Одинокий демон. Кавайи, кавайкунай?

Внезапно Перта скрутило. Схватившись руками за горло, он натужено засипел, не в силах видно больше произнести ни слова. Лицо у него налилось тёмно-синей кровью, а глаза выпучились из орбит. Пётр Петрович рухнул с кровати на пол больничной палаты и забился на нём в припадке, мучительно сипя.

— Ух, бляяя! — высказался Лёха, делая шаг назад и наступая на стоящего сзади него Толика!

— Толян, давай, зови эскулапов! Петрович помирает! — скомандовал он, смотря на бьющееся тело своего бывшего шефа.

...

— Чё будем делать? — некоторое время спустя Толян у Лёхи.

Они уже вышли из больницы и сидели за столиком в кафе, взяв по пиву, чтобы промочить горло.

— Надо подумать, — задумчиво ответил Лёха напарнику, неспешно зажёвывая колечко вяленого кальмара, — странно всё это... Петрован чушь какую-то несёт. Пацанов нигде нет...

— Петрович нам ещё денег должен, — напомнил Толян, — он за два прошлых раза с нами не рассчитался... А я сейчас почти без "копья" сижу...

— Помню, — ответил Лёха, переводя взгляд со своей пивной кружки на него, — но если Петрович умом тронулся... Самый момент забрать всё под себя... За долги...

— Всё? — поразился Толян.

— Всё! — жёстко сказал Лёха, — с процентами! Нужно только всё разузнать... Куда ребята-то делись? Если их действительно — положили, то тогда туда лучше не соваться...Нужно бы на разведку сходить...

— Может, участкового нашего туда послать? Чтобы самим не светиться?

— Толково, — кивнув, одобрил Лёха, — пусть сходит, разузнает, что к чему...

— А если... там крутые фраера? Что делать тогда будем? — поинтересовался Толян.

— Что... Тогда квартиру у Петровича отожмём. Бабу его с детьми выкинем, да и продадим. Петрович, теперь, похоже — никто. А нам он — денег должен!

— Точняк! — согласился Толик, одобрительно кивнув.

ПРОДА_ПРОДА_ПРОДА_ПРОДА_ПРОДА_ПРОДА_ПРОДА_ПРОДА

Светлана

— Вот... Я ещё принесла... куда положить? — переступив через порог комнаты, спросила я, прижимая обеими руками к груди две толстые книги в синих обложках. От книг пахло старой бумагой, клеем и мелкой пылью. Библиотекой, в общем, пахло.

— Нннда? — ответила Эрика, чуть приподняв бровь, — а что именно принесла?

— "История русской государственности", Прохорова и "Государь", Макиавелли...

— Хорошо, дай! — потребовала она, закрыв книгу, которую читала и протянула руку ко мне.

У Эрики было время чтения. Вот уже с полмесяца, как она взяла себе привычку — читать. Минимум — по часу в день. Читает Эрика очень быстро. Если со стороны смотреть — такое впечатление, что она просто переворачивает листы, лишь пробегая по ним взглядом. Но это только кажется. Когда я заикнулась на эту тему, задав вопрос — как можно так быстро читать, она просто взяла со стола прочитанную книгу, открыла, глянула на начало страницы и принялась цитировать текст, сунув мне для проверки в руки книгу. У неё — абсолютная память! Всё, что она прочитала, она — помнит! Как же я ей завидую! Мне бы так! Но, теперь, у меня появилась новая обязанность — снабжать её "чтивом", как она выразилась. Хорошо, что она читает только книги по истории и экономике. А то бы я надорвалась таскать. Учебники, тетради, да плюс её книжки... Сумка — как будто кирпичами набита!

— А зачем? — спросила я, когда она мне сказала, что ей нужно.

— Что, — зачем?

— Вернее — почему только по истории и экономике? А по медицине, — вам не надо?

— "По медицине" — у меня есть ты. Будешь переводить всякие диагнозы, если вдруг понадобится. К чему делать то, без чего можно обойтись? Всё равно я лечу по-другому, чемпринято в вашей медицине. А знание истории и понимание того, как тут "крутятся" деньги, мне нужны...

Деньги — понятно, но зачем ей нужна история, она мне не сочла нужным объяснить. Может, хочет понять исторические предпосылки возникновения существующей экономической системы? Может быть... Кто его знает, что у неё на уме? Странная она. Хорошо, что в институте — большая библиотека, в запасниках которой полно нужных книг. Их там никто не читает, поскольку считается, что всё это уже — старьё, годное лишь на помойку. Но Эрика, против книг, выпущенных во времена СССР, ничего не имеет.

— Ха! — хмыкнула она, когда я обратила её внимание на год издания, — я читала книги возрастом в тысячу лет. А тут — десятилетия не прошло. Считай, что только вчера написаны.

— Но жизнь вокруг меняется очень быстро... — попыталась разъяснить ей я, похоже, недопонятую Эрикой особенность нашего мира.

— Будешь ты мне тут рассказывать... Носи!

Ну, я и ношу.... Кирпичи эти...

— И что же нам тут пишет Никола? — между тем, вслух, поинтересовалась Эрика, обращаясь с вопросом к принесённой мною книжке, — посмотрим...

— Забавненько... — перевернув несколько листов, резюмировала она — можешь пока расчесать мне волосы...

И, не отрываясь от чтения, не глядя, правой рукой, достала из воздуха её любимую расчёску.

Традиция расчёсывать волосы появилась, примерно в то же время, что и желание читать. С самого начала я поражалась, тому, как у неё всегда аккуратно на голове. Волосок к волоску, локон к локону. И причёски разные — то так волосы уложит, то так. И всегда ей к лицу!

— Магия, — коротко пояснила мне Эрика, когда я как-то не удержалась и выразила восхищение её новой причёской, — могу сделать, всё что захочу.

Потом она задумчиво посмотрела на меня и спросила: хочешь расчесать мне волосы?

— Зачем? — не поняла я, — У вас ведь всё идеально!

— Не — вы, а — ты, — напомнила мне она, — А расчёсывать волосы, это не то же самое, что сделать магией причёску. Просто — приятно. Мне — нравится. Расчешешь?

Я не стала отказываться. Волосы у неё — восхитительные! Густая, плотная и текучая, словно с маслом расчёсанная, золотая волна. Как показывают по телевизору в рекламе шампуней. Но на ощупь — никакого жира. Прикасаешься — словно шёлк между пальцев. А ещё — они тяжёлые! Первый раз я взвесила их на руке и поразилась.

Какая тяжесть! — подумала я, — как она их только носит? У меня бы шея, от такого, давно бы оторвалась...

— Периодически они меня достают, — сказала Эрика, заметив мои манипуляции.

Она, вообще, всегда, всё, замечает...

— И... что тогда? — спросила я.

— Тогда у меня портится настроение...

Да, плохое настроение у Эрики... Это чревато... неприятностями. После той истории, когда она убила бандитов и забрала себе поместье, я, дождавшись подходящего случая, спросила её — почему она так жестоко с ними обошлась?

— Жестоко? — искренне не поняла она, приподняв брови, — в смысле?

— Ну... вы могли их просто... убить. Без пыток...

Эрика на мгновение задумалась.

— Я люблю шутки, — улыбнувшись улыбкой небесного ангела, сообщила она после секундного раздумья, — ситуация — "не на того напали", одна из моих любимых. Когда враг внезапно понимает, что то, коричневое, что на нём — это вовсе не шоколад, как он только что думал, а нечто иное, несъедобное... У него в этот миг происходит такой забавный переход в эмоциях! Если бы ты могла их слышать, как я, — ты бы оценила юмор момента.

— Вас это.... забавляет?

— Отчасти... — ответила она, внимательно посмотрев на меня, — Если ты считаешь меня садисткой — не стану тебя разубеждать. Можешь считать. Просто я — правитель. Владею землями и людьми. На чужие земли — всегда найдутся желающие, люди — всегда будут пытаться действовать в разрез тебе, согласно своим разумениям и желаниям. Запомни, или прими к сведенью — миром правит насилие. Оно и только оно! Между его приступами ты можешь быть доброй, щедрой, милой... К близким, друзьям, к собакам, например... К кому хочешь. Но к врагам — нужно быть беспощадной. Без всяких ограничений. До абсолюта! Тогда — жизнь становится сбалансированной. Добро — зло, ненависть — любовь, красота — уродство... Это как целительство, в котором нужна гармония.

— Но... — я просто "потерялась" от такого заявления, — но это же... ужасно! Так нельзя!

— Почему? — с лёгкой иронией в голосе спросила Эрика, — я ведь — делаю? Значит — можно!

— Это — бесчеловечно и жестоко!

— Ничуть, — спокойно ответила она, — они тоже собирались поступить с нами жестоко. Просто я начала первой. Единственно, что жестокости у меня оказалось может чуть побольше... Но это лишь в силу того, что я — тёмный маг!

Она вновь улыбнулась ослепительной улыбкой.

— Но... но...

Я никак не могла подобрать слов, чтобы возразить.

— Закроем тему, — сказала Эрика, посмотрев на меня, — вполне возможно, что можно было и не так "резко"... Но, что сделано, то сделано. Мне уже говорили, что Эриэлла — жестокая девушка, а Эри — добрый. Но, зато, она, в отличие от него, не западает на молоденьких, беспомощных девушек, которые потом платят чёрной неблагодарностью...

На это я вообще не нашлась что сказать...

— Ну, это я всё знаю, — сказала в этот момент Эрика, с хлопком закрывая прочитанную книгу и прерывая мои воспоминания, — другими словами только изложено. Ты мне вот что скажи...

Она обернулась ко мне, переставшей расчёсывать её волосы.

— Говоря языком рекламы — "мы молодая, динамично развивающаяся компания....". Только к нам — никто не ходит! Светик, у нас опять кончаются деньги! Как это так? Куда они деваются?

Тратить всё не нужно! — хотела сказать я, но взглянув в глаза Эрики, и увидев в них смешинку — только челюсти сжала. Всё она прекрасно знает, куда деньги деваются... С её-то памятью! Шутит...

— Нам нужно пересмотреть нашу рекламную и маркетинговую политику, — продолжила между тем изображать из себя менеджера Эриэлла, — По объявлению приходит очень мало людей. Похоже, всё дело в перенасыщении рынка услугами липовых целителей и их недобросовестной рекламой. Поэтому, думаю, что в подобной ситуации следует отправит моего единственного компаньона и сотрудника — в народ! Вновь задействовать прекрасно зарекомендовавший себя механизм прямой рекламы! Что ты на этоскажешь?

Я вздохнула, поняв, что опять мне придётся искать клиентов. Эрика привыкла жить на широкую ногу. Всё, что зарабатывала — тут же тратила, без особых раздумий. Нет, конечно, я с ней согласна, что принимать больных нужно — "в приличном месте", но вот только найти этих больных — это тоже суметь нужно! Действительно, объявлений в газетах, от всяких экстрасенсов, — море! И наше, честное, — ничем особо не выделяется на их лживом фоне. Усадьба находится в неудобном месте — за кольцевой. Общественного транспорта — никакого. Сюда ещё добраться нужно суметь... А начинаешь к людям подходить, говорить, мол, так и так, — смотрят на тебя как на шарлатанку. Как на цыганку, -предлагающую погадать! Очень "приятно", когда на тебя так смотрят! И ещё неизвестно — есть ли у человека деньги, или нет? Эрика такие цены назначает за лечение — глаза на лоб лезут! Нет, я конечно понимаю, что она — не экстрасенс, и всё сделает, так, как нужно... Но откуда у людей — столько? Привыкла, что её, в её мире, все знают, и никак не возьмёт в толк, что тут — это не там! Я уверена, что со временем и здесь к ней, — очередь стоять будет, но до этого момента ещё нужно дожить... а с её расходами...

— Что вздыхаем? — поинтересовалась Эрика, близко наклоняясь ко мне, — трудности?

— Люди мне не верят, — потупившись, хмуро ответила я, — думают, что я их обманываю....

— У тебя слабая способность к убеждению. Немаловажного, кстати, для целителя таланта. Убедить больного, чтобы он согласился дать отпилить ему ногу — это суметь нужно!

Я подняла голову. Глаза Эрики смеялись. У неё сегодня было хорошее настроение.

— Я так не умею, — сказала я, поджимая губы.

— Плохо, очень плохо, — ответила она, покачав головою, — похоже, что придётся самой идти в народ... Всё — сама...

Внезапно она замолчала, закрыла глаза и наклонила голову к плечу, словно прислушиваясь.

— У нас — враждебно настроенные организмы! — через пару секунд произнесла она, резко распахнув веки, — в количестве четырёх бедовых единиц! Пойдём, посмотрим, кого это там принесло? Кому там так неймётся?

Эрика лучезарно улыбнулась. От её улыбки моя спина покрылась мурашками...

— —

— О-от это-о о-оохрана, — растягивая слова, задумчиво произнесла Эрика, возвышаясь над валяющимся без сознания на сером асфальте Сергеем, — Почему он всё время голову подставляет? А? Он что, думает, что она у него самая крепкая часть в теле? Как думаешь?

Я ничего не ответила, поскольку думать мне было тяжело. Я, в этот момент, сидя на коленях рядом с Сергеем, пыталась полностью сконцентрироваться том, чтобы унять кровь. На мысли меня уже просто не хватало. Пуля из травматического пистолета попала ему выше правой брови и ушла в бок, вырвав небольшой кусок кожи. Было очень много крови. Похоже, что хотели попасть в глаз, но промахнулись.

Гады... — отстранённо подумала я, чувствуя себя так, как будто мне на спину приладили мешок и быстро-быстро сыплют в него песок. И это очень и очень большой мешок...

— Мне совсем такое дело не нравится, — между тем продолжила выражать своё недовольство Эрика, — интересно, кто кого и от кого, тут охраняет? Охрана — меня, или я, — её?

— Всё, хватит. "Отцепляйся"! Что-то сделала, а остальное — пусть пластырем залепят!

Это она уже мне. Обидно. "Что-то сделала!" Вот именно. Что-то... Кровь почти как шла, так и идёт. Ну, пожалуй, чуть слабее. Может — сама свернулась. А у меня — сил, на ноги, подняться нет....

— Госпожа, госпожа!

Из-за угла дома выскочил перепуганный охранник с маленькой чёрной рацией в левой руке. В правой у него была резиновая дубинка.

— Нужно вызвать скорую! И милицию!

— Зачем? — удивилась Эрика, непонимающе смотря на него.

— Так раненый ведь! И бандиты!

— Рана — царапина! А бандиты... Бандиты... Ты их — видишь?

— Нет!

— И я не вижу...

— Так ведь были!

— Были... Не спорю, — были. Но уже убежали!

— Убежали?

— Угу...

— А если они — вернуться?

— Не вернуться. Считай, что они — самоликвидировались! Займись лучше своим начальником. Пластырем его залепи... А то сейчас весь двор в крови будет...

— Ну и охрана у меня... — пренебрежительно произнесла Эрика, подхватывая меня под руку и помогая подняться на ноги, — за что только деньги плачу...

В этот момент у неё зазвонил сотовый.

— О! — обрадовано воскликнула Эриэлла, — уверена, что звонит жаждущий исцеления!

Ловким движением она достала из заднего кармана джинсов трубку и приложила её к уху.

— Алло? Да, я...

Пока она говорила я, покачиваясь, стояла рядом, думая о том, как же мне плохо. К её разговору я не прислушивалась, желая, чтобы он лишь быстрее закончился.

— Да. Хорошо. Договорились! — сказала, наконец, Эрика, отключая телефон.

— Романова, твой кумир, внезапно выздоровела, — улыбаясь, сказала она, обращаясь ко мне, — спрашивала, — когда мы сможем приехать, посмотреть выступление? Договорились на эту субботу. Так что, в эту субботу у нас — олимпиада!

— Ага... — ответила я.