Одинокий демон. Кавайи, кавайкунай?

— Ммм... Меня зовут Нина Михайловна. Я звоню по объявлению... Вы... сможете мне помочь?

— Смотря в чём...(чуть слышная ирония). Что у вас? (голос вновь холоден и строг).

— ... Мне поставили... онкозаболевание.... Последняя стадия...

— Приезжайте. Посмотрим. (сухо и спокойно)

— А ... а анализы? Может, нужно взять?! И... и снимки!?

— Не нужно. Приезжайте. У вас есть час. После, — я займусь своими делами.

— Э...? Хорошо, я сейчас приеду.

— Жду.

— Биб — биб — бип...— запищали в трубке короткие гудки отбоя.

Отставив трубку в сторону, Нина озадачено смотрела на неё.

...

"Владение 2А" — большими синими буквами гласила надпись на прямоугольном щите, установленном на крыше дома.

Вроде тут... — остановив машину, Нина Михайловна достала газету и ещё раз сверилась с адресом указанным в объявлении, — да, "владение 2А".

Пригнувшись к рулю, она глянула вперёд сквозь лобовое стекло. Прямо по курсу, за высокой каменной оградой виден просторный двор, целиком "закатанный" в серый асфальт. Его, по периметру, окружают три строения стоящие буквой П. По центру — большое трёхэтажное здание со светлыми штукатуреными стенами и крутоскатной железной крышей, крашенной в зелёный цвет. Слева и справа, от главного дома, — здания ниже, в два этажа. Тоже, с зелёными крышами и штукатуреными стенами. В архитектуре ансамбля есть нечто такое, что при взгляде на него возникают мысли вроде — "усадьба" и "флигель". Внутренность двора с дороги была прекрасно видна от того, что в данный момент в ограде отсутствовали ворота. Группа рабочих, в ярких оранжевых безрукавках, одетых на толстые чёрные куртки, как раз завершала их демонтаж. В воздухе, на тросах автокрана, висел здоровенный лист железа, крашенный в синий цвет. Рядом с краном дымил камаз-большегруз. Из кузова у него торчали какие-то железяки.

Наверное, новые ворота привезли, — подумала Нина Михайловна, провожая глазами плывущий в воздухе лист железа, — вот не ожидала, что попаду на стройку... И кудатеперь?

Секунду подумав, женщина достала телефон.

— Эрика, ещё раз — здравствуйте. Это Нина Михайловна, — сказала она, набрав номер, — я подъехала. Куда мне идти? Тут у вас... стройка какая — то!

— Стройка? А-а, да! Я решила заменить овощебазовские ворота на что-то более подходящее, — хмыкнула в трубку Эрика, — назовите номер и марку вашей машины. Я дам указание охране.

— Красные жигули, шестая модель. Номер — 45-38, МЕ.

— Хорошо, к вам сейчас выйдут.

Убрав телефон, Нина Михайловна принялась ждать. Меньше чем через минуту в проёме ворот появился молодой рослый охранник в тёплой зимней форме чёрного цвета. В правой руке он сжимал коробочку рации с коротким хвостиком антенны. Выглянув из ворот наружу, он увидел машину Нины и сделал ей жест рукой, приглашая заезжать. Нина Михайловна отпустила ручной тормоз и потихоньку тронула вперёд, кося левым глазом на продолжающие висеть в воздухе старые ворота. Пересекши границу ограды, она остановила машину рядом с охранником, и опустила стекло.

— Встаньте вот там, справа! — оглядев внимательным взглядом водителя, указал тот на угол двора и пояснил, — автостоянка пока не готова. Щебёнку только завтра привезут. Поэтому — ставьте вон туда, на краешек. Машина у вас не тяжёлая, ничего с асфальтом не случится. Госпожа всё равно собирается его на плитку менять...

— Госпожа? — удивлённо переспросила Нина. Непривычное слово резануло слух.

— Госпожа Эрика, — подтвердил охранник, и насторожился, чуть прищурившись — вы ведь к ней приехали? Она о вас говорила?

— В объявлении было написано — целительница Эрика, — пояснила Нина Михайловна и протянула газету, — вот.

-Да, всё правильно, — сказал охранник, мельком глянув на протянутую ему газету, — ставьте машину и идите в приёмную. В тот дом, что справа. Воо-он то крыльцо! Вас там встретят.

— Хорошо. Спасибо.

Нина поставила свою "старушку" на указанное место и заглушила мотор.

Куда же это я попала? — подумала она, выйдя из машины и направляясь к указанной двери, — госпожа! Ну, надо же! У неё, что, что-то с головой? По телефону — голос молодой... Странно.... Или это, чтобы — "пыль в глаза пустить"?

Поднявшись на указанное крыльцо, Нина вошла внутрь и огляделось. Небольшое квадратное помещение с высоким потолком. Стены, поклеенные светло-серыми, без риунка, обоями. Пол, из серых мраморных плиток с тёмными прожилками. Вдоль стен — тёмно-коричневые деревянные лавки, блестящие толстым слоем прозрачного лака. Между ними стоят большие керамические горшки с высокими зелёными растениями. Тихо. Тепло. Пахнет недавним ремонтом и свежеструганным деревом, лаком. Под звук лёгких шагов по каменному полу в комнату вошла темноволосая девушка в белом медицинском халате.

— Здравствуйте, — сказала она и кивнула головой, приветствуя Нину, — вы — Нина Михайловна?

— Да, — ответила Нина, тоже кивнув головою, окинув при этом взглядом стройную фигуру незнакомки.

— Меня зовут Светлана. Я ученица Эрики. Давайте, я помогу вам раздеться...

— Сюда, — проведя Нину по короткому коридору, пригласила Светлана, открывая нужную дверь.

Нина Михайловна вошла и замерла на пороге. Небольшая комната с узкими прямоугольными окнами под самым потолком, из которых идёт дневной свет. У дальней стены, на возвышении, во вращающемся кресле, обтянутым белой кожей, с высоченной спинкой, на две головы выше его хозяйки, свободно сидит, положив руки на подлокотники из жёлтого дерева, молодая девушка. Тонкие, изящные пальцы рук, унизаны драгоценными кольцами. Её золотые волосы, кажется, светятся сами по себе, наполняя комнату золотым сиянием. Ярко-изумрудного цвета глаза, на безупречно-красивом лице смотрят спокойно и холодно. На девушке одет ослепительно-белый медицинский халат, в расстегнутый ворот которого виден светло-салатовый воротничок блузки.

Каа-акие волосы! — восхитилась Нина, с невольной завистью смотря на девушку, — в жизни таких не видела! А какие у неё украшения! И смотрит как... Точно — госпожа!

— Здравствуйте, — внезапно оробев под этим взглядом, негромко поздоровалась Нина, чуть кивнув головою.

— Добрый день, — кивнула в ответ девушка, — меня зовут Эрика. Просто Эрика. Вы — Нина Михайловна? Садитесь, пожалуйста.

Чуть отставив в сторону указательный и безымянный палец, Эрика сделала лёгкий жест правой кистью, указывая на большое кресло, стоящее внизу, перед нею. Справа, от этого кресла был стол с бумагами, ручками и медицинскими справочниками, лежащими на нём. За него села Светлана зашедшая следом за Ниной в комнату. Ещё один, небольшой стол, из светлого дерева, стоял перед Эрикой, скрывая её ноги. Но, в отличие от стола Светланы, он был девственно чист. На нём не лежало даже авторучки.

— Я хотела... — начала, было, Нина Михайловна, удобно сев в предложенное кресло.

— Подождите! — перебила её Эрика, подняв с подлокотника ладонь пальцами вверх, — сначала я посмотрю. Устройтесь поудобнее и молча, посидите...

Последовав совету, Нина откинулась на спинку и, ожидая, принялась потихоньку разглядывать кабинет и его хозяйку, благо Эрика закрыла глаза и вроде, как бы задремала. Бросив быстрый взгляд вбок, на Светлану, Нина увидела, что та тоже, сидит с закрытыми глазами, откинув голову на спинку кресла.

Так длилось примерно с минуту. Затем Эрика открыла глаза и выпрямилась. Справа, то же движение повторила Светлана. Неспешно повернув голову, целительница внимательно посмотрела на свою ученицу. Та, быстро глянув на Нину, ответила ей испуганным взглядом.

— У вас осталось мало времени, — спокойно произнесла Эрика, переводя взгляд на пациента, — думаю — месяца три. Это при условии — если не вмешиваться. Итак, что вы хотите?

— Э...э... Ну... в общем-то, банального, — неожиданно для себя нервно хихикнула в ответ Нина, — выздороветь!

— Понятно, — неспешно кивнула Эрика, — да, это возможно. Я могу вас вылечить. Но это будет дорого стоить.

— Сколько?

— Три миллиона рублей, — произнесла, чуть прищурившись Эрика. Справа, чуть слышно выдохнула Светлана.

— Три миллиона? — растерялась от размера суммы Нина Михайловна.

— Да. Мне придётся потратить на вас много времени... — спокойно пояснила Эрика и, сверкнув камнями колец, переплела пальцы рук.

Три миллиона! — обалдело подумала Нина, глядя на цветные лучики света в камнях колец, — да, с такими заработками можно покупать такие украшения.... Где мне взять столько денег? Занять? Ха-ха! У кого? Взять кредит? Под квартиру? Хм... Ольга, соседка, двумя этажами ниже, такую же двушку, как у меня, меньше двух миллионов продала. Просила два, но никто, за неё, так столько и не дал. Подмосковье, старый дом... Банк тоже, вряд ли оценит мою дороже...

— У меня нет таких денег, — отрицательно покачала головой Нина Михайловна.

Эрика расцепила пальцы и развела руки в стороны, чуть пожав плечами.

Нет, значит, нет! — сказал её жест.

Увидев это равнодушное движение, Нина внезапно разозлилась.

— Мне нужно прожить два года, — жёстко сказала она, глядя в глаза Эрике, — у меня есть квартира. Я могу её продать за миллион восемьсот. Я знаю. Соседка продала за столько, такую же. Давайте, договоримся так: я вам эти деньги, а вы мне — два года жизни! Устроит такой вариант?

— Два года жизни? — переспросила Эрика, чуть приподняв правую бровь. В её голосе были слышен интерес с лёгкой насмешкой, — и для чего же они вам нужны, эти два года?

— Я — тренер, — пояснила Нина, — у моей команды, через полтора года, — олимпийские игры. Не стану вам объяснять, что они значат для спортсменов. Просто поверьте мне на слово. Это пик карьеры, вершина, к которой они шли всю свою спортивную жизнь. И порою — судьба даёт им лишь единственный шанс выступить и победить! Вы понимаете, о чём я?

— Возможно, — ответила Эрика и, наклонив голову к плечу, поинтересовалась, — И, причём тут вы?

— Осталось мало времени, — со всей возможной искренностью пояснила Нина, прижимая руки к груди, — нельзя менять тренера за такой короткий срок перед соревнованиями! Я знаю своих девочек от макушек до пят! Вполне возможно, что незаменимых людей нет, и новый тренер будет лучше меня. Пусть! Но что бы понять, прочувствовать, на что способна каждая... Я не могу их сейчас бросить...

Нина сокрушённо покачала головой.

— Результата не будет, — сказала она, глядя в глаза Эрики, — слабо выступят. А для многих из них — это последний шанс. Возраст. Потом, могут начаться перестановки и всякие подковёрные игры... Наверняка, новый тренер приведёт с собою своих девочек....

— Ой! А я вас узнала! — неожиданно вмешалась в разговор молчавшая до этого Светлана, — вы главный тренер нашей сборной по художественной гимнастике! Нина Михайловна Романова! Я вас видела! Вы приходили в нашу спортивную школу. Отбирали себе кандидатов для младшей группы!

Нина Михайловна повернулась и с недоумением уставилась на девушку.

— Ты занималась гимнастикой? — удивилась она.

— Да, ещё в школе, — радостно улыбнувшись, кивнула Светлана, — мы и на соревнования ездили! У меня даже медаль есть, за третье место на районных соревнованиях! Я так хотела тогда, чтобы вы меня взяли!

— Извини, но не помню тебя, — покаялась Нина, так и не сумев вспомнить лицо, — давно, наверное, было... А почему бросила заниматься?

— Давно, — кивнув, подтвердила Света, — а бросила, потому что результатов не было. Сказали — не перспективная.

— Да, — вздохнула, поджимая губы, Нина Михайловна, — это сплошь и рядом. Конкуренция — жесточайшая.

— Я понимаю, — ответила ей Светлана, — и не обижаюсь. Ни чуточки не жалею, что занималась! Я до сих пор гимнастику люблю. Всегда стараюсь посмотреть, когда наши выступают...

Нина кивнула ей в ответ и промолчала, не зная, что ещё сказать. В кабинете наступила неловкая тишина.

— Значит, — два года хотите? — наконец, нарушая ее, произнесла Эрика с интересом смотря на Нину Михайловну.

— Да, если можно...

— Увы, я не волшебница и отмерять жизнь порциями не умею. У меня, либо — всё, либо — ничего...

— Мне не найти таких денег, — покачала головою Нина.

— Вы мне нравитесь, — внезапно улыбнулась Эрика, — У вас красивая аура. Много благородных оттенков. Вы похожи на командира, который жертвует собою ради своих солдат. Или на царедворца, принимающего непростое для себя решение во благо страны. Мне импонируют такие люди.

Эрика на секунду задумалась, словно что-то припоминая и продолжила.

— Поэтому, предлагаю вам такой вариант: я вас вылечу, а вы, в оплату этого, только для нас со Светланой, покажете нам выступление вашей сборной. По полной. Без дураков. Так, как оно будет на олимпиаде. Устроит вас такой вариант?

— То есть, денег — вам не нужно? — уточнила Нина.

— Оставьте квартиру себе, — улыбнулась в ответ девушка, — надо же будет где-то потом жить тренеру команды-победительницы олимпийских игр!

Светлана внезапно встала из-за своего стола и, выйдя на середину комнаты, низко поклонилась Эрике.

— Это лишнее, ученица, — спокойно произнесла целительница, с лёгкой усмешкой смотря на неё с высоты своего трона, — лишнее...

Ведьма

— Здоров, Петрович! Чё за дела такие? Вернулись с похорон — ты в больнице, а у тебя, какие-то чужие. На порог не пустили. Сказали, что такого тут нет, а здесь — новый хозяин! Девка какая-то. Пацанов найти не можем. Давно, говорят, уже не видели. Никто ничего не знает. Ну, мы с Толяном и зашли тебя проведать, да и узнать, что случилось. Ты вообще как, Петрович?

Невысокий плотный мужчина в чёрной кожаной куртке, синих джинсах и чёрных кроссовках вопрошающе смотрел на Пётра, чуть разведя в вопрошающем жесте опущенные руки, повёрнутые ладонями вперёд. За его спиной стоял почти такой же, как копия он, мужчина, только повыше.

— Плохо, Лёха, плохо... Здоров, Толян. Так плохо ещё не было...

Пётр Петрович действительно выглядел неважно. Осунувшееся серое лицо цвета дешёвой туалетной бумаги. Тёмные круги вокруг ввалившихся глаз. Худоба, заметная даже под красным спортивным костюмом.

— Всё, Лёха, всё, что было нажито непосильным трудом — прахом пошло... Всё отняли... И бизнес, и усадьбу и здоровье потерял...

— Отняли? — не поверил Лёха, — серьёзно?

Пётр с убитым видом покивал, подтверждая свои слова.

— И кто такой крутой на тебя наехал?

— Не знаю, — развёл руками Пётр Петрович, — какая-та Эрика...

— Баба?

— Ага.

— А кто у неё крыша?

— Так и не узнал, — пожал плечами Пётр, — никто про неё ничего не знает.

— Что, вот так, просто приехала и на тебя наехала? — не поверил Лёха.

— Да.

— Да ну! А ребята, что?

— Нету больше ребят, Алексей, нету.... Своими глазами видел...

Прищурясь, Лёха смотрел на ссутулившегося на краю больничной койки Петровича.

— У неё что, дофига народу? — спросил он, после паузы.

— Нет, — покачал головой Петрович, — вроде одна она...

— Одна? И как она смогла?

— Как? — с неожиданной злостью в голосе переспросил Петрович, — резко подняв голову, — как? А вот так! Ведьма она! Ведьма! Она...