выделялись разве что ре места, где мы уже побывали, и довольно-таки узкая полоса, как перст, указывающая с севера на населенный пункт, обозначенный как Серые холмы. Где-то к юго-востоку от Серых холмов было отмечено предположительное местонахождение Черной скалы — столицы Гхыртыкбургуза. — Подведем итог операции "Гхыровая побудка", — Пьен прыснул. Да и мне это название, при всей его почти орочьей грубости, вполне понравилось. — Кэра, — кивнул он Королеве Мечей.

— Убит как минимум один старший шаман и несколько учеников. Точные цифры я предоставить затрудняюсь. Под конец там все метались, так что определить, кого достало-таки проклятье, кого — затоптали, кого — просто пришибли в стихийно возникающих драках — не представляется возможным. Еще сложнее сколько-нибудь точно оценить потери низших. Шаманы изрядно растратили ману в попытках побороть проклятье, но в конце концов им это удалось. Подходящей групповой цели для применения Пламени фей я не обнаружила. Также я лично добила одного черного орка. К сожалению, нобы перемещались в сопровождении группы поддержки, так что уверенности в том, что я сумею добить одного из них и уйти — не было. Так что, в соответствии с полученными приказами, я предпочла отступить.

— Согласен, — кивнул Лар. — Все сделано в пределах приказанного. Хотя, пожалуй, применение Пламени фей, пусть и по одиночному шаману, затруднило бы остальным... — Лар как-то кривовато усмехнулся, — ..."борьбу за живучесть". Но это моя ошибка, не твоя. Ты все сделала правильно. Но главное — мы засветили наличие высокоуровневого скрытника, и возможный союз с Единением. Так что в дальнейшем им придется страховаться от подобных фокусов, причем — не только с небес, но и из-под земли. Это затруднит оркам разворачивание лагеря и замедлит марш. По данным разведки, орки тащат с собой два суточных рациона. Полагаю, растянуть его на три-четыре дня им особенного труда не составит. Но, если мы сможем серьезно их тормознуть, Гхыр предпочтет не бежать как наскипидаренный, а встать на дневку где-то вот здесь, — Лар указал довольно-таки обширный район в верховьях реки Торгун, там, где переход сплошной синей черты в пунктир указывал, что река пересыхает.

— Почему именно здесь? — заинтересовалась Аглеа.

— Судя по всему, Гхыр идет вдоль Торгун, чтобы не испытывать проблем с водой. Я полагаю, делать он это будет до тех пор, пока не доберется до пересохшего участка. Там — наберет бурдюки, и рванет на север, к Серым холмам. То есть — рванул бы, если бы рассчитывал, что ему хватит запасов до своей бывшей крепости.

— Или до точки рандеву с подкреплением, идущим от Черной скалы, — проворчал Серг'Ра. — Мы пока что ничего не знаем о тех местах, и силах, которыми он располагает.

— Не то, чтобы "совсем ничего", — хмуро улыбнулся Лар. — Мы знаем, что подкрепление есть. Что оно движется к Серым холмам, и что с собой тащат запас провизии, полученный в набеге на южного соседа. Так что есть шанс, что дневки все-таки не будет...

— ...и что в домене Черной скалы вы с д'Ин Амитом столкнетесь с войсками этого самого "южного соседа", пришедшими с ответным визитом, — влезла я в паузу.

— Есть и такой шанс...

Еще некоторое время мы обсуждали меры, призванные еще сильнее затормозить орду, заставить ее встать-таки на дневку, и распустить охотничьи отряды, на которые можно было бы славно поохотиться. А потом Лар распустил собрание, и предложил мне воздвигнуть ширму, за которой я могла бы улечься спать, укрываясь от его нескромного взгляда. Но я молча покачала головой. В конце концов, у нас все равно дело идет к заключению постоянного союза, а не временного политического брака. И, хотя я еще не готова сдать последние бастионы, почему бы не позволить ему полюбоваться моим телом? Тем более, что свою любовницу Лар в этот поход не потащил...

Интерлюдия

Одинокий ангел взмыл над погибающим городом. Его время заканчивалось, и уже скоро придется покинуть призывающих. Но его сияющий свет уже позволил вернуться из Серых пределов трем паладинам и одному прелату.

Ангел наблюдал, как людская волна, теряя своих на каждом шагу, захлестнула редкую цепочку последних защитников города, и ворвалась в донжон. Ворота цитадели были выбиты стенобитным заклятьем, почему ее бывшим хозяевам и пришлось выйти на последний бой. Впрочем, сам бывший хозяин цитадели уже бежал в сопровождении сильнейших телохранителей и двух жриц из своего гарема. Прочие же должны были прикрыть его отступление, своими жизнями купив ему необходимое время.

Ангел опустился на боевую галерею донжона. Множество его собратий пало и вернулось в Свет, прежде чем прекратился поток стрел, отправляемых отсюда не знающими промаха стрелками. И теперь множество былых союзников, лежали на теплом дереве, залитом кровью, даже в смерти сохраняя изящество и красоту.

Поднявшийся на площадку воин в тяжелой броне кивнул ангелу. Он казался удивительно неуместным среди изящного переплетения смыслов и символов, образованных зеленеющими ветвями. Но он был здесь, а все остальное — не имело уже значения.

Воин убрал меч в ножны и достал узкий и очень острый кинжал, и полоснул по светлой веревке, сплетенной из волос, пожертвованных сородичами прежнего хозяина. Зеленое знамя с серебряной скопой, парящей над взъяренными волнами, поползло вниз, и было сорвано рукой в латной перчатке. Кольцо, вспыхнувшее на руке воина, было скрыто сталью и кожей перчатки от многих, но не от ангела, взгляду которого грубые вещи тварного мира не были преградой. Надвратный знак, объявляющий города принадлежащим клану Охотящейся скопы исчез, сменяясь латной перчаткой под тремя звездами: личным гербом захватчика.

Два воина: земной и небесный смотрели с высоты, как захватчики, рассыпавшись по городу, врываются в дома, вытаскивают из них обитателей и иную добычу. Кое-где бушевали пожары, но команды аколитов уже занимались тушением.

— Инериол — пал! — произнес Неумирающий. Это были первые его слова, услышанные ангелом. Ангел молча кивнул, соглашаясь с предводителем захватчиков.

Снизу доносились всплески жадности, похоти и отчаяния, иногда зависть разражалась серым всполохом смерти. Все это било по тонким чувствам ангела, но небесный воитель умел сдерживать свои чувства, понимая, что таков истинный лик победы.

Его время истекло, и ангел растворился в воздухе, возвращаясь на план Света, где будет ожидать следующего призыва.

Воронвэ

Стоя над развалинами своего дома, в которых копошилась недоживущая плесень, я понял, что отныне делом моей жизни будет месть тем, кто отверг протянутую руку, кто плюнул на давний союз, кто предал...

Тонкая полоска Силы вновь коснулась поверхности ясеневого плеча длинного лука. Конечно, здесь было бы более уместно танка9, посвященное кровавой мести. Но я всегда был не очень хорошим поэтом. Конечно, учителя Коа'Нессе Олласиэ10 зачли мне экзамен по стихосложению... но, как мне кажется — больше из жалости, и как дань уважения моим способностям мага, чтобы несданный экзамен не мешал мне продолжать обучение незримым путям Матери.

Очередной штрих, легший на древесину, добавился к портрету Энелькольдэ, легендарной Королевы мечей, стиравшей с лица земли одно за другим селения Плывущих-по-Морю11, похитивших и осквернивших ее сестру. Чувства долга и мести, ведшие Энелькольдэ, были столь сильны, что в их пламени сгорела и ее сестра, чьи останки были обнаружены в Длинном доме одного из кланов Плывущих гораздо позднее.

Тихий голос растущей травы, донесенный до меня предутренним ветерком, подсказал, что те, кого я ожидаю — уже близко. С сожалением оставив незаконченный рисунок (ох и устроил бы мне нагоняй старый Элентармэ, учивший меня договариваться с деревьями, и уговаривать их принять нужную мне форму, за такое кощунство), я поднялся, и начал накладывать огненный наговор на свои стрелы. Конечно, можно было бы использовать площадное заклятье, и это позволило бы убить большее количество недоживущих за меньшее время... Но пусть лучше те, кого отправят в погоню — будут считать, что гоняют туима12, а не полноценного курувар13. Конечно, среди туима немногие предпочитают умениям разговора с лесом или исцеления — навык вложения собственного огня в стрелы, как и вообще стихийного чародейства... Но встречаются и такие. Встречаются. Вот и тем, кто сейчас гонит обоз к руинам Инериола, на которых копошатся торжествующие "победители" — встретится именно такой "уникум".

Я криво усмехнулся. Все-таки, младший князь Даэрон Семьсот тридцать второй14 (я скривился от напоминания о манере Неумирающих украшать свои имена бессмысленными цифрами), несмотря на проявленную трусость, сумел извернуться, и полностью растратить или утащить с собой всю княжескую сокровищницу. Так что жалким эдайн, чтобы преобразовать уютные древесные дома в свои каменные норы, потребуется доставить много камня и трупов убитых их топорами деревьев. И за это им придется щедро заплатить своей грязной кровью, напоить ею Растущих.

Голова каравана показалась из-за деревьев. Впереди шагают трое егерей, настороженно оглядываясь по сторонам. На их луках были натянуты тетивы15, но вот стрелы лежали в колчанах. Все-таки длительное время сохранять постоянную готовность к бою — не по силам недоживущих.

Следом за егерями, гордо восседая в седле, ехал всадник. На его грязно-зеленом щите золотилась какая-то сложная композиция малого герба16. Тьфу. Мерзость. И как только у малевавшего эту пакость руки не отсохли от созерцания этого убожества? Однако, судя по тому, что шпоры у всадника посверкивают серебром, а не золотом, рыцаря на охрану обоза поставить все-таки не сумели... или не захотели. Простой сквайр.

Следом за сквайром тяжело и устало шагали восемь мечников. Их снаряжение было добротным (для эдайн) но отнюдь не блистало новизной или ухоженностью. А уже потом двигались телеги с камнем и древесиной. Этелендэ!17 Это до какой же степени умопомрачения должен был дойти Совет Вечного леса, чтобы заключить союз с теми, кто убивает деревья, чтобы жить в окружении их трупов? С мерзкими моргул18 и то лучше было бы в союз вступить!

С легким хлопком стрела срывается с тетивы. Прежде, чем ее огонь гаснет, остывая в крови возницы, семь ее товарок отправляются в полет. Да, я не очень хороший лучник. В Коа'Курунолвэ я изрядно пренебрегал обязательными занятиями рата'квингэ19 в пользу искусства плетения невидимых струн. Потому, собственно, я и пропустил предводителя этого обоза, хотя его смерть и могла бы нанести презренным хумансам больший урон. Однако у меня не было уверенности, что я смогу убить его одним попаданием. А каждое мгновение, которое я потрачу на эту консервную банку — это неотнятая жизнь врага.

Но вот оставшиеся в живых (немногие) возницы догадались закатиться под телеги, а мечники, вместе со спрыгнувшими с дальних телег латниками попытались составить стену щитов. Не то, чтобы она была такая уж неуязвимая... Очередной хлопок тетивы, и стрела, увы, не заклятая, оказывается в ноге одного из мечников, чуть выше колена. Убить — не убьет, но притормозит изрядно. Хотя... Если нет поблизости аколита-медика — может и истечь кровью. Но вряд ли. Животная жажда жизни, свойственная этим полузверям, позволит остаться по эту сторону Серых врат.

Но, между тем, егеря уже успели вернуться. Еще одна-две стрелы — и они меня точно засекут. Так что, лук за спину — и побежали. Ловите эльфа в лесу!

Тин

Путешествие через Дикое поле, к пределам Империи сложно описать иначе, чем прибегая к обширным познаниям члена Ночной гильдии в области... табуированной лексики. Ванда, наш гильдмастер, строго учила меня и моих товарищей "общаться правильным языком", а не скатываться в простонародную брань. Но, частенько общаясь с уличными подонками и отребьем — сложно не научиться говорить и на доступном их пониманию языке.

Так вот... Понимая, что путешествие будет сложным, я, городской вор, удалявшийся от городской стены далее, чем на полет стрелы, только во время путешествия из Ветровска в Азир, настоял на включение в каждую из групп беглецов хотя бы одного человека, имеющего опыт проживания в сельской местности. Хотя бы минимальный.

К счастью, именно Агер, степной охотник, до вступления в наш маленький "клуб по интересам" проживавший в Заовражье, сумел избежать облавы. Впрочем, я не уверен, было ли это следствием умения охотника избегать внимания, счастливым совпадением, или же тем, что люди, обеспечившие наш побег — твердо знали: кого следует ловить, а кого — ни в коем случае. И теперь, когда наша группа не только собралась в полном составе, но и подтянула к себе несколько человек из других групп, рассыпавшихся при облаве, и не сумевших собраться, Агер каждый вечер, устроившись у костра, рассказывал: как ходить по степи, что представляет опасность, на что следует смотреть, а что — можно оставить без внимания, и, главное — с чем можно сразиться, а от чего следует бежать изо всех сил. К моему удивлению, эти рассказы, вполне могущие оказаться жизненно важными для выживания всех и каждого, кажется, слушал только я. Нет, понятно, что отец Вульфред на привалах размышлял о высоком, составлял стратегические планы. Ему — не до мелких частностей тактического маневрирования. Так же и Рита, вместе еще с одной избежавшей облавы девчонкой, выматывались на переходах до такой степени, что на привалах просто лежали, бездумно глядя в небо. Но остальные-то?

Прислушиваясь к разговорам остальных беглецов, когда они изволяли-таки собраться к костру, я с трудом удерживался от громового смеха, которому Неумирающие прилепили эпитет "гомерический". Почему-то они решили, что в Восточной Марке Империи Света, когда мы до нее доберемся, для них уже заготовлены награды: чины и ордена. Почему бы Империя стала организовать или, тем более — освобождать хлебные места, на которые всегда куча желающих, для "героев Сопротивления" — я так придумать и не смог. Но, естественно, делиться этими размышлениями я ни с кем не стал. Незачем их заранее расстраивать. На мой взгляд, нас, в лучшем случае, ждут "солидные" и "привлекательные" места курьеров и старших помощников младших писарей в какой-нибудь конторе, связанной с церковью... Если, конечно, нас всех не отправят на костер как шпионов и еретиков. Впрочем, от последнего, я надеюсь, отец Вульфред прикроет. А так... даже небольшая должность "подальше от Ночной гильдии, поближе к церкви" в мои семнадцать лет — уже неплохой старт. А если отец Вульфред еще и обеспечит каким-никаким, а покровительством, а может, и знакомствами — вообще хорошо.

Я залез в рюкзак, и в очередной раз порадовался, что сумел вспомнить и отыскать закладку контрабандистов. Так что у нас с Ритой есть теплые спальники, фляги и запас еды на первое время. У большей части беглецов из Азира не было практически ничего. Даже оружие догадались захватить в дорогу, в лучшем случае — через одного. А ведь путь предстоит неблизкий. Военный отряд проходит домен (если не по диагонали) в среднем за 2 — 2,5 дневных перехода. Кочевники — быстрее, нежить — медленнее. Груженый товаром торговый, или рабский караван — тащится через средний домен 3-4 дня. А мы в смысле скорости перемещения, увы, существенно ближе к последним. Ни обозов, ни запасов провианта, избавляющих от необходимости охотиться, ни умения чередовать бег и ходьбу, сохраняя силы, ни хотя бы привычки к длительным переходам у нас нет. А идти предстоит далеко. Конечно, оптимальным решением было бы двинуться на северо-запад, напрямую к границам Империи. Но, увы, именно там высока вероятность повстречаться с эльфами. А у Вечного леса сейчас с Церковью и Империей Света отношения... не очень, скажем так. Так что на общем собрании нашей группы, подавляющим большинством в один голос отца Вульфреда, при полном одобрямсе остальных присутствовавших, было решено двигаться прямо на запад, через разоренные Темным походом домены, некогда принадлежавшие Империи, к реке Танас, пересекая ее притоки. А там уже посмотрим. Если получится — то лучше всего было бы пристроиться к каравану судов, и проплыть с ним на север, к крепостям Засечной черты, на которой в прошлый раз остановили темных. Ну а, если не получиться — то двигаться вдоль берега, не теряя реку из вида. Но, в любом случае, путешествие займет еще не одну неделю...

Боюсь, что сейчас к нам в полной мере относится стихотворение, которое как-то читал в таверне Ветровска заезжий бард еще во времена Аурениуса, утверждая, что его сочинили на родине Неумирающих: "...но выживет он — если Богу угодно, а сгинуть — ничто не мешает ему". Ведь идти нам придется через разоренные войной земли, где осели дезертиры обеих армий и разбежавшиеся чудовища, где были применены проклятья массового поражения такой мощи, что до сих пор остаются Пустоши — земли, на которых не живут люди, и откуда периодически лезут твари. Где главная власть — это банды, желающие одного — ограбить любого мимопроходящего.

С этими, надо признать, не самыми оптимистичными, мыслями, я завернулся в спальник, и заснул. И, разумеется, приснился мне кошмар.

Небеса струились потоками огня. Серый пепел, быстро темнея к горизонту, тек под ногами. Темные крылатые тени сходились над головой в скоротечных схватках, и проигравший рушился вниз потоком крови. Я подставил под один из таких потоков руку, и алая кровь потекла по тыльной стороне ладони, застывая на руке серебряной перчаткой. Восемь хищных стрел раскололи полыхающие багровым пламенем небеса, указывая тысячи путей. Я выбрал один из них, и двинулся вперед между изгибающихся потоками жидкости зеркал. Тень за моей спиной полыхнула огненным взглядом золотых глаз. Не оглядываясь, я шагал дальше, напевая продиктованные Вандой слова:

— А от границы ключ переломлен пополам...

Анрэн

Ванвэ'р'ата... Потерявший Путь. Кажется, у Неумирающих, там, за их собственным Звездным пределом есть понятие, аналогичное этому. "Ронин". Благородный воин, потерявший господина, и вынужденный добывать средства для себя и своего отряда мечом. Слово эдайн "наемник" все-таки не отражает всей трагедии этого потерянного пути.

Гилнир, мой побратим, тревожно всхрапывает, встряхивая рогом. Кажется, он пытается мне намекнуть, что подобные отвлеченные рассуждения не слишком уместны в бою. В принципе я с ним согласен, так что...

— Залп!

Я взмахиваю рукой, чтобы это увидели даже те, кто не услышит меня в шуме схватки.

Десять серебряных белооперенных стрел взлетают в воздух. Каждая из них забирает жизнь по меньшей мере одного врага, находя слабые места в почти неуязвимом хитине. Лучники-эдайн действуют намного менее эффективно, но зато их — почти сотня. И все равно у нас не получается не только остановить, но даже и сколько-нибудь серьезно замедлить врага, и волна анта добегает до строя мечников, которых, к счастью, удалось нанять в нашем путешествии.

Анта... Ходят слухи, что это — не то исходный материал, за который взялся погибающий бог, в надежде создать для себя новое оружие в Войне богов, последовавшей за объявлением Анором себя — единственным сущим богом людей, не то — один из первых, неудачных результатов не в меру могущественного, и столь же не в меру идеалистичного молодого чернокнижника, понадеявшегося таким вот образом принести мир и благополучие... Но, в любом случае в близком родстве этих тварей с Единением не сомневается почти никто. Возможно — кроме разве что самого Единения, но у них не спросишь. Да и достоверные сведения о происхождении Единения можно добыть разве что на Оловянных островах... Но отправившиеся туда экспедиции почему-то не возвращаются.

Тем не менее, факт налицо: анта, конгломерат более-менее насекомообразных видов, оказались достаточно живучими, чтобы распространиться далеко за пределами как самих Оловянных островов, так и вообще территорий, контролируемых Единением. Частенько они становятся проблемой, и тогда против них нанимают отряды, вроде моего.

— Залп!

Очередной ливень стрел ударяет по задним рядам напирающей хитиновой лавины. К счастью, у анта, в отличие от Единения, маловато стрелков, а летунов мои лучники уже почти всех выбили.

Строй копейщиков, привычное оружие сдерживания эдайн, к сожалению, совершенно неэффективен против анта. Хотя и огромные для насекомых, но мелковатые для человека, очень шустрые твари легко проскальзывают между копьями и буквально пожирают копейщиков. Это уже не один раз случалось за годы, в течение которых эта напасть терроризирует землю. А сородичи еще возмущались тем, что я приобрел для мечников-эдайн тяжелые каплевидные щиты и крепкие поножи. Конечно, эти щиты — не скутумы, предания о которых сохранились у эдайн со времен седой древности, но вместе с поножами — позволяют достаточно эффективно защищать ноги.

— Залп!

Я оглядываюсь на стоящих рядом лучниц. Пять, всего пять девушек из дальних семей, Неллас-Видящая и Квеннар — наш маг, вот и все, что осталось от моего некогда не самого последнего Дома. Впрочем, если бы не тайная, но действенная поддержка Вечного князя — я не смог бы сохранить и этого. Еще пять девушек-лучниц, потерявших свои Дома и свой путь, присоединились к нам уже позднее.

— Матка! — Неллас прикоснулась к моей руке, и указала куда-то на запад. Признаться, даже эльфийское зрение не помогало разглядеть детали в очередной волне надвигающегося на нас хитина. Но Видящая — это Видящая. И если она говорит, что там — матка, источник порождения и главный нервный центр роя — значит, она там.

Огромная тень проносится надо мной, и я, вслед за Неллас, вкладываю силы в призыв, так что и вторая виверна, хоть и меньших размеров, отправляется туда, где Видящая предполагает матку.

Добравшись до указанного места, виверны раз за разом пикируют, обрушивая на землю потоки яда. Подозреваю, что там и трава-то расти не будет как минимум несколько лет.

Давление на поредевший строй мечников резко снижается: погибающая матка зовет свои порождения на помощь.

— Огонь по готовности! — командую я. — Мечники — вперед!

Сейчас, пока матка еще жива и зовет тварей — надо истребить бегущих в как можно большем количестве. Когда она умрет — это лишит анта единого командования... И по крайней мере часть тварей кинется на нас в боевом безумии... прикрывая бегство остальных. Трюк не новый, но, увы, все еще эффективный.

— Держать строй!

Эти эдайн в боевом раже — слабо отличаются от молодых гончих. "Враг бежит — поймать и затрясти". А о том, что враг может и повернуться — не думают. Но если встречать волну анта без сомкнутого строя — потери зашкалят. Нет, если бы речь шла только об эдайн — то и моргул бы с ними. Но ведь, погибнув, они откроют дорогу к моим эльфийкам. Вот и приходится спасать их глупые головы, напоминая об осторожности и необходимости сохранять строй.

Но вот раздался ментальный вопль, отчетливый даже для неопытного адепта магии Разума. Матка — мертва. Короткий, но яростный навал стоит нам еще пятерых мечников, но в целом — строй устоял. И теперь лучники выбивают бегущих, а виверны обрушиваются с небес. Всех мы, конечно, не перебьем, но еще очень нескоро одна из разбежавшихся тварей мутирует в матку и соберет вокруг себя новый рой.

Я киваю Квеннару. Его лицо уже заливает нездоровая бледность, свидетельствующая о том, что его силы на исходе. Он кивает в ответ, и я командую:

— Разорвать строй! — и направляю Гилнира подальше от того места, где мы только что были.

Неллас и Квеннар скачут рядом со мной. Лучницы бегут изо всех сил. За ними следуют и лучники-эдайн.

— Разбежись, корявые! — Богдан, сержант нанятых мечников, переводит мою команду на доступный этим остолопам язык, и мечники тоже бегут.

— Все, не могу... — выдыхает Квеннар, почти сползая по шее своего коня.

Там, где недавно стояло наше каре — открывается огромная воронка, и из нее поднимается чудовищная пасть, в которую попадаются самые нерасторопные из мечников. Хулуд, тварь, входящая в рой. К счастью, таких в рое никогда не бывает много. Если бы он ударил немного раньше, когда мы были скованы необходимостью держать строй — было бы очень плохо. Но Квеннар, Говорящий-с-лесом, сумел удержать его своей магией. И теперь уже поздно.

Неллас дарованной ей Матерью силой Жизни парализует огромного червя. Я одну за другой всаживаю в него стрелы боли. Толстенный хитин неплохо защищает хулуда как от обычных стрел, так и от стихийной магии. Но вот боль он чувствует. И сейчас эта боль терзает огромное тело, выдавливая из него жизнь. Лучники, несмотря даже на хитиновую броню, медленно, но неотвратимо выбивают из твари немалый запас жизни. Да и вернувшиеся из погони виверны плюются ядом, и рвут тварь когтями. Вскоре червь затихает. Теперь надо будет откопать эту чудовищную тушу, и пройтись по ней, добивая каждую искру жизни, которая еще может в ней остаться. А потом — можно будет вернуться в город, получить выплаты по контракту, и можно будет двигаться дальше на юг. До Олваирина осталось уже совсем немного.

Мирина

Гвайира вернулась на план Хаоса. Теперь можно спокойно разобраться в том, что она увидела со своих горних высот. Своим острым взглядом громптица, дарованная мне владыками плана Хаоса, позволила мне осмотреть окрестности Беленджера. Вообще, мне приносят информацию многие. Ариса и те феечки, что имеют сходные с ней способности, и раньше считали себя ущербными, проникают туда, где их присутствие не слишком желательно для врагов Азира, и подглядывают, подслушивают, устраивают диверсии. Ставр в большей степени имеет дело с существами разных степеней разумности, и добывает информацию от них. Видящие Иримэ и Аэрин прозревают будущее. А я собираю всю эту информацию, и стараюсь понять: что же она означает? Обязанности эти свалились на меня с тех самых пор, как выяснилось, что мои способности к магии оставляют желать лучшего, зато по какой-то непонятной причине мне легко дается понимание тактики и логистики. В результате мне, указанием господина Кайларна пришлось прослушать в Военной школе соответствующие курсы, а также — оперативное искусство и даже стратегию. Наш лорд вложил в мое образование немало средств. Правда, как целитель я слабее даже тех культистов, кто не специализируется на этом, а уж про мою боевую немощь и вовсе хотелось бы промолчать: на фоне тех, кто начинал службу вместе со мной — я не котируюсь вовсе. Но почему-то господин Кайларн продолжает вкладываться именно в мое обучение.

Обычно я не участвую в общих собраниях командного состава, ограничиваясь тем, что собираю и обобщаю информацию, на основе которой лорд Кайларн принимает решения. Как он сказал: "Увы, но когда те, кто собирают информацию и те, кто принимают на ее основе решения — это одни и те же люди, это плохая идея. Слишком велик соблазн подгонять выводы под уже принятое решение. Мне... встречалось такое". Но вот перед каждым собранием командования — я в обязательном порядке докладываю лорду-жрецу о том, что удалось узнать, и какие выводы у меня получились из собранной информации.

Я нанесла на карту Беленджера последние отметки. В принципе, картина была уже понятна, так что я могу отправиться на доклад.

— Итак? — лорд Кайларн отвлекся от обсуждения очередного ритуала с Иримэ, когда я вошла в командную палатку. Впрочем, если судить по несколько припухшим губам эльфийки, обсуждаемый ритуал имел мало отношения к какой-либо из форм ясновидения.

— Вот, — я раскатала прямо на ковер с вытканной пентаграммой кроки пути, по которому предстоит отступать Гхыру. — Здесь отмечен оптимальный путь, и несколько возможных вариантов, — Иримэ улыбнулась. Для Видящей, с ее способностью наблюдать сразу десятки вариантов вероятного будущего, мои попытки предсказать всего лишь пять возможных путей, любой из которых может выбрать Гхыровая орда — наверное, представлялись смешными. Но я все равно немного горжусь собой.

— Хм... — Иримэ слегка прянула ушами. — Я каждый раз удивлялась, почему в моих видениях орда не идет напрямик, а сворачивает вот здесь... — изящный ноготь указал на отмеченный мной изгиб предполагаемого пути орды от прямого пути с места дневки до Серых холмов к востоку. — Но у тебя получается то же самое. Поясни? — она вопросительно посмотрела на меня.

В свое время, сравнивая мистические откровения Иримэ и Аэрин с моими расчетами, лорд Кайларн процитировал неизвестного в нашем мире Владыку Тьмы: "Когда какой-нибудь шарлатан твердит вам, что он никогда не думает, а лишь пророчествует от имени высших сил, то не слушайте ни его, ни те высшие силы, которые он представляет. Половина предвидения — это голый и холодный расчет". Как ни странно, Видящая Реалуэ с таким подходом согласилась.

— Смотрящие отметили, что ваивода Гхыртыкбургуз отправил несколько гонцов, ушедших примерно в этом направлении. А вот где-то здесь, — я указала небольшой район, куда вчера отправляла Гвайиру, — кочует небольшое племя орков-охотников. Вчера они были тут, — я отметила место на карте, где Гвайира видела шатры, — он с тех пор могли и откочевать, — я обвела круг, в котором должно находиться это племя... если не предприняло форсированный марш в какую-либо сторону. — Полагаю, гонцы несут приказ, назначающий точку рандеву. Там ваивода рассчитывает пополнить запасы, и, скорее всего, забрать всех взрослых орков в свое войско. Племени после этого конец, но не думаю, что Гхыртыкбургуза это сколько-нибудь волнует.

— Ага... — усмехнулся лорд. — А вот здесь... — он ткнул пальцем в место, где все вычисленные мной варианта маршрута сходились практически в одну точку, — ...находится место, миновать которое -несколько затруднительно.

— Да, — кивнула я. — Крупная балка, вроде нашей Орбаковской. И ее пересекает дорога, построенная Древними. Преодолеть ее в любом другом месте... можно, но затраты времени и сил будут такие, что вряд ли кто-то на это пойдет.

Лорд Кайларн кивнул, похоже, придумав что-то интересное и увлекательное для орков, а потом поинтересовался:

— А что там с осадой Беленджера?

— Вот, — я раскатала следующую карту столицы местных владений Каганата. — Орки продолжают осаду. Несколько раз они пытались не дать осажденным набирать воду из Торгуна... не слишком успешно. Однако дорога на юг, к тархану Будаху — надежно перехвачена, прежде всего из-за того, что орки продолжают удерживать бывшее предмостное укрепление. Со стороны осажденных были попытки прорваться на север... возможно — с целью пополнения провианта охотой, или передачи приказов тархана кочевым племенам Заречья... Неудачно. Орки каждый раз наваливались крупными силами и загоняли прорывающихся обратно за стены, или же истребляли. Как минимум один раз орки имели шанс прорваться в ворота... но не воспользовались им, и отозвали атакующий отряд. Видимо — не желали нести потери в уличных боях с гадательным результатом.

— Полагаю, отряд оставлен не для того, чтобы захватывать город, — отозвался лорд Кайларн, — а для того, чтобы блокировать гарнизон, не дать ему соединиться с основными силами противоорочьего альянса... и отвлечь мои основные силы.

— Да, — подтвердила я выводы лорда. — Патрули орков направлены далеко в глубь степи. Особенно сильные — высланы на запад, к Великой (они доходят почти до Каменного форта, хотя попыток штурма и не предпринимали), и на юг, в сторону владений тархана Будаха. Видимо, ожидают деблокирующего удара. Лагерь осаждающих перестроен так, что его можно быстро свернуть.

— То есть... — задумчиво произнесла Иримэ, — если мы двинем войска на помощь тархану Захарии...

— Орки снимутся с осады и уйдут вдогон Гхыру, — продолжил лорд. — При этом у них будет определенный шанс соединиться с основной ордой, а вот у нашей пехоты — точно нет. Орки по степи бегут намного быстрее людей.

— А если в погоню пойдет конница кочевников? — заинтересовалась эльфийка.

— Отрядная скорость будет примерно одинаковая, — прикинула я. — Оторваться орки не оторвутся... но и догнать себя не дадут. А если кочевники увлекутся преследованием и сами оторвутся от нашего отряда — у орков будет шанс развернуться и перебить, или, по меньшей мере — рассеять преследователей.

— Понятно. Слушайте приказ... — белка Аэрин, до сих пор беззаботно прыгавшая по шатру, села столбиком, всем своим видом выражая готовность передать приказ. Собственно, именно на такой случай Видящая ее и отправляла. — Пусть Фабрис и Лёсса начинают переправу через Великую, но к Беленджеру — не торопятся. Рано еще. Я подам знак, когда придет время. Агнешка и Збышек, — вот не знаю, по каким признакам наш предводитель их выбрал. Может — просто потому, что первыми вспомнились, — пусть выдвигаются сюда, — указующий перст верховного жреца культа Перемен уперся в знак на карте, обозначающий переправу через балку, — и проведут массовый посев чеснока. Нам — не трудно, а оркам — будет приятно такое внимание. Как закончат — пусть двигаются на соединение с основным отрядом. Остальной же отряд двинется вот сюда, — теперь Кайларн ткнул в предполагаемое место расположения орочьих охотников. — Гхыр не получит ни провизии, ни подкрепления! Сворачивать лагерь. Мы выступаем!

1 "Гильдейский нейтралитет". Отряды гильдии наемников, не нанятые фракционными либо личными врагами хозяина домена — имеют право следовать через домен, возможно — заплатив некую пошлину, размер которой оговаривается Гильдией. Конечно, подобные вещи используются и для разведки, почему к таким отрядам частенько относятся безо всякого радушия... Но вот идея "накопиться на территории домена, прикрываясь гильдейским нейтралитетом, а потом внезапно атаковать"... Такие идеи Гильдией не одобряются, вплоть до неожиданной, но совершенно естественной смерти не только автора идеи, но и всего отряда в полном составе. Так что те, кто с Гильдией не хочет рассориться — отряды под флагом нейтралитета хоть и без удовольствия, но пропускают.

2 Для того, чтобы избежать повреждения руки отпущенной тетивой, стрелки из лука пользуются специальным наручем для левой руки (или для правой, если левши).

3 Сало — от англ. Silence (тишина)

4 Снага (раб) — так старшие орки (начиная с учеников шаманов) именуют любых младших орков, (хрюкеров и швырял), а если в Орде присутствуют гоблины — то и всех гоблинов скопом, кроме чудил (шаманов) и вождей (героев).

5 Сход — имеется в виду Сход Верхних Ваивод, структура управления Орды. Вмешиваются в жизнь доменов они редко и нерегулярно, но вот полноценную войну между владениями своей фракции — резко не одобряют. Вплоть до призыва Ваагх! против ослушника. Хотя, встречаются среди орков и такие оригиналы, которым это только в радость, причем игроки и неписи примерно одинаково.

6 У орков, так же, как и у эльфов, система помогает игроку, переформируя его речь в то, что подданные ожидают услышать. Если, конечно, выбрана соответствующая опция в интерфейсе. Хардкорные же игроки эту опцию могут отключить, и стараются проникнуться духом своего народа самостоятельно. Ходят слухи, что система подобные усилия вознаграждает, но полноценного подтверждения этому нет.

7 Светлокожий — распространенное среди орков оскорбление. Имеет значение "слабак", "трус" и так далее. Изначально означало эльфа, потом — распространилось и на других не-орков, кроме черной ветви Каганата.

8 Позвольте, я не буду цитировать речь орочьего ваиводы дословно. Ничего приличного там все равно нет.

9 Танка... Конечно, эльфийские правила стихосложения отличаются от японских. Но в данном случае имеется в виду краткое, сложенное в пределах сложных и формализованных правил стихотворение, лишенное рифмы и выражающее красоту момента и обуревающие чувства. Поэтому я счел уместным использование именно этого термина.

10 Коа'Нессе Олласиэ (Дом юности листвы, квенья) — аналог средней школы. Заведение, в котором молодых эльфов учат читать, писать, стрелять из лука, составлять стихи, резать по дереву, основам магии, и многим другим вещам, необходимым начинающему жизнь Перворожденному. Те, кто покидает учебное заведение по окончании этой ступени — пополняют армию Вечного леса как стрелки. Те же, кто проявляют более высокие способности — продолжают обучение уже в специализированных Домах, становясь мечниками, магами, всадниками на единорогах...

11 Плывущие-по-Морю — фракция Морских владык и ее члены. Поскольку моряки по воде не плавают, но ходят, использованное причастие придает этнониму уничижительно-оскорбительное звучание, аналогично "москали", "хохлы", "жиды", "лягушатники" и т.л.

12 Туима (росток, квенья) — молодой, лет 100-150 эльф, относительно недавно покинувший Коа'Нессе Олласиэ. Как правило умеет обращаться с луком и несколькими заученными чарами, не располагая собственной Книгой Заклинаний.

13 Курувар (квенья) — маг. В данном случае имеется в виду юнит 4-го ранга, закончивший Коа'Курунолвэ — Дом Мастерства и Мудрости.

14 Даэрон Семьсот тридцать второй — разумеется, имеется в виду семьсот тридцать второй игрок, пожелавший назваться именно этим именем.

15 В походе как правило, тетиву с луков снимали, натягивая ее только непосредственно перед сражением

16 Малый герб — щит и изображение на нем. Средний герб — щит дополняется шлемом или короной. Большой герб включает в себя средний герб, а также щитодержателей и девиз.

17 Этелендэ — мн. ч. от этеленда (квенья) — "изгнанный, утративший доверие". В переносном смысле — ругательство, допустимое в приличном обществе.

18 Моргул (синдарин) — колдовство, некромантия

19 Рата'квингэ (квенья) — путь лука, искусство обращения с данным оружием.

Глава 6. Серые холмы

Заурми

Мы продолжали движение на север, от реки, на которой стоял так и не покоренный Беленджер — к захваченным врагом Серым холмам. Поскольку Орда уже однажды прошла этой дорогой — с провизией было... сложно. Небольшие отряды швырял и хрюкеров постоянно шныряли вокруг основной колонны, в поисках живности... но возвращались с добычей крайне редко. Приходилось подтягивать пояса. К тому же, длительность переходов пришлось сокращать: для того, чтобы установить надлежащую защиту и удерживать подальше ассасинов Кайларна — требовалось длительное камлание. К тому же и сам лагерь приходилось разбивать на большей площади, чтобы проклятье Красной гнили не распространялось разом на весь лагерь... В целом, наша скорость сильно снизилась. Но вера в бальшаго босса была по-прежнему крепка. Мы знаем, что он сумеет привести нас к победе, и Ваагх! благодать которого не ведома тем, чья кожа не окрашена благородным изумрудом, вскипает в нашей крови!

Со стороны может показаться, что толпа, в центре которой я бегу — совершенно беспорядочна. Но на самом деле это не так. И каждый орк с рождения знает: где его место в строю, и как бежать, не создавая помех собратьям! Слитные удар ног заставляют колебаться саму Мать-замлю, и вздрагивать духов Нижнего мира. Единым натиском...

— Ей, мелкая! Спрыгни в зад арды за эйлом1! Грло промчить охота!

Голос мерзкого снаги вырывает меня из высоких размышлений. Но еще по крайней мере десяток шагов я пытаюсь понять: к кому обращается этот тупой швыряла?

— Бстро! Я сказать! — хрипит эта жертва многочисленных ударов в медный лоб.

Я несколько выбиваюсь из общего шага орды, вплетая в бег ритм одного из самых быстрых камланий, из тех, что мне известны. Заодно, это позволяет чуть прибавить в скорости, так что лапа придурка до меня просто не дотягивается.

— Ах ты ...! ...! ... — ругательства снаги не отличаются красотой и изяществом. Он просто раз за разом обвиняет меня в непристойно-легком для воительницы Орды поведении, не беря на себя труд даже разнообразить слова. Впрочем, подозреваю, что он других-то и не знает.

Презренный пытается ускорить ход, и все-таки дотянуться до меня. Зря это он. Потому что камлание уже закончено, и дух дневной грозы уже принял частицу моей маны, так что в плату за проявленное уважение — швыряет в лицо жалкому снаге порыв ледяного северного ветра, и бросает в него пусть и слабенькую, но все же небесную стрелу.

Снага орет от боли и падает прямо под ноги бегущему следом. Тот с хохотом делает в мою сторону одобрительный жест, и пробегает прямо по упавшему. Впрочем, так же поступают и бегущие следом. На краткое мгновение мне становится интересно: сумеет ли тупой снага вообще подняться и следовать за ордой? Впрочем, эти досужие размышления очень быстро покидают мою голову. Сейчас от всех орков требуется только одно: нестись вперед, чтобы тяжелым ударом обрушиться на врага, посмевшего вступить в наши пределы!

Збышек

Горячий ветер кружит голову. Частично слившись восприятием с порождением Плана Хаоса, я управляю его полетом. Агнешка же следит за картой, старательно соотнося изображенное на ней с пролетающей внизу местностью, указывая мне ориентиры, на которые следует держать курс. Позвякивают мешки с "чесноком". Их много, так что летим мы несколько ниже и медленнее, чем могли бы, но все равно серьезно быстрее практически любой твари, передвигающейся по земле.

— Вот она! — Ангешка протягивает руку, и я вижу впереди крутые склоны балки. — Там!

Моя спутница указывает рукой вправо, и я замечаю то место, где крутизна склонов резко снижается. Похоже, мы нашли древнюю дорогу, пересекающую балку. Теперь надо как следует осмотреться, чтобы понять: куда нам следует высыпать подарочки для бегущих орков.

Раньше, когда мы были ближе к Азиру, и можно было слетать, пополнить боезапас, это вообще не имело бы значения: тут был бы не один ездовой крикун, а весь отряд, и мы плотно засеяли бы чесноком все возможные пути. В конце концов, недели, прошедшие после открытия границ домена, кузницы Азира и Ветровска работали, создавая запасы для войны. Но сейчас мы слишком далеко от своих баз, чтобы гонять кого-то в Азир, ослабляя наш и без того не слишком многочисленный отряд. Так что приходится экономить. По этой же причине прекращены налеты на орков с рассыпанием флешетт. Но, говорят, что Кайларн договорился с волшебником д'Ин Амитом, так что в Серых холмах восстанавливают кузницы, и уже готовят для нас новые запасы флешетт и чеснока. Так что, когда мы приблизимся к бывшей цитадели орков — можно будет снова тормозить их продвижение атаками авиации. В конце концов, шаманские камлания, необходимые для организации качественной противокрикуньей обороны, сами по себе замедлят марш орды как бы не сильнее, чем налеты.

Первый мешок чеснока мы с Агнешкой высыпали поперек дороги в нижней части склона, там, где бегущие под уклон орки неизбежно будут ускоряться. Разумеется, мы высыпали не сплошную полосу, которую легко заметит передовое охранение, а несколько островков, которые может обогнуть одиночка, но по которым придется бежать большому отряду.

Второй отправился прямо в воду бегущей по дну балки речки. Вылавливать острые колючки среди скользких камней, в ледяной даже посреди летнего дня воде — будет для орков отдельным удовольствием.

Ну и третья полоса острых металлических штырей, сваренных так, чтобы в любом положении хотя бы одно острие торчало вверх, легла за гребнем подъема, там, где утомленные длинным восхождением орки решат, что их неприятности уже закончились.

— Идут! — Агнешка коснулась моей руки.

Над горизонтом далеко на юге поднимался столб пыли, которым любой движущийся по сухой степи отряд возвещает свое приближение гораздо раньше, чем можно будет увидеть его бойцов.

— Уходим, — кивнул я подруге.

И крикун помчался на северо-восток, туда, куда звал нас приказ Командного заклинания...

Заурми

Мы продолжали двигаться. К сожалению, необходимость как-то пополнять запасы продовольствия несколько тормозила орду. Ведь уже при осаде Беленджера с этим были некоторые... затруднения. Так что шанс добраться до Серых холмов без дневок... был, но мы бы добрались в сильно истощенном состоянии. Даже медноголовые военные вожди понимали, что в этом случае волшебник и колдун постараются нанести удар прежде, чем мы соединимся с подкреплением из-под Черной скалы. И у них будут некоторые шансы если не одолеть Орду, то, по меньшей мере — сильно потрепать нас, надолго отложив завоевание Беленджера, с его запасами людишек.

— Не нравится мне это... — пробормотал бегущий рядом учитель. Вообще-то, по своему возрасту и колдовскому могуществу, Маухур уже давно может претендовать на право и привилегию перемещаться на помосте, который должны нести четверо снаг. Но он каждый раз, когда ему предлагали такое — отказывался... как правило — ударом в ухо. И этим он уже заслужил уважение даже на вождей военной ветви.

— Что Вам не нравится, Учитель? — поинтересовалась я. Маухур всегда говорит, что "имеющий возможность задать вопрос и не сделавший это — дурак, не достойный быть шаманом". Правда, в этом он не сходится с большинством старших шаманов, которые предпочитают, чтобы ученики слушали, но ни в коем случае ничего не говорили, а тем более — не спрашивали.

— Духи степных ветров всегда были благосклонны ко мне... — и в самом деле — степные ветерки всегда горазды поболтать... а Учитель никогда не отказывается их выслушать. Опять-таки, в отличие от многих других, которые считают, что слушать духов, ничего им не приказывая — глупая трата маны. — ...и они донесли весть: тварь Хаоса опустилась на нашем пути. Впереди, там, где древняя дорога, что ведет от руин Холасса, мимо нескольких уничтоженных по приказу ваиводы поселений светлокожих, и теряется в степи, пересекает балку Хавра.

— Тварь Хаоса... — я постаралась припомнить, что говорил о них учитель... Как и прочие твари, обитающие вне материального мира, за исключением духов, что присутствуют разом и в нашей реальности, и в верхнем или нижнем мире, они редко способны задержаться в срединном мире надолго. Сама суть плотной реальности выдавливает их отсюда. Но сильный шаман, колдун или чернокнижник может своей силой привязать их к срединному миру на время или навсегда, и пользоваться их силой. И один из наших противников — как раз колдун из тех, которых называют "Хранителями Древних". И служащие ему твари Хаоса неоднократно приносили беду.

— Тварь была сама по себе... или со всадником? — задала я очевидный вопрос.

— Духи редко замечают обитателей нашего мира... если они не шаманы... или не вмешиваются в жизнь духов как-то иначе.

— Ловушка, — сделала я простой вывод.

— Или что-то, способное задержать орду, — отозвался учитель. — Ветра на севере плачут кровью. Мы вряд ли найдем приют в шатрах Улмехтазара.

— Проклятье! — вырвалось у меня.

Впереди — убивают наших сородичей... а мы не можем ничего сделать. Только бежать быстрее... вполне возможно — прямо в ловушку!

— Тварь ушла к северо-востоку, — оскалился Маухур.

Некоторое время мы бежали молча. Мне немного стыдно признаваться в слабости, но однажды даже пришлось послать снагу за эйлом, чтобы сохранять силы. Впрочем, для шамана выносливость тела — не главное.

Шаг за шагом балка, и притаившаяся в ней опасность — приближались. Рев ваиводы, подхваченный нобами, а затем — и черными, возвестил, что можно перейти с бега на шаг. Полсотни шагов желанного отдыха, и орда снова сорвется на бег, чтобы отомстить подлым светлокожим за их набег.

Снага, бегущий впереди, взревел, и упал на колено. Его сосед прыгнул в сторону, среагировав не необычное для ритма бегущей орды движение... и столкнулся с соседом слева. Вспыхнула драка. А потом — еще одна. И еще...

— Стоять! — взревел ваивода. — ... и пасть порву тому, кто двинется! Шаманы, что это за дрянь?!

Учитель прошел вперед, среди расступающихся снаг. Мы, его ученики, следовали за ним. Впрочем, остальные старшие шаманы поступили также.

Маухур подошел к тому снаге, что упал первым, и вырвал из его ступни странную штуку.

— Что это, учитель? — спросила я его, рассматривая странную штуковину, обильно политую орочьей кровью.

— Чеснок, — озвался учитель. — Мерзкое изобретение светлокожих. Видишь, это четыре стальных шипа. Они вплавлены в железный шарик так, чтобы, как вся эта мерзость не упади — один из шипов обязательно торчит вверх. Не смертельно, даже не особенно опасно... Но бежать этот снага не сможет еще долго. К тому же, смотри... — учитель взмахнул рукой в сторону лежащего перед нами спуска. — Очень... мудро и очень подло сделано. Тот, кто рассыпал чеснок — не пытался создать сплошной заслон. Одинокий путник или гонец ваиводы сможет пробежать, почти не снижая скорости. Но вот отряд, а тем более — орда...

Я пригляделась. Пятна острого железа лежали так, чтобы нам пришлось либо замедлиться, проходя заграждение по одному... либо части орков пришлось бы бежать прямо по этой мерзости.

— Хе-хе... — сухо рассмеялся Маухур. — Я ожидал худшего. Не в первый раз светлокожие пытаются тормозить орду чесноком. Далеко не в первый.

Учитель ударил в бубен, и закачался в камлании, подыгрывая себе на варгане. Все, что я смогла понять — это то, что учитель взывает к духам земли... через некоторое время стало понятно и то, что именно он хотел сделать: утоптанная бесчисленными ногами земля дороги стала мягкой настолько, что проклятые железки медленно тонули в ней, как вы зыбуне.

— Тьфу! — учитель выплюнул варган. — Умные... но глупцы.

— Почему? — спросила я, сразу поняв, что он говорит о создателях этого... заграждения.

— Там, наверху, — Маухур поднял руку в направлении противоположного склона балки, — тоже была полоса, "засеянная" чесноком. Те, кто попался бы на нее — падали бы вниз, сбивали тех, кто поднимается, вызвали бы суемятицу и неразбериху. Но, увидев первое заграждение — я потратил несколько больше сил, и зачистил все!

Я внимательно осмотрелась, пытаясь, как и рассказывал учитель, понять: что бы я сделала на месте врага...

— Учитель! — вскрикнула я, когда Маухур уже собирался идти докладывать ваиводе. Впрочем, остальные старшие шаманы ушли раньше.

— Чего тебе, ученица? — недовольно повернулся ко мне учитель.

— Текущая вода! — ткнула я рукой в сторону речки, бегущей по дну балки.

— Гресса аш! Гхаш нхарал! — грубо выругался Маухур на старом языке Тьмы, который и шаманы-то ныне знали редко.

Шаманы Орды не часто имели дело с текущей водой и ее духами. Большинство предпочитали грозное пламя степного пожара, стремительный бег смертоносных молний, уверенную тяжесть камня... даже к всеведущему ветру обращались немногие. А вот текущая вода... Таких в орде не было. А духи, не связанные договором — редко когда согласятся даже просто поговорить, а скорее — навредят, скроют между своих холодных струй холодное, ждущее крови железо...

Некоторое время учитель камлал... Но даже мне было видно: он так же далек от успеха, как и в самом начале.

— Нет,— опустил он бубен. — Духи этих вод не помогут нам. Они помнят светлокожих, прежних хозяев. И помнят, как кровь светлокожих лилась в их воды. Они злы. И сейчас они хотят играться с нашей кровью между своих струй. Они жаждут...

— Эй! Чудилы! Что у вас там? — От знамени ваиводы притопала его любимица — ноб Варка. Высокая, мощная и красивая, она, по слухам, занимала место не только в шатре ваиводы, среди его советников, но и в его постели. Впрочем, с ее-то внешностью, украшенной несколькими благородными шрамами, и дополненной ожерельем из ушей светлокожих — неудивительно. Она — самая красивая орка Орды, кому как не ей спать с ее сильнейшим вождем? Не то, что такая замарашка, как я: мелкая, тощая, не имеющая даже одного почетного шрама, не говоря уже об ожерелье...

Учитель рассказал нобе о возникших проблемах. Та пожала плечами.

— Всего-то? Чудилы... — махнула она рукой. — Эй, снаги! Замостить брод!

Четверо хрюкеров пробежали мимо нас и рухнули прямо в воду. Может, в чье-то тело и впилось коварное железо, но, как и подобает настоящим бойзам, они ничем не показали этого. Следующая четверка прошла по лежащим, и рухнула ближе к дальнему берегу. Их обтянутые кожаной броней спины выступали из неглубокой речки, образуя своеобразную дамбу. Следующая четверка уже достигла дальнего берега.

— Пшли! — скормандовала ноба.

И орда двинулась вперед. Прямо по телам тех, кого никто и никогда более не назовет "снагами".

Пьен

С высоты жилой лагерь охотников отличался от походного лагеря орды разве только размерами. А так... Тот же редкий частокол, призванный не столько остановить нападающих, сколько притормозить их и заставить сломать строй, протискиваясь между кольями. Те же шатры шамана и вождя племени... Правда, шаманы орды ставят шатры и для своих учеников, а здесь, судя по всему, ученики спят вповалку вместе со снагами, на таких же подстилках из кошмы. Отличались только тренировочные здания. Были огорожены две тренировочные площадки — одна для обучения хрюкеров, а вторая — для швырял. Причем вторая отличалась от первой тем, что была обнесена невысоким валом. Не столько для обороны, сколько для того, чтобы посланные косорукими обучаемыми швыряла не финишировали в самых непредсказуемых местах. О сохранности самих обучаемых, равно как и их наставников, никто особо не заботился. Между этими площадками, возле грубо сколоченного навеса, дымила кузница, которая у людей называлась бы "походной". В принципе — понятно. При орочьих методах обучения грубое и дешевое оружие проходит по категории "расходники". Ни загона для топотунов, ни логова ездовых волков в пределах видимости не наблюдалось. Так что можно предполагать, что этих тварей в данном племени не присутствует. Впрочем, это не удивительно. Абсолютное большинство подобных поселений довольствуются первым-вторым рангами бойцов, предводителем (в данном случае — нобом) и, частенько — религиозным лидером. Так что высокоранговым бойцам тут взяться просто неоткуда. Для их обучения нужно Место Силы. Даже то, что у шамана не один, а несколько учеников, с которыми он прямо сейчас занимается, — уже показатель того, что данное племя — довольно-таки крупное и серьезное.

Я несколько перестроил наблюдательное заклятье, перенеся внимание на толпу орков, возвращавшихся с удачной охоты. О последнем свидетельствовали крупные куски мяса, которые орки тащили на грубых волокушах. Забили они либо что-то одно, но просто громадное, либо стаю довольно-таки крупных существ.

Вообще-то, подобные племена, живущие практически натуральным хозяйством, приносят в казну хозяина домена... хрен, да ни хрена. Даже еды они добывают если и больше, чем необходимо для прокормления жителей и создания минимальных запасов на зиму — то очень и очень ненамного.

Учитель говорил, что в сущности, в этом и заключен смысл орков как Двигателей конфликта. Имея и возможность, и необходимость набирать огромную массу низших, орки редко когда имеют возможность ее прокормить — вот им и приходится набигать и огроблять...

Закончив подсчет живой силы орков, я вернулся к поселению, и принялся отмечать места, где нам могут оказать сопротивление, а заодно — знакомиться с нехитрым бытом охотников и собирателей.

На площадке, несколько отделенной от основного лежбища по соображениям, наверное, пожарной безопасности, женщины и дети под руководством крупного орка, зримо переживающего свой позор (не взяли на охоту) и охотно выражающего (пинками и затрещинами) подчиненным обуревающие его чувства, коптили и вялили мясо. Подростки постарше вглядывались в даль, стоя на площадках башен в углах частокола, сооружений скорее наблюдательных, чем оборонительных. Без дальновидящего заклятья меня они видели разве что как черную точку на самом горизонте, так что беспокоить поселение — не сочли нужным. Несколько стариков, чья покрытая шрамами шкура была скорее белесой, чем привычно-зеленой, плели корзины и занимались другим нехитрым ремеслом.

За пределами частокола, у промоины, по дну которого тек небольшой ручей, ниже по течению от основного лагеря, были установлены козлы, на которых сушились обрабатываемые шкуры.

Светлое пятно привлекло мое внимание, и я пригляделся... Когда же я осознал — что именно вижу, то с трудом удержался от воззвания даже не к своему принципалу, но к Владыке Вечной войны. И пусть он не одобрит молитву "ничтожного колдуна", но сегодня я однозначно добавлю к Его трону несколько орочьих черепов! Кожа была человеческой, более того, — женской!

Однако я с некоторым трудом, но все же удержался от того, чтобы скомандовать немедленную атаку. Надо подождать. Скоро мужчины подойдут к лагерю, и неизбежно расслабятся — "почти дошли", а женщины сбегутся к воротам, чтобы встретить своих близких...

Я еще раз осмотрел частокол. Как и бывает принято у большинства охотничьих племен, на частоколе были вывешены примеры охотничьей доблести — черепа добычи. Еще при первичном осмотре лагеря некоторые черепа показались мне слишком маленькими... Тогда я не обратил на это внимания, считая, что мне показалось. Но теперь меня охватила жуткая уверенность, что черепа были детские.

Я повернулся к Учителю, и увидел, как он медленно кивает мне. Еще несколько секунд ушло на то, чтобы соотнести расстояния и скорости бега орков с добычей и полета ездовых крикунов.

В нужный момент я взмахнул рукой, командуя атаку, и крикуны понеслись вперед.

Когда взревели рога наблюдателей на башнях, извещая поселение о надвигающейся угрозе, толпа охотников и их встречающих уже прочно перемешалась в воротах. Вспыхнули драки, в том числе — и радостное кровопролитие... В обычной ситуации это не грозило племени ничем большим, нежели отправкой нескольких проигравших к шаману на излечение, и появления еще у нескольких орков почетных шрамов. Но то — "в обычной ситуации". Сейчас ситуация не была обычной. Рев боевой тревоги и матерные комментарии влетевшего в толпу ноба восстановили порядок, но не сразу, не сразу. Мы уже были над самим лагерем.

Сфера искажения и пыльца черного лотоса накрыли шатер шамана, куда сбежались и его ученики: то ли, чтобы защищать учителя, то ли чтобы самим воспользоваться его защитой. Глазницы черепов, развешанных на тотемных столбах вокруг шаманского шатра, вспыхнули и погасли. Духи, призванные шаманом невысокого уровня — не смогли противостоять чарам двух Одержимых Хаосом, и бежали. Оставшийся же без защиты шатер исчез в волне разрушительной магии. А потом на то, что осталось от шатра — рухнули трое сфено, чтобы добить выживших, если таковые, разумеется, там остались.

Пинками и тычками вразумив подданных, ноб матерным ревом заставил их принять какое-то подобие боевого построения.

Рыцари Хаоса прыгнули с крикунов, еще в полете призывая своих кошмаров. За ними редкой цепочкой встали огнеглазые.

Малочисленность противников подбодрила орков, и они, подбадривая себя боевыми кличами, кинулись вперед. Ноб радостно взревел, размахивая ятаганом, но в этот момент за его спиной вскрылась Кэра, и почти ласково обняла его. Кинжал в ее руке вошел в орочью глазницу, левое крыло — ударило в грудь, а правое — в левую ногу над коленом. Даже этого оказалось недостаточно, чтобы положить эту тушу на месте, но вот покалечило его изрядно. Кэра отпрыгнула, и, увернувшись от просвистевших мимо швырял (одно из них влетело нобу прямо в грудь — умышленно, или же по криворукости бойца — уже не понять, а еще несколько финишировали прямо в толпе хрюкеров, вызвав возмущенные вопли оттуда), взлетела повыше, и исчезла, задействовав отвод глаз. Орк был еще жив, но его левая нога подвернулась, а ослепленный глаз — помешал вовремя заметить и опознать угрозу. Пяток стрел Хаоса, прилетевших ему в грудь, снизили запас его жизненных сил до критического минимума, а кровотечение из разорванных сосудов левой ноги — доделало остальное. Ноб упал и больше не двигался.

— Ха! — завопил один из его приближенных. — Бойзы! Теперь я буду ко...

Орк рухнул со швырялом в черепе. Еще несколько — вошли ему в грудь и живот. Все-таки способность выживать и стойкость к повреждениям у хотя бы и среднеуровневого ноба и у рядового хрюкера — несколько различны.

— Слабак! — заорал тот, кто сумел добиться наиболее впечатляющего попадания. — Вот я...

Метатель начал было расписывать свои многоразличные достоинства, но тут до него добрались дружки убитого, и он заткнулся по весьма уважительной причине — в связи с отбытием на свидание к Хозяйке Серых пределов.

Испытанные бойцы, женщины, даже старики и дети — радостно присоединялись к увлекательному процессу демократических выборов нового предводителя.

— Люблю наблюдать голосование старым добрым ручным методом, — криво ухмыльнулся Учитель, чей крикун завис возле моего.

Рыцари Хаоса, и следовавшие за ними огнеглазые приостановились, давая широким народным массам присоединиться к забаве. А потом рухнувшая с небес виверна накрыла торжествующий электорат облаком яда. Рыцари Хаоса разгорячили своих кошмаров, и с разгону, рубя спины и затылки, прорвались к орку, стоящему на куче трупов своих сородичей. Следом за ними спешили немногочисленные, но грозные огнеглазые — тяжелая пехота Хаоса, в сросшихся с телами доспехах цвета крови.

Орк, еще даже не закончивший превращения в черного, не смог долго противостоять напору двух высокоранговых бойцов, и рухнул, добавив собственное тело к куче, которую только что гордо попирал. Это надломило боевой дух племени, и оно начало разбегаться. Но в воротах их уже ждали две стаи орнисов, а за единичными прорвавшимися — кинулись церберы, призванные Агнешкой. Разгром был полный.

Заурми

Мы бежали. Бежали, как только могли, хотя и понятно было, что мы уже опоздали. Ветра доносили до нас страх и боль там, впереди, где мы должны были встретиться с сородичами. Но, может быть, нам удастся если не "спасти", то хотя бы "отомстить"? Конечно, когда враг летает — добраться до него затруднительно... Но и учитель, и другие старшие шаманы уже призвали духов, достаточно могущественных, чтобы сумели добраться до гордо парящего в вышине и считающего себя в безопасности врага. Да и многоглазы, нанятые ваиводой, злобно посматривали на небеса из повозок, в которых их везли возле ставки Бальшаго босса. Вообще-то, в обычном случае могучие орки преисполнились бы презрения к тварям, что не могут даже бежать в одном строю с прочей ордой. Но в данном случае... Многоглазы просто не созданы для быстрого бега. Они могут только неторопливо, зато бесшумно парить невысоко над землей... Зато их тяжелый взгляд способен ссадить с небес даже отожравшуюся виверну. Насчет дракона — не знаю... но, если многоглаз будет не один... втроем-вчетвером — наверное свалят!

Увы, когда мы добрались до стоянки племени — злобный враг уже успел сбежать, нанеся удар. Первое, что мы увидели, приближаясь к лагерю Улмехтазара, был столб темного дыма, тоскливо поднимающийся к небесам. Когда мы приблизились, стало понятно, что в лагере не осталось целым ничего более-менее ценного. Даже тренировочные площадки хрюкеров и швырял лишись тотемных столбов, превращавших их из просто клочков утоптанной земли в сакральное место, откуда могли бы выйти новые наши собратья. Сейчас врата были закрыты подлым врагом.

Даже столбы частокола были вырваны из земли в неистовой злобе. Из них сложили поленницу, которую переложили телами наших павших собратьев, и подожгли, облив чем-то липким и горючим. Светлокожие уроды лишили наших братьев даже последней чести — возможности пополнить своими телами запасы орды! Шхаэр гхаш-ш!

— ...! ..., в ... и ... на ...! — Урглак, командир волчьих всадников, уныло матерился на Всеобщем.

— Что там, Груз Волчицы? — обратилась к нему Варка, используя нелюбимое волчьими всадниками прозвище.

— Остались выжившие, — волчий всадник зыркнул на нобу, но проявить свое недовольство чем-то большим — не посмел. Даже не беря в расчет, что ноба его может свалить одним ударом, злить ваиводу, затевая ссору с его любимицей — было бы фантастически глупо даже для простого баивого бойза, не говоря уже о предводителе отряда. — Подростки, слишком слабые для стуканья, слабейшие из женщин и дети. Их гонят куда-то вон туда!

Волчий всадник махнул рукой куда-то на северо-запад. Я попыталась припомнить карту, что показывал мне учитель. Хм... Там ведь нет ничего важного?

— Почему туда?! — озвучила и мои сомнения Варка.

— Хитрый враг, — нахмурился учитель. — Если бы рабов погнали прямо к Серым холмам — мы успели бы их перехватить и отбить до того, как они уйдут под защиту крепости. А так... Если мы гонимся за рабами...

— Пхе! — высказалась ноба относительно идеи выручать бесполезный мусор, не сумевший даже умереть в бою.

— ...то мы будем удаляться от ребят, что бегут из Черной скалы, — не обратив внимания на пхеканье, продолжил Маухур. — Да еще и дадим захватчикам Серых холмов больше времени на подготовку к обороне.

— Как будто это им поможет! — скривилась Варка.

— Они могут думать, что поможет, — нейтрально отозвался учитель. — Если мы пойдем навстречу Ахмару и его бойзам, — учитель махнул рукой на юго-восток... не то, чтобы кто-то мог позабыть, где находится Черная скала, откуда к нам движется младший ваивода Ахмар с подкреплением. — Они успеют укрыться в Серых холмах, и загнать рабов туда же. А если мы бежим вперед, и устанавливаем блокаду Серых холмов — они уведут рабов в Горные клыки2.

— Мы будем ждать Ахмара здесь! — земля вздрогнула, когда подошедший ваивода Гхыртыкбургуз уронил на нее свою палицу. — А потом двинемса к Серым холмам. Мы папробуем стукать их с ходу. А если не стукать — то пайдем дальше на север, к Горным клыкам. Мы стукать их, и мы выбить их, ведь там не может быть бальшая банда! Мы вернем угнанных бойзов. Хоть они и слабаки, но орде и такое бесполезное мясо все равно нужно! Мы провремся на север, в жирные владения колдуна. Мы будем жрать жирных светлокожих рабов! Мы будем брать слабых светлокожих самок! Грабить! Жечь!! Убивать!!! Гра-а-а!!!

— Ваагх! — согласно громыхнули подошедшие нобы и младшие ваиводы.

— Ваагх!!! — я радостно присоединилась к остальным. Радость окрыляла. Бальшой босс сказал! Мы! Пойдем!! На север!!!

Гелдиира

Караван из владений д'Ин Амита подошел вовремя. Рисковать, полностью перестраивая стену — никто не стал, но големы споро возводили из привезенного камня несколько малых укреплений, которые д'Ин Амит назвал редутами и люнетами, чтобы максимально затруднять оркам штурм основной стены. В спешно восстановленной кузнице големы выковали новые створки ворот, взамен выбитых тараном, а сам таран — затащили внутрь. В очередь же строительства Места Силы были внесены лаборатория алхимика, почему-то не возведенная предыдущим хозяином этих земель, и вторая кузница.

Д'Ин Амит не стал истерично рушить доставшийся ему замок, и спешно перестраивать "под себя" — враг слишком близко. Хотя лояльность войск, которые можно нанять в Серых холмах, и сомнительна, но, мы, темные эльфы, знаем, как обеспечить, чтобы даже самые нелояльные войска не повернули оружие против своих хозяев. В конце концов орки в Подземье — явление отнюдь не редкое, так что как заставить этих полуживотных служить настоящим хозяевам Подземельной Тьмы — истинный народ отлично знает. И некоторые способы я подсказала своему любовнику. Честно говоря, он немного скривился, но согласился, что это вполне может быть полезно. Правда прибегнуть к найму (и, соответственно, вполне рабочим способам истинного народа) он согласился только в случае, если нехватка сил станет очевидной. Конечно, это может быть поздно, но... В данном случае этот мужчина — противоестественно-главный. Я могу только советовать.

Железные драконы и стаи призванных переставшими испытывать дефицит маны магами и джиннами д'Ин Амита летающих тварей почти всех стихий отправились разорять поселения орков, в которых Гхыртыкбургуз мог бы получить подкрепления. Из этих рейдов железные драконы временами возвращались потрепанными, а призванные летуны — и вовсе несли потери. Но драконов спешно чинили, а потери среди призывов и вовсе никто не считал.

Зато эти загонные отряды притаскивали еще живых орков, которые не совсем добровольно принимали участие в ритуалах, проводимых демонологами и некромантами, пополняя защитников Серых холмов бойцами, заведомо более лояльными, чем орки, которых пока что никто не торопился нанимать.

Светленькая демонстративно выразила свое неодобрение подобным методам пополнения армии, и удалилась. Как она сказала, "полноценного древесного стража за день-два не создать, но вот вырастить во рву цветы, вдыхать аромат которых для любого, способного к дыханию, будет несколько опрометчиво — вполне возможно". Так что сейчас она ковыряется во рву... склоны которого уже вполне себе бодро зеленеют. Хоть она и дура светлая, но дело свое знает!

В общем, Серые холмы готовились к обороне.

Маэлрос

Как один из князей Великого дома Серебряной ивы, я, разумеется, не мог себе позволить, войдя в мар'гуилдэ3, подобно глупым туима, перенимающим всякую гадость от эдайн, плюхнуться на "удобные" диваны, выращенные вдоль стен.

Увы, современная молодежь глупа и не уважает мудрость старших и древние традиции, бессмысленно перенимая "новые, более удобные и прогрессивные" у этих полуживотных — эдайн. К сожалению, некоторые выходки беспутных туима приходится просто терпеть, дабы не усугублять конфликтов в обществе. Но это не значит, что всякие новомодные штучки, вроде уже упомянутых диванчиков, мне нравятся. Ведь те, кто рассаживаются там, демонстрируя пренебрежение тренировками тела и стойкостью духа, тем самым лишают себя замечательных эстетических переживаний, поскольку все настоящие мар'гуильдэ, в отличие от простонародных заведений нижнего яруса, выращены таким образом, что наилучший вид открывается именно с середины комнаты, где и расположены места для правильной беседы. К тому же, это эдайн не могут достаточно длительное время пребывать в правильной позе, вот и вынуждены изобретать себе подставки под задницы. Перворожденным не знакомо такое понятие, как "затекание", зато рассаживаясь на этом непотребстве — глупые туима сами отказываются от некоторых возможностей старых школ владения мечом, в которых множество атак начинаются прямо из энва-хамбэ. Вот и сидят они на этих подпорках, путаясь в собственных мечах, потому как для высокого искусства отнятия жизни при помощи острого лезвия такая поза неестественна. Нет, конечно, настоящий мастер Меча должен уметь убивать в любом состоянии, но где мастерство, а где — туима? Молодые глупцы и вовсе частенько пренебрегают мечом в пользу лука, который, конечно, тоже оружие вполне традиционное и правильное... но имеет и некоторые недостатки, которые приходится закрывать другим оружием и навыками его использования.

Я прошел к центру комнаты, и опустился на одно из мест, специально для того предназначенных. Бессмысленные ростки сейчас пренебрегают традициями настолько, что, даже если им приходится отказаться от людских изобретений, плюхаются на пол где попало, даже не подозревая, сколько можно сообщить собеседнику простым выбором места для принятия энва-хамбэ. К примеру, сейчас мой выбор означает, что я — хозяин, согласный принять гостя. Опустись я на полшага дальше, и древесный узор под моими ногами намекнул бы любому, умеющему видеть и понимать, что я ищу одиночества, и не желаю, чтобы в этой комнате присутствовал кто-то еще. Учитывая суммы, которые приходится выплачивать за возможность посетить мар'гуильдэ такого уровня, случайных посетителей: всякой бессмысленной черни и бесшабашной молодежи здесь практически не бывает, и подобные желания — склонны уважать.

Я внимательно осмотрел себя. Разумеется, поправлять ничего не требовалось, но подобное действие было необходимо, чтобы не создать у самого себя впечатления глупого варвара, не понимающего необходимости поддержания совершенства в любой ситуации.

Мой сегодняшний собеседник появился точно в назначенное время. Уже хорошо. А вот то, как парень в одежде с символами Парящего журавля с тоской покосился в сторону диванчиков — серьезно уронило мое мнение о нем. Правда, надо сказать, что место для себя он выбрал правильно. По древним традициям такое размещение справа-спереди от хозяина демонстрировало уважение к мудрости старшего и готовность к серьезному разговору со стороны младшего. А то, что это место находится как раз там, куда мне удобно махнуть мечом даже не вставая из энва-хамбэ... это, право же, случайное совпадение.

— Элен сейла люменн оменнтиэльво4, — чеканные строки древнего этикета позволили с ходу задать правильный настрой.

Правда, от молодого я подобающего ответа даже не ожидал, так что краткая форма приветствия, более подобающая для случайной встречи где-то в лесу — не стала для меня неприятным откровением. Похоже, мой собеседник даже не понял, насколько глупо выглядит, используя простое пожелание здоровья, пусть и дополненное подобающим поклоном. Но и это — тоже полезная информация об оппоненте в сегодняшнем разговоре.

Мы молчали. Понимание того, что начинать серьезный разговор до того, как будет выпита первая чаша анта'алассэ, напитка, дарующего радость и понимание, есть недопустимое варварство — доступно даже туима, только вчера покинувшему Коа'Нессэ.

Лоссэ5 опустилась так, чтобы дополнить нашу с гостем конфигурацию, придав ей недостающие завершенность и симметрию. На специальную дощечку она выложила ветвь, дарованную меллорном, и пучки восемнадцати трав, боле половины из которых не растут нигде, кроме Вечного леса, а треть — вообще только там, куда падает тень меллорнов. Разумеется, для напитка, радующего Перворожденного не подходили грубо сорванные, а то и опаленные огнем листья. Каждый лист, выложенный лоссэ — светился Жизнью, и девочке приходилось поддерживать их в этом состоянии своей магией. Так что лоссэ — весьма уважаемая профессия, на одном уровне с скульпторами жизни6 и певцами металла7. А уж в этой мар'гуильдэ по понятным причинам не было места дилетантам.

В строгом порядке, определяемом вековыми традициями, травы погружались в кипяток, бурливший в калпа'алессэ8, где отдавали свои жизни, ради создания подлинного произведения искусства. А между закладками, в строго отсчитанный момент времени, лоссэ добавляла в сосуд листок, сорванный с ветви меллорна, формируя и направляя магию напитка. Признаться, даже если бы я смог в точности повторить то, что делает эта девушка — у меня, в лучшем случае получилось бы нечто "терпимое", и то, это я, скорее всего, себе льщу. Не говоря уже о том, что достигнуть выверенной изящности движений подлинного лоссэ можно только многолетними тренировками, что делает подлинный анта'алассэ напитком "не для всех". Мастера-лоссэ встречаются отнюдь не столь часто, как мне, возможно, хотелось бы.

Помощник лоссэ принес подобающие случаю чаши. Естественно, холодный металл даже не прикасался к теплому дереву, из которого были созданы эти чаши. Это пусть всякая чернь на нижних ярусах хлебает простонародное пойло из поделок хоббитов, гномов, а то и эдайн. Настоящее анта'алассэ пьют исключительно из чаш, созданных скульпторами жизни. И теперь продукт их искусства следовало всесторонне оценить прежде, чем приступать к серьезной беседе.

Лоссэ вопросительно посмотрела на меня. Видимо, эти пошлые веяния, согласно которым беседа может начаться с первым глотком божественного напитка, дарованного Перворожденным самой Атарэ, проникли и сюда. Разумеется, я легким движением запретил ей уходить. Первые глотки анта'алассэ обязательно следует делать в присутствии мастера, чтобы позволить ей подстроить результат своего труда для каждого из присутствующих на церемонии. Иначе это будет не произведение искусства, а обычная массовка... пусть и выше среднего уровня.

Еще некоторое время я, отпустив закончившую свой нелегкий труд лоссэ, наслаждался напитком, смакуя не столько его вкус, сколько искусство мастера, сотворившей этот шедевр. А осознание того, что мастер по возрасту не далеко ушла от рядовых туима — наполняло меня оптимизмом и верой в возможности Перворожденных.

Но вот анта'алассэ распита, теперь уже можно обращаться к более утилитарным напиткам и приличной беседе.

Признаться, мне хотелось продолжить разговор обсуждением изящного пейзажного решения, вид на который открывался с нашего места. Труды скульпторов жизни и мастеров стихий (по меньшей мере — ветра, воды и воздуха, хотя, ходили слухи, что и Мастер Огня принимал участие в построении этого парка, хотя я, признаться, и не видел необходимости в этом. В общем и целом — это было бы достойным и уместным продолжением беседы. Однако, посланник Парящего журавля счел бы это издевательством (и даже не скажу, что совсем уж несправедливо).

— Слушаю, — кивнул я собеседнику, намекая, что ему следует представиться. Он — знает, к кому пришел, а я о нем — только то, что выяснил в ходе церемонии распития анта'алассэ.

— Я — Милларэн, младший князь Дома парящего журавля, — представился посланник.

Владетельный князь? Пусть и младший? Неплохо. Совсем неплохо. Даже можно сказать — хороший ход для начала переговоров. Обычно на такие вот предварительные встречи присылают "кого не жалко", чтобы в случае чего — свести претензии к "юности и самонадеянности глупого туима, преступившего пределы порученного ему дела".

Я кивнул, поощряя посланника изложить суть его дела. И молодой князь погрузился в дебри красноречия. Он явно не произносил заученную речь, но искренне переживал все перечисляемые проблемы и неустройства Вечного леса. Но в целом, речь заставляла вспомнить занесенную Неумирающими фразу: "космические корабли бороздят Большой театр". Смысл этих слов так и оставался непонятен (да никто особо и не собирался вникать в особенности существования эдайн, пусть и иного мира), но вот эмоциональный ореол этих слов однозначно позволял считать их подлинным произведением искусства, которое вряд ли будет забыто Перворожденными.

Признаться, мне было несколько скучно. Подобные речи я слышал во множестве, да и произносить приходилось пару раз. Но я не позволил скуке отразиться в моем облике, продолжая благосклонно внимать, совершая подобающие и предписанные этикетом жесты согласия, присоединения, или же сомнения и отказа. Это практически не требовало от меня каких-либо усилий, позволяя в основном заниматься вычленением реального смысла: того, что хотят от нас Парящие журавли, и что могут предложить нам.

В целом, картина смотрелась довольно-таки любопытно. Парящий журавль предлагал стать центром кристаллизации недовольства политикой Высокого князя, в форме некоего философского учения Единой Живой силы. Положения этого учения представлялись мне несколько спорными, но понятно, почему они имеют такую популярность у туима. Взамен нам предлагалось не дать Высокому князю и его союзникам задавить "мирное философское течение" силовыми методами.

— ...и невозможно привести живущих к подобающему порядку и управлению, пока не восстановленное изначальное, нарушенное Губительными силами Хаоса единство...

"Единство"? — подумал я. — "Или Единение?" Но этот вопрос так и остался незаданным. Если Дом Парящего журавля позволит хоть немного пошатнуть позиции Дома Серебряной звезды, из которого вышел вот уже третий подряд Высокий князь, их следует использовать. А любоваться медленным танцем зеленой травы — будем потом.

Гровилэн

Прямо во дворе крепости Высокого лорда распахнулся огненный портал, в который с той стороны прыгнула совсем молодая девчонка. Прежде, чем коснуться туфа, из которого складывалась поверхность внутреннего двора, прошедшая портал развернула кожистые крылья, и продемонстрировала неприличный жест тем, кто остался с той стороны. Там, впрочем, не остались в долгу. Через срез портала в раскаленный дыханием разверстых могил воздух шестого круга влетел истекающий золотым свечением Знак. Там, наверху... Хотя, наверное, это не совсем правильно. Направление на столь упорно сопротивляющийся завоеванию мир могло быть каким угодно: это зависело от направления миграции бесов, средней численности перелетных кирпичей и настроения лорда, владеющего данным доменом... Но, поскольку лордом данного владения являюсь я сам, то раз я сказал, что место, откуда открылся портал — было "наверху", значит — наверху. Так вот, там, откуда вырвалась суккуба, этот знак рванул бы с такой Силой, что дожидаться перерождения ей пришлось бы пару-другую веков. Но здесь, в сердце моих владений, где пространство и даже отчасти — время были подвластны моей воле, все ограничилось почти безопасной, хотя и болезненно резанувшей глаза, вспышкой.

— Урфир... — кивнул я прибывшей, показывая, что помню ее. Признаться, мне несколько странно, но многие из младших считают тот факт, что я помню их имена — наградой. А поскольку мне это действительно ничего не стоит — то и обращаюсь я к тем, кто вернулся с Внешней стороны9 только так.

— Господин... — суккуба сложила крылья, и опустилась на колено, приложив правый кулак к груди.

— Слушаю! — поторопил я ее.

— В Империи Света война с Вечным лесом не получила такого одобрения, на которое рассчитывали Крестоносцы. Северная и Восточная марки ищут возможности прекратить войну. Основная движущая сила нашествия — альянс Неумирающих, который носит имя "Светоносные", но и ими движут не претензии к Вечному лесу как таковому, но скорее — вражда с таким же, как они сами, альянсом со стороны эльфов.

— Хм...

Я задумался. Среди Крестоносцев уже ходят идеи, что пропустить такую заварушку — будет непростительной глупостью. И сейчас стоило как следует обдумать следующий ход. С одной стороны, намек на нежелательность атаки в связи с тем, что война может внезапно закончится — вполне может быть воспринята как раз в нужном ключе: воплями о трусости и глупости... ну и рывком вперед, навстречу поражению. И, пожалуй, если добавить, что "если все-таки будет принято решение об атаке — то выбрать следует эльфов, как слабейшую сторону, терпящую поражение — то вполне вероятен бросок прямо в центральные земли, благо, есть у меня там пара культов, способных как открыть порталы для атакующих, так и схлопнуть их за спиной идиотов, "чтобы войска Света не нанесли ответного визита". А то ведь было такое в прошлую войну. Нет, светлых выбили довольно-таки быстро... Но вот в Белую Пустошь, где раньше стоял замок прошлого лидера Крестоносцев, теперь даже бесы, со всем их намертво отсутствующим инстинктом самосохранения — не заглядывают. И ходят слухи, что несколько младших демонов в Инферно так и не досчитались. Конечно, есть шанс, что их время просто не пришло... Да и точное число погибших в стратегическом заклинании, примененном отступающими к порталу войсками Анора — если кому и ведомо, то разве что Архидемону. Но все равно "не допустить Прорыв Света" — вполне адекватный повод для закрытия порталов.

— Ш'гр-а-ртх-хэх... — я внутренне улыбнулся, представив себе разумного со Внешней стороны, пытающегося произнести эдакое имечко.

Сгусток тьмы, непроницаемой даже для моего зрения, материализовался во дворе крепости. В ней временами открывались, и пропадали, закрываясь, бесчисленные глаза. Это был один из последних представителей этого народа, уничтоженного в ходе глупого восстания, которое они подняли незадолго до того, как открылись первые порталы в новый мир. Основным достоинством этих существ были весьма серьезные, хотя и узкоспециализированные способности в магии Разума. А конкретно — они способны связаться с помеченным ими существом даже через границу миров, да еще и делали это так, что заметить прикосновение ш'гр-а-тх со стороны практически невозможно. Признаться, даже жаль, что их осталось так мало. Лишь зачинщикам и предводителям мятежа было отказано в прекращении существования. Они видели, как те, кого они вели за собой — отправились в Серый предел без возможности воскрешения. Сами же они теперь оставались при дворах нескольких Лордов Инферно, на которых указал лично Архидемон. Один такой достался и мне.

Я коснулся бывшего мятежника. Разумеется, остаться без наказания он (или оно — в данном случае средний род, пожалуй, более уместен) не мог и не остался. Защита его сознания была взломана преднамеренно грубо и демонстративно. Так что, прикоснувшись к разуму, не сумевшему уберечь своего носителя от беды, я получаю полный доступ к его способностям.

Я потянулся к одному из своих агентов на Внешней стороне. Как ни странно, это вызвало определенные трудности. Пришлось использовать вербальный компонент, да еще и совершить несколько жестов, чтобы успокоить Силу, и протянуть Нить.

Как выяснилось, все эти проблемы имели вполне серьезное основание: мой агент лежал на палубе небольшого судна посреди текущей воды, да еще рядом бормотал молитву прелат. Анор не спешил откликнуться на моленье своего служителя. Душонка этого существа выглядела весьма... аппетитно. Жадность, гордыня, похоть, гнев, зависть, чревоугодие, и даже уныние — отметили эту душу, осыпав ее, будто изысканные пряности — кусок мяса. Но все-таки некоторые помехи произносимые слова все-таки вносили. Главным образом потому, что в силу этих слов верят те, кто пошел за этим "святым отцом". У меня могло и вовсе не получиться... Однако не только мой агент, но и один из наблюдавших за этим действом "верных" — исполнен был не благочестивых размышлений, а самой настоящей иронии, если не насмешки, что и позволило мне прорваться.

Привычный к такому общению агент сообщил мне, что они выбрались из домена, подпавшего под власть Хаоса, и теперь плывут на север, в Империю. Это было хорошо. Лишних культов, особенно — если очередной удастся прикрыть авторитетом Церкви Света — не бывает в принципе.

Интерлюдия

Фронтир не спит никогда. Каждую минуту где-нибудь да сходятся в бою рати людей, орков, эльфов... Во мраке темного будущего есть место только для войны. И так продолжается до тех пор, пока кто-то из Неумирающих, или союз таковых, не захватывает примерно с десяток Мест Силы, объявляя полученный конгломерат владений — Маркой своей фракции, и, соответственно, исключая его из Фронтира. Впрочем, ничуть не реже случается и обратное: под давлением врагов Марка, несмотря даже на поддержку метрополии, теряет Места Силы, и разваливается, возвращая некогда спокойные земли в пламя неторопливой, но не стихающей войны Фронтира.

— Поздравляю, господа. Мы в опе... — вздохнул шаман, из-под руки разглядывая место недавней схватки.

Отработанным жестом Старый Зогворт извлек из небытия пакет молока, вогнал в него пластиковую трубочку и сделал большой глоток. Вид орочьего шамана с пакетиком молока в лапе, способной легким движением переломить шею среднему крестьянину был... фееричен. Но, что поделать. Еще там, за Чертой, Еще-не-Зогворт фанатично любил этот напиток. Настолько, что когда по итогам одного из ранних квестов ему предложили на выбор: топор "Крушитель черепов", шаманский жезл "Вой Загдакка", или бесконечный пакет с ароматизированным молоком, вкус которого можно поменять в любой момент, Зогворт без сомнений и колебаний выбрал последнее. Правда характеристики и топора, и жезла были хороши разве что на начальных стадиях, и сейчас шаман располагал куда лучшими атрибутами, а вот привычный бесконечный пакет молока успокаивал и улучшал настроение до сих пор. Надо также сказать, что вкусовые качества "молока", произведенного в лучших традициях "святых 90-х" "из лучшей водопроводной воды и отборных отходов нефтепереработки", будившие ностальгически-сладкие воспоминания в шамане, были таковы, что те орки, которых он угощал в качестве награды и символа приближенности, испытывали огромное уважение к "великому чудиле", способному заменять привычный, хотя и гадкий на вкус, отвар из грибов, "этой несказанной гхырью".

Зогворт еще раз оглядел поле, на котором фуражирские команды собирали все, что только могло пригодиться орде.

Незадолго до рассвета на это поле, зажатое между грядой холмов, на одном из которых и стоял сейчас орк, и разветвляющимся оврагом, по дну которого текла раньше пересохшая по поводу летней жары речка, выскочили с одной стороны — десяток волчих всадников, являвшихся передовым дозором орды, а с другой — конники тархана Чорпан, которых орки посчитали сперва просто добытчиками очередного мелкого племени. Впрочем, кочевники, кажется, тоже решили, что перед ними — вольные охотники, или же фуражиры. В общем, дозоры немедленно схватились. И никто еще тогда не знал, что эта мелкая стычка перерастет если не в генеральное сражение идущей кампании, то будет недалеко от этого.

Не выдержавшие прямого удара накоротке, кочевники брызнули во все стороны. Волчьи всадники собрались было заняться любимым делом: преследованием бегущих и резней, когда на помощь собственному дозору подошел отряд нукеров, возглавляемый мобедом с учениками-хирбадами. Теперь уже туго пришлось оркам. Но волчьи всадники, сохранявшие неплохое чутье на опасность, успели перестроиться и отскочить за холмы, откуда уже надвигалась лавина простых бойзов, готовых затоптать бойцов Каганата просто числом.

Весь день подкрепления подходили то к одной, то к другой стороне. Неверная воинская удача колебалась, никак не желая выбрать того, кому в качестве утешения продемонстрирует свои роскошные и необъятные ягодицы.

Под вечер стало казаться, что битва все-таки закончится сокрушительной победой орков. Сочетая отточенную тактику Мардруга, магию Зогворта и внезапные диверсионные атаки бойзов Сникрута, они сумели прижать конников Каганата к оврагу, и готовились их перебить, когда враги орков выложили последний козырь. С темнеющих небес обрушились драконы, а изрядно поредевшие всадники, прорвавшись через устроенный летающими рептилиями огненный коридор, укрылись за стеной щитов тяжелой пехоты минотавров.

Нельзя сказать, что орки были совсем не готовы к такому финту ушами: духи, подчиненные Зогворту сумели даже сбросить с небес одного из четырех крылатых, используя против иммунных к магии тварей совершенно естественные, ни разу не магические молнии. Еще один дракон поймал в грудь дубину огра-пожирателя. Попади великан немного правее — и перелом крыла, или, по меньшей мере — порванная перепонка, однозначно привели бы лишившуюся маневра рептилию к гибели. Не дожидаясь новых попаданий, выжившие драконы предпочли отступить, прикрывая отход основных сил полосами огня и угрожая степным пожаром. Сил организовать правильное преследование отступающих у Триумвирата уже не было. Да и то, что тут присутствовали только часть доступных чернокнижникам тварей, говорило о том, что остальные — "где-то там". И столкнуться с ними, располагая израненной и истощенной армией — как-то не хотелось.

Формально поле битвы, и, следовательно, победа, осталось за орками. Но...

— Мы — в опе, — повторил Зогворт. — Духи говорят мне, что это — не Аламар.

Чернокнижник Аламар обитал на северо-восточных границах владений Триумвирата. Он владел всего-навсего одним доменом, но его магическую мощь, талант химеролога и пакостное воображение Триумвират уважал и отнюдь не стремился враждовать с ним, хотя и не упускал из виду вероятности того, что чернокнижник выступит против них. Однако сейчас шаман говорил, что атаковавшие орду твари не принадлежат Аламару. А это оставляло не так уж много вариантов. На юго-востоке, да доменом Каганата и несколькими бесхозными Местами Силы, к которым, собственно, и рвался Триумвират, лежали владения чародеев Конфедерации стихий. И, судя по тому, что они решили помочь Каганату, чародеи сами имели виды на Пустоши, возможно — также с целью образовать Марку.

— Может, — решил уточнить Сникрут, — оставим тут заслон и поможем этому придурку Гхыру? — кривая гримаса с которой орк в фиолетовой кожанке произносил это, отлично намекнула, что разведчик и диверсант хочет, чтобы его переубедили. "Помогать Гхыру" фиолетовый считал настолько плохой идеей, насколько это вообще возможно. Корни враждебного отношения Сникрута к Гхыртыкбургузу лежали где-то там, за чертой мира... Но факт оставался фактом: при любой возможности Сникрут старался нагадить сородичу, желательно — не подпадая под длинную и изрядно неласковую руку Схода ваивод.

— Нет, — тут же оправдал его надежды шаман. — Бальшие Зиленые10 гаварят, что нам нада ето место! Тут мы смогем паднять тотем Бальшой орды! — шаман смачно харкнул себе под ноги. Он не любил обычный орочий мов. Но в некоторых случаях скрипты шамана орков брали верх над его желаниями, заставляя говорить так, как сказал бы шаман-непись. К счастью, случалось это не так уж часто, и, в основном тогда, когда речь шла о Бальших Зиленых.

— Гра-а-а! — взревели двое других участников Триумвирата, подтверждая, что услышали волю богов.

— Это будет славная драка! — усмехнулся Мардруг.

— Славная, — согласился Сникрут. — Но тяжелая.

— ...и долгая, — подтвердил шаман.

— Тогда... — Сникрут оглянулся, чтобы убедиться: его кощунственного предложения не услышит ни один из бойзов, только вожди. — Надо договариваться...

* * *

Очередное торжественное богослужение в величественном и богатом храме столицы Южной Марки, как, собственно, и всегда, собрало много народа. Люди готовились выслушать вдохновляющую проповедь епископа Альсинора, дабы, вдохновившись ненавистью неистового прелата к ксеносам, колдунам и еретикам, отправиться... кому-то — в ближайший вербовочный пункт Очистительного похода, дабы нести заблудшим ксеносам, лишь некоторое время притворявшимся союзниками людей, священное Слово Владыки Света на клинках своих мечей и остриях копий, кому-то — к брату-сборщику подаяний, дабы долей богатства своего поучаствовать в святом деле, а кому-то — и вовсе в ближайший трактир, поднять кружки с пивом в честь славных воинов, защищающих человечество и его Единственно Истинного Бога.

Как всегда перед большой службой епископ удалился в свою келью, дабы предаться молитве и благочестивым размышлениям. Это было обычно и никого не удивляло. И только двое разумных нервничали, разглядывая епископскую кафедру в мощные оптические трубы, к которым добрые подданные Подгорного престола не забыли прикрутить мощнейшие арбалеты, больше похожие на аркбаллисты, и отличающиеся от последних разве что отсутствием колес. Болты из Холодного железа, оплетенные проволокой из самородного серебра, только что не светились от наложенных на них чар. Вообще-то, с таким оружием ходили на драконов. Да не тех поделок чернокнижников, что служили в их армиях, но настоящих древних и могущественных чудовищ. Выживали, правда, в подобных охотах не больше одного на сотню. Но этот сотый обогащался настолько, что желающие рискнуть собственными жизнью и душой даже при таких шансах — не переводились.

Впрочем, епископ Альсинор был не только известным и яростным проповедником, но и могущественным магом. Уже несколько покушений провалились просто потому, что избранное оружие просто не могло пробить наложенные храбрым, но далеким от безрассудства, прелатом, чары. На этот раз все должно было пройти без осечки. Все-таки человеческому магу, каким бы могущественным он ни был, было бы трудно потягаться с древним чудовищем. И вот, когда все уже было готово... епископ опаздывал!

Впрочем, ничуть не менее нервно чувствовали себя и приставленные к каждому из стрелков наблюдатели.

— Уж не случилось ли с ним чего? — наблюдатель, рассматривающий толпу, у одного из стрелков.

— Кто знает? — пожал плечами тот. — Но пока что его нет?

— Нет, — наблюдатель снова приложил к глазам зрительный прибор, куда менее мощный, чем труба, при помощи которой его товарищ наводил арбалет, но обладающий куда более широким полем зрения. Использовать дальновидящие заклятья поблизости от известного своей чувствительностью мага Света никто не решился.

— И что делать будем? — не успокаивался наблюдатель.

— Лежать. Сидеть. Смотреть, — стрелок был абсолютно спокоен. — Если не появится до заката — сворачиваемся и уходим по второму варианту.

— Но... — наблюдатель с ужасом и удивлением рассматривал невозмутимого стрелка, — ...неустойка?!

— Кто тебя, такого нервного, в Гильдию принял? — вздохнул стрелок. — Неустойку в таких случаях платит Гильдия, а потом взыскивает ее с того, кто дал ложную наводку. Или вовсе списывает в убыток, если действительно не было умысла, и, скажем, цель прирезали в ее доме. Это все равно дешевле, чем терять исполнителей наше... — стрелок оторвался от арбалета, осмотрел напарника, презрительно сморщился, и поправился: — ...моего класса.

Вторая пара наблюдала в молчании. Вещи, столь волновавшие "золотого мальчика", взятого на столь ответственную операцию благодаря влиянию его родственника — главы небольшой, но довольно-таки влиятельной в Гильдии семьи, для опытных киллеров были совершенно очевидны, привычны, и никоим образом не волновали опытных исполнителей. В отличие от самого факта невыполнения работы. Это было бы неполезно для репутации.

* * *

Служка постучался в каменную дверь кельи. Открыть ее просто силой — не представлялось возможным. Господин всегда открывал ее изнутри, заклятьем. И обычно его никто до этого момента не беспокоил. Но сейчас проповедь уже должна была начаться... а господин так и не покинул свою келью! Это было настолько непривычно, что нарушало весь ведомый миропорядок. И слуга совершил поступок, в его представлении — чуть менее, чем святотатственный. Он поднял руку и постучал, отвлекая внимание господина от его, без сомнений, благочестивых, размышлений.

Слуге никто не ответил. Он постучал снова, и дрожащим голосом произнес:

— Господин! Вас ожидают. Время...

Слуга попытался вспомнить: когда он в последний раз видел господина. Получалось, что не позднее, чем вчера, за вечерней трапезой, когда епископ, по обычаю, подбодрил служащих при храме, и удалился к себе. Непонимание происходящего росло и ширилось, наполняя душу слуги, простого человека без малейшей искры Таланта, что мог вдохнуть в душу избранника сам Владыка Света, разрастающимся страхом. Происходило нечто, чего не должно было происходить. Господин епископ ни разу не опаздывал к проповеди, какие бы проблемы не отвлекали его. Никогда не опаздывал. И вот сейчас — опоздал!

Объятый паникой слуга кинулся вниз. Признаться, он не был уверен в том, куда именно он бежит. Но следовало предупредить кого-то, кто сможет разобраться в том нарушении всех и всяческих основ мироздания, что творятся здесь.

На одной из ступенек лестницы слуга запнулся, и не сумел удержаться, и скатился прямо под ноги двум высокопоставленным служителям церкви. Точнее — одному прелату и одному... Подняв взгляд от мифрильного латного сапога, об который едва не расплющил нос, слуга замер. Ужас, которому, как только что казалось бедолаге, некуда было расти, скачком увеличился до пределов, которых вообще не должно было быть.

— Что случилось, малыш? — добродушно пробасил закованный в броню гигант, на наплечниках и кирасе которого красовалась литера "Ай", перечеркнутая тремя горизонтальными линиями.

Разумеется, ответить слуга не смог. Он так трясся, что скорее прикусил бы себе язык, если бы попробовал заговорить.

— Подождите, инквизитор, — мягко улыбнулся прелат Мертон, свел руки перед грудью и пробормотал краткую молитву. Воззвание к Владыке сработало. Его Свет вымыл из сознания слуги ужас, хотя и не полностью, но, по крайней мере — достаточно, чтобы ответить.

— Господин Альсинор не вышел на проповедь...

— Странно... — прелат Мертон, второй человек в храме после епископа, повернул голову к инквизитору. — Брат Альсинор никогда ранее не упускал возможности обратиться к пастве. Надо...

— Надо проверить: что случилось, — громыхнул инквизитор. — Но пока что, прелат, отошлите кого-нибудь из служителей: пусть сообщат толпе на площади, что брату Альсинору нездоровится. И пусть помолятся о его здравии. Гладишь — поможет.

Прелат снова свел руки в молитвенном жесте, и отправил сообщение. А потом они с инквизитором, отослав слугу, двинулись наверх, в келью Альсинора. Вообще говоря, служители Церкви сходного уровня обычно предпочитали обитать в нижних этажах, где и кельи были побольше, и оформлены роскошнее. Чуть-чуть. Как раз настолько, чтобы им больше подходило название не "кельи", а "хоромы". Но епископ никогда не пренебрегал нуждами тела, и каждый раз старательно пересчитывал ногами все ступеньки, ведущие в его келью, маленькую, и обставленную скромно, даже убого, зато расположенную на самом верху башни.

Поднявшись по довольно-таки крутой винтовой лестнице, прелат изрядно запыхался. Зато паладин инквизиции дышал ровно и спокойно, как будто не поднимался по крутой лестнице в тяжелых доспехах, а спокойно прогуливался в храмовом парке.

У двери кельи служители Церкви остановились.

— Здесь? — спросил паладин, и, после утвердительного кивка прелата, вогнал пальцы в латной перчатке в отверстия, оставленные в двери для вентиляции, поднял неподъемную каменюку, и легким движением переставил ее в сторону.

От двери казалось, что епископ заснул, прямо за столом. И только то, что он никак не отреагировал на вторжение, намекало, что все — не так просто... А вот подойдя к столу, вошедшие увидели бурое пятно свернувшейся крови, намекавшее на то, что прошлая проповедь была последней в карьере Неистового прелата.

— Надо... — заблеял ошеломленный Мертон, — надо собрать Круг, призвать Вестника Владыки...

Надо сказать, что охота за епископом Альсинором продолжалась уже некоторое время. И пару раз эльфийским стрелам, или же клинку убийцы удавалось прервать жизнь выдающегося религиозного деятеля. Но каждый раз призванный Архангел возвращал столь светлую душу во мрак смертного мира, придавая вящей правдоподобности слухам о неуязвимости Неистового. Но сейчас...

— Поздно, — покачал головой инквизитор, сведущий не только в хитром искусстве отрывания голов, но и в еще более хитром умении определения того, чью именно башку следует оторвать. — Судя по запекшейся крови — прошло уже больше двух часов. Его душа уже в Чертогах Владыки, и Ангел не совершит святотатства, призывая ее оттуда.

— Да... — со вздохом согласился с очевидным прелат. — Но...

— Странно... — произнес инквизитор. Он взялся за плечо погибшего, и заставил тело откинуться в кресле. В груди погибшего торчала простая рукоять кинжала. Инквизитор взялся за рукоять и рванул, заставив прелата содрогнуться от такого кощунства.

— Что странного... — начал было Мертон, но был перебит инквизитором.

— Этот кинжал не мог убить епископа. Простая сталь, — инквизитор внимательно осматривал оказавшееся смертоносным оружие, — ни Знаков, ни яда, ни чар... Даже если бы клинок и прорвал защиту — рана никак не должна была оказаться смертельной!

— Но оказалась! — возмутился подобным пренебрежением очевидными вещами прелат.

— Это-то и странно...

* * *

Довольно-таки далеко от места предыдущих событий, на берегу лесного ручья, остановилась невысокая, по пояс обычному человеку, фигурка, замотанная в темную ткань.

— ... — выругался тот, кто, очевидно, не мог быть никем иным, кроме как полуросликом, то есть — хоббитом. Текущая вода плеснула, принимая в себя кинжал, выглядящий как брат близнец того, что сжимал сейчас в латной перчатке инквизитор. — Я опоздал...

1 Эйло (эль+пиво) — грубый алкогольный напиток орков с легким галлюциногенным эффектом. Обладает также и стимулирующим действием. Потребление эйло прямо в походе — право и привилегия сильнейших орков, тех, кто должен сохранять силы, поскольку в любой момент от них могут потребовать вступить в бой прямо с марша, позволяя остальным перевести дух. Разносить же эйло — обязанность самых слабых и презираемых, тех, кто "хоть бы и вовсе с копыт — орда не ослабнет".

2 Горные клыки — так орки Гхыровой орды называют Врата Войны, укрепление, защищающее владения д'Ин Амита от орочьих набегов с юга.

3 Мар'гуилдэ (квенья), Доме Отдохновения, так Перворожденные обозначают все и всяческие заведения, где разумный (статус, которые эльфы, пусть и несколько скрипя зубами, соглашались распространять также на гномов, хоббитов и некоторые племена людей, такие, как Империя Света) может предаться отдыху и оценить изыски вкуса. От недорогих таверн, где веселятся недавно покинувшие Коа'Нессе туима, до обширных анфилад живых комнат, где соизволяют распробовать тонкий вкус блюд, напитков и интриг представители высшей знати.

4 Элен сейла люменн оменнтиэльво (квенья) — "звезда осияла нашу встречу".

5 Лоссэ (квенья) — буквально "белый цветок". В данном случае — традиционное наименование прислуги, заваривающей и подающей анта'алассэ.

6 Скульптор жизни — маг-химеролог, занимающийся в основном растениями.

7 Певец металла — кузнец-артефактор.

8 Калпа'алессэ — "сосуд радости" (квенья). У людей это именуется "заварочный чайник".

9 Внешняя сторона (Outside) — так обитатели Инферно называют основную реальность игры, имея в виду как расположение оной относительно внутренних областей Инферно, так и некоторое презрение к ее обитателям (аутсайдерам).

10 Бальшие Зиленые — боги орков. Сколько их, и тем более — их имена известны разве что величайшим чудилам. Конечно, некоторые из них пытались, кто по зловредности, кто — по скудоумию, а кто просто из чувства протеста назвать эти сакральные имена простым оркам, а то и выдать людям или эльфам... Но вот договорить — совершенно точно ни один так и не смог.

Глава 7. Цветы измены

Пьен

Я стоял на стене, в свите владельца данного домена по праву меча — Неумирающего лорда-мага д'Ин Амита. Свита эта, по большей части, состояла из красивых девушек, что, впрочем, и не удивительно. По слухам, ходившим в обители, где меня обучали до того, как отправить к лорду-магу Арениусу, Неумирающие вообще склонны к такому. И если Неумирающий владыка — парень, то он рано или поздно собирает себе гарем из красивых девчонок... да и девушки в этом не особенно отстают... собирая вокруг себя парней. Правда, не все могут с этим самым гаремом справиться, но это уже другой вопрос. Случаются, конечно, и такие, которые пытаются "нести в темное средневековье достижения цивилизации" в виде однополой любви и социального гендера (слова я запомнил, а вот что они значат... Светлый их всех там, за Гранью, разберет). Но такие долго не держатся. Несколько крупных бунтов подряд — и то, что остается после этого от владения добивают соседи. Учитель говорил, что там, за гранью, прошумели несколько крупных и громких судебных процессов о "нетолерантности" и "неинклюзивности" (опять-таки, разве что Владыка Света знает, что это такое), но результатов они не дали, поскольку быстро утонули в таких дебрях юриспруденции и бюрократии, что ожидать решения по ним не приходится в ближайшее столетие, если не больше. Денег же и желания продолжать хватает у обеих сторон.

Орки набегали зеленой волной. Этот ваивода Гхыр потерял немало в боях за домен Беленджер, оставил немаленький отряд у самого города, еще нес потери по дороге сюда... В все равно орков было МНОГО. Массивные туши топотунов возвышались над этим волнующимся зеленым морем. И все это двигалось в нашу сторону. Но мне грело душу осознание того, что волна эта — отливная. Что орки — отступают. Вот только... есть такой парадокс: отступающая, потерпевшая поражение орда — опаснее наступающей и победоносной. Орки сплачиваются вокруг своего предводителя, когда ожидается "бальшая дракка". И сойтись с противником, который уже сумел настучать им — это одно из основных удовольствий в жизни орка. А уж если рядом есть предводитель, несущий дух Гра-а-а! — то и вовсе. Что же до перспективы сдохнуть в бою с сильнейшим противником... Орков она никогда особенно не волновала. Куда хуже — лишиться направляющей воли...

Я оглянулся через плечо. Шаманы лорда-мага д'Ин Амита камлали вот уже несколько дней подряд, заклиная духов. Конечно, в отличие от них мы, как "союзники", а не "подданные" д'Ин Амита не могли воспользоваться Местом Силы, чтобы пополнить запасы маны. Но транспортные службы союзника лорда Кайларна доставили в Серые холмы несколько возов, забитых фиалами с эликсиром маны, а местные кузницы, восстановленные ударным трудом гремлинов, и силой Хозяина домена, неустанно (поскольку големы — не устают) ковали для нас флешетты. Так что несколько бомбардировочных вылетов мы уже осуществили. Правда, один раз чуть было не попались. И только то, что мне хватило ума оставить одного из новичков в замке, взяв вместо него шамана из числа бойцов д'Ин Амита — спасло нас от попадания в орочью ловушку: тот заметил странную концентрацию духов над местом, где мы должны были оказаться, чтобы высыпать наш груз на колонны орков, и успели отвернуть. В другой раз нас спасло то, что Учитель успел наделить меня Зрением Хаоса: дрожащая пелена Силы выдала иллюзию, под которой спрятались сразу несколько многоглазов. И я совершенно не настроен проверять: сможет или нет эта тварь ссадить с неба крикуна одним ударом. Но все это совершенно не влияло на конечный результат. Орков было слишком много, а растянулись они слишком сильно, чтобы их можно было прикрыть немногочисленной и не слишком подвижной ПВО. Так что, обнаружив ловушку, мы спокойно наносили удар в другом месте. Правда, надо сказать, что особо заметных успехов достигнуто не было: нас было просто чересчур мало, чтобы серьезно навредить орде.

— Какой у них сейчас день? — поинтересовался у меня д'Ин Амит. При этом дроу, стоявшая у него за левым плечом, презрительно сморщилась, а вот светлая за правым — посмотрела заинтересованно.

Поскольку дни найма в разных доменах не совпадали, выяснить, какой день недели сейчас у противника — всегда считалось серьезным достижением разведки. И простое наблюдение "прошел массовый найм — значит, первый день" — частенько не срабатывает именно в силу своей очевидности. Умные правители стараются придержать найм на день-другой именно для того, чтобы сбить шпионов врага с толку. Однако Учитель отправил шпионов из Ночной гильдии, с которой традиционно имел хорошие отношения, сразу по открытии Границы. И вот недавно они выдали точный результат. Третий день. А значит, у нас есть еще четыре дня до того, как ваивода Гхыр сможет набрать войска в Черной скале, и еще пара дней до того, как орки прибегут сюда. И за это время желательно успеть выбить его основные силы тут и вынудить к отступлению.

Орки принялись демонстративно углублять ров и подсыпать вал там, где, в свое время располагались войска д'Ин Амита, штурмовавшие Серые холмы. С одной стороны это было рационально: в свое время д'Ин Амит рассчитал все правильно, и добить до лагеря со стен или башен не представлялось возможным даже для осадных големов, или стационарных требуше. Но с другой стороны — это решение было чересчур очевидным. Так что тралить ловушки темных эльфов, в которых не всегда могут с ходу разобраться даже опытные саперы Подгорного престола, зеленокожим придется собственными телами.

Многоголосый вопль боли донесся даже до стен Серых холмов. Это сработал очередной "сюрприз" от сородичей Гелдииры. Даже не видя происходящего в лагере, по одним только переливам Силы мне было понятно, что сейчас десятка полтора, а то и два орков катаются по земле, стараясь хотя бы выдавить себе глаза, но избавиться от терзающей их боли. И, подозреваю, многим это удастся. Вообще говоря, ловушка была поставлена на многоглазов: Видящая Альмиина, еще одна подружка д'Ин Амита (и как он только ухитряется удерживать этих двоих от смертоубийства?) предсказала, что именно там их и соберут. Но, по всей видимости, первыми с ловушку влетели те, кто отправились обустраивать для загон для тварей Подземья. Орки редко страшатся смерти в бою. Но умирать вот так: беспомощным, бесполезным калекой, добитым из жалости сородичами... Это может потрепать нервы даже орку. По крайней мере, я так думаю. И госпожа Гелдиира со мной полностью согласна. А уж она-то, как дроу, понимает, как подействовать на нервы оркам.

Между тем, сработала вторая закладка, третья... Орки отбежали от недостроенного лагеря, и шаманы орды попытались призвать духов, чтобы обнаружить остальные. Вотще и втуне. Дроу-наемники знают, как маскировать ловушки от такого обнаружения, а вот шаманы Гхыра с коварством темных эльфов почти не сталкивались. Так что четвертая ловушка сработала совершенно беспрепятственно. И, судя по реву ваиводы, долетевшему аж сюда, предводителю орды это сильно не понравилось. Так что есть шанс, что вместе с тем, кто влетел в нее непосредственно, ловушка унесла еще как минимум одного шамана.

— Так я и думал, — усмехнулся д'Ин Амит, глядя на то, как орки строятся в штурмовые колонны. — Вся эта возня с лагерем — не более, чем представление. Гхыру... — это сокращение волшебник выплюнул как ругательство... которым оно, собственно, и было, — ...надо либо штурмовать с ходу, либо стараться выманить нас из-за стен.

Я кивнул и прикрыл глаза. Мне вспомнился разговор с Учителем, когда он отправлял меня командовать экспедиционными силами, а сам с Иримэ — возвращался в Азир.

— Почему я возвращаюсь? — он усмехнулся. — В Беленджере уже распускаются цветы измены. И скоро придет время собирать урожай.

Заурми

С бойзами Ахмара мы встретились, хотя враг и пытался нам помешать. Как стая слепней вились над нами проклятые демоны Хаоса, и жалили, жалили, жалили... Они наносили потери, лишали ночного покоя, днем — сбивали с концентрации и ритма, необходимых для длительного бега. Но, к счастью, как и настоящая стая слепней над могучим топотуном, они могли раздражать, могли даже довести до безумия... Но не могли нанести серьезных повреждений. Слабые и невезучие — отсеялись под сыплющимся с неба железом, сильные же выжили, и лишь сильнее жаждали отомстить за многодневные издевательства.

К сожалению, по пути нам не встретилось источников древесины, достаточных, чтобы построить осадные машины... или, хотя бы — штурмовые лестницы. А это сильно ограничивает наши возможности, и почти не оставляет надежды вернуть Серые холмы.

Первоначальный план предполагал отстроить лагерь на том самом месте, где располагались осаждающие, когда слабаки, оставленные Великим Ваиводой сдали город врагу. Просто потому, что наверняка оно — одно из удобнейших. Глупец и слабак не смог бы так быстро одолеть пусть и слабейших, но все-таки орков.

Увы, враг снова показал свой ум. Его прежний лагерь оказался заминирован. Причем сделали это наемники-дроу, о появлении которых нам рассказали немногие спасшиеся из города при его падении. Они оказались достаточно сильны, чтобы продержаться на занятых врагом территориях, а потом — принести ваиводе нужные вести. Так что вместо позорного наказания, которого бойзы ожидали, они были встречены с почетом. Но все равно их глодал позор понесенного поражения.

Тралить ловушки дроу... Занятие, чреватое многочисленными потерями. Не то, чтобы это имело какое-то значение... Но бессмысленные потери именно сейчас были на редкость несвоевременные. Так что спасшиеся из Серых холмов, как ни стремились они искупить ошибки своего командира и слабость товарищей, получили приказ не соваться в заминированный лагерь.

Некоторые шаманы предложили провести Бальшое камлание, и, если не уничтожить, то хотя бы выявить ловушки. Но учитель сразу сказал, что это бесполезно. Духи этой земли еще не стали нашими духами. К тому же... Конечно, мягкокожие никогда не сравнятся с могучими орками в искусстве разговора с Духами, но... Шаманизм — одна из немногих школ, где слабые и немногочисленные маги могут противостоять множеству гораздо более сильных. Конечно, если дать им время подготовиться. И это время у шаманов, пришедших с д'Ин Амитом, увы, было. Похоже, все время, которое мы бежали сюда от Беленджера, они камлали, передавая Силу Источника враждебным нам духам. И они добились результата. Духи дружественные, или хотя бы нейтральные к Орде — были изгнаны, или же пленены. И шаманы орды оказались в очень тяжелом положении. Наша мощь была ограничена духами, которых мы принесли с собой. А предметов, одержимых, или способных послужить Домом для духов — много не унесешь. Но, все-таки, несколько старших шаманов, расставив тотемные столбы, и возжигая священные огни, принялись камлать.

Как и сказал Учитель, у них не получилось. Только растратили принесенные бойзами Ахмара эликсиры маны. Старый лагерь железяк и несколько наиболее удобных для лагеря мест так и остались окутаны колдовским туманом. Туманом Войны.

Так что пара младших нобов в компании наиболее слабых и неудачливых бойзов, а также — учеников наименее авторитетных старших шаманов, отправились обустраивать лагерь в одно из мест, которые были, конечно, не столь удобны, как лучшие, но, зато, поддавались присмотру духов, и были свободны от ловушек.

Еще одна группа неудачников принялись наполнять землей мешки, заботливо принесенные из Черной скалы, благо, пустых мешков бойзы Ахмара приволокли много.

Остальные построились в четыре штурмовые колонны, и двинулись к городу. Но не по прямой, а по спирали, постепенно сужая круги. Это позволяет растянуть боевые порядки врага. И если осажденных недостаточно — могут появиться незащищенные участки стены.

Когда было наполнено достаточно мешков, снаги, подбадривая себя воплями, кинулись к одному из малых укреплений, что враг воздвиг вокруг города. Бойзы гибли под градом камней, которые на слишком точно, но сильно и часто бросали занимавшие укрепление железяки. Но мешок, выпавший из мертвых рук — тут же подхватывали другие. Убитых и умирающих — тоже тащили к укреплению. Мешки с землей, мертвые и умирающие орки, все это летело в ров... И он был засыпан.

Выжившие снаги откатились к возводимому лагерю, и похватали лежащие в обозе тяжелые щиты. В бою их используют редко, в основном — против ненавистных эльфов, склонных засыпать орков дождями стрел... Но вот сейчас они могли пригодиться в другом виде.

Первые ряды снаг, добегая до стены, опускались на колено, и поднимали над собой щиты, укладывая их внахлест. Следующие бойзы бежали по получившемуся мостку, и повторяли маневр тех, кто остался внизу. Орки — крупны телом и сильны духом. Уже щиты третьей волны оказались вровень с невысоким валом малого укрепления. И тогда вперед ринулся уже настоящий штурмовой отряд: черные орки, каждый — в окружении свиты из снаг, и шаман Пындуг, со своими учениками.

Пока штурмовики добрались до вражеского укрепления, железяки на валу сумели разрушить примерно половину этой живой штурмовой лестницы. Но вот черные с громовым воплем перехлестнули гребень вала, и рубка пошла уже внутри укрепления. Все новые и новые орки врывались внутрь, все больше и больше железяк рушились под ноги сражающимся бессмысленными грудами металла и камня. Гибли также и бойзы, добывая славу. Но было понятно, что вот-вот это малое укрепление падет, открыв дорогу к основной стене...

И тут прямо внутрь укрепления полетели огромные камни. Подобные могли бы отправить в полет мощные катапульты... или осадные големы. Камни дробили и плющили всех схватившихся, не различая своих и чужих. Големы гибли под их ударами точно так же, как и орки. Вот только враг терял тварей второго ранга, по сути — снаг, а с нашей стороны гибли черные — лучшие и сильнейшие орки... Трубачи при ваиводе подняли сигнальные рога и затрубили отступление. Обратно из проклятой ловушки выбралось примерно половина тех, кто ворвался в нее.

Мы отступили в обустроенный лагерь. Потери были не слишком велики... Но то, что враг мог себе позволить устраивать такие вот ловушки — говорит о том, что войск у него достаточно, и стена защищена на всем протяжении. А ведь основная стена — выше редута. Подняться на нее черепахой можно, только если стену почти не защищают. А таких участков, судя по всему, нет. Дальнейший штурм был очевидно бесполезен.

— Ваивода... — учитель Маухур поднялся, когда нобы и младшие ваиводы закончили излагать все эти соображения. — Я камлал, пока мои собратья пытались пробить стену, защищенную духами этих земель. Я говорил с темными тварями, с духами кошмаров, с демонами гордыни... Нижний мир принял меня. И духи нашли то, что нам надо. Есть там, в Горных клыках тот, кто сможет стать слабостью силы. Нам следует идти туда.

— Ты уверен, шаман? — грозно вопросил ваивода, отпив горящее вино из черепа того, кто был прежним владыкой Серых холмов.

— Нет, — покачал головой Маухур. — Будущее переменчиво. Того, кто одержим гордыней — могут схватить... Но если рука предателя наносит удар — она делает это с силой легиона!

— Харашо! — ваивода поднялся. — Я доволен, шаман. Если все палучится... Мы выбьем Горные клыки. А патом пригласим предателя на пачетный пир. У нас уже гатово для нево лутшее место...

Рози

Странные пути привели меня сюда, на стену этой небольшой крепости, блокирующей горный проход. Отец мой возглавлял небольшой клан на окраине Вечного леса. Семейство наше обитает и сейчас в обширной норе, которую поколения наших предков любовно расширяли и обживали, увеличив до такой степени, что в ней легко может потеряться даже гном, или привычный к подземельному мраку и запутанным переходам дроу. А что делать? Выращивать брюкву во владениях Высокого князя нынче тяжело: уж больно магические удобрения дорого встают. Вот и приходится доставлять их преимущественно по ночам, и быстро-быстро распихивать по отдаленным закоулкам норы, чтобы соседи не растащили. А уж если вместе с удобрениями прибывает и еще кое-какая мелочовка, которую желательно доставить, не отвлекая от, несомненно, более серьезных дел таких занятых и важных эльфов, какими, без сомнений, являются таможенные и пограничные стражи... то урожай брюквы может и перестать иметь такое уже важное для выживания семьи значение.

Однажды через наш поселок проезжал известный герой Сэмуайз, названный в честь героя и вовсе уже легендарного. Поскольку Сэм был магом Света и Жизни, а о его проникновениях туда, где его присутствие было наименее желательно — не рассказывал только ленивый, папа лично отвел в комнату, отведенную для отдыха столь знаменитой личности, свою пятую жену, не забыв снабдить ее соответствующим набором зелий. Он считал, что ребенок от столь серьезного мага — усилит род. Впрочем, подобное вообще в обычае народа хоббитов, так что Сэм принял подарок с истинно благородным величием... Только вот вместо ожидаемого могучего мага, у мамы родилась такая вся из себя я.

Способностей к магии Жизни у меня не обнаружилось совершенно. А без них выращивание брюквы могло оказаться чересчур рискованным занятием. Конечно, магия Света и Разума, которые удалось мне унаследовать, тоже были неплохим подспорьем для любого настоящего фермера... Но тут опять вмешалась судьба. Заклинания у меня получались очень уж слабые. Например, скрыть себя иллюзией стены — у меня уже получалось. А вот повозку, даже самую маленькую, увы, нет. Хотя, надо сказать, колдовать у меня получается хоть и редко, но зато долго: запас маны у меня велик. Но все равно в семье я считалась если не совсем уже бесполезной, то уж точно — слабенькой. Увы, до рангов Гильдии, которые занимаются "выращиванием" совсем уже мелких, но запредельно дорогих вещиц наша семья не доросла, и теперь уже вряд ли дорастет.

Гильдия фермеров и ночных рыбаков в Вечном лесу находится в странном положении. С одной стороны, князья эльфов либо держат на службе Видящих, либо сами являются таковыми. Да и власть над растениями в живых городах — слишком сильный козырь, чтобы можно было всерьез рассчитывать нарушить закон и не попасться. Но с другой стороны, вечная грызня властительных аристократов, которую ради приличия называли "Даэсс Дей'Мар", "Игрой домов", требовала иногда более тонких инструментов, чем простой удар кинжалом или яд в бокале. Так что определить, "где кончается Беня и начинается полиция" — было в принципе невозможно. А поскольку тайную полицию держит каждый хоть сколько-нибудь влиятельный Дом, (а по-настоящему влиятельные — еще и по несколько таковых), и интересы их пересекаются и не совпадают, то несколько образовавшихся за ночь трупов мохноногой прислуги редко привлекают внимание кого бы то ни было, кроме, разве что тех, чьим планам появление этих самых трупов помешало. Вот и папа однажды "совершил самоубийство, застрелившись из лука двумя стрелами в затылок".

Братик Толман поспешил урегулировать отношения с ветвью Гильдии, находившейся под крылом Парящего журавля, выдав им наименее ценного члена семьи. То есть — меня. И я за это совершенно не в обиде. По крайней мере, он догадался оговорить, чтобы меня не отправили в бордель. Так что меня поднатаскали в магии Разума, и я стала помогать выращивать брюкву и ловить ночную рыбку уже им. Но однажды рыбаки Лотто чего-то не поделили с проезжающим волшебником из Конфедерации четырех стихий, и его семья перестала существовать за одну ночь. Меня же схватили его големы и притащили к своему хозяину. Магия разума не повлияла на неразумных истуканов, а иллюзий моих они просто не заметили. Признаться, я была уже готова к тому, что меня отправят за остальными... возможно — предварительно "попользовавшись". Но волшебник только покачал головой, и пробурчал что-то о том, что "стыдно разбазаривать волшебный талант". Так я и оказалась в Школе Магов. Как выяснилось позже, волшебникам, находящим среди достаточно молодых разумных тех, кто подходит для обучения в Школе — положено некоторое вознаграждение, не обязательно выражающееся в деньгах, что и послужило причиной моего выживания... и, признаюсь, счастливого поворота в моей судьбе.

Пустыня, в которой расположены коренные земли Конфедерации... Я могла бы много сказать про нее... И это надо сказать, потому как напечатать это нельзя — бумага такого не выдержит. После вечной весны Вечного леса, с его всегда комфортной температурой, палящая дневная жара, жуткий ночной холод и частенько испытываемая жажда... Но, с другой стороны... Мне позволили наконец-то исполнить свою мечту: учиться магии, не отвлекаясь от учебы ради участия в сомнительной законности (а то и напрочь незаконных) эскападах.

Учителя Конфедерации отмечали, конечно, мой невысокий потенциал в прямом силовом противостоянии, но не смеялись надо мной, как братишки, и даже гоняли от меня некоторых учеников, считающих, что сила заменит им мозги. Учителя нашли для меня область, в которой мои слабые места не играли большой роли, а свои сильные стороны я могла бы использовать с наибольшим эффектом.

Меня стали обучать как погонщика големов. Ведь битва големов — это не тупое силовое противостояние в стиле "бери больше, кидай дальше, пока летит — отдыхай вволю". Битва големов — это поединок разумов. Это хитрость, это способность предвидеть действия противника, и задать своим големам последовательность команд, которые приведут твою команду к победе. Так что меня учили не только магии, но и тактике, логистике и наблюдательности. И тут мой опыт временами очень и очень выручал. Он помогал поставить противника в положение "терпилы" и "лоха", что позволяло с неплохой точностью предвидеть его действия. Да и на ум мой, в отличие от неудачных магических способностей, не жаловались ни в семье, ни у Лотто. А это о чем-то да говорит. Дураки в таком хитром деле, как выращивание брюквы — просто не выживают.

По окончании годичного курса обучения нам предложили пройти распределение, согласно заявкам лендлордов нашей фракции. К сожалению, возможность перебраться на парящие острова Селесты и продолжение обучения и исследовательские работы — мне не светили. Все-таки, Конфедерация — это не некое идеальное государство, и у обитателей Селесты свои дети есть. А мне, уставшей от утомительной жары пустыни, показалось соблазнительным выбрать в сюзерены и покровители властителя небольшой горной долины. Тем более, что в его заявке практически не было ограничений по расе и способностям1. Так что я радостно прошла односторонний телепорт, ведущий в указанную Башню учеников, и, по истечении некоторого времени — была нанята волшебником д'Ин Амитом. И вот я здесь...

Иримэ

Войска через Великую возили довольно-таки долго. Все-таки даже один рейс туда-сюда занимал у нашего флота порядка трех часов, а ведь требовалось еще и дать передышку гребцам... Так что, когда мы с Ларом примчались после зачистки племени, к которому стремился Гхыр, основаня колонна как раз свертывала лагерь после ночевки посреди Заречья, чтобы двигаться дальше, к границе домена и далее — к Беленджеру. Марш был несколько расслабленный, потому как Лар ожидал каких-то известий, так что у меня было время, чтобы вспомнить, как, более-менее установив мир на сереной и западной границе, и подчинив себе кочевников Заречья, отправились чистить подземелья Азира. В конце концов, сидеть на логове неизвестной силы чудовища — не самая лучшая идея, и ни спокойствию, ни "целостности нервной системы", как это называет Лар — никак не способствует.

* * *

Огнеглазых обвешали защитными и усиливающими заклинаниями так, что воздух вблизи их сросшихся с телами доспехов дрожал, не выдерживая совокупной мощи заклинаний. Перед ними волной двигались шалки — крупные жуки, призываемые с той же Пылающей гробницы, что и крикуны. Не особенно сильные, в данном случае они были ценны тем, что устойчивость к огню у них просто зашкаливает, иначе они просто не могли бы выживать в царстве текущей лавы и постоянных перемен. А следом за этим живым щитом шли мы: я, Лар, и несколько сильнейших культистов. Феечек с собой брать не стали. Культисты, конечно, тоже не славятся запасом жизненных сил... но вот феечек древний огненный элементал и вовсе убьет чуть ли не недовольным взглядом.

Жуки кинулись вперед, только почуяв элементала. Лар рассказывал, что на их родине — Пылающей гробнице в Вопящем вихре, одном из самых кошмарных мест на границе реальности и плана Хаоса, выходящие из лавы любят полакомиться шалками, а в особенности — их кладками и личинками. Так что полуразумные твари при виде древнего врага полностью перестали поддаваться контролю, и тупо рванулись вперед. Эта особенность тоже не увеличивала их ценности как призыва в обычной ситуации. Но в данном конкретном случае она стала в чем-то даже преимуществом. Шалки не отступят, пока не изгонят элементала на план Огня... или пока не будут изгнаны на план Хаоса сами. И плевать им на то, что противник во много раз сильнее... А управлять... Никому особо и не сдалось ими управлять.

Огнеглазые, напротив, действовали аккуратно и осторожно. Удары напоенных Хаосом двуручных мечей рвали неуязвимую для обычного оружия огненную плоть элементала, а сами бойцы отскакивали подальше, вынуждая противника использовать огненные плевки, дистанционные атаки, которые элементалы могут использовать, только расплачиваясь собственным запасом стихии, собственной жизнью.

Культисты старались не высовываться из-за поворота коридора, поддерживая несколько огоньков Света Исцеления (не то, чтобы это сильно помогало шалкам: ваншот2 не лечится, но вот огнеглазые успевали пополнить запас жизненных сил), и призывая все новые и новые волны жуков.

Мы же с Ларом, погруженные в транс Видения, старались выловить в Лабиринте Десяти тысяч зеркал наилучшее возможное будущее. Лар командовал огнеглазыми, подсказывая им, куда будет направлен следующий удар, кому — стоит отойти и отлечиться, а кому — атаковать. Его квалификация была еще недостаточна, чтобы построить полноценный Путь-к-Победе, но вот разбивать зеркала, картинка в которых ему не нравится — мой лорд фейри уже неплохо научился. Так что из пяти огнеглазых обратно на план Хаоса пока что вернулся только один. Я же искала среди бесчисленных видений то, которое подскажет мне следующий шаг. Изменить судьбу, влияя на ткань реальности своей силой — я практически не могу: сил не хватает, да и чувствительность от таких действий снижается... Зато я могу выбрать из видений те свой действия, которые приведут к наилучшему результату. Лар рассказывал мне историю о человеке, который таким вот образом жил сразу в двух мирах, поддерживая видения того, что могло бы быть в зависимости от его действий. Для эдайн это и вправду немалое достижение, учитывая, что он ухитрялся Видеть на несколько дней... Но вот Видящая эльдар должна поддерживать несколько сотен вариантов, благо в бою особенной глубины мне не требуется: десяток секунд, в пределе — минута...

Но вот нужный момент найден, и я касаюсь руки Лара, вырывая его из транса. Они кивает мне, и на его руке вспыхивает Печать Призыва, одноразовый договор с Шуньей, элементалом Пустоты. Пустота охватывает древнего элементала огня. Лишившиеся поддержки и команд Оракула, огнеглазые потеряли еще двоих, причем один из них только что отошел от света исцеления и был с полным запасом сил... но древнему огненному все равно хватило одного удара... Однако новая волна жуков отбросила врага, позволив демоническим мечникам отступить. А после гибели шалков, элементал огня застыл, скованный пустотой. Его огню больше нечего было жечь... кроме себя самого. Правда, любые наши усилия сейчас были бы не то, что "бесполезны" — вредны. Любое заклинание поразило бы не огненого, а пустотного элементала, а призванные существа — и вовсе нарушили бы пустоту. Оставалось ждать.

Древний огненный элементал сражался и погибал в молчании. Его огонь уже не ярился, но тускло мерцал. Очертания стали более отчетливыми, и поменяли цвет на черный. И вот прах осыпался на каменный пол. Шунья удалился, унеся с собой изрядную часть сути и сущности изгнанного, что и стали его вознаграждением за помощь в бою. А мы двинулись вперед, к вратам на следующий уровень...

* * *

— Ири... — голос Лара выхватил меня из воспоминания.

Я встряхнула головой и огляделась. Пока я заново переживала схватку с древним, Лар успел построить вокруг нас какую-то иллюзию школы Света. Если я правильно поняла, она должна была раз за разом выдавать в пространство картинку того, как мы с грозным и величественным видом стоим на спине ездового крикуна, оглядывая проходящие перед нами войска. Понять это приглашение неправильно можно было... если сильно этого захотеть. Так что я повернулась к Лару, и, обняв его, подставила приоткрытые губы под его поцелуй.

Заурми

Разумеется, в покое нас не оставили. Все время, пока мы бежали к Горным клыкам, над нами вились летучие демоны темного храмовника. А когда мы приблизились к Горным клыкам — оттуда стали набегать отряды магов и джиннов. Они атаковали, забрасывая заклинаниями походную колонну, и стремительно отступали. Мы несли потери. Но мы — орки! Нас не остановить такими мелочами, как гибель нескольких снаг.

Когда дорога начала подниматься в горы, орда остановилась в роще, что росла неподалеку от дороги. Крепкие сосны пытались противостоять орочьим топорам, но все равно рушились под их ударами. Мы строили штурмовые лестницы и вихревые катапульты. Из ивняка, что рос немного ниже по течению сбегавшей с гор речки, вязали фашины3. Несколько выше по склону был выход гранита, и там снаги ломали камень для катапульт. Отряды фуражиров (в основном — волчьи всадники) разбежались по округе, доставляя основному лагерю продовольствие.

Разумеется, нашлось дело и для шаманов. Снаги выкопали ров и насыпали вал, а вот защищать весь лагерь от проникновения ассасинов и магов иллюзий пришлось нам, шаманам.

Вообще, основных способов скрытного проникновения три.

Первый — это вполне себе немагическое умение прятаться. Самое простое, но, увы, ничуть не менее опасное или же востребованное, чем остальные. Мастера этого способа способны пройти прямо под носом у настороженного часового, и остаться незамеченными: страж будет смотреть куда угодно, кроме того, куда нужно. Ведь "хорошо прячется тот, кто прячется там, где не ищут". С этим способом можно сочетать различную магию: тени, порожденные магией Тьмы, или проклятье Рассеянности, подземное плавание или способность дышать в воде магов стихий, магия Древнего врага, искажающая реальность... Впрочем, есть свои достижения в этом и у нас, орков. Наши командо наносят на свои доспехи фиолетовые полосы. Те, кому не ведома сила Ваагх! — не понимают, как такой яркий цвет может помочь скрыться от взгляда наблюдателя... Но любой орк знает — это работает. Так же, как и волк, или топотун, чья шкура окрашена священной киноварью — бежит быстрее. В это даже нет нужды "верить". Как нет нужды верить в то, что утром Солнце поднимется на востоке. Это просто знают. А то, что всякие мягкокожие этого не понимают... Истинным оркам нет дела до заблуждений всех прочих. Мы — знаем, и этого достаточно. Тем не менее, даже такого вот хитреца можно отследить. Духи жизни или смерти чувствуют присутствие живых, пусть и по-разному. Духи металла и воды — ощущают движение своих стихий. Духи Хаоса отметят любые изменения... Конечно, набор духов, достаточно чувствительных, чтобы отследить настоящего мастера пряток — будет срабатывать чуть ли не от ночного ветерка... Так что приходится балансировать между риском пропустить врага, и риском махнуть рукой на ложные срабатывания. И в этом основная причина того, почему основную систему охраны налаживают старшие, а нам, младшим, приходится бегать по их поручениям, помогая договариваться с мелкими духами на подхвате.

Второй способ скрыться — это захватить разум того, кто может тебя заметить, внушить наблюдателю, что там, где ты есть — нет ничего интересного, или же есть что-то не интересное, не привлекающее к себе внимания. Это и называется "отвести глаза". Опытный маг этого направления создаст настолько подробную и тщательно проработанную картинку, со всеми звуками, колебаниями земли, температурой... Даже навалившись на "стену-которой-нет" захваченный в такую иллюзию будет ощущать шершавое прикосновение, и сам не заметит, что перераспределил напряжение мышц так, чтобы стоять, вроде бы "опираясь" на стену, хотя на самом деле этого и нет. А мастера, прикоснувшись к коже иллюзией раскаленного прута — вызовут настоящий ожог, а уколов иллюзией отравленный иглы, или же рубанув не существующим клинком — убьют болевым шоком. Проблемы этого способа очевидны: чтобы он заработал — нужно вторгнуться в разум жертвы. Если разума нет — то и вторгаться некуда. Так что скелет или голем-часовой — смертельная опасность для такого мага. А чтобы навязать свою картину мира твари Единения — нужно представить, как они этот мир видят... Ну и главный способ защититься — кроется в этой же слабости. Духи Разума, привязанные к тотемам, расставленным не только по периметру лагеря, но и на пересечении крупнейших проходов между шатрами, только и ждут попытки вторгнуться в разум кого-либо из орков, чтобы поднять тревогу. А внушать сразу нескольким сотням, а то и тысячам орков, да учитывая разные точки зрения... Грандмастера Разума, может быть, на такое и способны. Но откуда такой здесь возьмется?

Ну и третий вариант... Маг Света способен сделать со своей стихией многое. Очень многое. Заставить свет обогнуть себя так, чтобы наблюдатель увидел не самого мага, а то, что за ним? Не то, чтобы "совсем легко", но и не особенно трудно. Второй-третий круг, не выше. Исказить свет так, чтобы, добравшись до глаз смотрящего, создать нужную картину? Чуть сложнее. Но все равно круг третий-четвертый. Действует на любого, кто видит. И нет нужды раздумывать: как эту картину увидят мертвые глаза нежити, стекляшки големов или же фасеточные рецепторы жуков Единения. Потому как достигший чужих глаз свет будет самым настоящим. Так же, как настоящим огнем загорается все, что окажется достаточно близко к месту разрыва огненного шара. Конечно, в такой картине не будет звука, запаха, прикосновения... Но тот, кто поверит в этот обман — додумает все это сам и сам во все это поверит. И остается только полагаться на те же методы, что и при ловле хитрецов первого вида. Тем более, что, как правило, любые способы попарно, а то и все три вместе — частенько успешно сочетают. Вот и приходится тщательно продумывать сеть восприятия, расставлять тотемы с духами разных сил, чтобы предотвратить сюрприз, вроде того, который нам уже устроил темный храмовник. И это ни разу не простая и не быстрая работа.

Когда же с установкой сигнальных сетей (естественно, не одной: одну сеть слишком легко обмануть) было закончено, учитель Маухур собрал всех своих учеников на специально утоптанной площадке, в середине и по край которой снаги уже разожгли небольшие костры. Солнце уже скрывалось за горизонтом, и на степь опускалась блаженная прохлада. Конечно, орки — не слабенькие людишки, нам нипочем и полуденный зной... но все равно камлать приятнее и удобнее ночью. Собственно, именно из этих соображений и был выбран режим "днем движемся, ночью — отдыхаем", хотя для орков было бы естественнее поступить наоборот. Но длительные камлания на дневной жаре могли стать опасны для шаманов, а потому мы камлаем после захода солнца, по вечерней прохладе. Благо, видим ночью мы не намного хуже, чем днем.

Звуки варганов, удары в бубны и мощный, слитный топот остальных учеников задавал ритм священного танца... ритм для меня. Сегодня не надо подчинять своей воле могучих духов, не надо сражаться в Нижнем или же Верхнем мире с чужими шаманами. Надо "пойти туда, не знаю куда" и вернуться с донесением. А этого никто лучше меня не умеет.

Ритм священного танца все сильнее и сильнее захватывал меня, погружая в транс, выход из которого мог быть только один. Только вел он на Ту Сторону. И я сделала этот шаг.

Первые, наиболее близкие к миру смертных слои мира духов, собственно, слабо отличаются от материума. В них можно перемещаться привычными для смертных способами, можно пользоваться заклинаниями, которые Неумирающие называют "системными". Места в этих слоях мира духов относительно легко соотнести с материумом. Большинство молодых шаманов даже не изучают ритуалов, помогающих уйти в более глубокие слои мира духов. Ведь там нет духов, которых можно легко подчинить, а потом — вырастить из них верных помощников. В более глубоких... или высоких — тут с определением направлений уже возникали временами проблемы, — слоях обитали твари, готовые подзакусить неосторожным. Да и понять, как соотнести то, что видишь в Верхнем мире с тем, что происходит в мире Срединном — тем сложнее, чем дальше ушел от материума. Но именно поэтому и ловушки на шаманов-разведчиков ставят именно в ближайших к миру смертных слоях Сумрака. И, как уже выяснили мои предшественники в прошлых атаках на Горные клыки — таких ловушек там разбросано в избытке. Но вот перекрыть все слои Той стороны — не под силу никому, будь он хоть самим Анором, богом Света проклятой Империи.

Я покачивая бедрами, я сбросила шаманскую накидку, принося ее в жертву, и оставаясь такой, какой и положено входить в новый мир. Говорят, даже Неумирающие, проходя во Врата, что ведут их в наш мир — полностью обнажаются. Правда, почему-то, они используют глагол "ложиться", но как можно "ложиться во Врата" — я не понимаю. Впрочем, в мире духов, и других пограничных реальностях многое не укладывается в привычные представления.

Я сделала шаг, продолжая танец, и мир вокруг меня изменился. Цвет пламени костерка, бывшего центром Изменений, из желто-красного стал лазурным. Возможно, Учитель подбросил в костры камлания лётных трав, облегчающих прохождение между слоями мира духов. Негромкий шепот достиг меня, намекая, что мир не рад моему присутствию. Мало кто из шаманов возвращался, если дотягивал до того, что шепот превращается в полноценный Зов. Но пока что уровень тихого шелеста был очень слабым. Легкий намек, а не полноценное неудовольствие. И я продолжила кружиться в танце, ощущая на себе взгляды духов.

Признаться, мне было приятно. Там, в материуме, я слишком мала и слаба, чтобы привлечь внимание сильного воина и войти в его гарем. Даже соученики не смотрят на меня как на девушку, предпочитая ловить взгляд таких, как Варка: сильных, гордых, тех, чья кожа украшена шрамами, добытыми в боях, пусть даже и не смея позвать их в свой шатер. Мне же оставалось только духи. Те, кто может еще помнить, каковы радости плоти. Духи предков, конечно, тоже не считают меня достойной. Но некоторые из тех, кто некогда были мягкокожими, или какими-то иными путями узнавали, что такое радости плоти — несколько раз уже намекали мне, что готовы уступить мне в столкновении Духа и Разума... если я уступлю им. Но я пока что не пала настолько низко, чтобы отдаться духу, как это сделала Миенарва. И пусть она разом поднялась до старшего шамана, но Учитель говорил, что это ей еще обязательно аукнется. Но вот подразнить духов... почему бы и нет, раз уж они настолько извращены, что им даже мое глупое и слишком мелкое тело кажется привлекательным.

Как и всегда, я потеряла счет уже после третьего шага изменения. Так что, какой именно слой остановил мое продвижение — сказать не могу. Когда же у меня это получится — Учитель Маухур обещал выставить меня на Испытание, чтобы я смогла принять пояс и варган старшего шамана, завершив обучение. Но пока что до этого далеко.

Я пришла в себя на черном берегу. Молочно белая волна разбилась о берег, намочив мою кожу, более подобающую какой-нибудь жительнице каменных шатров там, на севере. Я шагнула вперед, от костра, что станет моим маяком при возвращении. Уже на втором шаге дно ушло куда-то вглубь. Зато из непрозрачной воды, чей вкус напоминает кровь, всплыл черный ноздреватый камень. И моя нога опустилась на него. Как всегда незамеченная острая грань рассекла мне подошву. Светящаяся зеленая кровь упала на черную поверхность. Поднявшаяся из слепяще-белой глубины черная арка показала, что плата — принята. И я двинулась вперед. Острые камни ранили мне ноги, но орку не привыкать терпеть боль, пусть даже сейчас я и выгляжу как какая-нибудь мягкокожая.

Вдалеке на горизонте огромный дракон вдохнул струю лилового пламени и был сожран пролетающим мотыльком. Феи с прозрачными крылышками охотились на кракена, забрасывая в небеса сети, свитые из хрупких золотых нитей. Пурпурный ветер овевал оскалившуюся пасть, и прозрачно-синяя кровь стекала по клыкам из холодного железа. Оковы из адаманта лежали на обсидиановой скале, и манили к себе, обещая свободу и исполнение желаний. Звездные костры гасли один за другим, сокрушаемые железным сапогом. Шепот Той стороны усиливался. Голоса стенающих душ становились все отчетливее. Скоро я уже услышу отдельные голоса. А потом — начну понимать, что они мне шепчут. И тогда мой костер-маяк — погаснет, и для меня уже не будет дороги назад.

С черного камня я прыгнула в молочную воду, и лазурное пламя приняло меня, даруя темноту.

Рози

Тревога застала меня как раз тогда, когда я собралась погулять и пообщаться с Кронэйлом. Вообще-то, если вдуматься, то он, конечно, не "Кронэйл", а "Крон'э". Но большинство полукровок дроу, которым удается выбраться из Подземья, меняют обычный в таких случаях суффикс "-э" (раб) на что-нибудь более благозвучное. Вот и Крони, наш малефик, не оказался исключением.

Впрочем, отвлеченные размышления — не лучшее занятие для того, кто спешит по тревоге. Как выяснилось, когда я, наконец, добралась, Сухмет, маг Разума, специализирующийся, в основном, на иллюзиях, добрался до запасов трав своего друга, хирбада Басира, специализирующегося на разговорах с духами, так что травы и грибы для него не роскошь, а ежедневная необходимость. Но вот Сухмет, непривычные к подобным средствам, явно перебрал, и расширил свое сознание до такой степени, что решил познакомить с постигшими его озарениями всех окружающих. Теперь же он валяется в медицинском отсеке в состоянии глубокого, не поддающегося исцелению магией абстинентного синдрома4. И маги Жизни не обещают его возвращения в строй еще как минимум пару дней. Учитывая, что орки будут здесь буквально через пару часов — это было крайне неприятно. Особенно, учитывая, что мой напарник, Ниэллон, засмотревшись на проплывающих по небу розовых пони, запутался в собственных ногах, и так навернулся с лестницы, ведущей на боевую галерею, что наши медики и его не обещают вернуть в строй раньше, чем послезавтра. А это значит, что, по крайней мере — до подхода подкреплений из столицы, или же до выздоровления Ниэллона на самом ответственном участке обороны — возле ворот, из погонщиков големов останусь только я. Нет, конечно, со мной будет тот же Крони... Но чтобы уверенно управлять големами — мало схватить жезл, обладая магическими способностями. Под таким, с позволения сказать, "управлением" големы смогут разве что катать квадратное и таскать круглое. Настоящий же мастер управления истуканами может задать им настолько хитрую последовательность приказов, что их действия будут казаться со стороны вполне разумными.

На то, чтобы разобраться со слетевшим с катушки иллюзионистом, много времени не ушло. Невосприимчивые к иллюзиям големы скрутили Сухмета, и отнесли к медикам. А перед комендантом крепости, героем джиннов Вахидом, встала проблема: как перетасовать погонщиков големов... Впрочем, мне не трудно было убедить его, что я справлюсь и сама: в последней атаке на Врата войны, орки даже не пытались атаковать ворота, поскольку область перед ними — настоящая "зона смерти", простреливаемая с обеих привратных башен. Там шансов выжить нет даже у топотуна.

Орки подошли, как и ожидалось, ближе к вечеру. Для несведущего наблюдателя они двигались огромной толпой. Но вот профессия погонщика големов требует не только магии, но и умения разбираться в тактических перестроениях. И мне были отчетливо видны отряды снаг, которые кинутся на штурм первыми, чтобы своими телами собрать запасы камней, стрел, болтов и боевых заклинаний. Так же отчетливо видны были носители фашин, которые постараются засыпать ров, а потом — подтащить штурмовые лестницы. К счастью, построить осадные башни у орков не получилось (скорее всего — просто не хватило времени). Так что штурмовать они будут так же, как и раньше: подбегая к стене под огнем с башен, и пытаться взобраться на нее по лестницам. Немного меня смутил разве что отряд всадников на волках прямо по центру. Он имел бы смысл, если бы перед ним располагалась команда с тараном: выбить ворота, потом ворваться конницей — хорошая тактика. Вот только в позапрошлый раз семь последовательно выбитых команд так и не смогли дотащить таран с воротам. Соответственно, и отряд волчьих всадников так и остался без дела. Но сегодня варги со своими повелителями — есть, а вот тарана я как-то и не вижу... От слова "совсем". И, боюсь, что это говорит не о глупости орков. "Если действия врага кажутся тебе бессмысленными — значит, глуп именно ты, раз не понимаешь их смысла". Это в меня накрепко вбили еще в пустынной школе.

Орки налегли на рычаги. Заскрипели колеса, и десять вихревых катапульт на подвижном основании двинулись к боевым позициям. До дальности, с которой они могли бы добить до стен, добралось только шесть штук, а уже второй залп давать было некому: оставленные в крепости три осадных голема и стационарные катапульты на башнях вынесли артиллерию противника. Впрочем, надо сказать, что орков это не смутило. И никогда не смущало. Отряды снаг, на каждом шагу неся потери, тащили фашины ко рву. Как и ожидалось, штурмовые лестницы распределились почти равномерно, двигаясь к обеим привратным башням. Впрочем, даже если орки сумеют взобраться на стену, выбить топорами двери, ведущие в башни, и ворваться внутрь — это им мало поможет. В обеих башнях — сильные отряды железных големов, и могущественные джинны, которые устроят атакующим настоящую кровавую баню, благо внутреннее устройство башен именно на это и рассчитано.

В принципе, ситуация не требовала от меня каких-либо активных действий, но я подняла жезл, чтобы скомандовать големам... точнее — попыталась поднять. Рука просто не двинулась. Паралич? Но как? Орочьих шаманов ведь даже близко под стеной не было! Да и если бы были... Всех духов, которые могли бы служить им — в окрестностях Врат Войны либо изгнали, либо запечатали!

— Ага... заметила! — из за спины раздался знакомый голос, и черная рука извлекла мой жезл, а я его просто не смогла удержать. — Знаешь, я всегда представлял себе, как будут сдирать с тебя кожу. Уж поверь, моих познаний в магии Жизни вполне хватит, чтобы оставить тебя живой и в сознании до самого конца этого процесса. А то и нарастить шкурку обратно... и содрать ее еще раз. Знаешь, у моей матери, жрицы Белар'инил были перчатки из хоббичей шкурки... и я всегда хотел себе такие! Хотя... — предатель Кронэйл обошел меня, и больно сжал грудь. Я пожалела о том, что так и не научилась носить доспехи, хотя бы кожаные... — ...тратить такую шкурку всего лишь на перчатки — расточительство. Я сниму ее целиком, и набью чучело. Представляешь: ты будешь стоять в моих покоях, голая, на коленях, и улыбаться моим последующим "подружкам". И... наверное, ты будешь первой жемчужиной моей коллекции. Первой, но далеко не последней!

Он нажал нужную комбинацию на жезле. Да будь я проклята за то, что научила его этому!

— Эй, железяки, откройте ворота! — скомандовал Кронэйл.

— Приказ принят, — выдал обычный отзыв стоящий неподалеку железный голем. Но вот вместо обычного "исполняю", последовало совсем другое продолжение: — Полученный приказ подпадает под заданные условия...

— Какие еще условия?! — завопил Кронэйл. — Подчиняйся немедленно и открой эти световы ворота!

Между тем, голем продолжал:

— Активирована "Директива N66"!

Серах

Ночью Тенгри-хан послал мне видение. С запада, от логова проклятого колдуна, на наш благословенный домен наползала серебристо-серая туча. Вихрь изменений гнал ее, беременную Бурей Мечей, прямо на наш город, и орки, попытавшиеся заступить ей путь — рушились, как травы под серпом. Змея, пригревшаяся на груди моего сына, устала ждать и была готова ужалить. Диадема падала из моих старческих рук на каменный пол, и кровь заливала священные бриллианты, оправленные в белое золото.

Вырвавшись из объятий кошмара, я не пошла в тронный зал, где сегодня мой сын в очередной раз собирал очередной бесполезный Совет. Запасы еды постепенно таяли. Гибли маги, выходившие на стены, а пополнения, пусть и более слабые, чем погибшие — уже не успевали занимать их места в обороне. По сути, орочий отряд, оставшийся после ухода основной орды — уже мог пару раз прорваться за стены. Тем более, что и сами стены там, где их долбили орочьи катапульты — уже не были столь прочны, как раньше. Так что еще несколько дней обстрела — и бреши будут пробиты. Конечно, за ними уже были построены баррикады... Но когда (и, боюсь, уже "когда", а не "если") орки прорвут внешнюю стену — баррикады их задержат ненадолго. Конечно, в хаосе уличных боев вторгшееся войско не столько несет потери, сколько рассеивается... Но у нас уже не хватит сил, чтобы этим воспользоваться, растаскать орков на мелкие отряды и истребить по частям.

На входе в башню Совета я встретила Язида. Он куда-то спешил, механически поздоровавшись. Кажется, он вообще не заметил такую старуху, как я. Но я все-таки постаралась обратить на себя его внимание.

— Мастер Войны, у нас есть шансы продержаться до прихода помощи от тархана Будаха?

— Нет, — Язид всплыл из собственных мыслей, и покачал головой. — В первую очередь потому, что никакой помощи не ожидается. Мы можем только продолжать бессмысленное сопротивление, раз уж Ваш сын отказался договариваться с волшебником д'Ин Амитом и храмовником Кайларном.

Признаться, услышанное меня несколько... ошеломило. Оказывается, Захария отказался договариваться с ближними соседями против орков? Это было... неожиданно. До сих пор мне казалось, что мое слово что-то значит для сына... Но, похоже, я совсем выжила из ума на старости лет, раз уж Захария принимает такие решения не только не посоветовавшись со мной, но и не сочтя нужным хотя бы поставить меня в известность.

Я вошла в тронный зал. Время, объявленное как начало Совета, уже прошло, так что с порога я приготовилась оповестить Совет о грозящей нам опасности, а заодно — оправдать свое опоздание. Но, уже вдохнув воздуха для длинной речи, я замерла.

Предупреждать было непоправимо поздно. Захария, тархан, правитель домена... и мой сын, сидел на троне. Вот только на груди его страшным ожерельем запеклась кровь из перерезанного горла. А из дорогого шелкового одеяния торчала рукоять грубого кинжала, явно орочьей работы.

Увы, Захария, хоть и был одарен Тенгри-ханом, свои способности в магии предпочел не развивать, более налегая на необходимое для дел правления.

Правда, его двоюродному брату, а моему племяннику, верховному жрецу Тенгри-хана и главе Чародейского Совета домена, его способности не помогли: он еще жил, еще отчаянно боролся за жизнь... Но было совершенно очевидно, что это — ненадолго. И даже если я возьмусь исцелять его прямо сейчас — у меня вряд ли что-нибудь получится... даже если предположить, что тот, кто сделал все это, позволит мне сосредоточиться на исцелении.

Однако, Менахем-мобед все еще жил, и силился мне что-то сказать. Я наклонилась над умирающим, но ничего вразумительного расслышать так и не смогла. С застывшим в отчаянной попытке преодолеть оцепенение смерти, лицом, Менахем и отошел в чертоги того, кому служил всю жизнь.

— Что? Что он пытался сказать? — пробормотала я, совершенно не надеясь получить ответ... И все-таки его получила.

— Он пытался назвать тебе, старая женщина, имя убийцы... — в зал зашел Язид-нойон.

Он швырнул в центр зала еще одно мертвое тело. Орка при жизни, видимо, была довольно-таки миловидна, и даже стройна. Невысокого (всего на две головы выше меня) роста и почти хрупкого телосложения, она вряд ли могла добиться уважения соплеменников. Вот ей и приходилось носить фиолетовую накидку, по орочьим поверьям дарующую незаметность. Ножны для парных кинжалов на ее поясе были пусты.

— Имя убийцы... — со странной улыбкой повторил Язид-нойон. — Мое имя.

Я уже поняла, что из тронного зала мне не выйти: стражу у зала сегодня несла Серая сотня, наиболее верная предателю Язиду. Но хотя бы услышать — что именно и почему произошло? И я молча сплела заклятье, заставляющее людей разоткровенничаться, даже если они этого не хотели. Это заклятье не раз выручало меня ранее, сильно облегчив Захарии путь к трону тархана... Но сегодня оно меня не спасет, разве только оттянет конец.

— Скоро, — предатель посмотрел куда-то в даль, расположившуюся за оконным стеклом, — все узнают, что Совет нашел в рядах орды оркессу-ассасина, яростно ненавидящую Бальшаго Босса. Мы надеялись, что она сумеет подобраться к орочьему вождю, и добавит в его питье надежный яд. А заодно — расскажет: что видела и слышала в орочьем лагере. Для этого ее и позвали на Совет. Однако, оказалось, что шаманы Гхыртыкбургуза выявили предателя, и сумели подавить ее разум. Управляя ее телом, как марионеткой, они убили тархана и весь совет. Только я выжил, поскольку как раз, когда шаманы начали действовать — выходил за картами. Я не сумел никого спасти: тархан, его советники, даже его мать — были уже мертвы... — ничего другого я и не ожидала. Но мне все еще было непонятно: почему Язид решился на такое чудовищное предательство? — Я не никого не спас, — повторил предатель, — и смог только отомстить. И только ты, старуха, унесешь с собой к Чертогам Тенгри-хана правду: я отомстил за учителя, Ибузир-нойона, который верно служил такой падали как вы, и которого вы казнили по ложному навету! Зато теперь наши воины в одном строю с бойцами храмовника и големами волшебника выметут проклятых орков из наших пределов! И...

Последние слова предателя доносились до меня как будто откуда-то издалека. Серая пелена заволокла поле зрения, и так по-старчески мутное. И наступила тьма.

Иримэ

Мы приближались к Беленджеру. Вообще-то, по данным разведки, орки, осаждавшие Беленджер, не должны были принимать бой. Их задачей было сдерживать воинов Каганата внутри, но при приближении деблокирующих сил — немедленно отступить, и двигаться на соединение с основной ордой, пользуясь тем, что по степи скорость марша пеших орков и конных кочевников — примерно одинакова, и несколько выше, чем у пехоты Азира. В результате у них был бы даже шанс разделить преследователей и разбить по частям. Либо же просто оторваться от преследователей, и явиться на соединение с ордой. Тем более, что наш летучий отряд сейчас, за исключением пары одержимых Хаосом, находится в Серых холмах.

Это было неплохой план. Возможно — даже хороший. Но вот одну мелочь Неумирающий Гхыртыкбургуз не учел. Видимо, он все-таки был недостаточно орком. Его план был бы выполним, если бы отрядом командовал сам Гхыр, или кто-то из его малых ваивод. Но он поставил на командование одного из нобов, причем — отбирал его по тому же принципу, что и весь остальной блокирующий отряд. То есть — "кого не жалко потерять, если вдруг что". И разумеется, умный и знающий, но физически слабоватый командир оказался не достаточно авторитетным в войсках, которые привыкли в качестве единственного аргумента для поддержания дисциплины рассматривать исключительно тумаки командующего.

Так что собрать свой отряд ноб сумел, а вот увести его — уже нет. Правда, сам он сознавал это не хуже нас. Так что приказа на отступление он не отдавал. Зато соединенный отряд уже ждал нас у южного бастиона.

— А почему они не пытаются запереться в укреплении? — поинтересовалась я, рассматривая диспозицию с высоты полета крикуна.

Лар улыбнулся.

— Им бы пришлось там стоять плечом к плечу. Ни один камень из их же собственных вихревых катапульт, ни одна флешетта даром не пропала бы! Да и северной стены у Южного бастиона нет. Так что в нужный момент, когда большая часть орков оказалась бы связана боем, ребятам Каганата достаточно было бы опустить подъемный мост — и пошла бы потеха... А так, у ворот стража осталась, да и заблокировали их наверняка чем-нибудь. Так что удар в спину будет замедлен достаточно, чтобы орки успели отреагировать и перестроиться.

Я-что-еще-будет вскинула древко с белой орифламмой. Это было сигналом для осажденных, чтобы они готовились к атаке. С задержкой на три секунды я-которая-есть повторила ее движение. Ариса, парившая рядом с нами, рванулась вниз, передавать приказ командования, и ее место заняла следующая феечка с урезанными способностями к магии. Бытие адъютантами при командующем и гонцами для особых поручений — льстит девочкам, и заставляет позабыть о том, что сами они считают "ущербностью", а Лар — "особенностью". Конечно, командными заклинаниями это можно провернуть быстрее. Но использование командных заклинаний — привилегия Неумирающих. А вот феечки-адъютанты — скорее говорят о том, что лорд-маг Кайларн — родился под звездами этого мира. И козырь лучше не засвечивать раньше времени. В частности, если бы Гхыртыкбургуз знал, что ему противостоят такие же, как он, способные прочитать его причитания там, за Гранью Мира, он был бы осторожнее в изложении своих планов, и их обсуждении с многочисленными добровольными помощниками.

Внизу, под нами разворачивались в линию отряды еретиков. Темной тучей нависало над правым флангом орков каре оборотней, стоявших несколько в стороне от основной линии. Грохот барабанов задавал ритм единого шага бойцов. Мальчишки-барабанщики гордо шагали в центре каждого отряда, возле самого знамени, и Лар предупредил командиров отрядов, что лучше им потерять знамя, чем барабанщика: наказание за второе последует гораздо более жесткое.

Ариса добралась до знамени в центре каре оборотней, где располагался Фабрис. Взревели горны. Заслышав этот сигнал, барабанщики прекратили отбивать ритм и сложили палочки. Наступающие отряды остановились, лишь немного не дойдя до места, куда сильные орочьи руки могут добросить "швырялу". Хлопнули тетивы, и стрелы отправились в полет. Вообще-то еретики, а точнее — еретички, лучники более чем "так себе". Но по цели вида "толпа орков" промахнуться вообще затруднительно.

Разумеется, орки не стали дожидаться, пока их расстреляют, и, завывая и выкрикивая боевые кличи и грязные оскорбления (не то, чтобы в исполнении орков первые чем-то отличались от вторых), кинулись в атаку. Орки бежали прямо по павшим, и даже просто раненым товарищам. Не считая потерь, они рвались вперед: прорвать строй щитоносцев и копейщиков, добраться до лучниц, прекратить обстрел, смешав ряды врага...

Лар вопросительно посмотрел на меня, но я отрицательно покачала головой. Для призыва орнисов было еще не время. Зажатые между строем еретиков, и набегающей ордой, лишенные маневра, демонические птицы долго не продержаться. А значит, культисты просто бессмысленно растратят ману.

Первые орки, добежавшие до строя еретиков, повисли на копьях, заставляя копейщиков опустить оружие. По их телам уже бежали следующие. Лучники дали залп в упор. Задние ряды орды кипели в АоЕ-заклинаниях... Но все это не останавливало натиска.

— Вторую сейчас сомнут, — пробормотал Лар, глядя, как под безжалостным натиском орков щитоносцы "второй манипулы", которую манипулой можно было назвать разве что из жалости, сделали шаг назад. Сейчас, пока эдайн держат строй — они могут сражаться с оркми практически на равных. Но если стена щитов будет прорвана... Соотношение потерь сразу ухудшится.

Лар направил нашего крикуна по крутой глиссаде вниз. Предупрежденная видением, я успела ухватиться за него. На высоте, куда даже самые сильные орки не могли добросить швырялу, Лар закончил заклинание Призыва Гидры, доступ к которому он получил совсем недавно, после одного из налетов на лагерь осаждавших Беленжер. Огромная туша рухнула вниз с почти четырех метров. Это падение выбило из гидры почти треть ее запаса жизни. Но вот у троих орков на которых она грохнулась — запаса жизни однозначно не хватило. Еще девять оказались схвачены могучими челюстями и быстро затихли даже до того, как их перекусили: яд гидры способен убить даже существенно более могучих тварей. Напор на еретиков сразу ослаб. Орки оказались более заинтересованы в том, чтобы настукать такой замечательной, большой и жесткой штуковине, чем в том, чтобы бить "жалких мягкокожих". Щитоносцы восстановили строй, поменяли иссеченные щиты. Копейщики вырвали свое оружие из пронзенных орочьих трупов, или же получили новые копья из глубины строя.

Разогнавшийся крикун просел ниже безопасной границы. Его металлическая спина дрогнула, когда несколько швырял ударили в него снизу. Но эти попадания были практически неопасны. А вот поток ядовитого холода, выброшенный пришедшим на призыв шаманов духом — был гораздо опаснее. Удерживая флагшток, я с некоторым трудом, но все-таки сумела бросить на нашего ездового демона боевую регенерацию, на краткое время сделав его не менее живучим, чем гидра. А потом мы набрали высоту.

Ариса, вернувшаяся из ставки Фабриса, получила новое распоряжение от Лара, и немедленно кинулась обратно, по широкой дуге огибая опасные высоты, на которых ее могли задеть орочьи стрелки и шаманы.

Вновь взревели рога, подавая новый сигнал. И культисты, прячущиеся в центрах отрядов воззвали к Хаосу, призывая его порождения для участия в кровавом пиру. Битва вступала в новую фазу.

Стая орнисов возникла позади строя манипул, и помчалась вперед, огибая фланги. Имея пространство для маневра, демонические птицы не давили массой, пытаясь прорвать или сдержать орду, а налетали, хватали одного-двух орков и оттаскивали в сторону, где и расправлялись толпой на одного. Конечно, совсем без потерь процесс не обходился. То особо сильный и удачливый хрюкер ухитрялся разбить голову тянущуюся за ним, или его соседом, то швырялы забрасывали орниса, перекрывая его способности к выживанию... Но в целом — размен шел не в пользу орков.

Из строя еретиков сплошным потоком летели стрелы. Лучники уже израсходовали по колчану, и сейчас увлеченно тратили вторые, но из обоза им уже доставили еще боезапас. Так что стрельба не прекращалась. А то, что некоторые стрелы летели гораздо точнее других, и при попадании в шамана — вспыхивали вложенной стихией, пробивая защиту из призванных духов... Так о том, что среди обычных стрелков стоят и тени — никому из орков, и даже союзников знать как-то и не обязательно.

Между тем шаманы, которых осталось гораздо меньше, чем было в начале битвы, выложили свой козырь: призванный ими огненный дух кинулся в атаку на гидру.

— Страх прокнул5... — пробормотал себе под нос Лар.

Наш крикун нырнул вниз. На этот раз орки были готовы, и по броне крикуна пробарабанил настоящий град всякого метательного оружия. Однако перед боем мы с Ларом наложили на себя все благословения, про которые вспомнили. Правда, наибольшее влияние оказало благословение Удачи. Так что молния, брошенная кем-то из шаманов, прошла мимо, а огненные стрелы, составившие большую часть вражеских заклинаний, практически не имели шансов повредить обитателю Пылающей гробницы, для которого огонь — дом родной. По-моему, крикун даже замурлыкал от удовольствия, принимая на нижнюю броню горячие вспышки стихии. Зато воодушевление, серебристо-белой аурой окутавшее запнувшуюся было гидру, заставило ее с новой страстью кинуться в бой.

Тени в левофланговой манипуле поменяли зачарование на стрелах, и на огненного духа рухнул залп зачарованных холодом стрел. Хотя сами стрелы сгорели еще на подлете, принесенная ими сила стихии рвала нематериальную плоть духа, взвывшего от боли и ярости. Следующей волной на духа обрушились молнии и стрелы Хаоса. Полыхнувший яростью дух ударил, не глядя, по кругу. Несколько орков просто исчезли в волне огня. Гидра выжила, но страх перед огнем превзошел благословение воодушевления, и призванное существо кинулось бежать. К счастью, смотрела она в момент вспышки духа куда-то вдоль линии соприкосновения сражающихся. И побежала она строго по прямой, куда глаза глядят. В орде орков образовалась широкая просека. Правда, и орнисы, попавшиеся на пути гидры были растоптаны в лепешку.

Со стены, возвышающейся над занятым орками Южным бастионом, замахали бунчуком. Это означало, что Язид-нойон готов вести свои войска в атаку на орков. Получив очередные указания от Лара, Ариса нырнула вниз. Проводив ее взглядом, я вернулась к прерванному было лечению нашего ездового крикуна. Сейчас, пока мы висим вне досягаемости чар и метательного оружия орков, стоило немного заняться исцелением.

Внизу взревели сигнальные рога. Призванные виверны взлетели и рухнули на изрядно поредевшую толпу орков. По этому же сигналу Кэра, все это время осторожно пробиравшаяся поближе к нобу, что командовал орками, наложила на него паралич, и нанесла сразу несколько ударов артефактными кинжалами и крыльями-клинками, а потом ракетой ушла вертикально вверх. Пара метательных топоров и одна стрела огня не сумели перекрыть ее запас жизни и наложенной заранее регенерации. Ноб же, хоть и остался в живых, но, похоже, что это ненадолго: кровотечение его добьет, если, конечно, шаманы не успеют вылечить. Но один из них, дернувшийся на помощь своему вождю, набежал прямо на заклятую стрелу, на чем его забег и закончился. Но, в любом случае на некоторое время командование у орков было утрачено. Рыцари Хаоса, до этого стоявшие в задних рядах оборотней, призвали из своего внутреннего мира кошмаров, и начали разгон. Удар был страшен. Перекрывающиеся конусы искажения просто испарили передние ряды орков с опасными для всадников трезубцами, а потом рыцари ворвались в сломанный строй. Следом за ними спешили почуявшие кровь оборотни. Количество орков упало ниже планки "Ваагх!", и их дух оказался надломлен. Без предводителя они не имели шанса быстро восстановить его, и побежали. Орнисы, и без того ослабленные пробегом горящей гидры, не сумели остановить эту зеленую волну, так что удержать орков в окружении не получилось. Но тут из-за стен Беленджера выметнулись всадники Каганата. Намечалось любимое развлечение любых конников: резня бегущих. В то же время орков-стражей, зачарованно наблюдавших за ходом сражения с верхних площадок привратных башен Южного бастиона, накрыли потоками яда призванные виверны. Сразу после этого они улетели вслед за бегущими, чтобы терзать орков и выхватывать из их рядов пищу для себя. А к воротному механизму поспешила Кэра, которую к тому времени все успели потерять из вида. Ворота Южного бастиона открылись, а затем, через небольшое время, опустился и подъемный мост основной стены. Добив тех орков, что оказались чересчур храбры либо же недостаточно расторопны, под рев горнов и грохот барабанов войско Азира вошло в Беленджер.

1 По умолчанию в Башни учеников в замках волшебников Конфедерации приходят маги различных рас и способностей совершенно случайным образом. Не бывает только личей Некрополиса, ликторов Единения и суккуб Инферно: они слишком привязаны к своим фракциям. Но сам лорд-волшебник может выставить ограничения в своей заявке (кому-то не нужны некроманты по идеологическим соображениям, а кому-то, скажем, негры не нравятся). Но за каждое выставленное ограничение — приходится приплачивать Школе магов, причем не разово, а перед каждым наймом (обычно — раз в неделю). Вплоть до того, что чтобы получить вполне определенное сочетание "раса/класс" — "телеги с золотом разгружаем у заднего подъезда Башни".

2 Ваншот (слэнг) — от англ. one shot (один выстрел) — убийство одним ударом

3 Фашина (нем. Faschine от лат. fascis — "связка прутьев, пучок") — связка прутьев, пучок хвороста, перевязанный скрученными прутьями, верёвками или проволокой. Фашины применяются для заполнения рвов при штурме крепостей.

4 Абстинентный синдром: в лучшем случае — похмелье, а чаще — ломка.

5 Прок(прокнуть, прокнуло, прокает) (слэнг) — срабатывание какого-либо эффекта при наличии определенных условий. Термин "прок" пришел в игоровой лексикон от разработчиков игр, где он используется для описания события — "процедуры" — запущенной при определенных обстоятельствах. Слово образовано от сокращения английского procedure.

Глава 8. Восемь стрел

Иримэ

Теперь, когда орки бежали, можно было заняться рассматриванием Беленджера.

— Тадж-Махалом вдохновлялись, не иначе... — пробормотал Лар себе под нос.

Поскольку я никогда оного Тадж-Махала не видела, ничего об этом сказать не могу. Но, в целом, если я правильно понимаю прочитанные книги, архитектура выглядела достаточно стандартно для Каганата. Большой купол дворца тархана возвышался над защищающими город стенами. Четыре тонких, высоких башенки возвышались по углам от его серой громады. Раньше такие носили какое-то сложное название на древнем языке Каганата... Но с тех пор, как пришли Неумирающие, никто, насколько мне известно, не называет эти башенки иначе, чем "минаретами". Да и идея о том, что с них удобно созывать верующих на молитву — пришлась по душе последователям Тенгри-хана. Правда, делали они это не пять раз в день, а только три, зато — через неравные и плавающие промежутки, вычисляя моменты для молитвы по каким-то своим, недоступным для непосвященных, принципам нумерологии, астрологии, и других магических дисциплин.

Над подъемным мостом мы с Ларом пролетели в открытые ворота. Узкая улочка сразу за воротами сворачивала вправо. Так что защитники стены, закрытые от города внутренним парапетом, могут стрелять по ворвавшемуся врагу в правую, не закрытую щитами сторону. Конечно, тем же бегунам и ралискам Единения подобная хитрость сугубо безразлична. Но все-таки большинство тех, кого могли бы заинтересовать города — носили щиты, и против них подобная архитектурная хитрость вполне имела смысл. Да и сами дома поблизости от ворот, принадлежали заслуженным и богатым горожанам, и представляли собой миниатюрные крепости. Но сейчас защитники приветствовали нас не потоками стрел и кипящей смолы, а приветственными кличами.

По городу пришлось изрядно покружить. Прямого пути от ворот до дворца просто не существовало. С одной стороны, это позволило бы эффективно сдерживать ворвавшегося врага, но с другой — такая архитектура мешает перебрасывать подкрепления туда, где они вдруг экстренно потребовались.

Богатые дома смотрели на улицу, по которой нам пришлось петлять, слепыми глазами сплошных стен. В книгах писали, что большие окна, обеспечивающие и вентиляцию, и освещение, выходят во внутренние дворы. Но стены из серого известняка, украшенные затейливой резьбой, выглядели по-своему празднично и нарядно.

У ворот дворца Лар спрыгнул со спины крикуна, и подал мне руку, помогая спуститься. Благородные эльфийские девы, имеющие право голоса в Советах, частенько ворчали, что принимать подобные знаки внимания, придуманные недоживущими, — неуместно и унизительно, что они намекают на слабость и никчемность той, с кем обращаются подобным образом... Но я уже убедилась, что это очень приятно.

Утвердившись на земле, я вскинула орифламму Азира, и заняла свое место за плечом Лара. А следом выстроились Рыцари Хаоса, отозвавшие своих верховых кошмаров, и сейчас сами выглядящие как нечто среднее между человеком и демоном. Казалось, что их доспехи постоянно меняют форму, а по их поверхности переливались цвета побежалости. Металлические сапоги грохотали по камню, вызывающе и гордо. А для способных видеть — дополнительной угрозой сияли ауры защитных и усиливающих заклинаний, наложенных еще перед боем.

В воротах дворца нас встретил Язид-нойон. Кто-то назовет его "предателем", кто-то "верным учеником своего учителя". Для нас же он "сукин сын, но наш сукин сын".

Язид опустился на правое колено, правую руку приложил к сердцу, а левую — убрал за спину и склонил голову. Лар приветствовал нового подданного "милостивым наклонением головы". Язид вскочил, и пошел перед нами, показывая дорогу к Тронному залу с Символом Владения.

Внутри дворец тархана был роскошен. Резной камень, дорогие ковры... Снаружи было самое начало осени, а жара была такая же, как и в любой из летних месяцев. Внутри же легкий ветерок навевал прохладу, намекая на установленные в стенах недешевые артефакты, обеспечивающие эту роскошь.

— Там что? — Лар махнул рукой в сторону двери, занавешенной толстым ковром.

— Гарем тархана, — как о чем-то само собой разумеющемся сообщил Язид. — Теперь, наверное, Ваш, мой господин. Прежний тархан был довольно... любвеобилен. Так что там — два десятка наложниц, и четыре жены. Я бы рекомендовал не прогонять их. Если Вы не будете уделять им внимания — это поймут. При такой-то старшей жене... Но вот если разогнать гарем, как это частенько делают Неумирающие, занимая новый домен, это оскорбит многие весьма влиятельные в городе семьи и племена степи.

— Иримэ? — посмотрел Лар на меня.

Вообще-то, мне не пристало ревновать к эдайн... Но все-таки мне было неприятно. И поэтому я кивнула головой.

— Пусть живут. Тебе же все равно больше нравится Азир?

Не будь мои руки заняты древком знамени, я бы еще и обняла Лара...

— Конечно, дорогая, — Лар улыбнулся чему-то непонятному. Возможно — какой-то шутке Неумирающих.

У ворот Тронного зала о чем-то голосил невысокий полный эдайн в дорогих одеждах. Кажется, он требовал от бойцов Серой сотни пропустить его внутрь и отдать "принадлежащий ему по праву" перстень тархана. Что ж. Ему еще предстоит усвоить, что "всякое право лишь тогда чего-либо стоит, если его можно защитить". А все войска, которые хотя бы теоретически могли бы поддержать любого из наследников прежнего тархана (а он был действительно любвеобилен, и гаремом отнюдь не ограничивался... да и предки его в этом ему не уступали, так что приблизительно третья часть населения города была тархану в той или иной степени родственниками) — в данный момент преследовали бегущих орков. Ну а "преследование орков", даже бегущих в панике — занятие для здоровья небезопасное. Так что, если из преследования вернутся не все — это никого не удивит. Даже если некоторые трупы потом найдутся со стрелами в спине, при том, что луками орки не пользуются.

— Истеми-бей... — богато одетый эдайн поморщился. Ему не понравилось, что Язид-нойон не использовал титул -тегин — "наследник", — ты виновен в сговоре с орками. Ты пропустил в город ассасина орков. Взять его!

Воины Серой сотни, лично преданные Язид-нойону, не задержались с выполнением приказа. Истеми заголосил в панике. Оправдаться от обвинения ему будет очень сложно, хотя бы потому, что оно было истинным. Собственно, сама идея операции прикрытия возникла у Лара, когда его смотрящие засекли переговоры этого самого Истеми-бея с одним из шаманов, подошедшим к стене под иллюзией невидимости. Шаман сумел обмануть всех, кого заметил... Но смотрящий сумел остаться вне его сферы внимания, и, соответственно, не подпал под заклинание. Так что сведения о ходе переговоров у нас были весьма оперативные. И когда Истеми пропустил-таки в город ассасина — его судьба была решена. Ну а то, что стремясь к славе победителя орков, он отправил большую часть своих воинов громить бегущих и собирать трофеи — только ускорило его судьбу.

Под вопли схваченного претендента на трон, Лар вошел в распахнутые перед ним двери Тронного зала. Кольцо Лорда коснулось неприметного Знака в изголовье трона, и цветные ветра пронеслись по дворцу, заменяя золото и червлень тархана Захарии на серебро и лазурь. Домен Беленджер — пал.

Язид

Волна изменений, последовавшая за захватом Места Силы, прокатилась через домен. Здесь, возле самого тронного зала, она была настолько сильна, что ее ощутил даже я, совершенно не одаренный способностями к магии.

Наш новый господин Кайларн внимательно осмотрел украшенный драгоценностями трон тархана Захарии и скривился. Видимо, данное сиденье, призванное демонстрировать богатство и знатность прежнего властителя земель и подданных, чем-то не устроило нового. Лорд Кайларн щелкнул пальцами, и старый трон сам собой отодвинулся, давая место новому. Конструкция из Холодного Железа смотрелась мрачно и угрожающе, но при этом дрожащий вокруг нее воздух и непрерывно меняющаяся, искажающаяся перспектива, просто не давали оторвать взгляд. Спинка трона, выполненная в виде восьмиконечной звезды, казалось, не могла быть удобна для какого бы то ни было живого существа. Но господин опустился на новый трон, закинул ногу на ногу, и откинулся на эту, очевидно неудобную спинку с таким видом, как будто ему сейчас дарят целительный и расслабляющий массаж прекрасные танцовщицы.

Впрочем, одна прекрасная... если не "танцовщица", то "воительница и колдунья" в тронном зале присутствовала, и, взглядом спросив разрешения у своего сюзерена, она точно также вызвала из небытия другой трон, пониже, и украшенный не символами Хаоса, но знаками Жизни, и уселась рядом с ним.

Кошмарная свита нового владыки домена, воители в меняющих цвета и форму доспехах (куда, интересно, они дели тех тварей, на которых шли в бой?) попарно заняли места в ключевых точках тронного зала. Двое встали у дверей, а еще двое — заняли посты за спинами владык. Если бы тархан Захария доверял кому-то настолько, чтобы допустить постоянное присутствие вооруженных воинов у себя за спиной, убить его оказалось бы намного сложнее.

Крылатое порождение злого колдовства Древних лесов, кощунственно похожее на человека, устроилось в ногах у своих хозяев, и мне приходилось делать над собой серьезное усилие, чтобы не терять ее из виду. Джалаб1! Даже в мыслях допустить именование... этого в женском роде, допуская, что оно в чем-то может быть равно человеческим девушкам — это... это просто непристойно!

— Во дворце есть слуги? — без особой нужды уточнил господин, и из скрытой толстым ковром дверцы выскользнула девушка, прислуживавшая последние несколько дней бывшему тархану. Признаться, я никогда не брал на себя труд запоминать их имена, тем более, что и менял их Захария каждые несколько дней: как надоедала очередная постельная грелка, так ее и выкидывали из дворца пинком в зад.

Охранники нового тархана дернулись в сторону внезапно появившейся угрозы, но господин успокоил их движением руки. Девица опустилась на колени, и дрожащим голосом спросила:

— Чего желает владыка?

— Вина мне и леди Иримэ, — вот, значит, как зовут остроухую ведьму... видимо — нашу госпожу, судя по тому, как они ведут себя друг с другом.

Девка поклонилась, по привычке демонстрируя владыке вырез своего платья в наиболее выигрышном ракурсе, чем вызвала недовольную гримасу у леди Иримэ. Ревнует? Любопытно. Сообщение о том, что у владыки теперь есть гарем, доставшийся по праву завоевания от прежнего хозяина дворца — она встретила, по крайней мере — внешне, гораздо спокойнее, чем эту довольно-таки жалкую попытку привлечь к себе внимание владыки.

— Заметила? — о чем-то непонятном спросил господин Кайларн у своей подруги.

— Да, — снова скривившись, ответила эльфийка. — Аж светится.

— Язид, — я с трудом удержался от того, чтобы скривиться. Опущенный постфикс мог бы означать отрицание моего статуса воина, вплоть до намеренного оскорбления... Но мне следует помнить, что новый владыка — не нашей крови. Ему нет нужды запоминать наш этикет. Это нам следует приспосабливаться к тому, что считает привычным и удобным он. Таково Право Меча. — Как зовут эту девушку?

Я объяснил, что служанок во дворец набирали из небогатых и невлиятельных семей, хватая чуть ли не прямо на улице. Самым невезучим (или самым непослушным) в придачу к платью служанки доставался еще и рабский ошейник. Хотя последняя игрушка тархана, вроде бы, такого "украшения" не удостоилась... Но все равно, по имени к ней если и обращались — то разве что другие такие же несчастные. А произнести его в присутствии господ — значило нарваться на наказание.

Между тем, служанка вернулась. На подносе она принесла бутылку дорогого дымного вина и три хрустальных бокала.

Я с трудом удержался от того, чтобы покачать головой. Дымное вино считалось дорогим деликатесом при дворе тархана. Но за пределами Каганата его горьковатый букет и тревожный полынный запах редко находят ценителей и почитателей.

Девка опустилась на колени у ног нового владыки, и собиралась было опустить поднос... Но голос крылатой твари, которую все потеряли из виду, намекнул, что место для этого выбрано неудачно.

Вздрогнув, и чуть было не уронив бутыль, служанка сместилась в сторону, и наполнила-таки драгоценным вином бокалы.

Когда владыка Кайларн поднял бокал рукой в кожаной перчатке с обрезанными пальцами, на тыльной стороне его ладони блеснуло в непонятно откуда взявшемся луче света пылающее Око. Мне показалось важным, что бокал был поднят левой рукой, в то время, как крозиус в бою господин Кайларн держал в правой. Видимо, он хорошо владеет обеими руками.

Служанка разлила вино и, не поднимаясь с колен, подала остроухой и мне, а потом вернулась на свое место у ног властителя, чтобы пребывать в готовности услужить господину. Лорд Кайларн положил правую руку ей на голову, и, прекратив смаковать действительно хорошее вино, спросил:

— Как тебя зовут?

— Дамла, мой господин, — глава слуг тархана Захарии хорошо выдрессировал девчонку. То, как она вздрогнула, когда господин Кайларн коснулся ее, было почти незаметно... если не знать, на что именно смотреть.

— Не бойся, дитя, — обратилась к служанке остроухая. Ее голос буквально зачаровывал. По крайней мере, девка явственно успокоилась. Хотя на ее месте я бы оставался настороже. Ревнивая и ревнующая женщина — опасность большая, чем равнодушный владыка. — Ты знаешь, что у тебя есть Дар?

— Да, госпожа, — ответила служанка. — Но у моей семьи никогда не было ни денег, ни возможности, чтобы отправить меня учиться...

— А если такая возможность появится? — спросила остроухая.

— Я... — девка потупилась. — Я хотела бы развивать Дар Тенгри-хана.

— Хорошо, — кивнул владыка. — Иди, собирайся. Завтра ты отбываешь в Азир, где будешь учиться в Палате вихрей, — он перевел взгляд на меня, и пояснил свое решение. — Магов бывает либо "совсем мало", либо "мало", либо "все равно мало, но больше негде взять".

Отставив бокал с вином на появившийся столик, вырастающий прямо из левого подлокотника трона, лорд Кайларн обратился ко мне.

— Ну что, рассказывай.

В принципе, было понятно, но я на всякий случай уточнил:

— О чем?

— Каковы настроения в домене, откуда берутся деньги и куда тратятся, в каком состоянии военные силы? Про торговлю можешь не рассказывать: и так понятно, что после вторжения орков с торговлей... туго.

Немного странно что маг, по слухам — весьма сильно увлеченный изучением своего искусства, не стал интересоваться имеющимися в сокровищнице дворца артефактами, и скупленными свитками с боевыми заклинаниями. Но не мое это дело: судить о том, что владыка считает важным. Меня спросили — надо отвечать.

— Настроения в домене... — я задумался, как бы сформулировать ответ, не прибегая к тем словам, которые очень не рекомендованы к произнесению в присутствии женщин. Пусть те, что присутствуют в тронном зале сейчас — и не люди, но вот неудовольствие по крайней мере леди Иримэ может обойтись мне очень дорого. А базарная ругань, с поминанием наиболее широко известных Атрибутов духов плодородия и некоторых Почтенных предков — таковое неудовольствие наверняка вызовет. — От бунта тархана Захарию спасали только орки. Никому неохота попасть в орочий котел. Но теперь, когда осада снята, скорее всего, неудовольствие знатных семей и вождей племен будет стремительно нарастать. Повышенные налоги никого не радуют. А уж, учитывая, что расходовались эти налоги примерно в равной мере на закупку боевых свитков и развлечения тархана... В общем, налоги придется снижать.

— С высшими слоями понятно... — задумчиво протянул лорд. — А низшие?

Это вообще странно. Какое дело высокому владыке до всякой черни, когда я рассказываю ему о возможном восстании знати? Но, опять-таки, спросил — надо отвечать. К счастью, в моем окружении — достаточно выходцев с самого дна, так что кое-что я ответить могу.

— Внизу все еще хуже. Если от восстания знати домен спасали орки, то от бунта в Черном городе... — заметив вопросительный взгляд лорда, я пояснил, -...это трущобы возле восточной стены. Она глухая, потому туда и отселяли всех, кто вызывал хотя бы малейшие подозрения в нелояльности. Так вот... от тамошнего бунта орки могли бы и не спасти. Там — голод. И люди уже готовы были решить, что смерть на клинках — лучше смерти от голода.

— Голод? — удивилась леди Иримэ. — Странно. Осада не длилась так уж долго...

— Голод был еще ДО осады, — вздохнул я. — Взвинченные налоги, прекратившие приходить караваны... В общем, цены — росли, а денег у людей становилось все меньше.

— Что же спасло от мятежа? — задал очевидный вопрос господин.

— Дурманная синь, — гадкое это дело. Стоит один раз вдохнуть дым этой мерзкой травы — и все. Дальше дорога только вниз, в глубины Джаханнам. Хотя... Насчет "один раз вдохнуть" — это я, пожалуй, погорячился. Если бы было так — то эта дрянь поражала бы каждого, кто проходит мимо притонов, где курят эту мерзость. Но все равно, взявший в руки трубку с этой дрянью — уже все равно, что мертв. И смерть его не будет ни простой, ни слишком быстрой. Сознание разрушается быстрее тела, и какое-то время оное тело существует бездумно, ведомое лишь одним желанием: вновь погрузиться в синие грезы.

— За употребление — вешать! — твердо приказал новый владыка домена.

Старшая жена владыки удивленно посмотрела на него. И я поспешил вмешаться.

— Милосердное решение, господин.

— Милосердное? — удивилась эльфийка.

— Конечно, — подтвердил я. — Петля — это очень легкая смерть. А заодно — облегчение для семьи, из которой попавшийся в эту ловушку тянет последние деньги. Но, боюсь, что пока налоги будут все также высоки — будут находиться и те, кто будет искать защиту от невыносимой тяжести жизни в синем дурмане...

— Налоги я верну на обычный уровень, — жестко сказал лорд Кайларн.

В принципе, ничего нового. Новая власть всегда нуждается в одобрении, поэтому старается "исправить ошибки прежней власти". Не удивительно.

— Семь золотых — будет тяжело, но посильно, — кивнул я.

— Пять, — не согласился владыка.

— Пять золотых? — я с некоторым трудом поймал челюсть.

Как я не считал — баланс не сходился. Все равно получается, что доходы домена с таким уровнем налогов — уйдут в минус. Хотя...

Вряд ли владыка захочет оставаться в Беленджере. Скорее — вернется в Азир, а сюда посадит наместника. А наместник — дело такое... Может и захотеть отложиться. Только вот без денег, которые он будет получать из казны Азира, и без воинов, которые могли бы подавить бунты, неминуемые при попытке повысить налоги, и которые наверняка массово отправятся с новым владыкой, воевать с орками, идея "отложиться" — будет не сильно привлекательна. Да и своими людьми из тайной стражи, или как она там, в Азире, называется, лорд постарается насытить свои владения так, чтобы чихнуть во время, не указанное в протоколе, стало затруднительно.

— А что будет с верой? — набравшись смелости, спросил я.

— С верой? — переспросил владыка. — А что с верой? Верьте, во что хотите.

— Но разве Вы, как глава культа не должны... — я задохнулся. Сказать тархану, что он что-то "должен", хотя бы и богу — было хорошим способом нарваться на неприятности.

— ...насаждать культ? — усмехнувшись, продолжил лорд Кайларн. — Нет. Проповедовать... Да, проповедовать — это, пожалуй, мой долг. Но "насаждать", тем более — истребляя верующих иначе? Нет. Этого мне не требуется. Переменам все равно, верят в них, или нет. Так, или иначе, они все равно придут.

— Но тогда — зачем нужен культ? — почти против воли заинтересовался я. Вообще-то, вопрос был не слишком уместен. Там, на улицах, бушевала толпа, старшие семьи ждали объявления о том, какую политику будет проводить новый хозяин... А мы тут, пьем вино и беседуем о каких-то вещах, которые можно и оставить на потом...

— Вера нужна не богам, но смертным, — продолжил проповедь (а я уже не сомневался, что это именно проповедь) владыка Кайларн. — Боги же таковы, какими мы в них верим. Возьмем, к примеру, того же Анора. Когда-то он был довольно воинственным, но, в сущности, благородным и справедливым богом. Но людям, что в него верят, не нужна оказалась справедливость, как бы они не утверждали иного. Им нужно превосходство. И вот уже рати под стягом Владыки Света штурмуют твердыни своих же союзников, а их бог молчит.

— А это не чересчур амбициозно? — спросила леди Иримэ. — Считать, что сумеешь повлиять на бога?

— Архитектор судеб, — улыбнулся лорд Кайларн, — приветствует ереси и поощряет амбиции!

Рози

Смотреть на мир через решетку было... грустно. Хотя я и могла понять командование крепости. Несмотря на то, что големы, исполнившие "директиву N66", меня не тронули, это означало только то, что мои действия не запустили триггеров2 директивы, не более. Големы не могут решать вопросы вины/невиновности. Только исполнено какое-то заданное в их наборе приказов условие, или же нет. Мое поведение не подпадало под условия, описывающие "изменника" — вот я и стояла столбом, пока не рухнуло проклятье, наложенное проклятым полукровкой. А потом набежали ребята, взяли под контроль остановившихся было големов, и отразили атаку орков. Сама я за жезл, что забрал из моей парализованной руки предатель, взяться даже не пыталась. На месте нашего сюзерена я бы встроила и такой триггер в набор активаторов директивы "предательство командующих". Потому как если предатель оказался не один, то сообщник предателя наверняка постарается подхватить жезл, и продолжить исполнение предательского плана. Так что джинны внутренней безопасности, подоспевшие на стену немногим позднее големоводов, немедленно арестовали меня и отправили в тюрьму. Где мне и приходится надеяться только на профессионализм наших менталистов... которые уже один раз лопухнулись, упустив полудроу.

— Привет, Рози! — Руис, смуглый брюнет, с которым мы вместе учились в пустыне, остановился напротив зарешеченного окошка.

— Привет, — вздохнула я. — Не боишься?

— Чего? — удивился Руис.

— Ну... как это... Общаешься тут с подозреваемой в предательстве... — попыталась я объяснить, как на этот разговор могут посмотреть безопасники.

— Да никто тебя ни в чем не подозревает, — с улыбкой махнул рукой Руис. — Тебя и тут держат-то затем, чтобы не пускать на стену: все надеются еще что-нибудь из твоих воспоминаний вытащить. Менталисты с самого начала сказали, что с тобой все в порядке. Но хотели еще проверить. И проверили. А теперь... Готовься и жди: при сколько-нибудь серьезной заварушке и тебя дернут.

— Так орки еще не ушли? — вопрос, в принципе, был бессмысленный. Рев боевых рогов и вскрики сирен тревоги будил меня по нескольку раз за ночь. Да и днем, случалось, нападали.

— Нет, конечно. Сидят под стеной, и сидеть будут... надеюсь. Потери пока что в пределах нормы.

— Пока что? — уточнила я. В принципе, слова о "пределах нормы" — не вызывали вопросов. Если мы начнем терять хотя бы одного голема на пятерых орков — нас рано или поздно тупо сомнут числом.

— Держимся, — вздохнул Руис. — Но тяжело. Орков — много.

— Мы держим ущелье, — напела я одну из песен, любимых нашим сюзереном. — Нас — мало. Их — много...

— Подмоги — не будет, зови — не зови... — подхватил Руис. — Да, где-то так. Хотя надежда на подмогу — все-таки есть. Говорят, орков отбили от Беленджера, и теперь союзник движется на соединение с господином д'Ин Амитом. Если удастся зажать Гхыра с его ордой в этом ущелье...

— Если... — вздохнула я.

Договорить нам не удалось. Вновь заревели сирены. Орки пошли на очередной приступ.

— Держись тут, — улыбнулся Руис. — Недолго осталось. Не так у нас много погонщиков големов, чтобы тебя тут держать. Ты нужна на стене!

И он умчался. Впрочем, скоро его предсказание подтвердилось. Дверь камеры со скрипом открылась. На пороге стояли два джинна: безопасник и комендант крепости.

— Волшебница Рози, — грозно начал Лаборас, который у нас заведовал безопасностью и отловом шпионов. — Признано, что в предательстве интересов домена и нарушении клятвы верности сюзерену ты невиновна! Готова ли ты принять жезл погонщика големов и занять свое место на стене?

— Готова, — твердо ответила я.

Хаагенти, комендант Врат войны, протянул мне хорошо знакомый жезл. Надеюсь, големы на него среагируют правильно, а не немедленным исполнением "директивы N 66".

— Тогда — отправляйся на восточную привратную башню. Там нужна помощь, — сказал он.

Даже не заикаясь о том, чтобы "принять ванну, выпить чашечку кофе", я рванулась к стене. Если дело дошло до того, что из тюрьмы выпускают подозреваемую в шпионаже и предательстве — ситуация должна быть откровенно отвратительной.

Но уже в крепостном дворе мне стало понятно, что все не так плохо, как я боялась. Все осадные големы, оставленные сюзереном для обороны Врат, вместе со стационарными требушетами на боевых башнях размеренно отправляли камень за камнем куда-то за стену. Орочьих знамен, равно как и самих зеленокожих ни на стене, ни на башнях видно не было...

Я вихрем взлетела на указанную мне башню. Что ж. Все и не так хорошо, как я уже было начала надеяться. Десяток гремлинов спускали вниз при помощи специального подъемного механизма груду металлолома, недавно бывшую железным големом. И видно было, что это не первый поверженный голем. Астуриас, опытнейший из погонщиков в крепости, валялся у дальнего парапета, с раной черед всю грудь, и две магички с отметками Медицинского корпуса на рукавах пытались удержать его в мире живых. А значит, если за время моего, скажем так — отсутствия, посты не перетасовали, на башне остался только Дани — самый молодой и неумелый из погонщиков.

Махнув Дани, чтобы он отошел вглубь, и вернулся к исполнениям обязанностей второго номера — то есть, подчищал мои действия и страховал меня, я осторожно подобралась к парапету, ограждавшему боевую площадку башни. Высунувшись из-за зубца стены, я постаралась оценить ситуацию. Что ж. Больших дров Дани не наломал, но кое-что переделывать уже надо.

При помощи жезла я отдала команду подразделению железных големов отойти к ремонтной площадке, специально сделанной у внутренней стороны стены. А на их место выдвинула два отряда каменных. Какое-то время они продержаться, а тем временем гремлины подлатают поврежденные железяки, хотя бы частично восстановив запас жизненных сил, а также — поменяют пробитые пластины брони, отремонтируют клинящие суставы и окажут прочую необходимую помощь. Даже если орки и сумеют выбить парочку каменюк — это лучше, чем потерять железного.

Орки пока отошли, так что я получила возможность осмотреться. Ров в нескольких местах был завален. Кое-где следы огня показывали, что маги огня пытались жечь орочьи фашины... Но орки наваливали их снова и снова. У самой стены валялся огромный обугленный скелет топотуна. Похоже, орки подогнали его к стене и использовали в качестве штурмовой лестницы, пока гремлины не вывернули на труп бочку алхимического огня3, а то и не одну, оставив от могучего животного только обугленные кости. Разбитые куски дерева в отдалении, говорили о том, что орки пытались использовать свои любимые вихревые катапульты... Но осадные големы обеспечили вполне эффективную контрабатарейную борьбу.

Убедившись, что немедленное вмешательство больше не требуется, я отошла к Астуриасу.

— Как же тебя так? — поинтересовалась я. И это была не столько вежливость и сочувствие (хотя присутствовали и они), сколько необходимость в получении жизненно-важной информации. Если достали его — точно также могут достать и меня.

— Многоглаз, — ответил Астуриас, сплюнув кровью. — Шаманы, похоже, закляли телегу на невидимость, подтянули тварь поближе к стене, и он шарахнул. А потом — быстро-быстро утащили обратно. Даже осадные големы не успели пристреляться. Так что будь осторожна: они наверняка попробуют повторить этот трюк.

— Как же ты вообще выжил? — не поняла я. Все-таки, многоглаз — тварь более чем серьезная.

— Во-первых, попался не под основной глаз, а под один из малых, — пояснил Астуриас. — А во-вторых — сразу рухнул за парапет. Там уже не достали. Но и так, сама видишь: ключица перебита, ребра сломаны, в легких... кха... — он сплюнул очередной сгусток крови, — в легких дырка. Встать в строй смогу, но не скоро. Повезло, что рядом оказались девочки. Вытащили!

Повезло ему скорее в том, что у нас умный сюзерен: Медицинский корпус рассматривается как не менее почетный, чем любой из боевых, а его маги присутствуют во всех более-менее важных местах обороны...

За стеной взревели рога. Орки опять пошли на приступ. Осада Врат войны продолжалась.

Заурми

Хорошее получилось стуканье! Бойзы волнами лезли на стены Горных клыков, а големы крушили их оттуда. Весело было. Особенно когда мы сумели-таки сговориться с духом света, и он исказил свет так, что железяки на стене не увидели, как мы подтаскиваем телегу с многоглазом! Он тогда одним взглядом с десяток железяк снес! Как они здоровско горели и плавились! Еще и кого-то из колдунов зацепили... правда, совсем уж на излете: левым средним глазом... Тот, вроде сумел за парапетом укрыться, так что добить не удалось. Да и повторить трюк не получилось. Когда следующая команда потащила телегу с многоглазом, они нарвались на залп тяжелых камней из-за стены. Похоже, определить, где именно находится телега, колдуны не смогли, но очертили район ее нахождения достаточно точно, чтобы один из камней зацепил хотя и не многоглаза, но саму телегу, лишив ее подвижности. То, что при этом полегли с десяток бойзов поблизости — не особенно важно, но вот невидимость — спала, так что потерявшего как скрытность, так и подвижность многоглаза просто добили сосредоточенными залпами. И хотя он и успел пожечь еще железяк, такой размен никак нельзя было признать выгодным, так что в третий раз пробовать повторить трюк уже не решились. А может, не смогли уговорить второго многоглаза. Они, вообще, существа больше заботящиеся о сохранности своей мягкой шкурки, чем прилично для такого крутого бойца. Но что возьмешь с того, кто не понимает радости рукопашной схватки, к которой должен быть готов любой из шаманов?!

Тем не менее, повредить стену или же закрепиться на ней — пока что не удалось. Построить штурмовую башню было банально не из чего, а если бы и получилось... камни, которые швыряют осадные големы, вполне могут остановить ее продвижение. Остается только лезть по приставным лестницам, но пока что это результата не давало. Хотя, по словам бойзов, сопротивление и ослабевало постепенно. Но, увы, не настолько, чтобы получилось перескочить стену, или, хотя бы, заставить ее защитников выложить свои козыри. А по результатам моей разведки там, в крепости — есть как минимум два джинна, причем — могущественных и опытных, а значит — могущих обрушить на нападающих серьезные и опасные чудесилы!

— Итак, — ваивода, собравший малый военный совет, на котором, почему-то присутствовал и учитель, взявший с собой и меня для мелких услуг. — Все очень .... Колдун, ... его и ... на ... в ... по ..., оставил в Горных клыках достаточно ... войск, чтобы мы не смогли прорваться с ходу. Более того, мы здесь уже четыре дня, а значит, не позднее, чем еще через четыре — к ... ... и ... гарнизону подойдет подкрепление. А может — оно уже идет. Отряд Аргра под Беленджером — полностью вырезан. И теперь еще один колдун, захвативший наш город проклятых коневодов, идет сюда. К счастью — идет обычным маршем, даже не ускоренным, не говоря уже про форсированный. Так что эти самые четыре дня у нас точно есть, а скорее — почти две недели. Вряд ли там, за Горными клыками соберут достаточно сил, чтобы настукать нас. Скорее — ... ... колдуны соединять силы и постараются ударить вдвоем. Если нас зажмут в этом ущелье — будет ...! У кого есть идеи — что делать?!

Если бы вождь высказался так перед снагами — это было бы очень плохо. Снаги могли бы утратить веру в вождя и потерять Ваагх! Но здесь собрались орки достаточно сильные, чтобы им не требовалось обманывать себя, или позволять это делать другим.

— Надо уходить к Черной скале, — первым решился высказаться учитель. — Там — духи прикормлены, либо запуганы. Там — можно собрать племена. Пусть соберем только снаг, но это уже что-то...

— Бойзы не поймут, если уйти просто так, — покачала головой Варка. — Аргр потому и не смог увести своих от города коневодов. Его просто не послушали.

— А если... — тихо-тихо произнесла я...

— Говори! — твердо приказал учитель.

Я потупилась. Кто я такая, чтобы говорить в Совете? Но если учитель требует...

— Можно отойти туда, где мы стояли перед атакой на стену. Там есть вода, которой нам здесь не хватает. Там нас не зажать: степь. Туда не дотягиваются шаманы колдуна...

— Почему ты так думаешь, чудила? — грозно нахмурившись, спросила Варка. Какая же она все-таки красивая! И этот свежий шрам, когда железный кулан голема рассек бровь — украшает ее несказанно! Под ее предводительством бойзы почти закрепились на стене, и только удар бальших кукол изнутри огромными камнями заставил их отступить. Варка, говорят, прыгнула со стены прямо на топотуна, указывая своим направление отхода. Жаль, что этого грозного и величественного зверя, по которому бойзы с шестами и лестницами взбирались почти на половину высоты стены, сожгли проклятым колдовским огнем. — Не молчи! Отвечай!

Я вырвалась из созерцания прекрасной соплеменницы, и, вздрогнув, начала быстро-быстро говорить.

— На половине расстояния отсюда до нашего прошлого лагеря мы смогли найти духа, готового нам помочь. Там еще тяжело камлать, но уже можно. А значит, в самом старом лагере — можно будет провести бальшое камлание, призвать духов, которых не прогнали шаманы колдуна... Там можно будет приготовиться к бою.

Я потупилась. Сейчас величественная Варка расскажет, какая я дура, и что мелким ученикам надо молчать на Совете... и будет права.

— Маленькая чудила, похоже, говорит дело, — я чуть не упала, поняв, что произнесла грозная и прекрасная Варка. — Не знаю, насчет их чудиловских чудесил, но с для стуканья с войсками врага тамошний лагерь подходит лучше. А потом, даже если не удастся настукать сразу двух колдунов и все их войска, можно будет отходить к Черной скале, изматывая врага мелкими схватками. Големы не устают... но двигаются не быстро, да и погонщикам их отдых требуется. К тому же, есть шанс подловить их передовые отряды и настукать им. А они будут считать, что вот-вот схватят нас. Так что к Черной скале мы подойдем как раз тогда, когда на тренировочные площадки встанут новые орки.

— К тому же, — вздохнул старый почтенный Урглар, чья кожа уже была не изумрудной, а скорее — белесой, а волосы давно покинули его блестящую на солнце голову, — мягкокожий Будах еще дерется с колдунами на юге... Но духи огня говорят, что в его котлах уже совсем мало пищи. Он замирится с темными и вернется в свой город, а оттуда — кинется отбивать у колдуна Запада Беленджер, пока тот воюет с нами. Колдун Запада пойдет защищать добычу, и тогда колдун Севера останется один. И тогда...

— Тогда мы посчитаемся за сегодняшнее унижение, — взревел ваивода Гхыртыкбургуз. — Мы настукаем колдуна Севера и вернем Серые холмы. А потом — не будет биться в стену Горных клыков, а двинемся на Беленджер. Он будет ослаблен войной колдуна и коневодов, и мы заберем его, а потом — настукаем колдуну Запада!

— Аргр! — вскинули кулаки советники.

Анрэн

Странность я почувствовал, едва только мой отряд пересек границу домена, невидимую, но, теме не менее, отчетливо ощутимую любым, кто имеет хоть какое-нибудь отношение к магии, линию. К югу от Олваирина мы двигались по той же дороге, какой некогда следовала Реалуэ Видящая. По сути, несколько групп эльфов, одна за другой проследовавших по этой дороге — единственное, что мы могли обнаружить в рамках задания Вечного князя "посмотри там, может, увидишь что-нибудь необычное". Вот и двигались мы по этому пути, время от времени отвлекаясь на выполнение небольших наймов, вроде того, который привел к столкновению с роем анта.

Но только сейчас я заметил что-то действительно необычное. По рассказам крестьян, обитавших в небольших, основательно укрепленных деревнях вдоль олваиринского тракта, новый хозяин домена, которым некогда владел лорд-маг Арениус — человек... или, по крайней мере, кто-то, внешне похожий на человека, и числит себя во фракции Хранителей Древних. По крайней мере, он, хотя и не искореняет веру во Владыку Света, но сам проповедует культ некоего Архитектора судеб, о котором я, признаться, до вступления в эти места ничего не слышал.

— Ты чувствуешь? — спросил я у Неллас, что ехала об руку со мной.

— Да, — кивнула она.

— Меллорн, — констатировал я. — Его песню трудно было бы спутать с чем-то еще...

— Меллорн, — согласилась Видящая. — Но... какой-то странный. Не такой, как другие.

— Возможно — это и есть то "необычное", чем просил нас поинтересоваться Князь? — банальность, конечно... Но иногда подобные банальности приходится озвучивать. Просто чтобы убедиться, что они столь же очевидны и для других.

— На всем пути досюда мы не встречали ничего, что могло бы претендовать на это звание больше, — согласилась со мной Неллас.

Тракт вел несколько в сторону от направления на меллорн. Но двигаться отрядом прямо по степи намного менее удобно, чем по дороге. Так что мы решили сначала добраться до ближайшего города на тракте, как его... Ветровск, вроде... А там уже расспросить об особенностях местной флоры... Или отправить разведку к месту произрастания Древа Матери. Но когда дорога впереди нырнула в большую балку, от нее ответвилась еще одна: гораздо меньше, и менее натоптанная, чем основной тракт, но, тем не менее — она была отчетливо заметна. Переглянувшись с Неллас, мы решительно свернули на нее, а следом за нами двинулся и остальной отряд.

Вскоре дорога уперлась в ворота предмостного укрепления. Барбакан был возведен без особых хитростей, но надежно и крепко, как будто его строили не люди, а гномы... Хотя, нет. Приглядевшись, я рассмотрел признаки того, что все-таки строителями укрепления были именно люди. Или... или оно возводилось той силой, что пришла вместе с Неумирающими... Но все равно это была сила одной из фракций эдайн. Архитектура весьма характерна.

В воротах скучала пара эдайн-часовых... То есть, так подумали бы большинство проходящих. Но на самом деле бездельничающие часовые были скорее попыткой отвлечь внимание от настоящей охраны. Но наличие в отряде Видящей помогло мне определить, что в воротной башне присутствует еще как минимум одна феечка из тех, которых обычно именуют "отверженными": тех, что, не обладая обычными для этого народца способностями к магии Жизни делают акцент на изучении умений скрытности... и, временами достигают в этом хитром деле немалых успехов.

— Кто такие? — шагнул нам навстречу один из часовых-обманок.

Разумеется, я мог бы стоптать его в считанные вздохи... Но не нужна была помощь Видящей, чтобы понять: накрыть сразу всех феечек не сумею не только я, но и весь отряд: очень уж выверено они расположились. А значит, хотя бы одна из них успеет выбить стопор, и вниз рухнет цельнокованная створка, закрыв проход.

— Отряд "Серебряная стрела", — ответил я. — Ищем найма.

Я ожидал, что страж назовет плату за проход в город, но тот поднял копье и отступил в сторону.

— Сейчас вы вряд ли что найдете, — произнес он. — Но, возможно, когда лорд-маг вернется — для вас будет дело.

Я внимательно огляделся. Тоннель под башней был достаточно широк, чтобы две телеги могли разъехаться, не мешая друг другу. Ожидаемо в потолке наличествовали не особенно скрываемые бойницы, через которые можно устроить штурмующим жизнь мучительную, но не долгую. К тому же, если я не ошибаюсь, через некоторые трубы в тоннель выплескивается что-то алхимическое и не полезное для здоровья. А люк на самом верху — достаточно велик, чтобы пропустить камень, удара которого не выдержат крыши большинства таранов. Да и под ногами некоторые камни несколько отличались от остальных... настолько, чтобы предположить, что в нужный момент они рухнут вниз, а их места займут колья, достаточно острые, чтобы повредить даже лапы троллей.

— Неплохо тут устроились, — повернулся я к Неллас.

— Более чем "неплохо", — отозвалась она. — Ты не все видишь. Тут еще и парочка неопытных Видящих тренировались под руководством учителя. И Говорящий-с-Лесом.

— Парочка? — удивился я. — Вроде у Видящей Реалуэ только одна дочь...

— Значит, она нашла еще как минимум одного ученика, — твердо ответила Неллас, сама натаскивающая одну из лучниц.

— Человека? — удивился я.

— Возможно, — кивнула Неллас. — Видящая Реалуэ и в лучшие времена считалась... со странностями.

Хм... Сами по себе Видящие всегда рассматривались нормальными эльфами как некая "вещь в себе", понять которую рядовому уму не по силам. Но если эльфийка среди Видящих рассматривается как "странная" — это уже серьезно. И если она действительно живет здесь... Надо быть очень осторожным.

Внутренность предмостного укрепления была старательно зачищена, и простреливалась как со стен самого барбакана, так и с основных городских укреплений. Через ров с быстрым течением был перекинут подъемный мост, а привратная башня, через которую нас спокойно пропустили, полностью повторяла конструкцию ворот барбакана. Башни и машикули основной стены были расположены так, чтобы не оставалось ни одного непростреливаемого участка. В целом — ничего выдающегося, не сравнить с живыми лабиринтами смерти вокруг более-менее старых городов высшей расы, но для города, буквально считанные недели назад поднятого из руин (а историей Пылающей ночи я поинтересовался) — весьма и весьма неплохо. Многие города эдайн довольствуются меньшим.

Сам город эдайн был... типичным городом эдайн. Разве что улицы были чуть шире, чем принято у недоживущих... Зато окна первых этажей скорее напоминали бойницы, а стены, насколько мне удалось понять — были достаточно толстыми, чтобы обеспечить штурмующим массу приятных ощущений. Тем более что в стенах были замурованы амулеты. Недорогие, но в достаточных количествах, чтобы заподозрить не частную инициативу жильцов, но политику хозяина домена.

Очередной резкий поворот внезапно сужающейся улицы вывел нас к рыночному комплексу, своеобразной "внутренней крепости", где останавливаются торговцы, главным образом — гильдейские, и наемные отряды, имеются складские помещения и собственно торговые площадки. О месте для размещения, как самого отряда, так и его имущества, удалось договориться довольно-таки недорого. Так что нам не пришлось возвращаться наружу, чтобы разбить лагерь под стенами города. Видимо, хозяин города не спешит "получить максимум прибыли в минимально возможное время", но делает ставку на объем оборотов. Также внутри стены, ограждающей этот "внутренний город" имелись несколько игорных заведений, и, подозреваю, самое важное для парней из моего отряда, как, впрочем, и других отрядов и караванов — бордель.

Впрочем, самым заметным зданием в торговой части города было представительство Гильдии Торговцев, что и не удивительно. А вот гильдия Наемников притулилась в уголке, в совершенно невзрачном, но весьма функциональном здании.

Казалось бы, самому строить такую вот "крепость для мятежников" в собственном городе — верх непредусмотрительности со стороны хозяина домена... Но Неллас намекнула мне, что того, кто попробует поднять мятеж, опираясь на этот "торгово-развлекательный комплекс" ожидает множество неприятных сюрпризов. Впрочем, кое-что было видно и мне самому. И, подозреваю, то, что увидел я — было специально выставлено напоказ, как предостережение умным. Ну а дураки... Дураков — не жалко.

Поскольку вместе с заданием от князя на счет отряда в гильдии Торговцев пришел трудно отслеживаемый перевод, якобы "недоплаченная сумма за давний найм", мы могли себе позволить задержаться в Азире (как теперь называется столица домена) на некоторое неопределенное время "в ожидании хорошего найма". Но, тем не менее, появиться в представительстве гильдии — следовало, хотя бы из вежливости. Туда мы с Неллас и направились, когда убедились, что отряд размещен, и на некоторое время его можно оставить на лейтенантов.

Внутри представительство гильдии наемников было оформлено довольно-таки стандартно: небольшой зал (чтобы капитаны отрядов не тащили с собой половину отряда "для представительности"), по которому скользили не слишком скромно одетые девицы, разнося выпивку и закуску. По периметру зала шли двери в кабинеты, где кондотьеры могли переговорить с нанимателями, не ставя остальных посетителей в известность об условиях найма. По верху шла галерея, где обычно располагались заказчики, высматривая подходящих капитанов. Впрочем, как дань здоровой паранойе наемников, галерею ограждала лишь прозрачная решетка, не могущая послужить укрытием для стрелков или же магов.

У дальнего от входа конца зала располагалась доска с объявлениями о найме. Впрочем, к ней подходили обычно капитаны либо вновь образовавшихся и не имеющих устойчивой репутации кондотт4, либо те, кто понес большие потери и стремился восстановиться, выполняя несложные низкооплачиваемые задания. Так что к ней я не пошел, а двинулся прямо к барной стойке, за которой выразительно скучал трактирщик... при взгляде на которого желание побуянить, даже если бы у меня таковое и присутствовало, немедленно бы испарилось. За стойкой сидел не просто маг, а самый настоящий некромант из Ковена. А уж эти ребята известны своей злопамятностью. Так что, даже победитель в веселой кабацкой драке — вынужден будет долго ходить на поклон к трактирщику, оплачивая ему избавление от проклятья. Впрочем, подобные "продавцы" — нередкое явление в представительствах гильдии, так что, полагаю, доля от продажи спиртного — далеко не главная статья доходов "трактирщика".

— Сандро, — представился некромант, когда я устроился за стойкой. — Найм сам искать будешь?

— Анрэн, — ответил я, и покачал головой. — Лучше — положусь на гильдию.

Сандро выложил передо мной стандартную гильдейскую анкету. Сколько таких бумаг я заполнил с тех пор, как бежал из гибнущего Дома, выводя последних выживших по приказу моего главы...

Состав отряда, с отдельным перечислением магов, желательная длительность найма, предпочтительные задачи, опыт, рекомендации, минимальная и желаемая оплата... Ничего необычного. Подозреваю, эти листки готовят копирующим заклятьем где-то в центральной резиденции гильдии, расположение которой — тайна для всех, кроме членов Совета, а потом уже оттуда доставляют по провинциальным представительствам.

— Так... — некромант быстро пробежался по заполненной мной анкете, сбросив в ящик стола кошель с традиционным "даром уважения", который, собственно, является платой гильдии за то, что она возьмет на себя поиск найма. — А, пожалуй, у меня есть как раз для такого отряда интересное предложение...

— Слушаю? — не то, чтобы мне было сильно интересно: в конце концов, мое основное задание, как ни крути — было от Князя, и требовало от меня остаться некоторое время в городе и выяснить: что это за странный меллорн, и не относится ли к этому домену пророчество, распространившееся в Листве? Но показать свою незаинтересованность я тоже не мог.

— Вот, — некромант выложил на стойку стандартный свиток договора.

Пояснять что-либо не требовалось. Если я сочту условия найма подходящими — я просто впишу в свиток свое имя и имена моих советников и лейтенантов, после чего договор будет считаться заключенным, и точно такие же записи возникнут в архиве Гильдии.

Я молча забрал свиток со стойки. Понятно, что подписывать его прямо там я не собирался, но продемонстрировать, что собираюсь посовещаться с верхушкой отряда, было необходимо. Иного поведения никто бы не понял.

— Видящая — это хорошо, — пробурчал некромант, демонстративно теряя ко мне всякий интерес.

Закончив формальное представление гильдии, я некоторое время побродил по залу. Капитанов в представительстве было примечательно мало, и то, в основном — они представляли малые отряды, специализирующиеся на охране караванов Торговой гильдии.

Осторожно прислушиваясь к их разговорам, я выяснил, что как раз сейчас основные силы домена участвуют в войне с орками на юге и юго-востоке, и уже захватили домен Каганата... Как связаны между собой орки, с которыми воюет хозяин Домена и Каганат, у которого отхватили Место Силы и город с замком — понять сразу не удалось... Впрочем, война во Фронтире рождает самые странные союзы и принимает порой весьма необычные формы. Пока же основным стало известие о том, что хозяин домена, лорд-маг Кайларн нанимает вольные отряды для патрулирования северных и западных границ домена. Если мне повезло, то в свитке — контракт именно на такое патрулирование. Это будет, в принципе, то, что нужно: возможность неторопливо исследовать домен, и пытаться понять, что здесь есть такого, необычного...

Вернувшись к столику, где все это время меня ждала Неллас, я кинул на него свиток с предлагаемым контрактом. Видящая стала медленно выводить пальцем на столе линии знакомого мне ритуала, пытаясь прозреть будущее, связанное с этим листом пергамента.

Линии вспыхнули и погасли. Неллас откинулась в кресле, что заменяли лавки в этом представительстве Гильдии. Видимо, Видящей потребуется некоторое время, чтобы разобраться в той паутине вероятного настоящего, что открылась ей.

Пока я ждать вердикта Неллас, к нам выдвинулся бугай из-за одного из крайних столиков. Обычное дело. Один из предводителей мелких отрядов, что не смеют устроиться в середине зала, позавидовал нашему с Неллас выбору места, и сейчас будет провоцировать. Обычно этим занимаются новички, которые не понимают, что для кондотьера важно не столько умение размахивать мечом, сколько навык нахождения подходящего (то есть — с одной стороны, посильного, а с другой — хорошо оплачиваемого) найма, и умение сдерживать конфликты внутри отряда, не давая ему распадаться.

— Эй, длинноухий! — рявкнул этот результат беспорядочных связей, в котором явно просматривалось влияние крови кочевников Каганата, орков, и как бы не гоблинов. По крайней мере, характерное для орков сложение не подкреплялось должным ощущением угрозы. Ранг низковат, что ли? — Какого гхыра ты тут устроился...

— Зеленого! — раскатился по всему залу голос некроманта.

— Чего? — разогнавшийся было нарваться на ссору, капитан остановился, пытаясь осмыслить ситуацию.

— Я говорю — "зеленого гхыра", — подтвердил свое слово Сандро. — Свалил в свой угол, и не отсвечивай, пока уважаемые разумные обсуждают контракт.

Ворча, как побитая собака, так и не представившийся капитан (а может — и один из помощников) удалился туда, откуда пришел. Все-таки поссориться с некромантом и заработать длительно действующее и трудно снимаемое проклятье — желающих мало. Конечно, Свет позволяет снять многие негативные состояния, а по-настоящему серьезное проклятье — это длительный ритуал с недешевыми компонентами... Но вот дня три в "позе задумчивого орла" Сандро может обеспечить вызвавшему его неудовольствие чуть ли не щелчком пальцев. И я, например, не уверен, что моих познаний в магии Света хватит, чтобы такое проклятье снять... по крайней мере — снять раньше, чем оно само прекратит свое действие. В конце концов, я больше развиваюсь как командир отряда: тактика, логистика, дипломатия... Магия же, лук и меч всегда оставались для меня изрядно на втором плане. Хотя за долгое время командования отрядом, и, соответственно, попадания в переделки, я и в этих областях научился не одному неприятному для оппонента приему. Так что если эта гора мускулов не поймет намека и возжелает продолжить конфликт за пределами представительства гильдии — я смогу обеспечить ему весьма неприятные и болезненные как для тела, так и для самоуважения впечатления.

Между тем, Неллас, уверенно кивнув раскрыла свиток. Как и ожидалось, контракт был на патрулирование. В качестве цели нам указаны были "окрестности Курганья". Разумеется, к тексту контракта была приложена карта, где зона нашего патрулирования была указана более конкретно. Видно было, что свиток заполнял человек понимающий в тонком деле найма вольных отрядов. В качестве наших обязанностей были указаны кроме "патрулирования" еще и "препятствование проникновению банд из других доменов", "разведка и предупреждение о появлении регулярных военных сил иных владетелей", "защита населения от тварей" и "военная помощь отрядам самообороны поселений Заовражье, Каменка и Озерное". В принципе, меня контракт устраивал: я вообще не люблю влезать в войны между доменами, и предпочитаю такие вот наймы: защиту от тварей и преступников, разведку, патрулирование... Нет, конечно, совсем уж специализироваться — не получается. Случалось нам и участвовать в битвах, и штурмовать города и замки... Но, как говорят эдайн, "сердцу не прикажешь", и если возможно было уклониться от "чисто военного" найма — я это делаю. Ну а этот... Он вполне неплохо укладывается в мои задачи в этой местности, удачно укладывается в мои предпочтения... Так что я не вижу причин, по которым можно было бы отказать.

— Берем? — спросил я у Неллас.

— Берем, — согласилась она. — То, что нужно. Только, прежде, чем отправляться — нужно заглянуть к Видящей Реалуэ...

Я припомнил, что видел над стеной цитадели характерные очертания Башни Оракулов... Думаю, Видящая обосновалась именно там.

— Нас пустят в цитадель? — обычно властители доменов такими вещами стараются не злоупотреблять, так что в цитадель попадают только доверенные личности... или сущности.

— У нас есть пропуск, — Неллас кивнула на свиток контракта.

Цитадель в городе, неторопливо, но уверенно превращающимся в центр странного культа, была действительно необычной. Сам по себе летающий остров уж мог претендовать на такое звание, хотя и не был чем-то действительно уникальным: такие вещи встречаются... хотя и не часто. Но вот паутина видений, очевидная даже такой бездарности в этом хитром деле, как я — была действительно неожиданной. Разумеется, от места обитания Видящей такое можно было ожидать... Но все-таки для человеческого города это было несколько... странно. Но вот необычный и непонятный меллорн тоже был где-то там, на летающем острове, в сердце и цитадели хаотического культа.

Я судорожно сжал в кулаке амулет, сделанный из ветви меллорна. Распространено поверье, что именно он помогает эльфу сохранять разум вдали от священных деревьев. Правда, не менее упорно ходит слух, что это всего лишь суеверие, но проверять как-то не хотелось.

— Кто вы, и зачем вам надо в Цитадель Азир? — как только мы поднялись на мост, к нам спорхнула Дитя Леса. В отличие от Отверженных, что сторожили на внешних воротах, эта даже не пыталась скрыться. Книга, висевшая у нее на поясе, намекала, что данная феечка отнюдь не ограничивается обычных для ее народа инстинктивных способностей к магии Жизни, но старательно изучает Искусство.

— Я — Видящая Неллас, хотела бы посетить свою родственницу, Видящую Реалуэ.

— Могу я уточнить степень родства, связывающую Вас с уважаемой Видящей? — заинтересовалась феечка.

Я обратил внимание, что двое стражников-эдайн, что подошли к нам, пока мы говорили с летающей магичкой, тоже заинтересовано прислушались к разговору. Ну-ну... Сейчас им Неллас выдаст....

И в самом деле, Видящая постаралась, изложив свои связи с Реалуэ максимально формальным языком, в которой тяжеловато было бы разобраться даже чистокровному эльфу, многие годы участвующему в Даэсс Деймар, Игре Домов. По крайней мере, я — не разобрался. Единственное, что мне удалось вывести из рассказа Неллас — понимание того, что кровными родичами Видящие не являются, и "родственниками" могут называться разве что в реальности Игры Домов, весьма далекой от того, что зовут "реальностью" прочие непосвященные.

Тем не менее, нас пропустили. Скорее всего — просто запутавшись в попытках отследить степени и линии родства, ветви, корни и прочую листву Великих Дерев. Но, когда мы чуть отошли, Неллас сделала мне знак, и я, полагаясь на ее мнение, усилил слух.

— Эльфы... — негромко, но и не заботясь о том, услышит ли его кто-нибудь, выдохнул один из эдайн. — любовник прабабки у них считается родственником... — некоторые из молодых уже сорвались бы мстить недоживущему за оскорбление высшей расы... Я, разумеется, такой глупости делать не собираюсь. Прежде всего потому, что недоживущий сказал правду, а на правду грех обижаться. Связи Даэсс Деймар сложны и запутаны, и имеют мало отношения к передаче генетического наследия.

— Конечно, — тут же согласилась с эдайн Дитя Леса. — И близость родства зависит от того, сильно ли его прабабка любила.

Неллас прыснула. Феечка в своей наивности выдала определение, с точностью которого вряд ли могло соперничать искушенное мнение завзятых интриганов. Искренность союза в самом деле важнее кровного родства, принесенных клятв и проведенных обрядов.

Между тем, мы двинулись дальше, к Башне Оракулов. Более наивный мог бы подумать, что нас отпустили бродить по цитадели безо всякого присмотра... Но в извивах нелинейного пространства, в которое был погружен летающий остров, ощущалось чье-то неусыпное внимание. За нами... не то, чтобы "следили", скорее — "присматривали". И, вздумай мы отклониться от заявленного маршрута — заведомо превосходящие силы появятся на месте прежде, чем успеем вытворить что-нибудь опасное для хозяев.

У подножья Башни Оракулов мы остановились. Башня выглядела... так, как собственно, и должна выглядеть Башня Оракулов. Но это-то и является странным. Как, во имя Матери, они исхитрились построить точную реплику эльфийской Башни в этом искаженном, изломанном пространстве?

У подножия Башни, как и положено, занимались бойцы низшего уровня. Правда, в отличие от обычных Башен Оракулов, это были эдайн... Но это как раз не может быть признано чем-то уникальным, хотя "необычным" — может. Видящие погружены в Даэсс Деймар настолько, что как раз для них "покинуть Вечный лес, чтобы переждать недобрые времена" — не то чтобы "обычное поведение", но и не "что-то исключительное". А прибившись ко двору, чаще всего — властителя эдайн, Видящие добивались, чтобы им возвели Башню... Правда, как правило, мало кому из эдайн удавалось найти для них подходящую ученицу, так что, когда трудные времена заканчивались, и Видящие возвращались к своим Домам — Башни оставались заброшенные и позабытые... Но случалось и так, что преемница находилась... В конце концов, многие девушки эдайн сдавали последние бастионы красавцам высшей расы... так что полукровки хоть и были не слишком часты... но и не так, чтобы "единичные случаи".

Меллорн пел. Его песнь здесь была громче и отчетливее, чем где бы то ни было. Она была еще недостаточно сильна, чтобы владыка этих земель мог претендовать на титул младшего князя эльфов... но дело явно к тому идет. Вот только пел он как-то странно, не так, как привычно было нам слышать эту песнь в Вечном лесу... до того, как мы оказались вынуждены его покинуть.

— Приветствую достойных детей Матери! — хозяйка Башни появилась на тропинке, ведущей в ее жилище. Было видно, что она не испытывает никаких трудностей от пребывания в столь впечатляющей Искажении. Впрочем, о ней давно ходили слухи, что она пожертвовала свой Свет ради возможности контакта с Хаосом. И многие консервативно настроенные эльфы старших поколений ее за это проклинали.

— Приветствуем! — мы поклонились гораздо ниже. Ведь, хотя формально и мы, и она — изгнанники Вечного леса, Реалуэ удалилась в изгнание добровольно, не утратив ни статуса, ни Дома, где ее готовы снова принять, когда она пожелает вернуться. Мы же... потеряв имя Дома и сам Дом, мы можем рассчитывать в лучшем случае на статус "обывателей", чуть лучше, чем "изгои" или "отверженные Матерью"5.

— Полагаю, вы многое хотите узнать, — улыбнулась на Реалуэ. — Что ж. Пройдемте...

И мы последовали за хозяйкой Башни в ее владения.

Интерлюдия

Боевые кличи и грохот оружия уже утихли. Но тишина не спешила опускаться на поле боя. Здесь, в Подземье, эхо еще долго будет гулять по каменным коридорам, привлекая хищников глубин к раненым, чьи стоны вели поисковые команды победителей, чтобы вытащить своих и добить побежденных.

Улыбка, которую непредвзятый наблюдатель назвал бы "кошмарной" исказила лицо разведчика темных эльфов, приклеенного паутиной к потолку пещеры, в самой глухой тени. К счастью, этого самого "непредвзятого" наблюдателя, способного заметить счастливую на грани оргазма улыбку убийцы и диверсанта в природе не существовало... наверное. По крайней мере, если исходить из того, что разведчик все еще был жив.

Случившееся порадует Мать Дома да'Вир Гарронарх. Редко, очень редко эти низшие, которые сами называют себя "казад", но истинное имя которым — harglukkin, сходятся в усобице. Тем веселее было подкинуть двум Домам (если, конечно, это слово вообще применимо к объединениям низших) сведения, что в домене, что был оставлен высшими существами, есть месторождение кристаллов зорга.

Для дроу эти тусклые, некрасивые и не способные послужить в магии камни — бесполезный мусор. Темные эльфы даже не добывали их. Но для харглук, которых поверхностники зовут "гномами" кристаллы зорга — ценнее золота, серебра и даже мифрила.

Конечно, пыль кристаллов постепенно убивает даже могучие тела низших... но зато — дарует высшее вдохновение, которое позволяет творить шедевры классом выше, чем позволяет собственное развитие. И потому маги-кузнецы харглук используют этот медленный яд для создания вещей, способных обессмертить их имя и возвысить родичей. Так что шансов на то, что месторождение кристаллов поделят мирно — практически не было. А если еще через третьи руки подкинуть застывшим в гневной позе друг напротив друга Домам известие, что противник — "предал расу и спутался с мерзкими паучатниками" (разведчик так до сих пор и не понял: что оскорбительного находят низшие в этом слове, ведь оно сравнивает иллитири со спутниками Матери Паутины). Заодно, "добытые недремлющей разведкой" сведения не дали обеим сторонам задуматься: "откуда на пути их войск такое количество темноэльфийских ловушек"? Ведь ответ очевиден: "гадкие враги задействовали своих злобных союзников".

Счастливо улыбаясь, разведчик смотрел на тех, кто только что вырезал ближайших родичей и союзников, запутавшись в паутине, свитой Матерями Дроу. Низшие не удержат этот домен. Мать обещала!

* * *

Гровилэн вздохнул и разжал когтистую лапу. Бокал, наполненный редким и дорогим вином с Аутсайда, начал было падение к каменному полу, но был подхвачен суккубой, сидевшей в ногах у Повелителя. Гровилэн поморщился... где-то глубоко внутри. Недостойно высокого Повелителя демонстрировать свое неудовольствие низшим. В конце концов, эта суккуба не виновата в том, что ее таланты не допускают возможности ее использования в каком-либо качестве помимо прислуги и постельной грелки. Так можно дойти и до того, что на бесов ругаться, за их непревзойденные достижения в области интеллекта. Смысл повелителя именно в том, чтобы найти каждому попавшему в его руки ресурсу наиболее подходящее применение.

— Еще! — бросил Гровилэн своей наложнице.

Та поставила бокал на сияющий от чистоты каменный пол, и принялась наливать в него вино из бурдюка, соблазнительно оттопырив "нижние 90". Хозяин домена не стал удерживаться от соблазна, и шлепнул по подставленной мишени. Поскольку Гровилэн пребывал в боевой форме, его когти оставили на молочно-белой коже суккубы серьезные раны... и вызвали стон-вскрик почти на уровне оргазма.

Подав вино своему господину, суккуба подождала несколько мгновений, и, убедившись, что продолжения не последует, принялась, грациозно изогнувшись, водить над пострадавшей частью тела сияющим шариком Света, появившемся у нее над ладонью.

Гровилэн сделал очередной глоток, глядя, как его служанка и наложница затягивает нанесенную рану. Суккуба, имеющая от рождения талант к магии Света! Редкость — неимоверная! Каким бы разведчиком она могла стать там, на Аутсайде... Но увы. К хорошенькой (даже на фоне других суккуб) внешности и редкому таланту прилагалась также "ограниченность ума, невосполнимая никаким усердием". Вот и приходится держать это сокровище при себе, размышляя о том, как ее еще можно использовать, кроме как в качестве грелки на все тело, способной (благодаря исцеляющим заклинаниям) выдержать самые... притягательные капризы хозяина.

Высокий лорд покатал на языке ароматную жидкость, наслаждаясь тревожным запахом трав и горьковатым, изысканным вкусом. Сегодня у Гровилэна не было настроения пить сильмэран, который он обычно предпочитал в час, когда царственный пурпур сменялся на каменных небесах торжествующим пламенем. Обычно. Но не сегодня. Сегодня Гровилэн обратился к искусству мастеров Внешней Грани. Надо отдать им должное: обитатели этого нового, притягательного своей свежестью, мира внесли новые оттенки и грани в пороки, которыми наслаждались обитатели Инферно. Так что желание заполучить этот мир себе было реально "национальной идеей", а отнюдь не только приказом Повелителя Повелителей.

Суккуба, закончив с самолечением, вернулась к ногам повелителя. Покорность и пассивность, столь нехарактерные для суккуб вообще — составляли часть ее очарования и притягательности. Гровилэн задумался. Пожалуй, ему еще повезло с этим "сокровищем". Если бы к ее способности к осмыслению окружающей действительности (чуть лучшей, чем у бесов) прилагалась еще и обычная для ее племени инициатива — было бы гораздо хуже.

Гровилэн вновь поднял взгляд на стену, где была размещена его коллекция. Охотничьи трофеи всех видов, сортов и размеров частенько привлекали его взгляд, играя всеми оттенками благородного изумруда. Не хватало лишь жемчужины коллекции, трофея, который никак не удавалось добыть... Увы, тела Неумирающих довольно-таки быстро распадались черным дымом, не давая сохранить столь желанный и столь неуловимый трофей: голову орочьего ваиводы, из тех, что пришли из-за Дальней Грани.

* * *

Мирналь устроилась у ног хозяина. Пошевелив попкой, суккуба убедилась, что "залечила" полученные отметины правильно: снаружи ничего не видно, а оставшиеся скрытыми повреждения прокатились по телу волной боли, почти доведшей суккубу до самого настоящего блаженства.

Вообще-то Мирналь отнюдь не была так глупа, как это принято было считать при дворе ее повелителя — Высокого лорда Грофилэна. По крайней мере, ее ума вполне хватило на то, чтобы сообразить: покажи она свои настоящие способности, и вместо теплой постельки и уютного замка ее господина — окажется в холодных и враждебных просторах Аутсайда. Да и "лучшие подружки", такие же суккубы, презирая "тупую" — порой проговаривались о том, о чем в любом другом обществе предпочли бы промолчать.

Вот и сейчас, Мирналь, убедившись, что сейчас хозяину ничего от нее не требуется, погрузилась в свои размышления. Ей упорно казалось, что именно магия Света позволит создать заклинание, способное удержать от распада даже тело Неумирающего. Душу, увы, Свет удержать не поможет... Но вот шанс, что свободный щит на стене украсится-таки столь вожделенным трофеем — определенно был. Тем более, что не так давно ее хозяин получил предложение пропустить через свою территорию войска, направляющиеся на штурм орочьего домена там, в Аутсайде.

В двери личных покоев Высокого лорда постучали.

— Прикройся, — бросил он своей наложнице.

Хотя Гровилэн любил созерцать своих наложниц без ничего, позволять это делать кому бы то ни было еще — он не собирался. По опыту, Мирналь знала, что прилететь может и увидевшему, и увиденной. И не сказать так, с ходу — кому больше. А уж наказания господин умеет придумывать такие, что пробирает даже наслаждающуюся собственным мазохизмом суккубу. Так что Мирналь поспешила отвратить свет от своего тела, и, скрывшись за троном Высокого лорда, продолжила расчеты. Когда она закончит — хозяин получит давно желаемый трофей!

1 Джалаб (перс.) — ругательство. Буквально: "девушка профессионально-легкого поведения". Другое значение — "подделка".

2 Триггер — явление, приводящее какой-либо процесс в действие.

3 Алхимический огонь — аналог греческого огня. Горючая смесь, которую невозможно затушить водой.

4 Кондотта — вообще говоря, договор о найме отряда. Впоследствии так стали называть и сами наемные отряды под предводительством того, кто, собственно и заключал договор — кондотьера.

5 Изгнанник — эльф, по каким-либо причинам, не связанным с официальной дипломатией либо же военными действиями, пребывающий за пределами Вечного леса. Изгой — эльф, отвергнутый Домом.

Глава 9. Дорога к дому

Заурми

Идея отступить к старому лагерю оказалась плодотворной. Камлать тут, вдали от земель, где все недружественные хозяевам духи были изгнаны, а все хотя бы нейтральные — давно заключили договор с шаманами врага — было намного легче. Духи отозвались на призыв, позволив организовать и защиту лагеря, и оповещение о приближении врага. Последнее оказалось очень полезно: духи ветра, с которыми договорился учитель, предупредили нас, что вокруг лагеря крутится несколько тварей Хаоса, которых нам так и не удалось обнаружить. Ветра сказали, что твари шпионят за нами: подслушивают, смотрят и передают накопленные знания куда-то вдаль, но не пытаются вредить. Впрочем, учитель, закончив ругаться, сказал, что никакие диверсии не могут сравниться с тем, что нерожденные все-таки делают. И если враг знает, где мы и что мы делаем, а мы ничего не знаем о нем... это нехорошо. Совсем нехорошо.

Когда мы рассказали об этом Варке, она неохотно, но все-таки согласилась с нами, и приказала отправить несколько малых отрядов всадников на волках осматривать местность. Пока что они не могли обнаружить врага, да и, учитывая, что у противника есть сильные летуны — их миссия вполне могла оказаться самоубийственной. Ведь встретившись с тем же железным драконом, всадники на волках не смогут ни отбиться, ни сбежать. Но их жизни дадут нам время. Ведь ваивода всегда знает: где, когда и с кем его воины вступили в бой.

Конечно, я думаю, что лучше было бы распустить снаг: их не так жалко терять... Но Варка и вождь решили, что важнее то, что волчьи всадники разбегутся по большей территории, соответственно, мы раньше получим предупреждение.

Увы, но первое предупреждение мы получили не от дозорных.

— Тревожно... — промолвил учитель, глядя из-под руки в темнеющее небо. — Тревожно. Что-то будет. А ну-ка... пойдем!

Выполнив несложный ритуал, мы с учителем перенеслись сознаниями в Верхний мир, обитель духов живого. Вместо привычного света дня нас встретила темная ночь. Низкие тучи стремительно неслись по небу, скрывая и без того слабый свет звезд.

— Это — враг? — удивилась я.

Казалось бы, всем давно известно, что орки — видят в темноте. И составить нам в этом конкуренцию могут разве что проклятые дроу, да низкорослые гномы, обитатели Подземья.

— Не туда смотришь, — покачал головой учитель. — Там!

Я опустила взгляд с темных небес к горизонту. Там, у самой черты, разделяющей небо и землю, загорались многочисленные красные огоньки.

— Хякки яку, — пробормотал учитель. — Парад сотни демонов. Они все-таки собрали его, и нашли того, кто его повел...

Я призвала дух белой совы, и отправила ее вперед: узнать, что там твориться. Птичьими глазам смотрела я не движущуюся волну духов и демонов, монстров и тварей. Сплошным потоком они шли на нас от Серых холмов, захваченных проклятым колдуном.

Дух белой совы опустился пониже, позволяя мне рассмотреть кое-что интересное. Там, среди тварей, размерами способных поспорить с топотунами, спокойно шагал человек. Шел он, забросив на плечо какой-то хлипкий клинок, и время от времени отпивая из чаши в левой руке.

— Человек? — удивилась я, разрывая связь с совой, и отпуская ее: моего разведчика заметили, и десятки стремительных теней рванулись к ней с земли. А теперь — пусть поищут! Свободного духа найти в Верхнем мире, если, разумеется, он (или она) не хочет встречаться — та еще задача, даже для других духов.

— Ты нашла его? — заинтересовался учитель.

— Кого? — не поняла я.

— Командующего Парадом, того, кто ведет сонмы демонов, — пояснил учитель. — Он всегда имеет вид человека. Покажи мне!

Использовав на мне привычное заклинание из магии Разума, учитель бросил:

— Да, это он. Выходим!

Лагерь уже был в тревоге. Видимо, не одни мы проявили бдительность. Шаманы спешно заклинали духов, распечатывая старые запасы и поднимая договоры. Если парад сотни демонов прорвется... Мы не досчитаемся половины войска, если не больше.

Серые тучи нависали над землей и здесь. Двигались они помедленнее, чем в Верхнем мире, но все-таки — накрывали мир своей тенью. Красных огоньков еще не было видно. Лишенные тел еще не начали покидать родного мира, переходя в наш. А это оставляет надежду, что дозоры остались в живых.

— В чем проблема? — презрительно поглядывая на чудил, спросила подошедшая Варка.

— Гхыр бырдык арх тергорр! — отозвался учитель. — Даже в лучшем случае Хоровод вберет в себя всех сколько-нибудь нейтральных духов. Мы, шаманы, растратим в борьбе с ним ману, договоры с духами будут исполнены, духи, подчиненные силой... некоторые их них неизбежно освободятся. И следующую атаку, когда подойдут враги, нам придется встречать... — следующую фразу учителя, очень мягко и с большими погрешностями, можно было бы перевести как "обнаженным афедроном".

— И вы, чудилы, даже не догадывались, что враг может выкинуть такой номер? — заинтересовалась Варка.

— Для настоящего Парада, вроде того, что идет на нас, нужен Командующий. Тот, кто поведет за собой духов, тот, кто пересечет границы миров... Даже не думал, что у недавно пришедшего Неумирающего мог быть в рукаве ТАКОЙ козырь! Был бы это один из краснорожих — еще можно было бы понять. Для них границы, считай, и нет совсем... Но раки вареные редко в шаманизм ударяются. А для прочих найти Командующего Парадом — это... это даже не жемчужина в навозной куче. Это гораздо круче!

— Но, тем не менее, они как-то нашли, — бросила Варка. — И с этим что-то надо делать.

— А что тут поделаешь? — вздохнул учитель. — Драться будем.

Гелдиира

Серые холмы... Когда мне удалось к ним как следует приглядеться... Они... Они завораживают. Нет, грубые постройки орков вряд ли достойны того, чтобы вспомнить о них второй раз. Да и люди, неоднократно как выбивавшие зеленошкурых с Места Силы, так и выбиваемые ими, не возвели чего-либо интересного, тем более, что большинство их построек были разрушены и разобраны на камень для строительства орочьего города. Но, как я уже сказала, если приглядеться повнимательнее — можно было понять, что город уже стоял тут во времена, когда еще зеленые ноги орков не топтали трав этого мира, когда высился еще над миром гордый и прекрасный Асколхорн, когда нашим предкам не пришлось еще бежать от предавших Мать Паутины наземников в глубины Подгорной Тьмы.

Пока эта белявая под стенами, под охраной големов, высаживала свои травки, я бродила по городу, высматривая что-нибудь интересное. И ведь нашла, что интересно. Нет, понятно, что сокровища, если какие и были, давно уже порастащили. Не считать же таковыми несколько ухоронок, в которых низшие орки прятали свои немудреные сбережения? Но вот орочье капище, расположенное возле шаманских шатров — меня заинтересовало. Восприятие магии, которым наделила своих детей Владычица Паутины, показало мне кое-что, мягко говоря, нехарактерное для грубой орочьей магии. Тонкая вязь символов, ускользающих на самом краю поля зрения — затрагивала мое сердце куда сильнее, чем мощные, но исключительно дубовые плетения орков. Перемещаясь по утоптанной до каменной твердости площадке, я очертила для себя примерную локализацию опорных Знаков. Переменчивые, ускользающие, они все еще были здесь, несмотря на прошедшие века, смену хозяев места Силы и промчавшиеся войны, включая Войну Богов.

По моей просьбе д'Ин Амит выделил десяток големов. Не знающие усталости творения магии Конфедерации Стихий аккуратно снимали слой за слоем твердую, почти каменную землю. Ведро за ведром выплескивалась вода... но помогало это слабо: на ярком солнце вода испарялась раньше, чем успевала впитаться в окаменевшую землю. А уж магию тревожить вблизи этой конструкции... можно и вовсе ни до чего не докопаться, разрушив как раз то, что ищешь. Так что пришлось по старинке, ломами и кирками. Благо, големы на "бессмысленные приказы" не жаловались, от усталости и боли в растертых натруженных руках не жаловались. Так что яма потихоньку-полегоньку углублялась.

К счастью, особенно глубоко рыть не пришлось. Всего полтора метра — и лом одного из големов ударил уже не в землю, пусть и окаменевшую землю, а в самый настоящий камень. Иссиня-черный, похожий не обсидиан, но намного более прочный, камень образовал площадку где-то десять на десять метров. Обойдя эту площадку по периметру, я приказала рыть глубже, освобождая странный камень. Я, конечно, не гном с их расовой чувствительностью к камню, но жить в Подземье, и совсем не разбираться в камнях — это надо быть совсем стукнутым. Даже рабы-гладиаторы, если умудряются прожить хотя бы пару лет, начинают разбираться. А уж жрице, пусть и младшей — сама Хозяйка Паутины велела. Но, увы. Иссиня-черный, блестящий, как будто отполированный камень был мне совершенно не знаком! И это вызывало любопытство, прямо-таки испепеляющее. Тем более, что даже моих, признаться, невеликих, способностей к шаманству, хватало, чтобы ощутить, как утихают над вороным камнем вечно ярящиеся течения Плана Хаоса, как слетаются к этому месту духи этой непокорной и изменчивой стихии, как будто им тут проложена дорога. Но вот откуда и куда эта дорога ведет?

Големы постепенно расчищали камень, уходящий глубоко в землю. Периметр, который приходилось раскапывать — все увеличивался. Похоже, это — что-то подобное обелиску, зачем-то закопанному в землю.

По началу я опасалась, что неуклюжие големы случайно повредят камень. Ведь обсидиан, с которым у найденного монолита, казалось, довольно много общего, — весьма хрупок. Но нет. Даже прямой удар ломом не оставил и царапины на блестящей поверхности.

Углубившись метров на пять от вершины предполагаемого обелиска, мы нашли отверстие в камне, ведущее куда-то в глубину обелиска. Несмотря на то, что обелиск был полностью скрыт слоем земли, окно, или, скорее — тоннель, засыпан не был. Я приказала сосредоточиться на освобождении из земли этого отверстия, прекратив работы на остальных направлениях. Почти четыре метра высотой и полметра — шириной, окно было достаточно велико, чтобы туда мог отправиться разведчик. Ни крошки земли не лежало на блестящем камне.

Разумеется, первым туда отправился голем, как наименее ценное имущество, хотя и рассматривала идею первым отправить туда гремлина. Но надо мной довлел приказ Повелителя д'Ин Амита: везде, где есть хоть малейший риск — первыми идут големы! Хотя и странно это: ведь совершенно очевидно, что голема заменить — дороже, чем какого-нибудь гремлина-новичка. Но если есть у Повелителя такой вот каприз — глупо будет его не исполнить. Железному голему пройти было бы затруднительно, да и дороже железный голем, чем глиняный. Так что выбор первопроходца был очевиден.

Повинуясь взмаху жезла погонщика, глиняный голем сделал шаг за край проема, и маг (если подобное слово вообще приложимо к человеку) вскрикнул.

— Что? — бросила я достаточно (на мой взгляд) очевидный вопрос.

— Я потерял его! — отозвался погонщик. Как его... Дариан, кажется?

— Потерял? — я удивилась. — Но он еще идет!

— Вот именно, — кивнул человек. — Идет. Но я его не контролирую. Он идет сам по себе. Как будто... как будто...

— Ну! — поторопила я его.

— Как будто у него разом куда-то делся рунный камень, который, собственно, и определяет поведение голема! — какой бред! Ведь если нет рунного камня — как голем может идти? Он должен был рухнуть на месте, а он...

Занеся ногу для очередного шага, голем именно рухнул на месте, осыпался кучкой глины, которая принялась стремительно таять, а через пару мгновений — и вовсе исчезла.

— Кажется, хозяйке этого места не нравятся посетители, — пробормотала я себе под нос, прикидывая, как можно исследовать столь агрессивно сопротивляющийся феномен?

Я отправила гремлина к д'Ин Амиту, чтобы попросить его прислать несколько магов, владеющих стихией земли. Потому как мои чувства, позволяющие понимать камень, говорил мне нечто совершенно несуразное... Правда, надо сказать, дома, в Подземье, я все больше сидела в Храме Владычицы Паутины, и если и покидала пределы города — то в составе и под защитой сильного отряда. Так что мои способности к поиску — не превышали обычных для дроу-новичка. Так что, может быть, я просто ошибаюсь?

Маг прибыл довольно-таки быстро. Обычно я не утруждаю себя запоминанием имен представителей низших рас, но Джекирел показался мне достойным. Магия Материи, из которой он развивал в основном Землю и Разума хорошо сочетались с умениями артефатора. Так что изготовленный им браслет, усиливающий способности к быстрому колдовству и увеличивающий объем маны, я постоянно ношу на руке. А поскольку он не затруднился нанести среди изящной (для человека, разумеется) резьбы свое имя — оно периодически попадается мне на глаза. Вот я и запомнила.

— Итак, мастер Джекирел? — поинтересовалась я, когда маг земли закончил бормотать заклинания.

— Удивительно... — кажется, Джек был где-то не с нами. — Очень удивительно. Это... — он поднял голову, и, видимо, осознал, что я ожидаю результата. — Эта штука... Она огромна! Мы видим лишь крохотный ее кусочек. Сама же она уходит в землю почти на километр. И... даже тут видно, что она расширяется... В самом широком месте ее сечение — квадрат со стороной в 250 метров!

Я огляделась. Вся площадка, на которой мы сейчас стоим — изрядно меньше названных Джекирелом! То есть, эта штуковина еще и захватывает дома по сторонам... Н-да. Выкопать ее, похоже, не удастся!

— А что насчет материала, из которого она сделана? — поинтересовалась я. — Я не знаю такого!

— Я тоже не знаю, — отозвался маг. — Вроде бы, изначально это был гранит... наверное.

— Наверное? — удивилась я.

— После всех чар, которыми его обрабатывали... да этот камень — сам по себе больше чары, чем что-то материальное. Да и "камень" ли... По крайней мере, временами отклик идет, как от чего-то металлического. А временами — как будто оно и вовсе — живое!

После такого, мягко говоря, не слишком результативного обследования, было решено запустить туда призванное существо. Результат получился... неоднозначным. После нескольких шагов внутрь комплекса, призванный лис стал метаться, отказываясь подчиняться командам призывающего, а потом — кинулся бежать куда-то вглубь и исчез. При этом я обратила внимание, что глаза лиса, ранее — светло-зеленые, внезапно обрели яркий лиловый оттенок.

За разрешением на продолжение исследований я обратилась к д'Ин Амиту. Ведь попытка отправить туда хотя бы гремлина — угрожает потерями в войсках... Хотя, как я уже указывала, потеря голема — обходится дороже... Но мой Учитель требует, чтобы мои действия создавали минимум опасности для живых, "а големы — это расходный материал".

Д'Ин Амит, услышав о нашей находке, прибыл в кратчайшие сроки. К несчастью, с ним прибыла и белогривая.

— Говоришь, глаза стали лиловыми... — протянул он.

— Лиловыми, пурпурными, фиолетовыми... — отозвалась я. — Знаешь же: мы, эльфы, дети Владычицы Паутины, — последовательница Атарэ скривилась. Знаю-знаю, они считают, что именно их богиня породила всех эльфов, а часть, что после стала дроу — откололись и предали Мать. Но мы-то точно знаем, что это богиня светлых украла часть НАШЕГО народа, отвратив их от Древней Тьмы. — ...видим цвета иначе, не так как вы... — я собралась продолжить "смертные", но осознала, что привычное обращение как-то не подходит для "Неумирающего". В прошлые разы, именуя д'Ин Амита "смертным", я как-то о таком не задумывалась. Но тут наложились размышления о расовых различиях... и до меня, как до огненного червя1 дошло, что, называя Неумирающего — "смертным", я оказываю дурную услугу прежде всего, самой себе. Недооценка abban2 — пожалуй, худшая ошибка, которую может совершить матрона. Наверное, даже недооценка врага — не настолько опасна.

— Знаю, — согласился д'Ин Амит. — Но в данном случае различия цветовых оттенков — несущественны. "Место, где люди встречаются с богами"... Как интересно! Когда прибудет Кайларн — нужно будет ему эту штуку показать... Думаю, он заинтересуется...

— А что делать-то с ней? — заинтересовалась белобрысая.

— Не думаю, что мы можем тут сделать хоть что-нибудь... — задумчиво произнес д'Ин Амит. — К тому же, если я правильно понимаю, эта штука была тут еще до того, как эльфы... — я, конечно, уже успела рассказать своему учителю о результатах своих ранних изысканий, собственно и приведших меня на эту площадку. Скрывать такие вещи следует только в том случае, если уверен, что можешь скрыть. Если же уверенности нет (а в моем случае, из-за присутствия этой белобрысой — ее не могло быть по определению) — то лучше и не пытаться. — ...возвели тут первое поселение. А значит — доскональное исследование может потерпеть еще какое-то время. В конец концов, у нас тут война!

Интерлюдия

Войско двигалось по лесной дороге. Против ожиданий, оно не оставляло за собой "объеденную до скального основания полосу". Однако, диапазон вещей, воспринимаемых воинами Единения как "съедобные" был существенно шире, чем у любых других фракций, а еды армии требовалось ой как много. Так что след прохождения армии оставался, и даже — вполне заметный.

Надо сказать, армия, что двигалась сейчас к эльфийским владениям, отнюдь не была "огромной", или "сильнейшей", хотя любой из отрядов Гхыртыкбургуза, хоть по отдельности, хоть все вместе, были бы уничтожены хитиновой лавиной почти без шансов нанести ей сколько-нибудь серьезный ущерб. Но для Единения подобная численность была "средней" — уже не "разведывательный отряд", но еще далеко не "армия вторжения". Скорее — "экспедиционные силы", способные самостоятельно завоевать домен-другой в глубине Фронтира, но не выдержать удар войск марки. И, тем более удивительным выглядело то, что отряд уверенно, не тратя времени на осады замков и Мест Силы, двигался именно к одной из Марок Вечного леса, владению одного из крупных, хотя и не относящемуся к Великим, Серебряного Дома и его вассалов.

— Господин... — обратился к герою, ведущему войска один из синапсов, отвечавших за охранение. — ...головной дозор заметил противника.

— Эльфы? — спросил герой, по виду которого не трудно было сообразить, что до приобщения к Единению он был именно эльфом.

— Да, господин, — отозвался ликтор3.

Командующий толкнул командиру охранения образ тех, встречи с кем он ожидал, и получил подтверждение.

— Продолжаем движение.

Там, где дорога выходила на довольно-таки большую поляну, войска Единения встречали эльфы. Их численность существенно уступала инсектоидам, но они стояли, не показывая страха. Линия меченосцев прикрывала отряды лучников. На флангах грозно нависали всадники на единорогах, благо, что размеры поля позволяли набрать разгон. Над отрядом, гордо преградившим дорогу посланникам Всеобщего блага, реяли зеленые знамена.

Казалось бы в такой ситуации командующему армией Единения следовало бы отдать приказ о развертывании из походных колонн в боевое построение. Захлестнуть редкую линию бойцов — массой низших, встретить атаку конницы десятком скорпозавров4, обрушить на готовых к бою магов — быстрых и хорошо бронированных меганевров5, или атаковать просочившимися в скрытности ликторами...

Вместо всего этого предводитель хитинового войска скомандовал остановку, и выехал вперед на своем формиске6.

Предводитель эльфов ответил любезностью. Вместо того, чтобы забросать стрелами и боевой магией не успевших рассредоточиться бойцов Единения, отправить в атаку фениксов, и отступить в лес, где среди деревьев присутствовали и Пастыри дерев, способные истреблять низших бойцов Единения "в количествах" — он тоже выехал навстречу оппоненту.

Предводители встретились посередине, между своими отрядами.

— Где? — спросил герой Единения, не считая нужным тратить свое время на необязательную вежливость.

Впрочем, эльф понял его правильно и развернул карту.

— Вот здесь, — ткнул он в отметку замка, что еще находился во Фронтире, но уже у самой границы Марки. — Отсюда вам будет удобно атаковать и Серебряного лиса, и его вассалов — Бронзового горностая и Пустельгу. Вечный князь не сможет отказать им в помощи!

— Хорошо, — кивнул герой Единения, отдавая приказы.

Масса хитина повернула под прямым углом к прежнему направлению движения, и отправилась по новой дороге к указанному замку. Эльфы же не сделали ни малейшей попытки помешать им.

Ленивый лесной ветерок, выглянув на поляну, развернул знамена эльфийского войска. С них на проходящие войска Единения гордо смотрел Парящий журавль.

Иримэ

Лар тихонько (наверное, чтобы я не расслышала) ругался себе под нос. Все-таки, вылазки небольшого ударного отряда, хотя бы и усиленного — это одно, а марш пусть и маленькой, но армии — это уже совсем другое. Сообщения о происшествиях сыпались градом. Стертые ноги, травмы, поврежденное снаряжение, стычки между бойцами... Сообщения об очередных неприятностях, задерживающих движение — сыпались градом. И ведь до нас с Ларом доходили лишь самые серьезные и масштабные случаи, с которыми не могли справиться командиры низшего уровня на местах...

— Н-да... — вздохнул Лар. — Лажанулся я.

— В чем? — заинтересовалась я. В конце концов, если я, как Видящая, не подсказала своему князю — то и я тоже ошиблась. И хотелось бы знать: в чем именно, чтобы не повторять ошибок.

— Чересчур увлекся элитой, — покачал головой Лар. — А надо было не позволять остальным во весь опор сидеть в замке, а гонять их длинными маршами, хотя бы просто слаживания и тренировки ради. А теперь... Последователи Архитектора судеб грызутся с кочевниками, те — ненавидят волков... Хорошо еще, что стаю я отправил в дальнее охранение, а кочевники идут с основной колонной, и пересекаются они крайне редко. А то, боюсь, первые потери у нас были бы еще на марше, вдали от какого бы то ни было противника. Н-да "Коттедж"7 вспоминается... — Признаться, я совершенно не поняла, при чем тут какой-то коттедж, и как он относится к нашему маршу... Но интуиция Видящей подсказала мне не углубляться в проблему. — Хм... — Снова вздохнул Лар. — Вот и пример того, когда даже Удача 10, не говоря уже об имеющихся пяти, не способна перекрыть последствия глупости... — Что такое "Удача", я еще вроде понимаю... Но при чем тут 5? Или 10? Ох... Как тяжело иногда общаться с Неумирающими...

Разумеется, из-за всего вышеупомянутого, даже о тех 30 км в сутки, до которых могла разогнаться профессиональная армия в условиях обычного марша, а тем более — 36 км в сутки форсированного, приходилось только мечтать. А уж если вспомнить, что орки на марше могут и все 40 выдать — становилось и вовсе грустно.

Немаленький обоз тоже доставлял проблемы. Особенно "весело" стало, когда эти тупые эдайн из обозной обслуги ухитрились перевернуть телегу, в которой, среди прочего груза, везли ящик с эликсирами маны. Эликсиры эти в процессе подготовки кампании алхимики домена варили, а торговцы — скупали в Гильдии, как сказал Лар "в промышленных масштабах". Так что один ящик был потерей неприятной, но не катастрофической, тем более, что часть фиалов удалось спасти: все-таки, при упаковке драгоценного запаса рассчитывали на "прямое попадание ящиком в руки рядового-необученного".

Тем не менее, постепенно дело налаживалось. Все меньше становилось стычек между своими, все быстрее и увереннее возводился укрепленный лагерь, все большее расстояние мы проходили за одно и то же время. Благо, что мелкие травмы, вроде тех же стертых ног, задерживали нас буквально не более, чем на несколько секунд, благодаря феечкам.

Мое внимание привлекло то, что темные точки в небе у горизонта рванулись вниз. Видимо, сфено, сейчас работающие головным дозором, заметили врага. Я прикоснулась к плечу Лара, застывшему в трансе дальновидения, характерного для Неумирающих.

— Отиуг, — произнес он, выйдя из транса. — Точнее, уже — статуя отиуга8. Сидел в куче отбросов у оставленного орочьего бивуака, и подъедал все, что орки не доели.

Я вздрогнула, представив себе орочьи "запасы продовольствия", и то, что могло остаться в их мусорной яме. Тем не менее, похоже, мы следуем тем же маршрутом, которым перед нами двигались орки Гхыртыкбургуза.

Внезапно пришедшая в голову мысль заставила меня вздрогнуть.

— Отиуг? — переспросила я. — Но ведь они обитают, в основном, в Подземье?

— Видимо, — пожал плечами Лар, — где-то недалеко — выход оттуда на поверхность. Вот тварь, привлеченная запахом падали и выбралась оттуда... на свою беду.

Воронвэ

Продолжать атаки на презренных недоживущих, занявших мой дом, убивших моих родичей, стало опасно: слишком много бойцов и магов нагнали они на развалины домена, слишком быстро отстраивают форты, сжимая их петлей оставшиеся свободными поселения в глубинах леса... Но кое-что мы еще можем. Тем более, что глупые эдайн даже во время войны не отказываются от идеи решить свои глупые внутренние вопросы руками врага. Вот и сейчас один из пленников, захваченных эдайн во время осады города, "случайно" сбежал, перед этим не менее случайно успев подслушать, где и когда новых хозяин домена будет проводить инспекторскую поездку.

Конечно, шанс на то, что это — ловушка на обезумевшего от жажды мести Перворожденного — просто неприлично велик. Но вот проверить кое-что все-таки надо.

Призванная сова под покровом ночи кружит над укреплением, что возвели эти недоживущие. Толково построенным укреплением, надо признать. Стены расположены так, что незаметно к ним не подберешься, да и часовые расставлены таким образом, что незаметно убрать одного из них — не выйдет. Гибель любого — заметят не менее двух товарищей. Но...

Это не их лес. Пока что еще не их. Нет их дыхания в шуме ветра, нет их крови в течении ручьев, нет их предков в земле.

Я взываю к духам. К тем, кто веками говорил с нами, Детьми Матери, Перворожденными... И духи Леса отвечают мне.

Среди взглядов живых, среди натянутых нитей колдовской паутины, я скольжу вперед, к стенам форта. Позже духи потребуют платы за помощь. Потребуют и получат. Но сейчас я двигаюсь вперед. Чтобы поймать глупую мышь, недоживущие должны были положить в мышеловку вкусный кусочек сыра... и моя сейчас задача — утащить этот сыр и не попасться.

Подобравшись к стене, я прикасаюсь к телу убитого дерзкими эдайн лесного великана. То, что я сейчас собираюсь делать — вызывает немалое отвращение у меня самого. Больно уж "ЭТО" напоминает практикуемое эдайн темное и запретное искусство некромантии. Сейчас я снова взываю к темным духам с самых глубин Нижнего мира. Только они могут согласиться занять мертвое уже тело лесного великана, убитого без необходимых в таких случаях обрядов, не похороненного, как подобает...

Почувствовав отклик Мертвого-что-снова-Живо, я ломаю спрятанную до поры пластинку. Это сигнал, знак братьям, что ждут сейчас на опушке. Легконогие эльфийские стрелки выбегают из-под защиты укрывавших их деревьев, и залп тонких серебряных стрел хлещет по гребню стены.

Разумеется, выбить всех часовых — не получается, да и получиться не могло. Сигнал тревоги гремит над крепостью, и я еще успеваю услышать его, когда делаю шаг в проход, открытый передо мной. Неестественный холодный ужас Лишенного Покоя лесного великана бьет по нервам. Его не дано ощутить эдайн. С точки зрения Перворожденного, они в этом — слепы и глухи. Иногда это становится их преимуществом. Иногда. Не сейчас.

Постепенно я пробирался к сердцу этой крепости. Мертвому сердцу мертвой крепости. Но я разбужу его. Да, это не будет "жизнью"... но для моих целей этого достаточно. Я погладил рукой плоть убитого эдайн лесного брата, умоляя его о прощении за то, что лишил его посмертного покоя.

— Святой отец, вы слишком задержались с подачей сигнала! — расслышал я возмущенный голос.

Дух, овладевший мертвыми телами деревьев, провел меня именно туда, куда мне надо. Разумеется, никаким правителем домена там и не пахло. Только два человечка: один в сером одеянии служителя Владыки Света, а второй — в тяжелых доспехах рыцаря.

— Я подал сигнал именно тогда, когда было надо, — ответил на возмущение своего визави священник.

— Но ушастые — разбегутся! — возмутился воин.

— Вы серьезно надеялись захватить их всех... или, хотя бы — большинство? — усмехнулся священник. — Да Вы — оптимист, однако. Нет, смысл этой операции был не в том, чтобы захватить или убить с десяток ушастиков, пришедших сюда за головой лорда Максима.

— А в чем же тогда? — удивился воин. Признаться, я — тоже.

— Попавшие в засаду — донесут до своих важную весть: "сбежавший" из плена ушастый — предатель, приведший их в засаду, избежать которой удалось только из-за врожденной неповоротливости эдайн, — усмехнулся священник. — Скорее всего, его — казнят. Но даже если просто прогонят... Такого оскорбления не простят его родственники. Мы же специально подбирали кандидатуру "беглеца". Это внесет долговременный раскол в ряды мстителей... и это — гораздо больше, чем смерть десятка-другого лесных убийц.

Признаться, изначальный план подразумевал, что сейчас я отдам последний приказ темным духам, и одержимые мертвые деревья схлопнутся, поглотив их... и мои жизни. Своей жизнью, болью и душой я бы выплатил дань Той Стороне. Но после услышанного... Я должен выжить и донести до своих то, что удалось услышать. А эти... Они все равно не жильцы... если не сбегут из крепости немедленно, оставив мертвые и смертоносные руины.

...

Голая человечка корчится в кругу, нарисованном кровью других пленников. Ее руки привязаны запястьями к лодыжкам, и она никак не может помешать тому, что с ней неизбежно случится.

Признаться, меня человечка совершенно не возбуждает. Она слишком пухла, ее груди — чересчур полны... настоящее вымя, тьфу! Но это не имеет никакого значения...

Эдайн корчится, силясь рассказать мне, какой я негодяй, подлец и воплощенное зло... Слушать это не совершенно неохота, поскольку все это я и без того знаю, как знаю и то, что эти слова — не оскорбление, а самая настоящая констатация факта. Но это уже не имеет никакого значения. Долг — есть долг, и сегодня он будет выплачен. Болью, страхом, унижением и мучительной смертью. Так что кляп пока что остается на месте.

С моих губ срываются слова, заставляющие трепетать ткань мира. Слова, что услышат на Той Стороне. И один из ее чудовищных Хозяев является, занимая мое тело и оттесняя в сторону мою душу. Дальше от меня уже ничего не зависит... Тот, кто только что был мной, шагает вперед, и, легко подхватив корчащееся от страха тело, ставит его на колени, сжимая и раздвигая чересчур мягкие ягодицы...

Гелдиира

Летучий отряд, базировавшийся в Серых холмах, отправился встречать своего повелителя. А значит, скоро состоится встреча союзников.

И в самом деле — довольно-таки скоро стало заметно облако пыли, какое поднимает идущее по степи войско. За время жизни на поверхности — я начала в таких вещах разбираться. Ворота Серых холмов открылись, и големы были выстроены для торжественной встречи. Ждать, правда, пришлось довольно-таки долго: чувствовалось, что люди шли давно, и сильно устали. Но при этом они довольно четко держали равнение, и копья покачивались над строем, показывая, что идущие готовы развернуться в боевой порядок.

— Мало их что-то, — скривилась светленькая. — Союзнички...

Я хихикнула в сторону. Если эта белобрысая не понимает, что там — колдунов с полсостава, то незачем ей и говорить об...

— Ребята из Ночной гильдии, — вмешался в мои размышления голос д'Ин Амита, — донесли, что основная тактика Кайларна — связать противника массой призывов, и атаковать подвижными войсками.

Ну и зачем разъяснять светляченке очевидные вещи? Их либо видишь — либо нет. И если нет... то пусть лучше оно так и остается. Глядишь, когда нам с ней придется столкнуться (надеюсь, что "когда", а не "если") — у нее будет на один козырь меньше. А теперь она, глядишь, задумается над своей квалификацией и в магии, и в тактике...

Хотя... с другой стороны, д'Ин Амит наставлял меня в теории заговоров и тайных операций... Ладно, квиты...

Летающая тварь Хаоса снизилась, в сопровождении своих товарок. С железной спины одной из них спрыгнул парень в легких кожаных доспехах. Несимметричный серебряный узор "украшал" черную поверхность. На груди и левом наплечнике были закреплены листы пергамента, по которым черными тварями расползались знаки Хаоса. Он подал руку и помог сойти девице, что удерживала флагшток с серебряной орифламмой, на котором горделиво выгибался под легким ветерком лазурный эскарбункул.

Я пригляделась к девице. Тьфу ты... Очередная светленькая. И что этих Неумирающих так тянет на предательниц? Разве что... Они-то прогнулись перед своими мужчинами... Может, это и привлекает жителей иного мира?

В первый раз увидевшиеся лично союзники поздоровались, и отправились в местный трактир, из которого спешно выкинули всех обитателей — для переговоров и обсуждения стратегии последующих битв.

— Итак, — улыбнулся д'Ин Амит, — "разведка доложила точно": Гхыртыкбургуз отвел свои войска от Врат войны и встал лагерем чуть более, чем в дневном переходе от них. Чего-то ждет.

— Надо двинуть войска, и разбить его! — выкрикнула светленькая. Я прикрыла лицо ладонью, чтобы не видеть эту дуру.

— "...самая лучшая война — разбить замыслы противника; на следующем месте — разбить его союзы; на следующем месте — разбить его войска. Самое худшее — осаждать крепости" — явно процитировал кого-то Храмовник. При этом д'Ин Амит согласно кивнул — видимо, узнал цитату.

— Осады крепости нам не избежать, — произнес наш повелитель. — А союзников, и, следовательно — союзов, у Гхыртыкбургуза — нет. Остаются замыслы... и армия. И громить их лучше именно в таком порядке. Что ты думаешь о замыслах "Великага Ваиводы"?

— Союзов нет сейчас, — покачал головой Кайларн. Его девица, в отличие от нашей светленькой, устроилась у него за плечом и не стремилась влезать со своими советами. Умная, что ли? — Но союзники могут появиться. Через пару доменов на восток от нашего нынешнего местонахождения — начинаются владения так называемого Триумвирата. Мощные варбоссы. Если они двинут войска на помощь сородичу, будет... гхырово.

— Не двинут, — улыбнулся д'Ин Амит, и бросил на стол свиток дипломатического послания. — Если кратко: нам предлагают нейтралитет и полосу отчуждения в те самые два домена в обмен на обещание не устраивать геноцида.

— Любопытное условие, — покачал головой Кайларн. — Боюсь, если они решат все-таки вторгнуться... Мощный ваивода своим ваагх может переманить орков к себе... а если захватит не выкупленные нанималки...

— Риск, — согласился д'Ин Амит. — Но если мы не примем их условия — Триумвират обрушится на нас прямо сейчас. И будет, как ты справедливо заметил, "гхырово". Кстати, у Гхыртыкбургуза может образоваться и еще один союзник — тархан Будах. Когда он завершит свару с Хранителями Темного храма...

— ...ему придется штурмовать собственный город. Я тут через Ночную гильдию подкинул золотишка нескольким претендентам на престол Семендера, и помог им договориться между собой на условиях "сначала прирежем Будаха, а потом будем разбираться между собой". Так что на ближайшие несколько недель проблем у Будаха образуется столько, что вряд ли он бросится на меня.

— Получается, с союзами мы уже разобрались, — улыбнулся д'Ин Амит. — Вечный лес с севера вряд ли будет атаковать в помощь оркам, — светленькая закивала так, что мне показалось, что у нее голова вот-вот отвалится. — Подгорный престол увяз в очередной сваре с дроу... — а когда она прекращалась? — А Империя Света если и захочет атаковать через Дикое поле — вряд ли быстро соберется, учитывая войну с Лесом, — светленькая скривилась. Предательство союзников до сих пор царапало ее, и радовало меня. — Вернемся к замыслам. Как считаешь: чего он хочет?

— По степи орки движутся быстрее, что пехоты темной ветви, что твоих големов, — зачем-то констатировал очевидное Кайларн. — Поэтому я вижу основной оперативный план Гхыра, — оба Старших как-то пакостно улыбнулись. — ...следующим образом: дождаться нас там, где он сейчас сидит, дать бой...

— Мы его разобьем! — вскинулась наша светленькая, а девица Кайларна сморщилась.

— Весьма может быть, — кивнул Кайларн. — Но вот "полностью уничтожить"... Боюсь, на такой результат рассчитывать не приходится.

— Согласен, — кивнул д'Ин Амит. — Тем более, что сам Гхыр и его гвардия — в бой наверняка не полезут, и при первой возможности "кинутся в отступ"...

— А их шаманы сейчас наверняка во весь опор камлают, организуя нам максимальные возможные потери, — прокомментировал Кайларн, оглянувшись на свою эльфийку. — Так что крови прольется немало. А сам Гхыр двинется к Черной скале, стараясь двигаться перед нами, перехватывая весь фураж. Нам придется либо гнать обозы от Врат Войны, либо гонять отряды фуражиров...

— ...и они будут подвергаться ударам подвижных частей Гхыра: волчьих всадников и топотунов, — вклинился д'Ин Амит. Так что к Черной скале мы подойдем раздерганные, с потерями, растратив запасы стрел и эликсиров... А он выкупит свежие войска, и обрушится на нас. На своей земле, имея преимущество... да практически во всем, кроме разве что опытных бойцов.

— Но... что же делать? — непонимающие переводила взгляд с одного предводителя на другого наша светленькая.

— Прежде всего — не делать того, чего от тебя хочет враг, — пояснил Кайларн. — Полагаю, оптимально будет потратить несколько дней на отдых моих бойцов и боевое слаживание.

— За это время я подниму городскую стену, благо работу каменоломни и золотой шахты я наладил, — кивнул д'Ин Амит. Стену третьего уровня без осадной техники штурмовать — то еще удовольствие.

— Лучше — не городскую, а замковую, — покачал головой Кайларн. — У нее периметр меньше, а значит — можно надежно защитить меньшими силами. Нам же нужно удержать Место Силы и казармы, что сосредоточены в замке. А в городе можно устроить натуральный Дом Смерти — думаю, сородичи твоей подруги, которых ты нанял — не затруднятся организовать...

— Не затруднятся, — согласилась я, заговорив в первый раз за время нашего совещания.

— ...так что, полагаю, добежав сюда, Гхыр потопчется под стенами замка, и кинется дальше — на помощь столице. Мы же выберем под Черной скалой подходящее место, проведем инженерную подготовку поля боя, отдохнем... И теперь уже измотанные и растрепанные орки — будут атаковать свежих и отдохнувших нас. Выходы же из города, по которым к Гхыру может двинутся подкрепление — немногочисленны и хорошо просчитываемы. Их можно... прикрыть, — на этот раз я молча кивнула. Если знаешь, где придется идти врагу — не накидать там всяких достижений магически-инженерной мысли — будет сущей глупостью. — Так что либо мы будем бить орков по частям, либо, по меньшей мере, нанесем подходящему подкреплению потери, не теряя своих. Хм... — Кайларн ладонью левой руки провел по подбородку. Похожем, ему в голову пришла интересная мысль. — Пожалуй, я оставлю войска на своих офицеров, а сам подниму летучий отряд, и устрою налеты на вольные племена и шахты уже во владениях Черной скалы. Увидев контрольными заклинаниями только летунов и десант, без пехоты и конницы, Гхыр может решить, что мы пытаемся заставить его покинуть укрепленную позицию...

— Логично, — кивнул д'Ин Амит. — Но, полагаю, вам все равно следует отдохнуть. Закат близко. Начнем завтра.

Рита

Ну, вот мы и добрались. Я с благоговением смотрю на поднимающиеся из-за городских стен шпили Храма. Они... грандиозны. А между тем — это всего лишь центральный храм одной из Марок Империи Света, а отнюдь не Величайший Храм в столице Империи. Но и он — просто потрясает. Он — великолепен!

Наш путь сюда был долог и труден. Из более чем полутора десятков адептов Света, не пожелавших мириться с господством ересиарха9 Кайларна и его темного бога, до Ирингетиля добрались только восемь. К счастью, наш Учитель, отец Вульфред, все еще с нами... хотя и был тяжело ранен в одном из нападений. К сожалению, с нами добрался до Ирингетиля и этот ворюга Гронд. Непонятно, каким образом, но он каждый раз ухитрялся выживать... Наверное, как-то подкупил Агера, издавна ходившего охотиться в степь, временами — даже уходя от облав кочевников Заречья... Правда, чем городской вор мог подкупить старого охотника, да еще так, чтобы тот раскрыл ему какие-то секреты — мне непонятно. Но уже ближе к середине пути стало заметно, что ворюга первым ухитряется заметить еще только намечающиеся неприятности... И Агер одобрительно кивал ему, когда тот внезапно отдавал дикие, нелогичные, и очевидно бессмысленные распоряжения, вроде "поменять направление движения", "спуститься в балку", или даже "лечь, затаиться и дышать черед раз"... Но, увы, почему-то отец Вульфред все чаще соглашался с этим самозванным предводителем, а те, кто ему не подчинялись... Те до конца путешествия не добрались. Но я все равно не понимаю: почему Агер поделился своим искусством именно с этим ворюгой? Почему не сам стал во главе нашего небольшого отряда, выступившего на войну с надвигающейся Тьмой?

Однажды мы проходили мимо огромного монумента, посвященного павшим в боях Очистительного похода. Отец Вульфред сказал, что такие монументы строили, когда войска Света уверенно наступали на проклятых последователей Древних, тех, кто отрекся от дарованного Владыкой Света, и предпочли скрыться в ненавистной Тьме, лишь бы не подчиниться законному Владыке! Тогда эльфы еще считались надежными союзниками: они еще не предали Дело Света, и не отвели войска, под глупым предлогом "иначе у нас в тылу образуется прорыв Инферно". И ведь совершенно очевидно, что это было именно предлогом: разве Владыка Света допустил бы такое непотребство! Но теперь неверная и предательская сущность эльфов известна всем: зря эти, притворявшиеся сторонниками Света длинноухие ублюдки, говорили, что их родство с подземельными дроу — "невозможная и глупая байка" — оно очевидно уже всем. И правильно иерархи Света решили, что их "Вечному" лесу — не место рядом с границами Империи. А поскольку, рано или поздно, Владыка Света станет Владыкой Мира — то всяческим нелюдям, предателям и отступникам — не найдется прибежища в этом самом лучшем из миров. И, когда всех этим тварей постигнет заслуженная кара, я надеюсь, будут вознаграждены и верные, те, кто своими трудами приближал наступление этого лучшего мира.

Но я отвлеклась. Мила, одна из немногих, вырвавшихся из владений черного колдуна девушек (страшно даже представить судьбу тех, кому сбежать не удалось), и ее возлюбленный — Витек, заявили, что намерены отдать дань памяти погибшим святым воинам. Так этот урод Гронд — не пустил. Сказал, что "чует какую-то гадость"... И пусть он в итоге оказался прав — это не делает его поступок менее мерзким.

Когда Мила, рассорившись с Грондом, собиралась уже было отправиться к монументу, тот просто бросил ее на землю, и прижал палец к губам. Витек тут же показал свою трусливую натуру, рухнув рядом. И они втроем отползли к нам, стоявшим в ложбине.

— Орки! — прошипел Гронд. — Идут к некрополю.

Некоторое время стояла тишина, а потом — раздался жуткий вой.

— Нежить, — бросил ворюга, и, странно, что еще не еретик и отступник. — Схватились с орками.

— Откуда в имперской гробнице — нежить? — не поняла я.

— Откуда нежить в неведомо сколько лет заброшенном некрополе? — усмехнулся Гронд. — Странный вопрос. Будем надеяться, что там хотя бы магов...

Речь Гронда прервал раскат грома.

— Не стоит надеяться, — отозвался отец Вулфред, когда раскат стих. — Я вспомнил это место. Тут был сражен Нирен Громоносец, который и был похоронен в этом некрополе вместе со своим мечом — Повелительницей Бурь... Думаю, много орков оттуда не выйдет...

Отец Вульфред — святой человек... Но все-таки — человек, а не бог. Он ошибся. По меньшей мере один из орков сумел покинуть некрополь, не ставший местом упокоения славных героев... Да будут прокляты предатели, помешавшие завершить Поход, те, из-за кого множество могил подверглись разграблению, или же остались без присмотра и стали пристанищем ужасной нежити.

Огромный орк10 выскочил на вершину холма. Увидев нас, он яростно зарычал и кинулся вперед. Первый же его удар убил вставшую было Милу. Следующий — пришелся навершием топора в грудь Витеку... Но на этом его страшный путь закончился. Из-за падающего Витека стремительной тенью выскользнул Гронд. Похоже, что орк, радостно завопивший, когда убил двух людей, просто не заметил вора. Тускло блеснувшие кинжалы вошли в ноги орка чуть выше колен. Из правой ноги ударил просто-таки фонтан неправдоподобно светлой крови, заливая бьющегося в агонии Витека, а левая нога, на которую орк попытался опереться, чтобы достать трусливо убегающего Гронда — подкосилась, и зеленокожий (а уж этим-то тварям точно не будет места на земле, когда окончательно воцарятся Бог Человечества и его Император), страшно завыв, рухнул на выгоревшую траву.

— Один, — произнес Гронд, выглянув из-за вершины холма. — Остальные, похоже, там и остались.

По приказу отца Вулфреда, мы похоронили влюбленных в балке, стараясь двигаться так, чтобы нас нельзя было увидеть от некрополя, и отправились в дальнейший путь. Нас ждал Ирингетиль.

Заурми

Ожидание в лагере длилось долго. Враг не стремился проявлять активность, выходя из-за так и оставшихся неприступными стен, а мы уже не пытались его оттуда выковырять. Зато ежедневные камлания превратили окрестности нашего укрепленного лагеря в некое подобие ущелья перед вражеской крепостью: враждебные, или же нейтральные, но способные послужить врагу, духи — изгнаны, либо скованы и подчинены, дружественные — прикормлены, и готовы помогать... Собственно, это и испытали на своей шкуре маги Света и Разума, что попытались повторить трюк, оказавшийся для нас столь опасным, в походе от Беленджера к Серым холмам, попались практически сразу. И пусть не всех из них удалось поймать и настукать — но и серьезных потерь (десяток снаг — не в счет) мы не понесли.

Ситуация изменилась, когда пришла та тварь, которая убила Неминхырыма, старшего шамана, и одного из первых учеников Маухура. Она не стала соваться к самому лагерю, где множество духов всегда были готовы выследить и указать снагам "невидимку". Вместо этого она обрушилась на дальние патрули. Возникая из невидимости, она никогда не наносила больше одного удара. Не все из них были смертельны, далеко не все... Но даже те волки и их всадники, что ухитрялись выжить — надолго выходили из строя, и шаманам приходилось бороться за их жизни, растрачивая драгоценные крупицы маны. А вслед за темной тварью так же стали поступать и маги из ненавистной крепости железячников. Мы стали нести потери, пусть они и не были существенными, но приходились именно на не слишком многочисленных волчьих всадников. А самое главное — заканчивались фиалы с эликсирами маны. Пока мы стояли под стенами Беленджера — нам регулярно подвозили все новые и новые партии эликсиров. Этого, конечно, не было достаточно, чтобы одолеть магов-кочевников, буквально сидящих на Источнике, но вполне хватало, чтобы не чувствовать себя бесполезной. Сейчас же... Захват Серых холмов буквально отрезал нас от поставок. Оставалось то, что крайне медленно прибывало любому магу даже вне Места Силы, и всеми силами растягивать остатки прежних запасов. Многие старшие шаманы забрали у своих учеников фиалы с эликсирами. Маухур так не поступил, но все равно мы очень и очень жестко экономили.

Бойзы из Черной скалы попытались доставить нам выработанные тамошними алхимиками эликсиры маны, но небольшой караван, попытавшийся проскользнуть через некогда подчинявшиеся нам земли Серых холмов, был перехвачен железными летунами. Не выжил никто, и о судьбе каравана и всех, кто его сопровождал, мы могли бы гадать долго... если бы не способность истинного Ваиводы — всегда знать, где напали на его бойзов.

А враги, которых мы ждали, все не шли. Их невидимки, разумеется, не только убивали, но и исправно докладывали своим хозяевам о нашем положении. Мы же могли только гадать о том, где находится враг, и что он делает. То есть, понятно было, что основные силы врагов — где-то в домене Серых холмов... По крайней мере, пока у нас была мана — мы держали нескольких духов на границе Беленджера, и они донесли, что армия колдуна прошла в сторону столицы захваченного врагом домена. Так что приходилось считать, что враги соединили силы.

— Гра-а-а!!! — раздался рев ваиводы из шатра, неподалеку от которого я медитировала, пытаясь добыть из глубин собственной души еще хотя бы крупицу Силы. Впрочем, пока что совершенно бесполезно. Ревом меня не только выбросило из транса, но и чуть было не покатило по земле — так велика была ярость вождя. — Мерзкие неписи! Я ж их и тогда ненавидел... Твари...

— Вождь? — послышался голос Варки.

— Мерзкий колдун со своей свитой разоряет земли Черной скалы! — проревел ваивода. — Мы снимаемся с лагеря и бегим к Черной скале. Там мы соединимся с бойзами гарнизона, наймем новых бойзов... Мы сметем этих уродских неписей!

Честно говоря, я это уже несколько раз слышала. Но почему-то воплотить то, о чем говорил вождь — как-то не получалось. Блаженство Ва-а-гх! не спешило коснуться моей души, хотя что-то такое все-таки шевельнулось. Возможно, ваивода — утратил благословение Бальшаго Зиленаго? Надо подумать...

— Возможно, злые колдуны на это и рассчитывают? — продребезжал Неминрууг, самый старый из шаманов нашей орды. — Чтобы мы покинули место, где духи уже прикормлены нами, где построены укрепления и расставлены ловушки... И тогда нас перехватят по дороге всеми силами?

— Плевать! — проревел ваивода, и я постепенно стала поддаваться его голосу, погружаясь в радость Ва-а-гх! — Они разоряют маи земли! Сколько бы их ни была — мы их растопчем и настукаем! Всем сниматься с лагеря! Мы бегим!

Иримэ

Когда мы вернулись из рейда, лагерь был разбит, ров — выкопан (в основном — не знающими усталости големами), вал — насыпан, а белоснежные палатки расставлены, как по линейке. И мы с Ларом, после ставшего уже традиционным вечернего совещания удалились в палатку, одну из выделенных для старшего комсостава.

— Хорошо, все-таки, что ты отправил Кэру, — вздохнула я, вспомнив, как была против этого решения.

Все-таки одиночная убийца вряд ли могла бы нанести много урона... Тем более, что Лар дал четкие инструкции: "Один удар и сваливай. Раненый — больший ущерб для врага, чем убитый. Раненого — нужно лечить, тратя ресурсы. Раненый — снижает общий боевой дух, особенно, когда становится ясно, что ранения — неизлечимо. Добивать своего оркам, конечно, привычно... но все равно вряд ли доставляет удовольствие". Но главным ущербом, который нанесла Кэра, оказались не десяток волчьих всадников, выведенных ей из строя, а то, что она сумела оставаться неподалеку от орочьей Орды, отправившейся в путь, и поисковые партии орков не сумели ее ни обнаружить, ни отогнать. Все-таки феечки — слишком хрупки, чтобы посылать их в дальний поиск, и не достаточно быстры, чтобы, подвергнувшись опасности — гарантированно избежать ее. Кэра же, мутировавшая на успешный поиск и скрытность, вполне могла позволить себе приблизится к Орде, и оставаться на приемлемом расстоянии, достаточном, чтобы не потерять врага. Так что сейчас Кэра получила приказ свернуть диверсионную деятельность. Пусть считают, что их потеряли.

Также на вечернем собрании командного состава были доложены и более мелкие подробности марша, которые мы могли упустить, отправившись в рейд. В частности, был упомянут эпизод с нападением на колонну молодого урстрикса, охотничью зону которого союзная армия, по всей видимости, пересекала. Выслушивая докладчика, излагающего, что "зверь был остановлен железными големами, и убит совмещенным залпом магов и культистов", Лар пробормотал себе под нос:

— Что такое "армия", и чем она от "отряда" отличается...

А в ответ на мой недоуменный взгляд рассказал о встрече именно с молодым урстриксом, которая чуть было не прервала его карьеру в самом начале. Тогда это был тяжелый бой с полным напряжением сил. Сейчас — рядовой эпизод, практически не заслуживающий внимания.

Когда я устраивалась на ночь в своем спальнике, вспомнился мне и разговор с Альмииной, Видящей, хотя и менее опытной и знающей, чем моя мама, но все-таки серьезно превосходящей такого новичка, как я.

Главным вопросом, ответа на который я так и не смогла найти — было "как она вообще умудряется жить рядом с этой ... темной?" Ответ оказался "прост, как все гениальное": "Воля Матери". Так же Альмиина добавила, что подозревает: отсутствие покушений на нее со стороны темной — тоже не следствие мер, предпринимаемых д'Ин Амитом, а, скорее — результат запрета, наложенного Всебесцветной паучихой... И это тревожит Видящую как бы не сильнее орков, людей (как Империи, так и Хранителей) и тварей Единения, время от времени набегающих на границы Марки, вместе взятых. Волю богов трудно проницать, даже когда они не предпринимают усилий для маскировки своих намерений... а уж разум и действия Матери Тьмы постоянно погружены во тьму настолько глубокую, что ее не могли развеять даже сильнейшие из легендарных Древних Видящих11. Что может быть целью Паучихи, заставляющей одну из своих жриц мало того, что пребывать на ненавистной для тех, кто бежали в Подгорную Тьму от справедливого гнева Высокого Князя, поверхности, так еще и делить мужчину с той, кого подгорные твари именуют не иначе как "предателями" и "отверженными"? Какая цель ведет темное отражение Атарэ? Впрочем, если понять что-либо не удалось Альмиине, то мне — глупо даже и пытаться. Ведь вполне может быть так, что мы не видим нужных вариантов просто потому, что богиня основывает решения на провидении, глубина которого больше, чем у любого из смертных. Впрочем... Возможно — стоит попробовать не одной, а вместе с Ларом? Глубина провидения, пусть и лишенного деталей, или же вариативности — сильная сторона Пророков. Повинуясь видению, я протянула руку через сгущающуюся в палатке тьму, и коснулась своими пальцами пальцев Лара.

Вспышка разворачивающегося Видения накрыла меня. Не по-эльфийски однозначное, оно меня поразило. Я как будто видела мир через стекло, на котором были нанесены странные письмена, прочитать которые я не поняла, как ни старалась. Слева видна была трубка с чем-то красным. Она была почти полна. А вот синее содержимое правой трубки — уже было практически исчерпано. "Бар жизни полон", — подумал тот, кем была я. — "А вот мана почти на нуле. Ну, да ничего, сейчас поправим!" Знакомый кинжал пронзил грудь лежащего на земле орка, и реальность вывернулась наизнанку...

Гонец в парадных одеждах зачитывал нам Волю самого Высокого князя.

— Мы, Высокий князь Вечного леса, сим признаем возрождение Сумеречного дома. Членам Совета Дома следует избрать Главу, и отправить своего представителя в Совет Леса...

— Хитрец... — Лар, стоявший рядом со мной, скорее подумал это, чем произнес, но я услышала совершенно отчетливо. — Впрочем, если ему нравится считать Дом Духов частью Леса — пусть считает. Я не против.

Из-под облаков смотрела я на разворачивающееся внизу сражение. Стройные каре эдайн медленно двигались, ощетинившись копьями, посреди моря тварей Единения. Вот только корабли, бороздящие морской простор, не оставляют за собой широкого кровавого следа. Существо, чем-то напоминающее нашу Кэру, но однозначно — мужского пола, рухнуло с небес прямо в середину строя копейщиков. Очень недолго довелось ему бесчинствовать среди не успевших развернуть в его сторону свое оружие копейщиков. Сияющие нестерпимым Светом мечи паладинов сразили тварь Единения... но дело свое он сделал. Строй заколебался, передние ряды отвлеклись на угрозу сзади... и непрерывный напор дал результат. Заплатив без счета жизнями низших, инсектоморфы прорвались, открыв путь для разогнавшихся туш скорпозавров...

Двенадцать Кругов прелатов воздели руки к небесам, вознося молитву к подножию Престола Света.

На поле боя пала тень существа, которое Лар называет "флотом-ульем"...

Белая роза полыхала во тьме, забирая силы у того, кто осмелился потревожить ее покой.

Ткань реальности распадалась под неотразимым ударом, и рушились в открывшийся провал стены оставшегося непокоренным замком.

Восемь огненных крыльев перечеркивали небеса, раскалывая звезду зарождения жизни, разрушая паутину планов, разрывая Договор.

Серебряная тень вставала из небытия, чтобы поддержать почти рухнувший престол.

Под вопли толпы, собравшей полюбоваться кровавой потехой, мальчишка отправлял своего рыцаря навстречу дракону...

Видения становились все непонятнее и отрывочнее. Воронья голова, изображенная на наплечнике бронированного гиганта, подмигнула мне темно-синим глазом. Десятки тысяч зеркал отражали мое лицо... Чье-то тело прижало меня к земле, а его губы требовательно и властно накрыли мои... И это оказалось уже не Видением...

Заурми

На этот раз все сошлись на том, что необходимо провести разведку. Наткнуться на марше на объединенную армию союзников было бы... не очень хорошо. Нет, конечно, священный Ва-а-агх! даст нам сил для победы... Но вот сможем ли мы после этой победы вернуть Серые холмы?! Ведь враг наверняка предпринял меры к тому, чтобы затруднить нам штурм.

Под грохот бубнов и кличи объятых священным духом Ва-а-агх! воинов, я шагнула в Верхний мир. К счастью, у нас было достаточно времени, чтобы нейтрализовать действия шаманов злого колдуна. Конечно, вблизи самих стен вражеской крепости у меня бы этот номер мог и не получиться, но здесь, где мы приманили нейтральных духов, дух ветра явился на мой зов почти мгновенно. На его крыльях мы взлетели над степью. Отражение материального мира в Верхнем — неоднозначно... Но некоторые выводы можно сделать и не спускаясь в материальность, где я сейчас сама выглядела бы бессильным полупрозрачным духом.

Высоко поднялись мы с моим духом над бренной землей. Но ни я, ни мой крылатый скакун, ни его собратья не видели врага, не слышали грохота его шагов, не чуяли запаха дума от походных костров... Конечно, есть способы скрыться от поиска духов... Однако, эти способы хороши, когда скрыть надо самого шамана. Ну, максимум — небольшую группу. Армию так не спрячешь. Есть и амулеты, помогающие избежать внимания духов, заставляющие их считать, что там, где находится носитель амулета — нет и не может быть чего бы то ни было интересного. Но, опять-таки, количество таких амулетов, необходимых, чтобы скрыть не маленький отряд, но целую армию... Нет, есть конечно, в основном — среди властителей, что давно держат свои владения, и такие оригиналы. В частности, говорят, что один из Ваивод Триумвирата — именно так и поступил. Но он держит три домена, и держит достаточно давно. Не думаю, чтобы наши враги были настолько богаты.

Знакомой дорогая я, как сопровождающая меня стайка духов, направились к Серым холмам. Вражеской армии не оказалось и там. Нет, конечно, признаки присутствия сильного гарнизона — были. Но "сильный гарнизон" и "серьезная армия" — вещи разные. Да и опустевший лагерь за внешней стеной города намекал на то, что основные силы врагов покинули Серые холмы.

Сам город в принципе не отличался от того, каким он выглядел, когда мы проходили мимо него в прошлый раз. Разве что создавалось впечатление, что из центра города, от стен замка, защищающего собственно Место Силы, выселили всех жителей. Это меня заинтересовало, и я постаралась подобраться поближе.

Действительно, площадь вокруг замка была расчищена. Теперь, вместо жилых шатров старших бойзов там размечался дополнительный круг укреплений. Кажется, это называется "люнеты" — открытые сзади укрепления, состоящие из вала и небольшого каменного бруствера, позволяющего стрелкам вести огонь, не подвергаясь ответному. В отличие от аналогичного укрепления возле Беленджера, эти были построены по уму (или, по крайней мере — их еще не успели испоганить) и со стен и башен простреливались навылет. Так что, даже взяв это укрепление, штурмующий не получит преимущества — только потери.

Некоторое время, разглядывая поближе люнет, я размышляла о том, почему враги, захватившие Серые холмы, не укрепили сам город. И только удаляясь от некогда нашего Места Силы, чтобы увидеть всю картину, не концентрируясь на мелких деталях, вроде того же люнета, я поняла простую истину: они не оставили в Серых холмах достаточно солдат, чтобы защищать длинную городскую стену. Но вот на гораздо меньшей длины стены цитадели — их вполне хватит. А удержать им нужно только само Место Силы, и, может быть, еще учебные площадки. Все. Больше им, по сути, ничего не нужно. Особенно — если они рассчитывают разбить армию ваиводы Гхыртыкбургуза. Но как они могут рассчитывать одолеть орков в бою?

Оставив рассматривание внешних колец укреплений, я обратила свое внимание на сам замок. Толстые и высокие стены выглядели очень крепкими. Что интересно, люнеты внешнего колца располагались так, что дорога к любым из ворот, ранее — прямая, теперь изгибалась между валами. Так что протащить махину тарана, вроде того, которую духи видели в прошлом штурме, стало весьма замысловатой задачкой. А конструкции меньшего калибра тут, пожалуй, и вовсе ничего не сделают: массивные ворота ими можно долбить, пока не устанут те, кто махает тяжеленным бревном, и ничего не добиться. Тем более, что наличие по крайней мере двух летающих башен намекало: враг, захвативший Серые холмы, все силы и ресурсы пустил именно в укрепление замка. В чем-то это даже и хорошо: когда ваивода вернет себе замок — у него будет хорошее укрепление, и к нему будет приходить больше бойзов, впечатленных победой над столь могучей крепостью. Но плохо то, что с налета, без осадной техники, нам Серые холмы не вернуть. А значит — нужно идти к Черной скале. Потому что если главных сил врага нет у Серых холмов, и они не идут на север, к нашему лагерю, то это значит, что они движутся именно к нашей столице. И попытка получить подкрепление, не выдвигаясь к Черной скале, может закончится гибелью подкрепления и захватом обоза.

Темное пламя на вершине одной из летающих башен вытянулось в луч, соединивший землю и небо, а потом — широким взмахом прошелся по месту, где пребывали я и мой ездовой дух. Вреда нам не причинило. Видимо, это был не удар, а только лишь попытка найти противника. Уж не знаю: заметили нас шаманы в крепости, или это был просто дежурный поиск. Но, в любом случае, надеяться, что мы остались не обнаруженными — было бы глупо. Так что я приказала отступать, пока нас не "приласкали" чем-то более существенным.

Удрали мы вовремя. Сонм мелких духов, посланный на поиск нарушителей шаманами нынешних владельцев замка, не успел засечь направления нашего отступления, и сорваться в погоню. Убедившись, что за нами не гонятся, я погрузилась в транс, стараясь вытащить из моей памяти малейшие подробности увиденного.

Хотя заглянуть в замок мне и не удалось, но некоторые выводы из увиденного сделать можно.

Во-первых, новые хозяева замка отнюдь не поспешили вырезать наших сородичей. С одной стороны это хорошо. Если Ва-а-а-гх! ваиводы накроет город — мы получим некоторое подкрепление уже в пределах кольца стен. Проблема в том, что, с одной стороны, это не даст нам сколько-нибудь серьезного преимущества: внешние стены враг все равно не собирается оборонять, а в замке наших сородичей, скорее всего, нет. Но хуже другое: после неудачной осады Беленджера, потери Серых холмов и отступления от Горных клыков у меня уже нет прежней уверенности, что вела меня раньше. Я не чувствую прежней мощи Ва-а-а-гх!, что раньше заряжала и вела за собой. И, увы, боюсь, я не одна такая даже среди тех, кто следует за ваиводой. Так что вполне может быть, что взвинтить радость и готовность к сражению в сердцах тех, кто сейчас обитает в Серых холмах — у ваиводы может и не получиться. Нам нужна победа. Хотя бы одна. Хоть небольшая.

Удаляясь от Серых холмов, я задумалась о том, где враг взял камень для строительства столь могучих укреплений. Ведь на них нужно немало ресурсов: денег, камня, руды, и даже дерева. Протащить все это через Горные клыки мимо нашей армии — у него не могло получиться. А значит, либо он получил просто гору ресурсов от союзника... либо — наладил их добычу, захватив наши шахты. И если забрать их обратно, перебив тех, кто там сейчас работает — это и будет серия небольших, но важных побед. А заодно, может быть, удастся и выманить основные силы противника на сражение в выбранном нами месте, если они кинутся защищать, или же отбивать возвращенные нами шахты. Конечно, пока идет война, у нас не получится организовать их работу и получение ресурсов... Но вот сделать так, чтобы и враги не смогли этого сделать — мы можем.

Направляясь к ближайшей точке добычи ресурсов — каменоломне, я вспоминала сражение с Парадом Сотни демонов. Духи темной иерархии перли на нас, не обращая внимания на то, как заклятья шаманов развоплощали тех, кто двигался рядом с ними. Кое-как и с большим трудом мы смогли наладить оборону... Но все равно некоторые темные твари: духи гнева, похоты, голода, даже гордыни, ухитрялись прорваться. И тогда против нас немедленно выступали одержимые, каждый из которых уносил с собой одно-двух бывших товарищей. А главное — запасы маны просто таяли.

Но вот к линии обороны подошел предводитель Парада. На него сразу кинулись самые сильные из собранных нами духов: элементали (духи стихий), духи деревьев, зверей, даже пара духов стихийных бедствий... Он поднял к губам чашу, из которой время от времени отхлебывал, и произнес:

— Цвети, сенбонсакура! — и выдохнул, подув над поверхностью жидкости.

Туча мелких розовых лепестков взвилась в воздух. Прикасаясь к тем духам, что сейчас атаковали его Парад, лепестки вспыхивали темно-багровым пламенем, буквально испепеляя духа в родной для него реальности — Верхнем мире. Учитель мне говорил, что "уничтожить" духа практически невозможно... Но такое вот испепеление... Подозреваю, что "погибшие" под этим ударом духи смогут вернуться разве что через несколько веков, а долгие годы развития, и то, что было вложено в них нашими шаманами — будет потеряно.

Проклятый предводитель Парада взмахнул клинком, и рой лепестков ударил в грудь мою любимицу — духа ветра Гшар-рарх. С воплем боли она исчезла в багровой вспышке, и это сорвало оковы самоконтроля, старательно выстраиваемые мной под руководством учителя. С нечленораздельным боевым кличем я рванулась вперед, формируя в левой руке заклятье молнии — самое могучее из известных мне стихийных заклятий. Но я не успела. Заклятье еще только формировалось на моей руке, когда эта тварь повернулась ко мне... и я взглянула в его глаза.

Я летела по тоннелю, образованному бесчисленным множеством звезд. Тихие голоса нашептывали мне о том, какая я слабая, бессмысленная и бесполезная. И страх... дикий, немыслимый страх рвал мою душу...

В себя я пришла в шатре учителя. Он, что-то напевая, возился с какими-то штуками, которых с моего места не было видно.

— Учитель! — я попыталась подняться, и рухнула обратно. Сил не было, то есть — вообще никаких.

— Очнулась? — оглянулся на меня учитель. — Это хорошо.

— Что... чем все... — я попыталась задать вопрос, но голос подвел меня.

— Хочешь знать: чем все закончилось? — грустно улыбнулся старый шаман. — Мы отбились. Хотя можно ли назвать это "победой"... Не знаю. Но, тем не менее, пока Предводитель Парада отвлекся на тебя — мы с Маншарром и Гристой сумели соорудить заклятье, которое выбросило его из мира.

— Выбросить... — я снова вспомнила слова учителя о трудностях с уничтожением духов. — Значит, он вернется?

— Боюсь, что да, — кивнул учитель. — Вернется. И... боюсь, что он отметил тебя.

Сухой палец учителя указал на мое плечо. Там, как будто каленым железом были выжжена цифра "один"12.

Я машинально потерла выжженное клеймо, и вернулась в реальность Верхнего мира из того недавнего прошлого, в которое провалилась. Следующим этапом моего похода должен был бы стать поиск вражеской армии... Беда только в том, что искать ее было бы... мягко говоря — сложно. Прямая, соединяющая Серые холмы и Черную скалу — отнюдь не была самым удобным путем: его пересекали несколько пересыхающих рек, и разной величины балок. А вот обходных путей, удобных для прохождения как армии, так и обоза, путь и более длинных — было несколько. И осмотреть их все я никак не успевала: запас Силы, вложенной в ритуал, уже заканчивался, намекая об этом холодом в кончиках пальцев. Так что, наверное, лучше будет осмотреть шахты: ведется ли там работа, есть ли охрана и так далее.

Естественно, я даже не собиралась осматривать все шахты. Но вот каменоломня, рудная шахта и серная залежь — как раз располагаются поблизости от одного из путей, которым нам будет удобно обойти Серые холмы.

Как ни странно, мои предположения полностью оправдались. Все три шахты активно работали. Да, во всех трех точках работали всего лишь по несколько человек, но они работали. А вот охраны — вообще не было! Я уже собиралась отправиться дальше и попытаться найти-таки врага (ну, а вдруг он идет именно по этой дороге?), но тут окружающий мир завертелся радужным водоворотом, а когда я снова могла видеть — увидела лицо наставника, склонившегося над моим распростертом на голой земле телом.

В себя я пришла нескоро. Зыбкость и неустойчивость окружающего мира заставляли меня шататься на каждом шагу, а уж способность более-менее ясно соображать, а тем более — высказывать свои мысли вернулись ко мне лишь через несколько часов. Но когда я пришла в себя и изложила учителю как увиденное, так и свои мысли по этому поводу, Маузхур покачал головой.

— Ваивода всегда был... настроен против чудил, — вздохнул он. — Решение возвращать Серые холмы — уже принято. И попытавшись влезть туда — сделаем только хуже. Но вот идея отправить подвижные отряды во главе с героями, захватить шахты... Пожалуй, в этом что-то есть. Варка, еще пара нобов... С ними — пошлю вас, моих учеников. По меньшей мере... — Учитель прервал речь, и молча покачал головой. — Отлеживайся. Приходи в себя. Завтра мы выступаем. А перед этим — пройдешься еще раз. Уже не в такой дальний рейд. Так, по окрестностям. Чтобы не было сюрпризов.

Иримэ

Лар поднялся, стряхивая с себя дурман глубокого транса, сопровождающего путешествие по Той Стороне.

— Ну что? — с тревогой спросила я его. Все-таки, жаль, что талант Говорящей-с-Лесом миновал меня, и я не могу составить Лару компанию в его опасных вылазках.

— Орка, — усмехнулся Лар. — Присматривалась к укреплениям, а потом, когда ей деликатно намекнули, что ее присутствие — нежелательно, кинулась облетать шахты. До походного лагеря — не добралась.

— Хорошо, — выдохнула я. — Думаешь, двинут на Серые холмы?

— Похоже на то. Или постараются обойти их с востока, где расположены осмотренные их лазутчицей шахты. Ну, если, конечно, мы не упустили других лазутчиков, которые осматривали другие пути.

— А если упустили? — встревожилась я.

— Тогда мы получим известие от Кэры. В любом случае все подготовлено. А наш отряд в любом случае более подвижен, чем самые подвижные части Орды. Оркам предстоит веселое развлечение — марш по выжженной земле.

1 Огненный червь — обитатель Подземья. Славится тупостью и упорством, с которыми прогрызает/проплавляет себе путь строго по прямой через все, что попадается по дороге. Но как и плохое зрение носорога, тупость огненного червя в большинстве случаев — не его проблема.

2 Abban (язык дроу). В большинстве случаев считается правильным переводить это слово на другие языки как "союзник". Однако набор значений этого слова для дроу несколько... неоднозначен. И точнее перевести его как "тот, кого невыгодно предавать".

3 Ликтор — юнит Единения. Маг разума и стихий. Для мага — ОЧЕНЬ хорошо бронирован не в ущерб скорости каста и неплохо машет хитиновыми клинками. Ликторы часто становятся синапсами (точками фокусировки роевого разума), из-за высокого показателя интеллекта. Часто в ходе развития получают навык "Скрытности", или же скрывают свое присутствие иллюзиями.

4 Скорпозавр. Юнит Единения. Седьмой ранг. Огромный скорпион. Вдаль плюется ядом, вблизи — бьет хвостом и клешнями.

5 Меганевр. Юнит Единения. Пятый ранг. Гигантская стрекоза. Быстрая, сильная, для летуна — хорошо бронирована (хитин). Видит невидимых (прячущихся или укрытых заклинаниями) юнитов, мутирует в синапс, имеет представления о тактике.

6 Формиск — ездовое животное героев Единения. Гигантский муравей. Хитиновая броня, мощные челюсти и железа, позволяющая брызгать кислотой (нифига не "муравьиной) — прилагаются.

7 Операция "Коттедж" — захват острова Кыска американской армией и флотом в 1943 году. Со стороны США было 7 800 человек при поддержке кораблей и авиации. В ходе операции американские силы потеряли 103 человека убитыми и 230 — больными и ранеными, был поврежден эсминец "Абнер Рид". Японская сторона... свой гарнизон за две недели до описанных событий — с острова эвакуировала.

8 Отиуг — это гротескное существо с луковицеобразным телом на трех крепких ногах, глаза и нос которого расположены на стебле, растущем из верхней части раздутого тела. Два упругих щупальца заканчиваются остроконечными листовидными придатками, которыми отиуг загребает пищу в разинутую пасть. Отиуг зарывается под кучами отбросов и падали, оставляя на поверхности только сенсорный стебель. Когда съедобное существо проходит мимо, щупальца вырываются из под мусора и хватают добычу.

9 Ересиарх — дамочка не имеет отношения к церкви, и разница между "иноверцем" и "еретиком" — ускользнула от ее понимания.

10 Огромный орк... Девушке показалось. Орк был самый обычный хрюкер, даже несколько меньше среднего.

11 Древние Видящие — круг из двенадцати Видящих, живших, согласно преданиям, еще до падения Асколхорна. Известны многочисленными предсказаниями, изрядная часть которых уже сбылась... или была предотвращена на основе содержащихся в предсказаниях советов. Считаются идеалом и недостижимой вершиной искусства предсказания. Впрочем, о завершении их земного пути достоверных известий нет, так что ходят слухи, что они по прежнему живут где-то за Туманной Завесой, а возможно — и вне мира... или даже миров.

12 С единицей соотносится высший аркан таро — "Маг".

Глава 10. Алые крылья победы

Астироль

Прежде, чем отправиться воевать на восток, лорд-жрец Кайларн, которому я поклялась в верности, надежно прикрыл северную и западную границы. Караваны работорговцев, что прежде пытались проскочить Азир, иссякли, перехватываемые еще на дальних подступах. Хотя могильник, в которое бросили мое тело, и продолжал давать силу моей призрачной башне — следовало подумать о будущем. И я, собрав призрачных подданных, отправилась в поход.

Разумеется, в соответствии с договором, заключенным с сюзереном, я не могла оставить свой участок границы без защиты. И я не оставила. Призрачные воительницы, поднятые из проклятой ямы, где до сих пор открыты Врата Серых пределов, заступили на очередную вахту. На этот раз им придется держать дозор несколько дольше обыкновенного... но призракам неведома усталость.

С собой я взяла далеко не всех обитателей моей башни: десяток безымянных призрачных копейщиков (их гнали, если я правильно поняла, в качестве рабов на галеры... но темная сила, разверзшая щель между мирами живых и мертвых, отняв память о прошлой жизни, наделила их умением обращаться со щитами и копьями), еще столько же стрелков (в основном — девчонки... скорее всего их собирались продать не то в бордели, не то в гаремы Каганата). Так же рядом с нами рысили призрачные гончие. В прошлой жизни они были собаками, охраняющими рабские караваны... и мне показалось ироничным взять их на охоту за работорговцами. Так же со мной шли три девушки-эдайн, в посмертии получившие дар открывать Врата Серых пределов. В конце концов, Круг меньше чем из четырех некромантов — не составить. Да и навыки темной магии в походе, на мой взгляд, лишними не будут. Ну и способности к стихийной магии, пусть они и невелики — могут понадобиться. Шли с нами и трое призрачных ассасинов, умеющих скрывать свечение своих душ так, чтобы оставаться практически невидимыми. Призрачный ассасин, на данный момент — вершина моего искусства. Призрачных рыцарей, мне просто не поднять. Пока. Хотя, конечно, не стоит забывать рекомендацию сюзерена "не зацикливайся на стандартных заклятьях: ищи свой Путь". Вот только у меня этот "свой путь" пока что не находится. Ну и, жаль, конечно, что у меня нет своего замка, в котором я бы могла нанимать призраков. Приходиться обходиться тем, что могу поднять...

Поднявшись на высокий холм, я огляделась. Двуглавый курган остался позади, сияющими столпами, исходящими от мегалитов на вершинах, указуя путь домой. Огни на вершинах практически створились1. Для глаз смертного расстояние было слишком велико, чтобы разглядеть курган. Но для нежити колдовские огни на вершинах были видны столь же отчетливо, как и маяки в ночи. Позади осталось Курганье, которое пришлось миновать, обойдя с запада, и поселение оборотней на берегу Орбаковской балки. Миновав ее, мы пересекли границу доменов, ощущавшуюся удивительно слабо. Видимо, силы этого места были близки тем, которыми оперирует лорд Кайларн. Впереди расстилалась степь, расцвеченная огоньками жизни — изумрудными (жизни укорененной) и алыми — жизни подвижной. Холодные иглы звездного света касались моих мертвых глаз, подбадривая, и зовя вперед. Хотя мои бойцы и не испытывали каких-либо проблем, сражаясь под безжалостным светом Солнца (если его, конечно, не усиливали заклятьями жрецы Владыки Света, или еще каких светлых богов) — но все равно в ночной темноте двигаться и сражаться заметно приятнее. Ну и... если есть преимущество в виде ночного зрения (пусть и сильно отличающегося от того, которое было у меня, пока я была жива) — глупо его не использовать.

Вожак Гончих Смерти, которого я так и зову, Вожаком, коснулся призрачным носом моей не менее призрачной руки. Впереди ждала беспечная добыча.

Некогда это была мирная деревенька эдайн. Если приглядеться — даже можно заметить, где были поля. Но это было давно. Сейчас поля были заброшены и позабыты, а ранее мирное поселение — стало центром разбойничьей шайки... Впрочем, если бы ее главарь смог захватить Место Силы — стал бы лендлордом. Многие так начинали. Как правило, такие удачливые предводители присоединяются к какой-нибудь из фракций... но, случается, объявляют себя Вольными владетелями. Правда, последние долго не держатся. Как правило. Но случаются и исключения.

Возможно, и предводитель этой шайки хотел стать Вольным владетелем... но вот не потянул. Силенок не хватило забрать себе Место Силы, покинутое прежними владельцами после Очищающего похода и ответа Темного храма. Надо будет заглянуть в развалины, посмотреть: кто это там такой обосновался, что и себя владетелем не объявил, и других не пускает?

Я оставила в стороне отвлеченные размышления, и присмотрелась к деревеньке. В ветхих, покосившихся домах наблюдалось по пять-шесть огоньков жизни. В большинстве своем они сейчас спали. Но вот в одном из домов огоньки скучковались вместе. Судя по их колебаниям — там сейчас кого-то насиловали. Когда я была жива — Магия Жизни даже могла бы дать мне понять: забеременеет жертва насилия, или нет. Сейчас такой роскоши я была лишена. Но вот обычное для нежити восприятие Зла — подсказывало, что ни о какой добровольности там речи не идет.

Посреди деревеньки стояла виселица, на которой болтались двое повешенных. А под ней была привязана голая девчонка. Ее спина была исхлестана, а на ногах засохли потеки чего-то белого... Огонек ее жизни едва-едва теплился... и я бы сказала, что до утра она не доживет. Несколько огоньков жизни были сбиты в кучку, и находились ниже уровня земли. Похоже, что там — зиндан, где держат пленников, и откуда пленниц таскают для развлечения главаря и его подчиненных.

Охранением разбойнички, как ни странно, озаботились: двое живых располагались на колокольне. Храм, правда, был заброшен: я не чувствовала в темном строений ни одной искорки Света. Видимо, оттуда вынесли и продали все, что только смогли вынести и продать. Зато недалеко от входа виднелась отметина дурной смерти.

Еще двое охранников скучали в разных концах единственной деревенской улицы. Вот только один из них привалился к забору из темных досок, и, в своей темной одежде был не виден часовым на колокольне. Другой же неторопливо расхаживал из стороны в сторону, периодически оказываясь в не просматриваемой с колокольни "мертвой" зоне. Что ж. Для него эта зона действительно станет мертвой.

Однако, прежде чем отдать приказы, я решила еще осмотреть некоторые места, привлекшие мое внимание.

Местное кладбище было до сих пор ухоженным, и ни малейших признаков спонтанного разупокоения не подавало. Видимо, местный жрец, до того, как его убили разбойники, был серьезным магом: отвращающие знаки до сих пор светились. Это следовало учесть: разбойнички могут попытаться укрыться там. Не то, чтобы это им сильно помогло: знаки еще светятся, но уже почти погасли. Так что соединенного напора моего отряда они просто не выдержат. А вот за пределами кладбища... Ну точно: такая же яма, как та, в которую в свое время свалили мое тело. И точно так же — ни обрядов, ни заклинаний, ни артефактов, хотя бы самых завалящих. Правда, и магов туда почти не бросали. Только одни останки до сих пор тускло светятся: видимо, местный священник. Но все равно, Серые пределы тут очень близки. Достаточно небольшого толчка... Так что, когда закончу с бандой, пару аколитов, а то и ассасина — смогу отсюда поднять.

Гончие движутся к дальнему от нас концу деревенской улицы, туда, где бродит, периодически скрываясь от глаз товарищей на колокольне, недреманный часовой. Конечно, гончие — не ассасины, полностью скрыть свое призрачное свечение они не могут... Но все-таки инстинкты хищника, способного не только гнать добычу, но и подкрадываться к ней, у них сохранились, что и было неоднократно проверено на рабских караванах до того, как я научилась поднимать ассасинов. А вот они-то, коварные и практически невидимые ассасины с кинжалами, смазанными призрачным ядом, смертельным для живых — двинуться к ближайшему часовому, а оттуда — на колокольню. В невидимой форме ассасины движутся в два раза медленнее, чем будучи заметными, так что к моменту атаки гончих — они как раз доберутся до прикорнувшего "охранника".

Вот в ночной тишине, в мерцании звезд, я вижу, как бело-голубые призрачные огни нежизни гончих сближаются с в очередной раз скрывшимся с глаз товарищей часовым. И багровый огонек, полный злых размышлений о боли, смерти и размножении — гаснет. Я этого не вижу, но мне и не надо видеть, чтобы понять: последним, что видит неудачливый член банды — были оскаленные пасти, а его последним ощущением — попытка вдохнуть через вырванное (чтобы не закричал) горло.

Мне довелось немало поговорить с владыкой Кайларном. И он рассказывал, что в такой ситуации, если бы часовыми были подготовленные бойцы — тревога была бы поднята немедленно, как только исчезнувший из поля зрения часовой не появился через время, необходимое, чтобы дойти туда-обратно. Но где "подготовленные бойцы", а где эта банда? Так что ребятки на вышке не забеспокоились ни когда исчез их товарищ на дальнем конце (Мало ли — вдруг, просто отлить отошел? А тут ты со своими бредовыми подозрениями), ни когда второй их товарищ немного поменял позу, а его одежда обзавелась стильным, хотя и малозаметным в темноте, украшением: стремительно разрастающимся пятном крови из вспоротой призрачным кинжалом глотки. Ну а потом и им самим стало "немного не до того", когда ассасины добрались и до них.

Мое небольшое, но грозное войско влилось на единственную улицу. Призрачные копейщики попарно заняли позиции перед дверями домов, готовясь принять на свои копья выбегающих, а стрелки встали чуть в отдалении: они займутся теми, кто сумеет прорваться, или же догадается выпрыгнуть в окно, а не пытаться вырваться через дверь. Я и мои аколиты встали в центре деревни, чтобы направлять гончих и ассасинов, а также поддерживать магией тех из бойцов, кому это понадобиться.

Осмотрев готовый к бою отряд, я подняла руку, и резко опустив ее, отдала приказ об атаке. Аколиты, обладающие способностями к огню, бросили огненные стрелы в соломенные крыши домов, а внушающий ужас вой призрачных гончих сплелся с боевым кличем, который подсказал мне владыка Кайларн:

— Maim! Kill! Burn!2

Иримэ

Вспоминать результаты ритуала предвидения, сидя в палатке посреди военного лагеря — не самое простое дело. Это тебе не тишина лесов, и даже не покой Башни Оракулов. Но мама сказала, что в походе я каждый день должна проводить этот ритуал, а на следующий день — полностью вспоминать увиденное. Это должно улучшить мои навыки. Впрочем, Лар сейчас занимается тем же самым. Хотя пути Оракулов и Видящих и различаются, но они достаточно похожи, чтобы развиваться сходным образом. Но все-таки, у Лара свои идеи, а у меня — свои.

Расставив свечи по вытканной на кошме пентаграмме, я погрузилась в созерцание-воспоминание. Вообще-то, то, что я увидела вчера — более характерно как раз для пророков. Четкая, однозначная сцена, практически лишенная привычного мерцания вариантов. Видимо, тогда уже все события были определены, и во всех вариантах вероятного настоящего и будущего эта сцена присутствовала практически в неизменном виде. Но вот зачем-то Мать послала мне это видение, так что, похоже, в зависимости от того, как я отреагирую на него — будут возникать или же исчезать разные варианты будущего.

Произнеся вербальную формулу, я погрузилась в воспоминание...

* * *

Первой мне в глаза бросилась привязанная к столбу голая человечка. Не то, чтобы это как-то выделяло данное поселение из всех остальных — эти эдайн постоянно кого-нибудь избивают и насилуют — так уж пусть лучше это будут представительницы их собственной расы.

Восприятие Видящей кольнуло ощущение чьей-то смерти. Не то, чтобы я так уж остро чувствовала это (некоторые из моих коллег настолько обостренно чувствуют, что уходят в отшельники и шарахаются от любой возможности воспринимать столь важные политические события, как "война"... да они даже мяса не едят — говорят, что "на нем отпечаток смерти). Но все-таки ощущение этого есть, и приятным его никак не назовешь. Так что, оторвавшись от рассмотрения умирающей девицы, которую Мать сочла достойной того, чтобы показать мне ее судьбу, да еще и никак пока что от меня не зависящую, я огляделась. Ну, что сказать? Обычная деревушка недоживущих. Покосившиеся дома, местами — и вовсе обрушившиеся, с обвалившимися стенами. Кривые заборы. Улицы, в которые, после хорошего дождя, можно провалиться, как в болото... В общем: "Фу, мерзость!"

Правда, надо сказать, во владениях Лара такого почти не встретишь. Регулярно проводя жуткий темномагический ритуал: "вздрючивание старосты", а также манипулируя налоговыми льготами и штрафами, Лар сумел-таки добиться, чтобы даже самые неимущие семейства запойных пьяниц обитали в прилично выглядящих домах, а улицы и даже дороги — пропускали караваны и военные отряды не только в "Великую сушь", но и в распутицу. Признаться, я не сразу поняла смысл добиваться приличных условий жизни для всяких там забулдыг. Но Лар пояснил, что "с голытьбы налога не слупишь", а даже у самого запойного лентяя вполне могут появиться приличные дети. Тем более, что все тот же темномагический ритуал включал в себя и требования присмотра "всем миром" за детьми, в отношении которых подозревается, что их родители не способны как следует исполнять свои обязанности. Так что Лар выложил мне отчеты, из которых следовало, что население, а с ним и доходы домена — постепенно растут.

Но то — у Лара. А вот у других владетелей эдайн... не говоря уже о доменах, оставшихся без надлежащего управления (а такие во Фронтире — отнюдь не редкость), картины, вроде той, которую я наблюдала в прошлом Видении, которое сейчас вспоминаю — скорее "норма", чем "исключение".

Между тем, ощущение смерти коснулось меня снова. На этот раз умерли наблюдатели на колокольне. Любопытно. Это кто же собирается атаковать деревню? Да еще — имея в запасе кого-то, способного укрыться от взгляда Видящей? Вообще-то, существ, способных на такое — не столь уж много. Но они есть... И, увы, для каждого из них — требуются свои методы обнаружения.

Впрочем, долго гадать — не пришлось. На улицу деревеньки выметнулся отряд призрачной нежити, возглавляемой... вот неожиданность-то, вассалом Лара, Астироль Светлой. Нежитью, способной к магии Света, что, вообще-то, нонсенс и оксюморон... Но, как говорил Лар "воля Богов превыше ограничений мира". А уж эльфийка, поднявшаяся в виде мстительного духа — это точно Воля Матери, и никак иначе.

Между тем копейщики грамотно разобрали входы в наиболее приличные хаты. В то, что Асти выбирала наобум, или же по внешнему виду — мне категорически не верилось. Впрочем, учитывая присущее нежити восприятие жизни — она наверняка выбрала для атаки именно те избы, в которых кого-то почуяла... Вообще говоря, даже странно... Нежить... Она же определенно "противна жизни", воплощениями которой выступаем мы, Дети Матери! Но вот почему-то я не могу отнестись к Астироль иначе, чем к подруге.

Между тем вой призрачных гончих посеял панику во все еще (и явно — временно) живых обитателях деревни. Некоторые из них кидались в двери — и повисали на копьях. Другие, более умные, а возможно — сохранившие некоторое хладнокровие, кидались в окна... и получали в упор призрачные стрелы, или же темные заклятья. Лишь один из разбойников не поддался панике. Видимо, это был "местный босс". Он выскочил в дверь, сумел парой коротких клинков отвести копья призрачных пехотинцев, и плавным, почти танцевальным движением скользнул к ним, входя в мертвую зону копейщиков... Но на этом его успехи, собственно, и закончились. Проклятье боли, брошенное одной из сопровождавших Асти призрачных аколитов — заставило главаря местнй шайки споткнуться на ровном месте, потеряв разгон и напор. А вслед за этим в спину эдайн вошел кинжал одного из ассасинов, о присутствии которых я догадалась, увидев Асти. Правда, ассасины, будь то призрачные, или живые — славятся своим умением не только мгновенно убить жертву... но и умением НЕ убивать. Так что клинок вошел в спину недоживущего ровно настолько, чтобы лишить возможности сопротивляться, но ни в коем случае — не отправить в Серые пределы.

Победа досталась нашей призрачной соратнице достаточно легко. Правда, в этом не было ничего удивительного: ей противостояли не закаленные легионы Света, не единый разум инсектоморфов, и даже не жадные до драки орки. Эти типусы, которых сейчас складывают кучкой и куда-то волокут призрачные воины — всего лишь местные крестьяне, решившие податься за сладкой жизнью... а вместо этого отхватившие трендюлей. Не столь, конечно, сладких... зато хватило почти всем и на всю жизнь. А тем, кому еще не хватило, кто еще остался в живых — очень скоро об этом пожалеют, и будут горько завидовать тем, кто уже отправился "в следующее большое приключение" на адские сковородки. Или я плохо знаю Асти...

Впрочем, знаю я ее, вроде бы, неплохо. Пока двое призрачных воинов отвязывают от столба бледную настолько, что мало от них отличающуюся, человечку от столба, еще двое перетаскивают попавшегося им неудачника к местному кладбищу. Интересно: Асти собирается поднять весь погост? Или только какую-то его часть?

Я несколько удивилась, когда носильщики пока еще бесчувственного тела повернули мимо кладбища. Мне казалось, что их цель будет среди могил... но нет — носильщики остановились в каком-то только им ведомом месте, за пределами кладбищенской ограды. Впрочем, присмотревшись, я осознала, что Силой Серых пределов оттуда, куда уложили неудачника — веет, и весьма неслабо. Похоже там — какое-то неосвященное, лишенное благословения людского бога Света, захоронение...

Носильщики отправились за следующей жертвой, в то время как принесенным занялись призрачные аколиты: маги из окружения нашей призрачной леди.

Признаться, смотреть на жертвоприношение мне было неприятно. Я и дома-то всегда старалась по возможности избегать танца зеленой травы, и прочих представлений на потеху почтеннейшей публики, временами устраиваемых нашими князьями. Конечно, совсем избегать подобного не получалось. Это разве что Неумирающие, временами приходящие в Вечный лес в облике наших собратьев, могут почему-то считать всех Детей Матери подряд — Высокими и Мудрыми. Увы, это не так. И палачи редко когда оказываются длительное время без работы. Если то, что эдайн называют "уличной преступностью", в основном, вытеснено в поселения полуросликов, то вот заговоры, политические убийства, шпионаж — все это процветает... как, впрочем, и наказания за это.

Жуткий крик из вероятного будущего разнесся в моей голове, сопровождаемый дрожью серого вихря, предшествующего раскрытию врат Серых пределов. Кроваво-алые знаки на сером фоне были отчетливо видны, но... Несмотря на то, что Свет уже покинул меня, замененный лукавой усмешкой Хаоса Всеизменяющегося, но и Тьма не стала моей силой. Так что смысла увиденного я не понимала, и могла лишь разобраться в том, что происходит, но не в том, как оно происходит.

Врата открылись. Небольшой участок реальности, что соответствовал могильной яме, стал медленно растворяться в Серых пределах, создавая проход... А вот "оттуда — сюда", или же "отсюда — туда"... Однозначного ответа на этот вопрос не существовало. Точнее — этот ответ зависел от того, кто именно ступит на порог. Подавляющее большинство теней там, в Эмпириях, окажутся слишком слабы... или же слишком сильны для того, чтобы воспользоваться образовавшимся проходом. Так что лишь те тени, кто окажутся способны воплотиться в призрачных копейщиков — пройдут тут. А вот обратно... Только сильная воля и навыки в некоторых не самых распространенных школах магии помогут удержаться от Падения. Впрочем, маги Асти уже ставят Отпорную городьбу, что не даст случайному прохожему рухнуть во владения Вечной леди. А не случайные прохожие... их и Темная цитадель остановит без гарантии.

Между тем аколиты Асти отправились размечать следующие площадки для жертвоприношений. Признаться, я не совсем понимаю смысл происходящего — но тем интереснее смотреть.

Странный, ускользающий от моего внимания узор охватывает все село. Астироль, стоя на пороге оскверненного смертью жреца Храма, взывает сразу и к Матери Живых и к Водительнице Ушедших. И боги отвечают ей! Серая туманная пелена постепенно затягивает дома. В его жемчужных переливах, под призрачным светом Солнца Мертвых, дома и сами обретают призрачную прозрачность.

Четыре аколита, четыре призрачных волшебницы сходятся к замершей у крыльца погибающего храма Астироль. Живые, которых призрачные копейщики расположили в ключевых точках творящегося ритуала, истекали сладким для нежити ужасом, наполняя темной Силой линии колдовского узора.

Асти подошла к умирающей девушке, и о чем-то заговорила с ней. Как ни странно, я не смогла расслышать и понять, о чем они говорили. Похоже, что в разных вариантах будущего этот разговор будет происходить по разному. Но вот на результате это не скажется. Человечка приняла из рук призрачного мага серебряный гребень, найденный призрачными гончими среди награбленного бандой, и ее тело расслабленно улеглось на земле.

Круг Некромантов принялся расширяться, не распадаясь, когда Асти и ее прислужницы двинулись каждая к своей жертве. Негромкое пение разлилось над умирающей деревней. Каойнеад, песнь Прощания, звучала, постепенно разрастаясь, заполняя деревню, колыхая туман.

Первая из прислужниц Асти добралась до своей жертвы, и, подчиняясь наитию ритуала, вогнала свой ритуальный кинжал в одной ей ведомое место. Вопль боли влился в каойнеад, не разрушая, но дополняя его. Потом еще один вопль, уже следующего пленника... И так — четыре раза. Пятым был сам предводитель банды, над которым замерла Астироль. Вопли приносимых в жертву то взлетали ввысь, то почти гасли, обращаясь всхлипываниями, в чудовищной гармонии.

Хаос, что живет в моей душе со времен того самого ритуала, всколыхнулся. Что-то Извне смотрело сквозь меня, наслаждаясь происходящим.

Предводитель банды пытался вымолить прощение, рассказывал, что "больше никогда-никогда..." обещал какие-то сокровища, которые без него — не найти. Вотще, разумеется. Астироль, Мстительный дух — далека от всего, что он хотя бы теоретически может ей предложить. Темная молния проклятия боли касается бандита, вызывая очередной вопль, вписывающийся в узор ритуала.

Песнь боли и Песнь Прощания переливались, наслаивались, сотрясали реальность. До меня дошло: Асти сейчас поднимает не душу эдайн, и даже не перворожденного... Она поднимает, проводя темными тропами Серых пределов, дух этого поселения, убитый бандитами, что сейчас исходят болью, страхом, отчаянием.

Астироль погрузила руку в грудь предводителя разбойников, и вырвала ее. На призрачной ладони еще билось алое сердце. Четыре призрачных клинка сверкнули, обрывая ненужные более жизни. Мстящий дух сжала ладонь, и то, что еще билось на ней, рассыпалось рубиново-алыми искрами, отпуская главаря от страданий земных — в муку вечную.

— Как вассал Кайларна, Первожреца Архитектора Судеб, я принимаю оммаж этого селения! — возгласила Асти.

Девушка с серебряным гребнем в призрачных волосах, поклонилась, соглашаясь со сказанным. Деревенька живых — стала селением мертвых, призрачным поселением. И взвилась над ним серебряная орифламма с лазурным эскарбункулом. Начало завоевания ничейного домена было положено. В предписанный момент, в начале новой недели, призрачные жители займут столь же призрачные дома, и начнут возводить стены призрачного форта. Будь Место Силы этого домена чьим-то — этот фокус был бы невозможен. Хозяин домена, узнав о нападении на подданных — примчался бы как можно быстрее, "со братие и дружиной", посмотреть — кто это здесь такой резкий образовался. И сделал бы это заведомо раньше, чем Асти успела бы укрепиться как следует. Но здешнее Место Силы — пустует. Нет воли, что могла бы воспрепятствовать нашим призракам. Так что у Астироль будет база, откуда она будет вести разведку домена, выясняя расклад сил и расположение интересных мест.

* * *

Я вышла из транса. Огни по кругу пентаграммы погасли. Я достала свой гримуар, и принялась записывать важные момент Видения. Разумеется, линейная последовательность символов не может вместить в себя многовариантное будущее при сохранении сколько-нибудь адекватного объема записи. Так что Видящими изобретена специальная схема фиксации видений, имеющая мало общего с традиционной письменностью, пусть даже и Высокого языка. Вообще-то, Видящие, обучая представителей иных народов за плату, (будь то деньгами или услугами) или же под угрозой — старались всячески опустить этот момент в обучении. В результате и появлялись "Оракулы", уверенные в своей высокой квалификации, но реально неспособные хотя бы приблизиться к уровню даже слабой Видящей.

Конечно, некие низшие преобразования реальности они могут выполнять... Это как в "магии вообще": низшие заклятья вполне может выполнить даже неграмотный колдун. Но чем выше забираешься в познании магии, тем сильнее требуются специфические инструменты познания. Даже орочьи шаманы создали, в конце концов, свою письменность: грубую и несовершенную, с точки зрения нормального разумного3, но адекватную поставленной задаче и сущности этих грубых и несовершенных существ.

Надо сказать, что оракулы-недоучки стараются компенсировать недостатки своего образования. Они сами изобретают многочисленные и разнообразные схемы записи. Но озарения одиночек (пусть даже и гениальных) не могут сравниться с массивом знаний и многовековым трудом целого народа. Хотя встречаются у них и уже упомянутые гениальные озарения. Так что даже недоученных Оракулов Башня4 старается не выпускать из виду, и дополнять свои архивы плодами их трудов. Некоторым за это даже платят... и частенько — отнюдь не только деньгами. Но в целом, как уже мне вспомнилось, оракулы, обученные Видящими вне Вечного леса — недоучки. Причем недоученность эта касается не каких-то нюансов нашего дела, но самого основания.

Однако мама всегда придерживалась мнения, что "если берешься что-то делать — делай это хорошо". Да и видения, небольшой частью которых она со мной поделилась, говорили, что Лар нужен как полноценно обученный Оракул. Впрочем, когда он сам изменился, а тем более — когда стал серьезным претендентом на титул младшего князя Вечного леса — решение мамы стало приобретать все более и более определенные и оправданные очертания.

— Так, что у нас тут? — спросил Лар, заглядывая мне через плечо.

Надо сказать, что схемы записи Видящих и Оракулов — несколько отличаются друг от друга. Ведь реальность изменчивого будущего мы воспринимаем по-разному. И тут нам сильно помог гвейнур5 Битор: он-то как раз имеет представление о Пророках и специфике их мировосприятия (и, соответственно, записей).

Но все-таки, различаются в записях Видящих и Пророков детали (пусть и существенно-важные). Так что понять, о чем идет речь в записях Лара, я могу, равно как и он в моих.

— Значит, "почти наверняка", — вздохнул Лар, разобравшись в запписанном.

— Или "почти сейчас", — отозвалась я. — В любом случае, от моих действий это уже не зависит...

— Жаль, — Лар покачал головой, и его рука конвульсивно сомкнулась на рукояти "рассекающего реальность". — Недодумал... Надо было ставить задачу Асти однозначно.

— Но чем тебе не нравится это видение? — удивилась я. — Ведь с опорой на форт можно будет завоевать тот домен...

— Завоевать — можно, — кивнул Лар. — А вот с "удержать" — будут сложности.

— Какие? — я удивленно посмотрела на Лара.

В своих "Доспехах мага Хаоса" он смотрелся страшновато, но, надо сказать — красиво. Доспехи постоянно немного изменялись. По черно-серебрянной поверхности медленно текли светящиеся реки глубокой, темной лазури. Печати Чистоты, опорные точки для построения высокоуровневых заклинаний, свисали с оплечья и зерцала. Крозиус в специальном чехле висел на поясе слева, излучая ауру жажды крови и разрушений. А справа тихо притаились ножны с боевым кинжалом. Почти не отдавая себе отчета в своих действиях, я протянула руку, чтобы коснуться левого наруча. Чувство магии, обязательное для Видящей, подсказывало мне, что это не чисто материальный предмет, но тварь Из-за Грани, скованная могущественным заклятьем в виде наруча. Впрочем, весь остальной доспех — был того же свойства, да еще и пропитан лазурным ветром магии...

— Разнообразные, — ответил Лар, опускаясь рядом со мной в энва-хамбэ. — Не Империя Света, так Морские владыки, не Морские — так Единение, не Единение — так демоны. Как я не пытался выстроить реальность так, чтобы сохранить домен под своим контролем — ничего не получается. Все, что я там выстрою — будет потеряно. И все равно придется использовать тактику выжженной земли. С тем, что там сейчас эту тактику применять не страшно: Дикое поле оно и есть Дикое поле. Угнать немногочисленное население, разрушить шахты, сжечь поля — и все. Тащиться вражеским войскам будет ну очень весело. А если захвачу, да еще начну развивать... Жечь свое будет жалко. Да и населения там будет больше.

— А зачем его развивать? — удивилась я. — Захватить, и сделать стратегическим предпольем. Шахты подготовить к подрыву, дороги — к разрушению, людей вывезти в Азир не торопясь, а не в последний момент... и можно спокойно владеть, а когда придут "в силах тяжких" — организовать диверсии, опираясь на заранее подготовленные тайные убежища...

— Спасибо, — Лар поклонился мне. — Стереотип сработал: "раз захвачено — надо развивать". А ведь действительно, можно развивать не как источник ресурсов, а как оборонительную полосу... Тогда, пожалуй, надо не один домен забирать под свою руку... Благо — Дикое поле, Места Силы без хозяев...

— Вот именно, — согласилась я. — А банды — выдавить на северо-запад... кроме тех, которые придется уничтожать. И тогда тем, кто будет наступать оттуда — придется вдвойне весело.

Анрэн

Из замка к нам прибыл гонец с дополнением к контракту. За вполне приличную сумму (чуть ли не в треть основной платы), нам предлагалось провести разведку и взять под контроль изрядный кусок бесхозного домена на севере. Кажется, хозяин Азира решил, что имеет возможность расширить свои владения, несмотря даже на отсутствие в домене основных сил.

Посовещавшись с Неллас, я решил принять новый, расширенный контракт. Самым неоднозначным условием в новом контракте было прекращение патрулирования Курганья. С одной стороны, из зоны, назначенной нам новым договором, мы действительно просто не успеем к могильникам. Да и мало нас слишком. Так что из сместившейся зоны Курганье просто выпало. Но с другой стороны... Существа Света, выбираются из древнего могильника по одному, что позволяло моим бойцам относительно безопасно набираться опыта. Да и ездовой единорог для Сиенлэры, старшей из моих лучниц, единорог, которого удалось относительно безопасно (трое щитоносцев-эдайн, отправившихся к целителям на длительную реабилитацию — не в счет, их лечение совершенно точно обойдется дешевле единорога) приручить — лишним совершенно не оказался. А если бы удалось всех эльфиек рассадить по единорогам... Уже одно это стоило бы дороже всего контракта! Мечты-мечты...

Тем не менее, у нового контракта имеются свои преимущества. В частности, на нас возложена разведка новых территорий, с учетом возможности основания на них форта Перворожденных. В принципе, после того, как я увидел растущий меллорн, стало понятно, что объявление претензий Кайдарна, властителя Азира, на титул младшего князя Вечного леса — вопрос времени, причем недолгого. Судя по тому, как стремительно дерево растет и развивается — лорд Кайларн пребывает под сенью благорасположения Матери Атарэ. Так что, как бы старики из Совета Леса не кочевряжились, как бы не кривили губы по поводу сомнительной расовой принадлежности Кайларна, а признать волю Богини — придется. Имелись прецеденты, проигнорировать которые... может, и получится — но только один раз. Суд над Битором, по итогам которого Совет сменился чуть менее, чем полностью — многим памятен. Так что напрямую против Матери и ее ясно выраженной воли — не пойдут.

Но это дела будущего, хотя и не столь отдаленного. Пока же мы движемся на север. Западнее уже успела обосноваться нежить, поднявшаяся из замученной работорговцами эльфийки, и готовая мстить всем, в ком хотя бы заподозрит духовное родство с теми, кто ее в Серые пределы отправил. Нам же нужно вести разведку и патрулирование на север — северо-восток. Частично задача облегчается тем, что в зоне ответственности моего отряда находится та самая дорога, по которой мы сюда пришли — Олваиринский тракт. Так что часть территории уже нанесена на карту. Пара курганов, способных вмещать как сокровища, так и проклятье, шахта золотой обманки, никем не разработанные залежи железа — все это уже отмечено на листах пергамента, совместно с предположениями об охраняющих эти объекты тварях. Так же отмечены несколько гнездилищ "естественных", то есть — не принадлежащих какой-либо из фракций тварей, и, самое главное — обнаруженный смотрящим жертвенник. Вообще-то камень, расписанный рунами, очень тщательно отмыли от крови. Но зрение смотрящего, твари Хаоса, призванной приданной моему отряду в качестве офицера связи феечкой, искаженной безумной, всеизменяющей Силой, говорило однозначно: здесь готовится малый прорыв Инферно. Еще пара-другая жертв... или же с десяток естественных смертей — и прорыв из потенциального станет реальным.

По условиям контракта допустить появления тварей, угрожающих домену Азир, мы не должны. Так что, не доходя до того места, где от Олваиринского тракта ответвлялась ныне едва заметная тропинка, некогда бывшая дорогой, ведущей к Месту Силы и замку хозяина домена, мы свернули на восток, к месту, где ткань реальности опасно истончилась.

Еще до того, как мы смогли увидеть жертвенник, смотрящий предупредил призвавшую его феечку о приближении небольшого отряда. Или, наверное, правильнее сказать — банды. Основной ее составляющей были десяток эдайн, вооруженных дубинами, топорами и вилами. Одеты они были в нечто, что издалека и с большого перепоя наверное можно было бы принять за доспехи. Тяжелые простеганные кафтаны... Подозреваю, что по нынешней жаре это воинство само по себе представляет некий аналог алхимического оружия массового поражения. Тем более, что данные персонажи не производили впечатления тех, кто регулярно наведывается к не столь уж далекой, но все-таки не "вот прямо здесь" Великой реке.

Возглавляли эту банду двое — высокий мужчина в примитивном, но все-таки настоящем доспехе: чешуе с зерцалом, со щитом и в шлеме. Что у него там висело на поясе — разглядеть не удалось, но подозреваю, что это — боевой топор. На меч воины-эдайн низкого ранга разоряются редко... Да мечом, к тому же, надо умело владеть. В противном случае меч скорее втянет в неприятности, чем вытащит из них. Вторым предводителем была фигура не опознаваемого пола, в мешковатой одежде с капюшоном. Когда-то данная одежда наверняка была черной, расшитой серебром... Но те времена давно прошли. Сейчас данный предмет одежды скорее мог претендовать на роль половой тряпки. Похоже, что разбойнички, если, это, разумеется, были разбойники, не могли похвастаться чрезмерной удачей на большой дороге, и решили обратиться к колдовству. Причем — колдовству такого уровня, которое по силам разве что серьезно подготовленным и обученным магам, а никак не первому попавшемуся служителю темного культа и его низкоранговой банде. Но однако ж...

В магии случается, что искреннее желание и непреклонная воля значат больше, чем академические знания и тонкие, выверенные построения. А уж если знания, какие-никакие, а все-таки наличествуют... В общем, у них почти получилось. Почти... Осталось последнее усилие...

О том, что данная банда оказалось в этих местах не случайно — говорят трое пленников, которые бредут в колодках вслед за адептами темного культа. Нагие человечки, которыми поимщики, судя по некоторым признакам, не преминули попользоваться. Да и прут они чересчур целенаправленно... Но идти им никак не менее двух-трех часов, а, учитывая, что пленницы и будущие жертвы вообще еле шагают — может и на все четыре задержатся.

Сова, сидевшая на голове какого-то древнего каменного идола, встопорщилась и негромко ухнула. Скоро придет ее время возвращаться на План Жизни... Но еще до того, как это случиться — впереди по направлению движения культистов опустится еще одна... Смотрящего мне засечь не удалось. Отродья Хаоса очень хорошо прячутся, и чтобы найти их — требует предпринимать специальные меры, которыми я не озаботился. Но без присмотра эти человеки точно не останутся.

Перенастраивая дальновидящее заклятье на место будущего ритуала, я уловил момент и вопросительно посмотрел на Неллас. Та сделала вид, что меня не понимает. Но тут, собственно, сомнений не было. Чтобы мы оказались на месте будущего ритуала именно тогда, когда к месту его проведения движутся жертвоприносители... Нет, конечно, чудеса случаются. Но обычно для этого кому-то приходится сильно постараться. А вот была ли этим "кем-то" сама Неллас, или же ее старшая подруга — Видящая Реалуэ... Не признается ведь. Ни за что не признается! Да и не надо, в сущности. Зачем оно мне?

Разумеется, марш дисциплинированного подразделения, к которым я без особого самолюбования мог отнести и свой отряд, и беспорядочное движение банды — по скорости просто несравнимы. Так что, хотя культисты и были ближе к цели, первыми там оказались мы.

В попытке скрыть свои действия (правда — непонятно от кого... возможно — просто по привычке), адепты Инферно установили жертвенник в небольшой (по крайней мере — по сравнению с Орбаковкой) балке, заросшей лесом. И это давало нам решающее преимущество.

Оставив основные силы неподалеку, я с лучницами, магом и Видящей устроил засаду прямо на месте будущего жертвоприношения.

Ждать пришлось довольно долго. Разбойнички-демонопоклонники никуда особенно не торопились, так что матюги спускающихся в балку крестьян мы услышали почти через час после того, как сами расположились в засаде.

Двое крестьян, входивших в банду-культ, спустились вниз прямо по склону балки. Не то, чтобы это у них идеально получилось. Один из них оступился и прокатился практически по половине склона, а второй упал уже почти у самого дна. Несколько неудачным обстоятельством при этом было то, что склон оказался достаточно пологим, чтобы оба упавших не только выжили, но и не получили сколько-нибудь значимых повреждений. Хотя тот, который сверзился у самого дна — хромал так, что это заставило заподозрить как минимум вывих.

После того, как передовой дозор (если это можно так назвать) был спущен на дно балки, пришла очередь будущих жертв. Банда занималась этим с уверенностью, выдающей большой опыт. К колодкам, в которые были закованы девушки, были заранее приделаны металлические кольца. Теперь в них пропустили толстый канат. Первую из пленниц пинком отправили вниз, и, придерживая канатом, аккуратно спустили вниз. Потом также по очереди — отправили и остальных. Скованные, механические движения пленниц заставляли предположить, что их разум как минимум поврежден предыдущими тяготами и лишениями плена.

Серебряный туман, дом, Мечом которого я являлся... пока он не был уничтожен, всегда стоял на страже Вечного леса. Мы изучали уловки демонов, идеологию Единения, тактику орков, религиозные воззрения Хранителей Древних... Собственно, из-за этого нас и обвинили в ереси, отступничестве и демонопочитании, что и повлекло уничтожение Дома. Советники стремились прогнуться перед империей Света и отвратить от границ Вечного леса уже вполне предсказуемую войну. И войну не предотвратили, и наш Дом, один из самых боеспособных — уничтожили, и сами, естественно, кровью умылись, потому как Серебряный туман без боя не сдался. Выгоду от всей этой кровавой карусели заполучил разве что Вечный князь, ослабивший Советников в очередном противостоянии, ну а заодно — наложивший руку на архивы Дома. Так что причины, по которым он не слишком активно сопротивлялся решению Совета — весьма и весьма очевидны. Но он спас тех, кто сумел выбраться из кровавой круговерти штурма... и я ему за это благодарен. Мы не были союзниками Короны в ее бесконечной сваре с Советом. Скорее — наоборот. Но когда старые союзники предали нас и выступили против нашего Дома — он подобрал оставшиеся осколки. Князь поступил так ради собственной выгоды... Но я буду последним, кто скажет, что он не имел на это права.

Я вовремя вынырнул из нахлынувших воспоминаний. В голове остались только чистые, холодные строки, запечатленные в моей голове, в том числе и розгой старого учителя. Зря эти уроды довели будущих жертв до такого состояния. Очень зря. Жертва должна сопротивляться, бороться за жизнь, испытывать страх и отчаяние. Кукла, механически повинующаяся мучителю — не даст и сотой части Силы, которую отдала бы жертва, принесенная по правилам... и даже тысячной части от Силы, высвобождаемой самопожертвованием. Потому-то этим горе-жертвоприносителям и потребовалось раз за разом заливать камень кровью... тогда как полноценный демонолог сумел бы организовать Прорыв за один ритуал, максимум — за два. Да и пролом образовался бы достаточный для того, чтобы прошли адские гончие, а то и полноценные кошмары. А тут... разоритель бы прошел — уже хорошо. А скорее всего этим "чудо-культистам" придется довольствоваться бесами.

"Жрец" достал ритуальный обсидиановый нож. Дебил! Да, конечно, таким ножом не убить одним ударом. Да, ритуал будет длительный и мучительный для жертвы. Но и жрец будет сконцентрирован не столько на цели, или же магии, но, главным образом на том, чтобы не повредить свое хрупкое оружие. То есть из тех крох силы, которые он мог бы извлечь — большая часть еще и рассеется в никуда. Он бы еще воду решетом носил — ничуть не хуже получилось бы!

Впрочем, ритуал у них уже не получился. Я, конечно, не артефактор... но выжечь Огнем на нижней части жертвенника несколько знаков Жизни и Чистоты — доступно любому Охотнику, не обязательно из Дома Серебряного Тумана.

Соратник "жреца" бдительно наблюдал за округой. Увидеть он ничего не мог. "Искать эльфа в лесу"... Эту поговорку недоживущие придумали далеко не вчера. Зато он полностью потерял из поля зрения и жертвенник, и жертву. Осел! В половине случаев, если не больше, подобные ритуалы включают в себя предательство и убийство "соратников". И, судя по взгляду, который бросил культист на своего охранника, задуманный ритуал как раз к таким и относился.

Культист завыл литанию. Моих познаний в языках Инферно было достаточно, чтобы понять: он взывает к Бездне, призывая ее взять силу жертвы и взломать Грань Мира. Интересно, он сам понимает, что в имеющейся конфигурации, даже пойди ритуал, как задумано, ему не выжить? Бездна заберет все, до чего дотянется!

Я натянул тетиву. Тени, с которыми игрался осенний ветерок и яркое солнце — надежно скрывали меня, отвлекая вражеские взгляды.

— Lain!

Слово синдарина надежно растворилось в шелесте листьев, посвисте ветра, завывании "жреца". Враги не услышали меня. Зато меня услышал мир. "Свободна", "освобождаю". Сила Предвечных Звезд тонкой нитью навивалась на стрелу, пока тетива разгоняла ее в первый и единственный полет. Немного жаль тратить стрелу: после такого она будет уже ни на что не пригодна, даже если от нее что-то останется.

Стрела взмыла ввысь и ударила распростертую на алтаре жертву точно в грудь. Чуть левее грудины. Прямо между ребер, не остановивших ее движение. Мгновенная смерть. А Тяжкое Слово разрушило оковы безумия, сковавшие разум жертвы, и те путы, которыми "жрец" пытался спеленать ее душу. Теперь она была свободна от предначертнанного ей этими уродами пути. И пусть она всего лишь человечка... Я не терплю такого.

— Lain! Lain! — еще две стрелы ушли в полет прежде, чем до культистов дошло, что, собственно, происходит.

— Нет! — заорал культист, осознавший, что остался без жертв.

Он выхватил обычный, стальной нож и ножен на поясе, взглянул на своего товарища, медленно поворачивающегося туда, откуда, как ему показалось, прилетели стрелы, и где меня уже не было.

И тут я допустил ошибку. Еще когда они только подходили, я успел заметить на культисте амулет, защищающий от стрел. Ничего особенного, но одну-две стрелы он бы отклонил. Почему я, собственно и старался сначала избавиться от доступных жертв. Так что и следующая стрела досталась единственному среди адептов Инферно настоящему бойцу. Разница между нами была достаточно велика, чтобы первая же стрела, прилетевшая в уязвимое место доспеха, стала для еретика последней. Но вот жрец... Вместо того, чтобы гоняться за разбегающимися крестьянами, он шагнул к алтарю, и бестрепетно вогнал стальное лезвие в собственное горло. Кровь и жизнь, отданные добровольно, хлынули на камень, почти мгновенно сорвав мои дилетантские Знаки, не рассчитанные на противодействие такой силе. Пространство искривила судорога. Время — взвыло от боли. Грань была прорвана. Силы Ада хлынули в наш мир...

Из разрыва в ткани мира выскочили несколько бесов. Как обычно, с той стороны первыми выскакивают не то самые любопытные... не то те, кого просто не жалко. Разумеется, следом за ними попытается пройти и кто-то посерьезнее. Судя по вторичным признакам, таким, как порядок смены цветов побежалости по краям разрыва, пройти мог почти кто угодно. Разве что силы дьявола проход мог бы и не выдержать, схлопнувшись... а мог и пропустить. Все-таки самопожертвование, которого редко приходится ожидать от недоживущего, из тех, что обращаются к Той Стороне не из фанатической преданности или же общефилософских соображений, но в поисках личной силы и богатства на уровне мелкого чиновника, дало куда больше Силы, чем даже сумей он принести в жертву всех троих девчонок, да еще и всю свою банду в придачу.

Неллас запела. Ее голос не был слышен эдайн, но вот бесы дернулись в страхе. Спокойное сияние небес, что защищает нас от холодного взгляда Предвечных Звезд, потускнело. Тонкие серебряные нити рассекли тьму прорыва Инферно.

Дикий, сводящий с ума вой раздался с Той Стороны, и через серебряную паутину рванулась темная фигура. Ростом она примерно на голову превосходила даже рослого эдайн. Когтистые лапы перетекали в массивные наручи без какого бы то ни было зазора. Выше пояса тяжелая кираса, наплечники и наручи выглядели так, будто были не то ржавыми, не то залитыми кровью. Впрочем, у меня не возникло ни малейшего сомнения в том, что видимое плачевное состояние их ничуть не сказывается на их прочности. Латная же юбка и поножи были черны до полной непроглядности. Они выглядели провалами во Внешнюю Тьму. Тяжелый кованый пояс соединялся сложной формы золотой бляхой. Голову вместо шлема прикрывали массивные рога, из-под которых злобно смотрела на мир череполикая маска. На бычьей шее болталось ожерелье из лазурной и золотой полос, на которое были привешены три сухих черепа: два — эдайн, а один — эльфийский. Тварь взревела. Ее нижние лапы конвульсивно сжались, загребая землю, а верхние вздели в воздух тяжелый двуручный топор...

Увидев, как за спиной сокрушителя рассыпается плоскими прямоугольниками тьма прорыва Инферно, я выдохнул и улыбнулся. Мне стал ясен замысел Видящей, предложившей устроить засаду прямо над жертвенником, а не перехватывать культистов Инферно на подходе.

Как ни странно, но появись тут вместо этой туши пара формально более слабых кошмаров, или, тем более — стая адских гончих, это было бы намного более опасно. Но тяжелый штурмовик в сопровождении четырех успевших проскочить бесов (еще одного смыкающаяся Завеса мира просто порвала в клочья)...

Конечно, на поле боя тяжелая пехота инферно творит временами ужасные чудеса. С десяток таких тварей, как следует разогнавшись, могут прорвать даже гномий строй, что не всегда удается рыцарям эдайн. Да и выбить ударами кулаков и топоров ворота не особенно укрепленного замка они тоже способны. Но вот ловить по пусть и небольшому, но все-таки — лесу, эльфов... На такое твари не хватит ни ловкости, ни ума. Так что эта прорвавшаяся кучка демонов станет отличным объектом для тренировки и набора опыта реальных боевых столкновений.

Первый же залп лучниц выбил почти всех бесов. А единственный, которому повезло добежать до девочек, жаждал не столько сражаться, сколько заглянуть под юбку той из них, к которой оказался поближе... За что и огреб пинка, подбросившего мелкого демона почти на метр вверх. А пробившая его прямо в полете стрела наполовину ушла в ствол серебристого лоха, пришпилив беса к нему.

Я покачал головой. После такого попадания — повезет, если наконечник не расколется. Все-таки, как ни крути, бесы — бесят. Даже опытных и хладнокровных эльфийских лучниц.

Рогатый взревел и взмахнул топором. Н-да... Попади такой удар по мне, хотя бы и плоскостью клинка, или даже топорищем — и меня просто расплескает в кровавую лужу. Но предоставлять такой возможности тяжелому пехотинцу ада я не собирался. По моему сигналу, лучницы, уже было приготовившиеся дать второй залп, разбежались в стороны. Демон вполне способен на прямой посостязаться в скорости даже с легким конем, не говоря уже о тяжелом одоспешенном рыцарском дестриэ. Но поскольку и весит он немногим меньше того же рыцарского коня, то разгоняется он медленно. Да и с маневренностью у него... не очень.

Пролетевший мимо разбежавшихся в стороны девочек демон снова взревел. Его кулаки засветились грязно-коричневым светом и обрушились на землю. Земля вздрогнула. Любой, кто стоял бы на ней достаточно близко к затормозившему таким вот нестандартным способом демону — оказался бы сбит с ног и оглушен... Но, к счастью, уроки боевого предвидения не прошли даром, и все мои лучницы — дружно подпрыгнули, оказавшись в воздухе как раз на время прохождения ударной волны.

Десять стрел ударили в ревущего демона, но только одна из них нашла уязвимое место в тяжелых доспехах, впишись в ногу под коленом. Демон снов взревел. Но это уже была агония. С поврежденной ногой он уже не мог развить достаточной скорости, а атаки по площади были слишком маленького радиуса, и никто из нас не собирался настолько к нему приближаться.

Стрелы посыпались градом. Над воющим, тяжело ковыляющим демоном повис шарик, переносящий в наш смертный и грешный мир частицу звездного Света, изгоняющего Зло. Под ногами демона волей Квеннара пророс колючий куст. Через толстый слой металла он не мог причинить сколько-нибудь серьезного урона... Но, поскольку Квеннар — маг довольно сильный, стальной прочности лозы держали, не давая уйти из-под обстрела. И даже чудовищная мощь сокрушителя не могла ему помочь. Сокрушитель снова взревел и ударил, раскалывая землю. Длинная трещина побежала вперед. Почти половина куста, сковывающего движения демона, оказалась уничтожена этой атакой... Но на место павшего из-под земли восстал новый куст. А Нэллас применила более сложную магию — "оживление леса". Конечно, здесь росли не могучие многовековые дубы, а невысокие вязы и гибкие ивы... Но и так, обретшие волей Матери прочность стали, но сохранившие гибкость ивы ветви сковали движения сокрушителя, не давая ему повторить удар. А стрелы продолжали лететь. И все больше их находили дорожку через сросшиеся с плотью доспехи, забирая частицы жизни. Так что вскоре инфернальный пехотинец издал жуткий вибрирующий крик и рухнул на влажную землю. Прорыв Инферно в этот раз удалось предотвратить без потерь.

Лёсса

В последний раз прикрикнув на отступников, чтобы шевелились побыстрее, я на какое-то время перестала интересоваться их активностью. Я усмехнулась, вспоминая, как я вообще здесь оказалась.

Лабиринт Духа, мельчайшее отражение Истинного Лабиринта Лжи воззвал. И я возникла... но одновременно — прожила уже больше века в качестве карающего и мстительного божества небольшого городка на северо-востоке США. При этом, несмотря на опыт и, буду честна перед собой — жестокость, я оставалась пятнадцатилетней девушкой, которая легко приняла покровительство нового отчима. Наверное, оно и к лучшему. Страшная смерть тела, неоднократно расколотая душа, долгие годы мести... Лучше уж я сама буду нести смертным Тяжкое слово Изменяющего пути, чем моей судьбой будут играться какой-нибудь культ, на дела которого я не буду иметь ни малейшего влияния.

Вернувшись из воспоминаний о небывшем, я снова осмотрела стройку. Как сказал в свое время мой новый отец, "полководцы глупые изучают тактику, умные — стратегию, а мудрые — логистику". Кампания против Гхыртыкбургуза серьезно осложнялась тем, что вести ее приходилось довольно-таки далеко от основных источников снабжения. Д'Ин Амит же и вовсе был отрезан от своих основных владений основными силами Гхыра. Так что пришлось тщательно продумывать поставки всего необходимого, и в первую очередь — эликсиров маны, нехватка которых угрожала превратить ожидаемые потери в зашкаливающие.

Конечно, может показаться, что идеальным решением было бы устроить оперативную базу снабжения в Серых холмах, захваченных д'Ин Амитом: плечо снабжения сразу становилось изрядно короче, да и расходы на снабжения ложились бы на союзника. Но увы... Отделения Торговой гильдии в Серых холмах не было. А значит — неоткуда было взять некоторые ресурсы, важные для приготовления эликсира маны. Конечно, можно было извернуться... в частности — растратить все припасенное прежним хозяином Серых холмов. Но этого хватало для обеспечения деятельности небольшого подвижного отряда, а отнюдь не полноценной (хотя и маленькой) армии. Так что оптимальным решением на военном совете было признано создание полноценной караванной тропы от Азира и Беленджера до Серых холмов, а там уже — гонять караваны.

Вот только Беленджер, домен, недавно захваченный отцом, еще был весьма далек от "мира и покоя". А уж Серые холмы... Хотя до прибытия гонцов от Орочьего Триумвирата мы д'Ин Амит изрядно почистил окрестности города от кочевых племен орков, но от Черной скалы постоянно подходят новые и новые. Так что караваны без защиты — будут слишком уж большим соблазном как для замиряемых орков, так и для новых подданных отчима. Опять-таки, можно выделять для каждого каравана полноценный конвой... Но вот беда — орков всегда МНОГО. То есть — у них вполне может хватить низкоранговых тварей и для атак на нашу логистику, и на сбор новой армии. А вот нам рассеивать силы — идея далеко не самая лучшая. Вот и пришлось вспоминать о такой вещи, как "хорошо оборудованная караванная тропа". Та самая, на которой на расстоянии одного перехода от привала до привала — расположены мини-крепости: "ямские станции", "трактиры", "караван-сараи". Конечно, такая "крепость" — не форт, даже самый маленький, и его гарнизон не получится отправить куда-то в голубую даль, защищать интересы хозяина домена... Но все равно в этом караван-сарае оный караван, если успеет добежать — может укрыться от атаки, и дождаться прибытия наших в прямом смысле этого слова "летучих" сил. Да и сам гарнизон станции, пусть и будет он состоять на первом уровне данного строения из десятка отступников и двух-трех еретиков, на стенах вполне потягается с аналогичной численности бандой орков или кочевников.

Разумеется, без проблем не обошелся и этот вариант. И проблема эта называлась просто и коротко: "время". Тропу нужно обустроить как можно быстрее. Но за сутки можно возвести три ямские станции, по одной в Азире, Беледжере и Серых холмах. А надо — не меньше десятка. А тропа нужна "еще вчера". Вот и пришлось городских обывателей Азира, Ветровска и Беленджера спешно мобилизовать, разбивать по бригадам, следя, чтобы в каждой было несколько отступников, знакомых с тонким искусством деревянного зодчества, придать каждой бригаде охрану (все не постоянно гонять, а только на время строительства), и отправить возводить недостающее. Склады резко показали дно: дерево выгребли полностью, железо тоже ушло изрядной частью...

Разумеется, не обошлось и без приключений. Банда кочевников почему-то решила, что наш обоз с древесиной и железом для строительства скрывает некие сокровища... А может — они реально настолько обнищали, что даже строительные материалы посчитали достойной добычей...

К их несчастью, отчим уже успел разъяснить мне важность разведки и охранения. Так что совы дальнего дозора вовремя засекли подходящую банду, а смотрящие любовались засадой еще когда она только устраивалась.

В принципе, кочевники все сделали, как говориться, "по уму". "Случайно встреченный" пастух с небольшой отарой пересчитал как телеги обоза, так и охраняющие их силы. Банда вышла на позиции заранее, еще до рассвета. Лежку, откуда собирались атаковать — накрыли иллюзией...

Подвела их именно эта правильность. Толпа кочевников (сплошь молодые мужчины и несколько девушек-воительниц) куда-то пробирающаяся по предутренней темноте — не могла не привлечь внимания призванной совы. А вот силы, выделенные для охраны, они несколько недооценили. У засадников был шанс смять копейщиц и лучниц, подпираемых отступниками, если бы обоз не успел составить вагенбург... Но вот мое и еще трех культистов присутствие делало этот вариант сомнительным даже при внезапном нападении, а уж при условии своевременного обнаружения засады...

Один из волов, волочивших тяжело груженые телеги с высокими бортами, совершенно случайно, но очень вовремя охромел. Так что скорость обоза, и так невысокая, упала до вовсе неприличной. Меня это не устраивало, так что была дана команда на остановку: подлечить несчастное животное, привести в порядок повозку, выпороть нерадивого крестьянина, допустившего задержку...

Поскольку обоз остановился достаточно далеко от засады, чтобы помешать составлению вагенбурга, а моя речь о причинах остановки и о том, что я с этими причинами сделаю, усиленная соответствующим заклинанием, разносилась над степью добрую минуту, засада не сдвинулась с места, рассчитывая атаковать, когда обоз возобновит движение.

Что ж. Демонстративно плюнув с бреющего полета, я отправилась "развеяться" и "полетать". Уверенные в качестве своей маскировки, кочевники не сдвинулись с места. Вообще-то, я надеялась спровоцировать атаку... Но засада свято исполнила приказ "не поддаваться на провокации". Так что пришлось перейти к плану "Б".

На мгновение мы с верным крикуном зависли в верхней точке восходящей спирали. Скингер, Рыцарь Хаоса еще из самого первого набора, приданный мне для обеспечения устойчивости боевого построения... ну и как тактик, кивнул, соглашаясь с изложенным ему за время подъема, планом.

Кочевников мы втроем (я, рыцарь Хаоса и наш верный ездовой крикун) не видели, не слышали и не воспринимали каким-либо другим способом: иллюзия была качественная. Но смотрящие обеспечили нам достаточно качественные ориентиры. Так что, даже не видя засады, мы точно знали: она где-то там, внизу. Точно под нами.

Еще раз переглянувшись, мы рванули специально заклятые ленточки. Сами по себе, случайно, они не рвались. Но вот умышленно их разорвать сложности не составляло. И с надрывным воем две полусотни стальных стержней понеслись вниз. А спустя несколько секунд — еще две пачки флешетт последовали за первыми партиями. С высоты почти в полкилометра, на которую мы забрались, рассчитывать на точное попадание в конкретного человека (да хотя бы и в боевого слона) было бы чересчур оптимистично. Но, стремясь уменьшить площадь иллюзии и облегчить ее постановку, хирбады кочевников загнали своих воинов в небольшой овражек, где они стояли буквально "плечо к плечу", образуя неплохую "площадную мишень".

По всей видимости, слухи о войне в Заречье, а может — и об осаде Беленджера, дошли и до данного племени. При звуке летящих флешетт паника вспыхнула мгновенно.

Немедленно выявился и еще один недостаток выбранной хирбадами позиции. Склоны овражка были хотя и не слишком крутыми, но сыпучими и крайне ненадежными. Пытаясь выбраться из укрытия, ставшего ловушкой, кочевники ломали ноги коней, топтали упавших... В общем, от паники пострадавших было гораздо больше, чем от флешетт.

Между тем, на выходе из овражика, там, откуда кочевники собирались выметнуться в атаку на мой обоз, образовалась настоящая куча-мала. И в эту-то кучу и рухнула сверху туша моего верного Палача. Удачные находки, вроде идеи отчима с гидра-бомбой, я забывать не собиралась. Палач — слишком медленный, чтобы гоняться по степи за быстрыми всадниками. Но вот рухнув в кучу легкоконных воинов, в панике пытавшихся прорваться через узость, Палач стал страшен. Конечно, приземлился призванный не слишком мягко. "Оглушение", "Перелом левой ноги", "Ушибы", "Перелом ребра" — подсказал мне посмотревший моими глазами отчим. Впрочем, он же и добавил: "В целом — ничего серьезного. Регенерирует". Надо сказать, что оглушение не помешало Палачу взмахнуть своим оружием "на кого варп пошлет". И даже такой, слепой взмах был успешен: он с ходу превратил в божественных предков сразу двух всадников. Это не считая того, кто своим телом и конем смягчил падение Палача.

Между тем мы продолжали снижаться над паникующими кочевниками. У меня еще тикал откат, когда Скингер навесил на одного из тех, кто оказался впереди-снизу, проклятье красной гнили.

В сущности, бой на этом закончился. Даже те, кто смог вырваться из ловушки, в которую кочевники залезли сами — опасности уже не представляли. Страх гнал их вперед: все равно куда, лишь бы подальше отсюда. Но давать команду на свертывание вагенбурга я не спешила: просто на всякий случай. "Во избежание".

Варка

— Ар-р-р!!! — провозгласил ваивода, когда банды бойзов с мелкими чудилами ушли в набег на некогда наши шахты, а старшие чудилы покинули шатер Совета. — Теперь, когда чудилы — свалили, мы можем и поговорить по-настоящему.

— Чудилы предали нас? — вскинулся Грыгр, старший из погонщиков топотунов.

— Нет, — рыкнул ваивода. — Если бы я так подумал — их шкуры уже украшали бы барабаны вайны. Но чудилы... они чудят, и временами — не видят очевиднага! "Беззащитные шахты"! Ха! Наверняка это — лавушка. И теперь мелкие чудилы ушли туда, уверенные, что мы идем на Серые холмы.

— А мы туда не идем? — высказался Бургр, старший над хрюкерами. Вообще-то, снаги редко высказывались на Совете... хотя бы потому, что снага, высказавшийся не вовремя — рисковал лишиться десятка зубов. А "не вовремя" для снаги — практически всегда. И так и должно быть! Нехрен хилякам еще и пасть разевать не по делу. Их забота — выслушать ваиводу и делать, что сказано, но не думать, и, тем более — не разгаваривать! Но сейчас Бургр высказался удивительно к месту: нам всем хотелось узнать: каковы планы ваиводы.

— Не идем, — скривился Гхыртыкбургуз. Было видно, как нашему предводителю хочется устроить снаге торжественный выход из шатра прямо через стену... Но, как и положено бальшому боссу на совете — он сдержался, и даже ответил. — Штурмовать стены, имея в тылу сильную армию... Так и нам могут настукать. Мы должны прорваться в Черной скале, соединиться с бойзами, забрать осадные швырялы — и уже потом двигаться на Серые холмы. А заодно — встретим армию этих... союзников. Если хоть чуть-чуть повезет — встретим их, когда они будут штурмовать Черную скалу. Так что быстро не бегим. Бойзы на стенах — выстоят. Нада дать им увязнуть в осаде.

— Бегим на васход? Через землю другой Орды? — заинтересовался Грыгр.

— Нет! — рявкнул ваивода. Его настроение на глазах портилось, и в гневе он становился все более и более прекрасен. Так бы и любовалась им... особенно — если гневается не на меня! — Эта сволочь Сникрут... Васька-поганец... Он давненько уже заявил, что "если поймает на своей стороне — сочтет это нарушением Воли Бальших Зиленых" — ваивода скривился. Иногда мне казалось, что он просто не верит в богов и предков всего орочьего племени, а запрет воевать с орками же — считает не божественным изволением, а всего лишь решением Савета Ваивод, изданным, чтобы не ослаблять Орду перед врагом. Чушь, конечно! Савет... Они и сами хотели бы стукать морды, не глядя на то, кому эти морды принадлежат! Но боги — против. И их гнев — то, что сдерживает орков от стуканья друг друга, а отнюдь не какие-то там "политические соображения". В конце концов, сама "политика" — изобретение мягкокожих... и, как бы не длинноухих! Если ты не доволен поведением соседа — двинь ему в морду! Вот — единственно достойный путь... ну, кроме, наверное, служения Бальшим Зиленым. В конце концов, настукать Бальшим Зиленым не получилось еще ни у одного из ваивод... хотя пытались — многие. Но раз ни у кого не получилось — Бальшие Зиленые достойны вести Орду. И имеют права отдавать приказы, которые придется выполнять... если не хочешь прочувствовать их Бальшой Зиленый кулак на своей морде.

Но в размышлениях, больше подобающих чудиле, я отвлеклась от обсуждения предполагаемого бальшаго стуканья.

— Аргр! — от удара Грыгра Бургр таки вылетел из шатра. Так ему и надо, глупому снаге.

Вообще-то, погонщики топотунов — не самые большие из бойзов. Ведь чем тяжелее погонщик — тем меньше можно нагрузить на его топотуна добычи! А потому в погонщики по-настоящему бальших бойзов — не брали. Но, с другой стороны, ссориться с погонщиками... Нет, дураки, конечно, встречаются... и рассказывают патом Бальшим Зиленым в их небесных шатрах, как их подло и нечестно затоптали прямо на поле боя! Так что с погонщиками топотунов лучше дружить... то есть — не стукать их без крайней на то необходимости. Впрочем, надо сказать, что крайняя необходимость время от времени возникает, ведь без стуканья — любые бойзы борзеют просто вкрай.

— Мы пайдем другим путем! — провозгласил ваивода, выслушав своих нобов. — Раз через владения Сникрута нам не пойти, то проклятые неписи будут ждать нас с востока от Серых холмов... если, конечно, не поведутся на байку об атаке самаго города. В любом случае, дорога, на которой нас ждать не будут — лежит к западу от Серых Холмов!

Лёсса

После остановки из-за налета дальше мы двигались довольно быстро... насколько это возможно, имея в качестве обоза — караван телег, тяжело груженых деревом и металлом для строительства, а также отряд (про который так и хотелось сказать — "толпа") отступников-строителей. При взгляде на это постоянно мешающее друг другу стадо шутка отчима "если ты такой умный — то почему строем не ходишь?" приобретала совершенно особенное звучание. По сравнению с ними еретики, пусть и не четко марширующие в ногу, но, по крайней мере, знающие свое место в строю — казались прямо-таки идеальными воинами. Периодически приходилось останавливаться, чтобы культисты подлечивали обозников и строителей: стертые ноги, вывихи, растяжения, все это неизбежно замедляло марш. Впрочем, это все было ожидаемо. Не зря Кайларн говорил, что там, за Чертой, отделяющей мир Лендлордов от мира Неумирающих, боеготовность подразделения определяется дальностью его суточного марша. Боеготовность этой толпы, что у меня под командование — около ноля. Так что и ожидать дальнего марша — не приходится. Вот и тащились долго, и несколько нудно. Хотелось поднять крикуна, и улететь куда-нибудь в голубую даль... Но "долг тяжелее скалы". Вот и приходилось тащиться с обозом.

К месту, указанному для строительства опорного пункта на будущей караванной тропе Азир-Беленджер-Серые холмы, мы вышли рано утром. Крупных стычек, подобных нападению кочевников, больше не случилось... но все равно мы несколько отставали от графика. Все-таки, наверное, задержка на месте боя — была излишней перестраховкой. И, хотя отец не упрекал меня за это решение, он сказал, что ощущает в будущем "какую-то неучтенную лажу", выявить которую ему не хватает способностей Оракула. Так же не получилось выявить грозящую нам опасность и у Видящей Иримэ. Но она точно сказала, что попытка уклониться от грозящих проблем — принесет проблемы никак не меньшие.

Добравшись до места строительства, начали, само собой, с разметки и выставления оцепления. Совы — на дальний круг, смотрящие — в среднем, и посты еретиков — ближняя линия. После этого отступники, под моим бдительным присмотром (не то, чтобы я в этом деле что-то понимала... но старательно надувала щеки и не лезла со своим бесценным мнением) разметили будущее укрепление и начали рыть ров и насыпать невысокий вал. Когда это было сделано, строители принялись возводить наблюдательную вышку (она же, несколько позже станет боевой башней, но до этого момента... как до моей родной Сейнтралии... на карачках). Как только вышку подняли и закрепили, я, разумеется, на нее залезла. Люблю посмотреть на землю с высоты. Конечно, с высотой полета крикуна вышка не сравнится... Но зато она более устойчива, что в настоящий момент важно. В конце концов, я довольно-таки давно не спала... Благо Миш-тиэль, культистка из крайнего набора, периодически поддерживала во мне бодрость соответствующими случаю благословениями. Не сказать, чтобы мне, темному магу, это было приятно... но нужный эффект — оказывало. Но сейчас, когда моего немедленного вмешательства не требуется... Я уселась на наблюдательной площадке, и расслабилась. А подчиненные... Пусть они думают, что их командир размышляет. О Высоком.

Заурми

Утром мы собрались, чтобы выдвинуться для атаки на шахты. Увы — бывшие наши шахты. Какой позор... Но, как ни крути, а отбивать потерянное — надо. Хотя бы — чтобы отвлечь врага от основных сил. Раз уж войск недостаточно, чтобы удержать шахты совсем, надо хотя бы соединить те, что есть — в один кулак. И для этого надо пожертвовать малым. То есть — несколькими отрядами, которые должны изображать из себя передовые дозоры и охранение большой армии. Конечно, если мы зацепим по-настоящему сильный отряд — они быстро смекнут, что за нами нет никакой армии. Но вот если быстро вырезать персонал шахты — лорд, ныне неправедно владеющий этой землей, получит сообщение, что его силы были атакованы. Думаю, он сможет и понять, кто именно убил его подданных... Но вот определить, есть ли за нами еще силы — вряд ли получится. Конечно, есть опасность, что против нас буду высланы летучие силы, чтобы проверить сообщение, и не гонять одновременно основную армию. Но даже и так... Если летуны будут здесь — их не будет где-то еще. Да и большой сход шаманов, проведенный перед выступлением, приказал сопровождать нас нескольким сильным духам. Конечно, настоящий, массированный налет это не отразит... Но... Во имя Бальших Зиленых мы готовы умирать, даже не имея возможности стукнуть противника... лишь бы их настукали другие!

Бежали мы неторопливо, не растрачивая силы в бесплодной попытке обогнать уходящий день: старшие шаманы и военные вожди не усмотрели в этом необходимости. Маленькие отряды "вроде как дозоров" все равно будут двигаться быстрее основных сил. А мы не должны приближаться к Черной скале сильно быстрее армии, ведь дозоры не должны чересчур удаляться от главной колонны. А уж рассчитывать на то, что враг окажется слишком глуп, чтобы прикинуть возможную скорость главной колонны... Глупость это. Опасная глупость, достойная разве что снаги.

Между тем, слева повеяло опасностью. Содрогнувшись, я вспомнила один из походов по недавно завоеванному домену...

Сейчас мне было не видно... Но память четко восстанавливает пронзительно-белые стены и резные ажурные башенки, сейчас скрытые от меня невысокими холмами. Белый дворец, одно из многих подобных зданий, разбросанных по всему миру. Каменные стены, украшенные слоями резной кости символизируют зло подземного мира, что глубже владений дроу. Молоты, тараны и требушеты бессильны отколоть даже самый малый завиток умопомрачающе тонкой резьбы. Да что там орудия смертных... Даже само всемогущее время — бессильно хотя бы изменить окраску покрывающей древние стены кости!

За внешними стенами скрываются анфилады всегда пустующих залов. Ни звери, ни птицы, ни гады, ни даже твари — никогда не пересекают резных порогов. Только существа, специально выведенные для войны, могут проследовать за их хозяевами через пустоту изукрашенных залов во тьму, скрытую от мира.

Легенды гласят, что Белые дворцы строил народ, живший в этих землях, когда в лесах еще не было и духу от мерзких остроухих тварей, и уж тем более — до того, как орки прошли Великим порталом в поисках тех, кого можно настукать. Они строили прекрасные здания, создавали оружие и доспехи, которые сейчас считают не иначе, как "реликвиями"6... и хоронили своих мертвых в лабиринтах под тем, что сейчас называют "Белыми дворцами". Мертвых становилось все больше, соответственно, им требовалось все больше места, лабиринты катакомб становились все обширнее и глубже... И однажды Древние докопались до Зла, что покоилось в сердце мира, Зла, что лежало глубже легендарной Тьмы Подземья...

Удар, пропущенный Древними, был страшен. Половина населения погибла сразу. Зло неведомым образом соединило все подземные некрополи Белых дворцов. Тела и души лежавших там мертвецов — возвращались в мир живых бессмысленной нежитью, как, впрочем, и те, кого погубил первый удар неведомого Зла.

Об ужасе и отчаянии тех дней Древние оставили записи, высеченные на стенах своих еще не оскверненных Злом храмов. Вначале они думали, что пишут для потомков... но довольно скоро Круг Величайших магов прозрел будущее, в котором народа Древних больше не было. И тогда они стали писать просто для "тех, кто придет после нас".

Древние пытались бороться с тем, что ползло из Глубин. Хотя многие из них погибли, но их армия все еще оставалась сильной... По крайней мере, так считали те, кто записывал происходившее. Но по мере того, как отряд за отрядом исчезали в глубинах лабиринтов Белых Дворцов, возвращаясь только в виде жаждущей крови нежити, уверенность записывающих падала. Однако, воины и маги Древних не только бессмысленно гибли в боях со Злом. Они познавали его... проникали в его замыслы, и проникались ими. И однажды Великие маги пришли к решению — народ, проникшийся злом, должен перестать существовать. Но они не хотели, чтобы их народ прекрати свое существование бессмысленно. И они разработали и провели последний, чудовищный, но и чудовищно сильный ритуал. Все немногочисленные выжившие принесли друг друга в жертву ради создания этого ритуала. И когда последний из Великих Древних пронзил свое сердце ритуальным кинжалом, заклятье обрушилось на весь мир. Орды нежити, подкатывающие к Последней Твердыне, разом обрели покой, рассыпавшись серым прахом. А Зло оказалось... Нет, не избыто, но только запечатано в Белых Дворцах, не имея возможностей их покинуть. Так и стоят эти прекрасные и ужасные сооружения, привлекая обещанием сокрытых в их глубине сокровищ и древних знаний... Но большинство тех, кто проходит двери — уже никогда не возвращается обратно. Зов зла силен. Он размывает волю воинов и магов. И рано или поздно смертный поддается Зову и не глядя по сторонам кидается в глубину древнего лабиринта, пропадая в нем.

По крайней мере, так рассказывал нам Учитель. Сам он не читал записей на белоснежных костяных стенах. Он только пересказывал нам рассказ его Учителя и учителей их учителей. Однажды воля Гхыртыкбургуза все-таки пересилила осторожность, навеваемую этими древними легендами, и небольшая банда, в которую входила и я, отправилась к обнаруженному в домене Серых холмов Белому Дворцу.

Внезапный удар по голове вырвал меня из воспоминаний.

— Куда поперла, чудила? — прорычал мне Орхарган, черный, возглавляющий наш отряд.

Придя в себя, я осознала, что, действительно, заплутав в собственных мыслях, свернула куда-то в сторону от основного пути отряда... Но только уже вернувшись на свое место в строю, я осознала: направление, куда меня "повело"... Именно там располагается Белый Дворец!

Будах

С высокого холма я наблюдал кошмарное зрелище: битву десятка Луа, Драконов Неба. Пролятые мятежники и еретики, узнав про поход в земли негодяя и святотатца, посмевшего захватить домен нашего собрата — заявили, что я, только подумать, я — тархан, представляющий в этих землях волю и власть самого Кагана, и, через него — Тенгри-хана, — отступник, нарушивший волю Предков! Ну и что, что этот разносчик ересей воюет с орками? Он захватил священные земли, принадлежащие Кагану — и должен быть наказан! А там... там и с орками разобраться можно было, и построить свою Марку. А уж как хозяин Марки я мог бы поучаствовать в выборах следующего Кагана, когда умер нынешний, благо он — глубокий старик, удерживаемый на этом свете не иначе как волей злых духов, что созданы Отцом-Небом исключительно для того, чтобы славные Предки наши не проводили время в мерзостном безделии, но и не опускались до бессмысленной работы, подобающей разве что низшим, но могли воевать, как и подобает воинам из воинских родов!

Конечно, даже став владельцем Марки, мне было бы глупо мечтать о том, чтобы самому занять Золотой Трон Кагана Всех людей. Глупо это и самонадеянно. Но даже рядовые участники Курултая по его итогам получают невиданные богатства, щедро собирая плату за ничего не значащие обещания поддержать того или иного кандидата на выборах. Все равно проигравшие — редко переживают завершение "демократических процедур", как это называют Неумирающие. Так что отомстить тем, что не "предал", но вовремя предвидел, отдав голос более сильному — проигравшие уже вряд ли смогут. А их родня... Мои домены — далековато от основных кочевий и золотых дворцов Каганата. Так что и о них я смогу не думать... если, конечно, не одурею настолько, чтобы поссориться с Торговой гильдией, чьи порталы смогут унести меня от беды...

Но, увы, все эти планы, сулящие общее процветание, рухнули в пламени мятежа, бессмысленного и бесплодного. Теперь, даже когда я покараю изменников и каленым железом выжгу ереси — мой домен окажется слишком слаб, чтобы воевать против демонопоклонников7 и проклятых колдунов. Тут уже не о завоеваниях и участии в Курултае думать — свое бы удержать!

Отвлекшись от золотых мечтаний и синевы небесЈ я оглядел поле боя. К счастью, большинство мобедов и нойонов остались верны законной власти. Так что по силам я имею некоторое превосходство. Увы, но многие ученики жрецов предали своих учителей, ударившись в мятеж, а взбунтовавшиеся нойоны были сильнейшими, и вели за собой многочисленных нукеров и простых воинов. Что, с учетом того, что Драконы Неба разошлись практически поровну — давало моим противникам некоторую надежду.

— Ябгу-нойон! — повернулся я к сильнейшему из нойонов, сохранившему верность настоящему правителю. — Собери свои войска и ударь вон туда! — я махнул рукой в сторону холма напротив, к которому смещалась схватка драконов. Там сейчас толпились многочисленные низшие, которых потянули за собой мятежники. У меня даже нет желания их в чем-то винить: старшие приняли решение, и это стадо баранов последовало за козлами на бойню. Но и щадить всякую чернь, раз уж у нее хватило ума встать на путь? Вот еще!

Нукеры Ябгу-нойона развернулись в лаву, и помчались на мятежников, увлекая за собой чернь с нашей стороны. Конечно, доспехам нукеров далековато до тяжелой брони рыцарей, последовавших за Богом-Отступником, но все-таки они есть, чего нельзя сказать о низших. Однако, даже рыцарская броня не смогла бы полностью спасти своих носителей от залпа степных охотников. Так что до стрелков нукеры Ябгу-нойона добрались, изрядно уменьшившись в числе... да и то — во многом из-за помощи нескольких мобедов, наложивших на воинов защитные благословения и призвавших духов для защиты. Так что потери нукеров были хоть и тяжелы, но посильны. А когда тяжеловооруженные конники влетели в толпу низших... Пусть те и пытались удрать, но гораздо лучшие кони нукеров легко компенсировали разницу в тяжести доспехов. Резня была страшной. Я уже почувствовал на губах вкус победы. Сейчас верные нукеры оттеснят черноногих, и уже наши низшие с удобного холма начнут обстреливать вражеских луа. Я, правда, не очень понял, почему этим не занимались вражеские погонщики скота и прочие конные стрелки... Но те, кто последовал сладким посулам проповедников и взбунтовался против законной власти, их с самого начала сложно назвать "умными".

Однако, дураки — дураками, но есть в этих тварях некая животная хитрость. Когда всадники Ябгу-нойона влетели на холм и уже приготовились стрелять, вершина холма превратилась в кипящий котел. Множество хирбадов, укрывавшихся с той стороны небольшой гряды холмов превратили занятый моими всадниками холм в нечто невообразимое. Да, хирбады, младшие священнослужители, неспособны к высшей, по-настоящему могучей магии... но их было много. Очень много. Нукеров Ябгу-нойона и их младших — перебили практически мгновенно. Это была ловушка! Но мы еще посмотрим...

Взмахом руки я отправляю в атаку вторую волну всадников. Я планировал использовать их в другом месте, но... Сейчас важнее смести вражеских жрецов-отступников, еретиков и схизматиков!

* * *

Битва отгрохотала. Последние войска мятежников бежали с поля боя, когда их последний дракон рухнул с небес. Из-под золотого знамени я любовался видом победы: полем, на котором вместо воды под ногами хлюпала кровь, равно алая кровь смертных и золотой ихор драконов луа.

Войска торжествовали. Простые бойцы, что выжили в этой кровавой бойне, торжествовали, выкрикивая здравницы командирам и мне, "Великому Тархану", приведшему войска к победе. Нойоны, в окружении самых верных нукеров, громко обсуждали, что будут делать с проигравшими семьями, как будут делить их владения, жен и дочерей. Я же смотрел из-под руки, и мысли мои были чернее наступающей ночи.

— Еще одна такая победа — и я останусь без армии!

1 Створ — Расположение двух предметов на одной линии с глазом наблюдателя, а также направление, определяемое совмещением таких предметов. Створиться — образовать створ.

2 Maim! Kill! Burn! (Калечь! Убивай! Жги!) — боевой клич Черного Легиона, в который превратились Лунные Волки (Вархаммер 40к).

3 "Нормального разумного" — т.е. эльфа. Все остальные — "существа с разумом, приближающимся к эльфийскому".

4 Башня — здесь имеется в виду Башня Оракулов но не как строение, а как организация эльфийских Видящих. Организация рыхлая, и почти непрерывно пребывающая в состоянии усобицы, но по-своему весьма влиятельная.

5 Гвейнур (синдарин) — родственник. Набор префиксов и суффиксов, а также эмоциональные акценты могут определять степень родства и положение упомянутого относительно родового Древа с большой точностью. Но в данном случае Иримэ предпочла этого не делать, имея в виду "родича вообще".

6 Реликвии — артефакты дисбалансной мощи. Как правило, находятся в сокровищницах правителей фракций и используются при нападениях на коренные земли фракций. Если реликвия попадает в руки игроку — можно быть уверенным, что скоро произойдет событие, в результате которого игрок реликвии лишится. К примеру — ее потребует себе глава фракции или боги. В случае же отказа передать реликвию — последуют... бедствия с последствиями, в результате которых реликвия все равно уйдет из рук чересчур жадного игрока... возможно — вместе со всеми владениями.

7 Демонопоклонники — в данном случае использовано в качестве ругательства.

Глава 11. О подвигах, о доблести, о славе...

Тин

— Итак, — сидевший передо мной священник, чья толщина однозначно говорила о том, что Церковь Света в этих местах явственно процветает, откинулся в кресле, — Вы утверждаете, что домен, которым ранее владел лорд-маг Арениус, захвачен чернокнижником?

— Да, святой отец, — я склонил голову.

— И почему Вы решили, что это знание хоть немного интересно Святой Церкви? — взгляд его был настолько холодным, что мне захотелось поежиться... но я взял себя в руки. — Фронтир — это Фронтир. Домены там переходят из рук в руки постоянно. Конечно, неприятно, что один из доменов, ранее принадлежавший верному сыну Церкви нашей, Единой и Единственной, достался проклятым колдунам. Но в масштабах хотя бы нашей Марки — это мелочь. В отличие... — тут полный церковник воткнул в меня тяжелый взгляд, которым вполне мог бы заставить поежиться кого послабее духом. К счастью, противостоять такому давлению меня учила сама Ванда. А уж у нее, когда она не в духе, взгляд такой, что бывало — и опытных живорезов в обмороке выносили, а уж смена штанов после общения с ней — даже насмешек не вызывает. Над чем смеяться? Рядовое же дело! — Н-да... — протянул священник. — ...в отличие от попытки раздробить силы правителей, что, верные нашей матери-церкви отправились отмщать лесным тварям за предательство! Отвечай: кто надоумил тебя притащиться сюда со столь... глупой миссией?!

— Как верный сын Матери-Церкви, я последовал указаниям отца Вульфреда, — разумеется, совершать такую глупость, как "пожать плечами", "усмехнуться" или еще как выразить сомнения в решении святого отца — я не стал. Только искренний пыл неофита! Если кто-то ошибся... или предал — то это был не я. Я лишь следовал избранному Пути... А то, что сам путь — во власти того, кто меняет пути — это уже второй вопрос, не так ли?

— Верным сыновьям Церкви стоило бы различать желания Матери Нашей, Церкви Единой и Единственной, и мелкие желания тех, кто, не всегда по праву, носит белые одежды Ее служителя...

— Отец Афраний, подобное — граничит с ересью! — прогрохотал с порога тяжелый бас.

Там стоял, с трудом помещаясь в дверном проходе, высокий воин в тяжелой броне. На правом оплечье золотом сияла литера "Ай", трижды перечеркнутая горизонтальными линиями. На левом же — сияли семь звезд, шлейф святой Рависсары, Гонительницы демонов.

— Интересы Церкви... — начал было разговаривавший со мной святой отец, но был прерван инквизитором:

— Вы слишком много размышляете об интересах Церкви. Размышления же, как известно — ведут к ереси, а ересь — к возмездию! Поменьше размышляйте, мой Вам искренний совет, — усмешка инквизитора казалось самой квинтэссенцией понятия "сарказм". — А этого доброго юношу я забираю. Он нужен Священной конгрегации доктрины Веры1.

— Но... — начал было священник-чиновник, но священник-воин воткнул в него раскаленный взгляд, как втыкают раскаленный железный штырь при пытке. И слова резко оказались не нужны.

Так что из кабинета допрашивавшего меня отца Афрания мы удалились спокойно и с достоинством.

Через церковные владения мы с сопровождавшим меня инквизитором шли отнюдь не так, как меня сюда привели стражники Ирингетиля, забрав на рассвете из комнаты в трактире, в котором остановились все мы, кроме отца Вульфреда. Наш священный предводитель покинул нас сразу же, как только мы заселились в трактир, сказав, что собирается донести грозные и горестные вести до верховных иерархов Марки... и, судя по разговору с отцом Афранием — не преуспел.

Когда мы вышли из полутемного коридора на свет — я невольно остановился. И причиной тому было отнюдь не ослепление. Уж к этому-то я заранее приготовился, прикрыв глаза до того, как освещение резко поменялось. Этому нас учили, и учили неплохо. Нет. Мою, казалось бы, загрубевшую душу поразила красота внутреннего сада, раскинувшегося передо мной.

Цветущие зеленые кусты образовывали лабиринт, в котором легко было бы затеряться от любого, кто желал бы прервать твое уединение. Изящные ротонды сверкали белым мрамором, четкими, строгими линями выделяясь на фоне зелени. А в центре играл, переливаясь струями, огромный фонтан.

— Удивлен? — спросил меня инквизитор, положив мне на плечо руку в латной перчатке.

— Очень, — не стал отрицать я. — Признаться, я скорее ожидал увидеть здесь тренировочный полигон... или что-то такое...

— Очищающие думали также, — кивнул инквизитор. Его несколько кривая усмешка заставила меня подумать о том, что к коллегам по Конгрегации он относится без должного уважения. — Но Миранда, канонисса здешнего Ордоса заявила, что фехтование — это дрыгоножества и рукомашества, которыми можно заниматься и в военном лагере, а фонтан — необходим для возвышенных размышлений.

— Возвышенных размышлений? — удивился я. — Но разве размышления — не ведут к ереси? — повторил я слова, сказанные инквизитором в кабинете отца Афрания.

— А что мы без ереси? — усмехнулся инквизитор. — Если бы не было еретиков, колдунов, пособников темной веры, и прочих перенапрягшихся в тяжком умственном труде — зачем была бы нужна инквизиция?

Признаться, подобная постановка вопроса несколько... выбила меня из колеи. Так что дальнейший путь до кабинета инквизитора я провел в полуоглушенном состоянии, почти панически размышляя над сказанным. Не удивлюсь даже, если узнаю, что какую-то часть пути инквизитор буквально тащил меня на себе. Но в итоге мы оказались в помещении, сильно отличавшемся от того, который покинули недавно. Если рабочее место отца Афрания было задумано так, чтобы подавлять, демонстрировать уверенность и непререкаемую власть, то кабинет инквизитора, таковой властью реально располагавшего, был задуман именно как удобное рабочее место. Ему не было нужды "создавать впечатление" — для этого вполне хватало понимания того, где именно находишься, и что может случиться, если вызовешь недовольство хозяина кабинета.

— Итак... — произнес инквизитор, страиваясь в удобном, но отнюдь не поражающем воображение своей богатой отделкой кресле. — Да ты присаживайся, не стой. В ногах правды нет.

Я оглянулся, и с некоторым удивлением увидел за собой точно такое же кресло. Нет, в самом факте появления кресла не было ничего особенно удивительного, несмотря на то, что секунду назад, когда мы проходили это место, кресла там не было. В конце концов, инквизитор — явно сильный маг, так что призыв, перенос или же сотворение относительно несложной вещи явно должен быть ему по силам. Но вот то, что мне, не совсем "простому", но все-таки — вору, предлагают сесть в точно такое же кресло, как то, что выбрал для себя высокий инквизитор... Это, мягко говоря, необычно и неожиданно. Мягко говоря. Но... Раз уж предлагают сесть — не следует капризничать и выпендриваться.

— Итак... — повторил инквизитор, — давай, рассказывай: что там за новая темная вера нарождается во Фронтире? Война с эльфами — это война с эльфами. Не закончится, так угаснет. А вот темная вера... она может оказывать влияние годы и годы... если не века.

Разумеется, я, простой вор из Ночной гильдии, не являюсь культистом новой веры, и тем более — иерархом культа. Так что познакомить заинтересованного инквизитора я смог разве что с общедоступными тезисами Символа Веры, излагаемыми господином Кайларном на открытых проповедях.

— Хм... — инквизитор потер подбородок. — Значит, отказ от благословения? Да еще со словами "сам справлюсь"... Странно. Это очень... опасная для правителей вера.

— Зато, — в дверях появился еще один человек, так же, как и мой так и не представившийся собеседник, носивший на плече инсингнию, — каждая проблема, решенная подданными самостоятельно — это время, силы и прочие ресурсы, которые остались у правителя для решения его собственных проблем.

Я присмотрелся к вошедшему. Он был почти полной противоположностью тому инквизитору, который привел меня сюда. "Почти" потому, что они были практически одного роста. Но если первый инквизитор, даже в собственном кабинете не снимавший тяжелых (и, видимо, зачарованных) доспехов, смотрелся как живая гора: воплощением тяжелой, неудержимой мощи, то второй выглядел, скорее, подобным эльфийскому кончару2, оружию изящному, почти хрупкому... но ничуть не менее опасному и смертоносному, чем любой другой меч.

— Опасное верование. Очень опасное, — покачал головой пришедший. — Оно будет привлекать людей со страшной силой. Особенно, учитывая наличие распространяющегося даже среди священников "философского течения" относительно избранности магов.

— А уж их сочетание мне вообще не нравится, — пробурчал рыцарь ордена Святой Рависсары. — Учение Святого подвижника Рихтера Клесса требует неустанно работать над собой, духовно совершенствоваться, отказываясь от некоторых "маленьких радостей жизни", чтобы обрести Дар Владыки Света — магию. А тут... Ни работы, ни усилий. Признай себя рабом Архитектора Судеб — и в дамках!

— Не выйдет, — я поднял голову, взглянув на обоих инквизиторов. Этот момент разбирали на одной из проповедей.

— А, пожалуй, и правда, — отозвался инквизитор, не несущий помимо символики ордоса знаков, определяющих его принадлежность к какому-либо из Орденов Церкви Света. — Не выйдет, — он посмотрел на своего тяжеловооруженного собрата. — Отречение от благословения, помнишь?

— Не выйдет, — согласился тот. — Но многие ли это поймут прежде, чем окажутся запутаны в делах культа до полной невозможности покинуть "тесные ряды"?

Некоторое время инквизиторы обсуждали, не стесняясь использовать совсем уж заумную терминологию, превозмогающую, ультимативную мощь мечты о халяве. А потом паладин обратился ко мне.

— Итак, все это, конечно, интересно. Но есть к тебе и еще один вопрос: на кого шпионишь? И что им надо?

Попытка убедить собеседников в своей белости и пушистости была бы заведомо провальной, и лишь показала бы, что я держу оппонентов за полных идиотов. В Ночной гильдии от шпионажа были избавлены разве что бычки Низкой волны3, по причине "ограниченности разума, не возместимой никаким усердием". А так... Даже мальки из подростковых уличных банд за кем-нибудь для кого-нибудь да шпионят. Так что ответ на такой вопрос был заранее согласован.

— На Ванду, первую ведущую Высокой волны в Ветровске, — выдал я заранее согласованный правдивый ответ. — Ночная гильдия Ветровска испытывает... информационный голод. И знания, тривиальные и всем известные тут — могут оказаться полноценной стратегической информацией там, в глубине Фронтира.

Паладин Рависсары молча кивнул, а его коллега усмехнулся.

— Возможно, нам понадобится передать кое-что твоей ведущей... или же — не передавать. Полагаю, это не вызовет затруднений?

Разумеется, я согласился. И не думаю, чтобы опытные инквизиторы не знали, что до 90% секретной информации добывается не трудами хмурых личностей в плащах и масках, среди ночи проникающих в секретные хранилища сверхсекретной информации, а путем анализа открытых источников. Ну, и о том, что информация о том, что некая информация существует и засекречена — является ценной информацией сама по себе. Ну что ж. Игра ожидается довольно забавная. И, хотя мои способности к колдовству пока что ниже всякой критике, но... "Время для Инженера времени!"

Варка

Бег через степь расслаблял и позволял отдохнуть от размышлений. Встречный ветер выдувал из головы лишнее, подобающее чудиле, и оставлял только Священный Ваагх!, Волю Ваиводы.

Лето уже закончилось. Ушла тяжелая, удушающая жара, столь терзавшая этих глупых чилавекав... но, увы, не оставляющая в покое и настоящих орков. Скоро настанет Время Тишины: две или три недели дождей и распутицы, в которую никто не ваюет, даже орки. Время Тишины не приходит только к тем, кто пришел в этот мир вместе с очередным Неумирающим, и оказался закрыт Границей. Все остальные на короткое время прекращают боевые действия, сидят в городах, деревнях и стойбищах, пережидая непогоду. А потом первые морозы скуют превратившуюся было в непроходимую грязь землю, ляжет снежок, редко превращающийся в настоящие завалы, мешающие передвижению Орды, и война начнется снова. Но до тех пор есть еще время. Время вернуть отобранное. Время нанести удар врагу, возомнившему себя сильным. Время притащить вражеских женщин в шатер ваиводы, чтобы, когда вождь наиграется — их мягкие, нежные шкурки заняли подобающее им место в шатре: среди охотничьих трофеев.

— Гхыр ватак! Шэр ихтык бургуз!4 — ну вот... опять снаги ссорятся.

Легким пинком я вежливо попросила бегущего рядом бойза пропустить меня поближе к разгорающемуся конфликту. Тот посторонился, пробормотав себе под нос что-то, что я предпочла не услышать. Никогда эти снаги гхыровы не сообразят, насколько важно в общем походе отложить свои разборки до возвращения. Ну, ничего. Для этого есть мы, барак'урк5.

— Ну, снаг'хараш6, какого гхыра раскричались? Беспорядки нарушаем?

Разумеется, я даже не подумала о том, чтобы остановиться, или хотя бы притормозить. Раз уж у этих снаг хватает дыхания, чтобы ссориться — должно хватать и для того, чтобы держать ответ. Не снижая скорости движения.

Из последовавшего гвалта я вывела для себя, что причиной ссоры является некая птица, которая сидела на дереве неподалеку от маршрута армии. Один снага-швырятель запустил в нее своим пулялом, и утверждал, что попал. А второй требовал в качестве доказательства попадания "хатя бы перо", какового представить не получилось. И теперь этот самый второй в голос обвинял первого в косорукости (увы, этим страдают все швырялы... впрочем, если бы Бальшие Зиленые хотели, чтобы орки стреляли и швырялись — они научили бы нас есть мясо, лежащее за пятьдесят шагов), тупости и необоснованном хвастовстве.

В сущности, разбираться в этой ссоре мне было лень, и оптимальным решением было бы пнуть обоих так, чтобы они разлетелись в разные отряды Орды, и прекратили этот глупый спор. Вот только что-то мешало мне поступить так. В конце концов, в Орде ходили слухи, что отец моего деда был самый настоящий чудила. И во мне и моих родичах это временами проявляется...

— Чо за птиц? — решила уточнить я.

Ожидаемо, ответа я не получила. В конце концов, мы, даже эти глупые снаги, — боевые орки, а не охотники/добытчики. Нам нет нужды разбираться в породах зверья. Мясо нам и так принесут. Разве что длинных свиней приходится добывать самим... Но это — привилегия и удовольствие воинов!

Но что-то все равно царапало... И я потребовала точного описания птицы... Оно мне почти ничего не говорило, пока снага не заявил:

— ...и галава ея крутилась так, что я подумал, что сейчас вовсе отвалица. Но не, не отвалилась!

Гхыр чарак балагорз!7 Сова. Это была сова. И тогда понятно, почему меткий снага не смог предъявить "хотя бы перо". Ее выбросило в План Жизни... а ее хозяин уже точно знает, где была изгнана призванная им тварь... если не видел нас ее глазами. Сильные чудилы такое могут... И, главное, нет даже смысла рассылать патрули чтобы поймать проклятого Бальшими Зилеными шпиона. Совы летают далеко и быстро... по крайней мере — призванные совы.

— Ускоритца! — бросила я погонщику топотунов, отбивающему ритм бега в свои громыхалы. Сама же, разбрасывая всех, кто попался по дороге, рванулась туда, где, в окружении нобов личной охраны бежал наш ваивода.

Лёсса

Первым признаком надвигающейся беды стало тяжелое, давящее предчувствие. Опасность надвигалась откуда-то с северо-востока, но понять ее природу я не могла. Однако, то, что я не могла осознать происходящее, не значило, что я не попытаюсь разобраться. Так что туда, навстречу опасности ушли два Фантома все смотрящие, которых мы только смогли призвать, улетели призванные совы, а по ближним подступам разбежалась стая орнисов. Возможно, я зря трачу ману... Но если не понять, что за опасность надвигается — как ей противостоять? И не окажется ли, что, когда я пойму, что происходит — принимать какое бы то ни было решение будет уже непоправимо поздно?

К счастью, решение оказалось по крайней мере, отчасти верным. Наступающую орду обнаружили совы, с высоты заметив демаскирующее пылевое облако. Но вот определить: основная орда перед нами, или один из дозорных, или же отвлекающих отрядов, увы, получилось не сразу. А когда получилось — мне это не понравилось. Во-первых, судя по бунчукам, на нас надвигались именно что основные силы Гхыртыкбургуза во главе с ним самим. А во-вторых, слишком близко подобравшуюся сову убили... а точнее — изгнали на ее родной План Жизни. И, по отсутствию битой тушки сделать вывод о призывной природе и шпионской функции "несчастной птички" сможет даже орк.

— Уходите оттуда! — в мои мысли вмешался отец. Эта способность тех, кого здесь называют Неумирающими — просто поражает. Но и радует. Отец рассказывал, что может почувствовать, когда любой из его отрядов атакуют. И сейчас убитая сова оказалась именно таким маркером, ярко высветившимся на карте.

Я осмотрела свое недостроенное укрепление. Совершенно понятно было, что удара всей орды оно не выдержит хотя бы и в течение четверти часа. Учитывая же, что орки по степи бегут ну очень быстро, вывезти отсюда припасы мы не сможем — обоз замедлит нас настолько, что догонят непременно.

— Бросаем все! Уходим! — отдаю я приказ.

Бойцы отреагировали правильно: расхватали стоявшие в пирамидах копья, забросили на плечи саадаки, и приготовились к долгому бегу. Отступники же... Надо будет сказать отцу, чтобы он периодически устраивал для них тоже занятия по строевой подготовке. А то что же они такие "умные", что даже строем не ходят? Ведь это — самые рациональный способ, когда нужно доставить группу людей из одной точки в другую. А заодно — и команды слушать и исполнять приучатся. Потому как в текущем состоянии их дисциплина меня категорически не устраивает. Вместо того, чтобы, бросив все, готовиться к маршу — они кинулись складывать на телеги какие-то вещи. Однако, "силой бойцов, а не воплями сброда держится власть". Так и сейчас, оборотни и единственный присутствующий в отряде рыцарь Хаоса быстро навели надлежащий порядок, несмотря на содержащийся в последнем утверждении оксюморон. Второй частью моего скромного отряда, которая вызывала у меня сомнения, были культисты. Нет, конечно, маги культа продемонстрировали если не дисциплину, то, по меньшей мере — соответствующий их рангу интеллект. Но вот в их выносливости и способности бежать наравне с прочими я, скажем так, несколько сомневалась... ровно до того момента, как увидела, что они втихомолку накладывают медвежью стойкость8. Пожалуй, под таким благословением они и в самом деле будут двигаться в одном ритме с остальными.

— Бегом! — скомандовала я, махнув рукой в сторону предыдущего трактира. У меня была надежда, что всей армией за небольшим отрядом гоняться не будут, тем более — в ожидании возможной атаки основных сил отца и его союзника, а от малого отряда в достроенной крепостице можно и отмахаться.

Разумеется, двигались мы существенно медленнее орды. Но все равно, к тому моменту, как орки добрались до нашей недостроенной крепости, мы успели уйти довольно-таки далеко. Совы и стянутые к оставленной нами "твердыне" смотрящие наблюдали, как полыхнул облитый чем-то горючим частокол, как ржали забиваемые на мясо мерины, что притащили наши телеги... Наблюдать все это было не слишком приятно... но гораздо лучше, чем если бы вместолошадей были мои люди.

След наш у нас не было особо времени маскировать... Но, между тем, его все равно чуть было не пропустили. Однако, бежавшая с краю орды черная орка все-таки заметила помятую траву. Нецензурными ругательствами и затрещинами она направила в погоню несколько десятков хрюкеров, швырял, и даже пару шаманских учеников... которых, по моим наблюдениям, было до странного мало для такого большого войска. Возглавил загонный отряд черный орк, примерно на полголовы ниже, чем заметившая наш след девка. Так что направили его на "важное" задание вдохновляющим пинком. К счастью, ни одного волчьего всадника в погоню не отправили. А ведь именно он могли бы достать нас до того, как мы могли бы добраться до нашей цели, и, если не остановить, то, по меньшей мере — задержать нас, подставив под удар основных сил. Впрочем, именно волчьи всадники понесли основные потери от действий наших диверсантов, и именно их, видимо, орочьи командиры решили поберечь.

Иримэ

Д'Ин Амит выделил нам в Серых холмах небольшую башню, которую мы могли использовать для проведения необходимых нам ритуалов. Признаться, я немного ожидала, что он тоже захочет научиться высокому искусству Видения, но, когда об этом заговорили, д'Ин Амит процитировал какую-то песнь: "Проклятый дар — видеть то, что ждет впереди", и добавил, что если ему понадобится узнать будущее — он предпочтет обратиться к Видящей, чем "прозревать завесу будущего" самому.

Признаться, такой подход выглядит для меня несколько... странным. Впрочем, как и доверие Лара... В конце концов, в Вечном лесу детям вдалбливают с самого раннего возраста: "доверять Видящей — почти такое же безумие, как и НЕ доверять ей!" Но у Неумирающих свой подход... возможно — потому, что в их мире им не приходится барахтаться в интригах Видящих. И да падет на мою голову проклятье Атарэ, Матери и Хранительницы Вечного леса, если той Видящей, на примере которой Лару придется убедиться в обоснованности мнения высоких князей о Видящих — буду я.

Я окинула взглядом тонкие линии магического чертежа, вытравленного прямо в камне наблюдательной площадки выделенной нам башни. Когда-то давно (то есть — меньше, чем полгода назад, но больно уж много событий вместил в себя этот ничтожный для Перворожденного промежуток времени), начиная ритуал, приведший меня, в итоге, к тому, что я есть теперь, я дрожала. Так страшно было прощаться с теплой и уютной магией Света, отдавая свою душу коварному Хаосу... Тогда я навела бы чертеж иллюзией. Сейчас же... По тончайшим канавкам течет расплавленное серебро, вызванное в реальность искажением сути камня. Ведь "искажение — Хаоса суть". Я прикоснулась к Печати Чистоты, закрепленной на моем плече. Ту молодую и наивную эльфийку заставило бы в ужасе дрожать даже простое прикосновение к такой вот вещи.

Заживо содранная кожа беса (только заживо, потому как погибший призванный — вернется на свой план, и шкурку с него уже не снимешь). Чернила, которые пошли огненные камни Пылающей гробницы, ледяные кристаллы Анафемы и естественно-зачарованная вода из источника в Кошкиной колыбели9. Ну и работа мастера-артефактора, за право обратиться к которому с заказом пришлось заплатить Ночной гильдии, причем заплатить отнюдь не деньгами. Зато теперь я могу создать нужный мне ритуальный рисунок хоть на бронированной спине ездового крикуна, хоть на неровной земле, да и хотя бы на водной глади, которая даже в самом лучшем раскладе "гладь" — весьма условная. Причем не просто "материализовать заранее заданный рисунок", но сформировать его в собственном сознании, подогнать к имеющемуся положению звезд на небе, рыб в пруду и средней численности мигрирующих леммингов, а уже потом — воплотить не "то, что заранее загадано", а "то, что мне сейчас нужно".

Перепроверив созданный заклинанием четвертого круга ритуальный рисунок, я погрузилась в видения. Паутину реальности, наблюдаемую Видящей, погруженной в свои видения, практически невозможно загнать в ограниченную последовательность линейно расположенных символов, которую можно было бы описать словами. Паутина причинно-следственных связей, разветвляемая точками-фокусами своих и чужих возможных выборов разной степени значимости, с трудом укладывалась в шестнадцать измерений стандартной базовой матрицы. Впрочем, по-настоящему могущественные Видящие числом "шестнадцать" отнюдь не ограничиваются. Впрочем, Лар рассказывал историю о человеческом Видящем, которому даже возможность симуляции всего лишь двух вариантов реальности, зависящих от его собственного ключевого решения обеспечивала возможность встать вровень с обладателями поистине ультимативной мощи.

Открывшаяся истина — не радовала. Чересчур уж много вариантов приводили к гибели Лёссы. А все потому, что, похоже, Гхыртыкбургуз сделал выбор в пользу варианта, оставленного мной без надлежащего рассмотрения вследствие его "маловероятности".

Внезапно рисунок вероятностей стал изменяться. Решения, которые могли бы быть приняты — отвергались, случайности складывались иначе, вероятности событий, не зависящих от чьей-либо воли — плясали натуральную джигу. И вся это свистопляска уходила далеко за горизонт моих возможностей, туда, где нити цепочек событий, нанизанные на стрелы времени, окончательно сливались в неразличимую дымку. Всего несколько секунд мне потребовалось на осознание того, что я сейчас нахожусь в области действия сильного пророчества, меняющего саму ткань реальности.

Я открыла глаза. Во втором фокусе колдовской фигуры стоял Лар. Его лицо было неприятно-землистого цвета. Вот он опустился на левое колено, и кулаком правой руки уперся в землю.

— Колесо плетет так, как желает Колесо, — хрипло проталкивая сквозь губы ставший почти твердым воздух, произнес Лар. — И дает нам то, что нам нужно, а не то, что мы хотим получить.

И я поняла, что, отводя беду от Лёссы, Лар выбрал Путь, на котором ему придется встретиться с неизбежной платой за сегодняшнее решение. Обычная проблема пророков.

— У тебя получилось? — спросила я его.

Лар помолчал. А потом, собравшись с силами, произнес, явно цитируя кого-то:

— Цена за исполнение желания не всегда понятна, не всегда справедлива, но всегда — высока. Многое будет потеряно. Но главное, то, что я хотел бы сохранить — я не упущу!

И серые глаза мага, одной из основных сил которого является Свет, на мгновение полыхнули золотом Темной стороны.

Лёсса

Зеленая волна накатывалась на наше хрупкое убежище. Более сотни хрюкеров, пара десятков швырял и несколько чудил, возглавляемых черным орком... Учитывая, что у меня из боевых сил — двадцать отступников, десяток еретиков, пара оборотней, пара культистов из последнего набора и рыцарь Хаоса... Присутствие последнего делает силы формально равными, но то — формально... Реально же, если бы нас догнали до того, как мы добрались до, пусть и не слишком надежного, но все-таки — укрепления, нас бы просто размазали, и выбралась бы разве что я и рыцарь Хаоса. Просто крикун больше не поднимет. А так... есть возможность продержаться до прихода помощи. Вот только — к кому она придет первой? Ведь узнав, что мы успешно отбиваемся, ваивода Гхыр вполне может направить сюда еще отряд — его орда достаточно близко для этого.

— Ха-а-ар — Гаш! — завопил черный, и орки кинулись на приступ с ходу, без какой бы то ни было подготовки.

Маны было мало. Очень мало. Поэтому я не стала призывать Палача. Да и остальные культисты, измотанные долгим бегом, в ходе которого они еще и поддерживали себя благословениями, не могли похвастаться силой. Так что в первой схватке решало железо. Магию дружно решили придержать и мы, и орочьи шаманы. У нас-то, по крайней мере, были небольшие запасы зелий, привезенные отрядом, строившим этот караван-сарай. У орков, похоже, не было и этого: они вели длительную кампанию вдали от дома, и сильно порастратились. Да и атаковала нас вряд ли гвардия самого Гхыра, скорее — залетчики, попавшиеся под горячую руку. Так что можно рассчитывать, что особо качественного снаряжения, дорогих расходников или высоких уровней здесь не будет. "То есть, конечно, рассчитывать можно на что угодно, а вот готовиться надо к худшему" — поправила я собственные размышления, отправляя в полет метательный нож. Подходить близко к этим вонючим громадам мне как-то не хотелось, хотя, конечно, в Сейнтралии мне встречалось и не такое, так что брезгливость мне должно было начисто ампутировать еще в детстве, но вот поди ж ты...

Первый натиск схлынул, оставив под частоколом с пяток зеленых тел. Мы потерь не понесли, отделавшись несколькими ранеными. Впрочем, ожидать чего-то другого от неподготовленной атаки на укрепления, обороняемые свежим и хорошо мотивированным гарнизоном, может только настоящий орк. Вот дальше все вполне может стать хуже. Люди будут уставать и ошибаться... И чем больше у нас будет раненых и погибших — тем большая нагрузка будет приходиться на остальных.

Вторая волна пошла через полчаса. Под вопль "Гра-а-а!!!" хрюкеры снова ломанулись напролом. Но на этот раз под их прикрытием швырялы попытались забросить на колья частокола веревочные петли (для нас эти "веревки" сошли бы за не слишком толстые канаты), и в одном месте это даже удалось. Забравшиеся по этим веревкам хрюкеры сбили двух отступников и одного еретика... но тут к месту прорыва подоспел рыцарь Хаоса — и прорыв захлебнулся.

Однако на этот раз потери были заметно больше. Не говоря уже про трех погибших — было и значительное количество раненых. Людям приходилось высовываться из-за частокола, чтобы обрубать веревки. Большинство раненых еще можно будет вернуть в строй... Но, увы, для этого понадобится от нескольких часов до нескольких недель. А бойцы нужны здесь и сейчас. Не говоря уже о троих искалеченных, которые могут быть возвращены в строй разве что применением высшей магии.

Внезапно волна чужой магии плеснула холодом по моим и без того натянутым нервам. Видимо, черному надоело бессмысленно растрачивать жизни своих бойцов, и он приказал шаманам усилить очередной приступ своим колдовством.

Взмахом руки я перенаправила очередной залп лучниц-еретичек в ту сторону, откуда пришло ощущение враждебного колдовства. Не то, чтобы я надеялась, как говорит отец, "сорвать каст": шансы на "золотое попадание" — невелики, а выносливость у орков достаточно высока, чтобы проигнорировать даже практически смертельное ранение, и закончить то, что делает. Но вот сам факт залпа заставил швырял несколько притормозить обстрел, так что я сумела высунуться из-за частокола, и наложить на орка, выделяющегося среди остальных наличием бубна и колотушки, проклятье "Пылающей силы". Это проклятье заставляет каждого, кто тратит ману — нести урон, пропорциональный затратам. Для тех же оборотней оно совершенно безопасно, рыцарям Хаоса, или же паладинам — не более чем щекотка, а вот какие-нибудь суровые маги, способные в одно мощное заклинание вложить больше маны, чем у них есть жизни — могут и сложиться с первого же заклинания. Другое дело, что такие суровые маги по одному не ходят, и к ним на дистанцию применения "Пылающей силы" надо еще очень постараться приблизиться. Шаманы орков, с их немаленьким для магов запасом жизни, конечно, не сложатся с одного удара... Но, учитывая, что они частенько тратят ману на поддержание контракторов понемногу, но непрерывно... для них это проклятье ничуть не менее опасно. А еще я не так давно научилась, как это и подобает уважающему себя малефику, скрывать свои действия10. Так что о том, что что-то не так, орк узнает, примерно... сейчас!

Сразу четыре орка окутались сиянием заклинания, видимо, шаманским аналогом "Очищающей длани" — заклинания, снимающего проклятья. Это они хорошо, это они правильно... Потому-то я и не стала кидаться в них "Молчаньем" — подождали бы, отмолчались — и снова кидались бы заклятьями, сохранив ману. А так — все ведь потратились! Я же — только на одно заклятье первого круга. Тем более, что наложение проклятья не трудно и повто...

Все-таки не зря отец загнал меня на обучение в Башню Оракулов. Таланта для полноценного Оракула, будь то пророк, или Видящая — у меня не нашлось, но вот боевое предвидение мне раскачали. И именно оно заставило меня буквально рухнуть вниз. А там, где только что была моя голова — с тихим шелестом пролетел малый метательный топор, который орки называют "швыряло". Вообще-то, орочьи швырялы меткостью не славятся... но данному конкретному — могло и повезти.

Я уже было собиралась повторить фокус с массированным залпом — а потом повторным наложением проклятья, когда мне пришлось вспомнить, что у командира в сражении есть и более важная работа, чем лично швыряться заклятьями во врагов.

Выпущенная мной незадолго до атаки сова-наблюдатель, кружившая за пределами досягаемости с земли, показала мне столб пыли, поднимающийся над степью. Там шло подкрепление. И, судя по некоторым деталям, замеченным зоркой птицей11, подкрепление шло к оркам...

Будах

Торжественным маршем войска входили в столицу домена. Все еще — мою столицу, что, с одной стороны, не могло не радовать. А с другой...

Семендер, конечно, радуется возвращению законного правителя: дома, выходящие на главную площадь — вычищены, и сияют белизной камня. Развеваются флаги, и оркестр выводит приветственный марш.

Но вот гнойники измены — отнюдь не вычищены. Из толпы нет-нет, да оцарапают кожу ненавидящие взгляды. Проклятые сектанты! А уж за стенами города... Многие племена, недавно, вроде бы, замиренные и покорные — поднимают голову. И, подозреваю, скоро снова обрушаться на торговые караваны. А ведь я только-только уладил отношения с Торговой Гильдией, примучив племена, от начала века живущие разбоем. Да и Ночная гильдия, по доносам моей тайной стражи, почти уничтоженная — вновь собралась с силами. Организованы новый укрытия, снова приходили ко владельцам определенных заведений с требованиями "заплатить за защиту", хотя они должны платить только законной власти, то есть — мне. Так что вместо того, чтобы расширять свои владения и усиливаться — придется вновь собирать под свою руку недовольных и отколовшихся, наводить порядок, устраивать столь любимые народом массовые казни.

Вернувшись в свой дворец, я хотел было отправиться в свой гарем, чтобы провести время с прекраснейшими наложницами, чего я был лишен вот уже три дня... Но, увы, пришлось принимать начальника тайной стражи, будто в насмешку прозванного Машхур — "известный". Очень "подходящее" имя для человека в неизменном сером плаще, которого, встретив в коридорах дворца в неурочный час, за пределами аудиенции — не узнаешь. Настолько у него не запоминающееся лицо. К тому же, именно Машхур, единственный из моей дворцовой свиты — нечитаем малым духом Разума, что милостью Отца-небо приставлен к моей особе. Конечно, малый дух Разума — это довольно немного, и почувствовать и передать мне он может разве что эмоциональный фон собеседника... Однако, в условиях того змеиного кубла, которое представляет собой дворец любого из тарханов, даже такая помощь — незаменима и неоценима. Казалось бы, в таких условиях приближать к себе человека, способного укрыть свои эмоции от духа — самоубийство... Но, увы, это — необходимость. Ведь тех, кого легко прочту я — столь же легко прочтут и другие. Машхур же был и будет мне верен. Хотя бы потому, что его любимая сестра — отправилась в мой гарем. А что будет с обитательницами гарема, если меня все-таки свергнут — Машхур отлично знает. И те, кого всего лишь пару раз изнасилуют, а потом перережут глотку без особых мучений — смогут считать, что им несказанно повезло.

— Итак? — обратился я к Машхуру, как и положено — скорчившегося у подножия моего трона.

— Господин... — начальник тайной службы троекратно коснулся лбом пола у меня под ногами, как и положено обычаем, Великими Предками и Отцом-небо. — ...Проклятый культ продолжает шириться и разрастаться. Мы смогли внедрить несколько агентов в их ячейки... Но...

— Что — "но"? — я нахмурился, намекая на возможность обрушить на неугодного свой гнев. Тем более, что Маструа мне, признаться, уже несколько поднадоела. Нет, в начале ее смущение и девственная неискушенность — привлекали. Но с тех пор прошло уже довольно много времени, и среди моих наложниц появились и более искушенные.

— Но если мы сейчас схватим выявленных культистов, мерзких адептов культа Хаоса, маскирующихся под верных и праведных верующих Почтенных предков и Тенгри-хана — мы схватим лишь рядовых культистов. Главари же, как это и пристало подобной сволочи, прикрывшись своими подчиненными — разбегутся и избегнут наказания. Нужно время, чтобы внедриться в верхние эшелоны Губительного культа, чтобы нанести удар не по рядовым членам, а по главарям.

Я задумался, поднеся к губам бокал с вином.

— Хара12! — выругался я, обдумав ситуацию. — Именно времени у нас и нет. Если мерзкий чернокнижник13 старательно внедряет к нам этих проклятых культистов — значит, мы будем следующими после орков. Как только Черная скала падет — союз гадких колдунов обрушится на нас. И домен должен быть единым, чтобы противостоять этому натиску!

Фариха

Я стояла в толпе, приветствующей возвращение в Семендер "законного правителя, подавившего мятеж неблагодарных подданных". Придурки! Этот орколюб, предатель человеческой расы, гадкий урод, отступившийся от всего, что завещано нам Почтенными Предками, святым Эндером и самим Отцом Небо!

Нет, Учитель не скрывал от нас правды. Он прямо сказал, что даже если удастся обрушить Черную скалу и нейтрализовать этого орколюба Будаха, получившийся альянс все равно будет недостаточно силен, чтобы нанести удар по Триумвирату — сильнейшим вождям орков в обозримом пространстве. И придется договариваться, терпеть, готовить удар долгие годы, если не века. Но все равно... Нанести удар в спину тому, кто уже сражается с проклятыми зелеными тварями?! Это — за пределами добра и зла! Мерзость как она есть!

Я машинально смяла красную юбку, отвратительный признак моей профессии. Грязное, отвратительное занятие. Но чем может заработать себе на жизнь девчонка-сирота из трущоб, не располагающая ничем, кроме смазливого личика? По крайней мере, я так думала... очень долго. Пока не встретилась с Учителем. Он-то и ткнул меня носом в то, что у меня, оказывается, есть талант к чародейству. Небольшой, но есть. И, главное — его можно развивать! Я оказалась нужна кому-то не только как подстилка и грелка на все тело! А то, что приходится продолжать работать по "прежней специальности", внимательно прислушиваясь к тому, что несут клиенты, распушая хвосты перед недалекой, но смазливой девкой... Что ж. Раз такова цена за обучение — я буду выплачивать ее. Не говоря уже о том, что магия Жизни позволила мне исцелить свою лучшую подругу от дурной болезни, которой ее наградил один из клиентов, а потом, подправив внешность заклинанием "Природной красоты"14 внешность — смогли перейти с обслуживания клиентов на улицах — на работу в заведении мадам Гадир. Правда, владение этой самой магией приходится скрывать... а то цепные псы орколюба рыщут по всему Семендеру, и если обнаруживают человека, у которого открылись способности к магии, в лучшем случае такого, "возмутившегося против естественного хода вещей и воли Отца-Неба", ожидала продажа в рабство... а чаще — публичная мучительная казнь.

Торжественная процессия (глаза б на нее не глядели) прошла, и воины орколюба, согнавшие толпу на "радостную встречу" свалили в свои казармы. Я потихоньку стала пробираться через расходящуюся толпу к заведению, в котором я и обитала даже не в рабочее время, и откуда меня вытащили эти орколюбы вместе с остальными девочками, чтобы мы "демонстрировали радость и единение жителей под благой властью тархана".

— Пст! — я с удивлением оглянулась. Неподалеку от меня обнаружился Асаф-карманник.

Разумеется, опасаться его мне было незачем. Вору, осмелившегося красть у девочек мадам Гадир, Гильдия подробно и популярно объяснит: в чем именно он не прав. Все-таки, хотя наш бордель — не самого высокого пошиба, и клиенты к нам захаживают не сплошь благородные, но за защиту Гильдии мадам Гадир платит регулярно, да и с Габбасом-убийцей находится в хороших отношениях... не в последнюю очередь благодаря тому, что главе Ночной гильдии в Семендере нравится уровень нашего мастерства, которое он регулярно оценивает как лично, так и в компании со своими лейтенантами. Однако то, что Асаф привлек к себе мое внимание... обычно карманники на площади стараются этого не делать. Я и Асафа-то знала только потому, что он был нередким клиентом в нашем заведении.

— Держи! — Асаф сунул мне в руку непонятный кусок металла.

Вообще-то, передача таких вот, не совсем легальных и совсем нелегальных посылок и сообщений — входила в доступный прейскурант услуг Ночной Гильдии. Но Асаф, хоть и звался "карманником", давно уже перерос необходимость выполнять задания Гильдии лично. При нем обычно крутится целый штат учеников и помощников на подлете и на подхвате. Ходят слухи, что он даже с ребятами из тайной стражи за руку здоровается... Однако же, вот... принес... что-то.

Я посмотрела в собственную ладонь. Там лежал обломок монеты. Неказистый кусочек меди... Я полезла в собственный кошелек, и достала из него другой, столь же покореженный кусочек красного металла, и приложила их один к другому. Разумеется, это не была "одна монета, разломленная пополам". Но когда медь коснулась меди, металл поплыл, и вскоре в моей руке уже была целая монета. А вместо обычного гурта15 уже вились священные знаки Древнего Языка, указующие мне путь... Впрочем, как только огненные символы отпечатались в моем сознании, монета снова распалась на два бесполезных кусочка меди. А я двинулась по указанному адресу. Меня ждал Учитель.

Лёсса

Частокол горел уже в нескольких местах. У нас тупо не хватало рук, чтобы таскать воду и тушить пожары. Отступников практически не осталось. Хотя изначально их было как бы не больше, чем всех остальных, вместе взятых, но и гибли они чаще других. Особенно — когда высовывались за ограждение, чтобы вылить ведро воды на очередной очаг возгорания.

Сам частокол в одном месте был проломлен. И в проломе сейчас бился призванный мной Палач. Но даже его чудовищная выносливость и регенерация постепенно уступали граду ударов, которые обрушивали на него орки. Однако, надо сказать, что орки платили за свой успех полную цену. Так что стоял израненный палач на помосте из зеленых тел, заполнивших пролом в частоколе практически наполовину.

Рядом раздался стон. Еретик-копейщик, лежавший на залитой кровью земле, умирал. Удар орочьего рубила пришелся прямо в живот. Даже если бы оставались в живых культисты, у и оных культистов еще оставалась мана — спасти раненого все равно было бы нереально. Подобные раны требуют длительного и затратного ритуала. Впрочем, Марику, последнюю из культистов, убил присланный орочьими шаманами дух смерти, когда она пыталась навесить защиту от стрел на державших оборону еретиков. Надо сказать, что, даже умирая, она сумела активировать благословение, по всей видимости — запитав его собственной жизнью. Так что держалось оно уже дольше, чем это положено подобным заклятьям. Впрочем, защита, рассчитанная на относительно легкие стрелы, и лишь частично помогающая против коротких и тяжелых арбалетных болтов, против орочьих швырял помогала ну очень слабо. Впрочем, даже такая помощь — существенно больше, чем совсем ничего. Но, так или иначе, магов света и жизни, способных поднять раненного и снова отправить его в бой, у нас уже не было. А мои таланты лежали в далеких отцелительства областях. Так что, даже собрав немногие оставшиеся у погибших культистов фиалы с элексиром маны, помочь своим я могла очень и очень немногим.

Надо сказать, что чудил у орков тоже уже не было. Неудачно собравшись недалеко от частокола, видимо, для какого-то общего ритуала, они попали сначала под Проклятье Боли16, а потом — под массированный залп всех выживших лучниц. Боль, созданная проклятьем, вызывает судороги, мешает нормально двигаться, не дает сосредоточиться для плетения заклинаний... Так что ни разбежаться, ни выставить сколько-нибудь приличную защиту у шаманов не вышло.

Однако, этот локальный успех в общем ничего не менял. Все меньше и меньше оставалось бойцов под моей рукой. Раненные стонали, мучаясь в кровавой грязи. А орков, казалось, не становилось меньше. Зелеными волнами они накатывали на частокол... и откатывались. Пока что — откатывались. Но каждая волна забирала крупицу нашей способности противостоять им.

— Госпожа... — девушка, сидевшая, прислонившись к бревнам частокола, потянула меня за рукав. Я ждала продолжение. Пауза была явно вынужденной. Судя по тому, как был пробит ее доспех, кровь сейчас заливала ее правое легкое, мешая дыханию. — Добейте... Не хочу... им... живой....

И я вновь ощутила серый туман, поднимающийся прямо под дневным солнцем. Темный мир рвался в реальность. Варп пел.

— Да воссияет истина! — произнесла я. И Книга17, вынесенная отцом из Сейнтраллии, возникла у меня под рукой. Слова, еще никогда и никем не произнесенные, но уже записанные, рвались через меня, изменяя воплощенную реальность, данную нам в ощущениях. Жизни еще живых забирала я в пользу своих желаний. Я убивала тех, кто доверился мне, кто пошел за мной, и кого я завела в смертельную ловушку. Я знала, что не могу выиграть этот бой, и помощь, уже отправленная отцом, спешила... но не могла успеть. И потому я Взывала к тому, чью Веру устанавливал в этой земле отец. Взывала... и была услышана.

Я мешала слова и звуки, знаки и символы. Знание о том, что и как необходимо делать, то ли прилетало извне на крыльях лазурного ветра, то ли рождалось изнутри памятью Темной богини, хозяйки Туманного и Темного миров. Лазурный Азир, мешаясь с алым Акши, стремительно примчавшимся "от Княжеских, от Привражеских, непроходимых Врат" в Кольце Погибели18, отбрасывая пурпурную тень, что носит имя Шаиш, Ветер Смерти-и-Возрождения на лица еще живых. Чужие жизни забирала я в пользу своих желаний, устанавливая свою Власть, смешивая реальность с планом Хаоса, бывшее — с небывшим, существующее — с плодами безумной фантазии.

Серый хлопья пепла, медленно кружась, падали с невидимого за низкими тучами неба.

— Гра-а-а!!! — раздался поблизости орочий боевой клич... и сгинул, погаснув в сгущающемся тумане. А следом — раздался не менее громкий вопль боли и ужаса.

Мне в плечо ткнулось что-то твердое, но при этом — странно теплое в этом царстве холода и смерти, что по моей воле явилось на землю. Оглянувшись, я увидела морду ездового крикуна. Он не был передан отцом "под мое командование". Напротив — он по-прежнему подчиняется отцу, получив приказ "носить и защищать". Так что крикун не был включен в число жертв, чьи жизни были потрачены на этот разрыв реальности.

С большим трудом я заставила себя залезть на бронированную спину и окинуть взглядом знакомую городскую улицу. Белые лица прижимались к оконным стеклам, чтобы видеть бесконечный кошмар, в который превратился город. Вот только черных орков никогда раньше тут не было. Что ж. Теперь — будет.

Командир вражеского отряда с ревом отмахивался от освежеванных псов. Те падали ему под ноги... но не убывали в числе. На место павшего приходили все новые и новые твари. А в темной пасти открывшегося подъезда уже мелькнул белый изломанный силуэт девушки в одежде сестры милосердия.

Я пожелала врагу всяческого счастья и побольше удачи, и указала крикуну маршрут к одной из немногих точек, где можно было покинуть туманный мир. Зеркальная витрина торгового комплекса пропустила нас с крикуном в реальность. А туман, лишенный поддержки своей богини, исчез из реальности, забирая с собой всех, кто не догадался его покинуть. Среди одержимых убийством орков таковых не оказалось. И я позволила себе растянуться на теплой спине набирающего высоту и устремившегося навстречу отряду отца крикуна и потерять сознание.

Иримэ

Лёссу мы встретили примерно на полпути к тому месту, которое Лар отметил как "точку сбора отряда". Ездовой крикун нес ее бессознательную тушку строго на восток. К счастью, Неумирающие могут чувствовать тех, кто им служит. Так что затеряться на просторах владений Триумвирата Лёссе не светило. Мы ее перехватили. Опять-таки, к счастью, ездовой крикун повиновался команде лендлорда, так что приземлить летунью — труда не составило. Но вот ее состояние... оно реально внушало опасения. Привести девушку в сознание не получалось, хотя каких-либо физических травм у нее не было, а те несколько царапин, что обнаружились-таки — культисты-медики быстро залечили. Вот с психикой дела обстояли гораздо хуже. Иста, подруга Пьена, выбравшая специализацию в целительство, задействовала на нее свои способности к диагностике, и выявила "отчаяние", "психический срыв", "чувство вины", общую усталость и истощение силы. И если истощение и усталость после длительного тяжелого боя, в котором она оказалась единственной выжившей — понятны, то вот срыв и чувство вины у той, которую Лар называл "Темной богиней", которую мы с мамой видели, вершащей ужасную месть... Это было, мягко говоря, странно.

Мы, выставив часовых, в кругу ездовых крикунов, обсуждали, что делать с Лёссой. Вопрос был нелегким и неоднозначным. Основных вариантов было два: оставить все как есть, дожидаясь, пока девочка сама вернется в этот, временами не слишком радостный мир... или попробовать заклинание "Мост разумов".

Заклинание это относится к третьему кругу магии Разума, так что из присутствующих на него способна только Агнешка — магичка, которую Лар выдернул прямо из воровской шайки, где она призывала демонов ради интереса главаря, и даже сумела выучить заклинание "Призыва Цербера", что для мага, не имеющего доступа к Гильдии магов — номер тот еще. Но когда она принесла присягу Лару, он обматерил покойного главаря, заявив, что тот — беспросветный дебил, забивающий гвозди микроскопом. Агнешка оказалась магом Разума. Так что опасная и неоднозначная карьера демонолога ей была оставлена в пользу именно этого направления магии. И вот сейчас она могла помочь. Но и на этом пути легко было предвидеть некоторые... препятствия, даже не обладая способностями Видящей.

Аркан Мост Разума требовал для своего построения трех разумных: мага, посредника и жертву. Маг, собственно, создает аркан. Посредник — это тот, кто проходит по Мосту, вторгаясь в чужой внутренний мир, чтобы вынести оттуда какие-то знания, либо же что-то изменить в нем. Ну а жертва — это тот, чей внутренний мир подвергается атаке. Он, или же она должен быть неспособен воспротивиться вторжению, то есть, пребывать в бессознательном состоянии, коме, или же быть сломленным, что, обычно, достигается пытками.

В нашем случае с первым условием — проблем не было. Лёсса пребывала в устойчиво бессознательном состоянии, то есть — воспротивиться построению Моста не могла. Но вот для посредника, того, кто двинется по Мосту, это опасности не снижало, а, даже, как бы и не прибавляло.

Чужой внутренний мир — опасен. Опасен даже тогда, когда хозяин этого мира желает подстраховать и помочь вторженцу. Собственно, поэтому, пленников приводят в сознание и продолжают пытать даже после обмороков. Чтобы сломать и подчинить полностью. Чтобы получить помощь и поддержку хозяина внутреннего мира. Но даже в такой ситуации примерно в половине случаев посредник рисковал получить проклятье, не снимаемое даже перерождением Неумирающего. Про прочих же, не обладающих такими средствами избавиться от проклятья... В общем, хотя заклинание создавалось как целебное, использовали его чаще для допроса.

— Нет, — поднялась я, когда Лар предложил себя на роль посредника. — Мы в нынешней ситуации не можем допустить, чтобы наш глава рисковал получить неснимаемое проклятье. Слишком многое сейчас зависит от тебя...

Я собиралась было продолжать, когда запущенный мной смотрящий доложил, что к охраняемому периметру приближается странный человек. Шел он откуда-то с севера, опираясь на длинный посох. Одежды его были небогатые... но добротные. Странно добротные и дорогие для одинокого бродяги.

Человек постоял некоторое время на месте, покачиваясь, и оглядываясь вокруг затуманенным взором, потом ткнул пальцем прямо в смотрящего, и произнес:

— Ты, прозрачный, а ну-ка, отведи меня к эмиссару нового бога!

Признаться, это меня сильно удивило. Заметить смотрящего — тот еще фокус даже на низких уровнях владения магией Хаоса. А я уже уверенно подбираюсь к Пределу Смертного19 в этой непростой магии. Так что тех смотрящих, что я призываю сложно обнаружить даже заклятьями, специально нацеленными, чтобы выявлять невидимок... Но, тем не менее, как говорит Лар, "результат на лице": неизвестный явно видит смотрящего, хоть и не без проблем.

Я воспользовалась связью призывающего с призванным, и заставила смотрящего поклониться и сделать этому эдайн знак "следуй за мной", а потом — двинула его к нашему временному лагерю. Странный эдайн спокойно пошел за ним. Сначала я вела смотрящего с такой скоростью, чтобы даже обычный крестьянин не затруднился двигаться наравне с ним. Потом — чуть ускорилась. Потом — еще... Но даже когда смотрящий двигался на пределе своих возможностей (примерно равных легкой рыси), "сугубо мирный эдайн, не располагающий даже достойным упоминания оружием" не отставал от твари Хаоса.

Внешнее охранение я тоже предупредила. Так что Серг'Ра провел странного путника к нам. Что любопытно, все, впервые встречающие Рыцаря Хаоса — относятся к нему, мягко говоря, неравнодушно. Кто-то вздрагивает от страха, кто-то — бледнеет от ненависти, есть и такие, кто застывает в восхищении. Но вот спокойно идти рядом с массивным воином в шипастых доспехах, как это сделал этот неизвестный... Именно такой реакции я как-то не встречала.

Разумеется, встречать "гостя", тем более — незванного, у ложа пострадавшей дочери мы с Ларом не стали. Так что, когда рыцарь с сопровождаемым подошли к спешно разбитой палатке, мы с Ларом вышли оттуда.

— Приветствую главу культа Изменяющего Пути, что рассыпает зерна Истины среды душ смертных, — странник поклонился. При этом что-то в его взгляде показалось мне... странным.

— Что есть "истина" — не ведает Архитектор судеб, — отозвался Лар. — Если бы он знал ее — его существование стало бы бессмысленным. Инженер времени лишь стремиться познать ее... Но утверждать, что он ее уже знает — было бы богохульством.

— Ого! — удивился пришелец. — Любопытная... концепция. Что ж. Позвольте представиться. Иллир. Странствующий служитель Ракерта, покровителя домашних растений и всех, кто их выращивает.

Я постаралась вспомнить, что об этом боге нам рассказывали при обучении. Понятно, что, раз он оказался среди Древних, и является противником нашего тогдашнего союзника Анора, рассказывали нам о нем несколько... специфично. По словам учителя, Ракерт во времена Первой Войны Богов, когда Анор и те, кто последовал за ним, выступили против Тенгри-хана, расколов до того единое человечество, был одним из первых, кто последовал за восставшим. Но после того, как в бою с самим Тенгри-ханом погибла его подруга, Мириена, покровительница домашних животных и всех, кто их разводит, Ракерт стал все больше отрываться от реальности. Он искал спасения от терзавшей его душевной боли, выращивая все более странные растения... и употребляя полученные из них вещества. Так что, когда на землю явились демоны — Ракерт просто не мог откликнуться на зов своего давнего друга и соратника, пребывая в... скажем так, мягко, "глубоком неадеквате". Ну а Анор, уже тогда демонстрировавший нрав горячий и не терпевший неподчинение, счел это "дезертирством". Вот так Ракерт и оказался в числе Древних. Впрочем, была и еще одна версия этой истории. Что Ракерт вполне себе сознавал, что делает. Вот только он и тогда, и сейчас, винил в гибели Мириены именно Анора, который то ли не успел, то ли не пожелал успеть им на помощь, когда они с подругой схватились с самим Тенгри-ханом. Собственно, пока Ракерт и Мириена, божества вполне себе мирной направленности, сдерживали отца-Небо, Анор сумел вырезать большую часть клира Тенгри-хана, что и привело к завершению Войны Богов и подписанию мирного договора. Впрочем, как ни крути, но сейчас Ракерт считается одним из наименее доступным для общения из всех Древних, а его служители даже другими Хранителями считаются "странными". Возможно, потому, что эксперименты с различными растительными веществами ни бог, ни его служители отнюдь не прекратили.

— ...мой бог сообщил мне... — голос представившегося Иллиром вырвал меня из размышлений на грани транса, — ... что девочка сильно пострадала, и я могу...

— Нет, — жестко прервал говорившего Лар.

— Но... — начал было снова Иллир.

— Нет, — повторил Лар. — Я не подпущу к моей дочери того, у кого в списке дебаффов значатся "Эйфория", "Искажение восприятия" и "Интоксикация" вместе.

Заурми

Мимо Белого Дворца мы проскочили, да восславятся Бальшие Зиленые! Всего двое младших шаманов сгинули в этой мерзкой ловушке, что можно обозначить словами "потерь нет". А уж снаги, полезшие туда, куда лезть не стоит... Их и вовсе никто и никогда не считал! Десятком снаг меньше, десятком — больше... Какая, в сущности, разница?!

Лесопилка, к которой мы направлялись, оказалась пустой. Ни мягкокожих, ни жилезных балванов... Даже бревна, что лежали тут, когда я странствовала по миру духов — и те уже вывезли. Неужели нашу атаку предвидели и предусмотрели? Нас должны были попытаться перехватить, а не так вот... Просто убрали цель из-под носа?

В ярости я воззвала к духу Огня, что время от времени приходил поиграть со мной. Веселый, беззаботный и... беспощадный дух обрушился на деревянные строения. Да и железные детали механизмов не избежали его веселого смеха. Нет, сгореть — они не сгорели... Но закалка была разрушена, мелкие детали — оплавились, а крупные — погнулись из-за перепада температур... Теперь мягкокожим придется восстанавливать лесопилку чуть менее, чем полностью! Нет, в том, что восстановят — я даже не сомневаюсь... Если мы им позволим.

Дух Огня, как всегда, забрал у меня много сил... А когда я пришла в себя... на меня смотрели огромные глаза на поблескивающей железом морде. Бубна в руках не было, равно как и колотушки. Впрочем, силы для колдовства тоже еще не восстановились. Маны просто не было. Так что даже попытка противостоять этой железной махине — была бы глупой. Краем глаза я заметила тела, валяющиеся на поляне, где раньше была лесопилка. Живых видно не было, и мерзкая железная тварь вела себя так, как будто ей ничего не угрожает. Похоже, если кто и выжил — то они сбежали.

Я оглянулась. Не то, чтобы я надеялась найти что-то, что поможет мне выпутаться из ситуации... Но и просто так сидеть — противно духу Ва-а-агх!

— Ва-а-агх! — выкрикнула я и бросилась вперед, надеясь если не выбить глаз (при соотношении наших сил это было бы... "идиотизм" — недостаточно сильное слово, а более подходящие — скорее используются для обозначения боевого безумия, и имеют скорее хвалебные оттенки), а, скорее, вызвать какое-нибудь рефлекторное атакующее действие, которое меня гарантированно убьет. В плен как-то не хотелось.

— Гра-а-а! — выдохнула железная тварь мне в ответ.

И только через несколько минут, придя в себя, сидя на земле, я сообразила, что это был не боевой клич, а... хохот. Моя выходка тварь только позабавила? Ну я сейчас...

Из тьмы я выплывала крайне неспешно. Вязкий туман окутывал как мои мысли, так и мое зрение. А когда я все-таки осознала себя, то в первый раз за свою жизнь была готова завопить от страха иначе, чем вследствие наказания Учителя.

Я висела высоко над землей в лапах железного дракона. Когти твари держали меня бережно, но неумолимо. Так что шансов вырваться и убежать вниз, к смерти — у меня не было. Совсем.

А то, что творилось внизу... Волна моих собратьев накатывалась на строй железных чародейских кукол. И откатывалась, не в силах преодолеть не слишком толстый, но несокрушимый заслон. Окрашенные священным изумрудом тела устилали поле перед големами, перемешиваясь с алыми пятнами крови.

Пространство отчетливо содрогалось, как всегда бывает, когда духи бьются с духами, выполняя волю призывающих... Но мне не надо было даже впадать в транс, чтобы понять: те, которых призвали шаманы — проигрывают. Точнее... не "проигрывают" — воля орочьих шаманов сильна, и редко кто из мягкокожих может призвать достаточно сильных духов, чтобы бороться с нашими в степи (в лесу, увы, сила остроухих демонов велика). Но вот то, что призванные нашими чудилами духи увязли и не в состоянии нанести вреда врагу прямо сейчас — очевидно. А долгое противостояние, увы, не в нашу пользу: противник, наверняка запасся эликсирами маны, и сейчас потребляет их на грани отравления... А у нас мало кто мог бы похвастаться запасами, еще когда мы только отходили от Клыков. Так что духи блокировали духов, и исход сражения должен был решиться руками смертных.

Увы, и тут не было заметно признаков победного перелома. Снаги — сильны, и их всегда много... Но наши войска были потрепаны долгой кампанией. Мы давно уже не получали подкреплений. Выжженная земля не давала пополнить запасы. Оружие врага вырвало множество достойных воинов из наших рядов. А враг был силен. Два домена объединились против нас, и сейчас, несмотря на все попытки расколоть силы врага, они выставили единую армию.

Два десятка тварей, что так тревожили нас под Беленджером, с леденящим криком рухнули с высоты, разбрасывая короткие, но тяжелые стальные иглы. Я такое уже видела. Щиты от них помогают... но не совсем. Точнее — помогают тяжелые, как говорят мягкокожие, "башенные" щиты. А легкие — помогают очень слабо, или не помогают совсем. Не говоря уже о том, что у младших снаг, равно как и у большинства швырял, нет даже и таких. Так что плотный клин, готовившийся было прорвать строй големов — понес большие потери, даже не вступив в схватку с врагом.

Десяток огромных, в два раза повыше обычного снаги, железных кукол совершили короткий разбег, и метнули над головами своих союзников огромные каменные глыбы. Те проложили в порядевшем, но все еще опасном клине моих сородичей кровавые просеки. А куклы отошли к телегам обоза за боезапасом для следующего залпа. А мягкокожие лучники, приведенные сюда проклятым колдуном, опустошали колчаны, не жалея стрел.

Внезапно я увидела то, что наполнило мое сердце надеждой. На правом (для меня) фланге, прикрываясь от врагов невысокой грядой холмов, но, увы, отчетливо заметные с высоты, пробирались последние оставшиеся топотуны и волчьи всадники. Если они сумеют подобраться достаточно близко, то смогут, сметя не слишком сильный заслон мягкокожих, прорваться прямо к шатрам вражеских предводителей. А без командиров... Мягкокожие — это не орки, которые будут продолжать сражаться, даже "каждый сам за себя". Они побегут! Точно побегут! Все-таки наш Ваивода — большой стратег. Он сумел найти тропинку к победе даже в таком тяжелом положении!

И я старательно обвисла, чтобы даже шевелением не привлечь внимания несущего меня дракона туда, куда он не должен смотреть!

— Гра-а-а-а! — снова расхохотался дракон. — Они и в самом деле хотели обмануть двух магов такой примитивной уловкой?! — слова буквально звучали у меня в голове. И это было страшно. Неужели — это я выдала своих? Просто заметив их, и, тем самым обратив на них внимание высотного наблюдателя?!

Я открыла глаза. Топотуны разгонялись для удара. Вот только вместо отряда пехоты, который могучие воители Орды просто смели бы и втоптали в грязь — перед ними коротким неровным строем стояли девять гидр. Топотуны... чудовищно сильны, немыслимо выносливы... Но вот с ловкостью у них швах. И, хотя врожденные их качества позволяют стремительно разгоняться и долго и быстро бежать, но вот со сменой направления, или быстрой остановкой — проблемы.

Три последних оставшихся у нас топотуна легко смели первый ряд самых маленьких и самых слабых гидр, заставив их рассыпаться роем светящихся искр, знаменующем отбытие призванных обратно на свой план. Вторую тройку они уже просто отбросили в сторону, и, зная легенды о регенерации этих змеечудовищ, те скоро вернуться в бой. И вот после этого, утратившие разгон топотуны буквально воткнулись в самых больших и самых сильных гидр.

Вообще — призвать гидру может только маг, вставший на Предел Смертного. Но мало того, одна из третьего ряда — слабо светилась, что подсказывало знающему, что перед ним — Древняя Гидра, тварь, призванная просто чудовищно сильным магом. Но даже и без этого... девять магов на Пределе Смертного в одной школе... Такого никто не мог ожидать, пусть они и распределены по двум доменам.

Обычно до Предела стараются разогнать тех, кто может легким движением руки сметать с дороги армии — магов Огня. У мертвоводов в почете некроманты, но и среди них на Предел чаще встают те, кто может бить сильной магией Тьмы и Смерти. Но чтобы вот так разогнать призывателей? Да еще призывателей школы Жизни? Презренных лекаришек20? Но, как ни крути, именно призывы — лучший способ борьбы с топотунами. Бесчисленные амулеты защищают самых сильных бойцов Орды от заклинаний и прочих дистанционных атак. Строй копейщиков они с легкостью проламывают своими могучими телами, прочная шерсть которых защищает не хуже доспехов, а могучие мышцы и толстый слой подкожного жира — принимают на себя даже прошедшую через эту защиту удары. А силы топотуну хватит, чтобы завалить даже дракона. Но сейчас, потеряв разгон, схватившись с почти не уступающими им, зато бешено регенерирующими гидрами, топотуны оказались в очень невыгодной ситуации. Тем более, что те, кто призвал тварей с Плана Жизни — не успокоились. Все новые и новые призванные твари появлялись из небытия и присоединялись к схватке. А уж когда на ослабевших топотунов рухнули сверху два железных дракона... Схватка стала безнадежной. Смотреть на это не было никаких сил, тем более, что на самом краю поля зрения я успела заметить, как очередная глыба, запущенная в полет огромной железной куклой, катится прямо через то место, где только что развевался бунчук ваиводы... Битва была проиграна. И теперь у нас есть только один шанс: удержать Черную скалу, пока в ее порталы не придет новый набор орков. Они, конечно, будут новичками, едва знающими, с какой стороны держать рубила, но их будет много. И тогда... Тогда Орда отомстит!

1 Священная конгрегация доктрины Веры — старейшая и главная из девяти конгрегация Римской курии (а в Землях Лендлордов, соответственно — Церкви Света). В нашем мире до 1908 года она носила название Верховная Священная Конгрегация Римской и Вселенской Инквизиции.

2 Кончар — колющий меч с граненым (трех— или четырехгранным) клинком. Бывает одно— и двуручным. Предшественник шпаги.

3 Ночная гильдия состоит из трех основных частей (волн): Низкая волна — всякого рода уличная гопота, толкачи наркотиков, карманники, нищие, дешевые девочки (и покровители всех перечисленных).

Средняя волна — воры-домушники, наемные убийцы, шпионы, девочки более высокого класса.

Высокая волна — всякого рода полулегальный и "почти совсем легальный" бизнес. Торговцы информацией, контрабандисты, куртизанки высокого уровня... В высокую волну входят и командные структуры общегильдейского уровня.

4 Непереводимая игра слов на орочьем. Если буквально — сравнение половых органов обруганного с человеческими. Так же содержит обвинение в трусости и слабости, сомнение в расовой и родовой принадлежности и еще с десяток оскорбительных смыслов. В целом, близко по смыслу к небезызвестному "кю" — "ругательство, допустимое в приличном обществе".

5 Черные орки (мн.ч.).

6 Хороший, трудолюбивый, спокойный. Еще не смертельное оскорбление, но уже недалеко от этого.

7 Непереводимая игра слов, содержащая некоторые широко поминаемые в народе Атрибуты ангелов и святых Церкви Света, отвечающих за плодородие...

8 Заклинание второго круга магии Света. Повышает характеристику "Выносливость".

9 Все три объекта можно найти в Вопящем вихре — варп-шторме, сравнимом с Оком Ужаса. Ну а в данном континууме их отражения можно вызвать и "материализовать" (если такое слово вообще применимо в такой ситуации) на Плане Хаоса.

10 Навык "Сокрытие магии" — наложенное заклятье действует, но не отмечается в дебафф-листе атакованного.

11 Вопреки распространенному мнению, совы днем отнюдь не слепнут. Просто если днем сова видит примерно так же, как большинство животных, составляющих ее добычу, то в сумерках и ночной темните — сова видит намного лучше остальных.

12 Khara (араб.) — дерьмо

13 Опять-таки, в данном случае имеется в виду не название класса, а ругательство.

14 "Красота от природы".

15 Гурт — ребро монеты, насечка или надпись по ребру

16 Проклятье Боли. Цель подвергается сильной боли. Игромеханически это проявляется как шанс сбить заклинание и снижение ловкости на 10+0,1*[Силу магии заклинателя"]

17 См. "Кукловод Тысячи и одного заговора", гл.3 "Обретение Истины".

18 Кольцо Погибели — горы, усиленные рукотворными укреплениями, ограждающие собственные владения Владыки Вечной войны от остальных Царств Эмпириев. (см. "Либер Хаотика: Кхорн").

19 Обычные юниты чаще всего останавливаются на 3 круге заклинаний. Те, которые привлекли внимание своего лендлорда, в которых вложились, а также — герои, могут получить 4 круг, который и является "Пределом Смертного". 5 уровень владения магией (любой) при ординарном повышении уровня не появляется никогда. Хочешь овладеть заклинаниями 5 круга — ищи учителя (которые отнюдь не натыканы "везде и всюду", обычно в качестве таковых учителей выступают либо боги, либо сущности сходного уровня), привлеки его внимание, оплачивай его услуги (даже мысль, что существу такой мощи можно заплатить просто деньгами — нежизнеспособна), проходи обучение (в игромеханических терминах — цепочку квестов), грозящее не столько телу, сколько душе ("перманентная смерть" для не соскользнувшего — реролл, для соскользнувшего — смерть)... В общем, получение доступа к 5 кругу в любой магии — эпическое деяние.

20 Персонажи могут врать, недоговаривать и искренне заблуждаться. И уж тем более, мнение персонажа не обязано совпадать с мнением автора.

Глава 12. Возле Черной скалы

Иримэ

Лар метался по шатру, с трудом сдерживаясь от произнесения нехороших слов, которые не должны слышать юные леди, даже если они пребывают в устойчиво бессознательном состоянии.

Признаться, мне еще тогда, когда Лар привел к нам Лёссу, вытащив ее из созданного ей самой темного мира, стало намного легче, когда он назвал девочку "дочерью", а не "возлюбленной". И пусть я тогда сказала, что не буду иметь претензий по поводу "поиска союзников" и даже "неизбежного зла"... На самом деле мне уже тогда было сложновато терпеть даже эту его смертную игрушку, "грелку на все тело", хотя в те времена я еще и даже не думала о том, чтобы занять место возле Лара не только в бою и Совете, но и в постели. Но, к счастью, Лар действительно относится к принесенной из неведомых далей, как бы не из самого "изначального мира Неумирающих", девочке как к дочери. А поскольку ее расовая принадлежность не поддается оспариванию, то появление Лёссы скорее укрепило связи между нами.

Но сейчас она лежит, неподвижная и холодная, вновь погружаясь в свой темный мир... а мы даже не можем заняться ей как следует, потому что тогда есть более чем шанс, что возвращаться из транса нам придется в орочьем плену.

Лар замер, и по его напряженному лицу расплылась жесткая, холодная усмешка.

— Попались!

Он погрузился в транс, раздавая команды. Дождавшись его выхода из транса, я задала вопрос:

— Куда "попались"?

— Поверили, что отряд, "прикрывающий командование" — это реально обычная пехота!

Я тоже усмехнулась. Роль "обычной пехоты" играли все имеющиеся в армии домена Азир Одержимые Хаосом, и с ними — по одному на каждого Одержимого лучшие маги союзных армий со способностью к призыву. Да и "шатры командования", белоснежные огромные шатры — на самом деле пусты. Та же "палатка", в которой мы сейчас — хоть и не "маленькая", но по сравнению с приманкой — точно небольшая, из ткани, раскрашенной желтыми, коричневыми и зелеными пятками, над которой в свое время работали вместе Лар и д'Ин Амит, расположена в небольшом распадке, который совершенно никак не должен просматриваться со стороны орков. И половина ездовых крикунов лежит неподалеку в готовности стартовать по приказу. Сейчас пока что еще не время... Но вот когда Одержимые унесут культистов и магов, а вражеские топотуны завязнут в призывах... Тогда настанет момент для атаки.

— Есть! — дал отмашку Лар через некоторое, очень недолгое время. Дар Видящей закружил меня, и я увидела, как модернизированные опытными механиками осадные големы выбрасывают свои каменюки на несколько большую дистанцию, чем это считалось возможным. Как летящие со свистом камни накрывают ставку ваиводы Гхыра. Как увязшие в бою с призванными гидрами топотуны получают все новые и новые удары от призванных существ, и, наконец, гибнут под атакой железных драконов. А ведь д'Ин Амит задействовал только двух драконов в атаке и трех — для наблюдения за полем боя. Да и Одержимые Хаосом использовались только как транспорт, не нанося ударов своей могущественной магией. А значит, у нас еще есть козыри, которые можно выложить на стол в нужный момент. А вот у орка они, судя по всему, закончились: его ближники, его командная структура — размазаны прилетевшими камнями, дальность полета которых он оценил неправильно, не учтя возможностей последовательной модернизации осадных големов на дальность. А сам он, хоть и выжил, получив тяжелый удар осколком камня, но был добит Кэрой, которая рухнула с небес, где дежурила специально на такой случай, добила еле живого орка, и была такова.

— Получилось? — спросил у меня Лар.

Я кивнула, радостно оскалившись. Тысячи вариантов неслучившегося дрожали, порождая волны вибраций, расходящиеся по всему сущему... Но вот одно событие оставалось неизменной точкой: то, как в глубине Черной скалы из ритуального рисунка, проявившегося только в этот момент, поднимается ваивода Гхыртыкбургуз.

— Нашла, — подтвердила я. Теперь мы будем знать, где твое место возрождения. И это уже немалый плюс для штурма. Благо, отношения с гильдией Воров у Лара — неплохие, а "просочиться туда, где их присутствие наименее желательно", и оставить там подарочек — это входит в их специальность. Конечно, можно и Кэру отправить. Но зачем, когда у Ванды точно есть те, кем она согласна пожертвовать ради торжества правого, то есть — нашего дела? А для Кэры и другая работа найдется.

Выходя из шатра, я оглянулась, и влила еще частичку своей Силы в конструкт, поддерживающий жизнь и разум Лёссы, пусть и в таком, "стабильно критическом" состоянии. Прежде, чем возвращаться к ее исцелению — следует закончить бой.

На выходе из шатра нас уже ожидал ездовой крикун Лара. Он шагнул на бронированную спину чудовища Хаоса, а следом — шагнула я. С земли мне подали тяжелое древко, на котором развевалась орифламма домена Азир. Вдвоем с моим возлюбленным мы были готовы вести войска на врага. Благо, сражение уже по сути — выиграно.

Я оглянулась на шатер, не отбрасывая, но отодвигая беспокойство за приемную дочь, что вела сейчас тяжелый бой за свои душу и разум. И бой этот, в отличие от схватки с орками, боюсь, был далек от победоносного завершения. Но сейчас войскам нужны были уверенные в своих силах предводители, приведшие их к пусть и не окончательной, но все-таки — победе. А потому страх и сомнения следовало скатать в трубочку и засунуть туда, где им самое место.

Видимо Лар рассуждал также, потому, как он оглянулся на меня, и с улыбкой, неплохо скрывающей его истинное состояние... от всех, кроме меня — Видящей, произнес:

— А теперь надо не опоздать на ту часть любой военной деятельности, которую особенно любил Сергарр1: "награждение непричастных".

— Поскольку награждать будем мы сами, — ответила я с такой же фальшивой, но, надеюсь, убедительной, улыбкой, — то без нас — точно не начнут!

Лёсса

Я уселась на крыше школы, свесив одну ногу вниз, а другую — притянув к груди двумя руками, и смотрела на разворачивающееся внизу действо.

Затянуло меня, надо сказать, даже не в туманный, а в самый настоящий темный мир. И, в целом, я не могу не признать справедливости этого. Потому как сейчас, если я не сосредотачивалась на апокалиптических картинах битвы освежеванных псов с массово выбравшимися из психушки медсестрами, то перед глазами вставали лица тех, кого я повела за собой. Тех, кого убили по моей вине, и тех, кого я убила сама.

Город, или, по крайней мере, старая его часть, лежал в руинах. Но над тем местом, где располагался собор, уже вырисовывались на фоне темного неба огненные штрихи, предвещающие восстановление собора. Так уже было несколько раз, когда в гневе и ярости я рушила дома — через некоторое время они сначала прорисовывались огненными штрихами, а потом — восстанавливались, как ни чем не бывало. А обрушенные мной руины — исчезали. Так что и восстановление собора...

Лазурный луч сверкнул откуда-то из руин, перечеркивая контуры восстанавливающегося собора церкви Ниелглина. И на его месте сразу, без промежуточных этапов, возникло странное, перекрученное здание цвета запекшейся крови. Его немыслимые, невозможные, нелогичные углы и грани привлекали к себе взгляд, заставляя смотреть все более и более пристально. Так что я решила не страдать фигней и самоедством, а подойти и осмотреть поближе. В конце концов, не зря же я присягала Владыке Изменчивых ветров, в лице главы его культа и моего приемного отца? Так какого нехорошего слова я сижу тут и предаюсь мироощущению, больше подобающему его естественному врагу?

Оттолкнувшись от крыши, я по баллистической траектории прилетела на спину заваленной псами и употребляемой отнюдь не в гастрономических целях медсестре, и, прежде чем твари темного мира опомнились, ушла в скачек к новообразованному храму.

Как я, признаться, и ожидала, овальная дверь во внутренние помещения странного строения была расписала серебряными символами, славящими Архитектора судеб. Склонив голову к левому плечу, я с интересом обозрела появившееся строение, и восславила Инженера времени теми самыми словами, которыми к нашему покровителю частенько обращались культисты в бою.

Ответ на молитву последовал незамедлительно. Меня шлепнули по губам и пообещали вымыть рот с мылом.

С округлившимися глазами я оглянулась, и увидела перед собой леди Иримэ, укоризненно качающую головой.

— Юной девушке не пристало так выражаться... если она, разумеется, не находится на поле боя.

— Иримэ... — я упала перед ней, той, что приняла на себя груз быть моей приемной матерью. Той, которую я подвела, взяв бойцов и служителей моего отца... и приведя их к смерти.

— Плачь, доченька. Плачь. Так тебе будет легче... — эльфийка гладила меня по волосам, а я рыдала, забыв, что мы находимся в городе, что опаснее своих обитателей.

Я рыдала... и видела. Души тех, кто приходил в Город, и тех, кто остался тут. Тех, чьи грехи выявились чудовищным уродством, и тех, кто сумели покинуть мой "рай", унеся его частичку с собой. Ведь ничего еще не кончилось!

С трудом, покачиваясь на ослабевших ногах, я подошла к дверям "нового храма истины". Я потребовала, я пожелала, чтобы они открылись. И они открылись, выпуская тех, кто оказался заперт в Городе, когда я забрала их жизни в пользу своих желаний.

— Шэмельна Тзиин'нет! — воззвала я, и была услышана.

Тень моя, невидимая в равномерном свете, проникающем через туман, поднялась с земли и встала против меня. Только сейчас я сообразила, что вырвалась из темного мира — в туманный. Не то, чтобы от этого было намного легче... Но все-таки, это что-то значило.

— Атдэ фаошден тек'зит! — ответила мне та, что стояла передо мной.

Не знаю, кто из нас была Светлой, а кто — Темной. Но дрались мы, не прося, и не давая пощады. Жесткие удары и выплески магии убили бы любого... но мы оставались живы. Мы убивали друг друга... и познавали. Себя. Город. Души и демоны, монстры и твари. Пути Познания вели нас темной дорогой.

Но вот очередной удар моего двойника разорвал мне сердце, а мои пальцы — пронзили ее горла, выбрасывая сразу три Стрелы Хаоса. То, что было началом — стало концом. И мы упали друг на друга, сестра на сестру... я на саму себя. Убитая и убийца, жрица и жертва... В этот момент мы были едины так, как не были никогда с тех времен, как ужасное пламя разделило нас. И тогда Врата Храма открылись.

Я стояла перед алтарем, над которым никогда не было статуи, или какого бы то ни было еще изображения бога. Стояла и вершила Суд. Страшный суд. Ибо в этот миг, растянутый в вечность, я решала судьбы тех, кто умер в Городе, кто попал в туман, или во Тьму. Тех, кто поддерживал х существование, даже когда отец вырвал меня отсюда, разрушив часть и темного, и туманного мира, уничтожив собор и превратив в руины дома Старого Города.

Я Судила их... и себя. И, приходя к миру с самой собой, я открывала путь к "следующему большом приключению" тем, кто этого был достоин. И открывала Врата Лабиринта тем, кто мог и хотел вступить в его тень... и было ли это наградой, или же наказанием — мне неведомо. Но находились и те, кто останутся в тьме и тумане. Те, кто своей не-жизнью будет питать меня силой, ибо они — не достойны.

— Трижды по три раза будете прокляты... — я смотрела в глаза каждого из тех, кому возглашала Приговор. — Не будет вам спасения и возрождения!

Медсестры и манекены, ползающие и заключенные... все они вернулись на улицы моего города. И мой Палач снова заступил на вахту, ожидая призыва.

— Пойдем? — спросила я Иримэ.

— Идем, дочка, — кивнула мне она. — Нам пора домой.

Иримэ

Из домена дочери мы выбрались, хотя и с некоторым трудом, но, по сути, без сколько-нибудь опасных столкновений. Тварей, которые еще оставались от практически купированного заражения Гниющим садом — вбивал в землю Палач, да и встречались они не сказать, чтобы часто. Все-таки они так и не смогли стать частью города, а оставались его обитателями. А "город — опаснее своих обитателей".

Таким вот образом мы добрались до "точки входа": сияющей лазурью пентаграммы, в которой, собственно, и материализовалась проекция моего разума после того, как прошла по Мосту Разумов, образованному стараниями наших менталистов.

— Ох, ну и ни... себе! — высказалась дочка, рассматривая светящиеся линии, пересекающиеся под такими углами, что некрособака, вывернувшая из-за груды руин, и взглянувшая на колдовскую фигуру, свела глаза в кучу, и рухнула, вываливая все содержимое желудка. Впрочем, страдать ей пришлось недолго: рухнувшая громада металла, небезуспешно притворяющаяся помесью меча и мясницкого тесака, прекратила мучения животного.

— Не выражайся, — выдохнула я, впрочем, без малейшей злости: когда я увидела эту конструкцию, вращающуюся вокруг осей, число которых было явно больше, чем три, я высказалась и покрепче. Все-таки тот язык Неумирающих, с которого Дух мира переводит высказывания Лёссы на общий, удивительно беден на ругательства. По крайней мере, с эльфийским, в котором высказывания составлялись Высокими лордами, относящимися к брани и оскорблениям с той же основательностью и изобретательностью, что и к любым другим искусствам, не сравнить.

Лёсса кивнула. Впрочем, подозреваю, что она не вполне поняла, что я ей сказала. Застыв, она наблюдала непрерывные перемены, в которых находился ритуальный рисунок. Я потрясла ее за плечо.

— Что? — оглянувшись на меня, девочка выпала из колдовского очарования сияющей конструкции.

— Отзывай Палача и идем, — постаралась я сформулировать как можно однозначнее, вспомнив, какой эффект эта штука оказала на меня там, откуда я стартовала.

Лёсса кивнула, отозвала своего телохранителя, и, цепко удерживая меня за руку и закрыв глаза, шагнула в пентаграмму. Время вывернулось наизнанку, превращаясь в дорогу у нас под ногами, ведущую из ниоткуда в никуда. Пространство раскололось по всем двенадцати измерениям, распадаясь острыми, ранящими осколками. Мы сделали Второй шаг. За нашими спинами оставался сжавшийся почти в точку запечатанный домен Лёссы, в который мы еще непременно вернемся, чтобы переструктурировать его так, чтобы он был удобен для моей дочери, и обломки зараженного Гниющим садом, отвергнутого сознанием Лёссы ментального пространства, светящиеся цветами, которых не дано увидеть не только слабому зрению эдайн, но и подавляющему большинству Перворожденных. Я улыбнулась про себя, представив, как по этим обломкам будет скакать тот, кого очередной Лабиринт Духа приведет сюда. Ведь таких вот предметов волей богов по миру разбросано немало, и, хотя число мест, в которые они ведут — велико, но все-таки конечно. Так что тот, кого попытка обрести могущество приведет в разрушенный мир — наверняка найдется. И, может быть, даже что-то и найдет. Но вот что... это будет зависеть от его собственного воображения. Ведь здесь варп сохранил изрядную часть свойств ментального пространства: он пластичен и податлив перед формирующей его волей. Со временем это пройдет... Наверное. Может быть.

— Можно... открыть глаза? — спросила у меня Лёсса. В этот раз она не стала изменяться, как тогда, когда ее нес Лар, и сохранила облик "Темной Лёссы".

— Попробуй, — разрешила я. В конце концов, инициация Хаосом в девочки уже есть, да и пентаграмма перемещения, фокусирующая точка Моста Разумов, конструкт на грани магии Разума и Хаоса, ее не напугала и не вызвала тошноту, но скорее — заворожила своей неоднозначной красотой.

Тонкая нить черной дороги под нашими ногами вздрогнула, намекая, что останавливаться на таких дорогах — крайне не рекомендуется.

— На Дороге не останавливайся. Шагай через Границу свободно! — произнесла я ключевую фразу ритуала. На Общем, языке, специально упрощенном для несовершенного восприятия и понимания эдайн, эти слова звучали... обыденно. Но вот на эльфийском, да еще — на Высоком эльфийском, древнем и специально предназначенном для совершения ритуалов, она звучало величественно и торжественно. И если не знать точно, что это — перевод с языка эдайн, то и ни за что об этом не догадаешься.

Мы с Лёссой шагнули вперед, и серебряная Грань, которую до этого мига мы были бессильны и увидеть, и даже каким-либо другим способом ощутить, пропустила нас. Впереди нас звал короткими вспышками лазурный огонек второй фиксирующей пентаграммы. И мы двинулись вперед. Я при этом старалась не думать о том, что будет, если мы упадем с тонкой черной полосы... или если она оборвется под нашими ногами. Лёссу же, видимо, по молодости, подобные вопросы не беспокоили. Она резко присела, и что-то сорвала у нас под ногами, чуть было не вызвав у меня приступа паники. Но мне удалось удержаться, а Черной дороге — удержать нас. Так что мы двинулись дальше под восторженный писк Лёссы, вслух восхищавшейся найденной "прелестью". Выход, знаменующий конец моего рискованного путешествия, постепенно приближался.

Иста

Высшее руководство экспедиционным корпусом, в числе которого, к своему некоторому удивлению, оказалась и я, занялось исцелением Лёссы. Так что Пьену пришлось, вместе с Кэрой и Арисой заниматься сбором трофеев, сортировкой пленных, организацией отдыха войск и подготовкой к маршу. Надо сказать, что дел там ожидалось... Гора. Я даже немного сочувствовала Пьену. Но ведь говорила ему: занимайся Магией Жизни!

Иримэ приподнялась на своем импровизированном ложе. При этом знаки, выведенные у нее на руках кровью неудачливого орка (бледно-зеленую тушу уже сволокли к остальным, и сейчас она, вместе с прочими горела в костре, а тот факт, что до того, как стать "бледно-зеленой" туша была вполне даже жива — и вовсе никого не должен волновать) казалось, подмигнули мне. Эльфийка огляделась, и разразилась длинной фразой на Высоком эльфийском. Большинство присутствующих в экстатическом восторге внимали дивной эльфийской песне, живописующей красоты природы. То, что красоты эти было ни разу не видно через стены шатра, где, собственно, и проходил ритуал — никого не смущало.

Увы, но в отличие от большинства, мы с Пьеном и пребывающем в глубоком трансе лордом фейри Кайларном уже начали изучать язык эльфов. Конечно, для того, чтобы сказать, что мы им овладели — тех нескольких недель довольно-таки отрывочных занятий было откровенно мало. Но и того, что удавалось понять — вполне хватало, чтобы уши у меня если не скрутились в трубочку, то несколько привяли. В выражениях леди Иримэ не стеснялась, живописуя неких неконкретизированных "их" в таких красках... В общем, этих личностей отнюдь не во всякую тюрьму пустили бы, резонно опасаясь насчет морального облика уже имеющихся постояльцев.

— Мам, прости, а? — эти простые слова заставили всех присутствующих застыть на месте.

Лёсса приподняла голову. В принципе, даже если поставить ту девушку, которую я сейчас наблюдаю, и ту, которая лежала там перед началом ритуала, то можно было предположить, что это — одна и та же девушка. Но с трудом, с трудом. Начать с того, что та, кого в свое время принес Лар из своего путешествия куда-то за пределы мира, была пепельной блондинкой, не пользовавшейся косметикой. Сейчас на меня смотрела брюнетка, чья кожа была болезненно-белой, как будто она вымазалась белилами, а губы и глаза были подведены черным.

— За что тебя прощать? — поинтересовалась Видящая.

— Ну... — Лёсса потупилась. — Мне стало любопытно, что я вижу... И я помянула Архитектора судеб. Вот варп и встряхнуло.

— И неслабо встряхнуло, — вздохнула леди Иримэ. — Черная нить чуть не оборвалась. Хорошо еще, что мы были уже у самого выхода. Так что нас этой встряской просто бросило в пентаграмму выходного портала.

К счастью, несмотря на то, что сознание леди Иримэ и леди Лёссы испытало серьезную встряску, их тела совершенно не пострадали. Так что оправились они быстро, и, свернув лагерь, мы двинулись вслед за остальной армией.

Пьен

Организовать марш настолько разнородной армии, как у нас получилась — тот еще цирковой номер. Начать с того, что люди, даже низших рангов из участвовавших в сражении — способны двигаться серьезно быстрее неторопливых големов. Вот только людям нужно делать привалы, людей нужно кормить, людям нужно устраиваться на ночлег... А големы неторопливо, но неостановимо шагают вперед, под руководством сменяющих друг друга погонщиков, часть из которых отсыпается в несомых такими же големами паланкинах, чтобы, когда придет время — сменить уставших. Впрочем, даже "бодрствующая смена" тоже же не бежит рядом с марширующими големами "на своих двоих".

А ведь требуется еще организовать головной дозор, фланговое охранение, согласовать общее движение с перемещением летающих бойцов, чья скорость несравнима со скоростью пехоты.

Да еще к точке рандеву километрах в двадцати отсюда, на границе доменов, спешат нанятые в Беленджере и склонившихся под руку лорда Кайларна кочевых племенах конные стрелки.

А есть еще обоз, который идет от того же Азира с осадным парком... Все-таки, осадные големы — это хорошо... Но подкрепить их еще почти десятком требушетов и батареей онагров — лишним при осаде крепости точно не будет. А еще с обозом идут отступники, чтобы бить сапы2, копать подкопы под стены, строить циркумвалационную3 и контрвалационную4 линии. Нет, конечно, этим могут заниматься и те же еретики и, тем более — големы. Но зачем, если отступники с навыком "строительство" — справятся лучше. А вот тяжелые и не требующие навыков работы действительно будут осуществлять големы.

Еще нужно отправить в Беленджер обоз с нашей долей трофеев с этой битвы... Хорошо еще, что сортировкой и разборками с интендантами д'Ин Амита занимается Кэра. Но вот охранение обоза, увы, на мне. И еще радует, что всех пленников, оптом, Владыка Кайларн отдал д'Ин Амиту, заявив, что ему недосуг "заниматься церебральной любовью еще и с этими зелеными". Правда, надо сказать, что пленных было не так уж много, а тех, которые доживут до следующего утра, если не растрачивать на них ценные сейчас запасы маны — еще меньше. Все-таки, как не крути, рубиться насмерть орки умеют. Так что в плен они попадают, по большей части — в бессознательном состоянии, изрубленными до состояния, когда непонятно, как эта масса переломанных костей и кровоточащего мяса еще и дышать умудряется.

И теперь, продумав порядок движения так, чтобы никто не вырывался вперед, и не оказывался позади, становясь удобной мишенью для рейдовых отрядов орков, чтобы обозы не остались без охраны, а летуны — не увлекались "свободной охотой", все это надо согласовать с командованием союзников, довести до командиров своих отрядов, проверить, правильно ли они все поняли, еще раз проверить, проконтролировать исполнение, поправить неизбежные косяки, довести "политику партии" до накосячивших, проверить, как поняли...

В общем, в первый раз за все время ученичества у Владыки Кайларна я пожалел, что стал развивать не медицинские способности в области магии Света и Жизни, а боевую магию Хаоса и способности к командованию отрядами.

Тем не менее, беспорядочная толпа на поле победоносной битвы, постепенно превращалась во что-то более-менее осмысленное. Воздушные отряды унеслись вперед, осматривать будущий маршрут. Дозоры — рассыпались по округе, чтобы не пропустить невзначай удар какой-нибудь собравшейся вместе и поймавшей Ва-а-агх! стаи орков. Сбор трофеев — организован и начат. Принципы дележа — согласованы. Причем, что интересно, от лорда д'Ин Амита выступала светлая эльфийка. Сам лорд спорить о трофеях — побрезговал... Или, учитывая, что темной эльфийки на переговорах тоже не присутствовало — нашел себе более интересное занятие. Но торговались Кэра и светленькая до полного остервенения... и, кажется, обе получали от процесса немалое удовольствие.

Все были при деле. Ну, а у меня образовалось немного относительно свободного времени... Так что нужно проведать наших колдунов-медиков, узнать, как там у них дела, и соблазнить Исту... забраться в выделенный нам шатер и поспать. А то когда еще это получится в следующий раз?

Гелдиира

Бой доставил мне несколько приятных минут. Хотя, надо сказать, что пребывание под ярким солнцем для меня все еще не слишком приятно. Так что куалнейс приказал организовать для меня шатер, специально зачарованный таким образом, что я могу видеть через его стены, но при этом чрезмерно яркий солнечный свет не режет глаза. А еще в шатре в меру прохладно, хотя и не холодно. Шатер, хоть и был невелик, но стоил столько, что можно было вполне прилично снарядить в поход старшую жрицу, пришедшую к матриарху Дома во всей своей естественной красоте... Подобная забота со стороны эрина была бы единственно возможной линией поведения... Хотя мужчины даже у Истинного народа славятся нехваткой инстинкта самосохранения, и многие эрин при Матриархах демонстрируют младшим жрицам совершенно неподобающее неуважение, о чем потом нередко жалели, когда младшая жрица спускалась на несколько ступеней ближе к Трону Матери Подземельной Тьмы. Но вот со стороны куалнейс подобное... не практиковалось. Впрочем, к отряду д'Ормуза столь... благожелательный подход не относился. Так что саргтлинги5 заботились о себе сами. Но, надо сказать, недовольства они не высказывали. В открытый бой "диверсионное подразделение" никто не посылал, так что все сражение они просидели в небольшой балке, укрывшись от палящего солнца заклятиями командира, и его лейтенантов, по совместительству — отрядных магов. Зато заплатили им как полагается. Впрочем, подозреваю, что при штурме Черной скалы картина несколько изменится. Вот там способность Истинного народа сливаться с тенями и проникать туда, где их присутствие наименее желательно, равно как и умение обращаться с зеленошкурыми полуживотными — очень пригодятся.

Впрочем, после сражения дело мне нашлось. В мой шатер затащили мелкую орку, пойманную одним из железных драконов в их рейдах против небольших отрядов орков, разбежавшихся по окрестностям. Д'Ин Амит предложил мне попрактиковаться на ней в некоторых областях искусства Истинного народа, позволяющих выживать во враждебном большинству разумных Подземью. В частности — в умении заставить зеленошкурых слышать голос Высших вместо голоса Крови, который они зовут Ва-а-а-гх!

Работа это неторопливая, требующая концентрации и спокойствия даже в лучших условиях. А уж в присутствии куалнейс, что внимательно присматривает, чтобы я не настроила его будущую постельную игрушку против него же...

Вообще-то, у орков, как и положено полуживотным, болевой порог очень высок. Так что пытать их, чтобы добиться нужного результата... можно, но нерационально. Особенно, если обработке подлежит крупная партия рабов... или же время на обработку ограничено. К тому же, сознание орка... оно постоянно "на грани", так что, немного переборщив с воздействием, можно получить ничего не соображающего берсерка... или же отключившуюся от реальности биомассу, полезную разве что в смысле скормить ящерам. Такое даже в жертву не принесешь — душа уходит после распада сознания. Но нет таких ловушек, из которых не могли бы выкрутиться Дети Тьмы.

Вообще-то, Жизнь — это не мое. Совсем не мое. Кроме необходимого минимума, каковой положен каждой жрице Матери Подземельной Тьмы, я и не развивала эту магию. Но даже этих обрывков достаточно, чтобы начать Ритуал. Тем более, что мне надо обрабатывать не толпу низших, а всего одну, пусть и шаманку...

Когда бесстрастные големы затащили шаманку в шатер, она пребывала без сознания. Судя по некоторой бледности зеленого цвета, затрудненному дыханию, и, — я оттянула веко, чтобы заглянуть в глаза, суженным зрачкам, самка орка находилась под действием одного из множества вариантов веществ, разрывающих связь сознания с реальным миром. А подергивающиеся бедра также намекали, что то, что она наблюдает вместо реальности — ей очень приятно и интересно. Увы, но столь интересное времяпрепровождение долго не затянется.

Я аккуратно срезала с тела шаманки одежду, и лишила ее всего, что хотя бы отдаленно напоминало амулеты. Одежду я вынесла и бросила в огонь. Допустить, чтобы на подвергаемой этому ритуалу осталась хотя бы нитка ее собственной одежды... Есть и менее болезненные способы самоубийства.

Запястья орки я примотала к ее же лодыжкам. Так ее подвижность будет крайне ограничена, и она ничем не сможет помешать подготавливаемому действу. Нет, вообще-то, изнасилование в него не входит. Даже для таких низких тварей, как мужчины, это было бы скотоложеством... Но вот ей ничто не мешает об этом подумать, а это усилит и укрепит действие ритуала. На голову орке я надела свои металлические четки. Затяни я их чуть потуже — и это была бы уже пытка. Но, как я уже говорила, в применении подобных методик к оркам приходится быть крайней осторожными. Зато Знаки Подемельной Тьмы, гравированные на ста восьми металлических бусинах, заставят держаться подальше от нас любых духов, кроме сильных и темных. А они, пребывая под властью Ллос6 — скорее помогут нам, чем помешают, даже будучи связаны с ней контрактом. После этого я уложила жертву на бок, и поднесла к ее носу открытый фиал с зельем Ясных мыслей. В большинстве случаев его в данном ритуале не используют из-за его дороговизны. Но если, как в нашем случае, требуется шедевр, а время ограниченно — экономить не приходится.

Пары зелья вымели из крови оркессы все компоненты, мешающие ясности мысли. Для проводимого ритуала важно, чтобы жертва оставалась в полном сознании и понимала: что с ней делают. Шаманка задергалась, усилием воли сдерживая рвотные позывы. Это вызвало одобрительный взгляд с моей стороны. Гордая и сильная. Это хорошо. Люблю ломать таких...

Убедившись, что меня слышат, я запела Воззвание к Матери. Пространство раздвинулось. Темные духи, свита Матери Подземельной Тьмы, готовы были схватиться за сладкую, источающую ужас и неверие душу, когда вступил куалнейс. Как я и подумала, он не захотел отдавать мне на потеху свою игрушку. Что ж. Посмотрим: достаточно ли Мать благоволит этому... мужчине, чтобы он мог пережить Призыв.

Голос эдайн звучал грубо и жестко, выламываясь из того изящного построения, что создала я, и в то же время странно с ним контрастируя. Призванные мной темные духи все-таки сошлись в схватке, когда орчанка дернулась, издала странный вопль и... умерла... в первый раз. Куал'нейс пел, впечатывая свои Знаки и свою Волю прямо в ткань реальности. Полуживотное колебалось возле Серой Грани, периодически уходя за нее, но, когда она возвращалась — вокруг нее все отчетливее стала проявляться героическая аура.

— Эрта Фэ! — бросил мой хозяин последние слова ритуала, который он перестроил согласно собственным представлениям о прекрасном... и который даже не разметал нас по нескольким близлежащим планам.

— Нелегкая работенка, — выдохнул куалнейс уже своим обычным голосом. Но я-то теперь помню, как стоял он в яростном пламени Ока Богини... и не сгорал в нем. — Не для каждодневного повторения. Но для такого трофея потратить то, что копил уже с месяц... надеюсь, оно того стоит.

Конфигурация одеяния моего куалнейс, теперь уже, очевидно — Главы Клана, осененного милостью Матери, намекала, что голое тело этой... скотинки не оставило его равнодушным. Ну что ж. При таком уровне благосклонности Матери любой имеет право на мелкие, безобидные странности. И, надо сказать, что среди того, что иногда демонстрируют Высокие, а тем более — Высшие жрицы, желание покрыть это... животное, — я бросила взгляд на бледно-зеленую кожу, медленно возвращающуюся к изначальному цвету, — не тянет даже на "легкую эксцентричность".

В этот момент я заметила, что веревки, которыми я связывала зеленокожую, куда-то пропали. Мои четки — не сжимают ее голову, а спокойно висят у меня на поясе. Зато на зеленой коже высокой груди как будто лежит ожерелье из нитей темного перламутра. Впрочем, попыток подняться орка не предпринимала.

— Ты — повержена, — произнес куал'нейс. — Я забрал твою душу. Я забрал имя, что было прежде. Ныне ритуал завершен. Я именую тебя. Восстань же, Шелест!

Эльгор

Я встал от столика с письменными принадлежностями. Поза, в которой надлежало пребывать, нанося священные линии тенгвар7 на лист, созданный магами из плоти мэллорна, добровольно пожертвованной ради процветания Леса, человеку показалась бы крайне неудобной. Да, именно "человеку". Применение уничижительных этнонимов вроде "эдайн", "недоживущий" и прочих — есть плохая привычка. Заставляет недооценивать противника, считать его заведомо ниже, слабее, глупее. Это могут себе позволить алир с низших ярусов Леса. Но уже для наследника старой Ветви такое — недопустимо, а те главы Домов, которые это допускают... Что ж. "Это хуже чем преступление — это ошибка". Чеканная формулировка, пусть и произнесена человеком. Все-таки Неумирающие принесли в наш мир множество интересных идей. Так что для меня, Ведущего Тихой руки, поддаваться высокомерию... не самый лучший способ самоубийства.

Пройдясь по комнате, я снова посмотрел на незаконченный проект Указа Вечного князя, который я должен представить не позднее, чем завтра. Сейчас нет времени предаваться обычной неторопливости долгоживущих.

Империя Света, захватив несколько пограничных доменов одной из западных Марок Вечного леса, временно остановилась. Слишком уже растянуты оказались линии коммуникаций. А во Фронтире и в захваченных доменах Марки — разгорелась партизанская война. Так что из трех обозов до действующей армии доходит один, да и то, при изрядном везении.

К сожалению, ожидать, что это продлиться долго — не приходится. Опираясь на захваченные во Фронтире замки, имперцы зачистят сопротивляющихся, отстроят занятые на границе форпосты — и снова двинутся вперед. Вплоть до того, что придется снимать часть войск, охраняющих Листву — и отправлять на помощь погибающей Марке. А этого, надо сказать, очень не хочется делать ни мне, ни Князю. В ситуации, когда Парящий Журавль уже откровенно индокринирован, и это очевидно всем, кроме тупорылых сущностей, заседающих в Совете, отправлять куда-то столичный гарнизон, хотя бы частично — значит нарываться на неприятности.

Я внимательно посмотрел на карту, и выругался про себя, вспомнив еще одну мудрость, принесенную Неумирающими: "у Вечного леса нет вечных друзей и вечных врагов — у него есть только вечные интересы". Предки Князя изрядно уклонились от этого пути, а сам он слишком погрузился в противостояние с Советом, чтобы отслеживать внешнюю ситуацию. И, в результате, когда правота Неумирающего оказалась очевидной, и наш главный и единственный союзник стал врагом — у нас нет никого, кого мы могли бы противопоставить ему. Вот если бы мы в свое время вообще отказались от участия в проклятом Очистительном походе! Но Совет тогда взял слишком большую власть, и показалось правильным отправить часть войск наиболее фанатичных Домов "нести Волю Матери". Проредили их, надо сказать, неслабо. Но вот необходимость спешно отзывать все доступные войска для противостояния Падшему Дому... Она-то и дала Империи повод к нынешней войне, которую, надо сказать, Лес пока что проигрывает.

Я вернулся к столику, и принялся заполнять проект Указа цифрами, которые получили мои помощники. Столько-то золотых за перехваченный караван, столько-то — за убитого имперца, в зависимости от ранга и уровня, столько-то — в качестве поддержки тем, кто сумеет захватить домены во Фронтире, через которые идет снабжение армии вторжения... Конечно, удержатся такие владетели недолго... Но даже это "недолго" — это время для сбора войск и подготовки к отражению вторжения.

Конечно, если бы предлагать не золото, а, скажем, артефакты — это привлечет больше Неумирающих. Но, увы. Артефакты имеют нехорошую привычку заканчиваться. А вот с золотом у Князя проблем, слава Матери, нет и не предвидется.

Я улыбнулся. Мало кто знает, что Вечный князь Алхаэрон также является и одним из гильдмастеров Ночной гильдии. И отстегивают ему долю отнюдь не только обитающие в Вечном лесу полурослики, которых родич крышует чуть ли не в открытую. Так что личная казна Князя, пусть и не бездонна, но ее состояние позволяет оплачивать наемников, как Неумирающих, так и обитателей этого мира в течение долгого времени. Переломить ход войны они, наверное, не смогут, хотя я бы и не стал спорить на деньги. Но вот задержать, ослабить врага, обеспечив Лесу преимущество к решающему сражению — они вполне способны.

Вспомнив о наемниках, я придвинул к себе письмо, доставленное от Анрэна. Все-таки его спасение было мудрым шагом со стороны Князя. Я провел рукой по конверту. Что-то там все-таки есть... Веточка растения? Интересно: что там? Очень интересно. Но действовать надлежит с должной методичностью. Так что я вернулся было к формулировкам Указа, когда меня отвлек стук в дверь.

— Войдите! — крикнул я.

Случайные эльфы здесь не ходят. Да и неслучайные, в общем-то, тоже. А если кто-то прошел стражу на входе, наполненную ловушками лестницу и Заклятый коридор... Значит — ему что-то очень нужно от Ведущего Тихой руки.

— Привет! — улыбнулся вошедший.

Я резво вскочил и с должным почтением поклонился. Троэвар формальных постов не занимал, он даже не был носителем крови какого-то из знатных Домов. Родился он во вполне себе простонародной (насколько этот термин вообще применим в Перворожденным) семье. Но вот было это... По слухам, которые сам Троэвар никогда не подтверждал... но и не опровергал, случилось это знаменательное событие еще в те времена, когда нерушимой твердыней стояли стены Древней столицы — Аскалхорна! Даже более того — говорят, что он дружил с одной из Матерей Тьмы еще в те времена, когда дроу еще не ушли в Подземье, ополчившись на Истинно Перворожденных.

— Видящая Эритаэ посоветовала мне заглянуть сегодня к тебе, — как должное принял мой поклон Древний. — Говорит, у тебя есть что-то для меня интересное... Упс! А ведь права девочка...

Манера Древнего называть мою прабабушку "девочкой" всегда несколько коробила... Но, поскольку сама Видящая Эритаэ ни разу ему не возразила — приходится помалкивать.

— Так... Что это тут у тебя? — Древний коснулся пальцем письма Анрэна.

— Донесение одного из агентов во Фронтире, — вздохнул я, понимая, что письмо придется показать. В конце концов, Древний оказал столько услуг Престолу, и настолько в контрах с Советом, что отталкивать его — глупость несусветная. Тем более, что за время очень долгой даже для эльфа жизни ему довелось собрать немало как магических секретов, так и тайн иного рода.

— Буковицы мне твои без интереса, — усмехнулся Троэвар. — А вот что там еще лежит... Давай, покажи, не жмись. Может, что интересное подскажу.

Ничего не оставалось, кроме как вскрыть пакет и высыпать его содержимое на стол. Там, кроме объемного письма, действительно была веточка меллорна с парой едва распустившихся листьев. Интересно: зачем это мне прислал Анрэн? Думает, я таких не могу набрать...

Атмосфера в моем кабинете как-то странно изменилась. Я оглянулся на Троэвара. Лицо Древнего чуть ли не посерело. Видимо, он увидел в присланной Анрэном веточке что-то, чего я разглядеть не смог.

— Древний? — я решился-таки потревожить гостя моего кабинета после нескольких минут молчания.

— Был неправ, — произнес он, приведя себя в порядок какими-то заклятьями, как бы не из Высших. — Теперь уже и "буковицы" — любопытны. Это где же твои агенты разжились ветвью Сумеречного меллорна? Живой ветьвью?

Пьен

Я запрокинул голову, разглядывая гребень стены. "Орки" и "архитектура" — понятия почти несовместимые. Но, увы, "орки" и "укрепления" — дело другое. Орки издавна были искусны в изготовлении всяческой смертоубийственной снаряги. Так что стены были выстроены весьма толково. Уроки в военной школе домена дали мне достаточно знаний, чтобы понимать, что вон те "уязвимые" части стены, при попытке из атаковать — приведут атакующего под огонь толково расположенных бойниц. И даже с учетом "зашкаливающих" талантов орочьих швырял — потери будут... зашкаливать.

Также сомнительной выглядела идея повторить фокус, стоивших местному варбоссу Серых холмов. Ворота столицы прикрывал не только полноценный барбакан, но и ров, на дне которого пылали негасимые огни, поддерживаемые привлеченными орочьими шаманами духами. Так что завалить ров будет непросто: фашины будут сгорать прежде, чем наполнят его. Да и погасить огонь, поддерживаемый духами этой стихии — та еще задача. То есть, подвести таран даже к воротам барбакана — проблема, решение которой будет стоить множества жизней. Не говоря уже о том, что даже падение предмостного укрепления даст не так много, как хотелось бы: барбакан полностью простреливается со стен и башен основной стены.

Я припомнил также и вид сверху на орочью крепость. Вид, надо сказать, был издалека. Слишком много сильных и опасных духов толклись над крепостью, чтобы рисковать, подлетая ближе. Так что пришлось использовать магию дальнего взора8. Тем не менее, основные приготовления орков к отражению атаки распознать удалось. Вихревые катапульты орков, конечно, уступают даже обычным онаграм, не говоря уже об осадных големах и требушетах... зато их в крепости — много. И они будут заваливать атакующих тысячами булыжников, достаточно опасных даже для железных и стальных големов... Не говоря уже о том, что часть из них будет обработана шаманами. А для контрбатарейной борьбы у орков имелись восемь требушетов, видимо, некогда стоявших на стенах Серых холмов, когда они еще были человеческим городом.

В качестве же цитадели Черной скалы выступала... черная скала поистине титанических размеров. По сравнению с ней расположенный на парящем острове замок Азир выглядел бы загородным домиком не слишком богатого аристократа. И наверняка скала эта просто изрыта ходами, набитыми как ловушками, так и защитниками, готовыми радостно встретить вторженцев.

Так что как мы будем штурмовать это укрепление — у меня пока что не было никаких мыслей. То есть — совсем.

Впрочем, пока что приказов на подготовку к штурму... или хотя бы планирование оного — еще не поступало. Еретики и отступники, вместе с големами возводили укрепления, которые помешают атаковать нас как силам собранным в Черной скале, так и их союзникам, оказавшимся за пределами кольца осады. Так же готовились возвести плотину, которая перекроет небольшую речушку, протекающую через город. Честно говоря, не думаю, что это что-то даст: наверняка в городе есть колодцы и запасы воды... Но, все-таки, сделать это следует. Таков неписанный этикет войны. Да и, глядишь, с падением уровня воды найдутся какие уязвимости в обороне города.

Я позволил себе отвлечься, вспоминая полевое сражение, закончившееся решительным разгромом орочьей армии. По его завершении предводители союзных армий погрузились в свои мистические изыскания... Причем, что интересно — оба сделали это почти одновременно. И если причину, сподвигшую на такой поступок Учителя я понимаю, то что могло заставить д'Ин Амита по результатам победоносного сражения полностью отключиться от всего сущего — я не могу себе даже представить. И это очень плохо. Ведь если я не представляю себе мотивацию союзника — как я могу предсказать его действия? А хуже всего — я не могу предсказать, в какой момент союзником он быть перестанет!

— Пьен! — вырвал меня из краткого погружения в воспоминания Учитель. — Какие есть идеи?

— Никаких, — вздохнул я. — Разве что осаждать, надеясь, что у противника кончатся золото и еда.

Глупость последнего предположения я осознавал просто болезненно. Еда у орков кончится очень нескоро. В конце концов, какой-то доход дает обладание замком и городом само по себе, а значит — варбосс сможет кормить своих бойцов (а заодно — и усиливать их), нанимая новичков и скармливая их "старослужащим".

Я стал осматривать окрестности, в не менее глупой надежде на то, что искомое решение все-таки окажет где-нибудь начертано огненным буквами... И с некоторым удивлением увидел, как огромные осадные големы раскладывают на площадке между укрепленными лагерями, нашим и волшебника, каменные плиты, на которых были вырезаны канавки в виде странных знаков. Символы эти выглядели уродливо и таинственно, сочетая в себе холод Подземельной Тьмы и ярость адского пламени. Восемь волшебников из армии д'Ин Амита, и Агнешка встали в ключевых точках получившегося узора и запели. Смысла выпеваемых слов я понять не мог, поскольку, судя по всему, сотворяемое заклятье относилось к школе Тьмы, к которой у меня нет никаких способностей. Но вот звучали они так... Чтобы хоть как-то справиться с воздействием, мне пришлось воспользоваться "принципом водоворота": я притянул к себе подошедшую Исту, и поцеловал ее, поддаваясь заклятью, и противостоя ему, ныряя в самую глубину, где бешеное движение Сил ослабевало, давая пловцу возможность выбраться из ловушки.

Когда я смог воспринимать реальность за пределами манящих губ Исты, и кое-как смог подавить желание овладеть ей прямо здесь, я увидел, как к рисунку големы подтащили пленного орка (судя по всему — из тех, кого захватили в битве с перехваченной армией Гхыртыкбургуза), и недрогнувшей железной рукой вскрыли ему горло. Кровь хлынула на камень, и сама собой собралась в канавку, образующую девятый знак.

— Учитель, — обратился я к Кайларну, точно так же отпустившему Иримэ, — а разве это, — я кивнул в сторону кучи бледно-зеленых тел, к которой только что добавилось еще одно, — не нарушит договор с Триумвиратом?

— Нет, — Учитель покачал головой. — В Нижнем мире я говорил с шаманом Триумвирата. Они — ур'гора — "лишенные оружия, лишенные чести". Их судьба Триумвират не интересует. Вот если бы это были ан'гора — "не взявшие оружие", то есть — дети, были бы проблемы. А так...

Жизни еще двух орков ушли на формирование внешнего и внутреннего контуров. И когда круги замкнулись, стремительно запекшаяся кровь вспыхнула багряным. И мне вновь пришлось обратиться за защитой к Исте. Тем органом, что ответственен за навигацию в Плане Хаоса9, а равно — и за предчувствие грядущих проблем, я ощутил, что счет за это мне еще предъявят... сегодня же ночью, в палатке.

Когда я снова смог более-менее связно рассуждать, то услышал голос Учителя:

— Ну, привет, "Неизбежное зло"!

Иримэ

Тварь, покинувшая пределы пентаграммы Призыва, рассмеялась, и изобразила приветственный поклон. Признаться, я не знаю: способны ли такие, как она — искренне радоваться, или только злорадствовать и насмехаться, наслаждаясь чужими страданиями, но мне показалось, что сейчас она — искренна. Хотя, разумеется, не следует упускать из виду возможность, что порождение Инферно научилось обманывать даже Видящих. Такие случаи в Хрониках Вечного леса зафиксированы.

— Привет и тебе, Провозвестник Архитектора Судеб, — рассмеялась адская тварь. — Или ты уже — Предвестник Перемен?

— Пока — нет, но я к этому стремлюсь, — отозвался Лар.

Кажется, демон пыталась вбить какой-то клин между мной и Ларом. Но я, разумеется, уже давно знаю об амбициях моего возлюбленного. И поддерживаю его на выбранном Пути. В конце концов, ни Повелитель Изменчивых ветров, ни Мать Лесов никогда не объявляли себя Едиными и Единственными. Так что одобрение Инженера времени я услышала в шепоте ветров, узрела в отражениях Лабиринта Десяти тысяч Будущих. А Мать, ответив в Грезе на мое моление, даровала мне Выбор. И я — Выбрала.

— Это хорошо, — усмехнулась Призванная. — Мне позволено отдохнуть с дороги? Или требуется немедленно идти на штурм?

— Штурм, да и то — мозговой, будет завтра, — ответил Лар. — А пока — можешь отдыхать. Мы же предполагали, что путь будет непростым.

— Ага, — весело кивнув, улыбнулась Призванная, поворачиваясь ко второму главному участнику происходящего. — А теперь ты. Динамит, лесбиян паршивый! Опять, смотрю, весь в делах, в заботах? Эльфиек уже не хватает — за оркесс принялся?

И вправду, рядом с волшебником стояла одетая в странный наряд орка. Для представительницы этого народа она была невысокой и хрупко-изящной... Но все равно почти на голову возвышалась над немаленьким д'Ин Амитом.

— И за гномочек — тоже, — усмехнулся волшебник.

— Так тебе же, вроде, лольки не нравились? — удивилась демонесса.

— А теперь вот — присмотрел. Там такая "лолька"... закачаешься! — отозвался д'Ин Амит, глаза которого как-то масляно заблестели.

— Может — и закачаюсь, — отозвалась его собеседница. — Но, тем не менее, сейчас мне нужен отдых.

— Полагаю, строить тебе отдельный лагерь — бессмысленно, — обозначил проблему волшебник, — а ставить одинокую палатку вне лагерей, даже между осадными линиями — опасно. Так что тебе придется выбирать: пойдешь ты ко мне в лагерь, или к Лару?

— К Лару, конечно, — такой ответ вызвал у меня, по меньшей мере — удивление. Все-таки, как я поняла из рассказов д'Ин Амита, Неумирающая, принявшая инфернальное воплощение, была его знакомой еще до Перехода в этот мир. Так почему — к нам?

— Не обижусь, конечно, — добро улыбнулся волшебник, оглядываясь на свой лагерь, где реяли черные знамена, с которых смотрящим на них грозила серебряная латная перчатка, сжатая в кулак и сопровождаемая странными изломанными линиями. Лар, когда я удивилась такому гербу, сказал, что это — "несколько стилизованное и условное изображение взрыва".

— Тогда — идем. Вашим магам тоже надо отдохнуть.

Разумеется, когда мы неторопливой походкой дошли до форума, рядом с преторием10 уже возвышалась еще одна палатка, которой ранее не было. Призванная нырнула туда, а потом — высунулась с радостной улыбкой.

— Кайларн, ты тут командующий, у тебя, наверное дел много: командовать там, или инспектировать кого... А нам, девушкам — надо пообщаться на темы, которые мужчинам не интересны.

— Пожалуй, ты права, — вздохнул Лар, старательно глядя куда-то за левое плечо демонессы. Усилия, которые он предпринимал для того, чтобы отвести взгляд от призывно колыхающихся округлостей, скрытых одеждой ровно настолько, чтобы дать пространство воображению, и ничуть не более — вызывали уважение. — Когда мои ребята пашут в поте лица, а орки себе спокойно отдыхают за стеной... Нехорошо это и неправильно. Надо обеспечить и им... развлечения.

Он с вопросом во взгляде посмотрел на меня, и я уверенно кивнула. Нам с Неизбежным злом действительно было о чем поговорить.

Палатка, разумеется, была не только поставлена, но и благоустроена. Так что демонесса устроилась на раскладном стульчике и кивнула мне на другой такой же. Хотя лагерь был наш, но палатка — становилась домом для Призванной, по меньшей мере, на время осады. При этом я — старше, но она — Неумирающая... В общем уточнять и сравнивать статусы с целью определить, кто кому должен предлагать сесть, можно было до самого Дня Гибели листвы11. Так что мы обе решили плюнуть на все тонкости и просто поговорить.

— Итак, спрашивай, — Призванная хитро улыбнулась.

— Почему — к нам? — задала я тот вопрос, с которого было удобнее всего подобраться к тому, который меня действительно интересовал.

— А чего я у Федьки... то есть — лорда-мага д'Ин Амита, не видела? — демонесса потянулась. При этом движение было таково, что мне пришлось обращаться к некоторым не слишком широко известным аспектам магии Жизни, чтобы иметь возможность продолжать разговор. Все-таки суккуба — есть суккуба, и общаться с ней — опасно не только для тела, но и для души. — К тому же, какое же я буду Неизбежное зло, если меня так легко избегнуть? Да и Видящая... Вон, Федя-то до сих пор плачется, что ему Видящие не дают. Вдруг у меня получится его опередить?

Мне пришлось еще раз провести гормональную коррекцию, а то у нее "получилось" бы прямо сразу. Но я все-таки смогла устоять и продолжать разговор... Во многом — благодаря тому, что мои способности подсказали мне о необходимости таких мер немного раньше, чем они реально понадобились.

— Может и получится, — кивнула я, вызвав уважительный взгляд демонессы. Кажется, она рассчитывала, что "получится" немедленно. Но мне еще кое-что надо уточнить. — Но сначала... В чем твой интерес? Владения твои, как я поняла — далеко, трофеев — не унесешь...

— Зато все демоны, начиная от рогатых — орков искренне ненавидят, — отозвалась Призванная. — Так что за уничтожение орочьего домена — может и чего-нибудь любопытного отвалиться.

— И все? — не поверила я.

— Не все, — покачала головой моя собеседница. — Но там... внутренние интриги Инферно... Объяснять их... Хотя, ладно. В общем, есть там, в аду три основные фракции: Инфильтраторы, Старейшины и Крестоносцы.

— Крестоносцы? — удивилась я. Про церковь родного мира Лар мне рассказывал, и что бы демоны пользовались символом креста... Сомнительно что-то.

— Да не в том смысле, — махнула рукой демонесса. — Просто погрешность перевода. Наверное, точнее будет "фанатики", или даже "зилоты"... Но устоялось — "Крестоносцы". Они желают завоевывать этот мир привычным образом: орды демонов, битва в долине Мегиддо, дождь огненный...

— И что мешает? — заинтересовалась я.

— Недостаточная пропускная способность порталов, — пояснила демонесса. — Невдомек этим... альтернативно одаренным, что как не бейся — а стену лбом не прошибешь. Тут задумано так при Творении, что у демонов просто не получится создать порталы достаточной мощи, чтобы перекрыть военные возможности местных жителей. В принципе не получится.

— А эти... Старейшины? — я решила продолжать расспросы, пока отвечают. Тем более, что в палатку заглянул культист с бутылью вина и тремя бокалами. Я разлила алую жидкость, и пригубила свой бокал.

— Старейшины считают, что полноценно завоевывать этот мир особого смысла нет, — демонесса тоже попробовала продукт виноградников Темного Храма, закупленный Ларом через Гильдию по знакомству. — Достаточно взять под контроль несколько ключевых постов — и можно получить все, что надо Инферно, а убытки и проблемы — оставить вам.

— Ну, а Инфильтраторы? — поинтересовалась я, продолжая прихлебывать терпкую жидкость, тревожно пахнущую горькой травой и, почему-то, дымом. Не то, чтобы я рассчитывала на ответ, но...

— Не-не-не... Инфильтраторы — на то и Инфильтраторы, чтобы об их идеях говорить не стоило, — покачала головой демонесса. Но главное — Крестоносцы считают инфильтраторов — трусами и слабаками, а Старейшин — еще и предателями. Ну и, соответственно, наоборот — Старейшины считают Крестоносцев дуболомами с единственной извилиной, да и та — явно вмятина от шлема. Так что если удастся втравить в затеваемую Федей и этим твоим, Кайларном авантюру силы одного из Крестоносцев, а потом их, совершенно нечаянно — потерять, то награда будет очень вкусной.

— Так ты — Инфильтратор? — уточнила я.

— Сама подумай, — суккуба постучала себя между небольшими изящными рожками, а потом — по столику, где стояла бутылка и полный бокал для Лара. — Если бы и "да" — я бы призналась? Я конечно, могу сказать, что скорее — Старейшина, но ты мне поверишь?

— Если объяснишь — почему, то почему бы и нет? — я пожала плечами. Все-таки я, какая-никакая, но Видящая, а соврать Видящей... достаточно сложно.

— Пока порталы не могут пропустить сущности уровня архигерцога, а тем более — Лорда, я — свободная владетельница, королева, или, как минимум, Великая княгиня, — вздохнула суккуба. — А если этот мир станет полноценной частью Инферно — тут же набегут... всякие. Считать, что я смогу отстоять свой статус, когда окажусь в разборках демонов, древних, как сама грязь... Подобная наивность... — она покачала головой. — Я, конечно, манией величия не страдаю, но наслаждаюсь, но берега-то надо видеть?

И она нежно провела пальцами руки по моей щеке. Понимая, что уже никакая коррекция не помогает, я буквально вылетела из палатки, сопровождаемая тихим демоническим хохотком.

Пьен

Подготовка к штурму шла полным ходом. Периодически совершались вылазки на передовые укрепления орков. Трупы погибших орков старались утащить в возможно большем числе, и аккуратно свежевали. Из шкур же магией Смерти и Хаоса составляли единое полотно, на котором чернилами сложного состава (ритуал их создания я наблюдал, но, опять-таки, понял в нем очень мало из-за слабых познаний в темной магии... а ведь говорил Учитель: "даже если у тебя нет способностей к какой-то школе магии — это не значит, что можешь в ней не разбираться: хотя бы основы знать надо") чертили что-то уже совершенно умопомрачающе сложное. Кстати, в чернила на этапе изготовления следовало добавлять "кровь демона, отданную добровольно". К счастью, с этим компонентом проблем не было. Лучше было только с "кровью орков, взятой насильно". А кровь демона... Неумирающая суккуба, представившаяся как Огневка, периодически восходила на расписанные колдовским узором каменные плиты, их обильно поливали кровью (тут никаких особенных требований не было... но раз уж есть орочья — то зачем ее экономить?), и девушка пропадала. Возвращалась она частенько — израненная, один раз — вообще еле вытащили... Но культисты, феечки и маги Жизни — бдели, так что отправиться в дальнее странствие на "экспрессе смерти", как это назвал Учитель, ей не удалось.

Признаться, я не понимал: зачем так над собой издеваться, и подошел к ней с этим вопросом.

Огневка мило мне улыбнулась (так, мило, что у меня чуть штаны не порвались, и только прием, показанных Учителем, с концентрацией сознания на чем-то отвлеченном спас меня от позора... а то, что предметом для отвлечения внимания был воображаемый образ обнаженной Исты — это и вовсе никому не должно быть интересно), и сказала, что такова воля ее покровителя — демонического лорда Рабастана. И что каждый ее нырок — это не просто так, а щедро оплачиваемая миссия. Причем миссия эта имела смысл не только для демонического покровителя, но и для нас.

Не дремала и разведка. Через Гильдию наемников удалось набрать несколько отрядов, специализировавшихся на тайном проникновении. Они несли потери, но постепенно карта внутренних укреплений Черной скалы начала прорисовываться. Так что к слабым местам укреплений аккуратно били тихие сапы, возводили бастионные батареи, которые позволят нашим осадным машинам и их расчетам терпеть меньший урон от огня осажденных, собирались гуляй-города и осадные башни. Впрочем, последнее, на мой взгляд, даже несколько чересчур демонстративно.

Надо сказать, что дороги, по которым все это добро покатится к стенам орочьей крепости, равняли... наемники. И они несли потери, но это, по-моему, никого особо не волновало. Даже самих наемников, как это не покажется странным. Но, надо сказать, платили им щедро, не забывая выделять долю погибшим, которая отправится их семьям. Так что желающие наняться под лазурную орифламму Учителя, равно как и под черное знамя волшебника д'Ин Амита — не переводились. Впрочем, огненная плеть Огневки тоже не оставалась без внимания Гильдии. Так что "дешевые войска для очевидно опасных миссий" у осаждающих не переводились. Правда, затраты на осаду были таковы, что я не уверен, что победа их окупит... Впрочем, "мир без ваиводы Гхыртыкбургуза" — будет однозначно лучше. Так что основная задача войны: "достигнуть лучшего мира, чем был до нее" — будет выполнена.

Земля под ногами тяжело вздрогнула. Это орки в очередной раз попытались накрыть строящийся бастион. Промахнулись, правда, немного (все-то полсотни метров недолет и столько же в сторону), но угрозу они обозначили... Да и осколками тяжеленной каменюки, попади он не в относительно мягкую землю, а в находящийся чуть ближе валун — могло кого и задеть. В общем, расслабляться явно не стоит. Правда, наблюдательная вышка, на которой я в данный момент предаюсь редкому мгновению безделья и неги, находится однозначно за пределами досягаемости метательных орудий, даже значительно более мощных, чем те, которые имеются в распоряжении орков по докладам нашей разведки. А требушет, особенно — мощный и дальнобойный, — вещь такая... ее просто так не замаскируешь. Но все равно...

Тонкая ладошка коснулась моей щеки. Все-таки — я чрезмерно расслабился. Хорошо еще, что это — Иста. А если бы была Огневка? Как бы я перед своей девушкой оправдывался? Правда, надо сказать, что время от времени Учитель удаляется в палатку не только с Иримэ, но и союзную демонессу с собой увлекают... да и заглушающий барьер магии воздуха, выставляемый Огневкой, намекает, что либо они там высокую стратегию обсуждают, о которой прочим (включая союзного волшебника) знать не следует... либо же... Но о таком я даже думать не хочу — щеки загораются, и Иста сразу догадывается, что я подумал о чем-то неподобающем.

д'Ормуз

Для нас, наемников, обустроили отдельный укрепленный лагерь, расположенный чуть в стороне от лагерей основных сил, штурмующих Черную скалу.

С одной стороны это выглядело даже некоторой глупостью: самим выделять для потенциально ненадежных сил укрепление среди своих осадных линий. Но, это если думать штампами. А если как следует оглядеться, то окажется, что две укрепленные батареи, что сейчас ведут неторопливый обстрел внешней стены вражеской крепости, заодно — засыпая обломками камней огненный ров, расположены так, чтобы при нужде перенести огонь на наш лагерь — совсем нетрудно. Да и силы "вспомогательных войск"... Нет, есть конечно и элитные отряды, вроде моего, или того же некроманта с поднятыми им призраками... Вот только элита эта — очень уж узко специализированная: "проникновение, шпионаж и диверсии". Прямого боя мы просто не выдержим. А остальные... Таскать круглое, катать квадратное, копать от забора и до заката — вот предел их "обширных" возможностей. В случае бунта призывы Одержимых Хаосом и пламя железных драконов разнесут эту "армию" в пыль, в прах, в каленый пепел.

Проходя мимо кое-как установленных палаток одного из таких, с позволения сказать "вольных отрядов", я услышал заинтересовавший меня разговор.

— ...сволочи они... "Высокородные", — это слово прозвучало как ругательством. — Хоть демоны, хоть люди, да хоть бы и жуки эти, Светом проклятые... — молодой "солдатик" настороженно оглянулся, но, не увидев меня, скрытого за палаткой, приосанился и гордо обозрел собравшихся: "бойцов" того же отряда. — Все равно простому народу на шею влезли, и кровь пьют!

Потрепанный ветеран в легкой броне, несущей значки того же отряда, искренне расхохотался, чуть было не захлебнувшись в пиве, которое только что отхлебнул из большой кружки. Надо отметить, что "молодому" пива, естественно, не досталось, что, по моим прикидкам и было основной причиной революционных взглядов.

— Ты... — оно еще и обиделось! — Ты это чего? Не видишь, что ли? Нас ведь в самые опасные места суют! А сами... — молодой плюнул в сторону одного из основных лагерей, — закрылись за стенами, и сидят там...

— И что? — фыркнул ветеран, сделав очередной глоток, что вызвало новый недовольный взгляд молодого. — Ты серьезно думаешь, что такие деньжищи нам платят за то, чтобы ты, такой красивый, маршировал, едва держась за древко? Ха! Мы — наемники. И нас, конечно же, суют туда, куда свои войска пихать жалко. Так было, есть и будет! Хочешь прожить подольше — откладывай копье, иди сей гречку!

Ну, насчет "копья" ветеран погорячился. Все-таки под командованием магов эти "войска" больше сражались лопатами... Но в основном — был прав. В сущности, к нам относится все то же...

— Молодой... — бросил подошедший лейтенант отряда. — Кровь — горячая. Жизни — не знает. Всыпать бы горячих на конюшне. Для вразумления. Так ведь и конюшни — нет!

— Да что хорошего в этом найме?! — молодой поежился. Видимо, ему уже за бунтарские настроения прилетало.

— Ты еще спрашиваешь?! — ветераны, к которым присоединился и лейтенант, дружно фыркнули. — Вот смотри: лагерь у нас есть, не в чистом поле стоим, ожидая, когда орки на нас попрут, а за двумя рядами стен: вал, ров, частокол — все как положено. Ты его строил? Нет. Наниматель своими силами, за свой счет. За едой сами по округе бегаем? Рискуя нарваться на шальных зеленых? Нет. Наниматели обозы гонят. Деньгу — не зажимают. Рассчитываются полностью и вовремя. Живым платят и мертвым. Не скупясь, звонкой монетой. А то нынче взяли моду: звоном будущих трофеев рассчитываться! Или еще того не легче — расписками. Дескать, "победим в кампании, трофеи продам — расплачусь". Нет, выживет — гильдия с него выбьет, да еще и с лихвой. А ну, как нет? Так что хороший найм, — лейтенант плюнул на утоптанную землю. — Очень хороший!

— А... — молодой хотел что-нибудь сказать, но явно не находил аргументов. — А... — он оглянулся, и лицо его озарилось идеей. — А эти, "сартиры"? Ведь чистое наказание. Рыть их, а потом — закапывать! Блажь господская!

— О! — теперь уже и лицо лейтенанта озарилось радостью. — Вот и нашелся доброволец: на завтра как раз придется очередной ровик закапывать. Ты и пойдешь. Чтобы осознал, что если бы не эти "сартиры" — у нас бы весь лагерь так пах! Да еще и пройти было бы нельзя, в "мину" не наступив.

Я отошел незамеченным и удалился по своим делам. Все-таки, что бы не говорил жрицы, а у эдайн есть мозги, и пользоваться ими они вполне способны научиться... годам так к сорока. А жили бы подольше — глядишь, и вовсе Матери Тьме поклонились бы...

Пьен

Как всегда, вечером Учитель устраивал небольшую "проповедь". На форуме перед преторием, Учитель, как всегда уселся в кругу учеников и последователей... А что кто-то из этих последователей активировал заклятье "Голос Шепчущих вершин", позволяющее сказанному быть услышанным по всей охваченной заклятьем территории, так это и вовсе — мелочи. А то, что на форум собиралась если не вся армия, то около того — и того незначительней... В последние дни вообще стали и из наемничьего лагеря подгребать, и от д'Ин Амита... Впрочем, и наши к волшебнику тоже забредали: со знакомыми пообщаться, о заклятьях и ритуалах каких хитрых потолковать, ну и пошпионить маленько — не без того. Да ведь и не все, кто сейчас "проповедь" слушают — из религиозных соображений сюда пришли. Кому-то — совершенно другое интересно... Так что пусть слушают. Чего не надо — не увидят и не услышат. А вот Волю Изменяющего пути — вполне могут услышать, проникнуть Его великие замыслы... и принять их как свои.

Учитель обычно рассказывал о деяниях как самого нашего принципала, так и его Высших. О странствиях Аэкольда Хельбраса ради блага для всех, и его схватке с самим собой12, о походе Одноглазого Магнуса против Волков, замысливших "пронести пламя войны по всей Галактике"13, о демоне и князе демонов Саториэле, полюбившем смертную колдунью, и забравшем ее с собой в Эмпирии14...

Не скрывал Учитель и темных сторон Учения. Он спокойно рассказывал о Шепоте Тьмы, Кузнеце Преисподней, Тысячеликом принце, потоками крови и горами тел стремившемся обрушить великую Империю, просто чтобы посмотреть "а что будет, когда она рухнет", о бездушном инквизиторе Баринове, о культах Кориона 9, от действий которых "вопль приносимых жертв был слышен даже на орбите"15.

Признаться, я совсем не понял, что такое "орбита": мне сложно представить, чтобы земля, по которой мы все ходим, была огромным шаром, "плывущим в пустоте". Правда, Учитель говорил, что это верно для того мира, откуда приходят Неумирающие. Для мира же этого, с его "неустоявшейся физикой" — данное утверждение вполне может оказаться ложным. И мир вполне может оказаться бутылкой Кляйна, или еще какой сложной многомерной поверхностью, не обязательно — замкнутой или же конечной.

Я отвлекся от очередного рассказа Учителя, размышляя о вещах абстрактных, и, по правде говоря, не слишком полезных. Но Учитель никогда не ругал нас за это, говоря, что привычка думать, пусть и о чем-то отвлеченном — полезна и "развивает мозги". Но, все-таки, стоит и прислушаться к тому, что говорит Учитель — он частенько говорит очень интересные вещи...

— ...и тогда Архитектор Судеб разбил Хрустальный посох, отказываясь от власти над мирозданием, потому что его амбиции были (и остаются) превыше власти над миром! Осколки же Великого Артефакта разлетелись по мирам, давая смертным доступ к силам Богов, даруя способности соприкоснуться с безграничной силой варпа, позволяя обратиться к колдовству.

— Но как это может быть? — удивилась Иста. — "Амбиции большие, чем "править всем мирозданием"?

— И я тоже этого не знаю, — усмехнулся Учитель. — Но представлять непредставимое, творить невозможное и испытывать амбиции, большие, чем дано хотя бы осознать другим — это путь Изменяющего пути!

Варка

Проклятые людишки! Кой гхыр они вообще такое творят? Ведь привели их в этот мир, чтобы было кого стукать! Но так уж... Из всей армии, выступившей в поход из Черной скалы во владения людишек — осталось только несколько отрядов, не больше. Остальные — полегли на том проклятом поле. И теперь мерзкие людишки осаждают наш дом!

Бу-бух! Очередной камень ударил в стену. Не то, чтобы это было опасно: стены крепки, и могут долго не поддаваться подобным усилиям. Но вот то, что мы, сильные орки, вынуждены терпеть этот обстрел, не имея возможности толком ответить — бесит!

— Ар-ра! — снаги рвут канаты вихревой катапульты, и камень улетает в ответ... Но уже поздно. Осадный голем уже успел уйти с того места, откуда он швырял свой камень, так что ответ — промах.

Я подняла голову, чтобы полюбоваться звездами. Ночная тьма всегда приносила спокойствие и победы оркам. Ведь мы в ночи видим намного дальше и лучше людишек... Но мерзкие чудилы вывернулись и тут. Они заплатили дроу, этим отвратительным порождениям подгорной тьмы... И он теперь каждую ночь проникают в замок и убивают... Не сказать, чтобы потери двух-трех снаг за ночь была такой уж тяжелой... Но беспокойство эти набеги причиняли. И, главное, потери, односторонние, когда врага не удавалось поймать и настукать — роняли и без того не слишком высокий моральный дух!

Проклятье! Мы уже не можем слиться в священном безумии Ва-а-агх! То есть, кричать мы все еще можем... Но ярость уже не наполняет нас силой Великих Зиленых, из Волей и Властью, что всегда помогали нам.

На мгновение мне стало жаль, что тогда, на том проклятом поле, я возглавляла отряд, который должен был ударить по центру после того, как фланговый отряд уничтожит их "слабо" прикрытое командование. Но слабость прикрытия — оказалась ловушкой, а все, кто находились вокруг ваиводы — были буквально размазаны градом огромных камней, запущенных осадными големами.

Тогда я собрала вокруг себя последних выживших волчьих всадников, сняла с командования и увлекла за собой десяток черных орков и вывела почти всех оставшихся чудил... Проклятые предатели! Они посмели заявить, что "ваивода утратил дух "Ва-а-агх!", утратил благословение Бальших Зиленых", и что они уходят на восток, в земли, где правят истинные Вожди Орды — Триумвират.

Большинство мне все-таки удалось наставить на путь истинный обычными для Избранного Народа способами16. Но проклятый Маухур, чудила из чудил, сумел сбежать, прикрывшись каким-то странным духом, что не дал варгам почуять бегущего шамана, не дал нам его увидеть, услышать его поступь... Тьфу! Чудесилы — мерзость! Жаль, что без них никак не справиться с гадскими колдунами мягкокожих, будь то кругло— или же остроухие! Увы, но достижение оказалось... кратковременным. По дороге к Черной скале чудилы, пользуясь тем, что черных в отряде оказалось слишком мало, отводили глаза охранникам, когда я не могла поддерживать их бдительность, и продолжали разбегаться, несмотря даже на угрозу децимации! Так что до столицы дошли лишь несколько шаманов... и, боюсь, не самые лучшие.

Очередной камень, то ли неточно нацеленный, то ли — подчиняющийся дьявольскому замыслу колдунов, своротил один из зубцов стены, и вместе с ним рухнул во внутренний двор. Осколками камня посекло как дозорных снаг, патрулировавших боевую галерею, так и обслугу одной из вихревых катапульт, готовящихся ответить врагу.

Снизу раздался характерный вой черного орка. Вот только звучали в нем, наряду с яростью и ненавистью к врагу, совершенно недостойные истинного орка боль и отчаяние.

Я бросила взгляд на кричавшего. Гхыр штокс! Осколками Неургу разворотило грудь и перебило руку. Причем очень нехорошо перебило: рука висела буквально на лохмотьях кожи и могла оторваться в любую секунду. Даже в лучшие времена подобная рана могла привести орка в "отряд бесполезных", которые бросались на врага, в надежде причинить ему хоть какой-то ущерб перед неизбежной гибелью. Сейчас же, когда практически все чудилы заняты только тем, чтобы поддерживать оборону замка от злых летунов, приведенных колдунами, шансы на то, что он останется воином — нет и вовсе.

Зло сплюнув на утоптанную до каменной твердости землю, я двинулась дальше. Теперь мой путь лежал в сторону внутренних укреплений. И выбрать можно было один из двух вариантов: длинный, широкий, хорошо просматриваемый (и простреливаемый катапультами со внутренней стены) проход, неизбежно приводящий атакующих в неочевидную ловушку, где давно, еще при очередной перестройке внутренних укреплений, были скованы и заточены два очень сильных, но и очень злобных духа, которые за время заточения явно добрее не стали... И узкий, извилистый проулок, в котором несколько снаг могли бы задержать паладина людишек!

Разумеется, тащится в обход по "удобному" проходу мне было лень... Да и шляться туда-сюда, где какую-то хрень сотворили проклятые чудилы — было как-то стремно. Орку зазорно испытывать страх... Но... Вдруг заточенные духи сумеют освободиться? Врагов из плоти и крови я не боюсь... Да даже и металл вражеских големов не заставит меня испытать раздражающей слабости. Даже железного дракона я кинусь крушить... Но что делать с врагом, которого не можешь не только ударить, но даже и заметить? Я вспомнила "Парад духов", который колдуны обрушили на нас возле Горных клыков... Чудилы — отбились, но впечатлений хватило всем.

Погруженная в свои размышления, я даже не заметила, как свернула на привычный путь. Одна из теней слева от меня странно шевельнулась. Я рванула из ножен Грызущую — мой верный ятаган и открыла рот, чтобы боевой клич разбудил ублюдков-снаг, в очередной раз проспавших врага... Как вдруг что-то кольнуло в шею под затылком. Мои колени подогнулись, и последнее, что я увидела — была быстро несущаяся навстречу моему лицу земля.

д'Ормуз

Задача на эту ночь оказалась не столь простой, как раньше, но и не намного сложнее. Пронести в крепость орков полотнище с расписанном на нем колдовским узором, раскатать, и окропить кровью, прирезав одного-двух орков, желательно — черных.

Нет, конечно, в прямом бою черный орк размажет как бы не весь наш отряд даже в одиночестве... Ну так мы и не собираемся с ним сражаться. Мы идем убивать, а это — совсем другой процесс, всей прелести которого мало кто способен оценить за пределами Подземья. Разумеется, специалисты есть и среди недоживущих. Но вот искренне наслаждаться происходящим, превращая мастерство — в Искусство, им не дано. Ну да и ладно. Не всем же быть такими, как Истинные, укрывшиеся в Подземельной Тьме по воле ее Матери?

Проникновение, как и в прошлые разы, было несложным. "В таком длинном заборе не может не найтись хотя бы одной дырки". Это точно. А уж орки, с их отношением к караульной службе в частности и дисциплине вообще... Опять-таки, те орки, чей дом — Подземье, и которых мои сородичи регулярно навещают — поколения через три-четыре набирают необходимый опыт и навыки. Но это там, на Родине. А здесь... Халява. Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь... Нет, конечно, ключевые места, вроде донжона, или привратных башен с механизмами подъема ворот охранялись так, что туда сунуться — идея, близкая к самоубийству. Но вот остальные посты... Когда мимо проходил кто-то из черных — они старательно делали вид, что бдили... И то — скорее именно что "делали вид". Но стоило черному (или черной) удалиться, как на свет появлялись фляги с выпивкой такого качества, что одной такой можно насмерть отравить не слишком большую людскую деревеньку. Да и дурманное курево не оставалось без внимания. А ведь сказано же: "устав караульной службы — это такая книга, в которой каждая запятая вписана кровью умников, пробовавших по-своему". Но орки — они такие... орки, что на оный устав, недвусмысленно запрещающий на посту напиваться, курить и, тем более — спать, они возлагали... большой и тяжелый. Так что проникнуть внутрь для моего отряда не составляло никакого труда17. Сложнее было пересечь "пояс безопасности" — участок от стены до городских строений, просматривающийся (и простреливающийся) с любой из башен. Но, поразмыслив как следует, мы решили пойти простейшим путем: просто залили небольшой участок пояса непроглядной тьмой. В людских городах пояс безопасности освещается факелами, а то и световыми артефактами, и на этом фоне наш "переход" был бы виден как огненный феникс в темноте Подземья. Но орки больше полагаются на свое ночное зрение, а потому — на иллюминацию поскупились, что и сыграло с ними злую шутку. Мой Говорящий-с-Тьмой бросил в получившееся облако какой-то порошок, вполголоса помянув сторожевых духов, их замысловатую родословную и неоднозначные взаимоотношения с ангелами. Ничего нового и необычного я не услышал, но, надо сказать, конструкция была подобрана со вкусом.

Пояс каменных строений, следующий за поясом безопасности, проектировал явно кто-то умный и хорошо разбирающийся в деле. Небольшие толстостенные дома хорошо сохраняли тепло зимой и прохладу ночью. Узкие окна-бойницы и толстые двери превращали каждый дом в небольшую крепость. Да и расположены они были таким образом, что в узких проходах можно было отбиваться от намного превосходящих сил, а конница людей — неизбежно потеряет разгон и большую часть своего боевого потенциала. Да и та же гидра если и пройдет — то разве что по самым широким проходам. В общем, как я и говорил, спроектировано и построены все было по уму. Но использовалось... Орки! И этим все сказано. В каменных домах жили только наименее уважаемые обитатели крепости. Более серьезные орки — пользовались правом разбить шатер на внутренней площади. А остальные... Не меньше трех раз мне с трудом удавалось увернуться от горшка с нечистотами, выплеснутого прямо из окна. Так что запах тут стоял такой, что глаза резало. Да и труп с проломленной башкой, результат дружеского общения за кружкой эйло — явление отнюдь не редкое, и варбоссы с ним обычно даже не борются за полной бесполезностью данного занятия. Впрочем, такой же труп, образовавшийся на собрании высшей знати (если этот термин вообще применим к оркам), потребляющей куда более... серьезные напитки — тоже никого особо не удивляет.

Захват зеленого, вышедшего в ночную прохладу не то облегчиться, не то — найти себе грелку на все тело, был задачей простой и не требующей особого напряжения. Но за попавшую на колдовской узор кровь орочьего шамана, или черного орка мне обещали немалую премию. И не деньгами — свитками магии Тьмы четвертого круга, к овладению которым я упорно подбирался, и занятиями с наставником, оным четвертым кругом овладевшим. Ради такого приза стоило постараться. Так что мы быстренько пробежались по участку, который решили сделать своими охотничьими владениями, проверяя: не изменились ли расположение секретов и маршруты патрулей? (Нет, не изменились. Уже третью ночь, кстати... Орки!) И устроились наблюдать за тем черным, кто неизбежно должен будет совершать обход постов. А то, орк, как известно, птица гордая: не пнешь — не полетит. А пинки охамевшей страже может раздавать либо варбосс, либо кто-то из черных.

Ночной беспокоящий обстрел не прекращался. Но с нами был согласован график, так что мы практически не рисковали попасть под "дружеский огонь", как это именуют Неумирающие... Хотя при чем тут огонь, когда речь идет он о камнях, запускаемых осадными големами?

А вот и появилась намеченная жертва! Крупная черная оркесса обошла дозоры на стене, раздав нерадивым вразумляющих пинков (действовало только пока проверяющая была в зоне видимости), и свернула в оборонительный лабиринт, очевидно — намереваясь проверить, как несут стражу секреты и патрули...

Белгосс, наш разведчик несколько демонстративно шевельнулся в нише, где он прятался. И черная немедленно подтвердила поговорку насчет гордости орков. Вместо того, чтобы заорать, поднимая тревогу, как это полагается часовому, или же разводящему, она двинулась сама проверять: что это там непонятное шевельнулась. При этом она неосмотрительно повернулась спиной ко мне, и полая спица с составом, способным на месте вырубить даже дракона (если, конечно, суметь воткнуть эту самую спицу в пятнышко, не больше золотой монеты у него под затылком) вошла точно куда надо. И четверо дроу дружно похватавшись за руки и ноги, понесли будущую жертву к месту жертвоприношения.

Иримэ

Признаться, моя способность к предвидению дала сбой. Или я неправильно поняла являвшиеся ко мне видения, что, в общем-то, является одной из наиболее распространенных ошибок Видящих. И, увы, набор опыта от этих ошибок не гарантирует — скорее, для опытных Видящих они более характерны, чем для начинающих. Ведь опытная Видящая — она повидала мир во множестве вариантов его развития, знает, что в мире может случиться, а что не может... Тогда как для трактовки Видения нужно отрешиться от той смыслообразующей призмы, что сопровождает любого, сколько-нибудь достойного называться "разумным", вернуться к состоянию младенца, ничего не знающего о мире, и выстроить понимание на этой отсутствующей основе. "Шунья", "пустота", как называют это Пришедшие-Извне, которых чаще называют "Неумирающими". И достигнуть этого состояния могут немногие, а уж пребывать в нем регулярно, даже на время просмотра Видений... Единицы из Величайших. Прочие же привносят в Видимое — искажения своего опыта, своих знаний, и, увы, своих заблуждений. Вот также ошиблась и я. Узрев в видениях сначала — Прорыв Инферно, а потом — атаку железных драконов, крикунов и Одержимых на барбакан и прикрытые им ворота, я решила, что Прорыв — будет лишь мелкой диверсией, позволяющей отвлечь шаманов и распугать или изгнать защищающих крепость духов... Ага. "Три раза", как временами говорит мой возлюбленный.

На этой мысли я тяжело вздохнула, и недовольно покосилась на стоящую рядом Огневку. Неизбежное Зло и в самом деле оказалось неизбежным. Сначала суккуба соблазнила меня. Причем как ей это удалось — я до сих пор не понимаю, но однажды утром я просто проснулась в ее объятиях с отчетливыми воспоминаниями о весьма... замысловато проведенной ночи. Что характерно, Увидеть этот момент я смогла только тогда, когда любые мои попытки увернуться уже не давали никаких результатов.

А на следующее утро мы уже выбирались из преториума втроем. Причем, когда мы туда забирались, последовательность аргументов, приведенных Огневкой, представлялась мне идеально логичной и правильной. Сейчас же, в ясном сознании, я осознаю, что это была малосвязанная бессмысленная чушь... но не могу отвязаться от мысли, что "в целом" она была права, и вывод из всей этой чуши — вполне адекватен действительности. Более того, в смутных, неразборчивых видениях (как и полагается видениям на большую глубину) начали мелькать сцены того, как я сама затаскиваю в нашу постель ту игрушку-эдайн, с которой любит забавляться Лар... и которую он оставил в Азире, несмотря на просьбы взять ее с собой.

Я встряхнула головой, выбираясь из липкой паутины несоответствующих моменту видений, и вернулась к размышлениям об ошибках в этих самых видений интерпретации...

— Молодец, Огневка. Ты хорошо их раздраконила! — кивнул Лар леди суккубе. Та усмехнулась.

Стоило огню, хладному железу и пролитой крови надломиться ткань реальности, забрав жизни орков, плененных дроу, как с Той Стороны в наш мир демоны хлынули сплошной волной. Какая там "диверсия"? Полноценное вторжение. Конечно, долго этой прорехи в ткани мира не просуществовать. Реальность относительно быстро затянет дыру, закрыв проход. Но пока что демоны рвались сплошной волной, и, судя по реву и слитному кличу "Ва-а-агх!" уже схлестнулись с орками.

Я погрузилась в собственную Силу, стараясь вычленить момент, когда духи, призванные шаманами для защиты столицы от атак с воздуха, получат свободу, а катапульты — лишатся расчетов. Швырялы в этом смысле особенной опасности не представляли, и достаточно держаться выше, чем они способны зашвырнуть довольно-таки тяжелое "кидало".

Паутину взаимосвязанных и взаимозависимых вариантов будущего сложно описать в терминах, которые способна адекватно воспринять даже другая Видящая. Лар называет это "Лабиринтом Зеркал", или же "Лабиринтом Десяти тысяч будущих". Но, не учитывая даже тот мелкий факт, что при попытке рассмотреть будущее хотя бы на час и так, как это делает Видящая, то вариантов будущего там явно больше десяти тысяч, да и "зеркала" — аллегория более чем условная. Впрочем, на том уровне абстракции, который необходим для соприкосновения с Лабиринтом Десяти тысяч будущих, восприятие реальности — вещь сугубо индивидуальная, что и порождает основные сложности при обучении Видящих и пророков.

Нити судьбы хаотично смещались, изменяя сами себя и друг друга. И почти неожиданно они сошлись в одной точке, где вероятность вариантов, в которых барбакан и остальные привратные укрепления могли оказать хоть какое-то сопротивление, стала исчезающе мала. И я кивнула Лару, а он уже, вместе д'Ин Амитом отдали приказ на взлет.

Железные драконы рванулись к утратившему защиту духов барбакану. Не встречая сопротивления (десяток-другой взлетевших навстречу грубых метательных топоров — не считаем, это даже не смешно), они залили верхние, открытые боевые площадки и галереи напалмом. Нижние, крытые галереи, конечно, пострадали гораздо слабее. Но жидкое пламя, неторопливо стекая вниз, закрыло бойницы стеной жара, заставив орков отшатнуться внутри. Так что десант оборотней, прыгающих с ездовых крикунов, сопротивления практически не встретил. А уж дальше смять лишенных магической поддержки и единого командования орков (единственный оставшийся в предмостном укреплении черный очень удачно налетел на крылья-клинки Кэры) — было лишь делом техники. Так что скоро уже подъемный мост рухнул вниз, открывая проход над горящим рвом, а решетка, закрывавшая ворота — со скрипом поползла вверх. Барбакан — пал.

С воротами было сложнее. По меньшей мере трое черных сумели задавить воинственность подчиненных, удержав их на постах, несмотря на вопли о желании "настукать гадов". Причем в числе этих удержанных остались и несколько шаманов. Так что приближаться к воротам даже железным драконам было... опасно. Зато туда рванулись Одержимые Хаосом. И, когда духи, защищающие ворота, уже были готовы воплотиться и дать отпор обнаглевшим летунам, на них обрушилось Расторжение Связей. Большая часть духов, лишившись удерживающих их оков, предпочли покинуть реальность. А оставшиеся, чья верность партнерам (или же страх перед ними) выдержали это испытание, повисли на Мечах Хаоса, наносящих урон призрачным и невоплощенным созданиям.

Будь в привратной башне старые и опытные шаманы — они справились бы с ситуацией: удержали духов, призвали новых на замену бежавшим и развоплощенным... Но как раз таких там и не было. Опытные и старые шаманы погибли в тяжелом походе, дезертировали из под руки неудачливого ваиводы, были отозваны к месту Прорыва Инферно, чтобы справиться с неожиданно возникшим кризисом... А новички — растерялись, потратили время... и, лишившись защиты и маскировки, обеспечиваемых исчезнувшими за гранью реальности духами, быстро полегли под мечами и боевой магией Одержимых. А там... Освободившиеся драконы повторили атаку огнем, а оборотни, доставленные ездовыми крикунами, схлестнулись с низкоранговыми орками в переходах внутренней части привратных башен. Стрелки — Призраки и Тени скользили за спинами рукопашников, выбивая черных, швырял и случайно выживших учеников шаманов, в готовности отступить и спрятаться, если кто-то из оборотней окажется достаточно изранен, чтобы впасть в амок. Но, к счастью, такого не произошло. Оборотни умело менялись, отходя к идущим совсем уж задними рядами культистам, которые отлечивали раны и успокаивали боевую ярость. Штурм продвигался. Может быть, не так быстро, как хотелось бы, но неумолимо и неостановимо.

Когда штурмующие ворвались в комнату, где были механизмы, опускающие мост и поднимающие воротную решетку были разрушены и быстро привести их в рабочее состояние возможным не представлялось. Но это, в сущности, и предполагалось. Оставив оборотней зачищать башни, тени и культисты поднялись на галереи внутренних укреплений (возможность того, что враг перехлестнет стены и будет штурмовать ворота изнутри — тоже предполагалась). А Одержимые Хаосом спустились вдоль внешней стены, сняли (несколько помучавшись) защитные заклятья с удерживающих подъемный мост цепей, а потом — пережгли их разрушительными касаниями18. По рухнувшему мосту загрохотали железные ноги големов, волокущих тяжеленное бревно, которым они и выбили решетку. И войска осаждающих двинулись по мосту, торопясь принять участие в Битве Четырех армий.

1 Сергарр — Сергей из народа арров, Меч дома Вуэйн. См. Анастасия Парфенова "Танцующая с Аутэ"

2 Сапа (от фр. sape — мотыга) — прикоп, траншея, прикрытый валом или турами ров для подхода к крепости или к полевым позициям неприятеля.

3 Циркумвалационная линия (от лат. circum — круг и vallatio — укрепление) — непрерывная линия укреплений, которую строили войска осуществлявшие осаду крепости для прикрытия своего тыла на случай попыток противника выручить осажденных нападением извне.

4 Контрвалационная линия (от лат. contra — против и лат. valatio — укрепление, вал) — фортификационное сооружение (вал, стена) вокруг осаждаемого объекта, препятствующее осаждённым прорвать блокаду или совершать вылазки.

5 Саргтлинг (иллитири) — "воин". От мужчины-бойца — уважительное обращение. Со стороны мага или жрицы имеет оттенок пренебрежения.

6 Персонажи вполне могут искренне заблуждаться. Мнение персонажа не обязано быть истиной в последней инстанции.

7 Те?нгвар (кв. Tengwar, "письмена") — один из видов письменности в легендариуме Дж. Р. Р. Толкина.

8 Заклятье "Дальний взор" присутствует в разных модификациях в школах Жизни, Света, Хаоса и Материи. Маги света искажают путь света, получая эффект линзы, маги жизни и хаоса изменяют собственные глаза, маги материи создают линзы из воздуха, воды или камня. Ходят слухи о том, что свой аналог есть и в магии Смерти, но что это такое и как работает — знают только некроманты высоких уровней постижения. Для школ Света и Материи "Дальний взор" — первый круг, для Жизни и Хаоса — третий (опасное заклятье, требующее понимания того, как работает собственный организм).

В школе Разума есть "Ясный взор", оно не дает видеть больше, но позволяет лучше понимать: что именно видишь.

9 "Когда я веду корабль в варпе — я предпочитаю доверять не приборам перед глазами, а тому, на чем сижу" (источник цитаты утерян).

10 Преторий — в римском военном лагере — палатка полководца.

11 День Гибели листвы — центральный момент эсхатологии светлых эльфов.

12 Об Аэкольде Хельбрасе можно прочитать в "Либер Хаотике", т.4 "Тзинч".

13 "Битва за Клык"

14 "Пешки Хаоса"

15 Баринов и Гаргатулот, Тысячеликий принц — герои книги "Серые рыцари"

16 "Обычные для Избранного народа способы убеждения и наставления" — оплеухи и зуботычины.

17 Надо сказать, что д'Ормуз сильно преувеличивает. То, что "просто" для отряда дроу-диверсантов, для иных прочих — "практически невыполнимо".

18 Разрушающее касание. Школа Хаоса. Первый круг. Дальность — касание. Разрушает лишенную магической защиты материю. Скажем, заклятый доспех/артефакт — даже не потускнеет, просто надетая на ополченца кожанка — потеряет лак на поверхности (она в пределах ауры носителя), а вот та же кожанка, но лежащая на полке — распадется в пыль.

Эпилог

Мирналь

Владыка домена отставил на ажурный столик, выточенный из цельного кристалла рубина, бокал с сильмэраном, и хрипло рассмеялся, заставив Мирналь, привычно устроившуюся у его ног, зябко поежиться. Раны, нанесенные Бичом Боли, да не обычным оружием суккуб, а артефактом, который сам Высокий лорд лично изволил зачаровать, исцелению Светом поддавались слабо. Нет, Мирналь ничем особенным не провинилась перед своим повелителем. Просто лорду взбрела в голову фантазия как следует выпороть свою постельную грелку, и в таком виде запечатлеть на картине. И, поскольку никаких срочных дел, могущих отвлечь внимание лорда — не просматривалось, он немедленно приступил к ее воплощению. Впрочем, надо сказать, что для самой Мирналь это было даже и к лучшему. Отвлеки кто Высокого лорда Инферна неуместным в такой интимный момент известием, и, решая возникшее затруднение, Гровилэн не переставал бы размышлять над пришедшей в голову идеей. Ведь в своих страстях и капризах лорд был весьма последователен и упорен. Как, впрочем, и во многих других делах. Так что сказать, до какого извращенного зверства он мог бы додуматься, если бы не так торопился привести в исполнение пришедшую в голову идею — сказать было бы затруднительно.

А так... Всего лишь подобрал и зачаровал бич так, чтобы нанесенные им раны не заживали слишком быстро, и неторопливо, со вкусом выпорол, покрыв нежное тело своей постельной грелки художественно выглядящими полосками кровоточащих ран. При этом особое внимание лорд уделил темным ареолам сосков, от такого обращения сморщившимся, и заторчавшим, выдавая охватившее суккубу возбуждение.

После этого Повелитель простыми словами, вполне доступными для восприятия и понимания даже бесом (хотя с последними лорд предпочитал общаться "мануально", то есть — затрещинами и пинками в тех редких случаях, когда не перепоручал это муторное занятие другим) объяснил, в какой позе Мирналь следует устроиться на жесткой доске, своими темными тонами оттенявшими белизну ее кожи, и, соответственно кровоточащие раны. Поскольку внимание лорда было уделено и подтянутой попке суккубы, сидеть было больно и неудобно. А попытаться найти позу, в которой неприятные ощущения бы затихли, нарушив указания Повелителя... Нет, есть и более приятные способы самоубийства. Так что возбуждение, охватившее Мирналь, даже не думало спадать. Возможно — это и было целью лорда.

Между тем, обустроив натурщицу согласно собственным представлениям о прекрасном, лорд Гровилэн принялся растягивать на мольберте холст, еще недавно бывший белой и нежной кожей очередной дуры, амбиции которой, не сопровождаемые подобающим интеллектом, или же, хотя бы, животным инстинктом самосохранения, и привели ее из мира смертных в Инферно. При этом Высокий лорд неторопливо рассуждал, какие непередаваемые и неведомые даже младшим демонам оттенки предают холсту вопли и эмоции девчонки, с которой кожу снимали, разумеется, заживо. Отдельное внимание лорд уделил тому факту, что "дура" даже не подумала раскаяться в тех заблуждениях, которые и привели ее в мир, играющий роль Темного Плана сразу для множества близлежащих миров. Так что процедуру можно было повторить еще не один раз, обеспечивая лорда отличной основой для замечательных произведений искусства.

Про себя Мирналь вздохнула, немного сожалея о том, что этот ее портрет, кисти такого непревзойденного художника, как лорд Гровилэн, никто не увидит в течение пары ближайших эпох: Высокий лорд, Владетель Дисгарда, был ревнив и позволять любоваться кому-либо зрелищем своей обнаженной наложницы — не собирался.

Над Дисгардом кровавый алый сменялся торжественным пурпуром, постепенно переходящим в мертвенную синь, а потом — и в смертную тьму. Кажется, смертные это называют "сутками". Впрочем, Небесный цикл Инферно с человеческим счетом времени соотносился весьма условно, и мог включать, или же не включать и множество иных цветов, многие из которых не были доступны к наблюдению не только человеком, но и многими существами, располагающими более совершенным зрением. Но, как бы то ни было, а цикл завершался. И любимая многими лордами кровавая червлень начала распространяться по небосводу, начиная от точки зенита1. Боль от ран, нанесенных бичом — не утихала, дополняясь болью сведенных длительной неподвижностью мышц. Возбуждение кружило голову. Но усталость постепенно одолевала суккубу, и близок уже был миг, когда лорд начнет новый шедевр, вроде "запекания нерадивой наложницы живьем", или какой-то другой, со схожим, но неизменно интересным для Нисходящей иерархии сюжетом.

К счастью, когда Мирналь уже готова была сдаться и упасть, лорд Гровилэн отшагнул от мольберта.

— Ну вот, — произнес он, откладывая кисть, — первичный набросок есть. Конечно, еще работать и работать, но уже надо передохнуть. Можешь расслабиться, — велел он суккубе. И Мирналь вытянулась на доске, служившей ей сиденьем все это время. Сил подняться и куда-то идти не было совсем.

Как Мирналь оказалась в тронном зале Дисгарда — она решительно не понимала. Но в себя она пришла, сидя на коленях у ног лорда. Гровилэн поигрывал ее истерзанными сосками, потягивал сильмэран из бокала, который сам по себе был произведением искусства, даже не учитывая заточенную в резной хрусталь душу, и читал что-то со свитка, висевшего в воздухе перед его лицом без какой бы то ни было опоры.

А потом Владыка домена позволил свитку упасть, отставил бокал с сильмэраном на ажурный столик, выточенный из цельного кристалла рубина, и хрипло рассмеялся.

Гровилэн

Лорд еще раз хохотнул. Полученные известия доставили ему истинное наслаждение, которое удивительным образом накладывалось на приятную усталость от длительных и плодотворных трудов по созданию очередного шедевра. Хотелось радоваться жизни и сделать что-нибудь хорошее... Например — еще разок выпороть сидящую у ног суккубу. От последнего Высокого лорда удерживало только то, что девчонка может и не выдержать такой концентрации добра и счастья, а терять ее на несколько десятилетий, пока Арихдемон не изволит ее возродить... Ну его нафиг ко всем ангелам, такое добро.

Гровилэн еще раз перечитал сообщение. Все-таки решение пропустить ту девчонку, креатуру Рабастана, через свои владения, да еще и придать ей негласное сопровождение, чтобы по пути не обидели — оказалось просто архиверным и архисвоевременным.

Казалось бы, что значит одна суккуба? Ведь при дворе любого Высокого лорда... да что там — лорда... суккубы при дворе любого из князей во Внешних царствах толкутся десятками, если не сотнями. Но вот поди же ты... Просквозила, да как! Собрала на себя чуть ли не половину пограничной стражи домена заклятого друга Высокого лорда — архигерцога Эниура. Собрала и утащила за собой туда, вовне, в Аутсайд! Вернулись — немногие. А значит — неизбежна небольшая победоносная война. Ведь Высшие демоны воюют не так, как смертные, и даже не так, как князья и прочее безземельное дворянство. То есть, они тоже отправляют в бой младших... Но главное в их войне — Воля, источником которой является хозяин домена, а проводниками — его подчиненные. Количество демонов, подчиненных Эниуру — уменьшилось, меньше стало проводников его Воли, а значит — изменится баланс на пограничных территорий, и можно будет распространить свою Истину на некоторый участок приграничного района с той стороны. Уменьшение же владений — это поражение, оно подтачивает уверенность в себе, лишает воли... и Воли. Конечно, через какое-то время Эниур поймет, что происходит, смирит гордыню и пожалуется покровителю... Но даже когда (если) тот окажет помощь — потерянного будет уже не вернуть. Земли и их жители окажутся под рукой Гровилэна, станут проводниками уже его Воли. Конечно, это немного, по сравнению с обширными владениями даже самого Эниура... но Великие Победы складываются из мелких преимуществ!

— Саггетайла ко мне! — бросил Гровилэн в воздух, зная, что суккубы, ждущие неподалеку того момента, когда он отбросит надоевшую игрушку и позовет кого-то из них (ну-ну, пусть ждут... глядишь, чего и дождутся: больно уж грелка интересная...), обязательно услышат и донесут до Хозяина плоти, являющегося предводителем войск Дисгарда волю его повелителя.

Пока же Гровилэн в очередной раз отхлебнул из бокала, и задумался. Кампания обещала быть несложной... но интересной. И Высокий лорд принялся ее планировать со всей тщательностью, как привык планировать все прочие произведения искусства, зарождавшиеся в его адских мастерских. Архидемон, как правило, не препятствовал своим вассалам в таких вот... забавах, считая, что они помогают поддерживать подданых в форме, и выковывать их непреклонную Волю. Так что Гровилэн раздумывал не о том, какие оправдания придется привести на Встрече, а о том, какие территории надо будет обязательно удержать, чем — поделиться с другими хищниками, которые бросятся рвать ослабевшего собрата, а что надо захватить, чтобы было что возвращать, когда в дело вмешается Совет лордов.

Эльгор

Стоя за плечом Вечного князя, восседающего на троне, что был подарен правителям Леса еще первым меллорном Листвы, ведущий Тихой руки наблюдал за тем, как собираются члены Совета и приглашенные ими гости.

С точки зрения эдайн все было строго, чопорно, зарегулировано строжайшим этикетом, а потому — несколько скучно. Однако, для не столь наивного эльфа с огромным опытом понимания происходящего, наблюдаемое представлялось скорее некой разновидностью вульгарной базарной склоки.

Вот Советник Дома Серебряного сокола, приветствуя Золотого журавля, повел рукой от сердца не вверх, как надлежит, а, после небольшой паузы, чуть вниз, намекая на предательство. Видимо, в этом намеке было достаточно правды, чтобы представитель Журавлей схватился за отсутствующую рукоять меча. Хм... Это стоило того, чтобы слить некоторые намеки, поступившие из моей сети Соколам.

Между тем склока продолжалась. Совершались незначительные действия, произносились незначительные слова... А я тихо радовался, вспоминая Постановления, введенные в действия при переносе столицы в Листву: запрет ношения оружия в зале Совета, запрет любых вызовов здесь, запрет использования магии... В противном случае мы, вместо такой вот, завуалированной склоки — наблюдали бы настоящее кровопролитие. Собственно, такое, по итогам которого и были приняты Запреты Совета. Впрочем, все эти Постановления не распространяются за пределы Зала, так что уже завтра наверняка будут назначены как минимум несколько дуэлей... А пока что я наблюдаю за раскладом сил в Совете... и этот расклад — не может не радовать. Крепкая некогда коалиция Великих Домов против Серебряной звезды начала отчетливо раскалываться. Возмущенные предательством Парящего Журавля Соколы постепенно собирали вокруг себя всех, кто имел к любому из Домов Журавлей хоть какие-то претензии. При этом Советник Журавлей пытался выстроить какую-то контркомбинацию, и у него что-то даже получалось, что не могло меня не радовать. Ведь когда (думаю, все-таки, "когда", а отнюдь не "если") предательство верхушки Парящего Журавля станет очевидно, как и то, что их сюзерены — Золотой Журавль, как минимум, отнеслись к этому с благожелательным нейтралитетом, то и их коалиция расколется. А пока что она послужит неплохим противовесом Соколам.

Плавное течение склоки внезапно оказалось нарушено. Вообще говоря, брать на Совет Видящих не принято по очевидным причинам. Но прямого запрета нет, и Советник от Дома Стального Волка, вот уже на десятую встречу приводит с собой в качестве помощницы Видящую Гаэрлинд, изрядно эпатируя окружающих. Но сегодня этот эпатаж вышел на новый уровень.

В разгар всеобщей склоки, слабо замаскированной под церемонное и до сведенных скул вежливое общение, леди Гаэрлинд вышла вперед, на пространство перед Древесным Троном, куда обычно старались не заходить, и начала танцевать. Ее движения завораживают, и мне приходится обратиться к некоторым... не слишком широко известным практикам на грани магии Жизни и Разума, чтобы сохранить контроль. Впрочем, надо сказать, что среди тех, кто сейчас присутствует в Зале Совета, тех, кто не знаком с этими практиками — нет вовсе.

Погружаясь во внутреннее молчание, я позволяю внешнему миру скользить по поверхности сознания, не позволяя ему затрагивать более глубокие слои сознания. Сила, дарованная Матерью Леса, Сила, которую сейчас взбаламучивает танец Видящей, успокаивается, протекая через формируемую мной сеть смыслов и образов. И теперь я могу смотреть на танец Видящей, не испытывая желаний... способных легко привести меня в лесной дворец Матери как в переносном, так, увы, и в прямом смысле.

— Падают две звезды, готовя зеленое поле для нового Древа, — заговорила леди Гаэрлинд, не выходя из пророческого транса и не прекращая танцевать. Она явно созерцала Видения, а уж посланные ли Матерью, созданные самим миром, или отправленные какой-то злой Силой... Лес про то, может, и ведает, но молчит. — Восемь лучей высветят ложь. Восемь стрел исчезнут в полете, но останутся. Восемь путей изменятся, чтобы сохраниться. Девятый ключ... — Видящая явно истощила силы. Говорить ей было уже тяжело, но Видение продолжалось, и она пыталась произнести еще хоть что-то, рухнув на пол. Но вот понять ее было уже сложно. Подбежав к сотрясаемой судорогами женщине, я наклонился, стараясь разобрать как можно больше, но смог выцепить только обрывки, — ...идет Владыка... изменчивые ветра... судеб... — Последние же ее слова остались совершенно непонятными, но впечатались в мое сознание, как будто высеченные ударами огненного копья: "Шэмельна Тзиин'нет!"

— И что это было? — произнес Эленнон, Советник, представляющий Дом Нефритового Ястреба. Некогда этот Дом был одним из сильнейших... но именно в числе его вассалов был Дом, что ныне более не именуется среди Перворожденных, Дом-который-Предал, и запятнал этим предательством и своего сюзерена.

— Пророчество, — отозвался Анарендил, Древний, которого формально Эленнон призвал на Совет в качестве своего помощника. Реально же всем и каждому было понятно, кто тут кому "помогает": "Задачей Советника было снимать с плеч Древнего непереносимо тяжелый груз представительских обязанностей"... Все-таки умеют Пришедшие из-за Грани чеканно выражаться! — Причем Пророчество Истинное, — лицо Древнего скривилось, как будто он хотел вполне себе по-варварски сплюнуть на пол... Впрочем, для Древних такое вообще характерно. Несмотря на мнение эдайн о замшелом консерватизме Перворожденных, наша культура вполне развивается... и манеры тех, кто видел еще Падение Аскалхорна — кажутся устаревшими и варварскими. Но, к чести Древних следует сказать, что они стараются подстроиться к новым правилам этикета, а не требуют, чтобы подстраивались под них. И лишь иногда в них прорывается что-то... такое... из древних и темных времен. — Похоже, кому-то из нас придется покинуть это собрание...

— На что Вы намекаете?! — потеряв лицо взвился представитель Золотого Журавля. В последнее время Советники от этого Дома менялись так часто, и были настолько ничтожны, что мало кто давал себе труд запоминать очередное имя, обращаясь к ним по имени Дома. Разумеется, для того, кто возглавляет Тихую руку Вечного князя, такой подход — недоступная роскошь... Но то — "для себя". И имя Коркаэлара я помню... пока что. Без умения если не "забывать", то, хотя бы "откладывать в дальние закоулки", освобождая память для того, что действительно важно — в моем деле тоже ловить нечего. И когда Советник Золотого Журавля в очередной раз поменяется — пафосное и хвастливое имя (назвать сына "легендарным лучником" — это серьезно... родители Советника манией величия, судя по всему, не страдали, но наслаждались) отправится именно в те дальние закоулки, куда уже канули десяток имен его предшественников. А "для других" и я стараюсь не выделяться, обращаясь к Советнику только как к "Золотому Журавлю", демонстрируя уважение к представляемому им Дому... но не к представляющей его личности. Хотя, вообще говоря, это несколько странно. Потому как показывать свое отношение к равным таким вот образом... Это не слишком умно. Впрочем, учитывая то, что я знаю о Журавлях вообще, и о младшем Доме Парящего Журавля в частности... Пожалуй, это и не удивительно.

— Я не на что не "намекаю", — отозвался Анарендил. — Я прямо говорю: два Великих Дома из девяти, чьи звезды украшают герб Вечного Дома — падут!

— Это-то понятно, — хмыкнул Нарамакил, Древний Стальной волк, коснувшись плеча дернувшегося было Советника этого Дома, наглядно демонстрируя, кто здесь чей помощник. — Интереснее другое: что за "новое древо"? Неужели кто-то из Великих собирается выделить часть своих сил и средств, а также вассалов новому ростку?

Я оглянулся на Троэвара. Тот пожал плечами, и кивнул, предоставляя говорить мне. Я достал из пространственного кармана, привязанного к моему перстню-печати, присланную Анрэном ветвь, и выложил его на стол Совета.

— К чему здесь этот мусор? — проскрипел Итилеон, Советник Светлой Луны, Дома, более других ратовавшего за союз с Империей Света, и сейчас, в связи с войной переживающего некоторый упадок. В свое время Светлая Луна была союзником Серебряной звезды, княжеского Дома, но в связи с войной и разрухой во владениях Дома — предпочли несколько дистанцироваться.

Я искоса посмотрел на седого Итилеона и избороздившего его лицо морщины. При его возрасте (чуть старше меня) выглядеть таким образом — просто неприлично! Особенно — на Совете, где присутствуют Древние. Тот же Нарамакил... Его регулярно принимают за подростка — беспечного и шаловливого, если не вовсе за ребенка. И, тем не менее, на Совет он прибыл прямо с полей сражений против Империи, привезя с собой четыре паладинских намета2 и шесть пастырских посохов прелатов. Считать же истребленных им более слабых эдайн — и вовсе не было смысла.

— Не следует столь беспечно и пренебрежительно отзываться о любых Дарах Матери! — отбрил Лунного Таурендил, Древний Стрепет.

Дом этот держит границу с Ордой, а потому в своей деятельности больше полагается на Говорящих-с-Лесом, чем на Видящих. Что интересно, на том давнем Суде над Битором ни одного представителя этого Дома не присутствовало. Лес что ли подсказал?

— Пф! — фыркнул Итилиэн.

Я с трудом удержался от жеста, именуемого у Неумирающих "рукалицо". Оскорблять столь сильного и опытного Говорящего, как Таурендил — это надо совсем с головой не дружить. Интересно: это дряхлость тела Итилиэна отражает прискорбное состояние его разума? Или же наоборот — разум просто не может быть поддержан на подобающем уровне из-за разрушенного мозга? Слухи о том, что Светлая Луна для ускоренного развития и наращивания магической мощи использует некоторые... вещества — ходили давно. Но теперь я, похоже, наблюдаю подтверждение этих слухов.

Но этот эпизод я отслеживал лишь краем глаза. Основное мое внимание было сосредоточено на Нарамакиле. Древний принюхивался к чему-то, недоступному прочим присутствующим. При этом он становился удивительно похож на тотемного зверя своего Дома. Нет, никаких реальных физических изменений — не было. Но вот то ли странная игра света и теней, то ли несколько пожелтевшие глаза, то ли растянувшиеся в оскале губы — в общем, что-то волчье в лице воина-мага просматривалось однозначно.

— Возвращаются! — выдохнул Древний Волк. — Они — возвращаются! — Стальные Волки в древние времена Аскалхорна были союзниками Сумеречных, Лордов фейри. И только невиданной мощи орочий набег, отражать который отправились основные силы Дома, помешал им выступить в защиту дружественной ветви Перворожденных. С тех самых пор гербы любых младших домов Волка присутствует черная возвышенная левая перевязь как знак траура по ушедшим. И шанс на то, что Мать решила вернуть Сумеречных — не мог не порадовать Древнего волка. Впрочем, тот сразу же взял себя в руки. Но не настолько быстро, чтобы я не смог расслышать, как он прошептал: "за такое — и вправду двух Домов — не жалко!"

Арант

Вообще говоря, хозяину домена полагается гордо обозревать свои владения с верхней площадки донжона — центральной башни своего замка. Традиция такая, у местных владык, вассалов Владыки Света.

Однако, по некоторым причинам, я склонен данной традицией пренебречь. Главным образом потому, что с верхней площадки донжона открывается очень уж хороший вид на Гарное поле — площадь перед воротами замка, где казнят уличенных в ересях, колдовстве и прочих злодеяниях высшего уровня.

Надо сказать, что посещения Гарного поля удостаивается отнюдь не всякий захваченный преступник. Тех же душегубов, схваченных на месте преступления — предпочитают там же и вешать, не удосуживаясь долгим разбирательством. В более же сложных случаях, скажем, когда обвиняемый упорно отрицал свою вину — прибегали к Правосудию лорда, то есть — моему суду. И уж мне-то солгать, с учетом того, что я упорно развиваю магию не только Света, но и Разума, могут не многие. Так что, с того времени, как я занял замок, чей прошлый хозяин погиб в схватке с титаном (уж что не поделил лорд Империи Света с хозяином одного из Замков-в-Небесах — мне выяснить так и не удалось... впрочем, надо сказать, что в попытках обеспечить "наибольшее добро для наибольшего числа людей", лорды Империи Света оказывались угрозой для столь ценимого титанами Равновесия никак не реже некромантов Ковена), Гарное поле использовалось по назначению только один раз.

Казнили ведьму, которая решила начать поиск силы с небольшой гекатомбы Темным силам. "Небольшой", правда, эта гекатомба оказалась, главным образом, стараниями инквизиторов, почти вовремя вычисливших "благополучную и благоверную мещанку". Почти вовремя... Всего-то с десяток детишек успела пустить под нож новоявленная Хранительница в попытке дозваться до Древних, каковые должны были за столь верную службу даровать невзрачной (не "уродливой", а именно что "невзрачной", никакой...) девице красоту, богатство и неземную любовь. На место же проведения одиннадцатого ритуала явились дружественным визитом несколько официальных лиц, включая хозяина домена, то есть — меня лично, в сопровождении второго и четвертого ударного отрядов.

Хм... с численностью поимщиков я тогда сильно переборщил. Девица мало того, что оказалась не слишком одаренной, так еще и только начинала свой путь. Так что ничего большего, чем призыв нескольких бесов она продемонстрировать не смогла. А уж их-то латники Четвертого ударного, даже без поддержки аколитов Второго могли бы шлемами закидать.

И показали мы ей Сияющий Трапецоэдр, Окно-и-Ключ! После того, как я видел тела ее прошлых жертв, я совершенно не возражал, чтобы по дровам, заботливо собранным подручными инквизитора прошлись "Походным комфортом", простеньким заклинанием школы Света первого круга, позволяющим силой Владыки Света убрать из неживого объекта избыток жидкости... Там, рыбку быстро завялить, одежду высушить... или, как в нашем случае — дрова для костра. Чтобы казнимая не задохнулась в дыму раньше времени. Более того, я "от себя" накинул на нее благословение "Ясного разума", и поддерживал его все время казни, чтобы она не смогла сбежать в безумие.

Но как же она кричала... Я порадовался тому, что запретил-таки использование во время казни Света исцеления...

Вот с тех пор я и предпочитаю любоваться собственными владениями не с донжона, а отсюда — с Западной Привратной башни. И упомянутый донжон отлично закрывает от меня вид на восточные, Огненные, ворота, перед которыми, собственно, и находится Гарное поле.

Мои придворные уже знают об этой неподобающей привычке. Так что отчеты о действиях небольших отрядов, ведущих разведку и зачистку соседних доменов, приносят мне именно сюда. Впрочем, полагаю, от местных пейзан это тоже не укрылось. Иначе с чего бы жительницы расположенного за стенами моей столицы посада повадились купаться южнее Посадского моста, ведущего из замка в Заречье? Нет, понятно, что севернее моста — особо не искупаешься. Там — сплошными рядами до самого Черного моста, ведущего в ремесленные районы города, тянутся причалы Торговой гильдии. Но вот выбор времени вызывал вопросы к моей секретной службе. Течет у меня... и сильно течет. Раз уж даже такая мелочь, как время, избранное лордом для отдыха и любования окрестностями в тайне сохранить не могут!

Впрочем... Я активировал заклятье Ясного зрения, одно из многих заклинаний с похожими свойствами, имеющихся практически в каждой школе магии. В частности то, что использую я, относится к школе Разума, и, не добавляя дополнительных деталей в видимое изображение, как это делают Стихии, или же более доступный мне Свет, позволяет лучше понимать: что именно ты видишь. И то, что я вижу — мне нравится! Пожалуй, я даже не буду высказывать Гжегожу, главе моей контрразведки, за такое упущение в безопасности...

Приняв такое решение, я еще раз обозрел блондинистую девицу, что задорно изогнулась, стоя по колена в воде, выставляя высокую грудь примерно по направлению ко мне, и со вздохом, спустился в помещение на верхнем этаже башни, с недавних пор ставшее моим вторым кабинетом.

— Итак? — повернул я голову к вошедшему Гжегожу. Тот выложил мне на стол папку с докладами командиров отрядов, отправленных в два соседних домена после открытия границ.

Отряды эти не могли надеяться захватить Места Силы этих доменов, удерживаемые довольно-таки сильными бандами, располагающими магической поддержкой. Но, по сравнению с нормальными лордами, возможности банд по контролю территории были крайне незначительны. Так что мои отряды вполне успешно вели разведку, перехватывали фуражиров, принимали оммаж у старост деревень, отрезая замки от снабжения продовольствием, перехватывали обозы из шахт... При этом они ухитрялись не пересекаться с основными силами банд, и несли минимальные потери. А вот потери банд назвать "минимальными" не получалось. И в захваченных ими замках разбойничкам становилось... неуютно.

Разумеется, все это я знал и без докладов, благодаря командным заклинаниям. Но работа в филиале Конторы Глубокого Бурения, и, особенно — общение с нашими аналитиками, убедили меня в нужности такой вещи, как "архив". Так что ежедневно три секретаря разбирали получаемые от полевых командиров доклады, переписывали их, расшифровывая сокращения, а то — и переводили с командно-матерного на общепринятый литературный, и анализировали полученные данные. Так что я получаю уже обработанные сводки: сведенья о потерях всех участвующих сторон, предположения об оставшейся численности противников, точные данные о боевых возможностях наших сил и заявки на подкрепления и необходимое снабжение... Ну и карты с указанием случившихся столкновений и перешедших из рук в руки объектов.

Просмотрев полученную выкладку, я утвердился в выводах, что если западный "сосед", чьи земли отделяют меня от ближайшей имперской Марки, еще вполне сохраняет обороноспособность, и штурм тамошнего замка будет... нерационально затратным, то вот на севере, где текущая мимо моей столицы река Синяя распадается на мелкие рукава и исчезает в обширной трясине, а местность — не слишком пригодна для земледелия, мои ребятки вызвали уже вполне серьезные проблемы. Так что имеет смысл собрать ударный кулак, и возглавить выступление против "проклятых бандитов, захвативших земли и собственность Империи".

— Что-нибудь интересное есть? — спросил я у Гжегожа.

— Да, мой лорд, — поклонился мне начальник контрразведки. — Станислав просил обратить Ваше внимание вот на этот доклад... — и он протянул мне бумагу, переписанную каллиграфическим почерком аколита Земчика, пригревшегося на должности в секретариате моих спецслужбы.

Я принял доклад. Если начальник внешней разведки рекомендует...

Доклад извещал меня о том, что очередной дезертир, покинувший банду Косого, передал разговор главаря с его первым помощником о том, что "в этих [нехороших] болотах становится слишком уж неуютно. И сидеть здесь далее — [грустно и голодно]. А вот на юге... И кореша зовут! Им шумнули, что за шухер во владениях еретиков — могут хорошо заплатить... а там, глядишь, найдем себе [хороший] замок получше этих [нехороших] развалин! Да и [зачем] тут [сидеть], в этом [отдаленном] тупике, когда на юге можно оседлать дорогу покрупнее, и жировать..." Далее шли малоинтересные рассуждения о золоте, шелках и девках... В общем — обычные влажные мечтания бандитов средней руки. И интересного в них — только сообщение о некоем "шумнувшем" с юга... В сочетании с информацией о том, что кампания против эльфов начинает откровенно буксовать, что Церковь потихоньку перекрывает ранее очень щедрое снабжение поутихших боевых действий, а среди ее служителей начинают ходить разговоры о том, что надо вернуть Владыке некую пока что неназываемую святыню, оставшуюся в руках у "проклятых колдунов"... В общем, похоже, что готовится какой-то поход на юг, по следам прежнего Очистительного похода. Вряд ли — на Темный храм. Скорее — цель где-то поближе... И как бы не во владениях моего давнего знакомца, ныне проходящего под кодовым обозначением "Еретик".

Василий Иванович

С трудом поднявшись из кресла, я тихим незлым словом помянул само кресло, еще четыре часа назад казавшееся таким удобным, бесчисленные отчеты, падавшие на меня из совершенно неожиданных источников, по которым надо было обязательно принять решение, обывателей, верящих во всякую чепуху и распространяющих самые дикие слухи, среди которых теория плоской земли и всемирного потепления выглядели как бы не самыми солидными и обоснованными, и собственное начальство, с непонятно какого ляда решившими, что именно они должны назначать: во что верить ранее упомянутым обывателям. Тихих и незлых слов нашлось много, и даже не все из них были матерными. Большой опыт общения со "сливками общества" научил подбирать слова так, чтобы и не подпадать под административный кодекс... и, в то же время, сказать именно то, что хотел сказать.

Но пока что с текучкой удалось более-менее разобраться. Последняя подпись поставлена, бумага — отправлена в папку "Исходящие", файлы на экране — закрыты. Конечно, позже нахлынет новая волна сведений.

Скольжение все больше и больше проникало в обыденную жизнь. И постепенно превращалось из смутной городской легенды — в сплетню, а там — и вовсе в несомненную истину, чего очень не хотело начальство. Почему-то вышестоящие считали, что знать правду о возможности из реального мира с концами перейти в мир игровой — не по уму рядовых граждан. А потому солидные ученые с мировыми именами многосложными расчетами и необъяснимыми экспериментами в очередной раз доказывали, что шмель летать-таки не может! В смысле — феномена Скольжения не может быть потому что не может быть никогда!

Но, тем не менее, То-чего-не-может-быть время от времени случалось. И никакие программные, а равно — и аппаратные примочки от этого не спасали. При этом как "Лендлордов", так и несколько других многопользовательских проектов, подверженных феномену Скольжения, закрыть даже не пытались. Сколько-нибудь достоверной информации у меня не было, но среди людей знающих ходили слухи, что те, кто более других ратовали за закрытие проектов и отключение серверов на аппаратном уровне, встретились с "божественным гневом". Впрочем, после получения информации об индоктринации игроков, я склонен считать, что "божественный гнев" был воплощен, как это обычно и бывает, руками смертных.

Рабочее помещение аналитиков, обитель тишины и покоя, где даже привычные строить дубоголовых новобранцев сержанты непроизвольно понижали голос, встретило меня взрывами жизнерадостного хохота. Обычно серьезные ребята собрались около одного из мониторов, и весело хохотали, время от времени зачитывая вслух особо удачные перлы из того, что они видели на экране. Поскольку зачитываемое процентов на 90 состояло из повторов слова "цензура", которым в последнее время повадились закрывать обсценную лексику, понять, о чем именно шла речь — у меня не получалось. Но вот то, что смогло так развеселить аналитиков — меня заинтересовало, и я подошел поближе.

На экране компьютера Аллы, девушки, коей была поставлена задача присматривать за агентом "Еретик" и собирать относящуюся к его деятельности информацию из открытых (а также — не очень открытых, о чем умолчим) источников. В данном случае источником информации служил форум одного из, наверное, уже "бывших" игроков в "Лендлорды: сталь и магия". Данный игрок крыл проект нехорошими словами:

— [Цензура]! И как все это понимать?! Как в это [цензура] вообще играть можно? Неписи [цензура], [цензура] и [цензура] не только объединяются — они [цензура] Прорыв [цензура] Инферно устроили, а меня на [цензура] респе зажали! Все [цензура], дропаю этот [цензура] хлам, и чтобы я [цензура] еще [цензура], [цензура], [цензура]... Они бы еще [цензура] кристального дракона в [цензура] шахту стартового [цензура] домена за[цензура]и!

Насколько я понял, веселье ребят вызвала не эта истерика продувшегося игрока, а спокойный и даже вежливый комментарий под ней. В данном комментарии одна из виртуальных личностей Еретика интересовалась у бывшего вождя орков Гхыртыкбургуза, с какой такой буйной радости он решил, что альянс, созданный против него — действительно состоит из неписей? И с благодарностью извещал, что планировать кампанию, когда противник сам любезно извещает о собственных "хитрых" планах и "коварных" замыслах было очень удобно, хотя, временами и скучновато.

Ответ игрока был затерт цензурными плашками до состояния "одни предлоги". Зато прочие участники форума дали волю своему остроумию, среди которого попадались настоящие перлы.

— Судя по всему, Еретика можно поздравить с победой? — поинтересовался я.

— Можно, — кивнула Алла, поглаживая покачивающуюся в приличном, но, несомненно, привлекающем внимание вырезе декольте серебряную восьмиконечную звезду. Вообще, брюнеткой Алла была весьма и весьма эффектной, и даже седая прядь над левым виском скорее привлекала к ней внимание. — Орка вынесли вперед ногами. Один домен Каганата полностью перешел под руку Еретика, во втором — смута и междоусобица, тархан вроде бы, пока что усидел... но, полагаю, если Олег предпримет меры — то и второй домен будет его в кратчайшие сроки. А вот Динамиту достались хоть и два домена сразу, но усилиями этого "гения стратегии и экономики" они зачищены практически в ноль, так что ближайшие месяцы в них скорее придется вкладываться, чем получать от них прибыль. Да и договор с Триумвиратом, хоть и позволяет обеспечить восточные границы, но потребует от Динамита разбираться с орочьей вольницей в качестве подданных... В общем, занят будет сосед по уши.

— В общем, у Вещего все хорошо? — поинтересовался я.

— Не совсем, — вздохнув, покачала головой Алла. Я вопросительно поднял бровь. — Меняется внутренняя политика Империи Света. Если раньше верх брали идеологи монотеизма, развившими идею "Владыка Света — единственный истинный бог людей", до "Владыка Света — единственный бог", те, кто продвигали идею войны против эльфов — то сейчас они начинают терять позиции. Восточная марка прекратила выдавать задания на войну против эльфов. Северная марка — выдавать квесты продолжает, но уменьшила как их количество, так и награды за них. Войска империи на переднем крае получают все меньше подкреплений, а их коммуникации подвергаются ударам. Более того, Вечный лес увеличивает награды за задания против Империи. По сути, сейчас складывается классический "позиционный тупик". Более того, князь эльфов объявил амнистию всем, кто когда-либо нападал на владения Вечного леса во Фронтире, если они принимают участие в войне против Империи Света. И ярлы Морских владык этим предложением активно пользуются. Так что побережья Северной и Западной марок скоро окажутся под ударом. Единение же захватило несколько нейтральных доменов на во Фронтире на севере, вблизи владений кланов, входящих в Великий дом Золотого Журавля, и, пользуясь тем, что у империи нет сил, а у эльфов — желания их выбить, развивают свои владения, и, скорее всего, в ближайшее время скоро начнут экспансию, с прицелом в ближайшее время организовать Марку. Тогда выбить инсектов оттуда будет уже сложно.

Я молча кивнул головой, и оглянулся на подошедшего секретаря. Артур с неудовольствием смотрел на покачивающуюся в соблазнительном вырезе Звезду Хаоса. Ну-ну... Как будто я не знаю, что у тебя на левой руке — браслет с подвеской-украшением в форме инсигнии Ордо Еретикус.

— Отправишь указание Паладину: пусть сливает информацию о "Хозяине" всем, кому может: священникам, инквизиции, имперскому сенешалю3... Усиление Единения с их способностями к индоктринации игроков нам ни разу никуда не уперлось.

Артур молча кивнул, отмечая мое указание в своем планшете.

— Чем это плохо для Еретика? — поинтересовался я у Аллы.

— Противники строгих монотеистов ищут новую цель для похода, на которую могли бы оттянуть ресурсы, которыми сейчас распоряжаются фанатики. И, похоже, найдут ее на юге: Паладин сообщает, что ходят слухи не то об утерянной реликвии, не то о мощах святого, или месте его захоронения в Диком поле. Среди священников же расходится информация о возможном появлении нового Темного бога и усилении Хранителей Древних, — ответила она.

— Думаешь, новый Очищающий поход? — уточнил я без особой необходимости.

— Не такой, как тот, что привел к образованию Дикого поля, — вздохнула Алла. — Но да, похоже, что Свет двинется к югу, в сторону владений Еретика. Конечно, это не всеимперский поход. Более того, подозреваю, что поначалу это будут довольно малые силы: первоначальные поражения скорее на руку тем, кто этот поход организует.

— Тем более, что первыми туда рванут самые фанатичные ревнители веры, — продолжил я довольно-таки очевидные рассуждения Аллы. Та кивнула. — Что-нибудь еще? — спросил я, после того, как Артур зафиксировал мое поручение известить агента Еретик о грозящих ему проблемах.

Сергей, известный любитель Гарри Поттера и прочей ненаучной фантастики, свернул окно с текстом, в котором мне бросились в глаза имена Каркуна, Молчуна и Душечки, и немного криво улыбнулся.

— Марс сегодня очень яркий.

1 Для каждого наблюдателя смена цвета в ходе Цикла начинается с точки зенита — то есть, прямо у него над головой, независимо от того, что видят другие... Если, разумеется, Высокий лорд, контролирующий данную территорию лично или же через своих вассалов не пожелает иного. И если Архидемону не придут в голову какие-то любопытные идеи по этому поводу... Но последнее — случается редко. Высокие лорды чудят куда чаще.

2 Намёт — покрывало рыцарского шлема, заимствованное крестоносцами у арабов.

3 При дворе "свободных лордов" Империи света рано или поздно образуется путем самозарождения такая личность, как Имперский сенешаль, а при нем постепенно формируется некая контора. Сенешаль собирает достаточно необременительный налог в пользу империи, ведет суд в тех случаях, когда сеньору этим заняться лень и недосуг, и может похлопотать о выделении имперского вспомоществования: от отправки в домен некоторого количества ресурсов, и вплоть до формирования имперского гарнизона.