Спасти Ссср ч5

Короче говоря, Грузия в короткое время превратилась в кипящий котел с типично революционной ситуацией — верхи не могут (наживаться как раньше), низы не хотят (жить без дозы). В стране уже давно две реальности. В одной из них выполняются и перевыполняются планы, люди отдыхают на курортах, на электровозостроительном делают локомотивы, а на авиационном — самолеты, активно строятся новые районы. В другой реальности — одни молодые люди ищут чем ширнуться, другие просто ненавидят СССР и мечтают оказаться "там" любой ценой, процветают воровские сообщества, работают подпольные цеха, писатели и академики вырабатывают язык ненависти и претензий, подсчитывают обиды многовековой давности — счет который будет нам предъявлен. Иногда эти две реальности пересекаются, точнее — сталкиваются, с брызгами крови и ошметками мяса как в случае с попыткой угона самолета в Турцию. Или как вчера ночью, когда мы своими глазами увидели рождение нации. Нации своеобразной, основанной на ценностях близких к нацистским. Нация рождается именно так, не надо витать в облаках. Нет более крепкого фундамента для ее рождения, чем чувство обиды, оскорбленное собственное достоинство и нарушенный договор. Чешская нация родилась, в то время как посланников короля выкинули из окна в навоз. Американская — когда выкинули чай с борта английских кораблей. Ну вот и что делать? А, Михаил Сергеевич?

— Партийное взыскание тебе надо! Жалко, я раньше тебя не знал. Ты на партсобраниях не бывал?

— И что? Вот что бы ты сделал?

— Назначил бы нового первого секретаря, не так как ты. Ты зачем туда Пуго отправил?

— Ну кого товарищи выдвинут. Вызвал бы в Москву актив, поговорили бы, какие неотложные нужды в республике.

— Бюджет сформирован. Впритык

— Да перестань. Вызови Маслюкова не может быть чтобы у него дефицитных фондов не было.

— Постой, это как получается, Михаил Сергеевич? Чтобы получить дефицита побольше надо выйти на площадь устроить побоище?

— Это ты как до такого додумался?

— Понятно, где ты всего этого набрался. Там...

— Понятно, там. Только знаешь чего. Если подбросить вверх яблоко, то оно упадет тебе на башку, неважно там или здесь или еще где. Так и тут. Ты получаешь то, что поощряешь. Но если тебе нравится резонерствовать — давай порезонерствуем. Ты мне предлагаешь подкупить шмотьем националистов, которые советского солдата зарезали? И как это называется? Где твоя большевистская принципиальность?

— Вот не надо! Не надо!

— Так уже обострилось, не видишь. Я не собираюсь идти на поводу у националистов, как открытых, так и скрывающихся под личинами коммунистов. И я думаю, не поставить ли на Съезде вопрос о новом уклоне в партии — националистическом?

— Вот ты и вскрылся. Вы, Михаил Сергеевич ради фальшивого единства рядов в партии, которого к слову нет и в помине — готовы закрывать глаза на многое. И чем дальше — тем получается страшнее это самое "многое". Вы допустили, что националисты стали расти не где-то в подполье — а в самой партии. И годами закрывали на это глаза. Когда они говорили о заботе о народе, вы не уточняли — каком народе.

— Это правда. И чем дальше, тем эта правда будет страшнее.

— Наверное, ты прав. С товарищем Пуго. Может и кого покруче туда надо.

— Кого? Ты видишь то же что и я, объективки мы вместе читаем. Кого? Это раньше были твердокаменные коммунисты, готовые ехать хоть к черту на рога. Сейчас ты попробуй, пошли хоть кого из Москвы на места, пусть даже в Тбилиси. Это в любом случае считается понижением, и ты заработаешь себе врага, так?

— Откуда ты взялся, слушай...

— Я из девяностых, Михаил Сергеевич. Те, кто пережил — другими уже не будут. А теперь представь, что таких как я — вся страна... представил? Вот так и будет. А ты говоришь — дай порулить. Порулил уже...

— Михаил Сергеевич, Политбюро собралось

Я посмотрел на часы.

— Да. Иду.

На Политбюро начали с того, что Алиев по телефону сделал доклад о происходящем, потом было время вопросов. На него стали наседать, прежде всего Громыко и Маслюков, я прекратил все это

— Товарищи, достаточно. Прошу помнить о том, что произошедшее является нашей коллективной виной, что мы это допустили. Это не личная вина товарища Алиева, мы все должны разделить эту вину.

Конечно, Гейдар мне это не забудет... надеюсь — но я не ради его. Я хочу внедрить американские, точнее даже японские правила менеджмента согласно которым выяснение кто конкретно виноват — дурной тон. Виноваты все, по одному случаю выводов делать нельзя, и надо сосредоточиться на том как все исправить. Конечно, если ты косячишь раз за разом, тебя уволят. Но там не принят менеджмент Кагановича: у каждой аварии есть фамилия имя и отчество.

Кто прав? Посмотрите, как живет СССР и как живет Япония и сделайте выводы, основанные на фактах...

— Что будем делать, товарищи? — задал я второй великий русский вопрос, после того как первый был исчерпан.

И вот тут то я понял, почему коллективное руководство хуже единоличного и почему конкретно эти люди — в руководители страны не годятся. Нет, кстати, на своем месте они могут справляться и неплохо справляться— там где они одни принимают решения. Но коллективное...

Они привыкли к осторожности. Они боятся меня. Они боятся друг друга.

Понятие "мозговой штурм" им неведомо. Увы.

Вот почему конституцию новую все же надо будет рано или поздно принимать, и скорее всего это будет конституция похожая на американскую. Россия шла к ней без малого двести лет. Еще Александр I был в переписке с Томасом Джефферсоном и тот по его просьбе выслал ему текст конституции США. Но Александр I оказался недостаточно решительным и неправильно расставил приоритеты. Он слишком долго после победы над Наполеоном пробыл за границей — два с лишним года, безвыездно. Эти годы были потеряны.

Что придумали. Смысла снимать первое лицо — нет, только что новое послали. Пуго никто не упрекнет в том, что происходит — он и доехать не успел

Создать комиссию? И что это даст?

Наконец, Егор осторожно внес предложение "передвинуть Съезд".

-... Погоди, Егор — сразу вмешался в дискуссию я — ну передвинем. Месяц, два, три, сколько? И что это даст?

— Острота ситуации спадет — неуверенно сказал Лигачев

— То есть, мы, коммунисты, боимся острого и откровенного разговора на Съезде. Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо.

Я немного повысил голос

— Вношу предложение, товарищи. Обязать грузинскую делегацию к съезду иметь отчет о происходящем в союзной республике. На съезде образовать комиссию из пятнадцати — двадцати депутатов, желательно юристов для изучения отчета. Добавить к съезду один день, провести закрытое заседание. Тема — о положении в Грузинской ССР.

Тут надо сказать, что в советской бюрократии существовали обкатанные формулировки. Я выбрал менее жесткую. Более жесткая — о нездоровых тенденциях или о нездоровой обстановке.

Но и эта вызвала молчание. Потом Динмухамед Кунаев осведомился

— Михаил Сергеевич, это как получается... мы судить их будем?

— Когда член партийной первичной организации ведет себя неподобающим образом, собирается вся ячейка и спрашивает с одного из членов за неподобающее поведение, за допущенные ошибки. И коллектив помогает их исправить. Это считается правильным... но почему же мы — в итоге не можем сделать то же самое?

— Да, но... целый народ судить?

...

— Не слишком ли, Михаил Сергеевич

— Судить или нет, зависит от нас. Я полагаю, мы должны спросить. Потребовать отчета. Как коммунисты у коммунистов. Быть коммунистами — это налагает определенные обязательства перед товарищами. Разве я не прав?

Начали голосовать. Мое предложение прошло.

— Ну ты напортачил. Ну и напортачил. Теперь смотри — голову береги. Как бы на Съезде тебя и не сняли!

— Ты решил публично грузин выпороть. Каждая из региональных делегаций будет смотреть на них, а примерять на себя. Ты думаешь, Грузия какая-то особенная? Еще и похуже есть!

— Вот здорово, Михаил Сергеевич! То есть в Грузии убивают, громят, ширяются, в ж... долбятся, а ты говоришь, что и похуже есть. А мы точно коммунизм строим? Ошибки нет?

— Блять! Народ должен! Опять народ должен! А вы — народу должны? Хотя бы не врать для начала!

— Вот увидишь как тебя на Съезде съедят

— Нашел чем гордиться.

— А чего бы и не гордиться? Я — политик, Михаил Сергеевич. Понятно, что опыт у меня только... вприглядку. Но я не трус как вы все. Возьмемся за руки друзья, чтоб не пропасть поодиночке.

— Народ все видит, Михаил Сергеевич. Вы врете, а он молчит — но на ус мотает. Но то что вы врете — он видит и знает. Пока правда не знает, насколько. Но как только Интернет — появится — так уровень потребления Запада будет сразу виден. Будет видно, чего стоят ваши слова про загнивающий. Тут и сказочке конец.

— А чего тут смотреть. Я не предполагаю, я — знаю. Довольствоваться малым — народ уже устал...

— А почему нет то, Михаил Сергеевич. Кто-то же — должен. И не только говорить — но и действовать.

Вечер провел в компании Валового и Гайдара. Выверяли экономическую часть моего доклада на съезде.

Вообще, на мой взгляд, нам предстоит не допустить одной из основных ошибок реформ, которая, в общем-то Перестройку и погубила. Именно поэтому Совмин фактически разделен на две части, Маслюков занимается той промышленностью, которая уже есть, а Гайдар и Валовой — той, что еще будет. И вот тут по-моему очень важно на первом этапе жестко отделить старую и новую экономику, не допустить например, создания сбытовых и снабженческих кооперативов, ограничить все эти бригадные и арендные подряды. Тогда, в восемьдесят пятом, по-моему, грубейшая ошибка была допущена, когда начали с мотивации трудового коллектива и вообще положения трудового коллектива на предприятии. Фактор мотивации трудового коллектива вообще был сильно переоценен — если товар не пользуется спросом, то ты хоть как его делай. С чего надо было начинать? С продаж. На первом этапе, на мой взгляд, предприятия должны научиться (хотя бы поначалу "на кошках") продавать и покупать, искать себе клиентов, искать поставщиков, заключать договоры и выполнять их на свой страх и риск. В реальную же Перестройку — эксперименты с мотивацией трудового коллектива закончились массовой растащиловкой, митинговщиной вместо работы, проеданием основных средств, но при этом предприятия (в основной своей массе, были и исключения) ни на шаг не стали ближе к рынку. Не научились жить и работать иначе. И в большинстве своем — просто погибли.

Начиная со Съезда, мы будем принимать закон о кооперативах, и развивать кооперативное движение. Но — крайне важно не допустить посреднических, торгово — сбытовых и закупочных кооперативов. И частников — у нас, кстати, еще раньше кооперативов будет закон о подобии индивидуального предпринимателя (кустарях как мы их называем). Но опять-таки — с правом заниматься только производством товаров и оказанием услуг лично, с правом найма до пяти человек персонала и без права аренды производственных мощностей на госпредприятиях. Пока что мы хотим начать развивать классическое частное предпринимательство, как в США — бизнес из гаража. Если ты что-то умеешь делать хорошо — делай и не бойся, что тебя арестуют за тунеядство или за спекуляции. Оплати патент, он недорогой, укажи вид деятельности — и работай на здоровье. Так как финансы пока позволяют — мы хотим на пять лет вообще освободить этих кустарей от налогов кроме стоимости патента. И посмотрим, что будет.

Кстати, я настоял на включении в закон "О кустарном производстве" интересное дополнение. В сельской местности кустарям можно нанимать до двадцати пяти человек и арендовать у колхоза — все что есть без ограничения (поскольку собственность колхоза не является государственной), у совхоза — по согласованию с райисполкомом.

Зачем это? Затем что мне нужно, чтобы село развивалось, даже быстрее чем город. Надо остановить отток молодежи из сельской местности в города, надо предотвратить вымирание, особенно в РСФСР, надо наоборот создать приток на село амбициозной, готовой развиваться молодежи, надо создать в сельской местности рабочие места для женщин. Надо снова создать в сельской местности крепкого крестьянина — хозяина, уничтожить равнодушие, иждивенчество, массовое пьянство, созданное сталинской коллективизацией, когда крестьянин снова стал крепостным. Село — это камень, который тащит страну на дно, страна владеющая четвертью мирового чернозема импортирует огромные объемы зерна. Громадные ресурсы летят как в бездонную бочку. А надо чтобы село наоборот стало, как и раньше — житницей, источником людей для страны.