Дверь захлопнулась.
— Спасибо, — пробормотала Альдис. Теперь, когда появилась какая-то определенность по поводу будущего, ей стало стыдно за свое вызывающее поведение.
Подружки в углу притихли. Потом Тэфи хихикнула:
— А знаете, почему она не хочет нас здесь видеть?
— Почему? — спросила Альдис без особого интереса.
— Потому что по ночам к ней ходит мужчина.
Новость вызвала неприличное оживление среди девчонок:
— Да ты что?
— А кто?
— А ты откуда знаешь?
— Врешь ты все!
— Не вру. — Тэфи лукаво улыбнулась, показав ямочки на круглых щеках. — Я вчера допоздна засиделась у Альдис, мы делали геометрию.
Девчонки повернулись в сторону Альдис с вопросительно-требовательным выражением на лицах. Она кивнула:
— Ну да, делали. И что такого?
— Когда уходила, было почти одиннадцать, я боялась даже не успеть до комендантского часа, поэтому побежала коротким путем, мимо крыльца. — Голос Тэфи понизился почти до шепота. — А когда я пробегала мимо ее окна, то видела...
— Чего видела-то?!
— Видела, как Хальбера стояла в обнимку с каким-то мужчиной. — Тут Тэфи слегка покраснела. — И они целовались. Вот!
В памяти Альдис всплыл тот вечер, когда Сигрид привела ее в больницу. Она ведь тоже слышала мужской голос из личных комнат докторши, но не заострила на этом внимание.
— Интересно, кто это был? — восторженно пропищала Лакшми. — Ты не разглядела?
— Нет. — Тэфи вздохнула. — Не успела, надо было бежать.
— Что же ты так!
— Наверное, кто-то из преподавателей. — Гвендолин сделала большие глаза. — А если он женат?
— По-моему, это не наше дело, — сердито заметила Альдис. — Давайте соберем учебники, она сейчас вернется.
Девчонки зашевелились, перевязывая книжки и тетрадки, хихикая и обсуждая пикантную новость о докторше.
— Куда ты сейчас? — спросила Тэфи на выходе из больницы.
— Отнесу учебники.
— А потом?
— Не знаю.
До отбоя еще три часа, уроки на завтра сделаны. Впереди куча свободного времени.
— Мы идем в бассейн. Пойдем с нами!
— А можно?
Все еще трудно было привыкнуть, что кто-то вот так запросто зовет ее с собой. Зовет без всякого желания поглумиться или начать драку.
— Нужно. Приходи обязательно. Пожалуйста-пожалуйста!
Тэфи становилась удивительно забавной, когда от избытка дружеских чувств начинала прыгать на месте и повторять свои бесконечные "пожалуйста".
— Придешь?
— Приду.
Альдис все-таки немного нервничала перед встречей с соседками по комнате. Как говорить с ними, как вести себя? Сделать вид, что ничего не было и все забыто? Невозможно. Хотя бы потому, что она ничего не забыла и забывать не собирается. Продолжать дразнить Томико, наслаждаясь своей безнаказанностью? Мелочно, глупо, недостойно. Даже если хочется. Полностью игнорировать соседок по комнате? Заманчиво, но не всегда получается при совместном проживании.
Волнение оказалось напрасным. В комнате сидела только Нанами, которая робко поздоровалась и снова уткнулась в тетрадку. Альдис чуть было не спросила, где Томико, но в последний момент прикусила язык, вспомнив о кухонных нарядах. Очевидно, что остальные ниронки раньше одиннадцати не появятся.
И это было прекрасно.
Теперь бассейн. Не то чтобы Альдис очень хотелось плавать. Скорее уж дело было в непривычном чувстве пустоты и одиночества, что посетило ее сразу после расставания с подругами. Это почти пугало.
А еще страшно было ответить на приглашение отказом — вдруг больше не позовут?
Искупаться не получилось: на выходе с территории девочек ее отловила сержант Сигрид.
— Курсант Суртсдоттир, вижу, вы уже достаточно поправились?
Все заготовленные Альдис возмущенные слова пропали втуне, когда она увидела ротную. Разумеется, Сигрид только посмеется над ее претензиями.
— Да, сержант.
— Отлично. Тогда можете приступать к выполнению наряда на уборку.
— Простите, сержант. Разрешите обратиться.
— Разрешаю.
— Разве выполнение нарядов с сегодняшнего дня? Я только из больницы.
— И что? Насколько мне известно, вы здоровы и в прекрасной форме.
— Тогда почему меня не пускали на занятия?
— Потому, что таково было распоряжение вашего ротного командира. Где найти коменданта по территории знаете?
Девушка угрюмо молчала.
— Курсант Суртсдоттир, у вас проблемы со слухом?
— Нет, сержант, — выдавила Альдис.
— Тогда приступайте к выполнению наряда.
— Слушаюсь, сержант.
Кулаки сами собой сжались. Чтобы успокоиться, пришлось впиться зубами в ладонь.
Еще неделю назад Альдис без малейшего ропота и внутреннего протеста приняла бы наказание. Жесточайшая внутренняя самодисциплина была ее опорой, ее костылями и защитой от внешнего мира.
Все изменилось. Она недопустимо расслабилась, размякла. Пребывание в больнице и общение с подружками не пошло на пользу: Альдис перестала ждать подвоха от внешнего мира. С нее словно содрали панцирь, и теперь любое недоброе слово или взгляд задевали в тысячу раз сильнее, чем раньше.
Душу нельзя держать нараспашку — в нее любой будет рад плюнуть. Курсантка выдохнула и мысленно поблагодарила сержанта Сигрид за урок.
За комендантом пришлось побегать. Низенький круглолицый чжан был просто неуловим в своих стремительных перемещениях по острову. Раз за разом Альдис слышала, что он "ушел секунду назад" и "только что был здесь". Она уже отчаялась выполнить распоряжение ротной и начала подозревать, что комендант по территории — существо мифическое, вроде Тысячеликого или Волчьей бабы.
Мифический персонаж оказался низеньким, сухопарым чжаном. Он воплотился в реальность только на северной окраине острова, где вел продолжительный и весьма оживленный спор со своим коллегой — комендантом порта.
Огромный мрачный бхат с широкими, густыми, как щетки, бровями и усами, нависал над миниатюрным чжаном, отчаянно жестикулируя. Громоподобный голос бхата заглушал даже рев прибоя, руки вертелись подобно лопастям ветряка, а рожам, которые он корчил, позавидовали бы бхатские демоны-ракшасы.
Сначала Альдис пыталась вслушиваться, но понять, из-за чего разгорелся спор, было невозможно: в речи коменданта порта слова из языков бхатов, чжанов и свандов переплетались в безумную мешанину.
Невозмутимого чжана выступление коллеги ничуть не впечатлило. Он вслушивался, по-птичьи склонив голову набок, сохраняя на лице выражение вежливой заинтересованности. Когда бхат наконец прекратил изрыгать слова и остановился, чтобы набрать воздуха, коротышка покачал головой и сказал всего три слова на том же странном суржике, после которых громила окончательно сник.
Комендант по территории покровительственно похлопал собеседника по руке, произнес пару утешительных фраз, развернулся и явно собрался продолжить свой путь в обход хозяйственных построек Виндерхейма.
Испугавшись, что неуловимый чжан опять сбежит, Альдис рванула ему наперерез, споткнулась и непременно пролетела бы мимо, расквасив себе нос и коленки, если бы уроженец Поднебесных островов не проявил неожиданную ловкость, поймав ее за шиворот.
— Осторожней, молодая нюйши, — с укоризной заметил чжан, помогая девушке подняться. — Чтобы успеть вовремя, не следует бежать со всех ног, нужно просто не останавливаться.
Краснея и злясь на собственную неуклюжесть, Альдис изложила коменданту суть поручения ротной. Тот только головой покачал:
— Молодая нюйши, я не занимаюсь распределением нарядов, вам следовало пойти к моему заместителю. Ну, хорошо, хорошо, — замахал руками чжан, видя, как стремительно мрачнеет лицо курсантки. — Сейчас мы что-нибудь придумаем. Сяньшэн Маханти, — окрикнул он не успевшего далеко отойти бхата, — вы просили выделить вам людей для работы? Молодая нюйши наказана и в течение недели будет выполнять ваши поручения. Также я буду присылать вам остальных наказанных курсантов. Надеюсь, это поможет вам в вашей маленькой проблеме.
Судя по лицу, бхат отнюдь не был рад этому решению. Комендант порта воздел руки к небесам и, вращая глазами, разразился длинной прочувствованной речью на уже знакомом чудовищном суржике.
— Ничем не могу помочь, сяньшэн Маханти, — покачал головой чжан. — Боюсь, это единственное, что я могу для вас сделать. Понимаю, вам нелегко, но умоляю — потерпите еще две недели, и ваши работники к вам вернутся. Надеюсь, что помощь курсантов сгладит для вас чувство утраты, которое вы сейчас испытываете.
Альдис обернулась и во все глаза уставилась на чжана. За безупречной вежливостью коменданта ей почудилась почти неприкрытая издевка.
— Вынужден оставить вас, сяньшэн Маханти, — поклонился на прощание комендант. — Завтра же пришлю к вам всех наказанных детей. Да будут ваши труды и переживания достойно вознаграждены.
Бхат издал громовой рык, непристойно выругался на свандском и перевел налитые кровью глаза на девушку.
— От образина узкоглазая! Ну и что мне с тобой делать, шмокодявка? — пробурчал он, осматривая ее щуплую фигуру.
— Курсант Суртсдоттир явилась для выполнения нарядов, — по-военному четко представилась Альдис, щелкнув каблуками и хлопнув кулаком по груди.
— Из роты Сигрид?
— Да, — Альдис покосилась на нашивки на рукаве коменданта порта, — капрал.
— Оно и видно. — Бхат сердито почесал затылок. — Ладно, вольно. Займись... ну, уборкой, что ли. Подмети здесь. Как закончишь — свободна. — Он с отвращением сплюнул и буркнул, жалуясь в пространство: — Прислали на мою голову.
— Слушаюсь, — кивнула Альдис, полностью разделяя уныние коменданта.
Последнее, в чем нуждалась портовая бухта, — это уборка. Военные не зря выбрали северную окраину острова. Порт представлял собою просто относительно пологий участок берега, надежно укрытый между двумя скалистыми выступами. Куда ни глянь — пространство было густо усеяно мелкими и крупными булыжниками с пробивавшейся между ними чахлой растительностью. Ни брусчатки, ни даже просто деревянного настила. Относительно ровной и чистой была только кромка моря и каменные клыки пирсов.
Подметать здесь — все равно что подметать в лесу, но приказы не обсуждаются.
Альдис фыркнула и пошла за метлой.
Бхат, очевидно, уже забыл об отданном второпях приказе. Наткнувшись после заката на упрямо собирающую камни девушку, он вначале оторопел.
— Ты чего спать не идешь?
Альдис вытянулась и отрапортовала:
— Курсант Суртсдоттир выполняет уборку территории, капрал.
— И до какого часа ты собираешься ее выполнять? — ворчливо осведомился комендант. — Ты в курсе, что вот-вот будет одиннадцать?
— Вы разрешили мне освободиться, как только я закончу уборку территории, капрал, — ровным голосом напомнила Альдис.
Последние десять минут девушка судорожно раздумывала, что делать дальше. Выданное комендантом Маханти разрешение идти, "как закончишь", казалось проявлением настоящего садизма. Чтобы "закончить" порученную Альдис работу, требовалась целая рота курсантов и пара недель свободного времени. За два с половиной часа ей удалось вылизать только сравнительно небольшую площадку перед пирсом.
Сбежать, не сделав положенную по наряду работу, — серьезный проступок. Не хотелось так откровенно нарываться, но сдавать работу просто некому. Двое складских работников ушли почти сразу после ее появления. За оставшиеся часы на причале не появилось ни души.
Если бы бхат не появился еще в течение получаса, Альдис все равно сбежала бы. Однако признаваться в этом она не собиралась.
Комендант поперхнулся. Окинув взглядом расчищенный участок, он покачал головой и выразительно поцокал языком:
— Слушай, девочка, я шел спать, и тебе очень повезло, что мы встретились. Сейчас ты побежишь к своему корпусу, и я очень надеюсь, что успеешь до отбоя. Если нет, то так тебе и надо, в следующий раз будешь думать над приказом. Ты меня слышишь?
— Слышу, капрал, — ответила Альдис, чувствуя одновременно обиду и облегчение. — Но невыполнение приказа...
— Я смотрю, у первокурсников от муштры Сигрид совсем лодка потекла. — За язвительностью бхата скрывалась досада. Он злился на себя за нечетко сформулированный приказ, а обвинял во всем Альдис. — Ты хоть знаешь, что бы Ингиред мне устроил, если бы ты тут до утра убиралась?! — Голос мужчины сорвался на крик, ему пришлось сделать паузу, чтобы успокоиться.
Все одно к одному — и рабочих забрали, и тебе сопли вытирать нужно, — продолжил он извиняющимся тоном. — А, чего объяснять? Давай — беги к корпусу. Завтра попробую найти для тебя нормальную работу.
Он еще раз заковыристо выругался по-свандски, не стесняясь присутствия курсантки. Альдис, впрочем, ругательства тоже не смутили — слышала от рыбаков выражения и похлеще. Она пожала плечами, подхватила метлу и поплелась в сторону корпуса первокурсников.
Уже стемнело. Альдис шла, выставив вперед метлу, чтобы не налететь на что-нибудь. Упасть, сломать ногу или руку и загреметь в больницу еще на пару месяцев не входило в ее планы. О том, как она попадет в запертый корпус, девушка старалась не думать.
Как назло, ночь выдалась темнющая, словно кальмар чернилами небесный свод залил. Идти приходилось почти на ощупь. Спасала нахоженная тропа, петлявшая между взгорий. По такой дороге даже в темноте не собьешься.
В воздухе повисла напряженная духота, как часто бывает перед весенними грозами. Не пели птицы, не стрекотали насекомые в низинах. Только еле различимый шум моря нарушал ночную тишину. Подчиняясь полуночной магии, Альдис тоже глушила шаги, стараясь ступать бесшумной "походкой синоби", как учил Такаси.
Гнусная ночь. Влажная, тяжелая, прямо как... Девушка сбилась с шага и остановилась. Ночь Поминования! Ох, ну и "повезло".
Середина года. От лета остались одни воспоминания, везде царствует осень, впереди увядание и смерть. Завершится цикл, пройдет очередной временной круг, и все вернется к истокам. И так каждый год. Рождение, взросление, зрелость, старость, смерть.
В Ночь Поминования надо сидеть дома у очага. Или во дворе около костра, но обязательно у живого огня. В Ночь Поминовения надлежит привечать незнакомцев, кормить их хлебом и ни о чем не спрашивать, ведь под видом простых бродяг дом могут посетить твои предки, и не дай Всеотец обидеть могущественных пращуров.
Отец смеялся над россказнями нянюшки: говорил, что все это суеверия и ересь. Ночь выдумали бездомные, чтобы хоть раз в год наестся до отвала.
Но даже отец не смел гневить предков и каждый год занимал свое место у поминального костра.
А тех, кто встречал Ночь Поминовения в дороге, сразу в дом пускать нельзя. На Поминование не только предки возвращаются в мир живых. Дикие духи, призраки проклятых и не оставивших потомства, неприкаянно бродят по дорогам, жмутся у края людских поселений. Если повстречаешься с ними — не заговаривай и не давай заглянуть в лицо, а не то они украдут твое тело...
Где-то впереди раздался отчаянный детский крик. Захохотала и взмыла в небо, шумно дергая крыльями, ночная птица. Сердце скакнуло куда-то под горло и там и осталось, ток крови отдавался в ушах громом. Морозный ужас пробежал по позвоночнику, и разом вспомнились все страшилки о мертвецах, что любила рассказывать нянюшка.
