Когда осядет пыль (фэнтези)

Во время совещания Санмиру удалось уговорить владыку принять предложение. Ведь в ином случае может погибнуть гораздо больше. Феллир согласился, но поставил условие:

— Ты должен уговорить моего брата. Лично поезжай в его армию и ляг костьми, но уговори его.

Глава тайной шпионской службы, конечно же, согласился, пускай и считал, что шансов выполнить поручение у него немного. Владыка понял это и добавил:

— Сделай невозможное, как только что сделал с колоридцами.

По дороге Санмир видел много чего интересного.

Поскольку верховая езда его быстро утомляла, он часто устраивал привалы и останавливался в сёлах. Тёплого приёма не встретил нигде, но пару раз удалось переночевать на чердаке чьего-то дома.

Важно было другое. В каждом новом селении он всё явственнее ощущал атмосферу близящейся войны. По приближению к фронту деревни становились всё пустее и угрюмее. Некоторые люди собирали пожитки и уезжали прочь на его глазах.

Умение Санмира делать закономерные выводы помогало ему представлять будущее. Словно наяву он видел, как все эти сёла и городки будут гореть, а по дорогам будут сновать конные разъезды ордынцев.

Вот сарай, возле которого постоянно трётся мужик в замаранной кровью рубашке. Мясник, стоит полагать. А в сарае, что он так жадно охраняет, должно быть погреб с запасами. По своей наивности мужик полагает, что колоридские солдаты не найдут его погреб, а гэльвское войско не доберётся до этих мест. С первым он, возможно, и прав. Хотя кто-то из местных может что-то заподозрить и донести на него, тогда погреб непременно найдут. Но вот со второй мыслью мужик не прав совершенно. Колоридская армия отступит гораздо дальше здешних мест, и ордынцы ограбят эту деревню подчистую. Мясника убьют, погреб разграбят, а сарай сожгут. Чтобы понять это, не обязательно много ума.

А вот молодая девушка спокойно выносит из дома помои. По всей видимости, она и не собирается никуда бежать. Либо по глупости, либо потому что бежать некуда. Война только началась, ордынцы тархана Гломина не так давно покинули родные дома и пока что не станут насиловать всё, что движется, однако эта девушка красива и стройна, так что за неё возьмутся точно. По многочисленным донесениям, тархан Гломин сам большой любитель подобных бесчинств.

Вокруг девушки крутится худой пёс. У него, в отличие от неё, целых два варианта дальнейшей судьбы. Либо он окажется смел и примется защищать родной дом и хозяйку. Тогда его заколют насмерть и пройдут мимо. Либо же он трусливо сбежит в лес и станет дикой псиной. Возможно, примкнёт к какой-либо стае и проживёт ещё полгода или даже дольше.

Самым спокойным в деревне выглядит кузнец. Будто в самый обычный день, он возится в кузне, стирает со лба пот, орудует молотком и щипцами, создаёт предметы быта: подковы, гвозди, кастрюли. Он так уверен, потому что в недавнем прошлом пережил войну с Лесдриадом. Тогда лесдриадцы наверняка оставили его в живых, чтобы он занимался починкой их вооружения. Кузнец думает, что в этот раз случится то же самое. Если бы Санмир знал колоридский язык, то попытался бы объяснить кузнецу, что он не прав. Гэльвской орде не нужны колоридские кузнецы. Во-первых, потому что гэльвское вооружение сильно отличается от колоридского и чинить его сможет только специальный мастер. Во-вторых, войско тархана Гломина не нуждается в кузнецах, так как обеспечено ими сполна. Скорее всего этого мужчину казнят вместе с остальными.

По крайней мере, всё это случится, если Санмир провалит задание владыки. А он его провалит наверняка. Конечно, обхитрить герцога Галвора было непросто, и этим подвигом глава тайной шпионской службы будет гордится всю оставшуюся жизнь, но тархан Гломин — не герцог Галвор.

Тем не менее, природное любопытство помогало Санмиру развлекаться подобными рассуждениями. У него была привычка записывать всё интересное в тетрадь. Ко времени его прибытия в лагерь тархана Гломина в тетради осталось всего несколько чистых листов.

Странности он начал замечать ещё издали.

Разведчики, обнаружившие его, некоторое время стояли на месте, о чём-то переговаривались, и только потом лениво развернули коней и двинулись в направлении лагеря. Над самим лагерем Санмир заметил несколько столбиков дыма. День был пасмурный, но просвечивающий тучи силуэт солнца стоял в зените.

Всё это вместе почему-то казалось неправильным.

В лагере гостя встречал человек, в котором Санмир с некоторой попытки узнал тархана Халтуна. За его спиной стояли трое ордынцев в полном вооружении, а ещё дальше возле костра удобно расположились другие ордынцы. Эти были разоружёнными, шлемы валялись рядом, копья и сабли аккуратно были сложены вместе и облокочены на палатку.

— Мне доложили, что вы едете к нам с колоридской территории, — не здороваясь, сообщил Халтун. — Я поначалу не поверил, а теперь гляжу — в самом деле. Я едва разведчику язык не отрезал, господин Санмир. Чем мы обязаны?

Санмир спешился и выгнул спину, чтобы размять мышцы. Сопровождавшие его тоже сошли с коней.

— Хотел бы я пуститься в долгое повествование, — сказал он. — Но что-то мне подсказывает, что вы и сами знаете.

— Вы едете с переговоров, так? Как всё закончилось?

— Это ваша гениальная придумка? Притвориться, что вы ничего не знали и что вам не дошло сообщение тархана Саландрила? Не очень то оригинально, тархан Халтун.

— Я, господин, ничего не выдумываю, а вправду не знаю, в чём дело. Сообщение тархана Саландрила, говорите? А куда и когда тархан Саландрил его отправил?

Санмир расхохотался.

— Враньё — не ваш талант, тархан. Сейчас я скажу, что Саландрил отправил послание в ваш лагерь, а вы скажите, что лагерь давно переместился в другое место. Это чушь. В покинутом лагере должен был остаться кто-то из вас. Послание дошло, но, вероятно, было уже поздно. Мне теперь до ужаса любопытно, какого пса вы все посходили с ума и ринулись через Вестор, хотя владыка Феллир чётко приказал этого не делать?

— Я...

— Впрочем, всё это я бы хотел обсудить лично с тарханом Гломином. Отведите меня к нему.

— С этим, — Халтун замялся, — есть небольшая проблема.

Санмир ещё раз оглядел лагерь. Разоружённые ордынцы спокойно сидят в палатках и жарят мясо. И это в разгар дня, в довольно сносную для марша погоду. Разведчики тоже не особо торопятся, потому что знают, что лагерь в ближайшее время никуда не передвинется.

Всё стало на свои места. Войско уже несколько дней стоит на месте.

— Что с Гломином?

Халтун повёл его к командирскому шатру, походя обрисовывая ситуацию. Санмир слушал вполуха.

— Тархан наш прямо сейчас не может говорить. Он в постели. У нас тут небольшой конфуз вышел. Видно, мясо не первого дня свежести было. Отравились несколько ордынцев, которые ели с одного котла. И Тархан Гломин вместе с ними. Вы наверное удивляетесь, как это так, чтобы тархан ел с ордынцами из одного котла. Ну вот такой наш Гломин. Всегда со своими ордынцами. Относится к ним как к равным. Настоящий полководец. Иногда от этого бывают вот такие проблемы. Но вы, господин Санмир, не волнуйтесь, если подумали, что тархана отравили специально. Это точно никакой не яд. Яд обычно гораздо быстрее действует. Это видать какая-то зараза. Мы проверили весь лагерь, колоридских лазутчиков не обнаружили. Повара тоже в порядке. Из того котла ели семеро, и только четверо из них отравились. Тархан наш поправится через пару дней, как пить дать...

Санмир не обратил внимание на ордынцев, стоящих у входа, и влетел в шатёр. Рядом с телом Гломина кружились два врача, чуть дальше на стульях сидели тарханы Хлюффин и Элеран. Увидев главу тайной шпионской службы, они поднялись на ноги и поклонились.

Санмир подскочил к Гломину в надежде опровергнуть свои опасения. К несчастью, опасения подтвердились. У тархана красовались красные круги под глазами.

— Вы распознали болезнь? — спросил он врачей.

— Похоже, это пищевое отравление, но мы с таким ещё никогда не сталкивались. Точно можем сказать, что это не яд.

— Это не яд, верно, — Санмир поднялся на ноги, схватился за голову. — И это никакая из полевых болезней. Проклятье!

Он выбежал из шатра на свежий воздух. Нужно было собраться с мыслями.

— Подумать только! Подумать только!

Санмир точно не мог назвать себя гуманным человеком. Нередко его профессия требовала поступать прагматично и жестоко. Он отдавал приказы на убийство своих агентов, а некоторых убивал сам. Иногда ему приходилось применять к людям жестокость, иногда по его приказу убивали целые семьи. Но при всём при этом он никогда убивал сверх меры, никогда не разбрасывался людскими жизнями просто так. "Убийство нужно применять только когда оно необходимо. Только когда убийство одного может предотвратить смерти многих других".

При всей своей прагматичности и жестокости он не мог поверить, что эти люди настолько превзошли его в этом отношении.

Из шатрах выбежал тархан Халтун и принялся о чём-то спрашивать. Санмир не слушал его.

— Подумать только! Немыслимо! Я тоже убивал и пытал людей, но чтобы такое. Отравить целый город неизлечимой болезнью. Обречь на мучительную смерть тысячи невинных людей, и всё это только чтобы отвести от себя подозрения! Да мне до этих подонков как до Валанхогга ползком!

Он снова схватился за голову, игнорирую галдёж тархана Халтуна.

Когда армия уходит на фронт, вместе с ней идёт большое множество разного рода ремесленников и слуг. Врачи, повара, кузнецы, переводчики, охотники, счетоводы, сапожники. Одним из этих людей является почтовик. С собой почтовик берёт из города целую телегу маленьких клеточных коробок с голубями. Пять голубей из столицы, по одному во все ближайшие к фронту города и желательно по два в замки тарханов. С голубем в любое время можно отправить послание. Умная птица сориентируется и быстро отыщет дорогу к своему дому, а с собой принесёт туда крохотную бумажку на ножке.

К сожалению, мастер почтовик, как и всякий представитель важной профессии, испытывает различные трудности. Кроме того, что птиц нужно регулярно кормить и заботиться об их здоровье, почтовикам приходится объясняться со своими хозяевами, когда вдруг оказывается, что птицы, которая полетит в необходимый город, нету. В таком случае приходится посылать гонца, а он, не имея крыльев, вынужден будет обходить горы, леса, болота и иногда останавливаться в тавернах на отдых. Другими словами, послание будет идти дольше.

К счастью, сегодня большинство тарханов и нойонов уже привыкли к условиям голубиной почты и знают, что птиц необходимо беречь и передавать с ними только действительно важные послания. Всего пять раз можно написать в столицу. Мало ли это? Да, если ты беспечен и глуп. В противном случае будешь понимать, когда действительно нужно отправить срочное сообщение, а когда можно обойтись. Ко всему прочему, мастеру почтовику периодически привозят новых голубей.

Все эти мысли Санмир прокручивал, находясь в палатке тархана Халтуна и разглядывая чёрную ворону, заточённую в маленькой клетке. Положение вороне явно не нравилось, и она постоянно издавала громкие крики и кусала прутья.

— Значит, эту птицу тархан Гломин выиграл у лесдриадского дипломата?

— Верно, господин, — подтвердил Халтун. Тарханы Элеран и Хлюффин тоже кивнули. — В тот день Гломину везло, как дьяволу. Обдул он лорда Эледрика по нескольку раз, а в конце лорд поставил эту ворону. И тоже проиграл.

— Дело в том, — улыбнулся Санмир, оборачиваясь к тарханам, — что мне приходилось иметь дело с лесдриадцами и я видел, какие клетки они строят для птиц. Я люблю обращать внимание на разного рода мелочи. Лесдриадцы, надо сказать, настоящие мастера по металлу. Клетки у них выходят просторными, высокими и красивыми. А вот это, — он указал на узенький четырёхугольный гроб, в котором трепеталась птица, — с первого взгляда очевидно, что работа каганатских мастеров.

— Ну да, — Халтун пожал плечами. — Птица не в клетке была. То есть изначально в клетке, как вы и сказали, большой такой, красивой. Лорд Эледрик, когда делал ставку, выпустил её и показал, что она ручная. Она села ему на плечо и смотрела на нас как-то так по-умному. А обычную ворону в клетке, думаете, стал бы принимать тархан Гломин? Эдак и я могу поймать в лесу какую-нибудь тварь, кинуть её в клетку и поставить против выигрыша в кости.

— Карр! — согласно сказала ворона.

— Так о чём я там? Это мы ворону в клетку заперли.

— Зачем?

— У тархана Гломина она была послушной, сидела на плече, спокойно себе каркала и гадила. А когда он захворал, она стала постоянно гаркать, сволочь такая. Врачи сказали, больному тишина нужна. Мы её пытались силой утащить, но она постоянно кусалась за ухо. Вот мы её и заперли.

— В военном лагере, тем более на вражеской территории, вряд ли могла вот так просто сыскаться клетка для птицы. Пусть и такая убогая. Я ведь правильно понимаю, это клетка, в которой сидел голубь?

— Верно понимаете, господин.

— И в этом заключается мой второй вопрос. Клетка стояла пустой, значит вы уже выпустили какого-то голубя. Куда и зачем вы его послали?

Тарханы переглянулись, потом Халтун, пожав плечами, ответил:

— Отправили письмо в Плим. Нойону Усфиру. Попросили его, чтобы он организовал молитву в церкви за исцеление тархана Гломина.

— Ну да, это поможет, — сказал Гломин.

Не уловивший иронии тархан Халтун добавил:

— Мы и сами помолимся. Сегодня днём собирались, но тут вы приехали. Так что будем на вечерней молитве.

— Вы всё это серьёзно? — Санмир изогнул бровь. — Вы разве не понимаете, что происходит? Тархан Гломин не отравился. Его отравили. Причём не чем-то, а очень опасной болезнью, от которой до сих пор не найдено лекарство.

— Да вы уже нам все уши прожужжали, — скривился Халтун. — Не верим мы вам. Уж извините, господин Санмир, но вы — мастер над разведкой, а не над здоровьем. Мастера над здоровьем — врачи. Они что-то ни про какую там гаргену не говорили.

— Потому что это полевые врачи и они знают всё о полевых болезнях. В то время, как эпидемий гаргены не было очень давно. Сейчас она иногда вспыхивает только на очень далёком юге, к примеру в Лесдриаде.

— А вы откуда знаете?

— Знаю по чистой случайности. Не важно. Кто-то специально подсыпал заразу в котёл, из которого ел Гломин. Либо кто-то, кто ел из того же котла, либо повар, либо кто-то ещё.

— Так вы же сами всех этих людей опросили.

Санмир взял свою тетрадь, глянул последние страницы и убедился, что Халтун прав. По крайней мере, никто из поваров не причастен к этому делу.

Ворона ещё раз громко каркнула, вырвав из мыслей.

— По моему, её нужно выпустить, — сказал Санмир. — Тишины в ближайшее время всё равно не предвидится. Собирается дождь.

— Только если она улетит или с ней что-то другое случится, сами будете объяснять это тархану Гломину.

"Если он выживет".

С этой мыслью Санмир открыл дверцу клетки. Птица моментально выпорхнула, сделала пару кругов по пространству шатра, приземлилась на ему плечо и бесцеремонно цапнула за ухо.