Фанфик по Гарри Поттеру: Мы, аристократы - 6

— Не попытаюсь — не узнаю. Всё когда-то делали впервые. Тут проблема упирается в свойства внутреннего пространства, в худшем случае получится только то, что ты попросил, уж это-то я точно смогу. Неси контейнер или что там у тебя, я начарую в нём обычное расширенное пространство, на первое время вам хватит.

Луна подсунула мне шкатулочку, я прямо при них зачаровал её и отдал обратно. Они ушли довольные, а я остался обдумывать подброшенную идею. И чем больше я её обдумывал, тем больше она мне нравилась.

Реализация подобной библиотеки воспоминаний могла бы стать основой как для рабочего дневника, так и для семейного альбома. Даже мне было что в ней хранить — хотя бы результаты приёма Джастином моего магического эликсира, воспоминания о которых я продолжал собирать.

Этим стоило заняться, но сначала нужно было пережить Хеллоуин, на который в Хогвартсе неизменно случалась какая-нибудь неприятность. Впрочем, в школе стало безопаснее: щиты были усилены, тайные ходы перекрыты, преподаватели и старосты следили за порядком, межфакультетская вражда после роспуска ГАД сошла на нет — на этот раз должно было обойтись без происшествий. Но как бы оно там ни вышло, за час до полуночи я должен был явиться в главный ритуальный зал Хогвартса для проведения ритуала подпитки замка магией.

Отделаться только кровью я в этот раз не собирался. Как именно Основатели превратили обычный замок в волшебный, я напрямую спросил у Ровены — и да, оказался прав: каждый из них при инициации замка вложил туда частицу своей души. Это были не хоркруксы, мёртвым грузом отягощающие предмет, а нечто иное, придающее ему своеобразную одушевлённость и разумность. Не вполне человеческую, но предмет переставал быть просто вещью.

Сейчас эта магия души, ничем не подкрепляемая за истекшую тысячу лет, поизносилась и почти что выдохлась. О том, что прежде замок навевал его обитателям подсказки, учебные и лечебные сны, что он мог направлять заблудившегося ученика к выходу, я узнал только от Ровены, а она узнала от меня, что теперь ничего этого нет, и забеспокоилась. Елена ни с кем из живых не общалась, ей неоткуда было об этом узнать и рассказать матери, поэтому мои сведения оказались для Ровены неприятным сюрпризом.

Когда я сказал ей, что собираюсь усилить магию замка, она настояла на ритуале душевного вклада. Чтобы узнать, годится ли для этого хоркрукс, я был вынужден рассказать ей свою историю — характерно, что её это нисколько не шокировало, а скорее заинтересовало, в ту эпоху была совершенно другая этика. Как выяснилось, Герпий Злостный не изобрёл хоркруксы, а только удосужился написать о них — во времена Ровены существовал не один способ перерождения, а этот был одним из худших. Сама она только слышала об их существовании, без ритуальных подробностей, а сами ритуалы оставались родовыми тайнами и постепенно исчезали вместе с родами, чтобы где-нибудь быть открытыми заново.

Но ритуал душевного вклада она знала и хоркрукс как частица души для него годился, только нужно было очистить его от остатков прежней личности и вложить в ритуал своё намерение. В Тайной комнате у меня уже хранилось три хоркрукса: медальон, диадема и дневник. Учитывая, что дневник был с довеском, который меня не устраивал, я выбрал для ритуала его.

Накануне Хеллоуина я спустился в Тайную комнату, чтобы забрать хоркрукс, а заодно и пообщаться с бывшим собой. До сих пор я не хотел связываться с Томом-из-дневника без крайней необходимости — он подвёл меня в истории с младшей Уизли и вышел из доверия — но теперь пора было договариваться. Можно было бы и просто уничтожить его, но я чувствовал себя обязанным своей частице, какой бы она ни была.

Я подал в дневник магию, и передо мной появился полупрозрачный подросток в мантии со слизеринской нашивкой, мой ровесник. Он был повыше меня ростом — питание у нас в детстве было одинаково плохим, но сказывалась ещё и наследственность. Красавчик, да — для тех, кто не умеет читать по лицам. Привычка щуриться и слегка напряжённые ноздри выдавали в нём мелкого приютского зверёныша, всегда готового ощериться и зарычать. Не удивительно, что Дамблдор читал этого амбициозного сопляка, как открытую книгу.

— Ух ты! — воодушевлённо воскликнул он, осматриваясь, и с любопытством уставился на меня. — Вот значит, как ты теперь выглядишь! Это же ты меня выпустил, да? Здорово, а раньше чего ж так не делал?

— Раньше я так не умел, — я разглядывал прежнего себя и, чего уж там, сам себе не нравился. Спину я такому точно не подставил бы.

— А давай я погуляю по Хогвартсу, ладно? Засиделся я в этой книжонке.

— Кое-кто говорил мне, что ничего не чувствует, если дневник не в руках у кого-нибудь.

— И хорошо, что не чувствую, а то бы я там свихнулся. Ну пусти погулять, пусти... тебе что, жалко?

— Кончай ныть, я по делу к тебе пришёл.

— Тогда тем более пусти. Ты же хочешь моего добровольного сотрудничества?

— Если теперь я умею выпускать тебя, то я умею и очистить дневник от своей нахальной копии.

Том встревожился — себя он хорошо знал.

— Ну зачем сразу и угрожать-то? Давай, как принято между нами, слизеринцами: я тебе — ты мне.

— Для этого я и здесь. У меня к тебе предложение — я отделяю тебя от дневника и привязываю к Хогвартсу на правах призрака, а ты правдиво отвечаешь мне на вопросы и ведёшь себя в Хогвартсе, как паинька. Разумеется, ты принесёшь мне непреложную клятву не вредить никому из обитателей замка без моего разрешения. Если же ты против такого посмертного бытия, я могу прекратить его прямо сейчас.

— Ещё чего! Я еще не нажился, а ты — прекращать! — возмутился Том. — А как насчёт тела?

— Обойдёшься.

— Тебе что, тела для меня жалко?

— Вот призраков вселять в тела я пока не умею. Но быть призраком даже лучше — тело смертно, а призрак будет существовать, пока стоит Хогвартс.

— А если он рухнет?

— Завтра в полночь я проведу ритуал, после которого он простоит ещё тысячу лет. Для этого понадобится мой хоркрукс, поэтому я собираюсь тебя из него выселить, так или иначе.

— Стоп, а почему именно этот? Ты же говорил, что есть и другие!

— Ну, если тебе нравится пребывать в небытии на полке...

— Ладно, я согласен на призрака. Но ты всё равно работай над тем, как вселить меня в тело.

Вот уж чего я не собирался, так это давать ему тело. Души у него всё равно нет, без ядра её из огрызка не вырастишь, а вселять в физический носитель вот это... хватит с меня одного гомункула.

— Для начала расскажи, сколько ты хотел сделать хоркруксов и куда собирался прицепить их. Вот на такие же книжонки?

— Нет, конечно же. — Том презрительно фыркнул. — Я же говорил тебе, что это Дамблдор меня заставил, чтобы со мной можно было общаться через записи. Сам я хотел сделать хоркруксы на сокровищах, чтобы никому и в голову не пришло выкинуть их или поломать. И первым я собирался использовать моё фамильное кольцо — кольцо Гонтов.

— Оно у тебя уже было перед тем, как ты сюда попал?

— Нет, это Дамблдор рассказал мне о нём и о моих родственниках в Литл Хэнгтоне. Я собирался навестить их летом и забрать кольцо. Ну, и посмотреть, как они меня встретят, а там... там видно будет.

Что касалось похождений Тома в Литл Хэнгтоне, я кое-что уже знал о них из воспоминаний Дамблдора, шкаф с которыми обнаружился в директорском кабинете. Воспоминания явно были подобраны для показа сторонним лицам, местами подправленные, но в основном для создания нужного настроя у зрителей — не было изменено ничего, что проверялось документально.

— Ты там одних поубивал, а других подставил.

— Значит, было за что. А кольцо я взял?

— Не знаю, с тех пор оно нигде не появлялось.

Лицо Тома посерьёзнело. Моё предложение ему понравилось и он был настроен на сотрудничество.

— Наверное, кольцо и сейчас там, — сказал он, подумав. — Если я там кого-то убил, то хоркрукс я там же и сделал. И, скорее всего, спрятал я его тоже где-то там, потому что не мог забрать с собой в Хогвартс. Дамблдор следил за каждым моим шагом, он мгновенно обнаружил бы его. Он был подозрительно неравнодушен к этому кольцу.

— А следующий хоркрукс ты на чём планировал сделать?

— У меня ничего такого в доступе не было. Я собирался разыскивать магические сокровища, в первую очередь реликвии Основателей, о которых расказывал Дамблдор, а когда найдётся что-то подходящее, тогда подумал бы и о следующем хоркруксе. Может, сумею заполучить меч Гриффиндора, он в Хогвартсе... — сосредотачиваясь на ответах, Том-из-дневника забывался и легко путал прошлое и настоящее. — Диппет хранит его у себя в кабинете, но как его достать, я не знаю, там такая защита...

— С мечом у тебя ничего не вышло, зато с остальными реликвиями получилось. А сколько всего хоркруксов ты хотел наделать?

— Война же идёт. Неизвестно, когда она закончится, да и после неё придётся непросто. Одного точно будет мало, поэтому, для начала — ещё три. Три — магическое число, а дневник, считай, пропал, о нём Дамблдор знает. Их ведь нельзя делать слишком часто, поэтому я не спешил.

Хоркруксов уже было больше трёх. Если Том опирался на числа, значит, со временем он решил, что семь — ещё более магическое число.

— Ладно, а теперь приноси клятвы.

— Говори, что я должен подтвердить.

Том поклялся во всём, что я потребовал, хотя и был недоволен, потому что ограничения были жёсткие, включая и тайну моей прошлой личности.

— Ты меня кругом обложил, — проворчал он.

— Чтобы обезвредить тебя, клятв мало не бывает, я нас с тобой знаю.

— И мне совсем никого нельзя подразнить? Даже Дамблдора?

— Дамблдор мёртв.

— Мёртв?! Это ты с ним разделался?

— Не успел, на него и без меня очередь стояла. Новый директор — наш, и я очень надеюсь, что ты с ним поладишь, — сказал я с нажимом в голосе. — Если очень хочется, можешь подразнить гриффиндорцев, но чтобы никакого ущерба, кроме морального. И то я еще посмотрю на твоё поведение.

Том злорадно оскалился.

— Ну хоть что-то хорошее, босс. Значит, договорились?

— Договорились. Завтра вечером, перед основным ритуалом, ты принесёшь клятву о подчинении четверым факультетским призракам и я освобожу тебя из дневника, а пока верну туда. Но учти, если ты снова начнёшь свою игру, разделаться с тобой у меня не застрянет и после того, как я выпущу тебя в Хогвартс. Ты меня — в смысле, себя — знаешь.

— Понял, босс. Ладно уж, возвращай.

Я отозвал магию, которая анимировала слепок личности, и забрал дневник с собой.

6.

Хеллоуин, канун Дня Всех Святых у католиков. Он же Самайн, канун кельтского нового года. Межмировые границы в этот день истончаются, что приводит к взаимопроникновению миров. В первую очередь — телесного мира со смежным бестелесным, куда уходят нематериальные останки после гибели или распада материальных сущностей, не обязательно живых. Поэтому, если маг желает взаимодействовать с нематериальной сущностью, это самый подходящий день в году.

Маглы используют этот день, чтобы почтить предков, и у кого-то даже получается пообщаться с ними. Маги делают то же самое, только успешнее. В ночь Хеллоуина родовые маги общаются с предками — отдают дань уважения, просят советы и подсказки. Целую ночь в слизеринской гостиной не затухает камин, чтобы все, кто встречает Хеллоуин не дома, могли проделать сокращённый ритуал — бросить в огонь подношение и проговорить слова памяти и почтения.

Я никогда не проделывал его. В Хеллоуин душа смотрит в душу, а я не знал, кем себя считать, и был не готов к общению с предками. Вот кто я — Поттер? Гонт? Гриффиндор, Певерелл или вообще Слизерин? Я не знал, к кому себя причислить, и никого из них не чувствовал родным. У Дамблдора получилось вырастить меня не помнящим родства, в этом я был равен с сиротой Томом Риддлом.

Возможно, когда-нибудь это изменится. Может, в семнадцать лет, когда я войду в Поттер-манор, встречусь с портретами предков и они перестанут быть мне чужими. Может, позже, когда я глубже ознакомлюсь с наследием великих магов прошлого и почувствую духовное сродство с кем-то из них. Вот тогда я встану в Самайн у ритуального костра и открою свою душу кому-то из тех, кто приходил в этот мир до меня.

Но не сейчас.

Удивительно, но хеллоуинский праздник в Хогвартсе обошёлся без происшествий. Большой зал был традиционно украшен в чёрно-оранжевых тонах, под потолком кружили трансфигурированные летучие мыши, со стен скалились полые поддельные тыквы с волшебной подсветкой изнутри. Хогвартское хеллоуинское меню оставалось неизменным со времён Основателей: каша с тыквой, тыквенный сок, пироги с тыквенной начинкой, традиционные злодейские тыквенные печеньки с оттисками черепов — дешёвый и яркий стол, который могла себе позволить любая беднота. Я уже не мог, как в прошлые годы, потихоньку заказать что-нибудь не тыквенное себе, Теду и нашим леди — весь Слизерин смотрел на меня и ждал чуда.

Пришлось обеспечить им чудо. Я проконсультировался с Ромильдой и сделал Фиби праздничный заказ. Через несколько минут на столах Большого зала появились запечёные целиком гуси с яблоками, фаршированная щука, кувшины с клюквенным морсом и печёночный паштет — всё в скелетно-могильном оформлении. Первый тост клюквенным морсом слизеринцы подняли за меня, пока остальные факультеты шумно допытывались, откуда им свалилось это благо.

За ужином призраки устроили представление для живых, а затем ушли в глубины Хогвартса, где у них была своя тусовка. Я не посещал её со второго курса, хотя ежегодно получал приглашения — Кровавый Барон объяснил, что приходить мне вовсе не обязательно, это от них этикет требовал пригласить юного Лорда.

Но на этот Хеллоуин я собирался ввести Тома-из-дневника в компанию призраков, и лучше всего было представить его на празднике. Поэтому за час до полуночи я спустился в хогвартские подземелья, в тот самый зал, где призраки ежегодно отмечали свой самый главный праздник в году. Столы у них, как и в прошлое моё посещение, были накрыты протухшей праздничной едой, только без юбилейного торта в честь смертенин Почти Безголового Ника.

Я освободил Тома-из-дневника и привязал к Хогвартсу на том же самом постаменте, где на втором курсе жертвовал свою кровь. Кровавый Барон, Серая Леди, Почти Безголовый Ник и Толстый Монах приняли у него клятву верности и представили его обществу хогвартских призраков, а я отправился в главный ритуальный зал.

Я не переживал на тему, кого я выпустил в замок. Учитывая, что ему всего шестнадцать, Том в этой призрачной компании был далеко еще не самым отъявленным негодяем. И что бы он там про себя ни задумывал, клятва всё равно не даст ему навредить.

Ритуал не был слишком уж затратным, нужно было только знать, что, как и с чем делать. Я начал его ровно в полночь и управился минут за пятнадцать вместе с подготовкой. Магия замка была восстановлена, дневник перестал быть хоркруксом и стал обыкновенной общей тетрадкой, которую я уничтожил невербальным Эванеско, а мой статус Лорда Магии Хогвартса сменился на статус Основателя Хогвартса.