Спасти Ссср ч5

Что такое коммунизм? Что такое социализм? Как к ним идти?

Думал, думал. Потом позвонил...

— Егор, ты обедал?

...

— Ну, пойдем, пополдничаем...

Файв о клок ти — британский обычай, чай с сухим бисквитом. Я же нормально не пообедал, потому взял картошку с котлетами. Егор взял макароны по-флотски...

— Слушай, Егор Кузьмич — сказал я, расправляясь с котлетой — я вот программу партии сейчас читал, и не могу от мысли отделаться.

...

— Смотри, у меня вчера Ельцин был с расчетами. Если мы берем на себя обязательства — программа видимо будет называться "жилье-2000" — каждой семье к 2000 году благоустроенную квартиру или дом — то ввод в эксплуатацию жилья надо увеличивать минимум в два с половиной раза. Плюс — наши проекты по свободным экономическим зонам — там по моим прикидкам, рабочий должен получать 500-600 рублей минимум. Госкомтруд считает, у него уже не хватает трудовых ресурсов, придется опять завозить из Китая, Вьетнама людей, не уйдем от этого. На ЗИЛе, вообще на всех московских заводах ты ситуацию лучше меня знаешь. А мы в программе партии пишем — сокращать рабочий день, работать меньше. Не находишь противоречия?

...

— Я вот впереди вижу только одно — работать не меньше, а больше, пахать извини, как в войну может пахали.

Лигачева от слов про войну передернуло. Я себе замечание сделал — не надо так.

— Война, не война, но работы просто непочатый край. А мы пишем — работать меньше.

Лигачев это обдумал. Потом спросил

— Хочешь инициировать дискуссию, Михаил Сергеевич?

— Да хочу. Считаю, что тезис о том, что коммунизм это меньше работать — ошибочен, по крайней мере, на этом историческом этапе. Работа — это и есть то, что приближает нас к лучшему будущему, работа, а не праздность. Человек познается в труде, человек воспитывается трудом, трудовым коллективом. Лучше мы поднимем вопрос о достойной оплате за труд, о повышении платы — чем будем демобилизовывать людей такими заявлениями, что, мол, при коммунизме трудиться придется меньше, а то и вовсе не придется.

...

— Не хотел бы я жить в обществе, где трудиться не надо — подытожил я — не знаю, в какую сторону общество такое пойдет

Знаю. В плохую. Очень плохую.

Я ведь еще не говорю, про ближневосточные шейхства и что там творится — когда нефть позволяет жить, не работая всем.

— И вообще, давай-ка мы с тобой критически программу партии посмотрим. Что удалось, что не удалось. Например, есть тезис, что проезд на транспорте станет бесплатным. Удалось? Нет. А надо ли?

— К Съезду не успеем.

— Должны успеть. Крайний случай отложим Съезд на месяц на два. Приняли программу на двадцать втором Съезде, сейчас собираем двадцать седьмой. Самое время подвести какие-то итоги. Критически посмотреть на то, что не получилось, и почему. Наметить новые цели и задачи...

Более опытный Лигачев, понимая, что значит, критический разбор программы на Съезде перевел разговор на другую тему.

— Я слышал, ты разбирался с поворотом северных рек

Я помрачнел

— Разбирался. Там половину вышвырнуть надо с теплых кресел. А то и посадить...

Поворот северных рек — этот вопрос тянется уже лет двадцать. Под него созданы институты, люди защитили диссертации, созданы тонны документации и даже построены кое-какие заводы. Приняты поистине чудовищные планы — например, пробить русло канала серией из нескольких десятков промышленных ядерных взрывов. То есть считай произвести атомную бомбежку собственной страны. Причем пробные взрывы уже произвели. Не менее чудовищен — и по деньгам и по последствиям — план создания крупнейшего в мире искусственного Сибирского моря с затоплением миллионов гектаров земли в Южной Сибири.

Между тем, в более умеренном варианте — план вполне рабочий. Без ядерных взрывов, Сибирского моря и затоплений. Надо просто создать огромный... водопровод.

В проекте планировалось создание каналов (открытых) и водохранилищ с плотинами. Помимо расхода средств и затопления земель, которые мы так и не научились ценить — это неминуемо приводило к огромным потерям воды на маршруте, заболачиванию местности и потерям за счет испарения. Если мы заменим проект канала на трубопроводный, то результатом станет

— Почти полное отсутствие потерь по маршруту, что позволит отбирать намного меньше воды, чем это планировалось

— Куда меньший отвод земли

— Отсутствие необходимости строительства огромных плотин и водохранилищ

И тем не менее, мы получим все те преимущества, какие планировались за счет проекта. В частности второе дыхание получит освоение целины, поднимется урожайность зерновых и хлопка. Плюс то что не знает никто кроме меня. Поворот сибирских рек практически исключит возможность отделения Казахстана и Средней Азии от СССР.

Технически... технически это надо будет считать. Вариантов два — трубы большого диаметра, которые нам надо еще научиться производить или закрытый бетонный подземный канал — водовод. Или их комбинация.

В первом случае хорошо то, что вода может прокачиваться под давлением как нефть или газ. Но надо считать, во что нам это обойдется. Во втором случае проект потребует меньше вложений (у нас и так с металлофондами напряженка и то ли еще будет — мало кто знает, например, что для кабины ЗИЛ стальной лист в Италии до сих пор закупаем и не только). Но тогда придется напрягаться по железобетону, а у нас — стройки.

В целом — проект как хороший нефтепровод, хорошо еще что у нас как раз специалистов по строительству крупных нефте и газопроводов хватает, и они как раз сейчас отстроились в основном. Но надо считать, считать и еще раз считать.

Впрочем, есть еще предложение пока реализовать гораздо меньший по вложениям альтернативный проект — переброска части стока Печоры в Волгу для того чтобы поддержать мелеющее Каспийское море. Может, начать стоит с этого — кстати, именно на этом проекте, тоже уже начатом, произвели три ядерных взрыва...

Информация к размышлению

... Основная цель проекта состояла в направлении части стока сибирских рек (Иртыша, Оби, Тобола, Ишима и других) в регионы страны, остро нуждающиеся в пресной воде. Проект был разработан Министерством мелиорации и водного хозяйства СССР (Минводхоз). В это же время готовилось грандиозное строительство системы каналов и водохранилищ, которые позволили бы перебросить воду рек северной части Западно-Сибирской равнины в Аральское море.

Транспортировка воды в Курганскую, Челябинскую и Омскую области России с целью орошения и обеспечения водой малых городов;

Единственным частично осуществлённым участком проекта явился Кулундинский канал.

январь 1986 года

Татарская АССР

Из-за елей хлопочут двустволки -

Превратившись в живую мишень...

Как лег первый снег — охотники, в том числе привилегированные — потянулись в охотхозяйства тропить волка. Возможно и не только волка — просто волка можно было охотить в любое время.

Анвар приехал в хозяйство, расположенное в Горьковской области, на самой границе с Татарией. Места глухие, лютые, тут в свое время прошел Пугачев. Снег в этот год выпал неожиданно дружно, почти без сырости, но его было еще мало — и на дороге оставались черные следы. Самое время волка тропить.

В хозяйстве — суета, мужики с красными повязками на рукавах распределяют номера, гости расчехляют оружие, кто-то уже и принял на ход ноги, чего перед охотой делать совсем не стоило. Месиво черных Волг, зеленых буханок и УАЗиков, с воем проверяют движки Буранов — может и не стоило бы, снега нет почти.

Анвар расчехлил свою Тулку, тут к нему подошел коллега, вместе учились в Ленинграде.

— Как сам?

— Нормально. Отозвали

Коллега понимающе кивнул

— Где?

— Да стыдно сказать — пресса, творческие союзы

— Ну, работа она есть работа

Анвар скептически промолчал

Пятое управление, можно сказать — КГБ и КГБ. Детище знаменитого Бобкова. Если при Сталине освещением тех или иных сторон деятельности самых разных учреждений тех же творческих союзов занимались сексоты (стукачи по-простому), то при Бобкове этим стали заниматься прикомандированные сотрудники, которые получали зарплату. И таких сотрудников в короткое время наверстали больше двадцати тысяч.

Чем они занимались? Ну они занимали должности например начальника Первого отдела на заводе или в кадрах или еще где. Получая две зарплаты (зарплата в КГБ шла от 150 до 250 рублей в месяц, она не указывалась при выплате подоходного во избежание расшифровки), они занимались профилактированием (под это могло пойти что угодно), вопросами выпуска людей за границу и так далее. Нагадить они могли мощно, не вовремя рассказанный анекдот — и вот ты невыездной, лишился премии и так далее. Могли написать справку "О нездоровой обстановке в... " — тогда каждое лыко идет в строку, вся накопленная информация. Того то пьяным поймали за рулем, этот несун, третий анекдотчик. Такая справка служила основанием для оргвыводов — то есть кадровой чистки.

По факту, девяносто процентов таких офицеров придумывали себе работу. Бывали и ЧП. Так например, перед самым Новым годом офицер пятерки, прикомандированный к Останкино Владимир Торопыня, выйдя из здания после новогоднего застолья, поскользнулся и разбил голову. В больнице, чтобы "смазать дело" (находился в нетрезвом состоянии на работе, пьянствовал с контингентом, находящимся в оперативном обслуживании — при Андропове это однозначно "выкинштейн" и хорошо, если нормально уйти дадут, а не за "дискредитацию") он заявил, что его сзади ударили по голове. КГБ начало расследование и вело "дело о нападении на офицера КГБ" несколько месяцев. Когда правда всплыла — Торопыню никак не наказали, так как его мать была народной судьей*.

Но Анвар был на своем месте не просто так. Он присматривался к писателям, поэтам, журналистам. Кто честный, интернационалист, комсомолец — тех он гнобил, приписывал грехи, не давал продвигаться. Кто националист, фигу в кармане держит — он наоборот втайне поддерживал, информацию о националистических, панисламских (как тогда называли) настроениях — придерживал, ходу ей не давал...

Охоту кончили к вечеру. На радостях выпили "на кровях" — настоящий армянский. На охоте присутствовали самые разные люди, в основном из партийных органов соседних областей, был человек не последний из ГУИН**.

Анвар моментально просек смысл и характер встречи — собирались люди партийные, у которых либо карьера шла медленно, медленнее чем они того хотели, либо кто по каким-то причинам слетел с небесных высей в грязь, либо карьеристы, хотя последние были в явном меньшинстве. Просек он и того кто был неофициально старшим в этой компашке — бывший приближенный Черненко, сейчас сосланный в Горький.

Сейчас Анвар и его политический "крестный отец" устроившись подальше от движухи, от егерей, сбрасывающих с прицепа окровавленные туши волков и раскладывающих их на снегу, от шумно гомонящих охотников.

Били всех — волков, волчиц, волчат. Пару волчат взятых живыми бросили собакам, чтобы те их разорвали.

— Жалко? — спросил шеф, глядя на кровавое зрелище

— Жалко — не стал отпираться Анвар

— Почему?

— А чем мы отличаемся от них...

...

— Такие же охотники

Шеф меленько рассмеялся

— Добрые все стали. В моем возрасте, когда я мелким был — мы что волчонка, что лисенка в момент бы уничтожили. Тогда и яд раскладывали, и отраву в норы лили. Это ж смерть для крестьянина. Волка оставишь в живых, он или овцу утащит, или теленка, а то и телку зарежет. Лиса кур таскать будет. Сам значит, голодным останешься, а вы не знаете, что такое голодным остаться, вам государство в магазин все привезет.

— А вас что не снабжали?

Шеф снова рассмеялся

— Какое снабжали, это мы город должны были снабжать. Госпоставки. А если сосед не сдал — заставят и за него сдать, никуда не денешься. А хочет председатель в райком идти, в город переехать — он и план перевыполняет. Последнюю шкуру с людей драли. Хотя...

...

— У нас в районе семнадцать хозяйств было, одно возглавлял отец, два — родственники. Они даже в войну все старались поменьше сдать, побольше людям оставить. Как только не перекручивались, подарки в район возили, чтобы план поменьше поставили. Государство оно что, спасибо скажет? Срать оно на нас хотело, ему только одно — больше давай! По лезвию ходили, за это можно было в момент пять лет лагерей и поражение в правах, а то и похуже что. Но все равно для людей работали, а не для государства. И люди помнили. И сейчас помнят. Я когда по партийной линии пошел, за меня в районе на собрании все как один люди проголосовали, там инструктор обкома был, у него глаза на лоб полезли. Шибздик двадцать два года — а за него пятидесятилетние — как один. Вот как оно.

...

— Что нового?

— Розыск продолжает копать по челнинским событиям.

Шеф выругался

— Нет дуракам покоя

— За ними Новиков стоит. Он не Япеев

* * *

, чужой. Комсомолец, идейный. С ним нельзя договориться.

Шеф передернул губами, как он всегда делал когда чем-то был недоволен

— Разберемся. Как тебе на новом месте?

— Работаю — тускло сказал Анвар