— В Империи Света война с Вечным лесом не получила такого одобрения, на которое рассчитывали Крестоносцы. Северная и Восточная марки ищут возможности прекратить войну. Основная движущая сила нашествия — альянс Неумирающих, который носит имя "Светоносные", но и ими движут не претензии к Вечному лесу как таковому, но скорее — вражда с таким же, как они сами, альянсом со стороны эльфов.
— Хм...
Я задумался. Среди Крестоносцев уже ходят идеи, что пропустить такую заварушку — будет непростительной глупостью. И сейчас стоило как следует обдумать следующий ход. С одной стороны, намек на нежелательность атаки в связи с тем, что война может внезапно закончится — вполне может быть воспринята как раз в нужном ключе: воплями о трусости и глупости... ну и рывком вперед, навстречу поражению. И, пожалуй, если добавить, что "если все-таки будет принято решение об атаке — то выбрать следует эльфов, как слабейшую сторону, терпящую поражение — то вполне вероятен бросок прямо в центральные земли, благо, есть у меня там пара культов, способных как открыть порталы для атакующих, так и схлопнуть их за спиной идиотов, "чтобы войска Света не нанесли ответного визита". А то ведь было такое в прошлую войну. Нет, светлых выбили довольно-таки быстро... Но вот в Белую Пустошь, где раньше стоял замок прошлого лидера Крестоносцев, теперь даже бесы, со всем их намертво отсутствующим инстинктом самосохранения — не заглядывают. И ходят слухи, что несколько младших демонов в Инферно так и не досчитались. Конечно, есть шанс, что их время просто не пришло... Да и точное число погибших в стратегическом заклинании, примененном отступающими к порталу войсками Анора — если кому и ведомо, то разве что Архидемону. Но все равно "не допустить Прорыв Света" — вполне адекватный повод для закрытия порталов.
— Ш'гр-а-ртх-хэх... — я внутренне улыбнулся, представив себе разумного со Внешней стороны, пытающегося произнести эдакое имечко.
Сгусток тьмы, непроницаемой даже для моего зрения, материализовался во дворе крепости. В ней временами открывались, и пропадали, закрываясь, бесчисленные глаза. Это был один из последних представителей этого народа, уничтоженного в ходе глупого восстания, которое они подняли незадолго до того, как открылись первые порталы в новый мир. Основным достоинством этих существ были весьма серьезные, хотя и узкоспециализированные способности в магии Разума. А конкретно — они способны связаться с помеченным ими существом даже через границу миров, да еще и делали это так, что заметить прикосновение ш'гр-а-тх со стороны практически невозможно. Признаться, даже жаль, что их осталось так мало. Лишь зачинщикам и предводителям мятежа было отказано в прекращении существования. Они видели, как те, кого они вели за собой — отправились в Серый предел без возможности воскрешения. Сами же они теперь оставались при дворах нескольких Лордов Инферно, на которых указал лично Архидемон. Один такой достался и мне.
Я коснулся бывшего мятежника. Разумеется, остаться без наказания он (или оно — в данном случае средний род, пожалуй, более уместен) не мог и не остался. Защита его сознания была взломана преднамеренно грубо и демонстративно. Так что, прикоснувшись к разуму, не сумевшему уберечь своего носителя от беды, я получаю полный доступ к его способностям.
Я потянулся к одному из своих агентов на Внешней стороне. Как ни странно, это вызвало определенные трудности. Пришлось использовать вербальный компонент, да еще и совершить несколько жестов, чтобы успокоить Силу, и протянуть Нить.
Как выяснилось, все эти проблемы имели вполне серьезное основание: мой агент лежал на палубе небольшого судна посреди текущей воды, да еще рядом бормотал молитву прелат. Анор не спешил откликнуться на моленье своего служителя. Душонка этого существа выглядела весьма... аппетитно. Жадность, гордыня, похоть, гнев, зависть, чревоугодие, и даже уныние — отметили эту душу, осыпав ее, будто изысканные пряности — кусок мяса. Но все-таки некоторые помехи произносимые слова все-таки вносили. Главным образом потому, что в силу этих слов верят те, кто пошел за этим "святым отцом". У меня могло и вовсе не получиться... Однако не только мой агент, но и один из наблюдавших за этим действом "верных" — исполнен был не благочестивых размышлений, а самой настоящей иронии, если не насмешки, что и позволило мне прорваться.
Привычный к такому общению агент сообщил мне, что они выбрались из домена, подпавшего под власть Хаоса, и теперь плывут на север, в Империю. Это было хорошо. Лишних культов, особенно — если очередной удастся прикрыть авторитетом Церкви Света — не бывает в принципе.
Интерлюдия
Фронтир не спит никогда. Каждую минуту где-нибудь да сходятся в бою рати людей, орков, эльфов... Во мраке темного будущего есть место только для войны. И так продолжается до тех пор, пока кто-то из Неумирающих, или союз таковых, не захватывает примерно с десяток Мест Силы, объявляя полученный конгломерат владений — Маркой своей фракции, и, соответственно, исключая его из Фронтира. Впрочем, ничуть не реже случается и обратное: под давлением врагов Марка, несмотря даже на поддержку метрополии, теряет Места Силы, и разваливается, возвращая некогда спокойные земли в пламя неторопливой, но не стихающей войны Фронтира.
— Поздравляю, господа. Мы в опе... — вздохнул шаман, из-под руки разглядывая место недавней схватки.
Отработанным жестом Старый Зогворт извлек из небытия пакет молока, вогнал в него пластиковую трубочку и сделал большой глоток. Вид орочьего шамана с пакетиком молока в лапе, способной легким движением переломить шею среднему крестьянину был... фееричен. Но, что поделать. Еще там, за Чертой, Еще-не-Зогворт фанатично любил этот напиток. Настолько, что когда по итогам одного из ранних квестов ему предложили на выбор: топор "Крушитель черепов", шаманский жезл "Вой Загдакка", или бесконечный пакет с ароматизированным молоком, вкус которого можно поменять в любой момент, Зогворт без сомнений и колебаний выбрал последнее. Правда характеристики и топора, и жезла были хороши разве что на начальных стадиях, и сейчас шаман располагал куда лучшими атрибутами, а вот привычный бесконечный пакет молока успокаивал и улучшал настроение до сих пор. Надо также сказать, что вкусовые качества "молока", произведенного в лучших традициях "святых 90-х" "из лучшей водопроводной воды и отборных отходов нефтепереработки", будившие ностальгически-сладкие воспоминания в шамане, были таковы, что те орки, которых он угощал в качестве награды и символа приближенности, испытывали огромное уважение к "великому чудиле", способному заменять привычный, хотя и гадкий на вкус, отвар из грибов, "этой несказанной гхырью".
Зогворт еще раз оглядел поле, на котором фуражирские команды собирали все, что только могло пригодиться орде.
Незадолго до рассвета на это поле, зажатое между грядой холмов, на одном из которых и стоял сейчас орк, и разветвляющимся оврагом, по дну которого текла раньше пересохшая по поводу летней жары речка, выскочили с одной стороны — десяток волчих всадников, являвшихся передовым дозором орды, а с другой — конники тархана Чорпан, которых орки посчитали сперва просто добытчиками очередного мелкого племени. Впрочем, кочевники, кажется, тоже решили, что перед ними — вольные охотники, или же фуражиры. В общем, дозоры немедленно схватились. И никто еще тогда не знал, что эта мелкая стычка перерастет если не в генеральное сражение идущей кампании, то будет недалеко от этого.
Не выдержавшие прямого удара накоротке, кочевники брызнули во все стороны. Волчьи всадники собрались было заняться любимым делом: преследованием бегущих и резней, когда на помощь собственному дозору подошел отряд нукеров, возглавляемый мобедом с учениками-хирбадами. Теперь уже туго пришлось оркам. Но волчьи всадники, сохранявшие неплохое чутье на опасность, успели перестроиться и отскочить за холмы, откуда уже надвигалась лавина простых бойзов, готовых затоптать бойцов Каганата просто числом.
Весь день подкрепления подходили то к одной, то к другой стороне. Неверная воинская удача колебалась, никак не желая выбрать того, кому в качестве утешения продемонстрирует свои роскошные и необъятные ягодицы.
Под вечер стало казаться, что битва все-таки закончится сокрушительной победой орков. Сочетая отточенную тактику Мардруга, магию Зогворта и внезапные диверсионные атаки бойзов Сникрута, они сумели прижать конников Каганата к оврагу, и готовились их перебить, когда враги орков выложили последний козырь. С темнеющих небес обрушились драконы, а изрядно поредевшие всадники, прорвавшись через устроенный летающими рептилиями огненный коридор, укрылись за стеной щитов тяжелой пехоты минотавров.
Нельзя сказать, что орки были совсем не готовы к такому финту ушами: духи, подчиненные Зогворту сумели даже сбросить с небес одного из четырех крылатых, используя против иммунных к магии тварей совершенно естественные, ни разу не магические молнии. Еще один дракон поймал в грудь дубину огра-пожирателя. Попади великан немного правее — и перелом крыла, или, по меньшей мере — порванная перепонка, однозначно привели бы лишившуюся маневра рептилию к гибели. Не дожидаясь новых попаданий, выжившие драконы предпочли отступить, прикрывая отход основных сил полосами огня и угрожая степным пожаром. Сил организовать правильное преследование отступающих у Триумвирата уже не было. Да и то, что тут присутствовали только часть доступных чернокнижникам тварей, говорило о том, что остальные — "где-то там". И столкнуться с ними, располагая израненной и истощенной армией — как-то не хотелось.
Формально поле битвы, и, следовательно, победа, осталось за орками. Но...
— Мы — в опе, — повторил Зогворт. — Духи говорят мне, что это — не Аламар.
Чернокнижник Аламар обитал на северо-восточных границах владений Триумвирата. Он владел всего-навсего одним доменом, но его магическую мощь, талант химеролога и пакостное воображение Триумвират уважал и отнюдь не стремился враждовать с ним, хотя и не упускал из виду вероятности того, что чернокнижник выступит против них. Однако сейчас шаман говорил, что атаковавшие орду твари не принадлежат Аламару. А это оставляло не так уж много вариантов. На юго-востоке, да доменом Каганата и несколькими бесхозными Местами Силы, к которым, собственно, и рвался Триумвират, лежали владения чародеев Конфедерации стихий. И, судя по тому, что они решили помочь Каганату, чародеи сами имели виды на Пустоши, возможно — также с целью образовать Марку.
— Может, — решил уточнить Сникрут, — оставим тут заслон и поможем этому придурку Гхыру? — кривая гримаса с которой орк в фиолетовой кожанке произносил это, отлично намекнула, что разведчик и диверсант хочет, чтобы его переубедили. "Помогать Гхыру" фиолетовый считал настолько плохой идеей, насколько это вообще возможно. Корни враждебного отношения Сникрута к Гхыртыкбургузу лежали где-то там, за чертой мира... Но факт оставался фактом: при любой возможности Сникрут старался нагадить сородичу, желательно — не подпадая под длинную и изрядно неласковую руку Схода ваивод.
— Нет, — тут же оправдал его надежды шаман. — Бальшие Зиленые10 гаварят, что нам нада ето место! Тут мы смогем паднять тотем Бальшой орды! — шаман смачно харкнул себе под ноги. Он не любил обычный орочий мов. Но в некоторых случаях скрипты шамана орков брали верх над его желаниями, заставляя говорить так, как сказал бы шаман-непись. К счастью, случалось это не так уж часто, и, в основном тогда, когда речь шла о Бальших Зиленых.
— Гра-а-а! — взревели двое других участников Триумвирата, подтверждая, что услышали волю богов.
— Это будет славная драка! — усмехнулся Мардруг.
— Славная, — согласился Сникрут. — Но тяжелая.
— ...и долгая, — подтвердил шаман.
— Тогда... — Сникрут оглянулся, чтобы убедиться: его кощунственного предложения не услышит ни один из бойзов, только вожди. — Надо договариваться...
* * *
Очередное торжественное богослужение в величественном и богатом храме столицы Южной Марки, как, собственно, и всегда, собрало много народа. Люди готовились выслушать вдохновляющую проповедь епископа Альсинора, дабы, вдохновившись ненавистью неистового прелата к ксеносам, колдунам и еретикам, отправиться... кому-то — в ближайший вербовочный пункт Очистительного похода, дабы нести заблудшим ксеносам, лишь некоторое время притворявшимся союзниками людей, священное Слово Владыки Света на клинках своих мечей и остриях копий, кому-то — к брату-сборщику подаяний, дабы долей богатства своего поучаствовать в святом деле, а кому-то — и вовсе в ближайший трактир, поднять кружки с пивом в честь славных воинов, защищающих человечество и его Единственно Истинного Бога.
Как всегда перед большой службой епископ удалился в свою келью, дабы предаться молитве и благочестивым размышлениям. Это было обычно и никого не удивляло. И только двое разумных нервничали, разглядывая епископскую кафедру в мощные оптические трубы, к которым добрые подданные Подгорного престола не забыли прикрутить мощнейшие арбалеты, больше похожие на аркбаллисты, и отличающиеся от последних разве что отсутствием колес. Болты из Холодного железа, оплетенные проволокой из самородного серебра, только что не светились от наложенных на них чар. Вообще-то, с таким оружием ходили на драконов. Да не тех поделок чернокнижников, что служили в их армиях, но настоящих древних и могущественных чудовищ. Выживали, правда, в подобных охотах не больше одного на сотню. Но этот сотый обогащался настолько, что желающие рискнуть собственными жизнью и душой даже при таких шансах — не переводились.
Впрочем, епископ Альсинор был не только известным и яростным проповедником, но и могущественным магом. Уже несколько покушений провалились просто потому, что избранное оружие просто не могло пробить наложенные храбрым, но далеким от безрассудства, прелатом, чары. На этот раз все должно было пройти без осечки. Все-таки человеческому магу, каким бы могущественным он ни был, было бы трудно потягаться с древним чудовищем. И вот, когда все уже было готово... епископ опаздывал!
Впрочем, ничуть не менее нервно чувствовали себя и приставленные к каждому из стрелков наблюдатели.
— Уж не случилось ли с ним чего? — наблюдатель, рассматривающий толпу, у одного из стрелков.
— Кто знает? — пожал плечами тот. — Но пока что его нет?
— Нет, — наблюдатель снова приложил к глазам зрительный прибор, куда менее мощный, чем труба, при помощи которой его товарищ наводил арбалет, но обладающий куда более широким полем зрения. Использовать дальновидящие заклятья поблизости от известного своей чувствительностью мага Света никто не решился.
— И что делать будем? — не успокаивался наблюдатель.
— Лежать. Сидеть. Смотреть, — стрелок был абсолютно спокоен. — Если не появится до заката — сворачиваемся и уходим по второму варианту.
— Но... — наблюдатель с ужасом и удивлением рассматривал невозмутимого стрелка, — ...неустойка?!
— Кто тебя, такого нервного, в Гильдию принял? — вздохнул стрелок. — Неустойку в таких случаях платит Гильдия, а потом взыскивает ее с того, кто дал ложную наводку. Или вовсе списывает в убыток, если действительно не было умысла, и, скажем, цель прирезали в ее доме. Это все равно дешевле, чем терять исполнителей наше... — стрелок оторвался от арбалета, осмотрел напарника, презрительно сморщился, и поправился: — ...моего класса.
