— Буду чистить твои сапоги в обмен на стирку моего мундира. Мир?
— Мир, — лучезарно улыбнулся парень и протянул руку. Альдис радостно пожала ее.
— Послушай, — сказал Хельг. — Ты прости меня за такое поведение. Я просто разнервничался. — Он понизил голос. — Я хотел узнать у Лакшми, что это у нее за "сокровище", но ты помешала. Я очень ценю твою помощь, но в нынешней ситуации нам нужно быть сдержаннее и спокойнее.
— Все нормально. Ты был прав — дурацкая идея с покаянием. — Альдис тоже понизила голос. — Да не поможет ее сокровище — сам подумай. Надо искать другой способ.
— Я все равно попробую. — Хельг снова повысил голос и обратился к бхатке: — Лакшми, мне кажется...
Пока Хельг увещевал Лакшми, Альдис перешла к активным действиям. Ухватившись за крыло каменной валькирии и поставив ногу на край ее одежды, девушка взобралась по статуе. На плечах у монумента был удобный насест, словно специально созданный для того, чтобы можно было передохнуть и оглядеть комнату с высоты. Она бросила быстрый взгляд по сторонам. Стены как стены. Хотя...
— Ого! А ЭТО что?
— Где?! — мигом вскочил Хельг.
Альдис не ответила, поспешно спускаясь с валькирии. Чтобы не тратить время, она спрыгнула с крыла и пролетела последний метр. Пол больно ударил по ногам. Не обращая внимания на град вопросов, девушка рванула к противоположной стене и начала карабкаться.
Грубые камни идеально подходили для таких упражнений, даже лучше, чем мощные сосны и платаны, которые она в детстве излазила вдоль и поперек. Через минуту Альдис была под потолком. Она не ошиблась, с этой стороны между стеной и потолком оставался зазор полметра в высоту и полтора в ширину, разглядеть который снизу было практически невозможно. Курсантка сунула голову в щель. С другой стороны стены продолжался уже привычный коридор, освещенный масляными фонарями.
— Да что там такое?! — крикнул снизу Хельг.
— Здесь можно пролезть! Я вижу коридор!
— Куда он ведет?
— Отсюда не видно. Если верить карте, это дорога к выходу!
— Ты уверена? Там нет никаких ловушек?
— Только прямой коридор. И пометка перед выходом. — Девушка убрала карту и спустилась. — Можешь сам проверить. Залезть легче легкого. Только... — Альдис поймала умоляющий взгляд Лакшми и осеклась. С бхаткой залезть будет не так-то просто.
— Ладно, — решился парень. — Пойду проверю, что там. А вы подождите меня.
— Хельг!
Он обернулся:
— Что?
— Ты поклялся!
— Я помню.
Хельг исчез по ту сторону лаза, и в комнате снова стало пугающе тихо.
Лакшми поежилась:
— Как ты думаешь, Хельг вернется?
— Думаю, да. Он хоть и со странностями, но положиться на него можно.
Мечтательная улыбка осветила лицо южанки:
— Он хороший, правда?
— Пожалуй, что хороший. Хотя шутки у него дурацкие.
Лакшми хотела еще что-то сказать, но не успела — Хельг вернулся.
— Одно из двух. Или нас дурят и коридор обманка, или нас дурят и обманка эта статуя и стихи, — раздраженно сказал он, спрыгивая со стены.
— Это тот самый коридор?
— Да. Судя по всему — больше никаких сюрпризов.
— Тогда надо придумать, как перебраться на ту сторону. — Альдис кивнула на Лакшми.
— Это не проблема, — отмахнулся Хельг. — Ты заберешься первой, а я подсажу Лакшми и подниму ее. Затем залезу следом, спущусь. Ты спустишь Лакшми мне. И всего делов.
К нему стремительно возвращалось хорошее настроение.
Intermedius
Зеркальный центр
— Испытание — лучший способ составить психопрофили новых курсантов. Конечно, фиксация и обработка данных требуют терпения. Но результат того стоит. — Отец Гуннульв остановился напротив зеркала и заглянул в него.
Его спутник — молодой чжан в голубых одеждах ордена Небесного Ока — с неподдельным восхищением окинул взглядом помещение Центра.
— Учитель, отсюда можно заглянуть в любой уголок пещеры?
— Не в любой. Мы контролируем перекрестки, некоторые коридоры. И, разумеется, комнаты-ловушки.
— Неужели такое возможно построить без помощи Силы?
— А кто говорил об отсутствии Силы? — усмехнулся храмовник.
— Но... — Чжан смутился. — Учитель, я ничего не вижу... и не чувствую.
Душевед усмехнулся, слегка отодвинул деревянную панель возле зеркала и поманил собеседника пальцем. Юноша приблизился. Вдоль шороховатой каменной стены толстым пучком змеились золотые нити, оплетая изнанку зеркала изысканным кружевом. За деревянной панелью не было темно — золотые нити светились собственным, не отраженным светом. Верный признак работы соматика. Юноша уставился на них, не умея скрыть любопытства:
— Какая великолепная работа, Учитель!
— Здесь действовал мастер, мальчик. И не один.
Чжан последовал за храмовником вдоль ряда матово отсвечивающих зеркал и блестящих слуховых трубок. В зазеркалье юноши и девушки дрались, забрасывали друг друга шариками, искали выходы из комнат-ловушек. А у каждого зеркала, у каждой слуховой трубки сидели послушники ордена и старательно конспектировали все происходящее в пещере.
— Учитель, а в чем смысл испытания?
Отец Гуннульв вздохнул:
— На мой взгляд, тебе это вообще не нужно. Твоим образованием занялись слишком поздно, из тебя никогда не получится хорошего душеведа.
— Но иерарх сказал...
— Знаю, — оборвал юношу храмовник, — поэтому мы и здесь. Испытание показывает, чего стоит и на что способен каждый курсант. А иногда даже, с кем он лучше всего будет взаимодействовать. Но правильно истолковать результаты — это искусство сродни твоей работе с Силой.
Чжан смутился:
— Я не это хотел узнать.
— Не знаю, что ты хотел узнать, но я объяснил, в чем смысл испытания, — ворчливо заметил храмовник. Потом взглянул на обманчиво покорную позу молодого храмовника и смягчился: — Ладно, ты ведь все равно не отстанешь. Существуют две основные стратегии, которые выбирает группа. Мы их называем "кит" и "килька".
— Кит и килька?
— Да, по пословице. "Лучше килька в сетях, чем кит в океане". Любители риска, то есть "киты", начинают охоту за другими группами. "Кильки" делают ставку на призовые баллы за отсутствие "убитых" в команде.
— А какая стратегия правильная?
— Та, которая приводит к победе. Нет единого рецепта, все зависит от курсантов. Больше всего очков можно получить, если быстро и скрытно добраться до выхода, не вступая в бой, и уже там устроить засаду. С учетом баллов, начисляемых за прохождение ловушек, так можно набрать больше тысячи очков на команду. Но только если получится избежать стычек и пройти ловушки, а это удается далеко не всем.
— А сколько всего баллов можно набрать?
— Максимально возможный результат — тысяча триста. Хотя в записях ордена есть сведения о группе, которая умудрилась набрать тысячу триста двадцать баллов. — Храмовник усмехнулся и покачал головой, словно этот факт его до сих пор изумлял. — Но смысл испытания и его ценность для нас не в зачетных таблицах.
— Я понимаю...
— Это ты думаешь, что понимаешь, Лю. Ума не приложу, зачем иерархам взбрело в голову учить соматика основам душеведения. Ты случайно не знаешь?
Чжан покачал головой и прикрыл глаза, отчего его лицо превратилось в невыразительную маску.
— Не знаю, Учитель. Прошу вас, продолжайте урок.
Храмовник потянул паузу, вглядываясь в лицо ученика, словно что-то выискивая в нем.
— Ты знаешь, — наконец сказал он. — И я, кажется, тоже догадываюсь.
Чжан не изменил позы и даже не поднял взгляд.
— Прошу, Учитель, продолжим урок.
— Продолжим. Интересен момент выбора лидера. Обычно на начало испытания в группе уже складывается определенная иерархия. Но мы бросаем им кость — намекаем, что командовать должен тот, у кого карта. Для психопрофиля важно, как поступит каждый член группы в такой ситуации. Бывает, что подростку с картой удается изменить уже сложившийся баланс сил. Если в группе сразу несколько человек претендуют на лидерство, то необходимо выяснить, смогут ли они забыть о своих амбициях ради общей цели и кто уступит.
— А если конфликта не будет?
— Для хорошего душеведа, мальчик, даже отсутствие ответа является ответом.
Юноша кивнул и остановился у зеркала, в котором отражалась запертая комната с тремя курсантами. Темноволосая бхатка сидела на полу, двое свандов — юноша и девушка о чем-то спорили.
— Ловушка. — Отец Гуннульв подошел и встал рядом. — Ловушка — это проверка на сообразительность, инициативность, умение работать в команде и многое другое. Мы учитываем все — время, затраченное на решение, количество ложных версий и их разновидности, активность курсантов. Вот в этой неполной группе, например, только двое работают над решением. Третья — балласт. Правильно я понимаю? — обратился он к послушнику, конспектирующему происходящее.
— Не совсем так, пресветленный, — поклонился послушник. — У нее травма ноги. Очень интересный случай. Нетипичный.
— И чем же он интересен?
— Вот эта беленькая. — Послушник ткнул пальцем в свандку. — Ее зовут Альдис. Она из той группы, за которой я должен был следить изначально. Нашла девчонку в коридоре и заставила вот этого парня идти с ними.
— То есть они все из разных групп? — удивился чжан.
— Так и есть. Нетипичный случай.
— Любопытно. Продолжай вести конспект, потом покажешь мне записи. — Отец Гуннульв застыл у зеркала, наблюдая за тем, как поднимается дверь выхода. — А они хорошо работают в паре, — одобрительно заметил он. — Альдис... да, помню ее. Скрытная тихоня... Мальчик — майнор Горнего Дома.
Дети покинули комнату, и послушник поспешно отпустил рычаг, приводящий в действие подъемный механизм двери. Часть стены снова поползла вниз. Пресветленный Гуннульв вместе с послушником и молодым храмовником перешли к следующему зеркалу, отражавшему коридор за комнатой-ловушкой. Маленькая группа как раз проходила мимо зеркала. Впереди шла Альдис с картой. За ней ковыляла бхатка, опираясь на мальчика.
— Ты в порядке? — донесся из слуховой трубки встревоженный голос бхатки.
— Все хорошо. Я беспокоюсь о том, чтобы мы успели добраться до выхода. Тебе надо помочь.
— Мило, — прокомментировал пресветленный Гуннульв. — Меня всегда очень трогают такие сцены, Лю.
— Хотя бы понятны мотивы мальчика, Учитель.
— Не делай поспешных выводов — первая заповедь душеведа.
Они проследовали дальше за тройкой курсантов. Отец Гуннульв рассеянно поглядывал в зеркала и рассуждал вслух:
— Первая ловушка одновременно проста и сложна. Чтобы пройти ее, нужно внимание и умение анализировать данные. Самое сложное — понять, где искать. Но вторая ловушка еще проще и еще сложнее. Она требует совершенно иного подхода, и многие на этом ломаются. Не каждому дано преодолеть инерцию мышления.
— А сколько всего "птенцов" доходит до выхода вовремя, Учитель?
— В разные годы от двадцати до тридцати человек. Как правило, именно из них вырастают лучшие пилоты академии.
Подростки вышли к комнате со второй ловушкой, и отец Гуннульв оживился.
— Давай помолчим, Лю. Следить за процессом поиска решения очень познавательно.
Чжан кивнул. Тишину прерывали только звук голосов из слуховой трубки и поскрипывание пера послушника, ведущего записи.
— Учитель?
— Да, Лю.
— Что делают с записями?
— Их обрабатывают и приводят в единый формат. Потом я лично составляю психопрофили на их основе.
— Я слышал, вы один из лучших профилистов Ордена, Учитель.
Отец Гуннульв ничего не ответил на такой лестный для себя отзыв. Он вынул из кармана часы и кинул короткий взгляд на стрелки.
— Осталось меньше получаса. Ты хочешь пойти к выходу и полюбоваться на тех, кто все-таки прошел лабиринт? Или останешься здесь?
— Если вы дозволите, Учитель, я предпочел бы остаться в Центре.
— Дозволяю. И даже останусь вместе с тобой.
Хельг Гудиссон
Судя по карте, дальше находился обычный коридор. Ни квадратов, ни перекрестков. И так до самого конца, до того места, где коридор вместе с множеством других туннелей вливался в большую пещеру.
— Теперь нам осталось только дойти до выхода. — Альдис улыбнулась. — Уже недолго, Лакшми. Потерпи еще немного.
— Наконец-то все это закончится. — Бхатка с облегчением вздохнула.
Хельг промолчал. Он думал. Думал о последней пещере перед выходом. Впрочем, мысли иногда перебивались смущающими образами, неотрывно преследовавшими Хельга от комнаты с валькирией. Почему-то Лис никак не мог избавиться от будоражащих мыслей, возникших от предположения "а что, если бы он и девчонки все-таки разделись бы?". Конечно, обе были худющими и вообще не в его вкусе, но невольно представлялось, как Альдис и Лакшми прижимаются к нему, а он уверенно сжимает их...
Да твою ж мать! Прав был Стейнмод: стоит мужчине отвлечься на женщину — и все, нет мужчины.
— Страшным оружием боги дев наградили, — улыбаясь, говорит садовник двенадцатилетнему Хельгу. Стейнмод настроен благодушно, и его тянет изъясняться высокопарно. Хельг внимательно слушает и запоминает. — Невидимое, опасное, поражающее до самой души. А когда молод, так против него и защиты почти нет. Если ты вдруг поймешь, что сходишь с ума по какой-нибудь девушке, то ни в коем случае не пытайся сойтись с нею. Но это только в том случае, если ты собираешься заниматься великими делами. Любовь плотская — она надолго отвлечь может. Затянет в свои сети, оплетет, задурманит разум. Надолго забудешь о делах, и не только о великих.
— Так как же ее избежать? — интересуется Хельг.
— А никак ты ее не избежишь, Лисенок. — Стейнмод улыбается. — Говорят, во время присоединения восточных островов соматики особое зелье придумали, чтобы солдаты о женщинах меньше помышляли. Но слухи это, Лисенок. Глупые слухи. Всеотец повелел людям род человеческий множить. С естеством бороться трудно.
— Поборюсь! — уверенно заявляет Хельг.
— Мой тебе совет: пока не постигнешь "мягкую борьбу", лучше вообще с девушками не разговаривай. А то поборют тебя, а ты и рад в итоге будешь.
— Нет, ну неужели никак нельзя с этим совладать? — восклицает недовольно Хельг.
— Можно. Ведь ты уже и не раз "совладал", правда?
Хельг краснеет, понимая, на что намекает Стейнмод.
— И нечего помидором прикидываться. Ты же не дурак, как твой братец Беор. Или тоже хочешь сифилис в борделе подхватить? — Стейнмод начинает сердиться. — И чего ему служанок не хватало, а? Всегда же найдется сговорчивая, так нет! Захотелось ему новых впечатлений! Слетал, называется, в столицу! А отец потом отдувается за сына-идиота. И "Мидгард. Новый век", и "Солнечный путь", и "Вестник Запада" — везде прошлись по придурку!
Хельг улыбается. Идею прогуляться по борделям брату подкинул он. Целый год к этому готовился, целый год осторожно сцеживал информацию, целый год внушал брату мысль потешиться прелестями столичных красавиц. Но лучше всего то, что даже Стейнмод не догадывается об истинной причине поступка Беора.
— Ладно, Лисенок. Если будет невмоготу, а рукоблудить постыдишься, то просто займись физической работой. Да так, чтобы мыслей никаких лишних не осталось. Чем тяжелее, тем лучше. Не будет работы — отжимайся, приседай, подтягивайся, бегай. Так, чтобы с ног валился. Потихоньку втянешься и отвлечешься.
