— Всеотец? — Она еще раз обежала взглядом сюжеты. Катаклизм, Зачатие, Поклонение, просто солнечные символы.
— Ты думаешь, что... — начал Хельг.
— Это солнце! — закончила Альдис. — Здесь везде солнце.
Потолок, ну конечно же! Она задрала голову. В центре потолка выделялась черная матовая полусфера из неизвестного материала.
— Эта черная фиговина сверху не случайно. Она тоже намекает на солнце, или... — Альдис не договорила.
Допрыгнуть или еще как-нибудь добраться до полусферы было невозможно, она висела на расстоянии почти трех метров от пола. Чем бы ни являлась эта штука, создатели ловушки не хотели, чтобы к ней кто-то прикасался.
Девушка снова подошла к стене с символами. Хельг прав — разгадка должна находиться где-то рядом. Мелкая подсказка, незаметная на первый взгляд.
Она почти уткнулась носом в стену и медленно изучила еще раз каждый миллиметр рисунка.
— Ну что? — нетерпеливо спросил Хельг, Альдис только отмахнулась.
Орел, радуга, коло... Мастерски нарисовано, но никаких подсказок. Небесное Око... Этот символ живо напомнил безликого храмовника, допрашивавшего Альдис во время экзаменов. Белый треугольник, золотисто-желтый глаз, похожий на стилизованное изображение солнца в обрамлении таких же золотисто-желтых ресниц-лучиков, черный, влажный зрачок...
— Ой! — Альдис отскочила и с суеверным ужасом уставилась на рисунок.
— Что там? — мгновенно подобрался Хельг.
— Оттуда кто-то смотрит! — Она перевела дыхание. Первый испуг уже прошел, на смену ему пришел азарт. — Там кто-то есть!
Лакшми испуганно пискнула при этих словах и попыталась отползти еще дальше к противоположной стене.
— Сейчас проверю. — Хельг нахмурился и приник к крохотному отверстию в черном зрачке, из которого на Альдис только что глянула влажная чернота. — Ага!
— Что?
Парень не ответил. Он так и стоял, высматривая что-то по ту сторону глазка. Альдис подождала минуту, две. Потом не выдержала:
— Ну что же там?!
— Это система зеркал. Она показывает нам нас же.
— Ничего себе! Дай посмотреть!
Хельг с готовностью отодвинулся. То, что сначала показалось Альдис чужим глазом, было всего лишь выпуклой линзой. Девушка закрыла левый глаз и прильнула к отверстию.
На секунду ее замутило, и она потеряла ориентацию в пространстве. Пришлось опереться на стену, чтобы не упасть. Она видела комнату сверху, как будто парила под самым потолком. Изображение было слегка искажено — растянуто и выгнуто, но, несомненно, это была та самая комната, в которой они находились. Альдис видела коротко стриженную макушку Хельга, сидящую в углу Лакшми и себя, уткнувшуюся носом в стенку.
— Фантастика! — выдохнула она.
— Что там? — Лакшми так заинтересовалась, что даже попыталась встать.
— Наша комната сверху. Потрясающе. Раньше я только читала о таких приборах...
— Как это? Колдовство?
— Нет. — Альдис отвлеклась и принялась объяснять: — Видишь штуку сверху? За ней находится зеркало. С помощью нескольких других зеркал изображение передается на зеркало за стеной. А в глазке установлена линза, благодаря которой мы можем видеть это изображение.
Вид сверху просто завораживал. Альдис подняла руку и помахала. Маленькая светловолосая фигурка внизу повторила ее движение. И тут... сначала ей показалось, что она ошиблась, это обман зрения, оптическая иллюзия или грязь, случайно попавшая на линзу...
— Я тоже хочу посмотреть, — нерешительно протянула Лакшми.
— Давай я тебе помогу, — предложил Хельг.
— Ого! — перебила его Альдис. — А это что за каракатица в углу?!
Она протерла глаза, взглянула вправо. Никаких рисунков на полу. Показалось?
Девушка снова вернулась к Оку. Нет, не показалось. Вот она — неброская, но заметная фигура из нескольких линий на полу, прямо в центре одной из плит. А это что?
— В других углах тоже какие-то знаки.
— Что ты там видишь? — не выдержал Хельг.
— Вот, сам посмотри. — Альдис уступила ему место у глазка и присела над плитой. На матовой поверхности камня не было четких линий, а мраморные прожилки не складывались в единый рисунок. Значит, таинственные знаки существовали только для тех, кто смотрел в глазок. Какие-нибудь царапины, нанесенные на линзу или зеркало...
— Это ключ, — сказал Хельг. — Надо расставить их в правильном порядке.
Альдис даже стало обидно, что она не додумалась до этого первая.
— Что-то сделать с плитами? Просто попрыгать?
— Я тоже хочу посмотреть, — повторила Лакшми несчастным голосом.
— Слушай, сейчас не время, — поморщилась Альдис. — Ты же хочешь быстрее выбраться отсюда?
— Да нормально все. — Хельг уже придерживал южанку за талию, помогая ей подняться. — Пусть посмотрит.
— Спасибо. — Южанка на секунду прижалась к нему чуть теснее, чем следовало бы, потом отстранилась и заковыляла, опираясь на юношу.
Изнывая от нетерпения, девушка следила за тем, как Лакшми семенит через всю комнату. Альдис просто распирало от желания продолжить эксперименты с обнаруженными подсказками.
Казалось, что бхатка тащится целую вечность.
Наконец Лакшми добралась до глазка и припала к нему, опираясь на Хельга. Еще одну вечность, целых две или три минуты, она смотрела в Око...
— Ой, как странно, — наконец подала голос южанка. — А почему их так не видно?
Хельг скорчил страшную рожу:
— Черное колдовство.
— Ты шутишь!
— Надеюсь. — Хельг вытаращил глаза в притворном ужасе и быстро добавил, поймав недоверчиво-испуганный взгляд сокурсницы — Я пошутил!
Лакшми хихикнула. Когда она так улыбалась — смущенно, наивно и с легким кокетством, она становилась еще симпатичнее.
— Эй, я вам не мешаю? — окончательно рассердилась Альдис. — Нам еще до выхода нужно добраться, не забыли?
— Мешаешь, — тут же ответил Хельг.
— Извини. Мы больше не будем, — вздохнула Лакшми и снова сползла на пол. Хельг опять уставился в глазок.
— Послушай, эта каракатица... это, кажется, руна Ингуз.
— Руна? — Альдис на секунду задумалась. А ведь действительно — каракатица походила на сильно искаженную Ингуз — вытянутый ромб и четыре хвостика по бокам. — А остальные?
— В том углу — Хагалаз.
— Надо составить какое-то слово! — воскликнула Альдис.
— Если продолжать мыслить по аналогии, нам нужно что-то связанное с солнцем, — продолжал рассуждать Хельг, отвернувшись от зрачка.
— Какие там еще руны?!
— Обязательно должна быть Соула, — сказал Хельг, даже не пытаясь проверить свою догадку.
— Почему Соула?
— На сакральном Футарке она обозначает солнце. Жрецы говорят, что в соматических практиках она лучше всего проводит энергию Всеотца.
— Так, давай по порядку. Что за сакральный Футарк?
— У всех рун есть два смысла: сакральный и повседневный. Повседневный смысл мы используем в быту для общения. Соула в нем просто означает звук "эс", Хагалаз — звук "ха". А вот сакральный смысл используют жрецы, потому что он связан с богами. Феху в нем означает огонь, Уруз — дикую силу, Турисаз — темных богов, Ансуз — светлых богов, Райдо — путь, судьбу, Кеназ — гениальность, божественный разум. И так далее. У всех рун есть сакральные значения. Если разгадка связана с солнцем, то, может, руны нам нужны для того, чтобы... — Хельг замолчал, не доведя мысль до конца, и задумался.
Девушка вздохнула. Она не знала сакральных значений Футарка. Она даже не знала, что у него существуют сакральные значения. Все знать невозможно.
"Если бы не Хельг, долго бы я сидела тут, пытаясь понять, что к чему".
— А какой сакральный смысл у Хагалаз и Ингуз?
— Хагалаз — это гнев, разрушение. Храмовники ею обозначают Катаклизм. А Ингуз символизирует... — Тут Хельг очень мило покраснел и кивнул на картину с зачинанием первого конунга. — В общем, вот это самое... Любовь, короче...
Альдис внезапно стало жарко.
— Тогда какая руна означает власть? — жадно спросила она. Ощущение того, что они с Хельгом на верном пути, перешло в уверенность.
— Это должна быть Ансуз. Светлые боги правят миром, и поэтому Ансуз подразумевает и власть. Художники, расписывающие храмы, по настоянию жрецов добавляли Ансуз в одежды богов и конунгов... Ты думаешь, что нам нужны те же смыслы рун, что и значения картин?
— Ну конечно! Все сходится. Мы должны что-то сделать с камнями, на которых нарисованы руны. Что? Они не двигаются... — Она ударила каблуком по плите с Ингуз. — Звук глухой.
— Может, на них нужно стать одновременно? В группе, которая попадает в ловушку, должно быть пять человек. — Хельг нахмурился. — Это было бы плохо...
— Надо попробовать все варианты. Показывай, где остальные руны.
Под руководством Хельга Альдис обошла каждый камень. Она топала и прыгала на рунах, ощупывала плиты и простукивала их, искала щели и потайные кнопки, но безрезультатно.
— Ничего! — Она яростно пнула стену. — Проклятье, только не говорите мне, что на них нужно нажимать одновременно! Нас здесь слишком мало для таких упражнений!
Хельг, молча наблюдавший за ее усилиями, наконец подал голос:
— Может, нужна какая-нибудь последовательность? Ты проверяла их так же, как расположены картины?
— Нет.
Альдис заново прошлась по опостылевшим камням. Как только ее нога ступила на последнюю плиту, послышался тихий рокот, и стена рядом медленно поползла вверх.
— Получилось! А ты голова! — Ей захотелось петь, танцевать и даже обнять Хельга. — Хорошо, что мы тебя встретили. Я не знаю сакрального смысла рун.
— Йотун с ним, — Хельг подхватил Лакшми и нырнул в расширяющийся проем. — Давайте выбираться! Мало ли, что тут еще придумали. Может, у нас вообще одна попытка. Поднимется, а потом сразу опустится!
Девушка кивнула и протиснулась за ним. Как бы подтверждая слова Хельга, дверь за их спинами поднялась до верхней точки и снова начала опускаться.
— Ты такой умный! — восхитилась Лакшми. Альдис промолчала, но мысленно согласилась. Справедливость требовала признать: парень соображал быстрее и лучше ее.
Хельг улыбнулся южанке:
— Если бы не ты, мы могли бы и не догадаться, что речь идет о солнце.
А вот с этим Альдис вполне могла бы поспорить, но не хотелось огорчать Лакшми. Бхатке будет легче, если она почувствует, что тоже приносит пользу.
Они прошли по длинному туннелю. Если приглядеться, можно было заметить, что правая сторона пещеры — природного происхождения, а левая сложена из рукотворных каменных блоков. Через каждые несколько шагов в ней встречались широкие плиты, похожие на ту, что преграждала выход из комнаты-ловушки.
— Неужели за каждой плитой ловушка? — спросила Альдис.
Как будто отвечая на ее вопрос, из-за очередной плиты послышались глухие удары и крики: "Выпустите! Откройте!"
— Я надеюсь, — ехидно заметил Хельг, — мы не будем помогать им?
Альдис так изумилась, что даже сбилась с шага. Всеотец, что этот парень мелет?
— Зачем? Пусть сами думают.
— И правильно. — Он порывался еще что-то добавить, но смолчал, и Альдис еле удержалась, чтобы не потребовать объяснений. За кого, в конце концов, он ее принимает?!
С другой стороны, ну какая разница, что думает какой-то Хельг? Она заплатила ему шариками, он помогает. Все честно. Остальное неважно.
Но почему-то совсем забыть о несказанных словах и косом взгляде не получалось. Мнение Хельга было важным, хотела Альдис того или не хотела. Наверное, потому, что он не был идиотом, подобно многим другим ее ровесникам. И еще потому, что он действительно искренне заботился о пострадавшей Лакшми, на что способны немногие. Альдис мысленно отругала себя, но перестать думать об этом не смогла.
"Ну и ладно. Я еще покажу ему, на что способна".
Хельг Гудиссон
Похвалы от Альдис и Лакшми неожиданно польстили его самолюбию. А это означало, что он начинает терять контроль над собой. Более того, начинала болеть правая рука. Да, Свальд умеет бить. Хельг не дал ему провести удар в полную силу, остановив на середине, но удар был. И сейчас это аукнулось. Хельг помогал Лакшми идти, придерживая ее левой рукой. Правая то отказывалась слушаться, то начинала болеть, то вообще он ее не чувствовал. Плохие симптомы. Пресветленный Ойсин сейчас не поможет.
"Дурацкая ловушка... Сколько времени у нас осталось? А ведь впереди, судя по карте, их еще несколько..."
Хельг злился и с трудом продолжал удерживать маску, надетую возле источника. Лакшми. Йотунова девчонка. Ее беззащитность и полная покорность, с одной стороны, дико раздражали Лиса. Он терпеть не мог, когда кто-то вел себя как полная размазня. Как же ему хотелось сказать Лакшми, что она полная дура и лучше ей сразу после этого испытания покинуть академию. Здесь не место для слабаков. Хочет, чтобы ее защищали — пусть возвращается к мамочке!
Но с другой стороны...
С другой стороны, Хельг не мог не заметить, что ему приятно господствовать над бхаткой. Жутко хотелось воспользоваться ее беззащитностью, покорностью, готовностью со смирением делать то, что ее повелят. В этом было что-то... манящее?
Йотунство! Лис смотрел на Лакшми и видел в ней себя. Нет, не нынешнего Хельга, а мальчишку, служащего любимой игрушкой для издевательств старших братьев. Он так же был беззащитен перед ними. Они потешались над ним и выставляли перед взрослыми полным дураком, а он, глупец, еще верил и надеялся, что братья просто шутят, и скоро шутки прекратятся, и они примут его в свои взрослые игры. Ничего. К шести годам глупая щенячья привязанность к старшим исчезла. Но ощущение беззащитности осталось.
Лис навсегда возненавидел это чувство. А Лакшми всем своим видом напомнила ему о давних днях. Это жутко бесило. Но...
Но ее покорность... ее наивность... Хельг, конечно, слышал, в какой моральной строгости воспитывают отпрысков, особенно дочерей, южные Дома, но и представить себе не мог, что в пятнадцать лет можно не знать, что такое зачатие. Ну а если вспомнить некоторые скульптуры бхатов, то для Лакшми не знать, откуда берутся дети, просто стыдно. А если уж вспомнить храмы бога любви Камы, чьи барельефы представляют собой множество предающихся страсти пар, а иногда троек и четверок, то для представительницы культуры, где царит Цветочный Лучник Кама, это еще и странно. Впрочем, каждая семья воспитывает своих детей по-своему, и кто знает, что за традиции в семье Сингх...
Лакшми споткнулась, прижалась к нему. Хельг даже сквозь мундир почувствовал хрупкость худого девичьего тела и жутко смутился. Лакшми, извиняючись, посмотрела на парня. Лис сглотнул. Проклятье... Как на нее можно злиться? Нет, ее хочется прижать покрепче к себе, успокоить, утешить, чтобы она не чувствовала страха, чтобы она знала, что ее защитят...
Хельг, огненный великан тебя за пятку! Ну ты и дубина. Дубина, с которой раньше тролли под мостами сидели. Да ты ведешься на нее как баран! Это же классический ход — заставить оппонента чувствовать свое превосходство. Вот только Лакшми, без сомнений, просто такая, какая есть, в ней это от природы. Естественная манипуляция, так сказать...
— Ой... — чуть слышно прошептала Лакшми.
