Фанфик по Гарри Поттеру: Мы, аристократы - 6

— Да ладно вам, это же маглы...

Я только хмыкнул про себя, потому что с этой стороны маги ничем не отличались от маглов, но для критиков его слова оказались ведром холодной воды. Это был универсальный аргумент, который всё объяснял, поэтому Гвардейцы переключились на рассуждения о том, что они сами сделали бы на их месте — и неплохие, кстати, подкидывали идеи. Неожиданно в дискуссию втянулась Диана — Тед даже обеспокоенно поглядывал то на неё, то на меня, с видом "я ей ничего не говорил, сюзерен".

Раз уж выдалась возможность понаблюдать, кто и как относится к идее колонизации магического мира, я вовсю воспользовался ею. По горящим глазам Гвардейцев было видно, что они готовы туда хоть сейчас и что именно этого им и не хватало для полного счастья, но в них-то я как раз не сомневался. Гораздо полезнее было посмотреть реакцию остальных.

С Рольфом тоже всё было ясно. По натуре он исследователь и с энтузиазмом полезет в любую дыру, где не ступала нога человека — и чем она дырее, тем лучше. Читает он гораздо больше, чем рассказывает, и если он захотел повесить эту книгу на подставленные уши, значит, она его здорово зацепила. У него вся семья такая, она наверняка радостно отправится вслед за ним.

А вот Луна не такая, при всей её эксцентричности она совсем не исследователь, но она охотно пойдёт туда, где её привечают и где закроют глаза на её странности. Сейчас она следует за Рольфом, которого выбрала для себя, и, видимо, разделит все его идеи.

Ромильда не участвовала в обсуждении, она прислушивалась к нему с умеренным любопытством, как к чему-то такому, что её не касается, но годится провести время. Диана же словно бы примеряла колонистскую шкурку на себя — я и прежде знал, что она волевая и предприимчивая, но не ожидал, что в ней так ярко выражена авантюрная жилка. В обычных условиях этого было не заметно за её традиционным воспитанием.

Грег и Винс, моё недавнее приобретение... Оба выглядели так, словно охотно попытали бы удачи лицом к лицу с опасностью. Грег иногда вставлял дельные замечания по боёвке и охране, Винс молчал, но искренне и живо сопереживал обсуждению. Сильные и незамысловатые парни, они хотели вызова и одобряли сообщества, где сила была на первом месте, а замысловатость только мешала жить. Их женщины, Падма и Милли, без сомнения, будут за их плечом.

Эрни и Дирка идея колонизации совсем не зацепила. Оба они были воспитанниками технической цивилизации, оба были умниками, для которых сила — ничто, а изобретательность — всё, поэтому они откровенно скучали, считая саму тему идиотской с начала до конца, а Дирк вдобавок злился на "это же маглы", что легко определялось по его неприязненному взгляду на Грега. Если они и станут первопроходцами, то ради того, чтобы не отрываться от обжитой компании, но скорее всего охотно останутся позади, за своими книгами, и в лучшем случае подтянутся позже.

Джастин, бизнесмен по натуре, и не подумал обижаться на Грега — он знал и цену, и причины ярлыкам, которые люди любят вешать друг на друга. Насчёт колонизации он был ближе всего к Ромильде, в том смысле, что это в чём-то любопытно, но никак его не касается. Его таланты относились к экономически развитому сообществу, и если взять реальную колонизацию, его первым вопросом было бы: а сколько на ней можно заработать?

Невилл был полностью вне дискуссии — рядом с ним сидела Ханна, усиленно привлекавшая его внимание каким-то своим девичьим разговором. Он прислушался только однажды, когда речь зашла о набеге плотоядных растений, загадочным образом способных перемещаться на своих корнях. Не удивлюсь, если окажется, что его мнение о колонизации целиком и полностью определяется Ханной, а она у него такая курица домашняя...

Если подытожить, из двух десятков человек около меня примерно четверть была совершенно не заинтересована в колонизации, да и остальным если и было интересно, то посмотреть-полазить, но не переселяться куда бы то ни было. А если взять магическое общество в целом...

И в самом деле, кто захочет переселяться на новое необжитое место, если его всё устраивает на старом обжитом?

Мне определённо нужно было посоветоваться с умным и беспристрастным человеком — и в этом я тоже рассчитывал на Регулуса.

Встретились мы, как обычно, на магловской стороне, в его офисе. Общались мы редко, но всегда были рады повидаться — если одни люди так и остаются друг другу чужими, то некоторых сразу воспринимаешь, как своих. Вот и мы с Регулусом как-то сразу прониклись чувством общности и всегда с удовольствием разговаривали друг с другом.

— Вот расчёты на ближайший месяц, как ты и просил в письме, — он пододвинул мне распечатки астрологических расчётов на ближайший месяц. — Здесь транзиты, а здесь их синастрия с твоим натальным гороскопом. Аспекты весь месяц неоднозначные, поэтому, по моим прикидкам, лучше всего подойдёт седьмое или четырнадцатое января. На мой непрофессиональный взгляд, четырнадцатого января синастрия сама по себе перспективнее, но транзиты напряжённее и из-за этого повышен риск непредвиденной ситуации. Я бы посоветовал тебе проконсультироваться с профессионалом.

— А они есть, эти профессионалы? — засомневался я, просматривая распечатки. — Если кто-то этим деньги зарабатывает, еще не значит, что он лучше.

— Ну, никто из известных мне британских астрологов, если можно так выразиться, звёзд с неба не хватает, — он хмыкнул над собственным каламбуром. — В подобной ситуации я просто не хотел бы, чтобы ты принимал решение только по моей рекомендации. Основы астрологии ты знаешь, у тебя есть собственная интуиция и собственное восприятие астрологических раскладов. К себе тоже нужно прислушиваться.

— Я могу посмотреть космограммы на компьютере, как в прошлый раз?

— Конечно.

Мы пересели из-за письменного стола за офисный компьютер, где Регулус, помимо рабочей документации, держал и все наши расчёты. Он запустил астрологическую программу и подсказал мне, как листать космограммы по дням. Где-то с полчаса я просматривал транзиты на январь.

— Здесь расчёты на полдень? — спросил я наконец.

— Как это принято, ты же не оговаривал время.

— Сдвинь их на полночь, и посмотрим снова. Положение Луны, я вижу, важно уточнить.

Он поменял в данных время суток на полночь, затем на восемь вечера. Наконец мы оторвались от экрана и взглянули друг на друга.

— Двенадцатое января, вечер, — подытожил я.

— Похоже, что да. К вечеру четырнадцатого ситуация полностью меняется, — согласился Регулус. — По аспектам тринадцатое выглядит лучше, но на самом деле они уже расходятся, это больше подходит для завершения работы. А твоя работа на данном этапе — новое начинание, даже если ты возишься с ней уже год. Открытие пути — это всегда новое начало, его его лучше выполнять при сходящихся аспектах.

— Да, это подходит, — я не сводил глаз с космограммы, словно бы вживаясь в неё. — Хотя у меня остаётся некоторая неуверенность...

— Если есть неуверенность, необходимо сделать так, чтобы её не было, — заявил Регулус. — Неуверенность — это главная причина провала любого колдовства. Ты можешь сформулировать, чем она вызвана?

— Ну... — задумчиво протянул я. — Для меня неожиданно, что накопители заполнились так скоро. Я, признаться, ожидал, что туда больше влезет, и теперь сомневаюсь, хватит ли подпитки.

— А ты знаешь, сколько её нужно?

— Без понятия, но считаю, что чем больше, тем лучше. А эти, в Академии, возятся с разработкой измерителя магии, как будто в этом есть что-то сложное.

— В измерении магии?! — Регулусу изменила его обычная выдержка. — Гарри, ты задал им невозможную задачу!

— Что может быть невозможного в измерении физической величины? — я оторвался от монитора и повернулся к Регулусу. — Даже маглы с этим справляются.

— Так, Гарри, — он уставился на меня, словно на объект исследования. — Я понял, в чём твоя проблема — ты считаешь магию физической величиной.

— А разве не так? Это же энергия, которую можно накапливать, направлять и дозировать, которая тратится и восстанавливается. Её можно оценивать качественно в понятиях "больше-меньше", "лучше-хуже", а это уже близко к количественному измерению, так ведь?

— Знаешь, Гарри, это у тебя магловский подход. Даже если магическую энергию можно накапливать и дозировать — это ни с какой стороны не физическая величина. Можно было бы назвать её метафизической величиной в старом понимании метафизики, но сейчас понятие метафизики стало слишком расплывчатым, поэтому магию правильнее всего будет называть реализационной силой. Более того, магия — это не только энергия, её суть недоступна научным методам, это скорее свойство или искусство. Ты же не можешь количественно измерить искусство?

— Так, Регулус, — я скептически уставился на него в ответ. — Если нечто назвать искусством, только от этого оно искусством не станет. Поэтому нужны доказательства, так ведь?

— Доказательства? — Регулус приподнял брови. — Трудно доказывать что-то настолько очевидное, даже интересно, что у меня получится...

Он замолчал и призадумался. Я не мешал ему размышлять — вдруг он сам додумается, что неправ. Несколько минут Блэк зависал, углубившись в себя, затем устремил на меня пристальный взгляд.

— Да, — подтвердил он, не столько мне, сколько себе. — Многие общеизвестные вещи до того, как стать наукой, были искусством, — и тем не менее он не выглядел потерпевшим фиаско. — Знаешь, у маглов есть такое мнение об электроне: что это сразу и волна, и частица, потому что в разных условиях он может проявлять свойства и волны, и частицы. Вот так и магия — это сразу и наука, и искусство, всё зависит от того, как ты её применяешь.

— Ладно, будем считать, что ты выкрутился, — рассмеялся я. — И как мне это поможет в ритуале?

— Ну, если ты делаешь что-нибудь тривиальное и легко повторяемое, куда нужно просто вложить внутреннюю силу и намерение — это, полагаю, условия проявления магии как науки. Но если ты делаешь нечто сложное и уникальное, тогда с магией нужно обращаться, как с искусством. Когда ты создаёшь нечто такое, что не можешь измерить и вычислить, что у тебя выходит на первое место? Твоя воля, твоё вдохновение, твоё точное устремление, твоя абсолютная убеждённость в нужном результате. И когда они так крепки, что могут прогнуть этот мир под себя, вот тогда и происходит великая магия. Ты можешь не знать никаких наук — и даже лучше, если ты их не знаешь, тогда твои знания не будут тебе помехой — и всё равно ты сможешь творить грандиозные вещи. Разве великие маги прошлого не колдовали именно так?!

Горячность Блэка, с которой он произносил свою речь, срезонировала с чем-то во мне, вызвав внезапную вспышку озарения.

— Моя воля... моё вдохновение... моё точное устремление... моя абсолютная убеждённость в результате... — повторил я за ним, словно загипнотизированный. — Я понял, Регулус.

— Мы с этим живём с пелёнок, — сказал он извиняющимся тоном. — Сначала это, а уж потом всякие науки и расчёты. Я понимаю, что тебе может быть трудно, ты вырос у маглов...

— Теперь и я понял. Не рассудком, как прежде, но прочувствовал благодаря тебе. Действительно, при чём тут всякие расчёты, если я могу просто прорваться своей волей, прожечь своей душой? Я чертовски тебе обязан, Блэк.

— Пустяки, какие счёты между своими, — он улыбнулся. — Теперь у тебя всё получится.

— Я знаю, — он очень вовремя напомнил, что даже самая тщательная подготовка к магическому ритуалу — не транспорт, в котором можно доехать до пункта назначения, мирно подрёмывая в кресле, а трамплин, где только от мага зависит, как далеко он улетит и не разобьётся ли насмерть. В который раз, зациклившись на магловском научном подходе, я упустил из вида эту особенность магии. — Регулус, на будущее: ты не стесняйся, а почаще вправляй мне мозги. Всё-таки раннее воспитание закладывается очень глубоко в психику.

— Зато у тебя есть другие достоинства, которых нет у магов традиционного воспитания, — с абсолютной серьёзностью высказался он, напомнив мне те же самые слова Эйвери-старшего.

Как и тогда, я невольно задумался, кого же всё-таки хотел вырастить из меня Дамблдор и насколько это ему удалось. Старикан уже погиб, перехитрив сам себя на поприще общего блага, как он его понимал, а я всё еще пашу на общее благо этой кучки индивидуалистов, как я его понимаю. Пусть я и вышел из-под его контроля, но всё же я оставался фигурой, которая изменит будущее магического сообщества.

Не игроком — таки фигурой.

В сущности, я привык обходиться малым. Мне безразлична роскошь — мне достаточно обычной еды, крыши над головой и возможности заниматься чем-нибудь интересным, не зря же Шляпа когда-то предлагала мне Равенкло. Меня не интересует общее признание — я сам знаю себе цену, мне не нужна толпа, которая скажет её мне.

Вот зачем мне это всё, что я заварил и продолжаю расхлёбывать?

Я посмотрел на Блэка, который сидел рядом и вполглаза наблюдал за мной, расслабленно откинувшись на спинку офисного кресла на колёсиках и не мешая мне размышлять.

— Зачем. Мне. Всё. Это. Нужно? — озвучил я ему свои сомнения, не особо надеясь на понимание.

— Я сам когда-то задавался таким же вопросом, — не меняя расслабленной позы, отозвался он. — И, как видишь, сделал свой выбор и неплохо устроился. Вспомни, зачем ты начинал это всё?

— Зачем? Сначала я обнаружил, что слишком зависим от людей, от которых не хочу зависеть, и стал это дело исправлять.

— Исправил, — высказал он полувопрос, полуутверждение.

— Да, но по ходу этого связал себя с другими людьми, у которых были свои интересы.

— Это нормально для любого человека, если он не отшельник, — отозвался Блэк. — Если у тебя общие цели с ними, это нормально.

— До определённого момента так и было. Общими усилиями мы своих целей достигли, но теперь... — я неопределённо пожал плечами. — Почему я должен впрягаться в то, что мне, по большому счёту, и не нужно?

Регулус хмыкнул.

— Как говорится на Востоке, если уж ты вскочил верхом на тигра, ты не можешь просто так соскочить с него. Раз уж ты затеял большое дело, в котором больше не хочешь участвовать, нужно довести его до точки, где ты сможешь отдать вожжи кому-то ещё и благополучно отойти в сторону.

Я приподнял полузакрытые веки и скосил на него заинтересованный взгляд.

— Но есть проблема, — продолжил он. — Если ты отдаёшь вожжи другому, ты становишься зависимым от этого другого. А надёжных людей не бывает.

— Зависимость так и так есть, — отозвался я. — Если вожжи у меня, я всё равно зависим. Хотя бы от тех, кто в моей повозке.

— Тоже верно, — согласился он. — Полностью независимым быть невозможно. Если у тебя есть выбор между несколькими зависимостями, ты уже можешь считать тебя свободным.

— Хм-м... Хорошо тебе рассуждать, если сам ты закопался в щель между магами и маглами и над тобой не каплет.

Регулус устало выдохнул, словно на минутку отложил в сторону тяготивший его груз.

— Ключевые слова тут — "в щель" и "закопался", — с невесёлой усмешкой сообщил он. — Пока я выживал, пока обустраивался — это был вызов, мне нравилось. А сейчас, когда всё налажено, жить стало слишком скучно. Я привычно собираю свой ежедневный урожай и каждый раз чувствую, что способен на большее. Опять же, у меня дети. Нет, я не хочу им плохого, но, как сейчас... они слишком сытые и я уже беспокоюсь, что из них вырастет. Я хочу, чтобы у них тоже были свои трудности, своя цель и свой выбор.