Живёшь только трижды -- часть 2

— Ой ли? — усомнилась Минерва. — Вы хорошо помните проделки Фреда и Джорджа? Перси что ни день, то чем-то новым колосился!

— В самом деле, — на секунду смутился Альбус. — Ладно, гриффиндорец никогда не стал бы выпускать Адское Пламя, не обеспечив безопасность профессора.

— Вы явно плохо помните Фреда и Джорджа, — поджала губы МакГонагалл. — Помните, в третьем классе они сыграли детскую невинную шутку с профессором Снеггом? Он потом ещё две недели в больничном крыле лежал, и месяц подпрыгивал от каждого громкого звука.

— Да уж, — Альбус смутился окончательно, но быстро взял себя в руки. — Однако, понимаете, Минерва, Гарри Поттер никак не мог совершить все эти поступки. Видите ли, мне мысль о Поттере пришла в голову первой, и поэтому, пока Поттера, Грейнджер и Слизнорта осматривали и допрашивали, я пробрался к их волшебным палочкам, конфискованным на время допроса, и проверил последние выпущенные заклинания при помощи «Приори Инкантатем». В последние пару дней волшебная палочка Поттера использовалась только для уроков и тренировок по Чарам, а способности к беспалочковой магии у Поттера невелики... Увы, как ни прискорбно, но придётся признать, что Поттер чист, а наша школа в самом деле подверглась нападению Пожирателей Смерти. И да, Поттер в самом деле был ни при чём и случайно в самый неподходящий момент оказался в самом неподходящем месте.

* * *

Купальница — Кондитеру.

Дражайшая! Спешу сообщить, что некая уже известная нам пчела подсунула мне вместо нормального цветочного нектара воду с разведённым сахарозаменителем. На вкус он почти такой же, но по сути — фальшивка. Я его опрометчиво налакался, и в результате у меня наступило короткое расстройство бихевиоризма. К счастью, пасечник, ответственный за варку медовухи, сумел сварить высокооктановый коктейль, нейтрализовавший эффект подслащенной воды. Теперь я снова цвету и пахну, как и полагается хорошей пчеле, и жужжу на полную мощность, что составляет порядка четырёхсот фунтов в тротиловом эквиваленте.

Во время распития коктейля к нам на огонёк залетел бывший пасечник, ответственный за варку медовухи. Он явно хотел попросить что-нибудь против головной боли, но не успел, — его недомогание зашло слишком далеко, до стадии декомпозиции трупа.

Затем нас посетило около дюжины ветеринаров, заметивших появление бывшего пасечника. Я не сообразил, кто это такие, и в результате мы с ними перешли к обмену взаимными приветствиями, ради чего пришлось использовать портативную орехоколку. (Список повреждений прилагается). По результатам практических испытаний сообщаю: у орехоколки совершенно неудовлетворительная кучность разлёта орешков. Сдерживать ветеринаров она годится, но на средних и дальних дистанциях эффективнее будет просто швырнуть ей в противника. Вы там напрягите цветовода-пиротехника, пусть улучшает рецепт.

Недостаток кучности разлёта орешков привёл к тому, что ни один ветеринар серьёзно не пострадал. Это, в свою очередь, создаёт предпосылки для контакта. Я попробую наладить с ними общение.

Во время обмена любезностями с ветеринарами бывший медовод явился обратно, но уже в потустороннем исполнении. Поскольку он знает, что это я несу ответственность за его приключения, мне пришлось прибегнуть к крайним мерам и использовать прикуриватель. Курение убивает, проверено. С прискорбием сообщаю, что этого источника мы лишились. Паковать следующего?

Как идёт подготовка к выпускному балу?

С безмерным уважением,

Купальница.

PS: Отдельное спасибо секретарше главного кондитера!

Кондитер — Купальнице:

К сожалению, бывшего медовода затребовал к себе медведь. Мы попытались свести ему воспалившуюся татушку, но слишком активно протирали операционное поле спиртом; бывший пасечник захмелел, потерял наш контроль над собой и начал нести пургу, после чего оскорбил цветовода-пиротехника в лучших чувствах и скрылся в неизвестном направлении. Цветовод-пиротехник был вынужден применить дистанционный головокружитель, действие которого вам не посчастливилось наблюдать.

Использование прикуривателя одобрено. К сожалению, вы были не в том положении, чтобы упаковать бывшего пасечника в приемлемую тару и доставить его нам для продолжения исследований. Кроме того, у мастеров выпечки нет никаких идей на тему того, как удержать в рамках достойного поведения нематериальный объект. Кулинарные и оккультные источники информации не имеют единого мнения на этот счёт (см. мультсериал «Настоящие охотники за привидениями»).

Увы, но орехоколку вам предстоит модернизировать собственными силами. Весь отдел цветоводов-пиротехников брошен на изучение возможности осуществить вариант «Водораздел» вручную. Мы тут в кондитерской проводим брифинги пять раз в день, и цветовод-пиротехник утверждает, что продвинулся бы намного дальше, если бы мы не проводили брифинги пять раз в день.

Идею вербовки ветеринара полностью поддерживаем. Нам нужны источники кулинарных рецептов в силовых структурах и в Министерстве Сельского Хозяйства. То есть кизяки-то мы оттуда выносим, но надо, чтобы кто-нибудь рассказывал нам тайный смыл вынесенных кизяков.

Продолжайте выполнение задания,

Кондитер.

* * * Обновление 18.03.2019

Море производило обманчивое впечатление тишины, чистоты, спокойствия и безмятежности, напоминая обстановку в кабинете директора во время разговора о потенциальном повышении зарплаты. То есть в целом, конечно, «мы вас очень ценим» и «вы приносите неоценимый вклад в развитие нашей фирмы», но «сложная экономическая ситуация на рынке не позволяет нам увеличивать расходы на зарплатный фонд» и «вклад неоценимый, поэтому и прибавки не будет» звучат, как плевок в лицо. Плевки в лицо в исполнении прибрежного моря в начале апреля были особенно обидными.

Билл Таннер в очередной раз отёр лицо от брызг насквозь мокрым рукавом непромокаемой робы и издал вздох принятия. Он уже прошёл через стадии отрицания, гнева, торга и депрессии. Стадия торга особенно запомнилась Джейкобу Дауни, потому что именно тогда Билл начал угрожать увольнением всему аналитическому отделу и особенно Изабелле Крулл, которая инициировала эту безумную поездку, но сама осталась в Вавилоне-на-Темзе. На стадии депрессии Билл просто застыл на носу катера, подставляя лицо свежему солёному морскому бризу и периодически перегибаясь через борт. Никто в аналитическом отделе не обладал иммунитетом к морской болезни, и начальник отдела беззастенчиво пользовался своим служебным положением, заняв наветренную позицию по отношению ко всему остальному персоналу.

Группа солдат SAS, приданная MI6 для проведения этой операции, какое-то время подшучивала над сухопутными крысами, но на стадии гнева Таннер клятвенно пообещал капитану отправить их выполнять крайне важное для обороноспособности Британии, но абсолютно бессмысленное десятилетнее задание по подсчёту проплывающих мимо тюленей где-нибудь на побережье канадских Северо-Западных Территорий, где солнце видно только два раза в году, когда в тамошнюю глушь добивает сигнал телевидения, а до ближайшего бара полгода ходьбы на лыжах, и проникшийся капитан принялся столь резво одёргивать своих людей, что к началу стадии депрессии на катере воцарилась тишина.

Впереди поднимались из воды белые утёсы. На западе возносились знаменитые восемь скал, почти нетронутых человеком; безграничная память Таннера напомнила ему, что именно здесь снимали белые скалы Дувра для нашумевшего несколько лет назад фильма «Робин Гуд: Принц воров». Начальник аналитического отдела меланхолично подумал о логике, заставившей назвать группу из восьми скал «Семь сестёр»[385], но быстро устал подбирать эпитеты для местного населения. На востоке прямо из воды поднимался бело-красный конус маяка Бичи Хед. Если бы не пронзительный ветер и не облака, периодически закрывающие и без того нежаркое апрельское солнце, вид можно было бы назвать чудесным.

Примерно посередине между маяком и «Семью сёстрами» неширокий галечный пляж исчезал, и океанские волны били прямо в основание белых утёсов. Отколовшиеся от меловых скал валуны высовывали из волн покрытые водорослями головы, вода между ними бурлила и кипела, словно в исполинском котле. Билл даже не удивился, увидев, что как раз туда и направляется катер[386].

— Не бойтесь, сэр, — возник рядом с Таннером капитан спецназовцев. — Это обычной лодке сюда нипочём не пристать. А мы, — солдат изобразил рукой траекторию пьяной змеи, сматывающейся от землетрясения, — обойдём эти камушки так, что вы даже ничего и не почувствуете.

Катер провалился в ложбину между двух волн, и тут же послышался сильный удар в днище. Спецназовец стёр с лица улыбку. Таннер обернулся к Дауни:

— Напомни, почему мы лезем туда?

— Изабелла подняла материалы на детей, учившихся в приюте одновременно с Томом Риддлом. Основной идеей было уточнить его психологический портрет, ну и попутно выяснить возможные методы давления. Известно, что Риддл страдал энурезом до подросткового возраста, возможно, кто-то из его бывших соседей по комнате знает, как вызвать это состояние вновь... Во время проверок личных дел бывших учеников приюта она обнаружила, что Эми Бенсон и Деннис Бишоп, независимо друг от друга, обратились к психотерапевтам с целью избавления от подспудного страха, депрессии и приступов паники. Не сумев выяснить причину страхов конвенциональными методами, психологи, опять же независимо, погрузили Эми и Денниса в гипнотический транс, и вот в трансе они рассказали о некоем пугающем событии, которое произошло в пещере во время одной из экскурсий в течение их обучения в приюте, причём назвали имена друг друга, что и позволило Изабелле потом связать между собой эти истории.

— Погоди, я думал, что беседы пациента и психотерапевта являются врачебной тайной, — нахмурился Таннер.

— Согласись, это очень полезно, когда люди так думают, — закивал Джейкоб. — Как бы то ни было, психотерапевты использовали регрессивную гипнотерапию, чтобы найти и устранить причину паники. Полностью решить проблему им не удалось, но в сочетании с антидепрессантами и установкой заградительных якорей в подсознании они сумели качественно улучшить жизнь пациентов. За годы после окончания лечения Эми сообщила только о четырёх незначительных приступах, Деннис — о шести, тогда как до лечения приступы были частыми, продолжительными и глубокими и происходили, как по часам, весной и осенью.

Катер бесстрашно нырнул в кипящий пеной котёл между скал, и шкипер начал демонстрировать чудеса навигации, ювелирно протискивая тушу кораблика сквозь хоть и пассивную, но очень грамотно организованную противодесантную оборону утёса. Билл моргнул, когда мокрый бок очередного рифа промелькнул на расстоянии ладони от его носа, развернулся спиной к борту и сделал шаг вперёд. Его лицо было по-прежнему безмятежным, как и полагается английскому джентльмену, но костяшки пальцев руки, сжатой на леере, побелели от напряжения.

— Дальше, — подстегнул он Джейкоба.

— Ну, Изабелла продолжила сводить воедино истории Эми и Денниса, и картина начала вырисовываться, — продолжил тот. — Детей из приюта время от времени вывозили на экскурсии по стране. Во время одной из экскурсий они попали в пещеру, и там произошло что-то ужасное, настолько страшное, что отравило им обоим жизнь на десятилетия вперёд. А дальше начинаются странности. Они не помнят, что именно произошло в пещере, они не помнят, кто ещё был в пещере, — при том, что оба без колебаний назвали друг друга и говорили, что с ними был ещё как минимум один человек, — и, что самое странное, они не помнят, как оказались в пещере. Они помнят поездку к морскому берегу, затем что-то, неизвестно что, происходит в пещере, а потом они снова оказываются на морском берегу и не помнят ничего из событий в пещере, пока к ним не применили регрессивную гипнотерапию, заставив пережить этот день снова. Как будто киномеханик, проигрывая фильм их воспоминаний, разорвал плёнку с поездкой на побережье и вставил в середину мутный кусок фильма ужасов.

— И тут у Крулл в голове зажглась лампочка, — протянул Таннер.

— Да нет, вообще-то, лампочка у неё зажглась, когда она узнала о двух воспитанниках, страдающих от депрессии и паники по необъяснимой причине, — возразил Дауни, — а тут у неё зажёгся прямо зенитный прожектор. Или маяк, — он ткнул пальцем в скрывающуюся за выступом скалы бело-красную башенку. — Аж искры из глаз посыпались. Риддл перенёс детей в пещеру магическим путём, что-то с ними сделал, а затем поставил блок на эти воспоминания и вернул их обратно. Он заставил детей забыть личность того, кто их туда переносил, но недостаточно хорошо продумал свой приказ, поэтому они запомнили друг друга. Кроме того, он явно не знал, что подавленные, забытые воспоминания вызовут в будущем депрессию и панические атаки.

Катер снова наткнулся на камень. Со стороны мостика послышалась солёная морская терминология, живописующая занимательные, но предосудительные даже по меркам просвещённого двадцатого века отношения шкипера с катером, камнем, морем и нынешним заданием. Скрип металла о скалу был таким пронзительным, что вызывал зубную боль. Таннер подождал, пока очередная волна отнесёт кораблик от рифа, и сказал:

— А как она обнаружила саму пещеру?

— Проверила все поездки воспитанников на побережье, в которых участвовали Эми, Деннис и Том Риддл. Такая экскурсия была только одна. Затем Изабелла нашла полный список участников этой единственной экскурсии, отыскала тех из них, которые ещё были живы, пригрозила их лечащим врачам, и те подтасовкой медицинских данных убедили этих людей согласиться на регрессивную гипнотерапию. А погружение в гипноз и допрос проводили уже наши мозголомы. Под гипнозом люди смогли вспомнить, что на протяжении полутора часов не видели этих троих, — Эми, Денниса и Тома. Регрессивная гипнотерапия — великая вещь, позволяет достоверно пережить даже те события, которые, казалось бы, давно забыты, и уж тем более легко вспомнить такой волнующий эпизод жизни, как экскурсия на побережье, — для неизбалованных развлечениями воспитанников детского приюта...

— Нет, я имею в виду, — как она обнаружила нужную пещеру? — Билл обвёл рукой возвышающиеся прямо над ним пятисотфутовые утёсы. — Это меловые скалы. Они легко разрушаются водой. Тут всё побережье должно быть в гротах, пещерах и кавернах! И зачем мы лезем в эту пещеру?

— Шеф, она ваша подчинённая, вот вы её и спрашивайте, — пожал плечами Джейкоб, что было непросто сделать, цепляясь обеими руками за страховочный леер на качающейся палубе. — Она уверена, что место, в котором Том Риддл впервые попробовал управлять мыслями и чувствами других людей, должно преставлять для него огромную важность. Возможно, он скрывается в этой пещере. Возможно, хранит в ней что-то важное. Возможно, воспоминания. Если мы сумеем получить доступ к его воспоминаниям, как сумели получить доступ к воспоминаниям Директора Пасеки, мы будем лучше понимать, с кем имеем дело.